Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уголовно-правовая характеристика грабежа и историко-сравнительный анализ уголовно-правового регулирова ния открытого хищения чужого имущества 14
1.1. Понятие грабежа и статистика его совершения в современной России 14
1.2. Уголовно-правовое регулирование грабежа как преступления против собственности и ответственности за его совершение на различных этапах истории России 36
1.3. Составы хищений чужого имущества с признаками грабежа в зарубежном уголовном законодательстве 54
Глава 2. Состав грабежа чужого имущества по действую щему уголовному закону и особенности его квалификации 76
2.1. Объект и объективная сторона грабежа чужого имущества. 76
2.2. Субъект и субъективная сторона грабежа чужого имущества 91
2.3. Квалифицирующие признаки грабежа чужого имущества и их применение в следственной и судебной практике 110
Глава 3. Организация предупреждения совершения грабежей чужого имущества 144
3.1. Причины совершения грабежей чужого имущества и социально-правовая характеристика грабителей 144
3.2. Общесоциальные и специальные меры предупреждения грабежей чужого имущества 155
3.3. Организация и основные направления деятельности органов внутренних дел по противодействию грабежам чужого имущества 159
Заключение 166
Список использованной литературы 170
- Понятие грабежа и статистика его совершения в современной России
- Составы хищений чужого имущества с признаками грабежа в зарубежном уголовном законодательстве
- Квалифицирующие признаки грабежа чужого имущества и их применение в следственной и судебной практике
- Общесоциальные и специальные меры предупреждения грабежей чужого имущества
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В последние годы в России сохраняется сложная криминогенная обстановка. Преступность приобретает все новые, более опасные качества. Это хорошо видно на примере преступлений против собственности, среди которых особое место занимает грабеж: в течение последних лет наблюдается непрерывный рост случаев совершения этой формы хищения чужого имущества. Так, если в 2001 г. в целом по России было совершено 167 267 грабежей, то в 2006 г. — 357 302, то есть за пять лет произошло количественное удвоение этого вида корыстных преступлений. Почти во всех регионах страны отмечается рост этого деяния, при этом продолжает оставаться низкой их раскрываемость, неэффективной оказывается и соответствующая профилактика. Есть основания полагать, что в обозримой перспективе положение вряд ли изменится к лучшему. К этому нужно добавить, что грабежи характеризуются тем, что все чаще они совершаются с незаконным проникновением в жилище, организованной группой, в крупном размере. Это общественно опасное деяние против собственности, как показывает практика, характеризуется высокой латентностью, отличается тенденцией увеличения доли грабежей, совершаемых организованными преступными группами. Такое положение свидетельствует о том, что принимаемые меры по предупреждению, пресечению, расследованию и наказанию виновных в совершении грабежей не приносят удовлетворительного результата. Отсюда следует необходимость дополнительного изучения состояния законодательного регулирования состава данного преступления и ответственности за его совершение, совершенствования соответствующей правоприменительной практики, повышения эффективности деятельности государственных и муниципальных органов по предупреждению совершения грабежей. В этой связи следует отметить, что в науке и правоприменительной практике возникает немало спорных вопросов, связанных с квалификацией деяний, содержащих признаки грабежа. Это касается, прежде всего, проблемы отграничения грабежа от смежных составов преступлений — кражи, разбоя и др. В частности, встречается немало судебных решений, где деяние, первоначально квалифицированное как разбой, переквалифицируется затем на грабеж, и наоборот. То же касается соотношения составов грабежа и кражи. Нередко ошибки при этом совершаются из-за неправильной оценки интенсивности насилия, применяемого при изъятии чужого имущества у потерпевшего, а также неверной оценки способа совершения хищения (тайно или открыто). В этом отношении неоднозначно трактуются вопросы психического насилия, например, при оценке демонстрации кастетов, макетов огнестрельного оружия. Своего научного осмысления требуют вопросы применения квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков грабежа.
В сфере предупреждения грабежей имеется много проблем, где еще нет достаточной ясности в том, какой должна быть система профилактики имущественных преступлений. Деятельность государственных и муниципальных структур в этом направлении еще не отвечает требованиям общества, и в этом смысле необходимо прежде всего акцентировать внимание на деятельности органов внутренних дел, где сосредоточиваются основные ресурсы по противодействию грабежам и их предупреждению. Соответственно, требует своего исследования проблематика, связанная с криминологической характеристикой грабителей, определением форм и методов предупредительной работы. Кроме того, нужно также учесть, что современный российский законодатель в недостаточной степени учитывает опыт законодательного регулирования грабежа в период империи. Немало полезного можно почерпнуть и из опыта законодательного регулирования состава грабежа в уголовном праве зарубежных стран. Указанные обстоятельства во многом обусловили обращение диссертанта к данной теме научного исследования.
Степень разработанности темы исследования. Теоретические вопросы уголовно-правового регулирования и предупреждения имущественных преступлений, включая грабеж, находили отражение в работах таких ученые, как А.И. Бойцов, Г.Н. Борзенкова, СИ. Буз, Б.В. Волженкин, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В.В. Лунеев, Н.А. Беляев, Г.И. Волков, Л.Д. Гаух-ман, И.М. Гальперин, П.С. Дагель, А.И. Долгова, С.А. Елисеев, СМ. Качои, И.И. Карпец, В.Е. Квашис, Г.А. Кригер, А.П. Севрюков и др. Изложенные в этих работах научные воззрения послужили концептуальной и методологической основой диссертационного исследования. Был проведен также ряд исследований, непосредственно посвященных грабежу как форме хищения чужого имущества (работы М.М. Вакулы, В.И. Коваленко, М.А. Желудкова, Г.З. Моисеенко, М.И. Прохоровой, СА. Солодовника и др.).
Однако в научной юридической литературе отсутствуют монографические работы по комплексному исследованию уголовно-правовых и криминологических аспектов грабежа как формы преступного посягательства на собственность, в которых учитывались бы социально-экономические реалии со временной России, последние изменения в уголовном законодательстве, а таюке в подходах государства к проблеме противодействия имущественным преступлениям. Кроме того, в настоящей работе проанализирована новейшая правоприменительная практика по квалификации деяний, содержащих признаки состава грабежа.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является комплексный анализ юридического состава грабежа как формы хищения чужого имущества, изучение следственной и судебной практики по квалификации этого деяния, форм и методов деятельности государственных и муниципальных органов по противодействию этому виду имущественных преступлений и выработка на этой основе предложений по совершенствованию уголовного законодательства и уголовной политики государства в целом, направленных на повышение эффективности мер по противодействию грабежам.
Указанная цель определила следующие основные задачи исследования:
- исследовать статистику совершения грабежей в современной России, выявить тенденцию развития этих преступлений;
- определить понятие грабежа;
- изучить уголовно-правовое регулирование грабежа как преступления против собственности и ответственности за его совершение на различных этапах истории России;
- проанализировать составы хищений чужого имущества с признаками грабежа в зарубежном уголовном законодательстве;
- исследовать объективные и субъективные признаки состава грабежа чужого имущества по действующему уголовному закону;
- изучить правоприменительную практику по квалификации деяний, содержащих признаки грабежа;
- выявить причины совершения грабежей чужого имущества;
- дать социально-правовую характеристику грабителей;
- выявить состояние с предупреждением грабежей на уровне общесоциальной и специальной профилактики;
- изучить организацию и основные направления деятельности органов внутренних дел по противодействию грабежам чужого имущества;
- выработать предложения по совершенствованию уголовно-правовых положений, регулирующих конструкцию состава грабежа и ответственности за его совершение, и рекомендаций по совершенствованию следственной и судебной практики, повышению мер по противодействию грабежам.
Методология исследования. При проведении диссертационного исследования его методология основывалась на принципах диалектического метода познания. В ходе исследования использовались частнонаучные методы: историко-правовои — применительно к изучению исторического опыта регламентации грабежа; формально-логический, заключающийся в детальном анализе указанных в законе признаков состава грабежа; сравнительное правоведение, включающее анализ зарубежного законодательства в вопросах регулирования грабежа и ответственности за его совершение; статистический, включающий сбор и анализ статистических данных о совершении грабежа; документальный метод - выборочное изучение уголовных дел по квалификации грабежа и смежных с ним составов преступлений; метод экспертной оценки — исследование проблем квалификации грабежа путем опроса работников правоохранительных органов. Нормативную базу исследования составили: Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс РФ, другие нормативно-правовые акты, связанные с регулированием собственности и ее защитой от преступных посягательств. При подготовке диссертации изучена дореволюционная литература по проблемам уголовного права, законодательство дореволюционного периода, регулирующее состав грабежа и ответственность за его совершение.
Эмпирическую базу исследования составили: официальные статистические данные о состоянии и тенденциях имущественных преступных посягательств в форме грабежа в России. Изучены материалы 177 уголовных дел о грабежах; на основе специально разработанных анкет и опросных листов проведен опрос 268 осужденных за грабежи и 166 сотрудников органов внутренних дел. Автором использованы статистические данные ГИЦ МВД РФ, информационные материалы международных семинаров, посвященных проблемам противодействия преступлениям против собственности, проведен контент-анализ периодической печати по исследуемой тематике, использовались результаты эмпирических исследований других исследователей.
Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, возникающие в связи с совершением грабежей как формы преступного посягательства на собственность. Предмет исследования представляют законодательные положения о составе грабежа, соответствующие научные взгляды, след ственная и судебная практика квалификации грабежа, деятельность государственных и муниципальных органов по противодействию грабежам чужого имущества.
Научная новизна диссертации определяется тем, что автором одним из первых предпринята попытка комплексного - уголовно-правового и криминологического - исследования грабежа в свете последних крупных изменений в УК РФ (декабрь 2003 г. и др.) и с учетом современных социально-экономических реалий в стране. В частности, автором определяется понятие грабежа как имущественного посягательства, при этом предлагается концептуально изменить устоявшуюся точку зрения на понятие насильственного грабежа. Диссертантом дана своя трактовка открытости хищения как важнейшего признака грабежа. Выявлены противоречия в судебной практике по применению признаков основного состава грабежа, его отграничению от кражи, разбоя, других составов преступлений, квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков грабежа, предложены пути их разрешения, в том числе по вопросам незаконного проникновения в жилище, применения насилия, не опасного для жизни и здоровья, и ряду других вопросов. Проведен историко-правовой и сравнительно-правовой анализ развития законодательной конструкции грабежа. Дана криминологическая характеристика грабежей и лиц, их совершивших. Проанализирована деятельность органов государства и местного самоуправления по противодействию грабежам. На основе проведенного исследования автором внесены предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за грабежи, а также предлагаются меры, направленные на совершенствование предупредительно-профилактической работы.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Представляется целесообразным несколько изменить основные признаки грабежа, сохранив важнейший из них — открытость хищения, но скорректировав признак, связанный с применением насилия, т.е. исключить понятие «насильственный грабеж». В этом случае любое насилие (не опасное и опасное для жизни и/или здоровья потерпевшего) будет являться признаком разбоя. Дело в том, что в применении насилия в процессе хищения изначально усматривается признак разбоя (нападение), однако окончательная квалификация, зачастую без достаточных на то оснований, осуществляется позже, по результатам выявления итоговой интенсивности насилия. Далее, нужно иметь в виду, что любое насилие при открытом хищении вызывает сильнейший стресс у потерпевшего, то есть подрывается его психическое здоровье, чего законодатель не учитывает. Исключение насилия как признака квалифицированного грабежа позволит также избежать многочисленных трудностей в следственно-судебной практике, связанных с отграничением грабежа от разбоя по интенсивности насилия и на преодоление которых неоправданно тратятся интеллектуально-юридические ресурсы множества инстанций. Что же касается дифференциации ответственности за фактически наступивший вред здоровью, то она должна определяться уже в рамках соответствующей санкции за разбой. Соответственно, предлагается материальное понимание грабежа определить следующим образом: грабеж — это совершение виновным открытого хищения чужого имущества, не связанного с применением насилия к потерпевшему.
2. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» уточняется понимание открытости, связанное с очевидцами хищения из числа близких родственником виновного, - если в ходе изъятия имущества виновный не встретит противодействия со стороны указанных лиц, содеянное следует квалифицировать как кражу чужого имущества. Такая трактовка, которая встречается также в доктринальных положениях, представляется неправильной. При решении вопросов, связанных с уголовно-правовой оценкой деяния, неприемлемы подходы, определяемые из «расчета» на непротиводействие родственников (как в Постановлении Пленума) или из «оснований полагать» на непротиводействие (как у В.М. Семенова). Это оценочные подходы, они основаны исключительно на предположениях о намерениях грабителя, зависящих от усмотрения его самого, и соответственно недоказуемых. Кроме, того, в принципе неверно предоставление близким родственникам грабителей особого уголовно-правового статуса по сравнению с неродственниками, поскольку и те и другие являются полноправными членами общества и от факта родства (неродства) не зависит открытость или неоткрытость хищения для общества. Здесь вопрос нужно ставить так: либо лица-очевидцы хищения являются соучастниками, либо посторонними, независимо от родственных связей.
3. Как показывает практика, при грабеже насилие может быть скрытым (например, толчок из-за угла в спину или выхватывание сумочки сзади с применением насилия) и открытым, когда потерпевший явно видит намерение виновного (например, грабитель подбегает к прилавку, на глазах продав ца хватает товар и убегает). В уголовно-правовом значении между этими формами насилия нет разницы. Такое положение представляется неправильным, поскольку при открытом насилии потерпевший все же имеет возможность для принятия защитительных мер (убежать, оказать сопротивление, позвать на помощь и др.), в то время как при скрытом насилии потерпевший лишается такой возможности. Соответственно скрытое насилие при грабеже представляется существенно более опасным, чем открытое насилие, и учесть его в рамках одной санкции невозможно. В этой связи предлагается необходимым выделить скрытое насилие в качестве признака квалифицирующего состава грабежа и предусмотреть его как дополнение в ч. 2 ст. 161 УК РФ.
4. Представляется не совсем удачной новая редакция 3 примечания к ст. 158 УК РФ, данная законом от 30 декабря 2006 г.: «Под хранилищем в статьях настоящей главы понимаются хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, трубопроводы, иные сооружения независимо от форм собственности, которые предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей». При такой формулировке возникают дополнительные сложности в определении статуса территории, и в этом смысле предшествующая редакция, где указывалось на признак статуса территории в виде «ограждений либо технических средств или обеспечения иной охраной», позволяла более четко квалифицировать хищения чужого имущества, в том числе и грабеж. Факт охраны территории уже сам по себе свидетельствует об особом ее статусе. Иначе получается, что общественная опасность грабежа с неохраняемой и охраняемой территории в уголовно-правовом смысле одинакова, чего не должно быть, поскольку грабитель игнорирует препятствие в виде охраны и тем самым проявляет повышенную дерзость деяния. Вместе с тем, здесь требует уточнения понятие охраняемой территории: таковая может быть признана в случае, если ее статус достаточно ясно выражен для окружающих (наличие ограждения либо обозначение границ иным способом, щиты с предупреждениями, функционирование системы наблюдения и т. д.).
5. В законодательном определении жилища (примечание к ст. 139 УК РФ), на наш взгляд, не учтено то обстоятельство, что значительная часть жилого фонда в России формально находится в аварийном состоянии, соответственно для проживания такие дома не пригодны. Если следовать строго букве закона, то аварийные дома не являются жилищем. Однако реальность такова, что люди в них живут и, судя по всему из-за экономических сложно стей, жить будут еще долго. Разумеется, фактически аварийное жилье учитывается в уголовно-правовых отношениях как обычное жилье, однако действительность в данном случае должна быть отражена в законе, для чего в примечании к ст. 139 УК РФ в формулировке «жилище» необходимо исключить слова «и пригодное для постоянного или временного проживания». Неточным является и термин «индивидуальный дом», поскольку жилой дом с постройками может иметь несколько квартир (жилых помещений), здесь целесообразнее использовать термин «отдельный дом». Лишним является также выражение «независимо от формы собственности», поскольку это подразумевается как само собой разумеющееся и в данном случае вообще не несущее уголовно-правовой нагрузки.
6. Нельзя согласиться с версией законодателя, который ставит в один ряд проникновение как в жилище, так и в помещение и иное хранилище, учитывая, что проникновение в жилище является более тяжким преступлением, поскольку неприкосновенность жилища выделяется как самостоятельная конституционно-правовая ценность. Соответственно, предлагается квалифицирующий признак «грабеж с проникновением в жилище» переместить из ч. 2 ст. 161 УК РФ в ч. 3 ст. 161 УК РФ.
7. Причины совершения грабежей во многом отражают причинность в целом корыстной преступности, и включают в себя прежде всего факторы социально-экономического характера (влияние безработицы, расслоение общества на категории с разными доходами, низкий уровень нравственно-воспитательной работы и др.) и личностного характера (корысть, агрессивность и др.). Исследование криминологических факторов показывает, что грабежи совершают в абсолютном большинстве лица мужского пола молодежного возраста, имеющие в целом достаточно высокий образовательный ценз, значительная часть которых при совершении преступления находились в состоянии алкогольного опьянения. В совокупности изучение причин совершения грабежей и учет криминологических характеристик лиц, их совершающих, позволяет определить более эффективные меры по противодействию этим корыстным преступлениям.
8. В настоящее время отсутствуют комплексные федеральные программы профилактики правонарушений. Региональные и муниципальные программы, как правило, неконкретны, забюрокрачены и в абсолютном большинстве не выполняются. Данное явление дает также основание говорить о том, что правосознание государственных и муниципальных служащих, занимающихся профилактикой правонарушений, еще остается на низком уровне. Соответственно предлагается разработать общефедеральную программу профилактики правонарушений, включающую, в частности, меры борьбы с алкоголизмам, пропаганду здорового образа жизни, работу с несовершеннолетними, в которой необходимо предусмотреть финансирование затрат на сооружение очагов культуры и спортивных площадок, прежде всего в жилых массивах. При этом, следует воссоздать ранее оправдавшие себя массовые спортивные движения типа проводимых в масштабах всей страны соревнований дворовых команд «Кожаный мяч» и «Золотая шайба», в рамках которых оборудовались многочисленные футбольные поля и ледовые катки. Целесообразно также реанимировать деятельность поспешно и без достаточных оснований ликвидированных ЛТП, ВТП, института административного надзора, ДНД с учетом современных социально-экономических реалий.
9. Целесообразно разработать и издать соответствующий федеральный закон, регулирующий вопросы социальной реабилитации освобождаемых из мест лишения свободы лиц, осужденных за грабеж, в котором должны быть отражены следующие положения: а) установление юридической ответственности за отказ в приеме на работу лица, направленного по предписанию центра занятости или местных органов власти; б) выделение специальных предприятий и общежитий в системе Минюста для трудового и бытового устройства освобожденных; в) экономические меры - давать льготы, освобождать от единовременных платежей в местный бюджет при трудоустройстве бывших осужденных, освобождать на 2-4 года от платежей за трудовые ресурсы пропорционально количеству принятых на работу лиц; г) создание центров социальной адаптации, которые могут быть наделены правами малого предприятия и будет заниматься созданием специализированных производственных участков (например, ремонтно-строительный, авторемонтный, распродажа газет, ремонт бытовых предметов, сельскохозяйственные работы, рыбоводческое хозяйство и т. п.), на которых работают лица, проживающие в общежитии центра адаптации, нуждающиеся в такого рода помощи.
10. Местные администрации муниципальных образований редко имеют постоянные контакты с уполномоченными участковыми милиции, работающими на вверенных им территориях. В этой связи необходимо утверждение новых подходов к решению вопроса о порядке «разделения» района, города или поселка с согласованием с местной властью, что до сих пор не практикуется и носит сугубо ведомственный характер. Сложившаяся традиция и нрав ственно-психологическая, профессиональная установка, идущая от прежних времен, связана с ориентацией ОВД на работу с правонарушителями. Но эффективность их деятельности возможна при условии широких деловых контактов и сотрудничества с правопослушным населением, их общественными объединениями, что должно быть приоритетом в деятельности ОВД по профилактике грабежей. В частности, необходимо расширять опыт деятельности «школьных участковых», при этом их основная функция должна состоять в выполнении комплекса мер по профилактике правонарушений среди школьников, которые практически все являются несовершеннолетними, независимо от возраста школьника, и отслеживать поведение тех, кто внушает сомнение в части правопослушности своего поведения.
Теоретическая значимость результатов исследования. Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что она вносит определенный вклад в развитие теории уголовного права и криминологии, поскольку восполняет пробел относительно комплексного подхода к уголовно-правовым проблемам грабежа и его предупреждения. Важными представляются выводы и предложения, которые могут быть использованы наукой уголовного права и криминологии в процессе дальнейшего исследования проблем противодействия преступным посягательствам на собственность в форме грабежа.
Практическая значимость исследования. Практическая значимость данного диссертационного исследования определяется возможностью использования его результатов при подготовке предложений по совершенствованию уголовного законодательства, а также руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по указанной категории уголовных дел. Наряду с этим, результаты исследования могут быть использованы в правоприменительной практике следственных и судебных органов, в профилактической деятельности органов внутренних дел, а также в учебном процессе при преподавании соответствующих разделов курсов по уголовному праву и криминологии.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации доводились автором до научной общественности в выступлениях диссертанта на конференциях и семинарах в Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ставрополе, Нальчике и других городах. Концепция диссертации и отдельные вопросы отражены в опубликованных работах, в том числе в изданиях, определяемых ВАК.
Структура и содержание диссертационного исследования определены его целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Понятие грабежа и статистика его совершения в современной России
Грабеж является одной из самых распространенных в России форм хищения чужого имущества (после кражи). Как самостоятельное преступное деяние, посягающее на отношения собственности, грабеж исследуется в науке уголовного права, начиная с XIX в. До этого термин «грабеж» хотя и употреблялся, но ассоциировался с понятием «разбой» (ниже история развития законодательства, регулирующего грабеж, будет исследована подробнее). Однако практика российского правоприменителя востребовала отделение грабежа от разбоя. Так, согласно ст. 1637 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. «грабежом признается: во-первых, всякое у кого-либо отнятие принадлежащего ему или же находящегося у него имущества, с насилием, или даже с угрозами, но такого рода, что сии угрозы и сами насильственные действия не представляли опасности ни для жизни, ни для здравия или свободы того лица; во-вторых, всякое, хотя без угроз и насилия, но открытое похищение какого-либо имущества, в присутствии самого хозяина или других людей»".
Необходимо подчеркнуть, что именно такое понятие состава грабежа как имущественного преступления с тех пор будет неизменно в целом доминировать в науке уголовного права, включая все последующие периоды, в том числе в советскую эпоху и современность. Вместе с тем, заметим, что не все криминалисты были согласны с таким подходом. Так, И.Я. Фойницкий, отмечая, что понятие имущественного похищения расчленяется на весьма дробные рубрики, именно: кражу, грабеж в двух его видах (без насилия и с насилием), разбой, мошенничество и святотатство, полагал одновременно, что «эта система страдает крайнею сложностью. Рубрика грабежа в ней совершенно излишняя и держится лишь по историческим воспоминаниям; грабеж первого рода, или насильственный, естественно примыкает к разбою, а грабеж второго рода, или внезапный, давно пора отнести к краже; признак тайного захвата уже утратил всякое значение, и все случаи похищения могут быть разделены на две главные группы, смотря по тому, учинены ли они без насилия или с насилием над личностью» .
Здесь ключевой момент состоял в том, что И.Я. Фойницкий не придавал уголовно-правового значения признаку тайности или открытости хищения чужого имущества, и, напротив, признак насилия являлся важнейшим с точки зрения квалификации этих деяний. Однако такой подход не нашел поддержки в отечественной науке и соответственно в законодательстве. Между , тем, в зарубежном уголовном праве, как будет показано ниже, по-прежнему во многих странах грабеж не выделяется как самостоятельный вид преступного деяния против собственности и относится либо к краже (без насилия), либо к разбою (с насилием), встречается также вариант «насильственной кражи», отличающийся от разбоя, сопряженного с более интенсивным насилием.
В контексте исследуемой проблематики интересная метаморфоза произошла в связи с изданием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» , который дал основание А.Н. Васильеву утверждать, что этим указом было упразднено «промежуточное между кражей и разбоем понятие грабежа»3. Комментируя далее указ, этот автор отмечал, что Верховный суд фактически вводил понятия «кража тайная» и «кража открытая», поскольку признак тайности (открытости) перестал иметь какое-либо значение4. При наличии насилия, причем любой степени, деяние следовало квалифицировать как разбой5. Основанием для такого суждения послужило Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 22 августа 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан»6, согласно которому статьи действующего тогда УК РСФСР1 162, 165, 166, 166а, 167, предусматривающих ответственность за кражу, грабеж и разбой, не подлежали применению.
Однако из УК РСФСР законодателем указанные статьи так и не были исключены, и в таком «подвешенном» состоянии (в законе есть, но применять нельзя) они находились до принятия нового УК РСФСР 1960 г. Интерес представляет мотив, которым объяснялось данное решение - «значительные трудности в квалификации преступлений», вызываемые тем, что состав гра-бежа, с одной стороны, был похож на кражу, а с другой — на разбой . Тем самым, по сути дела, нашла временное воплощение в жизнь позиция И.Я. Фой-ницкого, которая отмечена выше. Подчеркнем, что такой отход от доминирующих позиций по поводу понятия грабежа в официальных решениях больше встречаться не будет. Позже мы вернемся к этому вопросу, учитывая, что в описанной метаморфозе, на наш взгляд, все же имелось рациональное зерно.
В целом же, очевидно, это не имело и не имеет принципиального значения, поскольку при любом подходе в зависимости от обстоятельств возможна индивидуализация ответственности за хищение чужого имущества, содержащего признаки грабежа. Одновременно, с точки зрения уголовно-правовой науки, необходимо, на наш взгляд, все же дифференцировать различные формы хищения. Именно по такому пути пошла и идет по-прежнему отечественная наука уголовного права и законодатель. Так, в комментарии к УК РСФСР, изданному в 1963 г., указывается, что «при грабеже изъятие имущества происходит открыто — этим грабеж отличается от кражи», там же указывается и на такой признак грабежа, как насилие, не опасное для жизни или здоровья потерпевшего . В то время сложилось и понятие грабежа, которое стало широко использоваться в уголовно-правовой литературе: «открытое похищение имущества, совершенное без насилия либо с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья»4.
Составы хищений чужого имущества с признаками грабежа в зарубежном уголовном законодательстве
Начиная с Древней истории, во всех странах во все времена существовала уголовная ответственность за хищения чужого имущества (достаточно назвать, например, известные Законы Хамураппи ХУШ в. до нашей эры). Со временем соответствующие нормы, регулирующие составы хищений, совершенствовались и к настоящему времени приобрели достаточно системный характер, причем процесс совершенствования был аналогичен российскому варианту, рассмотренному выше. Вместе с тем в каждом государстве при сходстве общих начал формировались свои особенности по регулированию отдельных форм хищений чужого имущества в зависимости от отнесения к той или иной правовой семье, исторических и культурных традиций. К России в этом смысле наиболее близко стоят страны - бывшие союзные республики СССР, что неудивительно, поскольку все они в течение нескольких десятилетий развивались на основе единой правовой системы СССР. При этом, несмотря на то, что после распада СССР прошло уже 16 лет, в большинстве стран ближнего зарубежья сохраняются подходы, сходные с российскими. В этом смысле необходимо прежде всего обратиться к уголовному законодательству Республики Азербайджан1. Интересующая нас статья 18 в ч.І УК Республики Азербайджан определяет, что грабеж представляет собой «открытое хищение чужого имущества». Как видно, здесь полное совпадение с диспозицией ч. 1 ст. 161 УК РФ. Что касается санкции, то за неквалифицированный грабеж, то есть по ч. 1 указанной статьи азербайджанского уголовного закона, она предусматривает исправительные работы на срок до двух лет либо лишение свободы на срок до трех лет. Сравнение санкций показывает, что российский законодатель более строг, кроме того, в УК РФ шире альтернатива - в ст. 161 УК РФ, в отличие от ст. 180 УК Республики Азербайджан, предусматривается также такой вид наказания, как арест, однако пока данный вид наказания не применяется и, судя по всему, вообще будет исключен из уголовного закона.
Много общего и по содержанию квалифицирующих признаков. В ст. 180 УК Республики Азербайджан указывается, что более суровая санкция предусматривается, если грабеж совершен:
1) группой лиц по предварительному сговору;
2) неоднократно;
3) с незаконным проникновением в жилище, помещение, на склад либо иное хранилище;
4) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья;
5) с причинением значительного ущерба потерпевшему.
В этих случаях предусматривается лишение свободы на срок от четырех до восьми лет с конфискацией имущества или без таковой. В УК РФ за квалифицированный грабеж по сходным признакам (ч. 2 ст. 162) наказание, в отличие от неквалифицированного грабежа, наоборот, несколько меньше. По УК Республики Азербайджан за квалифицированный грабеж возможна также конфискация.
Следует отметить еще, что УК Республики Азербайджан содержит и особо квалифицирующие признаки грабежа, если грабеж совершен:
1) организованной группой;
2) с причинением крупного ущерба потерпевшему;
3) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство. Во всех этих случаях наказание усиливается до четырнадцати лет лишения свободы с конфискацией или без таковой. Как видно, в УК Республики Азербайджан применяются такие признаки, как неоднократность, а также специальный рецидив, от чего российский законодатель также отказался.
Немало схожего с российским уголовным законом содержит и УК Республики Беларусь1, в том числе это касается норм, регулирующих состав преступлений против собственности в виде грабежа. Прежде всего отметим, что белорусский законодатель определяет грабеж так же, как и российский — согласно ч. 1 ст. 206 УК РБ грабеж есть «открытое похищение имущества». Ответственность за совершение грабежа без квалифицирующих признаков -штраф или исправительные работы на срок до двух лет, или арест на срок до шести месяцев, или ограничение свободы на срок до четырех лет, или лишение свободы на тот же срок. Как видно, белорусский законодатель в сравнении с российским расширяет альтернативность наказания за основной состав грабежа.
Если обратиться к квалифицирующим признакам, то они согласно ч. 2, 3 и 4 ст. 206 УК РБ выглядят следующим образом:
- грабеж, соединенный с насилием, не опасным для жизни или здоровья потерпевшего, либо с угрозой применения такого насилия, или совершенный повторно либо группой лиц, или с проникновением в жилище, - наказывается ограничением свободы на срок до пяти лет или лишением свободы на срок от двух до шести лет;
- грабеж, совершенный в крупном размере, - наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией имущества или без конфискации;
- грабеж, совершенный организованной группой либо в особо крупном размере, - наказывается лишением свободы на срок от пяти до тринадцати лет с конфискацией имущества.
В общем наказание за грабеж по белорусскому уголовному праву выше, чем по российскому, хотя, как видно, и вполне сопоставимо. А конструкция статьи, регулирующей состав грабежа и ответственность за его совершение, практически идентичная.
В другой бывшей республике СССР - Казахстане — также наблюдается сходство с российским уголовным законом. В ст. 178 УК Республики Казах 57
стан определено, что грабеж — это открытое хищение чужого имущества. Как видно, формулировка идентична той, которая имеется в УК РФ. Виды наказания, предусмотренные за неквалифицированный грабеж, — ограничение свободы на срок до трех лет, либо арест на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет.
Квалифицирующие признаки грабежа казахским законодателем определены следующим образом:
1) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья потер
певшего, либо с угрозой применения такого насилия;
2) неоднократность;
3) группой лиц по предварительному сговору;
4) с незаконным проникновением в жилое, служебное, производственное помещение либо хранилище.
При наличии этих признаков наказание может усилиться до семи лет лишения свободы с конфискацией имущества или без таковой. В ст. 78 УК РК содержатся также особо квалифицирующие признаки:
1) грабеж, совершенный организованной группой;
2) в крупном размере;
3) лицом, ранее два и более раз судимым за хищение либо вымогательство.
Ответственность соответственно вырастает и в своем максимуме наказание в виде лишения свободы доходит до двенадцати лет. Как видно, и конструкция состава грабежа, и квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки очень сходны с теми, которые содержатся в УК РФ. Из отличий отметим наличие тех квалифицирующих признаков и мер наказания, которые в российском уголовном законодательстве с конца 2003 г. отсутствуют, в их числе — неоднократность совершения преступления, конфискация как вид дополнительного наказания. В УК РК нет также такого признака, как совершение грабежа в особо крупном размере. Еще одна особенность заключается в том, что при отсутствии квалифицирующих признаков и при особо квалифицирующих признаках мера наказания за грабеж по казахскому уголовному законодательству практически такая же, что по российскому УК, то при квалифицирующих обстоятельствах оно несколько строже.
Квалифицирующие признаки грабежа чужого имущества и их применение в следственной и судебной практике
В данном параграфе под квалифицирующими признаками мы объединяем все признаки, определенные законодателем в ч. 2 и 3 ст. 161 УК РФ (в литературе признаки по ч. 3 нередко обозначаются как особо квалифицирующие, однако, на наш взгляд, данная терминология принципиального значения не имеет, и мы ее также считаем возможным использовать).
Говоря о грабеже, совершенном группой лиц по предварительному сговору (п «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ), следует отметить, что согласно ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Обычно такой сговор происходит относительно места, времени или способа совершения преступления. Эта форма соучастия может сочетаться как с соисполнительством, так и с соучастием в тесном смысле, то есть с разделением ролей (однако в последнем случае должно быть не менее двух соисполнителей — в этом случае имеется сходство с грабежом, совершенным организованной группой). Грабеж группой лиц по предварительному сговору предполагает такое хищение чужого имущества, в котором непосредственно участвовали двое или более лиц, заранее (то есть до начала исполнения преступления) договорившиеся о совместном его совершении. Между участниками грабежа может быть осуществлено техническое распределение функций, однако каждый из них непосредственно выполняет объективную сторону хищения, что существенно повышает общественную опасность преступления. Участниками группы могут быть только лица, подлежащие уголовной ответственности. Например, если совершеннолетний преступник предварительно склонил к преступлению подростка, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, и они оба совершили грабеж, то «группа» как квалифицирующий признак отсутствует. В таком случае, при отсутствии других отягчающих обстоятельств, взрослый преступник должен нести ответственность по ч. 1 ст. 160 УК РФ и дополнительно по совокупности по ст. 150 УК РФ (вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления).
Нередко преступления совершают просто группы лиц, то есть без предварительного сговора. Такие группы во многом случайны, ситуативны, члены их принимают решение о совершении совместного преступления во многом в силу того, что оказались вместе в данном месте, в результате внезапно возникшей ситуации. Так, К. и Б. совершили грабеж в отношении потерпевшего Ш. При этом они все трое ехали в одном купе и ранее не были знакомы друг с другом. К. и Б. «за знакомство» употребляли спиртные напитки, после чего решили отобрать у Ш. куртку1. Некоторые члены таковых групп принимают участие в совершении грабежа из чувства солидарности, в то время как объединение их в группу носит совсем другие (часто не преступные) цели. В преступных группах рассматриваемого вида отсутствуют четкие психологическая и функциональная структуры, не выделяется лидер, решения принимаются коллективно, в основном на фоне конкретной ситуации и нередко под влиянием эмоций. Первоначально целью объединения может быть не совершение преступления, а удовлетворение потребности в общении. Роли при совершении преступления в группе лиц, как правило, не распределяются - соучастники совершают грабеж совместными действиями, сообща. Многие действия соучастников осуществляются без продуманного плана, в соответствии с ситуацией, под влиянием эмоций и сиюминутных порывов, зачастую после совместного употребления спиртных напитков. Степень сплоченности таких групп небольшая, взаимная зависимость, поддержка и защита в случаях задержания проявляется слабо. На допросах участники преступных групп такого вида обычно дают правдивые показания.
Иной психологический характер носит преступная группа лиц, совершающих грабежи по предварительному сговору. В целом, группа лиц по предварительному сговору является как бы промежуточной между группой лиц и организованной группой, поэтому по конкретным уголовным делам в группах этого вида могут быть обнаружены отдельные признаки как группы лиц, так и организованной группы. В этой связи в уголовно-правовой литературе отмечается, что группа лиц по предварительному сговору характеризуется тем, что личный состав группы в определенной мере стабилизирован, в группе преобладает ярко выраженная антиобщественная установка; преступная деятельность занимает значительное место и устанавливается в качестве направляющей2. Кроме того, в группе подобного рода нет четких планов преступной деятельности, не сложились и «функциональные» структуры; в такой группе еще нет постоянного лидера, но уже сформировано руководящее ядро из наиболее активных и авторитетных членов группы (ее чаще всего составляют лица с максимально антиобщественными установками). Характеризуя эти аспекты, В.М. Быков отмечает, что «деловые отношения» по поводу совершения групповых преступлений приобретают все большее значение, но в то же время отношения, основанные на чувстве эмоциональной предрасположенности, личной симпатии, обычно играют главную роль. Сплоченность этого вида группы выше, нежели сплоченность случайной группы, но ощутимо ниже, нежели сплоченность организованной преступной группы; вместе с тем, «сплоченность этого вида группы не настолько сильна, чтобы реально помешать следствию»1.
Наиболее проблемным в правоприменительной практике является вопрос о наличии или об отсутствии группы лиц по предварительному сговору - этот же вопрос связан с вопросом об эксцессе исполнителя. При решении вопроса о квалификации грабежа по данному признаку необходимо иметь в виду, что если действия, непосредственно направленные на противоправное распоряжение имуществом, уже начаты исполнителем, то последующее присоединение другого соисполнителя не образует данного квали-фицирующего признака". Дело в том, что в этом случае нет оснований считать, что эти лица договорились заранее о совместном совершении грабежа. Равным образом нельзя квалифицировать грабеж по этому признаку в отношении лица, которое присоединилось к другим после того, как ими было совершено противоправное распоряжение вверенным имуществом. Здесь имеет место эксцесс исполнителя. В этом отношении характерным является следующее дело. Гражданин Ж. был признан виновным в том, что по предварительному сговору с Бернацким (осужденным по делу за разбой, протест в отношении которого не вносился) решил украсть автомашину, принадлежащую гражданину Ионову. Во время совершения кражи их заметила свидетель Пес-ковская, которая потребовала прекратить преступные действия и стала звать на помощь. Бернацкий, желая осуществить преступные намерения, избил ГТесковскую, причинив ей легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья, и демонстрировал при этом нож. После этого Ж. и Бернацкий завладели автомобилем Ионова, причинив ему материальный ущерб. В итоге был поставлен вопрос о переквалификации. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 25 сентября 1997 г. протест удовлетворила по следующим основаниям. Как следует из материалов дела, во время открытого завладения имуществом Ионова Ж. и Бернацким, последний применил к Песковской насилие, опасное для ее жизни и здоровья, о чем с Ж. он не договаривался (т. е. допустил эксцесс исполнителя). Действия же Ж. в указанной ситуации охватываются диспозицией п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ как открытое похищение имущества, совершенное группой лиц по предварительному сговору1.
Общесоциальные и специальные меры предупреждения грабежей чужого имущества
Обращаясь к общесоциальному уровню профилактики грабежей, следует отметить, что он включает в себя деятельность государства, общества, направленную на разрешение противоречий в политической, экономической, социальной, нравственно-духовной, организационно-управленческой и иных сферах деятельности. Общесоциальная профилактика оказывает опосредованное влияние на преступность, и осуществляется субъектами, для которых функция предупреждения преступности не является основной или профессиональной1. Как справедливо отмечает М.М. Вакула, меры общесоциального предупреждения имеют исключительно широкий диапазон, они воздействуют практически на все виды, группы, разновидности причин, условий и других детерминант преступности. Многоаспектный, комплексный характер предупреждения преступности наиболее ярко проявляется именно на общесоциальном уровне. При этом сильной стороной общесоциального предупреждения является взаимосвязь различных по содержанию мер (экономических, социальных, культурно-воспитательных, правовых и др.), а также способность дополнения (поддержки, обогащения) не просто суммировать меры антикриминогенного воздействия, а придавать ему новое, несравненно более высокое значение в смысле результативности качеств2.
Учитывая, что грабеж является лишь одним из составов корыстных преступлений против собственности, общесоциальная профилактика данной категории посягательств против собственности в целом такая же, как и в отношении других форм хищения чужого имущества. К числу мер общесоциального характера следует отнести прежде всего осуществление задач по эффективному управлению экономикой с учетом равной защиты государством всех форм собственности от преступного посягательства, в том числе и грабежа, формированию правовой психологии, направленной на уважение действующих законов, обеспечение законности в деятельности правоохранительных органов.
Говоря о общесоциальных мерах предупреждения грабежа и других преступлений, следует заметить, что государство пока не разрабатывает общероссийских программ профилактики правонарушений в целом. В настоящее время действует ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних»1, затрагивающий лишь одну категорию лиц. В этом смысле повторяется опыт советского периода, когда, например, в 1957 г. было издано Постановление Совета Министров СССР от 04 октября 1957 № 1099 «О мерах улучшения работы среди детей вне школы и предупреждения детской безнадзорности» . Однако в современном варианте, подробно указывая субъекты профилактики безнадзорности и определяя основные направления их деятельности, законодатель упустил из поля зрения такой важнейший аспект, как работа с подростками по месту жительства.
Поэтому мы полагаем, что должна быть разработана общефедеральная программа профилактики правонарушений, включающая, в частности, меры борьбы с алкоголизмам, пропаганду здорового образа жизни, работу с несовершеннолетними, в которой необходимо предусмотреть финансирование затрат на сооружение домов культуры и спортивных площадок именно по месту жительства, где в основном проводят время подростки. Между тем положение дел в этой сфере оставляет желать лучшего. Так, в Тихорецком районе Краснодарского края по состоянию на середину 2007 г. на 57 поселений приходится всего один клуб по месту жительства — в станице Новорождественской, да и тот сохранился с прошлых времен благодаря усилиям энтузиастов3. Удивительно ли, что в районе с каждым годом растет число преступлений, в том числе грабежей? Там же - в упомянутой программе - должны найти отражение вопросы трудоустройства подростков в летний период. Бесспорно положительным моментом следует считать проводимые ранее в масштабах всей страны общесоюзные соревнования дворовых команд «Кожаный мяч» и «Золотая шайба», в рамках которых оборудовались многочисленные футбольные поля и ледовые катки. Можно приводить и другие примеры, показывающие, что апробированный опыт уже имеется — важно умело его использовать с учетом современных условий. Так, В Краснодаре принят Комплексный план профилактики правонарушений на территории муниципального образования город Краснодар на 2007 - 2008 гг.1.
Однако анализ такого рода документов не дает достаточных оснований для оптимизма. Внешне стройные, логичные, они, вместе с тем, недостаточно конкретны и во многом декларативны. Так, в краснодарском плане доминируют такие мероприятия, как «проведение семинаров-совещаний по вопросам противодействия наркотизму», «проведение общегородской конференции по вопросам профилактики и противодействия наркомании среди молодежи», а более конкретные меры представляют собой не что иное, как отдельные направления служебной деятельности государственных и муниципальных структур. В частности, указывается: «В целях обеспечения необходимого уровня безопасности в период летнего курортного сезона принять меры по усилению плотности нарядов ДПС ГИБДД на участках автомобильных дорог в направлении Черноморского и Азовского побережья, на постоянной основе осуществлять профилактические меры на привокзальных территориях и в аэропорту по предупреждению и пресечению правонарушений» (п. 5.2.).
Такого рода меры принимаются ОВД ежегодно и без всяких муниципальных программ, к тому же это прерогатива госструктур, а не муниципальных образований. Ряд программ (к сожалению, их большинство), похоже, не реализуются. Так, в 2006 г. в Краснодаре была принята муниципальная целевая программа «Комплексные меры противодействия незаконному потреблению и обороту наркотических средств на 2007 — 2009 годы». На реализацию программы выделено более 3,5 млн. рублей. Но улучшений пока не видно2. Так, еще в 2005 г. руководством МВД было заявлено, что «необходима комплексная государственная многоуровневая система социальной профилактики правонарушений, которая соответствовала бы нынешним социально-экономическим отношениям. И включала бы в свою орбиту государственные, правоохранительные органы, общественные и образовательные организации, бизнес, то есть все без исключения субъекты власти, экономики, управления и общественности. Сегодня МВД России уже может предложить модель такой комплексной программы профилактики правонарушений» . Однако пока до практической реализации дело не доходит и здесь.
Если обратиться к специальным мерам профилактики грабежей, то прежде всего следует отметить, что они состоят в целенаправленном воздействии на криминогенные факторы, связанные с отдельными видами и группами преступного поведения. Устранение или нейтрализация таких комплексов специфических причин и условий преступного поведения осуществляется в процессе деятельности соответствующих субъектов, для которых профилактическая функция является выполнением их профессиональных задач. Здесь важнейшим субъектом профилактики являются органы внутренних дел, и этому вопросу будет посвящен отдельный параграф. Рассмотрим деятельность иных государственных и муниципальных органов.
В этой связи заметим, что специальная профилактика преступлений (в литературе она именуется еще криминологической профилактикой) осуществляется в форме ведомственных и межведомственных планов (программ) по усилению борьбы с преступностью. В них предусматривается система мероприятий, непосредственно направленных на профилактику грабежей. Обеспечение предусмотренных программой мероприятий достигается во взаимодействии и согласовании работы различных субъектов профилактики, как соподчиненных, так и не находящихся между собой в иерархических отношениях2.
Таким образом, можно констатировать, что на общефедеральном уровне общесоциальная профилактика преступности находится в неудовлетворительном состоянии, подтверждением чему является отсутствие общероссийских программ профилактики преступности и правонарушений в целом. При разработке таких программ целесообразно использовать оправдавший себя опыт советского периода. На региональном и муниципальном уровнях программы профилактики правонарушений составляются, но они имеют существенные методологические недостатки. Несколько лучше обстоит дело со специальными мерами предупреждения грабежей и других преступных посягательств против собственности, но и здесь требуется приложить немало усилий для того, чтобы эти меры имели ожидаемый эффект.
