Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Типология героев малой прозы Т. Толстой .
Глава 2. Мифо-фольклорные традиции в малой прозе Т.Толстой .
Заключение
Использованная литература
Введение к работе
Великий продолжатель дела ЛЕНИНА - И.В,СТАЛИН учил, что "... страна победившей революции долша не ослаблять,а всемерно усиливать свое государство, органы государства, органы.. В нашей стране, стране победившего социализма, ликвидированы социальные причины, порождающие преступность, созданы все условия для ее искоренения
Одним из условий успешной деятельности суда и органов расследования по искоренению преступности является широкое использование в процессе расследования и рассмотрения уголовных дел, научных приемов и средств. Важное значение и еет научная разработка проблем советской криминалистики и ,в частности ,криминалистической экспертизы.
Среди проблем криминалистической экспертизы значительный теоретический и практический интерес представляют вопросы экспертизы следов капиллярных узоров. Следственная и судебная практика знает много примеров, а нередко решающее значение криминалистической экспертизы следов капиллярных узоров для раскрытия преступлений и выявления виновных . Вопросы идентификации личности по капиллярным узорам при дактилоскопической регистрации и при криминалистической экспертизе следов капиллярных узоров разработаны : засл .проф. Н.С.Вокариус, д-раі П. С.Семеяовекіш ,профессорами Н.В.Терзиевым, А.И.Вш-бергом, Й.Я.Якиж вым, доцентами С.П.Митричевым, В.И.Шевченко, кандидатами юридических наук БЛЙ.Ксяяаринцем, Г.П.Давыдовым и другими советскими криминалистами и судебными медиками.
Полученные данные позволили использовать капилляроскопию, как эффективное средство борьбы с преступностью. Однако , многие положения, особенно относящееся к криминалистическим приемам исследования следов капиллярных узоров, настоятельно требует своей дальнейшей разработки и совершенствования. До настоящего времени подлинно научный качественный анализ строения папиллярных узоров затрудняется отсутствием четкой классификации частных признаков капиллярных узоров и недостаточней раз 1) Большое количество подобных случаев было опубликовано за последнее время в печати (см. Следственная практика ,вып.7, 14,Г7),ряд таких примеров будет приведено и в настоящей работе
2) Криминалистическая экспертиза следов капиллярных узоров охватывает не только идентификацию личности по отпечаткам капиллярных узоров пальцев рук, (что является предметом дактилоскопической экспертизы),но и основанную на тех же принципах идентификацию личности по следам капиллярных узоров ладоней рук,а также пальцев и подошв ног.
Работкой методики экспертного исследования их. В криминалистической литературе недостаточно освещены особенности строения папиллярных узоров средних и основных фаланг пальцев рук, ладоней рук, а так же пальцев и подошв ног, механизм образования следов в случаях искаженного отображения в них признаков узоров,не установлены хотя бв ориентировочные сроки сохранения следов,нет данных о возможности определения давности следа.
В практике, в ряде случаев, в качестве критерия достоверности заключения экспертизы еще применяется формальная количественная оценка признаков сравниваемых узоров ,основанная на антинаучных расчетах Больтазара и других буржуазных криминалистов . Причиной этого является не только наличие до последнего времени подобных рекомендаций в нашей литературе, но и то обстоятельство, что авторы, критикующие количественный критерий, не предлагают пути для надлежащего качественного анализа признаков узоров .
Научная разработка криминалистической экспертизы следов капиллярных узоров тлеет важное значение для экспертной практики и успешной работы органов следствия и суда. Изложенные соображения обусловили выбор темы настоящей работы.
Автор не ставил своей задачей дать исчерпывающее разрешение всех проблем экспертизы следов капиллярных узоров .По некоторым из указанных вопросов проведенные эксперименты привели лишь к ориентировочным данным ж позволили наметить пути дальнейших. У следований (например, о сроках сохранения потожировых следов , об искаженных отображениях признаков капиллярных узоров в следах ) •
Вопросы, относящиеся к дактилоскопии, как одному из способов уголовной регистрации, образующие самостоятельный раздел криминалистики, ( уголовная регистрация ), в настоящей работе затрагиваются лишь в той мере, которая необходима для уяснения приемов идентификации личности по отпечаткам на нартах и других учетных документах. Таким образом, в диссертации освещаются только основные положения советской криминалистической экспертизы следов капиллярных узоров .
Работа состоит из введения и шести глав .К диссертации приложены списки литературы и использованных архивных дел, протоколы экспериментов, описания предложенных приборов ,примерная схема, и образцы иллюстрации акта экспертизы.
В первой главе излагаются данные о строении и основных свойствах капиллярных узоров, используемых для идентификации личности в советской. Этической экспертизе следов капиллярных узоров, и разоблачается антинаучная реакционная сущность буржуазной дактилоскопии, являющейся средством фальсификации доказательств Вторая глава посвящена следам капиллярных узоров, третья - приемам обнаружения и подготовки юс для экспертов. Четвертая и пятая главы посвящены методике исследования следов капиллярных уэоров. Наконец, в шестой главе вопросы оценки результатов исследования и заключению экспертизы .
В работе обобщены литературные данные, использована следственная и судебная практика ,экспертная практика Харьковского научно-исследовательского института судебной экспертизы имени засл. прсф» Н.С .Бокариус ж других криминалистических учреждений Министерства юстщии СССР, а так же данные экспериментов .
Типология героев малой прозы Т. Толстой
Литературный дебют Т. Толстой совпал с периодом распада господствующей идеологии и эстетики, мировоззренческой системы советского строя. В конце 1980-х г.г. накопление новых тенденций в общественной жизни, в экономике, культуре достигло критической точки, что отразилось и в литературе. Произошел, пользуясь терминологией теории Ю.М. Лотмана, взрыв. «... Внешний мир, на который культура глядит как на хаос, на самом деле тоже организован. Организация его совершается соответственно правилам какого-то неизвестного данной культуре языка. В момент, когда тексты этого внешнего языка оказываются втянутыми в пространство культуры, происходит взрыв».1 Проявлением такого взрыва можно считать прорыв целого потока литературы, для которого характерны «оппозиционность официозу, принципиальный отказ от следования сложившимся литературным стереотипам, избежание всего, что может расцениваться как идеологическая ангажированность». Такая литература нарушала традицию реалистической прозы, поэтому и получила название «другая проза», то есть антитрадиционная. A. Василевский, Л. Бахнов, М. Золотоносов, С. Носов, А. Генис, С. Чупрынин, B. Курицын, Г.П. Нефагина и многие другие современные литературные критики называют Т. Толстую ярчайшей представительницей «другой прозы». «Другая проза» отказывалась от учительства, проповедничества, морализаторства. Она изображала разрушенный быт, катастрофическую историю, изживающую себя культуру, делала это «грубо и зримо». По мнению
C. Чупрынина, произведения «другой прозы» описывали состояние «тихого безумия реальности», которое не являлось в них патологией, а «превращалось в привычную норму существования, возведенную в масштаб извечного закона бытия».3 Конфликты этих произведений («Свой круг» Л. Петрушевская, «Аллергия Александра Петровича» 3. Гареев, «Новая московская философия» В. Пьецух) заключались в разладе смысла и существования, жизни и судьбы, имени и образа, герои же такой прозы - жалкие, незадачливые, ущербные люди, которые бьются за свое счастье и терпят неудачи.
Из заметок читателей «Литературной газеты»: «Прочитала в августовском номере «Юности» повесть В. Нарбиковой, вспомнила «Свой круг» Л. Петрушевской в «Новом мире», многие рассказы Т.Толстой и до сих пор не могу взять себя в руки... Только мрак, только грязь, только ничтожные, жалкие і людишки - и ничего больше».4 Такие исследователи современного литературного процесса, как С. Тарощина, В. Булин, Е. Ованесян, И. Муравьева, также обвиняли Т.Толстую в болезненном пристрастии к немощи, старости, смерти. Е. Ованесян в своей статье «Творцы распада» пишет о появлении целой плеяды писателей, чьим творческим принципом является безжалостность и безжалостная нейтральность, граничащая с жестокостью. По его мнению, Т. Толстая является одним из лидеров этой плеяды, для ее творчества характерна агрессивность личности автора и насилие над психологией и восприятием ребенка. «Подобной литературой можно воспитать и в кратчайшие сроки целое поколение хладнокровных, остроумных садистов».5 Критик Булин Е. в статье «Откройте книги молодых» отмечает, что для всех героев Т. Толстой характерно глубокое ощущение неудачности жизни в сочетании с необузданной фантазией и мечтой о небывалом, поэтому «почти каждый рассказ Т. Толстой - это болезненное крушение иллюзий, «угольки» после катастроф», и «все эти безудержные влечения к «белым парусам» -тщетная попытка бежать от ужасной действительности».6 Булин пишет об этих героях: «Среди них нет счастливых людей - все одинокие, жалкие, разочарованные во всем. Они не умеют ни радоваться по-человечески, ни страдат . Они не смеются, а насмехаются, не грустят, а злобствуют, они не любят, а сожительствуют, они не живут, а прозябают в ожидании подарков судьбы..., теряют иллюзии и скатываются к догадке «Все тлен».
Мифо-фольклорные традиции в малой прозе Т.Толстой
Как известно, греческое слово «миф» многозначно. Mythos (лат.) - это и «слово», «сказание», «сказ», и «речь», «разговор», «беседа», и «указание», «замысел», «план», «известие», «басня», «вымысел».1 О мифах писали историки, этнографы, философы, филологи и фольклористы. И.М. Дьяконов отмечает: «Над проблемой мифа ломают себе голову вот уже почти сто поколений ученых».2 В книге «Аспекты мифа» исследователь Мирча Элиаде признается, что «миф есть одна из чрезвычайно сложных реальностей культуры, и его можно изучать и интерпретировать в самых многочисленных и взаимодополняющих аспектах», поэтому «трудно найти такое определение мифа, которое было бы принято всеми учеными и в то же время доступно и не специалистам».
В античной философии стоики и софисты трактовали мифы как аллегорию, Платон - как универсальное существо, Аристотель - как фабулу и сюжет. Неоплатоники сравнивали мифы с логическими категориями. В начале 18 в. Лафито в книге «Нравы американских индейцев» интерпретировал мифологию как зародыш высшей христианской религии, и лишь Джамбаттисте Вико, итальянский ученый начала 18 в., первым отметил, что мифология отражает еще очень юную культуру, что мифы являются источником метафор, самого поэтического языка.
Современные исследователи продолжают дискуссию, начатую античными философами. Сурово критичен к мифологии Ю.М. Лотман. Опираясь на научную традицию Аристотеля, он утверждает, что мифологическое «пространство» иррационально и мифы находятся вне культуры.4 Лояльную позицию занимает Д.С. Лихачев, который отмечает, что мифология представляет собой средоточие и зеркало как мудрости, так и заблуждений социумов и человечества в целом.5 Е.М. Мелетинский считает, что «мифы...- это способ концентрирования окружающей действительности человеческой сущности. Миф - первичная модель всякой идеологии... Миф иногда имеет характер сказки, легенды или предания и рассказов не только о богах, но и о героях, в том числе, даже имеющих исторические прототипы».6 А.Ф. Лосев: «Миф есть сама жизнь со всеми ее надеждами и страхами...». И.М. Дьяконов дает определение: «Миф - это осмысление мира и эмоциональное вживание в его явления, но никоим образом не жанр словесности. Миф - это факт мироощущения, которому можно придать разную форму- песни, действа, сказки, повести, запевки...».
В данной работе мы придерживаемся точки зрения, имеющей обобщающий характер, принадлежащей Джозефу Кэмпбеллу: «Мифология истолковывалась современными мыслителями как примитивная, неумелая попытка объяснить естественный мир (Фрэзер); как продукт поэтической фантазии доисторических времен, неверно понятый последующими эпохами (Мюллер); как хранилище аллегорических указаний, позволяющих личности существовать в своей группе (Дюркгейм); как коллективное сновидение, симптоматические проявления архитипических побуждений, исходящих из глубин человеческой души (Юнг); как традиционный носитель глубочайших метафизических прозрений человека (Кумарасвали) и как Божье откровение для детей Его (Церковь). Мифология - все это..., ибо мифология проявляет себя столь же подверженной навязчивым идеям и требованиям личности, народа, эпохи, как сама жизнь».
Многие исследователи (Мелитинский, Элиаде, Дьяконов, Лойтер и др.) отмечают, что древние мифы оказали влияние на создание и функционирование фольклорных произведений. По мнению СМ. Лойтер, «...фольклор...содержит в себе немало архаических мифологических персонажей и мотивов».10 Однако И.М. Дьяконов справедливо подчеркивает, что «в фольклоре...живет и развивается по своим аналогичным законам множество других сюжетов, помимо мифологических».11 В.Г. Базанов утверждает, что «фольклор помогает проникать в миф, видеть в нем отражение самых ранних форм народного миросозерцания; с другой стороны, мифы многое объясняют в фольклоре, устанавливают родословную наиболее архаических фольклорных мотивов и образов».
Еще исследователи прошлого века Афанасьев А. и Буслаев Ф.И. отмечали генетическую связь фольклора и мифа с литературой, которые представляют собой разные формы образной фантазии человека. Современные исследователи отмечают, что влияние мифологии и фольклора на литературу происходило на всем этапе ее развития.
Павло Мовчан пишет, что «к мифотворчеству прежде всего относится фольклор, от которого отпочковалась и литература. Все здесь взаимосвязано, одно питает другое».
По мнению Казбека Султанова, «Фольклор - предшественник литературы и в то же время неиссякающий источник ее питания... Активным взаимодействием фольклора и литературы отмечены все этапы художественного развития каждого народа с того времени, когда литература отпочковалась от фольклора как искусство письменного слова».
