Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Понимание художественного текста как проблема современной лингвистики: основные вопросы и направления исследования 10
1.1 Понимание художественного текста как проблема современных лингвистических исследований 10
1.2 Нейрофизиологическое обоснование доминанты человеческой деятельности 30
1.3 Особенности исследования эмоциональности как психолингвистической категории 46
1.4 Эмоционально-смысловая доминанта текста как смыслообразующий фактор понимания поэтического текста 70
1.5 Выводы 74
ГЛАВА 2. Экспериментальное исследование эмоционально-смысловой доминанты как смыслообразующего фактора понимания поэтического текста 77
2.1 Цель, задачи и методы исследования 77
2.2 Характеристика испытуемых 79
2.3 Выбор материала исследования 79
2.4 Эмоционально-смысловая структура текста Hugh Seidman "I Do Not Know Myself 81
2.5 Анализ слов, вставленных в пропуски 85
2.6 Анализ заголовков 96
2.7 Эмоционально-смысловая структура текста Pam Rehm "A roof is no guarantee" 105
2.8 Анализ слов, вставленных в пропуски 108
2.9 Анализ заголовков 119
2.10 Шкалирование 124
2.11 Эмоционально-смысловая структура текста Seamus Heaney "Seeing Things" 126
2.12 Анализ слов, вставленных в пропуски 130
2.13 Анализ заголовков 144
2.14 Эмоционально-смысловая структура текста Seamus Heaney "St. Kevin and the Blackbird" 151
2.15 Анализ слов, вставленных в пропуски 157
2.16 Анализ заголовков 166
2.17 Выводы 170
Заключение 172
Использованная литература 175
Приложение
- Понимание художественного текста как проблема современных лингвистических исследований
- Нейрофизиологическое обоснование доминанты человеческой деятельности
- Цель, задачи и методы исследования
- Характеристика испытуемых
Введение к работе
Объектом нашего исследования является эмоционально-смысловая доминанта поэтического текста как компонент языкового сознания носителей русского языка, моделируемая на основе экспериментальных данных, предметом - закономерности понимания поэтического текста формирующимися билингвами.
В психопоэтике художественный текст определяется как
«коммуникативно направленное вербальное произведение, обладающее эстетической ценностью, выявляемой в процессе его восприятия» [Пищальникова, 1999, с. 4]. В психолингвистике вообще текст рассматривается как опредмеченное в телах вербальных знаков содержание определенной совокупности образов сознания индивида. Следовательно, возникает принципиальная возможность моделирования фрагментов содержания сознания продуцента текста.
Актуальность диссертации обусловлена тем, что ее результаты позволяют решить некоторые вопросы теории понимания иноязычного текста в психолингвистическом аспекте, поскольку объясняют роль субъективного фактора в языковых явлениях; кроме того, работа интегрирует различные подходы при изучении проблемы соотношения языковых и концептуальных структур как существенной для общей теории текста. Результаты работы способствуют рассмотрению теории понимания текста на новом уровне.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней:
впервые выявляется и описывается характер понимания иноязычного поэтического текста формирующимися билингвами на основе многоэтапного психолингвистического эксперимента;
впервые теоретически и экспериментально доказана смыслообразующая роль эмоционально-смысловой доминанты в процессе понимания иноязычного поэтического текста в условиях учебного двуязычия;
при анализе эмоционально-смысловой доминанты как смыслообразующего
фактора понимания иноязычного поэтического текста применены данные нейрофизиологических и психофизиологических исследований, верифицирующие гипотезу;
- установлено, что при понимании иноязычного поэтического текста эмоционально-смысловая доминанта регулирует протекание когнитивных процессов в концептуальной системе реципиента.
Теоретико-методологической базой исследования является деятельностный подход к анализу реалий действительности, представленный в психолингвистической теории речевой деятельности (А.А. Леонтьев).
Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в аргументации важного для теории понимания представления об эмоционально-смысловой доминанте как смыслообразующем факторе, способствующем пониманию иноязычного поэтического текста в условиях учебного двуязычия и фиксации текстового содержания, а также возникновению процессов встречного речесмыслопорождения. Это значимо как для исследований эмоционально-мотивационных процессов речевой деятельности, так и для развития теории понимания, соответствующей современным представлениям о речевой деятельности. Процесс понимания эмоционально-смысловой доминанты рассматривается как построение концептуальной структуры, инвариантной исходной, определяющей способ интерпретации авторского фрагмента окружающей действительности. Проблема эмоционально-смысловой доминанты как структурного компонента концептуальной системы автора, его речемыслительного процесса и структурирующего компонента концептуальной системы реципиента-билингва рассматривается при этом как частное проявление общей проблемы понимания, взаимоотношения языка и сознания, мышления и речи.
Практическая ценность исследования состоит в возможности использования результатов работы в дальнейшем изучении процессов
понимания иноязычных текстов, в практике преподавания иностранных языков, в лексикографической практике, в переводческой деятельности.
Целью исследования является экспериментальное выявление роли эмоционально-смысловой доминанты в понимании иноязычного текста в условиях учебного двуязычия. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
проанализировать и систематизировать результаты теоретических исследований по проблеме понимания текста и средств вербальной фиксации образов сознания в художественном тексте;
провести ряд психолингвистических экспериментов с целью проверки сформулированной гипотезы;
обработать и интерпретировать экспериментальные данные с целью моделирования эмоционально-смысловой доминанты поэтического текста.
Поскольку работа посвящена проблеме понимания иноязычного поэтического текста, а не вопросам переводоведения, материалом для исследования послужили 30 современных поэтических текстов на английском языке и их переводы на русский язык, выполненные автором диссертации и формирующимися билингвами (студентами старших курсов факультета иностранных языков Тверского государственного университета, изучающими английский язык). Выбор материала обусловлен, во-первых, тем, что эти тексты отражают современный этап развития английского языка, во-вторых, именно в художественных текстах особую роль приобретает аспект представления личностного смысла, осознанно или неосознанно структурируемого в соответствии с эмоционально-смысловой доминантой, в-третьих, в связи с тем, что наше исследование - экспериментальное и проводить экспериментальную верификацию гипотез удобнее на небольших текстах. Тексты рассказов, романов, других жанров, как правило, не используются в психолингвистических экспериментах в силу большого объема материала. Кроме того, поэтический текст проявляет все основные
признаки художественного текста и текста вообще (М.А. Балаш, М.М. Бахтин, Л.О. Бутакова, С.Ф. Гончаренко, В.П. Григорьев, Н.А. Рубакин, Ю.А. Сорокин и др.). В этом случае внимание сосредоточивается на способах и стратегиях понимания как естественного процесса построения встречного высказывания (А.А. Залевская, А.А. Леонтьев, Н.А. Рубакин и др.). Переводческая же деятельность - специфический тип речемыслительной деятельности, предполагающий целенаправленный и мотивированный выбор языковых средств для передачи содержания иноязычного текста. Нам важно выявить не знание формирующимися билингвами переводческих стратегий, а психолингвистические основания процесса понимания специфического типа текста.
В работе были использованы следующие методы и приемы:
- методика выявления доминантных личностных смыслов [Пищальникова,
1999];
- прием субъективного шкалирования [Журавлев, 1974, 1991; Батов,
Сорокин, 1973; Osgood, 1957];
некоторые процедуры компонентного анализа значения слова [Кобозева, 2004];
методика дополнения (завершения) текста;
некоторые процедуры статистического анализа материала.
Цель и задачи исследования обусловили структуру работы, состоящей из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 212 источников, двух приложений.
В первой главе «Понимание художественного текста как проблема современной лингвистики: основные вопросы и направления исследования» рассматриваются теоретические предпосылки настоящего исследования, выявляются основные тенденции в изучении понимания художественного текста. В главе исследуются психолингвистические и нейрофизиологические аспекты проблемы с целью выявления концептуальной базы для характеристики эмоционально-смысловой
доминанты текста как смыслообразующего фактора процесса понимания поэтического текста.
Во второй главе «Экспериментальное исследование эмоционально-смысловой доминанты как смыслообразующего фактора понимания иноязычного поэтического текста в условиях учебного двуязычия» предпринята попытка выявления регулятивной функции эмоционально-смысловой доминанты в процессе понимания иноязычного поэтического текста. С этой целью исследуется восприятие реципиентами графического варианта поэтических текстов на английском языке, рассматриваются особенности понимания текста в условиях намеренной экспериментальной лакунизации (пропуски в поэтическом тексте). В главе представлены принципы отбора экспериментального материала исследования, характеристика испытуемых и методика проведения экспериментов, способы интерпретации данных, полученных в результате экспериментального исследования
В заключении подводятся основные итоги работы и намечаются некоторые перспективы исследования.
В приложении приведены образцы анкет, предложенных испытуемым в процессе всех этапов эксперимента, а также результаты анкетирования.
На защиту выносятся следующие положения:
доминантный личностный смысл фиксируется в структуре текста в ассоциативной сети лексических единиц, связанных между собой интегративным смысловым (не семантическим) признаком;
степень представленности и абстрактности интегративного признака в лексемах, ассоциативно связанных между собой, может быть неодинаковой;
доминантная эмоция поэтического текста является основой иерархии ассоциативно-вербальной сети;
эмоционально значимые языковые репрезентанты, ассоциативно связанные с устойчивой авторской системой смыслов, актуализируют в
процессе понимания значительную часть этой системы, даже если
прямых (лексических) отсылок к ней в тексте нет.
Достоверность и обоснованность полученных в работе результатов и выводов обеспечивается комплексным подходом к изучаемому вопросу, использованием дополняющих и верифицирующих друг друга адекватных методов и приемов исследования, а также разносторонним анализом обширного теоретического материала и репрезентативной выборкой экспериментального материала.
Апробация работы. Тема диссертационного исследования разрабатывалась в соответствии с планом научно-исследовательской работы Московского государственного лингвистического университета. Основные разделы и наиболее значимые положения диссертации были представлены на заседаниях кафедры общего и сравнительного языкознания МГЛУ, на научно-практических конференциях: на I и III Березинских чтениях («Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты»; Москва, 2004; 2006 гг.); на международной научной конференции «Язык и дискурс в современном мире» (Майкоп, Адыгейский ГУ, 2005 г.); на
Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий» (Воронеж, ВГПУ, 2005 г.); на
Всероссийской научной конференции «Художественный текст и языковая личность» (Томск, ЦНТИ, 2005 г.); на 15 Симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации «Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности» (Москва, РАН, Институт языкознания, 2006).
По теме исследования имеется 5 публикаций.
Понимание художественного текста как проблема современных лингвистических исследований
Проблема понимания и интерпретации художественного текста в современной науке является междисциплинарной и исследуется лингвистикой, литературоведением, герменевтикой, психолингвистикой и другими науками.
Актуальным в современной лингвистике является психолингвистический подход, исследующий процессы речеобразования, восприятия и формирования речи. В рамках этого подхода разрабатывается метатеория текста и его понимания [Богин, 1967-2002; Залевская, 1969-2002; Щедровицкий, 1974, 1995 и др.], рассматривается проблема понимания художественного текста, исследуются его суггестивные возможности [Балаш, 1999; Кинцель, 1997-2000; Пищальникова, 1984-2005; Сорокин, 1978-2000; Утробина, 1997]. Особое внимание уделяется проблеме единиц речевой организации человека в процессе понимания текста [Барсук, 1991; Белянин, 1988-2003; Медведева, 1992-1999; Мягкова, 1983-2004; Сазонова, 1993-2000; Сорокин, 1978-2000], исследованию зависимости понимания от психического состояния читателя и от его культурного опыта (Белянин, 1988, 2000; Рубакин, 1977),
Во многих исследованиях проблема субъективности восприятия знакового продукта связывается прежде всего с именем В. фон Гумбольдта [Гумбольдт, 1859, 1984], особое внимание уделявшим процессу понимания речи. Общеизвестно положение Гумбольдта о том, что говорящий и слушающий воспринимают один и тот же предмет с разных сторон и вкладывают различное, индивидуальное содержание в одно и то же слово. «Никто не принимает слов в одном и том же смысле. ... Поэтому взаимное разумение между разговаривающими в то время есть недоразумение, и согласие в мыслях и чувствах - в то же время и разногласие» [Гумбольдт, 1859, с. 62]. О том, что нельзя найти двух одинаковых людей, которые вкладывали бы одинаковое содержание в слова, обозначающие предметы или явления объективного мира, писал и А.А. Потебня [1913-1999]. Под влиянием Гумбольдта он утверждает, что «никто не понимает слова именно так, как другой ... Всякое понимание есть вместе непонимание, всякое согласие в мыслях - вместе с тем разногласие» [Потебня, 1913, с. 29]. А. Потебня считал, что «внутренняя форма слова, произнесенного говорящим, дает направление мысли слушающего, но она только возбуждает этого последнего, дает только способ развития в нем значений, не назначая пределов его пониманию слова» [Потебня, 1913, с. 152]; «как посредством слова нельзя передать другому своей мысли, а можно только пробудить в нем его собственную, так нельзя ее сообщить в произведении искусства; поэтому содержание этого последнего развивается уже не в художнике, а в понимающих. ...Сущность, сила такого произведения не в том, что разумел под ним автор, а в том, как оно действует на читателя или зрителя, следовательно, в неисчерпаемом возможном его содержании» [Потебня, 1913, с. 153].
Проблема вариативности восприятия текста является одним из основных вопросов теории восприятия текста. На этот вопрос Н.А. Рубакин ответил так: «исследование процесса чтения показало, что всякий читатель сам строит облик этого содержания, пропускает одно, прибавляет другое, искажает (с точки зрения автора и других читателей) свои собственные переживания/мысли, чувства, образы и проч./ и строит из них свою проекцию книги. ... Чем больше различается психически и социально читатель от читателя, тем больше и эта разница. В чем сходны читатели, в том будут сходны и содержания, то есть проекции одной и той же книги в их глазах.
Проекции книги, так построяемые каждым читателем, - вовсе не книга. Поэтому ее автор тоже не более как проекция ее автора. Мнения критиков и комментаторов об авторе - это тоже не более как их собственные переживания, возбужденные словами из книги» [Рубакин, 1987, 136-165]. Исследователь акцентировал, что понимание зависит от психического состояния самого читателя и от его культурного опыта. Кроме того, по содержанию художественного произведения можно предположить, читателям какого типа оно нравится, чьим запросам отвечает.
Н.А. Рубакин считал возможным выявление «сложнейших психических ... интимных переживаний - характера, темперамента, типа, склада ума и мышления, преобладающих эмоций, наклонности и активности или пассивности» [Рубакин, 1977, с. 204]. При этом, по его мнению, восприятие элементов текста связано с возникновением у реципиента таких ментальных образований, как понятие, образ, ощущение, эмоция, органическое чувство, стремление, действие и инстинкт [там же, с. 142]. На основании этого Н.А. Рубакин предлагал разработки «библиопсихологического психоанализа личности» субъектов текстовой деятельности и личных уравнений читателя [там же, с. 205] и писателя [там же, 87-88]. Говоря об изучении читателя, Н.А. Рубакин указывал на необходимость сбора сведений о том, какие книги и общественные идеи находят наиболее «благоприятный отклик» в тех или иных общественных группах. Тем самым Н.А. Рубакин ставил задачу поиска факторов, влияющих на обращение читателя к той или иной книге, рассматривая характер связей не только в системе «книга - читатель», но и в системе «идея - читатель». Конечной целью при этом, по замыслу Н.А. Рубакина, должно было стать создание теории научно обоснованной пропаганды чтения и библиопсихологии как науки о восприятии и распространении книг [Рубакин, 1977, с. 16]. Главным в этой концепции была, наряду с признанием важности выявления индивидуальных и групповых особенностей читателей, попытка рассматривать содержание текста не только как совокупность семантических образований, но и как стимул для формирования тех или иных проекций у воспринимающих текст читателей (или типов читателей). При этом под проекцией Н.А. Рубакин понимал содержательный результат восприятия текста реципиентом [там же, с. 55-59]. А под типом читателя он понимал группу личностей, одинаковым образом воспринимающих текст, реагирующих на него, полагая, что «классифицировать людей по их психическим типам - это значит выяснить, какие именно переживания повторяются у них относительно часто» [там же, с. 163].
Нейрофизиологическое обоснование доминанты человеческой деятельности
Эмоциональные характеристики речевого произведения в известной степени определяются универсальными, нейрофизиологическими процессами, которые «лежат в основе всех других процессов, так или иначе их определяя», а потому могут способствовать объяснению специфики и психолингвистических процессов [Пищальникова, 1999, с. 14]. Кроме того, в последнее время многими исследователями акцентируется необходимость комплексного подхода к анализу изучаемых явлений. Использование достижений других наук для объяснения еще не объясненных лингвистических явлений, как правило, рассматривается в качестве одного их условий успешности того или иного исследования. Все чаще ставится вопрос о необходимости выявления универсалий, «принципиально обладающих генетической и функциональной самостоятельностью, но в норме функционирующих в единстве» [Герман, Пищальникова, 1999, с. 15].
В трудах И.М. Сеченова ставилась и решалась проблема соотношения физиологических и интеллектуальных процессов. Исследователь утверждал родственность природы нервных соматических процессов и низших форм психических явлений, вытекающих из деятельности органов чувств. И.М. Сеченов подчеркивал, что нервные соматические процессы родственны вообще всем психическим явлениям, но наблюдать эту родственную связь трудно, поскольку «очень часто теряется всякая видимая связь между мыслью и ее чувственным первообразом» [Сеченов, 1952, с. 225]. Поведенческий акт И.М. Сеченов представляет как акт деятельностный: это активное взаимодействие индивида и среды, которое осуществляется не только на основе взаимодействия объективных характеристик среды, но и на базе продуктов сознания, «лежащих между представлениями о предметах и умственными формами, непосредственно переходящими за пределы чувств» [Там же, с. 298]. Отсюда среда оказывает воздействие на индивида только через опосредствование этих воздействий в специфических формах сознания. Таким образом, внутренняя психическая среда индивида формируется системой его внешних поступков. Рассматривая проблему соотношения слова с чувственными представлениями, И.М. Сеченов говорит, что когда «мысль человека переходит из чувственной области во внечувственную, речь как система условных знаков, развивающаяся параллельно и приспособительно к мышлению, становится необходимостью. Без нее элементы внечувственного мышления, лишенные образа и формы, не имели бы возможности фиксироваться в сознании; она придает им объективность, род реальности (конечно, фиктивной), и составляет поэтому основное условие мышления внечувственными объектами» [Там же, с. 302]. Таким образом, «чувственная область» настолько преобразуется, что практически не обнаруживается в слове.
Идеи И.М. Сеченова повлияли на А.А. Ухтомского [Ухтомский, 1950, 1966] и П.К. Анохина [Анохин, 1975-1980]. Известно, что в основе психолингвистических процессов регуляции эмоциональной доминантой восприятия и порождения смыслов художественного теста лежат выделенные А. А. Ухтомским нейрофизиологические закономерности [Пищальникова, 1999]. Представление о возможности регуляции деятельности вообще с помощью какого-либо стимула появляется еще в первые десятилетия нашего столетия: в трудах А.А. Ухтомского возникает учение о физиологической доминанте, объясняющее регуляцию высшей нервной деятельности человека. А.А. Ухтомский формулирует понятие доминанты: «Доминанта - это господствующая направленность рефлекторного поведения субъекта в ближайшей его среде»: «доминанта - не только физиологическая предпосылка поведения, но и физиологическая предпосылка наблюдения» [Ухтомский, 1950, с. 101]. Исследователь сформулировал принцип доминанты как один из ведущих принципов деятельности нервных центров, определяющий целенаправленный, активный характер поведения. Под доминантой понимается временно господствующий рефлекс (набор ефлексов), который направляет в данный момент времени все поведение организма на решение одной, наиболее важной задачи. Доминанта - это «временно господствующий рефлекс, которым трансформируется и направляется для данного времени, при прочих равных условиях, работа прочих рефлекторных дуг и рефлекторного аппарата в целом» [Ухтомский, 1950, с. 325]. А.А. Ухтомский выделяет основные особенности доминанты. Во-первых, отмечается повышенная возбудимость, то есть способность реагировать на разнообразные раздражители таким образом, что любое раздражение идет на подкрепление и усиление возбуждения этого господствующего рефлекса, причем чем выше степень возбудимости доминанты, тем более слабые факторы действуют как сильные раздражители, «доминирующий центр подкрепляет свое возбуждение посторонними импульсами» [Ухтомский, там же, с. 327]. Во-вторых, подчеркивается способность суммировать возбуждение, накапливать его из различных источников. Доминирующий центр «по мере развития возбуждения в себе... тормозит другие текущие рефлексы, встречаемые на общем конечном пути» [Там же, с. 327]. Другими словами, доминанта способна тормозить, подавлять активность других нервных центров: раздражения, приходящие из внешней или внутренней среды, как бы отклоняются от своего прямого пути и направляются к господствующей в данный момент группе нервных центров. Таким образом, все раздражения направляются в одно русло, чем обеспечивается усиление и подкрепление доминанты: «при развитии доминанты посторонние для доминирующего центра импульсы, продолжающие падать на организм, не только не мешают развитию текущей доминанты, но и не пропадают для нее даром: они используются на подкрепление ее и текущей рефлекторной установки» [Там же, с. 327]. В-третьих, учитывается стойкость возбуждения, реализующаяся как способность сохранять данное состояние в течение более или менее продолжительного периода времени. В-четвертых, доминанта характеризуется инерцией - способностью, сохраняясь и удерживаясь некоторое время, владеть тем самым поведением организма, пока не будет разрешена потребность, ее вызвавшая.
Цель, задачи и методы исследования
На основании теоретического положения о том, что эмоционально-смысловая доминанта является смыслообразующим фактором понимания поэтического текста, сформулирована цель экспериментального исследования - установление регулятивной функции эмоционально-смысловой доминанты в процессе понимания поэтического текста в условиях учебного двуязычия. Цель определила необходимость решения следующих задач: 1. исследовательское выявление доминантного личностного смысла оригинальных поэтических текстов [Donald Hall "Affirmation", D. Nurkse "Snapshot from Niagara", Hugh Seidman "I Do Not Know Myself, Pam Rehm "A roof is no guarantee...", Seamus Heaney "Seeing things", "St. Kevin and the Blackbird"]; 2. изучение понимания реципиентами (формирующимися билингвами) графического варианта поэтических текстов на английском языке; 3. выявление особенностей понимания текста в условиях намеренного пропуска значимых элементов поэтического текста. Поэтические тексты и экспериментальные данные мы исследуем с помощью широко используемых в психолингвистике методов и приемов, способствующих верификации гипотезы: - методики выявления доминантных личностных смыслов [Пищальникова, 1999]; - некоторых процедур компонентного анализа [Кобозева, 2004]; - некоторых процедур контекстуального анализа; - некоторых процедур концептуального анализа; - некоторых процедур статистического анализа материала; - приема субъективного шкалирования [Журавлев, 1974, 1991; Батов, Сорокин, 1973; Osgood, 1957]; - методики дополнения (завершения). Необходимо акцентировать, что построение эквивалентной системы смыслов реципиентом осуществляется в случае обнаружения им доминантного личностного смысла, репрезентированного и намеренно актуализированного в тексте. По мнению В.А. Пищальниковой, в определении доминантного смысла необходимо исходить из структуры соотношений языковых единиц, фиксирующих личностные смыслы. При этом следует учитывать, что актуальность личностного смысла отражается в мотивированной и целенаправленной акцентуации его репрезентанта. Доминантный смысл выявляется не из интегративного значения фиксирующих его лексем, а из ассоциативно и логически связанного ряда концептов, представленных совокупностью лексем, репрезентирующих доминантный личностный смысл [Пищальникова, 1999, 37-47]. Компонентный анализ применяется с целью выявления семного состава значения языковых единиц, а также анализа дефиниций лексем в русских и английских толковых словарях. Результаты компонентного анализа сопоставляются с данными ассоциативного эксперимента. Контекстуальный анализ обнаруживает структурно-смысловые отношения между компонентами фрагмента поэтического произведения. Концептуальный анализ направлен на исследование взаимоотношения компонентов доминантного смысла текста, представленного в разных лексемах, фиксирующих личностные авторские смыслы. Сущность методики дополнения (завершения) состоит в деформации речевого сообщения и последующем его предъявлении испытуемым для восстановления. Прием субъективного шкалирования используется в целях получения количественных показателей для оценки реципиентами характера эмоции поэтического текста [Петренко, 1983-1997]. Таким образом, последовательная верификация результатов одного эксперимента другим позволяет аргументировать гипотезу, в соответствии с которой понимание иноязычного текста формирующимися билингвами осуществляется как процесс, происходящий на основе вычленения авторского доминантного смысла. Общее количество реципиентов - 160 (143 женщины, 17 мужчин). Мы используем метод приближенного моделирования, суть которого состоит в том, что «исследование может проводиться при участии студентов 2-го курса университета, а данные приписываются всем людям, или «людям в возрасте от 17 до 21 года», или «людям со средним образованием в возрасте от 17 до 21 года» и т.д.» [Дружинин, с. 94, 2004]. По социальному и возрастному составу информанты характеризуются относительной однородностью: это студенты 3, 4 и 5 курсов факультета иностранных языков Тверского государственного университета в возрасте от 19 до 22 лет. Поскольку эксперимент ориентирован на выявление характера понимания поэтического текста, мы не учитывали тендерные характеристики испытуемых. Выбор испытуемых предполагает достаточно высокий уровень владения английским языком, умение работать с текстом и знание хотя бы некоторых приемов перевода.
Характеристика испытуемых
Материалом для исследования послужили современные поэтические тексты на английском языке Donald Hall "Affirmation", D. Nurkse "Snapshot from Niagara", Hugh Seidman "I Do Not Know Myself, Pam Rehm "A roof is no guarantee...", Seamus Heaney "Seeing things", "St. Kevin and the Blackbird" и данные, полученные после предъявления экспериментальных анкет формирующимся билингвам - студентам старших курсов ТвГУ, изучающим английский язык. Выбор для исследования перечисленных стихотворных текстов обусловлен несколькими причинами. Во-первых, в художественных текстах особую роль приобретает аспект представления личностного смысла, осознанно или неосознанно структурируемого в соответствии с эмоционально-смысловой доминантой. В современной лингвистике художественный текст рассматривается как продукт эстетической речевой деятельности, направленной на репрезентацию личностных смыслов автора текста, на представление определенного содержания его концептуальной системы. Личностный смысл не является, безусловно, привилегией эстетической коммуникации, но именно «в художественном тексте происходит намеренная, целенаправленная акцентуация «личностности», «субъективности» смысла, ... особую роль приобретает аспект представления личностного смысла» [Пищальникова, 1999, с. 13]. Значимость личностных смыслов художественного текста может не осознаваться автором, но он, тем не менее, ощущает эту значимость и неосознанно структурирует ее в соответствии с эмоциональной доминантой, что было неоднократно подтверждено в экспериментальных исследованиях [Пищальникова, 1992, 1999; Кинцель, 1998, 2000; Мягкова, 2000; Шадрина, 2001; Яковченко, 2003]. Исходя из этого, в переводе именно художественного текста влияние эмоционального компонента личностного смысла проявляется наиболее отчетливо. Во-вторых, еще Р. Якобсон в своем докладе «Лингвистика и поэтика» говорил: «Если поэт Рэнсом прав (а он прав!) утверждая, что «поэзия - это своеобразный язык», то лингвист, которого интересуют любые языки, может и должен включить поэзию в сферу своих исследований» [Якобсон, 1987, с. 228]. В-третьих, язык поэтических текстов, выбранных для проведения эксперимента, отражает современный этап развития английского языка. В-четвертых, проводить экспериментальную верификацию гипотез удобнее на небольших текстах. Тексты рассказов, романов, других жанров, как правило, не используются в психолингвистических экспериментах в силу большого объема материала. Кроме того, поэтический текст проявляет все основные признаки художественного текста и текста вообще: грамматическую связность, семантическую цельность.рассматриваем собственный перевод как один из возможных вариантов перевода наряду с теми, которые были представлены реципиентами. Это определяется нашей принципиальной позицией рассмотрения речевой деятельности как функциональной системы. Признак частотности учитывается нами в анализе вариантов перевода при моделировании доминантного личностного смысла.
В стихотворении «I do not know myself» акцентируется отрицательная эмоция, которая входит в доминантный авторский смысл, - «незнание себя, отсутствие веры в себя». Доминантный авторский смысл репрезентирован в следующих языковых единицах, предварительный анализ которых позволяет утверждать следующее: 1) I do not know myself- я не знаю себя; know - have knowledge or information concerning; be absolutely certain or sure about something (обладать знаниями или информацией; быть полностью уверенным в чем-либо). Эти лексемы объединяются интегративным смысловым компонентом «отсутствие знания (knowledge), уверенности (sure)», выражающим неверие героя в себя. 2) Вторая группа слов -1 go to dark - я иду в темноту; dark - 1. with little or no light (с малым кол-вом света или совсем без света). 2. absence of light (отсутствие света) - объединена смысловым компонентом «отсутствие света». 3. hidden from knowledge; mysterious (скрытый от знания; таинственный) - в данных текстовых элементах выделяется компонент «отсутствие знания, скрытность». 4. archaic ignorant; unenlightened (не знающий; не просвещенный). Выделенный интегративный компонент ассоциативно соотносится с обозначенным ранее - «отсутствие знания» на основе более высокой интеграции смысла по признаку «отсутствие». 3) Третья группа слов - Ignorant of myself- не знающий/не осознающий себя; ignorant of - lacking knowledge, information or awareness about something (отсутствие знания, информации, осознания чего-либо) выделена на основе интегративного компонента «отсутствие осознанности». 4) Четвертая группа слов -1 sleep and dream - я сплю и вижу сны; sleep - 1. be in a state of sleep; be inactive or dormant; literary be at peace in death (быть в состоянии сна; быть неактивным или бездействующим/скрытым; покоиться) объединяется компонентом «отсутствие активности/реальности», который также ассоциативно связан с выделенными компонентами. Dream (v.) -experience dreams during sleep; see, hear, or feel in a dream (видеть сны; видеть, слышать или чувствовать что-либо во сне); dream (п.)-a series of thoughts, images, and sensations occurring in a person s mind during sleep; a state of mind in which someone is or seems to be unaware of their immediate surroundings (вереница мыслей, образов, ощущений, возникающих в голове человека во время сна; состояние сознания, когда кто-либо не осознает происходящее в непосредственной близости). Компонент «неосознанность» ассоциативно связан с выделенными компонентами «отсутствие знания, уверенности, реальности» по признаку «отсутствие». 5) Следующая группа - But not enlightened - но я не прозреваю; enlightened -having or showing a rational, modern and well-informed outlook (имеющий или показывающий разумный/рациональный, современный и знающий/хорошо осведомленный взгляд на вещи/восприятие вещей) связана с уже выделенным интегративным компонентом «отсутствие знания, рациональности, осознания». 6) Шестая группа слов - All I have not seen - все, что я не видел; All I will not see again - все, чего я не увижу снова; see - 1. to perceive with the eye (воспринимать глазами) 2. to understand: comprehend (понимать: осмысливать) объединяется компонентом «отсутствие восприятия, понимания».
