Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Прагматическая и когнитивная парадигмы исследования аксиологической активности собеседников в диалогической речи ...
1.1. Оценка как параметр диалогической коммуникации...
1.2. Проблемы изучения оценочной деятельности собеседников в прагматическом аспекте ...
1.3. Проблемы изучения оценочной деятельности собеседников в когнитивном аспекте ...
Выводы по первой главе...
Глава 2. Прагматические и когнитивные аспекты оценочной речевой деятельности говорящей личности в диалоге ...
2.1. Модели реализации оценки объективных ситуаций и событий в унисонном диалогическом общении...
2.1.1. Ретроспективная модель ...
2.1.2. Эксплицитная модель...
2.1.3. Прогнозирующая модель...
2.1.4. Интегративная модель объекта оценки...
2.2. Конструирование гипотетической ситуации как модель оценки в унисонном диалогическом общении...
2.3. Модели реализации оценки неодобрения в диссонансном диалогическом общении ...
2.4. Модели реализации оценки в процессе языковой игры...
2.5. Модели порождения метафорической оценки в процессе концептуальной интеграции...
Выводы по второй главе...
Заключение...
Список использованной литературы...
- Проблемы изучения оценочной деятельности собеседников в прагматическом аспекте
- Проблемы изучения оценочной деятельности собеседников в когнитивном аспекте
- Ретроспективная модель
- Модели реализации оценки неодобрения в диссонансном диалогическом общении
Проблемы изучения оценочной деятельности собеседников в прагматическом аспекте
Согласно Г.-Г. Гадамеру, жизнь человека представляет собой непре-рывный процесс достижения понимания. Воспринимая и интерпретируя по-вседневные ситуации, мы пытаемся выявить их смысл с целью адаптировать-ся в реальной действительности [Гадамер, 1988: 112]. Мыслитель характери-зует достижение понимания как своеобразную игру: подобно ребенку, бро-сающему мяч, субъект, интерпретирующий ситуацию, приспосабливается к ней, «втягивается» в нее. Понимание, в свою очередь, основывается на пред-варительном понимании: ситуация может быть адекватно интерпретирована, если мы обладаем какими-либо предварительными знаниями о ней (т.е. пре-суппозициями). Интерпретируемое в данный момент суждение предполагает учет ра-нее инициированных суждений, оформленных в соответствии с принятой в данной культурной общности языковой традицией. Понимание той или иной ситуации требует выявления ее смысла в свете предшествующего опыта и ожиданий. Однако ожидания от конкретной ситуации и повседнев-ный опыт не всегда совпадают, что становится основой появления нового знания, пересмотра текущей точки зрения, выражение которой невозможно без одновременной оценки ситуации, в том числе и ситуации диалогическо-го общения.
Думается, что оценка представляет собой достаточно «проблемный» предмет исследования для изысканий лингвистического характера в силу двух основных причин. Во-первых, в лингвистике доминирующее положение занимает анализ особенностей концептуализации объективного мира в соз-нании человека как сугубо разумного индивида, неподвластного влиянию со стороны эмоциональной сферы. В связи с этим акт коммуникации (в том числе и на уровне спонтанной диалогической речи) исследуется преимуще-ственно как намеренный, рациональный механизм регулирования межлично-стных отношений. Во-вторых, оценка является априорно психологическим феноменом, характеристикой внутреннего мира говорящего индивида, кото-рая не всегда проявляется внешне, а поэтому с трудом поддается исследова-нию, в том числе в силу своей непредсказуемости и непоследовательности проявления. В лингвистике наблюдается, как правило, раздельное исследование ак-тов денотации и коннотации языкового знака, а сам спонтанный диалогиче-ский процесс рассматривается как исключительно информационный обмен, осуществляемый посредством денотативного компонента языкового знака без должного учета оценочной составляющей [Багдасарова, 2003; Базылев, 1998; Гончарова, 2003; Фридрих, 1990]. Конверсационный анализ ориентиру-ется прежде всего на изучение «коммуникативной поверхности» спонтанного общения, исключает вовлечение в сферу изучения внутренних психологиче-ских процессов, предопределяющих взаимосвязь намерений собеседников, когниций, актуализирующихся в их фоновых знаниях, и оценки, реализуемой в данный момент. Как результат, оценочность не всегда интегрируется в сис-темные теоретические формулировки лингвистического характера. Спонтанно порождаемая диалогическая ситуация априорно является коммуникативной средой явного/косвенного выражения оценочного содер-жания, поскольку собеседники обмениваются личностно ориентированной информацией, выявляют свой уникальный повседневный опыт, находясь в определенном эмоциональном состоянии. Фактические данные, получаемые в процессе обмена диалогическими репликами, в свою очередь, обсуждаются в дальнейшем с другими собеседниками, которые также делают оценочные заключения, сообщают о результатах своих не менее оценочных суждений. Другими словами, диалог выступает действенным механизмом моделирова-ния оценки. Индивид реализует акт оценки, совершенствует свою аксиологи-ческую активность, вступая в эмоциональный диалог с заинтересованной стороной.
Эмоции, проявляемые участниками общения, могут быть описаны как соответствующие утверждения оценивающего характера, предстают эквива-лентом инициации разнообразных утверждений оценивающего характера, т.е. оценки. Мы полагаем, что диалогический процесс предопределяется сле-дующими двумя равноценными факторами:
1) текущими обстоятельствами протекания данного общения;
2) актуализацией оценочного компонента как первоочередным стиму-лом развития общения. Манифестируемое собеседниками оценочное содержание можно рас-сматривать в качестве имманентной части обмена репликами вне зависимо-сти от глобальной темы общения. Определенный пласт оценочного содержа-ния коммуникативных действий собеседников реализуется посредством вер-бального отражения эмоций [Касторнова, 2005].
На уровне спонтанной диалогической речи оценочность представляет собой существенный интерес в силу действия следующих исследовательских перспектив.
Проблемы изучения оценочной деятельности собеседников в когнитивном аспекте
Через метафору домен-источник отображается в домене-цели. Через взаимодействие происходят параллельные изменения в этих доменах. Дости-гается лучшее понимание домена-цели с опорой на домен-источник. Подобная теоретическая позиция привела к поискам третьего про-странства, которое задействуется в процессе реализации метафоры. В связи с этим действенной стала признаваться теория концептуальной интеграции, разработанная Ж. Фоконье и М. Тернером. Согласно этой теории разнообра-зие когнитивных феноменов, имеющих непосредственное отношение к по-ниманию и обоснованию метафоры, включает концептуальную интеграцию информации, принадлежащей определенным доменам, которые обозначают-ся как ментальные пространства [Fauconnier, 1998; 2002]. Интеграция может быть представлена сетью взаимодействующих друг с другом ментальных пространств (более подробно см.: [Fauconnier, 2002: 46]).
Таким образом, модель двух пространств была замещена моделью, включающей четыре пространства. Вместо доменов вводятся ментальные пространства, которые – по сравнению с первыми – обладают более усложненной структурой. Пространства вводов А и Б, обозначенные на рисунке 2, приблизительно соответствуют доменам, которые представлены на рисунке 1. Концептуальная интеграция в равной степени производится между элементами, которые проецируются обоими пространствами ввода.
Концептуальная интеграция обладает своей собственной «появляю-щейся структурой». Четвертое – родовое – пространство представляет собой схематическую репрезентацию структуры, которая является общей для всех пространств. Обращаясь к метафорическому высказыванию My surgeon is a butcher, можно сказать, что его родовое пространство включает такие эле-менты, как объект высказывания, событие, результат, которые, в свою оче-редь, являются общими для всех четырех пространств. Пространства двух вводов (Surgeon и Butcher), которые проецируют такие элементы, как surgery, butcher s knife и т.д., непосредственно участвуют в процессе интеграции. В рамках интегрируемого пространства мы имеем дело с хирургом, который делает попытку достичь требуемой от него цели теми средствами, которые характерны для мясника. Именно данная уникальная комбинация элементов порождает «появляющуюся структуру» в рамках интеграции, и таким образом актуализируется оценочное представление о некомпетентности специалиста, проводящего хирургические операции.
Вместе с тем в настоящее время выдвигается точка зрения, согласно которой обозначенная выше модель исчерпывающе не объясняет такие слу-чаи, в которых домен-источник «приспосабливается» к домену цели с тем, чтобы оказаться более совместимым с ним. Также указывается, что эта мо-дель не может служить способом объяснения тех импликаций, которые по-рождаются метафорическими наименованиями, изначально не проявляясь в одном из двух доменов. Например, в метафоре My surgeon is a butcher, ис-пользуемой для оценки некомпетентного специалиста, концепт incompetence исходно не обнаруживается ни в одном из доменов (источник: butcher; цель: surgeon), но порождается в процессе реализации самой метафорической но-минации [Coulson, 2001: 166].
Проанализированный нами пример представляет собой случай инте-грации, в рамках которой элементы из разных пространств ввода проеци-руются в один элемент, обнаруживаемый в интегрируемом пространстве. Имеет место фузия между элементами пространств А и Б. Поэтому один элемент в интегрируемом пространстве соответствует двум элементам из вводных пространств А и Б. Как представляется, идея концептуальной интеграции, в которой сосу-ществуют два концепта, оказывается оптимальной для анализа комических (в том числе диалогических) текстов. В частности, С. Кулсон показывает, как классическая шутка Why did the chicken cross the road? – To get to the other side может быть проанализирована в рамках теории концептуальной инте-грации [Coulson, 2002]. Исследователь утверждает, что комический эффект основывается на несовместимости двух фактов: 1) цыплят, как правило, нельзя увидеть на городской улице; 2) цыплята не могут обладать целевыми намерениями. Указанная несовместимость, однако, узаконивается в рамках концепту-альной интеграции (которая, в свою очередь, представляет собой виртуаль-ный мир, конструируемый посредством шутки): цыпленок по своей сути продолжает оставаться цыпленком, но ему оказываются свойственны наме-рения, которые присущи человеку.
Ретроспективная модель
В рамках данного параграфа нашей диссертации рассмотрим такой фе-номен диалогической речи, как конструирование гипотетической ситуации, которое производит в спонтанном общении комический перлокутивный эф-фект. Данное дискурсивное творчество как способ реализации оценки объек-тивной ситуации или события имеет, как правило, импровизационный харак-тер, является сферой действия одного или обоих собеседников. Наши наблюдения свидетельствуют, что указанный способ оценки реа-лизуется по определенной модели, которая включает следующие фазы реали-зации, предопределенные контекстуальным параметром:
1. Инициация гипотетического суждения.
2. Вербальная/невербальная поддержка (признание) данного суждения партнером по диалогическому взаимодействию.
3. Конструирование воображаемого (виртуального) мира инициатором общения.
4. Завершение речевого воздействия на сферу эмоций и воображения собеседника, связанного с инициацией гипотетического суждения с комиче-ским эффектом, актуализация оценки объективной ситуации или события косвенном способом. В рамках диалогической коммуникации структурные и прагматические особенности процесса конструирования гипотетических ситуаций мотиви-руются динамикой данной формы общения, затрагивают сферу воображения собеседников. Исследуя данную сферу, Д. Таннен разграничивает диалогиче-скую и монологическую актуализацию категории воображаемого. Диалоги-ческая актуализация воображаемого служит средством характеристики гово-рящего собеседника, уровня осознанности им обсуждаемой ситуации, само-рефлексии. Монологическая актуализация воображаемого относится к сфере анализа дискурса. В связи с этим категория воображаемого оптимизирует или затрудняет общение участников коммуникации, в зависимости от при-знанного ими стиля взаимодействия [Tannen, 1989: 147]. В рамках исследования, проводимого нами, существенным предстает также рассмотрение категории воображаемого в стилистическом аспекте. В процессе конструирования гипотетических ситуаций собеседники прибегают к игре слов. Исследователи указывают, что в этом случае участники обще-ния, порождая виртуальные образы, «надевают маски», избирают соответст-вующую коммуникативную стратегию [Clark, 2001: 783]. Производящей базой процесса тематического конструирования смы-словых блоков гипотетических ситуаций становится текущая спонтанная диалогическая коммуникация, ситуационный контекст коммуникации. В процессе обсуждения некоторой объективной ситуации (события), которая призвана получить оценку собеседников, наблюдается переход к воображае-мым событиям, последующая интерпретация которых проливает свет на ак-сиологическую составляющую обсуждаемой ситуации, выявляется оценоч-ное отношение собеседников к этой ситуации. Гипотетическая ситуация, интерпретация которой выявляет оценку объективной ситуации, моделируется в последовательности диалогических реплик собеседников в рамках соответствующего коммуникативного собы-тия. Анализируя этнографическую и коммуникативную специфику последо-вательности диалогических реплик, исследователи отмечают, что эта после-довательность позволяет выявить регулярные модели общения в данной со-циокультурной общности, которые представляют определенную ценность для межкультурных изысканий [Savilleroike, 1982: 146–147]. Коммуника-тивные события, выявляемые в фиксированной последовательности диалоги-ческих реплик, как правило, соотносятся с «культурными фреймами», кото-рые включают культурно кодируемую информацию, идентифицирующую «манеру говорения», модель общения, принятую в данной общности [Car-baugh, 1990: 160]. Последовательность диалогических реплик в процессе конструирова-ния гипотетических ситуаций, как мы отметили выше, выявляет определен-ную модель, включающую четыре фазы своей реализации. Проанализируем каждую из этих фаз более подробно. Фаза 1. Инициация гипотетического суждения. Исследования в сфере событийного повествования на уровне диалоги-ческой речи выявляют тот факт, что когда один из собеседников начинает вести подобное повествование, в общении обнаруживается замедление в привычном обмене репликами между участниками коммуникации [Levinson, 1983: 331]. Это обусловливается тем, что для повествователя требуется больше диалогического пространства с целью изложить обсуждаемые собы-тия. Диалогическое конструирование гипотетической ситуации предполагает обозначенную выше особенность. Ср.:
(19) “– But imagine what you could do with one… – What? – I mean you could walk away from this office with the birth certificate of a classmate of yours who is deceased… And you would know their real intentions…” (CNDH). В инициирующей реплике собеседник задействует императивное вы-сказывание but imagine… с целью конструирования гипотетической ситуации относительно того, что партнер по общению может сделать с украденной кредитной картой. Директивный речевой акт в инициирующей реплике реа-лизует иллокуцию просьбы вообразить разворачиваемую гипотетическую ситуацию и адекватно оценить сложившуюся объективную ситуацию с тем, чтобы воспользоваться ею для собственных нужд.
В примере (20) инициирующая реплика также включает компонент imagine. Однако просьба воспринять гипотетическую ситуацию реализуется в форме вопроса, который предполагает более мягкое воздействие на сферу воображения собеседника.
Модели реализации оценки неодобрения в диссонансном диалогическом общении
В рамках диалогического общения метафора в отдельных случаях обеспечивает альтернативное наименование домену цели (в частности, в примере (53) метафора fluttering «работает» на абстрактный концепт eros). Как представляется, можно обнаружить пределы «становления» оценочной метафоры в общении до того, как она производит юмористический эффект. Так, в реплике (6) реагирующий собеседник делает попытку опреде-лить, о каком чувстве говорит инициатор общения. Именно это чувство он определяет как fluttering (т.е. той номинацией, которая уже воспринята уча-стниками общения в предыдущем ходе диалога как метафорическая). Други-ми словами, реагирующий собеседник делает попытку оценить эмоции ини-циатора общения (вводное пространство Б: LOVE) посредством инициации вопросительного высказывания, которое нацелено на прояснение структуры концептуальной интеграции. Инициатор общения, в свою очередь, делает выбор в пользу метафорической сферы (т.е. пренебрегает связью между дву-мя пространствами ввода). Его последующая реплика принадлежит исключи-тельно пространству ввода А: WING MOVEMENT). Таким образом, реагирующий собеседник обыгрывает буквальное и метафорическое значения, акцентирует внимание оппонента по общению на данном пространстве ввода, как бы напоминая, что номинация fluttering представляет собой метафору (основанную на концептуальной интеграции), и тем самым провоцирует комический эффект в диалогическом общении.
Процесс осознания границ между пространствами ввода, которые способст-вуют концептуальной интеграции, аналогичен исходному процессу, который имеет место в примере (52). Разница между этими процессами заключается в том, что в примере (53) диалогический текст не является двузначным в метафорическом смысле: номинация moth имеет отношение к одному из вводных пространств (а не к концептуальной интеграции этих пространств в целом), что и становится ос-новой привлечения внимания собеседников к этой номинации. Примеры, представленные выше, иллюстрируют случаи намеренной деавтоматизации в процессе восприятия оценочной метафоры, которая реа-лизует комический смысл. В рамках спонтанного диалогического общения, однако, подобное значение может также инициироваться и посредством не-намеренной деавтоматизации. Это, в частности, имеет место, когда конвен-циональная (или конвенциализируемая в рамках данного диалогического общения) метафора обнаруживается в таком контексте, который осознается собеседниками именно как метафорический. В таком контексте наблюдается: ситуативная близость буквального и метафорического значения; концентра-ция нескольких метафор. Приведем пример:
He laughed at my lack of faith. (5) “We ll hurt!”» (MCHH). В инициирующей диалог реплике обнаруживается сочетание двух кон-венциональных оценочных метафор: touch в значении to deal with и thorny is-sue – difficult, controversial. Данный факт ведет к деавтоматизации обеих ме-тафор. В результате реагирующий собеседник предотвращает саму возмож-ность создания цельного образа предшествующей реплики, мотивирует та-кую ситуацию, в которой колючие объекты предполагают, что к ним необхо-димо притрагиваться. Реагирующая реплика (2) содержит интеграцию двух вводных пространств. Эта реакция адекватно воспринимается лишь в том случае, если в сознании собеседников активируются исходные вводные про-странства, которые непосредственно задействуются в процессе интеграции (а именно PROXIMITY и HARD EDGED). Оба пространства частично «смешиваются», между ними обнаружива-ется некоторое напряжение: юмористический эффект порождается на грани-це между двумя смешиваемыми пространствами. Впоследствии эти про-странства снова воспринимаются собеседниками целостно (для того чтобы понять, что факты прикосновение и колючие объекты задействуются не в ме-тафорическом, а буквальном смысле). Процесс концептуальной интеграции в порождении комического эф-фекта в примере (54) представлен в виде схемы на рисунке 15.
Таким образом, деавтоматизируются конвенциональные метафоры, ко-торые функционируют в качестве вводных пространств в процессе интегра-ции. После того как была осуществлена концептуальная интеграция, участ-ники диалога имеют возможность творчески задействовать результат инте-грации в целях порождения юмористического эффекта. Неоднозначная фи-нальная реплика (5), предполагающая метафорический смысл, выполняет указанную выше функцию. Буквальное значение реплики согласуется с предшествующей репликой, задействуется в концептуальной интеграции. Метафорическое значение реплики также соотносится с предположением, выдвинутым в реплике (5). Метафорическое значение, актуализируемое в процессе диалогического общения, инициируется вводными пространствами, когда между границами этих пространств обнаруживается некоторое напряжение. Пример (54) свиде-тельствует о том, что комбинирование фузии между пространствами и одно-временное их разграничение порождает комический эффект. В примере (55) проиллюстрируем фузию между двумя вводными про-странствами. При этом концептуальная интеграция пространств порождает комический эффект. В данном случае концептуальной интеграции фузия «расширяет» метафору с целью воссоздать нелепое сходство между двумя вводными пространствами.
