Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Предложные конструкции в лингвистическом описании 8
1. Описание предложных конструкций в отечественной лингвистике 8
2. Когнитивный подход к описанию значений предлогов 12
3. Грамматика конструкций как инструмент описания 39
ГЛАВА ВТОРАЯ. Конструкции с базовым пространственным значением бить в и быть по . 49
2.1. Проблема синонимичности конструкций бить в и бить по 49
2.2. Ограничения на семантику компонентов конструкций бить в и бить по 50
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Семантика конструкций говорить о и говорить про . 79
3.1. Конструкции говорить о и говорить про как квазисинонимические конструкции 79
3.2. Ограничения на тип субъекта в составе конструкций 82
Заключение 107
Список литературы 111
- Описание предложных конструкций в отечественной лингвистике
- Грамматика конструкций как инструмент описания
- Проблема синонимичности конструкций бить в и бить по
- Конструкции говорить о и говорить про как квазисинонимические конструкции
Введение к работе
Данная работа посвящена применению методологического аппарата
когнитивной грамматики конструкций Ч. Филлмора к материалу русского
4 языка. В работе рассматривались две группы предложных конструкций,
первая их которых обладает базовым пространственным значением, а вторая
не имеет пространственного компонента: бить в Хвин. / бить по Хдат. и
говорить о Хпредл. / говорить про Хвин.. Когнитивное направление
предоставляет новые возможности описания, поскольку ему присущи синтез
синтаксиса и семантики и понимание сути механизмов взаимодействия
значений, при этом конструкции рассматриваются как группы единиц с
^ фиксированной структурой, изучать которые следует в целом, а не как набор
отдельных элементов. Грамматика конструкций обладает огромными
теоретическими возможностями, но в аспекте этой теории были исследованы
в основном факты европейских языков, преимущественно английского. С
этой точки зрения материал русского языка представляет особый интерес по
причине существования богатой русской лингвистической традиции,
которую также необходимо учитывать и при обращении к новым теориям.
Л Актуальность работы заключается в том, что данное исследование
выполнено в русле когнитивного направления, которое занимает особое
место в современной лингвистике. Применение аппарата грамматики
конструкций позволяет выявить ограничения, которые конструкция накладывает на семантику своих компонентов.
Научная новизна состоит в том, что в работе предлагается методика для
описания семантики квазисинонимичных предложных конструкций русского
языка.
* Объектом исследования является применимость терминологического
аппарата грамматики конструкций к материалу русского языка.
Предметом исследования являются две группы предложных конструкций русского языка: бить в Хвин. / бить по Хдат. и говорить о Хпредл. / говорить про Хвин..
В основу работы была положена гипотеза о том, что предложные
конструкции русского языка имеет смысл рассматривать как особые сложные
ф единицы с фиксированной структурой взаимозависимых элементов, изучать
которые следует в целом, а не как набор отдельных компонентов.
Целью работы было выявление тех ограничений, которые конструкция накладывает на семантику своих компонентов, и выявление семантических различий между квазисинонимичными конструкциями.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
проанализировать примеры употребления рассматриваемых ф конструкций, найденные в Национальном корпусе русского языка;
выявить глаголы, способные встраиваться в данные конструкции;
- выделить классы существительных, способных заполнять вторую
валентность глаголов, встраивающихся в данные конструкции;
- выявить типы субъектов, способных встраиваться в ту или иную
конструкцию;
- обобщить данные, полученные для каждой конструкции;
- сопоставить данные, полученные для квазисинонимичных
конструкций.
Ф Цели и задачи настоящего исследования определили то, что методом
исследования стал метод Ю. Д. Апресяна, использовавшийся им при составлении Нового объяснительного словаря синонимов русского языка, который был адаптирован к исследованию и сопоставлению квазисинонимичных конструкций.
В качестве материала были использованы примеры из Национального корпуса русского языка, расположенного на сайте http//, и
ф тематические списки слов базы данных «Лексикограф: Предметные имена»,
которая разрабатывалась в Отделе лингвистических исследований ВИНИТИ РАН.
Теоретическая значимость работы для когнитивной грамматики, общей семантики и русистики заключается в применимости когнитивного аппарата грамматики конструкций к предложным конструкциям русского языка, что позволяет выявить существующие ограничения на семантику их
^ компонентов.
Практическая ценность работы связана с выявленными семантическими различиями между квазисинонимичными конструкциями.
7 Достоверность и обоснованность полученных результатов и выводов
обеспечивается проработанностью обширного материала по проблеме
исследования и анализа широкого корпуса примеров.
На защиту выносятся следующие положения:
Конструкции являются сложными языковыми единицами, семантика ф которых складывается из значений их взаимозависимых компонентов.
Грамматика конструкций позволяет выявить ограничения, которые
Л конструкция накладывает на семантику своих компонентов.
3) Рассматриваемые в реферируемой работе предложные конструкции
русского языка близки, но не тождественны. Грамматика конструкций
выявляет семантические различия между такими квазисинонимичными
конструкциями.
Ф Структура работы определяется логикой развития основной темы
исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Описание предложных конструкций в отечественной лингвистике
В «Русской грамматике» приводится следующее определение предлога: «Предлог - это служебная часть речи, оформляющая подчинение одного знаменательного слова другому в словосочетании или в предложении и тем самым выражающая отношение друг к другу тех предметов и действий, состояний, признаков, которые этими словами называются» [Русская грамматика, тД: 706]. При этом указывается, что «предлогами выражаются те же общие отношения, которые выражаются косвенными падежами существительных (кроме отношения субъектного): это всегда один из видов отношения определительного (по месту, времени, причине, условию, цели и др.) или объектного, либо это отношение необходимого информативного восполнения» [Русская грамматика, т.1: 706]. Предлог образует синтаксическое единство с падежной формой существительного, при этом он способен более определенно и дифференцировано выражать отношения друг к другу предметов, действий, состояний и признаков, чем косвенные падежи. «Русской грамматике» свойственен глаголоцентричный подход к трактовке предложных конструкций, отношения между глаголом и предлогом не рассматриваются как равноправные, подобный подход характерен и для «Синтаксического словаря» Г. А. Залоговой. Обобщенное представление значений русских предлогов было представлено и в книге В. В. Виноградова «Русский язык (грамматическое учение о слове)». Здесь приводится двадцать один вид отношений, выражаемых предлогами, при этом одно и то же употребление предлога может попасть сразу в несколько пунктов данной классификации и перечень предлогов, способных выражать то или иное отношение, не всегда является закрытым. В работе A. ML Пешковского «Русский синтаксис в научном освещении» рассматриваются двадцать восемь предлогов и отдельные значения каждого из них. Необходимо отметить, что как А. М. Пешковский, так и В. В. Виноградов указывают на возможность образования переносных значений предлогов только от пространственных значений. Подобное представление согласуется с тем особым вниманием, которое уделялось пространственным значениям русских предлогов, в частности, в работе [Всеволодова, Владимирский 1982]. Проблема употребления пространственных предлогов в непространственных значениях была подробно рассмотрена в статье Г. Е. Крейдлина «Метафора семантических пространств и значение предлога» [Крейдлин 1994]. Подобный подход свойственен также и когнитивной традиции, о чем будет говориться в дальнейшем. Пространственные значения предлогов в работе М. В. Всеволодовой и Е. Ю. Владимирского. В работе [Всеволодова, Владимирский 1982] лексико-синтаксическая категория места рассматривается «в единстве содержания (семантики) и формальных средств выражения содержания - беспредложных и предложных форм имени существительного» [Всеволодова, Владимирский, 1982: 6]. При этом пространственные отношения трактуются как соположение в пространстве предмета, действия, события, признака и определенного пространственного ориентира, называемого локумом. Для обозначения логической операции соотнесения предмета или действия с локумом используется термин локализация.
В рассматриваемой работе каждое значение определяется как основное, общее значение пучка синонимических или соотносительных форм и конструкций, устанавливаются взаимосвязи и соподчинение этих значений на основе бинарных оппозиций. Однако синонимические конструкции выявляются, но не анализируются с позиции семантических различий.
Для данной работы исследование М. В. Всеволодовой и Е. Ю. Владимирского имеет особое значение, поскольку в ней рассматриваются и те конструкции, пространственный компонент которых не является профилирующим, к примеру, форме в Хеш. предметных имен при глаголах типа ударить, ткнуть, нанести удар, стрелять приписывается пространственное значение финиш [Всеволодова, Владимирский, 1982: 96]. Во второй главе данной работы этот вопрос будет рассматриваться подробнее. Толкования Московской семантической школы.
В рамках Московской семантической школы создавались лексикографические портреты различных предлогов, в том числе предлога по [Иомдин 1991], предлогов для и ради [Апресян 1995], предлогов за и перед [Апресян 1974], а также русских причинных предлогов из-за, от, из, с, по [Иорданская, Мельчук 1996]. Обычно они представлялись в виде списков значений, для выделения которых выдвигались олредеденные критерии. Так в работе [Иомдин 1991] выделяются 39 значений предлога по, одно из которых является причинным, а в работе [Иорданская, Мельчук 1996] различаются два причинных значения этого предлога, одно из которых характеризуется высокой фразеологизированностью (по ошибке). При этом в данной работе формулируются «два важных лексикографических критерия разделения значений» [Иорданская, Мельчук 1996: 174]. Это критерий неоднозначности, связанный с существованием нескольких возможных интерпретаций одной фразы, и критерий сочинимости, связанный с невозможностью или затрудненностью «сочинения при одном предлоге двух именных групп, интерпретируемых по-разному» [Иорданская, Мельчук 1996: 194]. Толкование предлога по в рамках Московской семантической школы aг будет подробнее рассмотрено во второй главе данной работы.
Грамматика конструкций как инструмент описания
В современной лингвистике существует взгляд на значение лексемы «бить», согласно которому этот глагол означает, что «процесс - дискретный и являющийся проявлением силы - облечен в пространственно временную форму» [Добрушина, Меллина, Пайар 2001: 190]. Он способен описывать три формы, воплощающие действие силы. Во-первых, это видимое %) проявление силы: бьет ключ. Во-вторых, это звуковое проявление силы: бьет гром. В-третьих, сила может воплощаться в трансформации, происходящей с объектом, на который она направлена: бить посуду. Число возможных при этом глаголе прямых дополнений ограничено, так как они должны обозначать объекты, которые способны подвергаться определенному воздействию при применении к ним силы. Объекты должны обладать восприятием или хрупкостью. Поэтому прямыми дополнениями при данном глаголе не могут становиться слова, обозначающие такие объекты, про которые не ясно, что может с ними произойти: бить стену, битъ барабан, битъ клавиши. Но ситуация меняется при взаимодействии значения данного глагола со значением предлогов по и в: бить в стену/по степе, бить в барабан, бить по клавишали Следствием такого взаимодействия является то, что действие сводится к жесту, связанному с определенной точкой попадания, но вопрос о воздействии на точку уже не вкладывается в семантику глагола. Итак, предлоги в и по вводят точку попадания. Причем эта точка попадания обладает иными свойствами по сравнению с точкой попадания при переходном глаголе. Так в качестве предложного дополнения при данном глаголе могут употребляться слова, обозначающие часть тела или, как уже отмечалось выше, некоторые неподверженные воздействию объекты.
Итак, некоторые лексемы способны употребляться в сочетании с обоими предлогами {бить по стене/в стену), а некоторые - только с определенным предлогом (бить в барабан, бить по клавишам).
В «Русской грамматике» отмечается существование управляемой формы винительного падежа с предлогом в, реализующейся, в частности, в таких сочетаниях, как ударить в стену, стучать в дверь русская грамматика, т. 2, 1980: 30]. Кроме того, существует форма дательного падежа с предлогом по, которая реализуется в таких сочетаниях, как стучать по стене, ударить по врагу, стрелять по окопам [Русская грамматика, т. 2, І980: 30]. Различия в значениях этих конструкций в данной работе не рассматриваются. В «Синтаксическом словаре» Г.А.Золотовой данные конструкции с предлогом по и дательным падежом определяются как «связанные синтаксемы с объектным значением» [Золотова 2001: 152]. К группе глаголов, которые способны образовывать подобную конструкцию, относятся бить, ударять, стучать барабанить, стрелять и т.п.:
Я ударил заржавленным ломом По слоистому камню на дне (Блок). В это время что-то посыпалось и застучало по дороге, потом по оглоблям, по тюку. Это был дождь (Чехов). Конструкции с предлогом в и винительным падежом рассматриваются как глагольные сочетания, в которых предмет или его часть понимается как «объект, локализующий контактно-направленное действие» [Золотова 2001: 178]: Лишь ветер каменного века В ворота черные стучит (Ахматова). Хлопец видно промахнулся: прямо в лоб ему попал (Пушкин). Сон нейдет. Начинает бить в виски (П.Боборыкин). Такое разведение пространственных значений этих двух конструкций позволяет выявить ряд различий между такими сочетаниями, как бить в стену и бить по стене, то оказывается недостаточным для объяснения многих непространственных реализаций. В работе [Всеволодова, Владимирский, 1982] группе в Хвин. приписывается значение финиш [Всеволодова, Владимирский, 1982: 96]. Форма в Хвин. предметных имен выступает при глаголах ударить, ткнуть, нанести удар, стрелять и др. Здесь наблюдается «нарушение корреляции в группах финиш [Всеволодова, Владимирский, 1982: 103]. Относительно формы по Хдат. указывается только, что в этой форме актуализируется значение «пространство, совпадающее с путем движения лишь в какой-то своей части», которое «конкретизируется в двух подзначениях: 1) трасса - путь сообщения; 2) трасса - преодолеваемое пространство» [Всеволодова, Владимирский, 1982: 112]. Приведем примеры: Он шел по дороге. Он шел по лесу. Таким образом, вопрос о различиях между двумя синонимичными конструкциями не получил разрешения в рамках русской традиционной школы. Обратимся к исследованиям Московской семантической школы. Л. Л. Иомдин в работе «Словарная статья предлога по» приписывает рассматриваемой конструкции X по Y-y следующее значение: Y выражает валентность пациенса предикатного слова X. Относительно сочетаемости Л. Л. Иомдин отмечает, что в качестве X выступают глаголы и существительные либо с деструктивным значением (выпустить торпеду по крейсеру, палить по крепости ш всех орудий, открыть огонь по штабам, залп по Зимнему), либо со значением физического воздействия (стукнуть кулаком по столу, дать по шее, схлопотать по физиономии). В статье отмечается существование синонимичной конструкции с предлогом в и существительным в винительном падеже, но проблема различий этих двух конструкций не рассматривается. Обратимся к интерпретациям отдельных компонентов этих конструкций. Словарная статья предлога по в работе Л. Л. Иомдина состоит из 4 групп значений: 1) значения, сочетающиеся с дательным падежом; 2) значения, сочетающиеся с винительным падежом; 3) значения, сочетающиеся с предложным падежом; 4) значение, которое вводит идею распределения: по два яблока. Рассматриваемая в нашей работе конструкция бить по Хдат. составляет одиннадцатую подгруппу первой группы, а именно, «выражает валентность пациенса» [Иомдин 1991: 95]. При этом базовым значением предлога по считается пространственное значение в пределах области передвижения": ходить по лесу.
Проблема синонимичности конструкций бить в и бить по
Д. С Ганенков, основываясь на дшюлогических исследованиях, рассматривает конструкции, подобные сочетанию данной лексемы с предлогом по, как грамматикализацию показателя пролатива. Под пролативом понимается «несколько различных значений, семантика которых содержит компонент ориентир-участок пространства включает траекторию движения объекта ». [Ганенков J20Q2: 39}. В семантике данной семантической роли возможно выделение трех компонентов: движение по заданной траектории (идти по дороге), движение по замкнутому пространству (идти по лесу) и промежуточный этап (пройти через дверь). Первый компонент чаще всего используется при грамматикализации показателя пролатива, причем «динамика ... семантического развития определяется результатом метафоризации исходного пространственного компонента - функциональной идеей соответствия» [Ганенков 2002: 47]. Достаточно частым случаем грамматикализации пролативного показателя является прибретение им значения точки приложения1: ударить по столу. Такое употребление характерно не только для русского, но и для лакского языка, как указывает Д.С.Ганенков. Использование пролатива здесь возможно, поскольку воздействие на пациенса понимается как воздействие на ограниченный участок поверхности. Здесь следует также отметить, что, как указывают А. Е. Кибрик и С. В. Кодзасов, в одном из дагестанских языков значения «ударить» и «класть» выражаются одной лексемой [Кибрик, Кодзасов 1988: 102]. Итак, в рассматриваемой здесь конструкции значение пролатива, выраженное предлогом по, сочетается с дательным падежом, имеющим в качестве прототипического значения значение реципиента. Причем во многих языках участник с семантикой точки попадания рассматривается как конечный пункт движения и оформляется директивом. В русском языке такое употребление также возможно. К этому случаю можно отнести сочетание данной лексемы с предлогом в и винительным падежом, прототипическим значением которого, согласно когнитивной сети Л. Янды [Janda 2000: 22], является представление о достижении: бить в стену, бить в барабан. При этом необходимо учитывать, что в когнитивной сети определенной лексемы «произвольное употребление слова может точно отражать смысл, содержащийся в том или ином семантическом блоке, но может и попадать в пространство между блоками» [Рахилина 2000b: 268]. Й Рассмотрим трактовку винительного падежа Л. Янды немного подробнее. Целью данного исследования было установить связи между различными значениями винительного падежа русского языка и создать обобщающее описание классов употребления. С этой целью все употребления падежа были объединены в когнитивную сеть родственных значений. Когнитивная сеть винительного падежа русского языка содержит прототипическое значение и два родственных значения, каждое из которых реализуется в щ различных когнитивных областях: в пространстве, во времени и т.д., причем пространственные представления человека считаются базовыми. Подструктурой прототипического значения винительного падежа было признано понятие достижения, в то время как семантическими подструктурами двух других значений — понятия протяженности и конечного пункта. Винительный падеж русского языка может использоваться для выражения трех видов передвижения в пространстве: движения к объекту, прохождения сквозь объект, достижения конечного пункта. Как отмечает Янда, связи между тремя группами значений винительного падежа значительно отличаются от отношений .между типами значений .других падежей, к примеру творительного и родительного, которые оказываются сравнительно независимыми друг от друга. В случае с винительным падежом базовое значение достижения является самым обширным и наименее конкретизированным. Два других значения оказываются производными от базового значения. Так значение протяженности подразумевает акцент на одном из составляющих понятия достижения: его протяженности во времени, пространстве. Понятие конечного пункта еще более конкретизирует прототипическое значение когнитивной сети русского винительного падежа. Это представление о достижении конечного пункта движения, которое простирается во времени и пространстве. ЛЛнда отмечает, что базовое значение достижения соответствует английскому предлогу to, значение протяженности - семантике предлога through, а понятие конечного пункта - словосочетанию through to the end. Таким образом, когнитивная сеть русского винительного падежа представляет собой переход от более общего представления к более конкретному, причем границы между компонентами этой сети не являются четкими.
Конструкции говорить о и говорить про как квазисинонимические конструкции
Как уже отмечалось выше, в «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» под общим руководством Ю. Д. Апресяна исключается возможность употребления про при данных глаголах, хотя, как показывают данные Национального корпуса русского языка, такое употребление все же возможно в разговорной речи, что связано с характерным для про сниженным регистром речи и с ассоциацией с соответствующим агентивным субъектом, при наличии которого возможно заполнение валентности содержания наряду с валентностью темы. 2)Глаголы, характерные для официальной речи, при которых употребление про невозможно: информировать, уведомить, извесътитъ, оповестить, утверждать, просветить, отчитаться. В семантике этих глаголов заложено представление об определенном факте, что делает невозможным заполнение дополнительной валентности содержания наряду с валентностью темы. Рассмотрим конструкцию с говоритъЗ. Хнеагент. V валентность темы Хнеагент.+У+о+Предл. (поверхностная структура) Заполняется только валентность темы. Это связано с тем, что глагол не обладает признаком контролируемости, следовательно, субъект является неагентивным, т.е. не может сделать выбор между темой и содержанием и темой. Другим близким по значению глаголом является глагол свидетельствовать. При нем возможен агентивный субъект, но заполнение валентности содержания наряду с валентностью темы невозможно, поскольку в его семантике заложено еще более четкое представление об определенном факте, чем у глаголов рассмотренной выше группы. Таким образом, семантика данных синонимических конструкций лучше всего описывается в терминах грамматики конструкций, которая способна выявить и обосновать ограничения на выбор предлога и тип субъекта. Данная работа была посвящена применимости методологического аппарата когнитивной грамматики конструкций Ч. Филлмора к материалу русского языка. Исследование двух групп предложных конструкций русского языка бить в Хвин. / бить по Хдат. и говорить о Хпредл. / говорить про Хвип. в аспекте грамматики конструкций позволяет выявить их семантические различия и ограничения на семантику их компонентов. При таком подходе данные конструкции рассматриваются как группы единиц с фиксированной структурой, изучать которые следует в целом, а не как набор отдельных элементов. При взаимодействии глагола с конструкцией выбирается то значение глагола, которое соответствует условиям данной конструкции. При описании конструкции анализируются условия, накладываемые на ее компоненты. Конструкция V в Хвин. может рассматриваться как направительная конструкция, что определяется семантикой предлога. В качестве прототипической можно рассматривать конструкцию с семантикой направления: войти I внести в комнату, где V задает направление движения, а Хвин. является объектом с полостью. Однако в данном случае происходит сдвиг параметров участников, чтобы сохранить контакт, подразумеваемый глаголом бить. Таким образом, здесь имеет место механизм перепрофилирования. Следовательно, подструктурой Хвин. становится не _f полость, а плоскость, ее закрывающая, или точка. В конструкцию V в Хвин. не способны встраиваться существительные, обозначающие:
