Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы методики расследования дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности 15
1. Понятие и структура криминалистической методики расследования дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности 15
2. Уголовно-правовая характеристика дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности, ее сущность и значение 29
3. Понятие криминалистической характеристики дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности и содержание ее наиболее важных элементов 52
Глава 2. Теоретические и практические основы расследования дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности, на первоначальном и последующем этапах 88
1. Особенности возбуждения уголовного дела и типичные следственные ситуации первоначального этапа расследования дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности 88
2. Тактика проведения неотложных следственных действий и розыскных мероприятий при расследовании дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности 123
3. Типичные следственные ситуации последующего этапа расследования дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности 148
Заключение 170
Библиография
- Уголовно-правовая характеристика дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности, ее сущность и значение
- Понятие криминалистической характеристики дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности и содержание ее наиболее важных элементов
- Тактика проведения неотложных следственных действий и розыскных мероприятий при расследовании дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности
- Типичные следственные ситуации последующего этапа расследования дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования определяется современными политическими и модернизационными процессами, влияющими на территориальную структуру юга Дальнего Востока России. Современные проблемы имеют немало общего с исследуемыми событиями середины XIX – начала XXI вв., что позволяет на основе анализа опыта прошлого найти и извлечь полезное и ценное для политической практики настоящего времени и будущего.
Важное значение для понимания тенденций современного развития юга Дальнего Востока России, решения возникающих здесь проблем имеют политические, исторические и иные особенности, присущие этой территории, а именно: ее заселение в широтном направлении, ее промысловое, сельскохозяйственное, промышленное, транспортное, энергетическое, рекреационное использование и т. д.
Исторически сложившиеся границы освоенческого района определили своеобразие не только размещения населенных пунктов, коммуникаций, связей между ними, но и формирования опорного каркаса данной территории. Активные полосы роста, например, на российско-китайской границе (Пограничный – Суйфэньхэ, Благовещенск – Хайхэ и др.) выступают в виде ключевых геостратегических точек. В силу максимальной приближенности к пограничным государствам эти точки представляют собой контактные зоны экономической, политической, культурной, научной, туристической и иной направленности.
Потенциально целостной геополитической и хозяйственной единицей является Дальневосточный трансграничный регион, соседствующий с Китаем, КНДР, Японией, Республикой Корея. И активные полосы роста, и Дальневосточный трансграничный регион имеют длительную историю, прошли политическую апробацию в XIX–XX вв., повлияли на территориальную структуру юга Дальнего Востока России. Изучение политической практики их становления и развития также важно сегодня.
Политический опыт Российского государства по территориальному структурированию представляет несомненный интерес для политологов как с точки зрения создания новых линейных элементов, так и с точки зрения различных форм проявления политической практики в масштабах Российской империи, Советской России – СССР и Российской Федерации. На фоне их корреляционного развития протекали политические и модернизационные процессы, оказавшие существенное влияние на формирование территориальной структуры.
Политическая практика становления и развития территориальной структуры на юге Дальнего Востока России исследована недостаточно. Для политической науки сегодня крайне важно проанализировать этот сложный процесс и выявить его специфические особенности, сущность моделей регионального строительства узловых и линейных элементов.
Степень научной разработанности проблемы. В процессе подготовки диссертации автором был изучен значительный объем отечественной и зарубежной научной литературы по проблеме политической практики становления и развития территориальной структуры юга Дальнего Востока России. Отдельные явления, составляющие заявленную тему диссертационного исследования, изучались в рамках определенных дисциплин: политология, геополитика, политическая география и экономика. Междисциплинарный характер проблем придал ей некоторую степень сложности, поскольку анализ разносторонних явлений системы предполагает изучение как политологической, геополитической, так и экономико-географической научной литературы. Обращение к ним помогло построить прочный политологический фундамент исследования. Множественность использованных в работе идей, затрагивающих проблему диссертации, можно разделить на несколько групп.
Первую группу составляют труды российских ученых, внесших значительный вклад в изучение территориальной структуры и ее региональной организации в контексте экономической географии. Это исследования отраслей отечественной экономики и их размещение в пределах пространственных систем (В.Э. Ден, В.В. Покшишевский, Н.Н. Колосовский); территориально-пространственных систем – районов, краев, областей (Н.Н. Баранский; А.Г. Гранберг; П.Я. Бакланов, И.П. Герасимов, Ю.Н. Гладкого и А.И. Чистобаева, Э.Б. Алаев, И.П. Герасимов) становление и развитие концепции территориальной структуры (И.М. Маергойз, Ю.Г. Саушкин, П.М. Алампиев, Г.М. Лаппо, Б.С. Харев, Б.Б. Родоман, М.Т. Романов). Изучение трудов исследователей данной группы позволило составить общее представление о территориальной структурированности юга Дальнего Востока России и определить сложную модельную структуру развития его опорного каркаса.
Ко второй группе следует отнести работы российских и зарубежных ученых, рассматривающих проблемы формирования различных моделей каркасной конструкции в сфере политической географии и геополитики (это линейная, ареально-линейная, ареально-узловая, линейно-узловая модели) и их сочетаний на конкретном пространстве; исследующих «дезэлементную» периферию, потенциально являющуюся резервом развития опорного каркаса, а также анализирующих полосы роста, выступающие в виде ключевых геостратегических точек при формировании экономической формы геополитического контроля над географическом пространством. Эти проблемы и анализ каркасной конструкции Дальнего Востока наиболее ярко отражены в работах П.Я. Бакланова, В.Г. Шведова И.Д. Саначева. К российским и зарубежным авторам, рассматривающим пространственные системы в виде концентрических кругов развития каркасной конструкции, следует отнести И. Тюнена, Х. Маккиндера, А. Леша, Ф. Ратцеля, Р. Челлена, О.В. Грицая, Г.В. Иоффе, А.И. Трейвиша, Б.Б. Родомана. Их изучение позволило увидеть в пространстве гетерогенную разобщенность в размещении и развитии элементов территориальной структуры юга Дальнего Востока.
Третью группу составляют научные труды отечественных ученых, охватывающие проблему становления и развития территориальной структуры в контексте политического процесса. Так, предметом исследования ученых М.Ю. Шинковского, А.А. Тушкова, В.А. Колосова, Р.Ф. Туровского, В.С. Буриловой, А.Б. Волынчука и других стал политический процесс в исторических рамках Дальнего Востока: у С.В. Севастьянова – совершенствование регионализации и региональной идентификации; у И.М. Кривогуза – влияние проблем либерализации на региональный компонент; у С.К. Песцова – проблемы интеграции дальневосточного региона в АТР; у Я.А. Фроловой – исследование военного фактора на Тихоокеанском регионе; у М.В. Шиловского – политические процессы в период гражданской войны в России и др. Авторы проводили параллель зависимости территориальной системы от политического устройства, политической деятельности государства и его регулирования, взаимосвязи политической жизни общества и территориальным структурированием. Их исследования позволили определить и раскрыть взаимосвязь в формировании каркасной конструкции с развитием политических систем, модернизационных и политических процессов и на этой основе выделить сущностные признаки размещения элементов, их эволюционного роста и функциональной наполняемости; определить моноцентры многофункциональной и населенные пункты однофункциональной хозяйственной, промышленной деятельности; выявить модели развития опорного каркаса юга дальневосточного региона и их сочетаний, формирующиеся под воздействием политических процессов.
Четвертую группу составляют диссертационные работы политологического характера, которые рассматривают политические процессы, воздействующие на все сферы общественной жизни. Прежде всего, следует отметить работу Е.Н. Башириной «Особенности модернизации политической системы российского общества», предметом исследования которой стали модернизационные процессы, повлиявшие на изменение институциональной составляющей государства. Несомненный интерес представляет диссертация В.Г. Шведова «Теоретические основы исторической политической географии», посвященная вопросам формирования политико-географической структуры на примере Амурского района. Важная тема раскрыта в исследовании М.М. Муртазина «Развитие моногородов в условиях модернизации». Несмотря на многообразие научных работ, в них практически не рассматривались вопросы влияния политического и модернизационного процессов на территориальную структурированность.
В настоящее время только начинается исследование политической практики территориальной структурированности России в рамках политического процесса и его региональных особенностей, ее основные проблемы пока не сформулированы. Научной литературы, затрагивающей непосредственно территорию юга Дальнего Востока России и относящейся непосредственно к проблематике исследования, недостаточно. Это обусловлено сложностью проблематики ее междисциплинарного изучения, развитием и усложнением политических и геополитических пространств в масштабе страны и пространственных систем: регион, край, область, и тем, что не до конца сформулирована методологическая база политического исследования территориальных структур.
Объектом исследования является политика Российского государства в области строительства региональных территориальных структур, где политический процесс, выраженный во времени и пространстве, коренным образом влияет на их становление и развитие.
Предметом исследования определена политическая практика Российского государства в контексте становления и развития узловых и линейных элементов территориальной структуры юга Дальнего Востока (середина XIX – начало XXI вв.).
Цель диссертации: исследовать политические практики Российского государства в контексте становления и развития узловых и линейных элементов территориальной структуры юга Дальнего Востока России (середина XIX – начало XXI вв.).
Задачи диссертации:
-
Изучить современные подходы в исследовании политической практики в области концептуальных основ строительства территориальной структуры, обуславливающих создание научной школы, направлений и особенностей теоретических конструктов в их политическом измерении.
-
Систематизировать категорийно-понятийный аппарат, позволяющий исследовать политическую практику и особенности строительства территориальной структуры на юге Дальнего Востока России во временной и пространственной динамике в контексте политических и модернизационных процессов (середина XIX – начало XXI вв.).
-
Проанализировать сущностные признаки, характеризующие строительство и трансформацию элементов территориальной структуры на юге Дальнего Востока России в условиях развития политических и модернизационных процессов как исходного концепта исследования.
-
Выявить особенности становления и развития узловых и линейных элементов территориальной структуры юга Дальнего Востока России в контексте трансформации и модификации основных политических институтов;
-
Исследовать ключевые особенности и своеобразие становления и развития узловых и линейных элементов территориальной структуры юга Дальнего Востока России под воздействием военного фактора в контексте решения проблем национальной безопасности.
Хронологические рамки исследования. Исследование политической практики строительства территориальной структуры охватывает период, который начинается с середины XIX в. Благодаря Айгуньскому (1858 г.) и Пекинскому (1860 г.) договорам произошло юридическое закрепление дальневосточного региона в составе России, что существенным образом сказалось на развитии его территориальной структуры. Хронологические рамки исследовательского периода заканчиваются началом XXI в., когда в формировании модели опорного каркаса территориальной структуры начинают играть важную роль линейные элементы.
Данные хронологические рамки дают возможность на протяжении длительного периода времени проанализировать политическую практику и ее влияние на изменение территориальной структуры и создание опорного каркаса юга дальневосточного региона.
Территориальные рамки исследования включают в себя юг Дальнего Востока, который охватывает современные границы Амурской области, южную часть Хабаровского края, Еврейскую автономную область и Приморский край. Традиционно это наиболее политически и экономически развитая часть дальневосточного региона. В его пределах сформировалась своеобразная, отличающаяся от других районов России, территориальная структурированность.
Теоретико-методологическая основа диссертации.
Территориальная структура является системой, состоящей из структуроорганизующих и структурообразующих, взаимодополняющих и взаимозависимых элементов. Каждый из них имеет определенное значение и наделен особым набором функций, отличающих и дополняющих друг друга. Данное обстоятельство предопределило методологию диссертационного исследования, основу которой составили всеобщие, общенаучные и частнонаучные методы. Использование логического метода, относящегося к всеобщим методам, дало возможность путем последовательного и обоснованного истолкования исторических событий исследовать становление и развитие элементов системы территориальной структуры юга Дальнего Востока России с середины XIX до начала XXI вв. Эмпирические (контент-анализ, дескриптивный) и теоретические (анализ, синтез, сравнение, логический и системный) методы, как категория общенаучных методов, позволили проследить корреляционное развитие политической практики Российского государства и выявить ее влияние на специфику и своеобразие формирования опорного каркаса в условиях развития политических процессов.
Применение частнонаучных методов, таких как структурно-функциональный и сравнительно-исторический, было направлено на рассмотрение сущностных признаков территориальной структуры в контексте политического развития как предметной области диссертационного исследования. Изучение взаимосвязи узловых и линейных элементов системы и их внутритипового эволюционного развития осуществлялось с помощью структурно-функционального метода. Его применение позволило на основе анализа параметрических данных узловых и линейных элементов определить набор выполняемых ими функций и каждого в отдельности подтипа и типа, элемента территориальной структуры. Употребление в работе сравнительно-исторического метода дало возможность изучить проблему во всем многообразии исторического процесса в Российском государстве и сравнить специфические черты, характерные для юга дальневосточного региона.
Таким образом, обозначенная методологическая база диссертационного исследования, включающая всеобщие, общенаучные и частнонаучные методы, обусловлена междисциплинарностью предмета изучения. Комплексное их применение позволило раскрыть во временной и пространственной динамике влияние политических и модернизационных процессов в России с середины XIX в. до начала XXI в. на особенности становления и развития территориальной структуры юга Дальнего Востока России.
Источниковедческая база исследования представлена несколькими группами. К первой относятся законодательные акты Российской империи по освоению дальневосточного региона, документы советского государства по развитию этих территорий и документы Российской Федерации, в которых фигурирует Дальний Восток. Их анализ позволил увидеть изучаемую научную проблему с общегосударственных позиций.
В эту же группу входят сборники документов государственных архивов Хабаровского и Приморского краев. Они дали солидную информацию о сущности и реализации проектов строительства линейных и линейных элементов территориальной структуры.
Особо следует отметить тематические издания документов и материалов, например, по вопросам международных отношений, формированию государственных границ на Дальнем Востоке России и т.д.
Вторая группа источников представлена опубликованными статистическими материалами. Данные «Географического статистического словаря Амурской и Приморской областей» позволили рассмотреть динамику размещения населенных пунктов в областях с 1880–1894 гг., а статистические ежегодники народного хозяйства – проблемы развития промышленности и сельского хозяйства.
Третью группу источников составили центральные и региональные периодических изданий: «Власть», «Мировая экономика и международные отношения» «Красное знамя», «Парламентская газета», «Независимая газета», «Проблемы Дальнего Востока», «Международная жизнь», «Азия, Африка сегодня» и др. Статьи, фотографии, фактологические данные и иные материалы позволили дополнить сущность и характерные черты, причины и последствия политической практики становления и развития изучаемой территориальной структуры.
Новизна диссертации:
систематизирован категорийно-понятийный аппарат исследования сущности и особенности становления и развития территориальной структуры юга Дальнего Востока России;
выявлены особенности модернизационных политических процессов в российском государстве с середины XIX в. до начала XXI в., которые повлияли на строительство и трансформацию элементов системы дальневосточного региона;
в контексте становления и трансформации региональных органов власти исследованы особенности развития узловых и линейных элементов территориальной структуры юга Дальнего Востока России;
выявлено и доказано, что к началу XX в. в дальневосточном регионе была создана ареально-линейная полицентрическая модель регионального развития узловых и линейных элементов, создающие опорный каркас;
ключевым фактором сформированной ареально-линейной модели развития узловых элементов территориальной структуры на территории юга Дальнего Востока России к началу XXI в. в условиях реализации политики обеспечения национальной безопасности, стал военный фактор.
Основные положения, выносимые на защиту.
-
Политическая практика, интегрируя и коррелируя политические и модернизационные процессы, способствовала с середины XIX в. становлению на территории юга Дальнего Востока России нерациональной, слабой, рыхлой территориальной структуры. Она представлена различными моделями опорного каркаса, разветвленного вширь и перегруженного протоузлами. Комплексное исследование ее сущности и особенностей размещения элементов системы во временной и пространственной динамике развития политических процессов осуществлялось на основе выработанного категорийно-понятийного аппарата.
-
Модернизационные процессы России явились исходным политическим фактором регионального развития территориальной структурированности юга дальневосточного региона. Их незавершенность и циклическая закономерность, характеризующиеся чередованием реформ и контрреформ, повлияли на строительство и трансформацию узловых и линейных элементов. Решающее воздействие на это оказали политические модернизации революционного характера. Они явились основным политическим условием исследования региональных сущностных принципов функционального расширения и стагнации данных элементов опорного каркаса.
-
Результаты модернизационных процессов проявились в своеобразии развития узловых и линейных элементов территориальной структуры юга Дальнего Востока России. Под ними понимается военно-административная, политическая, сырьевая и интеграционная специфика размещения, строительства и стагнации системы в контексте трансформации региональных органов власти. Их влияние способствовало формированию сложной каркасной конструкции развития узловых и линейных элементов.
-
Ключевым фактором политической практики построения ареально-линейной полицентрической модели регионального развития узловых и линейных элементов территориальной структуры юга дальневосточного региона явился военный фактор. Его опосредованное политическое влияние способствовало укрупнению и функциональному расширению узловых элементов в контексте реализации государственной политики наращивания военного потенциала с целью обеспечения национальной безопасности.
Теоретическая значимость состоит в том, что концептуальные обобщения позволяют наиболее полно понять и уяснить сущностные особенности становления и развития территориальной структуры юга Дальнего Востока России. Научная значимость определяется анализом политических процессов, а также государственной политики в отношении данного региона. Именно они во многом предопределили размещение и эволюционный рост элементов территориальной структуры. Проанализированная и обобщенная автором политическая практика российского государства позволила выделить три модели формирования каркасной конструкции: линейную, ареально-узловую и линейно-узловую, которые видоизменялись под воздействием политических и модернизационных процессов. Их структуроорганизующее и структурообразующее начало указывает на сложность и незавершенность процесса становления и развития элементов опорного каркаса. В диссертации доказано, что к началу XXI в. была сформирована ареально-линейная полицентрическая каркасная конструкция регионального развития узловых и линейных элементов территориальной структуры юга Дальнего Востока России.
Практическая значимость. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в практической деятельности административно-управленческих структур современной России, а также политологами, занимающимися проблематикой дальневосточного региона России, учеными-практиками и молодыми исследователями. Положения и выводы работы могут быть употреблены в вузовской системе образования при подготовке политологов, государственных служащих, менеджеров и т.д. Кроме того, материалы диссертации могут быть полезны при разработке и чтении лекций, проведении семинарских занятий в процессе преподавания дисциплины «Политология», «Сравнительная политология», «Политическая конфликтология» и «Регионалистика» в вузах Приморского края.
Апробация результатов исследования. В течение 2005–2012 гг. основные выводы и положения по теме диссертационного исследования были апробированы в 15 научных статьях, объемом 7 п.л., из них 2 опубликованы в коллективных монографиях «Российский Дальний Восток в Азиатско-Тихоокеанском регионе на рубеже веков: политика, экономика, безопасность», «Актуальные проблемы мировой политики: региональное и международное измерения»; 2 опубликованы в реферируемых журналах «Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке»; «Европейский журнал социологических и политических наук». Результаты исследования по различным аспектам рассматриваемой проблемы докладывались и обсуждались на международных, региональных и научных конференциях в г. Томске, г. Биробиджане, г. Владивостоке, г. Тамбове.
Результаты исследования были использованы автором при работе над грантом: Аналитическая ведомственная целевая программа Федерального агентства по образованию развития научного потенциала высшей школы 2009–1010 гг. Проект 6074 «Управление колонизацией как показатель эффективности госаппарата (на примере Дальнего Востока во второй половине XIX – начала XXI вв.)».
Уголовно-правовая характеристика дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности, ее сущность и значение
Одной из задач снижения роста дорожно-транспортных происшествий является неотвратимость наказания и привлечение к уголовной ответственности водителей, их совершивших. ДТП опасны и тем, что нередко участвующие в них лица оставляют пострадавших в опасном для жизни или здоровья состоянии, не оказывая им необходимой помощи.
В настоящее время изучению организации работы по расследованию ДТП, где пострадавшие были оставлены в опасном для их жизни или здоровья состоянии, уделяется недостаточно внимания; при этом у должностных лиц органов предварительного расследования часто отсутствуют необходимые специальные научно-практические знания, что свидетельствует об их слабой профессиональной подготовке1. Это, соответственно, влияет на качество расследованных уголовных дел. Указанные негативные обстоятельства способна минимизировать криминалистика как наука, разрабатывающая тактические приемы и методы расследования отдельных видов преступлений.
Исследованием, проведенным СЮ. Косаревым, было установлено, что многие следователи используют в своей работе такие криминалистические рекомендации - 13,9 %; применяют периодически - 66,3 %; использовали их всего лишь несколько раз - 12,5 %; один-два раза - 4,4 %; не обращались к ним вовсе - 2,2 % следователей. При этом подавляющее большинство следственных работников высоко оценивают помощь, оказываемую существующими криминалистическими методиками практической работе по успешному расследованию преступлений .
Главной функцией криминалистики нам видится обеспечение деятельности органов предварительного расследования современным технико-тактическим и методическим арсеналом средств, приемов и методов, позволяющим решать им задачи расследования. Эффективность использования данных науки криминалистики во многом зависит от уровня разработки криминалистических методик расследования отдельных видов преступлений.
Термин «методика расследования преступлений», наряду с которым впоследствии стали употребляться термины «частная методика», «общая методика», по общему признанию, своим появлением в отечественной криминалистике обязан Владимиру Иустиновичу Громову, который начинал свою деятельность будучи судебным следователем, в дореволюционной России, а впоследствии стал одним из основоположников советской криминалистики. В своей книге он предложил систему криминалистики, состоявшую в тот момент из двух частей, дополнить третьей - «методикой расследования». В обосновании он указал, что «уголовно-судебная практика и опыт прошлого дают возможность сделать обобщающие практические выводы о доступных для каждого человека, имеющего некоторую подготовку, методах работы, использование которых может облегчить работу по расследованию преступлений каждому среднему работнику без отношения к его личным индивидуальным качествам и способностям... Такие выводы, содержащие практические указания или проверенные на опыте правила, относящиеся к наиболее рациональному использованию всех допустимых законом методов работы в процессе расследования преступлений, изложенные в определенной системе, естественно, могут в значительной степени облегчить работу по расследованию преступлений» . По свидетельству И.А. Возгрина, уже с первых теоретических исследований процесса организации раскрытия, расследования и предотвращения преступлений четко прослеживалось образование двучленной системы криминалистической методики: общих положений или научных основ и частных методик расследования преступлений1.
Первым автором общих теоретических основ криминалистической методики был А.Н. Колесниченко, который исходил из того, что содержание криминалистической методики как раздела криминалистической науки складывается из двух частей: общих положений и конкретных частных методик. К положениям, общим для всех методик, А.Н. Колесниченко отнес: а) общую криминалистическую характеристику данного вида преступлений; б) обстоятельства, подлежащие доказыванию; в) производство первоначальных следственных действий; г) особенности построения следственных версий и производства последующих действий следователя; д) деятельность следователя по предупреждению преступлений данного вида . Сейчас криминалистическая методика расследования преступлений является самостоятельным целостным разделом криминалистики и возможность решаемых ею задач не вызывает споров. Наряду с термином «криминалистическая методика расследования преступлений» используется сокращенный термин «криминалистическая методика».
Известно, что терминология играет важную роль в развитии науки. Она, как отмечает В.И. Сифоров, является не только итогом познания действительности в самых различных ее аспектах, но и инструментом дальнейшего научного поиска . Относительно определения «методики расследования преступлений» можно сказать, что здесь каждый из ученых старается представить свое обоснование данной дефиниции. Так, Л.Я. Драпкин методику расследования рассматривает в двух значениях; во-первых, как часть науки криминалистики; во-вторых, как практическую деятельность по раскрытию, расследованию и: предупреждению преступлений1.
По мнению И.А. Возгрина, криминалистическая методика, являясь одним из разделов криминалистики, изучает закономерности организации и осуществления раскрытия, расследования и предотвращения преступлений в целях выработки, в строгом соответствии с требованиями законности, научно обоснованных рекомендаций по наиболее эффективному проведению судебного исследования отдельных видов преступлений . Р.С. Белкин под криминалистической методикой понимал систему научных положений и разработанных на их основе рекомендаций по организации и осуществлению расследования и предотвращения отдельных видов преступлений3. Н.А. Селиванов полагал, что методика расследования - это обусловленная предметом доказывания система взаимосвязанных и взаимообусловленных следственных действий, осуществляемых в наилучшей последовательности для установления всех необходимых обстоятельств дела и доказывания . Как нам думается, основным содержанием любой частной методики расследования преступлений являются научно обоснованные криминалистические рекомендации по организации раскрытия, расследования и предупреждения преступления определенной категории или вида.
Понятие криминалистической характеристики дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности и содержание ее наиболее важных элементов
По обстоятельствам дела водитель должен знать (или предполагать) наличие у пострадавшего такого состояния, когда тот не может сам обеспечить свою безопасность. Водитель управляет транспортным средством, состоящим из металла, обладающим " определенной прочностью, достаточно надежно защищен внутри своего автомобиля. При совершении наезда на не защищенного ничем пешехода он, конечно же, осознает, что последний пострадал и поэтому нуждается в помощи. Наблюдая последствия аварии или предполагая их, он не оказывает помощь, затем скрывается. В этом и проявляется заведомость оставления в опасности.
Выяснение характера и содержания психического отношения виновного к возможной или фактической смерти потерпевшего или иным тяжким последствиям необходимо для правильной квалификации его действий. Если он своими действиями поставил пострадавшего в опасное для жизни или здоровья состояние и при этом предвидел возможность смертельного исхода, то при фактическом наступлении смерти содеянное перерастает в более тяжкое преступление - умышленное убийство . Например, после наезда на пешехода водитель, скрывая следы преступления, отвозит пострадавшего в отдаленное от проживания и возможного появления людей место и бросает его, так чтобы пострадавшего потом сложно было найти. В научной литературе достаточно четко происходит разграничение между оставлением в опасности и умышленным убийством или причинением тяжкого вреда здоровью в результате нахождения лица в опасном состоянии. Оставление в опасности усматривается в том случае, когда виновный, оставляя лицо в опасном для жизни или здоровья состоянии, осознает данное обстоятельство, но на этот момент потерпевшему еще "не требуется оказания неотложной и необходимой помощи. Оставляя пострадавшего без помощи, виновное лицо желает лишь от него отделаться, а не лишить его жизни .
Возможны случаи отсутствия вины у субъекта, когда он, по обстоятельствам дела полагает, что потерпевший не находится в опасном для жизни или здоровья состоянии. На месте ДТП пострадавшее лицо отказывается от квалифицированной врачебной помощи, или сам водитель уговаривает его не обращаться в медицинские учреждения и отвозит его домой или оставляет на месте ДТП. В этом случае водитель принимает меры к выяснению существующей опасности для жизни или здоровья пострадавшего, и если нет видимых причин ее наличия (выступившей крови, опухоли и т.п.), то критерий заведомости оставления в опасности будет отсутствовать. Если впоследствии будет установлено, что потерпевшему был причинен тяжкий вред здоровью, или от полученных телесных повреждений он скончается, то лицо необходимо привлекать к ответственности только по ст. 264 УК РФ; в случае установления его вины в ДТП, в дополнительной квалификации по ст. 125 УК РФ нет оснований.
Субъект преступления по ст. 125 УК РФ по делам о ДТП - специальный -это лицо, своими действиями поставившее пострадавшего в опасное для жизни или здоровья состояние. В большинстве случаев им является водитель транспортного средства, совершивший ДТП. Как отмечалось ранее, он может быть и не виновен в произошедшем ДТП, однако в результате управления автомобилем пострадавшее лицо оказалось в опасном состоянии.
Согласно п. 1.2 ПДД РФ водителем признается лицо, управляющее каким-либо транспортным средством, погонщик, ведущий по дороге вьючных. верховых животных или стадо. К водителю приравнивается обучающий вождению.
Однако не только водители являются субъектами данных преступлений. Совершить дорожно-транспортное происшествие и тем самым поставить в опасное для жизни или здоровья состояние пострадавших может любой другой участник дорожного движения - пассажир, пешеход. На иных участников дорожного движения требование п. 2.5 ПДД РФ о сообщении в соответствующие медицинские учреждения и оказании помощи пострадавшим не распространяется. Однако это не исключает ответственности по ст. 125 УК РФ, т.к. именно грубые нарушения ПДД привели к совершению ДТП, в результате которого пострадали люди или оказались в опасном для жизни или здоровья состоянии. Конечно же, у пешехода имеется меньше возможностей для оказания помощи пострадавшему: у него нет аптечки, как у водителя; нет транспортного средства, «чтобы доставить пострадавшего в лечебное учреждение и т.п.
Таким образом, специальный субъект по данному преступлению - это участник дорожного движения, который согласно п. 1.2 ПДД РФ является лицом, принимающим непосредственное участие в процессе движения в качестве водителя, пешехода, пассажира транспортного средства. По общему правилу субъект рассматриваемого преступления - физическое, вменяемое лицо, достигшее в соответствии с ч. 1 ст. 20 УК РФ шестнадцатилетнего возраста.
Подводя итог вышесказанному, отметим нашу глубокую убежденностъ, что правильная уголовно-правовая квалификация совершенного деяния способствует не только защите прав потерпевших, но и назначению виновному справедливого наказания. При этом опасное для жизни или здоровья состояние по рассматриваемому виду преступлений включает в себя причинение тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью человека, а также нахождение его в опасных для жизни условиях.
Тактика проведения неотложных следственных действий и розыскных мероприятий при расследовании дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности
В науке наметились два основных подхода к определению понятия рассматриваемой категории. Представители первого из них трактуют следственную ситуацию как «совокупность условий, в которых в данный момент осуществляется расследование», т.е. ту обстановку, «в которой протекает процесс доказывания» . Р.С. Белкин определял следственную ситуацию как условия, реальность, в которых в данный момент действует следователь. Судить об этой реальности, утверждает автор, он может по той информационной модели, которая ее отражает, но ситуацией в буквальном ее значении является сама реальность, а не ее модель .
Представители второго направления определяют следственную ситуацию как совокупность фактических данных, имеющихся в распоряжении следователя в определенный момент предварительного расследования . В.К. Гавло, в частности, отмечает, что следственные ситуации - это «совокупность фактических данных, которые отражают существенные черты события, каким оно представляется на том или ином этапе расследования преступлений» . По мнению В.И. Шиканова, следственная ситуация представляет собой «совокупность данных, характеризующих обстановку, в которой следователю надлежит действовать» .
Следственная ситуация рассматривается так же, как положение, складывающееся в определенный момент расследования или перед его началом И характеризующее все своеобразие данного момента и определяемое совокупностью доказательственной, тактико-методической, организационной и иной значимой для расследования информацией \
По мнению О.Я. Баева, следственная ситуация определяется так же, как «система информации, свидетельствующая о состоянии расследования (степени расследованности) преступления на определенный момент времени, установленных по делу фактических данных, источниках их получения» , «нечто как модель, главным образом, информационного характера, типичных ситуаций расследования» 3.
Л.Я. Драпкин, И.Ф. Герасимов определяют следственную ситуацию как мысленную динамическую модель, отражающую информационно-логическое, тактико-психологическое, тактико-управленческое и организационно-структурное состояние, сложившееся по уголовному делу и характеризующее благоприятный или неблагоприятный характер процесса расследования .
Нам представляется, что следственная ситуация возникает и существует в связи с деятельностью по установлению обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 73 УПК РФ), и других криминалистически значимых обстоятельств, в нашем случае, такого преступления, как оставление в опасности. Поэтому она не может включать в себя компоненты, находящиеся за пределами расследования" преступления. При этом на расследование преступления оказывают влияние факторы, способствующие возникновению объективных и субъективных условий. Объективность следственной ситуации обусловлена условиями, которые независимо от особенностей восприятия их субъектом расследования реально существуют как объективная данность. Субъективность следственных ситуаций выражается в способности субъекта расследования в ее адекватном восприятии.
Применительно к исследуемым нами преступлениям объективными условиями будут являться; установление факта оставления в опасности в ходе совершенного дорожно-транспортного происшествия, а также фактические данные о совершенном преступлении (время, место, способ оставления в опасности, последствия преступления, количество и состояние потерпевших, установление преступника и т.д.), имеющиеся в определенный момент расследования в распоряжении следователя; наличие и особенности носителей криминалистически значимой информации о преступлении и его участниках (их устойчивость, достоверность, относимость и т.д.), которые доступны субъекту доказывания, но им не использованые; объективные возможности сохранения материальных и идеальных следов о преступлении, а также наличие информации об уничтожении доказательств; отрезок времени, прошедший с момента совершения преступления, до принятия процессуальных решений; наличие и характер криминалистически значимой информации, полученной в результате предварительного расследования относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию; организационно-управленческое, технико-криминалистическое, информационно-учетное обеспечение предварительного расследования; наличие оперативно-розыскной информации, а также наличие или отсутствие противодействия расследованию со стороны виновного и других лиц.
В свою очередь, к условиям субъективного характера исследуемых преступлений можно отнести: наличие (отсутствие) коммуникативного контакта между участниками уголовного судопроизводства (следователь -преступник - жертва - иные участники); уровень теоретических, профессиональных знаний, умений, а также наличие практического опыта работы по уголовным делам исследуемой категории; степень осведомленности об имеющихся у субъектов доказывания доказательствах; характер противодействия расследованию преступлений со стороны заинтересованных в исходе дела лиц и его последствия; следственные ошибки и характер их последствий; общественная оценка расследуемого преступного события, существующая на момент производства предварительного расследования.
Типичные следственные ситуации последующего этапа расследования дорожно-транспортных преступлений, сопряженных с оставлением потерпевших в опасности
При решении тактических задач допроса подозреваемого и обвиняемого неизбежны «жесткие» способы психического воздействия, ставящие поведение допрашиваемого в рамки, ограничивающие свободу выбора ответов на поставленные вопросы. Преодоление противодействия следствию, как правило, рассчитано на анализе хода расследования. Приемы психического воздействия следователя имеют сверхзадачу - психологически разоружить противодействующее лицо, содействовать пониманию негодности, порочности избранных им средств противодействия, побудить дать правдивые показания. Эти приемы основаны . на выявлении внутренних противоречий в предпринимаемых действиях противодействующего лица.
Если подозреваемый задержан непосредственно, после того как он, совершив ДТП, не оказал помощи пострадавшим и пытался скрыться, то в такой неблагоприятной для него ситуации практически, как мы указывали ранее, невозможно продумать систему защиты. О.М. Ушаков в своем исследовании установил, что наиболее распознаваемыми признаками дачи ложных показаний являются голос, длительные паузы, дача объяснений медленным темпом, заминки между словами. Последние могут быть слишком продолжительными или частыми, так как допрашиваемый не продумал заранее линию поведения следователя и у него в связи с этим возникла боязнь разоблачения1. Поэтому тактически правильно будет, как можно быстрее организовать его допрос. В этих условиях от подозреваемого следователь может получить правдивые показания.
Когда преступник не" задержан по горячим следам, а его причастность выявлена значительно позже, после проведения комплекса следственно-оперативных мероприятий, он имеет возможность тщательно продумать сложивщуюся ситуацию и определить линию защиты; у него было время воспользоваться советами друзей, консультацией адвоката; решить, какие обстоятельства дела следует изменить с тем, чтобы обосновать свою непричастность.
Как справедливо считает СВ. Шепелева, «содержащаяся в показаниях информация определяется особенностями восприятия и памяти, особенностями воспроизведения, психическим отношением лица, дающего показания, к их содержанию, желанию или нежеланию говорить правду, которое определяется установкой лица, дающего показания: а) позитивной - направленной на дачу правдивых показаний; б) негативной - направленной на дачу ложных показаний»\.
В этой связи, прежде чем провести допрос подозреваемого, необходимо к нему тактически подготовиться. Следователь в ходе сбора доказательств о виновности лица параллельно получает информацию о личности преступника, это поможет ему в установлении психологического контакта во время допроса. Процесс общения между следователем и подозреваемым может усложнить отрицательное эмоциональное состояние допрашиваемого и его негативное отношение к следователю. Следователь своим поведением должен снять установки неприязненного отношения и недоверия подозреваемого. Результат такой деятельности во многом зависит от опыта следователя, его личностных качеств, знания закономерностей общения.
Одним из способов установления психологического контакта является обращение к положительным сторонам личности допрашиваемого. Для этого как раз необходимо знание данных о нем: осведомленность о его жизни, работе, учебе, отношение к семье, положительных и отрицательных чертах характера и т.п. Такая беседа психологически способствует даче правдивых показаний2.
На этот счет имеется следующий пример из практического опыта автора настоящей работы. В ходе расследования по уголовному делу изучалась личность подозреваемого, где в характеристике по месту ранее пройденной
Срочной воинской службы значилось, что ему досрочно было присвоено одно из званий младшего командного состава. При допросе, во время обращения к его положительным качествам, этот факт был озвучен. Подозреваемый был обескуражен и приятно удивлен. Ему казалось, с одной стороны, что следователю практически все известно о нем, а с другой - не хотелось давать ложные показания, так как теперь он не выглядел с отрицательной стороны. В итоге с подследственным был налажен положительный психологический контакт и получены признательные показания.
П.М. Зуев отмечает важным в начале допроса тот факт, чтобы допрашиваемый почувствовал, что расследованием занимается человек, глубоко разбирающийся в технике и процессах дорожного движения. Он полагает не начинать допрос с выяснения обстоятельств совершения происшествия, а сначала отвлечь лицо беседой об особенностях и сложности труда водителя, расспросить о работе, взаимоотношениях с членами коллектива, бытовых условиях, затем перейти к выяснению обстоятельств совершения происшествия, предоставив ему полностью высказаться о происшедшем1.
Если следователь знает или предполагает, что допрашиваемый будет контролировать свои ответы, сообщая только то, что полезно лично ему, можно использовать тактический прием маскировки цели допроса. Используя его, следователь начинает допрос с нейтральной темы. Убедившись, что речь идет о фактах, скрывать которые у него нет оснований, допрашиваемый обычно дает о них правдивые показания. Осуществляемый им контроль над задаваемыми вопросами и над своими ответами постепенно ослабевает. В этих условиях следователь должен найти возможность в ряду нейтральных вопросов поставить и главный, причем он логически должен вытекать из предыдущего (нейтрального), не выдавая формой вопроса и речевой интонацией особого интереса к нему со стороны следователя.
