Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ТИПОЛОГИИ ЖЕНСКИХ ОБРАЗОВ В ИСТОРИЧЕСКИХ РОМАНАХ В.СКОТТА 17
ГЛАВА II. ОБРАЗЫ АМАЗОНКИ И КРОТКОЙ ГЕРОИНИ. В ПОИСКАХ ИДЕАЛА 31
ГЛАВА III. СИВИЛЛА ИЛИ ВЕДЬМА? ДВЕ КУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИИ В ЖЕНСКИХ ОБРАЗАХ 153
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 199
БИБЛИОГРАФИЯ 211
- ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ТИПОЛОГИИ ЖЕНСКИХ ОБРАЗОВ В ИСТОРИЧЕСКИХ РОМАНАХ В.СКОТТА
- ОБРАЗЫ АМАЗОНКИ И КРОТКОЙ ГЕРОИНИ. В ПОИСКАХ ИДЕАЛА
- СИВИЛЛА ИЛИ ВЕДЬМА? ДВЕ КУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИИ В ЖЕНСКИХ ОБРАЗАХ
Введение к работе
Вальтер Скотт (1771-1832), шотландский писатель, собиратель баллад, критик, поэт, сделал роман наиболее популярным литературным жанром XIX и XX столетий, воссоздав прошлое своей страны. Его признание, как и известность Шекспира, кроется в поиске вечных ценностей в быстро меняющемся мире. Он создавал захватывающие сюжеты, связанные с революциями, восстаниями, общественными конфликтами, и запоминающихся персонажей: из всех слоев общества. В них отразились треволнения эпохи, но, тем не менее, идеалы, проповедуемые героями, НОСЯТ: вневременной характер. В период бурных социальных и политических перемен роман стал важен, благодаря возможности детально фиксировать и анализировать эти процессы. Действие большинства ранних произведений Скотта, начиная с «Уэверли» (1814), происходит в прошлом, однако постоянно связано с настоящим. Автор пытается понять суть исторического процесса. По словам А.С Пушкина (1799-1837), «Действие В.Скотта ощутительно во всех отраслях ему современной словесности»[93, с. 121]. Влияние Скотта не ограничивалось пределами Британских островов. Успех его романов в Европе и во всем мире стимулировал литературные начинания других писателей-шотландцев, сделав Эдинбург главным! книгоиздательским центром. Автор «Уэверли» создал моду на цикл романов, публикуемых ежемесячно, просуществовавшую до конца века.
Слава Скотта была настолько сильна ив XIX, ив начале XX века, что даже его соперники среди критиков не пытались оспаривать сложившийся образ писателя. Какие открытия были им сделаны в познании мира женщины, в большей степени реализующей себя в сфере чувств?
В период формирования жанра исторического романа, в соответствии с пуританскими принципами, общество ожидало, что писатель должен быть, в первую очередь, нравственным, дабы его произведения подходили для того, чтобы их могли читать молодые женщины. Счастливый конец виделся как
нечто неизбежное, обязательный кульминационный момент всех перипетий, происшедших с героем и героиней, что строго ограничивало рамки творчества и отражало консервативные взгляды на общество. Жертвой культа такого домашнего, семейного идеала видения человеческих взаимоотношений стали героини английских романов.
Хотя изменения в нормах женского поведения произошли в начале XVIII века, и уже были восприняты героями романов С. Ричардсона (1689-1761), второстепенные женские образы в произведениях Т. Смоллетта (1721 - 1771) и Г. Филдинга (1707-1754), особенно в «Томе Джонсе» (1749), обладают ярко выраженной чувственностью. Даже в книгах Ричардсона женщины далеко не бесплотны. Что касается героинь Д.Дефо (1660-1731), то они полны жизни и реалистичны. С целью сохранения материальной независимости, Роксана отказывается выйти замуж за аристократа [«Счастливая куртизанка, или Роксана» (1724)]. До «Клариссы Гарлоу» (1748) Ричардсона ни одну из героинь бесчестье не доводит до смерти. Трагический выбор между чистотой и смертью, впервые возникший в романах Ричардсона, был в моде на протяжении века.
«Векфильдский священник» (1776) О. Голдсмита (1728-1774) знаменует новый этап в анализе такого греха, как обольщение, и его общественной основы. Два класса и два типа социальной морали противостоят друг другу. Прихоть неразборчивого в средствах и распущенного дворянина, сходного с Дон Жуаном, становится законом в его феодальном поместье. Происшедшее с дочерью священника символизирует власть одного человека, владеющего землей, над каждым в семье викария. Через образы Памелы, Клариссы, Оливии Ричардсон и Голдсмит ввели в моду новый стандарт в английскую литературу. Это стереотип хрупкой, чистой и невинной героини, более дорожащей своей непорочностью, чем собственной жизнью.
Еще до 1800 года нормы поведения и этикета превозносили идеал домохозяйки. Так осуществлялась потребность в кодификации общественного поведения среднего класса, который все быстрее развивался и богател. Кроме
того, правила хорошего тона были связаны с новой волной строгого нонконформистского протестантизма. Консерватизм создал благоприятную почву для традиционной концепции женщины под властью мужчины. В эту эпоху предполагалось, что любовь никак не составляет сути жизни. Ричардсон выразил это словами Чарльза Грандиссона, обращенными к Шарлоте: "mild, sedate convenience in better than stark, starling, mad passion...passion is transitory, but discretion, which never boils over, gives durable happiness" ("Тихий, спокойный уют лучше сильной и яркой страсти...страсть мимолетна, а благоразумие, которое никогда не перекипает, дает длительное счастье") (Пер. мой. - Е.П.) [164, с. 44]. Отсутствие у Скотта веры в любовь как страсть и ее неприятие было традиционным в XV1I1 веке и предшествующих столетиях.
Одно из убеждений, бытовавших в средневековом христианстве, все еще процветало в XVIII-XIX веках: женщина ниже по умственным способностям и несовершенна, даже порочна по натуре. Нужно спасти это слабое существо, живущее по инстинктам, от тщеславия, непостоянства, отсутствия здравого суждения, от себя и уберечь от греха, заточив ее в доме. Таково было учение Святого Павла. Там она будет защищена крепостным валом религии. По Павлу, дочь Евы, порочная и творящая грех, не была выдумкой (1Кор 11, 3-10). Женщина должна выбирать между кратким и эгоистичным существованием бабочки и более благородным христианским путем -распространять благотворное влияние на ближнего своего.
Подобные представления о месте женщины в обществе не могли не повлиять не только на творчество Скотта, но и на оценку его книг в критике того времени. Наиболее ранние отклики на его творчество, например, анонимный отзыв в «Бритиш критик» в августе 1814 года характеризуют любовные сцены в его романах как короткие, но "dignified and affecting" ("значительные и поразительные") [197, с. 67]. Чувства, которые в них выражены - прекрасны и не могут не оказать сильнейшего впечатления на думающего читателя. В 1817г. "Квотерли Ревю" пытался найти прототип для
МегМеррилиз [«Гай Мэннеринг» (1815)] в Джин Гордон. Женскими образами заинтересовался и неизвестный критик в "Британском обзоре» в ноябре 1818г.: "two girls of low extraction and vulgar manners" ("две девушка низкого происхождения и с вульгарными манерами") [197, с. 396-406] — так он отзывается о Джини и Эффи Дине [«Эдинбургская темница» (1818)]. Если бы не сила и мастерство писателя, его знание человеческой натуры, деятельной или страдающей, они бы никак не устроили автора статьи как главные героини. Особо он выделяет сцену в тюрьме, исполненную милосердия.
Романы В.Скотта вызывали восхищение не только у соотечественников. В.Г. Белинский (1811-1848) неоднократно упоминал имя шотландского писателя в ряду мировых гениев: Шекспира, Байрона, Шиллера. Ему мы обязаны чрезвычайно эмоциональной интерпретацией конфликта в «Ламмермурской невесте» (1819), который отличается отсутствием откровенного морализаторства и своеобразным решением проблемы добра и зла с точки зрения? христианского вероучения. В ряду женских образов Белинский выделял Ребекку [«Айвенго»(1819)]; находя ее более интересной, чем Айвенго. К достижениям критика следует, отнести открытие новой; основы женских образов у Скотта. В статье «Разделение поэзии на роды;и виды» (1841) делается вывод: «В романе совсем не нужно, чтоб Ребекка была непременно царица или героиня \ вроде Юдифи: для него нужно только, чтоб она была женщина» [27, с. 39].
Многое в специфике женских образов можно ооьяснить фактами биографии Вальтера Скотта; Преимущественно на истории жизни автора «Уэверли» сосредоточились критики второй половины и конца XIX века; Его зять Джон Локхарт создал величественную книгу - «Воспоминания о жизни Вальтера Скотта» [173]. Ранних исследователей чаще всего интересовал образ Владельца Абботсфорда. Так его изображали в зависимости от приоритетов критика; Оказавшей наибольшее влияние на последующие биографии оказалась работа Т. Карлайла «Эссе о Бернсе, Скотте и Джонсоне» [135] с его
амбивалентным взглядом на личность Скотта, чья жизнь стала аллегорией исторического процесса, который он сам воссоздавал.
После некоторого охлаждения читательского интереса к произведениям В.Скотта в конце XIX - начале XX века к его книгам обращаются русские символисты (С.Соловьев, Ю.Сидоров), в Великобритании, - работающий в жанре исторического повествования РЛ.Стивенсон, считающий автора «Уэверли» своим предшественником, представительница модерна В. Вульф. Их отзывы касаются психологизма, мастерства изображения характеров, связи мотивов и образов, созданных В: Скоттом, с мистической традицией. Продолжают интриговать критиков и жизненные перипетии великого мистификатора. «Жизнь сэра Вальтера Скотта» (1906) Ле Гри Норгейт [170] -одна из ряда многочисленных биографий писателя. Она, в свою очередь, основывается на работе Локхарта, ставшей уже в то время классикой, лучшим жизнеописанием на английском языке. Из всех женских персонажей автора по-настоящему заинтересовала только королева Елизавета [«Кенилворт» (1821)] с точки зрения реалистичности изображения.
Вопрос о влиянии шотландского романиста на русскую литературу ставится в советском литературоведении 30-х годов XX века. Сопоставляется творчество Скотта с прозой и поэзией А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова. Это, прежде всего, работы М.П.Алексеева («Русско-английские литературные связи»), В.М; Жирмунского («Пушкин и западные литературы»), Д.П; Якубовича (« "Капитанская дочка" и романы Вальтера Скотта»).
В 40-60-е годы в России появляются исследования 3. Т. Гражданской «Исторический роман В.Скотта» (1945), СР. Майзельса «Вальтер Скотт. Романы о Шотландии» (1946), С.А. Орлова «Исторический роман В.Скотта» (1962), АА. Вельского «Пути развития реализма в английском романе первой трети XIX века» (1969).
З.Т. Гражданская ставит своей целью рассмотреть романы Скотта с точки зрения особенностей жанра и соотношения в них литературных направлений (романтизма и реализма). Нескольким героиням (Флоре, Диане, Люси Эштон,
Ребекке) дана краткая характеристика, приводятся литературные параллели из английской и немецкой классики.
СР. Майзельс видит преимущество своей работы перед западной критикой в раскрытии общественного и идейного значения творчества великого шотландца. В отличие от предыдущей исследовательницы он более резко и негативно оценивает женские образы, видя в них выражение устоев «старого мира» [77, с. 194] J
К наиболее продуманным и тщательным исследованиям в данной области следует отнести монографию и диссертацию на соискание степени доктора филологических наук С.А. Орлова, где представлен широкий спектр проблем: историзм, литературно-эстетические взгляды писателя, предшественники^ роль фольклора, жанровое своеобразие. Мы отмечаем его симпатию к старшей из сестер Дине. Особенно удачным мы находим анализ образов Мег Додз («Сент-Ронанские воды») и Ребекки.
Сходной основательностью в анализе творчества шотландского писателя отличается и книга Б.Г. Реизова «Творчество В. Скотта». Теория исторического романа, правда и вымысел, действие и композиция, соотношение романтического И; реалистического в героях - все это оказывается в поле исследования.
Более подробно женские образы рассматриваются А.А. Вельским. Вслед за некоторыми английскими исследователями (Р. Хатгоном) его особенно интересуют героини неаристократического происхождения. Положительным моментом следует счесть несогласие автора: с однотипностью героинь, его попытки мотивировать противоречия в душе каждой из них, обосновать выбор художественных средств.
Большое количество интересных монографий по творчеству В.Скотта было создано в 60-е годы XX века. Их авторы рассматривают произведения Скотта как цикл романов (А.Кокшат), анализируют систему образов (А.Уэлш), тематику, специфику конфликтов (Р.Гордон), стилистику (Ф.Гарт), элементы фантастического (Колеман О. Парсонс).
Во второй половине XX века увидела свет яркая книга Александра
Уэлша "Герой «Уэверли»" (1963) [212] - попытка понять романы Великого
Незнакомца, который представлен как продукт своего окружения. Главным
достижением Скотта автор монографии считает создание прозы как
господствующего жанра литературы своего времени. Во всей образной
системе романов исследователю более всего любопытен "the passive hero"
(«пассивный герой») [212, с. vii], как наиболее удивительная і и=важная черта
романов раннего периода творчества: Его инертность рассматривается путем
изучения текста романов, тематического анализа. Такие герои не были доселе
удостоены тщательного анализа, как типичные, но малозначимые. В фокусе
исследования - отношения собственности, человеческие страсти,
сопровождаемые экскурсом в историю идей.
Одна из наиболее интересных работ о шотландском классике - "Автор Уэверли. Исследование личности Вальтера Скотта" (1964) Кристины Кейс [164]. Фактами биографии писателя критик объясняет особенности; проблематики романов, поэм, «Журнала». Доказывается, что им было создано по вдохновению, а что было написано под влиянием других. Особенно убедительно обоснование страстного патриотизма В.Скотта.
Работа Френсиса Гарта "Романы Скотта. Интрига исторического выживания" (1966) [156] посвящена интерпретации и сравнению всех романов Скотта. Она отличается непредубежденностью анализа их тематики и стиля. По форме напоминает ряд самостоятельных эссе, так как романы рассматриваются не в хронологическом порядке, а по единству тематики: трагикомедия якобитских восстаний, противники фанатизма и поиски человечности, исторический колорит и рыцарство, падение и спасение древних династий: Важную часть книги занимают мысли о влиянии окружения и общественного мнения на автора «Уэверли», о воздействии его на европейскую и шотландскую литературную традицию.
В критическом исследовании Роберта Гордона "Под властью какого короля?" (1969) [152] основное внимание уделено мастерству Скотта в
изображении потенциально разрушительных конфликтов, вызванных историческими переменами, определяемых убеждениями и привязанностями, которые оказали такое влияние на поведение социальных слоев и их представителей. Исследователю импонирует гуманизм Скотта в его попытке показать, как эти конфликты могут выйти из-под контроля, искусность его проникновения в нравственные устои общества, великодушие в воссоздании агонии и триумфа тех, кто вовлечен в события, и разрушающие, и возвышающие их. Особенно его пленяет использование индивидуальных странностей для создания образов. Хотя, как считает Гордон, формальный герой романов и не способен к значительному духовному развитию, это не вредит повествованию в целом.
В том же году выходит в свет "Достижение Вальтера Скотта" АО.Д. Кокшата [139], которому ранее принесли известность оригинальные работы о других писателях девятнадцатого столетия: Диккенсе и Троллопе. В фокусе его внимания оказались пять романов Скотта: «Уэверли», «Пуритане», «Роб Рой», «Эдинбургская темница», «Рединголет», все остальные были сочтены недостойным мусором. Наиболее детальному анализу подвергнуты образы пророчиц, и лишь слегка затронута проблема соотношения романтического и реалистического в Диане и Флоре.
В 70-е новый виток серьезного интереса к романам Скотта связан с работами Дэвида Дайчеса («Сэр Вальтер Скотт и история», «Сэр Вальтер Скотт и его мир») [145, 146], сосредоточившего свое внимание на его достижениях как автора исторических романов.
Одна из наиболее объемных монографий о Вальтере Скотта была издана в 1970 году Эдгаром Джонсоном. В книге "Сэр Вальтер Скотт. Великий* Незнакомец" [ 162] охвачены все периоды творчества Великого Неизвестного. Это полная переоценка личности писателя и его творений, основанная на пятнадцатилетнем исследовании опубликованных и неизданных источников. В ней исправлены ошибки и неточности классических биографий Скотта; Автор привлекает наше внимание к материалам, недооцененным
К)
предыдущими исследователями. Шотландского классика мы узнаем как мастера, художника, толкователя человеческой жизни. В этой работе можно найти краткий анализ практически всех женских образов, и, что особенно ценно, не только из ранних, но и более поздних романов, чего не было в книгах предшественников.
Робин Мэйхед в исследовании под названием «Вальтер Скотт» (1973)[178] все написанное автором «Уэверли» делит на «коммерческое» чтение, имеющее для современного читателя только историческую ценность, и «достойные, значительные» произведения. К последним он относит те романы, в которых Скотт размышляет над распадом системы кланов в Шотландии после якобитских восстаний, о политических и социальных проблемах, возникших в связи с этим. Кроме того, отмечается проницательная мудрость Скотта в вопросах нравственности. Критик видит своей целью «go straight to the author's works" («проникнуть в суть работ автора») [178, с. vii], с акцентом на деталь. В последних главах рассматриваются его достижения в поэзии и критике. Среди женских образов особо выделяет Флору Мак-Ивор в плане влияния на формирование характера и взглядов главного героя; Джини, как выражение взгляда на справедливость.
Давид Браун в монографии «Вальтер Скотт и историческое воображение» (1979) [130] дает современное детальное прочтение романов великого шотландца. Он касается вопроса места Вальтера Скотта в литературном процессе и его роли в развитии исторического романа, проблемы соотношения романтизма и реализма в его творчестве. Романтизм, который видится как метафора для проникновения в феодальное сознание, по его мнению, лишь одна из многих составляющих творческого переосмысления нескольких эпох. Романы Великого Неизвестного критик представляет закономерным результатом развития нового исторического сознания. Брауна интересуют в них причины неудачной попытки изображения конфликтов современного ему общества. Он пытается показать несколько способов, при помощи которых Скотт рисует социальные взаимоотношения исторического
периода через систему образов и их взаимодействие в повествовании. Искусство Скотта развивается в реалистическом направлении - в этом убежден Браун. Классификации женских образов он не дает, очень коротко характеризует Флору Мак-Ивор, подчеркивая ее важную роль в разрушении при помощи иронии романтических иллюзий Уэверли. Более всего его привлекает образ Джини Дине в плане раскрытия особенностей ее морального кризиса, связанных с ее воспитанием и жизненным опытом.
80-90-е годы ознаменованы обращением к таким проблемам, как соотношение традиции и новаторства в жанре исторического романа (И.Феррис), готическим элементам (Б.Бейдервел)[142], роли образа рассказчика (Д.Милгейт)[173].
В книге "Формы, исторического романа. Сэр Вальтер Скотт и его последователи" (1983)[202] Гарри Шоу убеждает читателя в том, что исторический роман заслуживает более пристального и разумного внимания, нежели он обычно получает, поскольку он помогает расширить пределы эстетических форм и дать то знание, которое так много значит для творческой натуры с богатой фантазией. Рассматривая роль истории в романах, автор пытается найти плодотворный подход к творчеству Скотта и литературному наследию избранного жанра вообще.
Джейн Милгейт в 1984 издает книгу "Вальтер Скотт. Формирование романиста"[179], в которой анализирует первоначальный (1814 - 1818), по ее мнению, самый главный, период творчества Скотта, взаимосвязи романтической поэзии и прозы, увлечения историей. Критик не просто исследует отдельные романы и их место в творчестве, а прослеживает эволюцию писателя, влияние различных факторов на жанры и восприятие каждого произведения. Она доказывает, что тайна личности автора и рассказчика в «Уэверли» играет важную роль, позволяя ему снова и снова продолжать увлекательный диалог с читателем о принципах того литературного жанра, который он создавал. Хотя сам Скотт с определенной долей недоверия относился ко всему новому, последствием такого общения и
воздействия самих произведений была революция в развитии романа, изменившая направление всего его творчества и последующее направление европейской и американской литературы.
К середине 90-х относятся диссертационные исследования Т.Г. Лазаревой «Фольклор в творчестве В.Скотта» (1995) и М.В: Ладиловой «Поэмы В; Скотта» (1996). Сложное переплетение христианских и языческих элементов в образах пророчиц и ведьм отмечается Т.Г. Лазаревой; Нельзя не согласиться с ее утверждением о многоплановости образов: Норны и Мег Меррилиз. Работа, посвященная поэтической грани творчества Скотта, не ограничивается анализом особенностей жанра, которому он посвятил себя на раннем этапе творчества (1799-1815). Особенно интересны главы об элементах фантастического и образе песнопевца. Важна мысль исследователя о том, что сильные героини Скотта - «жертвы страсти и времени» [70, с. 44]. Е.ВГригорьева в диссертации «Готический роман и своеобразие фантастического в прозе английского романтизма» анализирует сверхъестественное в образах романов, чему посвящена глава «Своеобразие фантастического в творчестве В.Скотта».
В последнее десятилетие (1994'- 2003гг.) были созданы еще ряд работ, связанных с творчеством Скотта. Это исследования сравнительного характера, посвященные влиянию писателя на русскую литературу: сходству сюжетов в произведениях А.С. Пушкина, ИА.Гончарова и шотландского романиста (А.А. Илюшин) [60], общности историко-культурной и литературной перспективы у Скотта и Н.М: Карамзина (С. Алпатов) [22], причинам всеобъемлющей популярности истории, интерпретированной «идеальным джентльменом» (Ml Свердлов) [98]. М. Павлова-в статье «Вальтер Скотт. «Айвенго»...» (2001) [87] дает методические рекомендации, в том числе, и по изучению образа Ребекки: верно подмечена его этическая функция, большая реалистичность по сравнению с образом Ровены.
Мы отмечаем, что еще не было создано работы, целиком і посвященной типологии женских образов. Критики, больше внимания уделяли
биографическим сведениям, общественному и идейному значению творчества В.Скотта, жанровым особенностям, проблематике, фольклорным мотивам, трактовке сверхъестественного в романах, готической традиции, художественному методу, поэтическому этапу писательской карьеры, влиянию автора «Уэверли» на формирование школы исторического повествования в Англии, Америке, Европе, России: Исследователи не учитывали амбивалентности; героинь Скотта. Сложилась довольно противоречивая ситуация: критика утверждала их шаблонность и однотипность, но при этом, вместе с читателем восхищалась реалистичностью Дианы Верной, принципиальностью Джини Дине, верностью Алисы Ли, сопереживала Люси Эштон и Ребекке.
Именно недостаточной изученностью в литературоведении женских характеров В.Скотта обусловлена актуальность нашего исследования. Типологический угол зрения помогает выявить внутреннюю логику образного мышления! писателя, поскольку предполагает рассмотрение устойчивых закономерностей, характерных для поэтики произведений романиста. Кроме того, Вальтер Скотт одним из первых воплотил в своих романах идею возможности самореализации героини не только в традиционной сфере семьи. Поэтому анализ его творчества актуален с точки зрения получивших широкое распространение гендерных теорий, касающиеся не только особенностей творчества женщин-писательниц, но и специфики восприятия женщиной окружающего мира и своего места в нем.
Все это позволяет определить цель исследования как типологический анализ женских образов, их места в творчестве Великого Неизвестного; Нас интересует, как нравственные принципы писателя и религиозные догмы, в духе которых он был воспитан, повлияли на специфику разрешения проблемы внутренних противоречий в процессе поиска идеала. Проблематика глав работы связана с классификацией образов. В первой главе дается теоретическое обоснование типологии женских образов в исторических романах Скотта. Во второй анализируются контрастные по своей
функциональной направленности образы Амазонки и «кроткой» героини.
Поскольку Сивилла рассматривается;нами как вариант трансформации двух
первых типов, то ей посвящена последняя глава.
Указанная цель предполагает следующие задачи, решаемые в процессе
исследования:
выявление особенностей эволюции, функциональной направленности,
художественных средств воплощения женских образов в прозе Скотта;
> мастерство вплетения в ткань повествования библейских мотивов,
цитат и наставлений в связи с ними;
использование опыта предшественников и элементов новаторства в их
создании.
Предмет диссертационного исследования - типология женских
характеров в романах В.Скотта. Методологической основой явились
принципы типологического и сравнительного литературоведения,
изложенные в трудах М.М.Бахтина, М.Б.Храпченко. Классификация женских образов строится на учении о психологических типах и архетипах К.Юнга.
В качестве объекта исследования представлены художественные произведения, созданные писателем в период с 1814 («Уэверли») по 1830(«Граф Роберт Парижский»). Более подробно анализируются женские образы в романах «Уэверли», «Роб Рой»(1817), «Эдинбургская темница» (1818), «Ламмермурская невеста» (1819), «Айвенго»(1819), поскольку именно они признаются наиболее удачными большинством критиков (А.А.Бельским, З.ТХражданской, С.А.Орловым, Б.Г.Реизовым, АЛСеттл, АЛСокшатом, Р.Гордоном, Ф.Гартом).
Научная новизна работы состоит в том, что она является первым в* отечественном литературоведении комплексным исследованием по избранной теме. Мы обобщаем сведения о героинях романов, проводим типологический анализ женских образов с учетом этических и эстетических взглядов писателя в контексте всего творчества.
Практическая значимость. Диссертационный материал может быть использован в средней и высшей школе при изучении курса истории английской литературы эпохи романтизма, в спецкурсах, посвященных женским образам в английской литературе и их различным функциям, в дальнейшем исследовании творчества В.Скотта.
Апробация работы. По отдельным разделам диссертации были прочитаны доклады на X Международной научной конференции российской ассоциации преподавателей английской литературы. - Нижний Новгород, 2000; внутривузовских научных конференциях в АГПИ. Основные положения диссертации отражены в четырех публикациях по теме исследования. Диссертация обсуждалась на аспирантском объединении НГПУ и заседании кафедры всемирной литературы НІНУ.
Структура диссертации. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии. Объем работы составляет 220 страниц. Библиография включает 217 наименований, 98 - на английском языке.
Теоретическое обоснование типологии женских образов в исторических романах в.скотта
В нашей- работе мы используем в качестве основного типологический метод исследования. Как инструмент изучения литературного процесса он стал результатом, продолжением и развитием сравнительно-исторического подхода; Специфика данного метода научного познания, по определению А.Т. Огурцова и Э.Г. Юдина в Большой Советской Энциклопедии, заключается в «расчленении систем объектов и их группировке с помощью обобщенной, идеализированной модели или типа» [85, с.563]. Он необходим в целях сравнительного изучения существенных признаков, связей, функций, отношений в образной системе исторических романов. Типология опирается на выявление сходства и различия изучаемых женских образов, стремится отобразить структуру всей их системы в художественном произведении.
Принципы типологии в любой сфере научной деятельности зависят от того, как трактуется понятие типа; Классификация и систематизация, как две важнейших составляющих типологии, строятся на определении роли героинь в развитии и разрешении различного вида конфликтов (политических, религиозных, нравственных, любовных), особенностях портретной характеристики, деталях, окружении, предметном мире, нахождении значимых связей между ними. Таким образом, по мнению М.Б. Храпченко, идет поиск «литературно-эстетической общности» в сфере тех явлений, «которые могут быть названы родственными...в силу близости, сходства некоторых существенных своих особенностей» [111, с.263-264]. Выделение группы объектов в определенный тип базируется на таком свойстве поэтики, как повторяемость и варьирование отдельных образов-характеров.
Типология образов составляет ядро художественной системы писателя. Поэтому так важно создать устойчивую классификацию и систематизировать признаки персонажей, созданных талантливым шотландцем. В его произведениях ощущается стремление автора воплотить на страницах романов мечту о гармонии.
К первой попытке подробного анализа женских образов молено причислить "A centenary view - Scott s characters" ("Обзор столетия -персонажи Скотта") в "Атенеуме" от 7 января 1871 [197]. Критик посвящает часть статьи только юным героиням, находя их страстными и способными к самоконтролю, невинными и жизнерадостными. Пальму первенства он отдает Диане Верной [«Роб Рой»( 1817)] и Алисе Бриджнорт [«Певерил Пик»(1822)], ставящих чувство долга превыше всего, выражающих идеал женственности. Остальные героини, с его точки зрения, - "coloureless" ("бесцветны») [197, с. 463]. Выделяется общая черта женских образов: все девушки высоконравственны и содрогнулись бы от современных идей феминизма.
В особую группу критики неизменно выделяют персонажей королевских кровей: Марию Стюарт и Елизавету I [анонимные отзывы в "Квот ерли Ревю" (1821) и «Атенауме» (1871)]. При этом отмечается, что художественное воплощение соответствует тем образам, которые сложились у подавляющей массы их современников. Все периодические издания более позднего периода (1871), затрагивая проблему женских образов в романах Скотта, очарованы Джини Дине, "cream and perfection of Scott s work" («самое лучшее и безупречное из всего созданного Скогтом") [197, с.437], олицетворение чистоты и правдивости, составляющее абсолютную гармонию с окружающим ландшафтом. Это восхищение можно объяснить тем, что, несмотря на сложную внутреннюю борьбу, героиня остается верной нормам пуританской морали и сохраняет цельность натуры.
Очарование женских образов романов Скотта вдохновили Д. Хейтера, К. Медоуса и других художников на создание серии замечательных гравюр, включенных в "Галерею главных героинь в романах сэра Вальтера Скотта"(1841). Несмотря на некоторую наивность и попытку приукрасить, все они в равной степени передают пленительную красоту и обаяние каждой девушки.
В полном восхищении от женских образов, воспетых Великим Неизвешным, Чарльз ДьюкЯні , автор «Жизни сэра Вальтера Скопа» (1888) [217]. Ею зачаровывает "...consummate and varied excellence of his female portraits..." («завершенность и разнообразие в совершенном мастерстве его женских портретов») [217, с. 193], гордая Флора, преданная и великодушная Кэтрин Ситон («Аббат»), прелестная Ди Вернон, Алиса Ли («Вудсшк»), как наиболее пленительная из всех. Вся галерея портретов особо ценна благодаря "the high purity of the conception» ("возвышенной чистоте замысла") [217, с. 193]. Даже женщины из низших слоев изображены со всей изысканностью и любовью, что означает благоговейное отношение Скотта ко всякой безупречности: привязанности Джини Дине к сестре («Эдинбургская темница»). Эндрю Лэнг («Сэр Вальтер Скоп») (1906) согласен с Янгом, находя героинь романов Скотта более удавшимися, нежели героев. Особенно критик выделяет Джини Дине, как «одно из величайших литературных творений» ("one of the giealest creations of lileialuie") [166, e. 124]. В ней добродетель без внешней красоты, без страсти. Ди Вернон он находит бесподобной.
Все эти критические: статьи представляют собой в большей степени эмоциональный отклик на творчество В. Скотта, а не теоретическое исследование. При этом во главу угла ставятся достижения писателя в кодификации общественного поведения, то есть, утверждению в романах нравственного стандарта, которым должна руководствоваться молодая особа.
Впервые о концепции женского характера пишет Ричард Хаттон ("Сэр Вальтер Скотт",1907) [160]. Он находит ее слишком романтичной и объясняет врожденным рыцарским отношением Скотта к прекрасному полу. По сравнению с предыдущими литературоведами, этот критик достаточно резок в своих суждениях. Только три женских образа, с точки зрения Р.Хаттона, достойны положительной оценки: Джини, Мэдж («Гай Мэннеринг») и Люси Эштон («Ламмермурская невеста»). Всех остальных он сравнивает с игрушками, не вызывающими интереса, считая, что Великий Неизвестный был поверхностен и не смог проникнуть в глубь женских слабостей и хитросплетения мотивов поведения [160, с. 107].
Образы амазонки и кроткой героини. в поисках идеала
С «Уэверли», анонимно напечатанного В.Скоттом в 1814 году, начался новый период в истории английского романа. В нем были герои, подобные персонажам Филдинга и Ричардсона, и приключения, сходные с теми, что создал Дефо. Писатель пробудил в современниках новый интерес к шотландским традициям. Прекрасное знание истории и фольклора позволило В.Скотту привнести в свои произведения поэтичность старинных баллад, народную мудрость, сдержанный шотландский юмор. Каждый персонаж в его романах - скорее живописное полотно, чем плод воображения.
Предметом исследования; избранным для данной главы, стали образы Флоры из романа «Уэверли», Дианы Верной, Елены Мак-Грегор («Роб Рой») (1817). Основанием для выделения данного типа может служить текст романов: «Юная амазонка, замеченная Батлером в числе предводителей восстания, бросилась на часового...» (Пер. З.Е. Александровой) [17, с. 61]. Именно так Скотт определяет тех героинь, которые отличаются наличием мужского начала в поведении и манере мыслить.
Цель анализа образа Флоры Фергюс, настоящего открытия в литературе для современников Скотта, - выявить основные черты типа Амазонки, который получил развитие в следующих романах [«Роб Рой», «Граф Роберт Парижский» (1831)].
Задача состоит в раскрытии роли образа Флоры в романе и в творчестве Скотта, определении элементов, составляющих его сложную структуру.
В диссертациях, посвященных творчеству Вальтера Скотта, образ Флоры трактуется по-разному. З.Т. Гражданская противопоставляет ее как романтическую героиню реалистически, по ее мнению, изображенной Розе Брэдуордин. «Такое противопоставление пылкой мечтательницы и кроткой хозяйственной девушки характерно для романа XIX века» [43, с. 186]. Несомненно, что в образе Флоры больше черт указанного исследовательницей художественного метода, но и сестра Фергюса, и ее
лучшая подруга даны не столь однозначно, они более сложны по своей натуре.
Нам кажется сомнительным сатирическое отношение к Флоре, выраженное во фразе З.Т. Гражданской «не от мира сего» [43, с. 186]. При этом Роза названа соперницей Флоры; Однако ее можно считать таковой лишь формально, поскольку Уэверли поочередно увлекается то одной, то другой девушкой. Флора вполне добровольно отказывается от семейного счастья, считая Розу своей сестрой; и выбирая; иное призвание. Соперничество предполагает вражду, конфликт. Подобная коллизия в романе отсутствует. Напротив, Флора делает все, чтобы привлечь внимание молодого офицера к своей спутнице, делая Розу своей ученицей.
Существует две. возможные причины такого поведения. Флора как прекрасный психолог подбирает для Розы человека со сходными взглядами и темпераментом. Разрушительное начало, которое во многом определяет поступки Ферпоса, не совместимо с любовью Розы к теплу и уюту. Несмотря1 на очевидную политическую и экономическую выгоду от брака родственника Флора осознает, что она не имеет права разрушить чужое счастье. Вторая причина, мотивирующая опеку над Брэдуордин - отсутствие родительского внимания в детстве, отречение от возможности создания собственной семьи. В итоге Флора і становится «матерью» для юной шотландки. «Приобретенная» семья (Уэверли и Роза) составляют сторону жизни, которая вводится Скоттом определением "peaceful" («мирный») и "domestic" («домашний») (Пер. И-А. Лихачева) [15, с.362]. Наличие второй семьи продиктовано необходимостью компенсации сиротства, ощущение которого присутствует на подсознательном уровне у героини? романа. Кроме тото, она; продолжает благородную традицию: также как когда-то ее удочерила королевская семья, она тоже старается стать опекуном для того, кто в ней нуждается. Так Вальтер Скотт определяет свою позицию относительно места и роли женщины в мире. Если отсутствует семья, в которой она реализует себя как жена и мать, то жизнь ее ущербна, противна христианскому закону.
З.Т. Гражданская очень верно отмечает наличие в образе Флоры «искренней экзальтации» [43, с. 188], что позволяет ей сравнить девушку с образами героинь Стендаля.
Излишним социологизаторством отличается подход к указанному образу у СР. Майзельса. Он также пытается его упростить, говоря о том, что Флора Мак-Ивор «слепо» преклоняется перед своим «законным королем» [77, с. 118]. Роман убеждает нас в обратном. Действия девушки в политической сфере очень продуманны, четки, советы ясны, рассудок ее не затуманен крайней формой фанатизма, хотя страсть действительно губительна для нее. Да, в ней есть и инстинктивное начало, которое вполне объяснимо наличием почти семейных взаимоотношений с королевским домом.
С.А. Орлов в монографии говорит о слиянии образа Флоры и авторского образа в тот момент, когда та рассуждает о шотландских балладах [86, с. 182]. С наличием живого интереса Скотта к фольклору трудно не согласиться. Для исследователя данный образ видится исключением из ряда женских персонажей, характеризующихся «известной ограниченностью изображения» [86, с. 323]. Вслед за предшественниками он противопоставляет ее Розе и Уэверли.
Сивилла или ведьма? две культурных традиции в женских образах
Хорошее знание человеческой натуры и проницательность В.Скотта видны в трактовке «аномальных» персонажей, как их именует В.Бейджхот в статье «Романы Уэверли»[127, с.29]. Произведения шотландского классика изобилуют такими образами. Особенно подробно Скотт рассуждает о сверхъестественном в своих «Письмах о демонологии»( 1887). Он предлагает читателю материалистический, рациональный взгляд, объясняя подобное мировосприятие особенностями темперамента, эмоционально-волевой сферы личности, морально-нравственных ориентиров (бурные, неуемные страсти, "originating in sorrow for our friends, remorse for our crimes, our eagerness of patriotism, or our deep sense of devotion») ("возникающие из-за скорби по поводу друзей, раскаяния в преступлении, патриотического рвения, или глубокого чувства привязанности") (Пер. мой: - Е.П.) [199, с. 46] или уровнем развития социума. Такая мотивация реализуется в образах большинства героинь данного типа, например, Норна страдает от чувства вины.
В первом послании к коринфянам Святой Павел убеждал: «А кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещевание и утешение» (Подчеркнуто мною. - Е.П:) (14 Кор. 3). Так он определил роль ясновидца в обществе. В их обязанности входит не только предвидение будущего и человеческой судьбы, но и учительство, проповедование должных этических идеалов и компенсаторная деятельность. В соответствии с подобным представлением одной из целей главы видится установление функции сивиллы в романах.
Воображение Скотта пленяли страстные, мрачные, неистовые ясновидящие и отшельницы. Он представил нам, как в состарившемся человеке прошлые страдания, несчастья или даже невменяемость принимают вид способности видеть будущее. АЛСокшат считает, что все героини подобного рода постоянно или изредка говорят так, словно отказываясь от реального мира и здравого смысла. Мотивы у каждой из них различны, но присутствует неизменное сходство в их речах: "But the point that links them once for all in our minds is that what they say is unanswerable, self-justifying. They seem to have a footing outside time, and an authority that society can neither give nor take away" («Но то, что их действительно объединяет - самооправдание и упрямство. Порой, кажется, что они имеют опору вне времени и власть, которую не может ни дать, ни отнять общество»)[139, с.42]. С одной стороны, подобная власть объективна, так как ее нельзя объяснить особо развитым интеллектом или положительными моральными качествами субъекта -праведным образом жизни, принципиальностью, преданностью. С другой стороны, способ осуществления пророчеств имеег личностный характер. Поэтому, согласно точке зрения исследователя, высказывания сивилл нельзя перепутать: Мэдж Уайлдфайа говорит так, как должно изъясняться той, которую общество довело до безумияиз-за "rejection of the «fallen woman»" ("неприятия «падшей женщины»); Элис может предвидеть падение Рэвенсвудов, так как помнит многое из их забытой истории, на основе чего строит предсказания о будущем; Норна - "is a professional fortuneeller whose trade encourages petty dishonesties and Delphic evasions" ("профессиональная гадалка, чье ремесло зиждется на мелком обмане и дельфийской изворотливости" [139, с.42].
Когда перед читателем впервые приоткрывается дверь в таинственный и притягательный своей загадочностью мир сивилл, ведьм и дьяволиц в женском: обличье? Роза Брэдуордин стала хранительницей семейного предания; перевернувшего представления Уэверли прежде всего о ее отце, который вызывал до этого снисходительную улыбку.
"Foul fiend" ("злой дух") [15, с. 121] - это отношение общества к непонятному, а потому пугающему, но не с точки зрения Розы. История Дженет Гелатли реальна, в примечаниях автор указывает, что произошла она на юге Шотландии. Единственными причинами, по которым осуждена несчастная, были ее старость, бедность, неприятная внешность и наличие сумасшедшего сына. Женщина, по представлениям тех времен, должна была быть в полном подчинении мужчины, поэтому незамужняя всегда находилось под подозрением из-за невозможности контролировать ее поведение. Повествование Розы порой доходит до сарказма, особенно когда речь идет о мелкопоместном дворянстве. Ею показан контраст между толпой, собравшейся в церкви, и недалекой измученной пыткой женщиной. В истории нет деталей относительно ее внешности, кроме «мутных глаз» ("blear-eyed") [15, с. 122]. Окружающие исполнены страха не перед конкретным человеком, так как она видится им как ходячее воплощение мирового зла. Зато в толпе выделяются отдельные лица: клерк, дрожащей рукой фиксирующий ужасные признания. В какое-то мгновение «ведьма» выкрикивает: "Look to yourselves! I see the Evil One sitting in the midst of ye" ("Берегитесь, берегитесь! Я вижу среди вас дьявола!") [15, с. 122]. Толпа мгновенно бросается к выходу, роняя шляпы, ленты, манжеты и парики. Она тоже безлика. Потеря одежд служит символическим актом срывания масок с лицемерного общества, в самом себе заключающем порок. Сам1 суд назван "play". Он может трактоваться как игра8 или представление. Но в миг изобличения зрители превращаются сами в кукол, которых легче контролировать, чем полуслепую старуху.
