Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общая характеристика института частного обвинения в уголовном процессе: история и теоретические основы 13
1.1. История развития частного обвинения в России 13
1.2. Частное обвинение в зарубежных правовых системах 33
1.3. Сущность частного обвинения в современном уголовном процессе России 47
1.4. Исковая природа частного обвинения 59
Глава 2. Теоретические и нормативные основы доказывания по делам частного обвинения 68
2.1. Теоретические основы доказывания по делам частного обвинения 68
2.2. Предмет доказывания по делам частного обвинения 86
2.3. Нормативные основы доказывания по делам частного обвинения: особенности и проблемы 95
2.4. Пути совершенствования правового регулирования доказывания по делам частного обвинения .132
Глава 3. Особенности доказывания по делам о преступлениях частного обвинения в случае их возбуждения, расследования и рассмотрения в публичном порядке 143
3.1. Проблемы определения вида уголовного преследования по делам о преступлениях частного обвинения 143
3.2. Проблемы доказывания на стадиях возбуждения, расследования и рассмотрения дел о преступлениях частного обвинения в публичном порядке: ошибки практики 156
3.3. Пути совершенствования нормативной регламентации и практики доказывания по делам о преступлениях частного обвинения в случае их возбуждения, расследования и рассмотрения в публичном порядке 177
Заключение 195
Список использованных источников и литературы 204
- Частное обвинение в зарубежных правовых системах
- Исковая природа частного обвинения
- Предмет доказывания по делам частного обвинения
- Проблемы доказывания на стадиях возбуждения, расследования и рассмотрения дел о преступлениях частного обвинения в публичном порядке: ошибки практики
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Частное обвинение, как старейшая форма организации процесса, позволяющая наилучшим образом учитывать личные интересы граждан, пострадавших от преступных посягательств, «дает правовое удовлетворение естественному чувству обиды потерпевшего вследствие содеянного против него преступления». В советское время порядок производства по делам рассматриваемой категории не отражал истинной сущности данного института, общепризнанным стало отношение к частному обвинению лишь как к условному термину, обозначающему определенные особенности судопроизводства. Однако в современном законодательстве частное обвинение снова стало пониматься не только как особый порядок производства по определенной категории дел, но и как самостоятельная процессуальная деятельность потерпевшего, направленная на доказывание виновности лица, совершившего преступление (как это было на протяжении веков до революции 1917 г.). Это обстоятельство требует научного анализа частного обвинения как с позиций его исторической обусловленности, так и с точки зрения перспектив развития уголовного судопроизводства.
Частное обвинение – это не только отражение закономерного, на наш взгляд, стремления к дифференциации форм осуществления правосудия по уголовным делам, но и наиболее яркое воплощение его состязательных начал. Указанный институт максимально обеспечивает равенство прав сторон, ибо государство в делах частного обвинения представлено только судом, выступающим в качестве действительно независимого от сторон арбитра. Частно-исковая природа дел рассматриваемой категории позволяет по иному подходить к пониманию таких ключевых категорий доказательственного права, как доказывание, собирание доказательств, понятие доказательства, роль в процессе доказывания сторон и суда. Однако нормативное регулирование порядка доказывания по делам частного обвинения страдает пробельностью и противоречивостью, а среди процессуалистов нет единого мнения о том, каким образом дифференциация уголовно-процессуальной формы влияет на осуществление доказывания.
Несмотря на то, что в настоящий момент к преступлениям частного обвинения относятся только два состава (ч.1 ст.115 и ч.1 ст.116 УК), в литературе последних лет активно обсуждается вопрос о перечне дел рассматриваемой категории и высказываются обоснованные, на наш взгляд, предложения о его расширении, что свидетельствует об актуальности настоящего исследования и о возможной перспективе развития института частного обвинения.
Интерес к доказыванию по делам рассматриваемой категории обусловлен также и тем, что они занимают значительное место в работе мировых судей России. В 2008-2011 г.г. их доля составила 23,5%. При этом произошедшая в 2011 г. декриминализация клеветы и оскорбления не могла значительно повлиять на количество дел частного обвинения, т.к. большинство из них (около 92,5%) составляют дела о преступлениях, предусмотренных ч.1 ст.115 и ч.1 ст.116 УК. При этом отсутствие единого подхода к пониманию специфики дел частного обвинения отражается на формировании судебной практики, имеющей в различных регионах Российской Федерации значительные отличия.
Указанные обстоятельства, обусловливающие необходимость теоретического осмысления проблем, возникающих в практике доказывания по делам о преступлениях частного обвинения, определили выбор темы научного исследования и свидетельствуют о высокой степени ее актуальности.
Степень разработанности темы исследования. Особенности доказывания по делам частного обвинения не получили самостоятельного исследования, хотя научная база, необходимая для разработки данной темы, весьма обширна. Вопросы общей теории доказательств глубоко разработаны в трудах советских и российских правоведов (А.С. Александрова, В.С. Балакшина, Р.С. Белкина, Е.А. Доля, Н.В. Жогина, К.Б. Калиновского, В.А. Лазаревой, П.А. Лупинской, Ю.К. Орлова, Н.Н. Полянского, В.М. Савицкого, А.В. Смирнова, М.С. Строговича, Ф.Н. Фаткуллина, М.А. Чельцова, С.А. Шейфера и др.). История, сущность частного обвинения и порядок производства по делам рассматриваемой категории исследовались как в трудах ученых дореволюционного периода (С.В. Познышева, Н.Н. Розина, В.К. Случевского, Л.Я. Таубера, И.Я. Фойницкого и др.), так и в работах советских и российских процессуалистов (С.И. Катькало, В.З. Лукашевича, Е.И. Аникиной, Е.В. Быковской, Л.А. Василенко, О.С. Головачук, А.Н. Гончаровой, А.В. Ленского, Н.Е. Петровой, Т.П. Ретунской, В.Г. Степановой, В.В. Хатуаевой, Ю.К. Якимовича и др.). В последние годы на диссертационном уровне был выполнен ряд исследований, в которых авторы фрагментарно касались отдельных вопросов доказывания по делам частного обвинения. Так, в работах А.А. Дзюбенко, В.В. Дорошкова, Ю.Е. Петухова, А.В. Пиюка, А.А. Шамардина, О.Ю. Шумилиной, И.Р. Харченко анализируется доказательственная деятельность суда по делам рассматриваемой категории. Отдельные проблемы реализации бремени доказывания частным обвинителем затрагивались такими процессуалистами, как И.С. Дикарев, И.В. Зверев, И.Б. Михайловская. Вопросы собирания доказательств сторонами в некоторой степени исследовалась в работах В.В. Воронина, Е.Л. Комбаровой, Е.Ф. Тенсиной, Е.В. Уховой и др.
Однако многие проблемы теории и практики доказывания по делам частного обвинения до сих пор остаются спорными; авторами высказываются многочисленные и часто противоположные мнения о путях совершенствования производства по делам рассматриваемой категории и перспективах существования данного института. Даже в диссертационной работе О.В. Губермана «Производство у мирового судьи: особенности собирания доказательств по делам частного обвинения» многие вопросы теории доказательств (о понятии доказывания и доказательства, предмете и пределах доказывания, субъектах доказывания и т.д.) не нашли должного отражения. Практически не разработаны такие связанные с темой исследования вопросы, как исковая природа частного обвинения и обусловленные этим особенности процесса доказывания; правовая природа и особенности доказывания по делам о преступлениях, предусмотренных ч.1 ст.115 и ч.1 ст.116 УК, в случае их возбуждения, расследования и рассмотрения в публичном порядке и др. Декриминализация двух составов преступлений, ранее относимых к этой категории дел, свидетельствует о незавершенности поиска законодательного решения проблемы частного обвинения. Научного осмысления требует также влияние специфики доказывания по делам частного обвинения на общую теорию доказательств.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является комплексное изучение особенностей доказывания по делам о преступлениях, предусмотренных ч.1 ст.115 и ч.1 ст.116 УК; подготовка предложений, направленных на совершенствование законодательного регулирования рассматриваемого института и практики его применения.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
- исследовать историю развития частного обвинения в российском уголовном процессе, в том числе особенности осуществления доказывания, обусловленные спецификой конкретных исторических этапов;
- раскрыть сущность и правовую природу частного обвинения в современном уголовном процессе России;
- сопоставить институт частного обвинения в российском уголовном процессе с аналогичными зарубежными институтами, выявить их сходства и различия;
- исследовать теоретические основы доказывания по делам частного обвинения;
- проанализировать предусмотренный действующим УПК порядок доказывания по делам частного обвинения;
- исследовать проблемы определения вида уголовного преследования по делам о преступлениях частного обвинения;
- выявить недостатки и пробелы УПК в регулировании доказывания по делам о преступлениях частного обвинения;
- изучить и обобщить практику доказывания по делам о преступлениях частного обвинения;
- предложить авторский проект совершенствования норм УПК, регулирующих доказывание по делам о преступлениях частного обвинения.
Объектом научного исследования являются уголовно-процессуальные отношения, складывающиеся в ходе доказывания по делам о преступлениях частного обвинения.
Предметом научного исследования являются правовые нормы и судебная практика, связанные с объектом исследования.
Методологической основой исследования служит общенаучный диалектико-материалистический метод научного познания, сочетаемый с другими общенаучными и специальными методами, применяемыми в юриспруденции: юридико-догматическим, системно-структурным, историко-правовым, социологическим, сравнительно-правовым, прогностическим, статистическим. Логическими приемами исследования являются анализ, синтез, дедукция, индукция; подходами (принципами) сравнительного исследования - проблемный, концептуальный подходы, принципы объективности, конкретности и универсальности.
Теоретической базой исследования являются достижения российской и зарубежной науки уголовного и гражданского права и процесса, результаты теоретических исследований в области философии, социальной теории, психологии, конфликтологии, теории права и государства.
Правовой основой исследования выступают международно-правовые акты, Конституция РФ, законодательство дореволюционного, советского и современного периодов, постановления и определения Конституционного суда РФ, постановления Пленума Верховного суда РФ, имеющие отношение к объекту исследования, нормативные акты зарубежных государств, регулирующие порядок производства по делам частного обвинения.
Эмпирическую базу исследования составляют официальные статистические сведения о работе судов общей юрисдикции и мировых судей Российской Федерации за 2004-2011 г.г.; статистические показатели работы мировых судей Самарской области за 2008-2011 г.г.; опубликованные обзоры и обобщения практики рассмотрения уголовных дел мировыми судьями различных регионов Российской Федерации за период с 2002 по 2011 г.г.; результаты выборочного изучения 250 уголовных дел о преступлениях частного обвинения; результаты изучения 120 кассационных и надзорных определений Самарского областного суда по делам о преступлениях частного обвинения за 2010-2011 г.г.; а также результаты анкетирования 62 мировых судей по разработанной соискателем программе.
Научная новизна исследования заключается, прежде всего, в том, что на монографическом уровне впервые комплексно и всесторонне исследованы особенности доказывания по делам частного обвинения.
На основе теоретических положений, анализа уголовно-процессуального и гражданско-процессуального законодательства и обобщения практики российских судов сформулирован подход к основным категориям доказательственного права в делах о преступлениях частного обвинения. В соответствии с данным подходом проведен комплексный анализ существующего порядка доказывания и сделан вывод о его недостатках, препятствующих осуществлению своевременной защиты прав и свобод граждан. Предложена авторская модель правового регулирования доказывания по делам о преступлениях частного обвинения, позволяющая учесть особенности дел рассматриваемой категории и способная обеспечить реальную, а не декларативную защиту прав граждан.
Новыми или обладающими существенными элементами новизны являются следующие выносимые на защиту положения:
1. Сформулирован и обоснован вывод о том, что частное обвинение представляет собой правовой институт, находящийся на стыке уголовного и гражданского процессов и связывающий оба порядка судопроизводства. Показано, что особая природа дел рассматриваемой категории, историческая общность процессов по уголовным и гражданским делам, выросших из единого частно-состязательного судопроизводства Древней Руси, сближает процесс доказывания по делам частного обвинения с доказыванием по гражданским делам больше, чем с доказыванием по всем остальным категориям уголовных дел. Частно-исковая природа таких уголовных дел позволяет расширить рамки понимания основных категорий теории доказательств за счет привлечения представлений о доказывании, сформировавшихся в науке гражданского процесса, в котором собирание доказательств сторонами осуществляется за пределами строго определенной процессуальной формы.
2. На основе анализа правоприменительной практики сформулированы новые аргументы в пользу обоснованности упрощения процедуры производства по делам о преступлениях частного обвинения, раскрытие которых не требует специфических способов собирания доказательств, таких, как следственные действия. Упрощение процедуры доказывания и возложение обязанности доказывания на потерпевшего имеет своим следствием отказ от сложных процессуальных форм собирания доказательств, используемых в делах публичного обвинения, и обусловленных ими требований к допустимости представляемых суду доказательств.
3. Сформулирован и обоснован вывод о том, что, несмотря на отсутствие в законе прямого указания на право сторон собирать доказательства, в таких делах все участники уголовного судопроизводства, наделенные законодателем статусом стороны, являются полноценными субъектами доказывания, обладающими полномочиями по собиранию доказательств. В делах частного обвинения помимо тех доказательств, которые могут быть получены только в установленном законом порядке (показания потерпевшего, обвиняемого, свидетелей, заключения эксперта), в качестве средств доказывания допускается любая информация, полученная сторонами в свободной от процессуальных предписаний форме, относимость, допустимость и достоверность которой проверяется судом в ходе судебного следствия.
4. Показано, что бремя доказывания в делах рассматриваемой категории распределяется между частным обвинителем и мировым судьей. Частный обвинитель обязан доказать виновность лица в совершении преступления, а также характер и размер вреда, причиненного преступлением (п.п. 1,2 и 4 ч.1 ст.73 УПК). Возложение на него обязанности доказать иные обстоятельства, перечисленные в ч.1 ст.73 УПК, в том числе исключающие преступность и наказуемость деяния, повлечет за собой нарушение прав и законных интересов потерпевшего и, в большинстве случаев, отказ в доступе к правосудию.
5. Сформулирован и обоснован вывод о том, что исковая природа частного обвинения обуславливает освобождение частного обвинителя от обязанности доказывания в виду полного или частичного признания обвиняемым уголовного иска. Полное признание иска, выражающееся в заявлении ходатайства о прекращении дела в связи с примирением сторон или о проведении судебного разбирательства в особом порядке, влечет принятие судом соответствующего процессуального решения. Частичное признание иска (т.е. признание отдельных обстоятельств, на которых потерпевший основывает свои требования или возражения), позволяет суду признать эти обстоятельства установленными без доказывания.
6. Сформулирован вывод о том, что близость производства по делам частного обвинения к гражданскому процессу обуславливает ограничение активности суда в собирании доказательств по сравнению с делами публичного обвинения, но не устраняет ее совсем. Нечеткость правового регулирования в части права мирового судьи по собственной инициативе собирать доказательства в делах рассматриваемой категории порождает двойственное толкование закона в литературе и судебной практике (37% опрошенных мировых судей считают, что у них нет такого полномочия). В этой связи предлагается закрепить в УПК перечень случаев, когда суд имеет право на инициативное собирание доказательств в делах частного обвинения: мировому судье должно быть предоставлено право собирать доказательства для установления обстоятельств, предусмотренных п.п.3,5-7 ч.1 ст.73 УПК, а также право назначать судебную экспертизу в случае невозможности вынесения законного и обоснованного решения без ее проведения. Остальные действия, направленные на собирание доказательств, должны осуществляться только по ходатайству сторон.
Высказано предложение о закреплении в УПК правил, аналогичных действующим в гражданском процессе (с учетом специфики, обусловленной презумпцией невиновности), в соответствии с которыми на мирового судью должна быть возложена обязанность определить, какие обстоятельства имеют значение для дела, и сообщить частному обвинителю, какие обстоятельства ему надлежит доказывать; выносить обстоятельства, имеющие значение для дела, на обсуждение, даже если стороны на них не ссылались. Кроме того, в законе должно быть предусмотрено право мирового судьи предложить сторонам представить дополнительные доказательства.
7. Сформулированы и обоснованы предложения о совершенствовании доказывания по делам частного обвинения, в том числе путем:
а) установления права мирового судьи по ходатайству сторон давать письменные поручения органу дознания о производстве отдельных розыскных и следственных действий;
б) установления права потерпевших, относящихся к категориям граждан, перечисленных в ст.20 Федерального закона от 21.11.2011 г. №324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации», на ее бесплатное получение (распространения положений указанного закона на уголовное судопроизводство по делам частного обвинения);
в) установления возможности рассмотрения дел частного обвинения в порядке заочного производства в том случае, если обвиняемый уклоняется от участия в судебном разбирательстве без уважительных причин;
г) дополнения главы 41 УПК нормами, закрепляющими особенности принятия судебного решения по делу частного обвинения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением в особом порядке, в том числе: необязательность согласия частного обвинителя на проведение судебного разбирательства в особом порядке; неприменимость к делам частного обвинения требования ч.7 ст.316 УПК, согласно которому мировой судья должен убедиться в обоснованности обвинения и его подтверждении собранными доказательствами.
8. Показано, что дела о преступлениях частного обвинения в случаях, когда потерпевший в силу зависимого или беспомощного состояния либо по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы (ч.4 ст.20, ч.8 ст.318 УПК), приобретают характер дел публичного обвинения. Следовательно, ранее выявленные особенности доказывания по делам частного обвинения не распространяются на указанные случаи.
9. Сформулирован и обоснован вывод о том, что трансформация частного обвинения в публичное в предусмотренных ч.4 ст.20 УПК случаях не отменяет тех особенностей самих деяний, которые позволили отнести их к категории частного обвинения, а также практически не влияет на предмет и пределы доказывания. В этой связи сформулировано предложение об упрощении досудебного производства по делам о преступлениях частного обвинения. Определены и обоснованы основные характеристики досудебного производства как единой стадии, объединяющей предварительную проверку сообщения о преступлении и предварительное расследование, завершающейся составлением обвинительного постановления, выполняющего также роль акта о возбуждении уголовного дела.
Предложен проект закона о введении в УПК главы 321 «Досудебное производство по уголовным делам без проведения предварительного расследования», и связанных с этим изменениях статей 5, 37, 47, 144, 150, 324 УПК.
10. Сформулирован авторский проект законодательного регулирования:
а) порядка доказывания по делам о преступлениях рассматриваемой категории, который предусматривает новую редакцию статей 145 и 147, а также главы 41 УПК;
б) особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением в делах частного обвинения путем внесения изменений в статьи 314, 319, 320 УПК.
Внесены также предложения об уточнении статей 20, 246, 318, 389.12, 322 УПК.
Практическая значимость работы. Положения, сформулированные в диссертации, могут быть востребованы законотворческой и правоприменительной практикой, использоваться в процессе обучения студентов юридических вузов.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в 13 статьях, опубликованных в журналах и научных сборниках, в том числе 3 статьях в журналах, рекомендованных ВАК; в выступлениях на: ежегодных научных конференциях молодых ученых и специалистов Самарского государственного университета (2009, 2010, 2012 г.г.); Международной научно-практической конференции, посвященной 85-летию Заслуженного юриста России, д.ю.н., профессора С.А. Шейфера (г. Самара, 29-30 января 2010 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Судебные реформы в России: история и современность» (к 140-летию Казанского окружного суда) (г. Казань, 14 октября 2010 г.); VII Международной научно-практической конференции «Татищевские чтения» (г. Тольятти, 15-18 апреля 2010 г.); Всероссийской научно-практической конференции в Академии управления МВД России (г. Москва, 26 мая 2011 г.), Международной научно-практической конференции «Правонарушение и юридическая ответственность» (г. Тольятти, 14-15 декабря 2011 г.); используются в учебном процессе в Самарском государственном университете при преподавании таких дисциплин, как «Уголовно-процессуальное право», «Проблемы теории доказательств» и «Особые производства в уголовном процессе России». Результаты исследования внедрены в практику мировых судей и прокуратуры Самарской области путем опубликования в журнале «Судебная практика» (Приложение к Информационному бюллетеню Управления Судебного департамента в Самарской области) и «Судебный вестник», Информационном бюллетене «Вестник прокуратуры Самарской области», а также использованы при проведении занятий по повышению квалификации мировых судей. Диссертационная работа прошла обсуждение на кафедре уголовного процесса и криминалистики Самарского государственного университета.
Частное обвинение в зарубежных правовых системах
С уеилением государственной власти и усложнением общественной жизни, с развитием взгляда на преступление не как на обиду частного лица или небольшой группы, а как на посягательство, направленное против правового порядка, составляющего достояние всего общества, етарые формы судопроизводства, в которых возникновение процесса ставилось в зависимость от воли частного обвинителя и исход процесса определялся представленными доказательствами, перестали удовлетворять государственную власть. Сосредотачивая карательную деятельность в своих руках, государство стремилось «потеснить» или даже устранить начало частное. Зачастую для публичной власти было важно преследовать преступника и при отсутствии частного обвинителя. Вот почему в XV - XVII в.в. рядом с прежним состязательным процессом постепенно начинает складываться, - вначале в качестве экстраординарного порядка, лишь для некоторых дел, - процесе розыскной, при котором инициатива ведения следствия и проведения процессуальных действий принадлежала государственным органам, а стороны теряли самостоятельность в выборе дейетвий.
в розыскном процессе, имеющем целью «выявление врагов государя»19, появились новые доказательства. К письменным документам, показаниям свидетелей, крестному целованию, признанию добавились «общая правда»20п пытка и повальный обыск, которые стали главными инструментами розыска. Сущность произошедшего переворота в процедуре доказывания заключалась в том, что суд из арены борьбы превратился в место установления истины.
Хотя так называемая формальная система доказательств не была чужда древнему судопроизводству, своего расцвета она достигла именно в розыскном процессе. Сущность ее заключалась в том, что сила доказательств была определена заранее законом или обычаем, - и судья был связан этой предустановленной оценкой. Однако, несмотря на усиление государственного начала и постепенную замену типа уголовного процесса на розыскной, законы того времени сохраняли элементы частно состязательного процесса, в том числе, по делам об оскорблениях дейетвием, грабеже. Так, в ст.2 Судебника 1497 г. было еформулировано понятие иска, жалобы как повода для начала дела. Судебники 1497 и 1550 г.г. предусматривали случаи примирения сторон на любой стадии уголовного процесса.
Таким образом, в XV-XVII в.в. в нашем государстве параллельно существовало два типа судопроизводства в зависимости от категории преступлений: 1) чаетно-состязательный процесс по делам, нарушающим в основном интересы частных лиц (в том числе по делам о побоях, грабеже). Судопроизводство начиналось по частным жалобам и допускало примирение сторон; 2) розыскной процесс (сыск) по делам, нарушающим государственные интересы (в том числе по делам об убийетвах и разбое). Жалоба потерпевшего не являлась единственным основанием производетва «сыска». В таких делах не допускалось примирение сторон.
С начала XVIII в. розыскное производство полностью вытеснило частно-состязательное. Инициатором возбуждения всех уголовных дел являлось государство. Расследование и судебное рассмотрение дела находились в руках одного органа -суда, то есть частное лицо удалилось от участия в уголовном судопроизводстве е полной заменой частного обвинителя фиекалом либо прокурором, хотя жалоба потерпевшего по-прежнему являлась одним из поводов возбуждения уголовного дела.
Розыскное производство, поглотившее частно-состязательный процесс, соответствовало историческим процессам консолидации общества, централизации государственной власти. Оно было направлено на внедрение публичного начала и защиту общественных интересов. Розыскной процесс «был необходим обществу, как бульдозер, выравнивающий феодальную площадку для строительства нового здания. В этом неумолимом правосудии впервые, пусть и негативно, уравнялись все подданные, ... укрепилась идея публичности как всеобщего блага, выраженного в едином государственном интересе и единой законности»21. Однако основными недостатками такого процесса являлись его тоталитарный характер, ведущий к ущемлению прав личноети, а также то, что искомая объективная истина безнадежно терялась в бесконечных бюрократических процедурах.
В XIX в. российскими правоведами все чаще высказывалась мысль о необходимости расщирения прав и свобод личности, ограничения публичного начала, нецелесообразности устранения частной инициативы в уголовном судопроизводстве. Так, В.Д. Спасович считал, что «...частную инициативу следовало бы всячески усиливать и, по возможности расширять... потому, что в уголовном праве есть целый ряд преступлений, которые я бы назвал уголовно-частными, которые, стоя на пограничии права частного и уголовного, не иначе вчиняются, как по жалобе обиженного лица» . Н.Н. Розин писал: «Монополия прокуратуры в деле преследования преступлений... нередко ведет или к излишней расточительности уголовных преследований или, напротив, к бездействию преследующей власти в серьезных случаях. Практика жизни требует некоторого корректива в форме допущения частного преследования»23. По мнению В.К. Случевского, уголовным процессом затрагиваются не только публичные, но и личные интересы участвующих в деле лиц, и для ограждения этих интересов необходимо ограничивающее принцип публичности начало, а именно начало произвольности действий частных лиц, в силу которого судьи в установленных законом пределах осуществляют процессуальную деятельность лишь настолько, насколько сторона признает необходимым возбуждать эту деятельность24.
Вышеуказанные представления о необходимости усиления частного начала в уголовном производстве нашли свое отражение в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. (далее по тексту - Устав)25, принятом в ходе судебной реформы. С введением в действие Устава российское судопроизводство приобрело смешанный характер, с преобладанием на предварительном расследовании признаков розыскного процесса, а на последующих судебных стадиях - публично-состязательного. В соответствии с господствовавшими в юридической науке взглядами, российское право того периода, «признав принцип публичного характера деятельности уголовного суда в качестве основного, уделило, тем не менее, немало места и для участия частных лиц в процессе»26. Статья 2 Устава гласила: «Преследование виновных в преступлениях и проетупках начинается и производится учрежденными для сего властями, кроме тех, означенных в законе случаев, в которых оно может быть начато не иначе, как по жалобе частных лиц...». Впервые на законодательном уровне в 1864 г. были закреплены понятие и статус частного обвинителя, процессуальный порядок возбуждения, рассмотрения, разрешения и прекращения дел частного обвинения, а также особенности доказывания по делам рассматриваемой категории27. Можно утверждать, что именно в этот период, получив свое законодательное закрепление, частное обвинение оформилось в институт российского уголовно-процессуального права.
К рассматриваемому периоду относится значительное количество трудов видных ученых-процессуалистов не только по теории уголовного процесса в целом, но и по проблемам частного обвинения28. Анализируя данный институт, правоведы неизменно обращали внимание на близость судопроизводства по делам о частных преступлениях с гражданским процессом29. Сходство жалобы потерпевшего по делам рассматриваемой категории с иском в области гражданского права, по мнению Л.Я. Таубера, объясняет подчинение самого уголовного процесса по таким делам нормам, близким к нормам процесеа гражданского30. Именно поэтому уголовное преследование, осуществляемое в частном порядке, И.Я. Фойницкий назвал «уголовным иском». Частный обвинитель, писал ученый, «есть полный господин процесса; отношение его к суду и суда к нему определяется по тем же началам, которые применимы отно-сительно истца в гражданском процессе» . В официальных комментариях Государственной канцелярии к Уставу отмечалось следующее: «Так как начатие, продолжение и самое прекращение вышеозначенных дел зависит исключительно от воли частных лиц, то сии дела имеют общий характер дел гражданских, и к ним естественно более применимы формы гражданского, состязательного процесса, нежели к прочим уголовным делам»32. Очевидно, что историческая общность процессов по уголовным и гражданским делам, выросших из единого порядка частно-состязательного судопроизводства Древней Руси, обусловила схожесть возрожденных в Уставе принципов доказывания по делам частного обвинения и по гражданским делам.
Исковая природа частного обвинения
Под ним разумеется требование судебного признания принадлежащего государству права наказания в данном случае... Обвинение есть тот же иск, но не частный и материальный, как иск гражданский, а публичный и индивидуальный, сообразно особым свойствам уголовного дела... По процессуальной их природе оба являются требованиями, обращаемыми к ... судебной власти и создающими для последней обязанность производства дела в судебном порядке, причем иск гражданский содержанием своих требований имеет интересы гражданские и направляется к суду гражданскому, иск уголовный содержанием евоих требований имеет интересы карательные и направляется к суду уголовному»144. Аналогичное суждение высказывалось и Н.Н. Розиным: «различие между обвинением и иском - положительно-правовое, а не принципиальное. Это различие сводится к различию объекта спора в праве гражданском и уголовном, а вслед за этим - к различию частных и публичных интересов»145.
В советский период, несмотря на серьезное усиление позиций противников состязательности, отрицавщих вместе с ней исковую природу обвинения, концепция уголовного иска не утратила своего значения. Ее сторонниками были А.А. Мельников, Н.Н. Полянский, В.М. Савицкий, М.С. Строгович, М.Л. Шифман и другие146. Сущность взглядов этих авторов сводилась к тому, что и обвинение, и гражданский иск следует рассматривать «... как виды одного общего родового понятия. Таким общим понятием служит иск в щироком смысле слова, под которым подразумевается всякое обращенное к суду требование защитить нарушенное или оспариваемое право, охраняемый законом интерес». Данное родовое понятие является одинаково пригодным «... для обозначения причинно-следственной связи между любым правонарущением и возникщей вслед за ним (и по поводу его) деятельностью суда как органа правосудия». Н.Н. Полянский определял уголовный иск как обращенное к суду требование о признании обвиняемого виновным, которое в качестве процессуального инст 148 румента выполняет ту же функцию, что и иск в гражданском судопроизводстве в то же время ряд советских процессуалистов (К.А. Мокичев, Р.Д. Рахунов, Ф.Н. Фаткуллин и др.) выступали против концепции уголовного иcка149. Сущность их позиции четко выразил М.Л. Якуб: «иск является специфическим институтом гражданского процесса, он органически связан с характером гражданско-правовых отношений, и в нем находит едва ли не самое яркое выражение отличие гражданского процесса от уголовного... Другой характер носит обвинение... Обвинение направлено на изобличение и справедливое наказание виновного, но не на защиту каких-либо субъективных прав лица»150. В качестве дополнительного аргумента ученые указывали на то, что в отличие от гражданского процесса, в уголовном судопроизводстве обращение в суд является обязанностью, а не правом обвинителя.
Таким образом, процессуалисты, отвергавшие возможность использования рассматриваемой категории в уголовном процессе, исходили из понимания иска как сугубо цивилистического института, а обвинения - как института, имеющего ярко выраженное общественное, публичное назначение, которое не может реализовываться посредством субъективных притязаний одних лиц к другим. Однако в основе этих доводов лежит ощибочная концепция иска как материально-правового требования истца к ответчику. В действительности же гражданско-правовой иск, определяемый как требование о защите права или интереса, мало чем отличается от обвинения, потому что иск в гражданском и обвинение в уголовном процессах преследуют одинаковую цель, а именно - защиту лица. В соответствии со ст.ст.2, 45, 46 Конституции РФ гражданам России предоставлено право на судебную защиту от неправомерных действий органов исполнительной власти, должностных лиц, а также от любых посягательств на честь и достоинство, жизнь и здоровье, личную свободу и имущество. Законодательство РФ гарантирует возможность защиты субъективных прав и законных интересов в зависимости от вида правонарущения в порядке как гражданского, так и уголовного судопроизводства. Целью иска в гражданском процессе, как и обвинения в уголовном процессе, выступает удовлетворение требования защиты нарушенного права или интереса, что подтверждается сравнительным анализом ст.2 ГПК, ст.6 УПК и п.1 ст.2 УК. Таким образом, довод противников концепции уголовного иска о том, что целью обвинения не является защита субъективных прав пострадавшего лица, в современных условиях не может быть принят в качестве аргумента.
Кроме того, у ряда советских процессуалистов критика концепции обвинения как уголовного иска была связана с утверждением об отсутствии в уголовном процессе сторон151. В соответствии с действующим законодательством данный довод не имеет права на существование. Прокурор как сторона обвинения обращается к органу судебной власти - суду в связи с тем, что на основе функции уголовного преследования он, как обвинительная власть, предъявляет определенные исковые требования к лицу, которое он считает виновным в совершении преступления. Иск в гражданском и обвинение в уголовном процессах представляют собой требования, обращаемые к лицу судебной власти, и создают для последнего обязанность производства дела в судебном порядке. Как справедливо отмечают многие правоведы, обвинение, будучи требованием о судебной защите, подобно гражданскому иску, есть право лица, его осуществляющего, а не его обязанность152.
Очевидно, что на современном этапе развития процессуального законодательства взгляд на обвинение как на разновидность иска, имеющего универсальный характер, приобретает особую актуальность. Концепция уголовного иска обосновывается в работах таких ученых, как А.С. Александров, И.В. Круглов, В.А. Лазарева, Н.Е. Петро і« ва и др. Исследуя указанную концепцию, нельзя не остановиться на универсальных признаках иска и исковой формы защиты. Наиболее подробно они были сформулированы авторами монографии «Проблемы судебного права» 154:
1. Иск как средство защиты всегда связан со ссором о праве или законнон интересе. Это означает, что исковая форма является формой любого процесса по рассмотрению и разрешению епоров о правах и интересах граждан, юридических лиц, общества, государства. Уголовное судопроизводство есть процесс рассмотрения и разрешения правового спора между обвинителем и подсудимым о виновности или невиновности последнего и о мере наказания.
2. Наличие спора предполагает наличие спорящих субъектов с противоположными интересами. Состязающиеся стороны наделены равными процессуальными правами в отстаивании своих интересов.
3. Наличие спорящих субъектов предполагает существование третьего независимого, беспристрастного лица. По законодательству России им является суд, который обязан дать ответ на заявленное требование о защите и не связан со спорящими сторонами, а поэтому объективно независим от них и не заинтересован в исходе дела.
Не оспаривая вышеизложенную классификацию, А.В. Смирнов выделяет несколько иные признаки исковой формы защиты
Предмет доказывания по делам частного обвинения
Для того чтобы решить, какая из указанных позиций является наиболее правильной, следует дать определение термину «здоровье», имеющему весьма неоднозначный характер. Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.2011 №323-Ф3219 впервые в истории отечественного законодательства определил данное понятие как «состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие заболеваний и физических дефектов». Безусловно, понимание здоровья как объекта уголовно-правовых отношений обладает некоторым своеобразием по сравнению с вышеприведенным определением. Например, В.В. Альшевский предлагает трактовать здоровье в уголовно-правовом смысле как: «составляющую социального благополучия человека, которая имела место до совершения расследуемого деяния и объективно проявляласъ определенным физическим и душевным состоянием»220. Данная юридическая формулировка учитывает как медицинские критерии - социалъное благополучие, физическое, душевное состояние, так и уголовно значимые характеристики, касающиеся указания на то состояние, в котором пребывал организм человека до совершения в отношении него преступного деяния. И это замечание справедливо, посколъку уголовный закон охраняет состояние здоровъя человека, которое имело место до совершения преступления, независимо от того, насколъко оно было благополучным. Итак, здоровье для целей уголовного права можно определить как наличное состояние человека до совершения в отношении него преступления, характеризующееся определенным уровнем физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствием заболеваний и физических дефектов.
Представляется, что побои и иные насильственные действия, причиняющие физическую боль, всегда связаны с определенными изменениями в клетках и тканях организма и всегда наносят определенный вред здоровью (то есть ухудшают состояние физического, душевного и социального благополучия человека, имевшее место до совершения преступления). Таким образом, общим объектом посягательств по делам о преступлениях, предусмотренных ч.1 ст.115 и ч.1 ст.116 УК, выступает здоровье человека.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ч.1 ст.115 УК, складывается из деяния, общественно опасных последствий в виде легкого вреда здоровью и причинной связи между деянием и последствиями. Признаками легкого вреда здоровью являются: кратковременное расстройство здоровья, т.е. временное нарушение функций органов и (или) систем (временная нетрудоспособность) продолжительностью до трех недель от момента причинения травмы (до 21 дня включительно); или незначительная стойкая утрата общей трудоспособности, т.е. стойкая утрата общей трудоспособности менее 10 процентов221. Данные признаки носят альтернативный характер. Тем не менее, нередко при квалификации действий обвиняемого в приговоре диспозиция статьи ошибочно переписывается полностью, включая союз «илИ»
Анализ объективной стороны преступления, предусмотренного ч.1 ст. 116 УК, представляет большую сложность, связанную с характером и многообразием действий, посредством которых оно совершается. Объективная сторона побоев выражена в деянии, которое в законе описано с помощью двух признаков: негативного - отсутствие последствий, предусмотренных ст. 115 УК; позитивного - деяние в форме побоев либо иных насильственных действий, причинивших физическую боль.
Действующее законодательство не дает определения «побоев». Ранее оно содержалось в «Правилах судебно-медицинской экспертизы определения тяжести вреда здоровью» (утв. приказом Минздрава РФ от 10.12.96 № 407223)224. В соответствии с данными Правилами «побои не составляют особого вида повреждений. Они являются действиями, характеризующимися многократным нанесением ударов. В результате побоев могут возникать телесные повреждения. Однако побои могут и не оставить после себя никаких объективно выявляемых повреждений». Принятые в 2007 г. «Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека»225 и «Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» не содержат ни единого упоминания о побоях. Но в правоприменительной практике и юридической теории устоялось понимание данного деяния как нанесения неоднократных ударов по телу потерпевшего, его избиение226.
Понятие «иных насильственных действий, причинивших физическую боль» также не раскрывается в законодательстве. Однако в судебной практике в качестве таких действий квалифицируются царапанье, щипание, сечение, выкручивание рук, толкание, связывание, укусы и т.п. При этом для признания побоев или иных насильственных действий преступными необходимо установить, что они причинили потерпевшему физическую боль.
Особого внимания при квалификации действий по ст. 116 УК заслуживает следующее обстоятельство: в диспозиции статьи используется союз «или». Это означает, что, квалифицируя действия по ст. 116 УК, надо определить, что же все-таки было причинено - побои или иные насильственные действия - и выбрать из предложенной законодателем квалификации один вариант. Либо, если имело место и то, и другое, следует употреблять союз «и». Но в любом случае квалифицировать действия так, как звучит в статье - с союзом «или» - нельзя. Вместе с тем, мировые судьи нередко ошибочно полностью приводят диспозицию Ч.1 ст.116 УК. Таким образом, из квалификации неясно, в совершении каких именно действий лицо признано виновным. Так, по делу в отношении 3. было установлено, что он в ходе конфликта нанес «не менее двух ударов кулаком по голове и в область живота, не менее одного удара в область спины и по руке П.». Из установленных судом обстоятельств видно, что 3. причинил П. побои. Факт совершения каких-либо иных насильственных действий в приговоре не отражен. Однако суд квалифицировал деяние в соответствии с текстом Ч.1 ст.116 УК - как побои или совершение иных насильственных действий. Иногда судьи ошибочно квалифицируют действия как побои, несмотря на то, что в судебном заседании установлено совершение иных насильственных действий. Так, приговором мирового судьи Ш. был признан виновным в том, что толкнул руками в грудь М., от чего последняя упала, а когда поднялась, Ш. поставил ей деревянный щит на левую ногу, причинив физическую боль, кровоподтеки, ссадины. Учитывая, что Ш. не наносил М. прямых ударов, суд необоснованно квалифицировал действия виновного как побои227. В судебной практике встречаются и обратные ситуации. Так, по делу Б. нанесение им неоднократных ударов потерпевшей, то есть побоев, неправомерно расценено судом как иные насильственные действия дебной практики рассмотрения мировыми судьями Калининградской области
Проблемы доказывания на стадиях возбуждения, расследования и рассмотрения дел о преступлениях частного обвинения в публичном порядке: ошибки практики
Ошибки при формулировании вопросов, поставленных перед экспертом. Аналогичные ошибки, допускаемые мировыми судьями, были подробно рассмотрены в параграфе 2.3. Отметим лишь, что дознаватели ставят на разрешение эксперта непонятные и неграмотно сформулированные вопросы в 10% случаев.
Ошибки определения достаточности доказательств, предоставляемых в распоряжение эксперта. Дознаватели, так же как и мировые судьи, зачастую ограничиваются предоставлением эксперту минимального количества медицинских документов. В 35,5%) дел на экспертизу были предетавлены только акты СМО. В результате, в 12% случаев эксперты пришли к выводу о невозможности составления заключения в связи с непредставлением медицинских документов.
Нарушение прав участников процесса при назначении экспертизы. Несмотря на то, что Верховный Суд РСФСР уже более 50 лет назад квалифицировал ознакомление подозреваемого и его защитника с постановлением о назначении экепертизы после ее производства как грубое процессуальное нарушение , несоблюдение дознавателями требований ст.198 УПК все еще является одним из наиболее часто встречающихся нарушений (45% дел). Практика показывает, что дознаватели знакомят подозреваемых и их защитников с постановлением о назначении экспертизы одновременно с предъявлением для ознакомления заключения эксперта, нарушая при этом их право на заявление отвода эксперту, постановку дополнительных вопросов и иные права, перечисленные в указанной норме (данная ошибка подробно анализируется в работах В.А. Лазаревой428, Э.А. Меринова429).
Помимо связанных с использованием в доказывании медицинских документов и заключений экспертов, дознаватели допускают и другие ошибки. Так, в ходе исследования были обнаружены несколько дел, в которых такие процессуальные действия, как осмотр предметов и приобщение к делу вещественных доказательств, были проведены с нарушением требований гл.24 и ст.81 УПК. В одном деле имеется протокол осмотра осколков бутылки и постановление о приобщении их в качестве вещеетвен ных доказательств, но откуда взялись указанные предметы, непонятно. В другом деле согласно протоколу осмотра дознаватель осмотрел топор, однако к делу приобщил удлинитель (который и был изъят в ходе осмотра места происшествия)43\.
Несмотря на отмеченные недостатки дознания, каких-либо следов реагирования на них со стороны прокуроров в изученных делах не обнаружено. Представляется очевидным, что дела о побоях и причинении легкого вреда здоровью не рассматриваются ими как объект надзора, что подтверждается и данными, полученными при опросе мировых судей, многие из которых отмечают неподготовленность государственных обвинителей к учаетию в таких делах, чаетые опоздания на еудебные заседания, пассивность в исследовании доказательств. Между тем, обязанность дознавателя возбудить и расследовать уголовное дело о преступлении частного обвинения в исключение из общего правила, также как и обязанность прокурора осуществлять надзор за дознанием по рассматриваемой категории дел, предусмотрена законодателем как гарантия прав и законных интересов потерпевших. Процессуальное упрощенчество, пренебрежение требованием процессуальной формы при расследовании таких дел снижает уровень защищенности прав личности на физическую неприкосновенность, а потому недопустимо.
В этом контексте нельзя также не упомянуть о том, что частью 4 ст.29 УПК мировому судье предоставлено право вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание должностных лиц органов дознания и прокуратуры на факты нарушений закона. Как было показано, органами дознания совершается большое количество ошибок не только при возбуждении дел рассматриваемой категории, но и при проведении предварительного расследования, тем не менее, ни в одном из изученных дел не обнаружено соответствующего частного определения. Например, мировой судья проигнорировал тот факт, что в уголовном деле по обвинению М. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.116 УК, потерпевшая М. допрашивалась в ходе предварительного расследования только в качестве свидетеля, что не соответствовало ее процессуальному статтсу432 и нарушало её права. В некоторых случаях мировые судьи не реагировали и на более существенные нарушения органами предварительного расследования требований УПК. Так, например, не стало основанием для вынесения частного определения составление дознавателем обвинительного акта, в котором им было сформулировано иное обвинение, чем то, по поводу которого велоеь дознание (дело было возбуждено в отношении Р. ПО ч.1 ст. 116 УК. Однако в суд направлено дело по обвинению Р. в совершении не только преетупления, предусмотренного ч.1 ст. 116, но и ч.1 ет. 130 УК, хотя подозреваемая по поводу указанного деяния даже не допрашивалась)433. На необходимость более широкого использования частных определений как средства реагирования на недостатки предварительного расследования, укрепления законности, предупреждения правонарушений, формирования уважительного отношения к закону и суду, неоднократно обращалось внимание в судебной практике434 и юридичеекой науке.
Что касается стадии судебного разбирательства, то тут, разумеется, имеются сушественные отличия от дел частного обвинения. Первое из них связано с процедурой примирения сторон. По таким делам на мировом судье лежит обязанность разъяснить сторонам возможность примирения (ч.5 ет.319 УПК). Хотя в изученной практике примирение было достигнуто сторонами в достаточно большом количестве дел (62%), мировые судьи либо не всегда исполняют указанную обязанность, либо в нарушение п.5 ч.З ст.259 УПК ее исполнение не находит отражения в протоколе судебного заседания (91,5% дел).
Как было указано ранее, возможности примирения еторон по делам рассматриваемой категории, поступившим в суд с обвинительным актом, и рассмотренным в порядке частного обвинения, существенно различаются. В соответствии с ч.5 ст.319 УПК в делах, прошедших стадию предварительного раселедования, в случае примирения сторон суды должны руководствоваться не ч.2 ст.20, а ст.25 УПК (ст.76 УК). То есть для прекрашения дела публичного обвинения кроме заявления потерпевшего необходимо еще наличие 4-х обязательных уеловий: 1) совершение преступления впервые; 2) небольшая или ередняя тяжесть преступления; 3) примирение подсудимого с потерпевшим; 4) заглаживание вреда. В предыдущей главе было рассмотрено, что прекращение дела в связи с примирением сторон представляет собой не результат доказанности обвинения, а основание для освобождения стороны обвинения от обязанности доказывания. Однако, в отличие от дел частного обвинения, в случаях, предусмотренных ч.4 ст.20 УПК, на правоприменителях лежит обязанность убедиться в наличии всех вышеперечисленных условий прекращения дела и собрать достаточное для этого количество доказательств436. Таким образом, прекращение уголовного дела публичного обвинения - это более сложная процедура, требующая соблюдения дополнительных условий по сравнению с делами частного обвинения. Именно четкое понимание различий между делами частного и публичного обвинения является одной из гарантий правильного применения норм процессуального права при вынесении мировыми судьями решений о прекращении дел.
