Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Разведка и определение внешних угроз для СССР накануне войны (1937-1941 гг.). 20
1. Структура советской разведки накануне и во время Великой Отечественной войны 20
2. Основные советские разведывательные группы в странах Западной Европы 25
3. Советская разведывательная сеть в Восточной Европе 38
4. Сбор разведывательной информации о Японии и ее внешнеполитических планах 44
5. Репрессии против сотрудников разведки и их влияние на эффективность работы спецслужб 48
6. Подготовка к ведению разведки в условиях военного времени 52
7. Оценка данных разведки и их использование высшим политическим руководством СССР 59
Глава 2. Влияние разведки на боевые действия на советско-германском фронте (1941-1945 гг.) 74
1. Разведывательные операции в странах — военных противниках СССР 74
2. Работа советских разведывательных групп в нейтральных странах 112
3. Получение разведывательной информации в союзных государствах и в оккупированных Германией странах 134
4. Операции по стратегической дезинформации 144
Глава 3. Деятельность советской разведки Иране и Афганистане 150
Глава 4. Разведывательный фактор в дипломатической борьбе Советского Союза и в укреплении его обороноспособности 171
1. Роль спецслужб в достижении внешнеполитических целей СССР в войне 171
2. Операция «Снег» и ее влияние на японо-американские отношения 184
3. Сотрудничество советской разведки со специальными службами стран-союзников ... 188
3. Разведка и создание советского ядерного оружия 198
Заключение 213
Приложения 218
- Сбор разведывательной информации о Японии и ее внешнеполитических планах
- Оценка данных разведки и их использование высшим политическим руководством СССР
- Получение разведывательной информации в союзных государствах и в оккупированных Германией странах
- Сотрудничество советской разведки со специальными службами стран-союзников
Введение к работе
Долгое время тема деятельности спецслужб была малопопулярной в отечественной историографии. Советские историки предпочитали не заниматься ею. В историографических работах, посвященных истории Великой Отечественной войны, раздел «Разведка и контрразведка» отсутствовал. В учебниках и научных работах, посвященных антифашистскому Сопротивлению, замалчивалось связь антифашистских организаций с советской разведкой.
Тайная война была отдана во владение журналистам и публицистам, в 90-е годы — бывшим разведчикам, которые в своих произведениях преследовали цели, далекие от научного исследования. Круг их работы был жестко ограничен — было позволено писать только о работе советских спецслужб против Германии и ее союзников. Представители СССР неизменно отрицали ставшими известными факты деятельности своей разведки, и эти заявления должны были подкрепляться пропагандой внутри страны.
Положение изменилось в конце 80-х годов. Осознав, что бессмысленно отрицать очевидное, руководство страны признало факт ведения внешней разведки. В свете новой волны разоблачения преступлений, совершенных сталинскими органами госбезопасности, их преемник КГБ был заинтересован в том, чтобы общественность узнала более привлекательные стороны его истории. Появились первые публикации документов советской разведки, позже — мемуарная литература. В 90-е годы было опубликовано достаточно большое количество источников по этой проблеме, что сделало возможным научное исследование проблемы. Появилось большое количество книг, статей, документальных фильмов и так далее, посвященных деятельности советских спецслужб.
Изучение проблемы деятельности советских разведывательных служб представляется нам актуальным по следующими причинам.
1) Долгое время деятельность специальных служб не исследовалась в отечественной историографии вследствие крайней узости доступного круга источников. Сейчас количество доступных источников значительно увеличилось, что настоятельно требует их изучения
2) Изучение работы специальных служб и ее влияния на ход боевых действий и принятие внешнеполитических решений позволит нам более полно понимать эти процессы, так деятельность спецслужб достаточно тесно связана с этими процессами
3) Опыт деятельности специальных служб, полученный во время Великой Отечественной войны, может быть в определенной мере востребован в наши дни
Разведывательные возможности, сыгравшие важную роль во время войны, были заложены в мирное время, главным образом во второй половине 30-х годов, некоторые — гораздо раньше. Точно определить время их создания затруднительно. В силу этого обстоятельства в качестве начальной даты начала работы выбран 1937 год как время массовых репрессий, оказавших сильнейшее время на деятельность советских специальных служб. Окончательная дата — лето 1945 года как момент окончания Великой Отечественной войны и связанных с ней операций советской разведки. Это определило хронологические рамки данного исследования — 1937-1945. Небольшие отступления за пределы этого периода были предприняты лишь в той мере, в какой это было необходимо для более полного и ясного понимания событий, изучаемых в работе. Географические рамки изучаемых в работе событий — территория Европы, Ирана, Японии и Северной Америки.
В диссертации широко используются специальные термины. Автор исходил из следующего их значения.
Разведывательная служба — специальный государственный орган для ведения разведки.
Внешняя разведка — центральная разведывательная служба органов госбезопасности.
Военная разведка — центральная разведывательная служба наркомата обороны СССР.
Специальные службы — специальные органы разведки и контрразведки по обеспечению безопасности государства.
Резидентура — разведывательный аппарат за границей, состоящий из резидента (руководителя), оперработников и агентуры. Синоним — словосочетание «разведывательная группа».
Объектом исследования является деятельность специальных служб и их влияние на ход военных действий и ведение внешней политики накануне и во время Великой Отечественной войны.
Предметом исследования является работа конкретных разведывательных групп, поставленные ими сведения, эволюция форм и методов деятельности разведки с течением времени.
Цель данной работы — составление возможно более полной картины работы советских разведслужб, установление их связи с ходом боевых действий и принятием внешнеполитических решений.
Для достижения поставленной цели на взгляд автора нужно решить следующие задачи:
1) Определить размеры и потенциальные возможности агентурного проникновения СССР в страны Европы и Азии накануне войны
2) Проанализировать разведдонесения о подготовке Германии к нападению на советский Союз с точки зрения их достоверности;
3) Изучить использование разведывательной информации в ходе ведения боевых действий.
4) Показать роль разведки в подготовке и проведении важнейших советских внешнеполитических мероприятий периода войны.
5) Попытаться разобраться в причинах успехов и неудач деятельности советских разведывательных групп.
Перечисленные задачи предопределили структуру настоящей работы.
В первой главе исследуются разведывательные возможности, какими располагал Советский Союз накануне войны, ход репрессий в разведывательных службах, их влияние на работу спецслужб. На основе опубликованных документов изучается вопрос о внезапности нападения.
Вторая глава посвящена изучению влияния разведывательной информации на ход боевых действий на советско-германском фронте. Рассматривается деятельность конкретных разведывательных групп и важность полученных ими сведений, связь их действий с ходом войны. Исследуются причины их неудач и успехов. В связи со спецификой работы разведки в разных странах глава разделена три параграфа — первый посвящен работе разведки на территории Германии и ее союзников. Во втором параграфе исследуется деятельность разведывательных групп в нейтральных странах. В третьем — на территории оккупированных Германией стран.
В третьей главе освещается деятельность советской разведки на территории Ирана и Афганистана, ее противостояние со спецслужбами нацистской Германии и местных националистов.
Четвертая глава посвящена взаимосвязи разведки и дипломатической борьбы СССР. Исследуются информационные возможности, которыми обладала советская разведка по внешнеполитической линии, ее влияние на действия советских дипломатов. В отдельном параграфе рассматриваются вопросы, связанные с операцией «Снег» и ее возможными последствиями. В третьей главе освещаются вопросы, связанные с ролью разведки в создании советского ядерного оружия, максимально полно собраны источники получения информации по этой теме. Также изучается вопрос о роли разведки в советском атомном проекте, о ее влиянии на принятие решения о создании советского атомного оружия.
Новизна данного исследования заключается в обобщении и систематизации имеющихся источников и литературы по данной тематике с целью выявления и возможного устранения противоречий, недостоверной информации, выявления направлений дальнейших исследований. Один из источников впервые вводится в научный оборот в России.
Новым для отечественной историографии является изучение деятельности спецслужб с точки зрения их влияния на известные исторические события.
Для достижения основной цели данного исследования были использованы общенаучные методы, специальные исторические методы. Общенаучные методы (анализ, синтез) применялись автором в каждой главе работы. Сравнительный анализ был применен во введении при характеристике отечественной и зарубежной историографии деятельности спецслужб, в главах 1 и 2 при рассмотрении деятельности советской разведки в разных странах. Специальные исторические методы (хронологический, синхронный, диахронный) также применялись практически в каждой главе диссертации.
Данная работа носит обобщающий, комплексный характер, т.е. все проблемы изучаются в тесной взаимосвязи, что позволяет воссоздать целостную картину деятельности советских разведывательных служб. При этом автор отдает себе отчет в том, что сложность и многогранность темы, заявленной в диссертационном исследовании, ограниченный круг источников предполагает необходимость ее дальнейшего более углубленного изучения и научного осмысления.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его материалы и результаты могут быть использованы в общих и специальных курсах по истории международных отношений и внешней политики, всемирной истории, новейшей истории России, страноведения. Содержащийся в диссертационном исследовании фактический материал, результаты комплексного анализа, выводы и заключения могут представлять интерес для историков и политологов, занимающихся проблемами развития международных отношений в XX веке.
Апробация исследования осуществлена в форме докладов и сообщений автора межвузовских, региональных и всероссийских конференциях на межвузовских, всероссийских, международных конференциях. Теоретические положения, предложения и выводы, содержащиеся в диссертации, нашли свое отражение в ряде публикаций.
По теме диссертации имеются следующие публикации:
1) Куликов, А.В. Советская разведка во время Великой Отечественной войны/А.В Куликов/УМатериалы шестой Нижегородской сессии молодых ученых. - Н.Новгород: Департамент образования и науки Нижегородской области, 2001.
2) Куликов, А.В. Операция «Монастырь/А.В Куликов//Материалы седьмой Нижегородской сессии молодых ученых. - Н.Новгород: Департамент образования и науки Нижегородской области, 2001.
3) Куликов, А.В. Операция «Венона»/А.В Куликов// Актуальные проблемы американистики. Нижний Новгород. 2002.
4) Куликов, А.В. Деятельность советской разведки в США во время Великой Отечественной войны/А.В Куликов// Актуальные проблемы американистики. Нижний Новгород. 2003.
5) Куликов, А.В. Источники и историография по деятельности советской внешней разведки во время Великой Отечественной войны/А.В Куликов//Актуальные проблемы исторической науки и творческого наследия СИ. Архангельского. XIII чтения. Нижний Новгород. 2003.
6) Куликов, А.В. Борьба с терроризмом: роль и место специальных служб/А.В Куликов//Нижегородский журнал международных исследований. Осень 2002 г. — весна 2003 г. Нижний Новгород. 2003.
7) Куликов, А.В. Радиоигры горьковских органов госбезопасности в годы Великой Отечественной войны/А.В Куликов//Материалы шестой Нижегородской сессии молодых ученых. - Н.Новгород:
Департамент образования и науки Нижегородской области, 2003.
Несмотря на истечение 50-летнего срока давности, архивные документы советских спецслужб в большинстве своем засекречены. Вход в архивы СВР и ГРУ для историков по-прежнему полностью закрыт. Формально существует возможность получить доступ к документам СВР, но только с разрешения последней. Доступ к материалам ГРУ еше более затруднен. Фактически российские разведывательные службы сами решают, какие документы могут быть рассекречены и опубликованы и какому исследователю разрешить работать с архивными материалами. В большинстве своем историки спецслужб, имеющие доступ к их архивам, сами являются бывшими или действующими их сотрудниками.
Вместе с тем сами архивы российских спецслужб нельзя назвать исчерпывающе полными. По признанию одного из руководителей СВР В. Кирпиченко, архивы СВР «в течение долгого времени велись небрежно, а многие важные факты истории в архивах вообще не отражены».1
Кроме того, имели место случаи сознательного уничтожения документов. По свидетельству Ю. Модина, большая часть дела на кембриджскую группу -одну из важнейших разведывательных групп - была уничтожена в 1952 году: «Почти все документы, непосредственно поступавшие в Кремль, уже больше не существуют».2
Часто СВР не может документально подтвердить или опровергнуть известные факты своей деятельности, подобно истории с покушением на фон Папена. Документов о некоторых операциях не существовало в природе, как это было с операцией «Снег».
Известен как минимум один случай сознательной фальсификации. Широко известная телеграмма Р. Зорге с указанием точной даты начала войны на проверку оказалась вымыслом — он такого донесения он не посылал.
Источниковая база исследования.
Первые публикации документов появились в конце 80-х — начале 90-х годов. В 1990 году в «Известиях ЦК КПСС» была опубликованы донесения советской разведки, предназначенные для высшего руководства страны. Среди них «Справка Комитета государственной безопасности о разведывательной деятельности органов госбезопасности» — обширная подборка документов, включающая донесения не только внешней разведки, но и других подразделений органов госбезопасности. Эти публикации отличала явная односторонность — в них были только документы, положительно характеризующие деятельность советских спецслужб. Тем не менее они давали большой документально подтвержденный фактический материал о работе советской разведки.
Позже появились публикации, посвященные деятельности военной разведки. В 1992 году в «Военно-историческом журнале» была опубликована подборка документов — донесений военной разведки высшему военно-политическому руководству страны, предупреждающих о грядущем нападении. Схожая по составу и содержанию опубликованных документов публикация была в журнале «Наука и жизнь» в 1995 году.
В 1998 году фондом «Демократия» был издан обширнейший сборник «1941 год». В нем было опубликовано большое количество советских документов, касающихся внешней политики и подготовки к войне. Среди них множество донесений советских специальных служб. Этот сборник выгодно отличает то, что в нем опубликованы документы, не только говорящие о близости войны, но и материалы противоположного, дезинформационного характера.
Большой общественный интерес вызвала тема атомного шпионажа. В связи с этим в журнале «Вопросы истории естествознания и техники» в 1992 и 1994 годах были опубликованы архивные материалы СВР — сообщения внешней разведки по ядерному оружию, раскрывающие ее роль в создании ядерного щита.
В 1997-1999 годах выходят официальные издания СВР — 3-ий и 4-ый тома «Очерки истории внешней разведки». В приложении к ним было опубликовано в общей сложности более 100 документов внешней разведки, большинство из них до того неизвестных. Многие из них раскрывали практические неизвестные страницы деятельности спецслужб, в том числе получение информации по внешнеполитической линии, вопросы взаимодействия советской внешней разведки и спецслужб союзников.
С 1995 года выходит в свет сборник «Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне». В настоящий момент вышли тома по 1942 год включительно. В них опубликовано большое количество — более 1000 — документов органов госбезопасности СССР. В них впервые опубликованы внутренние документы НКВД-НКГБ — ранее опубликованные документы были докладами военно-политическому руководству страны или перепиской с другими государственными органами. Некоторые документы освещают до того неизвестные стороны деятельности отечественных спецслужб, как, например, работу советской разведки в Швеции. Но серьезным недостатком этого сборника стало то обстоятельство, что в опубликованных разведывательных донесениях, за редкими исключениями, не указываются источник получения информации. Нередко не указывается даже страна, из которой она была получена.
В 2000 году были опубликованы сборник документов по делу Р. Зорге. Это почти 200 документов — донесения самого Р. Зорге, внутренняя документация ГРУ по его группе и воспоминания людей, знавших Р. Зорге. По признанию автора публикации А. Г. Фесюна, опубликована лишь небольшая часть имеющихся документов.
В целом опубликованные документы внешней разведки можно свести к трем группам — донесения накануне войны, донесения касательно внешней политики СССР и документы по ядерному оружию. Только некоторые документы из сборника «Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне» выбиваются из этого ряда. Известные документы военной разведки тоже не отличаются разнообразием — это донесения о военных приготовлениях Германии и документы по ядерной проблематике, опубликованные в 2000 году историком В. Лотой. Также Ш. Радо воспроизвел на страницах своих мемуаров многие свои донесения, не уточняя при этом своего источника.
Подобное положение вряд ли можно считать оправданным. Рассекречивание документов по широко известным разведывательным группам, как «Кембриджская пятерка» или группа Харнака-Шульце-Бойзена, не нанесет какой-либо ущерб российским спецслужбам. Многие радиограммы Ш. Радо и «Красной капеллы» давно расшифрованы немецкими спецслужбами, и нет никакого смысла их скрывать.
Но некоторые весьма информативные документы по «Красной капелле» вышли не из стен спецслужб. Это решение немецкого военно-полевого суда по делу группы X. Шульце-Бойзена — результат следствия. В сильно сокращенном виде и с примечаниями известного специалиста по этой теме В. Пещерского он был опубликован в «Военно-историческом журнале» в 1996 году.
Аналогичный документ, но несравненно более достоверный — заключение Генеральной прокуратуры России по делу А. Гуревича. В нем следователи, расследуя его дело, по существу сделали достаточно подробное и доказательное исследование деятельности «Красной капеллы». Этот обширный документ был опубликован в журнале «Новая и новейшая история» в 1993 году.
Самый подробный источник по деятельности советских спецслужб в США и Западной Европе, как это ни странно, находится в США. Это материалы операции «Венона» — операции американских спецслужб по расшифровке советских шифротелеграмм. В ходе этой операции было частично расшифровано около 2 тыс. телеграмм советских разведслужб. В 1995 году они были рассекречены и в дальнейшем опубликованы. Часть из них легкодоступны в Интернете на официальных сайтах ЦРУ и АНБ.
Опубликованные материалы стали сенсацией. Из них стало известно о работе на советские спецслужбы десятков людей, до того совершенно неизвестных. Не будет преувеличением сказать, что материалы «Веноны» заставили переписать историю работы советской разведки в США.
Серьезным недостатком опубликованных документов стало то обстоятельство, что советские разведчики давали кодовые имена всему и вся. Идентификация этих имен, проведенная сотрудниками американских спецслужб, часто носит предположительный характер. Кроме того, известно, что при этом использовались оперативные данные ФБР, полученные из других источников, что тоже говорит в пользу некоторой заданности расшифрованных кодовых имен. Многие условные обозначения остались нераскрытыми, что добавило таинственности в рассекреченные материалы.
Отечественные спецслужбы не дали подробного комментария документам «Веноны». Представитель СВР В.Н. Карпов, не отрицая в целом достоверность материалов «Веноны», заявил, что многие ее сведения не соответствует действительности. По его мнению, часть информации была получена не в результате расшифровки телеграмм, а в результате работы известных перебежчиков - Носенко, Голицына, Гордиевского и других.4 Едва ли такое обвинение можно назвать обоснованным - американским спецслужбам нет никакой выгоды фальсифицировать дела полувековой давности, пытаясь обезопасить людей, которые давно находятся на Западе.
Из офицеров и агентов советских спецслужб времен войны свои свидетельства оставили немногие. Мало кто из них дожил до времени, когда об их работе стало возможно говорить более или менее свободно, и далеко не все воспользовались этой возможностью. Многие разведчики ограничились короткими интервью или небольшими статьями в средствах массовой информации. Большое время, прошедшее после описываемых событий, возможно, состояние здоровья — все это должно было сказаться на их трудах.
Самые знаменитые из них — безусловно, воспоминания П.А. Судоплатова. Автор долгое время занимал руководящие посты в органах внешней разведки НКВД—НКГБ, во время войны возглавлял Четвертое управление НКВД, призванное бороться с врагом на оккупированной территории СССР. Он единственный из руководителей советских спецслужб такого ранга, оставивший свой взгляд на события, и его свидетельства бесценны для историков. И весьма прискорбно, что столь ценный свидетель позволил столь сомнительные рассказы. Один из руководителей СВР В. Кирпиченко подсчитал, что примерно треть из приведенных Судоплатовым фактов соответствует действительности, треть — полуправда и еще треть — чистый вымысел. Он категорически опроверг утверждения П. Судоплатова о работе на советскую разведку ряда известных лиц.5 Историки подвергли уничтожающей критике его заявление о связи со спецслужбами СССР ряда известных ученых.
В 1998 году, уже после смерти автора, вышла новая книга его воспоминаний — «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930 — 1950 годы». В целом она повторяет предыдущую, но в ней автор ответил на критику, вызванную его первой книгой, и прокомментировал факты, ставшие известными после первого издания.
Последняя книга П. Судоплатова — «Разные дни тайной войны и дипломатии» — сосредоточена на теме Великой Отечественной войны. Согласно требованию автора, она вышла в печать после его смерти.6 В ней излагаются многие до того неизвестные обстоятельства работы спецслужб и дипломатов. В некоторых местах она противоречит двух предыдущим книгам автора.
Очень ценны для нас воспоминания офицера советской разведки А. Феклисова. В годы войны он работал в резидентуре внешней разведки в США. Вскоре после войны он был связников К. Фукса - главного атомного шпиона. А. Феклисов - единственный оставивший воспоминания офицер советской разведки, работавший в США. Его книга «За океаном и на острове» содержит бесценную информацию о деятельности советской разведки в Америке.
В 1999 году его мемуары были переизданы под другим названием «Признание разведчика» с существенными дополнениями. В них автор изложил историю своей работы с супругами Розенберг, рассказал о связи с советской разведкой известных ученых А. Саранта и Д. Барра. СВР не комментирует его рассказ.
Неожиданным участником тайной войны оказалась известная детская писательница Зоя Воскресенская. Накануне и во время Второй мировой войны она была офицером разведки органов госбезопасности. Работала в центральном аппарате и в резидентуре в Швеции под началом резидента Б.А. Рыбкина, своего мужа. Ее воспоминания содержат ценные сведения о работе внешней разведки накануне войны, о трагедии «Красной капеллы». Вместе с тем в книге встречаются явные умолчания. 3. Воскресенская ни словом ни обмолвилась об активной работе советской разведки в Швеции. Она в самых восторженных тонах повествует об известном дипломате А. Коллонтай, хотя по свидетельству преемника Б.А. Рыбкина, он имел с послом не самые лучшие отношения.7
Эти преемником был Е. Синицын. Его книга «Резидент свидетельствует...» содержит ценную информацию о работе внешней разведки накануне войны. Приведенным им сведения о работе советских разведчиков в Финляндии, о роли разведки в заключении перемирия с Финляндией более нигде не публиковались.
Эксклюзивную информацию также содержит книга воспоминаний отставного разведчика В. Павлова. Она — единственный источник об операции «Снег». Кроме нее, В. Павлов описывает деятельность внешней разведки накануне войны, а также во время войны в США и Канаде. Автор был лично знаком с некоторыми выдающимися советскими разведчиками, таким как А. Короткое, И. Ахмеров.
Широкую известность приобрели воспоминания Ю. Модина. Вскоре после войны автор был связным ныне широко известной Кембриджской группы, и он оставил бесценные свидетельства о работе знаменитой разведгруппы.
Весьма необычное произведение оставил Рихард Зорге. По месту своего написания оно получило название «Тюремные записки». Зорге писал в заключении в тюрьме Цугамо под контролем следователей. Оригинал «Записок», составленный Зорге на немецком языке, был уничтожен во время бомбардировки Токио, и сохранился только их перевод на японский, достоверность которого проверить невозможно. Подлинность записок удостоверяется показаниями следователей и переводчика, а также 24 страницами с правками, сделанными лично Зорге - они дошли до наших дней.8
Мотивы, по которым Р. Зорге пошел на подобные признания, остаются неясными. Как вспоминал П. Судоплатов, ему не были даны инструкции - как действовать в случае провала.9 Но Р. Зорге не мог не понимать, что Москва не одобрит подобные откровения. Можно было бы предположить, что, считая себя обреченным, он не пожелал уходить в неизвестность, подобно большинству разведчиков, предпочтя оставить свой след в истории. Но, по утверждению японского следователя Охаси, он не терял надежды.10
В «Тюремных записках» не могло быть и речи о полной откровенности. Зорге в основном рассказывал то, что и так было известно следователям. Иногда Р. Зорге сознательно вводил читателей в заблуждение - он выдавал себя за агента Коминтерна, будучи агентом РУ. О многом он умолчал - так, он не назвал ни одного имени из своих связников. Р. Зорге брал вся вину на себя, принижая роль своих товарищей.
Но тем не менее «Тюремные записки» дают нам уникальную возможность взглянуть на дело Зорге глазами самого Р. Зорге, узнать его собственный взгляд на известные события.
Другой агент военной разведки, оставивший мемуары — Л. Треппер. Он писал свои воспоминания после своей эмиграции во Франции, будучи свободным от оков цензуры. Он поведал о многом, о чем другие советские авторы предпочитали молчать — о предвоенных репрессиях, об ошибочных решениях Центра, о своем пребывании в тюрьмах МТБ после войны. Его книга содержит обширный факгический материал о деятельности «Красной капеллы».
Вместе с тем необходимо сказать, что эмиграция освободила Л. Треппера не только от цензуры, но и от какого-либо контроля. Дав волю своему тщеславию, Л. Треппер приписал себе руководство «Красной капеллой», хотя такой организации не существовало в природе. Многие приведенные им факты на проверку оказались вымыслом. Необходимой частью русского издания его книги стало послесловие военного историка А.И. Галагана, в котором он исправил многие нелепости автора.
В отличие от Л. Треппера, Ш. Радо нельзя обвинить в тщеславии. В своей книге «Под псевдонимом «Дора» он подробно описал деятельность руководимой им группы. Но, будучи гражданином социалистической Венгрии, он не был свободен в своем творчестве. По-видимому, над ним довлели требования секретности — как выяснилось из рассекреченных документов, он знал о своем главном осведомителе — Р. Ресслере — гораздо больше, чем написал в своей книге. В своих воспоминаниях он не сказал ни одного худого слова про своих руководителей в Москве, хотя при желании мог бы предъявить им серьезные претензии. Кроме того, сам Ш. Радо тоже не страдал излишней объективностью — он обвинил своего коллегу А. Гуревича в предательстве, что было доказательно опровергнуто сотрудниками Генеральной прокуратуры РФ.
Все мемуаристы, о которых шла речь, были либо кадровыми сотрудниками разведывательных служб, подобно П. Судоплатову, либо занимали близкое к ним положение, будучи руководителями разведывательных групп, как Р. Зорге. Только два завербованных агента тоже оставили свои воспоминания. Один из них — широко известный Ким Филби. Свои воспоминания он писал в Москве после побега в 60-х годах. По свидетельству лично знавшего его М. Любимова, под гнетом цензуры он не написал и четверти того, что хотел.11 Знаменитый разведчик рассказывает больше о своей богатой событиями жизни и своей работе в британских спецслужбах, чем о своей деятельности в пользу СССР. Читателю приходится домысливать, какую именно информацию К. Филби передал в Москву. Тем не менее воспоминания К. Филби являются ценным источником по работе советской разведки в Великобритании.
Первый раз книга была издана в Англии в 1968 году. Советское издание появилось только десять лет спустя. Оно предназначалось для сотрудников заинтересованных ведомств. Открытым тиражом мемуары К. Филби были изданы только в конце 80-х годов. Кроме книги воспоминаний «Моя молчаливая война», опубликованы также его «Автобиография» и «Лекция руководящему составу ПТУ».
Другой агент — Г. Кегель. После войны он жил и работал в ГДР. Он единственный известный нам уцелевший член группы И. Штеббе. Г. Кегель рассказал о своей работе на военную разведку перед войной, внес свой вклад в спор о внезапности нападения. Вместе с достоверной информацией его книга содержит сомнительные сведения.
Важным источником для нас являются воспоминания офицеров спецслужб гитлеровской Германии. Естественно, им нельзя доверять на 100%. Трудно ожидать от них откровенного рассказа об их сотрудничестве с гестапо или использовании его методов. В них заметно стремление оправдать свое поражение. Вместе с тем они дают нам возможность увидеть деятельность советских спецслужб глазами их противников, сообщают множество дополнительных фактов.
Среди них — мемуары руководителя разведывательной службы РСХА В. Шелленберга. В них он со своей точки зрения рассказывает о наиболее громких операциях спецслужб. Его нельзя упрекнуть в любви к истине — некоторые из рассказов весьма сомнительны, подобно изложенной им операции немецких спецслужб по дискриминации Тухачевского.
Большинство русских изданий мемуаров В. Шелленберга — переводы с первого их издания на английском языке. Автор использовал в своей работе перевод с немецкого издания, наиболее полного и близкого к оригиналу. Он существенно отличается от английского варианта — в частности, в нем приводятся сведения о работе советской разведки в Скандинавии.
Одним из подчиненных В. Шеленберга был знаменитый О. Скорцени, ответственный за проведение диверсионных операций. В своих мемуарах он, сам того не подозревая, изложил с немецкой точки зрения ход операции «Березино», а также подтвердил известные нам из российских источников эпизоды операции «Березино», а также противостояния спецслужб в Иране.
Еще один немецкий мемуарист О. Райле, помощник адмирала Канариса. В своей книге «Тайная война» он описывает борьбу немецких спецслужб с советскими в Восточной Европе, комментирует громкие шпионские истории. И хотя он стремится описать советскую разведку самыми черными красками, его свидетельство заслуживает рассмотрения.
В последнее десятилетие ушедшего века и первые годы нового породили обширный пласт литературы, посвященной истории тайной войны. Она включает в себя как серьезные исследования, так и почти неприкрытый вымысел. Это позволяет говорить об историографии проблемы.
В отдельную группу можно выделить официальные издания СВР. Это книги, статьи и прочее, написанное при прямом участии внешней разведки, а также принадлежащие перу ее официальных представителей.
Среди литературы, посвященной истории советской разведки, на первом месте безусловно стоят «Очерки истории российской внешней разведки». Великой Отечественной войне посвящены 3-ий и 4-ый тома. Этот труд не имеет себе равных по богатейшему фактическому материалу, по компетентности его авторов. Основой послужили архивные материалы СВР и воспоминания ветеранов разведки. Из них стали известными многие доселе неизвестные страницы работы советских спецслужб. В приложении к «Очеркам» опубликованы документы внешней разведки, большинство из которых публикуется впервые.
Но вместе с тем этот обширный труд страдает явной неполнотой. Не получили какого-либо комментария сведения о связи с советской разведкой ряда известных лиц. Ни слова ни сказано о многих разведывательных операциях, про которые нам известно из зарубежных источников.
Стараясь идти в ногу со временем, в 1996 году СВР выпустила электронное издание - CD «Внешняя разведка России». Он содержит короткие рассказы о деятельности внешней разведки в различные периоды, биографии разведчиков и агентов, опубликованные документы.
Нужная информация имеется также на официальном сайте СВР в сети Интернет. По своей структуре он повторяет CD «Внешняя разведка России», большинство помещенных в нем материалов также было опубликовано на нем. Вместе с тем имеется совершенно новая информация. По сравнению с многостраничными «Очерками» сайт содержит немного информации, но ряд приведенных на нем сведений более нигде не публикуется. В частности, это информация о работе СВР по атомной проблематике в Европе. К сожалению, ее объем предельно краток.
Военная разведка в данный момент не имеет своей официальной истории, подобной «Очеркам». За ее отсутствием место официального историографа ГРУ занял председатель Совета ветеранов военной разведки А. Г. Павлов. Но круг его работ огранивается несколькими журнальными статьями, носящими скорее обзорный характер, что явно недостаточно для столь объемной темы.
Много исследовательских работ посвящено одной из наиболее известных разведывательных сетей - «Красной капелле». Из них самыми основательными являются труды отставного офицера СВР В. Пещерского. В них автор подробно рассказывает об истории «Красной капеллы», а также группы Ш. Радо, И. Штеббе и других. Основой его работы послужили архивные материалы внешней разведки, что выгодно выделяет ее в плане достоверности.
Одна из наиболее интересных тем тайной войны — атомный шпионаж. Среди наиболее серьезных работ по этой тематике — книга бывшего офицера КГБ В. Чикова «Нелегалы». В центре повествования — агенты советской разведки супруги Коэн. В книге дается большой фактологический материал, называются доселе неизвестные агенты советской разведки. Основой для исследования послужило 17-томное досье из архива СВР, закрытые публикации служебного характера, а также беседы автора с участниками событий, включая самих супругов Коэн.
Но вместе с несомненными достоинствами труд В. Чикова содержит явные недостатки. Большие сомнения вызывают озвученные в нем беседы участников событий — маловероятно, что кто-то вел их стенографичкскую запись. Есть веские основания В 2001 году В. Чиков совместно с американским исследователем Г. Керном выпустил переработанное издание своей книги под другим названием — «Охота за атомной бомбой» — с существенными дополнениями.
Одна из наиболее основательных работ — книга первооткрывателя этой темы в России С. Пестова. В своей книге «Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней» он подробно исследует процесс создания советского ядерного оружия как в научной, так и в разведывательной составляющей. Основой книги послужили рассекреченные документы, и, главным образом, беседы автора с участниками описываемых событий. Среди них — бывшие офицеры ГРУ, чьи свидетельства более нигде не используются. После появления новых источников автор переиздал книгу под другим названием — «Бомба. Три ада XX века».
Новым словом в истории тайной войны стали работы историка В. Лоты. Автор получил доступ к архивным материалам ГРУ, раннее совершенно закрытых для исследователя. Кроме того, исследователь опрашивал ветеранов военной разведки, до того никогда не встречавшихся с журналистами или историками. В своей книге «ГРУ и атомная бомба» он обнародовал совершенно неизвестные факты, заставляющие по-новому взглянуть на историю атомного шпионажа. Также приведены новые сведения о работе группы Ш. Радо, о деятельности советской разведки в Англии.
Доктор исторических наук Ю. Кузнец посвятил свой труд деятельности советской разведки в Иране. Он детально исследовал ее борьбу с немецкими спецслужбами и местными националистами. Основой исследования послужили архивные документы СВР и свидетельства ветеранов советской разведки. В 2003 году его труд был переиздан под названием «Тегеран-43» с существенными дополнениями.
В центре внимания биографических книг — личности выдающихся советских разведчиков. Книга известного публициста, долгое время специализирующегося на тематике спецслужб, Т. Гладкова, посвящена жизни руководителя немецкого отдела внешней разведки А. Короткова. Основой книги послужили архивные материалы СВР и воспоминания сослуживцев А. Короткова. В 2002 году книга была переиздана под другим названием — «Лифт в разведку» — с важными изменениями и дополнениями.
В. Антонов и В. Карпов — авторы трилогии «Тайные информаторы Кремля». В ней рассказывается о жизни и деятельности советских разведчиков, а также агентов советской разведки. Основой трилогии стали архивные материалы СВР, неопубликованные воспоминания ветеранов внешней разведки, а также свидетельства непосредственных участников событий, включая героев книги.
В отдельную группу следует выделить зарубежных исследователей. Сильная сторона их произведений — использование труднодоступных для нас источников. Это документы западных спецслужб, свидетельства немецких офицеров, материалы судебных процессов, проходивших на Западе. Но, не имея возможности перепроверить их по российских источникам, западные авторы часто впадали в заблуждение.
Среди них известная работа французского писателя Ж. Перро «Красная капелла». Его книга — одно из первых исследований ее истории. Главным источником для работы стали рассказы уцелевших участников «Красной капеллы», включая самого Л. Треппера, а также некоторых сотрудников немецких спецслужб. Автор составил подробный рассказ о рождении, жизни и смерти знаменитой организации. Его произведение и по сей день не потеряло своего значения. Но необходимо отметить, что вслед за своим главным героем Л. Треперром он допускает существенные ошибки. Он безоговорочно поверил в вымысел Л. Треппера о его главенствующей роли в разведывательной сети, в его версию о предательстве А. Гуревича. Впоследствии сам Ж. Перро признал свой промах.
Автор другого исследования Д. Даллин — известный американский советолог, профессор Иельского университета. Над своей книгой «Шпионаж по-советски» он работал более 10 лет. Профессор использовал документальный материал из архивов США, Бельгии, Франции, Великобритании, Германии, изучал мемуары сотрудников западных спецслужб, перебежчиков из числа офицеров советской разведки и ее агентов, опросил десятки участников описываемых событий.
Итогом стал капитальный труд. Отставной сотрудник внешней разведки В. Чернявский поставил ее выше известной работы К. Эндрю и О. Гордиевского.12 Многие из приведенных Д. Даллиным фактов стали известны только благодаря ему.
Вместе с тем столь солидное исследование не лишено недостатков. Есть фактические ошибки — к примеру, Д. Даллин называет К. Ефремова полковником и сообщает, что он приехал в Бельгию в начале войны. В реальности последний был капитаном и он прибыл на место действия в 1938 году.
На подобную Д. Даллину академичность претендует книга К. Эндрю и О. Гордиевского с амбициозным названием «КГБ — разведывательные операции от Ленина до Горбачева». К. Эндрю — профессор Кембриджского университета, известный историк, чья специализация — изучение истории спецслужб. О. Гордиевский — бывший полковник КГБ, один из самых известных перебежчиков «холодной войны».
Оценки их труда различны. Многие ветераны российских спецслужб считают его сознательной клеветой. Но бывший сослуживец О. Гордиевского М. Любимов другого мнения: «Книга сделана фундаментально, в ней чувствуется профессорская рука, она полезна для всякого, кто интересуется разведкой».13 Воспоминания перебежчика оказались ненадежным источником, и книга содержит немало фактических ошибок. Достойно удивления то, что они встречаются в издании 1999 года, когда они могли быть легко исправлены по российским источникам. Вместе с тем в этой книге приводятся сведения, более нигде не встречающиеся.
Другое амбициозное исследование, принадлежащее перу английского исследователя Дж. Ричелсона «История шпионажа XX века». В ней идет речь о наиболее значительных спецслужбах и их операциях в XX веке, в том числе во время Второй мировой войны. Некоторые из приведенных ими деталей деятельности разведывательных служб более нигде не описываются.
Еще более серьезную задачу поставили перед собой французские журналисты Р. Фалиго и Р. Коффер — авторы «Всемирной истории разведывательных служб». Для столь обширного замысла их книга имеет небольшой объем, поэтому все главы книги предельно кратки. Ее достоинство — описание деятельности малоизвестных спецслужб. Некоторые из описанных французскими журналистами фактов более нигде не приводятся.
Имеется также и справочная литература, претендующая на всеохватность. Эта «Энциклопедия шпионажа» американских авторов Н. Поллара и Т. Аллена. Объем энциклопедии — около 800 страниц. Авторы собрали обширный фактический материал. Приведенные им версии широко известных событий существенно отличаются от изложенного в отечественной литературе.
В России схожую роль выбрал А. Диенко — автор-составитель справочника «Разведка и контрразведка в лицах». В предисловии утверждается, что это «наиболее полный биографический словарь о людях разведки и контрразведки».14 Но многие люди в этот справочник не попали, подобно супругам Геворкян, сыгравших важную роль в работе советской разведки в Иране.
Вопросы деятельности спецслужб нечасто рассматриваются в исторических трудах, которые не посвящены специально истории тайной войны. Как правило, это исследования, освещающие историю предвоенного периода. Один из важнейших вопросов начала Великой Отечественной войны -вопрос о внезапности нападения, и обойти здесь вопрос о роли спецслужб практически невозможно.
Среди них - известный российский историк Л. Безыменский. Его книга «Гитлер и Сталин перед схваткой» основана на архивных материалах из Архива Президента, Министерства обороны, МИДа и бывшего КГБ, в некоторых случаях - участников описываемых событий. Автор подробно разбирает работу советских разведслужб перед войной, посвятив ей отдельную главу. Труд Л. Безыменского содержит сведения, более нигде не встречающиеся - в частности, о работе специальной аналитической группы внешней разведки.
Также большое внимание уделил деятельности советской разведки М. Мельтюхов в своей книге «Упущенный шанс Сталина». Он использовал все возможные источники — рассекреченные материалы из различных архивов, публикации документов, свидетельства очевидцев. М. Мельтюхов подробно проанализировал большое количество информации, но результат его анализа нельзя назвать бесспорным. Так, бывший ответственный сотрудник ЦРУ Д. Мерфи считает, что автор «не понимает ни военного дела, ни разведки».15
Широкую известность получила книга А. Некрича «1941, 22 июня», посвященная событиям кануна и начала войны, причинам первых поражений Советского Союза. Во втором издании, вышедшем в 1995 году, переработанном и дополненным, автор использовал документы из российских и зарубежных архивов, а также свидетельства очевидцев. Большой интерес представляют интервью, взятые автором у бывшего начальника РУ Ф.И. Голикова.
Единственным известным автору периодическим изданием, выходящим в наши дни, является независимая ежемесячная газета «Новости разведки и контрразведки». В газете регулярно появляются материалы по истории российских специальных служб, включая воспоминания и интервью участников событий. Но «Новости ...» никак не связаны с российскими спецслужбами, и количество эксклюзивного материалы на их страницах невелико.
Сбор разведывательной информации о Японии и ее внешнеполитических планах
В. Леман передал составленную руководством вермахта и гестапо инструкцию, в которой перечислялись 14 новейших видов вооружения, находящихся в стадии изготовления.59 Но даже этот исключительно важный агент долгое время был во внешней разведке «под вопросом».60
Другим важным агентом в немецком ВПК был Г.-Г. Куммеров («Фильтр»), сотрудничавший с внешней разведкой с начала 30-х годов. Он передавал информацию о химическом оружии Третьего рейха и средствах защиты от него. Основой для его сотрудничества послужили антифашистские убеждения Г.-Г. Куммерова.61
Еще одним советским агентом в немецких спецслужбах был К. Эйкоф («Франкфуртер»). Он был завербован во время своей работы в Советском Союзе и сотрудничал с НКВД до 1936 года. После долгого перерыва внешняя разведка возобновила контакт с ним в апреле 1941 года, когда он был офицером военно-морской разведки Германии.62 От него поступала информация военно-экономического характера.63
Некоторые из агентов советских спецслужб известны только по кодовым именам. Среди них — «Лесовод», который сообщил содержание речи Гитлера в Спортпаласе, которая не предназначалась для широкой публики и была крайне враждебной по отношению к СССР. Осталось неизвестным имя агента «Юна» — жены видного немецкого дипломата, близкого к Риббентропу.
Имя другого важного агента советской разведки не разглашается, видимо, по этическим соображениям. Это была «Марта» — жена высокопоставленного сотрудника МИД Германии. Основой для вербовки «Марты» стали ее чувства к советскому разведчику «Федору». Она имела доступ к служебным документам своего мужа, и ее информация высоко оценивалась в Москве.66
Еще одним важным агентом была «Эльза» — антифашистски настроенная технический сотрудник министерства иностранных дел. От нее поступали сведения о внешней политике Германии, о передвижениях немецких войск. «Эльза» передала важные сообщения о концентрации немецких войск на границе с Югославией, предшествующей вторжению в нее.67
Другой незаслуженно малоизвестный важный агент в ведомстве Й. Фон Риббентропа — «Вальтер», сотрудничавший с внешней разведкой на материальной основе. Он передавал фотокопии документов, включая переписку немецких послов, доклады для руководства страны и многое другое. «Вальтер» передавал огромное количество информации — встречи с ним проводились раз в 10 дней, и почти каждый раз он приносил несколько фотопленок, на которых иногда было более 100 документов.68 Характер передаваемой им информации не разглашается, но, принимая во внимание ее объем и уровень секретности, можно предположить, что «Вальтер» был очень ценным агентом.
Также НКВД удалось получить двух агентов польской разведки. В 30-х годах офицеру польской разведки Сосновскому удалось создать в Берлине эффективную агентурную сеть. В 1935 году он был разоблачен гестапо, большая часть его агентов была арестована и казнена. Поляки обменяли его на арестованного в Польше немецкого агента. По возвращении на родину Сосновский был обвинен в растрате и приговорен к тюремному заключению. В 1939 году он был вынужден переехать в тюрьму НКВД. Офицеры советской разведки сумели заставить его дать согласие на сотрудничество, в чем им оказали большую помощь материалы его дела, переданные В. Неманом.69 Его показания позволили советской разведке использовать двух его агентов, уцелевших после разгрома сети в 1935 году.70
Кроме органов власти Германии, органы госбезопасности также стремились найти источники информации в кругах белоэмигрантов, заключивших союз с гитлеровской Германией. В 1940 году в Германию под прикрытием члена Всероссийской фашисткой партии (ВФП) прибыл агент НКВД «Экстерн» (подлинное имя не разглашается). Он завоевал доверие руководства Российского национал-социалистического движения (РНСД) и Союза литовских граждан (СЛГ), связанных с немецкими спецслужбами, и стал поставлять ценную информацию о них. В частности, он передал структуру и списки членов РНСД.71 От него также поступала информация военного характера, которую он собирал, пользуясь своими связями с русскими эмигрантами.72
Другой ценный источник внешней разведки пребывал на другом конце света. Это был В. Стеннес («Друг»). Соратник Э. Рема, он после гибели последнего был отправлен в почетную ссылку в Китай как советник Чан Кайши. В 1939 году он по собственной инициативе установил связь с советской разведкой. Основой для сотрудничества стала его ненависть к Гитлеру. В. Стеннес информировал Москву о японо-германских отношениях, о политике Германии в отношении Китая. С. В. Стеннесом связан несколько комичный эпизод. В июне 1941 года он сообщил в Москву: «Прибывший сюда ... корреспонент... Зорге сообщил «Другу» о крайней напряженности отношений между Германией и неизбежности вооруженного конфликта в ближайшие недели».74 О том, что они работают на одного хозяина, оба разведчика понятия не имели.
РУ Красной армии не располагало столь обширной и разветвленной агентурной сетью, которой обладали на территории Германии органы госбезопасности. Но военная разведка имела в Третьем рейхе достаточно эффективную разведывательную группу. Ей первоначально руководил Р. Гернштадт, после его отъезда — немецкая антифашистка И. Штебе («Альта»). Она поддерживала связь с 6 источниками.75 В ее группу входил офицер из штаба люфтваффе, через которого поддерживалась связь с группой ученых, работавших над военным использованием атомного оружия. Одним из важнейших агентов «Альты» был Р. фон Шелиа («Ариец») — сотрудник Информационного отдела МИД Германии. От группы поступала информация о военной промышленности, атомных исследованиях и важная информация о внешней политике Германии.76
Одним из членов группы И. Штебе был Г. Кегель («Курт»), сотрудник министерства иностранных дел. С осени 1939 года он работал в немецком посольстве в Москве и принимал участие в подготовке торгового соглашения, подписанного 11 февраля 1940 года.77 Он оставался в посольстве вплоть до начала войны. Другим ценным агентом РУ в Германии был майор Иммиш («Хозяйственник»), сотрудник министерства хозяйства Германии.78
Согласно опубликованным документам немецких спецслужб, деятельность советских спецслужб против Германии не ограничивалась работой разведчиков под дипломатическим прикрытием с ранее завербованными агентами. Якобы советские спецслужбы, воспользовавшись широким притоком в Германию немцев-эмигрантов с подвластных Советскому Союзу территорий, приступили к массовой вербовке агентуры из их числа, используя при этом всякого рода давление и угрозы. Число ставших известных СД агентов измерялось сотнями, причем большинство таких агентов сами обращались в полицию. Это позволило немецким спецслужбам провести успешную операцию по дезинформации.
Некто В. Пакулат, проживавший в Литве, был завербован советскими спецслужбами под угрозой ареста по обвинению в шпионаже. Его семья была взята в заложники, что не помешало ему обратиться в СД. В Берлине он встретился с сотрудником советского посольства. С помощью СД В. Пакулат создал обширную разведывательную сеть от Берлина до Кенигсберга, насчитывавшую 60 агентов и имевшую свою радиостанцию.
Оценка данных разведки и их использование высшим политическим руководством СССР
Репрессии 2-ой половины 30-х годов нанесли катастрофический ущерб обороноспособности страны. Разведывательные службы не были исключением. В 1937-1939 годах в органах внешней разведке было около 450 сотрудников в центральном аппарате и на местах. Из них было репрессировано 275 человек — более 50 %.190
О масштабах репрессий можно судить по докладу начальника Разведывательного управления И. И. Проскурова 25 мая 1940 г. наркому обороны и комиссии ЦК ВКП(б): «Последние два года были периодом чистки агентурных управлений и разведорганов от чуждых и враждебных элементов. За эти годы органами НКВД арестовано свыше 200 человек, заменен весь руководящий состав до начальников отделов включительно. За время моего командования только из центрального аппарата и подчиненных ему частей отчислено по различным политическим причинам и деловым соображениям 365 человек. Принято вновь 326 человек, абсолютное большинство из которых без разведывательной подготовки».191
Репрессии не имели выборочного или исключительного характера. Их последствия были поистине опустошительны. В результате репрессий отдельные резидентуры внешней разведки были полностью уничтожены, в некоторых остались 1-2 человека, которые были заняты не работой, а ожиданием своей участи.192 Были репрессированы 4 первых резидента внешней разведки в Берлине. Пошли под расстрел 3 руководителя внешней разведки — А. X. Артузов, А. А. Слуцкий, 3. И. Пассов. Некоторые сотрудники не были репрессированы, но были уволены из органов госбезопасности. Среди них были те, кто впоследствии станут гвардией советской разведки — А. М. Короткое, В. Г. Фишер, более известный как Рудольф Абель. Были репрессированы такие легендарные разведчики, как Т. Мали, Д. Быстролетов. Погибли такие ключевые фигуры в истории отечественных спецслужб, как создатель советской контрразведки А. X. Артузов и создатель военной разведки Я. Берзин. Среди репрессированных были даже пенсионеры и отставники.193
На какое-то время репрессии полностью парализовали внешнюю разведку — резидентуры были разгромлены, связь с агентурой утеряна. Последствия не замедлили сказаться — располагая эффективной и разветвленной агентурной сетью, советская разведка не смогла получить упреждающую информацию о таких важных событиях, как Аншлюс Австрии и Мюнхенское соглашение.194
Не менее катастрофические последствия годы беззакония принесли и в военную разведку. С июля 1937 по июль 1940 г. было репрессировано пять начальников Разведывательного управления Генштаба Красной Армии: Я. К. Берзин, С. П. Урицкий, С. Г. Гендин, А. Г. Орлов, И. И. Проскуров. Были репрессированы или уволены из РККА 13 из 15 начальников отделов РУ. В 6 отделах были арестованы не только руководители, но и их преемники. Большинство арестованных было расстреляно.1 5 В своем выступлении 21 августа 1937 года начальник отдела кадров РУ сообщил: «новых разведчиков у нас 72%, это пришедшие с 1935г.», и это при том, что штат «на 50% не укомплектован».196 13 декабря 1938 года врио начальника 1-го отдела РУ полковник А. И. Старунин и его зам Ф. А. Феденко докладывали наркому К. Ворошилову, что Вооруженные силы страны остались практически без своей разведывательной службы.197 Фактически они подвели итоги кровавой вакханалии.
Ни при каком, самом неблагоприятном стечении обстоятельств, в мирное время или в военное, спецслужбы противника не смогли бы нанести советской разведке такой ущерб. Незаконные репрессии такого масштаба не могут быть ни оправданы, ни объяснены политическими или кадровыми соображениями. Сталинская установка о засорении разведывательных служб предателями подрывала доверие к разведке. Как говорил В.М. Молотов: «Я считаю, что на разведчиков положиться нельзя. Надо их слушать, но надо и их проверять. Разведчики могут толкнуть на такую опасную позицию, что потом не разберешься. Провокаторов там и тут не счесть.» 98
От полного паралича советскую разведку спасло то, что самый сложный этап — вербовка агентов и создание агентурных сетей — к моменту начала массовых репрессий в основном был завершен.
В 1939-1940 годах репрессии в разведывательных службах пошли на убыль, хотя и не прекратились полностью. Советская разведка вновь приступила к работе — в разгромленные резидентуры приехали новые офицеры, началось восстановление связи с агентами. Но полностью восстановить утраченное было невозможно. Во 2-ой половине 30-х годов технические методы сбора информации играли незначительную роль — основным методом была агентурная разведка, когда приходилось работать с людьми. При этом огромное значение имел жизненный и профессиональный опыт, который не мог быть заменен специальной подготовкой. Гибель многих разведчиков породила немало нелепейших случаев, немыслимых при нормальной работе разведки. В конце июня 1940 года в советском посольстве в Берлине было получено письмо, в котором неизвестный сообщал пароль и условия для встречи. Подняв материалы дела, выяснили, что советская разведка имеет своего агента в Берлине, причем чрезвычайно ценного, связь с которым была потеряна за 1,5 года до этого. Это был никто иной, как В. Леман.
Другой трагикомичный случай имел место при восстановлении связи с группой Харнака-Шульце-Бойзена. Когда сотрудник берлинской резидентуры А. Короткое встретился с А. Харнаком, последний не поверил ему — он не был знаком с А. Коротковым. Откуда ему было знать, что сотрудников, лично знавших его, в Москве и в Берлине просто не осталось. Чтобы рассеять недоверие со стороны антифашиста, его тайно привезли в советское полпредство.200
Репрессии создали в разведывательных службах атмосферу всеобщего страха и подозрительности, неуверенности в завтрашнем дне, породили боязнь самостоятельных и рискованных решений. Один из ветеранов разведки оставил описание сцены, характеризующей обстановку во внешней разведке то время, свидетелем которой он был. Л. П. Берия вызвал на прием нескольких ветеранов разведки и обвинил их в работе на зарубежные спецслужбы. После этого абсурдного представления последовало еще более абсурдное решение — четверо опытных разведчиков, присутствовавших на этом собрании, были направлены в качестве стажеров под руководство 25-летнего лейтенанта Павлова, недавнего выпускника разведшколы.201
После исчезновения многих опытных разведчиков было неизбежно снижение общего профессионального уровня. Известно немало случаев, подтверждающих этот печальный факт. К. Филби, будучи корреспондентом в Испании во время Гражданской войны, посылал свои донесения почтой на указанный ему адрес в Париже. После войны он из-за любопытства посетил свою старую связь и с изумлением обнаружил, что посылал свои донесения прямо в советское посольство в Париже. Только счастливым стечением обстоятельств можно объяснить то, что никому из сотрудников иностранных спецслужб не пришло в голову проверить переписку К. Филби и тем самым погубить одного из ценнейших агентов советской разведки. Другой подобный случай — сотрудник РУ А. Гуревич должен был выступать под прикрытием гражданина Уругвая. Но он не знал даже фамилии главы своей Родины — «по этом вопросу в Главразведупре имелись противоречивые данные.».
Получение разведывательной информации в союзных государствах и в оккупированных Германией странах
В общей сложности Э. Блант 1941-1945 годах передал 1771 документ,727 не считая устной информации. Он также передавал сведения, полученные его агентом Л. Лонгом. Последний служил в военной разведке Великобритании и имел доступ к материалам «Ультры». Позже по совету Э. Бланта он специально перевелся в отдел, призванный работать против немецких систем связи. Л. Лонг продолжал работать там до конца войны, снабжая советскую разведку ценными материалами. Каждую неделю он встречался с Э. Блантом и передавал особый доклад, который они называли «выжимками из еженедельных оценок департамента». Он составлялся на основе всех сведений, которые стекались в его отдел.
Кроме того, Э. Блант руководил деятельностью других агентов, завербованных им. По крайне мере один из них предоставлял очень ценную информацию.729 Один из связников Кембриджской группы Ю. Модин так охарактеризовал ценность переданных Э. Блантом сведений: «Он помог изменить ход войны, и, благодаря ему, была спасена жизнь десяткам тысяч советских солдат.»730
Но самым ценным агентом был Д. Кернкросс. В момент начала Великой Отечественной войны он был секретарем лорда Хэнки и имел доступ к секретной информации самого широкого профиля. Среди передаваемых им сведений некоторые могли иметь ценность в военном плане. Среди переданных им документов были: «... большое количество сообщений СИС... еженедельные оперативные сводки Генерального штаба, ... ежедневные оперативно-разведывательные сводки Военного кабинета.» Перечисленные Д. Кернкроссом материалы не публиковались, и их возможное влияние на ход войны остается неизвестным.
В 1942 год, после отставки лорда Хэнки, по просьбе своего куратора А.Б. Горского и с его помощью Д. Кернкросс добился перевода в ныне знаменитый дешифровальный центр в Блечли-Парк. После прохождения специальной подготовки с начала августа 1942 года он приступил к работе. "
Среди прочих переданных Д. Кернкроссом материалов были два тома секретного учебника по дешифрованию руководство для чтения немецких машинных шифров системы «Тунец» и описание дешифровальной машины, созданной англичанами для чтения зашифрованной переписки люфтваффе. В ответ на посланный Центром запрос он сообщил об изменениях в конструкции немецких шифровальных машин. Данная информация могла оказать существенную помощь советским криптографам в их работе по вскрытию немецких шифров. Но деятельность советской дешифровальной службы по-прежнему остается тайной за семью печатями, все сведения о ней носят отрывочный характер. В 2002 году стало известно, что в 1942 году советским криптографам удалось добиться примерно такого же успеха, как и англичанам, и раскрыть секреты «Энигмы».734 Остается неизвестным, сыграли ли при этом какую-то роль информация о работе их английских коллег, полученная от Д. Кернкросса и других источников.
Ситуация благоприятствовала Д. Кернкроссу. Дешифровальная служба работала прежде всего в интересах союзников. Материалы, не имеющие к ним непосредственного отношения, после беглого просмотра подлежали уничтожению. Какой-либо контроль за этим процессом отсутствовал, что позволяло Д. Кернкроссу свободно выносить большое количество документов. Каждую неделю он регулярно передавал их своему связнику.
7 мая 1943 года из НКГБ в ГКО поступило сообщение, в котором передавался текст телеграммы, отправленной 25 апреля за подписью генерал-фельдмаршала фон Вейхса в оперативный отдел верховного командования: «Основная концентрация сил противника, которые, очевидно, были еще некоторое время тому назад на северном фланге группы армий «Юг» может быть ясно определена в основном районе будущих операций: Курск-Суджа-Волчанск-Острогожск...
Для противодействия осуществлению плана «Цитадель» противник располагает приблизительно 90 соединениями, находящимися к югу от линии Белгород-Курск-Малоархангельск. Наступление частей группы армий «Юг» встретит упорное сопротивление в глубоко эшелонированной и хорошо подготовленной оборонительной зоне с многочисленными зарытыми в землю танками, с артиллерийскими и местными резервами. Основные усилия обороны будут сосредоточены в главном секторе Белгород-Тамаровка...
В настоящее время трудно предугадать, попытается или нет противник избежать угрозы окружения путем отхода на восток, которая последует за прорывом основных участков на линии фронта Курск-Белгород-Малоархангельск...
Можно предполагать, что в случае переброски подкреплений в районе севернее фронта группы армий «Юг» и с началом продвижения стратегических резервов к линии фронта или их слияния в более крупные соединения наступательные действия противника станут более реальными, однако и при этом условии противнику не удастся даже предупредить выполнение нами плана «Цитадель».
Как видно, только в этой телеграмме содержится ключевая информация по плану операции «Цитадель»: основной замысел, предполагаемые немцами действия противника и прогнозируемый ими ход событий. Но информация Кембриджской группы не исчерпывалась ей. Д. Кэрнкросс передал сведения технического характера о новом немецком танке «Тигр». Их ценность снижалась тем обстоятельством, что Красная армия захватила неповрежденный «Тигр». Также от Д. Кэрнкросса поступила информация о местонахождении всех эскадрилий люфтваффе, собранных в районе Курской дуги. Это дало возможность советским ВВС уничтожить 500 самолетов противника.
Напряженная работа в Блечли-парк привела к ухудшению здоровья Д. Кэрнкросса. В июне 1943 года он был переведен в СИС. НКГБ не возражал против его перехода — по некоторым данным, к тому моменту внешняя разведка обзавелась в дешифровальной службе другим агентом. Его новые обязанности оказались на удивление похожи на старые — обработка текстов радиоперехвата, а также их уничтожение. Он смог дополнительно передать около 1500 текстов перехватов.740
В сентябре 1943 года он был переведен в другой отдел СИС. Переводы из одного подразделения в другой снизили эффективность его работы — если в 1942 году в Москву было отправлено 1454 материала, то в 1943 — только 94. Тем не менее Д. Кэрнкросс продолжал предавать ценную информацию. В октябре 1943 года он сообщил ценные сведения об операции «Ульм» — лыжном десанте на Восточном фронте.
Сотрудничество советской разведки со специальными службами стран-союзников
Во время Второй Мировой войны спецслужбы многих воюющих стран проводили операции по дезинформации противника, используя для этого арестованных агентов или подсадных уток. Но ни одна из подобных операций не может сравниться с операцией «Монастырь».
Началом операции «Монастырь» можно считать 1929 год, когда органы ГПУ принудили к сотрудничеству Александра Демьянова (кодовое имя «Гейне»). Дворянин по происхождению, сын офицера царской армии и племянник начальника контрразведки одной из белых армий, он был нужен чекистам благодаря своим семейным связям. Со временем он стал своим человеком в светских кругах Москвы, будучи в дружеских отношениях с кинорежиссером М. Роммом и рядом других видных деятелей культуры. Через столичный бомонд «Гейне» вышел на иностранных дипломатов. Он принимал участие в серьезных контрразведывательных операциях, но ни иностранные спецслужбы, ни остатки российской аристократии не имели каких-либо подозрений на его счет. Несмотря на принудительную вербовку, А. Демьянов стал преданным агентом НКВД и работал ни за страх, а на совесть. Его личная характеристика гласила: «Инициативен, волевой, любит разведывательную работу, знает подрывное, электро- и радиодело. Лично изъявил желание выполнить любое боевое задание».
С начала 20-х годов и до середины 30-х органы госбезопасности успешно работали против антисоветской эмиграции, создавая фальшивые подпольные организации. Самые известные из них — операции «Трест» и «Синдикат-2». С их помощью чекистам удалось практически полностью парализовать враждебную деятельность со стороны белоэмигрантов. С началом войны было решено вернуться к этому хорошо отработанному методу. Но на этот раз им противостоял гораздо более опасный противник — спецслужбы нацистской Германии.
В июле 1941 года началась подготовка к осуществлению операции «Монастырь». НКВД создает фальшивую антисоветскую операцию «Престол», ищущую связи с Германией. Кроме агентуры органов госбезопасности, в нее были включены лица, чьи антисоветские и прогерманские взгляды были известны немцам. В феврале 1942 года, после тщательной разведывательной подготовки, А. Демьянов перешел линию фронта и сдался немцам.
Офицеры абвера не поверили рассказу эмиссара «Престола» — они знали, кем в реальности оказывались подобные посланцы в прошлом. А. Демьянова подвергли жесточайшей проверке, прибегая даже к имитации расстрела. Но «Гейне» справился с выпавшим на его долю испытанием. Проверка личности А. Демьянова, проведенная среди русских эмигрантов, подтвердила его слова — его мать была лично знакома с генералом Улагаем, одним из лидеров белоэмиграции, активно сотрудничавшим с немцами во время войны.775
К тому времени все попытки немецких спецслужб наладить регулярное получение информации из советского тыла закончились неудачей. А. Демьянов предложил им почти готовую агентурную сеть в самом сердце России. Абвер ухватился за эту возможность. А. Демьянов снова прошел курс обучения, на этот раз со стороны немцев. Во время подготовки его проверяли вновь и вновь. «Гейне» ничем не скомпрометировал себя, и 15 марта 1942 года он был по воздуху переправлен в советский тыл.
Через две недели от него поступила первая радиограмма. Чтобы завоевать доверие абвера, первое время у немцев ничего не просили и ничего не спрашивали. Предложение прислать курьера было отвергнуто. Только через четыре месяца «Гейне» запросил запчасти для передатчика. Вскоре прибыли курьеры с новой радиостанцией. Это были некто Станкевичи и Шакуров, завербованные абвером советские граждане. После встречи с А. Демьяновым им дали возможность прогуляться по Москве под наблюдением, чтобы убедиться в отсутствии у них других связей. Это был рискованный шаг — агенты могли уйти из-под наблюдения или совершить диверсию. Но все обошлось благополучно, и вскоре оба агента были арестованы. В Берлин было отправлено сообщение, что Станкевичи и Шакуров добрались до Москвы, но их радиостанция разбита при приземлении. 7 октября 1942 года прибыли еще два курьера немецкой разведки Зюбин и Алаев.776 Оба были арестованы. Зюбин дал согласие на сотрудничество. Начался второй этап операции - «Курьеры», в
ходе которого радиоигра шла с двух радиостанций — Демьянова и Зюбина. В дальнейшем одному из курьеров было позволено вернуться за линию фронта. Все участники организации «Престол» сыграли свои роли безупречно, и агент ничего не заподозрил.
Далее операция, задуманная как исключительно контрразведывательная, приобрела качественно иной характер. Абверу было сообщено, что организация «Престол» успешно действует и обзавелась агентами из числа бывших царских офицеров, ныне офицеров Красной армии. С ней сотрудничает видный работник Наркомата путей сообщения. Свои люди также есть в других городах страны. Самому А. Демьянову удалось «поступить на службу» в Генеральный штаб. Такая солидная «агентурная сеть» позволяет «Престолу» передавать своим немецким хозяевам информацию стратегического значения.
Ее значение было особенно велико во время подготовки контрнаступления советских войск под Сталинградом. Осенью 1942 года перед советскими спецслужбами встала задача чрезвычайной сложности и важности — требовалось дезинформировать немцев относительно готовящегося наступления под Сталинградом. Эта задача осложнялась тем обстоятельством, что скрыть концентрацию больших сил в степной местности под Сталинградом было практически невозможно. Город и его окрестности уже несколько месяцев был в центре внимания командования вермахта. Замысел окружения выступа, на котором находилась 6-ая армия, не был новым словом в военном искусстве и мог быть достаточно легко спрогнозирован. Сейчас нам известно, что немецкая радиоразведка зафиксировала развертывание советских частей в районах будущего наступления, которое было правильно понято как подготовка наступления Красной армии.777 Не исключалось и раскрытие замысла советского командования — начальник штаба 6-ой армии генерал-майор А. Шмидт считал, что «зимой в значительной степени вероятна» возможность окружения.
А. Демьянов стал ключевым элементом грандиозной мистификации. Советские органы госбезопасности преподнесли немецкому командованию другую версию — главное направление советского наступления — в районе Ржевского выступа. Информацию, полученную от офицера советского Генштаба, подкрепили другие агенты немецких спецслужб, в реальности находившиеся под контролем советской контрразведки. В частности, перевербованный агент в Горьком сообщил о движении через город в направлении Москвы ряда эшелонов с войсками.779 Информацию от него подтвердила другая радиостанция на железной дороге Горький — Москва, работавшая под контролем владимирских чекистов.780 Дезинформация имела полный успех — вермахт уверовал, что нет серьезной угрозы для войск в
Сталинграде. Иллюзия, созданная в ставке Гитлера усилиями советских органов госбезопасности, была столь сильна, что не исчезла и после краха 6-ой армии. Немцы «вышли из положения», «объяснив» катастрофу тем, что русские предприняли небольшую отвлекающую операцию, добились неожиданного для себя успеха, сконцентрировали силы для его развития и добились победы.
