Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования полилогического речевого общения 10
1.1. Малая социальная группа как субъект межличностного общения 10
1.2. Лингвистические особенности полилогической речи 13
І.3. Прагмалингвистические особенности межличностной коммуникации 38
Выводы по первой главе 45
Глава 2. Лингвистическое своеобразие трилога 49
2.1. Языковые маркеры наличия третьего участника общения 49
2.2. Средства достижения структурно-семантической связности трилога 69
Выводы по второй главе 86
Глава 3. Коммуникативный контекст трилога 91
3.1. Прагматическая связность трилога 91
3.2.Типы адресации речевых актов втрилоге 109
3.3. Конверсационные тактики трилога 119
3.4. Особенности речевого поведения третьего коммуниканта в коммуникативном контексте конфликтного трилога 127
Выводы по третьей главе 137
Заключение 139
Библиография 144
Источники языкового материала 170
Список условных сокращений источников языкового материала 176
- Лингвистические особенности полилогической речи
- Средства достижения структурно-семантической связности трилога
- Прагматическая связность трилога
- Особенности речевого поведения третьего коммуниканта в коммуникативном контексте конфликтного трилога
Введение к работе
Реферируемая диссертация посвящена исследованию трилога (минимальной формы полилога) как структурно-семантического и коммуникативного единства.
Одним из приоритетных направлений современных лингвистических исследований на протяжении уже нескольких десятилетий была и остаётся лингвистика текста, в круг основных задач которой входит изучение моделей, правил построения связной речи. В центре её внимания находится описание и свойств, присущих тексту как целому, и системы единиц, занимающих промежуточное положение между предложением и текстом, от сравнительно небольших, типа «сверхфразового единства» до целых композиционно-текстовых, коммуникативных блоков со своей микротемой. К числу последних, по признанию многих лингвистов, относится диалог или диалогическое единство как форма общения, в которой наиболее полно реализуется коммуникативная функция языка.
Однако вербальная коммуникация возможна и в рамках полилогического общения, теоретические основы изучения которого заложены в трудах Т.Г.Винокур, К.К.Фаизовой, Т.В.Поповой, В.Н.Бабаяна, С.Л.Кругловой и других учёных. Кроме того, появились первые работы, рассматривающие особый вид полилога – трилог – как форму коммуникации самостоятельного статуса. Это диссертации Л.Л.Читаховой и Н.Н.Зильберман, а также раздел диссертации Г.Э.Айрапетова, выполненные на материале французского и русского языков. Данные работы ясно показывают, что изучение трилога как особой формы речевого общения – это перспективное направление научных исследований. Привлечение материала английского и более широко материала русского языка позволит, как мы полагаем, выявить универсальные характеристики трилога как формы коммуникации.
Таким образом, актуальность данной работы обусловлена возрастающим интересом учёных к выявлению своеобразия полилогической речи по сравнению с диалогической; необходимостью дальнейшего изучения лексических и грамматических характеристик трилога как особой формы коммуникации; потребностью в описании механизмов текстообразования в трилоге; целесообразностью рассмотрения трилога с учётом новых данных в области теории речевых актов, а также в свете теории речевых стратегий.
Объектом исследования является трилог в современном английском и русском языках.
Предметом исследования выступают типологические характеристики трилога, его структурно-семантические и коммуникативно-прагматические свойства, а также отличительные особенности коммуникативного контекста трилога.
В качестве фактического материала исследования использовались трилоги, отобранные методом сплошной выборки из произведений англоязычных и русскоязычных и авторов XX–начала XXI вв., а также из художественных фильмов на русском и английском языках. Объём выборки составляет 1150 примеров из около 5 000 страниц текста и 20 часов видеоматериала.
Цель исследования состоит в описании трилога как структурно-семантического и коммуникативного единства.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач.
1. Определить лингвистический статус трилога как самостоятельной формы общения.
2. Выявить языковые маркеры наличия третьего коммуниканта, отличающие трилог от диалога.
3. Описать средства достижения структурно-семантической связности трилога и особенности реализации в нём сенстимулирующей функции когезии.
4. Проанализировать способы достижения прагматической связности трилога.
5. Установить отличительные особенности коммуникативного контекста трилога.
6. Описать роли третьего коммуниканта и присущие им тактики в коммуникативном контексте конфликтного трилога.
Методологическую основу исследования составляют положения материалистической диалектики о всеобщей связи явлений в природе, обществе и сознании, об отношении языка к действительности и мышлению, о единстве и борьбе противоположностей, о единстве формы и содержания, общего и частного, индуктивного и дедуктивного методов познания.
В качестве методологических концепций, определяющих парадигму исследования, принимаются принципы антропоцентризма, взаимодействия со средой, деятельностный подход к изучению языка как сложного системно-структурного образования.
Общенаучными предпосылками исследования послужили психологические и социологические исследования общения в малой неформальной группе (А.А.Леонтьев, М.Л.Макаров, Т.В.Попова, Ch.Cooley, A.P.Hare, T.Caplow, C.Kerbrat-Orecchioni, G.Simmel, J.M.Levine, R.L.Moreland), лингвистические исследования диалогической речи (Л.В.Щерба, Л.П.Якубинский, М.М.Бахтин, Л.П.Чахоян, М.К.Милых, Н.Ю.Шведова, Н.Д.Арутюнова, Е.В.Падучева, А.Н.Балаян, Г.В.Бырдина, С.Г.Агапова, А.Н.Баранов, Г.Е.Крейдлин, С.А.Сухих, Н.А.Комина, И.П.Святогор, Г.А.Пенькова, Н.В.Изотова), текста и дискурса (Р. Барт, Н.Д.Арутюнова, З.Я.Тураева, А.А.Кибрик, В.И.Карасик, Г.Я.Солганик, Н.Б.Боева-Омелечко, Н.В.Малычева, Т.В.Милевская, И.П.Ильин, Т.А.ван Дейк, А.Вежбицкая, A.Halliday, G.Brown, G.Yule, J.J.Gumperz, J.Sinclair, M.Stubbs), прагмалингвистические исследования в области изучения теории речевых актов, коммуникативных стратегий и тактик (J.Austin, J.Searle, Т.А.ван Дейк, Е.В.Падучева, О.С.Иссерс, Г.Г.Кларк, Т.Б.Карлсон, В.В.Богданов, Г.Г.Почепцов, Г.Г.Матвеева, И.П.Сусов).
Частнонаучными предпосылками исследования явились труды Т.Г.Винокур, Г.Г.Кларка, Т.Б.Карлсона, Т.В.Поповой, Л.С.Кругловой, Л.Л.Читаховой, Н.Н.Зильберман, Г.Э.Айрапетова, посвящённые анализу полилога и его разновидности – трилога.
Цель и задачи работы обусловили применение следующих методов: гипотетико-дедуктивного, лингвистического наблюдения и описания, прагмалингвистического и контекстологического анализа.
На защиту выносятся следующие положения диссертации.
1. Трилог – это форма речевого общения трёх коммуникантов, представляющая собой синтаксически замкнутое структурно-семантическое целое с единой темой, состоящее как минимум из двух (при молчащем третьем коммуниканте) или трёх реплик, взаимосвязанных лексически, грамматически и коммуникативно, и обладающее языковыми маркерами наличия третьего участника общения.
2. Языковые маркеры наличия третьего коммуниканта, отличающие трилог от диалога, могут быть представлены единицами лексической и грамматической подсистем языка. К лексическим маркерам принадлежат обращения, свидетельствующие о наличии двух слушателей при одном говорящем, обычно выраженные двумя именами собственными, к лексико-грамматическим – обращения, выраженные нарицательными существительными и субстантивированными прилагательными во множественном числе, местоимения первого и второго лица множественного числа, а также местоимения третьего лица единственного числа, употребляемые в качестве ситуационно-дейктических. К морфологическим маркерам трилога относится форма множественного числа глаголов во всех коммуникативных типах предложений в русском языке. Синтаксические маркеры представлены различными перебивающими репликами, когда третий коммуникант нарушает ход общения двух других собеседников, особыми метакоммуникативными высказываниями, модальной разнонаправленностью второй и третьей реплик (одна направлена на диктум, вторая – на модус первой реплики), наличием двух и трёхсегментных политематичных реплик, обращённых к разным коммуникантам.
3. Структурно-семантическая связность трилога достигается, подобно связности диалога, за счёт межрепликовой связи, маркерами которой выступают средства когезии, типичные для английского и русского языков (лексические: тождественные и модифицированные повторы, включающие употребление однокоренных слов, синонимов и антонимов, а также местоименных замен слова, словосочетания или предложения из реплики-стимула в двух последующих репликах-реакциях. В исходной реплике обязательно содержится слово-антецедент, прогнозирующее реализацию общей семы во всех репликах трилога; грамматические: союзы, частицы, модальные слова, междометия, параллелизм конструкции промежуточной реплики реакции-стимула и заключительной реплики-реакции, эллиптические предложения в составе промежуточной реплики-реакции-стимула и заключительной реплики-реакции). Однако особенностью реализации сенстимулирующей функции когезии в трилоге является то, что помимо цепочной связи реплик (стимул – реакция), характерной и для диалога, представлены типы связи, при которых реплики второго и третьего коммуникантов объединяются в единую реплику-реакцию, реплики первого и второго коммуникантов объединяются в единую реплику-стимул, функционируют три реплики с промежуточной репликой-реакцией-стимулом в случае вмешательства третьего коммуниканта, а также две реплики, объединённые между собой средствами когезии, являющиеся отдельными реакциями на реплику-стимул.
4. Прагматическая связность в трилоге представлена не только двухвершинными сложными речевыми действиями (каждая реплика – самостоятельный речевой акт) как в диалоге, но и одновершинными речевыми действиями, когда две реплики разных коммуникантов образуют единый комплексный инициирующий или ответный речевой акт. Сочетания речевых актов, организующие коммуникативный контекст трилога, представляют собой парадигму прагматических моделей. Тип модели определяется коммуникативной ролью третьего участника общения (молчаливый наблюдатель, влияющий на речевое поведение двух других коммуникантов, комментатор, третий вмешивающийся, третий противоречащий, третий – союзник инициатора общения, эстафетный адресат, третий – задающий свой вопрос, третий соглашающийся).
5. Отличительными особенностями коммуникативного контекста трилога, образуемого взаимодействием и взаимосвязью реплик, являются: побочная адресация речевых актов, которая представлена в случае двойной апелляции (двуадресованности) и при наличии адресата-ретранслятора, оказывающего воздействие на третьего коммуниканта по просьбе второго, а также конверсационные тактики, включающие набор коммуникативных ходов: устранение третьего лишнего, удержание инициативы, перехват инициативы, снятие недопонимания между двумя другими коммуникантами.
6. Коммуникативный контекст конфликтного трилога представляет особый интерес в связи со своеобразием речевого поведения третьего участника трилога. В этом контексте представлены такие роли третьего коммуниканта, как провокатор, сохраняющий нейтралитет, посредник в разрешении конфликта, оппонент, находящийся в меньшинстве. Каждая из ролей определяет выбор тактик в трилоге. Провокатор реализует тактику подстрекательства, сталкивания интересов двух других участников; сохранение третьим коммуникантом нейтралитета вынуждает двух других коммуникантов реализовывать тактики дискредитации оппонента или привлечения союзника, в том числе за счет апелляции к авторитету, которым является третий; посредник реализует тактику взывания к совести агрессора, объяснения причин его агрессивного поведения, принятия на себя обязательств вместо одной из конфликтующих сторон, а также извинения вместо другого коммуниканта. Для оппонента двух участников, вступивших в коалицию, характерна тактика самозащиты, а также вербальной агрессии.
Научная новизна исследования состоит в том, что в нём впервые на материале английского и русского языков представлено комплексное описание трилога как структурно-семантического и коммуникативного единства, обоснован типологический статус трилога как самостоятельной формы речевого общения, описаны средства достижения структурно-семантического единства трилога и особенность реализации в нём сенстимулирующей функции когезии, выявлены речевые акты, коммуникативные тактики и ходы, а также прагматические модели, типичные для трилога, уточнена специфика коммуникативного контекста конфликтного трилога.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит вклад в развитие теории языка, прагмалингвистики, лингвистики текста, теории речевого взаимодействия, расширяет представления о формах коммуникации, специфике полилогического общения, текстообразующих единицах, в частности, обоснованы понятия трилогического единства как единицы, организующей трилог, коммуникативного контекста трилога, уточнены виды речевых актов, специфичных для данной единицы, набор тактик в коммуникативном контексте конфликтного трилога.
Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в теоретических и практических курсах теории языка, грамматики, стилистики английского и русского языков, лингвистики текста, лингвистического анализа текста, спецкурсах по проблемам прагмалингвистики, теории коммуникации, а также в практике преподавания английского и русского языков как иностранных. Работа способствует совершенствованию методологии изучения полилогического общения.
Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения и выводы диссертации отражены в двенадцати научных публикациях. Доклады по результатам исследования были представлены на конференциях «Функционально-системный подход к исследованию языковых единиц разных уровней» (Ростов-на-Дону, 2004), «Язык. Дискурс. Текст» (Ростов-на-Дону, 2005), «Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках» (Ростов-на-Дону, 2008), «Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках» (Ростов-на-Дону, 2010), Научно-практическая студенческая конференция ПИ ЮФУ (Ростов-на-Дону, 2010), Научно-практическая студенческая конференция ПИ ЮФУ «Молодёжь в науке» (Ростов-на-Дону, 2011), IV Международная научная конференция «Гуманитарные науки и современность» (Москва, 2011).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы, списка источников фактического материала. Общий объём работы составляет 182 страницы.
Лингвистические особенности полилогической речи
По словам А.А.Леонтьева, каждая первичная группа, внутри которой происходит непосредственное межличностное общение, определена психологически. Наиболее общей характеристикой межличностного общения в первичной группе является необходимость ориентировки в собеседнике. "Ориентировка в личности собеседника является совершенно необходимым компонентом всякого целенаправленного общения, если оно не носит полностью формализованного характера" (Леонтьев, 1999, 202-203). В триаде говорящему приходится ориентироваться не на одного, а на двух собеседников, предугадывать их возможные реакции и поведение.
Выводы психологов о специфичности триады как особого вида малой группы, взаимодействие внутри которой обладает своим качественным своеобразием, обусловливают возможность и необходимость изучения собственно лингвистических характеристик данного взаимодействия и выявления их отличий от соответствующих характеристик общения в диаде. 1.2. Лингвистические особенности полилогической речи В лингвистике существует давняя традиция выделения и противопоставления друг другу монолога и диалога как двух основных типов текста и форм общения, главное отличие между которыми, согласно определениям этих форм речи в Большом энциклопедическом словаре "Языкознание", заключается в способе их восприятия. Так, монологическая речь понимается как форма речи, образуемая в результате активной речевой деятельности, рассчитанной на пассивное и опосредованное восприятие (Винокур, 1998, 310). Монолог, в отличие от диалога, понимается как речь, обращенная к себе или зрителям (Милых, 1958, 11).
Диалогическая речь представляет собой форму (тип) речи, состоящий из обмена высказываниями-репликами, на языковой состав которых влияет непосредственное восприятие, активизирующее роль адресата в речевой деятельности адресанта (Винокур, 1998,135). Поскольку в полилоге, как и в диалоге, непосредственное восприятие также играет значительную роль, и поскольку и диалог, и полилог генетически восходят к сфере устной разговорной речи, некоторые учёные, например, А.А. Кибрик, полагают, что нет необходимости выделять полилог в качестве особой формы общения. Он считает, что точка зрения о том, что термин диалог предполагает наличие ровно двух участников, ошибочна, так как греческий префикс диа- через в слове диалог и греческое слово ди- два лишь внешне схожи. Указанный автор пишет, что "в диалоге может быть любое число участников, поэтому в термине полилог , который иногда употребляется в значении разговор многих участников нет никакой необходимости" (Кибрик, www.krugosvet.ru).
Мысль о диалогической природе человеческого общения утвердилась в современной лингвистике под влиянием идей М.М. Бахтина, согласно которому всякое высказывание является лишь моментом непрерывного речевого общения (Бахтин, 1979, 31). Но здесь возникает противоречие, поскольку в бахтинском понимании диалога последний включает в себя не только полилогическую речь, но и монологическую в силу её рассчитанности на восприятие. Монолог, согласно М.М. Бахтину, как и всякая речь, предполагает не только говорящего, но и адресата. Специфика монолога состоит лишь в том, что роль говорящего не переходит от одного лица к другому. Монолог поэтому является просто частным случаем диалога, хотя весьма показательно то, что в понятии диалога больше акцентируется деятельность говорения, тогда как в понятии монолога — его результат (Бахтин, 1986,300).
В связи с этим, согласно традиции, ведущей своё начало от исследований М.М.Бахтина, литературные произведения больших жанров (с формальной точки зрения - монологи), являются в глубинном смысле диалогами -диалогами между автором, его героями и читателем. В этом случае в романе как бы одновременно "звучат" голоса нескольких субъектов и возникает эффект диалогичности, или, по М.М. Бахтину, "полифонии" (Бахтин, 1979,14).
Однако в лингвистических работах представляется целесообразным придерживаться узкого понимания монолога, диалога и полилога, согласно которому главным критерием разграничения этих трёх форм речевого общения является количество его участников. В узком понимании диалог — это "одна из форм речевой коммуникации - общение двух субъектов посредством языка" (Гойхман, Надеина, 1997, 131), тогда как полилог, как нам представляется, — общение трёх и более субъектов.
Вместе с тем, многие исследователи речевой коммуникации не разграничивали диалогическую и полилогическую речь. Так, часто в научной литературе можно встретить высказывания, подобные следующему: "Для диалогической речи характерно сталкивание реплик двух или более коммуникантов" (Хундснуршер, 1998, 40), или "диалог представляет собой результат взаимодействия двух и более индивидов, преследующих свои цели и нередко имеющих противоположные интересы" (Ыйм, 1985, 202), или "различие между теорией речевых актов и анализом диалога можно охарактеризовать как действовать в одиночестве (отдельно взятый говорящий) vs. действовать совместно {два и большее количество участников)" (Хундснуршер, 1998, 40), что свидетельствует о традиции употребления терминов "диалог" и "диалогическая речь" в широком смысле. Таким образом, можно предположить, что многие выявленные при таком подходе свойства диалога могут быть характерными и для полилога.
В связи с этим представляется целесообразным при изучении полилога и его разновидностей учитывать достижения, полученные в области изучения диалогической речи. Анализ общих свойств данных двух форм речи, вскрывая существующие между ними общие типологические черты, позволит также выявить их основополагающие отличительные особенности.
Диалог, по единогласному мнению всех учёных, является первичной, наиболее яркой и естественной формой речевого общения. В диалоге, как подчёркивает Л.В. Щерба, язык обретает своё подлинное бытие, в нём наиболее полно реализуется речевая деятельность (Щерба, 1958, 112). Не случайно столь значительное количество лингвистических исследований посвящено именно этой форме общения. Проблематика исследования диалогической речи связана с изучением её структурно-семантической организации, анализом её структурных единиц, выявлением сходств и отличий между естественным и художественным диалогом. На настоящий момент накоплен огромный материал, позволяющий всесторонне описать диалог как форму речевого общения. Исследованием диалога занимались такие учёные, как М.М.Бахтин, Л.П.Якубинский, ЛВ.Щерба, М.К.Милых, Н.Ю.Шведова, Н.Д.Арутюнова, Г.В.Бырдина, С.Г.Агапова, А.Н.Баранов, Е.В. Падучева, Л.П. Чахоян, НЗ.Изотова и др.
В настоящее время выявлены фонетические, лексические, грамматические и стилистические особенности диалога, его структурные особенности, выделены единицы диалогической речи (Винокур, 1953; Милых, 1958; Шведова, 1965; Пенькова, 1972; Сиротинина, 1974; Михайлов, 1986; Быр-дина, 1992; Изотова, 2006; Рогожина, 2011); описаны средства достижения связности диалогической речи (Теплицкая, 1975; Падучева, 1981); изучены паралингвистические средства, участвующие в построении диалога (Goff-man, 1987; Горелов, 2003); описан механизм смены ролей (реплицирования) в диалоге (Sacks, 1974; Якубинский, 1986); предложены различные классификации видов диалога, построенные на основе самых разных признаков (семантических, прагматических и т.д.) (Арутюнова, 1992; Мартыненко, 2006 и др.); проведён анализ структуры диалога в терминах теории речевых актов и прагматических постулатов Г.П.Грайса (Арутюнова, Падучева, 1985; Баранов, Крейдлин, 1992; Комина, 1986; Агапова, 2003); исследованы причины возникновения коммуникативных неудач в диалоге (Городецкий, 1990 и др.); начато исследование закономерностей протекания диалога в разных языках и культурах (Вежбицкая, 1985); определены особенности устного спонтанного диалога (Сиротинина, 1974; Лаптева, 1976; Земская, 1988).
Средства достижения структурно-семантической связности трилога
На сегодняшний день вопрос об особенностях структурно грамматической и лексической связи (когезии, сцепления) между репликами как диалогических, так и полилогических единств остаётся мало изученным. В связи с этим представляется целесообразным посвятить данный раздел нашей работы выявлению способов реализации когезии внутри трилога как разновидности полилога. Основной нашей задачей является доказательство того, что трилогическое единство, подобно диалогическому, представляет собой структурно-семантическое целое, состоящее из нескольких реплик, скреплённых между собой лексически и структурно.
В лингвистических исследованиях двух последних десятилетий большое внимание уделяется рассмотрению текстовых категорий, основными из которых общепризнанно считаются связность, формальным выражением которой является когезия, и цельность (Степанов, 1985; Kenworthy, 1991; Ми-левская, 2003; Солганик, 2005 и др.). Как подчёркивает Т.М.Николаева, "текст (от лат. textus - ткань, ткань, сплетение, соединение) — объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойст 70 вами которой являются связность и цельность" (Николаева, 1998, 507) {выделено нами — М.Н.).
Связные последовательности предложений с точки зрения их коммуникативной направленности подразделяются на монологические и диалогические (или полилогические) последовательности. Монологическая последовательность однонаправлена, исходит от одного говорящего к слушателю или слушателям. Минимальной единицей данной последовательности является сверфразовое единство (сложное синтаксическое целое), под которым понимается "отрезок речи в форме последовательности двух и более самостоятельных предложений, объединённых общностью темы в смысловые блоки" (Шевякова, 1998, 435). На сегодняшний день средства когезии сверхфразового единства изучены достаточно хорошо.
Учёные выделяют различные виды когезии (т.е. различные средства связи между предложениями), характерные для монологической речи. Так, например, М.А.К. Халидей и Р. Хасан различают пять видов когезии (cohesive ties): референцию, субституцию, эллипсис, конъюнкцию (соединение), лексическую когезию (Halliday, 1976, 4). При этом указанные исследователи подчёркивают, что когезия — это семантическое понятие, которое относится к связи значений, которая существует внутри текста и определяет его как текст. Когезия имеет место тогда, когда интерпретация одного элемента текста зависит от интерпретации другого, один элемент с неизбежностью предполагает другой (Halliday, 1976, 4). Все виды когезии — это явления структурно-грамматической и лексической локальной связи, и для каждого из них характерны свои связующие средства, наблюдаемые и реализующиеся в отдельных языковых единицах. Описанные виды когезии базируются на двух типах отношений — тождестве обозначаемых предметов и явлений или их соединений — и, безусловно, отражают важные текстообразующие (т.е. связующие) функции языковых единиц.
Достаточно полную классификацию средств реализации когезии предлагает Е.А.Рейман, которая выделяет: 1) грамматические средства связи (союзы, союзные слова, указательные наречия, наречные местоимения, поря 71 док слов и порядок следования предложений); 2) семантико-грамматические средства связи (артикли, степени сравнения прилагательных и наречий, видо-временные формы глагола); 3) лексические средства связи (местоимения, вводные слова и обороты, слова, повторяющие в себе содержание предшествующего предложения или его части, разнообразные заместители); 4) фонетические средства связи (качество интонации); 5) стилистические приёмы — разнообразные повторения и выделения слов (Рейман, 1983, 170). В.В. Павлов и В.И. Белокопытов также отмечают, что к стилистическому типу связи относятся нарастание, параллельные конструкции, эллипсис (Павлов, 1987, 15).
Диалогическая последовательность предложений, в отличие от монологической, двунаправлена, её компоненты, состоящие из одного или нескольких предложений, произносятся собеседниками по очереди, как бы навстречу друг другу. Минимальной единицей данной последовательности является диалогическое единство.
Средства когезии диалогического текста {когезии на стыке реплик, характерной только для диалогической речи и возникающей вследствие столкновения реплик двух или более коммуникантов (Брчкова, 1979, 256-260; Зайцева, 2008, 68)) исследованы меньше, чем монологического. Это, в первую очередь, объясняется тем, что в диалоге, по мнению Е.В.Падучевой, на первый план выходит не конструктивная, а прагматическая связь реплик (Падучева, 1981, 21). Немногочисленные исследования средств конструктивной связи реплик диалогического единства позволили, тем не менее, выявить следующие маркеры диалогической когезии (скрепы в терминологии Л.А.Булаховского): анафорические местоимения, местоименные замены; лексические и синонимические повторы, а также повторы однокоренных слов; лексические и грамматические антонимы; слова одной лексико-семантической или тематической группы; союзы, открывающие реплику-реакцию; использование в реплике-реакции частиц, модальных слов, междометий, соотносящих высказывание с репликой-стимулом; незавершённость первой реплики; параллелизм строения реплик (Николина, 2001; Боева, 2002; Мартыненко, 2005; Зайцева, 2008).
В отличие от диалогической речи, в которой диалогическое единство представляет собой двухсегментное образование, произведённое двумя языковыми подсистемами, вошедшими в коммуникативный контакт (Блох, 2000, 117), в полилогической речи, как показывает анализ фактического материала, полилогическое единство представляет собой многосегментное образование. Проведённое нами исследование позволяет сделать вывод о том, что минимальное трилогическое единство является трёхсегментным образованием, в котором первая реплика является стимулом, последняя - соответственно реакцией, а промежуточная реплика реализует одновременно реагирующую и стимулирующую функции (валентности) (за исключением случаев с молчащим наблюдателем). В отличие от диалогического единства, которое представляет собой цепь стимул — реакция, трилогическое единство представляет собой треугольник, в котором вторая и третья реплики обусловлены первой, и при этом связаны между собой. Таким образом, в трилогах повышается роль вышеупомянутой связи на стыке реплик, очень важное значение приобретает сенстимулирующая текстообразующая функция, когда для текстового развития необходимо взаимодействие одной структуры с другой (Ильенко, 1988,10).
Рассмотрение участия средств различных уровней языка в осуществлении когезии в трилоге позволило выявить следующие типы когезии, с помощью которых достигается структурно-семантическая связность трилога.
1. Лексическая когезия.
Как российские, так и зарубежные исследователи (Откупщикова, 1982; Хэллидей, Хасан, 1976), считают, что основой лексической когезии является повтор, тождественный или модифицированный, т.е. это может быть повтор одной и той же лексической единицы, употребление её синонима, антонима, гипонима или гиперонима, а также семантически эквивалентных элементов, связанных на уровне парадигматических отношений. Такое понимание по 73 втора основывается на понятии "итеративной семы", которая, как полагает Г.Ф.Гаврилова, "цементирует, объединяет синтаксические отношения" (Гав-рилова, 1979, 35-36). Лексическая когезия, по мнению Т.В.Милевской, опирается в первую очередь на номинативные элементы лексической системы языка, их парадигматические и синтагматические связи и отношения (Ми-левская, 2003, 125).
Прагматическая связность трилога
Данный раздел посвящен описанию прагматической связности трилога, образующей его коммуникативный контекст, под которым понимается взаимодействие и взаимосвязь реплик исследуемой формы общения.
Прагматическая связность диалога определяется коммуникативными намерениями говорящих и смысловыми отношениями реплик, которые соотносятся друг с другом как вопрос и ответ; побуждение к действию и ответная реакция и т.д. Все пары реплик содержательных единств обусловлены взаимодействием иллокутивных намерений двух собеседников. Подобные комбинации различных коммуникативно-прагматических типов высказываний, образующих связную последовательность, называются двухвершинными сложными речевыми действиями (Goffman, 1976; Бахтин, 1979; Комина, 1987).
Как показывают наши наблюдения, и как отмечают исследователи диалогической и полилогической речи, в полилоге, в отличие от диалога, возможны и одновершинные последовательности речевых действий, "примером чему могут служить две следующие друг за другом реплики, произнесённые персонажами, выполняющими одну и ту же коммуникативную роль" (Комина, 1987, 120), т.е. являющиеся одинаковым типом речевого акта. Важно подчеркнуть, что если данные последовательности представляют собой инициирующую реплику, они не являются завершённым содержательным единством, поскольку за ними обязательно должна следовать ответная реплика-реакция. Например:
(75) Mabel. You won t always feel like this.
Dorothy. Oh no, not at all. Time, time can be a great -Cressida. You re both very kind, but I think I should like to be alone now (Widow, 26).
В примере № 75 персонажи Мэйбл и Дороти выполняют одну комму 92 никативную роль: обе пытаются утешить вдову, потерявшую мужа. Сочетание их реплик представляет собой единый комплексный речевой акт утешения. Реакцией персонажа Крессиды, которая перебивает Дороти и не даёт ей завершить одновершинный комплексный речевой акт, является благодарность Мэйбл и Дороти за их участие и просьба оставить её одну.
(76) Бусыгин. Ну а вообще он как?.. Как успехи?.. Настроение?
Сильва. Да, как он тут... Ничего?
Васенька. А в чем, собственно, дело? (Сын, 78).
В примере № 76 ответной репликой-реакцией является встречный вопросительный речевой акт персонажа пьесы Васеньки, удивлённого тем, что двое незнакомых людей интересуются его отцом. Персонажи Бусыгин и Сильва выполняют одну коммуникативную роль, поэтому их реплики представляют собой одновершинный комплексный речевой акт вопроса.
В трилогах как разновидности полилога также встречаются одновершинные последовательности, образующие реплику-реакцию, произносимую двумя собеседниками (начинает её один коммуникант, а заканчивает другой). Например:
(77) Mrs. Higgins: You certainly are a pretty pair of babies playing with your live doll.
Higgins. Playing! The hardest job I ever tackled...
Pickering. Yes, it s enormously interesting, I assure you, Mrs. Higgins, we take Eliza very seriously (Pygmalion, 30).
В примере № 77 высказывания Хиггинса и Пикеринга представляют собой единый комплексный речевой акт опровержения, выражающий несогласие с инициирующим речевым актом-упрёком со стороны Миссис Хиг-гинс.
(78) Сосед. А лично я - с большим удовольствием.
Бусыгин. Эх, дядя, дядя...
Сильва. Валенок ты дырявый! (Сын, 77). В примере № 78 Бусыгин и Сильва оба реагируют на отказ со стороны соседа приютить их на ночь. Сильва подхватывает речевой акт неодобрения, начатый Бусыгиным, что, несомненно, придаёт высказыванию большую выразительность.
Таким образом, одной из важных особенностей функционирования речевых актов в трилоге как разновидности полилога в отличие от их функционирования в диалоге является возможность существования так называемых "одновершинных" последовательностей высказываний, строящихся усилиями двух участников общения, но коммуникативно представляющих собой единый комплексный речевой акт, когда несколько одинаковых по типу речевых актов связаны семантически и либо влекут за собой последующий речевой акт, либо являются комплексной реакцией на предшествующий инициирующий речевой акт.
Помимо этого, наша картотека примеров позволила выявить достаточно редкие, но, тем не менее, встречающиеся в трилоге случаи одновершинных последовательностей, состоящих из трёх реплик, т.е. строящихся усилиями не двух, а трёх коммуникантов. Например:
(79) Кириллыч: Привет, красавицы. Глазки-то как сияют. Ну, Лесенька, не передумала? Зачем тебе мальчишки, умница, у них же гормоны вместо извилин. Тебе взрослый человек нужен, умный, образованный. Лиза (подхватывает): Солидный, пожилой.
Леся: С брюшком, с лысинкой, в очках таких элегантных (Кризис, 8).
В примере № 79 реплика персонажа Кириллыча шутливо продолжена Лизой, а затем реплика Лизы продолжена её союзницей Лесей. Данные три реплики вместе представляют собой единый речевой акт-репрезентатив.
Также анализ фактического материала показывает, что для исследуемой формы общения — трилога — типичны все типы прямых речевых актов, выделяемые исследователями диалогической речи, однако основное отличие заключается в том, что в условиях полилогического общения между тремя коммуникантами количество возможных прагматических моделей общения, т.е. определённых коммуникативно-завершённых сочетаний речевых актов, в рамках которых реализуются определённые стратегии и тактики (Боева, 2001, 237), многократно увеличивается по сравнению с диалогическим общением между двумя коммуникантами.
В трилоге минимальные содержательные единства, т.е. фрагменты, выражающие микротему, состоят из трёх речевых актов. Эти речевые акты не отличаются от речевых актов, участвующих в диалоге, однако, будучи зависимыми от коммуникативных целей трёх говорящих, они образуют различные комбинации. Исходный речевой акт, являющийся проспективным или катафорическим, предполагает реализацию по меньшей мере двух ретроспективных речевых актов (или одновершинного комплексного речевого акта, строящегося усилиями двух коммуникантов, о чём шла речь выше). Отметим, что в случае молчаливого наблюдателя реплика третьего коммуниканта представлена имплицитно, при этом само присутствие третьего влияет на характер реплик двух других коммуникантов.
Сочетания речевых актов, организующие коммуникативный контекст трилога, представляют собой парадигму прагматических моделей. Нами был проведён анализ прагматических моделей трилогических единств. Разновидности трилогических единств мы выделяем на основании роли третьего участника общения.
За основу анализа берётся классификация речевых актов Дж.Серля, однако мы оставляем за собой право дополнять её другими типами речевых актов. Анализируются преимущественно единства, состоящие из трёх речевых актов, большинство которых были выделены из многорепликовых трилогов. Мы рассматриваем, как стандартные пары речевых актов, присущие диалогической речи (т.е. привычные микроструктуры вопрос - ответ , прескрип-ция - обещание/отказ трансформируются в трилоге в вопрос - ответ - комментарий , или вопрос — ответ - ответ , или прескрипция - согласие одного - отказ другого собеседника и т.п.).
Особенности речевого поведения третьего коммуниканта в коммуникативном контексте конфликтного трилога
Мы соглашаемся с другими исследователями полилогической речи (Попова, 1995; Читахова, 2001) в том, что по интенциональному признаку все трилоги как разновидность полилога подразделяются на кооперативные и конфликтные. При этом для нас особый интерес представляет коммуникативный контекст. конфликтного трилога в связи со своеобразием речевого поведения третьего участника трилога, определяемого его ролью в конфликте.
В основу современной конфликтологии легли идеи Г.Зиммеля, высказанные им в книге Социология: Исследование форм обобществления (Soziologie. Untersuchungen uber die Formen der Vergesellschaftung), изданной в 1908 г. (Simmel, 1908). При анализе конфликта, особенно при исследовании образования коалиций, плодотворным оказывается высказанное Г. Зиммелем предположение о том, что конфликт затрагивает три стороны. При этом в триаде необходимо учитывать взаимоотношения всех троих участников общения.
Согласно теории Г. Зиммеля, конфликты неизбежны. Их неизбежность заложена в самой природе человека. Один из основных источников возникновения и развития конфликтов — изначально присущая людям агрессивность, априорный инстинкт борьбы, первичная потребность во враждебности (Simmel, 1908, 196). Одной из идей Г. Зиммеля, получивших последующее развитие, является идея о влиянии особенностей протекания конфликта на структуру группы, а структуры группы - на ход конфликта.
Г.Зиммель впервые высказал предположение, что конфликт нередко вовлекает не две стороны, как принято считать, а три. Третья сторона может принципиально изменить состав противников, выступая союзником одного из них, арбитром,; нейтральным или заинтересованным наблюдателем. В наибольшей мере отношения трёх сторон проявляются в конкуренции двух из них за завоевание третьей.
Наиболее распространенные способы, или формы, завершения конфликтов, по Г.Зиммелю, — победа одной из сторон и поражение другой, примирение и компромисс.
По нашему.мнению, трилог является уникальной формой общения, в которой возможны два типа конфликта:
1) противостояние двоих в присутствии третьего (в данном случае роль третьего участника варьируется от разжигателя конфликта до посредника в его разрешении); і
2) противостояние между двумя союзниками и третьим участником, оставшимся в меньшинстве.
Можно выделить четыре основные роли третьего коммуниканта: 1) третий - провокатор; 2) третий - сохраняющий нейтралитет, 3) третий - ме-диатор, посредник в разрешении конфликта, 4) оппонент, оставшийся в меньшинстве.
Для провокатора межличностного конфликта в трилоге характерна тактика подстрекательства, сталкивания интересов двух других участников, попытка поссорить их друг с другом. Например:
(158) Федор. Явился?.. Ну?
Олег молчит. ,
Леночка. Что уставился, гаденыш? (Олег молчит). Федя, ты ничего не хочешь сказать своему брату? И убери эту проклятую саблю со стены. Опять повесили!
Федор. Это мама. (Идёт к сабле.)
Олег. Не трогай.
Леночка. Еще тебя спрашивать буду, стихоплет поганый!
Олег. А ты - курица!
Леночка. Ты еще лаяться? (Схватила оставленную в углу планку от шкафа и с этим оружием бросилась на Олега.)
Олег (отбежав в сторону). Только попробуй! Только попробуй!
Федор. Леночка, что ты! (В поисках, 23).
В примере № 158 провокатор Леночка пытается вовлечь своего мужа і Фёдора в конфликт между ней и младшим братом Фёдора Олегом. Однако
Фёдор не хочет конфликта, вместо этого он пытается успокоить саму Леночку. і
В случае сохранения третьим участником общения нейтралитета обе конфликтующие стороны могут прибегнуть к двум основным тактикам:
1) дискредитация оппонента в глазах третьего коммуниканта.
В указанной ранее работе Л.Л.Читаховой отмечалось, что "характер-ным только для трилогов можно считать увеличение иллокутивной силы некоторых обидных для адресата речевых актов в присутствии третьего партнёра" (Читахова, 2001, 214). Как показывает анализ фактического материала, в русских и английских трилогах иллокутивная сила насмешек и оскорблений, реализующих тактику дискредитации, также повышается в связи с присутствием сохраняющего нейтралитет свидетеля. Приведём примеры:
(159) Hermann. But Percy?
130 He looks plaintively at Percy who can only shrug powerlessly. Rose is holding the door for Hermann.
Rose. Thank you, Hermann. Perhaps if you spent less time visiting you might achieve something worthwhile with your music, as Percy has done (Percy, H). I
В примере № 159 Роуз говорит Германну нелицеприятные вещи в присутствии Пёрси, при этом вынуждая последнего удалиться.
В следующем примере Кеннет и Деннис обмениваются колкостями в присутствии Леони. Кеннет пытается унизить Дениса в присутствии Леони, его реплики представляют собой речевые акты насмешки. Однако в данном случае тактика Кеннета срабатывает только частично: ему удаётся задеть Денниса, однако ему не удаётся повлиять на мнение о нём Леони: (160) Dennis comes in.
Dennis. Oh, excuse me. But I left my briefcase. Oh, here it is. (He picks it up.) Without my briefcase I am a man without a destiny. With it I am-Kenneth. A man with a briefcase.
Leonie (crossing rather desperately to Dennis — this straw in the current). What s in it-your stories?
Dennis. Stories - no, that wouldn t matter. I am fertile; I can spawn stories. But the plans for the magazine are in here — the future of Young America is here Leonie. Will you stay and have a whiskey and soda? Dennis. Thanks, but if I do, I shall miss the boat. Leonie. Suppose, you do?
Kenneth. Leonie — that would delay the millennium one day. Dennis. The doctor is right. That would be selfish. Leonie. Be selfish. Please stay.
Dennis. No. Once you are enlisted in a cause, you can t live a personal life. It s a dedication.
Leonie. Kenneth is leaving. I shall be lonely, Dennis. I can t bear to be alone.
Kenneth. Your need for people is poignant, isn t it, Leonie?
Leonie. Stay for dinner. After dinner we can talk about your magazine. !
Dennis. Oh,well - that makes it possible for me to stay. Thank you, Kenneth. (He goes to sofa, sits, busying himself with brief-case.) (She goes to console to make highball.)
Kenneth. Send me your magazine, Dennis. I shall be honored to be the first subscriber.
Dennis. I ll be glad to. Your patients can read it in the waiting room instead of the national geographic.
