Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы исследования политического дискурса 15
1.1. Проблемы дефиниции понятия «дискурс» в современной лингвистике 15
1.2. Политический дискурс - объект многосторонних исследований современной лингвистики 19
1.2.1. Особенности институционального политического дискурса 26
1.2.2 Речи и интервью институциональных политиков как основные типы устных жанров политического дискурса 30
1.2.3. Лингвориторические основы политической коммуникации 36
1.3. Понятие образности в современных лингвистических исследованиях 47
1.4. Средства образности в политическом дискурсе 51
1.4.1. Метафора как основа языковых средств образности в политическом дискурсе 52
1.4.2. Метонимия как одно из образных языковых средств политического дискурса 59
1.4.3. Проблема фразеологизмов в современной лингвистике 62
1.4.4. Образные сравнения 64
1.4.5. Прецедентные высказывания как образные языковые средства 66
Выводы по 1-й главе 69
Глава П. Образные языковые средства в институциональном политическом дискурсе как актуализация прагматических интенций политического лидера 71
2.1. Средства образности в институциональном политическом дискурсе 73
2.2. Роль метафоры как одного из основных механизмов языковой образности в политическом дискурсе 77
2.2.1. Универсальные метафорические модели политического дискурса 78
2.2.1.1. Метафорическая модель «политика - война» 79
2.2.1.2. Метафорическая модель «политика -театр, игра» 84
2.2.2. Общие метафорические модели немецкого и русского политического дискурса 87
2.2.2.1. Метафорическая модель «политика - строительство» 89
2.2.2.2. Метафорическая модель «политика - машина, механизм» 93
2.2.2.3. Метафорические модели «политика -движение», «политика - путь» 98
2.2.3. Национально-специфические метафорические модели в немецком и русском политическом дискурсе 99
2.2.3.1. Морская метафора в немецком политическом дискурсе 100
2.2.3.2. Геометрическая метафора в русском политическом дискурсе 103
2.2.4. Прагматические возможности использования метафоры в немецком и русском политическом дискурсе 106
2.3. Функционирование метонимических форм в немецком и русском политическом дискурсе 111
2.4. Образные фразеологизмы и их функции в языке современной политики 119
2.5. Использование образных сравнений в речи политических лидеров России и Германии 127
2.6. Прецедентные высказывания в политическом дискурсе как средство реализации прагматической интенции адресанта и воздействия на адресата 135
2.6.1. Общие черты в использовании прецедентных феноменов в немецком и русском политическом дискурсе 137
2.6.2. Национально-специфические особенности использования прецедентных высказываний в немецком и русском политическом дискурсе 148
Выводы по 2-й главе 158
Заключение 161
Список использованной научной литературы 166
Список использованных словарей 204
Список использованного фактического материала 205
- Политический дискурс - объект многосторонних исследований современной лингвистики
- Прецедентные высказывания как образные языковые средства
- Национально-специфические метафорические модели в немецком и русском политическом дискурсе
- Использование образных сравнений в речи политических лидеров России и Германии
Введение к работе
Сегодня уже ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что жизнь современного цивилизованного общества, независимо от его открытости или закрытости, от господствующей в нем формы правления и политической системы, чрезвычайно тесно связана с теми социальными институтами, которые всё больше проникают в повседневные ситуации как отдельно
" взятого человека, так и каждой семьи, производственной сферы, всего
общества и т.д. Во многом это обусловлено масштабным расширением влияния СМИ, которые выступают непосредственным проводником политической власти, мощным орудием манипулятивного воздействия на широкие массы населения.
В связи с этим вполне закономерным представляется тот пристальный интерес, который современная наука проявляет к самым разным сторонам
мвк политической жизни общества, в том числе и к языковым проблемам,
связанным с языком политики. Эти проблемы стали предметом обсуждения философов и психологов, социологов и социолингвистов, филологов и политологов. Особое внимание исследователей языка к проблемам политической коммуникации во многом объясняется тем, что в сегодняшнем мире, по мнению многих ученых, борьба за власть, всегда являвшаяся основной целью в политике, представлена как «война за понятия». Власть
Щ принадлежит тому, кто «берет слово, и оно означает то, что он хочет»
[Константинова 2005: 36].
Появившиеся в последнее время многочисленные работы посвящены исследованию самых разных аспектов политического языка. В фундаментальной монографии Е.И.Шейгал «Семиотика политического дискурса» автор, опираясь на работы английских и американских ученых,
0 выделяет шесть основных подходов к изучению политической
коммуникации: 1) системный, 2) лингвистический, 3) символический, 4) функциональный, 5) организационный, 6) экологический [Шейгал 2004: 8-9].
Большинство из указанных подходов со всей очевидностью свидетельствуют о том, что центр внимания в них перенесен на социальные составляющие политической коммуникации: это и манипулятивные возможности политических символов, и осуществление государством определенной языковой политики с помощью СМИ, и возможности социального контроля, и критическое изучение социального неравенства отдельных групп населения (меньшинств разного рода), выраженное в языке и т.д.
Выбор темы данного исследования обусловлен тем, что, несмотря на значительное число работ, посвященных изучению, с одной стороны, политического дискурса в его разных аспектах [см. работы А.Н.Баранова, Ю.Н.Караулова, А.П.Чудинова, Е.В.Какориной, Е.К.Шибановой и др.], а, с другой стороны, анализу различных средств образности, в частности, метафоры как одного из главных механизмов когнитивной способности человека [см. работы Н.Д.Арутюновой, А.Н.Баранова, Ю.Н.Караулова, А.П.Чудинова, И.М. Кобозевой, Е.С. Кубряковой, А.В.Степаненко, Н.А.Санцевич, С.А.Федорик, Е.О.Шибановой, О.Федосова, И.В.Ивановой и др.], особенности использования языковых средств образности в институциональном политическом дискурсе до сих пор не были предметом специального исследования.
Этим определяется актуальность исследования, проведенного в русле таких направлений современной лингвистики, как коммуникативно-дискурсивное, лингвокультурологическое, социолингвистическое и прагматическое.
Обычно в работах, посвященных анализу политического дискурса, непосредственным объектом исследования являются статьи из газет и журналов, фельетоны, аналитические материалы политологов, в которых как журналисты, так и авторы-комментаторы излагают свое понимание, свою точку зрения на ту или иную актуальную политическую ситуацию. При этом журналисты, как правило, стремятся использовать как можно более сильные выразительные средства, нередко отдавая предпочтение хлёсткости в ущерб
объективности. В определенном смысле такие статьи гораздо правильнее было бы рассматривать в рамках публицистического дискурса, так как на их язык, стиль, использование языковых средств влияет не только (а часто - и не столько) собственно политическая составляющая, сколько идеологическая направленность печатного органа, его солидарность или оппозиционность по отношению к избранной теме, описываемому факту, а также политические пристрастия спонсоров или какие-то скрытые завуалированные закулисные обстоятельства, например, заказной характер материала.
Объектом исследования в данной диссертации выступает институциональный политический дискурс, представленный, в частности официальными выступлениями и интервью первых лиц государства -канцлера Германии и президента России. Данные выступления представляют собой собственно политическую коммуникацию, понимаемую некоторыми лингвистами как политический дискурс в узком смысле слова. Совершенно очевидно, что эти политические фигуры выступают прежде всего в своей профессиональной роли, что, несомненно, накладывает ряд серьезных ограничений на всё их поведение, в том числе и на речевое. В данном случае мы имеем дело с политическим дискурсом в его самом ярком, а потому и гораздо более узком, проявлении, чем в описанных выше примерах.
Настоящая диссертационная работа посвящена общей проблеме изучения реализации образных языковых средств в политическом дискурсе.
Предметом исследования является система образных языковых средств современного немецкого и русского языков, используемых в речи политических лидеров - канцлера Германии Г.Шрёдера и президента России В.Путина.
Специфика объекта исследования заключается в том, что в отличие от предвыборных речей кандидатов, от парламентских дебатов, а также от газетных и журнальных публицистических материалов журналистов, политологов и т.п. речь первых лиц в государстве воспринимается не столько как речь данного конкретного человека, сколько как языковое
выражение определенного политического действия. Именно к этому языковому материалу в полной мере применим известный тезис, согласно которому «речь сама по себе является политическим действием, способным уже только благодаря своим формальным характеристикам оказать мощное воздействие на аудиторию» [Глухова 2001: 71].
Подтверждением особого характера избранного нами объекта исследования может служить высказывание политолога А.В. Глуховой,
|t которая пишет: «Выступления политических лидеров всегда были объектом
. пристального внимания науки, поскольку именно по ним можно судить о господствующих в то или иное время стереотипах, точках зрения, мнениях. Именно они фиксируют сложившиеся и официально признанные интеллектуальные рамки, в соответствии с которыми не только описывается и познается, но и изменяется окружающий мир» [Глухова 2001: 65].
В начале работы над темой была сформулирована гипотеза,
^ положенная в основу исследования и состоящая в том, что языковые
средства образности в данном типе институционального политического дискурса должны способствовать реализации определенных прагматических функций. Кроме того, исходя из известного положения о том, что в системе каждого языка находят отражение, во-первых, универсальные черты, свойственные всем человеческим языкам вообще, во-вторых, общие черты, характерные для определенной группы языков, и, наконец, в-третьих, черты
т идиоэтнические, национально-специфические для данного конкретного
языка (об этом см. С.Д. Кацнельсон 2002), в языковой системе образных средств также могут быть обнаружены все указанные выше черты. При этом в процессе реализации, в частности в речи политических деятелей первого ряда, каждый из элементов может оказаться полифункциональным, в соответствии с теми интенциями, которые ставит перед собой говорящий,
ф ив зависимости от того, как он воспринимает свою аудиторию.
Цель работы заключается в исследовании системы образных языковых средств немецкого и русского языков, обнаруженных в интервью и речах
политических лидеров двух стран, тех языковых элементов, которые могут служить характеристикой актуальных для конкретного человека и социума связей и отношений между предметами и явлениями действительности, передавая особенности национального мировосприятия и, в некоторой степени, особенности вербального поведения политического лидера. В соответствии с данной целью определяются конкретные задачи исследования:
определить набор образных языковых средств, используемых в немецком и русском политическом дискурсе;
рассмотреть основные концепции, связанные с конкретными образными языковыми средствами, и уточнить аппарат исходных понятий, необходимых для исследования;
- определить некоторые универсальные, общие и национально-специфические формы среди рассматриваемых образных языковых средств;
выявить прагматические функции, реализуемые благодаря
употреблению образных языковых средств в каждом из исследуемых дискурсов (немецком и русском);
на основании проведенного анализа описать влияние экстралингвистического, прежде всего, культурно-исторического, и собственно языкового факторов на функционирование выявленных образных языковых единиц.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые в политическом дискурсе особого типа, каким выступает речь политических лидеров, находящихся в рамках заданных статусно-ролевых отношений, образные средства немецкого и русского языков рассматриваются как система с позиции коммуникативно-дискурсивного подхода, благодаря которому были определены их прагматические функции. Анализ языковых средств образности с учетом культурологического подхода позволил выявить национально-специфический компонент в использовании каждой из рассматриваемых языковых единиц.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что она вносит определенный вклад в изучение с лингвистических позиций политического дискурса - одной из областей социально-речевой деятельности человека, наиболее полно раскрывающей особенности речевого поведения институционального типа политика. Комплексное рассмотрение образных языковых средств на фоне предшествующих исследований и в контексте современной лингвистической мысли выявило ряд особенностей, раскрывающих специфику реализации образных языковых единиц, обусловленную данным типом дискурса.
Практическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что основные положения, связанные с лингвокультурными и прагматическими дискурсивными свойствами образных языковых средств немецкого и русского языков, могут быть использованы в теоретических курсах по грамматике, сравнительной типологии, на практических занятиях по практике речи и интерпретации текста, а также при работе над дипломными проектами.
Теоретической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых по следующим научным направлениям:
- концепция языка и дискурса как форм социального действия, развиваемая в трудах как социологов, так и лингвистов (С.С. Беркнер, А.В. Глухова, В.И. Карасик, В.Б. Кашкин, B.C. Рахманин, Е.И. Шейгал, Л.В. Цурикова и др.);
лингвокультурологическая теория, рассматривающая проявления как универсального, так и идиоэтнического в функционировании языковых единиц (Н.Ф.Алефиренко, Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, А.Вежбицкая, С.Г. Воркачёв, Д.Б. Гудков, В.И. Карасик, В.В. Красных, Г.Г.Слышкин, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия и др.);
- лингвориторические исследования, рассматривающие высказывание в аспекте его воздействия на конкретную аудиторию (Н.А. Безменова, А.А. Волков, В.В. Виноградов, И.Р. Гальперин, В.И. Карасик, А.К. Михальская, Ю.В. Рождественский и др.);
теория метафоры как одного из основных способов познания,
категоризации, оценки и объяснения мира вообще и политической метафоры
в частности (Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, Н.Н.Болдырев, Ю.Н.Караулов,
Е.С. Кубрякова, В.Н. Телия, Е.И. Шейгал, А.П.Чудинов и др.);
- коммуникативно-прагматическая теория языка, представленная в работах
Н.Д. Арутюновой, Е.В. Падучевой, Г.В.Колшанского, Е.С. Кубряковой,
И.П.Сусова, О.И. Москальской, Е.В. Милосердовой, Т.А. ван Дейка, Г.
(^ Вайнриха и др.
Материалом исследования послужили по 100 интервью и речей канцлера ФРГ и президента России, опубликованные в немецких газетах "Die Zeit", "Frankfurter Allgemeine", "Suddeutsche Zeitung", "Die Woche", в журналах "Der Spiegel", "Stern", а также в российских газетах «Известия», «Российская газета», «Аргументы и факты» и некоторых других изданиях за 2000-2005 годы, из которых методом сплошной выборки было извлечено
^ более 10 000 высказываний, содержащих такие образные языковые единицы,
как метафоры, метонимии, фразеологизмы, сравнения, прецедентные высказывания. Кроме того, в работе использовались интервью указанных политиков, опубликованные на ряде сайтов в Интернете. При необходимости в работе привлекались данные энциклопедических словарей, толковых словарей русского и немецкого языков (словарь СИ. Ожегова, Большой энциклопедический словарь, Словарь русских политических метафор А.Н.
ф Баранова, Ю.Н. Караулова, универсальные немецкие словари Duden, Wahrig
и др.).
Методика исследования обусловлена спецификой поставленных задач. В основу работы положен традиционный описательный метод лингвистического анализа, основанный на наблюдении, анализе, классификации и последующем синтезе изучаемых явлений,
ф контекстуальный и дистрибутивный анализ, необходимый для выявления
окружения, в котором встречаются данные языковые единицы в
высказывании. В ряде случаев привлекался метод толкования словарных статей.
Результаты исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:
1. Образные языковые средства как немецкого, так и русского языков
обладают полифоническим характером выражаемых функций, цельная
картина которых выявляется лишь с учетом особенностей данного
|» конкретного типа дискурса. Главной особенностью речевого поведения
первых лиц государства является то, что использование в их речи любого из рассматриваемых средств образности способствует реализации тезиса «речевое действие = политическое действие».
В связи с этим используемые политическим лидером метафоры, метонимии, образные сравнения, фразеологизмы, прецедентные высказывания адресуются не столько конкретному собеседнику (журналисту, интервьюеру и т.д.), сколько той невидимой слушательской аудитории, воздействие на которую и является подлинной целью данного институционального политика.
В политическом дискурсе анализируемого вида (речь политических лидеров) обнаруживаются как универсальные, так и национально-культурные особенности реализации образных языковых средств, обусловленные, с одной стороны, экстралингвистическими
* (прагматическими, социокультурными и т.п.) факторами, а, с другой
стороны, собственно языковыми особенностями.
4. В каждом из проанализированных языковых средств (метафора,
метонимия, образные фразеологизмы, образные сравнения,
прецедентные высказывания) доля универсального и национально-
специфического различна.
ф 5. Универсальное доминирует в метафорических образных формах, что
можно объяснить самим универсальным характером метафорического переосмысления как ведущего когнитивного механизма порождения
языковых единиц. Значительно сильнее идиоэтнический характер
проявляется в прецедентных языковых формах, что может быть
объяснено их связью с национальной литературой, паремиями и
другими национальными и социальными феноменами (высказывания
политиков, реклама, СМИ и т.д.).
6. Каждое из проанализированных образных языковых средств обладает
значительными возможностями для уточнения прагматических
интенций говорящего (упрека, иронии, имплицитного осуждения и т.п.)
и для усиления воздействия оратора на слушательскую аудиторию.
Обоснованность полученных результатов обеспечивается
значительным количеством проанализированных немецких и русских
примеров (более 10 000 языковых единиц), а также применением
комплексной методики анализа, с привлечением современных
коммуникативно-прагматических, дискурсивных методов и их сочетанием с
традиционными описательными приемами.
Апробация работы. Основные положения исследования нашли отражение в ряде докладов и сообщений на научных и научно-методических конференциях в г. Курске (Курск, КГПУ, 2005), в г. Тамбове (ТВВАИУРЭ, 2003, 2004 г.г.), на заседаниях кафедры иностранных языков ТВВАИУРЭ, на аспирантских семинарах в ТГУ им. Г.Р.Державина (2005 г.), а также в пяти публикациях по теме диссертации.
Структура и объем диссертации. Диссертация, общим объемом 220 страниц, состоит из введения, двух глав, выводов по каждой главе, заключения, списка использованной научной литературы, включающего 312 наименований, в том числе 26 на иностранных языках, списка использованных словарей, списка источников фактического материала и электронных информационных носителей.
В Главе I « Теоретические основы исследования политического дискурса» рассматриваются проблемы дефиниции понятия «дискурс», особенности институционального политического дискурса, определяются
лингвориторические основы современной политической коммуникации, дается понятие образности и описываются основные образные языковые средства современного немецкого и русского языков.
В Главе II «Образные языковые средства в институциональном
политическом дискурсе как актуализация прагматических интенций
политического лидера» раскрывается роль каждого из выделенных образных
языковых средств (метафоры, метонимии, фразеологизмов, сравнений,
Щ прецедентных высказываний) как механизмов реализации авторской
интенции и проявления прагматических и лингво-культурных особенностей их воздействия на адресата.
В Заключении подводится общий итог исследования, обобщаются практические результаты, делаются теоретические выводы и намечаются перспективы дальнейшей разработки данной проблематики.
»
Политический дискурс - объект многосторонних исследований современной лингвистики
Политический дискурс логично рассматривать в рамках политической лингвистики, относительно новой области науки о языке, которая тем не менее активно развивается в нескольких исследовательских направлениях в соответствии с основными научными парадигмами современного языкознания. Эта область исследования носит ярко выраженный междисциплинарный характер, поэтому многие термины, используемые в лингвистике текста, социолингвистике, когнитивной лингвистике, в нарративном анализе, стилистике и риторике, трактуются в лингвистике неоднозначно.
Появление политической лингвистики как особой отрасли языкознания напрямую связано с интересом основной массы населения к языку политиков, их речевому поведению и возросшей за последнее время политизированностью современного общества. Поэтому столь актуальным является обращение к материалу политического дискурса, сравнительно недавно оказавшегося в центре внимания исследователей и представляющего собой вид речевой деятельности, в которой наиболее активно и целенаправленно формируются когнитивные процессы и отражаются разнообразные экстралингвистические факторы, в том числе ценностные ориентации общества.
Анализ работ отечественных и зарубежных лингвистов [Е.О.Менджерицкая, А.Н.Баранов, В.Н.Базылев, Ю.А.Сорокин, Н.Н.Миронова, Т.А.ван Дейк, J.Frish, W.E.Connolly и др.], рассматривающих политический дискурс, свидетельствует о некоторой неопределенности исходного понятия. Возможно, причина этого кроется в многомерности, многозначности, а, значит, и в сложности самого феномена политического дискурса, который, по мнению политологов, почти подменил собой политику и который А.Н.Баранов сравнивает, в частности, со слоеным пирогом, где кроме собственно политического слоя, имеются также психологический, социальный и игровой слои. Для А.Н.Баранова политический дискурс - это последовательность постоянно переписываемых пластов [Баранов, Казакевич 1991:6].
Ю.А.Сорокин видит в политическом дискурсе видовую разновидность идеологического дискурса [Сорокин 1994: 94], а, по мнению В.Н.Базылева, это некое измененное состояние сознания [Базылев 1998: 6-8]. Опираясь на исследования Н.Н.Мироновой, которая отводит политическому дискурсу роль отражателя политической ситуации, можно согласиться с ее определением этой особой области коммуникации как «совокупности всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях и как совокупности текстов, отображающих политические стратегии государства, отдельных партий и течений» [Миронова 1997].
Если принять во внимание, что политическая составляющая дискурса охватывает все основные направления деятельности государства, правящих партий, оппозиции, отдельных личностей, а в качестве объекта политического воздействия может выступать экономическая, социальная, культурная, техническая, внешняя и внутренняя политика государства, в лице его официальных общественных деятелей, то политический дискурс как понятие приобретает. характер многомерный и многозначный. Именно поэтому в данном исследовании за основу берется характерная и более показательная составляющая политического дискурса - публичные выступления институциональных политиков на общественно-значимые политические темы.
Исследования, посвященные разработке проблем дискурса, используют разные методы, что вполне объяснимо, так как анализ дискурса представляет собой междисциплинарную область знания, находящуюся на стыке лингвистики, социологии, психологии, этнографии, семиотического направления литературоведения, стилистики и философии. Поэтому анализ дискурса осуществляется с различных позиций, но всех исследователей дискурса, по мнению В.И.Карасика, объединяют следующие основные посылки:
1) статическая модель языка является слишком простой и не соответствует его природе;
2) динамическая модель языка должна основываться на коммуникации, то есть совместной деятельности людей, которые пытаются выразить свои чувства, обменяться идеями и опытом или повлиять друг на друга;
3) общение происходит в коммуникативных ситуациях, которые должны рассматриваться в культурном контексте;
4) центральная роль в коммуникативной ситуации принадлежит людям, а не средствам общения;
5) коммуникация включает докоммуникативную и посткоммуникативную стадии;
6) текст как продукт коммуникации имеет несколько измерений, главными из которых являются порождение и интерпретация текста [Карасик 2004: 231].
Прецедентные высказывания как образные языковые средства
В теоретической главе уже отмечалось, что современное общество характеризуется чрезвычайной политизированностью, следствием чего можно считать всё большее внимание широких масс населения к личности политиков, к их поведению и, в том числе, к их языку. Яркая выразительная образная речь политического деятеля является важной составляющей его имиджа.
Сегодня речь политика всё больше воспринимается как одно из проявлений его власти, понимаемой политологами и социологами не просто как некое субстанциональное свойство, как господство, а как проявление социального воздействия и взаимодействия, как влияние особого рода, осуществляемое в том числе и через язык [Дегтярев 1996]. Таким образом, коммуникативный аспект власти оказался одной из ее важных составляющих. Не случайно политологи и социологи все чаще говорят о языке как об инструменте социального воздействия и взаимодействия [см. об этом: Блакар 1987], а также об общериторических качествах речи, которыми должен владеть представитель власти [см. об этом: Барт 1994].
Политическое лидерство оказывается неотъемлемым от коммуникативного лидерства. Е.И. Шейгал приводит следующее высказывание В.В. Богданова, касающееся связи коммуникативной компетенции и коммуникативного лидерства: «Коммуникативный лидер -это человек, который обладает нетривиальной информацией с точки зрения данной ситуации общения, умеет выразить эту информацию в наилучшей форме и довести ее до сведения адресата посредством оптимального языкового контакта» [Богданов 1990: 30 - цит. по: Шейгал 2004:84]. Далее Е.И. Шейгал подчеркивает: «В идеале социально-административное и коммуникативное лидерство должны совпадать, т.е. хороший политик, безусловно, должен быть коммуникативным лидером» [там же].
Многовековой опыт политического развития общества в разных странах убеждает в том, что обеспечить эту - говоря словами В.В. Богданова - «наилучшую форму общения» политическому лидеру могут, помимо других способов, образные языковые средства, позволяющие подчеркнуть компетенцию конкретного политика не только с точки зрения глубокого знания политической ситуации, но и с точки зрения владения им богатым арсеналом образных языковых средств и умения их использовать.
Из всего разнообразия образных языковых средств, которыми обладают немецкий и русский языки, для анализа в данной работе были выбраны те, преобладающий характер которых в речи политических лидеров России и Германии был особенно очевидным: это - метафора в широком смысле, метонимия, образные фразеологизмы и сравнения, паремии и другие прецедентные высказывания. Выбор именно этих языковых средств обусловлен, кроме того, тем, что в них заложен значительный потенциал эмоционального, экспрессивного воздействия на аудиторию, что является одной из наиболее важных составляющих прагматической интенции любого политического деятеля, в том числе и политического лидера. И.Н. Черская отмечает, что «лидер должен строить эмоциональный, экспрессивный, выразительный дискурс» [Черская 2001: 70].
В отличие от такой разновидности политического дискурса, как предвыборная агитация политиков, парламентские дебаты и т.д., где часто основным намерением говорящего является дискредитация оппонента, развязывание конфликтной ситуации, манипулирование сознанием слушательской аудитории самыми различными способами, для политических лидеров, какими являются президент страны и канцлер, важнее оказывается воздействие на слушателей с помощью аргументации. В то же время речь политического лидера не может исключать и такой прагматической интенции, как привлечение аудитории на свою сторону с помощью языковых средств, которые подчеркивают идентификацию оратора с данной группой слушателей, то общее, что должно объединять и сплачивать оратора с ними. Избранные для анализа в настоящей диссертации языковые структуры в полной мере отвечают этим требованиям, способствуя реализации различных прагматических интенций.
Национально-специфические метафорические модели в немецком и русском политическом дискурсе
В широко известной работе П. Рикёра о семантических и психологических проблемах метафорического процесса [Рикёр 1990] автор подчеркивает: «Метафору можно считать моделью изменения нашего способа смотреть на вещи, способа восприятия мира» [Рикёр 1990: 425]. Совершенно очевидно, что эти слова П. Рикёра можно рассматривать как развитие идеи В.фон Гумбольдта о различном видении одного и того же предмета в разных языках и о его (предмета) вербализации в конкретных метафорических моделях. Как отмечает Т.А. Фесенко, «... речь человека отмечена национально-культурной печатью: национально-культурная специфика обусловлена «другим мышлением» и проявляется в своеобразии концептуальной структуры, грамматическом и фонологическом кодировании и так далее» [Фесенко 1998: 40]. Рассмотрим некоторые из моделей, которые, по нашему мнению, отличаются определенной национальной спецификой.
Одной из наиболее употребительных образных метафор, встречающихся в интервью канцлера ФРГ Г.Шрёдера, является метафора, относящаяся к морской сфере. Несомненно, что образность живых метафор возникает благодаря тому, что, как подчеркивает И.М.Кобозева, они имеют «в качестве когнитивной основы уподобление объектов, относящихся к разным областям онтологии» [Кобозева 2001:136-137].
Как показал проанализированный материал, в немецком политическом дискурсе такой метафорической моделью можно считать метафору, в основе которой лежат понятия, связанные с морем. Данное положение, на первый взгляд, может показаться странным, так как Германия никогда не входила в число великих морских держав. Однако большое количество образных конструкций с лексемами, представляющими данную сферу (das Schiff, das Boot, der Kapitan, an Bord bleiben, die Briicke verlassen, das Flaggen, die Ausflaggung, iiber Bord werfen usw.), свидетельствует о том, что эта метафорическая модель занимает в немецком языке свое прочное место. Вот лишь некоторые примеры, взятые из речей Г. Шредера:
1. Wir brauchen Verbesserungen - und zwar durchgreifende - im Bildungssystem. Und weil das alles geleistet werden muss, habe ich weder die Absicht, das Schiff zu verlassen, noch habe ich dariiber geredet (Interview 11.12.2002);
2. Wolfgang Clement ist einer der wichtigen Aktivposten des Kabinetts. Er wird so lange an Bord bleiben, wie dieses Kabinett existiert (Interview 3.09.2004);
3. Die Tonnage-Steuer ist etwas, was positiv zu Buche schlagt. Dies und die Senkung der Lohnzusatzkosten Гиг Seeleute deutscher Handelsschiffe hat den Trend zur Ausflaggung gestoppt (Rede am 25.01.2005);
4. Ich habe verstanden, dass Sie um, wenn man so will, das Zuruckflaggen zu realisieren, etwas mehr Zeit brauchen (Rede am 25.01.2005).
Известно, что данная метафорическая модель является более характерной для английского дискурса, отражающего культурные традиции Англии как великой морской державы, но следующие примеры показывают, что она находит свою реализацию и в немецкой политической коммуникации. Среди базисных (ключевых) метафор морской модели доминантной является употребляемая Г. Шредером метафора "das Boot Europa", в которой в результате вовлечения человека в знакомую ему сферу мореплавания Западная Европа, точнее, Европейский Союз, предстает в образе лодки (парохода) со всеми атрибутами сценария «Путешествие по морю в лодке (на пароходе)». На борту [an Bord] воображаемого судна находятся два рулевых - канцлер Германии Шредер и президент Франции Ширак [zwei Kapitane fur das Boot Europa]. Здесь следует отметить, что данная метафора не является авторской, она используется сравнительно давно и зафиксирована в словарях: Wir sitzen alle in einem Boot = sind alle in der gleichen Lage; der gleichen Gefahr ausgesetzt [Wahrig 1994: 344]. В рамках данной модели представлены также метафоры den Schlingerkurs pragen и keiner verlasst die Brucke, которые отражают следующую ситуацию: «корабль» испытывает временами «качку» и идет не очень стабильным курсом [Schlingerkurs], однако никто из рулевых не покидает капитанского мостика [keiner verlasst die Brucke], ср.:
Frage: Und nun haben wir einen Kanzler, der fur sein Volk deutlich kenntlicher geworden ist als in den ersten Jahren einer eher vom Schlingerkurs gepragten Regierungszeit Schroder: Das mit dem Schlingern muss ich pflichtgemaB zuruckweisen. Natiirlich verandert man sich uber das Bestehen solcher Herausforderungen, das kann gar nicht anders sein (Der Spiegel 5.01.2004).
Использование образных сравнений в речи политических лидеров России и Германии
По сравнению с метафорами, метонимиями и фразеологическими оборотами образные сравнения представлены в речи обоих политических лидеров не столь многочисленными примерами. Однако это не снижает их роли как языковых средств, способных оказать воздействие на аудиторию слушателей.
Прежде всего обращают на себя внимание структурные расхождения, характерные для данных языков при выражении сравнения: в немецком языке сравнение может быть выражено гораздо более разнообразными формами, чем в русском. Общими для обоих языков являются структуры, содержащие элементы «как, как будто, подобно, вроде, типа» в русском языке и форм с wie, als в немецком,ср.:
1. А это значит, что страна будет выступать, как у нас говорят, собранно, как единый кулак, представлять и защищать свои интересы вовне, в своей внешней политике (Interview 23.08.2003);
2. Мы говорили и говорим об этом, но наши партнеры молчат, как будто в рот воды набрали (интервью газете The Washington Post);
3. А руководителя муниципалитета просто как ветром сдуло (интервью 13.12.2004);
4. Korrespondent: Wieder einmal tauchen Spekulationen iiber eine Mehrwertsteuererhohung auf;
Schroder: Das ist wie mit dem Ungeheuer von Loch Ness. Das taucht auch immer wieder auf und verschwindet wieder. Wir werden uns nicht an dieser Loch-Ness-Debatte beteiligen (Bremer Nachrichten 29.01.2003);
5. Frage: Wie wollen Sie dann die Abwartsfahrt der Wirtschaft bremsen? Schroder: Sie reden wie Blinde von der Farbenlehre. Alle Daten weisen auf ein Wachstum hin. Es ist zwar nur ein geringes, aber es ist Wachstum (Stern vom 13.02.2003).
Приведенные примеры свидетельствуют о мощном экспрессивном заряде подобных сравнений. Так, в высказываниях Г.Шрёдера чувствуется едкая ирония в отношении оппонентов: комментируя слухи о повышении налога на прибавочную стоимость, он очень образно сравнивает его с чудовищем из озера Лох-Несс (Das ist wie mit dem Ungeheuer von Loch Ness). Любому слушателю становится понятен смысл такого сравнения и имплицитное указание на то, что этого не будет. В то же время, это сравнение помогает канцлеру фактически уйти от прямого ответа, ведь если всё же налоги будут подняты, легко сослаться на то, что доказательств «несуществования» чудовища также нет, как и доказательств его существования.
Не менее образным и сильным по воздействию на слушателей является и сравнение со слепым, пытающимся говорить о теории цвета. В немецкой аудитории такое сравнение звучит особенно убедительно, учитывая, что в школьной программе при изучении творчества И.В. Гете учащиеся обязательно знакомятся с его знаменитой теорией цвета.
В русском материале образный экспрессивный характер сравнений ощущается не менее сильно, однако в отличие от немецких форм они носят скорее просторечный оттенок.
Но наряду с указанными формами немецкий язык обладает еще одним удобным и широко распространенным средством для выражения сравнения -это всевозможные композиты (как существительные, так и прилагательные), первая часть которых фактически является тем понятием, которое привлекается в целях сравнения, например:
1. Ich habe davor keine Angst, weil ich felsenfest davon uberzeugt bin, dass das, was mit der "Agenda 2010" vorgeschlagen worden ist, dem Ziel entspricht, das wir haben - namlich eine gerechte Gesellschaft unter veranderten Bedingungen aufrechtzuerhalten (ZDF 06.04.2003);
2. Eins ist doch klar: Neue Produkte entstehen nur, wenn man bereit ist, auch bestimmte Risiken einzugehen. Und da - zwischen der Herausbildung von Chancen una dem Abwagen von Risiken - muss die Balance neu definiert werden. Manch einer ist da noch zu hasenfuBig (Interview 5.02.2004); 3. Noch einmal zuruck zu den sogenannten „Strohfeuerprogrammen": Das habe ich immer bezogen auf schuldenfinanzierte, denn das holt uns ein (Die Woche 16.03.2003). Синтаксическая трансформация приведенных выше сложных прилагательных позволяет убедиться в том, что в их основе лежит элемент сравнения: felsenfest = fest wie ein Felsen, hasenfuBig (Vom Substantiv „HasenfuB = angstlicher Mensch, Feigling) = angstlich, feige wie ein Hase).
Аналогичное видим и в случае со сложным существительным. В отношении приведенного выше композита Strohfeuerprogramme также можно использовать синтаксическую трансформацию (Programme wie Strohfeuer), однако в подобных композитах задействован более сложный механизм переосмысления, лежащий в основе сравнения, чем в прилагательных.
Не случайно композит в газете дан в кавычках, тем самым подчеркивается окказиональный характер данного слова, его авторское начало, свидетельствующее о субъективной (очевидно негативной) оценке канцлером указанных программ, которая возникает благодаря тому, что в данном существительном не просто содержится сравнение с мимолетной (короткой) вспышкой огня, но и имплицитно присутствует словосочетание das Strohfeuer der ersten Begeisterung, означающее «короткую вспышку первого воодушевления» (Лейн 1995: 654). Таким образом, Г. Шредер отчетливо намекает на кратковременность, недолговечность всех разговоров, ведущихся вокруг данных программ, подчеркивая свое отрицательное к ним отношение.
