Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Поиски новой концепции героя новой литературы 25
Примечания к I главе 97
Глава II. Социалистический реализм. Концепция нового положительного героя 102
Примечания к II главе 160
Глава III. Три концепции положительного героя 162
Примечания к III главе 233
Глава IV. Герои предзакатного периода социалистического реализма 235
Примечания к IV главе 365
Заключение 368
Библиография 374
- Поиски новой концепции героя новой литературы
- Социалистический реализм. Концепция нового положительного героя
- Три концепции положительного героя
- Герои предзакатного периода социалистического реализма
Введение к работе
Проблема героя никогда не сходила в повестки дня действующей литературы. Тем самым подтверждается старая истина о том, что в центре литературного произведения всегда стоит человек.
В определенные периоды литература вырабатывала ту или иную концепцию героя, которая, естественно, не могла оставаться застывшей, не поддающейся изменениям. Ее основные аспекты зависели от направлений и школ, и литературной практики.
Разработка концепции была важна и для дореволюционной демократической классики, и для литературы послереволюционной поры. Возникновение нового метода сделало проблему еще более актуальной.
Не будет ошибкой сказать, что проблема героя в советском литературоведении является одной из наиболее разработанных. Она воплощена в монографиях, кандидатских и докторских диссертациях, в тысячах статей. Татарская литература, будучи частью общесоюзного литературного процесса, естественно, черпала теоретический материал для концепции из "банка данных" в основном русского советского литературоведения, хотя одна из концепций - гисианизм - явление чисто татарское, и аналогов этой концепции нет ни в одной литературе.
Татарские ученые-литературоведы на разных этапах развития татарской литературной науки Г. Ибрагимов, Г. Сагди, Г. Гали, Дж. Валиди, Ф. Сайфи-Казанлы, Г. Тулумбайский и другие, а также Г. Халит, X. Усманов, X. Хайри, Н. Юзиев, Ф. Мусин, Ф. Миннуллин, Т. Галиуллин, Н. Гиззатуллин, М. Валеев, Р. Мустафин, Ф. Хусни, Г. Абсалямов, М. Амир и т.д. поднимали различные аспекты концепции героя в татарской литературе, ставили очень принципиальные вопросы и сделали значительные наблюдения. Они во многом способствовали созданию в определенные периоды различных вариантов положительного и прочих персонажей татарской советской литературы, формированию эстетических принципов.
Концепция героя - краеугольный камень всей литературы, и вполне естественно, что то и дело возникали полемики и дискуссии под разными вывесками и рубриками. Но будь они о стиле, поэтике и т.д., в конечном счете все возвращалось к герою.
Несмотря на обилие трудов, в татарском литературоведении еще не было обобщения опыта создания концепции героя. А тем временем необходимость в этом созрела уже давно, и она стоит еще более остро в период, когда происходит переоценка эстетических ценностей. Обобщение опыта концепции поможет глубже понять феномен положительного героя в татарской литературе, который, воплощая в себе основные черты модели новой личности, был властителем страниц рассказов, повестей и романов.
Кроме того, в татарском советском литературоведении пока не выяснены нюансы ослабления позиций социалистического реализма и связанные с этим позиции положительного героя. Из сказанного следует, что возникла острая необходимость научного анализа концепции положительного героя эпохи социалистического реализма в татарской литературе.
Литература, как средство художественно-эмоционального осмысления действительности, обладает довольно изменчивой натурой, что прежде всего проявляется в проблеме героя. И неудивительно то, что, как и всякая динамичная структура, литература, развиваясь, не могла оставаться внутренне консервативной. Ей, как живому организму, свойственно естественное саморазвитие. Она зачастую не терпит вмешательства в этот процесс и со временем, освобождаясь от искусственных пут, возвращается в свойственное ей состояние.
Нельзя сказать, что этот процесс протекает очень быстро. Но нетерпеливый человек, зачастую из идеологических или иных соображений, стремится навязать литературному процессу свою волю, оказывая тем самым на него силовое воздействие. В этом случае он одержим идеей непременно изменять, подгонять в литературный процесс свои сиюминутные взгляды, в результате чего в различные периоды развития общества и литературы появляются разнообразные концепции героя. Но организм литературы отказывается принимать искусственные абстракции и давление идеологии, отталкивает их. Это борьба обычно бывает затяжной, и в длительный период развития литературы концепции героя сменяют друг друга, создавая иллюзию междоусобной борьбы за завоевание литературной территории.
Столетняя история новой татарской литературы характеризуется этой самой войной концепций, их вариантов. Целью этой борьбы, конечно же, было стремление выдвинуть на первый план своего героя, обеспечив при этом его монопольное существование. Не вдаваясь в очевидные истины, все же вспомним одну из них. Она заключается в том, что человек является краеугольным камнем литературы, которая выстраивает художественную архитектуру вокруг него, называя его своим героем.
Подчиняясь логике ускоренного развития, татарская литература начала XX века осваивала эстетические ценности реализма. Зарождение нового метода предполагало и появление новой концепции героя, в которой писатель отразил свое реалистическое видение мира. Одновременно формируется и татарская литературная критика, которая, по выражению Тукая, не могла не появиться при таком "обилии книг, брошюр, газет и журналов". "Теперь, - отмечает И. Нуруллин, -образ человека создается не одними черными и белыми красками. Используется вся палитра цветов. Начинает преобладать принцип изображения человека со всей его сложностью".1
Говоря о концепции героя татарской литературы начала XX века, следует помнить , что реализм здесь развивался в сатирическом направлении. Вопрос этот в свое время достаточно подробно рассматривали в своих трудах И. Нуруллин, М. Гайнуллин, Г. Халит и др.2 "В каждой литературе реализм, возникая и формируясь на своей национальной исторической почве, приобретал и своеобразный национальный облик. Общие признаки и черты реализма проявляются в своих особенных национально-исторических формах как основа взаимодействия и взаимовлияния литератур разных народов, так и на основе национальных художественных традиций», - пишет С. М. Петров.3
Реализм всесторонне, многогранно изображает человека, его характер, внутренний мир, гласит истина. И татарские писатели-практики, будучи первыми авторами концепции реалистического героя, ратовали именно за такого персонажа. Особенно активно на том поприще выступили как критики Г. Тукай, Г. Исхаки, Г. Ибрагимов, Ф. Амирхан, Г. Камал и др. В критических статьях и книгах тех лет затрагивались различные аспекты литературы. Особо стоял вопрос о герое. Татарские литературоведы и критики изучали вопросы созвучия литературы и жизни, их соотнесенности. Литература должна шагать в ногу со временем. Эта константа явилась исходной точкой концепции
6 реалистического героя татарской литературы. Проблема героя ставится во многих литературоведческих и критических статьях.4
Например, анализируя рассказ Ф. Карими "Мечта или реальность", Ф. Амирхан подчеркивает застывший характер идеального героя. При разработке концепции героя татарское литературоведение исходило из принципа "литература должна быть зеркалом жизни". Но, как отмечают авторы "Истории татарской литературы" (т. III), такие оценки, как "копия жизни", "фотография жизни", "зеркало жизни" являлись как бы критерием удачи произведения. Но это никак не следует понимать как требование воспроизводить жизнь путем фотографирования в прямом смысле. Они как бы определяли реалистичность произведения. Такова была литературоведческая терминология тех лет. Татарское литературоведение ( в основном в лице писателей-практиков) весьма прилежно осваивало новые для него эстетические ценности реализма, ни на йоту не занижая при этом планку требований, предъявляемых литературе. Был и остается очень сложным вопрос отношения литературы и жизни. Эти трудности соотносятся типологически и с русским реализмом, о чем свидетельствуют некоторые выводы литературоведческой науки. "Стремительно изменившаяся социально-политическая обстановка влекла за собою быструю перемену общественных настроений, а это оказывало в свою очередь большое воздействие на проблематику и тон современной литературы. Писателям приходилось как бы на лету выявлять наиболее актуальное и вместе с тем типичное для данного времени и неустанно искать новые возможности для раскрытия психологии человека XX века" .5
Татарское литературоведение и критики разных поколений постоянно обращались к феномену литературы начала XX столетия. Они стремились подойти к проблеме всесторонне, не оставляя вне фокуса внимания и тенденции развития общества, и особенности литературного процесса. Во главу угла, естественно, ставился анализ литературных произведений.6 Важное значение имело изучение опыта литературной науки и других народов. В исследованиях ученых содержались меткие наблюдения и обстоятельные выводы. И типология тех или иных явлений литературного процесса облегчала решение некоторых вопросов татарского литературоведения. Надо признать, что в этой области (литературы народов СССР) работали ряд вьщающихся исследователей, труды которых требуют весьма уважительного к себе отношения.7 Татарское литературоведение и критика начала XX века утверждала в концепции героя общегуманистические принципы и тенденции. Но становление реализма и выработка концепции шли не по гладкому пути, о чем свидетельствуют то и дело возникающие споры и дискуссии. Основная часть этой работы посвящена советскому периоду развития татарской литературы. Он включает в себя громадный промежуток времени, в течение которого возникли много концепций, коренным образом изменились эстетические ценности. Обществу было предложено классовое отношение, классовый взгляд к явлениям жизни, что повело за собой отстранение общегуманистических принципов. После некоторой растерянности литературоведение и критика вплотную занялись разработкой нового метода -социалистического реализма. Как известно, при создании теории новой литературы литературоведы опирались в основном на Г. В. Плеханова.
Состояние научной разработки проблемы. Татарское литературоведение и критика начала XX века утверждали в концепции героя общегуманистические принципы и тенденции. Это продолжалось до грозных и грандиозных событий 1917 года.
Советский период развития татарской литературы включает в себя громадный промежуток времени и опыт нескольких поколений писателей. Много событий произошло за это время, страна не один раз испытывала очень чувствительные потрясения, которые по современной популярной фразеологии имели судьбоносное значение. Произошла революция с ее катаклизмами во многих областях общественной жизни. Круто менялись общество и эстетические ценности. Это все, естественно, не миновало и литературу. Она резко изменила свою общегуманистическую ориентацию.
Критика и литературоведение, да и сама литература, причем не только татарская, еще не совсем ясно представляли свое будущее, чувствовалась некоторая растерянность перед событиями и вновь возникающими идеями и тенденциями. Как быть, с кем пойти? Такой вопрос встал почти перед каждым литератором. Все было ясно лишь марксистам, которые сумели многое предвидеть и работали для будущего в прямом значении этого слова. В русском революционном движении было авторитетное лицо, мнению которого прислушивались. Это первый марксист России Г. В. Плеханов, который оказал большое влияние на татарских ученых-литературоведов. В статьях и монографиях Дж. Валили, Г. Сагди, Г. Нигмати, Г. Рахима, Г. Газиза, а также Ф. Бурнаша, Г. Ибрагимова, Ф. Сайфи-Казанлы, Г. Тулумбайского, Г. Кутуя, М. Джалиля и других, рассматривались и анализировались вопросы молодой советской татарской литературы.8
Основатели новой татарской литературы пытались осмыслить то новое, что вносит в литературу революция, и смещение эстетических ценностей, вызванное той же революцией. И в результате выработался метод начального периода развития новой литературы, главной составляющей которой была классовость. Именно это свойство определило его название - социологический метод. Позиция Г. В. Плеханова была крепким фундаментом для новой литературы. По сути она была заложена в основу нового метода социалистического реализма, и периодическая косметическая реставрация сделала принципы классовости Г. В. Плеханова чрезвычайно долговечными.
В выработке концепции героя метода социалистического реализма в татарской литературе большую роль сыграл Г. Ибрагимов, который был наиболее прилежным учеником Г. В. Плеханова среди татарских писателей. Г. Ибрагимов заимствовал многие положения первого русского марксиста, создал целый литературоведческий труд.
В короткой статье "Два слова читателям" Г. В. Плеханов убеждал своих адресантов: "У вас должна быть своя теория, свои песни, свои стихотворения, в них вы должны искать выражение своего горя, своих надежд и страданий". "...Но только рабочий класс дает поэзии самое высокое содержание, потому что только рабочий класс может быть истинным представителем идеи труда и разума". Учение Г. В. Плеханова легло в основу теории Пролеткульта, который был очень популярен среди деятелей советского искусства и литературы в первые годы революции. И влияние эстетики Пролеткульта испытывали на себе многие писатели и литературоведы. О чрезвычайно сильном воздействии идей Пролеткульта свидетельствуют и современники этого течения. В своих теоретических трудах они разрабатывали и распространяли идеи Пролеткульта, которые были круто замешаны учением Г. В. Плеханова о классовости литературы и искусства.9
Следует заранее отметить, что социологический метод начала 20-х годов уже получил полуофициальный статус. Метод был взят на вооружение почти всеми писателями нового строящегося общества. Но некоторые моменты новой эстетики были восприняты Г. Ибрагимовым и другими татарскими исследователями тех лет очень прямолинейно. Достаточно убежденно говорят, что пролеткультовские идеи оказали чрезвычайно большое влияние на татарскую поэзию первых послереволюционных лет. В частности, это относят к воздействию Пролеткульта на гисианизм.10
Проблема гисианизма часто и подробно рассматривалась в татарском литературоведении.11 Гисианистское движение в татарской литературе 20-х годов возникло по нескольким причинам. Во-первых, это романтический период творческой молодежи послереволюционной поры. А послереволюционный романтизм был присущ всем развитым литературам. Во-вторых, в поэтике гисианизма космизм, планетарная революционность необязательно являются откуда-то заимствованными.
Следующим этапом поисков концепции героя новой послереволюционной литературы было обращение к концепции В. М. Фриче и В. Ф. Переверзева. Эти ученые сделали очень многое, чтобы в литературоведение и критику проникли тенденции вульгарного социологизма. В. М. Фриче, например, рассматривает историю развития литературы в тесной связи с социально-экономическим развитием общества. Человек у В. Ф. Переверзева - субъект биолого-социальный, а у Фриче, как известно, он был рационалистическим. К тому же к формулировке классиков "человек-совокупность общественных отношений" подход был догматическим. Увлекшийся в первую пору концепциями этих ученых Г. Нигмати писал: "Требования, поставленные Фриче к производственному жанру, его указания о том, что не изображая романтические образы, "характеры", давать силу организованного коллектива, даже создавая образ отдельного человека, следует показать его членом отдельного коллектива, представителем класса-строителя, очень уместны и удачны".12
В результате подобных теоретических усилий появился новый вид в литературе - производственный жанр, который в несколько измененном виде утвердился в татарской литературе. Эта проблема довольно подробно рассмотрена в литературоведении.'3
В двадцатых годах литературоведческая мысль РАППа выработала теорию «живого человека», авторство которой относят В. Ермилову, действительно выступившему в 1928 году с книгой «За живого человека в литературе». Суть теории сводится к тому, что в характер положительного героя вливается некоторая доза отрицательных черт. Этим РАПП попытался освободиться от схематизма положительного героя, рецепт которого раньше был прописан самим РАППом. Много ли было ее сторонников, сказать трудно. Литературоведы смело говорят о том, что теорию В. Ермилова все же довольно решительно внедряли в жизнь, например, в русской литературе А. Фадеев ("Разгром"), а в татарской - Ф. Сайфи-Казанлы ("Три сосны").14
Вопрос о психологизме, казалось бы окончательно похороненный в начале 20-х годов, вновь возник из небытия во многом благодаря теории "живого человека". Психологизм возвращался в литературу окончательно социологизированным, хотя еще нельзя считать, что он до конца был реабилитирован.15
Двадцатые годы и начало тридцатых можно рассматривать как этап развития обновленной в корне литературы. Литературный процесс этого периода характеризуется обилием взглядов и концепций, всевозможных теорий, о которых уже шла речь выше. Но бесконечные дискуссии, споры не позволили выработать единую концепцию новой литературы, пока, наконец, не взялась за дело сама официальная власть СССР тридцатых годов. И вот с начала тридцатых годов до последнего десятилетия XX века литература, в том числе и татарская, развивались под знаменами социалистического реализма. Основные черты социалистического реализма закреплены в Уставе союза советских писателей. Метод был нормативным, строго официальным, о чем в первую очередь свидетельствует концепция героя социалистического реализма. Он известен как "положительный герой" советской литературы. Этот герой оставался по своей сути без изменения на протяжении десятилетий, приобретая лишь новые черты, отбрасывая одновременно уже отжившее. О каждом
11 периоде развития этого героя написаны горы книг и статей литературоведами народов СССР.
Ученые-литературоведы писали о персонажах, типах, характере, психологизме и о его роли при создании образа персонажа, о современности, актуальности, временной принадлежности, и это все, конечно же, в преломлении официальной идеологии. Можно привести Несметное количество подобных трудов. В рамках настоящей работы они отражены в библиографии и ссылках. Много, например, литературы об отношении социалистического реализма и романтизма.
Работа над концепцией героя в советском литературоведении шла очень интенсивно. Над этой проблемой активно трудились литературоведы и критики всех развитых литератур народов СССР.16
В одном русле с общесоюзной литературной наукой вопрос рассматривало и татарское литературоведение. И с самого зарождения социалистического реализма ни один критик, ни один литературовед не обходил проблему героя в татарской литературе. При этом следует иметь в виду, что концепция периодически претерпевала косметические изменения. И все это отражено в трудах татарских литературоведов и критиков. Например, долгие годы ставка делалась на сиюминутного, так называемого актуального героя, возникновение которого было связано с преходящими проблемами общества, имеющих, как обычно, конъюнктурный характер. Но такой герой тоже составляющий литературы. И поэтому в опубликованных трудах разговор идет о едином литературном процессе.17
Цели и задачи исследования. Целью настоящей работы является попытка теоретического обобщения опыта создания концепции героя в послереволюционной татарской литературе. При этом учитывается, что татарская литература развивается в русле общесоюзного процесса, одновременно она рассматривается как национальное явление. Это возможно лишь при решении следующих задач: - определение основ нового метода в послереволюционной татарской литературе; - осмысление изменения в литературе в контексте новой идеологии, которая была предложена обществу в начале 90-х годов; -определение роли дореволюционных и послереволюционных марксистов в разработке основ теории пролетарской культуры и искусства; - определение роли татарских литературоведов и критиков в создании концепции нового героя литературы; -определение роли татарской литературной науки в становлении нового метода социалистического реализма и концепции героя новой литературы; - выявление причин появления различных концепций положительного героя в послевоенный период развития литературы: "Теория бесконфликтности", "Идеальный герой" и т.д. значение либеральных 60-х годов в изменении и дальнейшем развитии концепции героя; о случаях отступления от догм социалистического реализма в татарской литературе 60-80-х годов, которые привели к сильному изменению существующей концепции; - обзор и анализ произведений писателей, которые предвещали закат социалистического реализма; - освещение проблем концепции героя в дискуссиях 60-х, 80-х годов.
Методологическую основу составляет учение о развитии общества, принцип объективности и историзма, положенный в основу изучения поставленной проблемы. Основные методы анализа - исторический, сравнительно-типологический, описательный, теоретический.
Опорой при исследовательской работе служили труды историков и литературоведов: Г.В. Плеханова, А. В. Луначарского. А. Н. Богданова, В. Ф. Переверзева, В. М. Фриче, В. В. Ермилова, Д. С. Лихачева, А. И. Метченко, А. И. Овчаренко, Г. Ибрагимова, Г. Сагди, Г. Нигмати, Дж. Валиди, Г. Рахима, Ф. Бурнаша, Ф. Сайфи-Казанлы, Г. Тулумбайского, Г. Гали, К. Тинчурина, X. Такташа, К. Наджми, Г. Кутуя, М. Джалиля, А. Шамова, Г. Халита, Г. Кашшафа, X. Усманова, X. Хайри, Л. Заляя, М. Гайнуллина, А. Нигматуллина, Дж. Вазеевой, И. Нуруллина, Н. Юзиева, Р. Башкурова, Ф. Миннуллина, Р. Мустафина, Т. Галиуллина, Ф. Урманчеева, А. Ахмадуллина, Ф. Мусина, М. Хасанова, Ф. Хусни и др.
Материалы и источники. В диссертации анализируются литературные тексты, изучаются теоретические и критические материалы, опубликованные в виде монографий, отдельных статей, использованы статьи и разработки самого автора, материалы архива союза писателей Татарстана.
Научная новизна диссертации в том, что она является первым обобщающим монографическим исследованием концепций героя татарской литературы, которые возникли в разные периоды развития литературы с первых лет революции до начала девяностых годов, то есть, от рассвета до заката социалистического реализма.
Новизна более подробно состоит в следующем: - впервые в татарском литературоведении в целостном плане научно обобщаются учения о концепции героя, возникшие в различные периоды литературного процесса; впервые в татарском литературоведении концепция героя рассматривается с точки зрения разделения общества по идеологическим принципам - на "идеальный" (преимущественно предполагаемый мир, выдаваемый за действительный), т.е. официальный- и на неофициальный, члены которого строят свои отношения неформально, вне официальной идеологии; в связи с этим меняется суть анализа и оценки литературных произведений. Это привело во многих случаях к отказу от традиционных, стандартных приемов анализа концепции героя и литературного процесса; по-новому рассматривается механизм метода социалистического реализма, его ценности; делаются попытки выяснить фатальность появления в качестве главного персонажа неординарного представителя неофициального мира и определения его места в татарской литературе.
Теоретическое и практическое значение работы. Теория героя в татарском литературоведении разработана недостаточно. А между тем без научного подхода к этому вопросу очень трудно понять сложные вопросы литературного процесса. Это тем более необходимо при нынешней переоценке литературного наследия, выработке критериев оценок.
Исследование может быть использовано в учебном процессе как пособие для преподавателей и студентов, лекций и семинарских занятий, спецкурсов, монографическом исследовании подобных проблем.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.
Апробация работы. Изучением концепции героя в татарской литературе соискатель занимается с начала семидесятых годов. Первые результаты работы подытожены в кандидатской диссертации "Проблема характера в современных татарских повестях". Основные главы и положения диссертации "Концепция героя в татарском литературоведении" опубликованы в различных изданиях. Многие аспекты работы опубликованы в сборниках Елабужского государственного педагогического института, республиканских изданиях. В результате последовательной работы соискатель изучил проблему концепции героя за столетнюю историю татарской литературы, т. е. с конца XIX века до 90-х годов XX столетия.
Результаты исследований апробированы в научных докладах и сообщениях на конференциях различного уровня, а также на совещаниях учителей татарского языка и литературы Елабужского и Набережночелнинского регионов, институте непрерывного образования (Н. Челны), ежегодных итоговых конференциях ЕГПИ, на всесоюзной научно-практической конференции по преподаванию литературы в высших учебных заведениях (г. Елабуга, 1992), на научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Т. Гиззата (г. Елабуга, 1995), на Республиканской научной конференции "Проблемы изучения истории татарской литературы в свете современных требований"(г. Казань, 1994), на Республиканской научно-практической конференции "Проблемы изучения и преподавания татарской литературы в высших и специальных учебных заведениях"(г. Казань, 1995), на научно-практической конференции "Роль учителей в развитии национального образования в условиях претворения в жизнь Закона Республики Татарстан "О языке народов Республики Татарстан"(г. Елабуга, 1997), на международной научной конференции "Казанское востоковедение: традиции, современность, перспективы" (г. Казань, 1996), на региональной конференции по краеведению (г. Елабуга, 1997).
Соискатель более пяти лет читает спецкурс "Концепция героя в татарском литературоведении" студентам филологического факультета.
Тема диссертации утверждена Ученым Советом Елабужского государственного педагогического института.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры татарской филологии Елабужского государственного педагогического института и рекомендована к защите на соискание ученой степени доктора филологических наук. * * *
При изучении проблемы героя необходимо учесть тот факт, что общество-образование неоднородное и никогда не был таковым. В процессе революции, хотя и были уничтожены классы в их марксистском понимании, расслоение общества осталось нетронутым. Основными составляющими общества считались рабочие и крестьянство и, естественно, рабоче-крестьянская интеллигенция. Рабочих и крестьянство принято было считать классами. Они, в свою очередь, тоже состоят из отдельных прослоек с различными уровнями развития, возможностей, воспитания. То есть, каждый из них является как бы отдельным миром. Этот мир условно мы называем "неофициальным", в отличие от официального, который возвышается над всеми остальными, и при помощи средств принуждения завоевывает себе право лидирующего, что обычно называют законной властью. Официальный мир устанавливает законы, вытекающие из сути исповедуемой им идеологии, которая тоже является обязательной для всего общества.
При этом следует учесть, что неофициальный мир живет также и по своим, отличных от установленных официальной властью, законам. Свои правила могут быть обычаями, либо установленными, либо традиционными, идущими еще со времен родовых отношений. Необходимо обратить внимание на более устойчивые образования и обычаи. Эти обычаи, своеобразные законы каждого слоя, зависят от особенностей уклада их жизни, места в обществе, и, наконец, от простых человеческих черт и жизненных условий. Даже простейшие объединения людей живут по своим законам и обычаям. И часто официальные законы в этих случаях теряют силы своего воздействия. Неписаные законы того или иного микромира вступают в противоречие с официально принятыми законами общества, т. е. преступается закон в одном из своих аспектов. Но фатальное появление таких ситуаций в процессе развития необязательно.
Итак, две модели жизни. Все зависит от того, как писатель подойдет к жизни общества и в каком аспекте исследует ее.
Официальный мир конструируется государством в соответствии со своей идеологией. Идеология же нового общества, как известно, была нацелена на восходящее совершенствование вновь построенного общества. По сути учреждения и организации нового мира были такие же, как и у предыдущего. В этом отношении формально они были одинаковы. Исполнительная и законодательная, судебная власти, идеологические установки, армия, милиция, то есть, карающие органы и т.д. - все было на месте. Было и свое понимание демократии. А как известно, каждое общество защищает свою демократию, и каждый толкует ее исходя из своей сиюминутной или далеко идущей выгоды.
Коммунистическая идеология поставило государство вне критики. Оно объявило вновь строящееся общество в революционном развитии, подразумевая под этим стремление к совершенству. Предполагалось, что социалистическое общество было на пути осуществления вековых чаяний народов о равенстве, братстве, а также справедливости для всех людей земли. Оно не должно было иметь существенных изъянов, если и имеются некоторые недостатки, то они, несомненно, являются пережитками прошлого, родимым пятном капитализма. Они, конечно, не представляют большой идеологической угрозы обществу, но все же литература должна была с ними в меру бороться и разоблачать. Теоретически такой строй, такое общество не должно было подвергнуться какой бы то ни было критике. Наоборот, при таком раскладе идей оно заслуживало всяческого морального поощрения, утверждения. Но такого общества еще не было, существовал только проект, воплощающий мечту, и далекий от реализации.
Эти революционеры были в основе своей романтики. Задавшись целью построить коммунистическое общество, философствуя об этом, они очень невнимательно отнеслись к вечному вопросу: "Кто же такой, в конце концов, человек?" Романтическая мечта наделяла людей только положительными, даже идеальными чертами. Отрицательные черты были несовместимы с представлением о новом человеке нового общества. Член идеального общества должен быть, несомненно, идеальным. И новая литература должна была утверждать мифическое "идеальное" общество. Этим и оправдывается существование официального и неофициального миров.
Герои литературы, утверждающей этот строй, действуют в обстоятельствах, созданных в соответствии с этой идеологией. (Но это свойственно не только для послереволюционной литературы). В общем и целом - это поступки идеальных положительных героев, созданий нового метода социалистического реализма, призванного художественно отображать этот мир. Метод социалистического реализма является зеркальным отражением идеологии нового общества. Он вбирает в себя такие неразделимые компоненты, как классовость, партийность, народность.
Положительные герои новой литературы мыслили и поступали согласно канонам идеологии и социалистического реализма.
Официальный мир крупным планом изображен в татарской литературе, например, в произведениях "Чистая душа" М. Амира, в романах Г. Абсалямова, Ф. Хусни и других. "Идеальный" официальный мир неизбежно предполагает пафос, неистребимый оптимизм, отсутствие жизненного огорчения, горя. Это черты идеологии. В неофициальном же мире идет ожесточенная борьба за выживание, чем и определяются его обычаи, образ жизни. Но это не самое главное. Дело в том, что в неофициальном мире жизнь идет по естественному руслу, не подчиняясь никаким предписаниям и указаниям. Но это не значит, что там царят неразбериха и анархия. Само существование общества не допускает этого. Чувство порядка заложено в основу этого мира. Члены общества это прекрасно понимают, что выражается в стабильном законопослушании.
Неофициальный мир населен в массе своей простыми людьми-рабочими и крестьянами, которые чаще всего стоят далеко от интересов официального мира. Есть среди них и прилежные, и ленивые, и умелые и не очень. Он населен и так называемыми "антиобщественными элементами" (ворами, разбойниками, вообще нехорошими людьми). Они не нужны "идеальному" миру и часто являются нежелательными персонажами. Они создают собственный мир. Изображение неофициального мира само по себе уводит писателей от официальной идеологии, иногда даже против их воли.
Официальный мир-это мир сильных сего. Он обычно вооружен доктриной, которую сам же создал, и является в основном более умозрительной, чем прагматической. Причем, это касается всех систем, из которых состоит общество. Атрибуты общества, основанного на таком принципе, считаются чуть ли не вечными категориями, в истинности которых никогда не следует сомневаться. Если официальный мир больше озабочен укреплением позиций своей идеологии и доктрин, то неофициальный мир старается подчиниться обычному течению жизни. То есть, это самая обыкновенная жизнь с ее раз и навсегда установленными порядками, укладом. Изображение такой обыденной жизни в литературе иногда с оттенком пренебрежительности называют бытоописательством.
Положительный герой продолжает традиции просветительства, является выразителем чьих-то взглядов, соображений, идей. Так гласит один из канонов литературы. И автор должен хорошо усвоить закономерности развития данного общества, проникнуться его идеями, то есть, сделать их своими и выразить в положительных образах, возведя их до уровня типичных характеров, чтобы они могли действовать в типичных обстоятельствах, созданных официальной идеологией.
Обратимся теперь к отрицательному герою и через него к неофициальному миру. Действительно, отрицательный герой своего рода феномен в литературе. Часто утверждается, что обычно отрицательные герои больше удаются писателям, чем положительные. Они сами собой без видимого усилия автора получаются гораздо живее и жизненнее, чем положительный персонаж, о котором пекутся все. В настоящее время выстроен даже механизм создания положительного героя, чего нельзя сказать об отрицательном. Создается впечатление, что такой персонаж никому не нужен. В настоящее время нет конкретной, твердой концепции отрицательного героя, никто не занимается его теорией. Он всегда был бесхозным. Но несмотря на это, отрицательный персонаж процветает и, как не парадоксально, является результатом отсутствия каких бы не было схем.
Другая сторона вопроса в том, откуда появляется в литературе социалистического реализма отрицательный персонаж. Официальный и неофициальный миры имеют способность к частичному взаимодействию, то есть они не строго изолированы. Официальный мир иногда черпает силы у соседей, время от времени одалживая личности, а иногда и подходящие идеи. При умелом использовании неофициальный мир является неисчерпаемым источником такого пополнения, хотя принцип династийности сохранялся и в самом передовом в мире советском обществе.
Гордостью идеального общества, например, являются династии доярок, механизаторов и т.д., рабочая династия. Особо следует сказать о династии дипломатов, которая давно превратилась уже в касту. И нет ничего удивительного в том, что не очень часто удается вырваться из рамок производственных династий. В официальном мире выскочек не жалуют. Их должны "где-то там приметить". Только после многократных испытаний "чужак" принимается в официальный мир, но он редко становится своим.
Следующая категория положительных персонажей, получаемых из неофициального мира - это своего рода рабочая аристократия, люди, достигшие более высоких показателей в работе, чем другие. Официальная пропаганда делает из них героев сегодняшнего дня, при этом тот слегка поощряется. Сюда относятся награждения различными премиями, орденами и медалями, присвоение званий, и почетная грамота своего предприятия, наконец. Им очень далеко до полноправного хозяина официального мира. По мере отпадания надобности, о них почти всегда забывают. Нишу заполняют другие. Сколько их прошло в жизни и в литературе. В лучшем случае о них не вспоминают, в худшем - литературных персонажей высмеивает критика, прототипов, подлинных передовиков - публицистика. Их время прошло, для общества они больше не нужны, их вычеркивают из официального списка.
А отрицательные герои модели "идеального" общества являются как бы пришельцами, но не марсианами, а из отринутого официальным миром разреза общества. Отрицательные персонажи обитают там и временами проникают в идеальное общество, нарушают законы, преступают их, то есть становятся преступниками, в лучшем случае, их поступки идут вразрез с нормами официального мира. Официальный мир судит их по своим законам. Для своих в официальном мире свой суд, где безотказно действует принцип "рука руку моет". От этого и другая мудрость: "нет правды на земле", что всячески разыгрывается литературой всех времен. "Идеальный" мир в этом случае пытается исполнить роль воспитателя людей, сошедших с истинного пути. Если отрицательный герой проник в "идеальное" общество, то он не законченный негодяй, он должен быть обязательно перевоспитан, иначе будет изгнан из него. Впрочем, положительные персонажи брались и за отпетых негодяев. "Идеальное" общество не терпит строптивых изгоев. Поэтому воспитание являлось важнейшей обязанностью литературы социалистического реализма.
Искренняя, талантливая пишущая братия вечно что-то ищет, пытается найти ответ на какие-то вопросы. И иногда, сам того не замечая, забредает в нежелательные территории. Но фактически живя в эпоху грандиозной технологической цивилизации, мы, оказывается, соблюдаем один из важнейших канонов первобытного общества-табу, запрет. Табу, как говорит наука, сыграла даже положительную роль в упорядочении жизни рода. Каноны табу для "идеального" общества были драгоценной находкой. Но они использовались им довольно своеобразно. И применялись они в области идеологии весьма часто и охотно. Многое было нельзя. В том числе существовал негласный перечень проблем, тем, персонажей, которых желательно было не затрагивать.
Это была уже другая вселенная: мир воров, казнокрадов, больших и малых подлецов и т.д. То есть, совершенно другой разрез общества, мало известный официальному миру. Конечно, о его существовании знали, но избегали непосредственного столкновения. Появление произведений, написанных на подобном материале, производил шок, и было это для многих откровением. Это вызывало синдром непонимания. Не понимали обычно автора, имевшего самые благие намерения - оздоровить и исправить общество. Он казался очернителем советской действительности, так как в гипотетическом "идеальном" мире такого быть не должно, совершенно не принимая в расчет, что этот мир является оборотной стороной советской действительности, хотя бы потому, что подчиняется формально законам официального мира. Например, так было почти со всеми произведениями А. Еники, некоторыми вещами А. Гилязова, А. Баянова, Н. Фаттаха и других.
Непредвзятое, объективное изображение героя само по себе предполагает отступление от общепринятой схемы, так как подобные герои не укладываются в рамки социалистического реализма. Потому что они принадлежат другому миру и действуют в совершенно иных обстоятельствах.
Таким образом, объектом исследования является концепция положительного героя и частично отрицательного. Делается попытка вскрыть причины появления нового метода социалистического реализма. Потому что, утверждение о том, что так захотел Сталин, или, что он добился подчинения творческой работы лично ему, еще ничего не значит. Представив себе вероятную модель утопического общества, реорганизуя форму литературного движения, Сталин был вынужден лишь подчиниться государственной необходимости, то есть, из одного действия, как фатальное следствие, возникает другое.
Поэтому исходным пунктом исследования взяты:
Два мира, вернее, два среза общества - официальный мир и неофициальный мир.
Их взаимоотношения. Персонажи.
Официальный мир основывается на официальной идеологии и имеет собственную утверждающую литературу и, соответственно, концепцию героя.
Поиски новой концепции героя новой литературы
О герое начала XX века. В двадцатый век татарская литература вступила под знаменем просветительства. Совсем еще недавно идеи этого течения владели умами просвещенной татарской интеллигенции и пока не успели потерять своей привлекательности.
"Со времени покорения Казани до середины XVIII века татары не имели никаких национальных организаций и учреждений и духовно очень обеднели, о сближении их с западной культурой и речи не могло быть; тогда еще и русское население было далеко от приобщения к культурной Европе; но татары не могли тогда иметь близких сношений и с мусульманским миром, тогда как восточные границы России были закрыты".
После того, как возникли возможности таких связей, татарский народ, наконец, порвал примерно в конце XIX века насквозь многовековую изоляцию. Укрепились его связи с Востоком, к татарам проникает просветительство не без помощи европейской и русской литературы. Деятели татарской культуры называют этот процесс еще временем пробуждения татар, зарей для татар. На смену духовному застою и бедности приходят новые идеи и идеалы. Конечно, в начале XX века они еще не исчерпали себя и поэтому не было причин от них отказываться.
Как известно, нельзя установить пограничный столб между веками. При смене веков резких изменений в социальной жизни еще не наблюдается. Они обычно наступают позже. Всяческие даты, как мы знаем, лишь условные обозначения, установленные человеком для житейских надобностей. Но ход событий в России в начале XX века как бы является исключением из правил и нарушает ритм движения времени. Но это кажется только на первый взгляд. Все же нельзя исключить ритм столетий. Развитие событий, их пик пришлись как раз на этот период, т.е. на конец одного и начала другого века.
Человек выделил столетнюю шкалу не ради круглого числа. Сто лет для него являлся циклом жизни вообще.
Поэтому неудивительно, что просветительство не потеряло своего влияния и во времена острых социальных потрясений. Общественная жизнь татар не перескакивала стадии. Точно также и развитие литературного процесса подчинялось своей внутренней логике. Это во-первых.
А во-вторых, молодые писатели, взявшие перо в руки в конце XIX и в начале XX века, идеи просветительства впитали в себя с молоком матери, на них они были воспитаны. Поэтому вполне понятно, почему они на первых порах продолжили и развили идеи просветительства. Проблема этого общественного явления в татарской литературе изучена достаточно глубоко и подробно. Очень часто рассматривали литературу просветительства в связи с анализом литературного процесса начала XX века. Анализ этого мощного в свое время течения был сделан в советский период в трудах таких ученых, как М. Гайнуллин, И. Нуруллин, Г. Халит и др.
"Все положительное, что можно найти в человеке, автор старается воплотить в этом (положительном) образе", - отмечает И. Нуруллин, добавляя при этом, что отрицательные персонажи "односторонни и разрисованы темными красками".2 М.Гайнуллин пишет, что "этих героев украшает патриотизм, гражданственность, демократические настроения и симпатии".3 В первый период творческой деятельности у таких писателей, как Г. Исхаки, Г.Камал, М. Гафури, Г. Тукай, Ф. Амирхан на переднем плане была концепция именно такого героя. Наряду со статичностью некоторых черт, он обладал и достаточной динамичностью, что позволяло такому герою обогатиться новыми чертами и качествами, выдвигать свежие и обновленные идеи.
Светская дидактическая литература, у истоков которой стояли М.Акегет, 3. Бигиев, Г. Ильяси, Ф. Халиди и др., в начале нового века переживала коренные перемены, так как бурные социальные процессы, начавшиеся в России, не оставили равнодушными и ее героев. Для этого были в наличии внутренние и внешние причины и движущие силы.
Начало XX века характеризовалось чрезвычайной активизацией революционного движения. Это было уже заметно на пороге века.
Социалистический реализм. Концепция нового положительного героя
Вопрос зарождения социалистического реализма еще не решен окончательно, хотя такие теоретики, как А. И. Овчаренко и А. И. Метченко, защитники метода, видят истоки социалистического реализма в самом литературном процессе. Например, А. И. Овчаренко опровергает утверждение некоторых зарубежных литературоведов о том, что этот метод в свое время был декретирован Сталиным. В подтверждение своего тезиса А. И. Овчаренко приводит высказывание чешского литературоведа Владимира Достала из еженедельника "Творба" (9.07.1971), где ученый стремится привести факты самовозникновения метода.
"Большая международная дискуссия еще пятнадцать лет назад принесла гору доказательств, что не только литература социалистического реализма, но и само это название (что было с деловой точки зрения менее существенным, но враги этим более всего оперировали)возникло раньше, чем Сталин беседовал в канун Первого съезда советских писателей с ведущими их представителями и санкционировал формулу, которая сначала из подхалимских соображений, а затем уже совершенно по противоположным причинам связывалась с его именем... Социалистический реализм и как широкое художественное направление, и как название имеет за своими плечами богатую традицию, созданную, разумеется, прежде всего рождением и развитием советской литературы, но совершенно не ограничивается ею".1
П. И. Плукш тоже выступает против того, что "определение "социалистический реализм" было якобы дано Сталиным".2
Но доподлинно известно, что И. Сталин самолично участвовал в создании единого союза писателей и был крайне заинтересован в выработке идейной и творческой платформы организации писателей СССР. Перед Первым съездом писателей происходили очень частые совещания на даче то у Горького, то у Сталина, участие в которых "вождь народов" считал обязательным. К тому свидетельство тогда еще молодого критика и литературоведа К. Л. Зелинского, который участвовал на нескольких совещаниях и вел краткие записи.
Например, на совещании писателей и критиков на квартире у А. М. Горького 26 октября 1932 года Сталин сказал:
"Вы не должны забивать голову писателя отвлеченными тезисами. Он должен знать теорию Маркса и Ленина. Но он должен знать и жизнь. А если он правдиво показывает нашу жизнь, то в ней он не может не заметить, не показать того, что ведет к социализму. Это и будет социалистическое искусство, это и будет социалистический реализм". П. И. Плукш цитирует по книге: Л. Плоткин. Партия и литература.-:Учпедгиз, 1960, с. 180.
Небезынтересно привести высказывание тогдашнего видного деятеля литературы В. Кирпотина.
"Понятие социалистический реализм родилось вовремя. Огромную роль при этом сыграл Горький. Оно легко и свободно было принято всеми отрядами советской литературы. Мне по должности выпало информировать Луначарского о перестройке литературной общественности и творческом "лозунге" социалистического реализма. Он сразу же удовлетворенно выразил свое согласие". Статья В. Кирпотина "Накануне Первого съезда" была опубликована несколько десятилетий спустя в журнале "Вопросы литературы"(1967, N5, с.34).
Действительно, может быть Сталин не первым произнес слово "социалистический реализм", и словосочетание не является его изобретением, и он повторил уже высказанное. Но не в этом суть. Дело в том, что Сталин одобрил основные принципы социалистического реализма, которые, как это видно из воспоминаний, были выработаны при ближайшем его участии.
Сталин понимал, какую роль может сыграть литература в поддержке его идеологии и политики. Для этого ему необходимо было привести к общему знаменателю разношерстную литературную братию. Поэтому он взялся за это дело лично. Сталин этим положил начало традиции, которой придерживались и последующие поколения партийных и государственных руководителей. Они всегда держали руку на пульсе литературы.
Три концепции положительного героя
После 1953 года сталинизм нехотя, но отступал из жизни, очень медленно сдавая свои позиции. Наконец, появилась возможность проведения II Всесоюзного съезда писателей, что в свою очередь подтолкнуло писателей, критиков и литературоведов еще раз провести инвентаризацию и ревизию своего хозяйства. Возникло некоторое оживление творческой мысли, робким проявлением которого было начало дискуссии о герое литературы пятидесятых годов. Это явилось отражением озабоченности части писателей-практиков и критической мысли о судьбах литературы социалистического реализма. Одна из таких дискуссий состоялась в начале пятидесятых годов как раз накануне II съезда писателей СССР. Это был спор об идеальном герое в советской литературе.
Позднее по-разному интерпретировали цели и задачи этой дискуссии. Она была стремлением вырваться из того порочного круга теории положительного героя, которая сама по себе уже предполагает перерастание упомянутого персонажа в идеального героя. Несомненно, что это было начало похода за новой концепцией героя советской литературы.
"В концепции идеального героя, - отмечает П. И. Плукш, - проявилось стремление отождествить коммунистический идеал писателя с художественным образом, желание в одном герое увидеть воплощение всех черт и качеств идеала, тогда как в реальных положительных героях литературы мы находим лишь часть этих качеств, известную степень приближения героя к идеалу, так как этот герой не конструируется из будущего, а берется из сегодняшней реальной жизни, еще далекой от коммунистического идеала".1 Это мнение знатока социалистического реализма.
Можно предположить, что повод для дискуссии возник случайно и причиной ее, по-видимому, является различие мнений о предназначении художественной литературы. Тем более, что дискуссия началась со статьи учительницы А. Протопоповой, и нет сомнения в том, что озабоченность нравами юного поколения и безграничная вера во всемогущество литературы заставили ее выступить со статьей с чисто педагогическим названием "Сила положительного героя" ("Комсомольская правда", 13 июля 1954). Ее же вторая статья, опубликованная в "Литературной газете" (2 сент. 1954), называлась еще определеннее: "Усилить воспитательное влияние литературы". У автора не было никакого умысла увести литературу по ложному пути, в статьях выражены лишь, так сказать, ведомственные интересы. Мы далеки также от мысли, что автор является выразителем чьих-то идей. Тем не менее, статья воспринималась как покушение на святая святых литературы - на право писателя объективно изображать действительность. Каким же хотела увидеть педагог А. Протопопова идеального, положительного героя советской литературы?
"Создание образа идеального героя выступает сегодня как один из коренных вопросов советской литературы, - пишет она в первой статье ("Сила положительного героя").- У идеального героя не должно быть даже малейшей отрицательной черты". Во второй статье она отмечала, что идеальный герой не должен знать страха, сомнений, у него нет права ошибиться. Она надеется, что найдется писатель, способный и готовый создать такого героя.
Как отмечает А. Метченко: "В статье речь шла о необходимости переключить внимание писателей на создание образа "идеальной личности", "исключительной личности". Писатель по этой концепции должен идти не от актов действительности, а от идеи, воплотить эту идею в живые образы, поставить ее перед обществом в качестве новой практической цели. Положительный герой и генетически и по своей сути - явление иного порядка".2
Это будет сказано много позже, а пока обнародованная А. Протопоповой мысль, вызвала мгновенную реакцию. Идея педагога не нашла широкой поддержки.
Кинорежиссер С. Герасимов в статье "Художник и герой" (ЛГ, 31 авг. 1954) писал: "Я думаю, что само понятие "идеальный герой" не может быть принято ни в шутку, ни всерьез. Литературный герой должен быть жизненным по своей природе".
Герои предзакатного периода социалистического реализма
"Положительный герой без недостатков", "герой, поставленный на пьедестал" - суть идеальных героев социалистического реализма. Они носили еще следы социалистического реализма первых послевоенных лет, которому была характерна нормативность. Это объяснялось тем, что в годы правления Сталина литература все больше превращалась в иллюстрацию великих побед в строительстве коммунизма. Инакомыслие находилось под спудом, и казалось, ничто уже не сможет освободить общество от догмы и консерватизма в мышлении в любой его форме: бытовой, политической, эстетической и т.д. Однако даже при жесточайшем произволе общество не стояло на месте. В его недрах пульсировала мысль, там назревали едва заметные пока изменения. И стоило немного расслабиться, началось оживление эстетической мысли, прямые симптомы которого были заметны в дни подготовки ко II съезду писателей СССР, а также региональных съездов писателей и других творческих объединений. Как раз перед II съездом писателей СССР состоялась довольно свободная дискуссия о герое советской литературы, где писатели вели заинтересованный разговор и сравнительно свободно выражали свои мнения, разумеется, не выходя за рамки дозволенного. Было ясно, что при наступивших обстоятельствах мир литературы ожидали большие изменения. Начиналась либерализация жизни общества, которая не могла не затронуть и литературный процесс. XX съезд сделал очень многое для создания творческой атмосферы. Этот период жизни общества журналисты окрестили "хрущевской оттепелью". Она была кратковременной. Были созданы условия для появления прослойки общества, которая позже получила название "шестидесятников". Одновременно глубокие изменения произошли и в литературе. Появились значительные произведения той поры, например, "Судьба человека" М. Шолохова. Откровением для читателя были книги А. Калинина, Г. Коновалова, Ю. Бондарева, В. Солоухина, В. Тендрякова и др. У каждого из них был свой герой, свой оригинальный стиль, чувствовалась определенная свобода творчества.
Большие изменения переживала и татарская литература. После многолетнего перерыва снова стали достоянием общества имена и произведения Г. Ибрагимова, Ш. Усманова, Ф. Бурнаша, М. Галява, Г. Губайдуллина, Ф. Сайфи-Казанлы, Г. Гали, Г. Нигмати и др. Из сталинских лагерей вернулся X. Туфан и начал активную творческую деятельность. Наконец, был достойно отмечен подвиг М. Джалиля, которому было присвоено звание Героя Советского Союза и присуждена Ленинская премия. В литературе появились новые герои. Это время было объявлено эпохой научно-технического прогресса, веком научно-технической революции.
"И новая эпоха выдвинула на первый план и новых героев литературы -кадрового производственника, соединяющего в себе рабочего и инженера, неутомимого исследователя, энтузиаста науки и техники-ученого инженера, городского интеллигента и рабочего, отправляющегося по зову партии в деревню для осуществления перестройки сельского хозяйства, молодого человека, вступающего в большую жизнь на новостройках Сибири и Дальнего Востока или на целине. Эти герои, выражающие главные черты народного характера, несущие в себе основные приметы времени, все чаще получали отражение на страницах книг советских писателей", - отмечал в стиле тех лет Ю. Пухов.1
И если пробиться сквозь эту характерную лексику, то высказывание автора о разнообразии героев вполне соответствует действительности. К сожалению, в наше время наблюдается демонстративное неприятие частью критиков и литературоведов прежних трудов по литературной науке, чураясь выраженных там социалистических идей. А ведь многие из этих книг написаны здравомыслящими талантливыми учеными и критиками и нередко содержат рациональное зерно.
Ф. Миннуллин сообщает, что в этот период наблюдается расцвет различных жанров татарской литературы - романов, повестей. Особенно выдвинулась повесть как жанр наиболее оперативный.
