Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Критики и их читатели. Исторические модели культурного патронажа 12
1. XVIII век. Беседа на равных 13
2. XIX век. Аристократия культуры 14
3. Замкнутые элиты. «Академики» и «модернисты» 31
4. Интеллигенция как класс. Нью-йоркские интеллектуалы 37
5. New York Review of Books. Миф о демократической элите 44
Глава 2. Популярная критика. Истории о литературе 55
Глава 3. Модусы критического прочтения 91
1. Произведение искусства как новость 91
2. Произведение искусства как миф 105
Глава 4. Элементы истории и элементы мифа в популярном критическом письме 120
Заключение 140
Библиография 143
- XVIII век. Беседа на равных
- Популярная критика. Истории о литературе
- Произведение искусства как новость
Введение к работе
Предметом данного исследования является современное бытование одного из старейших жанров критического письма - рецензии, книжного обозрения (review). «Жанр» мы в данном случае понимаем как совокупность формальных признаков, коммуникативных установок и определенной культурной роли некоторой группы текстов. Соответственно, выбранные нами тексты рецензий будут рассматриваться поочередно в их формальном, коммуникативном (дискурсном) и функциональном аспекте.
Материалом для исследования служит подборка номеров американской газеты New York Review of Books за период с 1997 по 2003 год. New York Review выходит в Нью-Йорке уже более сорока лет - с февраля 1963 года; нынешний тираж издания достигает 300 тыс. экземпляров. Газета издается 20 раз в год и распространяется на территории США, Канады и Великобритании. Состав ее редколлегии практически не менялся с момента появления первого выпуска: главными редакторами на протяжении сорока лет остаются Р. Сильверс и Б. Эпштейн, старшим редактором - Э. Хардвик, художником-оформителем - Д. Левин. Среди рецензентов New York Review числятся такие писатели, критики и исследователи, как Дж. Апдайк, Н. Мейлер, Дж. К. Оутс, Дж. Дидион, Дж.М. Кутзее, Дж. Бэнвилл, Р. Дарнтон, К. Гирц. Статьи для New York Review поставлял также Э. Сайд вплоть до своей кончины в 2003 г. Все эти сотрудники обозрения выступали и выступают попеременно в роли рецензентов и в роли авторов рецензируемых работ. Неизменный интерес коллектива New York Review привлекает также творчество Ф. Рота, С. Беллоу, Дж. Барнса, М. Эмиса, К. Ишигуро, М. Уэльбека, М. Кундеры, С. Рушди, Д. Уолкотта, Р.К. Нараяна, B.C. Найпола.
Несколько статей о литературных новинках, о новых изданиях или переводах классических литературных текстов неизменно присутствуют в каждом выпуске газеты. Тем не менее, доля рецензий на художественные тексты в газете не так уж велика: издание заявлено не как литературное, а как книжное обозрение (review of books). New York Review откликается на публикацию текстов различной направленности: политической, социологической, философской, культурологической, лингвистической, литературоведческой. На протяжении 1990х - 2000х годов в сфере внимания критиков New York Review оказывались работы Ф. Фукуямы, X. Блума, У. Эко, П. Нора, С. Гринблатта, М. Озуф, Дж. Серля. Кроме того, в газете регулярно печатаются отзывы о новейших театральных постановках, кинофильмах (в том числе, экранизациях известных литературных текстов), музейных экспозициях.
В первую очередь нас будут интересовать статьи New York Review, посвященные художественным текстам, поскольку одной из их главных составляющих является критическая рефлексия касательно современного литературного процесса, иерархии литературных форм и практик, и т.д. Мы также анализируем статьи о работах в области литературной критики, важные для нас как пример саморефлексирующего критического письма.
Выбор материала отчасти мотивирован популярностью и исключительной жизнеспособностью издания, пользующегося репутацией, возможно, самого влиятельного книжного обозрения в США. Но наиболее важным фактором, определившим выбор New York Review в качестве объекта исследования, для нас явилось концептуальное и стилистическое единство письма, отличающее данное обозрение от сходных изданий {New York Times Book Review, London Review of Books, Times Literary Supplement и др.). Легко опознаваемый стиль и общие идеологические установки, прослеживающиеся во многих рецензиях, были выработаны, очевидно, благодаря устойчивости редакторского и авторского состава New York Review of Books.
Ощутимая однородность письма позволяет говорить о New York Review как о едином пространстве дискурса, в котором происходит частичная модификация индивидуальных дискурсов рецензентов. Наличие сходных повествовательных и композиционных структур, логических построений, риторических стратегий, проступающих сквозь индивидуальную манеру письма, присущую каждому из рецензентов, позволяет выделить и исследовать общие формальные и идеологические черты рецензии как жанра, что и является основной целью нашей работы.
Одной из центральных проблем нашего исследования является возможность разговора об элитарной культуре с относительно широкой читательской аудиторией. Через газету New York Review of Books критики -профессионалы, чья культурная компетентность в большинстве случаев определяется годами университетской подготовки, говорят о «высокой» литературной или академической культуре, адресуясь к читателю-неспециалисту. Нас интересуют методы представления элитарной культурной продукции в форме, доступной неакадемической публике; во всех разделах данной работы мы рассматриваем рецензию как популярный жанр критического письма.
Газета New York Review of Books ранее не исследовалась в рамках отечественного литературоведения; единственная посвященная ей американская монография была опубликована в 1972 г. - это работа Ф. Нобиле «Интеллектуальная воздушная реклама: литературная политика и New York Review of Books1. Книга Нобиле представляет собой ряд воспоминаний автора об опыте сотрудничества в газете и рассуждений о редакторской политике New York Review; Нобиле не интересует текстовое измерение рецензий. Вообще, New York Review изучается западными исследователями почти исключительно в связи с группой писателей и критиков, известных как «нью-йоркские интеллектуалы», сплотившихся в 193 Ох годах вокруг журнала Partisan Review (история этой группы приводится в главе 1 настоящего исследования). Редакторы и старейшие рецензенты обозрения действительно были связаны с кругом нью-йоркских интеллектуалов, поэтому New York Review упоминается в ряде зарубежных исследований, представляющих остро актуальную дисциплину - интеллектуальную историю. В числе таких работ можно назвать монографию Александра Блума «Блудные сыновья: Нью-йоркские интеллектуалы и их мир» (1991) , исследование Терри А. Куни «Взлет нью-Йоркских интеллектуалов: Журнал Partisan Review и его круг» (1993) , книгу Рассела Джейкоби «Последние интеллектуалы» (1992)4. Ни в одной из этих работ, однако, рецензии New York Review не подвергаются текстовому анализу.
Несмотря на явный дефицит работ, посвященных современным изданиям литературно-критической направленности, отдельные страницы истории литературной периодики вызывают стабильный интерес исследователей как на Западе, так и в России. Наиболее полно зарубежными и отечественными исследователями изучена английская и американская литературная периодика XIX века; к началу этого столетия периодическая печать полностью сформировалась как самостоятельный институт, способный оказать ощутимое воздействие на политический и культурный климат США и Великобритании, и потому вызывающий пристальный интерес литературоведов, культурологов и социологов. Наиболее близкими к тематике данной работы представляются исследования, затрагивающие коммуникативный аспект критического дискурса (варианты взаимоотношений критика - его субъекта и читателя - адресата), и его функциональный аспект: роль литературной критики при создании современной иерархии культурных форм, выделении и (само)идентификации различных сегментов читательской аудитории, и т.д.
Одна из первых работ подобной тематики - монография Ричарда Олтика «Английский средний читатель. Социальная история массовой читательской публики»5 - была опубликована в 1957 г. издательством Чикагского университета. Р. Олтик исследует, в частности, влияние тех журналов Викторианской эпохи, которые публиковали литературную и критическую продукцию, пользовавшуюся спросом у самых широких читательских слоев. В 1969 г. в Лондоне вышла работа Дж. Гросса «Взлет и падение Человека Словесности. Аспекты английской литературной жизни с 1800 г.»6, где литературная периодика рассматривается как одна из сил, способствовавших обособлению сферы профессионального писательства и профессиональной критики. В том же году была опубликована работа Т. Иглтона «Функции критики от «Спектатора» до постструктурализма» . В 1977 году английский историк литературы П. Парриндер опубликовал работу «Авторы и авторитет. Исследование английской литературной критики и ее отношения к культуре.
1750 - 1900» . В одном из разделов своего исследования Парриндер рассматривает рецензии (reviews), публиковавшиеся в британских журналах XIX века, как среду формирования эстетических стандартов для оценки литературной продукции.
В 1980е - 1990е гг. многие английские и американские исследователи обращались к проблеме социокультурной обусловленности литературных практик. В течение этих двух десятилетий был опубликован ряд работ, в которых различные модификации критического письма, в том числе и рецензирование, осмысляются как механизм выработки и легитимации определенных практик письма и чтения. Вопрос о роли литературной периодики при формировании культурных практик затрагивается, в частности, в работе Р. Бродхеда «Культура словесности. Сцены чтения и письма в Америке XIX века» и со всей остротой ставится в монографии Н. Глэзенер «Прочитывая реализм. История одного американского литературного института»10. Последняя работа посвящена концепции реализма в журналах группы Atlantic Monthly; в ней американская исследовательница предлагает рассматривать литературный жанр как совокупность особых практик письма и контекстов его восприятия. Цель Н. Глэзенер — проследить, какие виды письма и способы чтения получают право претендовать на статус литературных в определенной культурной среде, в частности - в американской культуре второй половины XIX в. В отечественном литературоведении влияние журнала The Atlantic и других периодических изданий на литературную культуру США анализировала О.Ю. Анцыферова в одном из разделов своего диссертационного исследования «Творчество Генри Джеймса. Проблема литературной саморефлексии» (2001 г.)11.
Среди исследований сходной направленности, произведенных на материале английской литературной культуры можно назвать «Становление английских читательских аудиторий, 1790 - 1832» Джона П. Клэнчера (1987) , и такие сборники статей, как «Литературные сериалы и их читатели» (1993, сост. Р. Майерс и М. Харрис) , «Литература на рынке. Практики публикации и чтения в Британии XIX века» (1995, сост. Дж. О Джордан и П. Л. Паттен)14. Культурная и социальная функция британской литературной периодики XIX столетия вызывает интерес и у российских исследователей. Так, Л. Алябьева в диссертационном исследовании 2002 года «Институт авторства в культуре английского романтизма (на материале творчества У. Вордсворта)»15 затрагивает вопрос о роли периодической печати в закреплении права на авторскую собственность. В монографии 2004 года «Литературная профессия в Англии в XVI - XIX веках»16 исследовательница рассматривает периодические издания XIX века, в особенности литературные обозрения, как средство профессионализации писателей.
Почти столь же притягательным предметом для исследователей англоамериканской литературной периодики в течение нескольких десятилетий остается такой вид изданий, как «малые журналы» [little magazines]. Речь идет о малотиражных некоммерческих публикациях, в разное время обслуживавших институт модернистского искусства, многочисленные суб- и контркультуры 1960х годов, а также нарождающийся институт академической литературной критики (подробнее о «малых журналах» говорится в гл. 1 настоящей работы). Историю американских «малых журналов» отображает, в частности, сборник статей «Малый журнал в Америке. Современная документальная история» (1978), составленный Ч. Андерсоном и М. Кинзи . Книга объединяет аналитические статьи и свидетельства издателей «малых журналов»; приложением к сборнику служит исчерпывающий список малотиражных литературно-критических изданий, выходивших в США в период с 1914 по 1970 г. В последние несколько лет англо-американские исследователи уделяют особое внимание роли, сыгранной «малыми журналами» при становлении института элитарной модернистской культуры. Культурная функция литературных журналов обсуждается, например, в работе американского исследователя Л. Рейни «Институты модернизма: Литературные элиты и публичная культура» (1998) .
В отечественном литературоведении вопрос о специфической «работе», выполняемой литературными обозрениями, затрагивался в ряде исследований, посвященных социальному измерению литературного процесса. Начало этим исследованиям положили работы Б.М. Эйхенбаума и Ю.Н. Тынянова, оперировавших такими понятиями, как «литературный быт», «литературный факт», «литературная эволюция»19. Систему литературных коммуникаций исследовал также Ю.М. Лотман в работах по семиотике культуры20. Сегодня процессы, происходящие в литературной культуре (выделение различных сегментов читательской аудитории, создание или разрушение литературных репутаций и пр.) активно изучаются в русле социологии литературы. При этом ряд исследователей обращается к истории отечественной литературной периодики; опыт российских периодических изданий осмысляется, в частности, в работах Б.В. Дубина, Л.Д. Гудкова, А.И. Рейтблата .
Однако, вызывая интерес многих исследователей, работающих в области социологии и культурологии, содержимое литературных газет и журналов крайне редко становится объектом литературоведческого анализа. Литературная периодика изучается как особый социокультурный институт, обслуживающий и контролирующий институт литературы, или же как механизм выработки и распределения символических ценностей. Соответственно, и критическая рецензия традиционно фигурирует в исследованиях как средство оценки произведения, приобщения его к некоторому канону текстов, или, напротив, исключения его из канона - но не как сообщение с определенным текстовым кодом. Научная новизна и актуальность данного исследования определяется тем, что ранее в отечественном литературоведении не предпринималось попыток рассмотреть литературно-критическую продукцию в ее текстовом аспекте. Мы предполагаем исследовать критическую рецензию как особый жанр словесности, обладающий специфическими коммуникативными и идеологическими установками и характерной формальной организацией, а также подразумевающий использование определенных риторических приемов.
Методологическая основа. Одной из основных задач нашей работы является синтез достижений социологии культуры с литературоведческими методами анализа текстов, что предполагает междисциплинарный характер исследования. Мы применяем подходы, выработанные различными школами и направлениями отечественного и западного литературоведения (историческое литературоведение, структурализм, нарратология, рецептивная эстетика, герменевтика). Существенной теоретической базой для исследования послужили работы П. Бурдье по социологии искусства, а также труды отечественных и зарубежных специалистов в области социологии литературы -Б.В. Дубина, Л.Д. Гудкова, Р. Шартье, Дж. Гиллори. Также немаловажным стимулом для нас стали такие работы по поэтике научно-критических текстов, как «Метаистория» X. Уайта и «Биография: Вымысел, факт и форма» А. Нэдела.
Работа состоит из введения, четырех глав и заключения. Первая глава представляет экскурс в историю литературной периодики; жанр рецензии исследуется здесь в его дискурсном аспекте. Мы рассматриваем исторически изменчивые коммуникативные установки англо-американского критического дискурса, начиная с момента появления первых его форм в периодике конца XVII - начала XVIII века. Анализируются также коммуникативные установки дискурса New York Review of Books, образ критика - субъекта этого дискурса, образ публики, которой он адресован.
Во второй главе мы обращаемся к одному из популярных жанров критического письма - литературной биографии. Эта культурная форма важна для нас, поскольку вызывает повышенный интерес у рецензентов New York Review, и поскольку элементы биографического повествования содержатся в большинстве статей обозрения. В главе 2 литературные биографии и рецензии, публикуемые в New York Review, исследуются как повествовательные тексты. К ним применяются понятия из области нарратологии - «история», «сюжет», «повествователь» и др. Выделяются более или менее устойчивые сюжетные модели, прослеживаемые во многих статьях обозрения.
В третьей главе мы рассматриваем практикуемые в New York Review способы интерпретации текстов и их соотнесения с культурно-историческим горизонтом читателя. Критическое письмо осмысляется нами как деятельность, направленная на освоение культурного Другого, в роли которого выступает рецензируемый текст. Мы также рассматриваем те практики чтения, которые критики New York Review предлагают читательской аудитории обозрения.
В четвертой главе анализируются взаимоотношения диахронических жанров критического письма (истории литературы и т.п.) и тяготеющего к синхронии жанра газетной или журнальной рецензии. Мы рассматриваем способы репрезентации элементов диахронии - истории культурных форм — в текстах рецензий New York Review, и функциональную нагрузку этих элементов. Мы также анализируем наиболее частотные риторические фигуры (сравнение; усеченное сравнение) и тропы (метафора), употребляемые критиками New York Review при апелляции к истории культуры. В главах 3 и 4 мы исследуем различные механизмы включения рецензируемых текстов в собственный канон New York Review.
В заключении подводятся итоги исследования, суммируются формальные признаки и идеологические установки популярных критических текстов.
XVIII век. Беседа на равных
«Местом рождения» европейской литературной критики можно назвать периодические издания, возникшие еще в шестнадцатом столетии, но оформившиеся как самостоятельный культурный институт во второй половине семнадцатого - начале восемнадцатого века. В XVIII столетии появились и приобрели популярность альманахи - регулярно выходящие сборники поэтических и прозаических текстов, которые и стали первыми изданиями с узкой литературной «специализацией». Литературная рефлексия в данном случае заключалась в отборе и объединении текстов, обладавших в глазах издателей сходными формальными признаками и/ или равной эстетической ценностью. Однако в данном случае нас будет интересовать другая миссия, которую также брали на себя периодические издания: обзор, обсуждение и оценка литературной продукции. Первым литературным обозрением в Европе можно назвать газету Пьера Бейля Les Nouvelles de La Republique des Lettres, выходившую в Париже с 1684 по 1718 год, и публиковавшую исключительно отчеты о новых книгах, выпущенных парижскими издательствами, иногда с кратким изложением их содержания.
Вскоре такие «дайджесты» вошли в употребление и в Великобритании: обзоры книжных новинок присутствовали уже в английских журналах 1690х — 1700х годов, таких, например, как Athenian Mercury издателя Джона Дантона (основан в 1691 году), а также British Apollo, Currant Intelligent, The Aberdeen Chronicle, The Edinburgh Evening Courant, The Atlas (основаны в 1693 - 1708 годах), и др. Терри Иглтон в своей работе «Функции литературной критики» называет «сжатые пересказы ученых книг, печатавшиеся для занятых читателей в некоторых периодических изданиях XVII века» первыми критическими статьями на английском языке22. На основе подобных «прото-рецензий» постепенно складывался жанр литературно-критического эссе, включавшего в себя уже не только изложение текстов, но также их истолкование и оценку. В сущности, формировался не просто жанр, а особый критический дискурс, функциональные и коммуникативные установки которого в их исторической изменчивости мы и предполагаем далее рассмотреть.
Важный этап в становлении критического дискурса начался с появлением, в 1709 и 1711 годах соответственно, журналов Джозефа Аддисона и Ричарда Стиля «Спектатор» {the Spectator) и «Татлер» {the Tatler). Оба издания быстро приобрели популярность и влияние, и выработали особые, впоследствии широко имитировавшиеся, приемы адресации к читателю, работы с ним, репрезентации читательской аудитории. По примеру Дж. Дантона, Аддисон и Стиль печатали читательские письма, как правило, анонимные, но часть этих писем (вероятно, значительная часть) была сочинена самими издателями. Эссе, появлявшиеся в журналах, также не были подписаны авторами; в качестве подписи ставился инициал (Мисс Б, мистер X, и т.п.), какое-либо вымышленное имя, или обозначение «собирательного» субъекта, «говорящего» с читателем посредством журнала (Господин Наблюдатель, Spectator).
Потенциальную читательскую аудиторию своих журналов Аддисон и Стиль определяли не более и не менее как «человечество» ("Mankind") . Конечно, это был, в первую очередь, риторический жест: одно только языковое ограничение на практике сводило «все человечество» к его англоязычной части. Реальная аудитория журналов, скорее всего, по большей части состояла из мужчин, принадлежавших к высшим классам английского общества, и напоминала один из многочисленных «клубов для джентльменов» того времени24. Тем не менее, Аддисон и Стиль стремились выработать особый, нейтральный язык, который в идеале мог принадлежать любому пишущему субъекту. Лишенный индивидуальных черт, этот общий и в то же время «ничей» язык стирал различия между авторами публикуемых заметок, и даже между авторами и читателями журналов. Он также размывал жанровые границы журнальных статей. По словам Т. Иглтона, на страницах «Татлера» и «Спектатора» легко уживались «вымышленные и невымышленные материалы; морализаторские статьи перетекали в притчи и в анекдоты, а писатели стремились сотрудничать с читателями. ... Границы между литературными жанрами, между авторами и их читателями, или между читателями подлинными и вымышленными, оставались комфортно расплывчатыми. Столь же неопределенными были границы между фактом и вымыслом, рефлексией и репортажем, производством и потреблением» (курсив наш. - М. С.) .
Производители и потребители культурной продукции (среди всего прочего, и литературно-критической) здесь не были противопоставлены, и даже почти не были разделены. Писатель - он же критик - еще не мыслился как обладатель особой культурной компетентности или как носитель экспертного мнения. Читатель во всем был равен ему, и с легкостью мог занять его место. Именно читателя просят высказать «весомое и разумное суждение [informed and reflective judgement] о моде, вкусах, манерах» . Таким образом, создавался единый критический дискурс, не различавший субъекта и адресата в строгом смысле этих слов: в случае «Спектатора», «Татлера», и большинства современных им периодических изданий позиции субъекта и адресата оставались взаимно обратимыми. XIX век. Аристократия культуры.
К концу XVIII века в европейской литературной культуре произошли значительные качественные и количественные изменения. Новые технологии книгопечатания понизили затраты на производство книг и сделали их продажу доходным бизнесом. Возникновение сети общеобразовательных школ повысило уровень грамотности населения во многих европейских странах. По мере увеличения объемов книжного производства и количества потенциальных читателей, литературная продукция «расслаивалась», адресуясь к различным читательским аудиториям, и, в свою очередь, создавая себе адресата. Примерно в тот же период (середина - конец XVIII века) создается рынок литературы и формируется сфера профессионального писательства27. С этого момента автор получает финансовое вознаграждение за свою работу — при условии, что на нее найдется благодарный потребитель.
Соответственно изменилась и роль периодических изданий: теперь они виделись как каналы, через которые определенные тексты могли дойти до своей аудитории, и, наоборот, как проводники, позволяющие читателям находить наиболее интересные для них тексты. Потенциал периодики как публичного (т.е., направленного на некоторый сегмент публики) дискурса был осознан и реализован во время Великой Французской революции, когда, по словам Дж. П. Клэнчера, «писатели ... стали использовать газеты для того, чтобы разделить аудитории и вовлечь их в борьбу за позиции в социальном и культурном пространстве» . Памфлеты, газеты, и тому подобная «циркулирующая» печатная продукция активно использовалась также и в ходе американской Войны за независимость. В дальнейшем периодические издания стали инструментом создания и дифференциации не только политических, но и интеллектуальных аудиторий.
В англоязычной культуре удивительно быстро сформировался самостоятельный институт литературной периодики. В Великобритании и США на протяжении первой половины XIX века появились десятки (если не сотни) журналов, публиковавших поэзию и прозу, а также обзоры книжных новинок и критические статьи. Среди крупнейших и наиболее влиятельных изданий можно назвать британские журналы Edinburgh Review, Old Monthly
Популярная критика. Истории о литературе
Газета New York Review of Books приобрела статус популярнейшего интеллектуального периодического издания в США в первое же десятилетие своего существования. Основана она была в начале 1963 года, а уже в 1974 году о ней была написана монография - работа Ф. Нобиле «Интеллектуальная воздушная реклама: литературная политика и New York Review of Books {Intellectual Skywriting: Literary Politics and the New York Review of Books). Нобиле, сотрудничавший в газете в конце шестидесятых, собрал в своей книге множество реплик «за» и «против» обозрения. Приводимые им оценки варьируются от громкого восхищения: «литературно-интеллектуальное издание номер 1 в англоязычном мире» (обозреватель New York Times Book Review) до презрения: «связующее звено между университетской «левизной» и стильностью Ист-сайда» (Ирвин Хау); «главный теоретический орган радикалистского шика» (Том Вулф)69.
Одобрительные высказывания в адрес New York Review исходят в основном из инстанций, относимых к «срединной прослойке» культуры, тогда как резкая критика идет из «высоколобых» кругов. Стремительно набранная популярность обозрения оттолкнула от него часть нью-йоркских интеллектуалов, ранее принадлежавших к кругу Partisan Review и даже поставлявших рецензии для первых выпусков газеты. Среди них оказались И. Хау и Д. Макдональд, сблизившиеся во время Второй мировой войны с кружком критиков Франкфуртской школы, и вслед за Т. Адорно и М. Хоркхаймером занявшиеся критикой массовой культуры. Враждебность в кругах защитников высокого искусства вызвала, вероятно, не столько сама популярность New York Review, сколько то, что издатели газеты упорно приписывались (и приписывали своих читателей) к мировой - даже не американской! - интеллектуальной элите. Газета, таким образом, расположилась как бы между двумя ступенями культурной иерархии - то ли в низах «высоколобых» форм, то ли в верхах «среднелобой» [middlebrow] культуры.
На сегодняшний день популярность New York Review еще возросла со времени появления книги Нобиле; по крайней мере, тираж обозрения с тех пор увеличился почти в полтора раза и достиг 300 тыс. экземпляров, не считая электронной версии газеты. Критика в ее адрес, по крайней мере публичная, затихла - слишком прочен статус издания, не сдающего лидерскую позицию уже сорок лет, да и культурные иерархии расшатались на излете постмодернизма. Однако для коллектива New York Review по-прежнему значима оппозиция академической и неакадемической гуманитарной среды, влекущая за собой противопоставление двух разных типов критического письма. Авторы обозрения прокламируют свою принадлежность к неакадемической культурной элите, при этом, как правило, занимая профессорские посты в университетах и являясь специалистами в той или иной области гуманитарного знания. Но в качестве сотрудников New York Review они адресуются широкой публике, и всякий представленный ими текст должен быть интересен любому читателю, не обремененному узкоспециальными знаниями по теме статьи. Как пишут специалисты для неспециалистов, и какой критический текст может претендовать на популярность? Мы предполагаем рассмотреть эстетические установки «популярного» критического письма, практикуемого в New York Review, а также выделить некоторые черты его поэтики; в основном мы будем обращаться к статьям «литературного» раздела газеты, хотя материал обозрения далеко не исчерпывается литературными произведениями и работами по литературной критике.
В работе «Отличие. Социальная критика суждения вкуса» П. Бурдье формулирует основной постулат популярной эстетики следующим образом: «утверждение неразрывности искусства и жизни [в английском переводе "continuity between art and life"], которое подразумевает подчинение формы функции» . Этот тезис очень близок одному из убеждений коллектива New York Review, унаследованного от нью-йоркских интеллектуалов старшего поколения, в частности, Э. Уилсона и Л. Триллинга. Во многих статьях обозрения возникает тема связи искусства с «жизнью»; не всегда ясно, в чем именно состоит эта связь, и каким образом она устанавливается, но она, безусловно, ощущается как высокая ценность. Понимание взаимоотношений жизни и искусства в каждом конкретном случае определяется контекстуально, не меняется только убеждение в том, что эти отношения не только возможны, но и необходимы.
Одна из возможных трактовок взаимосвязи между искусством и «жизнью» представлена в статье Чарлза Симика Miraculous Mandarin, посвященной подборке стихотворений покойного американского поэта Джеймса Меррилла. Раннее и позднее творчество поэта оценивается рецензентом по-разному, поскольку юношеские произведения Меррилла, по его словам, грешат «самовлюбленным эстетизмом». По мнению Ч. Симика, серьезнейший недостаток ранней поэзии Меррилла в том, что сделанная в ней «попытка прорваться к трансцендентному не имела достоверного основания в жизненном опыте [it sought transcendence without a credible basis in experience]» . Здесь, по всей видимости, подразумевается не только лично накопленный «житейский багаж», но и некий общий для поэта и для его читателей опыт восприятия реальности. Ранним произведениям Меррилла обозреватель противопоставляет работы других американских поэтов-современников: «Есть поэты, подобные Роберту Лоуэллу, Элизабет Бишоп, Фрэнку О Хара и Джону Эшбери, читая которых чувствуешь, насколько они ближе к нашей сложной действительности [to our complex reality] (курсив наш. - М. С.)».
Произведение искусства как новость
В 1960-х годах, когда возникла и быстро набрала популярность газета New York Review of Books, издатели и сотрудники академических литературных обозрений испытывали смешанные чувства по отношению к новому конкуренту. Ранее существовавшие многотиражные издания с литературной или критической направленностью, вроде журнала The New Yorker или книжного обозрения при газете New York Times, едва ли воспринимались как соперники «толстых» университетских ежеквартальников. Американские академические критики и «литературные журналисты» словно бы обитали в параллельных мирах - сотрудничали в разных издательствах, адресовались к разным читательским слоям, и в силу этого практически не конкурировали. Популярные издания, имея намного большую аудиторию, все же не претендовали на ту нишу, которую занимала университетская периодика.
Однако среди создателей и первых авторов New York Review of Books числились университетские профессора, сотрудничавшие в академических журналах, и ведущие - на тот момент - интеллектуалы Америки. Они недвусмысленно дали понять, что адресуются к избранным, к культурной элите страны - то есть к тому самому сегменту читательской аудитории, для которого предназначалась «высоколобая» академическая продукция. Но это новое элитарное издание имело газетный формат, более характерный для популярной прессы, чем для солидных университетских обозрений. Оно и стало популярным, не только благодаря «облегченной» форме, но и за счет практикуемых моделей литературно-критического письма, ощутимо отличных от моделей «ученой» критики. И, добившись популярности, коллектив New York Review по-прежнему заявлял об ориентации на «высшие» читательские слои, борясь с университетскими изданиями за внеакадемическую интеллектуальную элиту.
К середине 1960-х некоторые университетские издатели забеспокоились, чувствуя, что их аудитория постепенно сводится к узкому кругу заинтересованных специалистов. Интересны воспоминания Робби Маколи, в то время главного редактора журнала Kenyon Review. По признанию Маколи, в середине шестидесятых у него возникло ощущение, что привычная форма литературно-критического обозрения устаревает. Одна из причин, по всей вероятности, заключалась в том, что «обозрения выходили четыре раза в год, объемом в добрых две сотни страниц, и требовали долгих вечеров внимательного чтения. В них не было новостей - литература крайне редко бывает предметом новостей [literature is very seldom a matter of news]»127. Подобное чтение, считает Маколи, идеально подходило читателям Викторианской эпохи, но совершенно не встраивалось в стремительный ритм жизни современных американцев.
Вторая возможная причина невостребованности «толстых» университетских журналов кроется, по мнению Маколи, в том, что американцы куда больше интересуются политикой, чем литературой, и письмо, основанное на фактах, ценят выше, чем художественное. Поэтому кажется закономерным, «что литературные журналы в нашей стране вытесняются обозрениями газетного формата». Однако, хотя Маколи говорит вроде бы о «газетах» во множественном числе, называет он, что примечательно, только одно издание. «New York Review содержит массу новостей (или псевдоновостей) - о новейших репутациях в Нью-Йорке; о том, как критики нападают на писателей и друг на друга, или что Мэри Маккарти думает о войне во Вьетнаме». Далее редактор Kenyon Review подмечает с ностальгической ноткой: «Дни, когда в нью-йоркских доках собирались толпы, ожидающие пакетботов с новыми главами «Оливера Твиста», прошли. Нынешние читатели желают незамедлительно узнать, что чувствовал Норман Мейлер во время марша мира в Вашингтоне на прошлой неделе» .
В этих словах отчетливо слышится пренебрежение к политизированной и временами напоминающей сплетню критике, практикуемой в New York Review of Books. Но в них чувствуется и опасение, что конкурент оказался сильнее, сумел выработать и предложить публике именно то, чего она хотела: культурную продукцию, отвечающую духу времени и места. Определение New York Review как образца «американское» в критике, конечно же, звучит иронически, с учетом космополитической установки, заявленной коллективом газеты. И все же такое мнение о газете правомерно, если принять за отличительную черту американского менталитета постоянную жажду новостей. New York Review действительно содержит статьи на злободневные политические, экономические, социальные темы, и это так же верно для начала 2000-х годов, как для середины 1960-х. Строго говоря, после сентября 2001 года политические эссе в газете заметно потеснили статьи по литературе и искусству. Мнениям художников и интеллектуалов о войне в Ираке отводится больше места, чем их же откликам на культурные события. Любопытно, что в этой связи нередко упоминаются те же имена, что сорок лет назад в связи с войной во Вьетнаме: так, Норман Мейлер, герой вашингтонского марша мира, в 2003 году представил антивоенную статью под названием «Бремя Белого Человека сброшено» (The White Man Unburdened) .
Тем не менее, при всей своей обоснованности, оценка Р. Маколи почти сорокалетней давности применима к нынешней культурной политике New York Review лишь до известной степени. Способы критического истолкования, выработанные с тех пор коллективом газеты, уже не позволяют однозначно заявить об отказе от литературных текстов в пользу новостей. Скорее нужно говорить как раз о настойчивом стремлении сделать всякое литературное - и, шире, культурное - явление новостью (a matter of news). И речь здесь пойдет не столько об открытии новых имен, сколько о придании новой значимости и актуальности классическим произведениям применительно к современной культурной и/ или политической ситуации.
