Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Особенности отражения лирического мироощущения Художника в литературе
1.1. Лиризм как способ выражения интимных переживаний в прозаическом произведении 13
1.2. Стилевые особенности лирической прозы: организация повествования, лирические отступления и интонация 22
Глава 2. Истоки формирования лиризма в чувашской литературе и русская лирическая проза
2.1. Фольклорные тенденции и лиризм в прозе 20-40-х годов XX века 46
2.2. Некоторые особенности развития чувашской и русской лирической прозы 50-80-х гг. ХХвека 60
Глава 3. Тенденции развития лирической прозы в чувашской литературе 50-80-х годов XX века
3.1. Лирико-философская проза 77
3.2. Лирико-психологическая проза 104
3.3. Лирико-публицистическая проза 120
Заключение 153
Список литературы
- Лиризм как способ выражения интимных переживаний в прозаическом произведении
- Стилевые особенности лирической прозы: организация повествования, лирические отступления и интонация
- Фольклорные тенденции и лиризм в прозе 20-40-х годов XX века
- Лирико-философская проза
Введение к работе
Лирическая проза долгое время в литературоведении не имела единого определения. О сути лирической прозы как стилевого течения высказывались самые различные суждения. Какие черты являются определяющими собственно лирическую прозу? Очень часто любая эмоционально окрашенная проза объявляется лирической. На самом деле «ядром» лиризма в прозе являются чувства. Однако в «чистом виде» литературное явление существовать не может. Так, и лирическая проза представляет собой сочетание лирического и эпического начал, только в ней преобладают лирические формы воспроизведения действительности.
Лиризм уходит своими корнями в устное народное творчество. Многочисленные жанры фольклора «служили» определенным целям общества: мифы, легенды и предания объясняли происхождение народа, повествовали о месте обитания и роде деятельности, фиксировали основные исторические события, выражая субъективную оценку происходящих изменений.
Довольно интенсивно лирическое начало развивается в прозе критического реализма, который стремится к объективной оценке действительности, утверждает новые идеалы, диктуемые самой жизнью. Лирическую исповедь, излюбленный прием романтиков, вытесняет столкновение характеров. Возвышенные интонации уступают место объективному анализу действительности. Писатели критического реализма стремятся подчеркнуть «разность» между героем и автором. В самостоятельном «виде» лирическая проза в реалистической литературе прошлого существовала в жанре стихотворений в прозе.
Новаторство лирической прозы советской эпохи заключается в том, что она отражает новые грани действительности, новые взаимоотношения личности и коллектива, новый духовный мир советского человека. Лирическая проза отражает те душевные переживания, которые не находят
выражения в действиях. Именно это свойство становится основным в определении этого явления.
В чувашской литературе лирические тенденции, так же, как и в русской, берут свое начало с устного народного творчества. Однако интенсивное развитие чувашской литературы прослеживается лишь в послеоктябрьские годы. Особенно быстрый рост обнаруживается в поэзии. Тенденции к лиризации повествования проявляются, прежде всего, в творчестве С. Фомина и В. Рзая.
В целом, в литературе о таком явлении как лирическая проза заговорили с началом творчества О. Берггольц и В. Солоухина. Национальные литературы, в том числе и чувашская, переняли этот процесс почти одновременно. В чувашской литературе развитие лирической прозы происходило в 'эпоху расцвета так называемого социалистического реализма. Темы и идеи для будущих произведений диктовались сверху, навязывались писателю. Государственная идеология, видимо, не учитывала тот факт, что искусство - это всегда отношение. Всегда сплав объективного и субъективного. Объективное представляет реальный мир, а субъективное — как оценка изображаемой реальности. В лирической прозе выражением характерных особенностей времени выступает духовный мир самого писателя, где он стремится открыто передать читателю свое отношение к миру.
Одним из таких писателей в чувашской литературе, на наш взгляд, становится А. В. Емельянов. Его проза достаточно своеобразна. Внешне он не выходит за рамки принятых идеологией правил, изображает в своих произведениях повседневную жизнь трудового народа. Однако вместе с тем, писателю удается привнести в свое творчество живое обаяние и привлекательность. Повествование А. Емельянова содержит проявление настоящих человеческих чувств в рамках прозаического произведения. Таким образом, ему удалось удовлетворить и свои притязания в литературе, и требования, предъявляемые советской идеологией. Но не все писатели
могли свободно заниматься литературным творчеством. С этой точки зрения творчество таких писателей, как Ю. Скворцов, В. Игнатьев, А. Артемьев и некоторых других не соответствовало образцовым стандартам социалистического реализма и не могло устраивать советских критиков. В то время как именно в произведениях этих прозаиков зарождается новое литературное явление - лирическая проза. Причем, в чувашской литературе она четко разделяется на три основных направления: лирико-философское, лирико-психологическое и лирико-публицистическое, последнее из которых, на наш взгляд, является доминирующим.
Актуальность исследования определяется следующими
обстоятельствами:
Во-первых, чувашское литературоведение в последние десятилетия придает все большее значение изучению художественной формы, вопросов эстетического выражения. Однако проблемы лирического стиля в литературе 50-80-х годов остаются недостаточно изученными.
Во-вторых, изучение творчества писателя невозможно без полного учета контекста эпохи. Эта задача становится тем сложнее, чем дальше уходит эта эпоха от исследователя.
В-третьих, никогда не теряют общественного интереса вопросы, связанные с раскрытием загадочной человеческой судьбы на материале художественного произведения.
Для создания целостной картины исследования лирической прозы необходимо выявить индивидуальный стиль писателя. Любой индивидуальный стиль опирается на опыт предшествующих ему стилей, несет на себе отпечаток как национальной, так и общемировой культуры. Авторский стиль является «выражением глубокой оригинальности» [ 38, с.
5].
Целью данной работы является исследование лирической прозы на материале произведений чувашских прозаиков, создававшихся в 50-80-е годы
XX века. Выявление индивидуального и национального своеобразия лирической прозы на основе сопоставления творчества писателей-прозаиков. Основная цель определила круг конкретных задач исследования:
- рассмотреть истоки формирования лирической прозы и проследить
основные периоды-развития данного процесса;
- выявить жанрово-стилевое своеобразие повестей и рассказов
чувашских прозаиков, определяющих основные тенденции развития
лирической прозы;
рассмотреть развитие лирической прозы в 50-80-е годы XX века и выявить основные ее течения (лирико-философское, лирико-психологическое и лирико-публицистическое);
проследить особенности формирования названных выше течений лирической прозы и выявить в них характерные черты на материале чувашских писателей.
Теоретическая и методологическая база данного исследования основывается на комплексном использовании принципов сравнительно-типологического, историко-литературного и текстологического анализа. В качестве основного приема используется сравнение текстов, которое дополняется подробным изучением стиля, как оригиналов, так и переводов.
Методологической основой исследования являются
литературоведческие труды В.В. Виноградова, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Г.Н. Поспелова, А.В. Чичерина, В.Г. Белинского и др. Общий подход к проблемам литературного стиля определен точками зрения Л.Я. Гинзбург, А.П. Эльяшевича, Ю.М. Артемьева, Г. Я. Хлебникова, Г.И. Федорова, А.Ф. Мышкиной и др.
Научная новизна исследования состоит в попытке
систематизированного осмысления и аналитического обобщения произведений, определяющих, на наш взгляд, лирическую прозу в чувашской литературе. Целостное исследование стиля предпринимается впервые. Новизна заключается также в выявлении новых взглядов на лирическую
прозу в чувашской литературе, в том числе в определении внутри литературного явления основных его направлений. Так, впервые ставятся вопросы о разграничении лирико-философской, лирико-психологической и лирико-философской прозы, о взаимодействии лирики и публицистики как в рамках творчества одного писателя, так и одного определенного течения.
Степень изученности проблемы. Необходимо отметить, что лирическая проза до сих пор не имеет четкого научного определения. Первоначально многие исследователи (Л. Новиченко) рассматривают лирическую прозу как часть романтического течения. Для других главной особенностью лирической прозы являются преобладание в повествовании авторского голоса и свободная композиция (В.Ковалев). По мнению В. Новикова, С. Петрова и Я. Эльсберга, рассматривающих лирическую прозу, как особый тип художественного обобщения, сущностью ее является непосредственное присутствие в произведениях «я» автора, раскрывающего свои переживания, чувства и мысли.
Более глубокий подход в этом вопросе демонстрируют работы Г. Поспелова и Л. Гинзбург. По мнению Г.Поспелова, такое свойство художественного произведения, как лиризм непосредственно связано с пафосом произведений, который выражает определенную идейно-эмоциональную оценку писателя. Л. Гинзбург объясняет понятие лирики как субъективный род литературы, она, как никакая другая, «устремлена к общему, к изображению душевной жизни как всеобщей» [47, с. 124].
Каждый из рассматриваемых нами исследователей по-своему прав, каждый отмечает действительно важные и характерные черты лирической прозы, рассматривает лирику с различных точек зрения. Но все исследователи сходятся в одном: чувственный мир личности - это суть лирической прозы. В чувашской литературе ярко выраженные особенности лирической прозы появляются в конце 50-х годов в произведениях писателей-фронтовиков В. Садая, В. Алендея, А. Артемьева. В них главной задачей авторов становится раскрытие внутреннего мира героев. Некоторые
прозаики склоняются к использованию исповедальных форм повествования (В.Игнатьев, Ю. Скворцов). В большинстве своем писатели разворачивают свои сюжеты на едином фоне - на фоне чувашской деревни, при этом важную роль играет лирический пейзаж).
Однако, новое явление наиболее отчетливо заявило о себе в
прозаических сочинениях Ф. Уяра, А. Артемьева,
Ю. Скворцова, В. Игнатьева, Ф. Агивера, В. Садая и некоторых других. Следует отметить также, что у каждого писателя, несмотря на общую тенденцию к лиризации повествования, намечаются свои неповторимые особенности, ибо, выражая свое отношение к миру, писатель-лирик раскрывает тем самым и свой мир. И в этом индивидуальном, отличном от других, представлении мира немаловажно и то, насколько глубоко внутренний мир писателя выражает духовное богатство народа. Индивидуальность творчества писателя проявляется также и в выборе определенного ракурса изображения различных социальных проблем.
В работе анализируется творчество такого чувашского писателя, как Анатолий Емельянов, в русле взаимопроникновения двух начал: лирического и публицистического. Исследуются специфика и своеобразие его творчества, истоки формирования его художественного мировоззрения и механизм отражения этого мировоззрения в авторской поэтике. При этом главное наше внимание мы будем уделять такому качеству творчества А. Емельянова, как лиризм повествования.
А. Емельянов все свое творчество формирует в русле так называемой «деревенской прозы», причем исследует такую сферу жизни, которая непосредственно связана с его профессией. Известно, что долгое время писатель работал в области сельского хозяйства, начиная с простого зоотехника «поднялся» до должности секретаря райкома. Видимо, по этой причине А. Емельянов очень подробно знакомит читателей с нюансами ведения сельского хозяйства. Несмотря на творчество многочисленных
писателей, работающих в русле «деревенской прозы», А. Емельянову удалось сохранить свое неповторимое лицо, найти собственную нишу.
На наш взгляд, творчество А.Емельянова является уникальным явлением в чувашской литературе. Несмотря на публицистическую заостренность его произведений, им, тем не менее, свойственен необычайный лиризм повествования. В своей работе мы попытаемся выяснить, каким образом Анатолию Емельянову удается сочетать в своем творчестве эти две, по сути несочетаемые, особенности художественного повествования.
А.Емельянов - автор многих известных произведений, однако до
недавнего времени он оставался писателем малоизученным. На сегодняшний
день, кроме небольшого количества рецензий существуют также
немногочисленные обзорно-критические статьи, авторы которых пытаются
представить картину творческого пути писателя. К наиболее серьезным
исследованиям творчества А.Емельянова можно отнести работы Г. Федорова
«Художественный мир чувашской прозы 1950-1990-х годов», А. Мышкиной
«Чувашская художественно-философская и художественно-
публицистическая проза второй половины XX века», диссертацию Т. Н. Емельяновой «Своеобразие художественно-публицистической прозы А. Емельянова».
В исследовании Г.И. Федорова дается подробный анализ чувашской прозы II половины XX века, основных тенденций литературного процесса. Автор исследует эстетический облик творческих исканий отдельных писателей, в том числе и А. Емельянова. Более подробное изучение творчества А.Емельянова предпринимается автором в главе «Социальные типы героев и философия бытия цехового, социального человека».
А. Ф. Мышкина в своей работе анализирует творчество А. Емельянова в русле художественно-публицистической прозы, однако автор подмечает и тенденции к философизации писателя в зрелый период его творчества.
Еще одним из исследований творчества А. Емельянова достаточно фундаментального характера является диссертация Т. Емельяновой. В этой
работе представлена систематизация и анализ некоторых произведений А. Емельянова. Разрабатывается типология героев в творчестве А. Емельянова, исследуется проблема хронотопа прозы и своеобразие жанровой системы художественной публицистики писателя.
Исследователем Емельяновой Т.Н. сделано замечание о том, что «Большая заслуга Емельянова заключается в том, что он впервые догадался, что и деловой человек, и руководитель, несмотря на то, что занимались производственными вопросами, имели друзей, семью, детей, решали бытовые вопросы и т.д. Кроме того, он одним из первых осознал, что партийные работники, председатели колхозов не всегда положительные герои, среди них есть и плохие организаторы производства, которые ... работают лишь для того, чтобы любыми средствами стать передовыми, получить награды, почести и т.д. Именно понимание этого помогло Емельянову осмыслить новые задачи отображения героя публицистической прозы и заметно уточнить особенности типологии героев» [55, с. 148].
Изучая произведения 60-80-х годов, мы пришли к выводу о том, что мир прозы А. Емельянова - неразрывное, органичное соединение публицистического и лирического начал. Более того, мастерство писателя все больше проявляется в усилении лиризма повествования.
В процессе аналитического осмысления текстов А. Емельянова не раз сталкиваешься с проблемой художественного перевода произведений автора. Среди его переводчиков С. Шуртаков, Ю. Галкин, А. Дмитриев и др. Эстетические вкусы, пристрастия, особенности мировосприятия исполнителей этой сложной работы объективно отражаются на качестве перевода, и русскоязычный текст не всегда предстает адекватным. Поэтому, выбирая наиболее удачные образцы перевода, диссертанту нередко приходилось использовать собственный филологический перевод. Однако эта проблема выходит за рамки данного исследования и требует специального изучения.
В современном литературоведении интерес к изучению лирического аспекта в творчестве различных авторов-прозаиков до сих пор не ослабевает. Так, например, вопросами лирической прозы занимались С. Липин, А. Павловский, Я. Эльсберг и др. Но, как мы уже отметили выше, до сих пор ученые не пришли к единому мнению по поводу определения четких границ лирической прозы. Однако, несмотря на отсутствие единого мнения по этому вопросу, бесспорно, что лирическая проза призвана выражать, прежде всего, внутренние переживания лирического героя на фоне всеобщей действительности.
Теоретическая и практическая значимость выводов, полученных в диссертации, определяется тем, что они могут заметно углубить представление о лирической прозе в чувашской литературе. В работе выявлены особенности чувашской лирической прозы. Определены различные тенденции ее развития по трем основным течениям: лирико-философском, лирико-психологическом и лирико-публицистическом. Диссертационная работа может служить также некоторым примером попытки историко-литературного и теоретического исследования отдельных проблем художественной литературы.
Полученные выводы могут также представлять интерес для специалистов в области истории литературы и литературоведческой стилистики. Материалом исследования являются повести и рассказы
A. Емельянова, А. Артемьева, Ю. Скворцова, В. Игнатьева, В. Садая,
B. Алендея, Л. Таллерова, Ф. Агивера, Ф. Уяра , публицистические работы
А. Емельянова, Ф. Уяра и др. В сравнительно-сопоставительном плане
рассматриваются «образцовые» произведения русской лирической прозы 50-
60-х гг. (О. Берггольц, В. Солоухин, В. Лихоносов и др.).
Теоретическая значимость работы заключается в том, что диссертация выработала научную систему рассмотрения особенностей лирической прозы. Практическая значимость работы состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы при написании учебников, учебных пособий,
разработке истории чувашской литературы, при подготовке различных спецкурсов по литературе.
Апробация работы. По теме диссертации исследователем опубликован ряд статей в журналах и сборниках, выводы апробированы на ежегодных конференциях различного масштаба.
Структура работы определяется поставленными задачами. Она состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Лиризм как способ выражения интимных переживаний в прозаическом произведении
Лирическая проза призвана отражать все многообразие восприятия человеком окружающего мира. Различные противоречия действительности, сложные процессы современности выражаются в ней не только с помощью столкновения различных характеров, но, прежде всего, как отклик сердца на те или иные явления действительности. Писатели-лирики стремятся раскрыть своеобразие мира, пропуская его через собственное «я» и выразить этот мир в сугубо индивидуальном воплощении.
В литературоведении существует множество мнений в рассуждениях о лирической прозе. Многие литературоведы рассматривают ее в русле романтического течения, как его неотъемлемая часть. Так, в статье Л. Повиченко «Стиль - метод - жизнь» понятия «лирическая проза» и «романтический стиль» чередуются как равнозначные. «Повышенная активность художественного мышления, художественного пересоздания действительности, вообще присущая романтическим стилям, - пишет он, -обретала особенное значение как «противоядие» от всякого рода нормативных, нивелирующих тенденций. «Жизнь сердца», эмоциональное переживание событий, которое так непосредственно раскрыла лирическая проза, оказывались гораздо содержательнее и человечнее элементарной дидактики, характерной для произведений, внешне вроде бы «жизнеподобных», а на самом деле, весьма неполноценных в реалистическом смысле. Добавим к этому более широкий регистр образных средств (ассоциативность, символика, другие виды поэтической условности), а также заметный интерес лирико-романтической прозы к национальным чертам народного бытия и народного характера - и станет понятным, что эта проза шла навстречу реальным потребностям литературного развития и реальным запросам читателя» [139, с. 385-386].
В 60-е гг. XX века в критике и литературоведении намечается несколько иная тенденция. Некоторые исследователи начинают выделять лирическую прозу в самостоятельное течение (С. Асадуллаев), иные же связывают ее с исповедальной формой (Л. Теракопян). Но различность суждений не означает неправильность толкования, наоборот, они углубляли и дополняли основные особенности лирической прозы.
Так, например, главной особенностью лирической прозы для В. Ковалева является «преобладание в повествовании авторского голоса и свободная композиция» [117,с. 57]. Для А. Павловского это не стихи и не проза, «нечто третье - лирическая проза, импрессионистичная, разбросанная, субъективная, едва оторвавшаяся от дневника и почти не оторвавшаяся от стиха» [145, с.265]. А для С. Крыжановского — «мысль, чувство, настроение, пафос писателя, стремление не просто сказать самое сокровенное, но сказать оригинально и красиво» [123, с. 36].
Своеобразный подход отличает работы В. Новикова, С. Петрова и Я. Эльсберга, рассматривающих лирическую прозу, как особый тип художественного обобщения, сущностью которого «является непосредственное присутствие в произведениях «я» автора, раскрывающего свои переживания, чувства и мысли, созвучные чувствам и мыслям эпохи» [138, с. 311]. «Это лирическое содержание накладывает свой отпечаток на весь стиль произведения, обусловливает особый эмоциональный строй повествования, вызывает к жизни особую художественную структуру. Лирическая стихия в этих произведениях проявляется в их поэтике и стилистике» [147, с. 186].
Глубокий подход к сущности лирики наблюдается в работах Г.Н. Поспелова. Так, по его мнению, «лиризм» - «это свойство, относящееся... к той стороне содержания, которую можно назвать пафосом произведений. Пафос произведения - это выраженная в нем определенная и активная идейно-эмоциональная оценка писателем воспроизводимых им социальных характеров, порождаемая их объективной, внутренней противоречивостью и вытекающая из миропонимания писателя, из его идеалов». [149, с. 198.]. При этом он уточняет понятие предмета лирики. «Социальное сознание писателя как основной предмет художественного воспроизведения жизни в лирике всегда бывает на что-то направлен - или вглубь самого себя, на свои эмоционально-мыслительные состояния и стремления, или на явления внешнего мира, на социальные и личные отношения бытия, на явления природы» [149, с. 63]. В этой же книге исследователь выявляет специфические свойства эпоса и лирики, показывает, как эти свойства соединяются и взаимопереплетаются.
Г. Поспелов пытается даже определить пропорциональное взаимоотношение свойств лирики и эпоса в лиро-эпическом произведении. «...Чтобы найти содержательное равновесие эпических и лирических частей текста в пределах одного произведения, писателю достаточно заполнить этот текст эпическими, сюжетными эпизодами приблизительно на одну треть или даже на одну четверть его общего объема,- точные определения здесь, конечно, невозможны и не нужны, - а все остальное предоставить лирическим медитациям и медитативным описаниям... Если же лирические части займут большее место, заполнят собой около половины или далее меньше половины всего текста произведения, эпос в нем будет явно преобладать над лирикой, «оттеснять» ее по значению на второй план. Тогда лирические части будут восприниматься как «отступления» от основных, эпических эпизодов произведения, и все оно в своем целом будет восприниматься как явление эпоса, а не лиро-эпики» [149, с. 191].
Стилевые особенности лирической прозы: организация повествования, лирические отступления и интонация
Необходимо отметить, что каждый писатель-лирик по-своему использует богатство лирических средств, но в то же время у каждого есть свои, характерные только для него приемы. Эти приемы составляют некий стиль писателя, который, по мнению А. Чичерина, «подразумевает единство слова и образа, образа и композиции, композиции и идей... произведения». «Изучение стиля, - продолжает исследователь, - невозможно без философского понимания единства содержания и формы, без связи с другими искусствами, без связи с эстетикой...» [211, с. 20]. Жизненный материал, ставший основой всего произведения, предполагает различные стилистические приемы. Разная направленность, различная насыщенность чувств писателя, неповторимое своеобразие его дарования и жизненный опыт предопределяют выбор средств художественной выразительности. В лирической прозе важно и то, насколько ярко и эмоционально умеет передать художник свои мысли и чувства читателю, насколько глубоко он сумеет «проникнуть в души своих современников» [129, с. 239] .
По мнению М. Храпченко, «привнося в литературу «свое», талантливый писатель увеличивает общее достояние, духовные ценности, принадлежащие народу. Роль творческой индивидуальности определяется не просто своеобразием, которое выражается в создании общезначимых художественных ценностей. «Свое» приобретает важное значение не в силу лишь несхожести с другими проявлениями индивидуального в литературе, а тогда, когда оно обогащает духовный мир человека, художественную культуру народа» [207, с. 68].
В чувашской литературе лирическая проза более рельефно проявилась, на наш взгляд, в прозаических сочинениях Ф. Уяра, А. Артемьева, Ю. Скворцова, В. Игнатьева, Ф. Агивера, В. Садая и некоторых других. У каждого писателя, несмотря на общую тенденцию к лиризации повествования, намечаются свои неповторимые особенности, ибо, выражая свое отношение к миру, писатель-лирик раскрывает тем самым и свой мир. И в этом индивидуальном, отличном от других, представлении мира немаловажно и то, насколько глубоко внутренний мир писателя выражает духовное богатство народа. Индивидуальность творчества писателя проявляется также и в выборе определенного ракурса изображения различных социальных проблем.
В этом разделе мы попытаемся проанализировать основные приемы лиризации художественного повествования писателями, творчество которых, па наш взгляд, во многом определяет чувашскую лирическую прозу - это произведения Ю. Скворцова, В. Садая, А. Артемьева и В. Игнатьева. Наш выбор объясняется тем, что литературная деятельность этих прозаиков наиболее полно отражает процесс становления лирической прозы в чувашской литературе 50-70-х годов.
Произведения лирической прозы представляют собой сложный сплав изобразительных и выразительных средств. Писатели по-своему используют эпические приемы для выражения лирического настроения. Так, для лиризма Ю. Скворцова характерна необыкновенная слитность его героя с миром природы. Писатель видит в ее проявлениях что-то родственное человеку, иногда персонаж предстает в пейзаже как неотъемлемая его часть. В рассказе «Вася-певец» автор в самом начале повествования описывает предрассветную картину возле деревенского пруда: еще не взошло солнце, «туман не уместился в овраге, сизым дымом потек по улицам деревни», «пруд, остывший за ночь, притих и светлым глазом смотрел в небо», «лягушки высовывали похожие на поплавки головы», «плескались, чертя круги, караси»... И тут же наряду с ними «сидел плечистый русоволосый парень... и следил за своими удочками» [163, с.287].
Скворцов вводит своего героя в произведение, нисколько не нарушая общего хода повествования, и делает это настолько органично, будто этот парень ничем не отличается от тех же лягушек и карасей и совершенно естественно дополняет утренний пейзаж. При чем писатель использует очень яркие и красочные эпитеты, метафоры и олицетворения, которые очень легко позволяют представить описываемую им картину.
Природа в произведениях Ю. Скворцова нередко предстает и в качестве молчаливого собеседника, которому герой доверяет самые сокровенные свои тайны. В повести «Березка Угах» (Угах хуранё) героиня очень часто отправляется в лес, чтобы поговорить с «лесом-отцом». Для нее, так же, как и для автора, лес - существо живое, которое все видит и все понимает. У него также может меняться настроение, он может выражать и свое недовольство, как в эпизоде, где Угахви, чуя близкую смерть, пришла попрощаться с лесом. Вдруг поднимается в лесу «сердитый» ветер, «вершины вязов, лип, дубов, яростно загудели, словно охваченные огнем». Оказывается, это лес-отец сердится на Угахви за то, что она без борьбы сдается болезни. . В рассказе «Вася-певец» автор подчеркивает значение природного мира для своего героя: «Для юноши, сидевшего, пригорюнившись, здесь, на берегу родной реки,- это не случайно вырванные картинки природы - награда тихих минут одиночества. Это полное единение с окружающим. В ней, природе, растворяется все его существо, в пей он черпает свои силы, благодаря ей растет душа, ширится сердце, рождаются песни...»[163, с.299].
Пейзаж может служить и отражением мыслей и чувств героев. В то время как, например, в произведениях В. Садая картины природы выступают, прежде всего, в качестве фона для разворачивания событий сюжета. Так, природа в повести Скворцова «Березка Угах», узнав о победе наших войск в Великой Отечественной войне, «отзывается на человеческую радость», «даже птицы славят Победу заодно с людьми».
Природа в произведениях Ю. Скворцова наделена и определенными звуками; писатель стремится полностью воссоздать картину окружающего мира со всеми присущими ей особенностями. Немаловажную роль в этом деле он отводит звуковой стороне. Читатель не только может представить определенный пейзаж, но и услышать различные звуки. Так, например, создавая образ леса, Скворцов дополняет живыми звуками: где-то неожиданно ухнет сова - «Те-в-в-в-ик!», или запоет соловей - «Чарн-чарн-чарн-чарн!.. Чеп-чеп-чеп!.. Чудно-то, чудно-то!..»... Наряду со звуками «естественными», Скворцов воспроизводит и звуки, создаваемые человеком с помощью каких-либо предметов: падение чего-либо автор сопровождает звуком, похожим на «Тюнт!», косьба - «хаш-тык, хаш-тык!», во время выгона скота отовсюду раздается «хас-хас!». Все эти своеобразные междометия и звукоподражания придают произведениям Ю. Скворцова эмоциональную насыщенность, осязаемость и «эффект присутствия» читателя в перипетиях сюжета. Таким образом, создается впечатление, что природа в произведениях 10. Скворцова живет своей «полной жизнью» [194, с. 64].
Стоит отметить, что пейзаж вообще имеет большое значение при построении лирического повествования. В произведениях В. Садая, А. Артемьева, В. Игнатьева описания окружающей среды, в отличие от прозы Ю. Скворцова призваны в большей степени отражать внутренний мир героя, либо картины природы наводят персонажей на размышления и воспоминания. Как, например, в рассказе В. Садая «Запах тумана», когда герой при встрече с родными краями начинает вспоминать о былой юности.
Фольклорные тенденции и лиризм в прозе 20-40-х годов XX века
Между современной действительностью и прошлым присутствует живая преемственная связь. Современное состояние литературы глубже и полнее можно осмыслить и понять лишь тогда, когда разъяснены условия и причины ее возникновения, истоки. Так, и лирическая проза формируется не в один день, а имеет веками складывающиеся предпосылки. Новое всегда основано на: стремлении глубоко и полно выразить состояние действительности, определить те социальные преобразования, которые свойственны для конкретного этапа развития общества. Художественные приемы - ни те, что уже были выявлены в искусстве прошлого, ни те, что зарождаются в процессе творчества, - самостоятельно еще не являются главными при определении того или иного литературного явления. .
Лиризм уходит своими корнями в устное народное творчество. В любую эпоху человек, сам того не осознавая, стремился выразить свой внутренний мир, поделиться переполняющими его чувствами с окружающим. Исходя из этой потребности, складывается народный фольклор - первоначальный этап становления литературы того или иного народа. Многочисленные жанры фольклора «служили» определенным целям общества: мифы, легенды и предания объясняли происхождение народа, повествовали о месте обитания и роде деятельности, фиксировали основные исторические события, выражая субъективную оценку происходящих изменений. .
Особую группу жанров устного народного творчества составляют сюжеты и мотивы языческой веры, тексты заговоров и молитвословий, обряды, связанные с культом предков. Наибольшим лиризмом проникнуты лиро-эпические песни, такие как песни молодежи, песни сироты и т.п. В период христианизации народов устное народное творчество пополняется религиозными жанрами, такими как духовные стихи, исповедь, покаяние. Жанры исповеди и покаяния, на наш взгляд, являются непосредственным источником зарождения лирической прозы. Во время исповеди человек полностью погружается в свой внутренний мир, он остается наедине с Богом, доверяется ему. Его душа максимально обнажается и раскрывается, как бы предстает в «первозданном» виде. Через исповедь верующий человек приходит к покаянию. Душа его очищается, наполняется новыми чувствами и мыслями. В этот момент человек вновь переживает все события, произошедшие в жизни от его рождения до настоящего момента. Согласно божественным заповедям, исповедующийся должен вспомнить все свои прегрешения. Самое главное в этом, не просто вспомнить, а осознать, признать свои ошибки и искренне покаяться в них. Только после покаяния в христианской религии на верующего снисходит божественная благодать. Человек внутренне перерождается, ему предоставляется возможность начать свою жизнь с новых нравственных позиций. Таким образом, жанры исповеди и покаяния способствовали развитию чувственных сторон характера человека, раскрытию его внутреннего мира.
В целом, жанры устного народного творчества насыщены поэтическими параллелизмами чувств человека и явлений природы, элементами любовного и, вместе с тем, обожествляющего отношения народа к окружающим его реалиям. Своеобразным сплавом лиризма и документальности является «Слово о полку Игореве». По мнению исследователя В. Федорова, это одновременно и поэма и повесть. «Вот откуда идет все лучшее, что есть в лирической прозе: гражданственность, патриотический пафос, поэтичность и документальность в лучшем смысле этого слова» [186, с. 210]. «Слово о полку Игореве» можно отнести к числу первых произведений устного народного творчества, в которых зиждется основа для развития лирической прозы. Таким образом, фольклорное мировосприятие и его поэтика на первых этапах становления литературы играют активную роль в творчестве многих писателей.
Это особенно заметно в творчестве писателей рубежа XIX-XX вв. Так, Н. Шелеби увлеченно собирал лучшие образцы чувашской устной поэзии. В составленном им собрании лирико-философских текстов под названием «Мои любимые песни» уже прорисовывается абрисный портрет героя, который впоследствии обогатит чувашскую поэзию. Имеется в виду образ Тилли, созданный П. Хузангаем. В лучших образцах чувашской песенной лирики находил вдохновение старейший и талантливый прозаик И. Юркин. Одним из первых среди чувашских литераторов к переводам русской классики приступил Яков Турхан, которому особенно была близка поэзия В. Жуковского, А. Пушкина, И. Козлова, М. Лермонтова, А. Кольцова, Н. Некрасова. Его родной брат Ф. Турхан отдавал предпочтение лирике М. Лермонтова. Лермонтовские творения вдохновляли К. Иванова, Ф. Павлова, Г. Коренькова и др. При этом для творчества этих поэтов характерны глубокие лирико-философские медитации. Лирико-философские искания автора «Нарспи» обозначили вершинный взлет чувашского литературно-художественного сознания.
В чувашской словесности периода расцвета симбирской литературной школы в силу традиций и объективных историко-культурных обстоятельств, еще наблюдается явное доминирование лирики над другими родами. Эта тенденция будет продолжаться даже в 20-х гг. XX века. Примечательно то, что здесь имеет место глубинная диалектическая связь с ценностями, накопленными лирикой предыдущих периодов развития чувашской словесности.
Лиризм как форма прямого выражения отношения художника к реальной действительности может выступать признаком самых разных литературных направлений. Именно по этой причине преобладание лирических интонаций в произведении какого-либо писателя еще не является основанием считать его родоначальником лирической прозы. Безусловно, глубоко лирично все романтическое искусство XIX века. Романтизм как направление возник на основе противоречий личности с обществом, в результате несоответствия его внутренних представлений с реальной действительностью. Жестокому и несправедливому окружающему миру романтики противопоставили духовный мир человека. В результате основным объектом внимания постепенно становится внутреннее содержание личности. «Повышенное внимание к тайникам души человека, раскованному человеческому духу как самому удивительному и прекрасному явлению в мире деспотизма, своеобразный автобиографизм, выражающийся в слитности мира художника и героя, но мира, глубоко противостоящего устоям общества, требовали от писателей-романтиков совершенствования прежде всего лирических приемов повествования, художественных средств прямого, непосредственного выражения своего отношения к действительности и своих идеалов» [129, с. 22].
Лирико-философская проза
В 60-е — 80-е годы в чувашской литературе намечается тенденция обращения к художественно-философским мотивам в прозе. По мнению исследователя Г.И. Федорова, «проза наращивает силу интеллектуализированного осознания мира, условности отображаемой действительности, заметно усиливает тягу от эмпирического подхода к воплощению идеи в формах самой жизни» [188, с. 207]. Лирические излияния героев переплетаются с философскими рассуждениями, которые, в свою очередь, часто связываются с вопросами экзистенциальными. На наш взгляд, сложившаяся ситуация представляет собой закономерный процесс, ибо каждый человек рано или поздно приходит к осознанию необходимости познать самого себя, определить степень своей «самости».
Каждый писатель-лирик по-своему использует многообразие лирических средств (особая интонация, частое использование лирических отступлений, особенности композиции и т.д.). Каждого можно определить по характерным только для него приемам. Так, например, проза Ю. Скворцова значительно выделяется в сравнении с творчеством чувашских писателей Ф. Уяра, В. Игнатьева, А. Емельянова, Ф. Агивера и некоторых других наличием в ней ярких, необычных персонажей, наделенных необыкновенно тонкой душой и своеобразным взглядом на мир - все это позволяет отнести его творчество в русло лирико-философской прозы. При этом Ю. Скворцов не берет за основу сюжета широко распространенные тогда вопросы глобального общественного звучания, а выбирает обычные, на первый взгляд, ничем не примечательные или даже «бессмысленные» события из жизни простого человека. По этой причине в 50-60-е годы творчество этого писателя критики не принимали всерьез и всячески подвергали разносу.
Рассматривая прозу Ю. Скворцова сегодня, мы понимаем, что советским критикам, привыкшим анализировать творения литературы с позиций социалистического реализма, действительно трудно было найти что-либо «полезное» в них, поэтому они обозначали прозу писателя «ущербной» и «неполноценной». Это ошибочное мнение - произведения Ю. Скворцова требуют внимательного и вдумчивого прочтения. Идея того или иного произведения не лежит на поверхности, до нее нужно дойти путем глубоких размышлений. За незатейливым, казалось бы, сюжетом, скрываются яркие типы и характеры, уходящие своими корнями в глубь национального мышления.
Одним из таких образов является герой рассказа «Славик». Необходимо сразу же оговориться, что мы для анализа творчества писателей берем только произведения, созданные в 50-е - начале 60-х, чтобы проследить становление лирической прозы в чувашской литературе на ее раннем этапе. В рассказе Ю. Скворцова «Славик» представлен образ подростка, наделенного талантом музыканта. Такой герой уже сам по себе необычен для чувашской литературы рассматриваемого нами периода. Четырнадцатилетний мальчик с тонкой душой в рассказе впервые познает окружающий мир во всем его многообразии. Славик «твердо верил, что детство, к счастью, ушло от него, и он может воспринимать мир как взрослый человек». Писатель «знакомит» его с первым серьезным чувством - чувством любви. В самом начале автор изображает своего героя за сочинением музыки, которая помогает выразить тончайшие душевные переживания мальчика, вызванные неизвестными для него ранее ощущениями. «В груди подростка, сидящего за фортепьяно, птицей мелькнуло какое-то новое чувство волнения. И он, забыв обо всем на свете, попытался переложить это чувство на язык музыки. Но, проиграв свое сочинение несколько раз, парнишка помрачнел, выжженные солнцем брови сошлись на переносице - эта музыка была очень далека от того, что он искал... Это чувство было светлым, как солнечный луч. Оно звонко ворвалось в его душу из неведомого мира, напомнило о беззаботном, радостном детстве, которое совсем недавно осталось где-то в мире грез и сказок» [163, с. 214]. На протяжении всего рассказа мы видим, как это чувство развивается в душе Славы, как заставляет его мучиться и действительно повзрослеть. Более того, любовь мальчика становится источником для его музыкального творчества. Но не только это чувство служит ему музой, как и все одаренные люди, Слава умеет слышать музыку во многих проявлениях окружающего мира. Самым благодатным поприщем в этом плане служит, конечно же, природа. Мальчик, как и многие герои Ю. Скворцова, чувствует себя частью природы и только в слиянии с нею он может всецело ощутить полноту бытия. «...На ивах целыми днями поют иволги. Часто, сидя в тени этих великанов, Слава с затаенным дыханием слушал шепот листьев, стрекот крыльев носившихся рядом стрекоз. За всем этим мальчишка слышал музыку необыкновенной красоты... И юному музыканту казалось, что он живет здесь тысячу лет и понимает, чувствует язык природы, который рождает в нем музыку, еще никем не написанную. Здесь в его душу закрадывались радость, вдохновенье и печаль...» [163, с. 198].
Лирический герой в рассказе Ю. Скворцова остро чувствует красоту мира, его радости и тонко реагирует на них. Только прекрасное в людях, природе, в окружающих явлениях находит отклик в его сердце прежде всего. И главные стремления лирического героя - это не только стремление слиться с этим прекрасным, с красотой мира, но и страстное желание приумножить эту красоту.
Нельзя сказать, что Славик полностью погружен в мир красоты и прекрасного. Одновременно он начинает осознавать сложности мира, его отрицательные, далекие от гармонии стороны. Подросток понимает обреченность своей любви к Эльвире, и это понимание отрезвляет мальчика и возвращает его из мира грез в мир действительный. Два этих мира в душе героя очень тесно переплетаются и поочередно сменяют друг друга. Причем, если мир красоты практически не меняется, а лишь обогащается все новыми образами, то реальность видится Славику в совершенно новых для него формах и явлениях. «Какая-то новая дверь открылась для него в мир новых, неизвестных ему чувств. В этом мире самые обычные вещи выглядели необычно ярко, красиво, волновали душу. Здесь уживались покой и волненье, печаль и радость, горе и счастье... Весь мир для него перевернулся сегодня. Оказывается, он бывает гладок и тернист, добр и беспощаден...» [163, с. 216].
Когда неизбежное случилось - свадьба Эльвиры состоялась - Славик понял, «что она навсегда ушла к другому и был убежден, что теперь-то он никогда никого не полюбит». Автор удачно передает чувства своего героя, которые знакомы почти всем читателям, ибо все, так или иначе, переживали чувство первой любви. В финале рассказа писатель утешает мальчика словами Сарры Архиповны, пронизанными трогательным оптимизмом: «Ты еще полюбишь, Славик, и тебя полюбят. Это хорошо, что ты уже сейчас почувствовал боль души. Значит, вырастешь добрым человеком, станешь чутким музыкантом. Я рада за тебя, сынок. Спи. У тебя все еще впереди...» [163, с. 218].
