Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Категории, единицы, методы лингвокогнитивного анализа 17
1.1. Концептуализация как категория когнитивной лингвистики 17
1.1.1. Концепт как базовое средство языковой концептуализации мира 19
1.1.2. Способы выражения концептов 28
1.1.3. Структура концепта 29
1.1.4. Метафора в языковой концептуализации 32
1.1.5. Методики концептуального анализа 34
1.2. Категоризация как проблема когнитивной лингвистики 39
1.2.1. Понятие категории 39
1.2.2. Когнитивные функции категоризации 42
1.3. Связь категоризации и концептуализации, категории и концепта 46
1.4. Методика лингвокогнитивного анализа ЛСГ 47
1.5. Основные выводы 51
Глава 2. Лингвокогнитивная модель лексико-семантической подгруппы «возвышенности-горы» в русском и немецком языках 55
2.1. Семантико-номинативное поле 55
2.2. Когнитивные признаки 57
2.3. Дискурсивно-ассоциативная репрезентация единиц, номинирующих объекты, относящиеся к возвышенностям-горам 61
2.4. Участие единиц подгруппы в процессах лингвокогнитивного взаимодействия различных референтных сфер 94
2.5. Основные выводы 110
Глава 3. Лингвокогнитивная модель лексико-семантической подгруппы «возвышенности-склоны» в русском и немецком языках 124
3.1. Семантико-номинативное поле 124
3.2. Когнитивные признаки 125
3.3. Дискурсивно-ассоциативная репрезентация единиц, номинирующих объекты, относящиеся к возвышенностям-склонам 127
3.4. Участие единиц подгруппы в процессах лингвокогнитивного взаимодействия различных референтных сфер 144
3.5. Основные выводы 153
Глава 4. Лингвокогнитивная модель лексико-семантической подгруппы «возвышенности-наносы» в русском и немецком языках 160
4.1. Семантико-номинативное поле 160
4.2. Когнитивные признаки 161
4.3. Дискурсивно-ассоциативная репрезентация единиц, номинирующих объекты, относящиеся к возвышенностям-наносам 163
4.4. Участие единиц подгруппы в процессах лингвокогнитивного взаимодействия различных референтных сфер 170
4.5. Основные выводы 173
Глава 5. Лингвокогнитивная модель лексико-семантической подгруппы «другие возвышенности» в русском и немецком языках 180
5.1. Семантико-номинативное поле 180
5.2. Когнитивные признаки 182
5.3. Дискурсивно-ассоциативная репрезентация единиц, номинирующих объекты, относящиеся к другим возвышенностям 184
5.4. Участие единиц подгруппы в процессах лингвокогнитивного взаимодействия различных референтных сфер 204
5.5 Основные выводы 222
Заключение 231
Список использованной литературы 241
Приложение 261
- Концепт как базовое средство языковой концептуализации мира
- Дискурсивно-ассоциативная репрезентация единиц, номинирующих объекты, относящиеся к возвышенностям-горам
- Дискурсивно-ассоциативная репрезентация единиц, номинирующих объекты, относящиеся к возвышенностям-наносам
- Участие единиц подгруппы в процессах лингвокогнитивного взаимодействия различных референтных сфер
Введение к работе
В последние десятилетия в лингвистике наметилось общее стремление к интеграционному пониманию сущности языка как динамической системы, в центре которой стоит человек. Исследователи постепенно переходят к изучению языка как конститутивного свойства человека. Антропоцентрический подход к языку обусловливает повышенное внимание исследователей к его когнитивным и культурологическим аспектам. Язык служит не только целям общения - в нем также хранится информация, накопленная языковым коллективом, живущим в определенной экологической среде и осваивающим ее при сменяющихся, но характерных именно для него условиях. Эта информация находится в языке не в беспорядочном виде - она определенным образом структурирована, и язык фактически представляет собой организованную классификацию человеческого опыта, или языковую картину мира.
Одним из способов языковой категоризации знаний о мире являются различные лексико-семантические объединения слов, в том числе лексико-семантические группы (ЛСГ). ЛСГ включают слова одной части речи, в которых присутствует не только общая грамматическая сема, но и, как минимум, одна общая категориально-лексическая сема. Данная сема составляет семантическую основу группы и с помощью дифференциальных сем уточняется в каждом слове. Наличие повторяющихся или однотипных сем позволяет связать все слова одной ЛСГ определенными оппозициями. Совокупность оппозиций образует парадигматическую структуру таких групп. Построение лексико-семантических групп - один из важнейших способов систематизации лексического состава языков. ЛСГ - инструмент, с помощью которого исследователь изучает системные связи слов, раскрывает семантические тождества и различия в лексических совокупностях, описывающих какой-то фрагмент мира.
Эвристические возможности, которые дает исследователю выделение и анализ лексико-семантических группировок слов, стали основой активного использования этой методики в когнитивной лингвистике. В когнитивной лингвистике изучение ЛСГ получило новый смысл: ЛСГ рассматривается как компонент номинативного поля концепта / концептосферы, образующий ядро этого поля.
Актуальность предложенного в работе ракурса исследования ЛСГ обусловлена необходимостью выявления когнитивного потенциала лексико-семантических систем языков. Этот аспект акцентирован в современной лингвистике в связи с интенсивным развитием когнитивно-дискурсивного направления, в центре внимания которого находятся отраженные в языке процессы и результаты концептуализации и категоризации знаний, получаемых человеком в опыте его физического и социального взаимодействия с окружающей средой, а также характер оперирования вербализованными концептами в речевой коммуникации.
Когнитивный анализ лексико-семантических систем требует разработки своего теоретического и методического аппарата: определения проблемной области данного вида анализа, оснащения адекватными решаемым задачам аналитическими приемами. Специального внимания заслуживает также вопрос о соотношении (возможностях применения) хорошо разработанных методик лексико-семантического анализа (например, компонентного анализа) с методиками когнитивного анализа лексики. Все эти вопросы не получили еще достаточного освещения в лингвистических исследованиях, и этим тоже определяется актуальность проведенного исследования.
Избранная для анализа ЛСГ имеет в качестве референтной области сферу природных объектов, а именно рельефа местности. Несмотря на то, что в когнитивно направленных исследованиях лексики, обозначающей природные объекты, выявлен ряд закономерностей концептуализации сферы натурфактов и особенностей языковой репрезентации знаний о соответствующих референтах (напр., Домбровская 2006, Ермакова 2000, Раки-тина 2001, Чудакова 2005, Ольховикова 2009, Рябых 2006, Частикова 2009, Крючкова 2009 и др.), необходимы дальнейшие исследования в данном направлении.
Объектом исследования являются единицы ЛСГ «возвышенности» в русском и немецком языках.
Предмет исследования составляет лингвокогнитивное моделирование ЛСГ имен природных объектов.
Цель исследования состоит в выявлении закономерностей концептуализации референтной области «возвышенности» носителями разных (неблизкородственных) языков - русского и немецкого.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
выявление семантико-когнитивной структуры ЛСГ «возвышенности» в русском и немецком языках;
определение коммуникативной и психологической релевантности когнитивных признаков, вербализованных в русском и немецком языках единицами изучаемой ЛСГ;
выявление типов когнитивного взаимодействия ЛСГ «возвышенности» с другими ЛСГ в русском и немецком языках;
установление общего и национально-специфичного в лингвокогни-тивных моделях ЛСГ «возвышенности» в русском и немецком языках.
Цель и задачи работы определили выбор следующих методов и приемов анализа:
дефиниционно-компонентный анализ, посредством которого определяется семная структура единиц изучаемой ЛСГ;
метод семантического поля, с помощью которого устанавливается ядерно-периферийная семантическая структура каждой подгруппы ЛСГ, а также ЛСГ в целом;
когнитивная интерпретация данных компонентного анализа единиц ЛСГ (выделение когнитивных оппозиций и - на основе их обобщения - когнитивных классификационных признаков, категорий);
дискурсивный анализ, раскрывающий коммуникативную актуальность единиц ЛСГ и выражаемой ими семантики;
анализ ассоциативных связей единиц ЛСГ, выявляющий релевантные для сознания носителей русского и немецкого языков когнитивные признаки концептуализованной референтной области;
количественный анализ, позволяющий устанавливать объективные соотношения полученных данных на всех этапах исследования;
контрастивная методика, применяемая при сопоставлении данных русского и немецкого языков.
Теоретической базой исследования выступают теоретические и методические концепции, изложенные в работах, выполненных в русле когнитивно-дискурсивной лингвистической парадигмы: А. Вежбицкая, В. 3. Демьянков, Е.С. Кубрякова, В.А. Маслова, З.Д. Попова, Е.В. Рахилина, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, Gibbs R.W., Jackendoff R., Lakoff G., Johnson M., Talmy L. и др.
Материал и источники исследования. Материалом исследования послужили основные лексические единицы ЛСГ «возвышенности» в русском (58 единиц) и немецком (55 единиц) языках; контексты, включающие единицы изучаемой ЛСГ (проанализировано 4375 русских и 3941 немецких контекстов); результаты ассоциативных экспериментов с носителями русского и немецкого языков (всего проанализировано 1575 ассоциаций носителей русского языка и 3916 ассоциаций носителей немецкого языка). Источниками материала стали толковые, семантические, ассоциативные словари, текстовые корпуса русского и немецкого языков (Национальный корпус русского языка - НКРЯ, Digitales Worterbuch der deutschen Sprache - DWDS corpus).
Научная новизна работы. На материале двух неблизкородственных языков (русского и немецкого) проведен когнитивный анализ ЛСГ «возвышенности». На основе привлечения данных различных источников (словарных, текстовых, ассоциативных) выявлены основные когнитивные признаки, образующие когнитивную модель соответствующей референтной области. Установлены типы лингвокогнитивного взаимодействия ЛСГ «возвышенности» с другими семантическими сферами: рецепция, трансляция образов, лингвокогнитивный параллелизм. Выявлены общие и национально-специфичные черты лингвокогнитивного моделирования одного и того же фрагмента действительности средствами русского и немецкого языков.
Теоретическая значимость работы. Исследование вносит вклад в разработку общетеоретической проблемы «концептуализация и референция». Положение о специфике процессов концептуализации объектов различной референтной отнесенности и специфике языковой объективации соответствующих понятий уже заявлено в лингвистической литературе (Л.О. Чернейко, Е.С. Кубрякова, Н.В. Крючкова), но эмпирическая разработка этой проблематики еще только начинается. Теоретическая значимость работы состоит также в апробации методики лингвокогнитивного анализа целой ЛСГ, репрезентирующей достаточно обширную денотативную область, включающую множество онтологически однородных объектов. Такой целостный подход к выбору объекта лингвокогнитивного анализа (обычно изучаются отдельные концепты) позволяет выявить общие, характерные для референтной сферы в целом, закономерности концептуализации, определить степень и характер межъязыковых различий в соотносительных фрагментах лексико-семантических систем неблизкородственных языков.
Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы в курсах по общему языкознанию, когнитивной лингвистике, теории и практики перевода, лингвострановедению, межкультурной коммуникации. Работа содержит обширный дидактический материал, который может быть использован в преподавании русского и немецкого языков как иностранных. Полученные результаты могут быть использованы также в лексикографической практике.
На защиту выносятся следующие положения:
Лингвокогнитивный анализ ЛСГ направлен на выделение запечатленных в ее структуре когнитивных признаков и категорий как результатов концептуализации и категоризации соответствующей денотативной области. Лексические единицы ЛСГ при таком подходе рассматриваются в качестве репрезентантов концептуализованных и категоризованных единиц знания.
Денотативный сегмент «возвышенности» получает достаточно подробное содержательное и знаковое представление в лексико-семантических системах обоих языков. Значительное число лексических единиц, номинирующих элементы данной денотативной области (лексическая плотность), богатый набор означиваемых ими содержательных компонентов (семантическая плотность) свидетельствуют о высокой степени концептуализации (гносеологического освоения и антропоцентрического присвоения) описываемого фрагмента мира.
3. Лингвокогнитивные модели соотносительных в русском и немецком языках ЛСГ оказываются в основных своих чертах сходными. Общим для обоих языков является как основной состав семантико-когнитивных оппозиций и категорий, репрезентирующих направления концептуализации денотативной сферы «возвышенности», так и их роль (место) в лингвокогни-тивной модели анализируемой ЛСГ. Наибольшую значимость в процессах концептуализации денотативной сферы, означиваемой единицами ЛСГ
«возвышенности», имеют для носителей обоих языков такие векторы восприятия ее объектов, как структура поверхности, форма поверхности, размер, место расположения объекта, типичный для данного объекта ландшафтный и природный фон, субъективная оценка визуально воспринимаемых свойств объекта. Для носителей немецкого языка актуальной оказывается также связь горных объектов с деятельностью человека.
4. Оба языка отражают более активное использование ландшафтных
реалий группы «возвышенности» для осмысления других (в ряде случаев
непредметных) явлений действительности, т.е. в обоих языках закреплено
преимущественное использование изучаемой сферы в качестве источника
метафоризации (трансляция образов означиваемой референтной сферы в
другие референтные сферы). Концептуализующая роль отприродных обра
зов, специфика их взаимодействия с другими видами ментальных единиц
заключается в обеспечении абстрактных ментальных сущностей чувствен
но-наглядной основой. Единицы разных подгрупп ЛСГ «возвышенности»
обнаруживают неодинаковый потенциал метафорически-образного упот
ребления. Наиболее продуктивны в этом отношении в обоих языках лексе
мы подгруппы «возвышенности-горы».
Возможности рецепции инореферентных образов при означивании на-турфактов группы «возвышенности» ограничены (особенно в немецком языке). Номинации-метафоры в составе ЛСГ «возвышенности» отражают использование зооморфных образов и образов артефактов в процессах концептуализации референтной сферы «возвышенности».
5. Лексические единицы ЛСГ «возвышенности» имеют неодинаковый
лингвокогнитивный статус. Одни из них выступают в качестве вербальных
репрезентантов понятий, семантика таких единиц ограничена денотативно-
сигнификативным компонентом значения. В составе ЛСГ «возвышенно
сти» в обоих языках преобладают единицы именно такого типа. Меньшая
часть лексических единиц ЛСГ «возвышенности» выступает в качестве ре-
презентатов концептов - ментальной сущности, выражающей помимо ло
гического содержания многообразные прагматические, интепретационные
смыслы, эмоционально-оценочное восприятие мира человеком. Границы
между единицами-концептами и единицами, содержание которых ограни
чено понятийно-логическим компонентом, подвижны.
Апробация работы. По теме диссертации опубликовано шесть работ, из них три в рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК МОиН РФ. Основные теоретические положения и практические результаты диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры теории, истории языка и прикладной лингвистики и на заседаниях кафедры немецкого языка Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского в 2009-2011гг., а также были представлены на научных конференциях в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского в 2006-2009 гг., на Международном семинаре «Лингвокуль-турный компонент в преподавании иностранных языков» в Центре немецкой культуры г. Саратова в 2010 г.
Структура и композиция работы определены целью исследования и логикой решения поставленных задач. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и приложения «Ассоциативные реакции немецких испытуемых, принимавших участие в ассоциативном эксперименте».
Концепт как базовое средство языковой концептуализации мира
В настоящее время термин «концепт» утвердился как наиболее употребительный в качестве основополагающего понятия в когнитивной лингвистике. Исследованием этого феномена занимаются многие лингвисты, в том числе Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, В.З. Демьянков, В.Н. Телия, СЕ. Никитина, P.M. Фрумкина, А.В. Вежбицкая, Е.С. Кубрякова Н.В. Крючкова и др. Но до сих пор термин «концепт», который прочно утвердился в современной лингвистике, не имеет единого определения.
В.А. Маслова связывает трудность дефиниции понятия концепт с его сложной многомерной структурой, включающей помимо понятийной основы социо-психокультурную часть, которая не столько мыслится носителем языка, сколько переживается им, включает ассоциации, эмоции, оценки, национальные образы и коннотации, присущие данной структуре [Маслова 2004: 47].
Термин концепт еще не закреплен однозначно в словарях. В «Философском словаре» термин интерпретируется как: 1. формулировка, умственный образ, общая мысль, понятие; 2. в логической семантике - смысл имени - отражает очень индивидуальное понимание концепта, которое больше нигде в словарях не встречается [Философский словарь 1996: 217].
«Философский энциклопедический словарь» дает следующее определение концепта: «Концепт- содержание понятия. См. смысл» [1989: 279].
Еще одну дефиницию понятия концепт мы находим в «Кратком словаре когнитивных терминов»: «Концепт - термин, служащий объяснению ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [Краткий словарь когнитивных терминов 1997: 90].
Сложность понятия «концепт» отражена в определении, которое приводится в «Логическом словаре»: «Концепт - целостная совокупность свойств объекта. В соответствии со сложившейся традицией в естественном языке под концептом понимается то абстрактное содержание, понимание которого является необходимым условием адекватного употребления данного имени. Различные имена могут обозначать один и тот же объект и при этом выражать разное абстрактное содержание, но не наоборот» [Логический словарь 1994: 91].
В остальных словарях этот термин отсутствует.
В настоящее время концепт является ключевым понятием когнитивной лингвистики. Однако содержание этого понятия существенно варьируется в концепциях разных научных школ и отдельных ученых.
В научной литературе термин «концепт» появился в начале 20 века, и одним из первых к изучению языковых концептов обратился С.А. Асколь-дов. В качестве их основной функции он выделил функцию заместительства. В своей статье «Концепт и слово» он определяет концепт как мыслительное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода [Аскольдов 1997: 269-273].
В настоящее время разные исследователи вкладывают в термин концепт разное содержание. Так, по мнению С.Г. Воркачева, «термин «концепт» является зонтиковым, он «покрывает» предметные области нескольких научных направлений: прежде всего когнитивной психологии и когнитивной лингвистики, занимающихся проблемами мышления и познания, хранения и переработки информации..., а также лингвокультурологии... Однако ментальные объекты, к которым отправляет имя «концепт», не обладают общим специфическим родовым признаком (принадлежность к области идеального - это свойство все тех же значения и смысла, идеи и мысли, понятия и представления, образа и гештальта и проч.) и находятся скорее в отношениях «семейного сходства»... Можно допустить, что, подобно множеству в математике, концепт в когнитологии - базовая аксиоматическая категория, неопределяемая и принимаемая интуитивно, гипе роним понятия, представления, схемы, фрейма, сценария, гештальта и др.» [Воркачев 2003: 6].
«Когнитивно-обобщающую направленность», характерную для термина концепт, отмечает Г.Г. Слышкин. Она выражается в следующем: «Характерная для XX в. тенденция к взаимопроникновению различных областей знания вызвала потребность в единице, сводящей воедино результаты различных познавательных процессов и ментальных операций, опредмеченных в языке и эксплуатируемых в коммуникации» [Слышкин 2004: 29].
Н.Д. Арутюнова, А.Д. Шмелев, Т.В. Булыгина и др. считают семантику языкового знака единственным средством формирования содержания концепта. Сходную точку зрения выражает Н.Ф. Алефирен-ко, который понимает концепт как единицу когнитивной семантики. Д.С. Лихачев, Е.С. Кубрякова и др. считают, что концепт является посредником между словами и действительностью. Он не возникает из значения слова, а является результатом столкновения значения слова с личным и народным опытом человека.
З.Д. Попова и И.А. Стернин рассматривают концепты как идеальные сущности, которые формируются в сознании человека. Это мыслительные единицы, представляющие собой квант структурированного знания. Язык, таким образом, является лишь одним из способов формирования концептов в сознании человека [Попова, Стернин 1999: 5]. Человек мыслит концептами. В них концентрируется его языковой и когнитивный опыт. У всех носителей одного языка концепты сходны. Они формируют в своей совокупности концептосферу. О ментальной модели действительности, которая отражается в языке и в языковом сознании конкретных носителей языка можно судить по совокупности концептов.
Значительный вклад в развитие теории языковой концептуализации мира внесла Е.С. Кубрякова. Она рассматривает концепт как некую идею, имеющуюся у нас в сознании. И главное, что такая идея су ществует как оперативная единица в мыслительных процессах. Причем эта единица выступает как гештальт, как самостоятельная и четко выделяемая, отделяемая от других сущность [Кубрякова 2004: 316].
Г.И. Берестнев видит в концепте результат мыслительной деятельности человека. Это своеобразный познавательный тип, в рамках которого человек мыслит конкретные области своего опыта. В каждом концепте соединены важные для человека знания о существующей части действительности, но одновременно отображается и все то, что представляется несущественным. Концепт - это единица знания человека о мире, которая была получена в процессе когнитивного освоения им действительности [Берестнев 2002: 11-12].
А.П. Бабушкин отмечает, что концепт - это «любая дискретная единица коллективного сознания, которая отражает предмет реального или идеального мира и хранится в национальной памяти языка в вербально обозначенном виде» [Бабушкин 1996: 11].
Е.В. Рахилина главным свойством концептов считает их «неизолированность, связанность с другими такими же - поэтому всякий концепт погружен в домены (domains), которые образуют структуру, ближе всего соотносящуюся с филлморовским понятием фрейма... Домены образуют тот ... фон, из которого выделяется концепт: концепт дуга понимается «с опорой» на представление о круге, гипотенуза «опирается» на понятие о треугольнике, и т.д.» [Рахилина 2000: 350].
М.В. Пименова считает, что «концепт - это некое представление о фрагменте мира или части такого фрагмента, имеющее сложную структуру, выраженную разными группами признаков, реализуемых разнообразными языковыми способами и средствами. Концептуальный признак объективируется в закрепленной и свободной формах сочетаний соответствующих языковых единиц - репрезентантов концепта. Концепт отражает категориальные и ценностные характеристики знаний о некоторых фрагментах мира. В структуре концепта отображаются признаки, функцио нально значимые для соответствующей культуры. Полное описание того или иного концепта, значимого для определенной культуры, возможно только при исследовании наиболее полного набора средств его выражения» [Пименова 2004: 10]
Дискурсивно-ассоциативная репрезентация единиц, номинирующих объекты, относящиеся к возвышенностям-горам
Парадигматические связи и отношения между лексическими единицами выявляются в результате анализа их употребления в речи, в определенных синтаксических конструкциях. Для более точного определения семантики слова необходимо не только выявить его системное значение и отношения с другими лексическими единицами, но и проанализировать функционирование слова в речи/тексте.
Данный раздел посвящен анализу функциональных особенностей лексических единиц, образующих подгруппу «возвышенности-горы». Ценность дискурсного исследования определяется самой природой дискурса -его лингво-социальным, динамическим характером.
Многие исследователи рассматривают дискурс как явление многоплановое, включающее два аспекта: дискурс как процесс и дискурс как результат. В.В. Красных, например, определяет дискурс следующим образом: «дискурс есть вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралингвистическим планами» [Красных 2001: 200].
Е.И. Шейгал говорит о наличии «реального» и «потенциального» измерений дискурса. В реальном измерении - «это поле коммуникативных практик как совокупность дискурсных событий, это текущая речевая деятельность в определенном социальном пространстве, обладающая признаком процессности и связанная с реальной жизнью и реальным временем, а также возникающие в результате этой деятельности речевые произведения (тексты), взятые во взаимодействии лингвистических, паралингвистиче ских и экстралингвистических факторов». В потенциальном измерении дискурс - «семиотическое пространство, включающее вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание данной коммуникативной сферы, а также тезаурус прецедентных высказываний и текстов. В потенциальное измерение дискурса включаются также представления о типичных моделях речевого поведения и набор речевых действий и жанров, специфических для данного типа коммуникации» [Шейгал 2000: 11].
Для лингвокультурологических исследований важным является понимание дискурса как «коммуникативной ситуации», в которой он является и «средой обитания», и «средством реализации концептов». «Лингвокуль-турное изучение дискурса имеет целью установить специфику общения в рамках определенного этноса, определить формульные модели этикета и речевого поведения в целом, охарактеризовать культурные доминанты соответствующего сообщества в виде концептов как единиц ментальной сферы, выявить способы обращения к прецедентным текстам для данной лингвокультуры» [Карасик 2000: 5]. Таким образом, исследование дискурса - это путь познания культурно-языковой специфики содержания различных концептов.
В нашем исследовании мы придерживаемся понимания дискурса как системы коммуникации. Объектом исследования является массово-информационный дискурс. Результаты дискурсивного анализа, выполненного на материале НКРЯ и DWDS Corpus, дополняются данными РАС и данными ассоциативного эксперимента, проведенного нами с носителями немецкого языка.
В последние десятилетия все более актуальными становятся лингвистические исследования в русле антропоцентрического подхода. Изучение языка включает в лингвистическую парадигму и языковую личность. Человек воспринимается не как пассивный созерцатель языка, а как его создатель. Он познает окружающий мир и наблюдает за ним. На основании этих наблюдений в его сознании возникают индивидуальные ассоциации. Таким образом, можно сказать, что человек стоит в центре образа мира современного этноса.
Каждый народ имеет свои культурные традиции, поэтому в то или иное понятие в каждой лингвокультуре может вкладываться несколько отличное содержание. В связи с этим одним из важнейших вопросов когнитивной лингвистики является сегодня вопрос об устройстве внутреннего лексикона, т.е. вопрос о том, как устроен словарь в голове человека, как слова связаны между собой. Материалом, который позволит решить данную проблему, могут быть результаты ассоциативного эксперимента. Он используется сегодня в лингвистике для решения широкого спектра теоретических и практических задач. Главной целью подобного эксперимента является выявление ассоциаций, которые складываются у человека в результате его жизненного опыта. Анализ ассоциативных реакций может дополнить представление о содержании концепта, которое сложилось при изучении материалов лексикографических источников, а также конкретизировать это представление относительно определенной группы носителей языка.
В качестве материала для анализа мы использовали статьи РАС, а также результаты ассоциативных экспериментов с носителями немецкого языка. Данные материалы могут быть использованы для сравнения, т.к. они сопоставимы по времени и контингенту испытуемых. РАС создан по результатам ассоциативных экспериментов, которые были проведены с 1986 по 1995 гг. среди студентов 1-3 курсов различных вузов. В ассоциативных экспериментах, проведенных нами в Германии, испытуемыми были также студенты различных курсов университета. В обоих случаях проводились свободные ассоциативные эксперименты, когда от испытуемого требуется как можно быстрее ответить первым пришедшим ему в голову словом на предъявленное слово-стимул. При этом, как считает P.M. Фрум-кина, отвечать «...первым словом, которое придет на ум» носит принципиальный характер. Временной промежуток между стимулом и реакцией должен быть сведен к минимуму, т.е. испытуемый не должен размышлять над тем, что бы ему сказать и как. Таким образом, само понятие ассоциирования исключает идею отбора ответов [Фрумкина 2001: 191].
При распределении ассоциативных реакций мы учитывали то, что существует несколько способов их классификации. Обычно выделяют парадигматические, синтагматические и тематические типы реакций. Мы не старались распределить реакции по каким-либо заранее заданным группам. Классификация ассоциативных реакций происходила в ходе анализа анкет и отражает данный конкретный материал. В результате все реакции были распределены по нескольким группам. Прежде всего это были тематические группы, в которых реакции классифицировались по внеязыковым ситуациям, отраженным в сочетаниях стимулов с реакциями: это реакции, представляющие ландшафтные реалии; реакции, описывающие место нахождения реалий; реакции, указывающие на размер; качественно-характеризующие реакции, описывающие внешний вид реалий. Кроме того, каждый стимул имеет нетематические реакции, отражающие устойчивые связи слов, например, реакция над уровнем моря на стимул высота или реакция час на стимул пик и др.
Рассмотрим далее дискурсивно-ассоциативную репрезентацию единиц погруппы «возвышенности - горы».
Дискурсивно-ассоциативная репрезентация единиц, номинирующих объекты, относящиеся к возвышенностям-наносам
Дискурсивно-ассоциативному анализу были подвергнуты все единицы рассматриваемой подгруппы.
Сугроб / Schneewehe, Schneehaufen
Лексема сугроб встретилась в 1441 контексте, из которых было рассмотрено 100. Источником концептуализации представлений, связанных с сугробом, является физическое восприятие его как наметенной ветром кучи снега. В этом прямом значении данная лексема встретилась в большинстве контекстов (78). Контекстное функционирование лексемы сугроб свидетельствует о регулярной актуализации признака «значительный размер». Ср., напр., в контекстах:
Долгим, зимним вечером. Ах, какие сугробы намела вьюга! Все пеньки, ВСЄ КОЧКИ завалил снег [С. Козлов. Правда, мы будем всегда? (1969-1981)].
И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу, утонул в сугробе, приморозил НОГу [В.П. Катаев. Алмазный мой венец (1975-1977)]
В Середину сугроба была ВОТКНута ЛОПата С ДЛИННОЙ ручКОЙ [Т. Устинова. Большое зло и мелкие пакости (2003)].
В текстах DWDS Corpus встретились контексты с употреблением двух лексем, обозначающих понятие «сугроб» - Schneewehe (в 22 контекстах) и Schneehaufen (в 9 контекстах). Во всех случаях обе лексемы употребляются в прямом значении. Ср,. напр., контексты:
Die wenigen Leute, die unterwegs waren, versuchten mit ubertrieben schnellen Bewegungen durch die Schneewehen zu balancieren [in: Biller, Maxim, Horwitz erteilt Lubin eine Lektion, in: ders. Wenn ich einmal reich und tot bin, Koln: Kiepenheuer & Witsch 1990, S. 37] (Немногочисленные люди, которые оказались в пути, пытались с помощью чрезмерно быстрых движений балансировать по сугробам).
Er landet in einer Schneewehe, fluent, rappelt sich auf, ruckt seine Miitze ZUrecht und offhet die TUT ZUr Kfz-Werkstatt [in: Jentzsch, Kerstin, Seit die Getter ratios sind, Berlin: Verl. Das Neue Berlin 1994, S. 24] (Он приземлился В Сугроб, выругался, поднялся, поправил шапку и открыл дверь автомастерской).
Sogar an einem Tag, an dem die Baume kahl-grau und die Schneehaufen am StraBenrand vom langen Winter schmutzig sind... [in: Putschogl, Monika, "Die Mehrzahl der Gebildeten: unbeholfen und angstlich", in: DIE ZEIT 12.03.1982, S. 5l] (Как раз в тот день, когда деревья были голо-коричневыми, а сугробы на краю улицы грязными от долгой зимы...).
Следует отметить, что во многих контекстах данные лексемы имеют определение, выраженное прилагательным или словосочетанием, так же, как и в русских контекстах, актуализирующее размерный признак. Ср., напр., контексты:
Im Alpengebiet herrschen seit zwei Tagen machtige Schneewehen [in: o.A., Starke Schneefalle in den Alpen, in: Berliner Tageblatt (Abend-Ausgabe) 03.03.1915, S. 5] (B области Альп уже два дня лежали огромные сугробы).
Und dass uns dieses Recht bald werde, erhoffen wir heute bei 3 Gr. Kalte und unendlichem Schneewehen [in: o.A., Es schneit und schneit!, in: Vossische Zeiung (Abend-Ausgabe) 02.03.1909, S. з] (Сегодня при 3 градусах мороза и бесконечных сугробах мы надеемся добиться своего права).
Ganz allein lag die gelbe Leithiindin vor einer vom Winde phantastisch ge formten Schneewehe [in: Lohndorff, Ernst Friedrich, Siidwest-Nordost, Bremen: Schii nemann 1936, s. 98] (Одиноко лежала желтая собака перед фантастически наметенным ветром сугробом).
Infolge der plotzlich angestiegenen Temperaturen fiel mittags zwischen 1 und 2 Uhr ein mit Eisstucken vermischter Schneehaufen vom Dach des Gasthauses herunter und traf den Wagen des Herrn Wagner [in: Zimmermann, Theo, Der praktische Rechtsberater, Gutersloh: Bertelsmann 1957, S. 178] (Вследствие неожиданно повысившейся температуры в обед между часом и двумя с крыши гостиницы упал смешанный с кусками льда сугроб и попал в машину господина Вагнера).
Компонентный анализ лексемы сугроб позволил выделить когнитивные признаки «нанесенный», «подвижный», «снежный». Дискурсивный анализ дополнил их состав признаком «большой».
РАС дает только две ассоциации со словом сугроб - бугор и снежный, указывающие на принадлежность реалии к классу «возвышенности» {бугор) и структуру объекта (снежный). Немецкие испытуемые дали следующие ассоциации: Wind 24 (ветер), Schneesturm 12 (снежный шторм), kalt 7 (холодный), Schneefall 5 (снегопад), Kalte 4 (холод), Winter 4 (зима), weifi 4 (белый), Schneemann 3 (снеговик), Wellen von Schnee 1 (волны снега), ип gemtitlich 1 (неуютный).
В ассоциациях носителей немецкого языка обозначены условия образования природного объекта (ветер, снежный шторм, снегопад, холод, зима), его структура (снег), цвет (белый). Отмечено также субъективное восприятие реалии и связанной с ее возникновением погоды (неуютный). Однако субъективно-оценочная реакция является единичной, абсолютно преобладают ассоциации, характеризующие объективные свойства объекта, обозначаемого лексемой-стимулом.
Дюна /Dune
Лексема дюна была обнаружена в НКРЯ в 157 контекстах. Во всех контекстах она употреблена в прямом значении: дюны - прибрежные песчаные холмы, нанесенные и передвигаемые ветром . Ср., напр., в контекстах:
Кустики засохшей травы на дюнах мотались под ветром [Игорь Ефимов. Суд да дело// «Звезда», 2001].
В ПОЛуверСТе, За ПеСЧаНЫМИ дюнами, блестело МОре [Л. Юзефович. Князь ветра (2001)].
Лексема Dune (дюна) встретилась в DWDS Corpus в 211 документах. Во всех случаях она так же, как и в русском языке, употребляется только в прямом номинативном значении durch den Wind aufgeschiitteter Sandhugel oder Sandwall (Песчаный холм или вал, навеянный ветром). Ср., напр., контексты:
Auf МЄЄГ und Dtinen brannte grelle Sonne [in: Frenssen, Gustav, Peter Moors Fahrt nach Sttdwest, Berlin: Grote 1906, S. 29] (На МОре И ДЮНах горело яркое солнце).
.. .wo die breite Kustenzone von wandernden Dtinen karminroter Sande be deckt wird [in: Reinhardt, Ludwig, Vom Nebelfleck zum Menschen, Mtinchen: Reinhardt 1909, S. 272] (...где широкая прибрежная зона покрыта передвигающимися дюнами из красного песка).
Бархан /Barchan
Лексема бархан встретилась в 127 контекстах. Во всех случаях она употребляется в прямом значении: барханы - песчаные наносные холмы в пустынях и степях, передвигаемые ветром . Ср., напр., в контекстах:
Вот так в песках пустыни открывают давно сгибшие и схороненные под барханами города по контурам, видимым лишь с большой высоты, С самолета [Ю. Трифонов. Дом на набережной (1976)].
Уже начало светать и над барханами появились первые лучи солнца [В. Доценко. Тридцатого уничтожить! (2000)].
На остановках я выходил из машины, взбирался на самые высокие барханы, пытаясь увидеть в бинокль границу жутких песков [И.А. Ефремов. Олгой-Хорхой (1942-1943)].
Лексема Barchan (бархан) в текстах DWDS Corpus не встретилась.
Участие единиц подгруппы в процессах лингвокогнитивного взаимодействия различных референтных сфер
В анализируемой подгруппе представлены различные виды лингвокогнитивного взаимодействия референтных сфер:
А. Реиепиия инореферентных образов.
Этот вид межреферентного взаимодействия репрезентирован в рассматриваемой лексической подгруппе лексемами грива и карниз.
Лексема карниз в ландшафтном значении является единицей вторичной номинации, транслирующей образ архитектурного элемента строения в ландшафтную сферу (1. Горизонтальный выступ, завершающий стену здания или идущий над окнами или дверями. 2. Уступ, тянущийся узкой полосой по склону гор, круч, иногда на значительной высоте).
Таким образом, лексема карниз выступает как знак, связывающий две противоположные денотативные сферы - сферу артефактов и сферу натурфактов.
Источником метафоризации артефактного образа и концептуализации представлений, связанных с карнизом как элементом ландшафта, является физическое восприятие этого природного объекта как уступа, тянущегося узкой полосой по склону гор, круч. Анализ контекстов, содержащих лексему карниз, показал, что для метафорического осмысления артефактного образа карниза, используемого для обозначения элемента ландшафта, актуальными являются когнитивные признаки «узкий» и «вытянутый». Ср., напр., контексты:
Тропинка сужалась и превращалась в висящий невысоко над морем этакий карниз, шириной В СТупНЮ человека [Э. Лимонов. Книга воды (2002)].
Есть узкий длинный уступ. Карниз. Складка меж пропастью вниз и пропастью вверх [Б. Васильев. Картежник и бретер, игрок и дуэлянт (1998)].
Митя поплелся следом, еще позевывая, но через несколько десятков метров, когда тропинка превратилась в узкий карниз, под которым не было ничего, кроме стометровой пустоты и моря, остатки сна слетели С НЄГО окончательно [В. Пелевин. Жизнь насекомых (1993)].
Метафорической номинацией для анализируемой подгруппы является также лексема грива. Ее прямое номинативное значение - длинные волосы на шее некоторых животных/густые длинные волосы человека . Ландшафтное значение ( продолговатая возвышенность, гряда с пологими склонами, поросшая лесом // наносная прибрежная гряда, продолговатая отмель ) вторично. Являясь зооморфной метафорой, данная лексема используется в основном для обозначения возвышенностей, поросших лесом или кустарником. Ср., напр., контексты:
За излучиной Тыжа течет почти прямо между пологими гривами, поросшими ЕЛЬНИКОМ Вперемежку С ПИХТОЙ [Н. Дубов. На краю земли (1950)].
Это полусказочное впечатление тихого, но могучего хоровода осталось у Самгина почти на все время его жизни в странном городе, построенном на краю бесплодного, печального поля, которое вдали замкнула синеватая щетина соснового леса — «Савелова грива» и — за невидимой Окой — «Дятловы горы», где, среди зелени садов, прятались домики и Церкви Нижнего Новгорода [М. Горький. Жизнь Клима Самгина. Часть 1.(1925)].
Актуализованность признака «покрытый растительностью» при концептуализации ландшафтной реалии, поименованной зооморфной метафорой «грива», подчеркивается трансляцией этого же зооморфного образа в другую натурфактную денотативную сферу - «растительность»: с гривой сравнивается лес, кустарник, трава. Ср., напр., контексты:
В долине той колышется пожухлая прошлогодняя осока, а среди нее пробивается к солнцу молоденькая осока — тоненькая и густая, как грива КОНЯ [И. Ф. Стаднюк. Максим Перепелица (1956)].
Он шел густыми гривами леса, часто останавливался, прислушивался, веток на пути нє ЛОМаЛ И каШЛЯЛ В кулак [Г. М. Марков. Строговы. Кн. 1 (1936-1948)].
С бугра завиднелись постройки, зеленая разметная грива левады, дом, белевший стенами, заслонившие окна КЛены [М. А. Шолохов. Тихий Дон. Книга третья (1928-1940)].
Казаки легли на гребне склона, поросшего гривастым мелкокустьем [М. А. Шолохов. Тихий Дон. Книга третья (1928-1940)].
В употреблениях производных слов - гривастый, гриватить - прослеживается проникновение исходного зооморфного образа в осмысление сферы «водная стихия». При этом образ ландшафтной реалии - гривы (продолговатой возвышенности, гряды с пологими склонами) - выполняет, очевидно, опосредующую роль во взаимодействии названных концепто-сфер. В контекстах с лексемами гривастый, гриватить актуализованы как зооморфные, так и ландшафтные образы. Ср., напр., контексты:
Гривастые водяные горы вздымались вокруг, угрожая задавить судно своей тяжестью, но не могли даже захлестнуть палубу, обдаваемую ТОЛЬКО брызгами [И. А. Ефремов. «Катти Сарк» (1942-1943)].
Небо кутала желторудая мгла. Плясал по Дону ветер, гриватил волны. Плясал, перелезая через поперечные волны, баркас, и пенистые студеные брызги поднятой с глубин воды обдавали выпитое бледностью лицо Елизаветы, стекали и висли на ресницах и прядях выбившихся из-под косынки волос [М. А. Шолохов. Тихий Дон. Книга первая (1928-1940)].
Море стало гривастым, свинцово-мрачным, и волны все злее, все выше били В ржавые борта [А. Н. Толстой. Древний путь (1925-1927)].
Б. Лингвокогнитивный параллелизм референтных сфер Лексема высота - метонимическая номинация, образованная на основе смежности (сопредельности) признака «высокий, протяженный по вертикали снизу вверх» и предмета (натурфакта), охарактеризованного этим признаком (возвышенность, холм). Метонимически мотивированное значение слова высота как имени ландшафтной реалии связано радиальной связью с другими вторичными значениями слова, т.е. все они зависят от прямо-номинативного значения и мотивируются им. Эти значения образуют семантико-когнитивный фон имени натурфакта, его концептуальный потенциал (ср., взять высоту в переносном значении), так же, как наглядно-чувственный образ натурфакта служит когнитивным фоном для осмысления смежных явлений, поименованных одним и тем же языковым знаком.
В 49 контекстах (из 100) обнаружены случаи метафорического употребления данной лексемы. Аспектом эмоционально-оценочной концептуализации высоты является осознание ее как высокой степени, высокого уровня развития, расцвета чего-либо. Ср., например, контексты:
Родилась словесность, а уже с ней (и в ней) высота духа и чекан мысли ... [В. Маканин. Удавшийся рассказ о любви (1998-1999)]
А так как иностранный коллега не покупал котов у себя на рынке, а гонялся за ними в Москве, то высота вкуса была прямо пропорциональна расстоянию ДО рынка [М. Анчаров. Самшитовый лес (1979)]
Высота культуры определяется отношением к женщине, — понимаешь? [М. Горький. Жизнь Клима Самгина. Часть 1. (1925)]
Теперь он увидел, что есть и такая высота утонченности, где каждая Ступень К красоте ПО-СВОему красива [В.Жаботинский. Самсон Назорей (1916)]
Образ высоты может связываться с положительными человеческими качествами, которые всегда высоко ценятся в обществе. Ср., например, контексты:
Смертность, рост заболеваемости, имущественное положение служащих, высота их гражданской сознательности и степень участия в выборах, неудовлетворимая нужда в топливе, продовольствии, медикаментах, всё интересовало центральное статистическое управление, на ВСЄ Требовался ответ [Б. Л. Пастернак. Доктор Живаго (1945-1955)]
В старом мире моральная высота была уделом редких подвижников, число которых измерялось единицами, а поэтому снисходительное отношение к нравственному совершенству давно сделалось нормой общественной морали [А.С. Макаренко. Книга для родителей (1937)]
