Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Интерактивная природа диалогического дискурса и вербальное обозначение мотивов поведения говорящего в диалоге 13
1.1. Интерактивная природа диалогического дискурса 13
1.2. Семантико-прагматическая организация диалога 28
1.3. Феномен вербального обозначения мотивов поведения в диалоге 50
1.4. Мотивационная референция в контексте смысловой интерпретации высказывания 56
1.5. Функциональная доминанта мотивационной референции 67
Выводы 73
Глава вторая. Структурно-семантические, когнитивные и функциональные свойства вербального обозначения мотивов поведения говорящего в диалоге 75
2.1. Общая характеристика 78
2.2. Структурно-семантические свойства реплики диалога с обозначением мотивов поведения 83
2.3. Субъективная оценка в обозначении мотивов поведения в диалоге 101
2.4. Пресуппозиционная база обозначения мотивов поведения в диалоге 106
2.5. Когнитивный аспект обозначения мотивов поведения в диалоге 112
2.6. Стратегии и тактики диалога с обозначением мотивов поведения 119
2.7. Обозначение мотивов поведения как частный случай знаковой координации деятельностей коммуникантов 133
2.8. Функции обозначения мотивов поведения в диалоге 141
Выводы 147
Заключение 149
Список использованной литературы 157
Список источников языкового материала 164
- Интерактивная природа диалогического дискурса
- Функциональная доминанта мотивационной референции
- Структурно-семантические свойства реплики диалога с обозначением мотивов поведения
- Стратегии и тактики диалога с обозначением мотивов поведения
Введение к работе
Настоящее исследование посвящено лингвопрагматическому анализу явления вербального обозначения мотивов поведения говорящего в диалоге. Обозначения такого рода часто имеют место в диалогах, например:
1) – Really? You don’t know what you’re talking about.
- But I’m curious, and I wouldn’t mind finding out (Cooper M.:71).
(- На самом деле ты не понимаешь, о чем говоришь.
- А я любопытен и не прочь выяснить, что к чему).
2) - I hadn’t really got around to thinking about it.
- Do you suppose you couldn’t get around to thinking about it? (Chandler R.:37).
(- У меня как-то не было времени об этом подумать.
– Полагаешь, ты мог бы найти время подумать?).
3) - Do you think you’ll make me love you by keeping me prisoner?
- I want you to get to know me (Fowles J.: 34).
(- Ты думаешь, если будешь держать меня в неволе, я полюблю тебя?
- Я хочу, чтобы ты лучше меня узнала).
Таким образом, исследованию подлежат высказывания диалога, областью референции которых являются мотивы поведения говорящего как одного из участников диалога.
Формальным признаком высказывания такого типа является наличие в его составе словесных единиц, обозначающих мотивы поведения говорящего.
Но особенности таких высказываний не сводятся к только формальным показателям. Мы предполагаем, что такого рода высказывания играют в диалогах заметную роль, прежде всего в регулировании взаимоотношений между партнерами как участниками вербальной интеракции, в организации самой вербальной диалогической интеракции как системы.
Высказывания диалогического дискурса, содержащие обозначение мотивов поведения говорящего, как нам представляется, выступают, наряду с другими средствами, в качестве инструмента социально важнейшего процесса предложения программ действий, согласования фоновых ожиданий и взаимного уточнения значений, позволяющих участникам взаимодействий побуждать партнера к интерактивно необходимым действиям, а также представлять свое поведение и свои высказывания как приемлемые и разумные.
Несмотря на высокую степень встречаемости такого рода высказываний, остается непроясненной их роль в диалоге, мотивы их употребления, степень обязательности или вариативности таких образований в различных диалогических ситуациях. Мы полагаем, что ответы на эти вопросы можно найти, рассматривая диалог как коммуникативный процесс взаимной регуляции речевой деятельности его участников. При этом возникает реальная возможность установить целый класс мотиваций употребления языковых средств как частных манифестаций одной общей функции языкового употребления – оказания речевого воздействия на партнера, управления его жизнедеятельностью в интересах жизнедеятельности говорящего.
Рабочая гипотеза исследования. Исходя из допущения об интерактивной природе диалога, мы предполагаем, что диалогические высказывания с обозначением мотивов поведения говорящего являются интерактивно значимыми элементами диалога, что их значение, структура и другие свойства обеспечивают выполнение ими определенных функций по управлению деятельностью партнера в интересах говорящего и оптимальной организации вербальной интеракции
По-видимому, мотивом употребления высказывания рассматриваемого типа является не просто констатация действительного или виртуального мотива поведения говорящего, но, путем предъявления вербального обозначения мотивов, побудить партнера к определенному действию, а также побудить его к тому, чтобы принять определенное представление о действиях и личности говорящего, осознать их соответствие определенным нормам и правилам.
В диалоге как речевом взаимодействии людей высказывание рассматриваемого типа, выступая в качестве средства знакового программирования действий партнера, может выполнять ряд частных функций, таких, как функцию представления ситуации для согласования действий, функцию нормативной самопрезентации, представления своего поведения как нормативного, психологической подготовки партнера к последующему действию, психологической агрессии и психологической защиты от агрессии партнера или вербального средства коррекции поведения партнера. Оно может содержать одобрение или осуждение ценностей (мотивов), присваиваемых партнеру, с целью психологического поощрения или противодействия давлению. Такое высказывание может означать предложение принять определенную стратегию, отказ от продолжения определенной стратегии в диалоге для упреждения вероятного дальнейшего и неблагоприятного для говорящего развития событий и т.п.
Актуальность темы исследования состоит в том, что изучение лингвопрагматических закономерностей обозначения мотивов поведения говорящего в диалоге отвечает интересам развития теоретических концепций современного языкознания относительно тенденций употребления языковых средств в речевой деятельности субъекта как участника диалогического взаимодействия.
Объектом исследования является диалогическая речь на английском и русском языках.
Предметом исследования являются лингвопрагматические закономерности употребления высказываний с обозначением мотивов поведения говорящего в диалогической речи на английском и русском языках.
Цель и задачи исследования. Цель данного исследования состоит в выявлении лингвопрагматической обусловленности употребления языковых средств, используемых говорящим для построения диалогических высказываний с обозначением мотивов поведения говорящего, и в установлении функций, возлагаемых в коммуникации на эти средства. В соответствии с целью исследования в диссертации ставятся следующие задачи:
систематизировать разработанные в языкознании научные взгляды на интерактивную природу диалога для формирования теоретического основания для анализа ситуаций обозначения мотивов поведения говорящего в диалоге;
исследовать ситуации обозначения мотивов поведения говорящего в диалоге как частный случай языковой номинации в плане выявления его семантико-прагматической мотивации;
исследовать разнообразные ситуации употребления высказываний с обозначением мотивов поведения говорящего с целью изучения лингвопрагматически значимых свойств высказываний данного дискурсивного типа;
выявить основные виды функций высказываний с обозначением мотивов поведения говорящего в диалогическом дискурсе;
- выявить особенности реализации коммуникативных стратегий и тактик способом обозначения мотивов поведения говорящего в диалоге.
Научная новизна настоящей работы заключается в следующем:
1. Впервые выявляется и получает описание особый тип диалогического дискурса, дискурс, референциально соотносящийся с мотивами поведения говорящего в диалоге. Впервые выявляется и получает описание коммуникативный механизм речевого воздействия и лингвопрагматической регуляции диалога способом вербального обозначения мотивов поведения говорящего.
2. Впервые получают систематическое описание семантические особенности высказываний диалогического дискурса с обозначением мотивов поведения говорящего на материале английского и русского языков.
3. Впервые выявляются основные типы функций высказываний диалогического дискурса с обозначением мотивов поведения говорящего в организации диалога как вербальной интеракции.
4. Впервые устанавливается зависимость между типом функции и типом структурно-семантической организации диалогического дискурса с обозначением мотивов поведения говорящего.
5. Впервые обосновывается идея зависимости семантической организации высказываний от интеракциональных мотивов в процессе номинации особого рода, а именно номинации мотивов поведения говорящего в диалоге.
На защиту выносятся следующие научные положения:
-
Высказывания с обозначением мотивов поведения говорящего в диалоге образуют особую разновидность дискурса. Феномен вербального обозначения мотивов поведения говорящего следует рассматривать в качестве функционально значимого компонента построения диалога.
-
Высказывания с обозначением мотивов поведения говорящего имеют не просто номинативную природу, а имеют природу прагматическую и значимую с точки зрения организации деятельностной интеракции в диалоге. Иными словами, мотивы поведения говорящего, входящее в систему диалога, получают наименования и входят в систему семантики диалога не потому, что они каким-то отвлеченным от речевой деятельности способом отражаются как объективная реальность, а потому, что их вполне определенная номинация интерактивно необходима для организации диалога как оптимального координационного взаимодействия.
-
Высказывания диалогического дискурса с обозначением мотивов поведения говорящего являются средством такого логического и эмоционально-оценочного влияния на партнера по диалогу, которое направлено на достижение коммуникативных и внекоммуникативных целей диалога как системы координационной интеракции деятельностей его участников.
-
Структурная организация высказываний диалогического дискурса с обозначением мотивов поведения говорящего разнообразна – от однословной номинации до предложения разных типов и даже ряда предложений. Разнообразие типов высказываний данной разновидности обеспечивает многообразие функций, выполняемых данным коммуникативным образованием в целесообразном формировании диалога как деятельностной интеракции.
-
Высказывания с обозначением мотивов поведения говорящего выступают как регулятивное звено диалога, позволяющее в ходе формирования диалога как вербальной интеракции:
- предлагать знаковую программу управления поведением партнера; детерминацию речевого поведения партнера; детерминацию неречевого поведения партнера; детерминацию мыслительной активности партнера; смешанные формы детерминации;
- предлагать партнеру ситуацию, в которой могут быть результативно согласованы действия партнеров (знаковое формирование моделей ситуации в целях координации действий), осуществлять другие функции по управлению поведением партнера по диалогическому взаимодействию.
6. Лингвопрагматическое исследование феномена вербального обозначения мотивов поведения говорящего подтверждает продуктивность научных концепций речевой коммуникации как знаковой координации деятельностей ее участников и текста как необходимого центрального звена акта речевой коммуникации, представляющего собой сопряженную знаковую модель-программу коммуникативных деятельностей говорящего и адресата .
Теоретическая значимость научных результатов исследования состоит в продуктивном развитии, которое получают в данной диссертации перспективные научные представления о речевом процессе как системе взаимной координации деятельностей его участников. Материалы исследования и полученные научные выводы существенным образом уточняют научное представление о диалоге как форме употребления языка, в которой осуществляется социовербальная регуляция деятельностей ее участников, а также о коммуникативных мотивах употребления языковых средств для обозначения мотивов поведения говорящего, о семантических, функциональных и структурных свойствах такого рода средств.
Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что полученные результаты могут использоваться в курсах коммуникативной лингвистики, теории речевой коммуникации, лингвистической семантики, психолингвистики, лингвистической прагматики, в практике развития навыков диалогической речи в рамках курсов иностранных языков, в частности при формировании навыков интерактивно значимой номинации мотивов поведения говорящего как средства целесообразного формирования диалогической интеракции.
Материалом настоящего исследования послужили диалоги, взятые из произведений художественной литературы, видео- и кинофильмов на русском и английском языках, а также собственные наблюдения автора за диалогической речью окружающих.
Методологическую и теоретическую основу диссертации составили труды российских и зарубежных ученых, посвященные описанию речевой деятельности как важнейшей стороны языка, анализу речевой коммуникации как социовербального взаимодействия людей. Методы исследования определены его целью и задачами, а также объективной спецификой изучаемого предмета и включают моделирование речепсихических процессов как основной метод с опорой на психолингвистическую методологию, разработанную в отечественной теории речевой деятельности Л.С.Выготским, Л.В.Щербой, А.Н.Леонтьевым, А.А.Леонтьевым, А.Р.Лурией, Е.Ф.Тарасовым и их последователями, метод интроспекции и интерпретации текста, метод структурно-функционального анализа дискурса, метод контекстно-ситуативного анализа высказываний, элементы стилистического анализа.
Апробация работы осуществлена в научных статьях, в виде научных докладов на заседаниях лаборатории психолингвистики и теории языка, на научных конференциях в Московском государственном областном университете, в других вузах, на международном социальном конгрессе.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, списка использованной литературы и списка источников языкового материала. Объем основного текста диссертации – 150 стр.
Интерактивная природа диалогического дискурса
Понятие дискурса восходит, главным образом, к работам выдающегося французского лингвиста Эмиля Бенвениста, рассматривавшего употребление языка как дискурс, «всеобъемлющий и постоянный механизм» манифестации высказывания, в котором язык употребляется в качестве орудия (Бенвенист Э. 1974: 312). К заключительному десятилетию XX века сложилось понимание дискурса как «связной последовательности предложений или речевых актов» но в дальнейшем он стал рассматриваться как «сложное коммуникативное явление, включающее, кроме текста, еще и экстралингвистические факторы - знания о мире, мнения, установки, цели адресата, необходимые для понимания текста, т.е. дискурс осознается как «сложная система» (Караулов Ю.Н., Петров В.В.1989: 8).
В современных лингвистических концепциях дискурс уже «не ограничивается рамками конкретного языкового высказывания, т.е. рамками текста или самого диалога» (Ван Дейк 1989:122), не понимается только как «связный текст», «последовательность предложений» (ЛЭС 1990:136). Исследователями осознается связь дискурса с событием, с жизнью - Н.Д.Арутюнова определяет дискурс как «текст, взятый в событийном аспекте», как «речь, погруженную в жизнь» (ЛЭС 1990:136-137). Дискурс понимается как вербализованная речемыслительная деятельность, предстающая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическими, так и экстралингвистическими планами (Красных В.В. 2001: 203).
Таким образом, явление дискурса в лингвистике осмысливается весьма широко. Это осмысление включает в себя и прагматическую составляющую. Указывая на отличия прагматического подхода к единицам языка от семантического, Дж. Лич отмечал, что семантическая репрезентация предложения отлична от его прагматической интерпретации, что принципы прагматики мотивированы целями коммуникации, что прагматические объяснения функциональны и что прагматика имеет дело с межличностными отношениями и текстом (Leech G. 1983: 234—241). Как известно, прагматический аспект языка и общения связан с отношением человека к языковым знакам, с выражением (и обозначением) его установок, оценок, эмоций, интенций при производстве (и восприятии) речевых действий в высказываниях и дискурсах (Формановская И.Н. 2002).
Таким образом, можно полагать, что дискурс - это высказывание, или текст, в его прагматической, гносеологической, психологической, социокультурной обусловленности. Э.Бенвенист определял дискурс (в русском переводе - «речь») как «всякое высказывание, предполагающее говорящего и слушающего и намерение первого определенным образом воздействовать на второго» (Бенвенист Э. 1974: 276). Фактически автор указывает на формы обусловленности дискурса: обусловленность со стороны говорящего («всякое высказывание предполагает говорящего»), обусловленность со стороны слушающего («всякое высказывание предполагает слушающего»), обусловленность со стороны намерения говорящего («всякое высказывание предполагает намерение говорящего»), обусловленность со стороны воздействия («всякое высказывание предполагает намерение определенным образом воздействовать» на слушающего).
Однако, нельзя не заметить, что указанные формы обусловленности дискурса реализуются никак иначе, как через деятельности коммуникантов. Поэтому понятие деятельности необходимо для построения адекватной теоретической модели дискурса. Понятие деятельности, вводимое теорией речевой деятельности в анализ речевой коммуникации, - отмечает Е.Ф.Тарасов - позволяет заменить тощую абстракцию, в форме которой в кибернетических моделях коммуникации или в модели коммуникативного акта фигурируют коммуниканты, на понятие личности в качестве производителя деятельности. Понятие деятельности вводит в модели речевого общения социальную историю коммуниканта: так как личность творит и формирует себя в деятельностях, осуществляемых ею, которые являются показателем ее психических и социальных качеств, детерминирующих речевое поведение. Отображение в модели общения коммуниканта в качестве исполнителя определенной деятельности есть одновременно отображение его как носителя некоторых свойств, предполагаемых у него как у исполнителя деятельности (Тарасов Е.Ф. 1989: 38). Формы обусловленности дискурса, на которые указывал Э.Бенвенист, предполагают их интерпретацию в духе понятия деятельности. В самом деле, что в конкретном, психолингвистическом смысле имеется в виду под обусловленностью всякого высказывания со стороны говорящего? По-видимому, имеется в виду, что само появление высказывания, как и его организация (совокупность свойств) являются продуктом речепсихической активности говорящего, то есть его коммуникативной деятельности. Аналогичным образом утверждение, что всякое высказывание предполагает слушающего, имеет в виду, что само существование высказывания, как и его определенная организация коммуникативно оправданы той речепсихической активностью реципиента, т.е. его коммуникативной деятельностью, для участия в которой производится и формируется высказывание. Подобным же образом утверждение, что всякое высказывание предполагает определенное намерение говорящего по отношению к слушающему, имеет в виду, что само существование высказывания, как и его определенная организация коммуникативно оправданы определенным содержанием речепсихической активности говорящего, т.е. существенной частью его коммуникативной деятельности.
Функциональная доминанта мотивационной референции
Ведущей стороной, или функциональной доминантой, диалога является вербальная реализация побуждений участников диалога, направляемых на партнера и реализуемых никак иначе, как в диалоговых шагах, или репликах, и проявляющаяся, в частности, как мы полагаем, в вербальном обозначении мотивов поведения говорящего.
В семантической организации диалога исследователей диалогической речи в первую очередь всегда интересовал ее тематический план. В частности, М.Я.Блох и С.М.Поляков выделили три группы диалогических единств: 1) сложные диалогические единства, в которых оба коммуниканта активно участвуют в раскрытии темы единства; 2) сложное синтаксическое единство, тема которого развивается в компонентах, принадлежащих лишь одному коммуниканту; 3) квазидиалог, характеризующийся полным несоответствием тематических планов говорящего (См. Блох М.Я., Поляков СМ. 1992: 40-41). В русле данного подхода вербальное обозначение мотивов поведения говорящего может рассматриваться в качестве определенной тематической константы, точнее говоря, одной из тематических констант семантической организации диалога. Однако у данной тематической константы имеется не только структурный план, привлекший внимание исследователей, но и план лингвопрагматический, состоящий в организации (построении) диалога, включая его тематическую семантику, в качестве целостной межличностной интеракции.
Проведенное выше описание вербальных обозначений мотивов поведения говорящего в диалоге позволяет сделать вывод о том, что эти формы обладают общим назначением - осуществлять знаковую координацию деятельностей партнеров по взаимодействию путем знакового управления действиями партнера.
Используя вербальные обозначения мотивов поведения говорящего, коммуникант исходит из некоторых допущений (знаний) относительно личности и деятельности партнера (он знает, что партнер поймет его речь; он знает, что партнер способен принять ссылку на мотивы поведения как существенный фактор организации интеракции; он полагает, что партнер, вероятно, согласится с данным аргументом). Используя вербальное обозначение мотивов поведения говорящего, коммуникант предпринимает попытку побуждения реципиента к определенному внутреннему действию понимания предлагаемого мотива поведения говорящего, определяемой этим мотивом и внешнему действию — реализации определенной линии поведения. Таким образом, есть основания рассматривать диалогический дискурс как высказывания, или текст, в их прагматической, гносеологической, психологической, социокультурной обусловленности. Такое истолкование природы диалогического дискурса представляет собой одно из возможных частных прочтений общей формулы, согласно которой текст - это сопряженная знаковая модель коммуникативных деятельностей отправителя и адресата сообщения (Сидоров Е. В. 2007:151). Вербализация мотивов поведения говорящего в диалогическом высказывании представляет собой, в интерактивно-прагматическом плане, частный случай сопряженного знакового моделирования коммуникативных деятельностей отправителя и адресата (предполагаемого реципиента) сообщения.
В самом деле, прагматическая, социокультурная, психологическая и гносеологическая обусловленность диалогического дискурса выступают в качестве частных форм общей совокупной определенности диалогического дискурса (текста) со стороны коммуникативных деятельностей адресата и отправителя сообщения, в рамках которых только и возможна обусловленность высказывания указанными факторами.
Действительно, представляются мало вероятными формы, в которых на диалогический текст (дискурс) может быть оказано определяющее влияние со стороны прагматических, психологических, гносеологических, социокультурных и других однопорядковых факторов вне коммуникативных деятельностей участников акта общения с текстом (дискурсом), в обход деятельности или каким-то еще другим путем. В этом отношении показательно определяющее влияние на диалогический текст (дискурс) такого прагматического фактора, как правила обозначения мотивов поведения говорящего, которыми руководствуются коммуниканты. Эти правила, бесспорно, определяют природу дискурса, поскольку последний выстраивается на знании, понимании, соблюдении или не соблюдении данных правил.
Однако сами эти правила влияют на построение реального дискурса лишь в той мере, в какой они представлены в коммуникативных деятельностях участников общения (в частности, в форме психического образа соотнесенных позиций говорящего) и реализованы ими. Речь погружена в жизнь через коммуникативные деятельности общающихся личностей.
Констатируется, что смысловое построение дискурса образуется на базе пропозиционального содержания высказываний и прирастает с помощью имплицитных составляющих — пресуппозиций и импликаций. Однако основное содержание, ради которого строится вербальное взаимодействие, образуют интенциональные значения, модальные и эмоциональные смыслы, и все это опирается на социальные смыслы статусных, ролевых отношений и психологических состояний говорящего, соотнесенных с рядом факторов, среди которых значимое место занимают мотивы поведения говорящего.
В данном контексте делается вывод, что диалогический дискурс (текст) обладает многомерным смысловым содержанием, обнаруживаемым при коммуникативно-прагматическом анализе. Кроме пропозиционального значения высказываний в высказываниях диалогического дискурса содержится объемный коммуникативный смысл, состоящий из интенциональной, модальной, эмоциональной, социальной информации (включая информацию о мотивах поведения говорящего, вербализуемую в диалоге), интерпретируемой партнером. Данные информативные пласты разнородны, организованы разными языковыми средствами, однако их совокупность образует тот смысловой объем, которым обмениваются коммуниканты для согласования своей речевой и практической деятельности (См. Формановская Н. И. 2002: 166). В основе лингвопрагматического анализа тематически маркированного дискурса (в частности высказываний, содержащих обозначение мотивов поведения говорящего) лежит ряд теоретических представлений о факторах, определяющих строение диалогического дискурса. Весьма важным среди них является допущение, что индивиды, участвующие в коммуникации, располагают общим имплицитным знанием о коммуникативных действиях и состояниях, включая позиции, об образах мотивов поведения говорящего и об их вербальном обозначении.
Не все переживаемые говорящим мотивы, оценки, позиции и образы подлежат вербальному обозначению, а лишь те из них, которые прагматически функциональны. Не все возможные образы мотивов поведения говорящего подлежат обязательной вербализации, а только те из них, которые релевантны для знаковой координации деятельностей участников диалога. Например, в следующем примере релевантны мотивы повторения рассказа:
I shall not try to emphasize the point. I speak of that only that you may understand why I have been impelled to try to tell the simple story again (Anderson Sh.: 292). - (Я не буду стараться усилить впечатление. Я говорю только для того, чтобы вы могли понять, что меня вынуждает вновь рассказывать эту незатейливую историю).
Структурно-семантические свойства реплики диалога с обозначением мотивов поведения
Однако, семантика вербального обозначения поведенческой мотивации не всегда имеет констатирующий характер, как бы фиксирующий сложившуюся референциальную ситуацию, но может иметь значение выводного знания или вводить логическую операцию выводного знания.
Семантика дискурса вербального обозначения поведенческой мотивации нередко отличается многоплановостью. Содержание выводного знания и семантическая многоплановость придают высказыванию с вербальным обозначением мотивации логическую композиционность и объем, что может быть условием его прагматической эффективности в психологическом воздействии на собеседника в рамках координации деятельностей говорящего, имеющей место в диалоге.
Заслуживает интереса рассмотрение референции высказывания с вербальным обозначением поведенческой мотивации в узко прагматическом аспекте — в терминах оксфордской теории речевых актов. Широко распространено мнение, согласно которому лингвопрагматика практически отождествляется с теорией речевых актов Г.П.Грайса, Дж.Серля, А.Остина (Левицкий Ю.А. 2003; Сусов И.П. 2007). В составе прагматического, или иллокутивного, компонента семантики предложения-высказывания выделяют: 1. цель речевого акта; 2. психологическое состояние говорящего (ментальное, волевое, эмоциональное); 3. соотношение социальных статусов говорящего и слушающего; 4. связь высказывания с интересами говорящего; связь высказывания с остальной частью дискурса; 5. связь высказывания с деятельностью в рамках определенных социальных институтов (таких, например, как парламент, суд, церковь); 6. стиль осуществления речевого акта. Данные типы прагматической информации имеют в поверхностной структуре предложения свои показатели, которые можно назвать иллокутивными показателями, или индикаторами иллокутивности. Наличие в предложении таких индикаторов определяет его иллокутивное предназначение или иллокутивный потенциал (Кобозева И.М. 2000: 263). С точки зрения цели речевого акта высказывания дискурса с вербальным обозначением поведенческой мотивации характеризуются направленностью на регулирование поведения (речевого и неречевого) говорящего в диалоге, что позволяет строить диалог как конструктивную межперсональную вербальную интеракцию. В таких высказываниях содержится семантика мотивационности, и цель действий говорящего, как правило, вербально не эксплицируется. Например, (1)- Кажется, волнуетесь, Иван Андреевич? - Есть немного. Чертовски заманчивая цель! (Афанасьев В.:6) (2) - Just do as I say. - You re the boss (Grisham J.:75). (- Делай, как я говорю. - Ладно, ты у нас главный). Высказывания с вербальным обозначением поведенческой мотивации, как правило, выражают положительную оценку собственного поведения. В такого рода высказываниях осуществляется привязка того, что мыслится говорящим, с вводимым или предполагаемым (имплицитно допускаемым) фреймом поведения, в рамках которого осуществляется общение, в связи с тем, что партнер может неоднозначно оценить действие - речевое и неречевое — говорящего, что чревато сбоем в организации межперсональной вербальной интеракции. Такого рода высказывания используются с намерением побудить партнера к осознанию правильности, обоснованности поведения говорящего, к приятию его личности и, следовательно, для создания психологических предпосылок, чтобы перейти к уже приемлемой для партнера форме действий говорящего. С этой целью используются высказывания со значением мотивационного, логического или этического обоснования действия. Средствами высказывания с вербальным обозначением свойства поведенческой мотивации может осуществляться обоснование собственного поведения ссылкой на его соответствие правилу: (2)- Кажется, волнуетесь, Иван Андреевич? - Есть немного. Чертовски заманчивая цель! (Афанасьев В.:6) В данном случае обознается такое свойство мотивов поведения говорящего, как эмоциональное состояние одного из участников диалога, ссылка же на определенное обстоятельство (Чертовски заманчивая цель!) служит оправданием указанного свойства мотивации в связи с правилом, согласно которому существуют обстоятельства, оправдывающие эмоциональное состояние. Средствами высказывания с вербальным обозначением свойства мотивации может осуществляться психологически мотивируемое введение последующего высказывания, регулирующего поведение партнера по диалогу, как это имеет место в выше приведенном примере («Чертовски заманчивая цель!»). Во всех указанных случаях, при всем разнообразии лексико-семантического состава высказываний, их объединяет одна цель — использоваться в качестве средства конструктивной организации диалога путем введения в когнитивный мир реципиента семантической конструкции с вербальным обозначением мотивов поведения говорящего. С точки зрения психологического состояния говорящего (ментального, волевого, эмоционального) семантика дискурса с вербальным обозначением мотивов поведения говорящего характеризуется: а) волевой направленностью на формирование вербальной межличностной интеракции в диалоге путем управления поведением партнера; б) наличием субъективной модальности, оценочности (положительной или отрицательной). По поводу субъективной оценочности в диалогической семантике отмечается, что реплика диалога может эксплицитно выражать субъективную модальность предположения (кажется), что также представляется возможным отнести к коммуникативной модусной информации, поскольку это связано с говорящим, с его отношением к сообщаемому «положению дел».
Стратегии и тактики диалога с обозначением мотивов поведения
В современных исследованиях диалогический дискурс рассматривается в качестве многостороннего вербального образования, обладающего целостной стратегией, реализуемой через тактики. Под семантикой диалогического дискурса, соотносимой со стратегией и тактиками, понимается совокупность представлений, возникающих в психической деятельности участников социовербального взаимодействия в связи с производством и восприятием высказываний диалога. При этом значение термина «представление» в данном случае трактуется достаточно широко, как психические образования самой разной природы, как рациональной, так и чувственной, как орудие и продукт вербальной стратегии и вербальной тактики.
Любой коммуникативный эпизод как макродиалог может быть рассмотрен как с точки зрения сочленения интенциональных смыслов в микродиалогах — диалогических единствах, иллокутивных вынуждений и самовынуждений, формирующих минимальные диалогические единицы, так и с точки зрения тех стратегий и тактик, которые используют коммуниканты. В естественной коммуникации, - отмечает О.С.Иссерс, -трудно представить ситуацию, когда поставленную цель можно достичь с помощью одного-единственного обращения к партнеру. Это скорее исключение, чем правило. Речевое поведение вариативно - в том смысле, что решение коммуникативной задачи допускает несколько способов (ходов). Участники диалога корректируют свои действия в зависимости от сложившейся мотивации, оставаясь в рамках единой сверхзадачи. Сверхзадача и коммуникативные ходы соотносятся с понятиями стратегии и тактики (См. Иссерс О.С. 2002:52).
Стратегия состоит в общем принципе использования языковых средств в данном дискурсе, направленном на достижение общей цели. Стратегия может быть направлена на убеждение партнера совершить или не совершать что-либо, на завоевание собственного авторитета, на изменение мировоззрения адресата, на вступление в сотрудничество, на глобальное согласие или отказ и т.п.
Тактикой считается совокупность коммуникативных приемов, выбор и последовательность коммуникативных форм на определенном этапе общения, например, привлечение внимания и поддержание контакта, убеждение и переубеждение, нажим и ослабление нажима, провоцирование, манипулирование, приведение в определенное эмоциональное состояние и т. д. Тактики в ходе беседы меняются, они подвижны, мобильны. Чем более говорящий владеет коммуникативной и прагматической компетенцией, тем более многообразны и подвижны его тактики. Тактикой ухода от ответа может быть встречный (неискренний) вопрос (См. Формановская Н.И. 2002; см. также Иссерс О.С. 2002; Борисова Н.А. 2005). Получили описание ряд стратегий в конфликтной мотивации: инвективная стратегия (инвектива, ругань), куртуазная стратегия (апелляция к этикетным формам социального взаимодействия), рационально-эвристическая стратегия (опора на рассудочность, здравомыслие, нередко смех) речевого поведения (См. Горелов И.Н., Седов К.Ф. 2001:151). Известно, что к основным стратегиям межличностного взаимодействия относят стратегии доминирования, манипуляции, соперничества, партнерства, содружества (См. Казаринова Н.В. 2000: 54).
Тактико-стратегическая семантика диалогического дискурса представляет собой явление неоднородное по своей референциальной отнесенности, подразделяющееся на различные области значений (область обозначения референтной мотивации, область обозначения партнера, область обозначения самой коммуникации, область обозначения мыслительной активности говорящего и др.). Предметом нашего интереса является область обозначения мотивов поведения говорящего как одна из составных частей, а также как один из способов знакового воплощения стратегий и тактик диалогического дискурса.
Применительно к проблеме речевых стратегий и тактик рабочая гипотеза исследования состоит в предположении, что семантика обозначения мотивов поведения говорящего в диалогическом дискурсе обладает содержательной прагматической нагрузкой. В связи с этим распространенные в лингвистической семантике взгляды на природу референции как на процесс либо случайный, не зависимый от мотивов деятельности коммуниканта, либо мотивируемый только познавательными потребностями субъекта, представляются неудовлетворительными. На материале вербальных обозначений свойств мотивов поведения говорящего проводимое исследование указывает на психолингвистически более сложные мотивы дискурсивной референции, на действительные функциональные основания обозначения предметов (явлений, процессов, признаков, психических состояний, позиций) в рамках коммуникативной деятельности.
Прагматическое измерение дискурса по своей природе связано с категорий субъекта. Как замечает Н.В.Иванов, прагматика - это всегда функция субъекта. Прагматика под тем или иным ракурсом выдает значение субъекта, показывает, каким образом обнаруживается его реальность через смысловую функцию содержания. Речь идет о качестве присвоения содержания субъектом. Через смысловое развитие содержания субъект так или иначе показывает себя (См. Иванов Н.В. 2002: 156-157). Присвоение содержания дискурса субъектом находит выражение в сложности информации, циркулирующей в речевой коммуникации, а технология указанного присвоения содержания реализуется в стратегиях и тактиках дискурса.
