Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Культурно-исторический компонент исследования иронического высказывания 10
1.1. Содержание понятия «ирония» на различных этапах исторического развития 11
1.1.1. Античное представление иронии 11
1.1.2. Ирония в период от начала Нового времени до XX века 16
1.1.3. Современное толкование иронии 19
1.2. Место иронии среди основных видов комического 24
1.2.1. Ирония среди понятий комического и остроумия 24
1.2.2. Соотношение понятий «сатира», «юмор», «ирония» 27
1.3. Условия восприятия и понимания иронии 34
1.3.1. Особенности типа культуры 34
1.3.2. Психологические особенности личности иронизирующего 43
1.3.3. Общие проблемы восприятия и оценки иронического высказывания
Выводы по первой главе 50
ГЛАВА П. Реализация иронической интенции в коммуни кативном пространстве художественного текста 54
2.1. Особенности иронического идиостиля как авторского пространства 55
2.1.1. Типология иронических текстов по тональности (веселый тип, печальный, смешанный) 56
2.1.2. Ироническая тематика 65
2.1.3. Оценочная типология персонажей 75
2.2. Ирония как стилистический прием в текстовом пространстве автора
2.2.1. Лексический уровень 83
2.2.2. Синтаксический уровень 92
2.2.3. Текстовый уровень. Стилистический макроконтекст 100
2.3. Ирония «от персонажа» как стилистический прием 111
2.3.1. Лексический уровень 111
2.3.2. Синтаксический уровень 118
2.3.3. Текстовый уровень. Стилистический макроконтекст 125
2.4. Особенности читательского восприятия иронических высказываний 140
2.4.1. Подготовка стимульного материала 141
2.4.2. Оценка персонажей иронического контекста читателем 149
2.4.3. Характеристика личности воспринимающего иронический контекст 155
Выводы по 2 главе 165
Заключzение 169
Список используемой литературы 175
Список используемых словарей 193
- Соотношение понятий «сатира», «юмор», «ирония»
- Психологические особенности личности иронизирующего
- Текстовый уровень. Стилистический макроконтекст
- Подготовка стимульного материала
Введение к работе
Данное диссертационное исследование посвящено изучению функционирования иронических высказываний в коммуникативном пространстве художественного текста и изучению индивидуальных особенностей их оценочного восприятия читателем. Работа выполнена в рамках теории языка, лингвистики текста, психолингвистики и отражает антропоцентрический характер современного языкознания.
Актуальность данного диссертационного исследования обусловлена интересом к иронии как одному из важных атрибутов речевого поведения. В настоящее время изучению иронии посвящено множество философских, литературоведческих, лингвистических трудов, ирония привлекает внимание специалистов из таких областей знаний, как социология, культурология, политология, психология и др.
Иронию изучают с античных времён, однако до сих пор не существует единой сложившейся системы взглядов на это явление. В результате иронию рассматривают как эстетическую категорию, как вид комического, как один из речевых жанров юмора, как стилистический приём, как троп, как остроту, как вид речевой агрессии и т.д.
Важность исследования восприятия иронии обусловлена тем, что ирония является сильнейшим языковым средством аффективного воздействия на оценки людей и их поведение, так как ирония зачастую формирует эмоциональное отношение коммуникантов к обсуждаемым событиям, лицам или предметам. В связи с индивидуальными особенностями восприятия иронического высказывания спорным остаётся вопрос о пользе или вреде иронии в повседневной речи с точки зрения успешности или несостоятельности речевой коммуникации, которая во многом зависит от этической уместности использования иронии. В последнем случае ирония воспринимается как завуалированная насмешка, которая провоцирует такие негативные чувства, как возмущение, негодование, гнев и др. Однако в некоторых случаях ирония вызывает смех, разряжает обстановку, вызывает симпатии и снисхождение.
Объектом настоящего исследования являются особенности реализации и восприятия авторских иронических интенций в коммуникативном пространстве художественного текста: автор — произведение — читатель. Предметом исследования данной работы являются иронические контексты авторских монологических высказываний и диалогические высказывания персонажей в структуре художественного текста.
Целью настоящего исследования является изучение структурных, лингвокультурологических и психолингвистических аспектов восприятия иронии в коммуникативном пространстве художественного текста.
В соответствии с поставленной целью исследования в работе ставятся следующие задачи:
1) осветить содержание понятия «ирония» на различных этапах исторического развития этого феномена; определить место иронии среди основных видов комического; рассмотреть условия восприятия и понимания иронии (культурно-исторические, индивидуально-психологические и др.); определить виды иронии и способы её реализации в художественном пространстве текста;
5) дифференцировать понятия «ирония от автора» и «ирония от персонажа»; проследить оценочный компонент авторской иронии в характеристике персонажей;
6) выявить индивидуальные различия в восприятии иронии читателем и установить соотношение между его реакцией на ироническое высказывание и особенностями личности реципиента.
Материалом для исследования послужили короткие рассказы американского писателя начала XX века О.Генри в оригинале, а также их переводы, выполненные К.Чуковским, Н.Дехтеревой, Т.Озерской, И.Гуровой, М.Кан, М.Беккер, Н.Дарузес и др. Общий объём исследованного материала составляет 2832 страниц. Всего было проанализировано около 2000 иронических контекстов, содержащихся в репликах персонажей, а также собственно авторская ирония, которая пронизывает всю ткань художественного текста О.Генри.
Методологической базой исследования послужили работы по иронии в области лингвистики (Н.Д. Арутюнова, И.Р. Гальперин, И.А. Зимняя, А.А. Залевская, В.П. Белянин, СИ. Походня, О.П. Ермакова и др.), философии и эстетики (М.М. Бахтин, А.Ф. Лосев, Ю.Б. Борев, Т.Б. Любимова, Ю.Н. Заворыкин и др.), культурологии (А.Г. Козинцев, В.М. Пивоев, П.В.Богачко и др.), психологии (3. Фрейд, А. Адлер, К. Лоренц, А.И. Розов, А.Н. Лук, М.В. Мусийчук).
Методы исследования, используемые в работе, обусловлены её целью, задачами и спецификой материала. Среди них аналитико-синтетический метод, метод контекстуального анализа, метод компонентного анализа, гипотетико-дедуктивный, количественный метод, сравнительно-сопоставительный метод, а также эксперимент, состоящий из лингвистической части работы исследователя с информантами и психологического обследования информантов при помощи 16-PF теста Кеттелла.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что результаты исследования вносят определённый вклад в теорию восприятия, понимания и оценки иронического текста. Полученные данные способствуют дальнейшему изучению соотношения рефлексии и понимания иронии при восприятии. Результаты исследования также могут быть востребованы в изучении рефлективной деятельности реципиента в процессе понимания и интерпретации имплицитно выраженных иронических смыслов текста.
Практическая ценность настоящего исследования заключается в том, что его теоретические положения и практические результаты могут быть использованы при разработке учебных курсов по психолингвистике, стилистике, теории и практике перевода, интерпретации текста. Фактический материал и выводы данной работы могут быть полезны студентам и аспирантам, изучающим проблемы иронии в области общего языкознания, речевой коммуникации, лингвокультурологии, социолингвистики, педагогики, политтехнологий и PR.
Научная новизна работы заключается в том, что:
1) явление иронии рассматривается в культурно-историческом аспекте, который объективирует необходимость научного изучения этого феномена;
2) предложены классификации типов иронии, реализованной в коммуникативном пространстве художественного текста: «ирония от автора» и «ирония от персонажа» (в зависимости от субъекта иронии), «прямая», «косвенная» и «взаимонаправленная» типы иронии (в зависимости от объекта иронии);
3) проведено исследование индивидуальных особенностей восприятия иронии при работе с текстами в незаданных ситуативных условиях;
4) выявлена зависимость оценочного (позитивного или негативного) восприятия иронии от определённых черт личности реципиента.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Ирония - это явление, изменяющееся во времени. Объём этого понятия, форма реализации, направленность, сфера и мотивы употребления трансформируются в ходе исторического развития. Отношение к иронии изменяется в зависимости от конкретной культурно-исторической эпохи.
Ирония может быть выделена в самостоятельную форму комического наряду с юмором и сатирой. Однако, ирония более индивидуальна и интеллектуальна, чем юмор, менее активна и менее социально окрашена, чем сатира. Ирония всегда содержит оценку происходящего и предполагает социальное равенство коммуникантов или более высокий статус говорящего.
Ирония преимущественно явление западного типа культуры, именно в рамках европейской цивилизации она развилась до мировоззренческого принципа, установки сознания, где она находит максимальное воплощение в литературе, в искусстве, в повседневной жизни.
4. Коммуникативное пространство функционирования иронии в художественном тексте включает: иронический идиостиль автора, структуру иронии текстового пространства, особенности и возможности восприятия иронии читателем.
Иронический идиостиль писателя проявляется в тональности повествования, в тематике и сюжетном построении, в оценочной типологии персонажей, которые характеризуют личность автора, его мировоззрение и ценностные ориентации.
Структура текстового пространства включает иронические описания и комментарии автора (авторская ирония), речевую характеристику персонажей (ирония от персонажа). «Авторская ирония» и «ирония от персонажа» имеют схожие способы реализации и общий механизм воплощения. Структура авторской иронии сложнее, авторский диапазон выражаемых чувств и эмоций шире, степень авторского воздействия на читателя сильнее. Ирония от персонажа структурируется более четко, чем ирония от автора, в ней выделяются прямая, косвенная и взаимонаправленная типы иронии.
5. Восприятие и оценка иронии читателем включает все аспекты коммуникативного пространства, предшествующие коммуникативному звену «читатель», то есть «автор — произведение». Что касается собственно характеристики личности воспринимающего, то оценка иронии читателем будет разной в зависимости от основания оценки. С социальной точки зрения ирония скорее осуждаема и воспринимается как агрессивный акт. С индивидуальной точки зрения ирония притягательна и вызывает симпатии к иронизирующему.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования излагались в докладах на заседаниях кафедры общего и романского языкознания Челябинского государственного университета, на заседаниях кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Челябинского гуманитарного института, а также на международной научно-практической конференции «Теория и практика перевода и профессиональной подготовки переводчиков» (ПермГТУ, Пермь, 2005), международной конференции «Языковые механизмы комизма» (Москва, Институт языкознания РАН, 2005), международной научной конференции «Фразеологические чтения - 2006» (КГУ, Курган, 2006), международной научной конференции «Язык и культура» (ЧТИ, Челябинск, 2006), всероссийской научно-практической конференции «Постижение субъективного» (ЧелГУ, Челябинск, 2005), региональной конференции «Актуальные проблемы русского языка» (ЧГПУ, Челябинск, 2005), межвузовской научно-методической конференции (ЧТИ, Челябинск, 2005), межвузовской научно-практической конференции «Актуальные проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации» (УГАТУ, Уфа, 2005). По теме диссертации опубликовано 11 статей.
Объём и структура исследования определяется её целями и задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы, списка литературных источников, списка использованных словарей и приложений. Общий объём диссертационного исследования составляет 194 страницы печатного текста.
Соотношение понятий «сатира», «юмор», «ирония»
Наиболее спорным вопросом среди отечественных исследователей является вопрос о месте иронии в ряду понятий сатиры и юмора, которые выделяются как две основные формы комического. Юмор характеризуется терпимостью и миролюбием и противопоставляется бескомпромиссной и боевой сатире. Считается, что предметом юмористики должны быть относительно безвредные слабости, а задача юмориста — дружеская критика недостатков. Сатира же открыто развенчивает и осмеивает отрицательные явления.
Советский энциклопедический словарь даёт следующее определение сатиры. «Сатира (лат. satira) — 1) способ проявления комического в искусстве, состоящий в уничтожающем осмеянии явлений, которые представляются автору порочными. Сила сатиры зависит от социальной значимости занимаемой сатириком позиции, от эффективности комических средств (сарказм, ирония, гипербола, гротеск, пародия и т.д.). 2) в др. рим. литературе особый жанр лирики, осмеивающий политический, общественный и литературный нравы. [СЭС 1990: 118]. То есть сатира здесь - это лишь способ комического, а ирония - комическое средство.
Юмор этот словарь определяет следующим образом: «юмор (англ. humour) — особый вид комического, сочетающий насмешку и сочувствие, внешне комическую трактовку и внутреннюю причастность к тому, что представляется смешным. В отличие от «разрушительного смеха» сатиры и «смеха превосходства» (в т.ч. иронии), в юморе под маской смешного таится серьёзное отношение к предмету смеха и даже оправдание «чудака», что обеспечивает юмору более целостное отображение существа явления» [СЭС 1990: 1589].
Определяя место иронии, Г.Н. Поспелов утверждает, что она относится к области сатиры: «в основе юмора лежит комическое отношение к жизни, а в основе сатиры - ироническое отношение к жизни» [Поспелов 1976: 187].
По-иному трактует суть различия между сатирой и юмором Ю.Б.Борев: «юмор — это особая эмоциональная критика, утверждающая свой объект, а сатира — это критика, отрицающая свой объект» [Борев 1977: 98]. Он считает, что «эмоционально-критическое и комедийно-эстетическое отношение к действительности лежит в основе и юмора и сатиры, а ирония, как вторичная форма эстетического отношения, существует как на сатирической, так и на юмористической основе» [там же]. Однако не все исследователи рассматривают сатиру как самостоятельную форму комического. Т.Липпс и Дж.Клейнер выделяют только одну форму комического - юмор, и делят его на три категории: юмор сатирический (агрессивный и гневный), собственно юмор (снисходительный и добродушный), а также юмор иронический.
Некоторые исследователи полагают, что юмор и сатира — это области смежные и частично совпадающие, одни из них считают родовым понятием юмор (Я. Калина, С. Поттер и др.), другие, например, А. Бергсон, считают юмор (так же, как и иронию) одной из форм сатиры [Дземидок 1974: 100].
На современном этапе ведутся споры о том, правомерно ли выделение иронии в качестве самостоятельной формы комического. Так, Дж. Мередит, И. Мюллер, Э. Сурьо, С. Коллинз-Суоби и др. предлагают выделять иронию наряду с сатирой и юмором в качестве формы комического. С. Коллинз-Соуби полагает, что ирония занимает промежуточное положение между юмором и сатирой. С одной стороны, она, как и сатира, выражает неодобрение и критику, обладая интеллектуальным характером и ярко выраженной эмоциональной окраской, с другой стороны, ирония атакует не зло и несправедливость, вызывая у читателя гнев и решительное осуждение осмеиваемых явлений, а в основном, невежество и глупость. Ирония более холодна и спокойна, более умеренна по тону, зато более интеллектуальна. Она в большей степени старается пробудить самостоятельность мышления, чаще апеллирует к критическому чувству, чем к чувству справедливости, она не бичует со всей страстностью зло, она не морализирует.
Таким образом, ирония более индивидуальна и интеллектуальна, чем юмор, но менее активна и социально окрашена, чем сатира.
Переходной формой между юмором и сатирой склонны считать иронию многие отечественные исследователи. Но существуют и другие точки зрения по этому вопросу. Так, польский исследователь Б.Дземидок считает неправомерным выделение иронии в самостоятельную форму комического, аналогичную юмору и сатире. В комизме он различает три принципиально разных творческих метода: юмористический, сатирический и промежуточный, который он называет «издевательским, или насмешливо-ироническим». При этом иронию он относит лишь к выразительным средствам или техникам создания комического наряду с такими средствами, как остроумие, шутка, окарикатуривание, гротеск, травестировка и др. «Ирония остается, по существу, одним из видов техники комического, используемой как сатирой, так и юмористикой. Она остается замаскированной насмешкой, где скрытый смысл является отрицанием буквального» [Дземидок 1974: 114].
Но так же как не все единодушны в выделении двух родовых форм комического: юмора и сатиры, так и есть такие, кто, наоборот, иронию считает более масштабным явлением, чем юмор. Эта точка зрения распространена среди западных учёных. Например, для О. Дюкро юмор -это только «вид иронии, отличающийся отсутствием цитации и полемичности» [Ducrot 1972: 113]. Этого же мнения придерживается Д. Шпербер, Д. Уилсон и др. Но нужно отметить, что всё же большинство учёных относят иронию к речевым жанрам юмора и ставят в один ряд с шуткой.
Несмотря на то, что юмор и ирония имеют много общего, как явления комического, ирония обладает яркими особенностями и, по нашему мнению, вполне заслуживает выделения её в отдельную форму.
Согласно философскому словарю «ирония и юмор противоположны по "правилам игры", по характеру личины. В иронии смешное скрывается под маской серьёзности, с преобладанием отрицательного (насмешливого) отношения к предмету. В юморе серьёзное скрывается под маской смешного, обычно с преобладанием положительного отношения» [Философский энциклопедический словарь 1974: 265].
Психологические особенности личности иронизирующего
Остроумие и чувство юмора — различные психические качества, хотя и имеют общее проявление: служат пусковым механизмом смеха. Люди в разной мере наделены талантом производить остроумные высказывания и способностью посмеяться над шуткой. По мнению А.Н.Лука, «один и тот же человек может обладать чувством юмора, но не быть остроумным. Бывает и наоборот - бойкий острослов лишен чувства юмора (остроумные догадки, технические решения, научные гипотезы). Есть люди, обладающие и тем и другим, а есть и такие, у которых нет и того и другого» [Лук 1977: 32].
Раскрыть, что из себя представляет чувство юмора и остроумие в полной мере, ученые пока затрудняются. Однако уже с античных времён мыслители пытались приписывать определённые качества личности людям, использующим в своей речи иронию. Их называли ирониками. До наших дней сохранились подробные описания манер поведения ироников, а также их физиогномические приметы. При этом уже древние исследователи пытались дать свою оценку иронии, как атрибуту речевой коммуникации, обнаруживая яркие различия в её восприятии: одни мыслители говорили о её положительной роли, другие её критиковали [см. гл. 1.1.1.].
Например, Полемон (IV - III вв. до н.э.) писал: «Ирониками греки называют людей очень скрытных и людей с неясной мыслью, которые свое недооценивают и оказывают предпочтение тому, что находится у других, и лицо у которых не выражает их подлинных чувств, оно притворное, покамест он не выдаст себя известными знаками и проявлениями. Поэтому у ироника вокруг глаз добродушные морщинки, глаза принимают ласковое выражение, голос пониженный, мягкий, вибрирующий, а походка и речь так соразмерны, что могут соответствовать определенному ритму» [цитата по Лосев 1998: 9]. Понимая иронию не только как риторический приём, а как образ мыслей и поведения, Аристон пишет про ироника следующее: «когда к нему (иронику) кто-нибудь входит, он нарочито вскакивает с места и снимает шляпу. Во время свидания он держится смущенно, считаясь с другими, с их положением, с их речью, и больше всего способен выражать удивление. Особенно сближает ироника с льстецом та особенность, что ироник с открытым ртом прислушивается к речи своего собеседника, "виляет хвостом" перед ним наподобие лисицы, кивает головой в знак согласия, смеется (когда нужно смеяться) и пр. Но момент самоунижения гораздо более заметен тогда, когда ироника, например, спрашивают о его мнении и он робко заявляет, что он "не в состоянии решить даже малейшие вопросы". Когда кто-нибудь выскажет на собрании что-нибудь само собой разумеющееся и председатель заметит ему: "Зачем ты это говорил?" — то ироник возденет руки кверху, как будто бы навстречу свету, и воскликнет: "О, как быстро ты это сообразил, а я-то как долго над этим думал!"» [цитата по Лосев 2000: 45].
В работах Аристотеля указывается на то, что признаками ироника являются «полнота лица и морщины вокруг глаз. Выражение лица кажется сонливым» [цитата по Лосев 2000: 8]. Аристотель говорит, что вибрирование век, случающееся после сна, характерно как раз для "насмешника и ироника".
Начиная с периода Нового времени мыслители пытаются описать не только внешние проявления в поведении ироников, но и проникнуть в их внутренний мир, проследить мотивы их поведения. Например, Декарт видел причины употребления иронии в том, что «люди, обладающие физическими недостатками или публично ошельмованные, склонны осмеивать кого угодно. Им хочется видеть других такими же обиженными и опозоренными...» [цитата по Лук 1977: 8]. При этом Декарт считал насмешку полезной, потому что она обнажает порок. А насмешливость называл «вполне достойным качеством добропорядочного человека с весёлым нравом и уравновешенным характером» [цитата по Лук 1977: 8]. В дальнейшем изучению бессознательных мотивов продуцирования иронических острот и их внутренних механизмов уделяли большое внимание психоаналитики. Так, З.Фрейд связывал производство острот (сюда относятся все иронически окрашенные средства выражения комического: иронические каламбуры, иронические парадоксы, гиперболы, намёки и т.д.) со стремлением к удовольствию, заложенное в природе человека [Фрейд 1997: 115], а стремление острить на публике он связывал с потребностью выставлять себя напоказ, то есть с эксгибиционизмом.
А.Адлер обнаруживал сходство в механизме реализации иронии и структуре невроза, которое заключается в противоречивом столкновении двух систем отношений: принятой нормой («логика, мировой разум») и индивидуальным отклонением от ожидаемого. И невротик и иронизирующий «стремятся понизить ценность других, а собственные силы оценивают значительно выше» [Адлер 1997: 232], то есть они самоутверждаются, оскорбляя и унижая других.
К.Лоренц объяснял использование иронии изначально агрессивной природой человека. По его мнению, ирония или юмор есть формы социально приемлемой агрессивности, а мимика смеха (открытые зубы) сходна с выражением ярости. Вместо того чтобы атаковать противника, мы его высмеиваем [Лоренц 1994: 156]. К. Лоренц полагал, что едкое остроумное замечание в адрес соперника — это «нечто вроде его символического убийства, поскольку уничтожить его в буквальном смысле нельзя из-за моральных преград или страха перед возмездием» [цитата по Лук 1977: 21]. Хотя ирония — это всегда меньше, чем открытая агрессия; она смягчает агрессию. В то же время ироническое высказывание всегда обидно для объекта иронии, поэтому оценить её сможет скорее сторонний человек, чем жертва. У объекта иронии, как правило, не возникает ни радости, ни весёлого настроения от того, насколько тонко и точно было ироническое замечание в его адрес.
Таким образом, в психоанализе ироническое восприятие происходящего связывали с проявлением низменных потребностей, а иронику приписывали такие патологические черты личности, как невроз, агрессивность, эксгибиционизм.
Практически все исследователи личности иронизирующего говорят о наличии особой иронической установки сознания, которая проявляется в отыскании нелепого и смешного в повседневном окружении, готовности это высмеять, принизить его ценность. При этом способность человека отыскивать смешные черты в несмешном, комическое в серьезном, обнаруживать некие закономерности и связи в кажущемся хаосе, а также видеть вещи под неожиданным углом , называют талантом, а его иронические высказывания остроумными. В этом случае они вызывают реакцию смеха, которая является результатом эстетического переживания.
Текстовый уровень. Стилистический макроконтекст
Ирония на текстовом уровне основывается на противопоставлении узуального и окказионального лексического значения, формы и содержания, поверхностного и глубинного содержания предложения, темы и ремы СФЕ, предикативно - релятивного комплекса, их прямых и переносных смыслов. Разница между лексическим, синтаксическим и текстовым уровнями реализации иронии лишь в усложнении противопоставления: в тексте возникают более сложные корреляции слова, словосочетания, предложения, СФЕ с текстовой ситуацией в целом. Известно, что в тексте незримо присутствуют созданные ранее тексты, которые формируют ряд взаимопересекающихся плоскостей. Линейный контекст служит тем сигналом, который включает память об инфраконтекстах (под инфраконтекстами понимаются глубинные контексты аллюзивного характера, в отличие от поверхностных, линейных контекстов). Чем лучше инфраконтекст знаком читателю, тем короче канал коммуникации и тем большее значение инфраконтекста для возникновения разнообразных ассоциаций.
Одним из продуктивных средств создания авторской иронии на текстовом уровне является повтор, который может быть лексическим, синтаксическим или стилистическим.
Наиболее часто в случае авторской иронии встречается лексический повтор, где в характеристике героев или событий могут повторяться как одни и те же слова, так и использоваться синонимы. Примером синонимического повтора может служить описание внешности Иды Бейтс из рассказа «Волшебный профиль». Автор характеризует ее следующим образом: "Ida Bates was a holdover from the Greek classics. There wasn t a flaw in her looks". («Ида Бейтс казалась слепком с античных образцов. Ее красота была совершенна») 2) "Returning, I strolled through the lobby of the Acropolis, and saw... Miss Bates, as Grecian and hind and flawless as ever, just putting the cover on her machine". («По возвращении я заглянул в вестибюль «Акрополя» и... увидел, что мисс Бейтс, по-прежнему классически безупречная и благожелательная, накрывает чехлом свою машинку»); 3) "I saw her turn pink, perfect statue that she was — a miracle that I share with Pygmalion only" («Она вдруг порозовела, эта мраморная статуя, - чудо, которое, видели только я да Пигмалион»); 4) "The bride wore a simple white dress as beautifidly dropped as the costumes of the ancient Greek" (На новобрачной было простое белое платье, падавшее красивыми складками, наподобие одежды древних греков» пер. Н.Дарузес).
Такими высокими эпитетами автор как бы восхищается красотой Иды. Но по мере разворачивания текста благодаря дистантному расположению эпитетов происходит постепенное нагромождение количественной информации, что приводит к качественно новому пониманию «восхищений» автора: они воспринимаются искусственными. Все процитированные лексические единицы постепенно теряют сему положительной оценки, то есть «безупречная красота» Иды — это лишь внешняя оболочка статуи, куклы, всегда одинаковой, будто и неживой. Благодаря лексическому повтору все перечисленные лексические единицы сближаются между собой, объединяются одной смысловой доминантой, одной общей архисемой искусственности и неестественности. Возникает эта архисема не сразу и не дается в контексте непосредственно, а рождается при возникновении сложных, многогранных ассоциаций, появляющихся в процессе сближения разных лексических единиц. Реально осязаемый, формальный прием лексического повтора, осуществляет формально не выраженную ассоциативную подтекстовую когезию, что, в свою очередь, дает возможность постепенно проявиться авторскому ироническому отношению.
Другим примером лексического перифрастического повтора является описание молоденькой провинциальной девушкой Адой Лоури рассказе «Без вымысла». Она отчаялась найти своего жениха Джорджа Брауна и безудержно плакала: 1) "Such a beautiful April storm! Unrestrainedly she sobbed" («Какой чудесный апрельский ливень! Она рыдала безудержно»); 2) "By-and-by the shower passed" (Вскоре ливень прекратился»); 3) "Another flow of tears seemed imminent, but Trip hurled himself into the crevasse and dammed it". (Новый поток слез был, казалось, неизбежен, но Трип бросился к шлюзам и вовремя запер их» пер. Г. Конюшкова). Здесь благодаря перифрастическому повтору реализуется мягкая ирония автора относительно страданий Ады Лоури. Используя преувеличительные метафоры, автор иронизирует по поводу ее эмоционального состояния и относится одновременно с симпатией и недоверием к такой ее чисто женской слабости, как слезы «по любому поводу».
Важным в создании авторской иронии являются также структурные и стилистические формы повторов. Под структурным повтором мы понимаем значимое сходство, параллелизм абзацев, СФЕ, предикативно-релятивных комплексов, как в плане построения, так и в плане использованных для этого средств. Структурный повтор имеет, как правило, усилительный характер по отношению к иронии, выраженной лексическим повтором. Примером структурного повтора может служить отрывок из рассказа «Вождь краснокожих», где рассказчик так комментирует действия напуганного похитителя: "In ten minutes I shall cross the Central, Southern, and Middle Western States, and be legging it trippingly for the Canadian border. And, as dark as it was, and as fat as Bill was, and as good a runner I am, he was a good mile and a half out of Summit before I could catch up with him ". («За десять минут я пересеку центральные, юэюные и среднезападные штаты и свободно сумею добежать до канадской границы. И хотя ночь была очень темная, Билл очень толст, а я умел очень быстро бегать, я нагнал его только в полутора милях от города» пер. Н.Дарузес). В данном примере ирония создается при помощи повтора конструкций с союзом "as...as...". И такой повтор можно назвать структурно-стилистическим. Автор иронизирует по поводу готовности Билла бежать без оглядки от мальчика, который стал «жертвой» их похищения, но в процессе совместного проживания в течение нескольких дней сам сделал жертвами своих похитителей.
Структурный повтор чаще имеет контактный характер и более заметен при таком расположении. Хотя возможны и случаи чрезвычайно выразительного дистантного структурного повтора. На примере структурных повторов особенно четко видна семантизация формальных элементов текста. Помимо структурных повторов встречаются и стилистические повторы, которые служат не только созданию ассоциативных связей между отдельными отрезками текста, а эксплицирует постоянство авторского отношения.
Подготовка стимульного материала
На подготовительном этапе эксперимента был осуществлен подбор стимульного материала. Это те иронические тексты, которые предъявлялись реципиентам для анализа. Так как наше исследование осуществляется на материале рассказов О.Генри, мы посчитали целесообразным провести эксперимент также на материале рассказов этого автора только в переводе на русский язык. Иронические тексты предъявлялись на русском языке с целью избежать нерелевантных индивидуальных различий при восприятии, связанных с разным уровнем владения английским языком у читателей.
В качестве материала были использованы классические переводы таких переводчиков, как К.Чуковский, М.Лорие, Н.Дехтерева, Т.Озерская, И.Гурова, М.Кан, М.Беккер, Н.Дарузес, Е.Калашникова, Н.Галь, Л.Беспалова, которые согласно теории художественного перевода могут выступать как самостоятельные произведения, содержащие иронические высказывания.
Ссылаясь на тот факт, что авторская ирония имеет большее влияние на оценочное восприятие читателя, чем ирония от персонажа, мы включили в стимульный материал только последний тип иронии. С этой целью методом сплошной выборки из рассказов были отобраны диалоги, содержащие иронические высказывания, где ирония прослеживалась с позиции «говорящий — адресат», а не «автор - читатель». Затем из общего числа диалогов были отобраны 50, которые отвечали следующим требованиям, направленным на удобство работы с материалом:
1) присутствие только двух участников коммуникации;
2) отсутствие сложных аллюзий на культурно-исторические события, литературные произведения, личностей или факты, незнакомые русскоязычной аудитории, которые могли затруднить эмоциональное восприятие у испытуемых и выявить нерелевантные для нашего эксперимента различия, связанные с разным образовательным и культурным уровнем респондентов;
3) ирония не выходит за рамки микроконтекста;
4) различная направленность иронического высказывания, а именно: на адресата либо на третье лицо, которое отсутствует в данном диалоге.
В процессе работы над подготовкой стимульного материала нами были выявлены различные подтипы иронии от персонажа в зависимости от того, на кого или что ирония направлена. В результате анализа около 2 тысяч диалогов было выделено три основных подтипа иронии:
1) прямая ирония;
2) косвенная ирония;
3) взаимонаправленная ирония.
Под прямой иронией мы понимаем иронию, направленную непосредственно на личность второго участника коммуникации или его действия и поступки. Схематически этот тип иронии можно представить следующим образом: где А и В - участники речевой коммуникации; А является субъектом иронии, В — объектом иронии, включающий как его личность, так и его поведение.
Непременным атрибутом такого иронического высказывания является наличие местоимений «ты», «вы», «твой», «ваш». Около 800 диалогов содержали прямую иронию, что соответствует 40% от общего числа диалогов.
Примером прямой иронии является диалог из рассказа «Как скрывался Чёрный Бил»: « А: Пасёшь овец?
В: Увы, перед лицом такой несокрушимой проницательности, как ваша, у меня не хватает нахальства утверэ/сдать, что я тут реставрирую старинную бронзу или смазываю велосипедные колёса.»
Здесь ирония персонажа В, заключённая во фразе: «перед лицом такой несокрушимой проницательности, как ваша» направлена непосредственно на личность собеседника А; присутствует местоимение «ваша». Ироническая реплика является ответом на банальный и очевидный вопрос и строится на гипертрофированном преувеличении характеристики умственных способностей собеседника. Эмоция, которая стоит за иронической репликой героя — это сильное раздражение, а в оценке говорящего чувствуется пренебрежение ко второму участнику коммуникации.
Прямая ирония может обращаться не только непосредственно на личность собеседника, но и на его поведение или поступки. Например, диалог из рассказа «Я интервьюирую президента»:
« А: Я умираю за свободу торговли, за отечество и... и... и за всё такое прочее.
В: Не надо умирать в палате представителей, мистер президент. Пройдите лучше в зал заседаний сената.
А: Умолкни, убийца! Пусть твоя бомба свершит своё смертоносное назначение.
В: Яне прошу о назначении. Я представляю "Ролинг Стоун", газету города Остин, штат Техас. Её же представляет и эмблема, которую я держу в руке, но, по-видимому, не столь удачно.»
В данном примере ироническое комментирование персонажем В реплики персонажа А («не надо умирать в палате представителей») вскрывает его насмешливое отношение к собеседнику, а его поведение расценивается как нелепое. При этом эмоция, которая стоит за высказыванием не резкая: это не злая издёвка, а скорее снисходительная улыбка.
