Когнитивное взаимодействие в деловом общении (На материале англоязычных и русских коммерческих писем) Исупова Марина Михайловна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Деловая письменность как когнитивная деятельность ... 9

1.1 . Теоретические основания моделирования жанра деловой письменности как когнитивной сущности 9

1.2.Установление параметров когнитивного моделирования жанра. Характеристика жанров коммерческой корреспонденции как когнитивных сущностей 44

1.3. Этнокультурное содержание как детерминанта когнитивного моделирования 62

Глава 2. Когнитивная типология коммерческих писем 70

2.1. Стандартные формы фиксации этикетных норм в англоязычных и русских деловых письмах 70

2.2. Когнитивно-стилевая специфика коммерческих писем 76

2.2.1. Письмо-запрос 76

2.2.2. Письмо-коммерческое предложение 93

2.2.3. Письмо-отказ 107

2.2.4. Сопроводительное письмо 115

2.2.5. Письмо-жалоба 122

2.2.6. Письмо-извинение 139

Заключение 153

Список литературы 160

Приложение 176

• Теоретические основания моделирования жанра деловой письменности как когнитивной сущности
• Этнокультурное содержание как детерминанта когнитивного моделирования
• Стандартные формы фиксации этикетных норм в англоязычных и русских деловых письмах
• Письмо-коммерческое предложение

Введение к работе

Необходимость изучения проблем деловой коммуникации обусловлена ростом межкультурных связей в современном мире, что приводит к интенсификации информационного обмена в сфере профессиональной коммуникации, к закономерному обмену когнитивными структурами, с помощью которых происходит приобщение к концептуальным системам, картинам мировидения, ценностным ориентирам носителей разных культур. Таким образом, происходит сближение межкультурной дистанции участников коммуникации.

С расширением сфер диалога культур происходит постепенное закономерное интегрирование когнитивных структур в процессе обмена информацией, в том числе в процессе обмена стереотипизированными структурами, отражающими специфику познавательных процессов этносов. Следовательно, изучение стереотипизированных языковых структур продиктовано как развитием межкультурных связей, так и необходимостью выявления внутренних факторов языкового развития. Выявление особенностей стереотипизированных языковых структур, отражающих специфические когни-ции, способов их присвоения инокультурой важно как в теоретическом, так и в практическом планах.

Актуальность настоящей работы обусловлена а) необходимостью выявления существенных черт делового письма как специфической когнитивной деятельности, б) неразрешимостью некоторых проблем теории жанров деловой письменности в рамках функционально-стилистической парадигмы, в) прагматическим требованием повышения эффективности деловой письменной коммуникации. Поэтому в основу анализа коммерческой корреспонденции положен принцип дополнительности, позволяющий рассматривать тексты с учетом достижений функциональной стилистики, прагма-лингвистики и психолингвистики (когнитивистики как сферы исследования

устойчивых языковых структур, соотносящихся со стабильными когниция-ми).

Объект исследования - англоязычные и русскоязычные деловые письма коммерческого содержания, т.е. письма, обеспечивающие процессы купли-продажи (коммерческие процессы). Предмет исследования - когнитивные структуры, представленные данными письмами, способы и специфика их языковой репрезентации в разных социокультурных этносах. При этом учитывается, что в зависимости от условий функционирования когнитивные структуры могут модифицироваться, ситуативно актуализируя свои характеристики (параметры). В исследовательских целях выявленные когнитивные структуры и их модификации представлены в виде объединенных когнитивных схем, что в перспективе позволяет выделить некоторые основания для типологии исследуемых жанров.

Цель исследования заключается в выявлении состава когнитивных структур, репрезентированных языковыми средствами в англоязычных и русских коммерческих письмах, и в установлении влияния/взаимовлияния когнитивных структур коммерческих писем одного социокультурного этноса на когнитивные структуры другого.

Для достижения данной цели в работе решались следующие задачи:

1. описание когнитивных структур, представленных англоязычными и русскими деловыми письмами коммерческого содержания;

2. выделение и анализ модификаций когнитивных структур англоязычных и русских коммерческих писем;

3. сопоставление когнитивных структур и их модификаций, представленных в англоязычных и русских коммерческих письмах;

4. определение универсальных детерминант, позволяющих воспринимать единство стиля / жанра, несмотря на его модификации.

Решение перечисленных задач предварялось описанием научного контекста проблемы, кратким описанием специфики научных парадигм, в рамках которых так как или иначе обсуждалась поставленная проблема.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые тексты коммерческих писем анализируются с когнитивной точки зрения, т.е. как вербальные репрезентанты познавательных структур, что позволило установить влияние когнитивных структур англоязычных коммерческих писем на когнитивные структуры русских коммерческих писем. Такое влияние осуществляется в разных формах: от заимствования некоторых элементов до заимствования когнитивных структур. При этом последнее может стать толчком к образованию структур интегративного типа, что фактически свидетельствует о расширении «познавательного пространства», о развитии языковой способности носителей «принимающей культуры».

Теоретическая значимость работы заключается в 1) применении нового методологического подхода, предполагающего исследование текстов коммерческих писем на основе принципа дополнительности (интеграции различных языковедческих направлений); 2) установлении зависимости появления нового типа знаний от формирования в концептуальной системе индивида когнитивных структур под влиянием когнитивных структур другой социокультурной общности.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов при чтении лекций по сопоставительному языкознанию, межкультурной коммуникации, в практике преподавания языка, в разработке методических пособий и учебников по курсу преподавания делового английского и русского языков, в практике межкультурной деловой коммуникации.

Материалом для анализа послужили оригинальные письма в количестве 932 единиц ряда российских и зарубежных коммерческих компаний (452 письма на английском языке и 480 писем на русском языке). В целях сохра-

нения коммерческой тайны (это было одним из условий предоставления материала) изменены многие названия фирм, а также цифровые выражения сумм, стоимости, цен и иной коммерческой информации.

Теоретической базой данного исследования являются следующие положения:

5. деловое письмо - результат определенного вида коммуникативного акта, произведенный на основе конвенциональных когнитивных моделей и репрезентированный строго определенными языковыми средствами;

6. любое речевое высказывание - орудие, которое выполняет определенные интенциональные задачи;

7. структура коммуникативного акта, условно называемого «деловое письмо», трехчленна: коммуникант-отправитель — обмен деятельностью - коммуникант-получатель. Для общения необходимы два субъекта деятельности и сам фрагмент деятельности, овнешненный вербально;

8. усвоение правильных языковых выражений рассматривается как предпосылка социальной коммуникации носителей языка, конвенциональные нормы определяют успешность коммуникации;

9. дискурс - это когнитивная (ментальная) среда для функционирования жанров как познавательных схем/моделей;

10. в структуре деловых писем вербально закрепляются национальные специфические компоненты поведения, социально значимые нормы и т.п.;

7) в деловом письме когнитивное реализуется в двух планах: в плане нали
чия универсальных познавательных стратегий, стереотипно представляемых
в языке, и в плане конвенциональных вербальных способов воздействия на
адресата, также репрезентирующих определенные познавательные схемы.

Основным методом исследования в работе является моделирование как метод познания и структурной характеристики объекта, используемый при выявлении сущностных свойств лингвистических единиц; элементы

стилистического анализа (количественный подсчет); стилистический анализ текстов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложения. Во введении обосновываются актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, определяется объект, предмет, цель и метод исследования. В первой главе даются теоретические основания моделирования жанра, определяются параметры моделирования, предлагается характеристика жанров коммерческой корреспонденции, определяется детерминанта когнитивного моделирования - этнокультурное содержание. Во второй главе осуществляется сравнительный анализ текстов англоязычных и русских коммерческих писем, предлагается когнитивная типология писем, рассматривается когнитивно-стилевая специфика писем-запросов, писем-коммерческих предложений, писем-отказов, сопроводительных писем, писем-сообщений, писем-жалоб и писем-извинений. В заключении излагаются основные теоретические выводы по диссертации.

Диссертация включает список научных источников в количестве 189 наименований.

В приложении приведены образцы 92 коммерческих писем на английском и русском языках.

На защиту выносятся следующие положения:

11. понятие языковой нормы как способа фиксации стабильных ментальных структур соотносится с понятием нормы общения - относительно устойчивым, стереотипным образованием, символизирующим образец поведения в определенных условиях;

12. когнитивные признаки коммерческих текстов представляют собой определенного типа корреляции между стабильными языковыми средствами и стабильным ментальным содержанием;

3. отсюда жанр - не просто совокупность определенных языковых средств, а заданная продуцентом текста познавательная (когнитивная) модель, в рамках которой конкретные тексты обнаруживают способность к модификациям, поэтому характер содержания, представленного специфическими содержательными языковыми элементами как носителями познавательных схем, позволяет определить специфику жанра;

4. деловая письменность как вербальная реализация познавательных моделей является и средой функционирования этих моделей в конкретной ситуации речевой деятельности, и способом их функционирования;

5. деловая письменность - это класс документов, объединенных общим интенциональным содержанием (коммуникативным замыслом) и преобладающими способами познания, реализующими этот коммуникативный замысел;

6) степень стандартизации языковых средств изменяется в зависимости
от повышения степени заинтересованности адресанта.
Результаты работы апробированы в докладах на Международной на
учной конференции «Когнитивная лингвистика и лингвосинергетика: про
блемы и перспективы» (Москва, 2002 г.); на Межвузовской научной конфе
ренции «Межкультурная коммуникация и перевод» (Москва, 2003 г.); на
XIV Международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуни
кации «Языковое сознание: устоявшееся и спорное» (Москва, 2003 г.).

По теме диссертации имеется 8 публикаций.

I. ДЕЛОВАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ КАК КОГНИТИВНАЯ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

1.1. Теоретические основания моделирования жанра деловой письменности как когнитивной сущности

Исходя из задач исследования коммерческой корреспонденции с точки зрения взаимовлияния инокультурных форм/жанров в процессе межкультурной коммуникации мы предпринимаем попытку объединить в анализе традиционную, прагматическую и когнитивистскую парадигмы, существующие в современном языкознании. Под парадигмой мы понимаем, вслед за Ю.С. Степановым, «господствующий в какую-нибудь данную эпоху взгляд на язык, связанный с определенным философским течением и определенным направлением в искусстве, притом таким именно образом, что философские положения используются для объяснения наиболее общих законов языка, а данные языка в свою очередь - для решения некоторых философских проблем. ... Парадигма связана с определенным стилем мышления в науке» [Степанов 1985: 4]. Мы считаем, что традиционная парадигма, представленная функциональной стилистикой, прагматическая парадигма, представленная прагмалингвистикой, и когнитивистская парадигма, которая представлена когнитивной лингвистикой, могут находиться в отношениях дополнительности, позволяя рассматривать любое языковое явление в рамках иной объяснительной модели/схемы. Такое взаимодействие парадигм, основанное на принципе дополнительности, подготовлено совокупностью свойств, характерных для современных лингвистических исследований:

1. преобладание дедуктивных построений и стремление к использованию принципов формальной логики;

2. внимание к различным способам вербальной фиксации знания;

3. рассмотрение языка, с одной стороны, с общекоммуникативных позиций, с другой - с точки зрения бытования его в реальном культурном и когнитивном пространствах;

4. детальное выявление соотношений между лингвистической и эктралингвистической системами при анализе языкового содержания;

5. перенесение акцента с языка-системы на производство и функционировании речи (речевой деятельности);

6. ориентация лингвистических исследований на носителей языка/языков как на производителей и получателей речи (информации) в определенных условиях межкультурного общения и как на носителей типов мышления, присущих тому или иному социуму;

7. рассмотрение контекста высказывания как единицы дискурса и как явления языковой и экстралингвистической действительности, с помощью которого автор «интерферирует в окружающую действительность отраженную в его сознании картину мира, результатом чего является изменение объективно существующего реального мира» [Красных 2001: 207] (о понимании дискурса см. стр. 38);

8. необходимость анализа контекста как совокупности познавательных моделей, репрезентированных в языке;

9. анализ языковых явлений как репрезентантов познавательных моделей.

О необходимости интеграции лингвистических дисциплин на современном этапе развития языкознания говорит В.А. Пищальникова: «Характер осознания многих вечных проблем лингвистики, усиление междисциплинарных связей между различными ипостасями языковедения требует интеграции всех имеющихся языковедческих знаний для осознанного перехода к иному уровню исследования языка как научного объекта. Объективное состояние лингвистики выдвигает на первый план в качестве принципа инре-грации знаний принцип дополнительности» [Пищальникова 2003: 4-5].

Обращение современных лингвистических дисциплин к когнитивной парадигме объясняется автором следующими причинами:

1. ограниченными возможностями системоцентрической лингвистики в решении проблем содержания языковой единицы;

2. ограниченностью научного объекта - языка как системы стабильных взаимосвязанных единиц, тогда как в анализе лингвист вынужден обращаться к речевым процессам, что ведет к приписыванию традиционному лингвистическому объекту такого параметра, как процессу-альность, который несовместим с заданной системой стабильных параметров объекта. А это приводит к постоянному выходу за пределы лингвистической парадигмы при сохранении традиционных методов исследования.

Автор считает, что для интеграции имеющихся лингвистических знаний в целях создания теории более высокого уровня необходимо определить разницу в объектах исследования и интерпретирующих категориях трех направлений языковедения: традиционной (системоцентрической) лингвистики, психолингвистики и когнитивной лингвистики, которые имеют общий материал исследования - речевое произведение. Объектом традиционной лингвистики являются лингвистические структуры, интерпретирующей моделью - значение. Объект психолингвистики - структура и функции речевой деятельности как порождения индивида, интерпретирующей моделью является образ сознания. Объектом когнитивной лингвистики, с одной стороны, может быть языковая способность, тогда интерпретирующая модель представляет собой когиоцепт как соотношение стабильных компонентов знания со стабильными языковыми структурами (от лат. cogitatio, onis - мышление, размышление, рассуждение). С другой стороны, объектом исследования когнитивной лингвистики может быть речевое мышление. В этом случае интерпретирующая модель - концепт как совокупность всех знаний и мне-

ний, связанных с той или иной реалией (от лат. cognitio, onis - познавание, узнавание, ознакомление).

Одним из возможных путей интеграции перечисленных областей лингвистики, по мнению В.А. Пищальниковой, может стать разработка лингво-синергетической методологии и специфических методик исследования языкового материала, начатая в ряде работ [см., например, Герман 2000]. Параллельно должна производиться методологическая обработка понятий, которые названные выше дисциплины заимствуют друг у друга. «Интегрирование их как комбинация на основе принципа дополнительности будет способствовать уточнению когнитивной парадигмы. Это касается понятия концепт, языковое сознание, значение, функция, деятельность, мотив и многих других» [Пищальникова 2003: 5].

В связи со сказанным необходимо сделать краткий обзор теоретических положений таких направлений, как функциональная стилистика, праг-малингвистика и когнитивистика, и показать общее и различное в их подходах к изучению языка. Это даст нам возможность произвести необходимую методологическую обработку научных понятий заявленных парадигм и оперировать функционально-стилистическим, прагмалингвистическим и когни-тивистским инструментарием в ходе исследования для решения поставленных задач.

Наука о функциональных стилях как теории речевых разновидностей языка развивалась в двух направлениях: в опоре на собственно лингвистический и на экстралингвистический факторы.

Понимание функционального стиля при лингвистическом подходе базировалось на основных функциях, присущих языку [Виноградов 1963, 1981; Гавранек 1967; Функциональный стиль ... 1974 и др.]. Экстралингвистический подход основывался на особенностях функционирования языка в различных сферах общения [Кожина 1968, 1993; Васильева 1981, 1989; Крылова 1979; Сиротинина 1991 и др.]. Эта концепция утверждает экстра-

лингвистическую, социолингвистическую основу разделения литературного языка и определяет те экстралингвистические факторы, которые влияют на это разделение.

С появлением функциональной стилистики появились расхождения в определении функциональных стилей, что связано с двойным смыслом слова «функциональный», которое, с одной стороны, может быть отнесено к слову «функция», а с другой стороны, к слову «функционирование». Поэтому различия в подходе к определению функционального стиля, как утверждает Л.Г. Барлас, в значительной мере объясняются тем, что одни ученые при выделении стилей акцентируют сферы общения, а другие - функции языка [Барлас 1978: 44].

Различие этих подходов выявилось еще в середине 60-х годов XX в., когда возникла острая дискуссия по вопросам соотношения языка и речи и определения понятия «стиль». Вопрос о соотношении языка и речи продолжает оставаться одним из основных для современного языкознания. Нам близка точка зрения Т.Г. Винокур, которая отмечала взаимопроницаемость языка и речи применительно к стилистическим категориям: «Ни одна стилистическая характеристика не существует только в системе языка или только в речи. Она выводится из употребления. Что же употребляется? Язык в речи» [Винокур 1972: 33]. Таким образом, язык и речь одновременно реализуются в коммуникации, абстрактная система языка актуализируется в речи и обеспечивает общение людей. Об этом убедительно писал В.В. Виноградов, подчеркивая, что речь следует понимать именно как процесс, как функционирование, как «жизнедеятельность» языка и ни в коем случае не только не противопоставлять ее языку, но и не отрывать ее от последнего. «Язык и речь - это диалектическое единство, это неразрывное целое» [Виноградов 1963: 75]. Такая позиция не противоречит психолингвистической парадигме, в рамках которой исследуется речевая деятельность, в которой противопоставление язык - речь не является релевантным.

Объяснить расхождения в определении функционального стиля речи, количества стилей и их дифференциальных признаков можно также, если смоделировать наиболее существенные признаки стиля. М. Вартофский писал: «Каждый случай принятия чего-либо в качестве модели включает в себя ограничение относительно релевантных свойств...» И далее: «Мы не считаем модели, как и репрезентации, столь же богатыми релевантными свойствами, как и моделируемые ими объекты или состояние дел. В определенном смысле ... модель не может быть столь же богата свойствами (т.е. столь же богатой теми лее свойствами), что и моделируемый объект, потому что в этом случае она оказалась бы тождественной ему. Модель, конечно, может иметь много свойств, но это будут свойства, иррелевантные объекту моделирования. Они будут отсутствовать у объекта моделирования, поэтому модель нельзя рассматривать как репрезентирующую эти свойства. Отсюда следует, что набор релевантных свойств у модели должен быть «беднее», чем у ее объекта или референта» [Вартофский 1988: 33-35]. Это означает, что при моделировании объекта задается намеренно ограниченное число свойств/характеристик, релевантных, с точки зрения исследователя, объекту. Следуя по этому пути, можно обнаружить такую совокупность свойств объекта. Однако на деле исследователи акцентируют тот факт, что на функционирование языка/речи постоянно действуют самые разнообразные факторы (социальные, этнические, исторические, научно-технические, формы общественного сознания и другие), которые взаимодействуют между собой и в свою очередь сами испытывают воздействие со стороны языка/речи. В этом случае построить единую непротиворечивую модель функционального стиля представляется очень трудным, что и отражается в функциональной стилистике.

Отечественная функциональная стилистика основывается на принципах изучения языка не только внутри языковой системы, но и во взаимодействии языка с экстралингвистической действительностью. При этом выде-

ление функциональных стилей поставлено в зависимость от определенных функций языка. Сама функция понимается как обобщенное обозначение разных сторон (аспектов) языка и его элементов с точки зрения их назначения, применения, использования [Функциональный стиль... 1974]. Такое понимание функции представлено при рассмотрении проблемы классификации стилей практически у всех исследователей. Всеми исследователями безоговорочно выделяется коммуникативная функция, которая признается приоритетной, имманентно присущей языку, «той самой, ради которой и появился человеческий язык» [Аврорин 1975: 35]. Большинство лингвистов считает, что именно коммуникативная функция обусловливает все остальные функции языка, к которым относят информативную (функцию сообщения) и функцию воздействия. Но попытка построения типологии стилей на основе коммуникативной функции не приносит успеха, так как содержание этой функции слишком широко и детерминанты ее также практически не ограничены.

Основные положения теории функциональных стилей даны в работах В.В. Виноградова. В зависимости от различного понимания основных функций языка, считает ученый, можно представить несколько классификаций стилей, и, по его мнению, «при выделении таких важнейших общественных функций языка, как общение, сообщение и воздействие, структура языка может быть разграничена на такие стили: обиходно-бытовой стиль (доминирует функция общения), обиходно-деловой (доминирует функция сообщения), публицистический и художественно-беллетристический (доминирует функция воздействия)» [Виноградов 1963: 6].

Сходной точки зрения на разделение функциональных стилей придерживаются О.С. Ахманова и М.М. Глушко [Функциональный стиль... 1974], Д.Э. Розенталь [Розенталь 1987] и многие другие ученые. Недостатком лингвистического подхода к разграничению функциональных стилей является принципиальная невозможность объяснить продуцирова-

ние/восприятие содержания речевых произведений, особенно в случае смешения стилевых параметров.

Поэтому для нас особенно значимы положения о том, что 1) замкнутость каждого функционального стиля относительна; 2) отбор («набор») языковых средств не имеет абсолютного характера; 3) степень отграниченности для различных функциональных стилей различна; например, в деловом стиле она сильнее, в публицистическом значительно слабее; 4) границы стилей подвижны, исторически изменчивы [Валгина, Сен-кевич 1977: 4].

Второй подход к определению функционального стиля связан с идеей выделения экстралингвистической основы функционирования языка и особенностей функционирования языка в разных сферах общения, выдвинутой М.Н.Кожиной в начале 60-х годов XX в. К концу 60-х годов уже можно было говорить о создании целостной концепции объективных стилеобра-зующих факторов, которая продолжает развиваться и в настоящее время [Практическая ..., 1983; Кожина 1993; Кожин, Крылова и др. 1982; Васильева 1989; Сиротинина 1991; Бландова 1983; Валгина 1994; Солганик 2001; Голуб 2000; Лукьянова 2000 и др.]. В большинстве работ стили литературного языка рассматриваются в зависимости от их «обслуживания» той или иной формы общественного сознания, осуществляющейся в соответствующей ... сфере деятельности» [Кожина 1968: 156], что и обусловливает закономерности функционирования в них языковых средств и их речевую организацию. То есть к объективным стилеобразующим факторам относятся вид деятельности и форма общественного сознания в их взаимодействии, специфика соответствующих форм мышления, кроме того, главная роль отводится экстралингвистическим факторам. Предлагается следующая классификация стилей: художественный, публицистический, научный, официально-деловой и обиходно-бытовой. Налицо выход таких стилистических исследований за рамки собственно лингвистического объекта. Учет некото-

рых параметров сознания во взаимодействии с видом деятельности человека дал сильный толчок исследованию явлений речи в стилистическом аспекте. Следствием этого стало рассмотрение представлений о речевом контексте и постепенное внедрение в исследования понятие дискурса. Это свидетельствовало о попытке переосмысления самого понятия контекста: как чисто лингвистическая категория он перестал удовлетворять задачам стилистики.

Но и экстралингвистическая функционально-стилевая концепция оставалась также легко уязвимой, поскольку встраивание ее в иную парадигму совмещалось с объектом, по-прежнему понимаемым как статичное образование, заданное определенным набором параметров - с языком-системой. Поэтому, например, О.А. Лаптева отмечала, что перечень экстралингвистических факторов нуждается в уточнении, что не все компоненты одинаково существенны для классификации стилей речи, а разные факторы в разной мере сопутствуют различным функциональным стилям речи и их следует квалифицировать по иерархическому порядку значимости в рамках каждого функционального стиля [Лаптева 1974]. Это само по себе справедливое требование в практике стилистических исследований не только невыполнимо, но и малоэффективно для решения главных вопросов стилистики.

Для нас чрезвычайно важна не разница между двумя представленными направлениями, а их сходство: достоинством обоих подходов является функциональная основа выделения стилей. И хотя при лингвистическом подходе критерием разграничения стилей выступает функция языка (сообщения, воздействия или общения), а при экстралингвистическом же подходе стили различаются в зависимости от сфер общения, в которых функционирует язык, функционирование является единственной сферой реализации свойств языковых единиц.

То, что между представленными концепциями нет резкой границы, доказывается значительными совпадениями в области классификации функ-

циональных стилей (см., например, классификации В.П. Мурат и М.Н. Кожиной).

Функциональная стилистика рассматривает стили как основные наиболее социально значимые речевые разновидности. В то же время каждый стиль, по мнению М.Н. Кожиной и других исследователей [например, Васильева 1989; Солганик 2001], подразделяется на подстили, которые, в свою очередь, делятся на еще более частные разновидности и т.д., вплоть до появления в речи индивидуального своеобразия. Но такое деление не означает, что утрачиваются черты более «крупных» речевых разновидностей («макростилей») [Кожина 1993: 68]. Однако вопросы о том, чем обусловлены примеры употребления, отбора и сочетания языковых средств, характерных для того или иного стиля, подстиля и других разновидностей, в этих работах не поднимаются. Поэтому нам представляется очень важным рассмотрение не только структурных свойств модели стиля (подстиля и т.д.), но и «анализ отношений между этими свойствами и предполагаемым объектом моделирования» [Вартофский 1988: 29). Это позволит, на наш взгляд, определить хотя бы некоторые «универсальные детерминанты», которые позволяют воспринимать единство стиля, несмотря на его модификации. Особенно важно для нас определить «корпус» специфических черт официально-делового стиля, отмеченных в разноаспектных исследованиях, поскольку наш материал исследования - коммерческие тексты.

Важнейшая цель текстов официально-делового стиля - регулировать отношения между людьми, учреждениями, странами, администрировать и информировать об определенном положении дел при обязательной однозначности толкования представленного в тексте содержания [Веселов 1990; Валгина 1994; Бландова 1983; Акопова, Попова 1993; Вшивков, Старцев 1991]. Точность формулировок, которая не допускает неоднозначности, необходима для абсолютной адекватности их понимания, так как документы

официально-делового стиля функционируют в сферах бизнеса и права, не допускающих кривотолков.

В функциональной стилистике существует несколько определений официально-делового стиля языка, не имеющих принципиальных различий. Например, определение А.Н. Кожина: «Официально-деловой функциональный стиль ... языка - это та его разновидность, которая функционирует в сфере административно-правовой общественной деятельности» и характеризуется совокупностью языковых средств, типичных для актов речевой деятельности данной общественной сферы. Он реализуется в таких текстах, как различные юридические (законы, указы, контракты и пр.), дипломатические (ноты, меморандумы, международные соглашения и пр.) и организационно-распорядительные (акты, счета, отчеты, приказы, доверенности, справки, деловые письма и пр.) документы [Кожин и др. 1982: 105]. О.А. Федоровская дает следующее определение официально-делового стиля: «это стиль, который удовлетворяет потребности общества в документальном оформлении различных актов государственной, общественной, политической, экономической жизни, деловых отношений между государствами, организациями, а также между членами общества в официальной сфере их общения» [Федоровская 1989: 41]. По определению Б.С. Шварцкопфа, деловой стиль - «это совокупность языковых средств, функция которых - обслуживание сферы официально-деловых отношений, возникающих между организациями или внутри них, между организациями и частными лицами в процессе их производственной, хозяйственной, юридической деятельности» [Культура русской речи 1990: 216]. Все представленные дефиниции объединяются пониманием того, что в основе коммуникации в этой сфере общественной деятельности лежит правовая форма общественного сознания. Именно правовые (в широком смысле) нормы реализуются в этой сфере общественной деятельности, и, будучи отраженными в различных текстах официально-делового стиля, формируют нормы (или стандарты) языка этого

стиля. Следует отметить, что в лингвистике понятия норма и стандарт часто не различаются. Например, говоря об установлении и строгой регламентации в системе социальных ролей административно-правовой сферы, А.Н. Васильева пишет, что «этим ролям соответствуют стандарты речевого поведения их носителей. Стандарты устанавливаются и поддерживаются традицией, а также системой правил, инструкций, справочников, образцов, имеющих силу закона» [Васильева 1981: 15]. Б.Н. Головин дает следующее определение языковой нормы: «Норма есть исторически принятый в данном языковом коллективе (предпочтенный) выбор одного из функциональных вариантов данного языкового знака» [Головин 1988: 123]. Интересно также определение унификации, данное П.В. Веселовым, в котором указывается, что «унификация текстов рассматривается как выбор одного языкового варианта из нескольких возможных способов передачи одной и той же информации» [Веселов 1990: 4). Как видим, определение унификации практически дословно совпадает с определением языковой нормы. Для нас важно, что независимо от характера определения нормы/стандарта, все исследователи отмечают: неукоснительное соблюдение языковых норм связано с определенными особенностями официально-делового стиля. Это стандартизо-ванность изложения, точность изложения, не допускающая возможности разночтений, полнота, точность и лаконизм формулировок, долженствую-ще-предписывающий, неличный характер изложения и его безэмоциональность, терминологичность и официальность. Это позволяет выделить общие типические признаки стиля деловых текстов, отличные от стилевых признаков, например, художественного или публицистического текстов, но не решает проблемы жанровых различий делового текста в рамках официально-делового стиля.

Сказанное позволяет заключить, что понятие языковой нормы необходимо соотносить с понятием нормы общения - относительно устойчивого, стереотипного образования, символизирующего образец поведе-

ния в определенных условиях. С одной стороны, норма, вбирая в себя социально-исторический опыт этноса, регулирует отношения в социуме, с другой стороны, она соотносится с понятием личности и является одной из составляющих ее сознания, направляя деятельность индивида на соответствие принятой в социуме норме. Именно эта вторая сторона опосредованно соотносится с языковой нормой как способом фиксации стабильных (ставших операциональными) ментальных структур.

Понятие нормы неразделимо связано с понятием этикета как совокуп
ности правил поведения в обхождении с окружающими, форм обращения и
приветствий, манер и т.п. Пристальное внимание в последние десятилетия
уделяется речевому этикету - «системе устойчивых формул общения,
предписываемых обществом для установления речевого контакта собесед
ников, поддержания общения в избранной тональности соответственно их
социальным ролям и ролевым позициям относительно друг друга, взаимным
отношениям в официальной и неофициальной обстановке Речевой эти
кет составляет функционально-семантическое поле единиц доброжелатель
ного, вежливого общения в ситуациях обращения и привлечения внимания,
знакомства, приветствия, прощания, извинения, благодарности, поздравле
ния, пожелания, просьбы, приглашения, совета, предложения, согласия, от
каза, одобрения, комплимента, сочувствия, соболезнования и т.п.» [Форма-
новская 1990: 413]. За последние годы вопросам речевого этикета посвятили
свои работы В.И. Гвазава (русский речевой этикет) [Гвазава 2000], Е.В.
Карпова (английский речевой этикет) [Карпова 2002], Д.М. Тешабаева (рус
ский и узбекский речевые этикеты) [Тешабаева 2000], Р.А. Газизов (немец
кий речевой этикет) [Газизов 2001] и другие исследователи, которые отме
чают: несмотря на то, что средства речевого этикета сами по себе не обеспе
чивают успеха взаимодействия коммуникантов, они являются строго обяза
тельными для эффективной коммуникации и входят в языковую компетен
цию человека. Это позволяет определить разницу между языковой способ-

ностью как свойственной индивиду совокупностью познавательных моделей, репрезентированных в речи, и речевой/языковой компетенцией как совокупностью знаний о конкретном языке и способах его использования.

Разработка классификации деловых текстов сталкивается с определенными трудностями, так как очень сложно найти единый критерий, по которому должна быть составлена классификация. То, что дифференциальные стилевые признаки по-разному отражаются в различных текстах официально-делового стиля, позволило исследователям выделить подстили в рамках официально-делового стиля [см. классификации подстилей Г.Я. Солганика, Н.С. Валгиной, Г.Н. Насыровой и др.].

В свою очередь выделенные подстили официально-делового стиля также не являются однородными, разделяясь на практически неограниченное количество вариантов, отличающихся друг от друга в экстралингвистическом и лингвистическом аспектах. Так, Н.Г. Бландова предлагает разделить документы, представляющие управленческий подстиль, по функциям, которые они осуществляют, на официальные (уставы, положения, правила, инструкции и т.д.), распорядительные (приказы, распоряжения, решения и т.д.) и справочно-информационные (письма, телеграммы, акты, договора, анкеты, характеристики и т.д.) [Бландова 1983]. Однако такая классификация не включает всю совокупность текстов: например, в ней не нашлось места таким документам, как финансово-бухгалтерские и др.

Часто исследователи не разграничивают подстили официально-делового стиля и жанры. Этот вопрос мы рассматриваем в связи с необходимостью установления специфических признаков официально-деловой письменности, что, в свою очередь, будет способствовать установлению наличия и характера корреляций между стабильными языковыми средствами и стабильным ментальным содержанием - установлению когнитивных признаков исследуемого типа текстов. Прежде чем приступить к рассмотрению вопроса о жанровом своеобразии официально-

делового стиля, необходимо уточнить само понятие жанра. Общеизвестно, что до сих пор нет единого мнения по вопросу о том, что считать жанрооб-разующими признаками и каково количество таких признаков.

В функциональной стилистике считается, что жанр как определенный тип речевых произведений складывается из нескольких составляющих. Как известно, М.М. Бахтин определял речевой жанр как «относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы высказывания» [Бахтин 1979: 242]. Развитие этой позиции можно обнаружить в исследованиях М.Н. Кожиной, которая определила жанр как «разновидность литературного произведения, характеризующегося по сферам общения различными особенностями назначения, направленностью содержания, своеобразием форм и построения текста в композиционно-сюжетном плане, размером и некоторыми другими признаками» [Кожина 1972: 91], а также в работах А.Н. Кожина, О.А. Крыловой и В.В. Одинцова, определяющих жанр как «выделяемый в рамках того или иного функционального стиля вид речевого произведения, характеризующийся единством конструктивного принципа, своеобразием композиционной организации материала и используемых стилистических структур» [Кожин и др. 1982: 159].

На концепцию речевых жанров М.М. Бахтина опираются и исследования Дж. Остина, Р. Якобсона, А. Вежбицкой, Н.Д. Арутюновой, Е.А. Земской, О.Г. Почепцова и других исследователей. В современной лингвистике жанр перестал быть только формой объединения специальных лексических, фразеологических и синтаксических единиц в соответствии с типичной композицией жанра. Любой текст, представляющий тот или иной жанр, реализуется в коммуникативной ситуации и рассматривается с этой точки зрения. Сравним определения: «Жанр - стандартная языковая форма передачи типизируемого содержания» [Карасик 2002: 24] (курсив мой. - М.И.). Жанр - это «вербальное оформление типичной ситуации социального взаимодействия людей» [Седов 1998: 11] (курсив мой. - М.И.). «Жанр - это культурно

и исторически оформленный, общественно конвенциализированный способ языковой коммуникации, образец организации текста» [Гайда 1999: 104] (курсив мой. - М.И.). Как видим, все определения подчеркивают, с одной стороны, тот факт, что языковая единица является средством фиксации типичного социального взаимодействия. Но, с другой стороны, языковая единица как репрезентант познавательной модели включена в процесс типизации содержания. Это позволяет рассматривать жанр не просто как совокупность определенных «языковых средств», а как заданную продуцентом текста познавательную схему/модель. «Интуитивное» восприятие человеком характерных признаков жанра чаще всего обусловлено не ситуацией, не темой, а именно специфическими содержательными языковыми элементами как носителями познавательных схем, позволяющими безошибочно определить отличие одного жанра от другого. Таким образом, именно характер содержания является собственно жанрообразующим признаком, несущим в себе типическое представляемое или познаваемое содержание. По этому типическому и отличают, например, письмо-заказ от письма-жалобы, а сопроводительное письмо от письма-извинения. Выделенное положение представляется нам одним из исходных в исследовании, поскольку жанр реализует когнитивную модель, в рамках которой конкретные тексты обнаруживают способность к модификациям. В соответствии с интегративной теорией значения, разработанной В.А. Пищальниковой, именно значение задает способ понимания речевого произведения и представляет собой «устойчивую, но внутренне (принципиально) динамичную структуру, реализующую определенный способ познания действительности, дискретированную определенным звуковым образом, который поэтому и входит в значение и символизирует его» [Пищальникова 2002: 16-17]. Значение как когнитивная структура представляет собой внутреннюю взаимосвязь акустического образа, мотива, когнитивного способа категоризации и невербальных ассоциаций. Связь внешних компонентов: акустической

оболочки, эмоции, актуализированного когнитивного признака и вербальных ассоциаций образуют «смысл как структуру актуального содержания в данном процессе речепорождения» [там же: 19]. Наиболее стабильным компонентом в системе значения является единство акустической оболочки слова и акустического образа слова. Другие компоненты также могут иметь стабильные элементы, но большая часть их содержания не является устойчивой, что дает возможность значению быть внутренне динамичным и приводит к развитию языка. Причем, любые стабильные элементы могут стать в определенный момент нестабильными, и наоборот, неустойчивые могут стать устойчивыми.

Второй компонент структуры значения, по мнению В.А. Пищальнико-вой, представляет собой единство когнитивной структуры как способа познания какого-либо класса реалий и актуального когнитивного признака, определяющего процесс смыслопорождения. Именно этот когнитивный признак и является структурообразующим элементом модификации когнитивной структуры в конкретном случае. Этот компонент структуры значения также внутренне динамичен и организуется по принципу функциональной системы: «хотя совокупность когнитивных признаков, входящих в эту систему, может быть одной и той же, актуальный признак (доминанта) меняется, а, следовательно, меняется система» [там же: 18]. Данные положения подтверждаются разветвленной типологией деловых писем, которая исследуется в нашей работе.

Исходя из изложенного выше, можно утверждать, что жанр является метамоделью, реализующейся в речевой деятельности, и специфически детерминированной экстралингвистической действительностью. Поэтому, с одной стороны, жанр выступает элементом стиля, с другой -представляет собой модель специфического содержания текста. Таким образом, жанр как когнитивная модель является структурообразующим компонентом текста. Распространено определение текста, данное И.Р.

Гальпериным: «Под текстом мы понимаем произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единиц), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную направленность и прагматическую установку» [Гальперин 1981: 18]. Такое определение, во-первых, фиксирует систему компонентов текста, вычленяемую в лингвистическом анализе. Во-вторых, оно указывает на зависимость текстовых компонентов от прагматических установок и целей его продуцента. Это чрезвычайно важно, однако недостаточно для того, чтобы определить/воспринять смысловую цельность текста и стилевую специфику. И только тогда, когда определяющим компонентом стиля/текста становится совокупность доминирующих когнитивных структур, можно говорить о появлении смысловой цельности текста и о наличии в нем определенной «стилевой специфики». Функциональный стиль, таким образом, представляет собой систему доминантных когнитивных моделей, обслуживающих определенную сферу речевой деятельности. Жанр является и средой функционирования этой абстрактной системы в конкретной ситуации речевой деятельности, и способом ее функционирования, хотя в силу специфики языкового значения не устраняет внутренней динамики текста, то есть способности его к смысловым модификациям. А текст представляет собой результат функционирования этой системы в речевой деятельности, поэтому можно говорить о наличии в тексте стилевых и жанровых особенностей, связанных с определенной сферой речевой деятельности, связанных с конкретной ситуацией речевой деятельности.

Касаясь жанровых разновидностей официально-делового стиля, А.С. Малитиков перечисляет около 700 видов документов, в том числе акт, анкету, автобиографию, визитную карточку, диплом, доверенность, договор, за-

явление, инструкцию, ноту, паспорт, удостоверение, устав, характеристику и т.д. [Малитиков 1974].

О.А. Жилина считает, что для жанровой классификации речевых произведений административно-канцелярского подстиля следует учитывать два основных момента: предметно-тематический признак, с которыми связаны цель и ситуация общения, и характер решаемых в тексте задач (т.е. характер познавательной информации), с которым связаны композиционно-структурные особенности текста. Представляется, что такая позиция могла бы закономерно привести к типологии жанров, в основу которой могли бы лечь именно системы познавательных схем/структур/моделей, представленных в текстах. Однако О.А. Жилина классифицирует жанры все по тому же признаку преобладающей функции текста. В текстах административно-канцелярского подстиля она выделяет жанры организационно-распорядительных документов (устав, положение, приказ, поручение и т.п.), информационно-справочных документов (протокол, акт, заявление и т.п.) и деловой переписки (письмо, телеграмма, телекс, факс, телефонограмма), договорных документов (договор, контракт, соглашение и т.п.) [Жилина 2000: 31-32].

А ведь разработка деловых жанров есть, по сути, дифференциация ин-тенционалъных значений и закрепление конкретного типа значения (= способа познания) за определенным видом или группой видов деловых документов. Поэтому жанр - это и класс документов, объединенных общим ин-тенциональным содержанием (коммуникативным замыслом) и преобладающими способами познания, реализующими этот коммуникативный замысел. Коммуникативный замысел определяет целевую структуру делового текста и иерархию коммуникативных задач. Мы рассматриваем коммуникативную задачу как «установку, коммуникативное задание автора, предназначенную для распознавания адресатом. Она может состоять в предложении, согласии, отказе, подтверждении, просьбе, совете, одобрении и

т.д.» [Чигридова 1999: 37]. Коммуникативный замысел бывает простым, состоящим из 1-2 задач. Например, замысел письма-заказа или письма-подтверждения состоит в том, чтобы информировать, запросить или подтвердить. Сложный коммуникативный замысел включает в себя большое число взаимосвязанных коммуникативных задач. Он характерен, например, для текстов писем рекламного характера, которые решают сразу несколько коммуникативных задач: информирование, запрос, побуждение к действию, открытое или скрытое.

И реализация прагматической коммуникативной задачи продуцентом текста, и распознавание этой задачи адресатом представляют собой виды когнитивной деятельности - вербальной познавательной деятельности. При их успешном осуществлении адресант и адресат опираются на одинаковые компоненты (элементы, фрагменты) текста, репрезентирующие существенное ментальное содержание. Поэтому мы и рассматриваем жанр как особую языковую реализацию специфического содержания. Жанр - это вербальная реализация познавательных моделей, а результаты его исследования могут выявить существенные компоненты когнитивной деятельности адресанта и адресата.

Поэтому, с одной стороны, замысел, как и задача, принадлежат индивиду, и интенции автора определяют выбор жанра высказывания, но, с другой стороны, и жанр задает интенциональную структуру высказывания.

Анализ языковых выражений, необходимый для выявления специфики делового стиля, не может полностью объяснить содержание высказывания. «К факторам, обусловливающим актуальный смысл высказывания (= иллокутивная функция + пропозициональное содержание), добавляется два чрезвычайно важных - знания коммуникантов о принципах общения и их «энциклопедические» знания» [Кобозева, 1986: 19-20] (курсив мой. - М.И.). Логик Р.И. Павиленис акцентировал следующее: язык предоставляет воз-

можность перехода от знания субъективного, индивидуального к объективному, т.е. присущему сообществу индивидов - носителей языка [Павиленис 1986: 385]. Благодаря этому можно рассматривать усвоение правильных языковых выражений как предпосылку социальной коммуникации носителей языка, отсюда: принятие конвенциональных норм есть залог успешности коммуникации.

То, что говорится и понимается, связано в структуре личности не только с типичными схемами коммуникативной деятельности, но и с присущим личности набором познавательных структур. Это означает, что в современной лингвистической науке наметилось соединение коммуникативного подхода с подходом когнитивным. «Только изучение способов взаимодействия и организации всех типов знаний приближает нас к пониманию сути языковой коммуникации, способствует прояснению природы семантического вывода, осуществляемого в повседневной практике употребления языка» [Герасимов, Петров 1988: 6] (курсив мой. - М.И.).

Следует заметить, что быстрое развитие когнитивистики по времени совпадает со становлением и прагматики, и теории речевых актов. Отличительной чертой этой научной парадигмы, по мнению Ю.Г. Панкрац, является то, что «порождение и восприятие речи рассматривается как конструктивная деятельность субъекта, осуществляемая на основе имеющихся у него знаний» [Панкрац 1995: 403].

Вслед за В.А.Пищальниковой, мы рассматриваем термин когнитивный как соостносящийся со структурами хранения и представления знания в сознании индивида, которые могут быть языковыми и неязыковыми, сформированными на основе самых различных способов познания мира человеком и которые связаны с обработкой, хранением и представлением знаний [Пищальникова 1992].

Известно, что единого определения когнитивной лингвистики в современной науке не существует, но в то же время она стала уже очень мощным направлением.

Когнитивная наука как источник теоретических постулатов для когнитивной лингвистики сформировалась, по мнению А.Н. Баранова, на стыке нескольких научных дисциплин: философии, логики, лингвистики, искусственного интеллекта, теории программирования и др. В поле деятельности специалистов, работающих в этой области, входит, в частности, решение таких проблем, как работа сознания, человеческого интеллекта, попытка построения ментальных моделей и т.п. При этом именно язык рассматривается как тип когнитивной деятельности. Являясь отображением когнитивных способностей человека, язык в данном случае выступает как инструмент познания, как «универсальное эвристическое средство объяснения всего сущего, в том числе - и непосредственно языка» [Кубрякова 1997: 22].

Одно из ключевых предположений в когнитивных исследованиях заключается в том, что «записанные» в нашей памяти когнитивные структуры являются отображением окружающего мира. Под когнитивной структурой понимается репрезентированное словом реально существующее психическое образование, отражающее особый способ познания мира.

В диссертации Е.В. Нагайцевой, предметом исследования которой являются способы концептуализации в символических моделях, делается теоретически важный вывод о том, что когнитивные модели являются «универсальными динамическими образованиями, которые могут рассматриваться в состоянии относительной стабильности. До сих пор когнитивные структуры (модели, схемы, образы) рассматривались в науке только как статичные» [Нагайцева 2002: 6] (курсив мой. - М.И.).

Когнитивные структуры, отображая предметный мир в психике человека, образуют концептуальные структуры, представляющие собой результат присвоения информации, встраивания ее в концептуальную систему инди-

вида. Концептуальные структуры состоят, в свою очередь, из концептов, которые представляют разнохарактерные хранилища знаний о мире. Благодаря концептуальному единству люди оказываются способными быстро перерабатывать и организовывать огромное количество информации таким образом, что становится возможным не только понимание ее, но и с учетом ее разумное поведение индивидов.

Проблеме понимания термина концепт уделялось большое внимание в последние годы [Залевская 2001; Кубрякова и др. 1996; Пищальникова 1999; Попова, Стернин 2000 и мн. др.]. Как пишет А.А. Залевская, «концепт -спонтанно функционирующее в познавательной и коммуникативной деятельности индивида базовое перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера, подчиняющееся закономерностям психической жизни человека» [Залевская 2001: 89]. Причем, если значение, соотносимое с языком как лингвистической реальностью, дискретно, то концепт, соотносимый с языком как феноменом, динамичен. То есть, концепт и значение являются разными аспектами одного объекта, соотносящегося с реальным психическим содержанием. Нет принципиальных противоречий такой позиции в схеме концепта В.А. Пищальниковой, включающего следующие компоненты: тело знака (звуковая оболочка слова), понятие, представление, предметное содержание, ассоциации, эмоции, оценку [Пищальникова 2002]. Любой компонент концепта может вызвать в сознании носителя языка любые другие компоненты, связанные с ним ассациативно. Следовательно, концепт является динамической когнитивной моделью, отображающей структуру смысла в сознании индивида.

Другие исследователи считают, что концепты представляют собой результат ментальных операций, которые абстрагируются от индивидуальных характеристик одного объекта, извлекая из него общие признаки [Попова, Стернин 2000]. Спорной является и проблема овладения подобными концептами: некоторые ученые полагают, что люди обладают всеми основными

концептуальными структурами с рождения, другие же - наоборот, считают, что необходимы еще и определенные познания об окружающем мире. Что же касается межконцептных связей, то они представляют собой когнитивные структуры разной сложности, и в этом большая часть ученых сходится.

Когнитивный подход к языку «сделал актуальными призывы к разработке теории языка, уделяющей основное внимание как роли человеческого опыта в процессах языкового функционирования, так и структуре знаний, имеющихся у индивида, использующего язык, а также способам представлений этих знаний» [Панкрац 1995: 403] (курсив мой. - М.И.). Благодаря когнитивному подходу к языку стало возможным объединить не только языковые, но и внеязыковые знания, например, об объектах окружающей человека действительности.

Исследование языка в рамках когнитивной парадигмы способствует расширению знаний о глубинных механизмах функционирования языка и закономерностях речемыслительной деятельности человека.

Для представления операций над знаниями, лежащими в основе мышления, были разработаны специальные модели, образующие теорию схем. Понятие «схема» было введено Бартлеттом в 1932 г. в рамках его психологической теории памяти. Под этим понятием он подразумевал структурированные области знаний в долговременной памяти. Но лишь в конце 60-х годов ученые вплотную стали заниматься этими проблемами. В литературе по когнитивной лингвистике «единицы представления» очень часто рассматривались как «фреймы», «скрипты», «сценарии». Сама же теория схем представляет собой следующее: человек «записывает» в долгосрочную память представления как об окружающем его мире, так и о своей собственной личности. Эти схемы являются одновременно и предпосылками, и результатами процессов переработки информации, т.е. основой всех концептуальных процессов. Схемы представляют собой комплексные структуры знаний, ко-

торые отображают опыт, накопленный человеком в течение жизни. «Структуры знаний можно представить в виде общих концептов, представляющих людей, ситуации, события, последствия событий, действия и их последствия» [Belezza 1982: 1].

По словам А.Н. Баранова, когнитивная модель, как и всякий теоретический инструмент, предопределяет некоторые новые методы исследования языковых явлений. Именно в выходе за пределы собственно языкового значения и заключается «преимущество когнитивного подхода, сознательно игнорирующего довольно зыбкую границу между лингвистическим и экстралингвистическим» [Баранов 1991: 187] (курсив мой - М.И.). Благодаря этому выходу когнитивная структура может модифицироваться в любой проблемной ситуации. Например, когнитивная структура «сопроводительное письмо» не модифицируется, в то время как когнитивная структура «запрос» имеет такую модификацию, как «просьба», а в русских деловых письмах еще и «гарантийное письмо» (об этом подробно говорится в главе, посвященной анализу материала).

Если применять когнитивный подход к идентификации речевого жанра, то акцентируется следующее: смысл целого текста зависит не от отношения знаков внутри языка, а определяется когнитивными структурами, имевшимися у коммуникантов до текста, за его пределами. Жанры функционально ориентированы, и это помогает упорядочить когнитивные действия индивидов. Модель/схема жанра - некий идеал, образец, инвариант. Она выступает в качестве когнитивного инструмента, помогающего «примерить» к ней конкретный текст. Такая процедура способствует снижению сложности и вырабатывает схемы действий индивида [Schmidt 1987: 377].

Отношения между жанром и текстом не укладываются в оппозицию «часть - целое», поскольку жанр и текст - разнопорядковые явления. В состав текста может входить несколько относительно самостоятельных фраг-

ментов, которые могут быть интерпретированы как самостоятельные жанры. По одному фрагменту нельзя судить о принадлежности целого текста к тому или иному речевому жанру. Хотя обратный процесс правомочен, и, если высказывается, например, просьба, то адресат распознает ее в любой форме, в которой она произносится. Успех узнавания обеспечивается прототипично-стъю речевого жанра. Адресат ожидает, что посланный ему текст построен в соответствии с определенным эталоном (образом), хранящимся в его памяти, и опознает его по мере поступления.

Прототипичные тексты занимают центральное положение среди всех текстов данного жанра. Они наиболее узнаваемы, поскольку лучше других соответствуют образу (гештальту) жанра, сложившемуся в сознании субъектов общения. Наблюдается эффект «зонтика»(или поля), когда в пределах одного жанра находятся прототипичные тексты, а также тексты, которые относятся к данному жанру с разной степенью прототипичности. Если первые располагаются по центру, то последние занимают все пространство в зависимости от количества черт, подходящих под соответствующий тип (образ) жанра [Paltridge 1995: 395].

Если вспомнить, что мы рассматривали жанр как когнитивную схему, заданную продуцентом текста, то можно согласиться с исследователями, доказывающими, что речевые жанры оказывают влияние на текст. Это действие в большинстве случае является косвенным и происходит за счет конвенций жанра, что особенно ярко проявляется в официально-деловом стиле.

Речевой жанр обладает абсолютными характеристиками, которые можно положить в основу его моделирования, но в индивидуальном тексте они представлены лишь частично. Несмотря на то, что само понятие модели не имеет временных и пространственных характеристик, можно говорить, что модель того или иного речевого жанра существует во времени и про-

странстве, поскольку он воплощается в индивидуальных текстах, и способна модифицироваться. Таким образом, отношения между типом жанра и индивидуальным текстом обусловлены дистрибутивными характеристиками типа. Эти характеристики не всегда реализуются точно в соответствии с дефиницией жанра, поэтому распределение текстов по реализации признаков жанра имеет полевый характер.

Еще Дж. Остин и М. Даммит доказали, что существенным условием в определении значения выражения является его рассмотрение в контексте определенного речевого акта [Остин 1986; Даммит 1987]. В связи с этим в лингвистике стало использоваться понятие дискурса, которое до сих пор допускает множество интерпретаций. Поскольку это понятие все чаще используется в анализе текстов и процессов межкультурной коммуникации, необходимо определить его природу и основные характеристики, а также уточнить данный термин по отношению к такому понятию, как текст.

С точки зрения формально или структурно ориентированной лингвистики, дискурс - это «язык выше предложения или выше словосочетания» [Stubbs 1983: 1]. Сходную точку зрения высказывал в свое время В.А. Зве-гинцев, который писал, что под дискурсом понимаются «два или несколько предложений, находящиеся друг с другом в смысловой связи» [Звегинцев 1976: 1701. Как сппавелливо отмечает М.Л. Макаоов. многообоазные (boo-мально-структурные лингвистические школы сосредоточены на анализе функций одних элементов языка по отношению к другим в ущерб изучению функций этих элементов по отношению к внешнему контексту, к которому они сами принадлежат, что делает их непригодными для анализа естественного языкового общения [Макаров 1998: 110].

Некоторые исследователи считают дискурсом всякое «употребление языка»: «анализ дискурса есть анализ языка в употреблении» [Brown, Yule 1983: 1; Schiffrin 1994: 31]. Этот подход предполагает обусловленность ана-

лиза функций дискурса изучением функций языка в широком социокультурном контексте.

Во многих функциональных подходах понятия дискурса и текста противопоставляются по роду противоположных критериев: функциональность/ структурность, актуальность/виртуальность, динамичность/статичность, процесс/продукт. В соответствии с этими критериями выступает структурный текст как продукт (текст как «снятый момент процесса» в понимании И.Р. Гальперина [Гальперин 1981: 9] и функциональный дискурс как процесс [Brown, Yule 1983: 24]. Для формальных подходов характерно разграничение текста и дискурса по следующим оппозициям: устный/письменный, диалог/монолог, интерактивный/принадлежащий одному автору [Гальперин 1981; Москальская 1981; Дридзе 1984 и др.]. Представленные позиции не выводят дискурс за рамки лингвистического объекта.

В ЛЭС дискурс определяется как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими формами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)». Дискурс - это речь, «погруженная в жизнь» [л^х^ 177 kj\ ijuj. о десь понятие дискурса расширяется за счет введения в лингвистическую сферу экстралингвистических факторов.

Таким образом, в качестве важнейших характеристик дискурса выделяются: форма связного текста, обусловленность экстралингвистическими факторами, событийный аспект, целенаправленное социальное действие. Уточняя данное определение, П.В. Зернецкий рассматривает дискурс как центральную функционально-однозначную и в этом плане завершенную единицу речевой деятельности, выражающую межличностное речевое взаи-

модействие и обладающую общей (интегративной) коммуникативной функцией и единой темой (топиком) [Зернецкий 1989: 47-48].

Как видим, в основе коммуникативно-функциональной теории дискурса лежит направление «от конкретного текста (фрагмента текста) - к типу речевой деятельности», которое исследует стратегии и тактики построения текста: синтаксическую, семантическую, прагмалингвистическую, стилистическую. Это позволяет расширить понятие дискурса в ином направлении. Так, И.П. Сусов, считая необходимым учет личностных факторов в дискурсивных стратегиях и тактиках, отмечает, что «структуры дискурса соотнесены со структурами деятельности и структурами сознания», которые, несомненно, обусловлены экстралингвистическими факторами [Сусов 1989: 10]. Дискурс, таким образом, вплетен в совместную практическую деятельность людей, в процессы межличностного общения, и прагма-лингвистика, изучающая использование языка в дискурсе, теперь сосредоточивает свое внимание на личности, на личностных факторах языкового общения, на отражении этих факторов в языковых структурах (дискурсе).

Но уже Т. ван Дейк характеризует дискурс как сложное коммуникативное явление (событие), которое включает в себя социальный контекст, дающий представление как об участниках коммуникации (и их характеристиках), так и о процессах производства и восприятия сообщения, подчеркивает интерактивную сторону не только устной, но и письменной коммуникации [Дейк ван 1989]. И.Э. Клюканов считает, что основными поступательными операциями речетворческой деятельности являются операции выбора содержательных элементов (содержательных сущностей) и их организации в определенную структуру (своеобразной предикации). В результате действия этих единиц создаются и понимаются высказывания и последовательности высказываний (дискурс) [Клюканов 1988]. А. Дуранти считает

дискурс одним из главных средств передачи культурных моделей знания и действия [Duranti 1988].

Вслед за В.А. Пищальниковой, мы считаем, что «дискурс определяется прежде всего характером, способами присвоения и необходимыми условиями интериоризации знания. Лингвистический дискурс - это характер и способы усвоения стабильных компонентов языка - от фонетико-фонологических до семантических. Отсюда главной категорией, описывающей дискурс, становится языковая компетенция» [Пищальникова, 2003]. Таким образом, дискурс - это и когнитивная среда для функционирования жанров как познавательных схем/моделей.

Тогда для описания дискурсивных формирований особое значение приобретают понятия социальной нормы и конвенции. Продуктивное вербальное общение может осуществляться только при условии осознанного и намеренного использования языковых знаков и при наличии общего знания значений используемых знаков, т.е. на конвенциональной основе их употребления. Те индивидуальные черты речедеятеля, которые отражаются в содержании и форме дискурса, нерелевантны для деловой письменности в силу ее специфических характеристик, акцентированных на стр. 41. Дискурс имеет поичинную связь с социальными поведенческими ноомами и зависит от правил языковой системы. Следовательно, дискурсивное (когнитивное) взаимодействие личностей всегда конвенционально и социально. Социальные нормы речевого поведения и конвенции употребления языковых знаков регулируется социально-культурными традициями, нормами, обычаями данного социума и этноса. В организации дискурса существенную роль играют стереотипные национальные оценки коммуникативной ситуации и прогнозов ее развития, типичные для членов данной культуры понятия, зна-

ния, умения и социальные нормы поведения. Это ярко проявляется в анализе деловых писем.

Учитывая разнообразные формы деятельности, на основе принципа межличностного взаимодействия выделяют сферы общения: производственной деятельности, бытовых отношений, культурологической деятельности и общественно-политической деятельности. Они характеризуются внут-риструктурной общностью и являются исходным фактором, определяющим сферы использования языка. Причем эти сферы не изолированы друг от друга, поскольку индивид действует не в одной сфере. Т.Н.Астафурова замечает, что выделенные сферы, «как и реализуемая в их рамках текстовая деятельность, характеризуются взаимопереходами и взаимосвязями, в результате чего на стыке нескольких сфер возникают пограничные смежные зоны с соответствующими текстами, типологизированными прототипами сфер социальной коммуникации [Астафурова 1997: 20] (курсив мой. -М.И.). Это тоже способствует модификациям когнитивных схем, реализуемых в документах разного типа.

Деловое общение относится к сфере производственной деятельности и характеризуется взаимодействием коммуникантов - деловых партнеров с целью осуществления продуктивного сотрудничества и достижения индивидуальных результатов. При этом предметом общения является дело (в широком понимании слова) как процесс, в котором участвуют коммуниканты (например, выставление счета, заказ оборудования, принесение извинений за срыв поставки и т.д.), и как результат, к которому они стремятся в процессе общения.

Деловое общение - «такой вид общения между людьми, когда они ставят своей целью достижение деловой цели. Деловая цель бывает двух видов - предметная или информационная» [Стернин 2000: 16]. Под предметной

целью понимается нечто материальное, под информационной - некое новое знание, сообщение. То есть основной целью делового общения является достижение поставленной предметной или информационной цели, например, убедить делового партнера принять коммерческое предложение или побудить его предоставить необходимую информацию и т.д.

В настоящее время ученые, разрабатывающие проблемы теории коммуникации, проявляют большой интерес к деловому общению как к быстро развивающейся составляющей теории речевой коммуникации. В работах Т.Н. Астафуровой, В.И. Карасика, И.П. Лапинской, А.В. Морозова, И.А. Стернина, В.А. Сухарева и мн. др. дается представление об эффективном деловом общении, определяются его структура, виды и формы.

Деловой дискурс относится лингвистами к институциональным формам общения с присущими им определенными социальными правилами и ритуализированными рамками функционирования.

Деловой дискурс, реализуясь в деловом общении, имеет несколько разновидностей, т.к. он может осуществляться как в устной, так и в письменной форме, которые различаются между собой рядом признаков, в том числе и степенью официальности. Письменные тексты обладают сложившейся регламентированной структурой. Характерными особенностями письменных текстов является наличие коммуникантов - деловых партнеров, специфическая лексика и терминология, а также репрезентация стандартных коммуникативных ситуаций.

Деловое письмо, представляющее собой деловой текст и являющееся письменной формой делового дискурса, обладает такими общетекстовыми свойствами, как: коммуникативная направленность, смысловая и логическая целостность, связность и завершенность, информативная значимость. Кроме того, как указывает А.О. Стеблецова, деловое письмо обладает следующими специфическими особенностями:

РОССИЙСКАЯ

государственна! библиотека

3. объективностью, так как деловое письмо представляет реальных участников реальной коммуникативной ситуации с их реальными целями и задачами;

4. конвенциональностъю, так в деловом письме отражается жесткая регламентация сферы деловых отношений с присущими ей культурными и этикетными нормами и правилами (принципами) поведения;

5. инструментальностью, так как деловое письмо представляет собой своеобразный инструмент достижения цели, которую ставит перед собой автор письма;

6. прагматичностью, так как деловое письмо, обслуживая сферу материальных отношений, как правило, адресуется конкретному адресату и имеет своей целью достижение от него определенной реакции [Стеблецова 2000: 49-50]. Эти свойства отражают зависимость делового письма как от сферы своего «идеального» существования - дискурса как совокупности познавательных способов, так и от сферы бытования - деловой (в нашем случае "уже - коммерческой).

ВЫВОДЫ

1. Состояние лингвистических исследований на современном этапе позво-гтого'г nap^»jQTnMDQTL любое языковое явление выдвигая на первый план в качестве интеграционного для всех имеющихся направлений в языкознании принцип дополнительности.

2. В основе коммуникации в сфере официально-деловых отношений лежит правовая форма общественного сознания.

3. Языковая единица, являясь средством фиксации типичного социального взаимодействия и включаясь в процесс типизации содержания, представляет собой репрезентант познавательной модели. Это позволяет рассматривать жанр как заданную продуцентом текста познавательную модель,

результаты исследования которого могут выявить компоненты когнитивной деятельности.

4. Жанрообразующим признаком, несущим в себе типическое содержание, является характер содержания, позволяющий определить отличие одного жанра от другого.

5. Жанр реализует когнитивную модель, в рамках которой конкретные тексты обнаруживают способность к модификациям, и является структурообразующим компонентом текста.

6. Под жанром подразумевается класс документов с общим интенциональ-ным содержанием и преобладающими способами познания, реализующими это содержание. Причем интенции автора определяют выбор жанра высказывания, но, с другой стороны, и жанр задает интенциональную структуру высказывания.

7. Функциональный стиь представляет собой систему преобладающих когнитивных моделей, функционирующих в определенной сфере речевой деятельности. Средой функционирования и способом функционирования функционального стиля является жанр.

8. Речевой жанр с точки зрения когнитивного подхода определяется не отношениями знаков внутри языка, а когнитивными структурами, имевшимися у коммуникантов до конкретного текста, представляющего какой-либо жанр, за его пределами. То есть модель жанра как некий образец (прототип) выступает в качестве когнитивного инструмента, помогающего адресату соотнести конкретный текст с определенным эталоном, хранящимся в его памяти, и опознать его по мере поступления.

9. Деловым письмам свойственна динамическая стабильность, т.к. каждый текст содержит как общие черты жанра модели, так как и собственные индивидуальные черты в их взаимосвязи. Отношения между типом жанра и конкретным текстом обусловлены дистрибутивными характеристиками типа, которые реализуются с разной степенью соответствия дефи-

ниций жанра, поэтому распределение текстов по реализации признаков жанра имеют полевый характер.

10. Когнитивной средой для функционирования жанров как познавательных
моделей является дискурс, который определяется характером, способом
присвоения и необходимым условием интериоризации знания.

11. Продуктивное вербальное общение может осуществляться только при условии осознанного и намеренного использования языковых знаков (средств) и на конвенциональной основе их употребления. Социальные нормы речевого поведения и конвенции употребления языковых знаков регулируются социально-культурными традициями, нормами, обычаями данного социума и этноса.

12. Деловой дискурс как институциональная форма общения (и его письменная форма в частности) регулируется определенными социальными правилами и ритуализированными рамками функционирования. Характерными особенностями письменных текстов являются сложившаяся регламентированная структура, наличие коммуникантов -деловых партнеров, специфическая лексика и терминология, а также репрезентация стандартных коммуникативных ситуаций.

1.2. Установление параметров когнитивного моделирования жанра. Характеристика жанров коммерческой корреспонденции как

когнитивных сущностей.

Материал нашего исследования намеренно ограничен коммерческой корреспонденцией - письмами, обеспечивающими торговые отношения между деловыми партнерами. Специфика их позволяет выявить когнитивные особенности текстов делового общения в форме письма и проследить характер влияния деловой корреспонденции разных культур друг на друга.

Деловое письмо - устойчивый тип письменного речевого произведения, определяемый целью делового общения и ориентированный на предполагаемую реакцию адресата/делового партнера. Специфические свойства делового письма будут рассмотрены нами в главе, посвященной анализу конкретного материала.

Г.Н. Насырова рассматривает деловое письмо, телефакс, меморандум и телеграмму как варианты жанра коммерческой корреспонденции официально-делового стиля, выделяет следующие разновидности делового письма: запрос, ответ на запрос (офферту), заказ, рекламацию и ответ на рекламацию. Эта дифференциация определяется моделями социального взаимодействия, отражающими типичные деловые ситуации [Насырова 1997]. Типичная (типовая) деловая ситуация требует использования разных менталь-ных сірукіу'р, коїОрьіе усіОйчиво фиксируются языковыми средствами.

Наиболее полно отражает разнообразие конкретных деловых ситуаций, вызывающих необходимость того или иного коммерческого письма, является классификация, предложенная П.В. Веселовым [Веселов 1990]. Автор предлагает разграничивать деловые письма по нескольким признакам. По функциональному признаку письма делятся на письма, требующие письма-ответа, и письма, не требующие письма-ответа. К первой группе относятся деловые письма: письмо-просьба, письмо-обращение, письмо-предложение, письмо-запрос, письмо-требование. Ко второй группе отно-

сятся письмо-предупреждение, письмо-напоминание, письмо-приглашение, письмо-подтверждение, письмо-отказ, сопроводительное письмо, письмо-извещение, гарантийное письмо, информационное письмо, письмо-распоряжение. В зависимости от количества адресатов письма делятся на обычные (коллективные) и циркулярные. По содержанию письма бывают одно- и многоаспектные. По тематическому признаку письма можно разделить на административно-хозяйственные, производственные, снабженческо-сбытовые и т.д. По структурным признакам деловая переписка делится на регламентированную и нерегламентированную.

М.В. Стенюков предлагает классифицировать деловые письма по «содержанию и назначению» и выделяет следующие типы писем:

инструкционные (директивные) письма, исходящие из государственных или муниципальных органов власти и управления ( рекомендации, указания, разъяснения по вопросам отчетности, налогов и т.п.);

гарантийные письма (письма, гарантирующие оплату, сроки поставки, качество продукции и т.п.);

информационные письма (письма-сообщения, просьбы, напоминания, предложения);

рекламные письма;

рекламационные письма или письма-претензии;

которым они направляются) [Стенюков 1998].

Эти классификации составлены с учетом максимального количества стандартных коммуникативных ситуаций и имеют открытый характер: в ходе экономических и социальных изменений, с появлением новых коммуникативных ситуаций группы документов пополняются новыми видами (например, резюме и рекомендательное письмо). Объяснение этому процессу можно дать исходя из свойства динамичности, присущего всем самоорганизующимся системам, которое отмечал П.К. Анохин в своей теории функ-

циональных систем, определяя функциональную систему как систему, «все части которой вступают в динамическое, экстренно складывающееся объединение на основе непрерывной обратной информации о приспособительном результате» [Анохин 1980: 154]. Данные классификации ценны своим прикладным характером, но, приводя в работе примеры составления писем, авторы не выявляют коммуникативных целей писем, отражающих эти ситуации, и не показывают способов эффективного воздействия письма на ситуацию (что, впрочем, и не было целью авторов).

В различных пособиях и руководствах по написанию деловых писем, изданных в США и Великобритании, классификация писем проводится по функционально-тематическим признакам в зависимости от коммуникативной ситуации, обусловливающей написание того или иного письма. Так, И. Розенталь предлагает разделить деловые письма на официальные, коммерческие, кредитные, письма по финансовым расчетам, письма по вопросам трудоустройства, социальные письма, разноплановые письма, телеграммы и открытки [Rosenthal 1968]. А. Кинг делит коммерческую корреспонденцию на письма (письма-запросы; письма-ответы на запросы/письма-предложения; письма, обеспечивающие размещение и выполнение заказа; письма-инструкции по упаковке и маркировке груза; письма-счета; письма-напоминания; сопроводительные письма; гарантийные письма; письма-прошения; письма-жалобы и письма-ответы на жалобы, письма-приглашения, письма-подтверждения), телексы и меморандумы [King 1996].

Нам представляется, что классификации деловых писем, в основу которых положены критерии коммуникативно-прагматического подхода, более точно 1) отражают специфику тех коммуникативных ситуаций, которые вызвали необходимость написания того или иного письма, 2) передают прагматическую цель автора, 3) более однозначно устанавливают языковые/речевые корреляции между прагматической целью и характером коммуникативной ситуации. Примером такой классификации является класси-

фикация А.О. Стеблецовой, которая предлагает в качестве основы классификации деловых писем критерий «коммуникативно-прагматической функции письма» и делит все письма на следующие группы:

1. Письма, общей коммуникативной целью которых является сообщение о положении дел в действительности. В эту группу входят письма, коммуникативно-прагматической функцией которых является информирование (информационное письмо, письмо-подтверждение, письмо-удостоверение, сопроводительное письмо);

2. Письма, общей коммуникационной целью которых является изменение положения дел в действительности. В эту группу входят письма, коммуникативно-прагматической функцией которых является побуждение (письмо-запрос, письмо-просьба, письмо-заказ);

3. Письма, сочетающие в себе коммуникативно-прагматические функции информирования и побуждения (письмо-напоминание, письмо-требование, письмо-реклама, письмо-предложение, письмо-рекламация, письмо-жалоба, письмо с просьбой о принятии на работу);

4. Письма, общей коммуникативной целью которых является установление соответствия между сообщением и положением дел в действительности. В эту группу входят письма, коммуникативно-прагматической функцией которых является декларация (письмо о назначении на должность, письмо об уходе на пенсию, письмо об увольнении);

5. Письма, общей коммуникативной целью которых является выражение эмоционально-психологического состояния автора, вызванного положением дел в действительности. В эту группу входят письма, коммуникативно-прагматической функцией которых является экспрессивность (письмо-извинение, письмо-благодарность, письмо-соболезнование.

6. Письма, общей коммуникативной целью которых является выражение отношения автора к оказанному на него воздействию. В эту группу входят письма, коммуникативно-прагматической функцией которых является реагирование (письмо-согласие, письмо-отказ) [Стеблецова 2001:43-44].

В лингвистической литературе выделяются следующие характеристики жанров коммерческой корреспонденции. И.Д. Суханова выделяет такие жанрообразующие признаки, как стандартизация, точность, конкретность, лаконичность, эффективность, официальность, вежливость, четкость формулировок, нормализация [Суханова 1984: 35]. Стилистической нормой коммерческой корреспонденции прежде всего является стандартизация, которая фиксируется лексико-фразеологически и синтаксически. И.Д. Суханова акцентирует практически общепринятое мнение, что деловая речь характеризуется единообразием речевых средств и их частой повторяемостью, а это влечет появление клише и стандарта. Отсюда делается вывод о консерватизме жанров деловых текстов и их традиционности. Однако очевидно, что жанры деловых текстов развиваются, и для установления детерминант этого развития, видимо, надо выйти за пределы собственно лингвистической их характеристики.

Мы рассмотрим явление стандартизации и клишированности подробнее, так как этими понятиями, как и понятием стереотипа мы предполагаем пользоваться при анализе материала в ином, когнитивном аспекте настоящего исследования. Полагаем, что рассмотрение названных понятий в когнитивном аспекте является способом методологического переосмысления терминов и понятий, используемых в рамках функционально-стилистической парадигмы.

Одной из причин появления стереотипов ученые называют коллективную языковую деятельность, которая предполагает повторяемость определенных ситуаций, что допускает их типическую вербальную репрезентацию,

влекущую за собой появление стереотипных средств выражения. Повторяющийся тип содержания (типовая ситуация) требует одинаковой/сходной композиции в построении текста, что и предопределяет возникновение языкового стереотипа.

В лингвистической литературе не существует единого определения понятия языкового стереотипа и клише. Известные нам дефиниции квалифицируют понятие в самом общем плане. Так, исследователи оперируют следующими определениями речевых единиц, используемых в общении в целом и в деловых письмах в частности: «речевое клише», «разговорная формула», «шаблонная фраза», «речевой штамп», «стереотипная фраза/предложение». При этом термин «клише» в русском и немецком языках подразумевает разные понятия: немецкие лингвисты рассматривают термин "Klischee" в значении стереотипа, вызывающего строго определенные ассоциации в сознании человека, тогда как в русском языке данный термин употребляется для обозначения устойчивых стереотипных фраз, которые фиксируют определенное стереотипное ментальное содержание, в том числе и ассоциативное. Стереотипные фразы передаются в немецком языке термином "Floskel" («пустая фраза») либо "sprachliche Formel" («разговорная формула»). Во французском языке "un cliche" используется в значении «штампа», а русскому термину «клише» будет соответствовать французский термин "une formule courante" («разговорная формула»). Таким образом, в традициях западной лингвистики, «воспитанной» Н.Хомским, теорией речевых актов и под., терминологическое различение ментального и языкового очевидно. Отечественная же стилистика до недавнего времени просто не рассматривала ментальные структуры и содержание как составляющие лингвистического знания.

Очевидно, что устойчивые коммуникативные единицы можно обозначить термином «речевое клише» (у некоторых авторов - «стереотип», «шаблон», «стандарт»), которое представляет собой устойчивую, воспроизводи-

мую в готовой форме фразу, своеобразную разговорную формулу. Клише рассматривается как шаблонно применяемая фраза, типически повторяющаяся конструкция, употребляемая в высокочастотных ситуациях общения в целом и делового общения в частности.

Клишированные словосочетания, как правило, достаточно определенно отражают речевую ситуацию. Получателю информации несложно представить себе, о чем идет речь, в зависимости от того, какие формулы речи употребляются говорящим: формулы приветствия, просьбы, вежливого отказа, приглашения, выражения благодарности и т.п.

Мы вполне солидарны с В.Н. Крупновым, который считает, что в современном языкознании роль клише и их особенности мало изучены. «Недостаточный анализ роли клише объясняется, по нашему мнению, сравнительно слабой изученностью психологии современной коммуникации. Между тем в настоящее время фразы-клише в общем арсенале языковых средств занимают особо важное, если не главенствующее место» [Крупнов 1976: 72] (курсив мой. - М.И.). По мнению многих лингвистов, это объясняется стремлением к экономии языковых средств. Мы хотели бы добавить, что стремление к экономии языковых средств является следствием такого свойства мозга, как минимизация территории мозга, которое выделила Н.П. Бехтерева, изучая нейрофизические системы обеспечения работы мозга. Деятельность стереотипного порядка формирует в долговременной памяти человека соответствующую матрицу, позволяющую вернуться к ней впоследствии [Бехтерева 1988: 60]. То есть с установлением стабильных связей между компонентами стереотипной деятельности значительно сокращается количество звеньев мозга, которые обеспечивают эту деятельность. В результате высвобождаются нервные клетки, которые начинают обеспечивать другую, нестереотипную деятельность. Это означает, что деятельность становится операциональной.

Подобный процесс отмечает А.А. Ухтомский в своем учении о доминанте. Как только доминантный очаг сформирован, связи между доминантой и комплексом раздражителей стабилизируется, эта доминанта стабилизируется, а впоследствии может быть восстановлена при наличии хотя бы одного раздражителя из комплекса [Ухтомский 1966]. Таким образом, можно говорить о наличии психофизиологической базы, способствующей образованию стабильных связей, которые в результате частотной актуализации становятся операциональными. Следовательно, образуются познавательные модели, фиксированные стабильными языковыми знаками, на использование и распознавание которых в коммуникативных актах затрачивается минимальное количество усилий. Это вполне соответствует задачам официально-делового общения.

Поэтому исследователи подчеркивает характерность клише для текстов делового общения и даже говорят о сплошной клишированности: «клишированность на лексико-фразеологическом уровне дополняется построением текста в соответствии со строгими нормами, а также использованием традиционных фраз-связок» [Дорошенко 1995: 8].

Стремление к стандартизации проявляется в использовании клишированных словосочетаний и предложений, терминов, принятых аббревиатур и т.д. Причем каждый вид официального письма имеет свои устойчивые словосочетания, характеризующие то содержание, которое представлено в данном письме. Так, языковым клише письма-просьбы, например, является выражение: «Просим ...» (в английском языке "we kindly ask you ... " или "would you be so kind ... "); языковым клише сопроводительного письма -выражение: «Высылаем (направляем, посылаем) ...» (в английском языке "please, find enclosed ..."); языковым клише письма-подтверждения - выражение: «Подтверждаем ...» (в английском языке "we kindly confirm ... "). Использование таких готовых словесных формул и конструкций позволяет говорящему (пишущему) быстро актуализировать соответствующее им ти-

пичное содержание, характеризующее стандартную ситуацию. По языковым клише, представляющим типичное ментальное содержание, можно определить цель использования письма и приемы работы с ним. То есть в большинстве случаев можно говорить о дескрипторном образе письма, представляемом теми или иными клишированными языковыми структурами (формулами), употребляемыми в соответствии с заданной коммуникативной ситуацией и имеющимися стандартными (стабильными) познавательными схемами. А это существенно повышает скорость идентификации содержания документов, облегчает их восприятие (по данным инженерной психологии, стандартизированный текст воспринимается в 8-10 раз быстрее, чем текст нестандартизированный).

Стремление к стандартизации и унификации выражается в использовании синтаксических клише, представляющих собой не только части предложений, но и целые предложения, которые могут быть дополнены конкретизирующими данными. Так, предложение «Оплата должна быть произведена (до ...декабря 20..года)» может быть дополнено, например, следующим образом «Оплата должна быть произведена в сроки, оговоренные в Договоре» и т.п. Английская клишированная фраза "We thank you for your letter of 5 April, in which you ...." нуждается лишь в изменении даты либо замены слова letter на enquiry или telex в зависимости от ситуации.

Устойчивое соотношение ментального содержания и языковых единиц закономерно приводит к стандартизации композиции, что позволяет, например, печатать готовые формы, бланки, типовые договоры, где основной текст заготовлен заранее и необходимо лишь внесение некоторых дополнительных данных. Поэтому некоторые исследователи считают, «что текстам официально-делового стиля присущ языковой формализм, поскольку в данном случае речь идет о чисто внешних формальных предписаниях графического порядка или касающихся употребления определенных языковых клише и штампов» [Казанцев 2001: 21]. Однако очевидно, что и стандартность

официально-деловых документов, и их языковая клишированность - следствие фиксации в текстах однородной стабильной информации. Поэтому исследование стандартизованных и клишированных текстов позволяет моделировать содержание, репрезентированное языковыми формулами, и делать выводы о когнитивной специфике официально-деловых текстов.

Важным компонентом русских официально-деловых текстов до недавнего времени являлась их принципиальная императивность, требующая также специфических средств фиксации. Как правило, основной логический тезис в официально-деловом тексте, в отличие от текстов других функциональных стилей, не доказывается, а утверждается как данность, требующая для ее выполнения строго определенной программы действий, излагаемой в последующем тексте. Таким образом, императивность требует определенного обозначения логических связей в официально-деловом стиле, а потому и лингвистические средства логической связности здесь отчетливо стандарти-зированны [Матвеева 1999: 66-67].

Заданность познавательных схем в официально-деловых текстах, не допускающая возможности их разного толкования, поддерживается употреблением профессиональной терминологии собственно делового языка (например, НДС, гарантийные обязательства, недополучение товара или английские FOB, VAT, cash on delivery) и использованием отраслевой терминологии: юридической, военной, финансовой и т.д.

Деловому письменному стилю свойственна высокая степень повторяемости одной и той же стилистически нейтральной лексики, вызванной необходимостью передачи строго определенного содержания, что ведет за собой ограничение синонимических замен, которые могли бы привести хотя бы к частичному изменению смысла текста.

Стремление к однозначности и точности проявляется в насыщенности предложений делового стиля распространенными и нераспространенными второстепенными членами. Характерно активное использование причастных

и деепричастных оборотов, а также параллельных синтаксических конструкций, чаще всего являющихся придаточными предложениями.

Высокая частотность условных предложений и инфинитивных конструкций в деловой корреспонденции, по мнению исследователей, связана с их скрытой или явной императивностью. Использование же в русском деловом языке столь характерных для английского страдательных конструкций, а также конструкций с отглагольными существительными вызвано неличностным характером информации, ее официальностью.

Таким образом, общими характерными содержательными чертами текстов англоязычных и русских коммерческих писем являются

достоверность и точность содержания,

лаконичность используемых языковых средств,

нейтральность тона изложения,

отсутствие личностного отношения к информации (официальность). В некоторых работах, посвященных исследованию английских деловых

писем, авторы рассматривают стратегии вежливости [Карпова 2002; Герасименко 2001], имплицитность в деловом дискурсе [Сыщиков 2000], речевое поведение коммуникантов [Чигридова 1999], способы актуализации позиции адресанта и приемы воздействия на адресата [Омоле 2000] и многие другие проблемы. Сходные явления в русских деловых письмах, насколько нам известно, подробно не исследовались, хотя о необходимости их изучения говорилось не однажды.

Рассматривая деловое письмо как разновидность интеллективного стиля (стиля сообщения) и изучая синтгаматическое строение текста английского делового письма, Н.Н. Разговорова, исследуя характер представления содержания в деловом стиле, делает вывод о том, что в деловом коммерческом письме явно обозначились языковые «слои», определяющие его своеобразие, а именно: собственно коммерческий, технический, рекламный. Во всех слоях выявляется ядро лексики, вокруг которого формируются тер-

мины, клише и иностилевые включения, образующие стилевое своеобразие коммерческой корреспонденции. Характерным является значительное количество лексических словосочетаний с одной общей основой, а также чрезвычайно высокая степень обратимости лексических и синтаксических словосочетаний, отражающая тенденцию к более сжатой или подчеркнуто конкретной манере изложения. Характер атрибутивной и глагольной синтагматики в целом также подчинен цели передачи интеллективной информации. Отсутствуют многоэлементные словосочетания (число элементов в атрибутивных комплексах не превышает трех), что, вероятно, связано с числом Ингве-Миллера, многочисленны предложные синтагматические образования [Разговорова 1983].

В официально-деловом стиле как стиле интеллективном, по мнению О.И. Омоле, выработались определенные приемы воздействия, к которым относят подчеркнуто вежливое или особенное отношение к адресату или его просьбе {personal attention, immediate consideration) или преувеличение оценки признаков той услуги, товара, цены, которые ему предлагаются {global market, special price, lowest price) [Омоле 2000: 121]. Такие приемы, по нашему мнению, своеобразная реализация императивности: в неимперативной форме адресат «нацеливается» на проявление нужной адресанту реакции.

Исследования показывают, что все вербальные репрезентанты в грамотно построенном деловом тексте должны выполнять доминантную функцию его - сообщение в определенном дискурсивном поле, связанном с императивностью сообщения, его официальностью и нейтральностью. Деловое письмо (или, по крайней мере, некоторые его типы) отличается от других видов деловых текстов уже тем, что языковые средства выходят за рамки собственно передачи информации. Языковое средство может выражать отношение автора к общему содержанию письма, выполнять функцию воздействия на адресата как эксплицитно, так и имплицитно.

Примером имплицитного воздействия на адресата можно считать так называемое "you-attitude", т.е. своеобразное представление всей сделки с точки зрения адресата. Впервые это явление для американских деловых писем отмечалось Р. Шуртером и Д. Ленардом [Shurter, Leonard 1984]. В деловых письмах прослеживается стремление адресанта сделать адресата равноправным субъектом действия. Сравним традиционные формы начала письма типа We are pleased to inform you ... или We have pleasure in advising you that ... с такой формой как You will be interested to know that .... Очевидно, что, несмотря на положительную окрашенность выражений to have pleasure in, to be pleased, эти формы значительно уступают в вежливости и выразительности той форме обращения с "you", которая соотносится с адресатом, а цель автора - заинтересовать адресата в установлении и развитии деловых отношений, получить заказ, ускорить получение ответа на деловое предложение и т.д., то есть реализовать заложенный в когнитивной схеме императив. Поэтому в части деловых писем более актуальны формы с "you".

Деловое письмо - это средство воздействия на адресата, прогнозирующее результат этого воздействия. Деловое письмо как часть сферы деловой коммуникации выполняет определенную коммуникативно-прагматическую функцию, под которой мы понимаем типичную конвенциональную речевую реализацию прагматической цели автора, обусловленную нормами социально-функциональной сферы. Прагматическая цель автора — это представление о том общем результате, который должен быть достигнут в процессе общения вообще и в результате воздействия делового письма на адресата в частности. В этом смысле деловое письмо реализует общую психическую закономерность, «сознательное целеполагание - ментальный процесс, характеризующийся формированием идеального образа предстоящей деятельности на основе знания потребностей коммуникантов и свойств обстановки, с учетом прошлого опыта» [Борисова 1999: 83].

Общей прагматической целью автора является воздействие на адресата, а языковые средства, реализующие эту цель, формируют ту или иную коммуникативно-прагматическую функцию письма, которая и позволяет адресату интерпретировать деловое письмо - просьбу, требование, жалобу, извинение и т.п.

Определенное значение для формирования научной базы нашего исследования представляют некоторые вопросы прагмалингвистики, которая является дисциплиной, включающей комплекс вопросов, связанных с говорящим субъектом и адресатом, их взаимодействием в коммуникации, а также ситуацией общения [ЛЭС: 390]).

Прагмалингвистика не представляет собой единого учения - это взаимодействие различных теорий: теории речевых актов, теории импликатур, неориторики, теории референции и т.п.

Большим вкладом в развитие прагмалингвистики стала теория речевых актов (далее ТРА. - М.И.), которая была разработана такими учеными, как Дж. Остин, Дж. Серль, П. Стросон, А. Вежбицкая, Г. Кларк, О.Г. Почеп-цов и др. Новизна подхода ТРА заключается в том, что основной единицей анализа является не предложение, не высказывание, а осуществление определенного вида коммуникативных актов, таких, как приказание, вопрос, объяснение, констатация, извинение и т.п. Согласно ТРА, речевой акт — это производство конкретного предложения в определенных условиях, «минимальная единица языкового общения» [Серль 1986: 152] или «последовательность языковых выражений, произнесенная одним говорящим, приемлемая и понятная по меньшей мере одному из множества остальных носителей языка» [Демьянков 1986: 225].

Важно отметить и некоторые положения функциональной прагматики [Г. Бруннер, Е.Ю. Протасова и др.], которая по своим задачам близка современной функциональной стилистике. В стилистке человеческий фактор изучается как языковая характеристика речи автора, содержащая индивидуаль-

ные и типические признаки, главным при этом является характер специализации используемых средств. Изучая язык индивида, стилисты также учитывают неоднородность носителей языка и фактор принадлежности к социальной группе и профессии. В новейших стилистических исследованиях эти идеи и понятия представлены разработками в области речевого поведения [Т.Г. Винокур, Г.Г. Матвеева и др.], теории речевой коммуникации [А.А. Леонтьев, Н.И. Жинкин, И.А. Зимняя и др.].

Основой прагматического принципа анализа речи является положение о том, что интенция дает толчок вербальному самовыражению индивида. Соответственно речевые высказывания являются орудием, которое выполняет определенные интенционалъные задачи. Природу интенциональности раскрывает Дж. Серль в своей работе «Интенциональность». Интенциональ-ность - это определенная ментальная направленность субъекта к действительности, представляющая желания, убеждения, намерения. С точки зрения ученого язык выводится из интенциональности, а не наоборот [Серль 1987]. Это одно из основных для теории речевых актов понятий Дж. Остин в общем виде определял как функцию языка, как «силу» высказывания в противоположность значению, «если последнее понимать как эквивалент смысла в референции» [Остин 1986: 87].

На сегодняшний день прагматика располагает типологией речевых актов, а также набором конвенций, или правил их употребления. Для нас существенно, что теория речевых актов рассматривает речевой акт как коммуникативный акт, осуществляемый средствами языка. При этом традиционно структура акта коммуникации представляется как трехчленная: коммуникант-отправитель - обмен деятельностью - коммуникант-получатель, т.е. для общения необходимы два субъекта деятельности и сам фрагмент деятельности, материализованный каким-либо образом.

Коммуникативный акт осуществляется на фоне неограниченного набора условий, который представляет собой коммуникативную ситуацию.

Общеизвестно, что не все условия коммуникативной ситуации в одинаковой степени актуализируются коммуникативным актом, хотя все они обязательно присутствуют в нем и в любой момент могут стать актуальными. Коммуникативная ситуация не является статической, и всякое новое коммуникативное воздействие неизбежно модифицирует ситуацию общения, что в свою очередь влияет на следующий этап общения. Отметим, что системо-центрическая лингвистика оперирует соотносимым (а зачастую и синонимичным) с «коммуникативной ситуацией» понятием «контекст» - «необходимое условие коммуникации, ... т.е. ситуация коммуникации, включающая условия общения, предметный ряд, время и место коммуникации, самих коммуникантов, их отношения друг к другу и т.п.» [Торсуева 1990: 238].

Естественная коммуникация опирается на определенные правила, которые характеризуют типичное развитие коммуникации между людьми как представителями 1) человеческого рода в целом, 2) одной культуры (нации, этноса), 3) объединенной какими-либо признаками группы, 4) уникального объединения двух личностей. Вполне очевидно, что один и тот же субъект коммуникации может участвовать во всех представленных видах коммуникации. Коммуникация как научное понятие - это инвариант, реализующийся в бесконечном числе конкретных (уникальных) актов коммуникации. Правила любого вида коммуникации относятся к конвенциональным, т.е. представляющим собой некое условие, выполнение которого ожидается от участников общения. Вообще существует необозримое количество конвенциональных правил, которые предписывают коммуникативное поведение, обеспечивающее эффективность взаимодействия. Одно из наиболее популярных примеров таких правил - принцип кооперации (сотрудничества) П. Грайса: «Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога» [Грайс 1985: 222].

Этот коммуникативный вклад должен быть соответственно нормированным (постулат количества): 1. высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется для выполнения текущих целей диалога, 2. оно не должно содержать больше информации, чем требуется.

Коммуникант должен сообщать истинную информацию и обоснованные оценки (постулат качества): 1. не говори того, что ты считаешь ложным, 2. не говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований.

Коммуникативный вклад не должен усложнять способ передачи информации (постулат способа): 1. избегай непонятных выражений, 2. избегай неоднозначности, 3. избегай ненужного многословия, 4. будь организован. Все эти постулаты применимы к требованиям содержания делового письма, хотя и, безусловно, в разной степени, и мы будем использовать их в анализе языкового материала, опуская название, но акцентируя включенность в когнитивную схему. (К перечисленным постулатам принципа кооперации примыкают разнообразные эстетические, социальные, моральные постулаты, например, принцип иронии и многое другое, что является актуальным для деловых писем лишь отчасти). А такой постулат, как принцип вежливости, безусловно, является актуальным для деловых писем и будет подробнее рассмотрен нами в главе, посвященной анализу деловых писем.

тэт^ттэгмтт т

6. Несмотря на то, что жанры деловых писем определяются многими исследователями как жанры консервативные, характеризующиеся единообразием речевых средств, что влечет появление клише и стандарта, очевидно, что эти жанры развиваются, и установление детерминант этого развития требует выхода за пределы собственно лингвистической их характеристики.

7. Коллективная языковая деятельность предполагает повторяемость определенных ситуаций, что допускает их типическую вербальную репрезен-

тацию и приводит к появлению стереотипных средств выражения. Вместе с тем можно говорить о наличии психофизиологической базы, способствующей установлению стабильных связей между компонентами стереотипной деятельности. Образуются познавательные модели, фиксированные стабильными языковыми знаками, на использование и распознавание которых в коммуникативных актах затрагивается минимальное количество усилий, что вполне соответствует задачам официально-делового общения.

3. Стандартность официально-деловых документов и их языковая клиши-рованность являются следствием фиксации в текстах однородной стабильной информации. Поэтому исследование стандартизованных и клишированных текстов позволяет моделировать содержание, репрезентированное языковыми формулами, и делать выводы о когнитивной специфике официально-деловых текстов.

4. Все вербальные репрезентанты в деловом тексте должны выполнять главную функцию - сообщение в определенном дискурсивном поле, связанном с императивностью сообщения, его официальностью и нейтральностью. Деловое письмо отличается от других видов деловых текстов тем, что языковые средства выходят за рамки собственно передачи информации, они могут выражать отношение автора к общему содержанию письма, выполнять функцию воздействия на адресата как эксплицитно, так как и имплицитно.

5. Деловое письмо представляет собой определенного вида коммуникативный акт, произведенный на основе конвенциональных когнитивных моделей, репрезентированный строго определенными языковыми средствами и выполняющий определенные интенциональные задачи.

1.3. Этнокультурное содержание как детерминанта когнитивного моделирования.

Этнокультурные факторы оказывают постоянное воздействие на организацию дискурса, поэтому описание коммуникативно релевантных компонентов дискурса должно преследовать цели выявления как их универсальных, так и идиоэтнических свойств.

Исследователи изучают проблему взаимоотношений дискурса и культуры в различных аспектах. При этом, как указывает В.Г. Гак и др., с точки зрения языковой личности релевантными оказываются следующие положения: 1) коммуникация основывается на коммуникативной компетенции, включающей знания фактов, идей и ассоциаций общих для членов данного языкового сообщества; 2) коммуникативная компетенция состоит из рациональной и эмоциональной частей и выражается как вербально, так и невербально; 3) коммуникативная компетенция никогда эксплицитно не выражается в коммуникативных сообщениях; 4) непонимание, возникающее вследствие культурных несоответствий, может быть в некоторой степени компенсировано с помощью комментариев к культурньм лакунам в тексте; 5) существуют первичные и вторичные культурно релевантные черты, отражаемые в дискурсе, эти черты имеют этническое и социальное измерения; 6) люди, говорящие на некотором языке, находятся под влиянием культурной модели этого языка.

Разрабатывается понятийный аппарат теории лакун, которая позволяет выявлять различия и совпадения, существующие в вербальном и невербальном опыте тех или иных лингвокультурных общностей. Ю.А. Сорокин выделяет четыре типа культурологических лакун в тексте: 1) предметные лакуны, 2) лакуны действия, 3) лакуны культурного пространства, 4) текстовые лакуны [Сорокин 1988: 24].

Ш. Сафаров предлагает для сопоставительно-типологического анализа дискурса сравнение институциональных и ритуализированных видов коммуникативных событий и выявление «тематических лакун» в дискурсивной деятельности представителей разных культур [Сафаров 1991]. Все эти идеи могут найти применение в анализе коммерческих писем, в структуре которых вербально закрепляются национально специфические компоненты поведения, социально значимые нормы и т.п.

Исходя из определения культуры как комплекса знаний, Р. Фоссет предлагает когнитивный подход к изучению взаимоотношений между дискурсом и культурой. Автор выделяет два типа знаний: знания, относящиеся к возможным формам поведения, и знания о мире, которые индивид разделяет с другими членами различных социальных групп. Когнитивная модель коммуникации, с точки зрения Р. Фоссета, включает следующие компоненты:

потенциальные потребности индивида;

«решатель проблем» - центральный компонент модели, призванный обеспечивать принятие решений;

общий план достижения поставленной цели (стратегия коммуникации);

социо-психологическая цель (функция сообщения, которое служит достижению цели);

план коммуникативного действия, выполняемого с привлечением одной или нескольких семиотических систем;

процесс воплощения плана коммуникативного действия;

текст, понимаемый как коммуникативное действие;

предполагаемое психологическое воздействие на адресата;

мотивируемое данным воздействием поведение адресата [Fawcett 1984].

Такая модель принципиально не отличается от общеизвестной модели порождения речи Л.С. Выготского и многочисленных ее модификаций. Но

нам важно подчеркнуть, что Р. Фоссет понимает текст как коммуникативное действие, развивая принцип сторонников ТРА, а кроме того, включает в свою модель стратегии коммуникации и целенаправленное воздействие на адресата. Развивая мысль Р. Фоссета, можно сказать, что в деловом письме когнитивное реализуется в двух планах: в плане наличия универсальных познавательных стретегий, стереотипно представляемых в языке, и в плане конвенциональных вербальных способов воздействия на адресата, также репрезентирующих определенные познавательные схемы.

Прагмалингвистическая модель дискурса основывается на понятии коммуникативной деятельности, которая осуществляется конкретными людьми в конкретных обстоятельствах и ситуациях. Любой человек существует в рамках определенной культуры, которая и составляет его бытие, поэтому программы речевого поведения производны от программ социального поведения, которые представлены образцами, предписаниями, знаниями, навыками, идеалами, ценностями и нормами деятельности, действующими в рамках данной культуры. Поэтому многие лингвисты акцентируют, что при составлении деловых писем необходимо учитывать национально-культурный компонент. Существует ряд работ, посвященных как частным проблемам изучения национально-культурных особенностей речевого поведения, так и работы общетеоретического характера. Утверждается, что речевое поведение сугубо национально по своей природе. Так, И.И. Токарева и О.А. Лещенко считают, что национальной спецификой характеризуются не только отдельные приемы, но и текстообразующие категории, и способы «переключения хода» при измерении отношений коммуникантов, и социальный символизм в речи, и ориентировка на этические ограничения [Токарева, Лещенко 1987: 41]. Все эти параметры важны для достижения адекватности коммуникации. В разных языках существуют свои нормы поведения в каждой конкретной ситуации общения, свои «закономерные ожида-

ния», причем для деловой коммуникации важен и речевой стандарт - несовпадение средств выражения эквивалентных значений и ситуаций, и социокультурный стандарт - несовпадение компонентов самих ситуаций, обусловленное социокультурными различиями в национальных коллективах. В процессе деловой коммуникации между представителями различных стран (что можно считать частным случаем межкультурной коммуникации) осуществляется не только вербализованная реализация речевых стандартов разных языков и социокультурных стандартов разных стран, но и осуществляются попытки адаптации своего текста к нормам текстов того же функционального стиля и «жанровой» принадлежности. Даже в практических пособиях по деловой коммуникации рекомендуется адаптировать свое речевое поведение к речевому поведению партнера. Так, в книге "Getting to Yes" рекомендуется: «В любых переговорах желательно чутко относиться к ценностям, представлениям, интересам, нормам поведения и настроению тех, с кем вы ведете дело» [Fisher, Ury 1991: 166-167]. На практике же отступления от устоявшихся в англоговорящем мире шаблонов оформления деловых документов на всех уровнях (орфографическом, структурном, лексико-грамматическом, прагматическом) не приветствуются англоязычными коммуникантами, а попытки адаптироваться к нормам и традициям других культур со стороны англоговорящих коммуникантов отсутствуют. Р. Леси-кар утверждает: "Культурные различия являются основным источником проблем, когда люди разных культур пытаются общаться. К сожалению, люди считают свою культуру нормой, а другие культуры неправильными, странными» [Lesikar 1991: 546].

Следует отметить, что в современном мире при стабильной ориентации коммерческой корреспонденции неанглоязычных стран на устоявшиеся англоязычные образцы коммуниканты, для которых англоязычная культура не является родной, объективно привносят в текст присущие их собственным культурам особенности, которые отражаются на всех уровнях текста и

в структурной организации текста, что не может не оказывать влияния на эффективность делового общения. Поэтому, рассматривая структурную организацию письма, обусловленную особенностями реализации когнитивного компонента разными коммуникантами, мы обращаемся к теории фреймов и скриптов (ролевых фреймов или сценариев), которые являются схематической типизацией тех или иных стереотипов поведения или целенаправленных процедур. О.Л. Каменская отмечает, что совокупность скриптов представляет собой механизм, обеспечивающий использование прошлого опыта индивида в процессе коммуникации [Каменская 1990: 135]. Она же подчеркивает особую роль совокупности скриптов для понимания и построения текста. Принципиально важно то, что непонимание текста или его неадекватное понимание предполагает, что коммуниканты имеют разные совокупности скриптов, реализующие разные личностные экспликации данных об определенных фрагментах действительности. Именно совокупности скриптов формируют конкретную структуру текста.

С помощью деловых писем, как правило, осуществляется не столько межличностное, сколько межгрупповое общение, так как в большом количестве случаев деловая корреспонденция либо играет контактоустанавливаю-щую роль, либо партнеры по коммуникации не столько представляют себя как общающиеся стороны, сколько свои организации как коллективный субъект общения. В случае международного делового общения коммуникантами реализуются определенные социальные и культурные стереотипы, присущие той культуре, носителями которой они являются.

Эффективность общения прямо пропорциональна уровню взаимопонимания между коммуникантами, для достижения которого необходима некая совокупность инвариантных знаний, общих для всех коммуникантов. Понимание, а равно и непонимание как противоположность первому, носит

относительный характер. Можно выделить следующие факторы, определяющие динамику понимания:

- иерархичность разнородных психических процессов, порождающих пони
мание как качественно новую деятельность;

использование «когнитивной информации» (ассоциативно-апперцепционной базы мышления) в процессах понимания;

связь между прошлым опытом/знанием и ожидаемым смыслом [Г.И.Богин, А.А.Залевская];

зависимость понимания от социального контекста, общего для коммуникантов .

В зависимости от уровня культурно-языковой компетенции и «включенности» в чужое культурно-языковое пространство, мышление будет распадаться на единицы в соответствии с правилами родного или чужого языка. Если даже говорящий умеет думать на чужом языке, это не означает, что он способен членить мир как носитель этого языка, т.е. происходит перекодирование сообщения с одного языка на другой, обусловленного внутренней социоментальной картиной мира.

Культурно-языковая компетенция личности вместе с языковой способностью являются базой межкультурной коммуникации, которая предполагает наличие у личности комплекса умений, позволяющих адекватно оценить коммуникативную ситуацию, соотнести интенции с имеющимся в мышлении индивида вербальными и невербальными средствами, реализовать коммуникативное намерение и верифицировать результаты коммуникативного акта реакцией адресата.

Культурно-языковая компетенция предусматривает верную «расшифровку» пресуппозиций, фоновых знаний, значений и форм данного языка и т.д. и отвечает за правильный отбор и компоновку языковых средств, адекватных ситуации общения. Языковая способность активизирует

механизмы психофизиологические и психические, стабильные когнитивные приемы и стратегии, необходимые для обеспечения эффективного процесса общения.

ВЫВОДЫ

1. В структуре коммерческих писем вербально закрепляются национально специфические компоненты поведения, социально значимые нормы. В процессе деловой коммуникации между представителями различных этносов осуществляется не только вербализованная реализация речевых стандартов разных языков и социокультурных стандартов разных этносов, но и осуществляются попытки адаптации своего текста к нормам текстов того же функционального стиля и жанра другого этноса.

2. В деловом письме когнитивное реализуется в двух планах: в плане наличия универсальных познавательных стратегий, стереотипно представляемых в языке, и в плане конвенциональных вербальных способов воздействия на адресата, также репрезентирующих определенные познавательные модели/схемы.

3. Коммуниканты объективно привносят в текст деловых писем присущие их собственным культурам особенности, которые отражаются на всех уровнях текста. Обращение к теории фреймов как схематической типизации тех или иных стереотипов поведения помогает рассматривать структурную организацию письма, обусловленную особенностями реализации когнитивного компонента разными коммуникантами. Непонимание или неадекватное понимание текста предполагает наличие разных совокупностей скриптов у коммуникантов. Именно совокупности скриптов формируют конкретную структуру текста.

4. Культурно-языковая компетенция личности и языковая способность составляют базу межкультурной коммуникации, которую определяют наличие у личности комплекса усилий, позволяющих адекватно оценить

коммуникативную ситуацию, соотнести интенции с вербальными и невербальными средствами, имеющимися в мышлении индивида, реализовать коммуникативное намерение и верифицировать результаты коммуникативного акта реакцией адресата.

Теоретические основания моделирования жанра деловой письменности как когнитивной сущности

Исходя из задач исследования коммерческой корреспонденции с точки зрения взаимовлияния инокультурных форм/жанров в процессе межкультурной коммуникации мы предпринимаем попытку объединить в анализе традиционную, прагматическую и когнитивистскую парадигмы, существующие в современном языкознании. Под парадигмой мы понимаем, вслед за Ю.С. Степановым, «господствующий в какую-нибудь данную эпоху взгляд на язык, связанный с определенным философским течением и определенным направлением в искусстве, притом таким именно образом, что философские положения используются для объяснения наиболее общих законов языка, а данные языка в свою очередь - для решения некоторых философских проблем. ... Парадигма связана с определенным стилем мышления в науке» [Степанов 1985: 4]. Мы считаем, что традиционная парадигма, представленная функциональной стилистикой, прагматическая парадигма, представленная прагмалингвистикой, и когнитивистская парадигма, которая представлена когнитивной лингвистикой, могут находиться в отношениях дополнительности, позволяя рассматривать любое языковое явление в рамках иной объяснительной модели/схемы. Такое взаимодействие парадигм, основанное на принципе дополнительности, подготовлено совокупностью свойств, характерных для современных лингвистических исследований: 1) преобладание дедуктивных построений и стремление к использованию принципов формальной логики; 2) внимание к различным способам вербальной фиксации знания; 3) рассмотрение языка, с одной стороны, с общекоммуникативных позиций, с другой - с точки зрения бытования его в реальном культурном и когнитивном пространствах; 4) детальное выявление соотношений между лингвистической и эктралингвистической системами при анализе языкового содержания; 5) перенесение акцента с языка-системы на производство и функционировании речи (речевой деятельности); 6) ориентация лингвистических исследований на носителей языка/языков как на производителей и получателей речи (информации) в определенных условиях межкультурного общения и как на носителей типов мышления, присущих тому или иному социуму; 7) рассмотрение контекста высказывания как единицы дискурса и как явления языковой и экстралингвистической действительности, с помощью которого автор «интерферирует в окружающую действительность отраженную в его сознании картину мира, результатом чего является изменение объективно существующего реального мира» [Красных 2001: 207] (о понимании дискурса см. стр. 38); 8) необходимость анализа контекста как совокупности познавательных моделей, репрезентированных в языке; 9) анализ языковых явлений как репрезентантов познавательных моделей. О необходимости интеграции лингвистических дисциплин на современном этапе развития языкознания говорит В.А. Пищальникова: «Характер осознания многих вечных проблем лингвистики, усиление междисциплинарных связей между различными ипостасями языковедения требует интеграции всех имеющихся языковедческих знаний для осознанного перехода к иному уровню исследования языка как научного объекта. Объективное состояние лингвистики выдвигает на первый план в качестве принципа инре-грации знаний принцип дополнительности» [Пищальникова 2003: 4-5]. Обращение современных лингвистических дисциплин к когнитивной парадигме объясняется автором следующими причинами: 1) ограниченными возможностями системоцентрической лингвистики в решении проблем содержания языковой единицы; 2) ограниченностью научного объекта - языка как системы стабильных взаимосвязанных единиц, тогда как в анализе лингвист вынужден обращаться к речевым процессам, что ведет к приписыванию традиционному лингвистическому объекту такого параметра, как процессу-альность, который несовместим с заданной системой стабильных параметров объекта. А это приводит к постоянному выходу за пределы лингвистической парадигмы при сохранении традиционных методов исследования. Автор считает, что для интеграции имеющихся лингвистических знаний в целях создания теории более высокого уровня необходимо определить разницу в объектах исследования и интерпретирующих категориях трех направлений языковедения: традиционной (системоцентрической) лингвистики, психолингвистики и когнитивной лингвистики, которые имеют общий материал исследования - речевое произведение. Объектом традиционной лингвистики являются лингвистические структуры, интерпретирующей моделью - значение. Объект психолингвистики - структура и функции речевой деятельности как порождения индивида, интерпретирующей моделью является образ сознания. Объектом когнитивной лингвистики, с одной стороны, может быть языковая способность, тогда интерпретирующая модель представляет собой когиоцепт как соотношение стабильных компонентов знания со стабильными языковыми структурами (от лат. cogitatio, onis - мышление, размышление, рассуждение). С другой стороны, объектом исследования когнитивной лингвистики может быть речевое мышление. В этом случае интерпретирующая модель - концепт как совокупность всех знаний и мнений, связанных с той или иной реалией (от лат. cognitio, onis - познавание, узнавание, ознакомление).

Одним из возможных путей интеграции перечисленных областей лингвистики, по мнению В.А. Пищальниковой, может стать разработка лингво-синергетической методологии и специфических методик исследования языкового материала, начатая в ряде работ [см., например, Герман 2000]. Параллельно должна производиться методологическая обработка понятий, которые названные выше дисциплины заимствуют друг у друга. «Интегрирование их как комбинация на основе принципа дополнительности будет способствовать уточнению когнитивной парадигмы. Это касается понятия концепт, языковое сознание, значение, функция, деятельность, мотив и многих других» [Пищальникова 2003: 5].

В связи со сказанным необходимо сделать краткий обзор теоретических положений таких направлений, как функциональная стилистика, праг-малингвистика и когнитивистика, и показать общее и различное в их подходах к изучению языка. Это даст нам возможность произвести необходимую методологическую обработку научных понятий заявленных парадигм и оперировать функционально-стилистическим, прагмалингвистическим и когни-тивистским инструментарием в ходе исследования для решения поставленных задач.

Наука о функциональных стилях как теории речевых разновидностей языка развивалась в двух направлениях: в опоре на собственно лингвистический и на экстралингвистический факторы.

Этнокультурное содержание как детерминанта когнитивного моделирования

Этнокультурные факторы оказывают постоянное воздействие на организацию дискурса, поэтому описание коммуникативно релевантных компонентов дискурса должно преследовать цели выявления как их универсальных, так и идиоэтнических свойств.

Исследователи изучают проблему взаимоотношений дискурса и культуры в различных аспектах. При этом, как указывает В.Г. Гак и др., с точки зрения языковой личности релевантными оказываются следующие положения: 1) коммуникация основывается на коммуникативной компетенции, включающей знания фактов, идей и ассоциаций общих для членов данного языкового сообщества; 2) коммуникативная компетенция состоит из рациональной и эмоциональной частей и выражается как вербально, так и невербально; 3) коммуникативная компетенция никогда эксплицитно не выражается в коммуникативных сообщениях; 4) непонимание, возникающее вследствие культурных несоответствий, может быть в некоторой степени компенсировано с помощью комментариев к культурньм лакунам в тексте; 5) существуют первичные и вторичные культурно релевантные черты, отражаемые в дискурсе, эти черты имеют этническое и социальное измерения; 6) люди, говорящие на некотором языке, находятся под влиянием культурной модели этого языка.

Разрабатывается понятийный аппарат теории лакун, которая позволяет выявлять различия и совпадения, существующие в вербальном и невербальном опыте тех или иных лингвокультурных общностей. Ю.А. Сорокин выделяет четыре типа культурологических лакун в тексте: 1) предметные лакуны, 2) лакуны действия, 3) лакуны культурного пространства, 4) текстовые лакуны [Сорокин 1988: 24]. Ш. Сафаров предлагает для сопоставительно-типологического анализа дискурса сравнение институциональных и ритуализированных видов коммуникативных событий и выявление «тематических лакун» в дискурсивной деятельности представителей разных культур [Сафаров 1991]. Все эти идеи могут найти применение в анализе коммерческих писем, в структуре которых вербально закрепляются национально специфические компоненты поведения, социально значимые нормы и т.п.

Исходя из определения культуры как комплекса знаний, Р. Фоссет предлагает когнитивный подход к изучению взаимоотношений между дискурсом и культурой. Автор выделяет два типа знаний: знания, относящиеся к возможным формам поведения, и знания о мире, которые индивид разделяет с другими членами различных социальных групп. Когнитивная модель коммуникации, с точки зрения Р. Фоссета, включает следующие компоненты: - потенциальные потребности индивида; - «решатель проблем» - центральный компонент модели, призванный обеспечивать принятие решений; - общий план достижения поставленной цели (стратегия коммуникации); - социо-психологическая цель (функция сообщения, которое служит достижению цели); - план коммуникативного действия, выполняемого с привлечением одной или нескольких семиотических систем; - процесс воплощения плана коммуникативного действия; - текст, понимаемый как коммуникативное действие; - предполагаемое психологическое воздействие на адресата; - мотивируемое данным воздействием поведение адресата [Fawcett 1984]. Такая модель принципиально не отличается от общеизвестной модели порождения речи Л.С. Выготского и многочисленных ее модификаций. Но нам важно подчеркнуть, что Р. Фоссет понимает текст как коммуникативное действие, развивая принцип сторонников ТРА, а кроме того, включает в свою модель стратегии коммуникации и целенаправленное воздействие на адресата. Развивая мысль Р. Фоссета, можно сказать, что в деловом письме когнитивное реализуется в двух планах: в плане наличия универсальных познавательных стретегий, стереотипно представляемых в языке, и в плане конвенциональных вербальных способов воздействия на адресата, также репрезентирующих определенные познавательные схемы.

Прагмалингвистическая модель дискурса основывается на понятии коммуникативной деятельности, которая осуществляется конкретными людьми в конкретных обстоятельствах и ситуациях. Любой человек существует в рамках определенной культуры, которая и составляет его бытие, поэтому программы речевого поведения производны от программ социального поведения, которые представлены образцами, предписаниями, знаниями, навыками, идеалами, ценностями и нормами деятельности, действующими в рамках данной культуры. Поэтому многие лингвисты акцентируют, что при составлении деловых писем необходимо учитывать национально-культурный компонент. Существует ряд работ, посвященных как частным проблемам изучения национально-культурных особенностей речевого поведения, так и работы общетеоретического характера. Утверждается, что речевое поведение сугубо национально по своей природе. Так, И.И. Токарева и О.А. Лещенко считают, что национальной спецификой характеризуются не только отдельные приемы, но и текстообразующие категории, и способы «переключения хода» при измерении отношений коммуникантов, и социальный символизм в речи, и ориентировка на этические ограничения [Токарева, Лещенко 1987: 41]. Все эти параметры важны для достижения адекватности коммуникации. В разных языках существуют свои нормы поведения в каждой конкретной ситуации общения, свои «закономерные ожида ния», причем для деловой коммуникации важен и речевой стандарт - несовпадение средств выражения эквивалентных значений и ситуаций, и социокультурный стандарт - несовпадение компонентов самих ситуаций, обусловленное социокультурными различиями в национальных коллективах. В процессе деловой коммуникации между представителями различных стран (что можно считать частным случаем межкультурной коммуникации) осуществляется не только вербализованная реализация речевых стандартов разных языков и социокультурных стандартов разных стран, но и осуществляются попытки адаптации своего текста к нормам текстов того же функционального стиля и «жанровой» принадлежности. Даже в практических пособиях по деловой коммуникации рекомендуется адаптировать свое речевое поведение к речевому поведению партнера. Так, в книге "Getting to Yes" рекомендуется: «В любых переговорах желательно чутко относиться к ценностям, представлениям, интересам, нормам поведения и настроению тех, с кем вы ведете дело» [Fisher, Ury 1991: 166-167]. На практике же отступления от устоявшихся в англоговорящем мире шаблонов оформления деловых документов на всех уровнях (орфографическом, структурном, лексико-грамматическом, прагматическом) не приветствуются англоязычными коммуникантами, а попытки адаптироваться к нормам и традициям других культур со стороны англоговорящих коммуникантов отсутствуют. Р. Леси-кар утверждает: "Культурные различия являются основным источником проблем, когда люди разных культур пытаются общаться. К сожалению, люди считают свою культуру нормой, а другие культуры неправильными, странными» [Lesikar 1991: 546].

Стандартные формы фиксации этикетных норм в англоязычных и русских деловых письмах

Каждая национальная культура обладает присущими ей специфическими нормами фиксации вежливого поведения, которое, как правило, рассматривается в тесной взаимосвязи отношений между коммуникантами, контекстом высказывания и лингвостилистической формы. Этикетные формулы и стандарты призваны устанавливать, поддерживать и завершать контакт между коммуникантами, они нормируют речевую деятельность со стороны этических правил, принятых в том или ином нациокультурном социуме. Выбор даже одного неправильного ситуативно обусловленного компонента в соотношении этикетных речевых формул может привести к нарушениям устоявшихся норм этикета делового общения.

Рассмотрение теории вежливости восходит к работам Дж. Лича, который считал принцип вежливости одним из основных прагматических принципов, регулирующих отношения между участниками коммуникативного акта. По Личу этот принцип требует удовлетворения следующим максимам: 1) максиме такта (Соблюдай интересы другого. Не нарушай границы его личной сферы); 2) максиме великодушия (Не затрудняй других); 3) максиме одобрения (Не порочь других); 4) максиме скромности (Отстраняй от себя похвалы); 5) максиме симпатии (Вызывай доброжелательность) [см. Leech 1983].

Наиболее полное определение вежливости как прагматического явления дал Дж. Томас: это стратегия или серия стратегий, применяемых говорящим для достижения разнообразных целей, таких как создание, поддерживание или сохранение гармоничных отношений при речевом взаимодействии. В реализации этих стратегий могут использоваться как стерео типные лингвистические формы вежливости, так и нетрадиционные индивидуальные лингвистические средства [Thomas 1995: 157].

Не следует смешивать вежливость с такими понятиями как уважительность или почтительность, которые тесно взаимосвязаны, но представляют собой разные явления. Например, в русском языке уважительность/почтительность передается через выбор местоимения второго лица ты — Вы, в английском языке это формы почтительного обращения Sir и Madam. Именно социолингвистические нормы, принятые в том или ином социуме, такие социолингвистические параметры адресата, как возраст, пол, социальный статус, диктуют адресанту, какую этикетную форму обращения необходимо употребить в письме, вне зависимости от желания адресанта. Поэтому мы не рассматриваем уважительность/почтительность как прагматическое явление.

В зависимости от позиции в тексте письма функциональная нагрузка вежливых высказываний типична: в начале и конце письма это преимущественно социально-регулятивная функция, а в середине письма -коммуникативная функция.

Стереотипные конвенциональные формулы приветствия в деловом письме (сравним английские Sirs, Dear Sir, Dear Mr.Brown, Dear Тот и русские Уважаемые господа! Уважаемый г-н Иванов! Уважаемый Иван Иванович!), заключительные формулы вежливости (английские Sincerely yours, Faithfully yours и русские С уважением, С глубоким уважением), выражение благодарности (английские thank you, thank you very much и русские большое спасибо за..., благодарим Вас за...) и извинения (английское we are very sorry... и русское примите наши извинения, приносим наши извинения) и сожаления (английское we are sorry, unfortunately и русское к сожалению, с сожалением.. ) передают стремление адресанта установить партнерство в ходе реализации прямого речевого акта. Важную роль при выборе необходимой языковой формулы играют коммуникативные страте гии и ролевые отношения между коммуникантами, психологическое расстояние между ними, социальный статус, характер обстановки общения, а в настоящее время прослеживается ориентация адресанта на более вежливое и тонкое обращение к адресату и к сокращению эпистолярной дистанции, существующей между ними. Имплицитно этикетные формулы дают представление об адресанте, его уровне языковой компетентности, что может первоначально сформировать у адресата представление о личностных свойствах адресанта, о степени серьезности/несерьезности фирмы, которую он представляет.

Формулы вежливости середины делового письма реализуют преимущественно коммуникативную функцию с целью, например, заострения внимания адресата на каком-либо факте или вызова положительной реакции. Очень часто действие принципа вежливости направлено на смягчение коммуникативного намерения говорящего (термин введен Д. Гордоном и Дж. Лакоффом [см. Гордон, Лакофф 1985]) и осуществляется путем снижения категоричности высказывания, с помощью которого оформляется речевой акт [Беляева 1988: 23]. Адресант стремится избежать прямой формулировки тех своих желаний, осуществление которых может затруднить собеседника.

Анализ англоязычных коммерческих писем (см. Приложение - письма 1 - 6) показал, что способами снижения категоричности высказывания в английских деловых письмах являются: 1) имплицированное направление коммуникативной инициативы: употребление вопросов, с помощью которых адресант передает инициативу адресату: Could you (Не могли бы вы...?) (письмо 1); Would you send...? (Не прислали бы вы...?) (письмо 2). Встречается также выражение Will you be so kind... (He были бы вы столь любезны ...?) (примечание: здесь и далее перевод дается буквальный).

Письмо-коммерческое предложение

Композиционно письмо состоит из пяти абзацев. Более подробный запрос, который можно рассматривать как запрос-заказ, вызывает более подробное коммерческое предложение, сопровождаемое предварительным расчетом. Употребление трех условных предложений с союзом if (если) говорит о повышенной заинтересованности адресанта, который хочет, чтобы адресат выбрал для себя наиболее подходящие условия сотрудничества.

Итальянская фирма "FARO", отвечая на запрос фирмы "М-Дюна" (см. письмо 18), предлагает информацию относительно производимых детских игрушек и условий их реализации (письмо 38).

Наличие неофициальных отношений между адресантом и адресатом определяется обращением Dear Svetlana (Дорогая Светлана), фразой as you know (как Вам/тебе известно), завершающей фразой Sincerely yours (Искренне Ваш/твой), отсутствием форм подчеркнутой вежливости kindly, would, что сокращает количественный объем информации, не меняя ее качественный состав. Это отражается в композиции письма, которое состоит не из четырех, а из трех кратких абзацев, причем второй абзац, передающий суть коммерческого предложения, является вполне стандартным.

В некоторых ситуациях письма-коммерческие предложения посылают без предшествующего запроса, если продавец желает привлечь внимание потенциальных клиентов или найти новых заказчиков на конкретные продукты или их ассортимент. Например, фирма "LESMA" (Таиланд), производящая детские игрушки и заинтересованная в продвижении своего товара на российском рынке, направляет в фирму «М-Дюна» (Москва), занимающуюся закупкой и продажей детских товаров, информацию о своей фирме (письмо 39). Композиционно письмо состоит из четырех абзацев как любое типическое письмо-коммерческое предложение. Однако в первом абзаце содер жится указание на источник информации об адресате, во втором абзаце предлагается информация об адресанте. В этом же и в третьем абзацах предлагается информация, которая могла бы заинтересовать потенциального покупателя, причем для усиления этой заинтересованности предлагаются специальные условия сотрудничества, что передается словом special (специальный) . Модификацией письма-коммерческого предложения является также письмо-контрпредложение. Например, фирма "LEGO", отвечая на письмо фирмы «М-Дюна» о предоставлении дополнительной скидки, предлагает информацию (письмо 40). Во втором абзаце отказ выполнить просьбу адресата фиксируется в нейтральном/некатегоричном выражении we feel (мы полагаем) и выражении we appreciate (мы высоко ценим), подчеркивающем положительные эмоции по отношению к адресату, причем абзац начинается именно с этой фразы, что говорит о традиционном для английского делового общения стремлении заинтересовать коммуниканта в дальнейшем сотрудничестве в любой ситуации, даже в случае отказа в выполнении просьбы последнего. В третьем абзаце предлагается информация о возможности дополнительной скидки, но с определенным условием, выраженным условным придаточным предложением с союзом if (если). Речевая ситуация, в которой возникает необходимость русского письма-запроса, аналогична речевой ситуации, требующей написания англоязычного письма-запроса, и характеризуется наличием обязательных компонентов: адресанта, адресата и объема информации, которой владеет адресант и которую он хотел бы предложить адресату. Общей является и схема коммуникативного процесса, репрезентированного в письме-коммерческом предложении (рис. 3). Например, фирма «Астра-96», занимающаяся продажей на российском рынке оборудования для авторемонтных мастерских и автомоек, направляет авторемонтной фирме «Парадиз» коммерческое предложение (письмо 41). Фирма «РОССЕР», производящая строительные материалы, направляет фирме «Спецстрой-МВ» предложение (письмо 42). Композиционно традиционное русское письмо-коммерческое предложение состоит из трех абзацев: 1 абзац - сообщение запрашиваемой информации (со ссылкой или без ссылки на повод написания); 2 абзац - дополнительная информация (присутствует не всегда); 3 абзац - просьба о принятии решения и заключительная фраза. Цель письма во всех абзацах эксплицируется с помощью следующих стандартных ключевых слов: предлагаем, сообщаем, что можем поставить, сумма заказа, скидка. Просьба-побуждение адресата к совершению действия (в данной ситуации - это разместить заказ) усилена с помощью слова срочно, что отличает русское коммерческое предложение от английского, где проявление такой настойчивости невозможно. Самым сильным вариантом в английских письмах является фраза as soon as possible (как молено быстрее). Стандартизованность текста находит выражение в следующих лекси-ко-семантических единицах: 1) большого количества терминов делового языка: сумма заказа, цена, условия платежа, сроки поставки, транспортировка, скидка и др. 2) клишированных словосочетаний: указаны в прилагаемом образце (договора), просим срочно, без учета транспортировки, предлагается ... % скидка. 3) характерных для официально-делового стиля пассивных конструкций: цены указаны, предлагается скидка, сроки поставки указаны. 4) стандартного отсутствия обращения (получатель письма указывается в адресном блоке) и стандартная конечная фраза «Суважением». 5) характерных для официально-делового стиля безличных предложений: просим подтвердить, в ответ на ...письмо ...предлагаем.

Анализ писем-коммерческих предложений позволяет выделить другой устойчивый вид данного письма. Рассмотрим примеры писем-коммерческих предложений. Фирма «Инвестпак», занимающаяся производством упаковочной продукции, направляет фирме «АЛСИ Фарма» предложение (письмо 43).

Московское представительство швейцарской фирмы «Медиал АГ» направляет фармацевтической компании «АЛСИ Фарма» предложение (письмо 44). Фирма «Камилла», занимающаяся закупкой тканей и швейной фурнитуры за рубежом и распространением этих товаров на территории России и СНГ, направляет фирме «Сомов и Ко» предложение (письмо 45).

Композиционно письма 43 и 44 состоят из трех абзацев, а письмо 45 из четырех. Первый абзац писем 43 и 44 содержит повод написания письма и передает запрашиваемую информацию, а в первом абзаце письма 45 содержится повод написания и положительная оценка сотрудничества. Запрашиваемая информация в письме 45 сообщается во втором абзаце. Дополнительная информация передается в письмах 43 и 44 во втором абзаце, а в письме 45 в третьем абзаце. Последний абзац во всех письмах выражает надежду на сотрудничество в виде просьбы принять решение и заканчивается вежливой фразой.

Похожие диссертации на Когнитивное взаимодействие в деловом общении (На материале англоязычных и русских коммерческих писем)

Типология адресованности в текстах эпистолярного жанра (На материале писем Ф. Кафки) Подъяпольская Ольга Юрьевна

Аксиологическая модель языковой личности в дружеском эпистолярном дискурсе : на материале писем швейцарского писателя XX века Макса ФришаФокина, Ксения Васильевна

Реализация коммуникативной стратегии в структуре писем-прошений : на материале немецкоязычных писем-прошений XIX векаСибирякова, Светлана Николаевна

Русско-французский билингвизм российского дворянства первой половины XIX векаБлинохватова Варвара Михайловна

Этнокультурные стереотипы речевого общения (на материале бурятского языка)Бухаева Раджана Владимировна

Грамматическая структура языка межэтнического общения : (На материале языка сонгай)Хайдара, Юсуф Мохамед

Стационарное высказывание как структурная основа речевого общения : На материале русского языкаМатевосян, Лианна Бениаминовна

Коммуникативная категория в языковом сознании (на материале категории "общение")Шаманова Марина Владимировна

Коммуникативная инициатива в межличностном общении : на материале супружеского дискурсаЧерничкина, Оксана Валерьевна

Типы транзакций в свете норм межличностного общения (на материале английской диалогической речи)Гизатова Гульнара Фанзиловна