Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Теоретические основы понимания перевода как результата процесса интерпретации 9
1.1 Художественный перевод как частный случай исполнительского искусства 9
1.2 Проблемы интерпретации художественного текста 23
1.2.1 Причины множественности интерпретаций художественного текста и основы для рациональной интерпретации смысла при переводе 23
1.2.2 Понятие адекватности и эквивалентности перевода. Нормы эквивалентности и пределы варьирования в переводе 33
1.2.3 Смысловая стратификация в художественном тексте 41
1.2.3.1 Содержание художественного текста 41
1.2.3.2 Фоновая информация в художественном переводе 52
1.2.4 Коммуникативное намерение автора и переводчика 58
ГЛАВА 2 Квалитативные аспекты методики выявления коммуникативного намерения переводчика 68
2.1 Обратный перевод как инструмент сравнения и анализа текстов оригинала и перевода 68
2.2 Классификация языковых средств выражения коммуникативного намерения переводчика 87
2.2.1 Лексические средства выражения коммуникативного намерения переводчика 90
2.2.2 Грамматические средства выражения коммуникативного намерения переводчика 156
2.2.2.1 Морфологические средства выражения коммуникативного намерения переводчика 166
2.2.2.2 Синтаксические средства выражения коммуникативного намерения переводчика 168
2.2.2.3 Морфолого-синтаксические средства выражения коммуникативного намерения переводчика 192
2.2.3 Звукобуквенные средства выражения коммуникативного намерения переводчика 196
2.2.4 Пунктуационные средства выражения коммуникативного намерения переводчика 198
ГЛАВА 3 Квантитативные аспекты методики выявления коммуникативного намерения переводчика 208
Заключение 260
Библиография 267
Список источников 281
Приложение 282
Список сокращений 608
- Художественный перевод как частный случай исполнительского искусства
- Проблемы интерпретации художественного текста
- Обратный перевод как инструмент сравнения и анализа текстов оригинала и перевода
- Квантитативные аспекты методики выявления коммуникативного намерения переводчика
Введение к работе
В процессе перевода помимо отправителя и получателя на роль еще одного интерпретатора претендует переводчик - третий участник коммуникации, который традиционно рассматривается в качестве посредника коммуникации. Несмотря на то, что о творческом характере художественного перевода и существовании фактора переводчика, упоминали в своих работах многие ученые-лингвисты (Р. Якобсон, О. Каде, И.И Ревзин, В.Ю Розенцвейг, В.Н. Комиссаров, Ю.Н. Марчук, В.З. Демьянков, Ю.А. Сорокин, В.Н. Базылев, П.М. Топер, А.Д. Швейцер, И. Левый, К.И. Чуковский, B.C. Виноградов, Г. Гачечиладзе и др.), тот факт, что текст перевода неизбежно несет отпечаток творческой личности переводчика, не только не является общепризнанным, но и по-прежнему отрицается, при этом любые проявления индивидуальности переводчика в тексте перевода воспринимаются в качестве отклонений и считаются следствием некачественной, недобросовестной работы.
Актуальность изучения данной проблемы определяется тем, что в последних исследованиях наблюдается оживление интереса к пониманию перевода как процесса и результата интерпретации оригинала. В этой связи обращение к проблеме выявления коммуникативного намерения переводчика, как интерпретатора оригинала и соавтора текста перевода, представляется актуальным. Недостаточная разработка данного вопроса в современной лингвистике также определяет актуальность нашего исследования;
Объектом исследования является коммуникативное намерение переводчика, выявление которого осуществятся с помощью сравнительного лингвистического анализа текстов оригинала и текстов перевода художественного произведения.
Материалом исследования послужил текст рассказа А.П. Чехова «Дама с собачкой», объемом 31 017 символов, и четыре варианта перевода этого рассказа (три перевода на английский язык и один перевод на французский).
Предмет исследования - лексические, грамматические, стилистические расхождения между текстами оригинала и перевода, являющиеся причиной смысловых и эмоциональных сдвигов.
Цель данной диссертационной работы - исследовать языковые средства выражения коммуникативного намерения переводчика.
Для реализации поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:
Выявить отличительные особенности перевода, на основании которых возможно его причисление к виду исполнительских искусств.
Разработать методику выявления коммуникативного намерения переводчика, которая подразумевает:
а) осуществление обратного перевода первичных переводов,
используемых в качестве материала исследования;
б) проведение квантитативного сравнительного лингвистического
анализа оригинала и текстов обратного перевода;
в) проведение квалитативного сравнительного анализа
коммуникативного намерения автора и коммуникативного намерения
переводчиков с применением квантитативного метода;
г) создание динамических компьютерных когнитивных графических
образов (ККГ-образов) коммуникативного намерения переводчика.
3. Предложить классификацию языковых средств выражения
коммуникативного намерения переводчика.
В основу выполненного исследования положена следующая гипотеза: художественный перевод является одним из видов исполнительского искусства; исполнительность перевода заключается в наличии у переводчика как автора произведения исполнительского искусства коммуникативного намерения, не обязательно тождественного коммуникативному намерению автора оригинального текста; коммуникативное намерение переводчика находит выражение в используемых переводчиком языковых средствах.
В работе использовались следующие методы, методики и приемы: сопоставительный, описательный, конфронтативный метод, методика выявления коммуникативного намерения переводчика, интерпретативныи анализ, прием обратного перевода, квантитативный анализ, визуализация количественных зависимостей, прием создания ККГ образов. На защиту выносятся следующие основные положения:
- Аналогичность развития художественной идеи в исполнительском
искусстве и в переводе свидетельствуют о принадлежности художественного
перевода к видам исполнительского искусства.
- Подобно тому, как автор художественного произведения обладает
коммуникативным намерением, которое представляет собой мотив и цель
художественного творчества, так и переводчик, являясь автором
произведения исполнительского искусства (перевода), имеет
коммуникативное намерение.
-Коммуникативное намерение переводчика, возникающее на основе интерпретации переводчиком оригинала, а также собственного понимания описываемой действительности, обусловленного личной жизненной позицией переводчика, находит отражение в выборе переводчиком языковых средств.
При выявления коммуникативного намерения переводчика, отличного от коммуникативного намерения автора наибольшую наглядность обеспечивает метод обратного перевода, т.е. вторичного перевода текста с языка перевода на язык оригинала.
Невозможность применения к сфере языка понятия «эквивалентность» в математическом значении этого слова, предполагает наличие определенных смысловых сдвигов, возникающих в тексте перевода в результате переводческих трансформаций. Несмотря на то, что эти смысловые сдвиги неизбежны изначально, они не хаотичны, а подчинены определенному принципу - их характер определяется коммуникативным намерением переводчика, который выбирает то или иное языковое средство из ряда
возмолшых вариантов. Этот выбор не обязательно сознателен, но тенденциозен, поскольку продиктован пониманием переводчика оригинального текста и его составных частей;
- Коммуникативное намерение переводчика проявляется, в том числе и в ошибках переводчика, обусловленных ошибочной интерпретацией оригинала.
Научная новизна работы заключается в доказательстве наличия коммуникативного намерения переводчика художественных текстов, исследуемого с помощью методики вьывления коммуникативного намерения переводчика.
Теоретическая значимость исследования состоит в разработке методики выявления коммуникативного намерения переводчика (основанного на сравнении обратного перевода с оригиналом), а также в создании классификации языковых средств выражения коммуникативного намерения переводчика.
Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут найти применение в лекционных курсах по теории перевода и межкультурной коммуникации, общему языкознанию, стилистике и интерпретации текста, а таюке могут быть полезны в практических курсах письменного перевода, английского языка, и, в частности, практическом и теоретическом курсах художественного перевода.
Апробация работы. Результаты исследования докладывались на региональных и международных научно-практических, научно-методических и научных конференциях в Воронежском государственном университете: конференциях «Перевод: язык и культура» (2001), «Международная коммуникация и национальная идентичность» (2002), «Перевод: язык и культура» (2003), научной сессии ВГУ (2005); конференциях и школах-семинарах Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина: «Композиционная семантика» (2002), «Филология и культура», (2003), а также на конференции в Институте языкознания РАН, Москва: «Языки и
транснациональные проблемы» (2004). По материалам диссертации опубликовано 10 работ.
Структура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, приложения.
Художественный перевод как частный случай исполнительского искусства
Сегодня никого не удивит утверждение о том, что художественный перевод представляет собой особый вид переводческой деятельности. Ответ на вопрос, что такое художественный перевод - искусство или наука, кажется очевидным и не вызывает споров, подобных дискуссиям начала 50-х, когда теоретики перевода пытались определить, по каким законам протекает процесс художественного перевода - науки или искусства? Признание «научности» художественного перевода было бы равносильно признанию существования, хотя бы гипотетически, одного, наилучшего и точного решения. В то время как причисление художественного перевода к сфере искусства свидетельствовало бы о том, что единственно верного решения нет, так как оно зависит от творческого чутья каждого переводчика.
А.В. Федоров отмечал, что специфика художественного перевода заключается в том, что художественная литература есть искусство (Федоров, 1983). При этом автор исходит из определения искусства «как мышления образами» (Федоров, 1983: 248). П.М. Топер, соглашаясь с утверждением А.В. Федорова, отмечает, что «художественный перевод - это творчество не просто потому, что переводчик совершает заранее нерегламентированный выбор языковых средств (это происходит в любом случае перевода), а в том смысле, что он заново творит произведение искусства в иных условиях -языковых, национальных, социальных, исторических и т.д. Художественный перевод - это создание новых культурных ценностей, и закономерности его лежат в сфере искусства» (Топер, 2000: 29-30). При этом художественный перевод это «странное искусство», как называет его Роберт Уехслер, оно похоже на работу копистов, а «кописты - это не художники, а студенты, фальсификаторы, амбициозные мечтатели или мошенники. Но все-таки художественный перевод - это искусство. Его странность заключается в том, что физически переводчик делает совершенно то же самое, что и автор» (Wechsler, 1998: 3). Несмотря на то, что переводчик художественной литературы не выдумывает ни сюжета, ни героев - все это делает автор -переводчику приходится заново создавать оригинал, поскольку «искусство слова столь неразрывно связано со стихией родного языка, что «вынуть» «художественную действительность» из той языковой среды, в которой она была создана, и просто «пересадить» ее на другую почву невозможно, поскольку при этом рвутся те тончайшие ассоциативные связи, которые участвуют в создании конкретно-чувственного образа, и неизбежно возникают новые, свойственные языку, на который осуществляется перевод» (Топер, 2000: 28).
В связи с этим стоит упомянуть о писателях, создававших свои произведения на нескольких языках (В. Набоков, В. Быков и другие). В. Быков отмечал, что, в сущности, он не переводил себя, а как бы писал роман заново, «примеряясь» к новому читателю.
Отклонения перевода от оригинала неизбежны. Эти отклонения могут быть обусловлены лингвистическими факторами (различием языков) и экстралингвистическими (содержанием переводного сообщения) (Топер, 2000). Сложность перевода художественных произведений состоит в том, что переводчик должен воссоздать в переводе образный мир произведения искусства. По мнению Ю.А. Сорокина, «переводной художественный текст является ни чем иным, как рядом проекций, структура и качество которых зависит от психотипических особенностей переводчика, сопряженных, конечно, с его сознательными установками (в частности с установкой на конкурентность» (Сорокин, 2002: 154).
О противостоянии переводчика и автора, как двух художников слова, упоминали многие лингвисты. Нередко в работах теоретиков перевода встречаются сравнения переводчика с Иаковом, который вступил в пустыне в единоборство с ангелом и охромел. А. Шлегель сравнивал автора и переводчика с дуэлянтами, один из которых должен неизбежно погибнуть.
Художественный перевод отличается от оригинального творчества своей вторичностью, зависимостью от объекта перевода. Если автор закрепляет в художественном образе свое представление об окружающей действительности, то переводчик закрепляет в тексте перевода образное воплощение «восстановленной» в воображении действительности. Нередко теоретики перевода сравнивают перевод и оригинал с близнецами, которые бесконечно похожи друг на друга, но все же различны.
Однако из всех сравнений в переводческой литературе наиболее частым является сравнение переводчика с актером или пианистом. К.И. Чуковский подчеркивает творческий характер работы переводчика, отмечая, что текст оригинала служит материалом для творчества переводчика. «Переводчик — раньше всего талант. Для того чтобы переводить Бальзака, ему нужно хоть отчасти перевоплотиться в Бальзака, усвоить себе его темперамент, заразиться его пафосом, его поэтическим ощущением жизни» (Чуковский, 1968: 9). «Подобно тому, как высшее достижение актерского творчества — не в отклонении от воли драматурга, а в слиянии с ней, в полном подчинении ей, так же и искусство переводчика, в высших своих достижениях, заключается в слиянии с волей автора» (там же: 51). Однако, не все готовы согласиться с таким сравнением. В частности Ф. Д. Батюшков отрицал возможность уподобления переводчика актеру, поскольку наличие множества возможностей в одном авторском замысле позволяют актеру выбирать одну из этих возможностей и творить на канве замысла автора. Переводчик, по мнению Ф.Д. Батюшкова не имеет права на такую свободу при воссоздании текста. В отличие от актера, который может открывать новое, переводчик познает познанное (Батюшков, 1920).
Проблемы интерпретации художественного текста
Понятие интерпретации сегодня широко распространено в философии, искусствоведении, языкознании, переводоведении. В последнем десятилетии прошлого века в философии формируется утверждение о существовании, наряду с «человеком разумным», «человеком познающим», «человека интерпретирующего». «Человек приговорен к интерпретации — вот новый поворот в размышлениях об интерпретации» (Ищенко, 2002: 216). В филологии к концу XX в. сформировалось целое направление «интерпретационизм, (синонимы: интерпретирующий подход, интерпретативизм), основной тезис которого: "Значения вычисляются интерпретатором, а не содержатся в языковой форме"« (Демьянков, 1999: 6). В переводоведении интерпретации отводится значительная роль. Данное утверждение подтверждает и тот факт, что понятие интерпретации встречается (или подразумевается) во многих определениях перевода: Р. Якобсон - «Перевод - это интерпретация вербальных знаков посредством какого-либо языка» (Якобсон, 1978: 17); К. Райе - «Перевод - это версия в принимающем языке, на котором написан текст, взятый из дающего языка, при главном стремлении передать в целевом языке оригинальный текст согласно типу текста, его внутриязыковым инструкциям в становящимися в них действенными внеязыковыми детерминантами» (цит. по: Топер, 2000: 189), Ф.М. Ренер определяет перевод как «ars interpretandi» (цит. по: Топер, 2000: 48). П. Рикер различал два значения слова перевод в узком смысле «переложение словесного сообщения с одного языка на другой» и в широком смысле, как «синонимом попытки осмысления и толкования текста в рамках одного и того же родного языка». При этом, отмечая, что «внутренний перевод (то есть толкование текста в рамках одного языка) представляет собой простое дополнение к внешнему переводу, то есть переводу с одного языка на другой» (Рикер, 1998: http://belpaese2000.narod.ru/Trad/ricoeur.htm).
Однако само понятие интерпретации не всегда трактуется достаточно четко и однозначно. В основном оно употребляется в значении объяснения, истолкования, разъяснения. Неформально понятие интерпретации используется «для обозначения того, что можно извлечь из какого-либо рассматриваемого объекта и не совпадает с этим объектом буквально, т.е. не тождественно ему либо по форме (случай буквального перифразирования, с сохранением смысла), либо по содержанию (случай интерпретации, связанной с вовлечением «побочных», т.е. индивидуальных, не чисто языковых знаний интерпретатора)» (Демьянков, 1985: 24).
Одной из особенностей понятия интерпретации является то, что интерпретация - это и процесс, и результат этого процесса. Однако, несмотря на то, что они неотделимы друг от друга, они не растворяются друг в друге. Более того, они даже часто не совпадают во времени. Творческий процесс по поиску приемлемого варианта интерпретации, казалось бы, непосредственно отраженный в продукте интерпретации, не полностью совпадает с продуктом этого процесса. Интерпретатор, как и автор, «воспроизводит, реализует в материальную плоть лишь результат прошлой интерпретационной деятельности» (Гильбурд, 1984: 147). При этом процесс интерпретации зачастую не фиксируется в сознании интерпретатора. «Как муки слова при создании литературного произведения не запоминаются автору в виде последовательности мысленных элементарных операций (хотя, возможно, и могут всплыть в памяти в виде смены крупных эпизодов реконструкции произведения по ходу его создания), - так и «муки интерпретации» (если они вообще были доступны конкретному человеку-интерпретатору: ведь доскональность в интерпретировании очень варьируется от человека к человеку) могут осознаваться скорее в качестве отдельных эпизодов непонимания, привязанных к той или иной детали интерпретируемого объекта, чем в виде элементарных процедур распознавания» (Демьянков, 1989, а: 43).
В современной науке было предпринято немало попыток по классификации интерпретации по видам. В частности, В.З. Демьянков, ссылаясь на 3. Шмидта, указывает на то, что можно выделить следующие виды интерпретации: 1) интерпретацию, используемую в обыденной речи, свидетельствующую о субъективном взгляде на текст, требующий разъяснения; 2) «интерпретацию как характеристику художественной презентации - аналогичной «музыкальной интерпретации» - и такая разновидность интерпретации обладает субъективностью» (там же: 40). Отличительной чертой интерпретации второго типа является ее зависимость от норм, господствующих в ту или иную эпоху, при этом оцениваться тот или иной вид интерпретации может в зависимости от ее приближенности к подлиннику «от «буквального следования автору», через промежуточную ступень «не буквального, но близкого по духу» - к «новаторскому» и «оригинальному» исполнению (вплоть до такой оценки, как «отсебятина»« (там же: 40); 3) третий тип интерпретации применим в лингвистике и логике, где, «по мнению Шмидта, речь идет в таком случае о том, что некоторому символу приписывается область индивидов, формальной системой допускаемых в качестве «интерпретаций» для этого символа» (там же: 40).
Обратный перевод как инструмент сравнения и анализа текстов оригинала и перевода
В процессе выявления КНП, очевидно, возникает необходимость в средствах и инструментах его определения. В качестве основного средства мы используем сравнительный лингвистический анализ текстов оригинала и переводов. Такой анализ позволяет выявить различия языкового плана, влияющие на формирование глобальной идеи переводного произведения, отличной от оригинальной, а, следовательно, свидетельствующие об активном вмешательстве переводчика в структуру оригинала на уровне СКИ.
Сравнение и анализ текстов оригинала и вариантов перевода зачастую является одним из неотъемлемых и основных этапов исследования способов функционирования различных элементов языка в разных языковых культурах. Часто применяемый не только в переводоведении, но и во многих других лингвистических направлениях, традиционный способ сравнения текстов оригинала и перевода, однако, представляет собой весьма громоздкое и не всегда наглядное средство исследования. С целью устранения данных недостатков мы предлагаем в качестве инструмента сравнения источников обратный перевод, т.е. перевод текста с языка перевода на язык оригинала. Стоит отметить, что данный способ использовался исследователями и ранее, однако, исключительно, по отношению к поэтическим произведениям. Традиционно такой вариант перевода получил название прозаического подстрочного перевода. В частности, A.M. Финкель применяет данный метод в качестве инструмента сравнения и анализа девяти вариантов перевода стихотворения Байрона «Sun of the Sleepless» (Финкель, 2001). Что касается прозаического перевода, то мы не видим никаких препятствий к тому, чтобы не использовать подстрочный или обратный перевод и для анализа прозаических произведений. С тем, чтобы снизить возможность возникновения эффекта «испорченного телефона», при вторичном переводе уже переведенного текста мы используем дословный или буквальный перевод.
Несмотря на то, что понятие буквального перевода неоднократно подвергалось критике, в частности со стороны К.И. Чуковского, отмечавшего, что «...буквальный перевод - наиболее лживый из всех переводов, наиболее далекий от оригинального текста. Богатый словарь нужен переводчику, чтобы переводить не дословно» (Чуковский, 20 июля 1963), мы склонны придерживаться мнения A.M. Финкеля, считавшего, что дословный, точный перевод не только допустим, но и необходим. В качестве подтверждения своей мысли А.М. Финкель использует показания словарей, в частности «Словаря современного русского литературного языка», который определяет слово дословный как «полностью соответствующий первоисточнику, буквальный, точный» (Словарь современного русского литературного языка: III, 1026). Таким образом, по мнению A.M. Финкеля, «понятие «дословности» меньше всего относится к словам, т.е. лексике и семантике» (Финкель, 2001: 177). Автор также отмечает, что дословность приобретает отрицательную оценку только по отношению к фразеологии и синтаксису. Забегая вперед, считаем необходимым отметить, что, на наш взгляд, «дословность» не допустима и при переводе реалий, а при переводе синтаксиса дословность, вопреки мнению A.M. Финкеля, не всегда «вредна», а иногда крайне необходима. Стоит отметить, что под буквальным переводом как средством сравнительного анализа текстов оригинала и переводов мы понимаем такой перевод, при котором первичное значение придается достижению максимальной эквивалентности текстов на лексическом, синтаксическом и грамматическом уровнях, в ущерб эстетическому воздействию на читателя. Необходимо также подчеркнуть, что мы осознаем, что переводчик оригинального текста зачастую вынужден жертвовать лексической, синтаксической и грамматической эквивалентностью для достижения эквивалентности прагматической, а также сохранения эстетической ценности произведения, в то время как вторичный перевод, представляя собой исключительно инструмент исследования, не претендует на статус произведения искусства, в отличие от оригинала и большинства вариантов первичного перевода, являясь средством, а не целью исследования.
Прием обратного перевода представляет собой исключительно экспериментальный прием анализа текстов перевода и оригинала. Задача обратного перевода - снять тот пласт смысловой информации, которая представляется существенной для анализа различий перевода.
Центральной проблемой обратного перевода является проблема достижения объективности вторичного перевода, максимальное снижение вероятности подмены КН автора, в качестве которого выступает переводчик первичного текста КН переводчика обратного перевода. В связи с этим необходимо разработать принципы обратного перевода.
Прежде всего, необходимо выявить причины расхождений между ИТ и ПТ при художественном переводе. В качестве таких причин мы выделяем: I) ограничения потенциала языка, П) функционально-стилистические ограничения, III) ограничения налагаемые КНП. Таким образом, для достижения максимальной объективности обратного перевода необходимо преодоление данных ограничений.
Квантитативные аспекты методики выявления коммуникативного намерения переводчика
Подобно тому, как каждый текст имеет своего автора, каждый автор при написании конкретного текста имеет свое коммуникативное намерение, т.е. с помощью текста он выражает свои мысли об окружающем его мире, героях произведения и т.д. Непосредственный перевод текста представляет собой последний этап перевода, которому предшествуют процесс понимания и интерпретации. Но, как показывает практика, одно и то же произведение может быть интерпретировано по-разному. Пример тому мы можем видеть в разнообразии интерпретаций одного и того же текста разными критиками, выражающими свою точку зрения, свою интерпретацию текста в собственном произведении. Переводчик, также обладая собственной интерпретацией текста, ограничен содержательными и формальными рамками оригинала. Таким образом, если критик эксплицирует КНА, переводчик вновь имплицирует эксплицированное КНА, а вместе с ним и собственное понимание оригинала, и, таким образом, возникает КН переводчика, как «соавтора» текста. Различия в интерпретации текста могут привести к появлению разных переводов, отличающихся не только лексически или грамматически, но и в глобальном значении на уровне СКИ. Предполагается, что воссоздание концепта произведения в тексте перевода должно осуществляться посредством языковых средств, эквивалентных языковым средствам, представленным в оригинале. Однако как показал сравнительный анализ языковых средств, используемых автором и переводчиками, это происходит далеко не во всех случаях. Кроме того, невозможность применения к сфере языка понятия «эквивалентность» в математическом значении этого слова, предполагает наличие определенных смысловых сдвигов, возникающих в тексте перевода в результате переводческих трансформаций. Несмотря на то, что эти смысловые сдвиги неизбежны изначально, они не хаотичны, а подчинены определенному принципу - их характер определяется КНП, который выбирает то или иное языковое средство из ряда возможных вариантов. Этот выбор не всегда сознателен, но тенденциозен, поскольку продиктован пониманием переводчика оригинального текста и его составных частей.
Прежде чем обратиться к сравнительному анализу КНА и КНП необходимо определить критерии разграничения КНА и КНП. Мы считаем, что различение КНА и КНП в рамках только переводного текста невозможно, поскольку КНП обладает свойством наслаиваться на КНА и поглощать его. Переводчик художественного текста фактически становится автором ПТ, несмотря на то, что официально авторство текста по-прежнему принадлежит автору оригинала. Насколько КНА будет сохранено, искажено или полностью утрачено в ПТ зависит от интеллектуальных, языковых, литературных способностей переводчика, а также его моральных качеств, требующих уважительного отношения к автору и его произведению. Различение и разделение КНА и КНП возможно только в результате лингвистического сравнения текстов оригинала и перевода. Только в этом случае мы можем судить о соответствии КНП в тексте перевода КНА и его отклонениях от КНА.
С тем, чтобы доказать наличие КНП в тексте перевода, мы провели сравнительный анализ рассказа А.П. Чехова «Дама с собачкой» и четырех вариантов его перевода. Стоит отметить, что при предварительном чтении данных текстов интуитивно было замечено, что, в частности, перевод Айви Литвиновой свидетельствует о явном негативном восприятии героя автором или, как оказалось в действительности, переводчиком. Данное предположение подтвердилось в ходе нашего исследования.
В качестве доказательства наличия не отдельных, обособленных смысловых сдвигов в текстах перевода, а целой тенденции, которую эти сдвиги формируют, мы рассмотрим примеры проявления КНП на основе образа главного героя рассказа А.П. Чехова «Дама с собачкой» - Дмитрия Дмитриевича Гурова. Выделив в каждой из четырех глав рассказа характеристшш, свидетельствующие об отношении автора к данному персонажу, мы сравнили их с соответствующими характеристиками в текстах перевода и в зависимости от их принадлежности к категории положительных, нейтральных или отрицательных характеристик условно присвоили им значения от -3 до +3. Такая градация значений обусловлена словарными данными (в частности, данными по оценочному значению, при этом представляется несущественным, является ли оценочный компонент частью коннотативного или денотативного значения), а также контекстом, как контекстом всего произведения, так и контекстом эпохи, в которой было создано произведение. При этом в последнем случае мы учитывали данные, приводимые в энциклопедических словарях данной эпохи (словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона), а также воспоминаниях современников и литературе, посвященной данному временному отрезку.
