Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Современное состояние репродуктивного здоровья женщин, репродуктивных потерь и организации службы материнства и детства (аналитический обзор литературы) 17
1.1. Медико-демографические проблемы в России на рубеже ХХ-ХХI веков .17
1.2. Трансформация понятия «репродуктивные потери» в современных условиях. Факторы, влияющие на репродуктивно-демографические показатели 20
1.3. Современное состояние организации службы охраны материнства и детства 37
Глава 2. Методика, программа, организация и база исследования 52
2.1. Методическое обеспечение, программа исследования, его организация 52
2.2. Критерии оценки эффективности управления службой акушерства и перинатологии 63
2.3. Характеристика базы исследования 71
2.4. Основной понятийный аппарат по изучаемой проблеме .76
Глава 3. Характеристика медико-демографической ситуации в Удмуртской Республике в сопоставлении с Россией и Приволжским федеральным округом на рубеже XX-XXI веков 81
3.1. Динамика медико-демографических показателей в 1991-2005 гг. 81
3.2. Состояние соматического и репродуктивного здоровья женщин Удмуртской Республики за период 1991-2005 гг. 93
Глава 4. Репродуктивные потери в Удмуртской Республике в сопоставлении с Российской Федерацией и Приволжским федеральным округом и влияющие на них факторы .114
4.1. Материнская смертность – динамика, структура, тенденции 114
4.2. Ранние репродуктивные потери (пренатальные) 120
4.3. Динамика и структура фетоинфантильных потерь .123
4.4. Комплексное социально-гигиеническое исследование факторов, определяющих репродуктивные потери в Удмуртской Республике .132
4.4.1. Определение информативной значимости индикаторов репродуктивных потерь 132
4.4.2. Причинно-факторный анализ репродуктивных потерь. Экспертная оценка медицинской помощи женщинам в случаях перинатальной смерти 137
4.4.3. Клинико-статистический анализ случаев материнской смерти (по материалам экспертизы) 149
Глава 5. Оценка организации службы охраны материнства и детства Удмуртской Республики по снижению репродуктивных потерь 166
5.1. Состояние и степень использования ресурсов службы родовспоможения и неонатологии 166
5.2. Дефекты организации службы родовспоможения как причина перинатальных и материнских потерь 174
Глава 6. Разработка, внедрение и оценка системы мер по повышению результативности управления службой родовспоможения и снижению репродуктивных потерь в Удмуртской Республике по итогам организационного эксперимента за период 2006-2012 гг .184
6.1. Система мер по снижению репродуктивных потерь в Удмуртской Республике и формы экспериментального внедрения .184
6.2. Оценка результативности внедрения комплекса мер по снижению репродуктивных потерь 199
Заключение 218
Выводы 238
Практические рекомендации 243 список сокращений 245
Список литературы
- Трансформация понятия «репродуктивные потери» в современных условиях. Факторы, влияющие на репродуктивно-демографические показатели
- Критерии оценки эффективности управления службой акушерства и перинатологии
- Состояние соматического и репродуктивного здоровья женщин Удмуртской Республики за период 1991-2005 гг.
- Комплексное социально-гигиеническое исследование факторов, определяющих репродуктивные потери в Удмуртской Республике
Трансформация понятия «репродуктивные потери» в современных условиях. Факторы, влияющие на репродуктивно-демографические показатели
Показателями социально-экономического развития страны и показателями эффективности деятельности органов и учреждений здравоохранения являются рождаемость, смертность, в том числе младенческая и материнская, здоровье женщин-матерей и особенно детей [101; 116; 138; 211; 212; 230; 247].
Ряд авторов указывает, что результатом длительных неблагоприятных демографических и социально-политических процессов в России в двадцатом веке являются негативные демографические последствия, особенно проявившиеся в конце 90-х годов [5; 6; 12; 14; 200; 202; 263]. Выделены основные демографические проблемы в стране – низкая рождаемость при высоком уровне смертности, старение населения, ухудшение состояния здоровья и снижение репродуктивного потенциала населения, при высоком уровне перинатальной и младенческой смертности, растущей заболеваемости и инвалидизации детей [19; 23; 94; 199; 200; 253].
Демографы определили в России снижение воспроизводства населения еще в 1964-1965 гг., когда российское общество вошло в фазу так называемой латентной (скрытой) депопуляции. В настоящее время в зоне латентной депопуляции проживают почти все страны Европы, а также Алжир, Иран, Казахстан, Китай, Чили и другие, а это 42% всего человечества (по данным последнего демографического отчета ООН). Экономические меры поддержки семьи и материнства в конце восьмидесятых (1986-1988 гг.) изменили тенденции латентной депопуляции в России, но после произошел переход из латентной в открытую фазу депопуляции, которая продолжается в настоящее время [25; 339]. Несмотря на значительное улучшение экономических показателей, демографическая ситуация в стране остается напряженной: качество и продолжительность жизни россиян ниже, чем в 1990-е годы [13; 19; 32]. По прогнозу возможного развития ситуации предполагается уменьшение численности населения России вдвое через каждые 28-30 лет, соответственно, будет снижаться численность населения детского возраста почти в два раза, и увеличиваться число лиц пожилого возраста предположительно в полтора раза [51].
Увеличение рождаемости в России с 8,7 в 2000 г. до 12,5 на 1000 населения в 2010 г. составило 43,6% [200]. В 2013 г. показатель рождаемости Российской Федерации (13,2 на 1000 населения) соответствует рождаемости в странах Европы и Океании (Великобритания 12,2 на 1000 населения; Франция – 12,5 на 1000 населения; Новая Зеландия – 13,4 на 1000 населения), но в 2013 г. смертность в России остается на прежних самых высоких уровнях в Европе (13,0 на 1000 населения в России при 8,9 на 1000 населения в среднем по Европе).
В 2013 г. впервые за 20 лет в РФ зафиксирован положительный естественный прирост на значении +0,2 на 1000 населения. Низкий показатель рождаемости и депопуляция характеризуют демографическую ситуацию многих развитых стран, где естественный прирост населения на очень низком уровне [74; 75], но в России депопуляцию населения поддерживает высокий показатель смертности [142].
Сохраняются в демографическом развитии Российской Федерации установка на малодетность, быстрое окончание деторождений, снижение процесса бракосочетания и увеличение разводов, постоянный рост рождаемости вне брака, снижение числа женщин и семейных пар, желающих иметь детей, отсроченное рождения первого ребенка на более поздний возраст [51; 94; 129; 142; 143; 152].
Суженное воспроизводство населения в России характеризуется резким падением суммарного коэффициента рождаемости с 2,0 до 1,3 (по некоторым территориям – до 1,0), снижением доли повторных рождений с 51,0% до 41,0%. Низкий уровень рождаемости в стране может сохраниться и в последующие годы по причине продолжающегося уменьшения в структуре женского населения доли девочек (0-14лет) с 21,0% (1991) до 14,3% (2012) [55; 113; 210].
С 90-х годов для России характерно истинное снижение детородной активности женщин репродуктивного возраста при уменьшении численности женщин в наиболее плодовитом возрасте [25; 84; 87; 200].
Численность населения России по данным Всероссийской переписи населения 2010 г. равна 142,9 млн. человек, где доля женщин составляет 53,8% (76,8 млн.), мужчин – 46,2% (66,1 млн.), а доля женщин фертильного возраста – 50,9% от всего женского населения (39,1 млн.) [200; 202]. На 1000 мужчин в 2010 г. приходилось 1163 женщины (в 2002 г. – 1147). В настоящее время усиливается проблема существующей диспропорции полов: в ближайшие три десятилетия на 1000 мужчин трудоспособного возраста будет приходиться 1219 женщин (в 2003 г. соотношение составляло 1000:1065). Результаты этой проблемы очевидны: снижение брачности, неполные семьи, ухудшение возможности воспитания детей, ограничение рождения детей [76; 87; 150]. Глобальная стратегия ВОЗ рекомендует проводить профилактику нарушений репродуктивного здоровья среди лиц обоих полов во все периоды репродуктивной жизни и относит женщин фертильного возраста и беременных к уязвимым группам (группам повышенного риска).
Проблема регуляция рождаемости волнует все человечество и особенно в цивилизованном обществе, где разумная общественно-экономическая формация определяет очевидную необходимость участия государства в процессе регулирования численности и возрастной структуры населения [5; 10; 13; 18; 25; 32; 49; 51; 178]. Регуляция рождаемости зависит от широкого комплекса мер государственной политики в создании для каждой семьи оптимальных условий для рождения и воспитания такого количества детей, которое обеспечивало бы потребности общества в воспроизводстве трудоспособного населения [18; 150; 157; 247; 302; 349]. Стабильно низкий уровень рождаемости сопровождается широким распространением искусственного аборта – до сих пор основного метода регуляции рождаемости в нашей стране [56; 59; 72; 77; 129; 267].
При недостаточном, суженном воспроизводстве населения и низком уровне его здоровья сохранение жизни потомства приобретает особую актуальность [18; 49; 200; 244]. Снижение рождаемости определило сокращение численности детского населения, которое только за период с 2002 г. до 2010 г. уменьшилось на 8,8%, то есть на 2,078 млн. человек. Сокращение доли детей среди всего населения за период 1990-2000 гг. произошло с 23,1% до 19,6%, а с 2002 по 2010 гг. уже с 16,3% до 15,1% [153]. В России можно ожидать катастрофическую ситуацию снижения возможности обеспечения достаточной обороноспособности страны из-за недостаточной численности группы юношей, подлежащих призыву в армию, нарастания негативных тенденций в экономике страны вследствие недостатка трудовых ресурсов в связи с указанными тенденциями в ближайшем будущем [18; 25]. При негативном влиянии распространенности репродуктивных потерь на среднюю продолжительность жизни и продолжительность пребывания в трудоспособном возрасте можно ожидать изменений объемов общественного производства [199; 200; 311].
Критерии оценки эффективности управления службой акушерства и перинатологии
Доля случаев материнской смерти на сроках гестации после 28 недель беременности (73 за 1991-2005 гг.) составила 54,5% при 45,5% (61 случай) смерти женщин в абортивные сроки беременности – менее 28 недель гестации (по критериям до 2011 г.). При этом за последнее десятилетие произошло снижение МС преимущественно за счет осложнений абортов и при внематочной беременности.
При анализе по месту смерти за анализируемый период в структуре МС смерть вне стационара составила 13,4%, причем в 88,9% случаев среди всех умерших оказались городские женщины. Наиболее неблагоприятным явился период с 1991 по 1995 гг., когда доля смерти вне стационара составляла 17,0%. Случаи смерти вне стационара связаны с несвоевременным обращением за помощью к специалистам и невозможностью транспортировки в стационар республиканского уровня из-за тяжести состояния женщины.
В условиях стационара в 1991-2005 гг. погибли 86,6% женщин, из них в МО третьего уровня – 34,9% , в МО второго уровня – 48,6% и в МО I уровня – 16,5%.
При анализе структуры причин МС (134 умерших женщин) зарегистрировано 47 погибших от осложнений беременности, родов и послеродового периода (35,1% от числа всех погибших). В связи с экстрагенитальными заболеваниями (ЭГЗ) погибло 39 женщин (29,2% от числа всех умерших). От абортов медицинских и абортов, начавшихся вне медицинской организации, суммарно зарегистрировано 22 случая МС (16,4%). От внематочной беременности погибли 13 женщин (9,7% от всех случаев материнской смерти за 1991-2005 гг.). Зарегистрировано 3 случая смерти от осложнений анестезии (2,2%), 7 случаев смерти при акушерской эмболии (5,2%) и 3 случая от разрыва матки («другие причины» – 2,2%).
В динамике отмечено уменьшение доли акушерских смертей и увеличение числа гибели женщин от ЭГЗ, уменьшение доли умерших от аборта.
В период с 1991 по 2000 гг., по сравнению с периодом 2001 по 2005 гг., наблюдалось уменьшение как абсолютного (11 случаев и 0) и долевого уровня (с 13,2% до 0,0%) МС при внематочной беременности, так и показателя с 4,5 на 100000 живорожденных в 1991 г. до отсутствия МС при внематочной беременности в УР в 2001-2005 гг. (рис. 4.3.).
От абортов погибли 22 женщины (16,4% от всех случаев МС). В период 2001-2005 гг. случаи материнской смертности при абортах в сроках более 21 недели не зарегистрированы. Среди женщин, умерших от аборта, преобладают жители города (69,6%). В 86,3% (19 случаев) смерть наступила после аборта, начавшегося вне медицинской организации; в 15 случаях это было криминальное вмешательство (68,1% среди всех погибших от абортов).
Данное повышение свидетельствует о меньшей доступности медицинской помощи этой категории женщин в УР. По России снижение произошло с 0,38 до 0,037 на 1000 женщин фертильного возраста за 1991 2005 гг. при снижении распространенности и абсолютного числа этих абортов с 13642 в 1991 г. до 1477 в 2005 г.
Осложнения беременности, родов и послеродового периода, являясь «прямыми акушерскими причинами» материнской смертности, были и остаются самыми значимыми причинами материнской смертности и в УР [225], и в РФ. Из 47 женщин, погибших от осложнений беременности, родов и послеродового периода, у 41 пациентки смерть наступила в сроке 28 недель и более. Из осложнений беременности, явившихся причиной материнской смертности, кровотечения составили 55,3%, преэклампсия и эклампсия 40,4%, сепсис 4,2%. МС до 21 недели беременности наблюдалась в 4,2% (2 случая). Эти женщины погибли от кровотечения при развитии ДВС на фоне внутриутробной гибели плода и патологически изменённого плодного яйца (хорионэпителиома).
В сроках беременности с 22 до 27 нед. – 8,5% (4 случая) у трёх женщин основной причиной смерти была преэклампсия/эклампсия, в связи с чем проведено прерывание беременности, у одной кровотечение в связи с преждевременной отслойкой плаценты.
В динамике по УР наблюдается уменьшение прямых акушерских причин МС: за 1991-2000 гг. произошло 16 случаев смерти женщин по причине преэклампсии/эклампсии (19,2% всех случаев за этот период), а за 2001-2005 гг. – три случая (5,8%), что привело к снижению показателя с 9,0 в 1991 г. до 4,6 в 2005г. на 100000 живорожденных
Также снизилось число МС от кровотечений в родах и в послеродовом периоде с 7 (8,4% всех случаев смерти за тот период) в 1991-2000 гг. до 0,0 % в 2001-2005 гг., но смерть женщин при кровотечении в связи с отслойкой и предлежанием плаценты увеличилась до 50,0% как в абсолютных числах, так и в долях среди всех материнских смертей – за период 1991-2002 гг. и снизилась к 2003 г. до 16,7%. Если в период с 1991 по 2000 гг. кровотечения возникали в основном в связи с преждевременной отслойкой нормально расположенной плаценты (ПОНРП), то в период с 2001 по 2005 гг.акушерские кровотечения были обусловлены патологией развития плодного яйца (неразвивающаяся беременность и аномальные продукты зачатия), а также с аномальной локализацией (центрально предлежащией) плаценты и её патологическим прикреплением (плотное прикрепление и приращение плаценты), поздно диагностированной хорионэпителиомой.
Снижение прямых акушерских причин произошло и по РФ за 1991 – 2005 гг.: преэклампсия/эклампсия на 58,7% (с 7,75 на 100000 живорожденных до 3,2) и кровотечения на 43,5% (с 7,08 на 100000 живорожденных до 4,4), сепсис – на 35,8 % (с 1,56 на 100000 живорожденных до 1,0).
Наряду со снижением МС от указанных осложнений беременности произошло нарастание и превышение над всеми причинами соматических заболеваний женщин в структуре МС за 1991-2005 гг. Доля случаев смерти от соматической патологии увеличилась среди всех случаев с 9,1% в 1991 г. до 50,0% в 2004 г. и до 100,0% в 2005 г., или с 4,5 в 1991 г. до 17,5 в 2005 г. на 100000 живорожденных.
К числу предотвратимых летальных исходов относятся такие случаи материнской смерти, когда смертельного исхода можно было избежать при условии своевременной диагностики возникшей патологии, адекватного лечения, выбора рациональной тактики родоразрешения и т.д. [33; 36; 185]. Значительная доля непредотвратимых и условно предотвратимых случаев МС связана с увеличением числа беременных женщин с тяжёлой соматической и акушерской патологией, нередко трудно диагностируемой.
Состояние соматического и репродуктивного здоровья женщин Удмуртской Республики за период 1991-2005 гг.
Организационно-тактические дефекты в случаях материнской смерти были разделены на группы: нарушения преемственности наблюдения (18,6%), нарушения стандарта диспансеризации (47,8%), нарушения контроля качества медицинской помощи (10,0%) и тактики ведения пациентки (23,6%). Наибольшее число дефектов было допущено при оказании медицинской помощи женщинам в группе погибших от экстрагенитальных заболеваний до 27 недель беременности (458,8 на 100 случаев), а также погибших от аборта (354,4 на 100 случаев) (Приложение №15, табл. 3).
Дефекты диагностики при оказании медицинской помощи в случаях материнской смерти чаще выявлены на III уровне медицинских организаций родовспоможения, дефекты лечебные – на I уровне, а перинатальной смерти – в равных долях по всем уровням; организационно-тактические – на II и I уровнях (табл. 5.11).
Выявлено неоптимальное использование ресурсной базы родовспоможения УР: распределение коечного фонда акушерско-гинекологической службы Удмуртии не соответствовало потребности оказания акушерско-гинекологической помощи; нерациональное движение потоков пациентов, система организации лечебно-диагностического процесса; существенные различия кадрового обеспечения городской и сельской местности, несоответствие подготовки специалистов практического здравоохранения задачам реструктуризации отрасли.
При оценке результативности амбулаторного наблюдения беременных в случаях перинатальных и материнских потерь выявляются такие дефекты их наблюдения, как недоучет факторов риска, формальные «планы» ведения беременных, запоздалая диагностика патологии, поздняя дородовая госпитализация, что свидетельствует о необходимости повышения квалификации медицинского персонала и усиления контроля за профессиональной подготовкой врачей и средних медицинских работников в системе родовспоможения.
Негативным фактором в работе женской консультации и стационара является снижение преемственности, в частности, потеря информации или искажение ее при передаче по этапам и уровням оказания медицинской помощи, что затрудняет деятельность стационара и ведет к недоучету патологии при ведении родов и послеродового периода. Это определяет необходимость и актуальность широкого внедрения информационных технологий, в том числе компьютерных, в деятельность учреждений родовспоможения.
Значимость дефектов каждой группы в снижении качества медицинской помощи в случаях перинатальной смерти и материнской смерти почти равны, что свидетельствует о необходимости разработки единых подходов к снижению как перинатальной, так и материнской смертности в регионе.
Высокая доля организационно-тактических дефектов, особенно на II и I уровнях, определяют низкую результативность службы родовспоможения и свидетельствуют о наличии внутриотраслевых резервов снижения репродуктивных потерь. Анализ дефектов составил основу формирования направлений оптимизации медико-организационных подходов улучшения оказания медицинской помощи с целью снижения репродуктивных потерь на всех этапах ее оказания.
Система мер по снижению репродуктивных потерь в Удмуртской Республике и формы экспериментального внедрения
Проведенное исследование позволило формализовать основные группы причин низкой результативности деятельности по снижению материнских и плодовых потерь, которые легли в основу системы мер по совершенствованию организации охраны материнства и детства.
В рамках реализации целевого подхода разработан и реализован план мероприятий снижения уровня репродуктивных потерь и улучшения качества оказания медицинской помощи по охране репродуктивного здоровья в регионе (утвержден решением Коллегии Минздрава УР за № 3 от 12 июля 2006 г.), в котором признана необходимость считать основной задачей и приоритетным направлением деятельности Министерства здравоохранения УР, органов и организаций здравоохранения Удмуртии улучшение медицинской помощи по охране репродуктивного здоровья женщин и профилактике репродуктивных потерь (рис. 6.1).
В рамках организационного эксперимента проверку прошли разработанные на основе результатов проведенного исследования основные направления управления профилактикой репродуктивных потерь в регионе – совершенствование информационно-аналитического, научно-методического и организационного обеспечения (соответственно – целевых, промежуточных и комплексных критериев).
Во исполнение этого плана с помощью специальной компьютерной программы были сформированы обобщенные оценки показателей репродуктивного потенциала во всех городах и районах республики по уровню достижения результатов и проведено ранжирование территорий.
Установлен промежуточный уровень на показателе 75,0%, по отношению к которому определены высокая и средняя степень неблагополучия по уровню достижения результатов (высокая степень – ниже 75,0%; средняя степень – выше 75,0%, но результат не достиг 100,0%) (рис. 6.2).
Комплексное социально-гигиеническое исследование факторов, определяющих репродуктивные потери в Удмуртской Республике
Оценка результативности внедрения в 2012 г. проводилась по вышеперечисленным источникам.
При изучении литературы по тематике диссертации выявлено почти полное отсутствие данных о результативности управления профилактикой репродуктивных потерь, а также экспериментальных данных по проверке эффективности мер, предлагаемых в целях совершенствования мероприятий по снижению репродуктивных потерь, что, в свою очередь, подтвердило необходимость выполнения данного исследования.
На этапе анализа репродуктивно-демографическая ситуации в динамике постсоветского периода 1991-2005 гг. по УР и Приволжскому ФО, а также в целом по РФ установлено, что выраженность общих для страны негативных явлений в отношении здоровья женщин и их потомства в УР была значительно выше, чем в РФ и ПФО. Это проявлялось в более выраженной деформации возрастного состава населения Удмуртии и максимальном сокращении в когорте населения доли детей 0-14 лет на 37,1% (с 26,4% до 16,6%). Это обусловлено превышающими темпам снижения рождаемости за 1991-1996 гг. в Удмуртской Республике – на 33,1% с 13,6 на 1000 населения до 9,1 (при снижении рождаемости в России на 26,4% за те же годы). Динамика суммарного коэффициента рождаемости (СКР) подтверждает более выраженную реакцию на социально-экономические изменения в обществе в УР по сравнению с таковыми в РФ в целом: уровень СКР в УР к 1996 г. опустился ниже российского.
После 1999 г. показатель рождаемости в УР, как и в целом по России, увеличивался до 2005 г., когда благоприятная тенденция рождаемости в Удмуртской Республике (как и в целом по России) была нарушена и вслед за введением в августе 2004 г. ФЗ-122, принесшего сокращение льгот, произошло ее относительное снижение. Одновременно с 1992 г. регистрируется подъем смертности населения УР, максимально выраженный в 1994 г.
При благоприятной динамике числа заключенных браков и разводов в Удмуртской Республике 36,4% детей рождалось вне зарегистрированного брака. В 2005 г. в сравнении с 2001 г. рождаемость на территории УР выросла в основном в старших возрастных группах, что создает дополнительные проблемы при оказании акушерско-гинекологической помощи на всех ее этапах.
Ухудшение показателей воспроизводства населения в период социально-экономических преобразований 1991-2005 гг. происходило на фоне снижения уровня здоровья населения, когда общая заболеваемость населения увеличилась на 21,9% во всех возрастных группах, особенно у детей до 14 лет и 15-17 лет (на 61,2% и 70,9%, соответственно), когда формируется репродуктивное здоровье будущих родителей.
В это время в УР, как и в целом по России, отмечен также рост социально-обусловленных болезней – туберкулеза (в 2,1 раза), наркомании (в 6,6 раза) и алкоголизма (в 1,6 раза). Распространенность женского алкоголизма в УР достигла в 2005 г. 341,5 на 100 000 населения, а по уровню заболеваемости сифилисом и гонококковой инфекцией УР вышла на первое место в ПФО.
Показатель частоты преждевременных родов среди находившихся на диспансерном учете беременных менялся по годам от 8,82% до 3,5%, закономерно снижаясь в годы, сопровождавшиеся увеличением частоты абортов.
Заболеваемость женщин при беременности, родах и в послеродовом периоде в УР выше, чем в среднем по РФ в 2,1 раза, особенно по классу болезней мочеполовой системы (превышение составляет 2,7 раза) и заболеваниям органов кровообращения – в 1,8 раза. Каждая десятая беременная имела сердечно-сосудистую патологию; у 41,9 % отмечена анемия; у 44,7 % – инфекции, передаваемые половым путем.
За 1991-2005 гг. в Удмуртской Республике произошло увеличение частоты заболеваний болезней системы кровообращения – в 1,72 раза и анемии беременных – в 2,6 раза. Максимальное значение показателей зарегистрировано в 2001 г. Отсутствие в УР профилактики йодной недостаточности в годы перестройки привело к росту частоты патологии щитовидной железы с 1991 г. по 2005 г. в 10 раз.
Высокая соматическая заболеваемость беременных в УР явилась патогенетической основой для развития акушерских осложнений и неблагополучных исходов беременности и родов. Так, частота отеков, протеинурии и гипертензивных расстройств у беременных в постдефолтном периоде в УР оказалась выше показателя в РФ и ПФО на 15,7% и 17,9%, соответственно, а частота эклампсии/преэклампсии – в 3,7 и 4,7 раза, что можно объяснить, с одной стороны, более выраженным социальным неблагополучием жителей УР, а, с другой, – снижением адаптационных возможностей организма беременных женщин в Удмуртии. Все виды репродуктивных потерь (материнская, перинатальная, младенческая смертности, фетоинфантильные потери) определялись в это время в УР более высокими, чем в среднем по Российской Федерации и/или ПФО.
При этом в структуре материнской смертности за 1991-2005 гг. на фоне ее нарастания выявлено превышение над всеми причинами соматических заболеваний и уменьшение умерших от аборта.
Младенческая смертность в республике выше российского уровня (в 2005 г. 11,6 на 1000 родившихся живыми в УР и 11,0 в РФ) в течение 1991-2005 гг., снижалась в меньшей степени, чем в целом по России (на 32,6 и 38,2%, соответственно).
