Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общетеоретические вопросы и основные понятия исследования 13
1.1. Посессивность 13
1.2. Генитивная группа 16
1.3. Предикативная и атрибутивная посессивность 19
1.4. Внешний посессор 21
1.5. Классификация посессивных конструкций в русском языке 24
1.6. Факторы, влияющие на использование конструкций с внешним посессором 29
1.6.1. Синтаксическая позиция 31
1.6.2. Семантическая роль 32
1.6.3. Тип посессивного отношения 33
1.6.4. Семантика глагола 37
1.6.5. Одушевленность посессора 42
Глава 2. Конструкции с экстрапозицией посессора 43
2.1. Анализ факторов 44
2.2. Предложная группа с предлогом к и ИГдат 52
2.2.1. Формальные и семантические свойства конструкции 54
2.2.2. Порядок следования ЛА и КА 60
2.2.3. Посессивная интерпретация к + ИГдат 64
2.2.4. К + ИГдат — аллатив или посессив? 68
2.3. Предложная группа с предлогом у и ИГр0Д 74
2.3.1. Локативное и посессивное значения 74
2.3.2. У топикальное и у посессивное: сфера употребления 80
2.3.3. Асимметрия посессивного пространства: здесь и отсюда vs. сюда 88
2.4. Датив 91
2.4.1. Сфера употребления 94
2.4.2. ИГда^.^+ИГрод 96
2.4.3. ИГдат vs. к+ИГдаг 98
2.5. Прочие случаи 100
2.6. Заключение 102
Глава 3. Конструкции с экстрапозицией обладаемого 103
3.1. Анализ факторов 103
3.2. Материал 112
3.2.1. Именная группа в творительном падеже 112
3.2.2. Предложная группа с предлогом в и ИГпрШі 118
3.2.3. Предложная группа с предлогом в и ИГв1Ш 120
3.2.4. Предложная группа с предлогом по и ИГвнн 121
3.2.5. Предложная группа с предлогом по и ИГдат 122
3.2.6. Предложная группа с предлогом за и ИГвин 123
3.2.7. Предложная группа с предлогом под и ИГвин 124
3.2.8. Предложная группа с предлогом на и ИГвин 124
3.2.9. Предложные группы с предлогами с и ИГрен. на и ИГпредл 124
3.3. Макроклассы конструкций 124
3.4. Интерпретация конструкций с экстрапозицией обладаемого 128
3.5. Кластеры конструкций с внешним посессором 131
Глава 4. Посессивные связи 135
4.1. Посессивная связность текста 135
4.1.1. Определение посессивной связи 135
4.1.2. Типы и свойства посессивных связей 140
4.2. Посессивные конструкции с позиции анализа 153
4.2.1. Валентностный потенциал имен 154
4.2.2. Установление посессора для имен, обозначающих части тела 157
4.3. Модели идентификации посессивных связей 166
Глава 5. Вторичные функции посессивных конструкций 169
5.1. Семантика и синтаксис посессивных местоимений 170
5.1.1. Значения посессивных местоимений 170
5.1.2. Синтаксис ПВМ 173
5.2. Критерий выделения вторичных функций ПВМ 176
5.3. Конструкции с посессивными актантами 180
5.4. Семантически рефлексивные конструкции с ПВМ 185
5.4.1. Классификация контекстов вторичных употреблений ПВМ 187
5.4.2. Вторичные функции ПВМ 195
5.5. Семантически рефлексивные ситуации с внешним посессором 203
5.6. Вторичные функции нерефлексивных посессивных конструкций 204
Заключение... 207
Библиография
- Предикативная и атрибутивная посессивность
- Предложная группа с предлогом к и ИГдат
- Предложная группа с предлогом в и ИГпрШі
- Посессивные конструкции с позиции анализа
Введение к работе
Объектом настоящего исследования являются посессивные конструкции русского языка, и более широко, посессивные связи между двумя именными группами в тексте. Среди посессивных конструкций рассматриваются прежде всего конструкции с внешним посессором, в которых посессивное отношение не кодируется прототипическим средством— генитивной группой. Приведем несколько примеров:
(0.1) Крыло самолета сверкало на солнце .
(0.2) У самолета сверкало на солнце крыло.
(0.3) Самолет сверкал на солнце крылом.
(0.4) Он подошел к самолету, залез на крыло и стал его простукивать.
В примере (0.1) посессивное отношение целое— часть целого маркируется с помощью родительного падежа зависимого имени — посессора, в (0.2) посессор кодируется предложной группой с предлогом у,ав (0.3) занимает позицию подлежащего, которую в предыдущих случаях занимало обладаемое {крыло), в то время как обладаемое оказывается на периферийной синтаксической позиции. В примере же (0.4) именные группы (ИГ) самолет и крыло упоминаются в разных предикациях, что не мешает слушающему идентифицировать посессора для ИГ крыло, опираясь на контекст. Конструкции типа (0.1) мы, вслед за А.Е.Кибриком [Кибрик 2000, 2003] будем называть конструкциями с внутренним посессором, типа (0.2)—- конструкциями с экстрапозицией посессора, типа (0.3)— конструкциями с экстрапозицией обладаемого. Вместе две последние группы конструкций образуют конструкции с внешним посессором. Также мы будем считать, что во всех четырех примерах ИГ самолет и крыло посессивно связаны отношением целое — часть целого .
Предметом рассмотрения в данной работе будут свойства (синтаксические, семантические, дискурсивные) посессивных конструкций в русском языке, их
Здесь и далее, если это не оговорено специально, в примерах полужирным выделяется посессор, а подчеркиванием — обладаемое. распределение, а также способы установления посессивных связей в тексте в тех случаях, когда они не маркируются с помощью специальных конструкций.
Актуальность настоящего исследования определяется в первую очередь тем, что посессивность является одной из фундаментальных категорий, в основе которой лежит «когнитивная сопряженность концептов, являющаяся одним из важнейших свойств организации когнитивной структуры» [Кибрик 2008]. Посессивные конструкции (ПК) не раз привлекали внимание исследователей, работающих в самых разных теоретических парадигмах. Конструкции с внутренним посессором являются важной составляющей именной группы, позволяющей исследовать ее синтаксис (см., например, [Abney 1987; Dobrovie-Sorin 2000; Insane 2003; Rappaport 1998, 2004; Zlatic 1998; Koptjevskajaamm 2001, 2003; Гращенков 2004, 2006]). Кроме того, лингвистов давно интересует вопрос о наборе выражаемых ими значений, которые варьируют от языка к языку, а также о природе посессивности [Seiler 1983; Heine 1997, 2001; Baron et al. (eds.) 2001; Koptjevskajaamm 2003 a, 2004; Rakhilina 2004; Борщев, Парти 1997; КПСБ 1989; Селиверстова 2004; ТФГ 1996]. Конструкции же с внешним посессором имеют двойственную функцию: выражение некоторого значения и кодирование посессивной связи, — и поэтому представляют интерес как для синтаксических, так и для семантических теорий (см., например, [Payne & Barshi (eds.) 1999; Landau 1999; Lander 2004; Paducheva 2004; Vermeulen 2005; Shibatani 1994; O Connor 2006; Апресян 1974/1995; Кибрик 2003;...]).
Существующие исследования по русскому языку посвящены обычно либо значению и синтаксису конкретных конструкций (см., например, [Мельчук, Иорданская 1995; Рахилина 1982, Paducheva 2004; ...]), либо в редких случаях — сравнительному анализу нескольких конструкций с внешним посессором ([Pete 1979, Cienki 1993, Paykin & VanPeteghem 2003]. Исключение составляют, в частности, работы А. Е. Кибрика, в которых посессивные конструкции описываются по набору факторов, влияющих как на их грамматичность, так и на их распределение ([Кибрик 2000, 2003; Кибрик и др. 2006]). Настоящая работа является продолжением комплексного изучения множества ПК русского языка на корпусном материале.
Целью работы является описание способов выражения посессивных связей в русском языке, а также построение, на основе этого описания, такой общей схемы установления посессивных связей слушающим, которая может быть переработана в алгоритмы заполнения посессивной валентности для конкретных классов имен.
Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
• определить состав и распределение посессивных конструкций (ПК), для чего требуется:
о построить классификацию ПК;
о выявить лексико-морфологические способы реализации каждого типа
ПК; о определить сферу употребления каждого из способов кодирования ПК; о рассмотреть семантические, синтаксические и дискурсивные свойства
различных посессивных конструкций; о выделить факторы, определяющие выбор говорящим одной из
нескольких возможных конкретных реализаций ПК, в случае, когда для
описания одной ситуации возможно более одного типа ПК.
• построить классификацию посессивных связей на основе способа их выражения в тексте;
• разработать общую модель установления слушающим посессивных связей в тексте;
• разработать уточненные модели для нескольких конкретных классов имен с учетом их специфики;
• проанализировать возможность отражения информации о посессивных связях в системах автоматической обработки текстов на естественном языке. Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые предпринимается комплексное изучение множества всех способов выражения посессора в тексте на большом корпусном материале.
В ходе работы получены следующие теоретически значимые результаты:
• описано развитие конструкций с экстраполированным посессором в направлении «чисто посессивных» употреблений, которые на синтаксическом уровне переходят в класс конструкций с внутренним посессором; выявлено, что иерархия посессивных отношений, которые могут кодироваться подобным образом, соответствует типологической иерархии посессивных отношений;
• разработана классификация конструкций с экстрапозицией обладаемого, основанная на соотношении семантических ролей посессора и обладаемого;
• показано, что конструкции с внутренним посессором, для которых кодирование посессивной связи является основной функцией, обладают рядом вторичных семантических и дискурсивных функций. Практическая значимость данного исследования определяется
следующими тремя фактами:
1. Проанализированный фактический материал может быть использован при составлении как учебных пособий по русскому языку для иностранцев, так и учебных курсов по русской и общей семантике и дискурсивному анализу.
2. Составленная модель установления посессивных связей слушающим может послужить основанием для описания реализаций валентностей различных классов имен.
3. Построенный алгоритм определения посессора для имен, обозначающих части тела, может быть использован в формализованных описаниях русского языка для компьютерных систем. Пожалуй, наиболее остро вопрос установления посессора стоит в системах машинного перевода, так как существуют языки (например, английский), в которых:
а) нет однозначно соответствующих русским конструкций с внешним посессором (он пожал мне руку — he shook ту hand);
б) заполнение посессивной валентности является более обязательным, чем в русском (я открыл 0впутр. посс глаза — / opened ту eyes, I opened 0внутр. п0сс eyes). Методы и материал исследования. Двумя основными методами сбора и анализа материала были разработка баз данных по исследуемому явлению и работа с корпусами текстов.
Прежде всего, использовался корпус посессивных конструкций русского языка, составленный из текстов отечественных авторов 20-го века и размеченный под руководством А. Е. Кибрика. На основе этого корпуса была создана база данных. Объем корпуса составляет около 250000 словоупотреблений и включает в себя немногим менее семи тысяч примеров на употребление генитивных именных групп и конструкций с внешним посессором. Для каждого относящегося к области исследования случая маркировались:
1. Базовый тип посессивной конструкции.
2. Лексико-морфологический тип посессивной конструкции.
3. Синтаксическая позиция основного элемента посессивной конструкции.
4. Семантическая роль основного элемента посессивной конструкции.
5. Семантика посессивного отношения между обладаемым и посессором.
6. Тематический класс вершинного предиката.
7. Одушевленность посессора.
8. Тип обладаемого.
9. Тип предикации.
Ю.Наличие модификаторов при обладаемом.
11 .Наличие модификаторов при посессоре.
Первоначальная разметка корпуса по параметрам 1, 2, 3-5, 7 проводилась С. В. Пискуновой, А. Н. Хитровым и автором данной работы. Впоследствии разметка остальных параметров и уточнение значение уже существующих осуществлялась А. Е. Кибриком, А. П. Леонтьевым, А. Л. Леонтьевой и автором данной работы.
Основным используемым корпусом текстов был Национальный корпус русского языка . Также привлекался материал Уппсальского корпуса русского языка. На материале этих корпусов были созданы три базы данных: по
2 http://www.ruscorpora.ru употреблению лексем рука, глаз, голова, живот, по употреблению возвратного притяжательного местоимения свой и по употреблению предложной группы с предлогом к в сочетании с другими лативными актантами. Характеристики этих баз данных представлены в соответствующих разделах диссертации.
Исследования большого объема материала по базам данных, сформированным из корпусов, дают, несомненно, ряд преимуществ по сравнению, например, с методом интроспекции, но вместе с тем и ставят перед исследователем ряд новых проблем. К преимуществам корпусного метода можно отнести:
• Эмпиричность данных. Примеры из корпуса являются естественными, а не порожденными согласно языковой интуиции исследователя.
• Возможность получения широкого круга примеров, то есть более полной картины исследуемого явления.
• Возможность учитывать контекст, в котором употреблена та или иная конструкция, выходящий за рамки предложения. В принципе это означает возможность учитывать, если это необходимо, дискурсивные факторы, влияющие на рассматриваемое явление.
• Возможность статистической обработки данных, что позволяет увидеть продуктивные тенденции и зависимости.
К связанным с корпусным методом исследования проблемам относятся, прежде всего, следующие:
• Необходимость оценки репрезентативности корпуса. Для того чтобы иметь возможность полагаться на данные, прежде всего статистические, полученные в результате работы с корпусом, необходимо понимать, насколько мы можем им доверять, насколько они отражают реальное распределение событий, а не их распределение в отдельно взятом отрывке письменного дискурса.
• Необходимость понимания того, что решение предыдущего вопроса, как и решение всей задачи в целом, зависит от того, какие конкретные значения будут выделены для каждого из параметров. Апробация работы., Основные положения диссертации были представлены и обсуждены в ходе докладов на научной конференции молодых филологов в Тарту (апрель 2003 г.), на Ломоносовских чтениях в МГУ им. М. В. Ломоносова (апрель 2004 г.), на Международных конференциях Диалог («Верхневолжский», июнь 2004 г., совместно с А. Е. Кибриком и А. Н. Хитровым; Звенигород, июнь 2005 г; «Бекасово», май-июнь 2007 г.), на Четвертой зимней типологической школе (Ереван, сентябрь 2005 г., совместно с А. Н. Судобиной), на Четвертой конференции по типологии и грамматике для молодых исследователей (Санкт-Петербург, ноябрь 2007 г.), а также на 3-й Ежегодной московской студенческой конференции по лингвистике (Москва, апрель 2008 г.).
Положения диссертации отражены в следующих публикациях:
? Брыкина М. М. Лативно-посессивный актант в конструкциях типа к маме на работу // Четвертая конференция по типологии и грамматике для молодых исследователей. Материалы (Санкт-Петербург, 01—03 ноября 2007 г.). СПб: «Нестор - История», 2007. С. 34-38.
? Брыкина М. М. Идентификация посессивных связей для имен, обозначающих части тела, в русском языке. //Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международной конференции «Диалог 2007» (Бекасово, 30 мая - 3 июня 2007 г.). Под ред. Л.Л. Иомдина, Н.И. Лауфер, А.С. Нариньяни, В.П. Селегея. М.: Издательский центр РГГУ, 2007. С. 95-101.
? Брыкина М. М. Типы конструкций с внешним посессором в русском языке. // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международной конференции «Диалог 2005» (Звенигород, 1-6 июня, 2005 г.). М.: Наука, 2005. С. 77-83.
? Брыкина М. М., Судобина А. Н. Посессивные показатели в роли дискурсивных маркеров (на материале некоторых уральских языков). // Четвертая типологическая школа: Международная школа по лингвистической типологии и антропологии. Ереван, 21-28 сентября 2005 г. Материалы летний и семинаров. М.: Издательство РГГУ, 2005. С. 98-101. ? Кибрик А. Е.3 Брыкина М. М., Хитров А. Н. Опыт фронтального корпусного исследования конструкций с внутренним и внешним посессором. // И. М. Кобозева, А. С. Нариньяни, В. П. Селегей (ред.). Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды Международной конференции Диалог 2004 («Верхневолжский», 2—7 июня 2004 г.). М.: Наука, 2004. С. 265-275.
? Кибрик А. Е., Брыкина М. М., Леонтьев М. М., Хитров А. Н. Русские посессивные конструкции в свете корпусно-статистического исследования. II Вопросы языкознания. М.: Наука, 2006. № 1. С. 16-45.
? Kibrik А. Е., Brykina М. М., Leontiev А. P., Leontieva A. L. A single phenomenon-oriented corpus: benefits and problems. II Second international conference "Grammar and Corpora". Abstracts. Liblice, 2007. Pp. 43-45.
Структура работы. Работа состоит из настоящего Введения, пяти Глав, Заключения, Библиографии и двух Приложений.
Глава 1 посвящена общетеоретическим проблемам, связанным с посессивностью и способами ее выражения в языке, а также определению основных понятий исследования. В ней дается обзор литературы по посессивности, приводятся возможные классификации посессивных отношений, рассматриваются свойства конструкций с внешним посессором и приводятся факторы, влияющие на их использование. Обсуждение этих вопросов позволяет создать классификацию посессивных конструкций в русском языке. Глава 2 посвящена конструкциям с экстрапозицией посессора (ЭП). Анализируется влияние выделенных в Главе 1 факторов на употребление таких конструкций. Выявление семантических источников различных способов кодирования посессора позволяет не только описать их значение, но и интегрировать его в сферу значений соответствующих лексико-морфологических средств. Для некоторых типов конструкций с ЭП выделяются «десемантизированные» употребления, в которых посессор обладает нестандартным синтаксическим поведением. В Главе 3 рассматриваются конструкции с экстрапозицией обладаемого (ЭО). Показано, что им благоприятствуют совсем иные значения выделенных факторов, чем те, которые характерны для ЭП, что связано с разной природой этих конструкций. Анализ сферы употребления конструкций с ЭО позволяет провести границу между различными посессивными отношениями, основанную на их связи с ситуацией. В Главе 4 более детально обсуждается определение посессивной связи и рассматриваются способы установления посессивных связей в тексте. На основе анализа нескольких размеченных текстов предлагается модель определения посессивных связей слушающим, а также составляется алгоритм заполнения валентности на посессора для имен, обозначающих части тела. Глава 5 посвящена вторичным функциям посессивных конструкций, прежде всего конструкций с рефлексивным посессивным местоимением. Главным образом рассматриваются случаи, когда посессор имени выражен несмотря на то, что его отождествление однозначно предопределяется значением предиката или контекстом. Показано, что такое на первый взгляд «избыточное» маркирование посессора связано с созданием фокуса внимания на всей группе обладаемого или на одном из ее элементов.
В Приложении 1 обсуждается предложенная А. Н. Барановым методика проверки репрезентативности корпусов, ориентированных на отдельно взятое (грамматическое) явление. Предлагается модифицированная методика, по которой проводится проверка основного корпуса исследования. В Приложении 2 приводится образец текста с первичной разметкой посессивных связей.
Предикативная и атрибутивная посессивность
Общепринятым является выделение предикативного и атрибутивного обладания. В первом случае посессивное отношение задается глаголом, а во втором оно особым образом маркируется в составе именной группы. Согласно [Mithun 2001: 285], в атрибутивных конструкциях посессивность обычно находится в значений. В рамках генеративной парадигмы предикативная посессивность часто считается более объемлющей категорией, а атрибутивная посессивность включается в нее или производна от нее. Так, в [Baron 1997: 117] атрибутивная посессивность рассматривается как сокращенная форма гшеть-конструкций. В то же время, например, в работе [Togeby 2001], выполненной на материале датского языка, утверждается, что предикативные и атрибутивные способы выражения обладаемого имеют одинаковый потенциал значений (то есть и в предикативной, и в именной посессивности кодируются однородные типы значений).
Конструкции с внешним посессором сочетают в себе свойства как предикативной, так и атрибутивной посессивности. От предикативного обладания они наследуют то, что связь между посессором и обладаемым на синтаксическом уровне устанавливается опосредованно, через предикат. С другой стороны, само посессивное отношение не задается, как и в случае предикативного обладания, глаголом, а имеет пресуппозитивный статус [Baron &Herslund 2001]. Так, в предложениях У меня собака заболела /Моя собака заболела информация о наличии у говорящего собаки входит в пресуппозицию, в отличие от предложений, выражающих предикативное обладание (Уменя есть собака), где эта информация входит в ассерцию.
Подробный обзор литературы, посвященной конструкциям с внешним посессором (КВП), содержится в статье [Payne, Barshi 1999]. Центральными вопросами, рассматриваемыми при описании конструкций с внешним посессором, являются следующие:
Сфера использования термина «внешний посессор». В связи с тем, что не существует общепринятого определения внешнего посессора, в разных работах по-разному определяется круг конструкций, относящихся к этому явлению. В [Payne, Barshi 1999] КВП определяются как конструкции, в которых семантическое отношение обладатель — обладаемое выражается кодированием посессора как одной из синтаксических валентностей глагола в составляющей, отличной от той, которая содержит обладателя. Такое определение, однако, охватывает только подмножество конструкций с экстрапозицией посессора.
В [Blake 1984: 438] КВП называются два типа конструкций. 1-й случай (экстрапозиция обладаемого): поднимаемый посессор занимает позицию и перенимает семантическую роль обладаемого, которое при этом становится шомером. 2-й случай (экстрапозиция посессора): Посессор передвигается в позицию непрямого дополнения или сирконстанта, а обладаемое остается на своей исходной позиции. Наличие трансформации, которая связывает между собой конструкции с внешним и внутренним посессором. В [Baker 1988] эта трансформация описывается с позиций реляционной грамматики. В [Мельчук, Иорданская 1995] дается краткий обзор трансформаций, постулировавшихся в свое время в генеративной теории.
В русской традиции трансформационный подход восходит к Ю. Д. Апресяну [Апресян 1974/1995)]. Согласно этому подходу, конструкции с внешним посессором представляют собой результат расщепления валентностей. У глагола различаются семантическое управление (наличие у слова семантических валентностей) и синтаксическое (возможность их реализации в тексте), и каждое из них может быть обязательным, факультативным или нулевым. Расщепление валентности — это "представление одной валентности слова А ... с помощью двух соподчиненных А словоформ" [Апресян 1995: 154]. То есть конструкции с внешним посессором возникают в случае нулевого семантического управления и сильного/слабого синтаксического. Далее, автор отмечает, что, в частности, валентности субъекта и объекта расщепляются на обозначение целого и его активной (у объекта - непосредственно страдающей части), и приводит примеры расщепления других валентностей, что очерчивает прототипические случаи употребления КВП.
Предложная группа с предлогом к и ИГдат
В результате изучения набора директивов по синтаксическому словарю Г. А. Золотовой [Золотова 2001] было выявлено 4 директива, которые используются при глаголах прибытия совместно с КА: в + вин., за + вин., на + вин., под + вин. ЛА также может быть наречием места (напр., пойти к кому-то домой).
Что касается КА, то в подавляющем большинстве случаев (98,5% примеров из корпуса) имя, входящее в данную предложную группу, является одушевленным. В случае если это имя неодушевленное, КА и ЛА связаны между собой смежным взаиморасположением: (2.11) Голодная и взъерошенная, она со стуком прыгнула из форточки на пол, метнулась под шесток к своему блюдцу... (Александр Яшин. Подруженька (1965))20 (2.12) Потом он взял с широкого деревянного подоконника кипу газет и вернулся к своему столику на террасу. (Сергей Юрский. Чернов (1972-1978)) КА при этом является ОБЪЕКТОМ-ЦЕЛЬЮ передвижения, а ЛА МЕСТОМ назначения (конечным пунктом движения по Е. Муравенко).
С учетом возможных способов оформления ЛА был отобран материал для дальнейшего исследования: 1213 примеров из Национального корпуса русского языка (http://www.ruscorpora.ru); примеры из корпуса по посессивным конструкциям в русском языке. Количество различных типов конструкций; найденных в НКРЯ представлено ниже в таблице 2.15. В первом столбце обозначается тип конструкции: Рг — местоимение, N — полная именная группа; асе — винительный падеж, dat — дательный; в скобках указывается расстояние между словами. Во втором столбце приводится количество примеров, найденных в НКРЯ на соответствующую конструкцию. В третьем столбце указывается объем выборки (из общего количества найденных примеров). В четвертом столбце — количество примеров из выборки, в которых конструкция употреблена в интересующем нас значении (удалялись из выборки примеры типа она зашла к нам на пять минут, где предложная группа не имеет лативного значения). Наконец, в пятом столбце оценивается приблизительное количество примеров во всем корпусе для каждой конструкции в нужном нам значении по следующей формуле: Ncv = N , x -z-, где Ncv — оценочное количество интересующих нас примеров в корпусе, Nreal — количество найденных в корпусе примеров; л5 — количество примеров в выборке, пг— количество интересующих нас примеров в выборке. домой к (1-3) N-dat 201 20 14 141 Для каждого события в корпусе размечались: семантический тип ЛА; предлог, употребленный в ЛА; способ номинации КА (местоимение или полная ИГ); порядок следования КА и ЛА.
Из рассмотрения исключались лативные актанты, разделенные запятыми (он поехал ко мне, под Витебск). ЛА может быть как предметным именем, так и именем, обозначающим ситуацию/событие. Предметные ЛА: Неотчуждаемая принадлежность: части тела {лист упал к ней на колени) Ьр одежда {спрятала колоду к себе под корсет) сі Место: месторасположение {приехал к ней в Москву; поднялся к ней на мост) 1ос место {приехал на дачу к приятелю) pi pi обозначает место, где КА находится часто, чаще всего это место (временного) проживания или работы КА, а 1ос — место, где КА просто находится на момент совершения действия, обозначаемого главным предикатом, не связанное с КА никаким дополнительным отношением, чаще всего это названия улиц / городов / стран. Прочее: объект (потенциальной) принадлежности КА (положите письмо ко мне на стол) poss группа (принять к себе на второй курс) gr Событийные ЛА Событийные ЛА различаются по следующим параметрам (фрагмент классификации представлен в таблице 2.16): S Участие в событии, обозначаемом ЛА, субъекта/объекта того действия, которое обозначатся главным предикатом (чаще всего это передвижение). SUB — участие в качестве первого актанта, субъекта; ОВ — участие в качестве второго актанта, объекта; симм— участие в событии, обозначаемом симметричным предикатом (при котором два участника имеют одинаковые роли). -/ Участие в событии референта КА. S Возможность посессивной связи между ЛА-событием с одной стороны и КА или субъектом/объектом (S/O) действия с другой.
Предложная группа с предлогом в и ИГпрШі
Посессор — подлежащее или прямое дополнение Форма/количество При экстрапозиции обладаемого в предложную группу с предлогом в фокус внимания приходится, как и при экстрапозиции обладаемого в именную группу в творительном падеже, на форму/количество, в которой находится объект-посессор: (3.34) Овощей-то, пожалуй, побольше, чем в Подмосковье, и молока побольше, его прямо в стаканах с румяной пеночкой выставили. (Приставкин А.И., Ночевала тучка золотая) (3.35) Такие же банки, проржавевшие и пожелтевшие, валялись около крытого мхом маленького домика в большом количестве. (Шаламов В.Т., КР: Сухим пайком) Для, того чтобы понять разницу между двумя типами экстрапозиции, сравним два предложения: (3.36) а. Молоко выставляли в стаканах, б. Молоко выставляли стаканами.
Контейнер, экстрапонированный в ИГ в творительном падеже, указывает скорее на ненормальность (превышение нормы) количества, в котором производится действие над объектом или в котором он находится, а при экстрапозиции в ПГ в фокусе находится непосредственно контейнер, форма или количество, в которых находится объект.
Параметр по которому оценивается объект Это значение схоже с тем, которое в случае с обладаемым, выраженным ИГТвор, было названо физическим источником для осуществления события. Для посессора-прямого дополнения это обычно стимул для восприятия: (3.37) ... и бедный человеческий мозг просто не в силах представить в конкретных образах тамошнюю жизнь... (Шаламов В.Т., КР: Татарский мулла и чистый воздух) Для посессора-подлежащего наиболее частым контекстом являются предикаты класса qual (обозначающие качество или свойство) : (3.38) Петрович стоял рядом со шкафом и так был широк в плечах, так монументален, что казалось, это стоят рядом два брата-близнеца. (Коваль Ю., Самая легкая лодка в мире) Место посессора, где происходит действие или к которому относится состояние В этом случае обладаемое связано с посессором отношением WH: (3.39) Оба вала в нескольких местах были прорезаны перекрестной дорогой. (Шаламов В.Т., КР: Первая смерть) Посессор — подлежащее и другой актант вершинного предиката
Как и в случае, когда обладаемое оформляется творительным падежом, предложная группа с предлогом в и ИГ в предложном падеже при предикатах, обозначающих сравнение, выражает некоторый параметр, по которому подлежащее сравнивается с одним из других актантов: (3.40) Природа тоньше человека в своих ощущениях. (Шаламов В.Т., КР: Стланик) Обладаемое является формой, в которой производится действие, или формой, обозначающей состояние и лексически ограничено словами типа ряд, шеренга, колонна . (3.41) По проложенному узкому и неверному следу двигаются пятъ-шестъ человек в ряд ( в колонну, в группу) плечом к плечу. (Шаламов В.Т., КР: По снегу) Посессор — прямое дополнение Место контакта
При глаголах физического воздействия класса beat (толкнуть, пихать, пинать, ударить), производимого чаще всего с целью нанесения вреда объекту-пациенсу, эта предложная группа обозначает точечное место соприкосновения, если объект является одушевленным (он толкнул бочонок, он толкнул бочонок в крышку). Соответственно, эта предложная группа связана с объектом посессивным отношением часть тела : (3.42) Дед Аверя засмеялся, толкнул меня пальцем в бок. (Коваль Ю., Самая легкая лодка в мире) (3.43) Клара поставила тарелку на ступеньку, подошла ко мне поближе и вдруг поцеловала меня в губы. (Коваль Ю., Самая легкая лодка в мире) Форма Рассмотрим следующий пример: (3.44) Мы вырывали их из земли вагами-рычагами, пилили и складывали в штабеля. (Шаламов В.Т., КР: Ягоды) В отличие от ПГ с предлогом в и ИГПредл в данном случае обладаемое обозначает форму, в которую преобразуется объект при воздействии на него, а не ту форму, в которой с ним происходит какое-то событие. Стимул для восприятия
При глаголах восприятия, которые связаны с активацией в сознании субъекта некоторой сущности {знать, узнать, помнить), рассматриваемая предложная группа может обозначать физический стимул для восприятия. Но, как и в случае со словами типа ряд, здесь, возможно, имеются лексические ограничения на обладаемые: (3.45) Мы все знали ее в лицо ( в походку, в фамилию) хорошо — на прииске женщин было очень мало. (Шаламов В.Т., КР: Первая смерть)
Посессивные конструкции с позиции анализа
1. Конструкции с локальным посессором возможны при любых синтаксических позициях потенциального обладаемого. 2. Набор потенциальных посессоров для имени зависит от синтаксической позиции обладаемого. 3. В некоторых синтаксических позициях (например, предложная группа в составе копредиката) посессор для имени, обозначающего часть тела, может быть установлен по синтаксическим правилам. 4. Если посессор не маркируется специально (локальный и экстрапонированный посессор), то он обычно имеет более высокий синтаксический статус, чем потенциальное обладаемое. 5. Из таблицы 4.5 и диаграмм 4.7-4.9 можно видеть, что субъект является приоритетным потенциальным посессором. Действительно, если семантика конструкции не задает ограничений на направление посессивной связи, то посессором должен быть участник: а) обладающий соответствующим статусу посессора характеристикам (для имен, обозначающих часть тела, такой характеристикой является одушевленность), б) имеющий высокий уровень активации.
Таким участником, как мы отмечали выше, часто бывает подлежащее. Этот результат в целом согласуется с иерархией А. Д. Шмелева — Субъект»Говорящий»Адресат. Говорящий и адресат в ситуации диалога являются центральными участниками. Используемое нами понятие участника с высоким уровнем активации как одного из приоритетных потенциальных посессоров включает в себя говорящего и слушающего.
Ситуации, когда реально имеется несколько потенциальных посессоров, не слишком частотны. Приведем еще раз пример (4.52), где как раз возникает конфликт между двумя участниками ситуации, один из которых находится в позиции подлежащего, но и другой имеет достаточно высокий уровень активации: (4.52) рх А теперь Леночкщ была в легком летнем платье, с \открытыми руками1рп„„ и он, рх рх ,. принуждал себя оставаться спокойным, глядя па \крепкие загорелые рт м1Рп„-,- у, на [молодую грудь, поднимавшуюся и опускавшуюся под тонкой .материей] poss:ii ,.
Для разрешения этого конфликта необходимо понимание всей ситуации в целом. Еще один типичный контекст, в котором может возникать конфликт между потенциальными посессорами— это переходные глаголы с лативными актантами (см. примеры (4.48) и (4.49)).
6. За рамками проведенного исследования осталась возможность выделения случаев с нерелевантным или неизвестным слушающему посессором, которая требует глубокого семантического и дискурсивного анализа.
В разделе 4.1 было обосновано понятие посессивной связи и описаны различные типы таких связей. Затем мы рассмотрели вопрос о валентностном потенциале имен, и из имен, имеющих сильную валентность на посессора, для анализа возможных направлений посессивной связи были выбраны те, которые обозначают части тела. Мы показали, что набор потенциальных посессоров зависит от синтаксической позиции обладаемого. Несмотря на разнообразие возможных направлений посессивных связей, представляется возможным составить общую иерархию потенциальных посессоров (некоторые из которых могут быть нерелевантны для определенных контекстов, что, однако, не нарушает общую стратегию «поиска» посессора). В качестве посессора из множества референтов контекста, обладающих ингерентными характеристиками предполагаемого посессора, выбирается тот, который в данной иерархии располагается выше: Локальный посессор Актант предиката, если предикат накладывает ограничения на посессивные связи между своими актантами или если сирконстант связан с одним из актантов предиката Экстрапонированный посессор Онтологический посессор Логически вычисляемый посессор Участник ситуации, удовлетворяющий характеристикам потенциального посессора и имеющий высокий уровень активации. Часто таким участником оказывается субъект предиката.
Имея такую общую схему «поиска» посессора, мы можем предположить, как происходит определение посессора слушающим: Посессор выражен явно (локальный или экстрапонированный посессор). Посессор определяется исходя из семантики клаузы. Посессор впрямую не называется говорящим, а значит: а) активирован в сознании слушающего как элемент картины мира (онтологическая посессивность); б) может быть вычислен логически; в) активирован в сознании слушающего как дискурсивно значимый (в том числе им может быть говорящий или сам слушающий).
В заключение рассмотрим вопрос о том, насколько решаемой является задача установления посессивных связей для систем автоматической обработки языка. Этот вопрос, безусловно, стоит в любых системах, предполагающих понимание текста (например, в интеллектуальных системах машинного перевода или в системах извлечения знаний из текстов).
В общем случае правильный выбор посессора невозможен без учета как дискурсивных факторов, так и системы знаний об устройстве мира. Но в первую очередь необходимо иметь разметку лексем по семантическим классам, ведь для каждого класса схема поиска посессора должна быть своей, а главное, разные классы будут отличаться по степени необходимости такого поиска и задачам, которые должен решать поиск. Локальный и экстрапонированный посессор, конечно, могут выделяться синтаксическим анализатором и без такой разметки. Для определения посессивных связей, которые задаются предикатом, в моделях управления глаголов информация об этих связях должна прописываться специально53. Имея эту информацию и синтаксический анализатор, можно решать задачу об установлении посессивных связей для сирконстантных позиций. Онтологический посессор (наличие которого может влиять, в частности, на то, будет ли ИГ определенной), очевидно, не может быть установлен, если в системе нет собственно онтологии. Установление логических посессивных связей может оказаться под силу только тем системам, которые предполагают построение при анализе входного текста некоторого аналога картины мира. Дискурсивные же посессивные связи, по-видимому, всегда могут быть определены лишь с некоторой долей вероятности, причем для определения самых простых достаточно синтаксического анализатора.
