Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие, объект и система преступлений против правосудия 17
1. Понятие и объект преступлений против правосудия 17
2. Система преступлений против правосудия 34
3. Преступления, посягающие на независимость и неприкосновенность судей 49
Глава II. Преступные посягательства на независимость судей 63
1. Воспрепятствование осуществлению правосудия 63
2. Угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия 78
Глава III. Посягательства на неприкосновенность судей .95
1. Посягательство на жизнь лица, участвующего в отправлении правосудия 95
2. Неуважение к суду 114
3. Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия 130
Заключение 143
Библиография 146
- Понятие и объект преступлений против правосудия
- Система преступлений против правосудия
- Воспрепятствование осуществлению правосудия
- Посягательство на жизнь лица, участвующего в отправлении правосудия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Провозгласив принцип разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную с признанием самостоятельности каждой из них, Конституция Российской Федерации закрепила принципы независимости (1 ст. 120 ) и неприкосновенности (ст. 122) судей. Эти конституционные принципы продублированы в федеральных конституционных законах "О Конституционном Суде Российской Федерации", "О судебной системе Российской Федерации", "Об арбитражных судах Российской Федерации", а также в федеральных законах "О статусе судей в Российской Федерации", "О мировых судьях в Российской Федерации", "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации", в Гражданском процессуальном, Арбитражном процессуальном, Уголовно-процессуальном кодексах и других нормативных правовых актах.
Статья 10 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации" устанавливает, что "всякое вмешательство в деятельность судьи по осуществлению правосудия преследуется по закону"1. В соответствии со ст. 5 ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" "лица, виновные в оказании незаконного воздействия на судей, присяжных, народных и арбитражных заседателей, участвующих в осуществлении правосудия, а также в ином вмешательстве в деятельность суда, несут ответственность, предусмотренную федеральным законом"2.
Согласно п. 1 ст. 16 Закона "О статусе судей в Российской Федерации" в редакции федерального закона от 15 декабря 2001 г. № 169-ФЗ "неприкосновенность судьи включает в себя неприкосновенность личности, неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, используемых им
1 Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Феде
рации, 1992, № 30. Ст. 1792; СЗ РФ. 1995, № 26. Ст. 2399; 1999, 329. Ст. 3690.
2 Собрание законодательства РФ. 1997, № 1, Ст. 1.
личных и служебных транспортных средств, принадлежащих ему документов, багажа и иного имущества, тайну переписки и иной корреспонденции (телефонных переговоров, почтовых, телеграфных, других электрических и иных принимаемых и отправляемых судьей сообщений)". Среди перечисленных объектов судейской неприкосновенности наибольшей ценностью обладают личные блага судьи: жизнь, здоровье, свобода, честь и достоинство. Однако до 1989 г. независимость и личная неприкосновенность судьи не были обеспечены должной защитой со стороны уголовного закона. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 декабря 1989 г. УК РСФСР был дополнен статьями 176-1 (вмешательство в разрешение судебных дел), 176-2 (угроза по отношению к судье или народному заседателю), 176-3 (оскорбление судьи или народного заседателя), которыми независимость и личная неприкосновенность судей была поставлена под усиленную уголовно-правовую охрану. Законом РФ от 16 июля 1993 г. в связи с введением суда присяжных названные статьи УК были распространены и на присяжных заседателей. И все же уголовно-правовая защита неприкосновенности судьи была все еще недостаточной. Поэтому УК РФ 1996 г. предусмотрел ответственность не только за названные формы посягательства на судью, но и за посягательство на его жизнь, а защита его чести и достоинства была дополнительно обеспечена включением состава клеветы в отношении судьи. Таким образом, был усовершенствован уголовно-правовой механизм обеспечения независимости судьи (ст. 294 и 296 УК) и его неприкосновенности (ст. 295, 297 и 298 УК).
Сравнительно небогатая по времени и по объему судебная практика уголовно-правовой охраны независимости и неприкосновенности судей как самостоятельного объекта не позволила сформулировать четкие алгоритмы применения соответствующих уголовно-правовых норм, поэтому квалификация предусмотренных ими преступлений представляет немалую сложность. Этими обстоятельствами обусловлена необходимость углубленного теоретического ис-
следования уголовно-правовых норм о посягательстве на независимость и неприкосновенность судьи, присяжного заседателя и иных лиц, участвующих в отправлении правосудия.
Степень научной разработанности проблемы. Проблема ответственности за преступления против правосудия привлекла внимание многих ученых вскоре после принятия УК РСФСР 1960 года, в котором впервые появилась самостоятельная глава о преступлениях против правосудия. Наиболее заметными в этой области были монографические исследования М.И. Бажанова, И.С. Власова, ЯМ. Кульберга, Ш.С. Рашковской, Е.Ю. Хлопцевой, И.М. Черных и совместная работа И.С. Власова и И.М. Тяжковой. Этими работами были заложены основы общей теории преступлений против правосудия, которые оказались недостаточными для научного обеспечения нужд практического применения уголовно-правовых норм Уголовного кодекса РФ 1996 г. Поэтому многие ученые продолжили разработку теории преступлений против правосудия применительно к новому уголовному законодательству. Общим вопросам законодательной регламентации и квалификации преступлений против правосудия были посвящены монографические исследования В.Д. Иванова, Ю.И. Кулешова, Л.В. Лобановой, С.Ф. Милюкова и А.И. Чучаева, а также докторская диссертация Л.В. Лобановой "Преступления против правосудия: теоретические проблемы классификации и законодательной регламентации". Теоретическому анализу отдельных составов преступлений против правосудия или отдельных их блоков были посвящены монографии Е.Р. Абрахмановой, Асликя-на С.Э., И. В. Дворянскова, А.И. Друзина, Е.С. Дубоносова, М.М. Курбанова, М.Г Фетисова. Отдельные журнальные статьи, соответствующие главы учебников по Особенной части уголовного права и комментариев к Уголовному кодексу Российской Федерации написаны такими учеными, как Н.И, Ветров, М.А. Гаранина, М.Н. Голоднюк, Н.Г. Иванов, В.Д. Иванов, Л.В. Иногамова-
Хегай, Т.В. Кондрашова, В.П. Малков, В.П. Ревин, В.А. Теплов, А.И. Чучаев и
ДР.
Несмотря на значительное количество опубликованных научных работ, посвященных преступлениям против правосудия, до сих пор никто из авторов не поставил вопроса о независимости и неприкосновенности судей как о самостоятельном объекте уголовно-правовой охраны и группообразугощем признаке. Первым монографическим исследованием, в котором уделено внимание уголовно-правовому обеспечению принципа независимости судей, явилась кандидатская диссертация С.Э. Асликяна, но и в ней проблемы уголовно-правовой охраны неприкосновенности судей остались за рамками исследования. Между тем конституционное закрепление обоих названных принципов потребовало создания уголовно-правового механизма его обеспечения. А это, в свою очередь, требует теоретического осмысления содержания названных конституционных принципов и углубленного теоретического анализа уголовно-правовых норм, образующих уголовно-правовой механизм защиты независимости и неприкосновенности судей.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования являются теоретические и практические проблемы уголовно-правовой охраны независимости и неприкосновенности судей и исследование уголовно-правового механизма их обеспечения.
Предмет исследования включает;
нормы конституционного, судоустройственного и процессуального законодательства, раскрывающие содержание принципов независимости и неприкосновенности судей;
механизм уголовно-правового обеспечения конституционных принципов независимости и неприкосновенности судей;
- уголовно-правовые нормы, обеспечивающие реализацию названных принципов;
*
- статистические данные о преступлениях, посягающих на независимость и неприкосновенность судей;
судебная практика по делам об указанных преступлениях;
нормы уголовного законодательства некоторых зарубежных государств;
научные публикации по проблеме законодательной регламентации преступлений против правосудия.
Цели и задачи исследования. Основная цель диссертационного исследования заключается в определении и теоретическом исследовании уголовно-правового механизма обеспечения реализации конституционных принципов независимости и неприкосновенности судей.
Поставленной целью определяются следующие задачи:
раскрыть содержание принципов независимости и неприкосновенности судей как объекта уголовно-правовой охраны;
обосновать положение, что независимость и неприкосновенность судей образуют самостоятельный объект уголовно-правовой охраны и составляют непосредственный объект автономной группы преступлений против правосудия;
определить механизм уголовно-правового обеспечения реализации конституционных принципов независимости и неприкосновенности судей;
проанализировать составы преступлений, предусмотренные ч.1 и ч. 3 ст. 294, ст. 295, 296, ч. 2 ст. 297 и ч. 1 и ч. 3 ст. 298 УК;
- выявить недостатки в законодательной регламентации указанных норм и
сформулировать предложения по их совершенствованию.
Методология и методика исследования. В качестве методологической основы исследования использован диалектический метод познания. Кроме того, при решении поставленных задач применялись частно-научные методы исследования: исторический, логико-юридический, статистический, системно-структурный, сравнительно-правовой и другие.
Теоретическая основа исследования. В качестве теоретической основы диссертации были использованы труды в области конституционного, судоуст-ройственного и процессуального права, опубликованные такими учеными, как Г.П. Батуров, Л.А. Воскобитова, В.А. Лазарева, Т.Г. Морщакова, ИХ Петру-хин, Т.А. Савельева, В.М. Савицкий, В.А. Ржевский, Н.М. Чепурнова, Ю.Л. Шульженко, а также научные работы в области уголовного права таких авторов, как С.Э. Асликян, И.С. Власов, ИБ. Дворянсков, А.И. Друзин, М.Н. Го-лоднюк, В.Д. Иванов, Л.В. Иногамова-Хегай, Ю.И. Кулешов, ЯМ. Кульберг, М.М. Курбанов, В.П. Малков, С.Ф. Милюков, Ш.С. Рашковская, В.П. Ревин, И.М. Тяжкова, М.Г. Фетисов, А.И. Чучаев и др.
Правовой основой диссертационного исследования явились: Конституция Российской Федерации; федеральные конституционные законы и федеральные законы, закрепляющие принципы независимости и неприкосновенности судей и раскрывающие их содержание; нормы уголовного права Российской Федерации и некоторых зарубежных государств о посягательствах на независимость и неприкосновенность судей.
Эмпирическую базу диссертационной работы составили статистические данные Верховного Суда Российской Федерации о преступлениях против правосудия за период 1997-2002 годы, разъяснения Пленумов Верховных Судов СССР и Российской Федерации по некоторым вопросам судебной практики, а также опубликованные и архивные судебные решения по делам о преступлениях, посягающих на независимость и неприкосновенность судей.
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что в нем впервые выдвинуто и обосновано положение о независимости и неприкосновенности судей как о самостоятельном объекте уголовно-правовой охраны, определен уголовно-правовой механизм обеспечения реализации конституционных принципов независимости и неприкосновенности судей, обоснова-
ны предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм о преступлениях, посягающих на указанный объект.
В частности, научная новизна находит выражение в следующих положениях выносимых на защиту.
1. По признаку непосредственного объекта преступления против правосу
дия можно разделить на четыре группы.
Первая группа включает преступления, посягающие на общественные отношения по реализации конституционных принципов отправления правосудия (ч. 1 ст. 294, ч. 1 ст. 296, ст. 297, ч. 1 ст. 298, ч. 2 ст. 301 - в части заведомо незаконного заключения под стражу, ч. 1 ст. 303, ст. 305 УК).
Вторая группа состоит из так называемых общих преступлений против правосудия, т.е. преступлений, способных посягать как на общественные отношения по поводу отправления правосудия, так и на отношения по поводу деятельности правоохранительных органов, призванной содействовать правосудию (ст. 295, 304, 306-309, 311, 316 УК).
В третью группу входят преступления, посягающие на общественные отношения по нормальному функционированию государственных органов, содействующих суду в отправлении правосудия, - прокуратуры, дознания и предварительного следствия (ч. 2 ст. 294, ч.2 ст. 296, ч. 2 ст. 298, 299, 300, ч. 1 ст. 301, ч. 2 ст. 301 - в части заведомо незаконного содержания под стражей, 302,ч. 2 ст. 303, 310 УК).
Четвертая группа, учитывая специфику содержания и субъектного состава общественных отношений, составляющих непосредственный объект, объединяет преступления, посягающие на отношения по реализации судебного акта (ст. 312-315 УК), хотя эту группу можно рассматривать и в качестве автономной части третьей группы..
2. Посягательства на независимость и неприкосновенность судей образу
ют автономный блок в группе преступлений, посягающих на общественные
отношения по реализации конституционных принципов отправления правосудия.
Уголовно-правовой механизм обеспечения независимости судей образуют нормы, закрепленные в статьях 294 и 296 УК, а механизм, обеспечивающий неприкосновенность судей, включает ст. 295 (в части посягательства на жизнь лиц, участвующих в отправлении правосудия), ч. 2 ст. 297, ч. 1 и ч. 3 ст. 298 УК.
Упомянутое в названии ст. 294 УК воспрепятствование осуществлению правосудия - это создание помех для реализации судебной власти в строгом соответствии с законом, т.е. действия во всех случаях незаконные. В сочетании с целью воспрепятствования осуществлению правосудия любая форма вмешательства в деятельность суда является незаконной. Однако сама по себе законодательная характеристика вмешательства в деятельность правосудия выглядит неполной. Для более точной правовой оценки вмешательства в деятельность правосудия представляется целесообразным привести диспозицию ч. 1 ст. 294 УК в смысловое соответствие с наименованием этой статьи УК, заменив слово "вмешательство" словами: "незаконное вмешательство".
Указание в законе на вмешательство в деятельность суда "в какой бы то ни было форме" не следует понимать как абсолютное безразличие законодателя к форме вмешательства. Эта форма действительно может быть любой, кроме угрозы убийством, причинением вреда здоровью либо уничтожением или повреждением имущества. Такого рода угрозы выходят за рамки состава преступления, предусмотренного статьей 294 УК, поскольку они содержат состав самостоятельного преступления, предусмотренного в ст. 296 УК.
В целях расширения сферы применения ч, 1 ст. 296 УК представляется целесообразным в ее диспозиции определить содержание угрозы в более общей форме, изложив ее в следующей редакции:
"Угроза насилием, уничтожением или повреждением имущества либо нарушением иных прав и законных интересов судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, а равно их близких в связи с законной деятельностью по рассмотрению дел или материалов в суде".
7. Для того, чтобы внести необходимую определенность в понятие "иные
лица, участвующие в отправлении правосудия," целесообразно, чтобы Верхов
ный Суд Российской Федерации дал разъяснение следующего содержания:
"Под иными лицами, участвующими в отправлении правосудия, в статьях 295, 296, 297 и 298 Уголовного кодекса Российской Федерации следует понимать народных и арбитражных заседателей".
В ст. 296 УК закреплена норма, которая является специальной по отношению к норме, закрепленной в ст. 294 УК, и конкурирует с ней. В полном соответствии с ч. 3 ст. 17 УК вмешательство, сопровождающееся такими угрозами, которые описаны в ч. 1 ст. 296 УК, полностью охватывается этой нормой и не требует дополнительной квалификации по ст. 294 УК,
С точки зрения единства объекта уголовно-правовой охраны норма, закрепленная в ст. 295 УК, сконструирована весьма неудачно; ее название по объему не соответствует содержанию. Помимо лиц, осуществляющие правосудие, в числе потерпевших в ней названы и другие лица с самым различным статусом.
Первая группа из их числа включает прокурора, следователя и лицо, производящее дознание, посягательство на жизнь которых выходит за рамки уголовно-правового обеспечения принципа неприкосновенности судей. Наилучшим решением было бы создание специальной нормы о посягательстве на жизнь прокурора, следователя или дознавателя в связи с расследованием уголовного дела. Но приемлемым (во избежание усложнения структуры Уголов-
ного кодекса) является и другое решение: посягательство на жизнь двух названных групп лиц предусмотреть в самостоятельных частях ст. 295 УК.
Вторая группа потерпевших, посягательство на жизнь которых не связана с принципом неприкосновенности судей, состоит из защитника, эксперта, судебного пристава и судебного исполнителя. Эти лица не участвуют ни в отправлении правосудия, ни в предварительном расследовании по уголовным делам. Их включение в число потерпевших в ст. 295 УК не соответствуют процессуальному статусу этих лиц,
Третью группу лиц, необоснованно включенных в число потерпевших в диспозиции ст. 295 УК, образуют близкие всех лиц, перечисленных в этой норме лиц. Установление повышенной ответственности за посягательство на их жизнь не имеет каких-либо социальных или юридических оснований, поскольку оно никоим образом не связано с принципом неприкосновенности судей.
Повышенная опасность посягательства на жизнь защитника, эксперта, судебного пристава, судебного исполнителя, а также близких всех лиц, перечисленных в диспозиции ст. 295 УК, обусловленная указанной в законе мотивацией, в достаточной мере учтена пунктом "б" ч. 2 ст. 105 УК. С учетом изложенного и с целью приведения названия ст. 295 УК с ее содержанием представляется целесообразным изложить описание объективной стороны этого преступления следующим образом:
"Статья 295. Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование.
1. Посягательство на жизнь судьи, присяжного заседателя или иного ли
ца, участвующего в отправлении правосудия, -
наказывается...
2. Посягательство на жизнь прокурора, следователя или дознавателя -
наказывается...
Для приведения текста нормы о посягательстве на жизнь прокурора, следователя или дознавателя в соответствие с ее смыслом представляется целесообразным уточнить содержание цели такого посягательства, сформулировав ее следующим образом: "с целью воспрепятствовать их законной деятельности, связанной с отправлением правосудия судом, или из мести за такую деятельность".
Суммируя предложения по изменению редакции ст. 295 УК и учитывая различие в степени общественной опасности посягательства на жизнь судей и должностных лиц, способствующих правосудию, можно предложить следующую формулировку этой нормы:
"Статья 295. Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование
1. Посягательство на жизнь судьи, присяжного заседателя или иного ли
ца, участвующего в отправлении правосудия, в целях воспрепятствования
осуществлению правосудия или из мести за деятельность по его осуществле
нию -
наказывается лишением свободы сроком от двенадцати до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы.
2. Посягательство на жизнь прокурора, следователя или дознавателя с це
лью воспрепятствовать их законной деятельности, связанной с отправлением
правосудия судом, или из мести за такую деятельность -
наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы".
12. Расхождение между названием ст. 297 УК и ее диспозицией носит не
случайный характер. Термин "неуважение к суду" по своему содержанию зна
чительно шире понятия "оскорбление судей". Видимо, законодатель в этой
норме подразумевал не только действия, выразившиеся в оскорблении лиц,
участвующих в отправлении правосудия, но и другие формы проявления не-
уважения к суду, как это сделано в уголовном законодательстве ряда зарубежных стран. Для более точной передачи смысла уголовно-правовой нормы представляется изложить диспозицию ч. 2 ст. 297 УК в следующей редакции:
"2. Оскорбление судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, при исполнении или в связи с исполнением ими обязанностей по рассмотрению дел или материалов в суде, а равно иные деяния, выражающие явное неуважение к суду и способные помешать судебному разбирательству, -"
13. В отличие от обычной клеветы (ст. 129 УК) смысл преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 298 УК, состоит в том, что виновный сообщает вымышленные факты, которые не просто порочат честь и достоинство того или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, а дискредитируют его как лицо, призванное творить правосудие.
Указание в законе на то, что клевета в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, совершается в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, имеет два аспекта -объективный и субъективный.
Объективная связь анализируемого преступления с деятельностью потерпевшего по осуществлению правосудия заключается, во-первых, в том, что распространяемые заведомо ложные сведения так или иначе касаются служебной или общественной деятельности потерпевшего по отправлению правосудия, а во-вторых, в том, что сами действия виновного, т.е. распространение заведомо ложных сведений, совершаются в связи рассмотрением в суде конкретного деля или материала.
Субъективная связь деяния с рассмотрением дел или материалов в суде может проявляться либо в специальной цели (побудить потерпевшего к вынесению в пользу виновного решения по рассматриваемому делу или материалу или изменить ранее вынесенное решение либо воспрепятствовать участию
потерпевшего в рассмотрении этого дела или материала), либо в специальном мотиве, который может выступать альтернативой специальной цели. Он состоит в стремлении отомстить потерпевшему на почве недовольства его деятельностью по отправлению правосудия при рассмотрении в суде конкретного дела или материала, в исходе которого заинтересован виновный.
Теоретическая и практическая значимость диссертации определяется тем, что в ней впервые в отечественной науке уголовного права конституционным принципам независимости и неприкосновенности судей придано значение самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны, в группе преступлений против правосудия по признаку непосредственного объекта выделен автономный блок преступлений, посягающих на независимость и неприкосновенность судей, определен механизм уголовно-правового обеспечения реализации названных конституционных принципов. На основе анализа составов преступлений, посягающих на независимость и неприкосновенность судей, выявлены недостатки уголовно-правовых норм, регламентирующих ответственность за такие преступления, и сформулированы предложения о совершенствовании этих норм, а также рекомендации для Пленума Верховного Суда РФ и для судебных органов страны.
Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут способствовать дальнейшему развитию теории Особенной части уголовного права, могут использоваться в порядке законодательной инициативы для совершенствования норм о преступлениях, посягающих на независимость и неприкосновенность судей, а также оказать практическую помощь судьям и работникам правоохранительных органов в применении уголовно-правовых норм об указанных преступлениях. Результаты диссертационного исследования могут также использоваться в учебном процессе при преподавании курса Особенной части уголовного права и спецкурса "Преступления против правосудия".
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена, отрецензирована и обсуждена на заседании кафедры уголовного права Московской государственной юридической академии. Основные положения диссерта-ционного исследования изложены в четырех научных статьях по исследуемой теме, а также использованы на совещаниях федеральных и мировых судей Республики Северная Осетия - Алания в 2002 и 2003 годах.
Структура диссертации обусловлена ее целями и задачами и кругом исследуемых вопросов. Работа состоит из введения, трех глав, включающих 8 параграфов, заключения и библиографии.
Понятие и объект преступлений против правосудия
В соответствии со ст. 118 Конституции Российской Федерации правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом, при этом суд осуществляет судебную власть посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Ключевыми понятиями изложенной нормы являются "судебная власть" и "правосудие".
В теории уголовно-процессуального права даются различные определения судебной власти . Не вдаваясь в дискуссию по этому вопросу, выходящему за рамки диссертационного исследования, можно присоединиться к точке зрения В.А. Лазаревой, которая исходит из понимания государственной власти как права и возможности государства устанавливать порядок в обществе, подчиняя своей воле поведение людей и их объединений2. На этой основе она определяет судебную власть как "принадлежащие государственным органам - судам право и возможность осуществлять правосудие посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства" (выделено автором - Т.А.). Более подробное определение судебной власти, в котором раскрываются ее сущностные черты, дает Л.А. Воскобитова, по мнению которой "судебная власть - это реализуемые посредством судопроизводства особые государственно-властные отноінения между судом и иными субъектами права, возникающие в процессе рассмотрения и разрешения правовых конфликтов, с целью защиты и восстановления судом нарушенного права, и определения мер ответственности виновного или ограждения от ответственности невиновного. Не касаясь того, что приведенное определение ориентировано на осуществление судебной власти только посредством уголовного судопроизводства, можно согласиться с тем, что судебная власть представляет по своей сущности государственно-властные отношения, процессуальной формой которых является судопроизводство. Реализация указанных государственно-властных полномочий в различных формах судопроизводства и составляет собственно правосудие. Значит, сущность правосудия составляет реальная деятельность суда по осуществлению судебной власти. На это указывают многие специалисты в области уголовно-процессуального права в своих определениях правосудия.
Так, Н.Н. Полянский, характеризуя правосудие по уголовным делам именно как деятельность суда в рамках уголовного процесса, писал, что "задачи правосудия суть задачи уголовного процесса". И.Л. Петрухин Т.П. Бату-ров и Т.Г. Морщакова также определяют правосудие как правоприменительную деятельность суда, представляющую собой одну из форм социального контроля .
Более пространное определение правосудия дано А.С. Кобликовым: "Правосудие - это осуществляемая в процессуальном порядке деятельность судов по рассмотрению гражданских, уголовных и арбитражных дел в судебных заседаниях, их законному, обоснованному и справедливому разрешению при неуклонном соблюдении Конституции и законов Российской Федерации"4. Сходным образом определяют правосудие К.Ф. Гуценко5 и ряд других процессуалистов, часть из которых в определение правосудия включают указание на принципы организации и деятельности суда и стоящие перед ним задачи. Так, А.Т. Бажанов и В.В. Лазарев определяли правосудие как деятельность организованного на демократических принципах суда, направленная на охрану основ общественного строя и правопорядка, личности, прав и законных интересов граждан, предприятий и организаций, на укрепление единой законности и состоящая в разрешении в судебных заседаниях, на основе закона и правосознания судей, гражданских и уголовных дел1.
Правосудие как социальный институт и юридическое понятие привлекает внимание не только специалистов в области процессуального, но также конституционного права и общей теории права. В частности, В.А. Ржевский и Н.М, Чепурнова попытались раскрыть содержательную характеристику правосудия путем выделения его качественных признаков, указав при этом на следующие признаки правосудия.
Система преступлений против правосудия
Вопрос о научно обоснованной классификации преступлений против правосудия вызывал серьезные разногласия среди специалистов с самого момента появления в УК РСФСР самостоятельной главы об этих преступлениях и до сих пор представляет теоретическую сложность. После принятия Уголовного кодекса РСФСР 1960 года первые исследователи преступлений против правосудия предложили группировать их по признаку субъекта преступлений.
В качестве классификационного критерия признак субъекта преступления был предложен Я.М. Кульбергом и И.М. Черных.
По мнению Я.М. Кульберга, все преступления против правосудия по субъекту следует разделить на две группы: преступления, совершаемые только должностными лицами (ст. 176-179 УК - посягательства "изнутри") и преступления, совершаемые отдельными гражданами (ст. 180-190 УК - посягательства "извне")1.
Основываясь на признаке субъекта, И.М. Черных выделила три группы преступлений против правосудия: "1. Преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами суда и органов предварительного расследования; 2. Преступления против правосудия, совершаемые лицами, призванными законом способствовать осуществлению правосудия; 3. Преступления против правосудия, совершаемые прочими лицами"2.
Довольно противоречиво был решен вопрос о классификации преступления против правосудия в монографии И.С. Власова и И.М. Тяжковой. Во вводной главе этой работы авторы сочли целесообразным классифицировать преступления против правосудия по признаку непосредственного объекта, понимая его как определенные условия реализации родового объекта, т.е. конкретные условия эффективной деятельности органов правосудия (равенство всех перед законом и судом; независимость судей; запрещение принуждать к даче показаний и т.д.). Свою позицию авторы аргументировали тем, что "построение системы без учета объекта привело бы к искусственному и необоснованному разделению преступлений, препятствующих осуществлению близких по содержанию или сходных интересов правосудия (например, ложного доноса и лжесвидетельства, отказа от дачи показаний и укрывательства и др.)"1. По предложенному критерию были выделены четыре группы преступлений против правосудия: 1) преступления, препятствующие использованию работниками суда и правоохранительных органов их прав для осуществления задач правосудия, а не вопреки им (ст. 176-179 УК); 2) преступления, препятствующие поступлению в распоряжение правосудия доброкачественных доказательств и правдивых сведений от граждан (ст. 180, 181,183 и 184 УК); 3) преступления, нарушающие беспрепятственное получение правосудием сведений о преступлении и обстоятельствах его совершения (ст. 182, 189 и 190 УК); 4) преступления, препятствующие осуществлению государственного принуждения в соответствии с судебным решением или решением прокурора (ст. 185-188 УК)2.
Однако в главах монографии, посвященных анализу конкретных составов преступлений против правосудия, авторы отступили от первоначальной позиции и сгруппировали эти преступления не по объекту, а по их субъекту.
По этому же признаку классифицировала преступления против правосудия и Ш.С. Рашковская, считавшая, что система преступлений против правосудия должна строиться по субъекту рассматриваемых преступлений, потому что "этот критерий позволяет более четко выявить особенности отдельных групп рассматриваемых преступлений, лучше уяснить степень их общественной опасности и тем самым глубже изучить отдельные составы преступлений, входящие в указанные группы"1. По субъекту преступления Ш.С. Рашковская выделила две группы преступлений против правосудия: 1) преступления, совершаемые должностными лицами - работникам органов дознания, следователями, прокурорами, судьями; 2) преступления, совершаемые иными лицами. Вторая группа подразделялась автором на три подгруппы: 1) преступления, противодействующие расследованию, разбирательству и разрешению судом уголовных дел; 2) преступления, противодействующие исполнению судебного приговора; 3) преступления, противодействующие правильной деятельности органов правосудия путем укрывательства преступлений и недонесения о преступлениях2.
Приведенная классификация была выдержана недостаточно последовательно, поскольку Ш.С. Рашковская использовала сразу два классификационных критерия: и субъект (по этому признаку преступления против правосудия делились на две группы), и способ посягательства на интересы правосудия (по нему преступления второй группы делились на подгруппы).
Воспрепятствование осуществлению правосудия
Независимость судей, являясь конституционным принципом отправления правосудия, содержание которого воспроизводится и конкретизируется в ряде федеральных конституционных законов и федеральных законов Российской Федерации, составляет непосредственный объект преступлений, предусмотренных частями первой и третьей статьи 294 УК РФ. Этой же статьей УК (ч. 2) предусмотрена ответственность и за незаконное вмешательство в деятельность прокурора, следователя, лица, производящего дознание. В специальной литературе уже отмечалось, что "в двух частях одной статьи описаны два самостоятельных состава преступления, различающихся между собой по кругу потерпевших и содержанию выполняемых ими функций. В связи со сказанным необходимо проводить различие между объектами указанных преступлений, что, к сожалению, не делается в литературе. Если первое из них посягает на нормальную, процессуально урегулированную деятельность суда как органа правосудия, а также на здоровье и собственность потерпевшего, то второе направлено как на нарушение указанных общественных отношений, так и отношений, урегулированных процессуальным законодательством, в сфере предварительного расследования и отношений, обеспечивающих исполнение приговора, решения суда или иного судебного акта"1. Представляется, что цитируемый автор совершенно справедливо отметил необоснованность соединения в одной статье УК двух самостоятельных преступлений, существенно различающихся "по кругу потерпевших и по содержанию выполняемых и функцией". Но отмеченные расхождения носят вторичный характер: они обусловлены качественными отличиями в объектах обоих преступлений. Деяние, преду- смотренное в ч. 1 ст. 294 УК, посягает на конституционный принцип независимости судей. Второе же деяние (ч. 2 ст. 294 УК) посягает на иной непосредственный объект - на процессуальную самостоятельность лиц, осуществляющих расследование , и других участников уголовного процесса, поэтому не являются предметом рассмотрения в настоящем исследовании.
Посягательство на независимость судей посредством вмешательства в осуществления правосудия - явление не очень редкое. По результатам одного из проведенных исследований, только четверть опрошенных судей абсолютно спокойны за свою личную безопасность и не подвергались никакому давлению. Каждый третий судья повергался противоправному воздействию в связи со своей профессиональной деятельностью. Еще 4,2% судей отметили, что такому воздействию подвергались их близкие2. Однако подобные факты исключительно редко становятся предметом предварительного расследования и, тем более, судебного разбирательства. Это объясняется "в немалой мере и неразработанностью основных теоретических положений, необходимых для применения ст. 294 УК, и недостаточным уровнем профессиональной подготовки пра-воприменителей" . По официальным данным Верховного Суда РФ, в стране по ч. 1 ст. 294 УК были осуждены в 1997 г. - 2, в 1998 г. - 4, в 1999 г. - 4, в 2000 г. - 2 человека, в 2001 г. - 1 и в 2002 г. - 1 человек. По ч. 3 ст. 294 УК за период 1997-2001 годы никто не осуждался, а в 2002 г. по этой норме осуждены 2 человека. В Республиках Адыгея, Ингушетия, Кабардино-Балкарской, Карачаево-Черкесской Республиках и Республике Северная Осетия-Алания за период 1997-2002 годы по ч. 1 и 3 ст. 294 УК не был осужден ни один человек.
Нужно сказать, что независимость судей как объект уголовно-правовой охраны порой явно недооценивается некоторыми специалистами, которые на первый план выдвигают иные ценности. Так, А.И. Чучаев определяет объект преступления, предусмотренного в ч.1 ст. 294 УК, как нормальную деятельность суда по рассмотрению и разрешению уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях1, М.Н. Голоднюк - как нормальное функционирование судебных органов по осуществлению правосудия2, С.Ф. Милюков - как нормальный ход правосудия3. Сходным образом, хотя и с большей детализацией содержательной стороны деятельности суда, определяет объект анализируемого преступления и В.В. Намнясев, понимающий под ним "общественные отношения, обеспечивающие основанную на законодательстве и процессуально регламентированную деятельность судебной системы, направленную на разрешение уголовных, гражданских, административных дел, либо дел о соответствии нормативных актов Конституции России, либо дел по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод"
Посягательство на жизнь лица, участвующего в отправлении правосудия
Это преступление - явление в судебной практике не частое. По данным НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре Российской Федерации за период с 1997 г. по 2000 г. было зарегистрировано всего 31 преступление, предусмотренное ст. 295 УК1. Однако осуждено по этой статьей УК значительное меньшее число лиц. По официальным данным Верховного Суда РФ, по ст. 295 УК было осуждено в 1997 г. 4 человека, в 1998 г. - 4, в 1999 г. - 0, в 2000 г. - 2, в 2001 г. - 4 и в 2002 г. - 5 человек. Нетрудно посчитать, что за период с 1997 г. по 2000 г. были осуждены за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, всего 10 человек. Даже если учесть, что не все преступления, зарегистрированные в указанный период, были предметом судебного разбирательства, расхождения в цифрах позволяет утверждать, что далеко не все деяния, зарегистрированные как посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, квалифицируются судом именно таким образом. За период с 1997 г. по 2002 г. в Республиках Адыгея, Дагестан, Ингушетия, Карачаево-Черкесская и Северная Осетия-Алания не было вынесено ни одного приговора по ст. 295 УК.
Представляется, что столь редкие случаи осуждения по ст. 295 УК в значительной мере объясняются сложностью установления субъективной связи содеянного с законной деятельностью потерпевших и недостаточным пониманием этой связи лицами, расследующими такие преступления, и судьями.
Прежде всего, в специальной литературе нет единодушия в понимании объекта посягательства на жизнь лица, осуществляющего правосудия или предварительное расследование. Поскольку такого состава преступления в УК РСФСР не было, вопрос о его непосредственном объекте начал разрабатываться в теории уголовного права только после принятия Уголовного кодекса Российской Федерации.
Ученые в большей или меньшей степени заимствуют определение видового объекта преступлений против правосудия из теории этого вопроса, созданной в период действия УК РСФСР 1960 г. На этой основе они понимают его как "общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов правосудия"1, как "совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальную, строго регламентированную законодательством деятельность суда и органов, ему в этом содействующих, по реализации задач и целей правосудия" . Но соотношение между видовым объектом преступлений против правосудия и непосредственными объектами отдельных видов этих преступлений трактуется со значительно большими разночтениями.
Так, по мнению М.Н.Голоднюк, "непосредственным объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование отдельных звеньев органов, составляющих в целом систему правосудия (суд, прокуратура, органы следствия и дознания, исправительные учреждения и др.), т.е. органов, деятельность которых урегулирована процессуальным законодательством, которые от имени государства могут вступать в рамках уголовного или гражданского судопроизводства в правовые отношения с гражданами или юридическими лицами, осуществляя задачи и цели правосудия"3. А.И. Чучаев утверждает, что "непосредственный объект данной группы преступлений образуют общественные отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов отправления правосудия или нормальную деятельность отдельных звеньев органов, составляющих в целом систему правосудия (суд, прокуратура, органы следствия, дознания, исправительно-трудовые учреждения и т.п.)"1. В трактовке В.П. Малкова "основным непосредственным объектом преступных посягательств этой группы являются интересы правосудия" .
Приведенные определения вызывают следующие возражения. Во-первых, при такой трактовке непосредственного объекта его практически невозможно отграничить от видового объекта, поскольку они, по сути, совпадают по объему.
Во-вторых, весьма сомнительна попытка определить некий единый непосредственный объект преступления против правосудия. Думается такого объекта попросту не существует, а есть несколько непосредственных объектов, которые и берутся за основу группировки преступлений против правосудия.
В-третьих, все определения за исключением определений, предложенных А.И. Чучаевым и JI.B. Иногамовой-Хегай, представляются неполными: они не охватывают такой ценности, как конституционные принципы осуществления правосудия.
