Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Правовые гарантии жизни ребенка до и после рождения в международном праве и законодательстве некоторых зарубежных стран 19
1. Общепризнанные принципы и нормы международного права в сфере защиты жизни ребенка до и после рождения 19
2. Уголовно-правовые гарантии жизни ребенка до и после рождения в законодательстве некоторых зарубежных стран 44
Глава II. Гарантии жизни ребенка до и после рождения по законодательству России 72
1. История развития уголовно-правовых гарантий жизни ребенка до и после рождения в законодательстве России 72
2. Гарантии жизни ребенка до и после рождения в современном законодательстве Российской Федерации 97
Глава III. Охрана жизни ребенка до и после рождения в современном уголовном законодательстве России 142
1. Охрана жизни ребенка до и после рождения в рамках квалифицирующих признаков ст. 105 УК РФ 142
2. Гарантии жизни ребенка до и после рождения в составе «Убийство матерью новорожденного ребенка» (статья 106 УК РФ) 180
3. Охрана жизни ребенка до рождения в основных составах преступлений, связанных с незаконным прерыванием беременности (статьи и 123 УК РФ) 219
Заключение 257
Список использованной литературы 265
- Уголовно-правовые гарантии жизни ребенка до и после рождения в законодательстве некоторых зарубежных стран
- Гарантии жизни ребенка до и после рождения в современном законодательстве Российской Федерации
- Гарантии жизни ребенка до и после рождения в составе «Убийство матерью новорожденного ребенка» (статья 106 УК РФ)
- Охрана жизни ребенка до рождения в основных составах преступлений, связанных с незаконным прерыванием беременности (статьи и 123 УК РФ)
Уголовно-правовые гарантии жизни ребенка до и после рождения в законодательстве некоторых зарубежных стран
Право ребенка на жизнь - первичное, базовое право человека, подлежащее специальной охране, в том числе от преступных посягательств как национальным законодательством, так и международным правом. В связи с этим государства в рамках международного сотрудничества разрабатывают принципы и нормы, на основе которых строится их внутреннее законодательство.
В соответствии с п. 1 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»29 под общепризнанными принципами международного права понимаются основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо. Общепризнанная норма международного права, в свою очередь, понимается как правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного.
Общепризнанные принципы и нормы международного права не только признаны Конституцией Российской Федерации30 в качестве составной части правовой системы России, но и провозглашены как приоритетные перед российским законодательством (ч. 4 ст. 15). Международные правовые нормы в сфере защиты жизни детей можно подразделить на общие правовые гарантии обеспечения жизни любого человека, независимо от его возраста, и специальные правовые гарантии, направленные на защиту жизни детей как наиболее уязвимой категории населения. При этом специальные гарантии могут содержаться как в общеправовых международных документах, так и в специализированных, принятых в целях защиты прав детей.
Первым международным правовым актом по охране прав детей стала Хартия прав ребенка, принятая Генеральной Ассамблеей Лиги Наций 24 сентября 1924 года и ставшая известной как Женевская декларация прав ребенка. В Декларации подчеркивалось, что забота о детях и их защита не являются больше исключительной обязанностью семьи и даже отдельного государства. Все человечество должно заботиться о защите детства. После распада Лиги Наций в 1946 году Декларация потеряла правовую основу31.
В сентябре 1948 года 2-й Генеральной Ассамблеей Всемирной медицинской ассоциации принята Декларация «О медицинских абортах»3 , провозгласившая уважение к человеческой жизни с момента ее зачатия в качестве основополагающего морального принципа врача (п. 1). Данным документом предусмотрена возможность врача перепоручить пациентку компетентному коллеге, если личные убеждения не позволяют ему рекомендовать или сделать медицинский аборт (и. 6). Несмотря на то, что этот документ содержит этические нормы и носит рекомендательный характер, его принятие свидетельствует о признании медиками на международном уровне начала жизни человека с момента зачатия.
К следующему этапу развития международного права в сфере защиты жизни ребенка следует отнести Всеобщую декларацию прав человека 1948 года33, провозгласившую право каждого человека на жизнь (ст. 3), равенство прав людей (ст. 1), равенство перед законом и равную защиту закона без какого-либо различия и дискриминации (ст. 2, 7). Одновременно в ст. 25 Всеобщей Декларации закреплена специальная норма о праве материнства и младенчества на особые попечение и помощь. Принятая в качестве стандарта, к достижению которого должны стремиться все народы и все государства, Всеобщая декларация прав человека сегодня является одним из основных источников права, служит моделью, которая широко используется многими странами для разработки отдельных положений Конституций, различных законов и документов, относящихся к правам человека. Несмотря на свой рекомендательный характер. Всеобщая декларация прав человека обладает абсолютным международным авторитетом в сфере регулирования международных отношений34.
Международным актом, содержащим обязывающие нормы, стала Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года35 (Европейская Конвенция). Несмотря на отсутствие в ней статей, напрямую затрагивающих право ребенка на жизнь, к нему, как и к любому другому субъекту прав, применимы все ее положения36. Так, Европейская Конвенция провозгласила охрану законом права каждого человека на жизнь (ч. 1 ст. 2) без дискриминации по признакам пола, расы, цвета кожи, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, рождения или по любым иным признакам (ст. 14). Согласно разъяснениям Европейского Суда по правам человека, цель и предназначение Европейской Конвенции как инструмента защиты индивидуальной жизни человека требуют такого толкования и применения нормы, гарантирующей право на жизнь, при которых эти гарантии были бы конкретными и эффективными. По смыслу ч. 1 ст. 2 Европейской Конвенции государства обязаны не только воздерживаться от умышленного и незаконного лишения жизни, но также предпринимать надлежащие меры для сохранения жизней тех, кто находится под их юрисдикцией37. Это означает, что данным международным актом на государства возложены как негативные обязательства в сфере охраны права человека на жизнь, связанные с воздержанием от вмешательства в его осуществление, так и позитивные обязательства, направленные на создание необходимых условий для надлежащего осуществления этого права38.
Часть 1 ст. 2 Европейской Конвенции требует от государства обеспечивать право на жизнь, прежде всего, за счет положений эффективного уголовного законодательства для удержания от совершения преступлений против личности. Кроме того, обязательство по защите права на жизнь во взаимосвязи с предусмотренной ст. 1 Европейской Конвенции общей обязанностью государства «обеспечивать каждому, находящемуся под (его) юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции» предполагает также «существование некоторой формы официального расследования случая гибели лица в результате применения силы», которое заключается, в том числе в обеспечении эффективного применения законодательства страны, защищающего право на жизнь39.
При этом ст. 2 Европейской Конвенции, обязывая государства защищать это право, не определяет его временные пределы. Европейским Судом проблемы, связанные с определением момента возникновения права на жизнь и наделением им нерожденного ребенка, также не разрешены. В частности. Европейским Судом указано, что отсутствие в общеевропейском плане согласия о природе и статусе эмбриона (плода) не позволяет абстрактно ответить на вопрос, является ли нерожденный ребенок «лицом» по смыслу ст. 2 Европейской Конвенции. В связи с этим точка отсчета права на жизнь относится к усмотрению отдельных государств. Самый больший общий знаменатель, к которому пришли страны, состоит в их согласии о принадлежности эмбриона (плода) к человеческому роду, признание за ним возможности быть и способности стать лицом, которое к тому же защищено гражданским правом в значительном количестве государств, однако без признания «лицом», имеющим право на жизнь40.
В связи с отсутствием единого мнения между государствами -участниками Европейской Конвенции и по вопросам искусственного оплодотворения, связанным с возможностью хранения человеческих эмбрионов в замороженном состоянии, их уничтожением в случае невостребованности и проблемой их правовой защиты. Европейским Судом также не выработано правовой позиции в этом вопросе. Им лишь обращено внимание европейского сообщества, что «решение о политике и принципах, которые должны применяться в этой деликатной сфере, в первую очередь, должно принимать
Гарантии жизни ребенка до и после рождения в современном законодательстве Российской Федерации
В силу ст. 350 УК Бельгии состав незаконного аборта исключается, если эта операция проводится при сроке беременности до двенадцати недель врачом в хороших условиях в медицинском учреждении, располагающим службой информации, консультирующей женщин об их правах, помощи, льготах семьям, матерям, детям, возможностях службы усыновления. Врач должен сообщить женщине о медицинских рисках, связанных с прерыванием беременности, напомнить ей о возможностях устройства ребенка и попросить содействия службы информации для оказания помощи и дачи советов, убедиться в решимости женщины прервать беременность. Такая операция может быть проведена не ранее, чем через щесть дней после консультации. Очевидно, эта норма направлена на то, чтобы решение женщины о прерывании беременноети было максимально взвешенным и не носило реактивного характера101\ По истечении двенадцати недель прерывание беременности возможно только по медицинским показаниям, если здоровье женщины подвергаетея серьезной опасности или достоверно известно, что ребенок страдает исключительно тяжелым заболеванием и признан неизлечимым. В этом случае врач должен провеети консилиум с другим врачом.
Швейцария отличается наибольшей жесткостью правового регулирования искусственного прерывания беременности, которое допускается только в условиях крайней необходимости. Согласно ст. 120 УК Швейцарии данная операция производится врачом, имеющим соответствующий патент. после получения согласия второго такого врача для предотвращения опасности для жизни беременной женщины, не предотвратимой другим способом, или большой опасности причинения тяжкого вреда ее здоровью. При этом должно быть получено заключение врача-специалиста, имеющего представление о состоянии женщины. Прерывание беременности может быть проведено надлежащим врачом без соблюдения указанных условий при возникновении непосредственной опасности причинения тяжкого вреда здоровью беременной женщины, если иным способом его предотвратить невозможно. В этом случае врач обязан в течение суток после вмещательства уведомить компетентные органы кантона, в котором была проведена эта операция. Ненаправление такого уведомления влечет наказание в виде ареста или штрафа (ст. 121). Производство аборта по причине другого тяжелого бедственного положения беременной не исключает преступность деяния, но может быть учтено судом как смягчающее обстоятельство при назначении наказания.
Во Франции аборт по желанию женщины может быть проведен до двенадцати недель беременности. При этом врач должен предложить пациентке участие социального работника или работника службы планирования семьи102.
Уголовный закон Франции содержит исчерпывающий перечень случаев незаконного аборта. Согласно ст. 223-11 УК Франции прерывание беременности другого лица наказуемо, если оно осуществлено по истечении срока в течение которого аборт разрещен законом (кроме его производства по медицинским показаниям); лицом, не имеющим звания врача; вне государственного или частного стационара.
Несмотря на наличие во Франции правовых мер защиты нерожденной жизни законодателем эмбрион (зародыш) ребенком не признается. Так, Кассационный суд Франции по делу о причинении в результате дорожно-транспортного происшествия по неосторожности ранения женщине и смерти ее пятимесячному жизнеспособному плоду разъяснил, что норма об ответственности за неумышленное убийство не может применяться к случаям причинения смерти еще неродившемуся ребенку. Смерть плода не рассматривается как убийство103.
В Голландии женщины пользуются свободным доступом к абортам104. При этом иное лицо, подвергающее женщину лечению, если оно знает или должно обоснованно предполагать, что в результате этого беременность может быть прервана, подлежит тюремному заключению или штрафу. Врач, произведший такое лечение в больнице или клинике в соответствии с нормами медицинского права о прерывании беременности, ответственности не подлежит (ст. 296).
Признание некоторыми европейскими странами человеческого эмбриона в качестве самостоятельного объекта охраны очевидно в связи с введением в уголовное законодательство положений об ответственности за самоаборт. В частности, прерывание женщиной своей беременности или дача на это согласия другому лицу уголовно-наказуемо, например, по УК Германии (ч. 3 218), Испании (ч. 2 ст. 145), Австрии (ч. 3 96), Швейцарии (ст. 118).
Уголовный закон Германии предусматривает также специальные случаи ответственности за действия, связанные с прерыванием беременности; производство аборта без медицинского заключения; выдача неправильного медицинского заключения; незаконная выдача медицинского заключения ( 218Ь); нарушение врачом своих обязанностей при прерывании беременности ( 218с); агитация за прерывание беременности (219а); сбыт средств для прерывания беременности (ст. 219Ь). Во Франции особым составом такого преступления признается предоставление женщине материалов для самоаборта
Наиболее часто в качестве квалифицированных случаев незаконного производства аборта европейские законодатели признают: систематичность. повторность этого деяния (ст. 223-11 Франции, 96 УК Австрии, 245 УК Норвегии, ст. 119 УК Швейцарии); причинение потерпевшей смерти (ст. 296 УК Голландии, 245 УК Норвегии, ст. 154 УК Польши); производство аборта против воли беременной женщины ( 218 УК ФРГ, ст. 223-10 УК Франции, ст. 144 УК Испании, 98 УК Австрии, ст. 296 УК Голландии, 245 УК Норвегии, ст. 153 УК Польши, ст. 119 УК Швейцарии).
Из всех возможных составов незаконного производства аборта мягче всего в европейских странах наказывается самоаборт, как правило, лишением свободы на срок до одного года (Швейцария - до трех лет). Если в этих странах максимальные санкции основных составов незаконного аборта, осуществленного другим лицом, в среднем, предусматривают один год - пять лет лишения свободы, то в квалифицированных составах предельный размер наказания значительно варьируется в диапазоне от пяти лет (Австрия, Франция) до двадцати одного года лишения свободы (Норвегия).
На защиту беременной женщины и ее нерожденного ребенка направлены и иные положения европейского уголовного законодательства об ответственности за совершение других преступлений в отношении такой потерпевшей. Согласно ст. 221-4 УК Франции убийство лица, особая уязвимость которого очевидна в силу состояния беременности, наказывается наряду с убийством ребенка в возрасте до пятнадцати лет - пожизненным лишением свободы. В Голландии причинение такой женщине вреда здоровью, повлекшего прерывание беременности, признается тяжким телесным повреждением (ст. 82) и наказывается тюремным заключением на срок до четырех лет (ст. 300), а если оно совершено с заранее обдуманным умыслом или повлекло смерть потерпевшей, то срок наказания повышается (ст. 301-303). В силу 9, 231 УК Норвегии нанесением значительного ущерба здоровью беременной женщины признается деяние, в результате которого плод получает повреждения или происходит выкидыш.
Гарантии жизни ребенка до и после рождения в составе «Убийство матерью новорожденного ребенка» (статья 106 УК РФ)
Субъект квалифицированного убийства малолетнего ребенка - общий -вменяемое физическое лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста (ч. 2 ст. 20 УК РФ). Опрос прокуроров показал, что чаще всего субъектами таких убийств младенцев становятся их родители (в подавляющем большинстве случаев -матери), реже - иные взрослые родственники и знакомые родителей, усыновители, опекуны и другие лица.
Анализ судебных решений по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, подтвердил, что в подавляющем больщинстве случаев квалифицированные убийства новорожденных и грудных детей соверщаются лицами, от которых ребенок находится в непосредственной зависимости - 85,2 %, и значителъно реже посторонними ему лицами - 14,8 %. Среди близких ребенку лиц чаще всего посягательства на его жизнь совершают родители - 78,3 % (из них мать - 72,2 %), реже - другие родственники - 13 %, сожители матерей, не являющиеся отцом пострадавшего, - 8,7 %.
Приходится с сожалением констатировать, что наибольшая опасность для жизни ребенка исходит именно от самых близких ему лиц, особенно родителей, обязанных о нем заботиться и его защищать. Беспомощное состояние младенца, его совместное проживание с близкими ему людьми, абсолютная зависимость от них объясняют отсутствие каких-либо объективных препятствий для реализации ими умысла на лищение его жизни, обусловливают легкостъ совершения такого детоубийства.
Возраст осужденных за квалифицированные детоубийства составил в болъшинстве случаев 18-24 года - 30 %, реже - 40-49 лет - 25 %, 30-39 лет -15 %, 14-17, 25-29, 50 лет и свыше - по 10 %. Полагаем, что наиболъшая криминалъная активностъ группы 18-24 года связана с неразвитыми чувствами материнства, отцовства, ответственности, неспособностью справиться с возникшими в связи с рождением ребенка проблемами, отсутствием необходимого воспитания, жизненного опыта, нравственного развития, формирование в сознании «нормальности» асоциального поведения под влиянием окружающей среды.
Субъективная сторона убийства представлена прямым или косвенным умыслом. В случае лишения ребенка жизни по неосторожности действия виновного квалифицируются по ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности).
К примеру. Алтайским краевым судом И. осуждена по п.п. «в», «д» ч. 2 ст. 105, 156 УК РФ за неисполнение обязанностей по воспитанию и убийство своей шестимесячной дочери. Установлено, что вследствие неисполнения И. родительских обязанностей у ребенка возникли инфекционные заболевания, развитие которых привело к его смерти. Квалифицируя действия И. по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, суд указал, что виновная осознавала общественную опасность своего бездействия, предвидела возможность или неизбежность наступления смерти дочери, не желала, но безразлично относилась к наступлению этих последствий, то есть установил в деянии И. коевенный умысел на лишение жизни ребенка.
В судебном заседании И. показала, что лечила дочь самостоятельно. Согласно пояснениям судебно-медицинского эксперта, определенная помощь ребенку оказывалась. Учитывая это, суд кассационной инстанции указал, что осужденная не предвидела возможности причинения смерти потерпевшей в результате своего ПЄЯНИЯ но по обстоятельствам дела должна была и могла предвидеть, если бы действовала с большей осмотрительностью. В связи с этим деяние И. было переквалифицировано с п.п. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 109 УК вреда здоровью малолетнего ребенка (ч. 1 ст. 111 УК РФ) и покушение на его убийство (ч. 3 ст. 30, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ), в результате которого ему был причинен указанный вред здоровью, а также причинение такому потерпевшему тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности его смерть (ч. 4 ст. 111 УК РФ), и его убийство (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
В случае, если цель виновного состояла именно в лишении малолетнего ребенка жизни, то такие действия подлежат оценке по ст. 105 УК РФ. Если же умыслом виновного смерть потерпевшего не охватывалась, и своими действиями (бездействием) он стремился причинить вред его здоровью, то это деяние квалифицируется по ст. 111 УК РФ. При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного (п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»).
Мотив посягательства на жизнь ребенка на его квалификацию по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ не влияет, но может явиться основанием для дополнительной оценки деяния по иным пунктам ч. 2 этой статьи. Например, умышленное лишение жизни малолетнего ребенка из корыстных или хулиганских побуждений подлежит квалификации соответственно по п.п. «в», «з», «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Охрана жизни ребенка до рождения в основных составах преступлений, связанных с незаконным прерыванием беременности (статьи и 123 УК РФ)
При этом прерывание беременности включает в себя развитие выкидыша, внутриутробную гибель плода, преждевременные роды или прекращение беременности, обусловленное медицинским вмешательством. Соответственно, термин «аборт» в составе преступления, предусмотренного ст. 123 УК РФ, включает в себя все приведенные варианты искусетвенного прекращения беременности, в том числе и преждевременные роды. Получается, что искусственно вызванные преждевременные роды представляют собой всего лишь один из видов аборта в смысле ст. 123 УК РФ, и, как справедливо отмечено в научной юридической литературе, понятие аборта в действующем уголовном праве распространяется на весь срок беременности .
Однако представляется, что употребление в бланкетной уголовно-правовой норме, содержащейея в ст. 123 УК РФ, специфического термина «аборт», определение которого отсутствует как в уголовном, так и в медицинском законодательстве, недопуетимо. Возникает ситуация, при которой уголовный закон устанавливает ответственность за незаконное производство аборта, однако отсутствие законодательного определения этого термина не позволяет, основываясь на правовых актах, установить, какие именно действия составляют объективную сторону этого преступления. Представляется, что наличие в медицинской науке определения термина «аборт» явно недостаточно для восполнения указанного пробела, поскольку устранение пробельности законодательства возможно только посредством правотворческой деятельности.
Поскольку указанный законодательный пробел не может быть восполнен ни наукой права, ни судебной практикой, диспозиция ст. 123 УК РФ требует реформирования. Так, в теории уголовного права предлагается для примечание к ней , а также изменить название данной статьи на «Незаконное производство искусственного прерывания беременности»554.
Представляется необходимым согласиться последним предложением. Для устранения пробельности законодательства в рассматриваемой части и приведения бланкетной ст. 123 УК РФ в соответствие с нормами медицинского законодательства целесообразно содержащийся в ней термин «аборт» заменить понятием «искусственное прерывание беременности».
Наличие в диспозиции ч. 1 ст. 123 УК РФ ссылки на незаконность производства аборта подразумевает производство этой операции с нарушением соответствующих требований медицинского законодательства.
Условия правомерности этой операции закреплены в ст. 56 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (ст. 36 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан). Несоблюдение любого из этих условий представляет собой незаконный аборт.
Несмотря на содержащееся в данной статье указание, что незаконное проведение искусственного прерывания беременности влечет за собой уголовную ответственность, установленную законодательством Российской Федерации, не все случаи незаконного производства этой операции уголовно-наказуемы.
Нарушением требований медицинского законодательства при производстве искусственного прерывания беременности, влекущем уголовную ответственность, является, во-первых, производство этой операции без согласия пациентки. Такая операция единогласно признается незаконной и уголовным законодательством зарубежных стран, однако оценивается по-разному: либо как вид квалифицированного незаконного аборта (например, в Латвийской Республике, Франции, Испании, Австрии, Голландии, Аргентине, Японии), либо как причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей (к примеру, в Азербайджанской Республике, Республике Беларусь, Грузии, Республике Казахстан). Второй подход к правовой оценке данного деяния характерен и для отечественного уголовного законодательства.
Искусственное прерывание беременности по своей сути является причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей. Соблюдение правил производства данной операции этого не исключает, однако не влечет уголовное преследование за причинение такого вреда. Получается, что уголовная ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью женщины в виде прерывания беременности исключается только в связи с согласием на это пациентки. Как справедливо обращено внимание О.С. Капинус, хотя в большинстве стран мира в уголовных кодексах отсутствуют общие нормы о согласии на причинение вреда здоровью, практически в любом кодексе есть нормы частного характера, имеющие отношение к данной проблеме. Например, нормы об ответственности за незаконное производство абортов555. Соответственно, характерное и для отечественного уголовного законодательства правило, по которому согласие потерпевшего на причинение ему вреда не исключает уголовное преследование виновного за это деяние, не действует при наличии согласия пациентки на иекусственное прерывание ее беременности. Отсутствие такого согласия потерпевшей влечет уголовное преследование за причинение женщине тяжкого вреда здоровью.
