Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основания проблемы языковой концептуализации и категоризации мира 18
1.1. Интерпретативные рамки термина и понятия «языковая концептуализация» в современной теории языка ...18
1.2. Понятийно-терминологический аппарат исследования аспектов и механизмов языковой концептуализации: общая характеристика 33
1.2 .1. Концепт как основное средство языковой (фразеологической) концептуализации действительности: категориальная и ментальная сущность...33
1.2.2. Способы представления знаний о мире в языке: виды и характеристика картин мира 68
Выводы 117
ГЛАВА 2. Фразеология как специфическое лингвоментальное и когнитивное пространство реализации духовно-нравственного опыта и моральных ценностей народа 122
2.1. О традициях исследования фразеологических единиц в теории языка: классификационный аспект 122
2.2. Фразеологическая концептуализация действительности как особый аспект (механизм) языка: проблема национально-культурной маркированности 160
2.3. Морально-нравственная сфера народа и личности как объект лингвистического изучения и описания: когнитивно-ценностный аспект 188
Выводы 234
ГЛАВА 3. Семантические, аксиологические и оценочные основания фразеологической концептуализации морально-нравственной сферы в русской и адыгейской лингвокультурах 238
3.1. Религия и мифолого-религиозная картина мира как моделирующие системы и факторы лингвокультурного своеобразия народов 238
3.2. Фразеологическая концептуализация морально-нравственных ценностей в соответствии с библейскими божественными заповедями как этноспецифическая аспектность русской фразеосферы 2 62
3.3. Фразеологическая концептуализация морально-нравственных ценностей в соответствии с канонами «адыгства» и Корана как этноспецифическая аспектность адыгейской фразеосферы 283
3.4. Суперконцепты «Добро» и «Зло» как реализация универсальных нравственных оппозиций 325
Выводы 353
Заключение 357
Библиографический список 368
- Интерпретативные рамки термина и понятия «языковая концептуализация» в современной теории языка
- Понятийно-терминологический аппарат исследования аспектов и механизмов языковой концептуализации: общая характеристика
- О традициях исследования фразеологических единиц в теории языка: классификационный аспект
- Религия и мифолого-религиозная картина мира как моделирующие системы и факторы лингвокультурного своеобразия народов
Введение к работе
Проблема языкового представления лингвоментальных, когнитивных и духовно-нравственных аспектов личности (и социума) является в настоящее время одной из наиболее культурно значимых и перспективных. Во многом это определяется интересом к способам оязычивания так называемого «человеческого фактора», желанием лингвистов, этнокультурологов, этнопсихологов, социолингвистов, лингвоконцептологов выявить специфику национально-культурного, духовного пространства личности, закрепленного и отраженного в языке.
Одним из интенсивно развивающихся направлений в рамках теории языка выступает исследование языковой концептуализации мира (Е.С. Кубрякова, Н.В. Антропова, Л.Ю. Буянова, В. А. Рыбникова, А.В. Жандарова, А.Т. Ашхарова, Л. Бартошевич, Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, В.Я. Мыркин, Т. С. Нифанова, О.Г. Почепцов, О.С. Разумовский, Ю.С. Степанов и др.), а также изучение концепта как знака языка и культуры, как средства и способа языковой концептуализации мира (см.: С.А. Аскольдов, А.П. Бабушкин, В.М. Бухаров, Л.Ю. Буянова, А. Вежбицкая, С.Г. Воркачев, В.Г. Зусман, В.И. Карасик, Н.А. Красавский, Д.С. Лихачев, С.Х. Ляпин, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, Г.В. Быкова, Ч.У. Моррис, З.Х. Бижева, Г.Г. Слышкин, А.А. Буров, Е.В. Бабаева, О.А. Дмитриева, А.А. Залевская, Е.С. Кубрякова, В.П. Нерознак, М.В. Пименова, З.Д. Попова, O.K. Прохвачева, А.В. Пузырев и мн. др.).
Проблема языковой концептуализации действительности в определенной степени связана с развитием отмечаемой лингвистами «общепознавательной тенденции преодолевать разрыв между научным и обыденным знанием» (Аронов 2004; цит. по: Агрова 2005: 10). Е.С. Кубрякова, исследуя роль языка в познании и интерпретации мира, отмечает, что «то, что „схвачено знаком" и получило свое название, свое имя в языке, обладает для человека исключительной значимостью, а потому играет в осуществлении мыслительных процессов едва ли не основополагающую роль» (2004: 305).
В то же время, как показывает наше исследование научных источников по проблеме языковой концептуализации мира, она до настоящего времени не нашла своего однозначного решения, что объясняется сложностью и многосторонностью этого лингвистического процесса (явления). В теории языка постулируется, что необходимо искать и определять когнитивные механизмы, которые при всех вариациях функционирования в отличающихся формах познавательной деятельности сохраняют нечто общее и существенно важное для понимания природы и сущности человеческого познания.
«Если следовать предложенному пониманию концептуализации, то становится ясна неразрывная связь ее исследования с исследованиями семантики. И это естественно хотя бы потому, что в ряде фундаментальных отношений познавательные процессы суть собственно процессы порождения и трансформации смысла.
Поэтому значимость исследований семантических реалий не ограничена рамками темы «концептуализация». Подобные
исследования важны потому, что они позволяют совершенно нетрадиционно подойти к обсуждению целого ряда классических проблем, дать их новое толкование, а часто и сформулировать такие вопросы, которые при всей их важности для развития знания в принципе не могут быть поставлены при иной ориентации» (Концептуализация и смысл 1990: 4).
С учетом именно этих позиций проводится исследование фразеологической концептуализации морально-нравственной сферы личности на материале русского и адыгейского языков; именно с необходимостью для теории языка и лингвоэтнологии выявления ее универсальных и специфических аспектов связана актуальность темы и проблематики данной работы. Ее актуальность проявляется также в том, что сегодня существует настоятельная потребность и необходимость в выявлении и описании процессов категоризации и вербализации духовно-нравственного уровня существования Личности в этом мире, чего еще не было осуществлено не только сразу на материале русского и адыгейского фразеологического фонда, но и в каком-либо из этих языков вообще. «Роль нравственности более чем важна, поэтому необходимо постоянно наставлять других, давать им советы, дабы в их умах и сердцах укоренилось то, что вера, благочестие и нравственность - это последовательные и взаимосвязанные элементы одной цепи, звенья которой неразрывны» (Аль-Газали 2005: 19).
Актуальность выявления особенностей вербализации МНС личности определяется в значительной степени антропоморфизмом современной научной гуманитарной
парадигмы, направленностью исследовательского интереса на Человека как главного субъекта бытия. Характер человека, система его (и общечеловеческих) морально-нравственных ценностей - это те экстралингвистические факторы, специфика которых во многом обусловливает направления, механизмы и аспекты категоризации и вербализации данной сферы как фрагмента языковой картины мира. Сложность решения данной исследовательской проблемы заключается в том, что еще недостаточно выявлена и изучена специфика оценочной семантики языка, в котором отмечены «следы» нескольких этнических культур и существуют необходимые для его успешного функционирования вариативность и стабильность (например, русский и адыгейский языки).
Объектом исследования служат фразеологические единицы в широком смысле - разнообразные устойчивые выражения русского и адыгейского языков, средства, способы, вербальные механизмы, концептуализирующие морально-нравственную сферу личности.
Предметом анализа выступают процессы категоризации и фразеологической концептуализации морально-нравственных и мифолого-религиозных феноменов, которые представляют собой культурно-ментальную и духовную основу бытия человека и этноса.
Основной целью исследования является установление и описание важнейших параметров фразеологической концептуализации как сложного когнитивно-вербального процесса, результирующего аспекты формирования и развития морально-нравственной системы личности и социума в русском и адыгейском языках.
Для достижения поставленной цели в работе необходимо было решить следующие задачи:
* рассмотреть амплитуду интерпретаций проблемы
языковой концептуализации в современной теории языка;
* проанализировать важнейшие способы представления
знаний о мире в языке, охарактеризовав сущностные
свойства и признаки различных'видов картин мира;
* представить важнейшие категориальные,
аксиологические и ментальные особенности концепта в
отечественной и зарубежной лингвистике как вербально-
культурного образования, транслирующего национальные
духовные и морально-этические системы в языке;
* охарактеризовать фразеологию как особое
лингвоментальное пространство реализации духовно-
религиозного опыта и морально-нравственных ценностей
русского и адыгейского народов;
* обосновать теоретические подходы к определению
фразеологической концептуализации действительности как
особого вербально-смыслообразующего механизма языка;
* выявить и описать когнитивно-ценностный потенциал
морально-нравственной сферы личности и народа как
экстралингвистической данности;
* определить семантические, аксиологические и
оценочные основания фразеологического
концептуализирования морально-нравственной сферы в
русской и адыгейской лингвокультурах;
* репрезентировать религию и мифолого-религиозную
картину мира в качестве приоритетных моделирующих
систем и ментальных факторов лингвокультурного
своеобразия народов;
* исследовать фразеологическую концептуализацию МНСЛ в соответствии с библейскими и кораническими религиозными канонами и феноменом «адыгство» как этноспецифическую аспектность русской и адыгейской фраземики.
Практическим языковым материалом работы послужили различные устойчивые единицы русского и адыгейского языков, извлеченные из лексикографических источников (В.И. Даль «Толковый словарь русского языка»; А.Н. Тихонов «Фразеологический словарь русского языка»; А.И. Молотков «Фразеологический словарь русского языка»; A.M. Мелерович, В.М. Мокиенко «Фразеологизмы в русской речи»; В.П. Фелицына, Ю.Е. Прохоров «Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения»; Ф.И. Федоров «Фразеологический словарь русского литературного языка конца 18-20 вв.»; Л.А. Лебедева «Устойчивые сравнения русского языка»; И.М. Снегирев «Словарь русских пословиц и поговорок; Русские в своих пословицах»; В.И. Зимин, А.С. Спирин «Пословицы и поговорки русского народа»; Р.И. Яранцев «Русская фразеология: Словарь-справочник»; «Пословицы. Поговорки. Загадки»; «Комплексный этико-культурологический словарь русского языка» под ред. Р.Ю. Намитоковой; «Толковый словарь адыгейского языка»; Ю.А. Тхаркахо «Адыгейско-русский словарь»; «Русские пословицы и поговорки народов Востока»; З.У. Блягоз, А.Н. Блягоз «Краткий русско-адыгейский словарь»; З.У. Блягоз, Ю.А. Тхаркахо «Русско-адыгейский фразеологический словарь» и др.).
Объем картотеки выборки составил 5000 единиц (3000 русских и 2000 адыгейских).
Методологической базой исследования выступают философские концептуальные положения о сущностной взаимосвязи мышления, сознания, языка и познавательной деятельности, о диалектическом единстве аспектов эмпирического и теоретического видов знаний. Семантико-оценочный и когнитивно-аксиологический компоненты, формирующие имплицитную основу фразеологического концептуализирования МНСЛ, интерпретируются с учетом представления, проекции ими конкретных квантов внеязыковой действительности.
Теоретической основой работы служат идеи, мысли, концепции различных исследователей, изложенные в трудах по русской и адыгейской фразеологии (Н.Ф. Алефиренко, З.У. Блягоз, А.П. Бабушкин, З.Х. Бижева, Л.Ю. Буянова, Г.Д. Сидоркова, Д.О. Добровольский, В.Н. Телия и др.); по актуальным проблемам теории концептуализации и категоризации мира (Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, В.И. Карасик, Д.С. Лихачев, О.С. Разумовский, Ю.С. Степанов и др.); по когнитивной лингвистике (В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, Н.Д. Арутюнова, А.Д. Шмелев, Т.В. Булыгина и др.); в целом по теории языка и лингвокультурологии (Б.А. Серебренников, В. А. Маслова, Г.П. Немец, Н.Б. Мечковская, Х.М. Казанов, З.У. Блягоз, Л.А. Лебедева, Л.Ю. Буянова и др.).
Описание материала исследования в целом опирается в работе на два лингвистических принципа: семасиологический (анализ от устойчивой единицы к интерпретации её значения) и ономасиологический (путь исследования от представления, понятия - к устойчивому обороту; от идеи к ее фразеологическому представлению,
концептуализированию) . Как базовый исследовательский принцип используется когнитивно-коммуникативный подход при анализе особенностей фразеологической концептуализации МНСЛ.
Научная новизна работы определяется несколькими факторами: так, впервые исследуются мифолого-религиозные основания процессов фразеологического концептуализирования моральных и нравственных ценностей в русском и адыгейском языках; выявлен и описан когнитивно-этический и духовный потенциал религии как фундаментального социокультурного сакрального феномена (института), выступающего моделирующей системой и фактором лингвокультурного своеобразия этносов; впервые в теоретическом ключе исследуется фразеологическая концептуализация МНСЛ в соответствии как с библейскими божественными заповедями, так и с феноменом «адыгство» и канонами Корана с целью выявления универсальных и этноспецифических аспектов русской и адыгейской фразеосфер.
Новым является также выбор самого объекта исследования; уточнение некоторых базовых понятий теории языка, когнитивистики, лингвокультурологии, фразеологии; введение терминов и понятий «концептуальная этноконстанта», «фразеологическая концептуализация» и нек. др.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного труда заключается в многоплановости и многомерности изучения феномена фразеологической концептуализации морально-нравственной сферы личности в русском и адыгейском языках, что позволило обосновать
инновационные теоретические позиции по следующим частным проблемам:
функционального концепта и суперконцепта как доминантного средства фразеологической репрезентации действительности;
особенности формирования национальных фразеологических картин мира;
- устойчивые единицы языка как вербально-ментальные
знаки, реализующие духовно-нравственный опыт и
моральные ценности этноса;
роль обычая, традиции, религии и мифолого-религиозной картины мира как особых моделирующих систем, определяющих лингвокультурную и ценностно-аксиологическую самобытность, самоидентичность народов; система определяющих средств, способов, механизмов, тенденций, направлений фразеологической концептуализации как лингвокреативного процесса;
- общее, универсальное и специфическое, уникальное
как коррелирующие феномены (аспекты), обусловливающие
единство и различия средств, способов и результатов
категоризации и языковой концептуализации мира в разных
языках.
Основные выводы, результаты и материалы исследования могут быть рекомендованы для использования при дальнейшей разработке общей теории языковой концептуализации мира; теории фразеологической номинации; при составлении и чтении лекционных курсов по теории языка; фразеологической семантике; языковой и фразеологической концептуализации действительности (на материале разных языков); по лингвокультурологии;
этнолингвистике; национально-культурному языковому картированию мира и т. д.
Помимо этого, полученные результаты могут иметь прикладное значение в русской и адыгейской фразеологии, в практике обучения русскому и адыгейскому языкам, на занятиях по межкультурной коммуникации и т. п. На защиту выносятся следующие положения:
Фразеологическая концептуализация МНСЛ направлена на создание фразеологической картины мира, выступающей фрагментом ЯКМ. ФКМ - это особый когнитивный пласт, зафиксированный в содержании языковых форм (различных устойчивых единиц), это специфическая форма и результат членения и категоризации действительности. В процессе фразеологической концептуализации МНСЛ как в русском, так и в адыгейском языках проявляется феномен вторичной антропологизации языка, связанный с влиянием на него философской, религиозно-мифологической, научной, художественно-поэтической картин мира человека.
Направление, механизмы, основные способы и средства фразеологической концептуализации морально-нравственной сферы личности определяются в том числе этнической и конфессионально-вероисповедальной принадлежностью, транслирующей в систему языка специфические культурные, ментальные, религиозные и духовно-нравственные установки и ценности.
Наиболее полно в МНСЛ во фразеологических картинах мира русского и адыгейского народов нашли отражение зависимые от представлений о Боге религиозно-
этические и религиозно-правовые предписания и нормы, учения о человеке и обществе.
Фразеологическая концептуализация МНСЛ и в русском, и в адыгейском языках связана с этнической картиной мира. Денотативной основой фрагмента ФКМ -морально-нравственной сферы личности и социума - и в русском, и в адыгейском языках являются народные обычаи, традиции, ритуалы, зафиксированные в культурно-историческом контексте и отражающие уникальность и многовековой опыт проживания каждого из народов.
Семантико-прагматической основой фразеологической концептуализации морально-нравственной сферы личности в русском и адыгейском языках в значительной степени являются морально-этические нормы библейских и коранических законов, заповедей, которые были восприняты и интерпретировались национальным сознанием каждого народа под влиянием религиозного сознания, выполняющего функцию особой моделирующей системы.
Результаты фразеологической концептуализации МНСЛ в русском и адыгейском языках, представленные фрагментом морально-нравственной фразеосферы, отражают в языковой форме в основном систему онтологических (высших) ценностей (истина, добро, любовь, милосердие, вера, правда, справедливость, свобода), а также трансисторических. В этом смысле устойчивые единицы МНС выполняют функцию этноспецифических операторов и вербальных маркеров человеческой аксиосферы.
Устойчивые единицы МНС русского и адыгейского языков представляют собой особые концептуальные
структуры, в которых в образно-символьной форме кодируются национально и культурно маркированные важнейшие моральные нормы и этические стереотипы. В этом смысле устойчивые обороты МНС всех типов (фразеологизмы, пословицы, поговорки) выполняют функцию поведенческих регулятивов, имплицитно отражающих морально-этическую квалификацию тех или иных действий, поступков.
8. ФЕ МНСЛ русского и адыгейского языков обладают
категориальным значением признаковости (как: «хорошо»
или «плохо»); характеризуются специфическим
фразеологическим значением, в котором интегрируются в
единое целое денотативный, сигнификативный,
коннотативныи, оценочно-квалификативныи, апеллятивный и
аксиологически-регулятивный аспекты. Главным
результатом фразеологической концептуализации МНСЛ в
русском и адыгейском языках являются суперконцепты
«Добро» и «Зло», которые реализуют в обоих языках
универсальные оппозиции нравственно-этического порядка
«хорошо» и «плохо». В то же время составные элементы, идентификаторы этих суперконцептов характеризуются этнокультурной спецификой и маркированностью, отражающими самобытность и различия исторического и культурного развития русского и адыгейского народов.
9. ФЕ, пословицы и поговорки, т. е. устойчивые
единицы языка, выполняют роль стереотипов культуры, т.
к. их образно-ассоциативная и предметно-ситуативная
мотивированность связана с менталитетом и
мировосприятием народа - носителя языка. Они
формируются на базе такого образного представления действительности, которые репрезентируют обиходно-эмпирический, исторический или духовный опыт языкового коллектива, обусловленный традициями его культуры в целом.
10. Важнейшими семиотико-процессуальными
механизмами фразеологической концептуализации МНСЛ
являются категоризация, констатация, оценка,
метафоризация, экспрессия, образность, стереотипизация,
эталонизация, символизация; сложность механизма
формирования соответствующего фразеологического значения обусловливается внутренней формой ФЕ, а также его экстралингвистической мотивировкой (обусловленностью) .
Методы исследования определяются его главной целью и задачами. В качестве основного применялся описательный метод синхронного анализа языковых сущностей; использовались также такие методы, как изучение ФЕ по их окружению (Т. Тагиев); семантической идентификации (В.В. Виноградов); изучение устойчивых оборотов с учетом сочетаемости лексем (М.М. Копыленко); семантического анализа (А. Мелерович); сопоставительный; лингвострановедческой интерпретации ФЕ; оппозиционный анализ.
Апробация исследования. Основные положения, выводы и результаты диссертационной работы докладывались и обсуждались на заседании кафедры общего и славянорусского языкознания Кубанского государственного университета. Важнейшие результаты исследования были представлены на различных научных, научно-практических
и научно-методических Всероссийских, Международных, региональных, краевых, межвузовских конференциях и симпозиумах: «Лингвистическое образование: профессия, миссия, карьера» (Ставрополь 2003); «Язык и межкультурная коммуникация» (Майкоп 2003); «Русский язык и активные процессы в современной речи» (Москва, Ставрополь 2003); «Язык. Этнос. Сознание»» (Майкоп 2003); «Этнокультурное образование: совершенствование подготовки специалистов в области традиционных культур» (Улан-Удэ 2004); «Актуальные проблемы общей и адыгейской филологии» (Майкоп 2004); «Современные проблемы лексикологии и терминологии» (Майкоп 2004); «Современные проблемы лексикологии и терминологии. Докторантско-аспирантская конференция» (Краснодар 2004); «Актуальные проблемы лингвистической культурологи-3» (Москва 2005); «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения» (Краснодар 2003, 2004, 2005,2006); «Фразеологические чтения памяти профессора В. А. Лебединской» (Курган 2006); «Русистика и современность» (Одесса 2006) и др.
По теме диссертации опубликованы 20 научных статей и монография.
Объем и структура работы. Диссертационное исследование объемом страниц состоит из Введения, трех исследовательских глав, Заключения, Библиографического списка.
Интерпретативные рамки термина и понятия «языковая концептуализация» в современной теории языка
Проблема языковой концептуализации действительности в определенной степени связана с развитием отмечаемой лингвистами «общепознавательной тенденции - преодолевать разрыв между научным и обыденным знанием» (Аронов 2004; цит. по: Агрова 2005: 10). Е.С. Кубрякова, исследуя роль языка в познании и интерпретации мира, отмечает, что «то, что „схвачено знаком" и получило свое название, свое имя в языке, обладает для человека исключительной значимостью, а потому играет в осуществлении мыслительных процессов едва ли не основополагающую роль» (2004: 305).
В то же время, как показывает наше исследование научных источников по проблеме языковой концептуализации мира, она до настоящего времени не нашла своего однозначного решения, что объясняется сложностью и многофакторностью этого лингвистического процесса (явления). В теории языка постулируется, что необходимо искать и определять когнитивные механизмы, которые при всех вариациях функционирования в отличающихся формах познавательной деятельности сохраняют нечто общее и существенно важное для понимания природы и сущности человеческого познания. Следует отметить, что «в последние годы все чаще при рассмотрении самых разных по своим характеристикам структур знания и коррелирующих с ними процессов познания начинает звучать термин „концептуализация". Так, достаточно сказать, что он используется и при исследовании естественного языка1, и при исследовании философского знания2. Понимание концептуализации как некоторого „сквозного" для разных форм познавательной деятельности процесса структурирования знания в соответствии с определенным набором характерных для некоторого данного уровня синтаксических и семантических норм только начинает формироваться. Поэтому еще отсутствуют работы, в которых эксплицировалось бы как соотношение концептов с такими познавательными формами, как категория или представление, образ или идея, так и их общее отношение к процессу концептуализации. Нет и хорошо разработанной системы представлений, не говоря уже о теории, процесса концептуализации. Тема „концептуализация" пока еще только формируется как исследовательская...» (Концептуализация и смысл 1990: 3-4).
«Если следовать предложенному пониманию концептуализации, то становится ясна неразрывная связь ее исследования с исследованиями семантики. И это естественно хотя бы потому, что в ряде фундаментальных отношений познавательные процессы суть собственно процессы порождения и трансформации смысла.
Поэтому значимость исследований семантических реалий не ограничена рамками темы „концептуализация". Подобные исследования важны потому, что они позволяют совершенно нетрадиционно подойти к обсуждению целого ряда классических проблем, дать их новое толкование, а часто и сформулировать такие вопросы, которые при всей их важности для развития знания в принципе не могут быть поставлены при иной ориентации» (там же: 4).
Для исследования специфики механизмов фразеологической концептуализации морально-нравственной сферы личности (МНСЛ) на материале фразеологических единиц разноструктурных языков - русского и адыгейского имеет особенное значение следующая позиция: «Для когнитолога вопрос о том, что значит само существование определенного слова в ментальном лексиконе человека, -это вопрос первостепенной важности, и без ответа на него нет и не может быть ни адекватного понимания проблем порождения и восприятия речи, ни адекватного определения многих понятий современной лингвистики.... Именно объективация сознания с помощью языка оказывается условием человеческого существования и главной отличительной чертой homo sapiens» (Кубрякова 2004: 306). Как отмечают ведущие теоретики языка, вопросы концептуализации и категоризации мира являются ключевыми проблемами и когнитивной науки, когнитивной лингвистики (см.: Geeraerts 1993; Taylor 1989; Lakoff 1987; Кубрякова 2004 и др.).
Например, О. С. Разумовский, изучая общие аспекты концептуализации и теоретизации, вкладывает в эти понятия особый смысл: «обсуждаемые понятия вместе с тем обозначают не достигнутый уровень абстрактности, обобщенности и организации знания, а процесс, преодолевающий ограниченность эмпирического описания, дающий результаты, превосходящие по теоретичности эмпирию, эмпирическое. Они обозначают, говоря проще, процессы, при которых возникает переход, оформление концепции данной предметной области и происходит становление всех необходимых элементов, форм, структур и схем, присущих теории.
Понятийно-терминологический аппарат исследования аспектов и механизмов языковой концептуализации: общая характеристика
В целях максимально полного изучения и описания особенностей фразеологического представления морально-нравственной сферы личности в русском и адыгейском языках следует определиться с составом и интерпретацией лингвистического понятийно-терминологического аппарата подобного исследования. . Как пишет Е.В. Рахилина, «современная семантика вообще, скорее, склонна искать объяснения..., языковая картина мира - это метафора. Но в науке часто бывает, что метафоры, возникая, как бы «получают обратную силу», перестраивая всю идеологическую базу этой науки. Язык как структура -это ведь тоже метафора. Она заставляла воспринимать суть языка как сложнейшее взаимодействие отдельно взятых деталей, из которых собирается что-то общее... Принятие идеи прототипического устройства языка означает прежде всего принципиальный отказ от жестких определений - как в семантических описаниях, так и в лингвистической терминологии... Нет точного определения для таких основных лингвистических понятий, как «слово», «морфема», «корень»... У каждого из них, как и у категорий естественного языка, нечеткие границы» (2000: 11; 21). Отмеченная терминологическая размытость, нечеткость в научных работах иногда затемняет суть того или иного описываемого языкового/речевого феномена, поэтому уточнение и конкретизация основных понятий и терминов, используемых при построении конкретных научных теорий, концепций, гипотез, является актуальной задачей теории языка в целом. С учетом избранной научной проблематики, и сущности, специфики языкового материала, в соответствии с целью и задачами данного исследования в качестве одного из базовых понятий и терминов нами анализируется концепт, выступающий главным средством (и результатом) процессов языковой концептуализации мира. Наука о концептах - концептология - прошла довольно сложный путь развития, однако и в начале XXI века отсутствует единое понимание и всеми поддерживаемая трактовка термина «концепт». По словам Ч.У. Морриса, концепт можно интерпретировать «как семантическое правило, определяющее употребление характеризующих знаков» (2002: 13). В теории языка традиционно выделение концептов универсальных и концептов индивидуальных, причем если универсальные концепты охватывают все стороны того или иного явления, дают его всеобъемлющую характеристику в различных планах, то индивидуальные концепты как бы свободны в выборе модуса и объеме подачи информации. Поэтому концептуальные открытия чаще встречаются при погружении в индивидуальную картину мира той или иной языковой личности. Как отмечают многие исследователи проблемы концепта, создателями и хранителями концептов следует считать народ и языковые личности. Именно концепт фокусирует в себе и феномен этнического менталитета, отражая в целом такой релевантный аспект языка, как его этническую детерминированность. Как считает в этой связи З.Х. Бижева, «в изучении проблемы соотношения языка и культуры, способствующем исследованию фундаментального характера и содержания человеческого существования, культурным концептам принадлежит исключительная роль: именно в них выражены представления человека о себе самом и окружающем его мире. Это особенно важно для таких языков, как адыгский, так как духовность и историческая память адыгов сохранялась прежде всего в языке» (2002: 211). Исходя из аналогичного понимания специфики концепта возможно интерпретировать фразеологические единицы всех типов как близкие суперконцептам, так как в них заложена такая информация, которая может быть семантически развернута. Концепт в вербализованном виде выступает как мысленный динамичный культурный конструкт человеческого сознания, дифференцирующийся на базисные и периферийные элементы. Каждый концепт является также глобальным лингвокультурным понятием, отражающим результат интеграции и обобщения представлений об окружающем мире. В связи с этим актуально исследование взаимокорреляции таких понятий, как культура, концепт, значение. В.А. Маслова (2001) следующим образом определяет культурные концепты и другие важнейшие концептуальные категории: 1. Культурные концепты - имена абстрактных понятий, поэтому культурная информация здесь прикрепляется к сигнификату, т.е. понятийному ядру. 2. Культурное пространство - форма существования культуры в сознании её представителей. Культурное пространство соотносимо с когнитивным пространством (индивидуальным и коллективным), ибо оно формируется совокупностью всех индивидуальных и коллективных пространств всех представителей данной культурно-национальной общности...
О традициях исследования фразеологических единиц в теории языка: классификационный аспект
Русская фраземика имеет длительную традицию научных исследований устойчивых единиц языка, однако до настоящего времени еще остаётся много вопросов и лакун, связанных как с анализом и классификацией новых денотативных и вербальных фрагментов, так и с уточнением базовых единиц понятийно-терминологического фонда фразеологии в целом. Как считает Н.С. Варфоломеева, к фразеологии в широком понимании относят все то, что воспроизводится в готовом виде, не являясь словом. В.Н. Телия, однако, выдвигает другое определение: «фразеология - это критерий не структурно-семантический, а чисто узуальный: все сочетания слов, которые воспроизводятся в речи в соответствии с узусом употребления, - фразеологизмы. Иными словами, все устойчивые сочетания слов, независимо от их характерологических признаков, - предмет фразеологии» (Телия 1996).
Общепризнанно, что значение слова антропоцентрично, т.е. отражает общие свойства человеческой природы; более того, оно этноцентрично, т.е. ориентировано на данный этнос (Падучева 1996:6). Языковое значение - это интерпретация мира человеком, а речевая коммуникация - это формирование у человека знаний о реальной действительности и передачи с помощью языковых знаков.
Каждый значительный период в развитии общества формирует свою социально-культурную парадигму, сохраняющую в определенной степени преемственность с предшествующей. В настоящее время формируется новая культурно-научная парадигма, в центре которой находится социологизированный и психологизированный человек (Эмирова 1988).
Проблема изучения репрезентации моральных качеств человека в языке представляется достаточно актуальной в настоящее время. Как известно, до настоящего времени вопросы, связанные с разграничением и особенностями фразеологического фонда адыгейского языка, не исчерпаны и остаются во многом не исследованными в современной науке. Среди них важным является вопрос изучения национально-культурного компонента, т.е. той специфики, которая присуща тому или иному народу-носителю языка и которая определяет формирование морально-нравственной сферы языковой личности.
Наиболее четко сигналы «конкретного» мира выражены во фразеологизмах, в пословицах, поговорках, крылатых словах и выражениях. Являясь важнейшим признаком нации, ее социального взаимодействия, язык представляет собой главную форму выражения и существования ее культурного наследия благодаря своей кумулятивной функции.
В процессе исследования единиц фразеологического фонда нельзя не учитывать лингвоментальный аспект изучения языка, который позволяет глубже понять специфику народа, его истории, обычаев, т.е. то, что входит в понятие культуры. Ряд исследователей (Е.М. Верещагин, В. Г. Костомаров и др.) страноведческим потенциалом любого лексического массива называют «общую совокупность запечатленных в слове . . . сведений, отражающих своеобразие истории, культуры, быта, национальной психологии народа, который говорит на соответствующем языке» (Верещагин, Костомаров 1982:665).
Фраземы, пословицы и поговорки русского и адыгейского народов, моделирующие одинаковые или сходные ситуации, очень близки друг другу, несмотря на всю их этническую, географическую, историческую и языковую специфику. Национально-культурная специфика любого текста в первую очередь проявляется в его компонентах - словах и словосочетаниях, т.е. в соответствующей предметно-тематической лексике.
Существенную роль в ней играют языковые единицы с национально-культурным компонентом семантики (безэквивалентная лексика - реалии, фразеологизмы). Внутренняя форма фразеологических единиц, пословиц и поговорок, являющаяся носителем мотивированности, часто содержит элементы национально-культурного плана. По мнению В.Н. Телия, эти устойчивые выражения возникают на основе «образного представления о действительности, отображающего по преимуществу обиходно-эмпирический, исторический и духовный опыт языкового коллектива, связанный с культурными традициями» (Телия 2000) . Таким образом, культурно-национальная специфика устойчивых выражений заключается в том, что их семантику можно интерпретировать в терминах культуры, которая признается национальной по сути.
Религия и мифолого-религиозная картина мира как моделирующие системы и факторы лингвокультурного своеобразия народов
Исследование особенностей фразеологической концептуализации морально-нравственной сферы личности на материале русского и адыгейского языков неизбежно подводит к необходимости рассмотрения таких принципиальных вопросов, как роль и степень влияния на ее формирование религии и религиозной картины мира этих народов в целом. Во многом специфика фразеологической картины мира в русском языке обусловлена особенностями традиции христианского учения как главного на Руси, а ФКМ в адыгейском языке - влиянием исламской теологии. Кроме того, русский и адыгейский языки также принадлежат к различным языковым семьям, "вбирают" и передают посредством различных языковых средств порой достаточно гетерогенные онтологические ценности и сущности.
Как отмечает в этой связи Ф.И. Хейшхо, знание фразеологического богатства и неисчерпаемых выразительных средств становится неотъемлемой частью овладения тем или иным языком, что чрезвычайно актуально в наше время. Учение о фразеологии русского языка получило достаточно полное освещение в лингвистике. Этого сказать о фразеологии адыгейского языка нельзя, да и учение о самом адыгейском языке имеет не очень давнюю историю по сравнению с историей изучения русского языка.
Адыгейский язык - язык младописьменный. Несмотря на культурные связи адыгов с древнейшими народами Азии, а впоследствии с европейскими народами, имевшими свою письменность, никаких следов старой письменности у черкесов не сохранилось. Адыгейский язык, как известно, принадлежит к абхазо-адыгской группе иберийско-кавказских языков и наряду с русским языком является официальным государственным языком Республики Адыгея. На адыгейском языке говорят адыги, проживающие на территории Республики Адыгея, в аулах Туапсинского и Лазаревского районов.
За пределами Республики Адыгея на адыгейском языке говорят адыги, проживающие в Турции, Сирии, Иордании, Израиле и других государствах (2004).
Х.З. Багироков установил, что, по данным переписи 2002 г., население в Республике Адыгея составляет 4 47 тыс. чел., из которых городские жители - 240,4 тыс., а в сельской местности проживает 206,6 тыс. человек (2005: 16).
"Сопоставительное изучение русского и адыгейского языков имеет длительную историю. Адыгейский язык, так же, как и все национальные языки, развивается не изолированно, а во взаимодействии и под сильным влиянием русского языка. Адыгейско-русское двуязычие связано с отношениями между адыгейским и русским народами, сложившимися еще до революции 1917-го года. Воздействие русского народа, более многочисленного, более развитого во многих отношениях, проявилось в том, что русский язык в среде адыгов стал средством общения наряду с родным, адыгейским, языком.
Проблемы взаимодействия русского и адыгейского языков в современную эпоху исследуются в работах Кумахова М.А., Шагирова А. К., Апажева М.А., Кумаховой З.Ю., Водождокова X. Д. и других. Важное место в данной проблеме занимают вопросы, связанные с адыгейско-русским двуязычием в условиях языкового контактирования. Достаточно глубоко эти вопросы исследуются в диссертациях Цыпленковои Л.Х. и Блягоза З.У.", - констатирует Ф.И. Хейшхо (2004: 24).
При таком тесном "географическом" контакте обязательно существует взаимодействие и взаимовлияние национальных культур, которые, в свою очередь, во многом развивались под влиянием религии как мощного духовно-этического системообразующего феномена.
Следует принимать во внимание, что проблема религиозно-конфессиональной обусловленности формирования и развития национальных языков и культур до настоящего времени четко не ставилась и не изучалась в отечественной теории языка, хотя последние исследования в области лингвокультурологии и концептологии свидетельствуют о том, что специфика национальных аспектов бытия, в том числе языка и способов концептуализации мира, коренится и во многом детерминируется именно религиозными причинами, так как в религии заключены заветные для народов смыслы.
