Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Женская литературная традиция и специфические характеристики женского текста
1.1. Женская английская литература XIX века. 13
1.2. Краткое изложение сюжета романа Энн Бронте «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» 19
1.3. Женская литературная традиция и специфические характеристики женского текста 22
Глава 2. Специфика воплощения женской проблематики в романе Энн Бронте «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла»
2.1. Субъектная организация романа. Героиня как субъект оценки 54
2.2. Становление женской субъективности в обществе. Деобъективация героини в процессе воспитания 63
2.3. Проблема пишущей женщины в культуре и обществе. Специфика женского дневникового письма 96
Глава 3. Авторские стратегии письма как реализация женской позиции в тексте
3.1. Специфика бытования слова и смысла в женском тексте 113
3.2. Особенности воплощения феномена «Другого» в романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» 140
3.3. Прием речевой провокации как элемент повествовательной стратегии автора в романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» 174
Заключение 193
Библиографический список 199
Приложение 1 215
Приложение 2 241
- Женская английская литература XIX века.
- Субъектная организация романа. Героиня как субъект оценки
- Специфика бытования слова и смысла в женском тексте
Введение к работе
Основные тенденции современного литературоведения определяются синтезом разнообразных методик, направленных на рассмотрение проблем создания, конструирования текста, и, следовательно, порождения смыслов.
Актуальным аспектом анализа литературного текста является, на наш взгляд, проблема определения «текстового тендера» на нескольких уровнях: на повествовательном уровне (содержание, темы, проблемы, образы, ситуации, характерные для женской литературы и женского текста), а также на уровне авторских текстуальных стратегий, которые присущи позиции женского субъективного начала в тексте. Именно особенности женской текстовой позиции обусловливают специфику порождения смысла и бытования слова в тексте.
Исследования женской литературы и женских текстовых стратегий прежде всего должны иметь четкую терминологическую базу и понятийный аппарат. Проблема выработки критериев, связанных с вопросами женского текста и женской литературы, оказалась в поле интереса и внимания теоретиков литературы относительно недавно. Связано это с активным развитием в 1970-е годы феминистского движения, одним из направлений которого стала феминистская литературная критика (feminist literary criticism). Для того чтобы понять специфику женской позиции в тексте, первоочередной задачей исследователей стала попытка определения позиции женщины в культуре и обществе, а также особенностей самоосознания женщины в рамках данной культуры и данного общества, то есть особенностей женской субъективности. Следующим этапом стала разработка теории письма, посвященной способу самовыражения, самопроговаривания, самописания. Основной научно-теоретической базой при этом стали работы Р.Барта (в частности, его концепция соотношения письма и авторства) и Ж.Деррида (теория письма как манипуляции материальными и культурными знаками).
В результате появилась возможность определения того, как реализует себя женская субъективность посредством письма и каковы в связи с этим критерии женской литературы и женского текста. Большой вклад в разработку теории женской литературы и женского текста внесли такие исследователи как Элен Сиксу (Helene Cixous), Элейн Шоуолтер (Elaine Showalter), Юлия Кристева, Люси Иригарэ (Lucy Irigaray), Эллен Моерс (Ellen Moers), Сандра Гилберт (Sandra Gilbert), Сьюзан Губар (Susan Gubar), Тереза де Лауретис (Teresa de Lauretis), Ирина Савкина и другие. Терминологическая база, используемая в данном исследовании, представлена в приложении 2.
Новизна и актуальность нашего исследования заключается, помимо выбора объекта (малоизученного произведения Энн Бронте), в выборе подхода к анализу материала. Рассмотрение романа «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» с целью выявления тендерной природы текста потребовало включения в структуру анализа некоторых вопросов тендерной теории. В сферу нашего внимания входят аспекты психологии героев и мотивации их поступков. Положения тендерных исследований являются важной составляющей теоретической базы нашего исследования, так как они помогают определить культурный и социальный background, особенности среды, в которой происходит действие романа, и которая оказывает влияние на его героев. Также для нашей работы большое значение имеют исследования теоретиков феминистской литературной критики, посвященные вопросам изучения тендерной природы текста, художественных стратегий ее воплощения и особенностей бытования слова и появления смысла в тендерно маркированном тексте.
С точки зрения истории литературы, актуальность данного исследования заключается также и в том, что имя Энн Бронте не очень широко известно в нашей стране. Пожалуй, еще менее известны названия ее произведений, ни одно из которых не входит в образовательные программы по изучению зарубежной литературы. Этим объясняется тот факт, что отечественная литературная критика не уделяет творчеству этой женщины-автора значительного внимания. В нашей стране на сегодняшний день еще не проводились исследования романов Энн Бронте. Более того, «Литературный энциклопедический словарь» (1987) в «Аннотированном указателе авторов художественных произведений» имени Энн Бронте не упоминает вовсе. Чаще всего об этой писательнице упоминают лишь как о младшей сестре Шарлотты Бронте, и информация о ее самостоятельном литературном опыте оказывается крайне сжатой.
До недавнего времени единственным материалом на русском языке, посвященным творчеству Энн Бронте, являлась вступительная статья к изданию ее романов в 1990 году, написанная Н.П.Михальской. И лишь совсем недавно имя Энн Бронте оказалось включено в библиографический словарь «Зарубежные писатели», выпущенный в 1997 году. Но сам жанр данного издания позволяет Н.ПМихальской включить в статью о Бронте лишь основные сведения о биографии писательницы и общие замечания о ее творчестве, носящие справочный, а не исследовательский характер. В то же время интерес к фигуре Энн Бронте в западном литературоведении довольно велик, существует ряд интересных исследований по различным аспектам творчества этой писательницы, поклонники ее творчества открывают специальные сайты в интернете, размещая на них разнообразную информацию об Энн Бронте и высказывая свои суждения по поводу ее произведений. Все это говорит о востребованности романов Энн Бронте со стороны современных читателей. Данные причины делают фигуру Энн Бронте и ее роман «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» очень интересным объектом исследования, обосновывая наше стремление посредством данного исследования привлечь внимание к личности и творчеству этого автора.
Материалом исследования является текст романа Энн Бронте (Anne Bronte) «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» ("The Tenant of Wildfell Hall").
Объектом данного исследования является роман, написанный автором-женщиной.
Предметом исследования является тендерная маркированность текста, конструируемая с помощью различных текстовых стратегий и художественных приемов.
Цель данной работы - доказать тендерную маркированность текста романа Энн Бронте «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла».
Основными задачами работы являются исследование романа Энн Бронте «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» как женского текста путем применения критериев, выработанных феминистской литературной критикой, изучение особенностей их реализации в данном тексте на примере конкретных образов и художественных стратегий.
Анализ романа Энн Бронте «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» (1848) в аспекте тендерной принадлежности текста производится для того, чтобы установить факт существования в эпоху раннего Викторианства женского текста, отвечающего критериям современной теории.
В нашем исследовании используются структурный, лингвистический, психоаналитический, исторический методы анализа художественного произведения.
Теоретическая значимость исследования заключается в комплексном рассмотрении критериев и принципов, выработанных теорией литературы и феминистской литературной критики, и в применении данной совокупности критериев к тексту романа «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла». При этом особенно важным является тот факт, что Синтез разнообразных частных теорий и подходов в одном исследовании позволяет нам исследовать тендерную природу текста не на одном, а на нескольких уровнях, сделать анализ многоаспектным.
С опорой на выявленные теоретиками феминистской литературной критики принципы женского письма становится возможным применение данных характеристик к роману «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла». То есть, мы получаем возможность прочтения романа как женского текста, обладающего набором специфических признаков.
В качестве одного из самых явных принципов женского текста теоретиками феминистского направления была определена постановка в центр повествования героини-женщины. В связи с этим автором в пространстве художественного повествования моделируется специфически женское отношение к реальности, положение женщины в культуре и самоосознание ею своей роли в обществе. Становится возможным говорить об особой женской проблематике. Наша задача состоит в том, чтобы доказать, что в романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» автор моделирует такие самоощущение и самоидентификацию героини в культуре и обществе, которые на основании работ теоретиков тендера характеризуются как специфически женские: героиня осознает себя в культуре в качестве объекта, который не является самодостаточным и может быть определен, маркирован и значим лишь по отношению ко всем проявлениям мужского начала. Попытка обретения героиней статуса субъекта раскрывается на примере процесса воспитания, традиционно представляющего женщину в качестве объекта будущей сделки (брака).
Проблема самовыражения женской субъективности, попытка закрепиться в культуре в качестве личности, обладающей голосом, в качестве говорящего «я», в романе решается характерным для женского сознания и для женской литературы способом - обретением субъектности через письмо. Героиня романа «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» Хелен представлена как пишущая женщина, тем самым данный образ становится олицетворением, с одной стороны, проблемы положения женщины в культуре, при котором женская субъективность может состояться как самостоятельная лишь в процессе письма; а с другой - самой проблемы закономерности существования женского письма и текста как особого, значимого в культуре и обладающего специфическим набором качеств. В связи с этим жанр письма, в котором воплощается субъективность героини - это жанр, определяемый как традиционно женский [58], - дневник. Мы должны доказать, что специфика дневникового письма как способа самосубъективации, как способа обретения самостоятельного голоса моделируется автором особым образом: сам метод воплощения героини в письме обладает всеми характеристиками женской субъективности и сознания, женского отношения к реальности и женского способа интерпретации культуры.
Женское субъективное начало порождает в тексте особый тип значений и смыслов, характеризующийся подвижностью, гибкостью и амбивалентностью. Отрицание застывших заданностей как таковых, отрицание любых клише по причине их фиксированности в культуре приводит к смещению оценок, децентрации смысловых акцентов. При этом амбивалентность как признак женского письма, выделяемый теоретиками феминистской литературной критики, частично перекликается с теорией амбивалентности романного слова М.М.Бахтина. В соответствии с этой теорией слово в романе является цитатным, диалоговым, так как оно возникает на основе уже существующих текстов, в том числе и текста реальности, и обращено ко всем последующим. Романное слово представляет собой также не отдельный смысл, а точку стяжения множества смыслов: смыслов, задаваемых автором, и смыслов, привносимых в текст читателем. В женском тексте цитатность слова всегда осуществляется как отрицание: женщина-автор обращается к другим текстам, чтобы опровергнуть их. Женское слово - это всегда отказ и деконструкция слова мужского. В женском тексте наиболее полно реализуется бахтинская концепция пародии и иронии как совмещения двух смысловых систем, так как именно эти приемы являются одной из ведущих характеристик женского текста.
Мы должны проверить гипотезу о том, что смысловая амбивалентность пронизывает роман Э.Бронте как на уровне бытования слова (примером чему является часто используемый прием речевой игры), так и на уровне авторской позиции в целом, которая выражается в противонаправленных тенденциях в отношении тендерной нормы - отрицание одновременно с утверждением.
Определяющим для женской стратегии письма становится отношение к тендеру, а именно - способ, которым отвергаются или же принимаются тендерные стереотипы и который маркирует позицию автора как «женскую» или как «мужскую». При этом женщина-героиня, как и женщина-автор, являются прежде всего читательницами текста культуры, однако в процессе чтения женщина может вырабатывать свой собственный текст. Маркирующим становится сам способ «чтения» тендерного текста. Женский способ «чтения» характеризуется прежде всего тенденцией, деконструирующей тендер. В романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» тендерные стереотипы существуют как предмет деконструкции, отрицания, речевыми воплощениями которых являются приемы иронии и пародии. Одновременно с этим женское нивелирующее письмо не может существовать вне доминирующего типа дискурса, который традиционно определяется как мужской. Поэтому ирония становится специфически женским приемом языкового самовыражения, так как используется доминирующий тип дискурса, но с помощью иронии демонстрируется подавление женского в нем. Прием иронии, пародийного освещения тендерных стереотипов, речевых провокаций по отношению к представителям традиционалистской культуры маркирует тендерную позицию автора в тексте.
В текстах, обладающих характеристиками тендерной маркированности, актуализируется момент чтения и сопереживания читателя. Именно женский текст построен с установкой на максимальное сближение с читателем, на стирание всякой дистанции между ним и текстом. Женское письмо порождает особый способ «женского чтения», когда читатель должен пережить события произведения как свои собственные, даже если при этом читатель на самом деле является мужчиной. В женском письме наблюдается уход от какой-либо закрепленности авторского смысла, в связи с чем ведущая роль в процессе смыслопорождения отводится читателю. При этом самим способом построения произведения читателю навязывается именно такой, «женский» тип чтения. Интимизация письма, а следовательно, и чтения отличает и роман «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла». Автор самим способом построения текста стремится привлечь читателя к максимальному сближению с текстом, самоустраняясь, тем самым избавляя текст от морализаторства и надзирающей фигуры автора в тексте, что порождает такие характеристики текста, как субъектный хронотоп и личностно окрашенное слово.
Следующим важным признаком феминности текста является экспликация феномена «друговости» и «другого». При этом «другим» для женской субъективности становится мужское начало. В тексте романа «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» специфика обрисовки мужских образов и мужского поведения отличается от изображения женских персонажей. В тексте эксплицируется оппозиция «свое-чужое», так как женские образы поданы автором в статике, завершены (за исключением образа Хелен), тогда как мужские образы раскрываются на протяжении всего текста, они не познаны до конца и не завершены. Проверке подлежит тезис о том, что специфика авторской стратегии в изображении проявлений мужской и женской субъективности отчетливо маркирует мужское начало как «другое»..
Еще одним, требующим доказательства, тезисом является определение присутствия и функциональной нагрузки приема речевой провокации. Феномен провокации представляет собой элемент женского отношения к реальности. В романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» нам необходимо выявить специфику речевой провокации как структурной составляющей речевого поведения персонажей и собственно способ организации текста как свидетельство-провокационной активности автора.
Структура работы включает в себя введение, три главы, заключение, библиографический список и два приложения.
Первая глава содержит теоретический и историко-литературный обзор, посвященный проблеме феномена женской литературы и определения критериев женского текста.
Принципы исследования художественного текста с целью выявления его тендерной природы объединены в два блока в связи с тем, что специфика женского текста складывается из особых авторских стратегий, проявляющихся на разных уровнях.
Первый блок, который содержит изучение женского текста на уровне проблематики и содержания, представляет собой содержание второй главы данной работы. В центре внимания оказываются образ главной героини романа, моделирование автором специфично женской проблематики на примере изображения процесса воспитания, освещение проблемы пишущей женщины в культуре и обществе.
Третья глава содержит в себе признаки второго блока, характеризующие собственно авторский уровень как набор технологий и стратегий письма, манипуляций с текстовыми и культурными конструктами и значениями. Акцент исследования в данной части работы делается на проблеме специфики проявления женского субъективного начала в тексте и связанного с этим особого тип значений и смыслов. В связи с этим анализируется значение феномена «Другого» в тексте и рассматриваются авторские стратегии, направленные на формирование особого читательского восприятия.
В приложении 1 представлен русский перевод цитат из романа «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла», использованных в данном исследовании.
Приложение 2 представляет собой словарь терминов, применяемых в данной работе.
Практическая ценность. Материалы данного исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов и проведении практических занятий по истории английской литературы XIX века, при проведении спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблемам женской литературы, а также проблемам изучения творчества Энн Бронте. ри Апробация. Основные положения данного исследования обсуждались на научных конференциях: «Пуришевские чтения» (МГПИ им. В.И.Ленина, Москва, 2001), «Состояние и пути совершенствования преподавания литературы в вузе» (СурГПИ, Сургут, 2001), «Дергачевские чтения» (УрГУ им. А.М.Горького, Екатеринбург, 2002).
Женская английская литература XIX века.
Литература, написанная авторами-женщинами, сегодня стала неотъемлемой частью истории мировой культуры, являя собой обширной поле для исследований. Такое положение сохранялось отнюдь не всегда. На протяжении долгого времени литературные произведения женщин считались второсортным продуктом и игнорировались наукой и критикой, которая прививала читателям взгляды, порождавшие пренебрежительное отношение к данной категории литературы. Однако, несмотря на все это, женщины стремились к самовыражению и самоосвобождению посредством литературного творчества. Наиболее значительный рост числа авторов-женщин произошел в XIX веке, а одной из самых богатых на дарования стран стала Англия.
Уже имевшая определенные традиции, заложенные творчеством Анны Радклиф и Мэри Уолстонкрафт, английская женская литература XIX столетия оказалась отмеченной целым рядом выдающихся имен, среди которых особенно выделяются Джейн Остен, Мэри Шелли, сестры Шарлотта, Эмили и Энн Бронте, Элизабет Гаскелл, Джордж Элиот и другие.
Предмет нашего исследования обусловливает необходимость попытки определения места писательницы Энн Бронте в литературном контексте эпохи и роли, которую она играет в истории женской английской литературы.
В целом творческое наследие английских авторов-женщин в первой половине XIX века можно разделить на две группы. К первой, на наш взгляд, относятся писательницы, с успехом использовавшие в своих произведениях элементы одновременно и романтизма, и реализма. К ним в первую очередь относятся Шарлотта и Эмили Бронте. Представительницами второй группы являются авторы, в чьем творчестве реалистической метод значительно преобладает над всеми остальными - Джейн Остен, Элизабет Гаскелл, чуть позже Джордж Элиот, в произведениях которой проявляются элементы натурализма. В один ряд с ними можно поставить и Энн Бронте.
Такое разделение на группы отчасти условно, так как в творчестве писательниц существует множество схожих моментов. Но, с другой стороны, есть немало объективных показателей, позволяющих проводить подобное разграничение. Анализируя творчество наиболее известной из трех сестер Бронте - Шарлотты, В.Ивашева пишет о том, что «в «Джен Эйр» сочетаются черты автобиографического и социально-психологического романа и романтические принципы письма» [37; 263]. В частности, отмечается, что «весь торнфильдский эпизод, занимающий большую половину романа, почти целиком вписывается в картину романтического романа, частично даже романа «готического» [37; 265]. З.Гражданская подчеркивает тот факт, что «сюжет романа связан с романтической традицией: он не очень правдоподобен» [28; 10].
Творческий метод второй из сестер Бронте - Эмили, по мнению большинства литературоведов, наиболее близок к романтической традиции. Например, Г.Ионкис, анализируя роман «Грозовой перевал», пишет: «Мифотворчество, двоемирие, сила и интенсивность чувств выдают в Эмили Бронте поэта романтического видения» [40; 11]. При этом оригинальность этого произведения привела к большой дискуссии относительно его принадлежности к романтизму либо к реализму. Г.Ионкис настаивает на том, что «перед нами синтез двух методов. Реалистический в своей основе, роман обогащен романтической традицией. Из их сплава родился уникальный, поистине магический реализм, озадачивший современников» [40; 11]. Его главной особенностью является преобладание «лирического и драматического начала; эпическое повествование отходит на второй план» [52; 102].
Возникает ситуация, при которой «реалистический замысел реализован в нем через романтическую символику. Реальные жизненные конфликты мифологизированы, благодаря чему их масштабы гиперболизируются, частное оборачивается всеобщим, быстротекущее время - вечностью». В результате «роман подчас воспринимается как поэма в прозе» [40; 12].
Именно поэтичность является основной характеристикой романного творчества Шарлотты и Эмили Бронте. Великая писательница XX столетия Вирджиния Вулф, говоря о своих предшественницах, отмечала: «В книгах Шарлотты Бронте нас привлекает не анализ характеров - характеры у нее примитивны и утрированы, - не комизм - ее чувству юмора недостает тонкости и мягкости - и не философия пасторской дочки, а поэтичность. /.../ Такие люди ведут постоянную, первобытно-яростную войну против общепринятого порядка вещей, и эта ярость побуждает их к немедленному творчеству, а не к терпеливому наблюдению. /.../ Благодаря своему пылу такие авторы становятся поэтами, если же они пишут прозой, их тяготят ее узкие рамки. Вот почему и Шарлотта и Эмили вынуждены то и дело обращаться за помощью к природе. Им необходимы символы больших человеческих страстей, не передаваемых словами и поступками. /.../ Однако, они только ухватывают в природе то, что родственно чувствам, которые они испытывали сами или приписывали своим персонажам» [18; 492].
Начиная разговор о писательницах, которые намного более строго придерживались принципов реалистического изображения действительности, мы должны в первую очередь упомянуть имя Джейн Остен. Уже в начале XIX столетия своими произведениями она смогла заложить фундамент для последующего развития женского литературного творчества в Англии. Е.Гениева в этой связи отмечает, что «Джейн Остен совершила революцию в повествовательном искусстве, утвердив за романом его главенствующую роль и доказав, что женщина имеет право на творчество» [22; 33]. Новаторство Остен заключалось еще и в том, что в эпоху господства романтизма она ввела в литературу в качестве предмета изображения и объекта авторского внимания совсем не героическую провинциальную жизнь: «В книгах Остен нет тайн, необъяснимых случайностей, трагических совпадений, роковых страстей и ангельской добродетели. Не найти в них и широкой панорамы общества и исторического и социального размаха. /.../ Мир романов Остен - это мир обычных мужчин и обычных женщин. Хотя этот мир лишен таинственности, но отнюдь не безоблачен. Здесь властвуют эмоции, случаются ошибки, порожденные неправильным воспитанием, дурным влиянием среды» [22; 26]. Таким образом, одной из первых в истории литературы Джейн Остен попыталась привлечь внимание читателя к обычному человеку, живущему обычной с виду частной жизнью. Главным в ее творчестве стал не внешний антураж, а характер героя. Характер, который изображался автором в сугубо реалистической манере.
Субъектная организация романа. Героиня как субъект оценки
Специфика субъектной и речевой организации романа «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» дает основания более пристально взглянуть на проблему главного героя/героини, степень свободы его/её образа и позиции в тексте относительно остальных персонажей и самого автора. Формально роман может быть назван полифоническим, так как исходные данные текста соответствуют критериям, указанным, в частности, Б.Успенским: «Если точки зрения не подчинены одна другой, но даются как в принципе равноправные, то перед нами произведение полифоническое» [76; 25].
Говоря о существовании двух относительно равноправных голосов Хелен и Гилберта, мы можем отметить, что, выступая от собственного лица, Хелен и Гилберт, несмотря на то, что они повествуют о различных событиях, выражают свои мысли и чувства, читатель отчетливо видит особенности индивидуального восприятия происходящего (в дневнике Хелен) или (в случае с письмами мистера Маркхэма) уже происшедшего, и подобные выражения точек зрения главных героев содержат в себе оценочные коннотации. Вполне естественно то, что Хелен Хантингдон и Гилберт Маркхэм далеко не всегда имеют схожие взгляды на происходящие в романе события, что позволяет нам говорить о том, что в романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» наблюдается «достаточно сложная система противопоставлений (различий и тождеств)» [76; 24] точек зрения главных героев.
Формально роман «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» может быть назван полифоническим и в соответствии с классификацией Бахтина, причем мы можем рассматривать роман как полифонический уже в связи с его принадлежностью к жанру романа: «Роман — это художественно организованное разноречие, иногда разноязычие и индивидуальная разноголосица» [11; 76]. В соответствии с данной классификацией степень самостоятельности звучащих в тексте голосов выявляется уже не относительно друг друга, а относительно авторского присутствия в тексте. В романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» мы сталкиваемся с таким явлением, как молчащий автор и говорящий герой. В тексте присутствует «герой, голос которого построен так, как строится голос самого автора в романе обычного типа. Слово героя о себе самом и о мире так же полновесно, как обычное авторское слово» [10; 7]. Образ Хелен вполне соответствует данным характеристикам.
Текст романа целиком выстраивается в рамках монологической речи, при этом художественное целое произведения делится на речевое пространство Гилберта (письмо) и речевое пространство Хелен (её дневник). Естественно, что в дневнике как особой форме организации мысли и речи мы встречаемся с таким феноменом, как говорение героя о самом себе. Именно слово, изначально содержащее в себе установку на предельную искренность и даже обнаженность, максимальную открытость, точность и полноту передачи эмоции, является в тексте стержневым, претендуя на самостоятельность, независимость от авторской воли.
С другой стороны, жанр письма к другу, задавая несколько иные речевые стратегии и приемы самовыражения, тем не менее содержит в себе установку на искренность, доверительную тональность, а кроме того, предоставляет читателю иллюзию посвященности в чужую тайну и имплицитно присутствующую в монологической речи установку на диалог.
Однако нас не должно вводить в заблуждение присутствие в тексте романа двух форм организации речи персонажей от первого лица. Они пересекаются между собой только в нескольких содержательных моментах. Они не являются частью единой коммуникативной структуры, так как в связи с авторским замыслом они не могут «слышать» друг друга в последовательности происходящих событий, а следовательно, они не имеют возможности каким либо образом детерминировать друг друга в те моменты и в той полноте, в которых они даны нам в тексте. В результате мы видим некую двусоставную или двухчастную «гомофоническую» структуру романа, которая не может быть признана полифонической ввиду отсутствия «диалогической, соучастной установки, принимающей чужое слово всерьез и способной подойти к нему как к смысловой позиции, как к другой точке зрения» [10; 74]. Речевые поля Гилберта и Хелен не представляют собой внутриструктурного диалога и взаимодействия точек зрения, а являются в едином целом романа отдельно звучащими голосами.
Однако для того, чтобы выяснить, можно ли говорить о доминировании одного из звучащих голосов в тексте и какого именно, необходимо установить степень их самостоятельности и свободы/несвободы от оценки как относительно автора, так и относительно друг друга.
Речевое пространство Хелен намного более полно раскрывает ее внутренний мир, чувства и мысли. Однако в ее рассуждениях мы чувствуем наложение собственно авторской точки зрения, имплицирование ее в речь героини. Таким образом, дневник Хелен предстает перед читателем как некий сложный коллаж речи художественного персонажа и мысли автора-демиурга. «Каждый момент рассказа мы отчетливо ощущаем в двух планах: в плане рассказчика, в его предметно-смысловом кругозоре, и в плане автора, преломленно говорящего этим рассказом и через этот рассказ» [11; 127].
В результате мы получаем возможность реально вычленить позицию автора в тексте, к самоисключению из которого он стремится. «Структурно внутри субъекта, в его дискурсе приниципиально имеется Другой - автор» [44; 111]. То есть, вводя в ткань повествования дневниковую структуру, Энн Бронте максимально раскрывает формально - сознание Хелен, а реально - поле своих суждений. Перефразируя М.Бахтина, мы можем сказать, что слово подчинено объектному образу героя как одна из его характеристик, и в то же время служит рупором авторского голоса. Естественно, что слово говорящего героя мы воспринимаем как своеобразное «двуголосое» (Бахтин) слово, так как оно служит сразу двум говорящим, один из которых явлен в тексте, другой -намеренно скрыт. В таком слове два голоса, два смысла, две экспрессии. Таким образом, перефразируя М.М.Бахтина, каждый момент говорения героя неизбежно заключает в себе тенденцию к приближению и пониманию позиции автора.
Прибегая к использованию речи персонажей от первого лица и отказываясь от прямого эксплицирования авторского слова, Энн Бронте избавляет текст романа от внешней дидактичности и морализаторства. Другими словами, ввиду формального отказа автора от своей роли, происходит его самонейтрализация в тексте. Автор в романе стремится наделить героя столь широкой зоной действия голоса, чтобы контекст героя заслонил собою авторский контекст. В результате на первый план выходят персонажи -самостоятельные носители голоса (Хелен и Гилберт), обладающие всеми атрибутами независимости от автора в тексте, то есть являющиеся субъектами речи, но не субъектами сознания. Рассмотрев текстовые взаимоотношения на уровне «автор - герой», необходимо обратиться к системе текстовых взаимооценок героев.
Специфика бытования слова и смысла в женском тексте
Приступая к рассмотрению второго блока признаков, характеризующих роман «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» как женский текст, прежде всего необходимо оговорить, признаки какого уровня будут рассматриваться в пределах данного блока.
От признаков, выделяемых теоретиками феминистской литературы на уровне содержания и проблематики (в центре повествования - женщина-героиня, в связи с чем автором моделируется особая, женская проблематика и становление женской субъективности) мы переходим на уровень собственно авторских стратегий письма. Под письмом здесь и в дальнейшем понимаются способы манипуляции как материальными знаками, так и знаками более высокого уровня — культурного, присвоение этим знакам особого типа значений, которые на основании критериев, выделенных исследователями феминистской литературы, позволят определить роман «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» как женский текст уже и на уровне авторских стратегий письма.
Специфика организации романа как речевого произведения такова, что мы можем интерпретировать диалоговую природу романного слова через призму понятия знака и знаковой системы. Оставаясь в пределах категории автора, мы можем выявить множественное напластование смыслов в тексте. Опираясь на вышеизложенное утверждение о том, что социальная реальность является своеобразным текстом, мы приходим к выводу, что всякий текст имеет знаковую природу, то есть план выражения и план содержания, которые должны соединяться отношениями однозначного соответствия. Однако в том и состоит особенность реальности как совокупности знаков, что эти знаки (в данном случае - конкретные нормы и стереотипы общественного сознания) явлены автору не в чистом виде, а уже под напластованиями смыслов и интерпретации социума, и в данном случае «диалектика самого предмета сплетается с социальным диалогом вокруг него» [11; 91-92]. Автор, читая текст реальности, «пользуется словами, уже населенными чужими социальными интенциями, и заставляет их служить своим новым интенциям» [11; 112]. В связи с тем, что сам предмет невозможно отделить от смысловых напластований, он уже «опутан чужим словом, он оговорен, оспорен, разно-осмыслен, разнооценен, он неотделим от разноречивого социального осознания его» [11; 143-144], отношения однозначного соответствия между выражением и смыслом теряются, реальность как текст становится доступной неисчерпаемым толкованиям и интерпретациям. В свою очередь, автор романа «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла», используя план выражения (конкретные тендерные стереотипы), предлагает свой план содержания, устанавливая в тексте новые отношения между означающим и означаемым.
Нашей задачей является не только рассмотрение предложенных автором смыслов и толкований тендерных стереотипов в романе, но и выявление метода этой новой интерпретации, то есть доказательство «женскости» взгляда и прочтения тендерного текста.
Важнейшими принципами женского типа письма исследователями были выделены принципы диалоговое слова в тексте, соединения в нем различных установок и авторских интенций; «сам способ, которым женщины- или мужчины-авторы отвергают или принимают тендерные стереотипы» [55; 177], причем показателем женского письма исследователи единодушно называют принцип деконструкции и отрицания тендерных стереотипов; ирония и пародирование как показатель специфичного воплощения женской субъективности в тексте и женского отношения к культурной реальности; и, наконец, текстовые установки на «интимизированное» чтение, стремление автора установить с читателем «присваивающий контакт», с тем, чтобы разрушить дистанцию между ним и текстом и заставить его пережить текстовое событие как свое собственное.
В связи с принципом деконструкции особым образом выстраиваются и авторские коммуникативные установки в тексте, определяемые как провокация, причем в нашем случае провокация встречается и как прием, воплощаемый на уровне речи персонажей, и как собственно авторская интенция; феномен «друговости» и «Другого» в тексте, носителем которого оказывается мужское начало и мужская субъективность. На основании открытий, сделанных исследователями женской литературы и женского текста, мы проследим особенности воплощения всех выделенных признаков в романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла», что позволит нам говорить о его тендерно маркированной природе и на уровне авторских стратегий.
В романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» мы обнаруживаем совершенно особый характер бытования слова. Диалоговость романного слова определяется как характером авторского замысла, так и особым типом цитируемого материала. В качестве цитируемого текста или текстов автор использует существующую социальную действительность. О таком характере цитатности писал М.М.Бахтин в своей работе «Слово в романе». Текст неизбежно включен в жизнь общества, но общественная жизнь и сама, в свою очередь, может рассматриваться в качестве текста, который писатель читает и, переписывая и цитируя, к нему подключается. Так, автор, используя в качестве материала своего произведения общественную жизнь, тем самым участвует в цепи цитации.
Материалом романа Энн Бронте является, как уже было выявлено, совокупность тендерных норм и стереотипов, которые формировали структуру и типы как общественных, так и межличностных отношений в первой половине девятнадцатого века. Общественная жизнь и отношения, регулируемые набором этих правил, становятся текстом, обладающим набором специфичных текстовых характеристик: закрепленность в культуре, автор и адресат, а также возможность прочтения и интерпретации.
