Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Роль процессов липопероксидации в патогенезе ишемических и реперфузионных повреждений головного мозга (обзор литературы) 11
1.1. Общая характеристика липопероксидационного статуса головного мозга и его изменения при ишемии и реперфузии 11
1.2. Роль процессов в патогенезе ишемических и реперфузионных повреждений головного мозга 16
1.3. Коррекция ишемических и реперфузионных нарушений липопероксидации в головном мозге 18
Глава 2. Материал и методы исследования 27
2.1. Материал 27
2.2. Краткая характеристика экспериментальной модели 29
2.3. Определение показателей липопероксидации 36
Глава 3. Нарушения липопероксидации в коре головного мозга при умирании и в раннем постреанимационном периоде 41
Глава 4. Влияние фридокса и эмоксипина на ранние постреанимационные нарушения липопероксидации в коре головного мозга 49
4.1. Дозозависимые эффекты фридокса в in vitro 51
4.2. Влияние фридокса и эмоксипина in vitro на ишемические и ранние постреанимационные нарушения липопероксидации в коре головного мозга 54
4.3. Влияние фридокса и эмоксипина in vivo на постреанимационные нарушения липопероксидации в коре головного мозга 60
Глава 5. Влияние ограничения гип ер перфузии на постреанимационные нарушения липопероксидации в коре головного мозга ... 65
Глава 6. Сравнительная характеристика эффективности фармакологической и гемодинамическои коррекции постреанимационных нарушений липопероксидации в коре головного мозга ... 69
Заключение 75
Выводы 83
Список цитируемой литературы 84
- Общая характеристика липопероксидационного статуса головного мозга и его изменения при ишемии и реперфузии
- Краткая характеристика экспериментальной модели
- Влияние фридокса и эмоксипина in vitro на ишемические и ранние постреанимационные нарушения липопероксидации в коре головного мозга
- Влияние ограничения гип ер перфузии на постреанимационные нарушения липопероксидации в коре головного мозга
Введение к работе
Актуальность проблемы. Ишемические и реперфузионные повреждения головного мозга являются одним из ведущих патогенетических факторов в развитии постреанимационной энцефалопатии, соответственно инвалидизации и летальности после перенесенного терминального состояния [1, 2, 24, 69, 72, 122, 148].
В качестве одного из механизмов ишемических и реперфузионных повреждений нейронов рассматривается неконтролируемая активация пе-рекисного окисления липидов (ПОЛ) [3, 95, 113, 121, 139, 140], что предопределяет необходимость применения антиоксид антных препаратов для защиты головного мозга при терминальных состояниях.
Однако, несмотря на многочисленные и разносторонние исследования ишемических и реперфузионных изменений процессов липопероксида-ции в головном мозге, в настоящее время нет достаточно ясного и однозначного представления о необходимости и эффективности применения ингибиторов ПОЛ при терминальных состояниях. В частности, не все авторы наблюдали увеличение липопероксидационной активности при ишемии и реперфузии головного мозга [66, 121, 169, 194, 215], а подавление активности свободно-радикальных процессов в ряде случаев приводило к уменьшению выживаемости животных с экспериментальными нарушениями мозгового кровообращения [135, 170].
Сложившаяся ситуация усугубляется и трудностью интегральной оценки состояния процессов липопероксидации [8, 22, 32, 46, 56, 64, 138], особенно в условиях быстро изменяющихся гемодинамических параметров при развитии терминальных состояний и выведении из них [70, 105] .
Исходя из этого, становится очевидным, что одним из условий повышения эффективности реанимационных мероприятий при терминальных состояниях является разработка адекватных способов оценки интенсивности процессов ПОЛ и патогенетически обоснованной их коррекции.
6 Вместе с тем, отсутствие однозначного представления о характере и патогенетической значимости ранних постреанимационных изменений процессов ПОЛ в головном мозге, зависимости их от интенсивности ре-перфузии, необходимости и эффективности применения антиоксидантних препаратов является серьезным препятствием для разработки адекватных способов профилактики и лечения ишемических и реперфузионных нарушений ЦНС. Совокупность этих обстоятельств и определила цель и задачи данного исследования.
Цель исследования. Оценить в эксперименте значение ранних постреанимационных изменений процессов липопероксидации в коре головного мозга в развитии постреанимационной болезни и способы их коррекции.
Задачи исследования
Изучить процессы липопероксидации в коре головного мозга кошек при умирании от пролонгированной кровопотери и в раннем постреанимационном периоде.
Оценить в сравнительном аспекте влияние фридокса и эмоксипина in vitro на ишемические и ранние постреанимационные изменения процессов липопероксидации в коре головного мозга.
Сравнить влияние антиоксидантных препаратов и ограничения реперфу-зии на ранние постреанимационные изменения процессов липопероксидации в коре головного мозга, восстановление жизнедеятельности и выживаемость животных, перенесших клиническую смерть.
Научная новизна исследования. Впервые произведена оценка изменений про- и антиоксидантной активности в коре головного мозга при умирании и в раннем постреанимационном периоде с помощью определения динамических показателей липопероксидации. Установлено, что при умирании и последующем оживлении происходит активация прооксидант-ных систем, истощение систем антиоксидантной защиты и субстратов ли-попероксидации. Показано, что эти изменения in vivo не сопровождаются накоплением продуктов ПОЛ в тканях и выявляются только in vitro при инкубации гомогенатов.
Установлено, что фридокс (6 мг/кг) и эмоксипин (7 мг/кг) эффективно ограничивают in vitro и in vivo ишемическую и реперфузионную активацию процессов липопероксидации в коре головного мозга.
Показано, что ограничение избыточной реперфузии предупреждает чрезмерную активацию процессов липопероксидации при возобновлении кровообращения, в результате чего нормализация соотношения про- и антиоксидантной активности происходит быстрее, чем при использовании в комплексе реанимационных мероприятий антиоксидантных препаратов фридокса и эмоксипина.
Установлено, что ограничение избыточной реперфузии является более эффективным способом коррекции ранних постреанимационных нарушений процессов липопероксидации — выживаемость животных увеличивается с 29% до 63%, тогда как при использовании антиоксидантных препаратов - до 43% (фридокс) и 53% (эмоксипин).
Теоретическая и практическая значимость. Показана патогенетическая значимость избыточной активации процессов липопероксидации в коре головного мозга в развитии постреанимационной болезни - нарушается восстановление функций ЦНС.
Показано, что дополнительное определение динамических показателей липопероксидации — накопления продуктов ПОЛ в инкубируемых гомогенатах, позволяет повысить объективность и информативность оценки нарушений соотношения про- и антиоксидантной активности в тканях при быстро изменяющихся параметрах гемодинамики.
Положительные результаты фармакологической и гемодинамической коррекции ранних постреанимационных нарушений процессов липопероксидации в коре головного мозга являются патогенетическим обоснованием для разработки способов повышения эффективности реанимационных мероприятий и защиты головного мозга при экстремальных и терминальных состояниях.
Работа (№ госрегистрации 01.2.00 100462 от 01.01.17) выполнена в рамках проблем, координируемых ПК 33.05 «Экстремальные и терминальные состояния» (МНС №33 РАМН) и ПК 53.02 «Нормальная и патологическая физиология» (МНС № 53 СО РАМН).
Основные положения, выносимые на защиту
При умирании и последующем оживлении активация прооксидантных систем в коре головного мозга сопровождается мобилизацией и быстрым истощением систем антиоксидантной защиты, развивается дефицит субстратов ПОЛ. Эти изменения не проявляются накоплением продуктов ПОЛ in vivo и выявляются только in vitro - при инкубации гомогенатов коры головного мозга в течение двух часов.
Включение в комплекс реанимационных мероприятий фридокса (6 мг/кг) или эмоксипина (7 мг/кг) достаточно эффективно ограничивает, а уменьшение избыточной реперфузии - предупреждает чрезмерную активацию процессов липопероксидации в коре головного мозга в первые минуты после возобновления кровообращения и истощение антиоксидантних систем и субстратов ПОЛ в динамике постреанимационного периода, в результате улучшается восстановление функций ЦНС и повышается выживаемость животных, перенесших клиническую смерть.
Предупреждение избыточной активации процессов липопероксидации в первые минуты после оживления с помощью ограничения избыточной реперфузии является более адекватным способом повышения эффективности реанимационных мероприятий по сравнению с ограничением чрезмерной липопероксидации с помощью антиоксидантных препаратов.
Внедрение результатов исследования в практику. Результаты исследования внедрены в учебный процесс по темам «Обмен липидов», «Биологическое окисление» на кафедре биохимии и по теме «Экстремальные и терминальные состояния» на кафедрах патофизиологии, анестезиологии и реаниматологии Кемеровской государственной медицинской академии, а также в научно-исследовательскую работу ЦНИЛ, кафедр биохимии и патофизиологии.
Апробация материалов диссертации. Результаты исследования доложены и обсуждены на: Всероссийских научно-практических конференциях «Проблемы медицины и биологии» (Кемерово, 1998, 2001, 2002, 2004); Международном симпозиуме «Теоретические и клинические проблемы современной реаниматологии» (Москва, 1999); VIII и X Российско-Японских международных медицинских симпозиумах (Благовещенск, 2000; Якутск, 2003); Российской научной конференции «Фундаментальные науки - практике здравоохранения» (Омск, 2001); II Российском конгрессе по патофизиологии «Патофизиология органов и систем. Типовые патологические процессы» (Москва, 2002); IV съезде физиологов Сибири (Новосибирск, 2002); X Российском национальном конгрессе «Человек и лекарство» (Москва, 2003); Всероссийской конференции «Актуальные вопросы обезболивания и интенсивной терапии тяжелой черепно-мозговой травмы» (Новокузнецк, 2003); научно-практической конференции «Сочетанная шо-когенная травма в аспекте концепции травматической болезни» (Санкт-Петербург, 2003), Международной конференции «Современные подходы к диагностике, профилактике и лечению нейродегенеративных заболеваний» (Новосибирск, 2003).
Публикации, По материалам диссертации опубликовано 19 печатных работ, из них 14 в центральной печати.
Объем и структура диссертации. Диссертация изложена на 113 страницах машинописного текста и состоит из введения, обзора литературы, описания материала и методов исследования, 4 глав результатов собственных исследований и их обсуждения, заключения, выводов, списка цитируемой литературы, включающего 147 отечественных и 68 зарубежных источников. Диссертация содержит 6 таблиц, иллюстрирована 17 рисунками.
Личный вклад. Сбор, обработка и анализ материала проведены лично автором. Эксперименты с анализом влияния коррекции постреанимационных нарушений липопероксидации на выживаемость выполнены совместно с А.С. Разумовым, Ю.А. Пегановой, Е.И. Паличевой.
Общая характеристика липопероксидационного статуса головного мозга и его изменения при ишемии и реперфузии
Головной мозг, вследствие своих структурно-функциональных особенностей, рассматривается большинством исследователей как орган с очень высокой предрасположенностью к активации процессов свобод нор а-дикального окисления липидов [9, 39, 46, 77, 122, 123, 138]. Это обусловлено, во-первых, высоким уровнем кровоснабжения, соответственно и окси-генации головного мозга, что является одной из основных предпосылок повышенного образования активных форм кислорода. Во-вторых, высоким содержанием в мембранах нервных клеток фосфолипидов, в состав которых входят полиеновые жирные кислоты, представляющие собой легкодоступные субстраты для свободнорадикальных реакций [28, 79, ПО]. В третьих, абсолютной и/или относительной недостаточностью наиболее важных антиоксидантных систем. В головном мозге крайне низкая активность глутатионпероксидазы по сравнению с другими органами и тканями и практически отсутствует катал аз а (К). Для головного мозга также харак терно весьма низкое содержание витамина А (в 10-20 раз меньше, чем в печени), обладающего антиоксидантной активностью, а для спинно мозго-. вой жидкости - низкое содержание церулоплазмина [172, 173]. Вместе с тем, в головном мозге содержится достаточно много ионизированного железа, не связанного с высокомолекулярными соединениями типа феррити на. Поэтому оно легко включается при гипоксии в процессы генерации гидроксильных радикалов [46, 55, 173, 174, 182]. Вследствие особенностей метаболизма и выполняемых функций в головном мозге в большом количестве образуются катехоламины, оксид азота и другие нейтротрансмиттеры, обладающие прооксидантными свойствами [186, 187, 193, 197]. В результате моноаминокеидазных реакций образуются супероксидный радикал и пероксид водорода, которые в присутствии металлов переменной валентности участвуют в образовании одной из самых реакционноспособных форм кислорода - гидроксильного радикала и инициируют перекисное окисление липидов [34]. Наряду с высоким прооксидантным потенциалом липидные фракции головного мозга обладают максимальной антиоксидантной активностью (АОА) в сравнении с другими тканями, превышая таковую в печени и сердце в 1,5-2,5 раза. Это объясняется большим содержанием в ткани мозга фосфолипидов, которые, с одной стороны, являются прекрасными субстратами для свободнорадикального окисления, а с другой - выполняют функции жирорастворимых биоантиоксидантов, связывая с большой скоростью свободные радикалы [12]. Кроме того, в белом и сером веществе головного мозга, а также в спинномозговой жидкости содержится много аскорбиновой кислоты, которая в отсутствие металлов переменной валентности играет роль антиоксиданта. Однако, при поражениях мозга (ишемия - репер фузия, черепномозговая травма и др.), когда повышается уровень «активных форм» железа, аскорбиновая кислота стимулирует генерацию гидроксиль-ных радикалов, а также способствует окислительной деструкции антиокси-дантных ферментов, в частности катал азы [35, 46, 55, 174]. Таким образом, головной мозг, вследствие особенностей химического состава, кровоснабжения, метаболизма и выполняемых функций, является органом с достаточно высокой предрасположенностью к активации сво-боднорадикальных процессов, что делает его весьма уязвимым к повреждающим эффектам ишемии и реперфузии. При ишемии концентрация молекулярного кислорода в клетках понижается, а уровень восстановленности компонентов дыхательной цепи повышается. В этих условиях неизбежно увеличивается доля кислорода, подвергающегося неполному восстановлению, следствием чего является повышенное образование активных форм кислорода, обладающих свойст вами свободных радикалов [14, 47, 86]. В начале реоксигенации, когда уве % личивается доступность кислорода для восстановленных компонентов дыхательной цепи, генерация его свободнорадикальных форм, в частности, супероксидного и гидроксильного радикалов возрастает еще больше, что "вынуждает нейроны пройти через стадию окислительного стресса" [7, 60, 170]. Резкое увеличение продукции свободных радикалов и интенсивности липопероксидации в ткани мозга крыс в период реоксигенации наблюдали Sakamoto А. и соавт. (1991). В экспериментах на песчанках установлено, что образование гидроксильных радикалов в гиппокампе увеличивается, а содержания витамина Е уменьшается уже через 1 минуту реперфузии после 10-минутной ишемии [169, 204]. У крыс через 1, 3 и 5 часов ишемии мозга содержание малонового диальдегида (МДА) увеличивалось на 30, 35 и 60% соответственно. Во время реперфузии происходило повторное увеличение содержания МДА, в среднем в 1,5 раза [159]. В экспериментах на кошках Nelson Ch.W. и соавт. (1992) наблюдали увеличение содержания продуктов ПОЛ при ишемии и последующей ре перфузии в жидкости, заполняющей участок трепанации, что, очевидно, ,, отражало их повышенную продукцию в мозговой ткани [195]. Результаты экспериментов, в которых было установлено увеличение содержания различных продуктов ПОЛ в головном мозге при ишемии и ре перфузии, не позволяют с абсолютной уверенностью утверждать, что дан ное увеличение обусловлено именно активацией процессов липоперокси ДО дации. Не исключено, что это могло быть и результатом замедленной эли минации продуктов ПОЛ из мозговой ткани в кровеносное русло при ишемии, когда их образование, возможно, даже уменьшалось.
Краткая характеристика экспериментальной модели
Наркотизированное животное (этаминал натрия 45 мг/кг, внутри-брюшинно) фиксировали на операционном столе с регулируемым подогревом, что позволяло обеспечивать постоянство температурного режима.
Интубировали трахею, выделяли и катетеризировали левую бедренную артерию и вену, правую бедренную вену. Непосредственно перед катетеризацией вводили гепарин (500 Ед/кг внутривенно). Через катетер в левой бедренной артерии осуществляли кровопускание и реинфузию крови, регистрацию системного АД (U-образный ртутный манометр). Через катетер в левой бедренной вене измеряли центральное венозное давление (водный манометр Вальдмана). Через катетер в правой бедренной вене вводили гепарин и осуществляли взятие крови для исследований. После завершения подготовительной части эксперимента и 30-минутного периода стабилизации производили регистрацию исходных показателей.
Клиническую смерть продолжительностью 5 минут вызывали пролонгированным кровопусканием из бедренной артерии. С этой целью, после регистрации исходных показателей, снимали зажим с силиконовой трубки, соединяющей катетер в бедренной артерии с резервуаром для кровопускания. В последнем предварительно создавали давление равное 50 мм рт. ст. Используя принцип гемобаростата Уиггерса, поддерживали системное артериальное давление на этом уровне в течение 30 минут, после чего давление в гемобаростате снижали до атмосферного и осуществляли смертельное обескровливание. Предварительно Шалякиным Л.А. (1987) было установлено, что при увеличении продолжительности геморрагической гипотензии более 30 минут последующая реанимация в большинстве случаев была безуспешной [144, 145].
Реанимационные мероприятия включали в себя внутриартериальное нагнетание выпущенной крови и искусственное дыхание (аппарат АИД-1) зо в режиме умеренной гипервентиляции. Если сердечная деятельность не восстанавливалась, проводили непрямой массаж сердца.
В ходе опытов регистрировали системное артериальное (U-образный ртутный манометр) и центральное венозное давление (аппарат Вальдмана). Оценивали характер ранних показателей восстановления жизнедеятельности (время возобновления сердечной деятельности, появления первого вдоха, самостоятельного ритмичного дыхания, роговичного рефлекса и болевой чувствительности).
В качестве контроля использованы животные, перенесшие аналогичные оперативные вмешательства, наркоз и фиксацию без моделирования терминального состояния.
Выбор модели клинической смерти от пролонгированной кровопо-тери был продиктован следующими обстоятельствами. Во-первых, крово-потеря является наиболее частой причиной развития терминальных состояний и, несмотря на значительное количество работ по разным аспектам этой проблемы, по-прежнему актуальна для практической медицины. Во-вторых, в реальной жизни причиной развития терминального состояния, как правило, чаще бывает пролонгированная кровопотеря, нежели одномоментная. В третьих, кошки сравнительно легко переносят 5-минутную клиническую смерть от одномоментной кровопотери и выживаемость их при этом относительно высока [16, 108, 145]. Вследствие этого возникают определенные трудности при анализе роли изучаемых нарушений в патогенезе постреанимационной болезни, а также оценки эффективности их экспериментальной коррекции.
Для оценки роли реперфузии в развитии постреанимационных нарушений ПОЛ выполнены эксперименты с ограничением гиперперфузии. С этой целью в течение первой минуты после возобновления кровообращения, используя принцип артериального гемобаростата Уиггерса, исключали из гемоциркуляции часть крови до стабилизации системного АД на уровне 80-85% от исходного (в среднем на уровне 100 мм рт.ст.). Первоначально объем крови, поступающей в резервуар для кровопускания, увеличивался и к 5-10-й минуте после оживления был максимальным. Затем кровь постепенно возвращалась в сосудистое русло. Если к 30-й ми JNf нуте ПРП в резервуаре еще оставалась кровь, то ее, умеренно повышая давление в гемобаростате, также вводили в кровеносное русло животного. При выборе параметров ограничения гиперперфузии учитывались данные, полученные на аналогичной модели терминального состояния. Было установлено, что подобная разгрузка сосудистого русла сопровож дается уменьшением кровотока в коре теменной доли головного мозга (супрасильвиевая извилина) в первые минуты после оживления до значений, не превышающих исходные более чем на 30-35%. При обычном ведении ПРП он увеличивается в 1,5-2 раза [16]. Кроме того, учитывались данные литературы, что достаточная оксигенация мозга обеспечивается при церебральном перфузионном давлении 60 мм рт.ст. и при его дальнейшем повышении она сколько-нибудь значимо не улучшается [211].
В экспериментах с анализом выживаемости за животными наблюдали в течение 10 суток после реанимации, оценивая характер видимого неврологического восстановления по модифицированной 100-бальной шкале (табл. 2.2.1) [49, 145].
Влияние фридокса и эмоксипина in vitro на ишемические и ранние постреанимационные нарушения липопероксидации в коре головного мозга
Фрид оке (6 мг/кг) и эмоксипин (7 мг/кг) достоверно ограничивали накопление ТБК-ап в инкубируемых гомогенатах как ишемического (5-я минута клинической смерти), так и постишемического (5-я минута и 3-й час постреанимационного периода) мозга (рис. 4.2.1). При этом ингибирующее действие фридокса было более выраженным по сравнению с эмокси пином.
В гомогенатах ишемического мозга (5-я минута клинической смерти) антиоксидантное действие эмоксипина начинало проявляться только после первого часа инкубации, тогда как под влиянием фридокса накопление продуктов ПОЛ в гомогенатах уменьшалось с первых минут инкубации. В результате этого под влиянием фридокса значительнее уменьшалась не только средняя скорость накопления продуктов ПОЛ в гомогенатах, но и стартовая - первые 15 минут инкубации (рис. 4.2.2). В гомогенатах с эмоксипином стартовая и средняя скорости на 5-й минуте клинической смерти и через 5 минут после оживления уменьшались до значений, близких к таковым в гомогенатах контрольных животных (наркоз и фиксация). Под влиянием фридокса ограничение прооксидантной активности сопровождалось более значительным уменьшением стартовой скорости - до 60% и 75% от таковой в гомогенатах контрольных животных. Средняя скорость, хотя и уменьшалась в большей степени, чем при добавлении эмоксипина, однако различия ее с контролем были менее выражены по сравнению с таковыми для стартовой скорости.
Таким образом, фридокс in vitro по сравнению с эмоксипином более эффективно ограничивает чрезмерную активацию лнпопероксидации в коре головного мозга при умирании и в первые минуты постреанимационного периода.
Через 3 часа после возобновления кровообращения стартовая и средняя скорости накопления продуктов ПОЛ в инкубируемых гомогенатах были меньше таковых в гомогенатах контрольной серии (вследствие повышенного потребления субстратов ПОЛ при умирании и последующей реанимации). При добавлении к гомогенатам эмоксипина они сколько-нибудь значимо не изменялись, а под влиянием фридокса еще больше уменьшались и составляли 50% и 60% от контрольных значений.
Совокупность полученных данных позволяет заключить, что эмокси-пин in vitro эффективно ограничивает только повышенную активность про-оксидантных систем в коре головного мозга, тогда как фридокс проявляет ингибирующее действие и в условиях сниженной интенсивности липоперок-сидации, в частности, вследствие уменьшения доступности субстратов ПОЛ, что имеет место к 3-му часу после оживления.
Изменения активности СОД в инкубируемых гомогенатах под влиянием фридокса и эмоксипина были менее выраженными и не столь однозначными как изменения накопления продуктов ПОЛ. Несмотря на то, что в гомогенатах с фридоксом активность СОД на отдельных этапах инкубации несколько увеличивалась, через 2 часа она сколько-нибудь не превышала таковую в гомогенатах без препарата (рис. 4.2.3). Вместе с тем при добавлении эмоксипина уменьшение активности СОД в заключительный период инкубации (90-120 минута) было менее выраженным, и через 2 часа она превышала таковую в гомогенатах без препаратов и гомогенатах с фридоксом в среднем на 10% (5-я минута клинической смерти и 5-я минута ПРП). В гомогенатах головного мозга, полученного через 3 часа после оживления, эмок-сипин в определенной степени также способствовал сохранению активности СОД - через 2 часа инкубации она меньше отличалась от таковой в контрольных гомогенатах, по сравнению с гомогенатами без препаратов и с фридоксом.
Таким образом, с помощью фридокса и эмоксипина можно in vitro достаточно эффективно ограничивать ишемическую и реперфузионную активацию липопероксидации в коре головного мозга. При этом уменьшается накопление продуктов ПОЛ в инкубируемых гомогенатах. В месте с тем препараты, особенно фридокс, в меньшей степени ограничивали снижение активности СОД при 2-х часовой инкубации гомогенатов.
Достаточно эффективное ограничение ишемической и реперфузион-ной активации липопероксидации в гомогенатах коры головного мозга с помощью фридокса и эмоксипина in vitro предопределило необходимость оценки возможности ограничения избыточной активации ПОЛ в раннем постреанимационном периоде с использованием данных препаратов in vivo в условиях целостного организма.
Влияние ограничения гип ер перфузии на постреанимационные нарушения липопероксидации в коре головного мозга
В результате коррекции ранних постреанимационных нарушений процессов липопероксидации в коре головного мозга как с помощью включения в комплекс реанимационных мероприятий антиоксидантных препаратов, так и посредством ограничения гиперперфузии, существенно изменялись ранние показатели восстановления жизнедеятельности, динамика восстановления неврологического статуса и выживаемость животных, перенесших клиническую смерть от пролонгированной кровопотери.
У животных с включением в комплекс реанимационных мероприятий фридокса достоверно раньше появлялся первый вдох, восстанавливались болевая чувствительность и самостоятельное ритмичное дыхание по сравнению с таковыми при обычном ведении ПРП (табл. 6.1).
При использовании во время реанимации эмоксипина наблюдалась задержка первого вдоха, несмотря на что, достоверно раньше восстанавливалось самостоятельное ритмичное дыхание. Восстановление роговичного рефлекса и болевой чувствительности не отличалось от таковых у животных с использованием фридокса.
При ограничении гиперперфузии ранние показатели восстановления жизнедеятельности также улучшались, но достоверно уменьшалось только время появления болевой чувствительности. Вместе с тем, при использовании во время реанимации антиоксидант-ных препаратов, особенно фридокса, увеличивалось число безуспешных реанимаций (рис. 6.1). Если в экспериментах с обычной реанимацией не удалось возобновить сердечную деятельность у 13 животных из 83 (15,7%), то при введении эмоксипина — у 5 из 22 (22,7%), а фридокса - у 19 из 54, что составило 35,2% (р 0,05). Кроме того, в случае успешной реанимации сердечные сокращения у животных с введением фридокса появлялись достоверно позже, чем при обычном оживлении (через 69+7,4 и 49+5,0 секунд от начала реанимационных мероприятий). Однако при использовании эмоксипина сердечные сокращения появлялись раньше (через 40,9±10,6 секунд), хотя в сравнении с обычной реанимацией различия были не достоверными.
Несмотря на то, что улучшение ранних показателей восстановления жизнедеятельности у животных с ограничением гиперперфузии было менее выраженным по сравнению с животными, во время реанимации которых использовались антиоксидантные препараты, последующее восстановление функций ЦНС у них происходило быстрее.
К исходу первых суток величина видимого неврологического дефицита у животных с ограничением гиперперфузии уменьшалась на 50%, тогда как у животных с использованием эмоксипина или фридокса -на30и35% соответственно по сравнению с таковым у животных при обычном ведении ПРП (рис. 6.2).
На вторые сутки животные с использованием во время реанимации фридокса и ограничением гиперперфузии по поведению, двигательной активности и другим показателям не различались между собой и практически не отличались от контрольных животных (наркоз и фиксация без моделирования терминального состояния). У животных с использованием эмоксипина наблюдались легкие неврологические нарушения. При обычном ведении ПРП серьезные неврологические расстройства (спинальный автоматизм, судорожный синдром, ареактивная кома и др.) сохранялись до 3-4 суток.
При этом 38 животных погибли в первые сутки, что составило 54,3% от общего количества реанимированных животных, 4 - на вторые (5,7%), 3 - на третьи (4,3%) и 5 - на четвертые - (7,1%). Летальность животных с введением фридокса в первые 24 часа после реанимации практически не отличалась от таковой при обычном ведении ПРП (57,1% и 54,3% соответственно), тогда как при ограничении гиперперфузии была достоверно меньше (37,5%).
Таким образом, при использовании антиоксидантных препаратов во время реанимации и ограничении гиперперфузии достоверно улучшается восстановление видимого неврологического статуса и уменьшается летальность животных, перенесших 5-минутную клиническую смерть от пролонгированной кровопотери. Принимая во внимание, что животные при этом погибали только в первые сутки, а при обычном ведении ПРП на протяжении 4-х суток после реанимации, можно заключить, что антиоксидантиые препараты и ограничение гиперперфузии уменьшают развитие вторичных реперфузионных повреждений нейронов и их отсроченную гибель, обусловленные чрезмерной активацией липопероксидации в головном мозге. Вместе с тем избыточное угнетение липопероксидации под влиянием фридокса не способствовало более быстрому восстановлению жизнедеятельности нейронов по сравнению с таковым при использовании более мягкого антиоксиданта эмоксипина или ограничении гиперперфузии.
