Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Национальные особенности развития басенного жанра 11
1.1 Языковая характеристика басенного жанра 11
1.2 История развития басенных текстов 19
1.3 Басенная традиция во французской культуре 27
1.3 Басенная традиция в русской культуре 37
1.5 Англоязычная басенная традиция 46
1.6 Культурная специфика использования басенных персонажей 51
Глава II. Специфика этнокультурных интерпретаций традиционных басенных сюжетов 60
2.1 Проблема отражения национальной специфики в тексте басни 60
2.2 Влияние национального менталитета на возникновение этнокультурных особенностей интерпретаций традиционных басенных сюжетов 65
2.3 Языковая картина мира и ее национальные особенности 70
2.4 Лексический уровень реализации этнокультурных характеристик басенного текста 77
2.5 Грамматический уровень проявления национальной специфики басенных текстов 86
2.6 Национальные особенности коммуникативного поведения басенных персонажей 93
Глава III. Влияние национальной специфики на развитие традиционных басенных сюжетов 106
3.1 Анализ басни «Ворона и лисица» 106
3.2 Анализ басни «Волк и ягненок» 117
3.3 Анализ басни «Волк и журавль» 127
3.4 Анализ басни «Дуб и трость» 142
3.5 Анализ басни «Лягушки, просящие царя» 156
Заключение 173
Библиография 179
- Языковая характеристика басенного жанра
- История развития басенных текстов
- Проблема отражения национальной специфики в тексте басни
- Анализ басни «Ворона и лисица»
Введение к работе
Данное диссертационное исследование, выполненное в русле работ лингвокультурологического направления, посвящено изучению национально-культурной специфики жанра басни и ориентировано на выявление характера связей между языком басни и национальным менталитетом, культурой представителей разных этнолингвокультурных сообществ.
Одна из особенностей басенного жанра заключается в универсальности его использования. Образно-поэтическая разработка фабулы басенного рассказа реализуется посредством аллегории, что способствует порождению множественности смыслов в индивидуальном восприятии реципиента, которая преломляется через призму сформулированной баснописцем морали. В силу своей многозначности басни могут быть приложены к любому подходящему моменту, и, несмотря на то, что в настоящее время данный жанр литературы практически исчез, старые басни так же актуальны сегодня, как и века назад.
За долгое время своего существования рассматриваемые в данной работе традиционные басенные сюжеты не только не потеряли свою актуальность, но вобрали в себя национально-специфические черты англоязычной, русской и французской лингвокультур, так как были не просто заимствованы представителями данных культур, но и проинтерпретированы ими с позиции национальных менталитетов принимающих сторон. Вследствие этого данные интерпретации, несмотря на схожую сюжетную линию, обладают разным семантическим наполнением, которое отражает различия в культурном опыте.
В настоящее время актуальность изучения этнокультурной специфики языкового сознания и речевого поведения признана мировой наукой и практикой, а лингвокультурное моделирование языка является одним из наиболее активно развивающихся направлений современной лингвистики. Этот факт хорошо согласуется с общей тенденцией разных наук помещать культуру в центр теоретических построений, так или иначе связанных с человеком и его деятельностью.
В современном мире взаимодействие культур представляет основу развития и имеет первостепенное значение, занимая одно из ведущих мест в ценностных ориентациях людей. Исследования разных культурных общностей через сравнение образов их языкового сознания являются особенно важными в настоящее время, когда расширяющиеся межэтнические контакты обнажают различия в сопоставляемых фрагментах образа мира конкретных народов. Как известно, эти различия в некоторых случаях могут приводить к серьезным коммуникативным сбоям, выступая в качестве помех и барьеров. В связи с этим для успешного совместного достижения цели в растущем межкультурном общении чрезвычайно необходим учёт национальных особенностей участников коммуникации. К данным особенностям относятся национально-культурное своеобразие языковой картины мира определённого народа и национально-культурная специфика коммуникативного поведения представителей данной нации.
Особая роль в хранении, конструировании и трансляции культурных представлений, оценок и норм поведения, сложившихся в рамках национальной языковой картины мира, принадлежит художественным текстам, среди которых басни, имеющие нравственно-дидактическую направленность, занимают одно из первых мест. Использование информации, представленной в различных басенных интерпретациях, при анализе национального компонента языковой картины мира вносит значительный вклад в изучение национальных особенностей лингвокультурных сообществ, а также связанных с ними культурных стереотипов, норм и оценок. Этим фактором определяется значимость лингвокультурологического изучения басенного жанра на материале интерпретаций традиционных басенных сюжетов, рассматриваемых в качестве текстовых источников информации о языковых средствах экспликации культурно релевантных представлений. Сказанное выше обусловливает выбор и актуальность темы диссертационной работы.
Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на то, что существует несколько работ, посвященных изучению закономерностей
организации басенного текста (Арепьева, 2000), а также лингвистическим особенностям английских литературных басен (Полуянова, 2001), исследование, связанное с выявлением национально-культурных особенностей интерпретаций традиционных басенных сюжетов в аспекте сопоставительного лингвокультурного анализа, проводится впервые.
В качестве объекта исследования выступают басенные тексты (свыше пятидесяти различных авторов и переводчиков), в основу которых были положены традиционные сюжеты, имеющие более чем двадцатипятивековую историю. Предметом исследования являются лингвистические средства экспликации национально-культурных представлений, свойственные представителям русской, французской и англоязычной культур и влияющие на специфику развития и трансформации традиционных басенных сюжетов (под представителями англоязычной культуры здесь и далее имеются в виду англичане и американцы).
В основу настоящей работы была положена гипотеза, согласно которой басенный текст рассматривается как активная среда реализации специфических национально-культурных представлений и ценностей, вербализующихся на разных уровнях языковой структуры.
Цель диссертационной работы заключается в выявлении и анализе языковых средств и коммуникативных категорий, которые эксплицируют национальную специфику языковой картины мира, представленной в интерпретациях традиционных басенных сюжетов.
Для достижения цели и проверки гипотезы исследования были поставлены следующие задачи:
рассмотреть состояние научных изысканий в сфере языка авторских текстов басенного жанра в синхроническом и диахроническом аспектах, а также определить статус и место басенного жанра в национальной литературе русской, французской и англоязычной культур;
доказать правомерность рассмотрения культурных интерпретаций традиционных басенных сюжетов в качестве материала для сопоставительного
изучения национальной специфики языковой картины мира, менталитета и характера, свойственных представителям русской, французской и англоязычной культур;
исследовать репертуар языковых средств, участвующих в воссоздании национально-культурной специфики басенного текста;
обосновать этнокультурную обусловленность специфики коммуникативного поведения и стратегий главных басенных персонажей;
выявить и изучить конкретные проявления семантических модификаций традиционной фабульной модели, описать специфику национального перевода сюжетных характеристик языка басен и их моральных сентенций.
Научная новизна настоящего исследования состоит в том, что:
впервые предпринимается попытка выявления, системного описания и сопоставительного анализа этнокультурных особенностей интерпретаций традиционных басенных сюжетов;
впервые анализируются языковые способы экспликации национально-культурного компонента басенных текстов, которые ранее в данном аспекте не исследовались;
впервые проводится комплексный лингвокультурологический анализ специфики коммуникативного поведения представителей разных лингвокультур в проекции на басенных персонажей;
впервые обосновывается обусловленность семантической трансформации типизированной фабульной модели национально-культурной принадлежностью баснописцев;
впервые для исследования данной темы используются материалы на трех языках.
Характер и объем поставленных задач предусматривают использование комплексной методики исследования, основанной на применении разнообразных методов: описательного метода, сопоставительного анализа текстов на разных языках, дефиниционного анализа, контекстологического
анализа значений лексических единиц, интерпретативного семантического анализа контекстов, в которых употребляются лингвоспецифичные слова и словосочетания, семантического типологического описания грамматических категорий и конструкций, реализующих определенные культурные представления, семантического описания аффиксов, выражающих определенный смысл, интерпретативного анализа ценностно-маркированных высказываний (мораль басен), а также метод лингвокультурологического комментария.
Теоретическую базу исследования составили теоретические и методологические положения, доказанные в научной литературе:
Знания о мире, полученные человеком в процессе жизнедеятельности, существуют в его сознании в виде картины мира. Национально-культурные ценности, которые представляют собой высшие ориентиры поведения, являются базовой категорией при построении картины мира (Ю.Н.Караулов, 1987; Е. Бартминьский, 2005; Е. Fiedler, R. Jansen, М. Norman-Risch, 2004; В.А. Маслова, 2001; К. Касьянова, 2003; И.В. Привалова, 2005; В.И. Карасик, 2002; К. Леви-Стросс, 1980). Конфигурация ценностей определяет культурный тип той или иной общности и специфику национальных картин мира и находит выражение в языке (В.В. Иванов, 1962; А. Вежбицкая, 1997; С.В Лурье, 1997; О.А. Корнилов, 2003; З.Д. Попова, И.А. Стернин, 2003а).
Язык отражает во всех своих единицах культуру народа, вместе с тем существуют единицы, которые в концентрированном виде несут страноведческую (этнокультурную) информацию (А.А. Зализняк, И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелев, 2005; В.В. Воробьев, 1997; А. Вежбицкая, 2001; В.И.Карасик, 2002)
Текст представляет собой феномен культуры, который обладает многомерными связями с другими явлениями культуры и фиксирует национальную специфику языкового сознания и речевого поведения представителей того или иного этноса (Н.А. Рубакин, 1929; И.И. Кон, 1968; Ю.М. Лотман, 1970; Р. Барт, 1978; А.А. Леонтьев, 1979; В.В. Красных, 2003).
Материалом исследования послужили различные сборники басенных текстов, изданные с 1758 по 2003 гг., из которых согласно наибольшей частоте разработанности было отобрано 15 сюжетов, восходящих к античности. Языковой материал составил свыше 300 исследованных басен на русском, французском и английском языках.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследование вносит определенный вклад в осмысление и обоснование принципов лингвокультурологического описания национальных особенностей художественного текста, позволяет выявить и систематизировать языковые средства, участвующие в экспликации этнокультурного компонента языковой картины мира различных лингвокультурных сообществ. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения проблем реализации национальной специфики не только басен, но и произведений других жанров. Исследование тем самым оказывается связанным с разработкой фундаментальных проблем антропоориентированного изучения языка, его взаимодействия с культурой, обществом и коммуникацией.
Практическая значимость исследования определяется возможностью применения новых лингвистических данных в вузовском преподавании, при разработке лекционных курсов по языкознанию, лингвокультурологии, культурологии, спецкурсов по теории межкультурной коммуникации, а также при написании курсовых, дипломных и диссертационных работ. Результаты исследования могут учитываться в практике преподавания французского и английского языков, а также при составлении справочников языка и культуры.
Положения, выносимые на защиту:
Типизированные фабульные модели с традиционными героями и обстоятельствами составляют типовую семантику языка басни и выступают определяющими при переводе. В своем творчестве баснописец наполняет мнемоническую басенную модель новым содержанием, которое отражает специфические национальные, социальные, политические и исторические особенности различных культур.
Отбор языковых элементов из традиционного арсенала для построения текста басни обусловлен принадлежностью баснописцев и переводчиков к определенному этнолингвокультурному сообществу со свойственной ему языковой картиной мира.
Национальная специфика басенного текста получает возможность реализации на различных структурных уровнях языка.
Национально-культурная специфика коммуникативного поведения, принятая в русской, французской и англоязычной культурах, проецируется на главных персонажей, которые наделяются особенностями национального менталитета и характера представителей соответствующих этносов.
Культурно-языковые характеристики французских, русских и англоязычных басенных интерпретаций свидетельствуют о различии между сравниваемыми культурами применительно к национальным ценностным смыслам, внедряемым в басенную мораль, которая является основой сюжетной линии.
Достоверность полученных результатов и обоснованность выводов обеспечивается комплексной методикой анализа, а также репрезентативным объемом исследованного материала, составляющим свыше 300 басенных интерпретаций (от 6 до 19 национальных интерпретаций сюжета в каждой из сопоставляемых культур) и научно обоснованной теоретической базой диссертационного исследования.
Апробация работы. Материалы, подготовленные в ходе работы над диссертацией, обсуждались на научных конференциях и симпозиумах различных уровней: в рамках Международной научной конференции и XV съезда англистов «Английская литература в контексте мирового литературного процесса» (2005 г.), Международной научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения проф. Л.И. Баранниковой «Язык и общество в синхронии и диахронии» (2005 г.), четвертой Международной конференции «Человек в информационном пространстве» (2005 г.), XV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации «Речевая
деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности» (2006 г.). По теме исследования опубликовано 7 работ.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Во введении обосновываются выбор темы, объект, предмет и материал исследования, определяются актуальность, новизна, цели и задачи работы, ее теоретическая значимость и практическая ценность.
Первая глава посвящена определению и описанию основных языковых характеристик басенного жанра, обзору современных данных об особенностях истории развития басни как направления национальной литературы русской, французской и англоязычной культур, а также описанию специфики использования тех или иных басенных персонажей.
Во второй главе раскрываются теоретические основания для разработки методики лингвокультурологического анализа интерпретаций традиционных басенных сюжетов, определяется основной терминологический аппарат исследования, выявляются языковые уровни проявления национально-культурной специфики и национальные различия в коммуникативном поведении и стратегиях главных персонажей.
В третьей главе проводится комплексный лингвокультурологический анализ пяти традиционных басенных сюжетов в аспекте обусловленности трансформации типичной фабульной модели принадлежностью интерпретаций к русской, французской и англоязычной культурам.
Заключение содержит основные выводы по результатам работы и обобщение теоретических и практических положений настоящего исследования, а также намечает перспективы дальнейших исследований.
Библиография содержит 266 позиций и представляет список работ и исследований, которые были использованы в процессе подготовки диссертации.
Языковая характеристика басенного жанра
Определению жанрового статуса басни и выявлению характерных специфических черт, выделяющих её среди других жанров, посвящено значительное количество работ, среди которых следует отметить приведенные ниже словарные статьи из наиболее авторитетных словарей-энциклопедий.
В ЛЭС басня определяется следующим образом: «Басня - это жанр дидактической литературы: короткий рассказ в стихах или прозе с прямо сформулированным моральным выводом, придающим рассказу аллегорический смысл.
Краткая басня иногда называется апологом. Повествовательной частью басня сближается со сказками (особенно животными сказками), новеллами, анекдотами; моралистической частью - с пословицами и сентенциями; один и тот же материал свободно перетекает между басней и этими смежными жанрами. В отличие от притчи, которая существует только в контексте ("по поводу"), басня бытует самостоятельно (применяясь к разным поводам) и вырабатывает свой традиционный круг образов и мотивов (животные, растения, схематичные фигуры людей, сюжеты по типу "как некто хотел сделать себе лучше, а сделал только хуже"). Часто в басне присутствует комизм, часто -мотивы социальной критики, но в целом идеология фольклорной басни консервативна». [189. С.47].
В англоязычных источниках предлагается следующее определение: «FABLE, narrative, usually featuring animals that behave and speak as human beings, told in order to highlight human follies and weaknesses. A moral or lesson for behaviour is woven into the story and often explicitly formulated at the end». [196. C.134].
Приведенные определения и будут служить в настоящей работе основой для дальнейшего изучения и отбора текстового материала.
Многие приверженцы и исследователи этого жанра сходятся в одном мнении: конструктивно басня состоит из двух элементов, семантическая наполняемость которых не идентична. Иначе говоря, в басне можно выделить цель - мораль, нравоучение, и средство - рассказ, повествование. Лафонтен выразил ту же самую мысль, сказав, что «тело - это притча, а душа - мораль» [238. С. 24]. Иначе об этих двух элементах отозвался В.Г.Белинский: «Рассказ и цель - вот в чем сущность басни; сатира и ирония - вот главные ее качества» [12. С. 576]. А.А. Потебня назвал эти элементы «поэзией» и «прозой». Сюжет басни - яркий, образный рассказ, своего рода драматическая сценка, и есть «поэзия». Нравоучительное заключение, вывод из басни, краткий итог - скупая логическая «проза» [100. С. 58].
Вопрос о том, какой цели должна служить басня, какое её начало -нравственное или поэтическое - является ведущим, с давних пор он ставился во всех работах, касающихся этого жанра. Это видно уже из определений, которые давались жанру басни различными исследователями. Так, для Лессинга басня определяется следующим образом: если свести всеобщее нравственное утверждение к частному случаю и рассказать этот случай как действительный, то есть не как пример или сравнение, притом так, чтобы этот рассказ служил наглядному познанию общего утверждения, то это сочинение будет басней [цит. по: 30. С. 112].
Примерно той же точки зрения придерживается и Б.Томашевский: «Басня развилась из аполога - системы доказательств общего пополнения на примерах (анекдота или сказки)... Басня, будучи построена на фабуле, даёт повествование как некоторую аллегорию, из которой извлекается общий вывод - мораль басни...» [122. С. 195].
А. Писарев определяет басню как «краткое иносказательное повествование, заключающее в себе нравоучение» [95. С. 161].
В различные эпохи и в различной социальной среде признаки, являющиеся необходимыми для басенного жанра, оказывались недостаточными для его существования в неизменном виде, поэтому в своей динамике данный жанр претерпевал существенные изменения, одним из которых было разделение басни на поэтическую и прозаическую. Данное расхождение было связано с тем, что одни баснописцы выдвигали на первый план рассказ, другие - назидание. Также расходились и мнения исследователей по поводу целесообразности превращения прозаической басни в поэтическую. Так, например, А.А. Потебня считал, что басенная форма появляется там, «где дело идет о вещах вовсе не шуточных - о судьбе человека, человеческих обществ, где не до шуток и не до празднословия» [102. С. 466]. Иначе говоря, «басня есть один из способов познания житейских отношений, характера человека, одним словом, всего, что относится к нравственной стороне жизни людей» [102. С. 470]. Отсюда вытекают присущие басне свойства: серьезность, краткость, простота и практичность. Такой басне не нужно украшений речи, подробных характеристик, развернутого рассказа [102. С. 479]. Исходя из этого, Потебня, как и Г.Э.Лессинг [73. С. 461], отвергают поэтическую басню, подразумевая под ней не столько стихотворную форму, которая чаще всего ей свойственна, сколько украшенный рассказ.
Однако баснописцы еще в античную эпоху уклонились от дороги, по которой шла прозаическая басня, представлявшая собой особую разновидность жанра. В античности уже начали складываться основные структурные элементы поэтической басни, которая была не менее популярной. Прозаическая басня серьезна и поучительна. Поэтическая басня стремилась поучать, развлекая, или развлекать, поучая. «Ее цель состояла в том, чтобы воздействовать смехом, комическим рассказом, юмористической или сатирической сценкой. Баснописец как бы не надеется на силу серьезного морального поучения, а хочет высмеять порок, уничтожить его шуткой, чтобы моральный вывод был воспринят не в качестве прямого назидания, а прикрытым легкой и непринужденной усмешкой или иронией. Отсюда возрастает значение рассказа, теряющего краткость, живописность, драматизм, подробности, которые, казалось бы, не имеют прямого отношения к моральной сентенции, но на самом деле становятся крайне важными, потому что порок выступает многогранным и в осмеянии нуждается каждая отрицательная черта» [62. С. 7-8].
Но следует отметить, что, несмотря на разнообразные изменения басенного жанра, существуют и относительно устойчивые, «универсальные» его характеристики, которые были свойственны еще античной басне, но и в настоящее время не потеряли свою актуальность.
История развития басенных текстов
Жан Лафонтен назвал басню пространной, стоактной комедией, разыгрываемой на сцене мира [202. С. 5]. Но прежде чем стать такой «стоактной комедией», басня должна была пройти сложный и долгий путь. «Книга мудрости самого народа», по словам Н.В. Гоголя [37. С. 392], басня выросла и расцвела на благодатной почве фольклора, имея прочные корни, уходящие в замечательные формулы народной мудрости: сказки, пословицы, поговорки. Басня, которую иногда ошибочно относят к малым литературным жанрам, тем не менее, базируется на древней традиции.
По предположению русского исследователя античной басни М.Л. Гаспарова, на вопрос: «Как устроен мир?» первобытный человек отвечал себе мифом, на второй же вопрос: «Как должно вести себя человеку в этом мире?», он отвечал себе басней. Кроме басни, в его распоряжении была пословица, поговорка, поучительная сентенция. Но эпический, повествовательный характер из всех этих малых форм словесности имела только басня. Наряду с мифом басня была одной из древнейших форм мышления и одним из древнейших жанров словесного искусства». Зачатком же басни, по мнению ученого, был пример как «простейшая форма аргументации в обычной разговорной речи» [34. С. 7].
Исторические корни басни уходят далеко вглубь веков, и в настоящее время одним из наиболее спорных вопросов является вопрос о происхождении басенного жанра. Некоторые исследователи долгое время предполагали, что Индия вправе брать на себя отцовство жанра, прославленного Эзопом. Действительно, наблюдение за окружающей природой, вера в переселение душ открывали широкое поле перед индийским воображением, как об этом писал С. Фрилпи [цит. по: 160. С. 10]. Исходя из этого факта, Индия представляла собой место, идеально подходящее для рождения и становления басни.
Форма древнеиндийской басни с ее характерным тяготением к образованию больших сборников путем обрамления и изысканным чередованием прозаического повествования и стихотворных изречений - более разработанная, чем сжатое изложение древнегреческой басни, свидетельствует как будто о долгой литературной традиции [188 www]. А так как при отсутствии точных хронологических данных ученые вынуждены в своих построениях опираться преимущественно на общелогические и общеэстетические аргументы, то взгляды их, естественно, очень расходятся. Так, А. Вагенер [178] выводил греческую басню из индийской. А. Вебер [179] отстаивал противоположную точку зрения, считая более древней менее совершенную художественно, более "наивную" и "естественную" греческую басню. О.Келлер [163] настаивал на исконности индийской басни, считая данные в ней характеристики животных более соответствующими индийской, чем европейской фауне. Из позднейших исследователей И. Гертель [157] выступает за индийское, Э. Роде [172] - за греческое происхождение басни.
В настоящее время теория, согласно которой басня якобы возникла в Индии до того, как быть взращенной в Греции, уже не имеет сторонников и опровергнута относительно недавним характером индийских басен, которые нам известны. Наиболее древние басни (Pantchatantra) появляются, исходя из работ самого Бенфи, около II в. до н.э. Ф. Рибеццо [цит. по: 160. С. 11] еще более отдаляет от наших дней появление индийской басни, датируя ее появление IV в. до н.э. и базируя свои утверждения на одном из отрывков Аристотеля, где тот упоминает об индийской басне. Но даже в этом случае греческая басня, первые памятники которой датируются VIII и VII в. до н.э., опережает в своем рождении индийскую на несколько веков.
Необходимо также иметь в виду, что большая часть так называемых "эзоповских" и индийских басен - позднего происхождения и относится к эпохе оживленных сношений между Индией и эллинским миром; а так как басня как сюжетное целое обладает большой способностью миграции - вопрос вряд ли может быть решен в ту или другую сторону без детального исследования внешней и внутренней истории каждого сюжета басни. Кроме того, следует упомянуть о том, что в новейшее время выдвигалась теория египетского происхождения басни [188 www]. Также существует мнение о генезисе басни из животной саги германских племён [59. С. 4].
Большинство ученых всё же устанавливают полигенез басни, так как элементы басенного жанра, в виде так называемого животного эпоса, присутствуют в фольклоре всех народов (в том числе в древнейших шумеро-аккадских текстах и текстах Библии).
Хотя зачатки басенного жанра и коренятся в простейших формах речевого общения, которые одинаковы у всех народов мира, и возможности для становления басенного жанра имеются в культуре любого народа, конкретные исторические особенности формирования каждой культуры внесли свои коррективы в дальнейшее развитие этих возможностей. Так, выделение басни в самостоятельный жанр, не зависимый от контекста, как зависел он в Библии, и не смешиваемый с пословицами и поучениями, как смешивался он в Шумере и Вавилоне, произошло лишь в Греции, где басни стали орудием борьбы, средством ниспровержения традиции, их рассказывали низшие высшим, народные ораторы правителям [35. С. 229-230].
В исследованиях, посвященных истории развития басенного жанра, выделяется, как правило, ряд промежуточных форм - между басней устной и письменной, фольклорной и литературной, в конечном итоге между «прозой» и «поэзией». Так, М.Л. Гаспаров выделяет четыре плавно переходящих друг в друга этапа развития античной басни: предыстория, когда басня еще не выделилась из примера; устная басня, уже определившаяся как художественная форма, но еще не существующая вне связной речи; переходный период - басня уже закрепляется письменно, но не обрабатывается литературно; и, наконец, литературная басня, существующая в литературе на равных правах со всеми остальными жанрами [34. С. 10].
Первоначально басня была всецело устным жанром: твердой формы басни не имели, каждый рассказывал их по-своему, рассказывались они всегда применительно к какому-нибудь конкретному поводу; только так могли они служить орудием общественной борьбы. Басня вплеталась в связную речь в виде довода или пояснения, и форма ее изложения всецело определялась задачей речи. [35. С. 231,268] В таком виде басня переходит из устной речи в первые произведения письменной литературы. Истоки греческой басни (с тематикой из животного эпоса) можно проследить и в поэме Гесиода (VIII в. до н.э.), и в ямбах Архилоха (VII в. до н.э.), и в комедиях Аристофана, и в истории Геродота, и в философских выступлениях софистов и сократиков.
Проблема отражения национальной специфики в тексте басни
Как известно, язык, являясь основным этнодифференцирующим признаком национальной культуры и первоэлементом литературы, определяет национальную принадлежность произведения, созданного на нем. Художественная литература, в свою очередь, имеет множество связей с экономической, политической, общественной и духовной жизнью нации. Национальное своеобразие становится органическим свойством самого литературного творчества потому, что «характеры людей в их национальных особенностях не только становятся объектом художественного познания, но и изображаются с точки зрения писателя, тоже несущего в себе дух своего народа, своей нации» [19. С. 404]. Поэтому различного рода художественные тексты, в том числе и басенные, выступают как идеальный способ фиксации и передачи национально-культурной информации.
Говоря о проблеме отражения национальной специфики в художественном тексте, следует привести точку зрения И.В. Приваловой, которая утверждает, что целостный текстовый отрезок изначально обладает национально-культурной спецификой и обретает ее благодаря национально-культурным особенностям компонирующих его элементов [103. С. 268]. Кроме того, многие исследователи (Рубакин 1929, Кон 1968, Лотман 1970, Барт 1978, Леонтьев 1979, Красных 2003), отмечают, что текст, являясь продуктом определенной исторической эпохи и отражением социокультурных традиций, представляет собой сложный феномен, который особым образом воспроизводит некоторый фрагмент действительности, фиксируя национальную специфику языкового сознания и речевого поведения представителей того или иного этноса.
В силу того, что процесс коммуникации - это двусторонний процесс, т.е. он включает отправителя/автора текста и реципиента/получателя, необходимо учитывать человека, который воспринимает обращенный к нему текст. Восприятие текста рассматривается многими учеными как психологический процесс. Его сущность заключается в создании у реципиента образа содержания текста, последний же всегда динамичен [104. С. 21]. Так, Н.А. Рубакин подчеркивал, что процесс смыслового восприятия и оценки текста определяется факторами «расы, среды и момента» [108. С. 75]. При этом отмечается особая важность предшествующего опыта реципиента. Согласно Е.Г. Биевой, восприятие и понимание текста происходит при взаимодействии двух компонентов: 1) семантической организации и смысловой структуры текста и 2) того, что содержится в сознании и памяти воспринимающего индивида и включает уровень его языкового развития и запас знаний о предмете описания [14. С. 67]. По терминологии В.В. Красных, второй компонент называется индивидуальным когнитивным пространством [64. С. 139], «которое является национально-детерминированным и национально-маркированным, так как его «ядром» служит когнитивная база того национально-лингво-культурного сообщества, которое является родным для носителя/носителей данного когнитивного пространства» [65. С. 46].
Под когнитивной базой в данной работе вслед за И.С. Брилевой, Н.П. Вольской и др. понимается «определенным образом структурированная совокупность знаний и национально маркированных и культурно детерминированных представлений, необходимо обязательных для представителей данного сообщества» [192. С. 11]. Значение когнитивной базы и необходимость ее изучения задает определенную систему координат, в которую «вписываются» и сквозь которую воспринимаются и оцениваются все новые порождаемые тексты [64. С. 141]. Национальная специфика, которая отражается в художественном тексте, заключается еще и в том, что текстовый отрезок выстраивается в соответствии с исходными культурно-лингвистическими параметрами этнолингвокультурного пространства, которому принадлежит автор. Любая лингвокультурная общность интерпретирует содержание художественного произведения в соответствии с созданной ею семиотической и аксиологической системами координат. При этом происходит не только языковая, но и ценностная адаптация текстового материала [103. С. 262].
Как уже было указано в предыдущей главе, стереотипные басенные тексты никогда не являлись застывшими и подвергались постоянному варьированию, приспосабливаясь к изменяющимся ситуациям исполнения. Однако, даже в случае существования единого письменного греческого инварианта басенных текстов, каждый раз при переводе на другие языки когнитивная база переводчика, который воспринимал готовые сюжеты, пропускал их через себя и переводил на свой родной язык, непременно проявляла бы себя, и данные тексты подвергались бы своеобразной «национально-культурной» обработке и трансформации. Подтверждением этому может быть мнение И.В. Приваловой, которая пишет, что «отнесение какого-либо текстового произведения к так называемому «межнациональному фонду» не гарантирует тождественности инвариантов его восприятия у представителей различных этнолингвокультур. Национально-культурная специфика предопределяет алгоритм восприятия одного и того же текста и провоцирует формирование различных инвариантов восприятия одного и того же прецедентного текста» [103. С. 256]. Другими словами, национально-детерминированные инварианты восприятия прецедентных феноменов объединяют представителей одной этнолингвокультуры и отграничивают их от других [39. С. 127]
Анализ басни «Ворона и лисица»
Сюжет этой басни, приписываемый Эзопу, разрабатывался позднее Федром (Фадрусом) и Игнатием Диаконом. Впоследствии он был интерпретирован во французской культуре и представлен в работе Ж. де Лафонтена, а также в шести переводах из Эзопа. В англоязычной культуре существует не менее 14 различных переводов, имеющих название «Басен Эзопа». В русской культуре данный басенный сюжет представлен в работах пяти русских баснописцев (В.К. Тредиаковский, А.П. Сумароков, М.М. Херасков, Д.И. Хвостов, И.А. Крылов) и в 4 переводах с греческого.
Следует обратить внимание на то, что в разных вариантах басни фигурируют ворон (ворона) и лис (лисица). У самого Эзопа хитрая лиса обманывает мудрого ворона. Позднее у Лафонтена появляются ворон и лис. Можно предположить, что его выбор связан с тем, что во французском языке слово renard лис(а) мужского рода, и он (лис), как настоящий француз, по-видимому, не мог обидеть «даму». Поэтому из двух вариантов corbeau (мужской род) и corneille (женский род) Лафонтен выбирает жертвой первого. Суть различий в использовании данных персонажей заключается в первую очередь в том, что ворон, в отличие от вороны, считается разумным существом, поскольку он быстро учится понимать человека и может легко подчиняться его приказам. В Европе существовало поверье, что в ворона вселяются души убийц. С другой стороны, английская легенда повествует о том, что прославленный король Артур после смерти превратился в бессмертного ворона. На британских островах ворона считали знаком удачи. Если он садился на крышу дома, это означало, что он принесет благополучие. В русских народных сказках ворон приносит Ивану-Царевичу мертвую и живую воду, что, несомненно, указывает на его связь с загробным миром [195. С. 101-103]. Во многих культурах он считается вещей птицей, так как по народным суевериям своим карканьем он предвещает что-нибудь дурное.
В современном русском языке «вороной» могут назвать человека невнимательного, нерасторопного (синонимами выступают растяпа, разиня). Так же существуют слова и выражения, связанные с образом вороны, например: считать (ловить) ворон, проворонить [193. С. 92]. То же самое во французском языке corneille (ворона): Ъауег aux corneilles зевать по сторонам, ротозейничать [185. С. 196] (относительно ворона corbeau подобных выражений нет). В английском языке ворон {raven) и ворона {crow) даже не являются однокоренными словами. Можно, таким образом, заключить, что представление о данной птице в перечисленных культурах во многом совпадает. Несмотря на то, что перечисленные характеристики не распространяются на ворона, который противопоставлен вороне по уровню умственного развития, он также является персонажем многих поздних басенных интерпретаций, и его, как и ворону, баснописцы упрекают в «басенной» глупости. Здесь имеется в виду, что хотя ворон(а) совсем не глупая по природе птица, она выступает антагонистом лисе, поэтому в басне обнаруживается ее глупость. Дело в том, что лис (лиса) является символом хитрости во всех рассматриваемых культурах. Это отражается и в коннотациях данной лексемы, в частности, в русском языке лиса перен. лукавый, хитрый человек, проныра, корыстный льстец [193. С. 320]. Французское соответствие renard имеет те же переносные заначения лиса, хитрец; кроме этого существует производный глагол renarder хитрить, лукавить [185. С. 729]. Это же относится и к английскому языку, где fox лиса, хитрец, to fox действовать ловко, хитрить, обманывать [190. С. 289]. Приведенные значения подтверждают закрепленность этого признака в образе данного животного в языковом сознании представителей сопоставляемых лингвокультур.
Возвращаясь к вороне (ворону), следует указать, что это - птица больших пространств, хотя ее проживание всегда локально: конкретное место и дерево. До существования интерпретаций Сумарокова и Крылова, казалось несущественным, на дерево какой породы уселся (-лась) ворон(а) со своей добычей. У Тредиаковского, например: «...На дерево с тем взлетел, кое полюбилось». В басне же Сумарокова сказано конкретно: «...И на дуб села». У Крылова же встречается указание на типично русский пейзаж: «На ель ворона взгромоздясь...»; возможно, это подсказано тем, что он не хотел, чтобы его неуклюжая разиня-ворона взгромоздилась на дуб - дерево, считающееся самым священным у многих народов. Так же Хвостовым была предпринята неудачная попытка посадить ворону на ореховый куст: «С добычею в губах не медля на кусток ореховый присела...». Необходимо отметить, что практически во всех иллюстрациях, за исключением некоторых русских, ворон(а) все же сидит на дубе.
Интересно обратить внимание на то, что у Эзопа ворон держал в своем клюве мясо, а у Федра, Игнатия Диакона и практически во всех более поздних интерпретациях в ее клюве появляется сыр. Во-первых, это можно объяснить тем, что сам Эзоп не записывал свои басни. В период устного их бытования они не имели твердо установленной формы, каждый рассказывал их на свой лад, как анекдот к случаю. Поэтому иногда изменялись не только детали сюжета, но и сама мораль басни, что видно на примере переводов данной басни Эзопа с греческого, сделанных М.Л. Гаспаровым и И.Е. Алексеевым. Мораль, приведенная у Гаспарова {«Басня уместна против человека неразумного»), коренным образом отличается от морали в переводе Алексеева {«Не верь врагам - проку не выйдет.»). Поэтому было бы неудивительно, если Федр впервые услышал, а позднее перевел и записал на латинском языке басню, в которой ворон похитил с "оконницы" сыр, что происходит в его басне.
