Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Обзор литературы 9
1.1. Психологические закономерности процессов пространственного анализа и синтеза на разных этапах филогенеза и в раннем онтогенезе 9
1.2. Мозговая организация пространственных функций. 13
1.3. Особенности пространственных функций при старении 22
Глава 2. Методики исследования. принципы интерпретации результатов и их количественной оценки 29
Глава 3. Общая характеристика материала исследования 39
Глава 4. Результаты исследования процессов пространственного анализа и синтеза у психических здоровых лиц пожилого возраста и у больных деменциями 45
4.1. Состояние высших психических функций в контрольной и в клинических группах по данным нейропсихологического обследования 45
4.2. Особенности ориентировки в пространстве у испытуемых контрольной и клинических групп 48
4.3. Процессы пространственного анализа и синтеза и произвольные движения 52
4.4. Процессы пространственного анализа и синтеза, тактильное восприятие и "схема тела"
4.5. Процессы пространственного анализа и синтеза в зрительном восприятии и конструктивной деятельности 71
4.6. Процессы пространственного анализа и синтеза в действиях с числами 107
4.7. Процессы пространственного анализа и синтеза и речь 117
4.8. Процессы пространственного анализа и синтеза и память 133
Глава 5. Обсуждение результатов исследования 149
5.1. Особенности пространственного анализа и синтеза при нормальном и патологическом старении 149
5.2. Нарушения пространственного анализа и синтеза и локализация патологического процесса при деменциях позднего возраста 156
Выводы 162
Литература 164
Приложение 191
- Психологические закономерности процессов пространственного анализа и синтеза на разных этапах филогенеза и в раннем онтогенезе
- Состояние высших психических функций в контрольной и в клинических группах по данным нейропсихологического обследования
- Процессы пространственного анализа и синтеза и произвольные движения
- Процессы пространственного анализа и синтеза в действиях с числами
Введение к работе
Актуальность работы. В последние десятилетия возрастает интерес исследователей к проблеме изменений психической деятельности при нормальном физиологическом и патологическом старении. Этому способствует демографическая ситуация, характеризующаяся опережающим ростом численности людей пожилого и старческого возраста в популяции в целом. Одновременно увеличивается и количество лиц с деменциями атрофического и сосудистого генеза. Согласно МКБ-10, деменция определяется как "синдром, вызванный заболеванием головного мозга, обычно хроническим или прогрессирующим, ведущим к повреждению многих высших корковых функций..." (238).
Исследования последних лет показывают перспективность применения нейропсихологического подхода к решению проблемы деменций позднего возраста (55, 33, 89, 196). Приложение концепции А,В.Лурия о системной динамической локализации психических функций и метода синдрома анализа их нарушений к изучению деменций позднего возраста позволило существенно расширить представления о структуре и механизмах формирования нарушений психической деятельности при различных клинических вариантах старческого слабоумия, связанных с атрофическими процессами в мозге (59, 28). Одно из первых мест в суммарной распространенности среди деменций позднего возраста занимают деменций, обусловленные сосудистой патологией (21, 47). Данные о нарушениях психической деятельности при этом типе деменций достаточно разнообразны и разноплановы, в связи с чем задача комплексного нейропсихологического исследования сосудистой деменции приобретает особую актуальность.
В общей картине изменений психической деятельности при нормальном физиологическом и патологическом старении специаль-
ное внимание уделяется процессам пространственного анализа и синтеза. В целом ряде исследований показано, что именно эта значимая составляющая психического отражения оказывается наиболее сензитивной в позднем возрасте (114, 121, 182, 143). При нормальном старении изменяются показатели некоторых видов зрительно-пространственной и тактильно-пространственной чувствительности, затрудняется целость восприятия (218, 219, 171, 234). В пожилом возрасте могут снижаться возможности копирования и воспроизведения по памяти пространственных конфигураций, запоминания локализации объектов в пространстве (100, 241). Известно, что при де-менциях позднего возраста различного генеза часто возникают выраженные нарушения ориентировки в пространстве, пространственного восприятия, пространственных представлений, конструктивной деятельности (25, 58, 78, 226, 242 и др.).
К настоящему времени в нейропсихологии сформировались представления о сложности и полимодальности процессов пространственного анализа и синтеза. Было показано, что переработка пространственных характеристик информации может осуществляться в разных формах и на различных уровнях: перцептивном, мнести-ческом, семантическом или интеллектуальном (15, 42, 67). В многочисленных нейропсихологических исследованиях установлены соотношения между характером пространственных нарушений и патологией различных зон правого и левого полушарий мозга (16, 44, 66, 2, 22, 26, 15, 167, 185, 228, 148 и др.). Необходимо отметить также, что процессы пространственного анализа и синтеза проходят длительный путь формирования в филогенезе, онтогенезе и культурогенезе (20, 4, 70,57,251, 173 и др.).
Все сказанное позволяет рассматривать пространственный анализ и синтез как сложную и многокомпонентную психическую функцию, в реализацию которой различные церебральные структуры вносят свой специфический вклад. Вместе с тем современное со-
стояние исследований, направленных на изучение данной функции, создает благоприятные возможности для комплексного нейропсихо-логического изучения различных форм и уровней переработки пространственной информации в их взаимосвязи и структурно-функциональной целостности. В решении этой задачи представляется адекватным геронто-нейропсихологический подход, позволяющий на основании анализа изменений психической деятельности в норме и патологии исследовать не только строго "топические" мозговые дисфункции, но и определять структуру нарушений психических процессов в случаях дисфункции обширных мозговых зон.
Цель и задачи исследования. Целью работы являлось исследование особенностей процессов пространственного анализа и синтеза при нормальном физиологическом старении и их нарушений при разных формах патологического старения. В соответствии с целью работы в исследовании были поставлены следующие задачи;
1) исследование особенностей пространственного анализа и
синтеза при нормальном физиологическом старении и ах нарушений
при сенильной и сосудистой деменциях;
сравнительный анализ нарушений пространственных функций при этих формах старения;
выделение психологических детерминант и нейропсихологи-ческих факторов, определяющих специфику состояния процессов пространственного анализа и синтеза при сенильной деменции, при сосудистой деменции и при нормальном физиологическом старении;
апробация методик, направленных на исследование различных уровней и составляющих пространственных функций.
Научная новизна работы. Впервые было проведено комплексное нейропсихологическое исследование пространственного анализа и синтеза при сенильной и сосудистой деменциях и при нормальном физиологическом старении. Результаты исследования позволили констатировать, что на процессы пространственного анализа и син-
теза оказывают влияние такие психологические детерминанты как сложность и объем психической деятельности, степень ее произвольности, возможности наглядно-образного или вербального опосредования.
Были также изучены нейропсихологические факторы, определяющие характерное для различных форм старения сочетание сохранных и нарушенных звеньев этих функций. Установлено, что при нормальном физиологическом старении специфика реализации пространственных функций обусловлена сочетанием дефицита "энергетического" обеспечения пространственных процессов с относительной сохранностью их операциональных и регуляторных компонентов. При сенильной деменции специфика пространственных расстройств определяется отчетливыми нарушениями регуляторных и мнестических составляющих пространственных функций, к которым в ряде случаев присоединяется более или менее выраженный дефицит их операциональных компонентов и "энергетического" обеспечения. При сосудистой деменции пространственные расстройства характеризуются доминированием нарушений "энергетического" обеспечения пространственных функций и наличием симптомов, свидетельствующих о дефиците их операциональных, мнестических и регуляторных компонентов.
Теоретическое значение работы состоит:
в обогащении психологической науки новыми экспериментальными данными об особенностях пространственного анализа и синтеза при нормальном физиологическом старении и о различных формах его нарушений при атрофических и деменциях позднего возраста;
в дополнении и уточнении представлений об уровнях реализации и структурно-функциональных составляющих пространственных процессов при старении.
Практическое значение работы. Полученные при выполнении диссертационного исследования экспериментальные данные позволяют расширить понимание механизмов изменений процесс пространственного анализа и синтеза при старении. Выявление специфических черт нарушений этих процессов при разных формах патологического старения может оказать существенную помощь при решении дифференциально-диагностических задач.
Материалы, представленные в диссертации, используются в спецкурсе "Патология памяти", читаемом в течение ряда лет на факультете психологии МГУ им. М.В.Ломоносова, а также в спецпрактикуме по нейропсихологии.
Апробация работы. Основные положения диссертации были доложены и обсуждены на Луриевских чтениях по нейропсихологии (Москва, 1989), на конференции, посвященной памяти А.Р.Лурия (Москва, 1992), на Вторых международных Ломовских научных чтениях (Москва, 1994), на XIX Совещании по проблемам высшей нервной деятельности, посвященном 145-летию со дня рождения академика И.П.Павлова (Санкт-Петербург, 1994).
Работа апробирована на заседании кафедры нейро- и патопсихологии факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова в ноябре 1994 года.
Содержание диссертации отражено в шести публикациях.
Структура и объем диссертации. Диссертация изложена на 463 страницах основного текста и состоит из введения, 5 глав, выводов, списка цитируемой литературы, включающего в себя 85 отечественных и 167 иностранных источников, и Приложения. Работа иллюстрирована 11 рисунками и 38 таблицами.
Психологические закономерности процессов пространственного анализа и синтеза на разных этапах филогенеза и в раннем онтогенезе
Пространство является всеобщей формой бытия материи, ее важнейшим атрибутом. Оно характеризует структурность материи, сосуществование и взаимодействие элементов во всех материальных системах. Реальное пространство обладает метрическими и топологическими свойствами, свойствами протяженности, связности, непрерывности и трехмерности (48). Современная психология исследует механизмы и закономерности процесса отражения пространственных свойств материального мира в индивидуальном сознании, роль и место пространственного анализа и синтеза в процессах восприятия, памяти, мышления, их эволюцию в ходе филогенеза и онтогенеза, их мозговую организацию.
Изучение пространственного анализа и синтеза как одного из самых сложных по строению и генезису видов психической деятельности является традиционным для психологии. В прошлом столетии в фокусе интересов психологов оказались феномены пространственного восприятия и закономерности построения пространственного образа объектов. Открывая в этой области все новые и новые экспериментальные факты, ученые принципиально расходились друг с другом в вопросе о врожденности или приобретаем ости в опыте способностей восприятия пространства. Сторонники нативистского учения о прирожденное пространственного видения считали, что пространство является свойством способного давать пространственные ощущения органа чувств и воспринимается непосредственно и в единстве с другими качествами объектов (179, 85). Эмпирические теории, напротив, рассматривали пространственное восприятие как продукт опыта. Они настаивали на важной роли сенсомоторной активности в формировании предметного образа, на том, что пространство не является предметом непосредственного восприятия и представление о нем создается из отдельных простых представлений или является продуктом взаимодействия разнородных ощущений на роли "бессознательных умозаключений или выводов" в процессах пространственного восприятия (50, 137, 17, 23). И нативистские, и эмпирические теории при поиске механизмов и закономерностей, лежащих в основе восприятия пространственных свойств мира и образования понятия о пространстве в сознании человека, по существу, решали гносеологический вопрос: если в ощущении органов чувств не дана пространственность мира в форме непосредственно ощущаемого качества подобно ощущению цвета, звука, давления, боли, то как образуется в нашем сознании пространствен ность мира и само понятие пространства? (50).
Такая постановка проблемы была отчасти изменена в начале двадцатого века гештальтпсихологами, определившими задачу психологии в этой области как поиск физиологических принципов перевода пространственных структурообразующих свойств объектов в субъективные феномены — образы и представления (36, 85). Подобный подход, основанный на постулировании изоморфизма между физическими и мозговыми структурами, фактически исключал из рассмотрения роль проксимальной информации в восприятии пространственно-временных свойств и отношений объектов. Этот пробел старался восполнить Дж.Гибсон, разработавший теорию восприятия, в которой доказывалась достаточность именно проксимальной информации для понимания и объяснения процессов восприятия трехмерности пространства (126, 127). Ж.Пиаже предпринял попытку создания вероятностной модели восприятия пространства (200).
Вопрос о механизмах становления пространственного анализа и синтеза оказалось возможным решать методами генетической психологии. Было показано, что способности к переработке информации о пространстве, необходимые для полноценной адаптации к среде обитания, очень рано возникают в филогенезе. Например, у птиц и животных очень хорошо развита пространственная память. Голуби способны сохранять способность ориентировки в лабиринте при изменении освещенности или температуры даже после значительной отсрочки, однако их пространственная память ухудшается под влиянием интерференции (187, 251). Большинство крыс успешно выполняет задание в лабиринте спустя несколько месяцев после первоначального обучения, независимо от действия побочных факторов (169). Однако показатели пространственной долговременной памяти у крыс ухудшаются с увеличением возраста (247). Пространственный навык у крыс может формироваться при отсутствии кинестетической и зрительной обратной связи, на основе только вестибулярной корректировочной информации (52). Вместе с тем оптимальным условием для формирования пространственного навыка является предварительное зрительное ознакомление с экспериментальной ситуацией (172). Шимпанзе хорошо запоминают положение спрятанных объектов и их относительную локализацию даже при большом числе тайников, могут помнить местоположение приманки в течение нескольких дней и передавать друг другу информацию о локализации спрятанной приманки (173). Помимо пространственной памяти, у животных развиты и другие уровни пространственного анализа и синтеза. Так, крысы способны усваивать соотношения между деталями обстановки независимо от собственной ориентации. У них, вероятно, формируются так называемые "пространственные когнитивные карты" на основе оценки пространственных соотношений (117). В.Келлер, исследуя поведение обезьян в проблемной ситуации, обнаружил у них феномен спонтанного схватывания пространственных отношений между объектами (155).
Существенный вклад в решение вопроса о психологической структуре и механизмах пространственного анализа и синтеза как одной из наиболее сложных форм психической деятельности внесли исследования, направленные на изучение становления и развития пространственных функций в детском возрасте.
Состояние высших психических функций в контрольной и в клинических группах по данным нейропсихологического обследования
Исследованию пространственных функций предшествовало традиционное клинико-нейропсихологическое комплексное обследование состояния ВПФ у каждого из испытуемых. Полученные результаты интерпретировались на основе концепции АР.Лурия о трех функциональных блоках мозга.
Состояние ВПФ в контрольной группе характеризовалось сочетанием определенного дефицита "фоновых" компонентов психической активности с относительной сохранностью операциональных и регуляторных составляющих познавательной деятельности.
У психически здоровых испытуемых могли наблюдаться трудности включения во выполнение заданий, замедление темпа деятельности, колебания уровня достижений, снижение некоторых аспектов мнестической деятельности, - симптомы, связанные с определенным дефицитом первого функционального блока мозга. Однако достаточная сохранность обеспечиваемой третьим функциональным блоком мозга произвольной регуляции психических процессов, навыков их опосредования, и большинства связанных со вторым функциональным блоком операциональных составляющих психической деятельности могли во многих случаях компенсировать снижение нейроди-намических параметров работы мозга.
В группе больных сенильной деменцией результаты обследования выявили следующие составляющие синдрома нарушений ВПФ: во-первых, снижение произвольной регуляции деятельности, во-вторых, нарушения памяти, в-третьих, нарушения "фоновых" компонентов психической активности, в-четвертых, симптомы, указывающие на дефицит операциональных составляющих познавательной деятельности. К первой составляющей относились такие проявления как трудности формирования программы действий и контроля за их протеканием; некритичность к допускаемым ошибкам и к тяжести собственного состояния, эхопраксии, эхолалии, элементы полевого поведения, персеверации. Вторая составляющая синдрома нарушений ВПФ выступала в виде отчетливо представленных модально-неспецифических нарушений памяти по типу амнестического синдрома в сочетании с неизбирательной и нецеленаправленной актуализацией следов из прошлого опыта. К третьей составляющей относились нарушения "фоновых" энергетических компонентов психической активности: сужение объема всех видов психической деятельности, трудности включения в задания, медленный темп их выполнения, колебания уровня достижений и др. Четвертая составляющая была представлена дефицитом операциональных аспектов психической деятельности: недостаточностью зрительного и лицевого гнозиса, снижением номинативной функции речи и др. В синдроме нарушений ВПФ при сенильной деменции доминировали три первые составляющие (особенно первая и вторая), четвертая составляющая, как правило, выступала в структуре синдрома на втором плане. Таким образом, для больных сенильной деменцией было характерно вовлечение в патологический процесс в первую очередь третьего и первого функциональных блоков мозга, и, в значительно меньшей степени, - второго блока (аналогичные результаты были получены ранее И.Ф.Рощиной) (59, 60).
В группе больных сосудистой деменцией нейропсихологиче-ское обследование выявило следующие составляющие в синдроме нарушений ВПФ: во-первых, нарушения "фоновых" компонентов психической активности, во-вторых, нарушения операциональных компонентов познавательной деятельности, в третьих, проявления дефицита произвольной регуляции психических процессов и мнести-ческой функции.
К первой составляющей синдрома нарушений ВПФ при сосудистой деменции относились проявления дефицита энергетических компонентов психической активности, наблюдаемые и у больных сенильной деменцией - сужение объема психической деятельности, трудности включения в задания, медленный темп их выполнения, колебания внимания и др. Однако эти проявления наблюдались чаще и имели более значительную степень выраженности, чем у больных сенильной деменцией. То же можно сказать и о наблюдавшихся в группе больных сосудистой деменцией таких специфических проявлениях нарушений "фоновых" характеристик произвольных движений как тремор, микрографии, патологические синкинезии, застывание в принятой позе. Вторая составляющая синдрома могла быть представлена симптомами дефицита различных видов гнозиса, праксиса, конструктивной и речевой деятельности. Характерными чертами этой составляющей в группе больных сосудистой деменцией были значительные индивидуальные различия в наборе входящих в нее слагаемых и в степени их выраженности.
Третья составляющая включала нарушения памяти и произвольной регуляции психической деятельности. Несмотря на отчетливую представленность этих нарушений, в группе больных сосудистой деменцией они выступали как менее выраженные по сравнению с группой больных сенильной деменцией. В сфере мнестической деятельности на это указывает констатируемая у большей части обследованных больных сосудистой деменцией возможность частичной компенсации тормозимости следов интерферирующими воздействиями и дефицита их избирательной актуализации с помощью смысловой организации запоминаемого материала, относительно большая сохранность некоторых упроченных представлений. Состояние произвольной регуляции деятельности в группе больных сосудистой деменцией указывает одновременно и на существенную редукцию самостоятельного планирования деятельности и контроля за ее протеканием и, вместе с тем, на принципиальную возможность в ряде случаев осуществлять планирование и контроль при опоре на помощь извне. В группе больных сосудистой деменцией реже, чем в группе больных сенильной деменцией, встречаются грубая некритичность к допускаемым ошибкам, полевое поведение, "эхо"-феномены в сфере речевой деятельности и произвольных движений.
Процессы пространственного анализа и синтеза и произвольные движения
В настоящем разделе работы будут приведены экспериментальные данные, позволяющие судить о состоянии пространственного праксиса, а также данные, касающиеся состояния пространственных составляющих праксиса позы и динамического праксиса в разных группах испытуемых.
Испытуемыми контрольной группы были показаны следующие результаты. Выполнение проб Хэда по зрительному образцу было нарушено у 86% обследованных испытуемых контрольной группы. У 67% на фоне трудностей включения в деятельность, колебаний уровня достижений и истощаемости возникали ошибки типа "зеркального" воспроизведения позы - образца и отчетливые затруднения выполнения пространственных перешифровок. Допускаемые испытуемыми ошибки были как правило единичными и варьировали по степени выраженности (Приложение, табл.7).
Ошибки наблюдались с неодинаковой частотой на разных этапах выполнения проб Хэда по зрительному образцу (подробное описание каждого этапа приведено в Главе 2). Ошибки допускались преимущественно на III и ГУ этапах выполнения (Приложение, табл.8).
При выполнении I, II, Ш этапов пробы Хэда по речевой инструкции каких-либо нарушений в контрольной группе не отмечалось.
Выполнение проб праксиса позы по зрительному и по кинестетическому образцу у 47% испытуемых контрольной группы протекало в несколько замедленном или неравномерном темпе, с незначительными трудностями переключения от одного субтеста к другому. У 17% испытуемых могло наблюдаться развернутое, поэлементное выполнение сложных поз. Однако ошибок в передаче пространственных характеристик поз (примером таких ошибок может быть воспроизведение позы, в которой большой палец соединен с указательным, как позы, в которой большой палец соединен с мизинцем) в контрольной группе отмечено не было.
В контрольной группе не было отмечено пространственных нарушений (например, игнорирования) при выполнении пробы на реципрокную координацию. Тем не менее у 67% обследованных испытуемых выполнение пробы в быстром темпе или с закрытыми глазами вызвало затруднения в виде незначительного отставания или отдельных сбоев левой руки.
При выполнении пробы "кулак-ребро-ладонь" у многих испытуемых контрольной группы наблюдались трудности включения в задание, колебания темпа и успешности его выполнения. У 67% испытуемых имели место пространственные ошибки. Это были ошибки координатного типа (воспроизведение позы "кулак" с поворотом на 90о) и ошибки в воспроизведении порядка элементов моторной программы. Подобные ошибки допускали 61% и 6% испытуемых соответственно. Все ошибки в воспроизведении порядка элементов исправлялись испытуемыми самостоятельно, координатные ошибки имели неодинаковую степени выраженности (Приложение, табл.9).
Больными сенильной деменцией были показаны следующие результаты. Выполнение проб Хэда по зрительному образцу было нарушено у 96% обследованных больных. У 88% обследованных больных на фоне колебаний уровня достижений, трудностей переключения от одного субтеста к другому, застывания в принятой позе, истощаемос-ти наблюдались различные пространственные ошибки: у 75% встречались случаи "зеркального" выполнения, у 19% - случаи развернутого, затрудненного поиска нужной позы, у 4% - нарушения целостного восприятия пространства в виде тенденции к игнорированию его левой части. Ошибки первых двух типов как правило наблюдались у допустивших их больных в большинстве входящих в пробу субтестов, проявления тенденции к игнорированию были единичными. Допускаемые больными сенильной деменцией ошибки были различны не только по характеру, но и по степени выраженности (Приложение, табл.7).
В группе больных сенильной деменцией частота нарушений была неодинакова на разных этапах выполнения проб Хэда по зрительному образцу (Приложение, табл.8).
Выполнение проб Хэда по речевой инструкции было нарушено у 17% обследованных больных сенильной деменцией. На Т этапе выполнения ошибок отмечено не было, на II и III этапах имели место затруднения в поиске нужной позы. Частота нарушений была неодинаковой на разных этапах выполнения (Приложение, табл.8). Степень выраженности наблюдаемых ошибок также была различной (Приложение, табл.7).
При выполнении проб праксиса позы примерно у четверти больных сенильной деменцией (чаще билатерально или в правой руке) имел место отчетливый поиск нужной позы, недостаточная дифференцирован ность движений, особенно усиливающиеся при выполнении только на основе кинестетической информации.
В группе больных сенильной деменцией имели место нарушения пространственного компонента праксиса позы: случаи негрубого игнорирования левой руки и ошибок в передаче пространственных характеристик позы. Однако они были единичными и встречались всего у 7% обследованных больных.
Процессы пространственного анализа и синтеза в действиях с числами
Исследование представлений о разрядном строении числа показало их относительную сохранность у большинства испытуемых контрольной группы.
Все испытуемые легко читали двух-, трех-, четырех- и пятизначные арабские числа. В написании по инструкции двух- и трехзначных чисел ошибок (в том числе пространственных) допущено не было. При написании четырех- и пятизначных чисел у 15% испытуемых наблюдалось замедление темпа деятельности и отдельные ошибки в сторону уменьшения числа разрядов, доступные самостоятельной коррекции (Приложение, табл.22). В заданиях, направленных на узнавание и написание по инструкции римских чисел, все обследованные, за исключением 11% лиц, не знакомых с этой системой счисления, не обнаружили каких-либо затруднений.
Испытуемые контрольной группы без ошибок и в удовлетворительном темпе выполняли отдельные операции сложения и вычитания (и в пределах десятка, и там, где требовалось осуществить переход через десяток). Отдельные операции деления также выполнялись всеми испытуемыми без ошибок, но у 18% испытуемых имело место замедление темпа деятельности или его колебания. Выполнение без ошибок заданий на умножение чисел удавалось 65% испытуемых контрольной группы. В остальных случая имели место трудности включения в деятельность, медленный темп выполнения, колебания уровня достижений, истощаемость. У 11% испытуемых могли наблюдаться некоторые трудности припоминания таблицы умножения, у 18% при истощении возникали ошибочные ответы "в рифму" ("шестью семь будет сорок семь").
Выполнение серийных счетных операций (вычитание "от 100 по 7") было сохранным у 17% испытуемых контрольной группы. В остальных случаях темп выполнения замедлялся, испытуемые допускали ошибки: у 11% испытуемых имела место временная потеря направления счетных операций (выполняя счет, они переходили от вычитания к сложению), у 22% - отдельные случаи пропуска десятка, у 72% - пространственные ошибки при переходе через десяток. При этом имели место индивидуальные различия в частоте нарушений. Большинство ошибок было доступно "вторичной" коррекции (Приложение, табл.23).
Больными сенильной деменцией были показаны следующие результаты. Восприятие двух- и трехзначных арабских чисел выполняли без ошибок 91% обследованных больных. В остальных случаях отмечались ошибки, вызванные дефицитом контроля за деятельностью и патологической интертностью, пространственных нарушений выявлено не было. Называние четырех- и пятизначных числен (например, 1005, 10027 и т.п.) выполняли без ошибок только 56% обследованных больных. В остальных случаях имели место единичные или множественные ошибки в виде уменьшения числа разрядов (например, число "1005" называлось как "105"). 25% таких ошибок могли быть исправлены с помощью обследующего, 75% были недоступны коррекции (Приложение, табл.22).
Написание по инструкции двух- и трехзначных чисел выполнялось без отклонений 90% обследованных больных сенильной деменцией. У 5% больных имели место единичные ошибки в сторону уменьшения числа разрядов при письме чисел, включающих нули. Подобные ошибки исправлялись больными самостоятельно. Аналогичные задания с четырех- и пятизначными числами удавалось выполнить без ошибок 43% обследованных больных этой группы. В остальных случаях имели место ошибки в сторону уменьшения или увеличения числа разрядов. Оба типа ошибок встречались с одинаковой частотой и могли иметь различную степень выраженности (Приложение, табл.22).
В случаях выполнения проб, направленных на узнавание римских чисел, из 27 больных, знакомых с этой системой счисления, только 17% успешно справились с называнием чисел. У 67% больных при назывании наблюдались ошибки "зеркального" типа (например, число "IX" читалось как "одиннадцать"). У некоторых больных такие ошибки были единичными, у других наблюдались более чем в половине выполняемых тестов. 25% таких ошибок исправлялись больными самостоятельно, 25% были доступны "вторичной" коррекции, 50% ошибок были некорригируемыми (Приложение, табл.24). С написанием римских чисел справлялись без ошибок только 10% обследованных больных сенильной деменцией. У 50% больных имели место ошибки "зеркального" типа. У 60% больных наблюдались специфические ошибки типа контаминации двух числовых систем (например, просьбу написать римское число "XIX" больной выполнял как "XI9"). Все эти ошибки были недоступны коррекции и наблюдались у допустивших их больных более, чем в половине выполняемых субтестов (Приложение, табл.24).
Выполнение действий по сложению однозначных и двузначных чисел было сохранно у 69% обследованных больных сенильной деменцией. У 15% больных были выявлены отдельные ошибки в пределах десятка. Половина этих ошибок была доступна "вторичной" коррекции, половина коррекции не поддавалась. Как правило, такие ошибки возникали на этапе включения в задание или при истощении. Выполнение действий по вычитанию было сохранно у 17% обследованных больных сенильной деменциеи. У 24% больных выявлялись ошибки при переходе через десяток, у 24% - в пределах десятка, у 16% имели место нарушения понимания смысла выполняемых операций. Большинство допускаемых ошибок не поддавалось коррекции. Ошибки в пределах десятка практически в каждом индивидуальном случае являлись единичными, ошибки двух других типов как правило допускались больными более чем в половине выполняемых субтестов. Операции умножения были сохранны у 13% обследованных больных. Практически у всех остальных больных наблюдались ответы "в рифму". У 9% больных отмечались нарушения понимания смысла выполняемых операций. Все выявленные ошибки не поддавались коррекции. При делении однозначных и двузначных чисел 17% больных не допускали ошибок. В остальных случаях могло иметь место замедление темпа деятельности, колебания уровня достижений. У 25% больных отмечались отчетливые нарушения понимания смысла выполняемых счетных операций. Половина таких ошибок была доступна "вторичной" коррекции, половину исправить не удавалось.
