Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Культурные истоки поэзии вагантов
1.1. Место вагантов в жизни средневекового общества с. 17
1.2. Литературные и фольклорные традиции в поэзии вагантов с. 31
1.3. Специфика бытования поэзии вагантов с. 49
ГЛАВА II Жанры поэзии вагантов
II. 1. Школярские песни с. 56
Н.2. Священная пародия и «мятежные песни» с. 88
П.З. Жанры любовной поэзии с. 106
И.3.1. Любовная элегия с. 106
И.3.2. Любовная поэма с. 127
Н.3.3. Весенняя песня и пастурела с. 139
И.4. «Античные» поэмы с. 149
ЗАКЛЮЧЕНИЕ с. 165
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ с. 175
ПРИЛОЖЕНИЕ с. 186
- Место вагантов в жизни средневекового общества
- Литературные и фольклорные традиции в поэзии вагантов
- Школярские песни
Введение к работе
Настоящая работа посвящена исследованию генезиса и жанрового состава поэзии вагантов. О пристальном внимании теоретиков и историков литературы к категории жанра на современном этапе свидетельствуют вышедшие за последние десятилетия работы отечественных и зарубежных ученых: статьи и монографии Х.Дуброу, А.Фаулера, Т.Кента, А.Розмарин, Н.Д.Тамарченко, Ц.Тодорова, В.С.Вахрушева и др., научный интерес которых сосредоточен в области теории жанра1, выпущенная в 2003 году коллективом сотрудников ИМЛИ РАН «Теория литературы. Роды и жанры»", поставившая своей задачей осмысление жанрового богатства литературы в ее историческом существовании, а также работы, посвященные как отдельным жанрам, так и проблемам функционирования жанровых систем.
Заметно обострился интерес к исследованию генезиса и поэтики жанров средневековой литературы, важным вкладом в изучение которых стали труды А.Д.Михайлова по типологии повествовательных жанров - рыцарского романа и фаблио3, статьи Е.М. Мелетинского, Л.В.Евдокимовой, Ю.Н.Реутина и др., вошедшие в сборник научных трудов «Проблема жанра в литературе средневековья»4, сборник исследований, посвященных различным аспектам поэтики жанра в средневековых литературах Руси, Западной Европы и Востока, в основу которого легли материалы конференции «Проблема жанра в литературах Средних веков», проведенной в ИМЛИ Комиссией по проблемам
Dubrow Н. Genre. London, 1982.; Fowler A. The Future of Genre Theory II Future Literary Theory'. London, 1989.; Kenth Th. Interpretation and Genre - The Role of Generic Reception in the Study of Narrative Text. London, Toronto, 1986.; Rosmarin A. The Power of Genre. London. 1986.; Тамарченко Н.Д. Теория литературных родов и жанров. Эпика. - Тверь: Твер.гос.ун-т. 2001.;Todorov Tz. Genres in Discours. Cambridge, 1990.; Вахрушев B.C. О теории жанра и об истории его изучения // Приключения жанра (проблемы теории и истории литературных жанров) // Весы. Альманах гуманитарных кафедр Балашовского филиала Саратовского государственного университета им. Н.Г.Чернышевского. - Балашов, 2003, №22. - с.4-28 2 Теория литературы. Т.З. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). -М.: ИМЛИ РАН, 2003.
3Михайлов А.Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. - М., 1976.; Михайлов А.Д. Старофранцузская городская повесть фаблио и вопросы специфики средневековой пародии и сатиры. - М., 1980.
изучения средневековых литератур осенью 2002 г.5, работа И.Г.Матюшиной, исследующей истоки европейской лирики Средних веков6, монография М.Андреева, посвященная генезису и жанровой специфике средневековой драмы , работа М.К.Поповой , посвященная исследованию аллегории в английской средневековой литературе, диссертационное исследование М.И.Никола, в рамках которого в системных взаимоотношениях рассматриваются поэтические и прозаические жанры английской литературы XIV в. Представляют интерес исследования последних лет: работа Б.Д'Анджело «Пародия в средневековой романской литературе», посвященная функционированию приема пародии в жанре фаблио, структуре французской повести XIII в. «Окассен и Николетт» и «Декамерона» Дж.Боккаччо10, диссертация О.П. Романовой, предметом которой стал такой жанр, как миракль , А.Б.Рыкуновой, изучающей динамику жанра рыцарского романа на материале литературы Германии, работа Р.В. Гуревич, исследующей проблему жанра в мистической литературе Средних веков на материале книги Мехтильды Магдебургской , В.В.Смирновой, рассматривающей взаимодействие рассказа о чуде, как «микрожанра», и «самостоятельных» жанров - видения, примера, жития14, работа Г.В.Денисенко, исследующая жанровую специфику каталонских исторических хроник13 и др.
Проблема жанра в литературе средневековья. - М, 1994.
5 Жанры и формы в письменной культуре средневековья. - М: ИМЛИ РАН, 2005.
6 Матюшина И.Г. Древнейшая лирика Европы- М.: РГГУ, 1999.
7 Андреев М. Средневековая европейская драма: Происхождение и становление. - М. 1989.;
8 Попова М.К. Аллегория в английской литературе средних веков. - Воронеж, 1993.
9 Никола М.И. Английская литература XIV века: становление поэзии и прозы, истоки
традиций. Дисс.... д.ф.н.-М, 1995.
10 ДАнджело Б. Пародия в средневековой романской литературе (1250 - 1350). - М, 2003.
11 Романова О.П. Средневековый французский миракль: проблемы жанра. Автореф.дис. ...
канд.иск. СПб., 2000.
12 Рыкунова А.Б. Становление и эволюция жанра рыцарского романа в средневековой
литературе Германии. Автореф.дис.... к.ф.н. - М., 2004
13 Гуревич Р.В. «Струящийся свет божества» Мехтильды Магдебургской: Проблемы жанра в
средневековой мистической литературе. Дисс. ...д.ф.н., М., 2001.
14 Смирнова В.В. Чудо как жанрообразующий элемент средневековых религиозных жанров
(Житие, пример, видение). Автореф.дис.... к.ф.н. - М., 2006
15 Денисенко Г.В. Жанровое своеобразие средневековых каталонских хроник: на материале
«Книги деяний Якова I» и «Хроники Рамона Мунтанера». Автореф.дис. ... к.ф.н. - М., 2003
Изучение литературы в жанровом аспекте требует конкретно-исторического подхода, поскольку, как отмечал Д.С.Лихачев, «категория литературного жанра - категория историческая. Литературные жанры появляются только на определенной стадии развития искусства слова и затем постоянно меняются и сменяются»16.
Литературный процесс Средневековья характеризуется отсутствием четкой и стройной поэтики жанров, нестабильностью жанровых границ и многообразием номинаций. На этом этапе литературному сознанию еще чуждо теоретическое осмысление, а жанровые самоназвания, встречающиеся в рукописях, не являются универсальными, терминологическими и не исключают возможности индивидуального словоупотребления. Однако кажущаяся хаотичность и расплывчатость дифференцирующих критериев не умаляет значения категории жанра в средневековой литературе. Эту позицию отстаивает Д.С.Лихачев в работе «Поэтика древнерусской литературы», подчеркивая, что средневековое искусство «стремится выразить коллективное отношение к изображаемому. Отсюда многое в нем зависит не от творца произведения, а от жанра, к которому это произведение принадлежит»17. Здесь же он впервые говорит о системе средневековых жанров, утверждая, что системный характер проявляется в том, что определенные жанры возникают
1 Q
одновременно, порождаясь «общей совокупностью причин» , а также в процессе жанрового взаимодействия.
Представитель герменевтической школы Х.Р.Яусс рассматривает жанры французской литературы Средних веков, используя для описания жанровой системы понятие «основной жанр» (Grundmuster), объединяющее синхронно существующие жанры, имеющие единый набор признаков. «Основной жанр» выступает как абстрактная системная единица, имеющая ряд конкретных реализаций (текстов) и в целом соотносится с вводимым Лихачевым понятием
Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. - Л., 1971. - с. 42.
17 Там же с. 70
18 Там же с.49
«жанра-сюзерена».19 Кроме того, в одной из работ французский исследователь, с позиций антропологического подхода предлагает различать в зависимости от коммуникативной ситуации пять моделей «эстетической идентификации»: ассоциативную, адмиративную, симпатическую, катартическую и ироническую.20 Выделенные модели, как справедливо отмечает отечественный исследователь Л.В.Евдокимова, оказываются «слишком универсальны и недостаточно эффективны для описания средневековой литературы; они не учитывают огромный пласт произведений, не обладающих ни сюжетом, ни центральным героем, ...не учитывают специфической формы произведений»"1, однако путь исследования средневековых жанров в их связи с коммуникацией представляется весьма продуктивным. Вслед за Б.Кроче22, Яусс подвергает критике теорию нормативного жанрового канона, заявляя о необходимости рассматривать литературные жанры «не как genera (классы) в логическом смысле, но как исторические группы или семьи»23, а также ставить вопрос о доминанте, создающей жанровое единство текста.
О принципиальном значении социальной функции и коммуникативной обусловленности средневековой жанровой системы говорит франко-канадский медиевист П.Зюмтор в работе «Essai de poetique medievale» («Опыт построения средневековой поэтики», 1972). На франко-провансальском материале он проанализировал принципы жанровой систематики в области лирики, исходя из противопоставления «личной» и «безличной» речи, наличия или отсутствия песенности, стиха, повествовательности, регулярной строфичности, формульности, характера распределения лексических классов и использования
19 Яусс Х.Р. Средневековая литература и теория жанра / пер.с фр. // Вестник МГУ, Сер.9
Филология, 1998, №2, с.96-120
20 Jauss H.R. Die Kleinen Gattungen des Exemplarischen als literarisches Kommunicationsystem II
Alteritat und Modernitat der mittelaltereichen Literatur. Munchen, 1977. s.34-47
21 Евдокимова Л.В. Системные отношения между жанрами средневековой французской
литературы XIII-XV вв. и жанровые номинации // Проблема жанра в литературе
средневековья. - М, 1994.-е. 285
22 Сгосе В. Estetica. Ban, 1902
23 Яусс Х.Р. Средневековая литература и теория жанра / пер.с фр. // Вестник МГУ, Сер.9
Филология, 1998, №2, с.99
24 Зюмтор П. Опыт построения средневековой поэтики /пер.с фр. - СПб, 2003.
грамматических модальностей. В последующей работе, «Introduction a la poesie orale» («Введение в устную поэзию», 1982), Зюмтор представил классификацию текстов, предназначенных для устной коммуникации, выделив т.н. «макроформы», или обобщающие классы, определяемые социальными факторами, и отдельные словесные жанры, выступающие как более мелкие единицы по отношению к классам25.
В работе Л.В.Евдокимовой , рассматривающей системные отношения между жанрами французской литературы XIII-XV вв., обозначены главенствующие и подчиненные признаки, по которым противопоставляются жанры. Так, к первым исследователь относит объем текста, характер исполнения и восприятия, ко вторым - функции и собственно литературные признаки (наличие или отсутствие определенной фабулы, тематики, наличие или отсутствие героев, их черты, стилистические характеристики). Жанровые доминанты обозначены Евдокимовой как «большие жанры», включающие ряд «малых жанров». При выделении этих групп автор исходит из средневековых жанровых наименования, данных о составе рукописей и о содержащихся в них рубриках, что дает возможность принять во внимание памятники, жанровую принадлежность которых невозможно описать с помощью принятых литературоведческих терминов.
Как видим, во всех вышеназванных трудах исследователи идут по пути выделения жанровых доминант, вычленяемых на основе ряда критериев, среди которых ведущие позиции занимают социальная функция и коммуникативная специфика. В этой связи принципиально важное значение при изучении жанровых систем Средневековья имеет учет такого обстоятельства, как тесная связь жанра с соответствующим литературным направлением, причем последнее, как отмечает А.Д.Михайлов, в эпоху Средневековья «конституируется, исходя не из творческого метода, и даже не из единства
25 Zumthor P. Introduction a la poesie orale. P., 1983.
26 Евдокимова Л.В. Системные отношения между жанрами средневековой французской
литературы XIII-XV вв. и жанровые номинации // Проблема жанра в литературе
средневековья. - М., 1994. - с.283-325
духовно-содержательных и эстетических принципов, ... а исходя из общественных функций этого явления... Социальной средой возникновения и функционирования произведения и жанра определялся характер сюжета, особенности персонажей, принципы художественного решения поставленных в произведении идеологических и эстетических задач»27.
В настоящей работе, опирающейся при изучении поэзии вагантов на принципы системности и историзма, важнейшим критерием также является социальная функция, понимаемая как «связь жанра с исторически определенной средой и обслуживание потребностей, возникшей в этой
среде» .
Цель настоящей работы - исследовать истоки и ведущие жанры поэзии вагантов. Для осуществления поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
рассмотреть вопрос о месте вагантов в жизни средневекового общества;
выявить литературные и фольклорные истоки поэзии вагантов;
определить специфику бытования поэзии вагантов;
выделить в наследии вагантов наиболее репрезентативные жанры,
исследовать выделенные жанры с точки зрения генезиса и особенностей поэтики.
Актуальность настоящего исследования определяется возросшим за последние годы интересом к явлениям средневековой культуры и, в частности, к поэзии вагантов. Об этом красноречиво свидетельствует и издание переводов29, и многочисленные театральные постановки, музыкальной основой которых явилась кантата немецкого композитора К.Орффа на стихи знаменитой рукописи «Carmina Burana».
27 Михайлов А.Д. От редактора // Проблема жанра в литературе средневековья. - М., 1994. -
с.4
28 Евдокимова Л.В. Системные отношения между жанрами средневековой французской
литературы XIII-XV вв. и жанровые номинации // Проблема жанра в литературе
средневековья. - М., 1994. - с. 286
29 Из последних изданий на рус.яз см. Колесо фортуны: Ваганты /сост. Муравьев В.Б. - М.:
Летопись, 1998; Лирика вагантов / сост. И.Гинзбург-Журбина. - М.: Эксмо, 2006.
Что касается истории изучения поэзии вагантов, то начало его приходится на вторую треть XIX в., когда в разных странах Европы, спустя четыре десятилетия после обнаружения в 1803г. знаменитого сборника «Carmina Burana», датирующегося предположительно 1225-1230 гг., начали публиковаться сборники вагантских песен. Так, во Франции выходят издания Дю Мериля30, в Англии - Т.Райта31, в Германии - Я.Гримма, И.А.Шмеллера ,
Ф.Моне и др. Итоги этой работы были подведены в 1872г. В.Ваттенбахом, собравшим и издавшим в алфавитном порядке «начала» всех ранее опубликованных текстов, указав для каждого все его издания33.
Первую оценку роли вагантов и их творчества в истории европейской культуры дали романтики, открывшие эту поэзию для Нового времени. Они же явились создателями т.н. «вагантского мифа», согласно которому ваганты мыслились как беззаботные гуляки, охотно увеселявшие своими песнями горожан и крестьян. В этом ключе поэзия вагантов освещается в очерке немецкого историка В.Гизебрехта , указанном выше издании Я.Гримма, исследовании Я.Буркхарда об итальянском Возрождении . На рубеже XIX-XX вв образ бродячего поэта-школяра, распевающего о плотских радостях и обличающего высшее духовенство, был подвергнут резкой критике. Немецкий медиевист В. Мейер высказал мнение, что школяр, сочиняющий стихи - это не более, чем фикция, выдумка эпохи романтизма, что поэзии вагантов вообще не существовало: просто элементы светской ученой лирики, созданной представителями высшего духовенства, были усвоены бродячими певцами, не
30 Du Meril Е. Poesies populaires latines anterieures au Xll-e siecle. P., 1834; Poesies populaires
latines au Mouen Age. P., 1847.
31 Wright Тії. Early mysteries and other latin poems. L., 1838; Wright Th. The latin poems
commonly attributed to Walter Mapes. L., 1841.
32 Grimm J. Kleine Schriften. В., 1866. Bd. Ill; Schmeller J.A. Carmina Burana , Stuttgart, 1847;
Mone F. Sammlung von St.-Omer II Anzeiger fur Kunde der deutchen Vorzeit. 1837. Bd.VII-VlII.
"Wattenbach W. Die Anfange lateinischer profaner Rythmen des Mittelalters. Zeitschrift fur
deutches Alterthum. Bd. XV
34 Giesebrecht W. Die Vaganten oder Goliarden und ihre Lieder II Allgemeine Monatsschrift fur
Wissenschaft und Literatur, В., 1853
35 Burckhardt J. Die Kultur der Renaissance in Italien, Basel, 1860.
имевшими никакого отношения к авторству этих песен . На современном этапе обе точки зрения оцениваются как неосновательные, подменяющие образ ученого школяра-ваганта периода зрелого Средневековья образом невежественного бродяги VI-IX вв.
В начале XX в. исследователи вагантских рукописей ставят перед собой задачу извлечь из массы анонимных текстов и представить в возможной полноте наследие одного определенного автора. Так, В.Мейер выделяет стихи Примаса Орлеанского, отличающиеся наибольшей индивидуальностью и производящие впечатление автобиографичности. М.Манициус устанавливает авторство в отношении десяти стихотворений, связанных с двором Фридриха Барбароссы и адресованных, главным образом, Рейнальду Дассельскому, архиепископу Кельнскому. Все эти тексты, по мнению исследователя, созданы одним и тем же человеком, известным по прозвищу Архипиита 9. В конце 20-х годов выходит издание, подготовленное К.Штрекером, которому удалось выделить стихотворения «ученого поэта» Вальтера Шатильонского, мастера сатирической и морально-дидактической поэзии.40 В те же годы систематическое изучение всех изданных памятников и большинства существующих рукописей велось отечественным историком О.А. Добиаш-Рождественской, представившей обзор с учетом всех вышедших после 1872 г. (В.Ваттенбах) текстов.41 В число изученных ею манускриптов вошла и т.н. «ленинградская» рукопись, составленная предположительно в XV в. студентом пражского университета и содержащая единственный список т.н. «Стиха о скудости клириков»42.
36 Meyer W. Fragmenta Burana, В., 1901 Гаспаров М.Л. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов. - М„ 1975. - с.457-458.
38 Meyer W. Die Oxforder Gedichte des Primas. - «Nachrichten der Gesellschaft der Wissenschaften
zu Gottingen», Philos.-hist. Klasse, 1907.
39 Die Gedichte des Arcyipoeta, ed. M.Manitius, Munchen, 1913.
4" Moralisch-satirische Gedichte Walter von Chatillon, hrsg. K.Streker. Heidelberg, 1929.
41 Dobias-Rojdestvensky O.A. Les poesies des goliardes, Paris, 1931.
42 См. также работы Добиаш-Рождественская O.A. К преданию поэзии голиардов //
Средневековье в рукописях Публичной библиотеки, - Л., 1925; Она же. Коллизии во
французском обществе ХИ-ХШ вв. по студенческой сатире этой эпохи// Исторические
записки,-М., 1937, т. 1,с. 149-171
Среди трудов исследователей средневековой лирики, так или иначе обращавшихся к поэзии вагантов, следует назвать работу Ф.Э.Рэби, дающего обзор истории светской поэзии на латинском языке , монографию П.Дронке, исследующего становление любовной лирики и рассматривающего взаимодействие латинской и новоязычной лирики44, работу Г.Вальтера, посвященную жанру словопрения5 и труд П. Леманна по специфике средневековой пародии46. Анализ отдельных текстов, мотивов и образов поэзии вагантов представлен в статьях европейских исследователей, публиковавшихся в журналах и сборниках научных трудов47. Число монографий, посвященных собственно вагантам и их лирике, невелико, из доступных нам назовем работу немецкого ученого Г. Зусмилха «Латинская поэзия вагантов ХІІ-ХІІІ вв. как культурное явление» (1917) , культурологическую работу английской исследовательницы Х.Уэдделл «Бродячие школяры» (1927)49, книгу финского литературоведа Т.Леттонена, посвященную морально-сатирической поэзии рукописного сборника «Carmina Burana» (1995)50. В отечественном литературоведении наиболее значительной работой по творчеству вагантов является статья М.Л.Гаспарова, вошедшая в подготовленное им комментированное издание русских переводов (серия «Литературные памятники», 1975)51.
Таким образом, несмотря на активизацию изучения средневековой культуры, поэзия вагантов на сегодняшний день все еще остается явлением, недостаточно исследованным, требующим комплексного изучения,
Raby F.J.E. A history of secular latin poetry in the Middle ages, v.II, Oxf., 1934.
44 Dronke P. Medieval Latine and the rise of European love-lyric. Oxford, 1965, vol.I-H
45 Walther H. Das Streitgedicht in der laneinischen Literatur des Mittelalters. Munchen, 1920
46 Lehmann P. Die Parodie im Mittelalter. Munchen, 1922.
47 См. Библиографию в антологии Arias-y-Arias R. La poesia de los Goliardos. Madrid, 1970.
p.300-310; а также в монографии Lehtonen Т. Fortuna, Money and Sublunar World: 12-th-ccntury
Ethical Poetics and the Satirical Poetry of the Carmina Burana. - Helsinki, 1995.
48 Sussmilch H. Die lateiniasche Vagantenpoesie des 12 und 13 Jarhunderts als Kulturerscheinung.
Leipzig, 1917
49 H. Weddell The wandering scholars. 6.ed. London, 1958
50 Lehtonen T. Fortuna, Money and Sublunar World: 12-th-century Ethical Poetics and the Satirical
Poetry of the Carmina Burana. - Helsinki, 1995.
э Гаспаров М.Л. Поэзия вагантов II Поэзия вагантов. - М.: «Наука», 1975. - с.421-514
необходимого для объективной картины литературного процесса в Средние века. Этим и обосновывается научная новизна настоящей работы, в рамках которой впервые предпринимается попытка комплексно исследовать генезис и поэтику наиболее репрезентативных жанров поэзии вагантов.
Поэзия вагантов рассматривается нами как органичная составляющая культурного феномена, именуемого «возрождением XII в.» Учитывая, что этот термин, получивший широкое распространение после выхода в свет в 1927 г. работы Ч.Г.Хаскинса52, не имеет в медиевистике однозначного истолкования, считаем необходимыми некоторые пояснения. Если сам Хаскинс связывает «возрождение XII века» исключительно со светской латинской культурой конца XI-первой половины XIII в., то позднее, в 50-е гг. XX в., А.Холмс расширяет содержание термина, подводя под него новоязычную литературу, он ставит в центр поэзию трубадуров и целиком из античных источников выводит романы Кретьена де Труа.53 Исследователь принимает за исходное положение определение гуманизма как «эрудированного и первоначально противоборствующего господствующим взглядам увлечения классической литературой и собственного литературного творчества в духе классики».5 Все обозначенные черты легко обнаруживаются в литературе XII века, а потому этот период, по мнению. Холмса, по праву может быть назван «ренессансом». Опасаясь, что подобное словоупотребление может привести к отождествлению глубоко различных эпох, американские исследователи Э.М.Сэнфорд и Э.Панофский отвергают этот термин; культура XII в. рассматривается ими как «проторенессанс», т.е. качественно отличный от собственно Возрождения XIV-XV вв. комплекс философско-исторических, правовых и эстетических идей, который начинает складываться за полтора-два века до так называемого
"Haskins С.Н. The Renaissance of the XH-th century. Cambridge, 1927.
53 Holmes U.T. The idea of XH-th century Renaissance II Speculum, v.26, 1951. P.643-651.
54 Определение Э.Уилкинса, см. Wilkins E.H. On the nature and extent of the American
Association of teacher of Italian, vol.27, June, 1950 .P. 66-67
классического Ренессанса. Избегает термина «возрождение XII века» и отечественный историк Б.В.Горнунг, считая его хронологически неточным, расплывчатым.5 В настоящей работе, признавая условность употребления термина «возрождение», который по отношению к Средневековью служит для констатации относительного усиления культурных процессов в жизни общества по сравнению с периодами их затухания, мы, вслед за Ч.Г.Хаскинсом, ограничиваем сферу действия понятия «возрождение XII века» латиноязычной словесностью (преимущественно первой половины XII столетия), ориентированной на классические образцы и в значительной степени проникнутой духом секуляризации.
Возрождение XII века, как и два предшествующих ему средневековых ренессанса, тесно связано с образовательными реформами своей эпохи, однако, если каролингское (конец VIII—IX вв.) и оттоновское (вторая половина X-начало XI вв.) возрождения инициировали эти реформы, то «возрождение XII в.» явилось по отношению к подобным преобразованиям не источником, а, скорее, результатом, следствием расцвета соборных школ и возникновения университетов. Несмотря на то, что в XII в. необходимость изучения «светских наук» более не подвергалась сомнению, ученый мир не стал единодушен в своих воззрениях. Предметом идеологических разногласий эпохи стал вопрос о способе овладения знаниями: одни выдвигали на первый план изучение отвлеченных правил (Парижская школа), другие же считали необходимым изучение текстов и подражание классическим образцам (Орлеанская школа). Эта борьба между эстетическим приятием мира, опиравшемся на духовное наслаждение красотой и гармонией, и теоретическим восприятием, для которого главным является не изящество и наглядность, а логичность и полнота картины мира, вошла в историю как спор «auctores» и «artes» или «классиков» и «теоретиков». В конечном счете, победа осталась за
55 Sanford Е.М. The XII-th century Renaissance or Protorenaissance? II Speculum, v.26, 1951. P.635-641.; Panofsky E. Renaissance and renaissances in Western art. Stockholm, I960; также см. Панофский Э. Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада. - М., 1998.
«теоретиками», поскольку «парижские «Суммы» Фомы Аквинского, подводившие итог всей без исключения средневековой культуре, были нужней эпохе, чем овидианские упражнения орлеанцев и их разбросанных по всей Европе учеников».57 Ученые вкусы вагантов оказались на стороне «классиков»: античная топика (наряду с библейской) стала одной из главных стилистических примет их поэтического творчества.
Несмотря на то, что в средневековой культуре в целом фольклор выделяется в качестве пласта, обособленного от официальной традиции, а исследователи, освещая соотношение народной и ученой культуры, указывают в первую очередь на их анатагонизм, нельзя не отметить взаимодействие этих двух уровней, усвоение ими исходящих друг от друга импульсов58. Такого рода взаимодействие сыграло определяющую роль в формировании художественной системы поэзии вагантов, возникшей на пересечении книжной (античной и христианской) и фольклорной культурной традиции.
Объектом исследования являются анонимные латинские тексты главной вагантской рукописи «Carmina Burana», а также отдельные произведения Архипииты Кельнского, Вальтера Шатильонского и Примаса Орлеанского, получившие широкое распространение в вагантской среде. Поэзия вагантов рассматривается нами как явление светской культуры, а потому за пределами нашего исследования остаются вошедшие в сборник образцы литургической драмы и религиозной поэзии.
Теоретико-методологическую базу работы составили: труды Д.С.Лихачева59, М.М.Бахтина60, В.М.Жирмунского61, М.Л.Гаспарова62,
Горнуиг Б.В. Существовал ли «Ренессанс XII века»? // Историко-филологические исследования. Сборник статей к 75-летию академика Н.И.Конрада. - М, 1967. -с.282
57 Гаспаров МЛ. Поэзия вагантов//Поэзия вагантов-М,
58 Горюнов Е.В. Соотношение народной и ученой культур Средневековья в зеркале
церковных обрядов и священных предметов (Ракурс расхождения и ракурс
взаимопроникновения) // Одиссей: Человек в истории. Картина мира в народном и ученом
сознании. - М., 1994. - с. 141 -164.
59 Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. - СПб., 1997; ЛихачевД.С.
Человек в литературе Древней Руси // Он же Избранные работы в 3 Т. - Л., 1987; Лихачев
Д.С. Поэтика древнерусской литературы.-Л., 1971.
А.Д.Михайлова"3, А.Я.Гуревича , Ж. Ле Гоффа , О.М.Фрейденберг , В.Я.Проппа67 и др, в связи с чем определяющую роль в исследовании играют культурно-исторический и историко-теоретический методы. Положения, выносимые на защиту:
1. Поэзия вагантов - часть корпоративной культуры странствующих
школяров, она теснейшим образом связана с этой социальной средой, выражает
ее мировоззрение, эстетические и этические идеалы.
2. Поэзия вагантов возникла на скрещении традиций книжной (античной
и библейской) и народной культуры. Обозначенные культурные традиции
обнаруживают себя на разных уровнях организации текста: метрическом,
образном, стилистическом, сюжетном.
3. Наиболее репрезентативными жанрами поэзии вагантов являются
школярские песни во всех их тематических разновидностях («попрошайные»
песни, песни о Фортуне, застольные песни и гимны), «священная пародия»
(Parodia sacra), сатирические «мятежные песни» (Carmina rebella), жанры
Бахтин М.М. Творчество Фр. Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М, 1990; Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики - М., 1975.
61 Жирмунский В.М. Средневековые литературы как предмет сравнительного
литературоведения // Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. - Л., 1979.
62 Гаспаров М.Л. Очерк истории европейского стиха- М., 2003; Гаспаров М.Л. Поэзия
вагантов // Поэзия вагантов. - М., 1975; Гаспаров М.Л. Средневековые латинские поэтики в
системе средневековой грамматики и риторики // Проблемы литературной теории в
Византии и латинском средневековье. - М., 1986
63 Михайлов А.Д. Старофранцузская городская повесть фаблио и вопросы специфики
средневековой пародии и сатиры. - М., 1986; Михайлов А.Д. Французский рыцарский роман
и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. - М., 1976.
64 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. - М., 1972; Гуревич А.Я. Культура
Средневековья и историк конца XX в. // История мировой культуры. Наследие Запада:
Античность. Средневековье. Возрождение. Курс лекций. - М.: РГГУ, 1998; ГуревичА.Я.
Проблемы средневековой народной культуры. -М., 1981; ГуревичА.Я. Средневековый мир:
культура безмолвствующего большинства. - М., 1990.
65 Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в Средние века / пер. с франц. - Долгопрудный, 1997; Ле Гофф
Ж. Другое Средневековье: Время, труд и культура Запада- Екатеринбург, 2002; Ле Гофф Ж.
Средневековый мир воображаемого. - М., 2001.
6 Фрейденберг О.М .Поэтика сюжета и жанра - М., 1997; Фрейденберг О.М. Происхождение пародии // Труды по знаковым системам Т.6, Вып. 308-Л., 1925.
67 Пропп В.Я. Принципы классификации фольклорных жанров // Фольклор и действительность. Избранные статьи. - М., 1976; Пропп В.Я. Проблема комизма и смеха. -М., 1976; Пропп В.Я. Специфика фольклора // Фольклор и действительность. Избранные статьи. - М., 1976. -с.16-33
любовной поэзии (любовная элегия, любовная поэма, весенняя песня, пастурела), ученые «античные» поэмы.
4. Ведущей чертой жанровой поэтики вагантов является взаимопроникновение элементов книжной «учености» и фольклорных традиций.
Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 243 наименования, и приложения, содержащего репродукцию с миниатюры из рукописи «Carmina Burana».
Научно-практическая значимость работы заключается в возможности использования ее материалов в дальнейших исследованиях жанровой системы, а также при разработке учебных пособий, чтении лекций и спецкурсов по истории литературы Средних веков.
Место вагантов в жизни средневекового общества
За носителями светской латинской поэзии ХН-ХШ вв., жизнерадостной и вольнодумной, панегирической и обличительной, еще в пору средневековья закрепилось два названия - ваганты и голиарды. Термин «ваганты» (лат. vagi, vagantes - «бродячие») с первых веков жизни церкви употреблялся по отношению к бродячим клирикам, не имевшим постоянных приходов. В соборных постановлениях, начиная с VI в., мы встречаем упоминания об „этих деклассированных, выпавших из общественной иерархии людях. Официальная церковь называет их «monachi vagi», «episkopi vaganti», «clerici vagi», «gyrovagi», «clerici vagabundi», неизменно выражая негативное отношение к этому дезорганизующему явлению. Так например, в постановлении Орлеанского Собора 511 г. в разделе XIX De monachis vagis идет речь о необходимости брать бродячих монахов под стражу («sub custodia revocentur»68), а соборное постановление 798 г. (Risphah) называет бродячих клириков теми, кто ходят по свету и развращают многих» («qui circumeunt mundum et educunt multos»69). He обходит их вниманием и «Правило учительское» («Regula magistri», IX в.), послужившее основой для всех монашеских уставов, здесь monachi gyrovagi характеризуются как назойливые вымогатели: «Без спросу являясь в очередной свой приют, тотчас они требуют исполнения завета апостольского «Ревнуйте о странноприимстве» (Римл. 12, 13), тотчас по такому случаю велят омыть и перевязать себе усталые ноги, а еще пуще, чем для ног, ищут с дороги омовения несчетными кубками для утробы своей, замаранной обедом или ужином... И не успевши возлечь на новом ложе телом своим. Не столько дорогою, сколько закускою и выпивкою утомленные, принимаются они вновь расписывать хозяину тягости дороги своей, покамест не взыщут с него за передышку в щедротах щедрейшими угощениями и несчетными возлияниями».
Причиной негодования на этих бродяг, по всей вероятности, был страх возникновения среди блуждающих представителей клира и распространения ими еретических учений, способных подорвать авторитет церкви и нарушить существующий миропорядок. Раннесредневековый уклад жизни предполагал строгую регламентированность, прикрепленность человека к своему сословию, своему делу, а главное - месту, и ничто так не противоречило этому укладу, как монах, покинувший монастырь, как клирик, скитающийся по дорогам. Другой причиной недовольства высшего духовенства могло быть также распространение лжемонахов, поскольку у любого бродяги была возможность выдавать себя за духовное лицо, ловко избегая при этом многих повинностей, податей и суда.
Таким образом, возникновение и первоначальное употребление термина «ваганты» относится к периоду раннего средневековья, когда за соответствующий образ жизни так именовали низы духовного сословия, людей полуграмотных, весьма далеких от поэзии и не оказавших какого-либо влияния на европейскую науку и словесность.
Позднее, в эпоху социо-культурного переворота XI—XII вв., когда идет строительство городов, наблюдается демографический рост и пробуждается торговля, в пришедшем в движение обществе возникает острая потребность в грамотных людях. В этих условиях образование становится залогом успеха и благополучия в администрации средневековых государей (так начинается формирование слоя профессиональных чиновников), а развитие городского предпринимательства порождает заинтересованность в элементарной грамотности, способствовавшей успешному ведению дел. Если прежде образование было закрытым, корпоративным и исключало возможность обучения лиц, не входящих в церковное сообщество, то культурная ситуация XII в. ведет к росту социального престижа образования и значительному расширению круга людей, вовлеченных в этот процесс.
Программа обучения средневековой школы была генетически связана с античной системой образования, ее дидактическими приемами, принципами предметной организации и отбора учебного материала. От античности была унаследована модель образовательного цикла «семь свободных искусств» (artes liberalis) : тривиум, включавший грамматику, риторику, диалектику, и квадривиум, в который входила арифметика, геометрия, астрономия и музыка. Для совершенствования своего образования ученики переходили из одной школы в другую, и если в XI в. такие случаи были единичны и путешествовали наиболее любознательные учащиеся, то в XII в. эти перемещения становятся массовым явлением. Бродячих школяров (vagi scholares) по традиции называют вагантами, однако они, в отличие от monachi gyrovagi предшествующего периода, были отнюдь не низами, а культурной элитой общества, чему в немалой степени способствовало знание латыни. Грамматика, с которой начиналось обучение «свободным искусствам», включала полный курс латинского языка с чтением авторов.
Литературные и фольклорные традиции в поэзии вагантов
Поэзия вагантов - явление, возникшее на пересечении книжной и фольклорной культурной традиции. Синтез «учености» и элементов народной культуры породил эстетическую систему, в рамках которой изящество и грубость, изысканность и простота, возвышенное и низкое не просто соседствуют, а обретают равноправие, равнозначность, что в целом отражает сущность средневековой картины мира с ее многоликостыо и антиномичностыо. В культуре этой эпохи «великое и смешное, мудрое и наивное, красивое и уродливое, человеческое и животное, трагическое и комическое не разделены пропастью, всегда способны поменяться местами или перейти одно в другое».109 «Ученая» составляющая поэзии вагантов восходит к двум пластам - античному и христианскому, фольклорная - связана с традициями народной смеховой культуры и лирических народных песен.
Подавляющее большинство вагантских текстов написано на латыни, языке, принадлежащем одновременно языческой римской культуре и христианской церкви. На протяжении всей эпохи Средних веков восприятие античности и се культурного наследия было неоднозначным. Античный гуманистический идеал с его утверждением гармонии физической и духовной красоты вступал в противоречие с христианством, обращенным к «борению» человеческой души, устремленной к искуплению первородного греха и очищению через страдания. Уже с первых столетий жизни церкви проблема отношения к античной культуре была предметом пристального внимания крупнейших философов-богословов, в чьих трудах наметились две точки зрения на дохристианскую научную мысль и словесность.
Первая из них заключается в абсолютном отрицании и провозглашении античной культуры явлением антихристианским и пагубным. В числе сторонников этого взгляда Тертуллиан (ок 160-после 220 г.), утверждавший, что лишь свободный от науки человек может быть настоящим христианином, ибо лишь незапятнанной знаниями душе присущи высокие нравственные начала; Фирмик Матерн (IV в.), требовавший уничтожения языческих культов и вместе с ними всей языческой культуры; непримиримый противник язычества Лактанций (ум. после 317г.). Позднее, в VI в., с осуждением суетного мирского знания, каковым, по мнению церкви, является все, лежащее за пределами богословия, выступил папа Григорий Великий (590-604 гг.), убежденный в том, что языческой мудрости нет места в христианской духовной жизни.
Согласно второй точке зрения, античное наследие не является источником истины, ибо истина заключена в Священном Писании, однако оно обладает определенными достоинствами, которые могут быть поставлены на службу христианству. Мысль о включении элементов античной культуры в христианский универсум возникает еще во II в., когда в христианстве зарождается течение, признающее некоторую ценность языческой культуры и указывающее на возможные пути ее использования. Так, мученик Юстин считал, что мудрость язычников является базой, низшим пластом, на который могла бы опереться истинная мудрость, дарованная богом в откровении, лучшее, что есть в языческой культуре, может быть полезным в утверждении и распространении христианской религии. В дальнейшем эту линию продолжают такие деятели церкви, как Ориген и Климент Александрийский. В условиях исторического перелома сохранить для будущего достижения античной мысли, переориентировав ее в русло христианского мировоззрения, стремились Аврелий Августин (354-430гг.), Северин Боэций (ок.480-525 г) и Флавий Кассиодор (ок. 490 - ок.585 г.).
Примечательно, что однозначная оценка античности отсутствует не только в пределах одной эпохи, но и в сознании одного человека. Подобное столкновение взглядов и мучительный выбор между ними запечатлен у знатока латинской культуры Софрония Евсевия Иеронима (347-420 гг), в «Письме к Евстохии» он писал: «Много лет назад, когда я хотел ради царства небесного отказаться от дома, от родителей, сестры, знакомых и, что еще труднее, от привычки к роскошной жизни и собирался отправиться в Иерусалим, - я не мог вовсе оставить библиотеку, с таким старанием и трудом составленную мною в Риме. И таким образом я, несчастный, постился, стремясь вместе с тем читать Туллия. После многих бессонных ночей, после слез, исторгнутых из самой глубины души воспоминанием о прежних прегрешениях, рука моя все-таки тянулась к Плавту.» Следует заметить, что благодаря этим «прегрешениям» Иерониму удалось приобрести глубокое знание латинского языка, позволившее ему выполнить перевод Библии («Vulgata»).
Несмотря на критику античности и суждения о греховности увлечения языческими авторами, отрицать преемственность культур было невозможно. Средневековая образовательная система возникла как прямое продолжение античной, использовала те же методы, обращалась к тем же текстам, прибавив к ним Священное Писание. Церковь нуждалась в грамотных людях, а потому не могла препятствовать изучению латыни. Освоить латинский язык без книг и учебников, созданных в то время, когда он бытовал как живой, не представлялось возможным, соответственно, чтение трудов древних авторов признавалось необходимостью и не вызывало возражений. В этом плане показательно отношение к античному наследию, зафиксированное у Кассиодора в труде «Об изучении наук божественных и человеческих», где одной из главных добродетелей монаха названа ученость и ее распространение."
Особым подъемом интереса к дохристианской словесности в Средние века отмечены несколько периодов интенсивной культурной деятельности, получивших в медиевистике название «средневековых возрождений»: каролингское возрождение (конец VIII—IX вв.), оттоновское возрождение (вторая половина Х-начало XI вв.) и так называемое «возрождение XII века».113 Существенно различаясь между собой и по содержанию и по значению, они, тем не менее, отразили общее стремление европейской культуры к восстановлению своей целостности, к воссоединению с той своей составляющей, которая в наибольшей степени пострадала в «темные века».
Школярские песни
Школярскими песнями в настоящей работе названа та часть наследия вагантов, в которой с наибольшей полнотой отразилось мировоззрение представителей этого сословия и реалии школярского быта. В этих песнях складывается ставший позднее шаблонным тип средневекового странствующего студента-клирика. «Из студенческой песни средневековья глядит на нас так хорошо знакомый по ней образ студента-бродяги, с его бесшабашной удалью».1" Лирического героя школярской песни отличает молодость и дерзость, шутливый нрав, осознание причастности к «ученой» элите, социальное плебейство и, по выражению М.Л.Гаспарова, высокий «духовный аристократизм».155
В первую очередь к школярским песням следует отнести т.н. «попрошайные песни» (этот наименование, употребляемое нами вслед за М.Л.Гаспаровым156, является переводом на русский язык термина «Bittegedicht»157, или в англоязычном варианте - «begging songs» э , использующегося в трудах зарубежных медиевистов). Актуальность этого жанра у вагантов определяется их социальным положением - материальной неустроенностью и нестабильностью жизни, вынуждающей искать средства к существованию едва ли не любым способом, в том числе путем попрошайничества. Попрошайная песня, выступающая посредником между исполнителем и адресатом, функциональна, утилитарна по своему назначению. Исполняющий попрошайную песню стремится при ее помощи получить покровительство влиятельной особы и таким образом поправить свое материальное положение.
Предшественником вагантов в этом жанре по праву может считаться деятель Каролингского возрождения поэт IX в. Седулий Скотт. Сведения о его жизни крайне скудны: известно лишь, что в 848 г. в числе ирландских монахов-иммигрантов он приезжает во Францию с посольством к Карлу Лысому и в течение последующих десяти лет живет вместе со своими товарищами в Льеже при дворе епископа Хартгария, занимаясь научной деятельностью. Положение ирландцев среди континентальных ученых было весьма неустойчиво, а потому от них требовалось умение поладить с покровителями и соседями и в полной мере показать свою ученость. Жанр послания в этой ситуации оказывается наиболее отвечающим подобным требованиям. В панегирических посланиях епископу Хартгарию, прославляющих его ученость и щедрость, Седулий Скотт довольно откровенно описывает свои материальные нужды и просит о помощи. Рассмотрим жанровые особенности попрошайной песни вагантов на примере текста «Exul ego clericus» (СВ 91), известного в русском переводе как «Малая попрошайня».
Непременной и наиболее объемной частью попрошайной песни является описание бедственного положения просителя, жалобы на голод, холод и лишения, призванные вызвать сочувствие:
Exul ego clericus ad laborem natus Пожалейте, добрые: клирик я бродячий,
tribulor multociens paupertati datus. От жестокой скудости дни и ночи плачу.
Litterarum studiis vellem insudare, Я хотел осиливать мудрые науки,
nisi quod inopia cogit me cessare. А теперь от бедности пет и книги в руки.
Ше meus tenuis nimis est amictus; Одежонка тощая тело прикрывает,
sepe frigus pacior calore relictus. И зимой холодною зябко мне бывает.
Interesse laudibus поп possum divinis, Стыдно показаться мне в церкви у обедни, пес misse пес vespere, dum cantetur finis. Только лишь и слышу я, что псалом последний
В данном случае просящему важно подчеркнуть свою причастность к духовному сословию (Exul ego clericus) и стремление к наукам (Litterarum studiis vellem insudare), отделив себя от нищих бродяг-неучей. Как и у Седулия Скотта, акцент делается на том, что бедность не позволяет ученому человеку вести отвечающий его духовным запросам образ жизни: он не может приобрести необходимые книги, не может ходить на мессу, из-за того, что не имеет приличного одеяния. Материальные блага, деньги выступают не как самоцель, а как средство приобщения к духовному - к науке и богослужению.
Похожие диссертации на Поэзия вагантов: генезис и жанры
