Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Формирование политического мировоззрения Мориака 16
ГЛАВА 2. Этапы журналистской карьеры Мориака 46
Путь «католического» журналиста: Cahiers de l'Amitie de la France (1910-1914), Vigile (1930-1932) 48
Послевоенная публицистика Мориака. Работа в Le Figaro (и Figaro Litteraire), La Table Ronde и L'Express. Создание "Bloc-notes" 55
ГЛАВА 3. Мастерство Мориака-публициста. Проблемы поэтики "Bloc- notes" 81
Мориак — ангажированный христианин и публицист 81
Жанровые и сюжетно-композиционные особенности "Bloc-notes" 108
«Идея великой Франции» и образ генерала де Голля в публицистике Мориака 146
Мориак-полемист и участник диалога 169
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 199
БИБЛИОГРАФИЯ 204
- Формирование политического мировоззрения Мориака
- Путь «католического» журналиста: Cahiers de l'Amitie de la France (1910-1914), Vigile (1930-1932)
- Мориак — ангажированный христианин и публицист
Введение к работе
В художественном наследии Нобелевского лауреата Франсуа Мориака (Francois Mauriac, 1885-1970) одно из главных мест занимает публицистика. По объему она составляет более половины всего, созданного писателем, считающимся одним из лучших публицистов Франции наряду с Шатобрианом, Гюго, Камю, Мальро. Мориак является автором многочисленных статей на политические и общественные темы, статей о литературе и искусстве. Публицистика Мориака, наряду с его романами, признается важнейшей областью творчества писателя.1
Практически всю свою жизнь Мориак сотрудничал с ведущими французскими периодическими изданиями: Le Gaulois, Temps Present, VExpress, Figaro и др., открыто выражая свои общественные, политические и христианские позиции и считаясь ангажированным писателем. В период IV Республики Мориак избрал для себя роль морального гида нации. Эта роль сохранялась за ним до конца дней. Вместе с тем, журналистская деятельность не привела к разрыву с романом, а явилась другой формой творчества Мориака, возникшей под влиянием обстоятельств.
Идейные и художественные аспекты публицистики Мориака неоднократно привлекали даже более пристальное внимание западных исследователей и читателей, чем его романы, позволяя глубже понять не только историю IV и V Республики, но и особенности современного культурного мира Франции.
От дебютных статей для Journal de Clichy (1912-1914) до крупных редакционных материалов в Le Figaro, журналистское мастерство писателя постоянно совершенствовалось, достигая зрелости на глазах у аудитории, следившей за его публикациями. "Bloc-notes" (1952-1970) стали
1 См. Андреев Л.Г. Чистилище Франсуа Мориака//Мориак Ф. Романы /М.: Прогресс, 1972
кульминацией этой многоплановой работы, гармоничным слиянием устремленного к вечным проблемам романного творчества Мориака и труда писателя-журналиста, подчиняющегося требованиям актуальности.
«Bloc-notes» малоизвестны нашему читателю и не были переведены на русский язык. Между тем, это - сложное и многомерное произведение, охватывающее восемнадцать последних лет жизни Мориака, т.е. более трети его литературной карьеры.
«Bloc-notes» представляют собой одновременно политические мемуары, скрытые исповеди, вдохновенные и иногда гневные выступления, рассказ о событиях настоящего и целостный взгляд на совершающуюся Историю, автобиографию без самовосхваления и самоуничижения, в которой писатель не старается произвести впечатление и не идет на компромисс с совестью, одновременно Дневник и Мемуары1.
«Bloc-notes» трудно соотнести с общепринятыми канонами и жанрами; масштаб и смелость идеи ставят их в особую нишу. Однако некоторые исследователи, в частности Жан Тузо (Jean Touzot), предлагают причислить это произведение к определенной линии и выделить его аналоги. В «Bloc-notes» сочетаются исповедальное настроение и политический размах с таким же успехом, как и в знаменитых "Замогильных записках". Нельзя забывать и об огромном влиянии Паскаля - когда он борется с теми, кто искажает слово Божье, и пытается обратить вольнодумцев. Но в любом случае полемический и апологетический дискурс писателя-журналиста вынужден подчиняться требованиям актуальности. «Немедленный и личностный отклик на совершающуюся историю» (Ж. Тузо), «Bloc-notes» выходят из этих рамок всякий раз, когда писатель, раскрывающий свои личные переживания и по складу своего характера обращенный в прошлое, встает на излюбленный
1 См. Blandin С. "Ne quittez pas TExpressl'VLe Temps des medias # 3 -2004/2. P. 60-73
путь. Все произведение проникнуто этим постоянно присутствующим напряжением и, в частности, благодаря этому, обретает своеобразие и уникальность. В нем, пользуясь высказыванием Л.Я. Гинзбург, «порой особенно обнаженно выступают принципы понимания человека и связь этих принципов с современными политическими, историческими, психологическими, этическими воззрениями»1.
В «Bloc-notes» Мориак реализует эстетические возможности многих публицистических жанров: хроник, очерка, литературно-критической статьи, обозрения и особенно часто работает над «блокнотными записями» и передовицами.
В. Е. Балахонов характеризует Мориака как превосходного полемиста, умеющего находить самые уязвимые места противника. «Мориак обладает способностью заставить читателей до конца прочитать все им написанное. Журналист», - говорит он, — «это тот, кто может удержать читателей даже против их воли. Хорошая журналистика — умение вести диалог»2.
Французский исследователь творчества писателя, почетный председатель «Общества друзей Франсуа Мориака», Андре Сеай (Andre Seailles) в одной из своих статей говорил о том, что сегодня именно публицистику Мориака читают и комментируют многие современные журналисты независимо от своих политических пристрастий. Ж-П. Сартр, А. Камю, Ж. Лакутюр, А. Мальро и другие неоднократно признавали политическую проницательность Мориака.
Не принадлежа ни к одной политической партии и не представляя какую-либо определенную политическую доктрину, в своих статьях Мориак выступал в поддержку идей и личностей, кажущихся абсолютно несовместимыми, и это часто вызывало упреки его читателей в
1 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971, с. 8
2 См. Мориак Ф. Воспоминания. Новые страницы моей внутренней жизни (пер. О. Э. Гринберг, В.
А. Мильчиной). Не покоряться ночи: Худож. публицистика. Пер. с фр. / Предисл. В. Е.
Балахонова. — М.: Прогресс, 1986
непостоянстве политических взглядов писателя-журналиста. Мориак писал для газет, представляющих диаметрально противоположные точки зрения {Tempspresent, Le Figaro, La Table ronde, L'Express, Temoignage chritien, Le Figaro litteraire). Он был автором статей для L'Express, где защищал то, что критиковалось редакцией газеты, поклонником таких оппозиционных политических деятелей, как Пьер Мендес-Франс и Шарль де Голль, и мог, поэтому, показаться ненадежным. Будучи свидетелем своей эпохи, писатель хотел сохранить независимость, чтобы иметь право изменить мнение, говорить то, что он думает в любой момент жизни, остаться верным прежде всего себе, а не политическим идеологиям и установкам.
На родине Франсуа Мориака его творчеству посвящены работы многих литературоведов. Среди них прежде всего необходимо назвать Андре Сеайя, который отдал исследованию произведений Мориака большую часть своей жизни. А. Сеайю принадлежит значительное количество работ как о Мориаке — романисте, так и о публицистическом наследии писателя: «L'art de la polemique dans quelques lettres ouvertes de Francois Mauriac» («Carriers Francois Mauriac 8», Grasset, 1981), «Mauriac et de Gaulle: rhomme de lettres et l'homme d'action» («Mauriac entre la gauche et la droite. Actes du colloque de la Sorbonne, 1994»), «L'actualite de Francois Mauriac» («Mauriac et la polemique. Hommages a Francois Mauriac», L'Harmattan, 2001) и др.; помимо этого, писателю посвящена книга «Мориак» (Seailles A. Mauriac. Paris - Montreal, 1972), в которой изложены основные биографические факты и аспекты творчества писателя, от поэзии до публицистики. Несмотря на небольшой объем, книга дает ключевые ориентиры для дальнейшего исследования художественного мира Мориака. Книга была переведена на русский язык специалистами НГЛУ им. Н.А. Добролюбова (Мориак / Андре Сеай; Пер. с фр. СМ. Фомина ; Предисл. З.И. Кирнозе. - Н. Новгород, 2001).
Также, А. Сеай организовал и до конца своей жизни возглавлял «Общество друзей Франсуа Мориака» (Association des amis de Francois Mauriac), целью которого является изучение и популяризация творчества писателя. Парижское «Общество» было основано в 1973 г., а в 1993 г. оно было преобразовано в «Association internationale des amis de Francois Mauriac». «Общество» на регулярной основе проводит конференции и семинары, выпускает тематические сборники («Cahiers Francois Mauriac», Paris, Grasset, 1974-1991; «Mauriac et son temps», Klincksieck, L'Harmattan). Публицистике Мориака, в частности «Bloc-notes», посвящено множество исследований членов «Общества», среди которых можно выделить Ж-Ф. Дюрана (Jean-Francois Durand), П. де Буадэфра (Pierre de Boisdeffre), Г. Фурнье (Guy Fournier), Б. Томпсона (Brian Thompson), M. Брессолетта (Michel Bressollette), Ж. Монферье (Jacques Monferier), П-А. Симона (Pierre-Henry Simon), Ж. Шалайе (Gerard Chalaye). Результаты этих исследований были опубликованы в виде статей в вышеуказанных сборниках и посвящены, в основном, политической ангажированности Мориака и его полемике с представителями партии христиан-демократов, находящихся у власти в эпоху IV Республики.
В Аквитании, родной провинции писателя, также существует культурно-исследовательский центр по изучению наследия Мориака - Le Centre Francois Mauriac de Malagar. Центром проводятся встречи, семинары, коллоквиумы, посвященные творчеству писателя. Вице-председателем Центра является биограф Мориака, Ж. Лакутюр.
В числе основных общих работ о публицистике Мориака следует назвать книги К. Гралля «Журналист Франсуа Мориак» (Grail X. Francois Mauriac journaliste, Paris, ed. du Cerf, 1960), С. Кюшнир «Мориак-' журналист» (Kushnir S. Mauriac-journaliste, Paris, Minard, 1979) и Б. Кокюла «Мориак: писатель и журналист» (Cocula В. Mauriac: ecrivain et journaliste.
Editions Sud Ouest, 2006). В книге «Мориак - журналист» С. ЬСюшнир описывает различные аспекты публицистического творчества Мориака, особо рассматривая его политическую журналистику и поддержку генерала де Го л ля. Несмотря на частую критику, которой подвергалось «полумистическое преклонение» Мориака перед генералом, С. Кюшнир обосновывает позицию писателя. Мориак всегда уделяет больше внимания людям и их душе, чем идеям и обстоятельствам. По его мнению, государственная деятельность является отражением характера людей, которые находятся у власти. Ее успех зависит не только от их решений и компетенции, но и от моральных качеств политиков. Поэтому для Мориака естественно высоко оценивать личные качества генерала де Голля — героя войны, спасителя нации, и видеть в нем воплощение веры в человека и страну.
Б. Кокюла в нескольких разделах своей книги опирается на критические статьи из «Bloc-notes» , воссоздающие образ IV Республики. При этом он отмечает талант писателя при создании галереи иронических портретов главных политических деятелей этого периода.
В отдельных главах из книг «Мориак» П-А. Симона (Simon Р-Н. Mauriac. Paris, 1974), Ж. Лакутюра «Франсуа Мориак» (Lacouture J. Francois Mauriac, Paris, Le Seuil, 1980) и «Мориак» Ж. Тузо (Touzot J. Francois Mauriac, L'Herne, 2000) Мориаку-журналисту уделяется большое внимание. Ж. Лакутюр подробно освещает гражданские и политические позиции Мориака - журналиста в разные периоды его творчества.
Следует отметить и исследование Ф. Дюрана (Francois Durand), открывающее сборник автобиографических произведений Мориака (Mauriac. Oeuvres autobiographiques - Edition etablie, presentee et annotee par Francois Durand. Gallimard, 1990). В нем дается общая характеристика творческого метода Франсуа Мориака на примере его эссе, литературно-
критических работ и мемуаров. Так как и в «Bloc-notes» очень сильно личностное, самосозерцательное и мемуарное начало, закономерности автобиографического творчества Мориака, выявленные Ж. Тузо, представляется возможным отнести и к его публицистическому наследию.
В объемной работе польского исследователя А. Милецки «Франсуа Мориак, или свобода духа» (Milecki A. Francois Mauriac ou la liberte de I'esprit, L'Harmattan, 1999) не так много страниц посвящено Мориаку-журналисту, однако книга предоставляет обширный биографический материал и отсылает к основе - христианским истокам всего творчества Мориака.
В России корпус исследований публицистического наследия писателя пока не слишком велик.
Обзорные статьи о Франсуа Мориаке помещены в антологии зарубежной литературы (Андреев Л.Г. «Современная литература Франции, 60-е годы», М., 1977, Ваксмахер М. «Французская литература наших дней», М., 1967, Наркирьер Ф. «Французский роман наших дней», М., 1980) и научно-литературные журналы (Ландор М. Тревожные вопросы Франсуа Мориака. Вопросы литературы. - М., 1996, № 3. - С. 206-218). Для сборника избранной прозы биографический очерк творчества Мориака был составлен М. Ваксмахером, а автором вступительной статьи стал Л.Г.Андреев. Л.Г. Андреев подчеркивает необычность, уникальность публицистической деятельности Мориака: «Удивительное дело: очень старый и очень знаменитый Франсуа Мориак до последних своих дней не бросал перо политического публициста, печатал свои еженедельные «блокноты» в «Фигаро литерер». Он явно не мог существовать вне этого еженедельного общения с читателем, вне этой хроники»1.
Ваксмахер М. Франсуа Мориак. Биографический очерк творчества, Андреев Л.Г. Чистилище Франсуа Мориака //Мориак Ф. Романы /М.: Прогресс, 1972
Творчеству и жизни писателя посвящены книги Ф. Наркирьера (Наркирьер Ф. «Франсуа Мориак», М. Худож. лит. 1983), З.И. Кирнозе (Кирнозе З.И., «Франсуа Мориак», М., 1970). В статье «Человек перед тайной Зла» З.И. Кирнозе выделяет заслуги Мориака-публициста как в довоенный период, так и в эпоху IV Республики (Избранные произведения : Пер. с фр. / Франсуа Мориак; [Сост. О. Жданко; Послесл. 3. Кирнозе]. - М. : Панорама, 1997. - Лауреаты Нобелевской премии).
Литературные произведения и типологические черты творчества Мориака рассматривались в диссертациях Андрусенко А.В., Стрепетовой М.А., Кашлявик К.Ю. (Андрусенко Андрей Владимирович. Творчество Франсуа Мориака и французская католическая литература XIX-XX вв.: Дис. ...канд. филол. наук : 10.01.05 М., 1995; Стрепетова Маргарита Анатольевна Роль автобиографических элементов в художественном творчестве Франсуа Мориака Дис. ... канд. филол. наук : 10.01.05 СПб., 1995; Кашлявик, Кира Юрьевна. Идейно-художественное своеобразие цикла о Терезе Дескейру Франсуа Мориака: диссертация ... кандидата филологических наук: 10.01.05. - Нижний Новгород, 2000)
Изучению некоторых аспектов публицистики Мориака посвящены работы исследователей Санкт-Петербургского государственного университета. В 1986 г. на русском языке выходит в свет сборник художественной публицистики Мориака «Не покоряться ночи», включающий автобиографические произведения, эссе, дневники, литературно-критические статьи. В предисловии к сборнику В.Е.Балахонов дает биографическую справку и характеристику основных произведений Мориака. Он уделяет внимание особенностям внутреннего мира писателя, наложившим отпечаток на его творчество, прослеживает становление общественного и политического сознания Мориака. Упоминая «Bloc-notes», В.Е. Балахонов отводит ему исключительное место во французской
журналистике, указывает на «удивительные по точности мысли, нисколько не потерявшие актуальности и сегодня». В целом, он отмечает несомненные литературные достоинства «Bloc-notes», уникальность произведения, открывающую широкое поле для исследования1.
Перечисленные работы в той или иной степени касаются публицистики Франсуа Мориака. Однако в них «Bloc-notes» не является собственно предметом исследования, а, главным образом, служит иллюстрацией взглядов и позиций Мориака в 50-70-е годы XX века по отношению к политическим и культурным событиям во Франции и за ее пределами, а также источником автобиографической и исторической информации. Попытка всестороннего анализа крупнейшего публицистического произведения Мориака была предпринята Бернаром Кокюла. В книге «Мориак - "Блокноты"» (Cocula В. Mauriac - le Bloc-notes. L'Esprit du Temps, 1995) автор рассматривает предпосылки и причины создания произведения, при этом отмечая необычность, нестандартность настолько полного и самоотверженного погружения в журналистику писателя, чьи заслуги перед читателями и страной уже обеспечили ему всеобщее признание и известность (Ф. Мориак стал членом Академии в 1933 г., лауреатом Нобелевской премии в 1952 г., был награжден орденом Почетного легиона в 1958 г.). Б. Кокюла обращает внимание на то, что почтенный возраст не только не оторвал Мориака от участия в жизни Франции, но, напротив, усилил его внимательность к миру, дал ему возможность больше наблюдать и размышлять. Б. Кокюла посвящает отдельную главу «голосу христианина», постоянно звучащему на страницах «Bloc-notes», называя их «одной долгой молитвой, обращенной к Христу». Характеризуя настрой произведения как миссионерский, исследователь делает вывод о «христианской ангажированности» Мориака. Большое
1 Не покоряться ночи: Худож. публицистика. Пер. с фр. / Предисл. В. Е. Балахонова. — М.: Прогресс, 1986
внимание в исследовании Б. Кокюла уделено анализу соотношения между актуальностью и Историей в статьях Мориака. Он обращает внимание на1 уникальность творческого метода Мориака и особый способ восприятия актуальной действительности, позволяющий писателю уловить сиюминутное событие и перенести его из мгновения в вечность. При этом принципам «функционирования», стилистическому анализу, полемичности «Bloc-notes» исследователем уделяется не так много внимания. На страницах своей книги Б. Кокюла замечает, что «изучающим Мориака предоставляется обширное поле деятельности, чтобы более глубоко постичь «Bloc-notes». Необходимо исследование, в котором были бы обобщены первые работы, вышедшие в свет»1.
В свете решения этой глобальной задачи данная работа представляет собой всего лишь попытку конкретного анализа специфических особенностей «Bloc-notes» как крупнейшего публицистического произведения Франсуа Мориака.
Может показаться противоречивым, что такое произведение как «Bloc-notes», в самой своей сути связанное с настоящим, с актуальностью, рассматривается как литературный памятник, по определению подразумевающий связь со временем в широком смысле слова, если не с вечностью.
Когда писатель становится журналистом, ему приходится-подстраиваться под окружающую действительность, подвергаться резкому обсуждению и критике, чувствовать взлет и падение интереса со стороны публики, и забвение, которое неизменно приходит, когда в центре внимания появляется новое событие. Однако Мориак всегда и прежде всего остается писателем, даже в своих занятиях публицистикой. Он сам много раз повторял, что стоит всего лишь перечитать «Блокнот»,
1 Cocula В. Mauriac - le Bloc-notes. L'Esprit du Temps, 1995. - P. 147
не отвлекаясь на некоторые повторения, неизбежные в собрании отдельных статей более чем за двадцать лет, чтобы насладиться стилем произведения и осознать его литературную ценность.
Таким образом, основные цели исследования - осуществить комплексный анализ «Bloc-notes» как центрального публицистического произведения Франсуа Мориака и выявить как их специфические особенности, так и реализацию типичных признаков, характерных для публицистики писателя.
Цели исследования предполагают:
Проследить становление Мориака-журналиста в основные периоды формирования его общественных, политических и религиозных позиций, предшествующие работе над «Bloc-notes». Показать динамику работы писателя в различных изданиях, поиски новых опор для веры в современной политике.
Проанализировать жанровые особенности «Bloc-notes» - обосновать жанровое своеобразие произведения. Проследить эволюцию публицистики Мориака от «полу-личного дневника» до «личного дневника для широкой публики».
Осветить типичные признаки публицистики Мориака на материале «Bloc-notes» и вычленить главные идеи «Bloc-notes», находящие выражение в ключевых словах - концептах.
Положения, выносимые на защиту:
«Bloc-notes» - целостное и самостоятельное публицистическое произведение, пространственно-временная система сложной жанровой природы.
Целостность «Bloc-notes» обеспечивается соединением христианского мировоззрения и политической ангажированности писателя-публициста.
3. Целостность «Bloc-notes» не исключает жанрового многообразия
произведения и открытости художественной системы. Два
литературных рода - лирика и публицистика - предстают в них во
взаимодополняющем единстве и определяют специфику
художественного слова.
Актуальность работы обусловлена особым местом публицистики в
творчестве писателя, знаменитого, прежде всего, как автор выдающихся
романов. Исследование публицистики Мориака, которая практически не
изучалась в России, дает новый угол зрения на творчество писателя. Вместе с
тем, обращение к публицистике позволяет выделить и обобщить идеи и
концепты, характерные для всей мориаковской прозы.
Научная новизна работы состоит в обращении к малоисследованным текстам Франсуа Мориака, их переводческой интерпретации, а также в представлении «Bloc-notes» как целостной художественной системы.
Методологической основой диссертации является системный подход в сочетании с биографическим и историко-культурным методами.
Исследование опирается на работы М.М. Бахтина, А.Ф. Лосева, Л. Я. Гинзбург, Ю.М. Лотмана, А.Н. Веселовского, Е.М. Мелетинского (Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М.: Худож. лит., 1975; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979; Лосев А.Ф. Форма. Стиль. Выражение. М.,1995; Лосев А.Ф. Диалектика мифа.- М.: «Правда», 1990; Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971; Михальская А.К. Основы риторики. Мысль и слово. - М., 1996; Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.- М., 1976), а также Л.Г. Андреева, В.Е. Балахонова, З.И. Кирнозе, Ф. С. Наркирьера. Особую роль в исследовании «Bloc-notes» Мориака сыграли труды В.П. Трыкова по истории и теории журналистики. Важным ориентиром послужили работы французских
литературоведов - Ф. Дюрана, Б. Кокюла, Ж. Тузо, А. Сеайя, С. Кюшнир, Ж. Лакутюра.
Практическая ценность работы определяется возможностью использования ее материалов и выводов в рамках общих курсов по литературе и журналистике, истории новейшей зарубежной литературы, в спецкурсах по французской литературе, а также в исследованиях, посвященных проблемам современной французской и русской литературы.
Формирование политического мировоззрения Мориака
Франсуа Мориак практически с самого начала был убежден в необходимости искать независимый путь, которому он мог бы следовать и как писатель, и как католик. Эта «средняя дорога», о которой он мечтает, оказывается усеяна терниями; пытаясь проложить ее для себя, Мориак часто слышит обвинения в непостоянстве убеждений, предательстве своего круга и отказе от собственных принципов. В интервью с П. Буадэфром, передававшемся радиостанцией «France-Inter» в 1964 г., Мориак говорит: «Я, как и Шарль де Голль, выходец из «правых», остаюсь «правым» и, как де Голль, нажил себе больше всего врагов среди «правых» (март 1964 г.)1.
На протяжении всего пути в нем борются два человека: обеспеченный буржуа, стремящийся к порядку, и мятущийся христианин. Формирование Мориака-гражданина - это не история простой смены взглядов, неожиданного перехода из «правого» лагеря на сторону «левых», а долгое прерывистое и противоречивое продвижение, полное радикальных смен направления . Это путь «человека конца XIX века», оказавшегося среди бурь века двадцатого, которого направляли его чувствительность, классическая культура, уникальный политический инстинкт; путь человека, рожденного в богатстве, в провинциальном буржуазном кругу, верующего католика; путь писателя, обладающего несравненным полемическим талантом, чей голос звучал с многих трибун; наконец, это путь человека, ставшего свидетелем двух мировых войн, пришествия большевизма и фашизма, заката колониальных империй и упадка класса, о солидарности с которым он всегда утверждал, не прекращая, впрочем, критиковать его нравы и поступки.
Ж. Лакутюр, исследователь жизни и творчества писателя, приводит слова Мориака о том, что он «был рожден в лагере несправедливых»1, а именно - в обеспеченном кругу. Он относился к провинциальной буржуазии, с большими средствами и довольно консервативными взглядами. Мать Франсуа Мориака была верующей католичкой, а отец, которого он никогда не знал, считался «либералом», республиканцем и антиклерикалом.
Первым политическим воспоминанием Мориака стало знаменитое дело Дрейфуса (1894-1906). Процесс будет упоминаться писателем-журналистом в комментариях к актуальным событиям, служа ему, по замечанию Б. Кокюла, ориентиром при формулировании своих суждений.
Когда обозначился фундаментальный кризис французского общества, вызванный этим громким процессом, будущему писателю было 12-13 лет. На первый взгляд может показаться неожиданным, что в таком раннем возрасте Мориака настолько затронули эти события. Однако, хронологически совпадая с последними годами детства и отрочеством будущего писателя, дело Дрейфуса способствовало осознанию мира Мориаком. Сам Мориак много раз заявлял, что его «существование заключено между Дрейфусом и де Голлем» . Этот процесс затронул все общественные институты и ценности, почитаемые в буржуазном обществе: в дело Дрейфуса оказались вовлечены Правосудие, Армия и Церковь.
Среди бордосских буржуа, к которым принадлежала семья Мориака, процесс вызвал настоящее потрясение. О доминирующем отношении к событиям красноречиво свидетельствуют выдержки из прессы. В тот период тремя основными ежедневными изданиями в Бордо были Le Nouvettiste (монархически-орлеанистская газета), La France de Bordeaux et du Sud-Ouest (изначально буланжистское издание, ставшее затем «голосом» бордосского радикализма) и La Gironde (оппортунистский печатный орган). В 1894 г., когда стало известно о шпионаже французского офицера в пользу Германии, все три газеты вынесли однозначное суждение. С событий 1870 г. мысль о немецкой угрозе не покидает умы. Страхи французов воплощаются в обвинении Дрейфуса, а яростный национализм соединяется с антисемитизмом. 18 февраля 1898 г. Le Nouvelliste пишет: «Завтра ваших сыновей отправят на бойню, а сегодня Германия и евреи уже выигрывают новую битву»1. Вторя ему, La Gironde утверждает: «Гнусное преступление, совершенное Дрейфусом, заслуживает, чтобы его поставили лицом к стенке и выпустили ему в спину дюжину пуль» . Вся пресса и буржуазия Бордо приговаривает Дрейфуса. Тем не менее, когда в столице Франции разворачивается кампания в защиту капитана, ее эхо доносится и в провинцию. La Gironde задумывается: «Мы пока не знаем, является ли суета в поддержку Дрейфуса всего лишь корыстным интересом и умелой провокацией родственников предателя, чья вина очевидна, или же Дрейфус искупает на Чертовом острове преступление, которое он не совершал»3. Провинциальный Бордо тоже затрагивает общенациональное разделение на дрейфусаров и анти-дрейфусаров. Там, как и во всей Франции, дело Дрейфуса вносит раскол в семьи, разбивает дружеские связи.
Семья Мориака придерживалась анти-дрейфусаровской, антисемитской позиции, однако говорить о полном единодушии во взглядах нельзя, т.к. дядя Мориака был юристом либеральных убеждений и верил в невиновность Дрейфуса. Кроме того, зная юриспруденцию изнутри, он мог видеть скандальный характер судебной процедуры и несостоятельность обвинения. Франсуа Мориак наблюдал за сражением вокруг дела Дрейфуса в атмосфере недосказанности, двусмысленности и раскола французского общества, усваивая своеобразный урок политической дискуссии.
Ребенком Мориак получал информацию о процессе над капитаном Дрейфусом сначала на уровне ощущений — как зрительных, пищей для которых служили карикатуры «благой прессы», так и слуховых, ведь впечатлительный мальчик не мог оставаться глухим к крикам толпы («Франция для французов!», «Смерть евреям!», «Да здравствует армия!»)1 и высказываниям, которые слышал в своем окружении: «Дюжина пуль в грудь, только так!» Это эмоциональное воздействие имело у Мориака сильный («дело Дрейфуса наполняло страстями мое детство» ) и трагический отклик («уже в двенадцать лет дело Дрейфуса не давало мне покоя»4), над ним довлело чувство причастности («я был всего лишь ребенком, но и детей [дело Дрейфуса] не обошло стороной»5).
Путь «католического» журналиста: Cahiers de l'Amitie de la France (1910-1914), Vigile (1930-1932)
Находясь в состоянии духовного поиска, в начале 1910-х гг. Мориак основывает вместе со своими друзьями (Eusebe de Bremond d Ars, Martial Piechaud, Andre Lafon) католический журнал Cahiers de VAmitie de la France. Группа основателей ставила своей целью «популяризацию искусства, вдохновленного единственно католическими принципами» 2. Журнал возник в русле движения «литературного католического возрождения»; писателями предпринимались попытки создать светское слово и эстетику как отклик на требования религиозной стороны своей личности. Отделение Церкви от Государства предоставило светским деятелям больше возможностей влиять на функционирование религиозных институтов, ужесточившихся в связи с модернистским кризисом, но также послужило значительному укреплению позиций PAction Francaise как оплота реакционных настроений.
Создание независимого литературного и артистического пространства представляло для писателей-католиков тем более сложную задачу, что им предстояло бы лавировать между двумя полюсами: авторитетом церковной власти - хранительницы неотомистских догм1, провозглашенных Папой Львом XIII, и интеллектуальным влиянием Шарля Морраса на широкие круги образованной буржуазии. Основная же трудность в завоевании своего места в читающей среде для писателей-католиков состояла в необходимости закрепить свои позиции не только перед Церковью и ее интеллектуальными и политическими "воплощениями", но и в литературном сообществе, где эталоном являлся журнал La Nouvelle Revue frangaise центральной фигурой которого был Андре Жид1.
Молодые и неопытные соавторы Les Cahiers совершили неверный шаг, «поддавшись, хоть и ненадолго, на уловки одного «спиритуалистического» салона»2. С тех пор этот эпитет следовал за ними повсюду, а в то время «спиритуалистическая» литература означала для образованной публики «посредственное чтение для обитателей пансионатов»3. В результате от журнала отдалились почти все крупные христианские писатели, за исключением Франсиса Жамма: Пеги «не подавал признаков жизни», а «великий Клодель, если и снисходил время от времени до милостыни и отдавал нам какое-нибудь стихотворение, в то время не признавал нас своими настоящими детьми».4
Отношение Мориака к инициативе выпуска подобного журнала претерпевает с годами значительные изменения. В эссе "La Vie et la Mort d un poete" (1924) он говорит об уникальности места, занимаемого Les Cahiers перед Первой мировой войной: «во Франции было множество людей, интересовавшихся литературным изданием строго католической направленности... Несмотря то, что дирекция журнала состояла из весьма своеобразных людей, выдумщиков и оригиналов, к началу войны, уничтожившей издание, Les Cahiers процветали, число подписчиков постоянно увеличивалось». Но позднее, упоминая в «La Rencontre avec Barres» (1945) свое участие в создании журнала, он настаивает, что деятельность по продвижению католической литературы не имела для него никакого значения (Ф. Дюран). В "Nouveaux memoires interieurs" (1965) Мориак с иронией вспоминает о своих начинаниях в молодости: «Мы ратовали (впрочем, не по моей инициативе) за «спиритуалистическую литературу», и Леон Доде прозвал нас за это «бледными индюшками» .
После Первой мировой войны Мориак уделяет первоочередное внимание писательскому делу и публикует один за другим свои лучшие романы, среди которых такие, как «Поцелуй прокаженному» (1922), «Прародительница» (1923), «Пустыня любви» (1925), «Тереза Дескейру» (1927), «Клубок змей» (1932), «Дороги в никуда» (1939), засвидетельствовавшие большой и своеобразный талант их автора. В эти годы определилась и группа писателей-католиков, представленная именами уже знаменитого Поля Клоделя и только еще входящих в литературу и философию Жоржа Бернаноса, Люка Эстанжа, Тейяра де Шардена, Жюльена Грина и др. Между авторами католических романов и Мориаком есть видимая связь, хотя он и утверждал, что не пишет католических романов, что он просто католик . Однако католическое мировоззрение писателя постоянно находит отражение в его творчестве. Многочисленные эссе, разрабатывающие религиозно-католическую проблематику, перекликаются с психологическими эссе Мориака и по-своему отзываются в его прозе.
Мориак — ангажированный христианин и публицист
Все время работы журналистом, Мориак не только оставался писателем, но и старался быть «свидетелем Христа». Подходя к рассмотрению «Bloc-notes» в этом аспекте, можно найти у исследователей творчества Мориака (Ж. Лакутюр, Ж. Тузо, Ф. Дюран, Б. Кокюла) схожие формулировки. Так, Ж. Тузо (Jean Touzot) в предисловии к «Bloc-notes» говорит об «атмосфере духовности, возвышающей [его] слова», а Б. Кокюла (Bernard Cocula) называет это произведение «одной долгой молитвой, обращенной к Христу»1. Прямо или косвенно христианством вдохновлены все произведения Мориака. Как в любом произведении он неизменно мысленно возвращается к себе, также все его мысли возвращаются к Богу, следуя порой весьма причудливыми путями: идет ли речь о Прусте, Барресе, или Роб-Грийе, о соснах и земле, о любви или смерти.
Разные аспекты личности Мориака не существуют отдельно друг от друга, но, сложившись вместе, происходя из одного источника, подчиняясь общему прошлому, - христианин, писатель, человек сильных страстей влияли друг на друга в сложном взаимодействии, и каждая ипостась незаметно утверждала себя в других. Воспитание и образование, амбиции, желания и заботы Мориака сформировали особую концепцию его христианства, не только установив рамки религиозных убеждений и практик писателя, но и вдохнув в нее новую жизнь.
Бог Мориака - это Бог, которому в первую очередь отзывается сердце писателя. Религиозные убеждения Мориака опираются на веру в истинность существования Христа и его Присутствие. Для писателя «правда в том, что
Христос существует, мы можем встретить его посреди дороги, судьба многих из нас решится в обмене взглядами» . Мориак отрицает «христианство без Христа», имея в виду прежде всего Морраса и его последователей, потому что глубинные основания его религии построены на вере в Богочеловек. По выражению Э. Визель, Мориак «был почти влюблен в Христа»2. Всю жизнь он, не колеблясь, возражает сторонникам «официальной» Церкви, когда ей случается пренебрегать или отдаляться от евангельских заветов. Во вступлении к эссе «Жизнь Иисуса» (La Vie de Jesus - 1936 г.) Мориак объявляет: «Я сознаюсь, что никогда не разделял настроений тех, кто причисляет себя к католикам, но отказывается верить в реальность Христа». Так и в «Bloc-notes», несколько отсылок к «Жизни Иисуса» поясняют мориаковскую концепцию религии и выявляют подлинные основы его «ангажированности»: «С японским [профессором] мы разговаривали о моей «Жизни Иисуса», которую у них недавно перевели [...] он не скрывал от меня, что его дети, обучающиеся в католической школе, чувствуют, как и он сам, неспособность проникнуть в систему. Я ответил ему, что [...] следует открыть для себя Христа напрямую, без наставлений извне... Христос - это не идея, а Некто. Если церковь не может привести к Христу, пусть Он приведет к Церкви»3. Верность Христу в душе Мориака неизменна: воспитанный в лоне римской католической Церкви, он не упускает возможность критиковать, во имя Христа, определенный тип христианства.
Мориак бывал враждебно настроен ко многим другим католикам и их Богу - воплощению могущества и власти; перед ними он с готовностью объявлял себя атеистом. Собственная концепция христианства Мориака, хоть и следует заветам Христа, но не дает мира, а зовет к борьбе и с самим собой, своими страстями и страхами, и с другими верующими и неверующими, и даже с тем другим, бесконечно требовательным, Богом. Как и страсть к писательству, и человеческие привязанности Мориака, так и его вера несвободна от сомнений, потрясений и страдания.
Многим принадлежность к Церкви давала чувство покоя, защищенности, уверенности; утешение в ней находил и Мориак в середине жизненного пути и ближе к его концу, но все же Церковь была для него «прародительницей», чье невыносимое давление он порой ощущал: «Что же чувствует человек, который с самого начала взрослел, работал, страдал, любил под сенью, простираемой Церковью на человеческую жизнь? Почитание? Досаду? Осмелюсь сказать: досадливое почитание»1.
Мориак часто строг в отношении церковных институтов, методов и истории. «Честно говоря, я не мог бы утверждать, что люблю католическую Церковь как таковую. Если бы я не верил, что эта Церковь получила Слова Жизни вечной, меня отнюдь не восхищали бы ни ее структура, ни ее методы, и многие разделы ее истории меня бы резко отталкивали» . Хотя в его жизни были периоды согласия с Церковью, они случались редко и продолжались недолго: даже энтузиазм и одобрение писателем преобразований в результате второго Ватиканского собора к концу его жизни становятся сдержаннее, переходя в чувство тревоги. К наиболее критическим произведениям Мориака на тему религии можно отнести эссе «La Pierre d achoppement» (1951) и «Се que je crois» (1962); в первом он предполагает, что вера не только сможет пережить, но и выиграет от дезинтеграции церковных структур, во втором произведении девятнадцать веков истории христианства порой сведены Мориаком к непрерывному ряду поражений и ошибок.
Упоминания заслуживают «романтическая склонность» [Ф. Дюран] Мориака к контрастам и готовность принести прошлое в жертву многообещающему настоящему ради веры в будущее. Встречаются и несовпадения во взглядах молодого Мориака и их воссоздании писателем в старости: переживания и возмущение, связанные с папской энцикликой Pascendi против модернизма в 1907 г., и осуждением «Sillon» тремя годами позднее, кажутся преувеличенными.
Однако Церковь вызывала досаду Мориака не только как «прогрессиста», к которым его можно было относить весьма условно, а, в первую очередь, как писателя. Именно как писатель он сетовал на ее предрассудки, невежество, ее недоверие к интеллектуалам и литераторам.
