Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические и прикладные проблемы правового статуса личности в сфере уголовного судопроизводства 18
1.1. Гарантии прав и свобод личности и допустимость их ограничения В сфере уголовного судопроизводства 18
1.2. Правовое положение личности, подвергнутой процессуальному принуждению 39
Глава 2. Правовые и гуманитарные проблемы применения уголовно-процессуального принуждения 58
2.1. Общие условия, система и механизм применения пгоцессуально-принудительных средств 58
2.2. Стандарты и правила ограничения прав и свобод личности 77
Глава 3. Особенности применения уголовно-процессуального принуждения в отношении некоторых субъектов уголовного процесса 93
3.1. Особенности применения уголовно-процессуального принуждения к несовершеннолетним 93
3.2. Дифференциация уголовно-процессуального принуждения к субъектам,
Обладающим правом иммунитета 102
3.3. Уголовно-процессуальное принуждение, применяемое к иностранцам и лицам без гражданства 121
Глава 4. Уголовно-процессуальное принуждение и собирание доказательств при раскрытии и расследовании преступлений 133
4.1. Принудительное производство следственных действий: основания и механизм их применения 133
4.2. Нарушение прав человека и гражданина как основание для признания доказательств недопустимыми 159
Глава 5. Уголовно-процессуальное принуждение как способ обеспечения надлежащего поведения участников уголовного процесса 188
5.1. Проблемы превентивного ограничения прав и свобод участников уголовного пюцесса 188
5.2. Проблемы повышения эффективности уголовно-процессуальных санкций 221
Заключение 241
Приложение 247
Библиография 271
- Гарантии прав и свобод личности и допустимость их ограничения В сфере уголовного судопроизводства
- Общие условия, система и механизм применения пгоцессуально-принудительных средств
- Особенности применения уголовно-процессуального принуждения к несовершеннолетним
- Принудительное производство следственных действий: основания и механизм их применения
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Проводимая в Республике Казахстан судебно-правовая реформа создает юридические предпосылки для экономических преобразований, интеграции государства в мировое сообщество, обеспечения надежных гарантий прав, свобод и законных интересов граждан. 12 февраля 1994 года Президентом Республики Казахстан Н. А. Назарбаевым утверждена Государственная программа правовой реформы. Значительное место отведено реформированию уголовно-процессуального законодательства, применение норм которого существенно влияет на реализацию конституционных прав и свобод человека и гражданина. Принятая 30 августа 1995 года новая Конституция РК определила президентскую форму правления и соответствующую систему государственного устройства, утверждает высшими ценностями человека, его жизнь, права и свободы.
При применении уголовно-процессуального принуждения закон допускает в целях решения задач уголовного судопроизводства ограничение в известных пределах конституционных прав и свобод.
Уголовно-процессуальный кодекс во многих частных случаях предусматривает основания, условия, порядок и пределы изменения уголовно-процессуальной правосубъектности. Действующим законом регламентированы общие нормы, препятствующие произвольным действиям со стороны органов предварительного следствия и дознания.
В 1996 году прокурорами по Республике Казахстан внесено 4803 представления по вопросам нарушения законов в деятельности органов предварительного следствия и дознания. Вследствие 6450 сотрудников названных органов (около 6 процентов) наказаны в дисциплинарном порядке, в том числе за незаконное и необоснованное ограничение прав участников процесса при применении мер процессуального принуждения.
В повседневную практику вошли нарушения конституционных прав граждан. При задержаниях, арестах проявляются необъективность, бездушие, легковесный и безответственный подход к судьбам людей. В 1996 году прокурорами освобождено из ИВС 9,6 тысяч лиц, из них 1053 — за неподтверждением подозрения в совершении преступления. Освобождено из-под стражи 4164 человека, в том числе 245 граждан по реабилитирующим основаниям, судами оправдано 85 подсудимых1.
В связи с обретением Республикой Казахстан статуса субъекта международного права, признанием приоритета ратифицированных РК международных договоров перед внутренними законами (пункт 3 статьи 4 Конституции РК) актуальна проблема трансформации в национальное уголовно-процессуальное законодательство иных принципиальных положений в сфере регулирования процессуального принуждения, отраженных в документах ГА ООН, других актах международных организаций. Национальный УПК РК также должен учитывать рекомендации модельного УПК, одобренного Межпарламентской Ассамблеей государств СНГ , подтверждая приверженность Казахстана идее разработки всеобъемлющих типовых кодексов на региональном и субрегиональном уровнях3.
Статьей 3 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка от 17 декабря 1979 года определен принцип применения силы: «Должностные лица по поддержанию правопорядка могут применять силу только в случае крайней необходимости и в той мере, в какой это требуется для выполнения их обязанностей».
См.: Шуткин С. И. Усилить правозащитную функцию органов прокуратуры // Закон и время. 1997. № 1. С. 16-17.
См.: Проект Уголовно-процессуального кодекса РФ: за и против // Российская юстиция. 1997. № 8. С. 16-17.
См.: Сборник стандартов и норм ООН в области предупреждения преступности и уголовного правосудия. Нью-Йорк: ООН, 1992. С. 35.
Сравнительно-правовой анализ также предполагает необходимость творческого развития в уголовно-процессуальном законодательстве Республики Казахстан содержания принципа 21 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, 1988 года. Данный принцип гласит, что запрещается злоупотреблять положением задержанного или находящегося в заключении лица с целью принуждения его к признанию, какому-либо изобличению самого себя или даче показаний против любого другого лица; ни одно задержанное лицо не должно подвергаться во время допроса насилию, угрозам или таким методам дознания, которые нарушают его способность принимать решения или выносить суждения.
В правоприменительной деятельности на стадии предварительного расследования высок латентный уровень применения силы к подозреваемым, обвиняемым, нередко сопровождаемый злоупотреблениями психологического и физического характера. Насилие, как правило, применяется к социально неблагополучной и юридически незащищенной группе вовлеченных в уголовно-процессуальные отношения граждан. При этом насилие оправдывается установленными законом целями — быстрым и полным раскрытием преступления, изобличением виновных, защитой прав и законных интересов потерпевших. Подобная практика обосновывается также исключительностью ситуации, когда из-за повышенной профессиональной перегрузки, формализованной оценки результатов деятельности единственно эффективным способом выявления причастности лица к преступлению являются его признательные показания.
Злоупотребления физическими и психологическими формами насилия над личностью при осуществлении полномочий органами дознания и предварительного расследования приводят к усугублению конфронтации между властью и гражданами, в критических ситуациях — к открытому противодействию.
Проблема неправомерного насилия в уголовном судопроизводстве свойственна органам уголовного преследования многих государств. Об этом красноречиво свидетельствует принятие Генеральной Ассамблеей ОНН ряда международно-правовых документов, относящихся к процедуре принуждения. Документы представлены Сводом принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, 1988 года, Минимальными стандартными правилами обращения с заключенными 1957 и 1977 гг., Кодексом поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка 1979 года, Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года и другие.
В то же время уголовно-процессуальный закон не дает определения незаконных мер в развернутом виде. В практической деятельности органов, осуществляющих уголовное преследование, в редких случаях может наступить уголовная ответственность должностных лиц даже за прямое физическое насилие над личностью подозреваемого, обвиняемого.
Безусловно, обращение к средствам уголовно-процессуального принуждения продиктовано объективными обстоятельствами. Но в каждом случае его применения необходима аксиологическая и деонтологическая обоснованность принятого решения и совершаемого действия. Гражданин, подвергаемый государственному принуждения в сфере уголовного судопроизводства должен осознавать свою обязанность следовать установленному законом предписанию или принуждению и насколько оно соответствует нравственным устоям. В то же время должностное лицо, прибегающее к средствам принуждения, должно понимать необходимость и нравственную обоснованность подобного воздействия, не только юридическую, но и моральную правоту своих действий4
См.: Москалькова Т. Н. Этика уголовно- процессуального доказывания. М., 1996. С. 35-36.
Изложенные доводы свидетельствуют об актуальности, теоретическом и прикладном значении диссертации.
Объект и предмет исследования.
Объектом исследования является деятельность органов предварительного расследования Республики Казахстан по применению уголовно-процессуального принуждения, возникающие при этом проблемные ситуации. В предмет исследования входят все носители информации, фиксирующие и регламентирующие данный вид деятельности (законы, акты международных организаций, ведомственные нормативно-правовые акты, материалы судебно-следственной практики).
Цель и задачи исследования.
Основной целью диссертационного исследования является разработка теоретических и прикладных проблем уголовно-процессуального принуждения в стадии предварительного расследования, оптимизация средств процессуального принуждения в условиях реформирования правовой системы Республики Казахстан, разработка и обоснование предложений по совершенствованию института досудебного принудительного производства.
Для достижения цели необходимо решение следующих задач:
определение аксиологической и деонтологической сущности уголовно-процессуального принуждения в контексте соотношения целей и средств их достижения в уголовном судопроизводстве Республики Казахстан;
оптимизация публичных и диспозитивных начал в сфере уголовно-процессуального принуждения;
выявление критериев правомерности и форм воздействия на поведение субъектов уголовно-процессуальных отношений в стадии предварительного расследования;
теоретическое обоснование условий и оснований обращения к средствам процессуального принуждения органами уголовного преследования;
разработка предельно допустимого диапазона ограничения уголовно-процессуальной правосубъектности;
исследование системы гарантий прав личности в сфере принудительно-правовых отношений;
развитие принципа экономии уголовно-процессуального принуждения применительно к стадии предварительного расследования;
систематизация причин и условий, способствующих злоупотреблению должностными лицами формами насилия в стадии предварительного расследования;
обоснование необходимости введения института общественного и судебного контроля над ограничением основных конституционных прав и свобод граждан в досудебном производстве;
экстраполяция рекомендаций международно-правовых актов в области процессуального принуждения во внутреннее национальное законодательство Республики Казахстан.
Методология и методика исследования
В основу методологии исследования положены категории диалектики и основанные на них общие и частные методы познания объективной действительности. Теоретическую базу составили труды по уголовному, уголовно-процессуальному праву, философии, социологии, криминалистике, оперативно-розыскной деятельности, иных областей научного знания, в которых рассматривались вопросы эффективности уголовно-процессуального принуждения.
Нормативная основа диссертации представлена Конституцией Республики Казахстан, уголовным, уголовно-процессуальным законодательством
РК, нормативными постановления Пленума Верховного Суда РК, ведомственными подзаконными актами органов уголовного преследования РК по вопросам предварительного расследования (приказы, указания, инструкции Генерального прокурора РК, МВД РК и др.)
В исследовании использованы научные методы: сравнительного правоведения, исторический, системно-логического анализа, конкретно-социологический, статистический, включенного наблюдения.
Эмпирической базой диссертационного исследования явились материалы 920 выборочно изученных по специальной программе уголовных дел; результаты интервьюирования 600 сотрудников органов предварительного следствия и дознания ГСК, МВД РК; статистические данные формы 1-Е о следственной работе; аналитические таблицы о состоянии преступности, следственной работе и прокурорском надзоре по РК за 1992-1997 годы; представления и обзоры органов прокуратуры; ведомственные обобщения судебно-следственной практики. Диссертант самостоятельно осуществил исследование по теме НИР Карагандинской ВШ ГСК РК «Уголовно-процессуальное принуждение: проблемы допустимости и пределы правоограни-чений» (позиции 9 раздела 1 плана НИР-95, 3 раздела 1 плана НИР-97).
В процессе исследования темы автор участвовал в составлении таблицы замечаний по предложениям министерств и ведомств РК к проекту УПК РК, подготовленному Рабочей группой Министерства юстиции РК, им изучена опубликованная следственная и судебная практика. Использован личный опыт работы соискателя в органах предварительного следствия.
Таким образом, теоретические выводы, законодательные предложения и практические рекомендации обоснованы достаточным, необходимым и достоверным фактологическим материалом, определяющим репрезентативность полученных результатов.
Научная новизна исследования
Институт уголовно-процессуального принуждения исследовался в трудах многих ученых-процессуалистов (Ветрова Г. Н., Гуляев А. П., Гут-кин И. М., Давыдов П. М., Даныпина Л. И., Еникеев 3. Д., Зинатуллин 3. 3., Ивлиев Г. Н., Корнуков В. М., Кудин Ф. М., Коврига 3. Ф., Ларин А. М., Лившиц Ю. Д., Люблинский П. И., Михайлов В. А., Савицкий В. М., Сергеев А. И., Смирнов В. В., Строгович М. С, Фойницкий И. Я., Франк Л. В., Чувилев А. А., Щерба С. П., Элькинд П. С, Якимов П. П. и другие) с позиции эффективности его норм и практики их применения.
Между тем сравнительно недавно в работах Петрухина И. Л. и Мос-кальковой Т. Н. стали освещаться аксиологические аспекты процессуально-принудительного регулирования.5
Между тем проблема аксиологического исследования процессуального принуждения комплексно не изучалась применительно к стадии предварительного расследования. Кроме того, научная новизна диссертации подтверждается отсутствием в научном обращении деонтологического подхода к изучению уголовно-процессуального принуждения.6
Научная новизна диссертации состоит в разрешении автором ряда фундаментальных теоретических и прикладных проблем уголовно-процессуального принуждения в стадии предварительного расследования, ранее не подвергавшихся самостоятельному изучению с аксиологических и деонто-логических позиций либо недостаточно исследованных, либо требующих
См.: Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. М., 1985; Он же. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. М., 1989; Москалькова Т. Н. Этика уголовно-процессуального доказывания. М., 1996.
См.: Латинский А. И. Особенности аксиологического и деонтологического подходов к изучению права // Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. М., 1996. С. 17-18.
11 доктринального толкования в условиях становления уголовно-процессуального права Республики Казахстан.
Основные положения, выносимые на защиту:
Аксиологическое содержание института процессуального принуждения состоит в социальной значимости средств и способов борьбы с преступностью. В ходе применения мер уголовно-процессуального принуждения социальная ценность процессуально-принудительных средств проявляется в законности, обоснованности и этической допустимости обращения к ним для решения задач уголовного судопроизводства. Социальную ценность института процессуального принуждения следует рассматривать в совокупности характеризующих его сторон, свойств, среди которых первостепенное значение имеют процессуальная форма применения принудительных мер, строго регламентирующая объем и пределы допустимого публичного принуждения, а также система гарантий прав и свобод человека и гражданина.
Деонтологический аспект уголовно-процессуального принуждения проявляется в совокупности этических норм и принципов поведения должностных лиц органов уголовного преследования в стадии предварительного расследования, которые должны устанавливать кодифицированную меру правового императива.
Правоограничительный характер мер процессуального принуждения обуславливает создание оптимальной системы гарантий прав личности, позволяющей органам предварительного расследования обращаться к принудительному воздействию в случаях крайней уголовно-процессуальной необходимости, когда иные приемы и способы не достигли целей — установления истины и обеспечения надлежащего поведения субъектов уголовно-процессуальных от-
ношений. Система гарантий прав гражданина и человека включает следующие элементы: нормативная урегулированность принципов и общих условий применения принуждения; мотивировка принимаемых органами уголовного преследования решений; право на судебную защиту прав, свобод и законных интересов подвергаемого принуждению лица; ведомственный процессуальный контроль, прокурорский и судебный надзор; меры ответственности за незаконное и необоснованное процессуальное принуждение.
Применение мер процессуального принуждения в стадии предварительного расследования не должно монопольно контролироваться прокурорским надзором. В соответствии со статьями 13, 16 Конституции РК целесообразно возродить в РК систему судебного контроля и распространить ее не только на заключение под стражу в качестве меры пресечения, но и на все иные меры процессуального принуждения, существенно ограничивающее конституционные права и свободы гражданина и человека.
Одной из эффективных мер предупреждения злоупотреблений со стороны должностных лиц в стадии предварительного расследования может явиться введение общественного контроля за порядком исполнения мер процессуального принуждения, связанных с временным ограничением свободы. Тем самым в национальном законодательстве Республики Казахстан будет реализован принцип 29 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме.
Охрана прав и свобод личности в сфере процессуального принуждения предполагает экстраполяцию норм института защиты в уголовном судопроизводстве из стадии предварительного расследования в стадию возбуждения уголовного дела. Право на профессиональную юридическую помощь и защиту существует на любой
стадии уголовного судопроизводства. Презюмируется возникновение права на защиту у подвергаемого уголовному преследованию и процессуальному принуждению с момента зарождения уголовно-процессуальных отношений. В этой связи п. 8 статьи 21 УПК Казахской ССР в редакции Закона РК от 13 июня 1997 года означает, что возбуждение уголовного преследования государственными органами против конкретного лица предполагает для него возможность обратиться к помощи защитника. Необходимо положительно решить вопрос о допуске защитника и до возбуждения уголовного дела при получении от лица изобличающих его показаний, уточнить случаи обязательного участия защитника в стадии возбуждения уголовного дела, включить в закон норму об отказе от услуг защитника в его присутствии при подтверждении данного юридического факта отдельным протоколом.
В установленные законом предельные сроки содержания обвиняемых под стражей в качестве меры пресечения должны включаться как время досудебного ограничения свободы, так и время прохождения уголовного дела в судебных стадиях уголовного процесса. В этой связи целесообразно отказаться от института возвращения уголовных дел на дополнительное расследование из судебных инстанций, заменив его обязательными и срочными поручениями суда (судьи) о дополнительных мерах по собиранию доказательств. По аналогии со сроками ареста при ознакомлении обвиняемого и его защитника с материалами оконченного составлением обвинительного заключения уголовного дела возможно предусмотреть также приостановление сроков предварительного расследования. В отношении специальных субъектов уголовно-процессуальных отношений, обладающих ограниченной правосубъектностью, необходима глубокая дифференциация процессуальной формы при-
нудительно-правового воздействия. Уголовно-процессуальное принуждение к несовершеннолетним, наделенным правом иммунитета, иностранцам и лицам без гражданства необходимо привести в соответствие с общепризнанными международно-правовыми актами и Конституцией Республики Казахстан. 9. Уголовно-процессуальные санкции следует рассматривать как вид процессуального принуждения в форме неблагоприятных правовых последствий неисполнения либо ненадлежащего исполнения диспозиций уголовно-процессуальных норм, основания, условия и порядок наступления которых регламентируется уголовно-процессуальным законом. Возможно ускорить и рационализировать процедуру наложения штрафа на субъектов уголовно-процессуальных отношений в стадии предварительного расследования, расширить сферу его применения.
Теоретическое и практическое значение исследования заключается в том, что теоретические выводы, законодательные предложения и практические рекомендации разрешают ряд проблем уголовно-процессуального принуждения в стадии предварительного расследования с аксиологических и деонтологических позиций, существенно развивают теорию уголовно-процессуального права Республики Казахстан, определяют стратегию дальнейшего совершенствования уголовно-процессуального законодательства страны, избравшей путь построения демократического, светского, правового и социального государства.
В диссертации предпринята попытка теоретического обоснования стандартов, правил и механизма ограничения правосубъектности граждан РК при применении уголовно-процессуального принуждения, исследуются его гуманитарно-правовые последствия. Соискателем рассматриваются особенности процессуально-принудительного воздействия в отношении неко-
торых участников процесса, разрабатываются аксиологические и деонтоло-гические проблемы принуждения при раскрытии и расследовании преступлений, обеспечении надлежащего поведения участников процесса.
Предложения соискателя могут быть использованы в законотворческом процессе Республики Казахстан, при разработке проектов нормативных постановлений Пленума Верховного Суда РК, подзаконных актов органов, осуществляющих функции уголовного преследования и защиты в стадии предварительного расследования.
Результаты диссертационного исследования использованы при разработке проекта УПК РК (1996-1997 гг.), в частности, норм института уголовно-процессуального принуждения и связанных с ним положений общей и особенной частей законопроекта.
Сформулированные выводы и предложения могут найти отражение при подготовке учебных и практических пособий, методических рекомендаций, преподавании уголовно-процессуального права в юридических вузах республики.
Апробация и внедрение в практику результатов исследования
Основные теоретические выводы, практические рекомендации и предложения изложены автором в монографии, 6 учебных и научно-практических пособиях и 42 научных статьях. Научные работы получили позитивную оценку казахстанской юридической общественности, прошли апробацию на 4 международных научных конференциях: «Реформа уголовно-исполнительной системы в Казахстане» (Алматы, 16-20 мая 1993 г.), «Проблемы борьбы с организованной преступностью и коррупцией» (Алматы, 17-18 октября 1995 г.), «Реформа судебной системы в Республике Казахстан и государствах Центральной Азии» (Алматы, 16-17 апреля 1996 г.), «Законотворческий процесс в Республике Казахстан: состояние и проблемы» (Алматы, 27-28 марта 1997 г.) и 12 республиканских, региональных и межвузов-
16 ских научно-теоретических, научно-практических конференциях (1986-1997 гг.). Объем опубликованных работ составляет свыше 44 п. л.
Основные положения исследования нашли прямое или косвенное отражение:
в концепции проекта Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан;
в проекте Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан, в разработке которого диссертант принимал участие в составе Рабочей группы, созданной при Министерстве юстиции республики Правительством РК;
в Законе Республики Казахстан от 13 июня 1997 года «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан» в части, относящейся к пункту 8 ст. 21, ст. 67-1,116, ч. 2 ст. 422,423 УПК Казахской ССР;
в экспертных заключениях диссертанта по предложениям и замечаниям, поступившим в Рабочую группу по разработке проекта УПК РК из министерств и ведомств (протоколы заседания группы № № 1-6 за февраль-июль 1996 года, таблица замечаний и предложений министерств и ведомств РК по проекту УПК РК).
Материалы диссертации получили внедрение на выездных заседаниях Рабочей группы по разработке проекта УПК РК в Казахском Государственном юридическом университете, Институте Комитета национальной безопасности РК, Алматинской высшей следственной школе ГСК РК, Карагандинской ВШ ГСК РК, Казахском НИИ судебных экспертиз, на Коллегии ГСК РК и республиканском семинаре следователей (май-июнь 1996 года), на семинаре-совещании председателей областных судов и начальников областных управлений юстиции РК (27 июля 1996 года.), в научных отчетах кафедры уголовного процесса Карагандинской ВШ ГСК РК (1987-1997 гг.);
в учебно-методическом комплексе к курсу «Уголовно-процессуальное право» по темам, связанным с вопросами уголовно-процессуального принуждения; при чтении лекций и ведении иных занятий со слушателями Карагандинской ВШ ГСК РК (1986-1997 гг.); на лекциях курсов повышения квалификации следователей при Государственном следственном комитете РК, начальников городских, районных и линейных отделов (управлений) внутренних дел РК при Карагандинской ВШ ГСК РК; на областных совещаниях практических работников органов предварительного следствия и дознания; на занятиях с адъюнктами и соискателями КВШ ГСК РК.
Структура диссертации определена целью и задачами исследования, архитектоникой и логикой изложения проблем. Диссертация состоит из введения, 5 глав, заключения, приложения и библиографии.
Гарантии прав и свобод личности и допустимость их ограничения В сфере уголовного судопроизводства
В теории уголовного процесса вопросам гарантий прав личности всегда уделялось пристальное внимание. Опубликован ряд работ, в которых поставлены и разработаны многие проблемы, связанные с обеспечением предоставленных личности в уголовном судопроизводстве прав. Они касаются понятия гарантий, их сущности, содержания, соотношения гарантий личности и гарантий правосудия, их классификации. Такое внимание ученых-процессуалистов не случайно. Оно обусловлено прежде всего тем, что проблема гарантий прав личности всецело зависит от реализации конституционных норм о высшей ценности любого государства в отраслевом законодательстве и практике его применения, от надежности и преемственности средств и способов решения задач уголовного судопроизводства в частности.
Диапазон прав и свобод человека и гражданина в сфере уголовного судопроизводства определяет фасад правового, демократического, светского и социального государства. Для претворения в действительность провозглашенных прав необходима система гарантий. В юридической литературе принято выделять следующие основные виды гарантий: экономические, политические, идеологические, организационные и юридические. Составной частью последних и являются уголовно-процессуальные гарантии. Теоретическая и практическая значимость проблем гарантий в уголовном судопроизводстве определяется тем, что правоприменительная деятельность органов предварительного расследования служит основанием, а ее совершенствование — конечной целью теоретических положений. В то же время исследование проблем гарантий ориентирует, направляет судебно-следст-венную практику.
Исследование вопроса о гарантиях прав личности, как правило, связывалось с основным участником уголовно-процессуальных отношений — обвиняемым. В юридической литературе обосновывалась необходимость расширения научного подхода, поскольку "проблема личности касается всех участников уголовного процесса, лично заинтересованных в исходе дела, защищающих в уголовном судопроизводстве свои права и интересы".9 Права и свободы личности в максимальной степени подвержены ограничению именно в сфере уголовного процессуального принуждения, особенно в стадии предварительного расследования. Кроме того, круг подвергаемых принуждению граждан включает, помимо обвиняемого, свидетелей, потерпевших, специалистов, третьих лиц. Правоограничительный характер мер проследования. цессуального принуждения позволяет ставить вопрос о создании наиболее благоприятной для личности системы уголовно-процессуальных гарантий, допускающей органам предварительного расследования обращаться к принудительному воздействию только в случаях крайней необходимости, когда иные приемы и способы не достигли цели.
Среди ученых-процессуалистов по вопросу о содержании понятия "уголовно-процессуальные гарантии" существуют по меньшей мере четыре устоявшиеся позиции, свидетельствующие об эволюции дефиниции. Одни из них абсолютизируют гарантии правосудия10, другие — гарантии личности11. Очевидно, что данные позиции расходятся с основополагающими категориями диалектики, приводят к неправомерному противопоставлению гарантий личности и гарантий правосудия, создают непреодолимый барьер между находящимися в диалектическом единстве понятиями.
Сторонники иного взгляда видят соотношение данных гарантий в их полном единстве и взаимосвязи и полагают, что гарантии личности и га-рантии правосудия образуют единую категорию . Представляется, что названными авторами не предпринимается анализ вопроса о соотношении упомянутых гарантий. Подобное понимание сущности гарантий значительно упрощает фактическое, реально существующее в правоприменительной деятельности органов предварительного расследования состояние проблемы. Единство дефиниций может быть достигнуто, но при этом лишается смысла отправление правосудия, постулаты теории доказательств, задача изобличения виновного.
Наконец некоторые процессуалисты рассматривают соотношение гарантий прав личности и гарантий правосудия, принимая во внимание нали-чиє между ними конфликтных ситуаций и расхождений . В данной конструкции взаимосвязь гарантий рассматривается в рамках концепции конфликтов в уголовном судопроизводстве и дает основания для утверждения доминирующего в этой сфере столкновения различных по направленности интересов.
На наш взгляд, вопрос о соотношении гарантий правосудия и личности имеет не только теоретическое, но прежде всего серьезное прикладное значение. Как один из элементов правовой системы государства он рельефно отражает состояние развития уголовно-процессуального законодательства, смещение акцентов либо на интересы правосудия, либо на интересы личности. С учетом приведенных аргументов соотношение гарантий в сфере уголовного процесса определяется диалектическим единством и противоположностью задач органов уголовного преследования по установлению истины в уголовном деле и охране прав, свобод каждого участника уголовно-процессуальных отношений.
Общие условия, система и механизм применения пгоцессуально-принудительных средств
В последние годы внимание ученых-процессуалистов все более привлекает проблема принуждения. Появился ряд исследований, где вопросы принудительного достижения целей и задач уголовного судопроизводства раскрываются прежде всего с позиций, гарантирующих осуществление государственных интересов74. И это правомерно, ибо функциональная роль мер процессуального принуждения тесно связана с неотвратимостью наказания. "Важно, чтобы ни одно раскрытое преступление не оставалось безна-казанным" . Принуждение служит эффективным инструментом упорядочения общественных отношений, и его существование обусловлено правовым, нормативным характером этих отношений.
Вопросы тактики и специфики применения мер процессуального принуждения с достаточной полнотой освещены в уголовно-процессуальной литературе. Поэтому следующей ступенью разработки проблем института процессуального принуждения является переход от исследования целевого предназначения к изучению инструментальной ценности. То есть речь идет о соотношении целей и средств, посредством которых они могут быть достигнуты, о средствах, отвечающих требованиям правовой системы совре-менного государства. Эти направления представлены в некоторых работах . Для более глубокого понимания сущности уголовно-процессуального принуждения следует уяснить исходные положения, касающиеся понятия принуждения в широком смысле, соотношения принуждения и свободы личности, принуждения и ответственности.
Подавляющее большинство авторов , давая определение принуждению, обеспеченному силой государственного аппарата, принимают за основу то, которое было высказано Б. Т. Базылевым . Государственное принуждение рассматривается как физическое или психическое воздействие путем причинения личных, материальных и моральных ограничений в целях подчинения требованиям государства. Нетрудно заметить, что в этом определении в качестве главной цели принуждения выступили исключительно государственные интересы. Представляется, что данное определение недостаточно полно выражает сущность принуждения, поскольку в тени остается его праворегулирующий характер. Государственное принуждение следует рассматривать как один из методов регулирования общественных отношений. Такое понимание сущности принуждения позволяет выделить в нем наиболее характерное, основное качество, соединяющее в себе как целевое, так и инструментальное предназначение принудительных мер. Под целевым предназначением понимается совокупность задач, решаемых при помощи государственного принуждения. Инструментальное преддазначе-ние принуждения обусловливает выбор и оперирование специфическими средствами и способами в целях достижения имеющихся задач.
В процессуальной литературе некоторые авторы осуществили несколько иной подход к определению понятия принуждения. Так, В. М. Кор-нуков считает, что уголовно-процессуальное принуждение представляет собой совокупность предусмотренных уголовно-процессуальным законом мер принудительного воздействия, призванных обеспечить исполнение обязанностей участниками процесса и надлежащее выполнение задач уголовного судопроизводства Аналогичная трактовка понятия принуждения в уголовном судопроизводстве нашла поддержку у других авторов. 3. Д. Еникеев определяет меры уголовно-процессуального принуждения через дефиницию "средства государственного принуждения" , обусловливая в свою очередь государственное принуждение подчинением личности предписаниям государства \ На наш взгляд, поиск сущностных черт процессуального принуждения в однородных с ним дефинициях, таких как "совокупность мер", "совокупность средств", вряд ли является плодотворным. Он не обеспечивает глубокого проникновения в сущность процессуального принуждения.
Заслуживает поддержки предложенное 3. Ф. Ковригой определение уголовно-процессуального принуждения прежде всего как метода государственного воздействия, проявляющегося в уголовно-процессуальных средствах, направленных на осуществление задач уголовного судопроизводства По нашему мнению, при всех условиях, позволяющих отнести это определение к числу наиболее удачных, оно только бы выиграло, если принять его с некоторыми поправками и уточнениями. Если же сводить принуждение, его функциональную роль к оказанию одного лить воздействия на тех или иных участников уголовного процесса, то тем самым мы значительно ограничим сферу его применения, причем искусственно, что не соответствует реальной действительности. Поэтому принуждение, объективно обусловленное социально-экономическими отношениями, кроме задачи оказания психического или физического воздействия, служит целям общего упорядочения складывающихся отношений, их регулирования в интересах всех граждан общества и каждого в отдельности.
Учитывая изложенное, под уголовно-процессуальным принуждением следует понимать метод регулирования, выражающийся в закрепленных нормами закона специфических способах воздействия на участников уголовно-процессуальных отношений, направленный на беспрепятственное достижение целей уголовного судопроизводства: защиту человека, общества и государства от преступлений и защиту физических и юридических лиц от злоупотреблений органов уголовного преследования.
Особенности применения уголовно-процессуального принуждения к несовершеннолетним
В Республике Казахстан в 1992-1996 гг. удельный вес преступлений несовершеннолетних в структуре преступности в среднем составлял около 10 %127.
Проблемы производства по делам о преступлениях несовершеннолетних привлекали и привлекают внимание многих ученых-процессуалистов. По данной теме опубликован обширный перечень литературных источников, освещающих различные аспекты деятельности органов предварительного следствия. Вопросам применения в отношении данной категории участников уголовного процесса мер пресечения специально посвя-щена работа В. Т. Очередина и В. В. Смирнова .
Между тем аксиологические и деонтологические аспекты применения принудительно-процессуальных средств к названному специальному субъекту уголовно-процессуальных отношений исследованы недостаточно.
С принятием 13 июня 1997 года Закона РК «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК» дифференцированы органы предварительного следствия, на которые возлагается расследование уголовных дел в отношении несовершеннолетних. Персональный признак подследственности, к сожалению, не доминирует над предметным (родовым) и расследование в отношении несовершеннолетних производится тем органом предварительного следствия, к чьей подследственности относится совершенное преступление (МВД, КНБ). Отсутствие функции предварительного следствия у органов налоговой, военной полиции, таможни привело к возложению несвойственных задач на МВД и КНБ131.
Принятые в 1985 г. на 96-м пленарном заседании ООН "Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних" (Пекинские правила) направлены на обеспечение благополучия несовершеннолетних, сокращение вмешательства со стороны закона и эффективного, справедливого и гуманного обращения с подрост-ками, находящимися в конфликте с законом
Статья 7.1 Правил называет основные процессуальные гарантии прав несовершеннолетних: презумпция невиновности, право быть поставленным в известность о предъявленном обвинении, право на отказ давать показания, право иметь адвоката, право на присутствие родителей или опекуна, право на очную ставку со свидетелями и их перекрестный допрос и право на апелляцию в вышестоящую инстанцию, которые должны действовать на всех стадиях уголовного судопроизводства. В комментарии к данной статье отмечается, что названные гарантии являются существенными элементами справедливого и беспристрастного суда и признаны на международном уровне.
Применительно к мерам уголовно-процессуального принуждения Пекинские правила рекомендуют следующие нормы. При задержании несовершеннолетнего ее или его родители или опекун немедленно ставятся в известность о таком задержании, а в случае невозможности такого немедленного уведомления, родители или опекун ставятся в известность позднее в кратчайшие возможные сроки (ст. 10.1). Компетентный орган незамедлительно рассматривает вопрос о его освобождении (ст. 10.2). Контакты между органами правопорядка и несовершеннолетним правонарушителем осуществляются таким образом, чтобы уважать правовой статус несовершеннолетнего и избегать причинения ему или ей ущерба, с должным учетом обстоятельств дела (ст. 10.3). В комментарии к ст. 10.3 подчеркивается, что выражение "избегать причинения ущерба" относится к грубым формам словесного обращения, физическому насилию, осуждению окружающих, к призыву к полицейским властям причинять наименьший ущерб несовершеннолетним, избегать любого дополнительного или излишнего ущерба, особенно при первоначальном контакте несовершеннолетнего с органами правопорядка.
Ст. 13 регулирует вопросы содержания несовершеннолетних под стражей до суда. Данный вид процессуального принуждения применяется в качестве крайней меры и в течение кратчайшего периода времени (ст. 13.1). Арест по возможности заменяется другими мерами (постоянный надзор, активная воспитательная работа или помещение в семью, или воспитательное заведение, или дом) (ст. 13.2). Несовершеннолетние должны содержаться под стражей отдельно от взрослых (ст. 13.4).
De lege lata, de lege ferenda позволяет убедиться в том, что основные рекомендации Пекинских правил по мерам охраны и защиты прав несовершеннолетних обвиняемых (подозреваемых) в ходе принуждения реализованы во внутреннем национальном законодательстве Республики Казахстан. В уголовно-процессуальном законе также нашли адекватное отражение положения п. 2 статьи 40 Конвенции о правах ребенка 1989 года
Принудительное производство следственных действий: основания и механизм их применения
В уголовно-процессуальный закон РК необходимо ввести самостоятельную главу — "Принудительное производство процессуальных действий".
В ней возможно оговорить юридические и фактические основания принудительного производства процессуальных действий. Принудительное производство процессуальных действий должно осуществляться только тем органом, в производстве которого находится дело, либо по письменному поручению данного органа. Преследуемая при этом цель состоит в обеспечении надлежащих условий для получения доказательств. Обязательным элементом рассматриваемой ситуации является противодействие законному и обоснованному решению о проведении того или иного процессуального действия. Формы противодействия проявляются в прямых и косвенных деяниях, реально препятствующих производству законных и обоснованных процессуальных действий следователем, дознавателем. Представляется индифферентным круг субъектов, от которых исходит противодействие расследованию: ими могут быть любые участники уголовно-процессуальных отношений, а также причастные к ним лица. Принудительное производство процессуальных действий осуществляется на основании решения суда или с санкции прокурора.
Законопроектом можно установить механизм принудительного производства процессуальных действий. Он предполагает предварительное, обязательное и официальное предупреждение противодействующего лица в устной или письменной форме. В случае, когда предупреждение не привело к ожидаемому результату, следователь, дознаватель вправе прибегнуть к мерам уголовно-процессуального принуждения. Круг данных мер может быть самым широким, с обращением к психологическим и физическим способам воздействия, и зависит от степени их способствования началу процессуального действия и нормальному ходу его производства. При этом следователь, дознаватель могут принять дополнительные меры организационно-правового характера, направленные на привлечение участников к тому или иному процессуальному действию, на обязательность их присутствия в ходе его проведения.
Одной из гарантий обеспечения прав и свобод граждан в принудительном производстве станет прокурорский надзор за деятельностью органов предварительного расследования и дознания. Вместе с тем очевидно, что судебный контроль не должен ограничиваться случаями рассмотрения уголовных дел самими судами. Тем более что п. 2 ст. 13 Конституции РК гарантирует каждому право на судебную защиту своих прав и свобод.
Получение санкции прокурора согласно необходимо для принудительного проведения органом уголовного преследования следующих процессуальных действий: 1) осмотра и обыска жилища, а также производства там других процессуальных действий; 2) освидетельствования человека, получения образцов для сравнительного (экспертного исследования), кроме освидетельствования, изъятия образцов у взятых под стражу подозреваемого и обвиняемого; 3) выемки; 4) наложения ареста на имущество; 5) наложения ареста на корреспонденцию; 6) перехвата сообщений; 7) прослушивания и записи телефонных и других переговоров; 8) эксгумации трупа человека; 9) иных процессуальных действий, связанных с извлечением информации, заведомо содержащей государственные секреты или коммерческую тайну либо конфиденциальные сведения личного характера, включая данные о деловых операциях, состоянии банковских счетов, об уплате налогов.
Толкование последнего пункта позволяет утверждать, что следователь, дознаватель могут оперировать не только следственными действиями. Арсенал их возможностей включает ряд других действий, обеспечивающих собирание доказательств и устранение препятствий на пути к этому (истребование предметов и документов, их изъятие и др.).
В судебно-следственной практике нередко возникали коллизии, когда расходились законные интересы органов уголовного преследования и хозяйствующих субъектов, когда последние под разными предлогами уклонялись от предоставления сведений, составляющих коммерческую тайну, и требовали предъявления постановления о возбуждении уголовного дела. Но оно не могло быть возбуждено по той причине, что в силу противодействия невозможно было получить фактические данные, необходимые для приня-тая соответствующего решения .
