Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Сущность, формы и субъекты обнаружения признаков преступления 13
1. Обнаружение признаков преступления как уголовно-процессуальная категория 13
2. Уголовно-процессуальные формы обнаружения признаков преступления 23
3. Субъекты обнаружения признаков преступления 39
Глава II. Рассмотрение заявлений и сообщений как процессуальная форма обнаружения признаков преступления 66
1. Заявления и сообщения о преступлении как повод к возбуждению уголовного дела 66
2. Уголовно-процессуальные средства обнаружения признаков преступления при рассмотрении заявлений и сообщений 81
3. Процессуальные решения по заявлениям и сообщениям о преступлении 104
Глава III. Непосредственное обнаружение признаков преступления 129
1. Сущность непосредственного обнаружения признаков преступления .129
2. Обнаружение признаков преступления по результатам оперативно-розыскной деятельности 141
3. Обнаружение признаков преступления в ходе предварительного расследования 165
Заключение 183
Список использованной литературы 193
- Уголовно-процессуальные формы обнаружения признаков преступления
- Уголовно-процессуальные средства обнаружения признаков преступления при рассмотрении заявлений и сообщений
- Сущность непосредственного обнаружения признаков преступления
- Обнаружение признаков преступления в ходе предварительного расследования
Введение к работе
Актуальность исследования.
Сравнительно-правовой метод исследования всегда был востребован в юридической науке. Известный французский ученый 60-х годов XX века Р.Давид отмечал, что ограничить юридическую науку пределами одного государства и излагать или развивать эту науку без учета идей и опыта науки других стран - это значит ограничить свои возможности познания и деятельности'.
В отечественной уголовно-процессуальной науке сравнительно-правовое исследование традиционно основывалось на сравнении правовых институтов и норм различных правовых систем. Как правило, анализу подвергалось уголовно-процессуальное законодательство стран Западной Европы (Германия, Франция, Великобритания), а также США.
Распад Советского Союза и возникновение на его территории независимых государств, а в последующем принятие ими новых уголовно-процессуальных законов способствовало зарождению нового направления сравнительно-правового исследования законодательства стран, окружающих Российскую Федерацию.
Российская Федерация не является первой, кто отказался от советского уголовно-процессуального законодательства. В числе стран лидеров, принявших новые УПК, значатся Узбекистан (1994), Казахстан (1997), Республика Армении и Республика Грузии (1998), Кыргызстан (1999), Республика Беларусь (1999), Республика Азербайджан (2000). Уже после принятия (2001) и введения в действие (2002) УПК РФ были приняты уголовно-процессуальные кодексы Республик Молдовы (2003), Эстонии (2003), Литвы (2004), Латвии (2005), Туркмении (2009), Таджикистан (2010). В новых независимых условиях с существенными изменениями и дополнениями действует уголовно-процессуальные кодекс Украины, однако принятый еще в 60-х
1 Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право). -М., 1967. С. 33.
годах XX века. Кроме того, современная политико-правовая ситуация в некоторых независимых государствах обусловила параллельное существование в одной стране нескольких уголовно-процессуальных законов (УПК Республики Абхазии, УПК Приднестровской Молдавской Республики).
Особенностью советского уголовно-процессуального законодательства являлось наличие стадии возбуждения уголовного дела. Перед этим этапом уголовного процесса всегда стояла задача обнаружить в поступившем сообщении признаки преступления. При этом уголовно-процессуальные формы обнаружения признаков преступления, независимо от территории страны, были едины.
Сложившиеся исторические, культурные, правовые связи, общие задачи борьбы с преступностью на постсоветском пространстве обусловили необходимость разработки и принятие Модельного УПК стран СНГ. Общий порядок уголовного судопроизводства, в том числе обнаружение признаков преступления стали ориентиром для государств, чье процессуальное наследство формировалось многие десятилетия из одного центра.
Однако, несмотря на значительно проделанную работу достичь поставленной цели Модельному УПК не удалось. В действующих УПК государств -участников СНГ отсутствуют единые процедуры обнаружения признаков преступления. Сложившийся дифференцированный порядок обнаружения преступлений не способствует решению задач борьбы с преступностью на территории постсоветского пространства, что диссонирует с общеевропейской тенденцией на унификацию процедур противодействия преступности.
Сравнительно-правовое исследование правовых систем государств, возникших на постсоветском пространстве, находится еще в зачаточном состоянии. Думается, настало время крупномасштабных сравнительно-правовых исследований постсоветского пространства. При этом исследования должны проводиться не только в рамках государств-участников СНГ, но и включать в себя страны Балтии. Невхождение этих стран в СНГ вовсе не
предполагает неучастие стран Балтии в научной интеграции на постсоветском пространстве.
Степень научной разработанности темы. Вопросы обнаружения преступлений посредством уголовно-процессуальных процедур были предметом исследования в советский период времени таких ученых, как В.С.Афанасьев, С.В.Бородин, Ю.Н.Белозеров, Л.П.Буторин, Н.Н.Галанович, В.Н.Григорьев, Н.В.Жогин, Л.М.Карнеева, Н.П.Кузнецов, А.Р.Михайленко, Ю.К.Орлов, Н.Е.ГГавлов, П.П.Сердюков, В.В.Степанов, М.С.Строгович, Ф.Н.Фаткуллин, А.А.Чувилев, Н.Г.Шурухнов, и др. Не пропал интерес к этой теме и в современной России (В.И.Батюк, Б.Я.Гаврилов, О.А.Зайцев, Л.Н.Масленникова, А.В.Победкин, Г.П.Химичева, О.В.Химичева, В.Н.Яшин и др.).
В последние годы были защищены диссертации, посвященные обнаружению признаков преступления, в том числе при рассмотрении сообщений о преступлении (В.В.Аксенов, А.В.Волгушев, А.Ю.Гордеев, Е.Ю.Павлов). Однако в указанных работах авторы исследовали исключительно отечественное уголовно-процессуальное законодательство либо частично использовали зарубежный опыт. Самостоятельного и всестороннего исследования положений уголовно-процессуального законодательства всех постсоветских стран, определяющих процедуры обнаружения признаков преступления, на сегодняшний день ни кто не проводил.
Приведенные обстоятельства свидетельствуют об актуальности темы исследования и предопределили ее выбор.
Объектом исследования выступает совокупность общественных отношений в сфере уголовного судопроизводства, возникающих при рассмотрении заявлений и сообщений о преступлении, а также при непосредственном обнаружении признаков преступления.
Предмет исследования составляют уголовно-процессуальные, уголовно-правовые и ведомственные нормы, регламентирующие процедуру обнаружения признаков преступления в странах СНГ и Балтии, а также практика применения соответствующих нормативных правовых актов как на совре-
менном этапе, так и в период действия советского уголовно-процессуального законодательства.
Целью исследования является выявление тенденций развития уголовно-процессуального законодательства на постсоветском пространстве, в части обнаружения признаков преступления, разработка теоретически значимых положений о формах этой деятельности, а также разработка и обоснование предложений по совершенствованию российского уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего процедуру обнаружения признаков преступления.
Указанные цели достигались посредством решения следующих задач:
формулировка понятия обнаружения признаков преступления как уголовно-процессуальной категории;
выявление процессуальных форм обнаружения признаков преступления в законодательстве постсоветских стран;
определение круга субъектов обнаружения признаков преступления;
систематизация поводов для возбуждения уголовного дела;
анализ уголовно-процессуальных средств обнаружения признаков преступления при рассмотрении заявлений и сообщений о преступлении;
понимание сущности уголовно-процессуального решения и анализ решений по результатам рассмотрения заявления и сообщения о преступлении;
определение сущности непосредственного обнаружения признаков преступления;
выявление проблем обнаружения признаков преступления по результатам оперативно-розыскной деятельности и в процессе предварительного расследования;
разработка и формулирование предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, в части процедур обнаружения признаков преступления.
Методологию исследования составили апробированные практикой такие методы познания как: исторический, сравнительно-правовой, формально-логический, формально-юридический, социологический, статистический.
Теоретическая основа исследования включает научные труды по проблемам обнаружения признаков преступления в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования.
Нормативную правовую базу исследования составило законодательство стран СНГ и Балтии: конституции, уголовно-процессуальные кодексы (законы), уголовные кодексы, иные законодательные и подзаконные нормативные правовые акты, определяющие порядок рассмотрения заявлений и сообщений о преступлении, непосредственного обнаружения признаков преступления в различных стадиях уголовного процесса, а также полномочия должностных лиц, осуществляющих этот вид деятельности. Анализировалось также законодательство советского периода.
Эмпирическую основу исследования составили данные, полученные в результате изучения 240 уголовных дел, ПО материалов об отказе в возбуждении уголовных дел, находившихся в производстве следователей и дознавателей органов внутренних дел Российской Федерации и других стран СНГ; материалы анкетирования и интервьюирования 65 следователей и 50 дознавателей органов внутренних дел Российской Федерации. Кроме того, изучена опубликованная практика Верховного Суда Российской Федерации, судебных инстанций стран СНГ, статистические показатели работы органов предварительного расследования Российской Федерации и иных стран СНГ. В ходе подготовки диссертационного исследования использовались результаты эмпирических исследований по проблемам, имеющим отношение к теме диссертации, полученные иными авторами.
Научная новизна исследования определяется сравнительно-правовым характером исследования, позволившим сформулировать ряд новых выводов о тенденциях развития уголовно-процессуального законодательства на постсоветском пространстве. Автор предлагает понятие обнаружения признаков
преступления, выявил уголовно-процессуальные формы обнаружения признаков преступления и сформулировал их понятие. Сравнительно-правовое исследование позволило выявить теоретические и практические проблемы применения законодательства и внести предложения о его совершенствовании.
Научная новизна диссертационного исследования нашла отражение в основных положениях, выносимых на защиту:
1. Вывод о том, что нормы уголовно-процессуального права стран СНГ и Балтии, регламентирующие порядок, формы, полномочия субъектов обнаружения признаков преступления во многом сформировались под влиянием советского уголовно-процессуального законодательства. Они имеют не только много общих черт, но и существенные отличия.
2. В уголовно-процессуальных законах постсоветских стран законодатель активно использует понятие «обнаружение признаков преступления». При этом ни один закон не содержит определения этой категории. Более того, законодатель придает разное значение обнаружению признаков преступления: а) как повод к возбуждению уголовного дела или началу уголовного процесса; б) цель неотложных следственных действий; в) обязанность государственных органов и должностных лиц; г) деятельность государственных органов и должностных лиц; д) результат деятельности государственных органов и должностных лиц.
3. Авторское понимание обнаружения признаков преступления как деятельности государственных органов и должностных лиц, под которой следует понимать отыскание в известном событии элементов состава преступления (преимущественно объективной стороны) и принятие решений о возбуждении уголовного дела (начале уголовного преследования, уголовного процесса) или о вменении лицу совершение новых преступлений.
4. Уголовно-процессуальная форма обнаружения признаков преступления - это регламентированная уголовно-процессуальным правом система и структура уголовно-процессуальных институтов и правил, процедура и по-
следовательность действий, условия, способы и сроки их совершения в досудебных и судебных стадиях уголовного процесса, а также порядок принятия и оформления решений о начале уголовного процесса, в том числе путем возбуждения уголовного дела, а также привлечения лица в качестве обвиняемого.
Вывод о том, что обнаружение признаков преступления в постсоветских странах осуществляется в форме рассмотрения заявлений (сообщений) о преступлении; непосредственного обнаружения признаков преступления; в ускоренной, упрощенной форме. Первые две формы - характерны для всех стран постсоветского пространства; третья форма присутствует в законодательстве отдельных стран СНГ и Балтии.
Перечень процессуальных средств обнаружения признаков преступления в стадии возбуждения уголовного дела позволяет постсоветские страны разделить на 4 группы. Первая группа представлена странами, где законодатель допускает минимальное число процессуальных и следственных действий в стадии возбуждения уголовного дела. Во второй группе, - УПК допускает производство дополнительных следственных и процессуальных действий, не характерных для советского уголовного процесса (обыск, выемка, арест корреспонденции и снятие информации с каналов связи). К третьей группе относятся государства, в которых законодатель помимо следственных и процессуальных действий в стадии возбуждения уголовного дела допускает применение мер процессуального принуждения. В четвертой группе стран не существуют ограничения производства следственных и процессуальных действия, поскольку законодатель отказался от стадии возбуждения уголовного дела.
Непосредственное обнаружение признаков преступления как процессуальная форма обнаружения признаков преступления претерпела существенные изменения после упразднения единого процессуального законодательства. Законодатель стран СНГ и Балтии демонстрирует разные подходы правового регулирования данной процессуальной формы. Часть стран отка-
залась от термина «непосредственное» в названии процессуальной формы, что, полагаем, соответствует терминологическому пониманию. Другая часть стран не только сохранила название формы, но раскрыла способы непосредственного обнаружения признаков преступления. Законодатель третьих стран вообще прямо не упоминает об этой форме обнаружения признаков преступления.
8. Правовое регулирование использование результатов оперативно-розыскной деятельности в постсоветских странах развивалось в двух направлениях: во-первых, во всех странах были приняты специальные законы об оперативно-розыскной деятельности, во-вторых, в уголовно-процессуальном законодательстве появились нормы, определяющие порядок и условия использования результатов оперативно-розыскной деятельности. Таким образом, современный законодатель существенно интегрировал уголовно-процессуальную и оперативно-розыскную деятельность в сфере уголовного судопроизводства.
9. Вывод о том, что упразднение единого процессуального законода
тельства и принятие постсоветскими странами новых УПК в целом не раз
решило проблему о необходимости возбуждение уголовных дел в случаях
выявления органом расследования новых преступлений в ходе предвари
тельного расследования. Законодателю следует вообще отказаться от инсти
тута возбуждения уголовных дел в отношении определенного лица, признав,
что уголовное дело всегда возбуждается исключительно по факту обнаруже
ния признаков преступления.
10. Совокупность предложений о внесении изменений и дополнений в
уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что выводы исследования формируют новый взгляд на тенденции уголовно-процессуального законодательства постсоветских стран в части обнаружения признаков преступления, развивают понятийный аппарат. Положения, сформулированные в диссертации, могут послужить основой для конструктивной
научной дискуссии и дальнейшего исследования уголовно-процессуального законодательства стран постсоветского пространства.
Практическая значимость результатов исследования определяется возможностью использования обоснованных и сформулированных выводов и рекомендаций по проблемам обнаружения признаков преступления: при совершенствовании уголовно-процессуального законодательства, подготовке ведомственных нормативных правовых актов; в практической деятельности органов предварительного расследования, прокуроров, судей; в учебном процессе высших учебных юридических заведений, а также в научной работе.
Апробация результатов исследования. Представленная к защите диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре предварительного расследования Московского университета МВД России. Ее основные положения, выводы и рекомендации были доложены и обсуждены на Всероссийской межведомственной научно-практической конференции «Актуальные проблемы совершенствования уголовно-процессуального законодательства России в современных условиях» (г. Тула, 2008); на научно-практической конференции «Вопросы совершенствования правоохранительной деятельности органов внутренних дел» (Москва, 2008).
Основные положения диссертации опубликованы в 3 научных статьях.
Результаты исследования нашли применение в учебном процессе при преподавании дисциплин «Уголовный процесс», «Дознание в органах внутренних дел) в Московском университете МВД России, в Московском гуманитарном университете, а также внедрены в правоприменительную деятельность Главного следственного управления при ГУВД г. Москвы, органов прокуратуры Украины.
Структура и объем диссертации обусловлена объектом, предметом, целью и задачами исследования и включает в себя введение, три главы, состоящие из 9 параграфов, заключение, библиографию и приложения.
Уголовно-процессуальные формы обнаружения признаков преступления
Процессуальная форма относится к числу фундаментальных категорий науки уголовного процесса. Нельзя сказать, что вопрос об уголовно-процессуальной форме относится к числу проблем, наименее разработанных в науке уголовного процесса. В семидесятых годах прошлого века вышел ряд работ, специально посвященных процессуальной форме. Научное освещение этого аспекта продолжалось и в более поздние времена. Во всех этих и многих других работах рассматривалась уголовно-процессуальная форма применительно к уголовному судопроизводству в целом, как форма реализации норм материального (уголовного) права. В этой связи предпринимались попытки сформулировать определение этой категории.
Например: уголовно-процессуальная форма - это регламентированная уголовно-процессуальным правом система и структура уголовно-процессуальных институтов и правил, процедура и последовательность стадий уголовного процесса, условия, способы и сроки совершения процессуальных действий, непосредственно или косвенно связанных с собиранием и исследованием доказательств на предварительном следствии и в судебном разбирательстве, их закреплением в правовых актах, а также порядок принятия и оформления решений по отдельным вопросам и по делу в целом1.
Есть мнение, что уголовно-процессуальная форма — это порядок и условия совершения отдельных процессуальных действий и их совокупности, официального закрепления их хода и результатов, установленных законом". Или не только порядок совершения процессуальных действий, но и складывающиеся в процессе этой деятельности уголовно-процессуальные отношения между участниками .
Процессуальным формам тех или иных отдельных институтов уголовного процесса внимание со стороны научной общественности уделялось несколько меньше. Например, процессуальные формы обнаружения признаков преступления затрагивались в работах В.В.Аксенова, В.Н.Григорьева, Н.Е.Павлова.
По мнению В.Н.Григорьева, в советском уголовно-процессуальном законодательстве существовало три процессуальные формы обнаружения пре ступлений: 1) рассмотрение заявлений и сообщений о преступлениях; 2) непосредственное обнаружение признаков преступления; 3) протокольная форма досудебной подготовки материалов .
Однако были и иные точки зрения на количество процессуальных форм обнаружения признаков преступления. В частности, Н.Е.Павлов утверждал, что протокольная форма досудебной подготовки материалов является разновидностью первой формы - рассмотрения заявлений и сообщений о преступлениях, поскольку они имеют один и тот же предмет исследования - заявление, сообщение о преступлении. Обеим формам также присущи одинаково важные и обязательные элементы: принятие информации о преступлении и ее разрешение. Они осуществляются до возбуждения уголовного дела, причем одинаковыми способами. В связи с этим считает правильней говорить о двух формах обнаружения преступлений: 1) рассмотрение заявлений, сообщений о преступлении (включая явку с повинной), а также статей и писем, опубликованных в печати; 2) непосредственное обнаружение признаков преступления".
Полагаем, вряд ли возможно согласиться с утверждением об игнорировании третьей формы обнаружения преступлений. Н.Е.Павлов прав, когда утверждает о существовании одинаковых элементов, присущих первой и третьей формам (принятие информации о преступлении и ее разрешение), а также о едином предмете исследования. Однако не принимает во внимание отличие в субъектах (по протокольной форме досудебной подготовки материалов производство осуществлялось исключительно органами дознания). Кроме того, эта форма имела своей целью не только установление факта (события) преступления, но и установление лица, его совершившего, а также всех других обстоятельств, необходимых для рассмотрения дела в суде (спо соб, мотив, последствия преступления и т.д.). Тогда как при рассмотрении заявлений и сообщений о преступлении, а также при непосредственном обнаружении признаков преступления такие задачи не стояли.
В основе классификации процессуальных форм лежит совокупность однородных процедурных требований, предъявляемых к профессиональным участникам уголовного процесса и направленных на достижение определенного материально-правового результата - обнаружить преступление.
Реформы уголовно-процессуального законодательства в странах СНГ и Балтии изменили некогда существовавший единый порядок обнаружения признаков преступления в стадии возбуждения уголовного дела.
В УПК Российской Федерации и УПК других стран СНГ, а также Балтии совокупность таких требований, как показывает исследование, не совпадает.
Российский законодатель еще до принятия УПК РФ практически отказался от третьей процессуальной формы обнаружения признаков преступления - протокольной формы досудебной подготовки материалов. Действующий уголовно-процессуальный закон Российской Федерации прямо не упоминает и второю форму — непосредственное обнаружение признаков преступления. Единственно практически без изменения законодатель оставил первую форму обнаружения признаков преступления - рассмотрение сообщения о преступлении. При этом предусмотрел единую процедуру рассмотрения всех сообщений о преступлении (ст. 144 УПК РФ). Исходя из этого может сложиться представление о существовании одной, единственной формы обнаружения признаков преступления.
В большинстве иных стран СНГ законодатель также отказался от третьей формы обнаружения признаков преступления — протокольной формы досудебной подготовки материалов. Однако в отличие от Российской Федерации законодатели этих стран не стали переименовывать вторую форму. В большинстве УПК эта форма по-прежнему называется непосредственное обнаружение признаков преступления.
Вместе с тем в некоторых странах СНГ законодатель сохранил преемственность процессуального законодательства, предусмотрев еще одну процедуру обнаружения признаков преступления. Общими чертами такая процедура напоминает советскую протокольную форму досудебной подготовки материалов, при этом наименование этой формы может быть различным.
Например, в УПК Республики Беларусь этот институт именуется «Ускоренное производство» (гл. 47 УПК). Законодатель Азербайджана - «упрощенное досудебное производство по явным преступлениям, не представляющим большой общественной опасности» (гл. 39 УПК).
«Ускоренность» и «упрощенность» часто используется законодателем при обозначении этих форм. «Ускоренность» проявляется в более сокращенных сроках производства. Например, в Белоруссии этот срок составляет 10 суток, в Азербайджане — 7 суток. «Упрощенность» же проявляется, во-первых, в применении упрощенных процессуальных действий (отобрание объяснений, истребование документов и т.п.), во-вторых, не применении мер пресечения, в-третьих, не применяются меры обеспечения гражданского иска и конфискации имущества и т.п.
Кроме того, эта форма обнаружения признаков преступления объединяет в себе черты, присущие для стадии возбуждения уголовного дела (познавательные действия, срок производства, окончательные решения) и стадии предварительного расследования (полное овладение предметом доказывания).
Иногда эту форму называют протокольной формой дознания, объясняя тем, что производство осуществляется исключительно органом дознания.
Уголовно-процессуальные средства обнаружения признаков преступления при рассмотрении заявлений и сообщений
Советское уголовно-процессуальное законодательство ограничивало процессуальные полномочия государственных органов и должностных лиц при проверке заявлений и сообщений о преступлении возможностью истребовать необходимые материалы и получать объяснения (например, ч. 3 ст. 109 УПК РСФСР, ст. 90 УПК УзССР, ст. 93 УПК Молдавской ССР). При этом законодатель не давал характеристику этим мерам, лишь оговаривал, что они не могут быть увязаны с производством следственных действий. Также в УПК союзных республик не оговаривался порядок получения объяснений и истребования материалов, а также степень и объем их «необходимости».
Изучение и обобщение правоприменительной практики (материалов уголовных дел, материалов об отказе в возбуждении уголовных дел) показало, что независимо от места дислокации органа или должностного лица, полномочного осуществлять проверку заявлений (сообщений о преступлении) порядок и форма получения объяснений существенных отличий не имело.
Как правило, объяснения отбирались от заявителя и от тех лиц, которые фигурировали в заявлении (сообщении), а также тех, кто, по мнению правоохранительных органов, мог осветить те или иные обстоятельства дела. Круг таких лиц мог варьироваться и зависел как от вида преступления, так и от обстоятельств, изложенных в заявлении (сообщении). В большинстве случаев объяснения записывались на формализованных бланках, специально разработанных и размноженных типографским способом. В перечень обязательных реквизитов таких бланков составляли сведения о должностном лице, получающем объяснение, его должность и наименование органа; о лице, дающем объяснение (традиционные установочные данные).
Относительно «необходимых материалов», как отмечалось исследователями, единого образца, порядка их истребования, а также критерия, характеризующего степень необходимости и достаточности таких материалов, не существовало. По всей видимости, конкретизация формы и содержания, а также процедура истребования регулировалась подзаконными нормативными правовыми актами, в частности приказами, инструкциями, указаниями того или иного ведомства, в которое структурно входили органы, осуществлявшие уголовно-процессуальную деятельность.
Например, в Российской Федерации федеральные органы налоговой полиции как орган дознания (п. 8 ст. 117 УПК РСФСР) проверяя заявления (сообщения) о преступлениях, отнесенных законом к их ведению, руководствовались положениями приказа «О порядке передачи материалов о нарушениях законодательства о налогах и сборах, содержащих признаки преступления, в федеральные органы налоговой полиции»,1. В частности, в перечень «необходимых материалов» для принятия решения по заявлению (сообщению), в котором усматривались признаки преступления, предусмотренного ст. 198 УК РФ (Уклонение гражданина от уплаты налога) были включены: 1) акт выездной налоговой проверки1 (если она проводилась); 2) возражения по акту (при их наличии); 3) копия принятого по акту решения; 4) при обжаловании принятого решения - копии жалоб, копии ответов на жалобы, а при наличии судебного разбирательства - копии судебных решений (определений); 5) документы, содержащие сведения о том, в каком порядке и в какие сроки налогоплательщик должен был представить налоговому органу декларацию о доходах; 6) копия декларации о доходах, а также документы и расчеты, на основании которых сделан вывод о включении налогоплательщиком в декларацию о доходах заведомо ложных сведений; 7) справка о том, за какие отчетные периоды, по каким видам налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды выявлены факты неуплаты физическим лицом (с разбивкой сумм доначисленных налогов или страховых взносов по периодам платежей и с указанием их выражения в количестве минимальных размеров оплаты труда), а в случае погашения налогоплательщиком недоимки по налогам, уплаты пени, налоговых санкций по выявленным в ходе проверки фактам налоговых правонарушений - справка об уплаченных суммах.
Если в заявлении усматривались признаки преступления, предусмотренного ст. 199 УК РФ (Уклонение от уплаты налогов с организаций), то дополнительно к вышеуказанным в п.п. 1-3 материалам необходимо было прилогать: 4) подлинники или заверенные копии бухгалтерских документов, отчетов, деклараций, иных документов, подтверждающих факты неуплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды; 5) копии приказов о назначении на должность лиц, ответственных за финансово - хозяйственную деятельность налогоплательщика в проверяемый период, и материалов о привлечении их к административной ответственности (если привлекались); 6) объяснения должностных лиц налогоплательщика - организации по фактам налоговых правонарушений, выявленных в ходе проверки (при отсутствии письменных возражений по акту выездной налоговой проверки); 7) справка о том, за какие отчетные периоды, по каким видам налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организаций выявлены факты неуплаты (с разбивкой сумм доначисленных налогов или страховых взносов по периодам платежей и с указанием их выражения в количестве минимальных размеров оплаты труда), а в случае погашения налогоплательщиком недоимки по налогам, уплаты пени, налоговых санкций по выявленным в ходе проверки фактам налоговых правонарушений - справка об уплаченных суммах.
Кроме того, к акту выездной налоговой проверки прилагались копии заключений экспертов (в случае проведения экспертизы), протоколов опроса свидетелей, осмотра (обследования) производственных, складских и торговых и иных помещений, используемых налогоплательщиком для извлечения дохода либо связанных с содержанием объектов налогообложения, протоколов, составленных при производстве иных действий по осуществлению налогового контроля (в случае производства соответствующих действий), а также другие материалы, имеющие значение для подтверждения отраженных в акте фактов налоговых правонарушений.
Или, например, решая вопрос о возбуждении уголовного дела по экологическим преступлениям органы прокуратуры требовали, чтобы к сообщению о преступлении прилагались материалы, содержащие следующие документы: 1) сопроводительное письмо, подписанное руководством органа, направляющего материалы, с изложением конкретных нарушений природоохранительного и санитарного, законодательства, повлекших вредные последствия, размера причиненного ущерба, причин, по которым требуется вмешательство прокуратуры;
2) протокол по факту нарушения природоохранительного законодательства, который должен содержать сведения: а) полное описание места события, границ и зон загрязнения, причин, способствовавших его совершению, вредных последствий допущенного нарушения; б) название закона, ведомственных инструкций, положений и других нормативных актов, нарушенных должностным лицом; в) фамилию, имя, отчество, занимаемую должность лиц, действие или бездействие которых привели к нарушению;
3) заключение специалистов, которое должно содержать характеристику установленного нарушения, размер ущерба, его обоснование, причины и условия, способствовавшие наступлению этого события, наличие причинной связи между допущенным нарушением и наступившими последствиями загрязнения окружающей среды, заболеванием и отравлением людей. Кто конкретно явился виновником события, суть допущенного нарушения закона и ведомственных нормативных актов;
4) документы, подтверждающие нарушение требований органов государственного экологического контроля (протоколы ранее проведенных проверок, предписания, документы о применении административно мер воздействия, результаты анализа лабораторных исследований воды, воздуха, почв, фотографии (если таковые имелись), постановления о приостановлении или прекращении работ, эксплуатации объекта, сведения о принятых органами экологического контроля мерах по возмещению вреда, причиненного экологическим правонарушением, подтвержденные соответствующим документом.
Сущность непосредственного обнаружения признаков преступления
Ранее отмечалось, что законодатель стран СНГ и Балтии не предлагает определения обнаружению признаков преступления. В уголовно-процессуальных законах также не раскрывается понятие «непосредственное обнаружение признаков преступления». Хотя понять, что значит обнаружить признаки преступления непосредственно, имеет первостепенное значение.
В советский период времени законодатель употреблял словосочетание «непосредственное обнаружение признаков преступления» в значении повода к возбуждению уголовного дела (например, п. 6 ч. 1 ст. 108 УПК РСФСР). При этом в УПК союзных республик, как уже ранее было сказано, не раскрывалось понятие повода к возбуждению уголовного дела, а только перечислялись. Напомним, что кроме непосредственного обнаружения признаков преступления поводами к возбуждению уголовного дела являлись: 1) заявления и письма граждан; 2) сообщения профсоюзных и комсомольских организаций, народных дружин по охране общественного порядка, товарищеских судов и других общественных организаций; 3) сообщения предприятий, учреждений, организаций и должностных лиц; 4) статьи, заметки и письма, опубликованные в печати; 5) явка с повинной.
В Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. рассматриваемый повод именовался непосредственным усмотрением. А.А.Квачевский, раскрывая его содержание, писал, что «для начала следствия по собственному усмотрению требуется, чтобы следователь застигнул преступление, то есть сам напал не него, а не был только извещен о нем1. В последующем в ст. 15 Инструкции об организации и действий местных судов также отмечалось, что возбуждение уголовного дела по непосредственному усмотрению происходит в тех случаях, когда суду, в лице хотя бы одного из своих членов, пришлось наблюдать нарушение законов".
В УПК РСФСР 1922 и 1923 гг. повод к возбуждению уголовного дела в виде непосредственного усмотрения органов дознания, следователя и суда был сохранен.
Оценивая редакции этого повода В.М.Савицкий писал, что формулировка, изложенная в УПК I960 г., более удачная, поскольку «усмотрение» -крайне субъективная мера правовой обязанности. Предписание закона решить вопрос о возбуждении уголовного дела при обнаружении признаков преступления заранее определяет исход решения, и оценочный момент сводит к минимуму3.
С приведенными суждениями следует согласиться. Вместе с тем новая формулировка данного повода в уголовно-процессуальном законе не привела к его единообразному пониманию. Непосредственное обнаружение признаков преступления стали понимать не только как непосредственное наблюдение преступного деяния, но и как любые другие способы обнаружения признаков преступления - в ходе административной, оперативно-розыскной или уголовно-процессуальной деятельности.
В период действия советского законодательства в науке уголовного процесса предпринимались попытки выявить сущность непосредственного обнаружения признаков преступления. Пожалуй, наибольший вклад в понимание этого повода к возбуждению уголовного дела внес В.Н.Григорьев. В одной из своих работ он писал, что непосредственное обнаружение признаков преступления может выглядеть по-разному. В одних случаях работники милиции являются очевидцами преступления, в других — признаки преступления обнаруживаются в результате получения объяснений в связи с каким-либо происшествием, осмотром места происшествия, в ходе профилактической деятельности органов милиции и т. д. Было бы неточным, отмечается в статье, - отождествлять внешнее выражение непосредственного обнаружения признаков преступления как повод к возбуждению уголовного дела с внешним выражением какого-либо одного из этих случаев4. Хотя в литературе можно было встретить мнение, что непосредственное обнаружение признаков преступления «предполагает наблюдение и восприятие общественно опасного деяния» .
Как показывает практика, наблюдение общественно опасного деяния должностными лицами правоохранительных органов имело место лишь в 16,5% случаев возбуждения уголовных дел. Основную долю (53,7%) составили такие случаи непосредственного обнаружения признаков преступления, в которых общественно опасное деяние вообще не могло наблюдаться, поскольку преступление складывалось из неоднократных административных правонарушений (ст.ст. 198, 1982, 209, 211 УК РСФСР). Существование подобных случаев исключает признание акта наблюдения общественно опасного деяния в качестве формы выражения непосредственного обнаружения признаков преступления как повода к возбуждению уголовного дела6.
В.Н.Григорьев предлагает различать непосредственное обнаружение признаков преступления как направленную на обнаружение преступления деятельность правоохранительных органов и как повод, представляющий определенный этап в этой деятельности. С наступлением такого этапа должны связываться те же правовые последствия, что и с появлением других поводов7.
В более поздней своей работе В.Н.Григорьев уточнял, что непосредственное обнаружение признаков преступления это деятельность, которая может быть подразделена на несколько этапов: 1) получение информации, побуждающей должностных лиц заинтересоваться каким-либо событием как противоправным; 2) проверка этой информации; 3) принятие решения по результатам проверки8.
Высказывались иные мнения о сущности непосредственного обнаружения признаков преступления. Например, Н.Е.Павлов считает, что происходит подмена деятельности по обнаружению преступлений вообще, мер (в том числе оперативно-розыскных), принимаемых с целью обнаружения уголовно-наказуемых деяний, результатами этой деятельности, которая осуществляется вне рамок уголовного процесса. Эта деятельность должна быть закончена, как только обнаруживаются признаки преступления, ибо возникают иные правоотношения - уголовно-процессуальные9. Этот вывод следовал в том числе и из положений УПК, где для непосредственного обнаружения признаков преступления как повода к возбуждению уголовного дела советский законодатель не предусматривал института проверки, в отличие от заявлений и сообщений о преступлении. Тем самым законодатель предельно ясно показывал, что в случае обнаружения признаков преступления, не зависимо от того непосредственно они обнаружены или опосредованно, например в заявлении, орган дознания, следователь, прокурор обязаны были немедленно возбудить уголовное дело, то есть в определенном смысле закончить процесс обнаружения признаков преступления. Формулировка п.6 ч.І ст. 108 УПК РСФСР 1960 года и других союзных республик порождавшая на протяжении многих лет споры о сущности данного повода к возбуждению уголовного дела, претерпела изменения в современных уголовно-процессуальных законах. В частности, законодатель Российской Федерации отказался от употребления такого повода к возбуждению уголовного дела. Хотя разработчики Модельного УПК для стран СНГ предлагали законодателям независимых государств сохранить его в качестве повода для возбуждения уголовного дела, но несколько с измененной редакцией (ст. 220).
В соответствии со ст. 220 Модельного УПК поводами к возбуждению уголовного дела являются: 1) сообщения о преступлениях, направленные органу дознания, дознавателю, следователю, прокурору, в суд гражданами, должностными лицами, организациями; 2) сообщения о преступлениях, исходящие от средств массовой информации; 3) обнаружение сведений о преступлении, материальных следов и последствий преступления сотрудником органа дознания, следователем, прокурором, судом, судьей.
Как видно редакция последнего повода не содержит термина «непосредственное». Полагаем, что прежняя редакция рассматриваемого повода вряд ли можно было считать логически безупречной. Причина состояла в терминологической небрежности. Предложенное расширительное толкование такого повода к возбуждению уголовного дела, как непосредственное обнаружение признаков преступления, не соответствует значению термина «непосредственный». Последний означает «прямо следующий из чего-нибудь, прямо вытекающий из чего-нибудь, без посредствующих звеньев, участников»10. Следовательно, непосредственное обнаружение - это когда кто-либо видит, слышит, непосредственно наблюдает обстоятельства совершения преступления или его материальные признаки.
Обнаружение признаков преступления в ходе предварительного расследования
Термин «предварительное расследование» в отечественной уголовно-процессуальной науке и советском законодательстве воспринимался неоднозначно.
На состоявшейся в 1960 г. научной сессии Всесоюзного института юридических наук, посвященной новому союзному уголовному и уголовно-процессуальному законодательству, с удовлетворением было встречено то, что Основы уголовного судопроизводства не употребляют термин «предварительное расследование»35. А между тем исключение из текста закона этого термина, по мнению ученых того времени, не было связано с изменениями в судопроизводстве и не вызывалось никакой необходимостью. В результате закон не выиграл, а проиграл .
В дореволюционной России, где дознание было деятельностью непроцессуальной, законодательство не знала термина «предварительное расследование», так как все, что происходило до суда, исчерпывалось понятием «предварительное следствие». После Октябрьской революции акты дознания стали иметь процессуальное значение так же, как и действия следователя, появились дела, расследование которых проводилось не следователем, а органами дознания или и органами дознания, и следователем. Это вызывало необходимость в термине, который объединял бы деятельность как органов дознания, так и следователя, т. е. вообще всю деятельность по уголовному делу до поступления в суд. И такой термин был найден: «предварительное расследование». В первые же месяцы существования Советского государства 19 декабря 1917 г. была принята Инструкция НКЮ о революционном трибунале, которая объявляла об учреждении следственных комиссий для произ-водства предварительного расследования (п. «е» ст. 3) . Декрет Совета Народных Комиссаров о революционном трибунале от 28 января 1918 г. также говорил об учреждении следственной комиссии для производства предварительного расследования (п. «а» ст. 4) .
Найденный таким образом термин вошел в ст. 7 Положения о судоустройстве БССР от 30 марта 1923 г.39 и в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924 г., где в ст. 7 было сказано: «Предварительное расследование преступлений производится под надзором прокуратуры. Органами, производящими предварительное расследование преступлений, являются органы дознания, следователи и иные должностные лица, коим это предоставлено общесоюзными законами и законами союзных республик40.
Поскольку в ст. 8 Основ сообщалось уже о предварительном следствии, то значит, что закон не смешивал эти два понятия, а употреблял их в разных смыслах. Это подтверждает и примечание 2 к ст. 20 Положения о военных трибуналах, где говорилось, что при совершении военнослужащим преступления вне части «общие органы дознания впредь до вступления в дело надлежащего органа дознания производят, в случае необходимости, предварительное расследование дела»41.
В уголовно-процессуальных кодексах 20-х и 30-х годов по этому вопросу не было единства. Одна группа кодексов, наиболее старых, принятых до 1929 г., — УПК БССР 1923 г., УССР 1927 г., Туркменской ССР 1928 г. — пользовалась только терминами «дознание» и «предварительное следствие» и не знала выражения «предварительное расследование».
Другая группа—УПК РСФСР 1923 г., Азербайджанской ССР 1923 г. и Армянской ССР 1934 г. — употребляла все три понятия. Принятые до 1929 г. кодексы РСФСР и Азербайджанской ССР первоначально не знали термина «предварительное расследование», это понятие внесено в УПК РСФСР в 1929 г.42, а в УПК Азербайджанской ССР — в 1934 г.43. Третья группа кодексов, принятых в период с 1929 по 1935 г.,— УПК Узбекской ССР 1929 г., Туркменской ССР 1932 г., Таджикской ССР 1935 г., а также Временные правила производства предварительного расследования по уголовным делам Грузинской ССР, заменившие соответствующие разделы УПК Грузинской ССР, — применяла только термин «предварительное расследование», не упоминая о «дознании» и «предварительном следствии». Особенно ярко деление кодексов на группы выявляется на примере УПК Туркменской ССР, так как принятый в 1928 г. кодекс этой республики относится к первой группе, а принятый в 1932 г. — к третьей.
Появление термина «предварительное расследование» иногда связывают с имевшей место в начале 30-х годов тенденцией «упрощения» процесса, когда стиралось различие между дознанием и предварительным следствием и эти оба института заменялись одним — предварительным расследованием. Однако такое мнение неправильно. Понятие «предварительное расследование» возникло и было принято нашим законодательством задолго до попыток «упрощения» процесса. Кроме того, сущность упрощения состояла не в самом употреблении понятия «предварительное расследование», а в том, что, вводя это понятие, составители кодексов исключили из них понятия «дознание» и «предварительное следствие», упустив из виду то обстоятельство, что эти понятия неравнозначны.
Если признать, что термин «предварительное расследование» обозначает часть процесса от возбуждения уголовного дела до направления его в суд, то, несомненно, это нужное и полезное понятие не может быть заменено, как это предлагал М. А. Чельцов44, принятым в немецком уголовном процессе термином «предварительное производство» (Vorverfahren). Понятие «предварительное расследование» удобнее и лучше, чем описательное обозначение соответствующей части процесса, использованное в названии второго раздела УПК РСФСР, где говорилось: «возбуждение уголовного дела, дознание и предварительное следствие». Рожденный вместе с Советским государством термин «предварительное расследование» точнее отражает и значение этой части уголовного процесса, и сущность совершаемой в это время деятельности, заключающейся в производстве расследования.
Исходя из такого понимания, в теории уголовного процесса было сформулировано понятие предварительного расследования. Например, предварительное расследование - это основанная на законе и проводимая под надзором прокурора сложная, многообразная деятельность следователя и органов дознания по собиранию и закреплению доказательств, всестороннему исследованию всех обстоятельств дела в целях обнаружения и полного раскрытия преступлений, изобличения виновных и привлечения их к уголовной ответственности, принятия мер по предупреждению и пресечению преступлений, выяснения и устранения причин и условий, способствующих совершению преступлений, а также применения необходимых мер, обеспечивающих возмещение причиненного преступлением материального ущерба45.
Современные определения практически не изменились. В частности, предварительное расследование - деятельность органов дознания, дознавателя, следователя, прокурора по собиранию, проверке и оценке доказательств, на основе которых устанавливаются имеющие значение для дела обстоятельства, изобличается и привлекается в качестве обвиняемого лицо, совершившее преступление, принимаются меры по выявлению обстоятельств, способствовавших совершению преступлений, принимаются меры по возмещению ущерба, нанесенного преступлением46.
Некоторые авторы предварительное расследование рассматривают через призму стадийности уголовного процесса. Например, предварительное расследование это стадия уголовного процесса, являющаяся основной формой досудебного производства, в ходе которой компетентные государственные органы и должностные лица осуществляют деятельность, направленную на разрешение стоящих перед данным этапом уголовного судопроизводства задач47. Законодатель Украины вторую стадию уголовного процесса именует не предварительным, а досудебным расследованием, в ходе которой, в соответствии с уголовно-процессуальным законом, осуществляется деятельность специально уполномоченных лиц органов дознания и досудебного следствия по всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств уголовного дела с целью полного и быстрого раскрытия преступлений (общественно опасных деяний), изобличения виновных, принятия мер к предупреждению и прекращению преступлений и обеспечению возмещения причиненного преступлением ущерба и возможной конфискации имущества48.
Надо заметить, что в уголовно-процессуальных законах не всех стран СНГ и Балтии употребляется термин «предварительное расследование». Кроме Российской Федерации его содержат УПК Республики Азербайджан (ст. 7.0.22, 217, 219 и др.), Республики Армения (ст. 188), Республики Беларусь (раздел VIII, глава 22), Республики Грузия (раздел 6), Республики Казахстан (п. 16 ст. 7), Республики Туркменистан (ст. 549), Республики Эстония (ст. 29, 104, 105 и др.). При этом значение этого понятия не всегда совпадает. Если в Российской Федерации, Республике Азербайджан, Республике Беларусь, Республике Туркменистан предварительное расследование объединяет процессуальные формы установления обстоятельств преступления: дознание и предварительное следствие49, то Республике Грузия, Армения, Эстония, Казахстан предварительное расследование имеет только одну форму - предварительное следствие. О дознании в этих странах говорится как о вспомогательном институте, предназначение которого в короткий период времени (7 -10 суток) создать условия для эффективного предварительного следствия, например, путем производства неотложных следственных действий.
