Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Исторические предпосылки развития эвенкийской литературы 21
1.1. Роль социокультурного фактора в младописьменной литературе эвенков 23
1.2. Этнокультурные основы младописьменной литературы эвенков 52
1.3. Суперэтническое звучание эвенкийской литературы 65
ГЛАВА 2. Проблемы истории эвенкийской литературы ...82
2.1. Первый этап эвенкийской литературы (30 —40-е годы) 92
2.2. Второй этап эвенкийской литературы (60-е - начало 80-х годов) 108
2.3. Третий этап эвенкийской литературы (середина 80-х годов по настоящее время) 122
ГЛАВА 3. Художественный мир галины кэптукэ 137
Заключение 173
Библиография 179
- Роль социокультурного фактора в младописьменной литературе эвенков
- Этнокультурные основы младописьменной литературы эвенков
- Первый этап эвенкийской литературы (30 —40-е годы)
- Второй этап эвенкийской литературы (60-е - начало 80-х годов)
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Сегодня нельзя не оценить самого факта возникновения эвенкийского письменного искусства слова в истории всемирной литературы, если при этом еще учесть небольшую численность эвенкийского этноса (35 тысяч человек по последней переписи 2002 года). По данному поводу в работах критиков и литературоведов сказано немало. Исследование эвенкийской литературы в настоящее время может предполагать постановку таких проблем, как: 1) художественное осмысление элементов традиционной культуры (быт, обрядность, религия, обычное право) в творчестве эвенкийских авторов; 2) роль автора в фольклорной традиции (сказители) и в письменном искусстве слова (поэты и писатели); 3) значение литературы в духовной системе ценностей эвенков. Разумеется, названы не все проблемы, но сегодня важно также в контексте событий и перемен, которые в настоящее время происходят в России, соотнести общие, и отчасти обнаруженные, социокультурные и недостаточно изученные этнокультурные начала в истории эвенкийской литературы.
Опыты первых эвенкийских авторов (А. Салаткина, Н. Сахарова, С. Пикунова, А. Платонова, И. Кириллова и др.) в 30-е годы заложили основы родной литературы. И уже тогда в ней можно было увидеть взаимодействие социокультурных и собственно этнокультурных начал. Они прослеживаются и позднее, о чем свидетельствует творчество таких поэтов и писателей, как Петр Савин (40-е гг.), Иван Удыгир, Василий Доколев, Владимир Лоргоктоев, Алитет Немтушкин (50-е гг.), Николай Оёгир, Дмитрий Апросимов (60-е гг.), Александр Латкин, Николай Калитин (70-е гг.), Галина Кэптукэ (80-е гг.). Вместе с тем интересующее нас соотношение проявлялось в разные десятилетия по-разному. Здесь многое остается неизученным и еще не введено в научный обиход.
В статьях и монографиях, посвященных младописьменным литературам Севера (Г.М. Василевич, М.Г. Воскобойникова, М.А. Сергеева, Ж.П. Трошева, А.В. Пошатаевой, А.К. Михайлова, Б.Л. Комановского, В.Б. Окороковой и др.) искусство слова эвенков оценивалось в значительной степени как социокультурный феномен. Естественно, что акцент делался на социальной обусловленности литературного процесса. Так, например, рассматривалось значение биографического фактора (личная судьба автора, ставшего прототипом главного героя в произведениях — как обобщенный опыт народа, «преодолевающего отсталость» и вживающегося в реалии «советской цивилизации»), влияние русской и советской литератур (учились, как писать), национальное своеобразие (родная природа, бытовой этнографизм) в творчестве эвенкийских авторов. Несомненно, все это заслуживает внимания исследователей, и, учитывая исторические условия возникновения эвенкийской литературы, следует признать такую постановку проблемы правомерной.
Однако в настоящее время необходимо обратить внимание и на другую составляющую в современной истории эвенков. В XX веке процессы политического, социального и культурного характера, вступавшие в сложные взаимоотношения с духовным миром народа, привели к исчезновению многих элементов традиционной культуры. Произошло отчуждение от народных традиций значительной части представителей этноса. Анализ сложившейся ситуации требует социологических, этнографических, исторических и культурологических исследований. Вместе с тем постановка волнующей нас проблемы в литературоведении также видится своевременной и актуальной, сегодня перед нами встает задача осмысления прошлого, настоящего и будущего духовной культуры эвенков. Рассмотрение эвенкийской литературы дает возможность не только более адекватно осмыслить сущность литературного процесса в ретроспекции и на современном этапе, но и выявить некоторые
перспективы его развития. Таким образом; исследование: избранной нами темы представляется актуальным.
Объектом исследования в диссертации выступает эвенкийская литература;
Х2С— начала-ХХГ вв.
Предметом исследования является рассмотрение и соотнесение социокультурных и этнокультурных начал истории эвенкийской.литературы;.
Еипотеза исследования состоит в предположении устойчивости, этнокультурного начала, в; эвенкийской; литературе, в отличие от социокультурного, что, может быть подтверждено в ходе- исследования проблемы взаимодействия опыта традиционной культуры эвенков и реалий индустриальной цивилизации в творчестве эвенкийских поэтов и писателей, в результате которого выявится непреходящеезначениероднойкультуры.
Гипотеза будет подтверждена, если:
разграничить - сущность w функции: социокультурных и этнокультурных; факторов, обусловивших развитие письменного художественного слова эвенков;
установить историческую» динамику и этапность взаимодействия социокультурных и этнокультурных начал в литературном процессе;
проанализировать, произведениям эвенкийских авторов в контексте исследования.
Целью настоящей работы является изучение и выявление специфических особенностей исторического развития эвенкийской национальной литературы.
Для достижения цели исследования решаются следующие задачи:
1. Уточняется методология исследования.
2. Рассматривается определяющая для: истории эвенкийской литературы
динамика вхоотношении социокультурных и.этнокультурных факторов.
3. Обосновываются этапы истории эвенкийской литературы.
Анализируются произведения эвенкийских авторов в целях определения основных мотивов в творчестве эвенкийских поэтов и писателей на разных этапах истории эвенкийской литературы.
Раскрываются закономерности личностного самораскрытия и созидания художественного мира писателя в аспекте взаимопересечения социо- и этнокультурных начал на материале творчества Г. Кэптукэ.
Степень изученности проблемы.
Прежде всего необходимо отметить неоценимый вклад в развитие эвенкийской литературы таких ученых-тунгусоведов, как Г.М. Василевич и М.Г. Воскобойников. Благодаря их активному участию уже в 30-е годы первые эвенкийские поэты и писатели вошли в литературу. Историко-литературные оценки и характеристики (биографии авторов, комментарии к текстам, личные наблюдения за творческим процессом) Г.М. Василевич и М.Г. Воскобойникова имеют большое значение для нашей работы. Можно сказать, что к настоящему времени в публикациях Г.М. Василевич (1950), М.Г. Воскобойникова (1957), Ж.П. Трошева (1983), В.Б. Окороковой (2000), Н.И. Гладковой (2003),. О.И. Пашкевич (2004) и других авторов содержатся литературно-критические обобщения, касающиеся тематики произведений, особенностей художественного слова, поэтических образов, периодизации, проблем перевода.
В трудах М.А. Сергеева (1954), Р.Г. Бикмухаметова (1962), Б.Л. Комановского (1977), А.В. Пошатаевой (1988), В.М. Акимова (2002), Н.В. Цымбалистенко (2003), Ионина Г.Н. (2006), Роговера Е.С. (2007) и других исследователей, где выявляется общий контекст развития младописьменных литератур Севера, есть наблюдения, относящиеся и к эвенкийской литературе. В их работах поднимались проблемы художественного своеобразия творчества авторов-северян, выделялись этапы и раскрывались общие закономерности и тенденции в литературном процессе. При этом учеными на первый план выдвигался социальный фактор, способствовавший становлению литератур
народов Крайнего Севера, отмечались также их национальные особенности. Но специфические - противоречия и взаимодействия социокультурных и этнокультурных факторов в духовном опыте писателей-эвенков так и не стали предметом» особого изучения в работах этнографов, литературоведов и критиков. Таким образом, избранный нами аспект изучения письменного художественного' слова эвенков как специальная тема разрабатывается.впервые.
Теоретико-методологической основой диссертационного-исследования в области литературоведения послужили'1 труды Р. Барта, М.М. Бахтина, А.С. Бушмина, Б.М. Гаспарова, Г.Д. Гачева, И. Гердера; А.Б Есина, Г.Н. Ионина, Б.Л. Комановского, А.Н. Пыпина; С.Н. Руссовой, П.Н. Сакулина, Ш. Сент-Бева, И. Тэна, Г.М. Фриндлендера, Ф: Шиллера, E.F. Эткинда и др.; в области культурологии- и философии* — работы И. F. Гердера, Н.Я. Данилевского, М.С. Кагана, Зі Тайлора, О: Шпенглера и др.; в области- историши этнографии»— труды А. Бранда, В.И. Бойко,' ЮіА. Бромлея, Г.М! Василевич, ЛІН. Гумилева, И.С. Гурвича, И. Избрант, Н.В. Ермоловой, В.В. Карлова1, В.И. Козлова, В.П. Кривоногова, А.Н. Куриловича, Н.П. Никульшина, В.А. Тишкова, В.А. Туголукова, В:Н. «Увачана и др.; в, области религиоведения — работы А.Ф. Анисимова, Г.В. Ксенофонтова, А.И. Мазина, Э. Тайлора; а также труды фольклористов Г.И. Варламовой, Г.М. Василевич, М.Г. Воскобойникова, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, К.В. Чистова и др.
Методология исследования основана на комплексном подходе, предполагающем междисциплинарную связь литературоведения и фольклористики с такими науками, как история, этнология, этнография; культурология, религиоведение. Исследование социоэтнических проблем, истории письменного художественного слова эвенков включает в себя установление и рассмотрение движущих сил литературного процесса, то есть социокультурных и этнокультурных факторов, а также выявления основных тенденций в творчестве
эвенкийских поэтов и писателей, личностно определяемых как взаимодействие начал социокультурного и этнокультурного характера.
Методологически важными для нашей работы являются принцип историзма, принцип взаимосвязи искусства слова с социальным и духовным опытом народа, принцип народности. Выдающийся ученый Д.С. Лихачев (1981), говоря о принципе историзма, подчеркивал, что научное объяснение художественного произведения невозможно без понимания того, что его истоки восходят к самой эпохе, в которой оно было создано, истории культуры и литературы, биографии творца. При изучении эвенкийской литературы важно учитывать тот факт, что ее развитие изначально протекало в общесоветском культурном контексте.
Главной особенностью становления литератур народов Севера ученые нередко называли «ускорение» [Комановский: 1977; Михайлов: 1983]. Под «ускорением» ими понимался качественный шаг из дописьменной традиции (мифология и фольклор) в литературу социалистического реализма. Ясно, что в этих условиях творчество художников слова носило своеобразный характер, обусловленный во многом особенностями авторского мироощущения. Проблема автора является одной из ключевых в литературоведении. Трудно оспорить точку зрения, согласно которой художественное творчество сопряжено с индивидуальностью поэта и писателя, его духовным и жизненным опытом [см. Виноградов: 1961; Храпченко: 1977; Бахтин: 2000; Руссова: 2005 и др.]. Вместе с тем утвердилось и иное мнение. Так, например, Р. Барт говорил о «смерти автора» и о необходимости признания предельно активной, творческой роли читателя. На смену автору пришел скриптор (писарь), который «может лишь вечно подражать тому, что написано прежде и само писалось не впервые...» [Барт: 1994, с. 388]. Опыт младописьменных литератур «корректирует» этот спор.
В своей работе мы придерживаемся первой из названных выше концепций образа автора. Предварительно отметим, что в прозе и поэзии эвенкийских литераторов ярко выражено субъективное начало, что, безусловно, связано с
младописьменным характером искусства слова, эвенков, когда художественное постижение мира осуществляется через призму личного опыта. Значимость автобиографического жанра в литературах народов Севера подчеркивали многие исследователи. Р. Бикмухаметов,. например; отмечал, что названный, жанр стал коротким путем' в становлении поэтов и писателей-северян. На примере собственной судьбы, по его словам, они сумели показать «становление нового человека, свободной социалистической; личности». [Бикмухаметов: 1961, с. 35]. Ю; Хазанкович- отмечает, что в творчестве А. Немтушкина, авторское сознание воплощенное в лирическом герое, либо = повествователе, отражает субъективный взгляд на окружающий мир.. Произведения эвенкийского поэта и писателя раскрывают глубинную сущность традиционных основ бытия народа, его-ментальные особенности [Хазанкович: 2007].
Применение принципа историзма в нашей работе предполагает рассмотрение значения фольклора, традиционной культуры, культурного контекста, авторского мироощущения в становлении младописьменной эвенкийской литературы.
На наш; взгляд, при изучении эвенкийской;литературы; нельзя не учитывать сложную соотносимость социальных и этнических процессов, протекавших в жизни этноса на протяжении прошлого столетия. Это позволит выявить специфику письменного искусства слова эвенков. Внимание исследователей к проблеме влияния внехудожественых факторов на литературный процесс имеет давнюю традицию. Как известно; И.Г.Еердер( 1784 — 1791) впервые предпринял попытку рассмотрения искусства, В; частности литературы, в связи с общественно-историческим; развитием; человечества [Гердер (а), (б): 1959]. Культурно-историческая школа И: Тэна, в формировании; которой важную роль сыграли взгляды И.Г. Гердера, придавала большое значение трем факторам: раса (особенности менталитета), среда (климат, социум) и момент (соотношение традиций и их обновление в ходе исторического развития), — определявшим художественное творчество. Отсюда обращение И. Тэна (1880) к
первоисточникам, стремление к систематизации, обобщению и всестороннему охвату исследуемого материала, а также учет преемственности' эпох и применение законов естественно-научных дисциплин в гуманитарных исследованиях [Тэн: 1996].
В. отечественной науке изучению жизни общества, ее1 влиянию на художественное творчество большое внимание уделял А.Н. Пыпин (1898). Социологический метод П.Н. Сакулина (1925) предполагал анализ культурной среды, способствующий раскрытию общественного бытия и сознания: Многие ученые в советские годы, в соответствии с идеологическими установками того времени, утверждали, что метод социалистического реализма художественно раскрывает действительность в ее революционном развитии. Постепенно этнические проблемы стали привлекать особое внимание. Один из аспектов этнофилологического подхода, разрабатываемого' кафедрой* литературы и методики^ ее преподавания (ИНС, РГПУ им. А.И. Герцена, 1999), историко-культурный, направлен на изучение сложного* соотношения идеологических, политических и этнических факторов, оказывающих влияние на развитие младописьменных литератур Севера [Отчет о НИР: 1999; Акимов: 2002]. Споры об этносе, применительно к истории национальных литератур, «ускоренно» развивавшихся в XX веке, создают в филологической науке актуальную проблемную ситуацию, методологически важную для нашего исследования.
В этой связи надо сказать, что в истории отечественной науки названная проблема находилась в поле зрения таких ученых, как. Широкогоров СМ., Токарев С.А, Чебоксаров Н.Н, Козлов В.И., Гумилев Л.Н, Бромлей Ю:В., Тишков В.А.„ и др. Вопрос интерпретации сущности^ этноса ими решался различно. Так, например, Л.Н. Гумилевым осуществлена попытка осмысления взаимодействия человечества с биосферой, что заслуживает внимания. Согласно его концепции, формирование этногенеза происходит за счет космической энергии, географического ландшафта, пассионарности, комплиментарности, стереотипа
поведения [Гумилев: 1990]. По нашему мнению, действие космической энергии, ландшафта на развитие этносов не бесспорно и требует дополнительных исследований, тогда как пассионарность, вероятно, может быть одной из предпосылок этногенеза. Продуктивна мысль Л.Н. Гумилева о комплиментарности с ее положительным и отрицательным противопоставлением («мы» — «они»). На эту дихотомию позднее указывал и Ю.В. Бромлей. Несомненно, что образ жизни, окружающий мир и традиции влияют на формирование динамики стереотипа поведения.
Ю.В. Бромлей считал этносы социальным явлением и связывал решение проблемы теории этноса с необходимостью определения его типологических черт. К их числу он относил наличие у групп людей общности этнонима, самосознания, территории, культуры и психических особенностей [Бромлей: 1981]. Возможно, этнонимы выступают в качестве этнодифференцирующего признака, но, как известно, есть факты в истории народов, опровергающие данный постулат. На это в свое время обращал внимание Л.Н. Гумилев, а позднее и В.А. Тишков. Этническое самосознание, согласно Ю.В. Бромлею, включает в себя представления людей о «собственном этносе, о его свойствах» [Бромлей: 1981, с. 15]. Причем они могут быть объективно произвольны у человека, имеющего разнонациональных родителей, поэтому индивид может в равной степени считать себя татарином или/и русским. Замечание верно и предполагает разработку оптимальных параметров в определении этнической принадлежности, о чем справедливо писал В.А. Тишков [см. 2003].
Очевидно, территориальная целостность может рассматриваться в качестве одного из факторов этногенеза. Специфические черты культуры (язык, религия, нормы поведения и пр.) в своей совокупности, по мнению Ю.В. Бромлея, выполняют этнодифференцирующую роль. Но здесь следует иметь в виду, что названные черты не всегда бывают представлены в указанном единстве. Проблема общности психики, психологических особенностей (характер,
ценностные ориентации, вкус и пр.) у этносов- довольно сложна и требует специального изучения.
В монографии В.А. Тишкова «Реквием по этносу» (2003) отмечается, что «процесс рекрутирования в состав группы, определения и сохранения ее границ свидетельствует, что этнические группы и их характеристики являются результатом исторических, экономических и политических обстоятельств и ситуативных воздействий» [Тишков: 2003, с. 105]. Ученый считает, что сегодня более правомерен разговор о деполитизации этнического, а не о культурных отличиях, во избежании развития межнациональных конфликтов. Рассуждения В.А. Тишкова о возможности использования этнического фактора в конъюнктурных целях обоснованны. Действительно, истоки национализма коренятся и в культурной1 «непохожести», но, с другой стороны, автор абсолютизирует социальный фактор и недостаточно учитывает специфику этнического начала. Поэтому важно учесть другие существующие в науке подходы. Так, например, Ионин Г.Н. полагает, что особенность этнического начала состоит в том, что оно, объединяя порой представителей разных национальностей, само по природе своей динамично и, сохраняя «национальное» в себе, вместе с тем «размыкает» его, создавая в разных ситуациях отечественной истории и на разных уровнях сложные этнические и суперэтнические объединения [Ионин: 2006].
Безусловно, высказанных положений по проблеме этноса в отечественной науке больше. Но даже наш краткий обзор свидетельствует о полярности мнений. В своей работе мы опираемся на положение Л.Н. Гумилева о том, что этнос обладает положительной и отрицательной «комплиментарностью», которая, находясь в постоянной динамике, способствует образованию 1) субэтнических (локальные сообщества одного этноса) и 2) суперэтнических (объединение нескольких этносов) систем. Названные этнические системы применимы и к эвенкам. Первое подтверждается большим количеством этнографических групп,
для которых характерно различие элементов в духовной и материальной культуре. Относительно второго следует заметить, что эвенки входили в состав советского государства, объединявшего разные народы. Необходимо также заметить, что термин «народ» употребляется нами в этнокультурном значении.
Рассмотрим субэтнический уровень существования этноса. По итогам последней переписи населения Российской Федерации эвенками считают себя 35 тысяч человек [Основные итоги...: 2003, с. 15]. Они расселены в различных районах Сибири, Крайнего Севера и Дальнего Востока, а также в КНР и Монголии. Как в прошлом, так и в настоящем среди них наблюдается дихотомия по принципу «свой» — «чужой». Приведем несколько примеров, свидетельствующих о подобном разделении.
Г.М. Василевич писала, что «эвенки четко различают «свой язык» (диалект), «свои мотивы» — мотивы песни-импровизации, орнаменты и любимые цвета, противопоставляя себя соседним группам...» [Василевич: 1950, с. 125]. Лингвист и фольклорист Г.И. Варламова отмечала, что песни, сказания, бытовые и обрядовые жанры устного народного творчества эвенки исполняют только для тех, кого признают «своим». Это создает немалые проблемы при сборе фольклорного материала, так как надо получить доверие информаторов. В качестве возможной причины исследовательница видит пренебрежение со стороны людей иной культуры к самобытному духовному наследию этноса, вызывающее ответную реакцию — закрытость от посторонних [Варламова: 2002, с. 161].
Понятия «своя» и «чужая» земля, связанные с анимистическими представлениями, существует у эвенков Байкитского района ЭАО. В настоящее время мы затрудняемся сказать, на чем основывалось такое разграничение предыдущими поколениями эвенков, и говорим только о воззрениях наших современников (осознаваемых, правда, не всеми). Согласно их представлениям, у людей есть духи «маин», несущие охранную функцию. Соседняя местность
(район, регион), населенная также эвенками, является «чужой» землей, поэтому ее посещение носит ограничительный характер для тех представителей этноса, кто старше 40 лет. Не распространяется данный запрет на индивидов, не достигших данного возраста, и на сирот. Малая родина также может стать «чужой» для тех, кто отсутствовал в течение длительного времени (15 лет и более), поскольку духи родной земли забыли его, и человек для них стал «чужим». Нарушение запрета может повлечь за собой болезнь или гибель родственника, или привести к собственной кончине, потому что духи «чужой» земли, столкнувшись с «духами» пришлого человека, могут «съесть» его, то есть оказать на него негативное воздействие. Во избежание несчастий проводят обряд «улганни» (приношение даров): бросают монеты на землю, «угощают» огонь оленьим жиром, в священных местах повязывают на деревьях разноцветные лоскутки ткани. Варианты здесь различны и многообразны.
Противопоставление «свой» — «чужой» наблюдается и на бытовом уровне. В" качестве примера приведем ситуацию, возникшую на II съезде эвенков России (2002) в окружном центре Тура ЭАО. Большие разногласия вызвал вопрос о том, где территориально должен находиться культурный центр эвенков России. Основными претендентами выступили три региона: Республика Саха-Якутия, Республика Бурятия и Эвенкийский автономный округ. Отчасти можно признать справедливой точку зрения Н.Я. Булатовой, научного сотрудника ИЛИ РАН, считающей, что в данном случае имели место амбиции руководителей региональных общественных организаций, не более. Вместе с тем о внутриэтничном разделении свидетельствует тот факт, что делегатов из Якутии, этнических эвенков, нередко называли якутами.
Рассматривая субэтничность как одну из характерных черт эвенкийского этноса, приведем две разные точки зрения относительно его целостности. Так, Г.М Василевич утверждала, что эвенки, несмотря на локальные различия, являются единой общностью [Василевич: 1969]. По мнению Н.В. Ермоловой,
лингвистические, культурные и антропологические различия говорят о том, что «эвенки в далеком прошлом были неоднородны и развитие их шло по пути постепенного стирания первоначальных различий, несмотря на то, что регионы проживания отдельных групп были разбросаны по всей Сибири и нередко удалены друг от друга на многие тысячи километры. Причина такого парадоксального явления кроется в кочевом образе жизни эвенков, который способствовал нивелировке их культуры» [Ермолова: 1993, с. 105]. Суждение Г.М. Василевич Н.В. Ермолова объясняет тем, что Г.М. Василевич исследование культуры эвенков проводила в середине XX века, когда многие элементы духовной и материальной культуры оказались утраченными либо заимствованными, «то есть соотношение первичного и вторичного в этом срезе культуры не могло соответствовать ее изначальному состоянию» [там же: с. 98].
Возможно, выдвинутая Н.В. Ермоловой гипотеза и объясняет в какой-то мере проявление отрицательной комплиментарности на субэтническом уровне в обыденном поведении эвенков. Вышесказанное позволяет нам говорить о внутриэтничном (субэтническом) разделении рассматриваемого народа. Вместе с тем, дихотомия «свой» — «чужой», на наш взгляд, не оказывает решающего влияния на этническое самосознание, так как эвенки на индивидуальном уровне ощущают свою причастность к единому этносу.
Обратимся теперь к суперэтническому уровню существования эвенкийского этноса. По Л.Н. Гумилеву, «суперэтнос <...> определяется степенью межэтнической близости» [Гумилев: 1990, с. 112], здесь группы этносов объединены не только экономически, идеологически и политически, но и «комплиментарно». Ю.В. Бромлей называл их «метаэтническими общностями» [цит. по Брук: 1995, с. 60-61]. СИ. Брук (1995) характеризует подобные этнические образования общностью самосознания, скрепленного либо длительными хозяйственными или культурными связями, либо этногенетическим родством.
Сегодня можно по-разному относиться к государственному устройству Союза Советских Социалистических республик, но- нельзя отрицать того* факта, что идея; «справедливости; равенства и братства»,, объединявшая- народы, способствовала образованию- общности. «советский народ». Данный? феномен: заслуживает сегодняшбъективного и нетенденциозного осмысления. Миф это или недавняя5, реальность, не совпадающая во» многом; с ее; официальной идеологическошинтерпретацией;.характерной,для?701х-^ 80-х годов?
Безусловно, советский, период в нашей" стране, ознаменован как положительными, так и отрицательными явлениями; Положительное состояло в том; что благодаря-активному участию представителей всех народов* мощное развитие в; СССР получила индустриализация,, централизовалось, сельское хозяйствоу (что1 было\ сопряжено' т с негативными* последствиями), прежде бесписьменные этносы обрели свою .художественную литературу и пр. Осознание моментов положительного; опыта: тех лет позволяет говорить о реальности: суперэтнической; основы в истории? нашей страны:. BS то же время* необходимо отметить, что? стремление6 к: унификации в рамках советской: культурьк вело к. постепенному растворению: этнического начала в национальных культурах Севера; вместе с тем. подобное поглощение не стало; абсолютным и< универсальным.
Советский народ, исторически преходящая реальность которого1 вряд ли-может быть, оспорена, с этой точки: зрения можно рассматривать как советский) суперэтнос, где наряду с другими^ этносами эвенки должны, были обрести: свою роль и место. Тесное взаимодействие с: другими?народами во многом.,отразилось на мировоззрении w образе жизни эвенков. Исходя из этого можно условно говорить о советском народе как о советском; суперэтносе (разумеется; сам-термин требует еще особого научного обоснования: и подтверждения). Таким образом, эвенкийское этническое единство можно считать частью суперэтнической структуры.
В ходе рассмотрения эвенкийской литературы мы попытаемся проследить, как проявляются субэтническое и суперэтническое начала в творчестве эвенкийских поэтов и писателей.
Для исследования эвенкийской литературы используются следующие, уже заявленные в литературоведении методы: историко-генетический, типологический и историко-функциональный. Применение типологического метода позволит увидеть общие тенденции в истории-эвенкийской литературы и других младописьменных литератур Севера, связанных общностью исторической судьбы. Историко-генетический подход будет способствовать выявлению внешних и внутренних факторов в литературном процессе при достоверно установленной их контактной связи. Функциональный подход, применяемый к нашему материалу, также важен, поскольку оценки и восприятие произведений младописьменной литературы в разные десятилетия по-разному отражали и преломляли те моменты эвенкийского литературного развития, которые, не вполне укладываясь в идеологические установки времени, свидетельствовали о реальности этнокультурных тенденций, более открыто проявившихся в последние годы. Современные возможности биографического метода послужат обоснованием для определения сюжетно выраженного авторского мироощущения как одной из характерных особенностей младописьменной литературы Севера. Каждый из методов переосмыслялся нами в контексте современного этнолитературоведения.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые проведено монографическое изучение эвенкийской литературы, охватывающее период с 30-х годов до наших дней, с учетом соотношения социо- и этнокультурных факторов; определена значимость этих факторов в литературном процессе; в аспекте работы установлены закономерности становления эвенкийской литературы на разных этапах ее истории; затронут вопрос о перспективах ее дальнейшего развития.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что разработка историко-литературного подхода к изучению истории эвенкийской литературы намечает модель, применимую и к другим младописьменным литературам Севера. Данная модель позволяет осмыслить и подвергнуть сравнительному анализу своеобразие каждой из национальных младописьменных литератур. Главные положения и выводы диссертации открывают возможности дальнейшего исследования истории эвенкийской литературы.
Практическая значимость заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы в школьном курсе изучения эвенкийской литературы (национально-региональный компонент в школьной программе), литератур народов РФ; для чтения лекций по эвенкийской литературе в вузовском курсе изучения литератур народов Севера (филологические факультеты педагогических университетов и институтов); и в специализированных изданиях, посвященных развитию северных младописьменных литератур.
Положения, выносимые на защиту:
Соотнесение социо- и этнокультурных факторов в истории письменного художественного слова эвенков выявило их равноценность, взаимосвязь и в то же время относительную самостоятельность в литературном развитии.
В истории эвенкийской литературы мы различаем три этапа: 1) 30 — 40-е годы; 2) 60-е — начало 80-х годов; 3) середина 80-х годов по настоящее время. Основой для их выделения послужила установленная нами мотивная доминанта в творчестве эвенкийских авторов — явление, обусловленное специфической реакцией словесного искусства на исторические события. При этом обнаруживается важная закономерность: этнокультурное начало в искусстве слова, являясь частью социокультурного, вместе с тем оказывается самостоятельным фактором в литературном развитии, во многом определившим этапность истории эвенкийской национальной литературы.
3. Выявление основных тенденций социокультурного и этнокультурного
характера в творчестве эвенкийских поэтов и писателей позволило установить
устойчивость этнокультурного начала на всем . протяжении литературного
процесса.. На это указывает динамика и взаимосвязь мотивов счастья, утраты и
возвращения, рассмотренные нами в ходе исследования.
4. Субэтническое разделение (разнообразие диалектов и элементов; духовной* и
материальной культуры), исторически характерное для эвенкийского этноса, в
современном искусстве литературного слова не- проявляется., В> творчестве
эвенкийских авторов поставлены многие актуальные проблемы, связанные с
общей судьбой этноса в XX веке, что позволяет говорить об этничности родной
литературы как.о духовно объединяющем начале. .
Достоверность и обоснованность . результатов исследованиям подтверждаются-широким охватом материала, опорой на работы предшественников по изучению эвенкийской" литературы. Научные: наблюдения и выводы: работы основываются не только на достижениях литературоведения последних лет,, но и на непосредственном практическом знании: автором? социокультурных и этнокультурных реалий жизни эвенков на современном этапе.
Апробация: работы. Материалы исследования обсуждались на кафедре литературы* и методики ее преподавания Института народов Севера РГПУ им. А.И. Керцена (ИНСа), апробировались на занятиях и семинарах в ИНСе («Основные направления развития эвенкийской литературы», «Эвенкийская литература в, контексте истории российской литературы XX века», «А.Н. Немтушкин. Творческий путь», «Программно-методические: материалы по эвенкийской литературе», «Эвенкийский фольклор и его влияние на литературу», «Зачинатели эвенкийской литературы», «Творчество Г. Кэптукэ»), на Всероссийской научно-практической конференции «Творческий потенциал народов Севера в XXI в.» (2003), на VI и VII международных конференциях «Реальность этноса» (2004 г., 2005 г.).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей в себя 234 источника.
Роль социокультурного фактора в младописьменной литературе эвенков
В нашей работе идеологические, политические и культурные преобразования, способствовавшие становлению литературы эвенкийского этноса в советский и постсоветский периоды, определены как социокультурный фактор. В трудах этнографов, историков и культурологов [см. Увачан: 1958; Туголуков: 1980; Бойко: 1981; Васильев: 1981; Карлов: 1982; Гурвич: 1987; Алехин: 2001; Кривоногов: 2001 и др.] содержится богатый материал, посвященный анализу социального, этнического и культурного положения народов Крайнего Севера, но систематизация этого материала, осуществляемая применительно к эвенкийской литературе дает возможность впервые: 1) рассмотреть условия, в которых проходил литературный процесс; 2) осознать истоки возникновения мотивов счастья, утраты и возвращения в творчестве эвенкийских поэтов и писателей.
Как известно, в 20 — 30-е годы в районах Крайнего Севера советская власть проводила «культурную» революцию. Особенность революции состояла в том, что она должна была коренным образом изменить жизнь эвенкийского народа, причем нередко в радикальных формах. В этой связи необходимо заметить, что в дореволюционное время локальные группы эвенков занимались оленеводством, скотоводством, рыболовством и охотой [Василевич: 1969]. Ученые отмечают, что эвенки в то время образовывали территориально-соседскую общину. Ее характерными чертами были коллективное пользование угодьями, равноправное распределение добычи (кроме пушнины), частная собственность на оленей и орудия труда [Васильев, Соколова, Туголуков: 1987, с. 35]. При этом отсутствовала классовая дифференциация, но имела место имущественная [Гурвич (а): 1987, с. 12]. В общественных отношениях эвенков, важную роль играли обычаи «нимат» (взаимопомощь), гостеприимства и опеки [Увачан: 2001, с. 53-59]. Их неукоснительное соблюдение помогало этносу выжить в экстремальных условиях, регламентируя правила поведения. Правда, В.В. Увачан
обращал внимание на то, что к началу XX века указанные обычаи сохранялись в прежнем виде только у бедняков и середняков [там же, с. 25].
Ситуация кардинально изменилась после прихода советской власти на Крайний Севера (1920). Эвенки, как и другие народьь Крайнего Севера, должны были- «влиться» в новую прогрессивную советскую- общность. Как писал А.С. Скачко, переход этих этносов из родового строя в социализм в рекордно короткие сроки подтверждал бы правильность национальной политики РКП (б), важным принципом которой являлось предоставление равных прав всем народам-СССР в-противовес колониальной политике буржуазных стран [Скачко: 1923]і Одной из важных задач для- государства стало экономическое и культурное «выравнивание» «отсталых» народов, вовлечение их в индустриальный социум.
Необходимо добавить, что в те годьъ в научных кругах остро поднималась проблема сохранения и выживания северных этносов. Так, например, выдающийся ученый-северовед В.Г. Богораз-Тан считал, что вторжение цивилизации в жизнь северян погубит их, и поэтому в качестве охранительной меры предлагал следующее: создание межведомственного государственного органа с участием ученых, занимающихся защитой аборигенов Севера; изучение их духовной и материальной культуры; организация резерваций, национальных школ, медицинской помощи; введение местного самоуправления и оказание государственной поддержки в обеспечении необходимыми товарами [Тан-Богораз: 1923].
Г.М. Василевич обращала внимание на то, что лесозаготовки в районах расселения эвенков лишат их промысла, а смена деятельности в целях выживания не будет равноценной1 прежней, традиционной, так как они не готовы к новшествам. Исследовательница предлагала «щадящий» вариант, а именно — помощь в виде организации школ, огородничества, свиноводства, оленеводческих и рыболовных артелей с тем, чтобы в дальнейшем они могли самостоятельно переходить к другим формам хозяйственной деятельности [Василевич (б): 1931, с. 147].
Но, как известно, комиссия по разработке проекта управления народностями Севера во главе с С. Керцелли избрала патерналистскую позицию [Гурвич (а): 1987, с. 15], приняв во внимание и предложения В.Г. Тан-Богораза. В 1925 году Комитетом народностей северных окраин (Комитет Севера) в качестве наиболее эффективной формы управления в районах Севера были признаны культурные базы (культбазы) [Зеленин: 1938, с. 16]. В 1927 году появилась первая, культбаза на Нижней Тунгуске, ставшая впоследствии окружным центром ЭАО (пгт. Тура). Она состояла из школы-интерната, больницы с амбулаторией, бактериологической лаборатории, зоотехнического пункта, дома туземца, метеорологической станции, краеведческого музея [Курилович, Наумов: 1934, с. 159; Зеленин: 1938, с. 16].
На первоначальном этапе утверждения советской власти в районах Севера органами власти учитывались этнические особенности местного населения. Так, например, «Временное положение об управлении туземных народностей и племен северных окраин РСФСР» (1926) предусматривало создание родовых собраний, родовых советов, «тузриков» (туземные районные исполнительные комитеты). Здесь важно отметить, что первое время председателей советов эвенки воспринимали в качестве князцей или старшин, поэтому избирали в председатели влиятельных, богатых сородичей либо шаманов [Гурвич (а): 1987, с. 18 — 19; Никулыпин: 1939, с. 71]. Но такая ситуация противоречила планам ускоренной советизации народов Севера, поэтому ее разрешением стало проведение образовательной политики, коллективизация, антирелигиозная кампания, борьба с «кулаками» пр. [см. Увачан: 1958; Базанов: 1967; Гурвич (в): 1987]. Очевидно, что ломка привычного уклада жизни вызывала полярные оценки среди тех, кто оказался вовлеченным в данный процесс (недоверие, приятие, отрицание).
Этнокультурные основы младописьменной литературы эвенков
В нашем исследовании этнокультурный фактор в истории эвенкийской литературы связывается с этническим самосознанием поэтов и писателей, выразившемся в обращении к фольклорным истокам, а также в специфике художественного мышления, в потребности осмыслить историю этноса.
Развитие индивидуального творчества основоположников литературы (30-е гг.) было наиболее тесно связано с одним из фольклорных жанров — песней-импровизацией. К.Н. Костров, слышавший исполнение песен у эвенков в XIX веке, отмечал, что «у тунгусов нет никаких песен, которые бы жили в народе. Правда, они иногда поют, но эти песни — импровизация, да еще какая ничтожная импровизация! Она вся заключается в воззвании к тому предмету, который прежде всего бросался в глаза тунгусу. .. . Заставьте тунгуса повторить опять ту же песню чрез несколько минут, и он уже будет воспевать вам совсем другое» [Костров: 1857, с. 93 — 94].
Эвенкийская писательница и фольклорист Г.И. Варламова (Кэптукэ) иного мнения о песнях своих сородичей. Она считает, что это не примитивные песни, сочиненные по принципу «что вижу, то пою», а думы эвенка, выношенные им в течение нескольких лет: «Давным-давно, глубоко внутри, в самом сердце эти слова сложились в песню, казалось бы бесхитростную, но полную поэзии» [Кэптукэ: 1985, с. 31]. Г.М. Василевич, ставшая свидетелем рождения песен-импровизаций у эвенков-проводников (1925-27 гг.), сообщала, что они песни «сочиняли на свой мотив, но с новым содержанием» [Василевич: 1950, с. 126]. Песни, записанные в экспедициях; исследовательница использовала в работе со студентами ИНСа: на занятиях рассматривались мелодии эвенкийских песен, затем их сравнивали с музыкальным ладом русских песен. Песни эвенков служили образцом для начинающих поэтов, поэтому для их стихов были характерны традиционный ритм (4-х и 8-ми стопный хорей), аллитерация, слова-запевы, создающие ритм прямой речи героев в сказаниях и мифах [Василевич: 1966]. Например, «Деликиэн, делекиндя /Делекиэн, делендя/ Осоройкон, осоройкон/ Осоройкон, осоройкон/ Делиндякун, делендяей/Делендякун, делендяей» [Солтураева, Бираулев, Молчанов: 1955, с. 146]. Г.М. Василевич считала, что слова-запевы указывали на имя героя или название рода, племени, утратившие в дальнейшем свое значение [см. Василевич: 1950, с. 128].
М.Г. Воскобойников отмечал, что студенты при написании стихов опирались не только на эвенкийские, но и русские народные песни («Коробочка», «Мой костер в тумане светит», «Как родная меня мать провожала») [Воскобойников: 1957, с. 6].
Обращение к песне обусловливалось и прирожденным чувством ритма у студентов-эвенков, позволявшим им с легкостью запоминать стихотворения русских классиков: «Читая вслух, они действительно наслаждались чудесной музыкой русского стиха. Передавая свои впечатления от стихов, Чинков, например, уверял меня (Г.М. Василевич — Э.И.), что одни похожи на журчание ручейка, другие на вой ветрав горах, третьи на шелест листьев. Как Салаткин, так и Чинков не раз выражали желание передать эту музыку природы, в своих первых произведениях, но фонетическая структура затрудняла выполнение этого желания» [Василевич: 1950, с. 129]. А. Платонов-в воспоминаниях писал, что к поэтическому труду он пришел через песню. Услышанные в институте стихи русских и советских поэтов, революционные песни стали толчком к написанию собственных [Платонов: 1940].
Характер исполнения стихов был также связан с песенным началом. Так, например, М.Г. Воскобойников описывает начинающего поэта и прозаика Н. Сахарова: «Слегка покачиваясь, стоял Никита Сахаров на сцене и, как это обычно делали мудрые сказители, пел свое стихотворение» [Воскобойников: 1961, с. 4]. Ученый отмечал музыкальную память А. Платонова, который, как правило, пел свои стихи, при этом на его аллитерированный стих влияло знание якутского олонхо (эпоса) [Воскобойников: 1966].
Некоторые песни, собранные Г.М. Василевич от эвенков» в экспедициях, а затем опубликованные в первых эвенкийских учебниках, получили распространение в народе. Она писала: «Их пели, изменяли, записывали, и уже в 1935-36 и- 1947-48 гг. первые песни, которые мне сообщали эвенки, были вариантами песен, попавших к ним через книгу» [Василевич: 1950, с. 124 — 125].
То же самое происходило и с произведениями А. Салаткина, Г. Чинкова, А. Платонова [Василевич: 1966; Воскобойников (б): 1949].
Стихотворения поэтов следующего поколения нередко были озаглавлены словом «песня» (В. Лоргоктоев «Песня матери» (1962), Д. Апросимов «Песня благодарности» (1977), Н. Оёгир «Таежные песни» (1982) и др.)? что свидетельствует о продолжении песенной «традиции» в художественном творчестве, заложенной в 30-е годы. Сейчас мы можем предположить, что в дальнейшем исследование оригинальных текстов, вероятно, позволит говорить о том, что некоторые поэтические произведения эвенкийских авторов являются по своим истокам и видовым особенностям литературным аналогом песни-импровизации. Эта гипотеза, возможно, станет подтверждением того, что данный фольклорный жанр стал одним из основополагающих начал в творческом развитии эвенкийских авторов.
Наряду с песней, немаловажную роль в становлении эвенкийской литературы сыграли сказки и героические предания. Г.М. Василевич поэму А. Салаткина «Гегдаллукон и Ульгориккон», изданную в 1935 году, считала первым художественным произведением в истории эвенкийской литературы. Она сообщала, что ясность и простота языка сказок А. Пушкина вызвали интерес Г. Чинкова и А. Салаткина к обработке эвенкийских сказаний и преданий [Василевич: 1950, с. 130]. Ж. Трошев отмечал, что фольклорные произведения Г. Чинкова, переведенные на русский язык в 1939 году, были раскуплены в Ленинграде за несколько дней [Трошев: 1983]. Н. Сахаров в конце своего рассказа «Сиротинка», напечатанного впервые в 1961 году, пишет, что, услышав от М. Горького о русской сказительнице Ирине Федосовой, он вспомнил бабушку и ее сказки, некоторые из них он впоследствии опубликовал отдельной книгой. К сожалению, не совсем ясно, какое издание имеет в виду автор, так как в его библиографии нет отдельного сборника сказок.
Этнокультурные основы младописьменной литературы эвенков
Данный период примечателен тем, что интерес к литературному творчеству проявили многие студенты-эвенки, обучавшиеся в г. Ленинграде. Произведения А. Платонова, Н. Сахарова, Г. Чинкова, С. Пикунова, А. Салаткина, , Н. Пежемского, А. Солтураевой, Г. Маркова и других их современников печатаются в литературных сборниках и журналах. Автобиографии, написанные Г. Чинковым, А. Салаткиным и А. Платоновым, можно причислить к первым росткам прозы. Кроме того, по предположению В. Огрызко, Кс. Воронина-Салаткина написала свою повесть «Анка» еще до издания «Красного суглана» (1938) Н. Сахарова. Он писал, что в «Программе по родному языку и литературе» (1977) Л.И. Ивановой указывалось, что это первое прозаическое произведение о дореволюционной жизни эвенков. Следует иметь в виду и тот факт, что Кс. Воронина-Салаткина в 1934 году окончила ИНС [см. Огрызко (б): 1998].
В 1949 году в сборнике «Мы — люди Севера» вышел рассказ под названием «Качона» Н. Ламатканова, хотя манера изложения, где события носят характер сообщения, дает больше оснований отнести его к 30-м годам. Одним из примеров сказанному служит явное противоречие в рассуждениях старика Пантэ. Он говорит шаману Васкэ: «Ну, ты шамань! Правду шамань. Добрых духов зови. \ Злых духов гони. На меня шамань, на школу шамань. Учить надо. Вот что я скажу. Шамань только одну правду! Нет правды там, где шаманит шаман! Есть там ложь, нет правды, но темные люди принимают ложь за истину» [Ламатканов: 1949, с. 146]. М.Г. Воскобойников в статье «Литература народов Крайнего Севера за 25 лет» писал: «Некоторые произведения авторов-эвенков были опубликованы в 1938 — 39 гг. и даже в 1949 году. Однако эти произведения, например, А. Солтураевой, В. Бираулева, Н. Ламатканова, были написаны ими в 1930 — 32 гг.» [Воскобойников: 1956, с. 29]. В 1949 году вышел сборник «Мы — люди Севера», и в нем произведением, ранее не издававшимся, является только рассказ Н. Ламатканова.
В статье Г.М. Василевич «Эвенки — поэты и переводчики» говорилось о том, что Г. Марков решил создать роман о партизанском движении на Зее, но опубликовал только его часть [Василевич: 1950]. В. Огрызко, ссылаясь на записи М.Г. Воскобойникова, отмечал, что роман был завершен еще до Великой Отечественной войны, но нахождение рукописи осталось неизвестным, так как ее автор погиб на фронте [Огрызко (а): 1998, с. 448]. В настоящее время практически неизвестно творчество Г. Нергунеева (из Витима). О нем М.Г. Воскобойников сообщал, что «это был исключительно эрудированный человек, прекрасно знавший русскую и зарубежную классическую литературу» [Воскобойников: 1956, с. 28]. Его пьеса «Калым» стала единственным примером обращения эвенкийских авторов к драматургии в эти годы.
Стихи и рассказы первых эвенкийских авторов печатались в 30 — 40-е гг. в литературных журналах и сборниках «Тайга и тундра» (1933), «Радость тайги» (1938), «Раньше и теперь» (1938), «Солнце над чумом» (1948), «Мы — люди Севера» (1949). Творчеству первых эвенкийских поэтов и писателей уделялось внимание в работах Г.М. Василевич, М.Г. Воскобойникова, Ж. Трошева, Б. Комановского, А. Пошатаевой.
Первый этап эвенкийской литературы связан с мотивом счастья, отразившим гармоничное отношение первых авторов, эвенков, к окружающей действительности. Данный мотив включает в себя следующие аспекты: 1) героический пафос революционной эпохи и 2) верность родной культуре. Рассмотрим первый из названных нами аспектов. Сегодня произведения, посвященные социальным преобразованиям в жизни эвенков, воспринимаются иначе. Они кажутся слишком схематичными (настоящее — счастливое время, прошлое — драматичное и страшное) и поэтому не очень убедительными. Вместе с тем нельзя забывать о том, что в 30 — 40-е годы идея построения справедливой и счастливой жизни для эвенкийских авторов явилась вдохновляющим началом в их творчестве. Понятия-символы новой эпохи: социализм, пионеры, комсомольцы, школа, колхозы — стали одними из ключевых в творчестве эвенкийских авторов. Поэтизация героической эпохи 30-х годов в письменном художественном слове эвенков способствовала возникновению нового пласта культуры в истории народа. И это определяет исторически обусловленную художественную специфику произведений эвенкийских поэтов и писателей тех лет. Вышесказанное позволяет оценивать прозу и поэзию первого этапа, пронизанную коммунистической идеологией, несмотря на явную тенденциозность и заданность, как эстетическое явление.
Но вот вопрос: в какой мере подобное изображение жизни в ее «революционном развитии» было «правдивым»? Как уже было сказано, в творчестве первых эвенкийских поэтов и писателей проявляются реалистические черты. В этой связи необходимо заметить, что их произведениям свойственно упрощенное понимание социокультурных процессов, протекавших в 20 — 30-е годы прошлого столетия, нет анализа обусловленных ими противоречий в жизни народа. Но мировоззрение первых писателей уже во многом отличается от традиционного взгляда на мир, анимистического, воплощенного в мифологии и фольклоре. Литераторы, опираясь на действительность, создают новый тип героя в эвенкийской культуре: человек-творец, а не боги и духи управляют мирозданием.
Поэты и писатели в своих рассказах и стихах стремятся передать позитивное отношение к революционным переменам, запечатлеть «новую» советскую жизнь. Их лирический герой, герой-комсомолец критически оценивает социальный опыт народа и убежден в необходимости переустройства традиционного бытия. Авторы были искренни в своем пафосе, так как для этого имелись достаточные основания: личный опыт (Н. Сахаров участвовал в организации колхозного движения в 1929 году, А. Салаткин до поступления в ИНС был членом артели, А. Платонов в 1931 году руководил колхозом «Кенчити») и темп преобразований, когда за одно десятилетие на суровой северной земле открылись школы, больницы и были выстроены поселки.
Ранее говорилось, что, согласно исследованию Е. Добренко, в 30-е годы формировался тип массового советского писателя, предшественниками которого являлись «литературные ударники». Они создали жанр «букваря», ставшего хорошим подспорьем для многих начинающих авторов. Его характерные черты — односоставные конструкции, освоение новой лексики, «лексические матрицы» («где слышится дружба, где дружба крепка, / где раса и нация равна, / где людям ко счастью дорога близка / и женщины жизнь равноправна»), речевые штампы [Добренко: 1999, с. 355]. Стихи первых эвенкийских поэтов показывают, что названный жанр был основополагающим в их творчестве. Материалом для немногочисленных прозаических произведений служила биография литератора. Рассказ о ней носил характер сообщения, где иногда давалась оценка описываемым событиям.
Второй этап эвенкийской литературы (60-е - начало 80-х годов)
Г.М. Василевич в 50-е годы писала, что проза и поэзия эвенкийских литераторов вдохновляли людей в глубинке на сочинение собственных стихов и рассказов: «Из разных районов поступают произведения колхозников и местной интеллигенции и лучшие из них публикуются в учебной литературе» [Василевич: 1950, с. 132]. Об этой тенденции также сообщал и М.Г. Воскобойников [Воскобойников: 1957, с. 12]. Сборники 50-х годов («По тропам тайги» (1957), «Родная тайга» (1959) под редакцией М.Г. Воскобойникова, посвященные творчеству эвенкийских авторов, а также «От Москвы до тайги одна ночевка» (1961) и «Север поет» (1961), составленные по итогам Первой Всероссийской конференции литераторов народов Севера (21 — 29 марта), знакомили широкий круг читателей с творчеством И. Удыгира, В. Соловьева, А. Хромова, В. Доколева, В. Лоргоктоева, А. Немтушкина, Кс. Салаткиной-Ворониной. Кс. Воронина-Салаткина, помимо сбора сказок и преданий, занималась обработкой народных песен, одна из них — «Мать-Катанга» — стала любимой в народе (1961) [Воскобойников: 1966, с. 167].
В 1958 году в журнале «Хотугу сулус» появились первые стихотворения Д. Апросимова. Начинающий поэт в Якутском художественном училище занимался в литературном кружке С. Данилова [Огрызко (б): 1998, с. 72]. В конце 60-х годов пробует свои силы в литературе Н. Оёгир, его стихотворения «Первое солнце» и «Старость» были включены в сборник «Первое солнце» (1969). Имена Н. Калитина и А. Латкина стали известны в 70-х годах XX в. Творчество А. Латкина в 1980 году высоко оценил Г. Семенов на Ялтинском семинаре молодых писателей Севера.
Произведения эвенкийских авторов выходили отдельными изданиями, печатались в коллективных сборниках, на страницах местных и центральных газет («Советская Эвенкия», «Социалистическая Якутия», «Красноярский рабочий», «Молодая гвардия - Южно-Сахалинск, «Правда Бурятии»,
«Литературная Россия» и др.; журналы «Енисей», «Дальний Восток», «Полярная звезда», «Звезда», «Сибирские огни»; коллективные сборники авторов-северян «Близок Крайний Север» (1982), «Сказание о счастье» (1970), «Братство» (1982) и др.). Этот этап характеризуется преобладающим развитием поэзии. Произведения А. Немтушкина, В. Лоргоктоева, Bi Доколева и других авторов данного периода рассматривались в литературно-критических статьях М. Воскобойникова, Ж. Трошева, В. Тункова, О. Гомбоина, Р. Бикмухаметова, Т. Комисаровой и других авторов. В них затрагивались отдельные аспекты творчества эвенкийских поэтов и писателей.
В исследуемый нами период (60-е — начало 80-х годов XX в.) оформилась тенденция к универсализации советской культуры. Казалось бы, жизнь эвенков закономерно подчиняется ходу истории, внесшей коррективы в существование прежде кочевого народа. Произведения эвенкийских поэтов и писателей свидетельствуют об уважении благодарных потомков к делам первых коммунистов и комсомольцев [Удыгир «Старая и новая жизнь эвенков»: 1959; Немтушкин «Дедушка, пой»: 1960]. На данную особенность ранее указывал Д. Романенко [Романенко: 1962].
Как и прежде, эвенкийские литераторы в своем творчестве уделяют большое внимание образованию, ставшему одним из маяков, ведущих к светлому будущему. Так, например, В. Доколев, Г. Коненкин и В. Лоргоктоев в своих произведениях подчеркивают стремление молодых эвенков к знакомству с другим миром. Бэркэну В. Доколева («Бэркэн», 1961) собственный жизненный путь (учеба в ИНСе, фронт, работа лектором-пропагандистом и редактором в газете, знакомство с шедеврами мировой литературы) кажется более интересным, чем у родителей. В рассказе Г. Коненкина «Семья Алены Увачан» (1961) Алена Увачан с гордостью говорит своим соседям: «Счастливые ныне времена ... . Какой у наших детей крутой полет» [Коненкин: 1961, с. 382]. Ее сыновья и дочь Сенильга отправились в большие города, чтобы получить профессии учителя и врача. Старик Магдаулъ в стихотворении В. Лоргоктоева «В Ленинград» (1979) положительно относится к поездке сына на учебу, он должен постигнуть новое знание, необходимое для эвенков в современности.
Строительство железных дорог и городов в тайге, как и в 30-е годы, воспринимается эвенкийскими авторами с энтузиазмом. Лирический герой В. Лоргоктоева поет песню о БАМе, радуясь тому, что эта дорога ведет в «новый» мир: «БАМ этот нравится нам / Гасор!» [Лоргоктоев «Бам»: 1979, с. 46]. В одном из стихотворений Н. Калитина без сомнений и с гордостью утверждается такой образ эвенка: «Я — новый человек, я — сын прогресса / По новому сложилась жизнь моя. / И не зависеть мне от духов леса, / И страшного не испытать житья» [Калитин «Я — новый человек...»: 1982, с. 6 — 7].
Люди тайги наряду с комсомольцами и учителями — главные герои в творчестве В. Лоргоктоева, А. Немтушкина, Н Калитина, А. Латкина и др. Охоте посвящены рассказы В. Доколева, написанные в конце 50-х годов и изданные в 1962 году. В них представлены наблюдения знатока тайги, раскрывающие особенности промысла. Писатель подробно останавливается на приемах охотничьего дела, характеристике местности и повадках животных. Следует сказать, что рассказы В. Доколева носят познавательный и образовательный характер, об этом ранее говорил и В. Тунков [Тунков: 1962].
На первый взгляд, отсутствие конфликта «отцов и детей» говорит о благополучии. Вместе с тем в эвенкийской литературе наметились предпосылки для появления нового мотива. В начале 60-х годов В. Доколев затронул проблему, ставшую в дальнейшем очень актуальной для этноса. Герой одного из его рассказов, старый охотник Дугдун, наставник молодых ребят, присматриваясь к своим ученикам, говорит: «Будет толк или нет: а то все расскажешь, покажешь, получишь за это положенные деньги из колхозной кассы, а ученик бросит охоту и станет плотником, мотористом или чего доброго канцеляристом» [Доколев «Дугдун»: 1962, с. 25].
