Соотношение системных характеристик фразеологических единиц [Электронный ресурс] : На материале "Словаря словенского литературного языка" и репрезентативного национального корпуса текстов словенского языка ФИДА Филимонова Татьяна Викторовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Общие теоретические положения исследования .. ...11

1.1. Природа фразеологии: объем, категории и признаки ее единиц... 11

1.2. Семантика ФЕ... 13

1.2.1. Прагматический макрокомпонент значения ФЕ 16

1.2.2. Компоненты ФЕ. Взаимоотношение между значением ФЕ и входящих в ее состав лексических единиц 21

1.2.3. Вариативность, синонимия и омонимия во фразеологии 23

1.3. Типы ФЕ. 29

1.3.1. Типология ФЕ с точки зрения семантической слитности 29

1.3.2. Новейшие классификации ФЕ. 37

1.4. Идеографические принципы описания лексики и фразеологии... 41

1.4.1. Истоки. Иностранный опыт 41

1.4.2. Русские классификации 43

1.4.3. Идеографический подход к классификации ФЕ . 45

1.4.4. Некоторые общие выводы 48

1.5. Проблемы фразеологии в словенском языкознании... 51

1.6. Корпусная лингвистика. Национальный корпус словенского языка ФИДА (FIDA) 57

1.6.1. История и методы корпусной лингвистики. Корпус текстов 57

1.6.2. Национальный репрезентативный корпус словенского языка ФИДА 64

1.6.2.1. Таксономия текстов в корпусе ФИДА 68

1.6.2.2. Анализ недостатков корпуса ФИДА 69

1.6.2.3. ФЕ в корпусе ФИДА. Выводы.— 71

Глава 2. Предпосылки анализа функционально-стилистической и хронологической дифференциации лексических и фразеологических единиц словенского языка 73

2.1. Диалекты и литературный язык .73

2.2. Хронологическая основа классификации лексических и фразеологических единиц словенского языка по возрастным группам ...76

2.2.1. «Предыстория» 76

2.2.2. Собственно словенский язык 77

2.2.3. Словенский литературный язык (СЛЯ) 80

2.3. Периодизация... 82

Глава 3. Методология, объект, задачи и методика исследования .. 84

3.1. Методологические и теоретические принципы исследования .84

3.2. Описание источника исследования. Словарь словенского литературного языка 91

3.2.1. Фразеологический материал ССЛЯ.. 93

3.2.2. Информативность помет при ФЕ в ССЛЯ. 95

3.2.3. Представление ФЕ в ССЛЯ. 96

3.2.3.1. Место ФЕ в словарной статье 96

3.2.3.2 Трактовка понятия ФЕ в ССЛЯ 98

3.2.3.3. Толкование значений ФЕ в ССЛЯ 99

3.2.3.4. Грамматическая информация о ФЕ в ССЛЯ 101

3.2.3.5. Стилистическо-хронологические пометы 105

3.2.3.6. Словарная форма ФЕ 105

3.2.3.7. Отбор фразеологического материала из ССЛЯ для исследования 107

3.2.4. Стилистические классы ФЕ 109

3.3. Компьютерная база данных «ФЕ современного словенского языка в корпусе ФИДА» («SlovRus»), Методика ее обработки .114

3.4. Задачи исследования и прогнозируемые соотношения системных характеристик ФЕ...121

Глава 4. Результаты исследования и их интерпретация . ... 132

4.1. Зависимость системных характеристик ФЕ словенского языка от их возраста 132

4.1.1. Зависимость степени идиоматичности ФСВ от возраста ФЕ 134

4.1.2. Зависимость степени полисемии от возраста ФЕ 136

4.1.3. Зависимость степени употребительности ФСВ от возраста ФЕ 137

4.1.4. Зависимость наличия денотативно-отрицательного компонента в ФСВ от возраста ФЕ 139

4.1.5. Зависимость наличия субъективно-эмоционально отрицательной оценки от возраста ФЕ 140

4.1.6. Зависимость степени функционально-стилистической маркированности ФЕ от их возраста 141

4.2. Зависимость системных характеристик ФЕ в словенском языке от степени их полисемии...142

4.2.1. Зависимость употребительности значений ФЕ от степени их полисемии 144

4.2.2. Зависимость степени идиоматичности ФСВ от степени полисемии ФЕ 146

4.2.3. Зависимость наличия денотативно-отрицательного компонента в ФСВ от степени полисемии ФЕ 148

4.2.4. Зависимость наличия субъективно-эмоциональной отрицательной оценки в ФСВ от степени полисемии ФЕ 149

4.2.5. Зависимость функционально-стилистической маркированности ФЕ в ССЛЯ от степени полисемии 150

4.3. Зависимость системных характеристик ФЕ от частоты их употребления .153

4.3.1. Зависимость степени идиоматичности ФСВ от степени употребительности их ФЕ155

4.3.2. Соотношение наличия в ФСВ денотативно-отрицательного компонента и степени употребительности ФЕ 157

4.3.3. Зависимость наличия субъективно-эмоциональной отрицательной оценки в ФСВ от степени употребительности ФЕ 158

4.3.4. Зависимость функционально- стилистической маркированности ФСВ от степени употребительности ФЕ 159

Заключение 162

Список сокращений 165

Литература

• Компоненты ФЕ. Взаимоотношение между значением ФЕ и входящих в ее состав лексических единиц
• Корпусная лингвистика. Национальный корпус словенского языка ФИДА (FIDA)
• Хронологическая основа классификации лексических и фразеологических единиц словенского языка по возрастным группам
• Описание источника исследования. Словарь словенского литературного языка

Введение к работе

Объектом настоящего диссертационного исследования является фразеологический материал современного словенского языка, извлеченный из ССЛЯ («Словаря словенского литературного языка») [SSKJ 2000] методом случайной автоматической выборки и проверенный на предмет частотности и определения типичных контекстов употребления в национальном представительном корпусе словенского языка ФИДА (FIDA — Filozofska fakulteta Univerza v Ljubljani, InStitut slovenskega jezika Jozef Stefan, Drzavna zalozba Slovenije, d. d, Amebis, d.o.o)1.

Толковый словарь как специфическое системное отображение реально существующей языковой действительности представляет языковую систему в виде извлеченного из речи лексического инвентаря с соответствующими типизированными лингвистическими характеристиками его единиц. Привлечение к исследованию материала такого представительного лексикологического источника как ССЛЯ призвано поставить на серьезную основу изучение проблем системной организации фразеологии как части системы языка, в т.ч. и закономерностей ее становления. Дело в том, что «помимо собственно возрастных характеристик, также и синхронные данные в некотором преобразованном виде содержат информацию о тех стадиях развития, которые претерпевают представленные в современном словаре единицы» [Поликарпов, Курлов 1994: 62].

ССЛЯ - единственный большой толковый словарь словенского литературного языка, претендующий на универсальность, имеет информативно-нормативный характер. Первое издание в 5-ти томах осуществлялось с 1970-го по 1991-ый гг. В нем - 93155 заглавных словарных статей и 13888 слов, представленных в качестве производных к тем, которые возглавляют словарные статьи. В настоящей работе использовалась электронная версия ССЛЯ - vl.0, ASP32.

В созданную компьютерную базу данных вошло более 2000 фразеологических единиц (ФЕ). По нашим подсчетам, в ССЛЯ около 9 тыс. разных ФЕ. Таким образом, было отобрано более 20% фразеологического материала словаря. Отбор фразеологического материала из словаря производился случайно-равномерным образом: с каждой четвертой страницы словаря бралась словарная статься содержащая фразеологическое гнездо, из которого выписывались все ФЕ, учитывая непоследовательность в определении места фразеологического материала в ССЛЯ (см. Раздел 3.2.), мы расширили границы поиска на всю словарную статью. Случайный 1 fhttp://www.fida.netl принцип отбора материала должен послужить гарантией представительности и достаточной объективности результатов анализа ФЕ из нашей базы данных и их справедливости для всего фразеологического материала ССЛЯ и, вероятно, для словенского языка в целом.

В настоящей работе были оставлены в стороне паремии, хотя при широком понимании фразеологии, из которого мы исходим, должны были бы учитываться все типы ФЕ. Причиной этого были их структурные особенности, а также то, что при некоторых подходах паремии не включаются в состав фразеологии.

В качестве источника, дающего информацию об употребительности ФЕ, был выбран 100-милионный национальный репрезентативный корпус текстов словенского языка ФИДА, созданный совместными усилиями философского факультета университета в Любляне, института словенского языка Йожеф Штефан, издательства DZS, d.d. (Государственное издательство Словении) и фирмы, занимающейся созданием программного компьютерного обеспечения, Amebis, d.o.o. Наиболее существенное изменение, которое принесла с собой компьютерная эпоха (компьютерная и корпусная лингвистика), — это доступность (языковых) данных, что обеспечивает возможность непосредственного анализа, сортировки, отбора отдельных языковых единиц и явлений, возможность изучения функционирования одновременно в большом количестве текстов, собранных в соответствии с определенными параметрами.

Появление компьютеров и формирование методов сбора и организации корпусов сделало возможным получение большого количества релевантных актуальных языковых данных: для проведения современных лингвистических исследований. Надежность и релевантность исследований с использованием корпуса гарантируется как раз анализом большого числа оригинальных текстов в противовес анализу функционирования языка, основанному только на интуиции, на компетенции одного носителя (исследователя) или на небольшом текстовом материале [Biber, Conrad, Reppen 1998: 9-10].

Предметом данного диссертационного исследования является комплексное исследование системных взаимозависимостей некоторых важных характеристик ФЕ словенского языка: возраста, степени полисемии, степени идиоматичности, степени употребительности и т.д.

Теоретической основой; нашего исследования является современная системная лингвистика, провозгласившая принципы взаимодействия, взаимообусловленности различных сторон языкового целого [Мельников 1978; 2000; 2003]. Конкретно, мы опираемся на так называемую эколого-семиотическую модель языка, развиваемую в ряде работ А.А. Поликарпова, ученика Г.П. Мельникова [Поликарпов, 1976; 1979; 1980; 1990;

1996; 1998], в т.ч. на такой ее участ ок, как модель жизненного цикла знака (МЖЦЗ) [Поликарпов, 1994-1995; 2001; Polikarpov, 1993; 2004]. При системном подходе к анализу фразеологических единиц необходимо анализировать связь свойств компонентов ФЕ с ее свойствами как целого. Естественно, что в том случае, когда мы имеем дело с обширными совокупностями фразеологических и лексических единиц, невозможно каждую из них охарактеризовать в полном объеме желаемых свойств, тем более что подобная системная характеризация словенской фразеологии и лексики только начинается. Однако основные категориальные их свойства: семантико-типовые, хронологические, функционально-стилистические, частотные и т.п. — доступны уже сегодня (впрямую, а также в результате проведения некоторых аналитических процедур).

Методы исследования, применяемые в данной работе:

- системный подход к языку, заключающийся в комплексности, многоаспектности анализа, взаимозависимости информации о различных сторонах языкового целого;

- компьютерная обработка текстовых и словарных данных: это было возможно, так как часть словенских текстовых и словарных данных в настоящее время доступны в электронном виде. Кроме того, собранные нами дополнительные данные вместе с извлеченными из соответствующих баз были представлены и проанализированы в виде созданной нами базы данных «SlovRus»;

- квантитативный анализ языковых характеристик: этот метод анализа естественно связан с компьютерной формой представления данных. Квантификация данных позволяет выявлять степень проявления того или иного признака, причем, возможно, во взаимосвязи с другими признаками.

Целью настоящего диссертационного исследования является экспериментальная проверка некоторых теоретических прогнозов, вытекающих из системного подхода к фразеологическому материалу словенского языка.

Для реализации этой цели в диссертационном исследовании были поставлены следующие задачи:

- обосновать необходимость выбора именно фразеологического материала в качестве объекта системно-лингвистического исследования. Необходимость этого связана с тем, что фразеологические единицы словенского языка, хотя и занимают важное место среди номинативных (знаковых) единиц языка (наряду с лексическими и морфемными), изучены недостаточно, особенно со стороны набора и взаимозависимостей их системных характеристик; выбрать и обосновать системную значимость выбранных для исследования параметров, признаков, категорий, формирующих определенные классы и группировки фразеологических единиц; - на этой основе спрогнозировать и провести экспериментальную проверку сделанных прогнозов. Для создания эмпирической базы исследования оказалось необходимо по указанной выше методике отобрать фразеологический материал ССЛЯ, охарактеризовать его и создать компьютерную базу данных «SlovRus» с учетом следующих системных характеристик ФЕ:

• возраст лексических компонентов ФЕ и ФЕ в целом;

• частотность употребления ФЕ;

• степень идиоматичное™ (семантической слитности) ФЕ;

• степень полисемии ФЕ;

• функционально-стилистическая маркированность ФЕ;

• наличие/отсутствие в значении ФЕ денотативно-отрицательных компонентов;

• наличие/отсутствие в значении ФЕ субъективно-эмоциональной отрицательной оценки.

Полученные на основе квантитативного анализа базы результаты представляют собой серию таблиц и графиков, демонстрирующих соотношение разных пар характеристик ФЕ.

Экспериментальные результаты сгруппированы в три крупных блока. В первом блоке проверяются соотношение возрастных характеристик ФЕ с такими характеристиками ФЕ, как:

• частотно-употребительные характеристики ФЕ;

• функционально-стилистические характеристики ФЕ (степень функционально-стилистической маркированности ФЕ);

• степень идиоматичности ФЕ;

• квантитативно-полисемические характеристики ФЕ;

• наличие субъективно-эмоциональной отрицательной оценки в значении ФЕ;

• наличие денотативно-отрицательного компонента в значении ФЕ;

Во втором блоке проводится анализ соотношения уровня полисемии ФЕ с:

• частотно-употребительными характеристиками ФЕ;

• функционально-стилистическими характеристиками ФЕ (со степенью функционально-стилистической маркированности ФЕ);

• степенью идиоматичности ФЕ;

• наличием субъективно-эмоциональной отрицательной оценки в значении ФЕ;

• наличием денотативно-отрицательного компонента в значении ФЕ;

В третьем блоке анализируются соотношение степени употребительности ФЕ с указанными ниже характеристиками ФЕ:

• степенью идиоматичности ФЕ;

• наличие субъективно-эмоциональной отрицательной оценки в значении ФЕ;

• наличие денотативно-отрицательного компонента в значении ФЕ;

• степень функционально-стилистической маркированности ФЕ.

Выбор указанных характеристик определяется тем, что в них сопрягаются внешне-функциональные и внутрисистемные аспекты в организации фразеологии. Указанными выше характеристиками, разумеется, не исчерпывается набор системно значимых семантических и грамматических параметров фразеологических единиц. Однако рассмотрение в настоящем исследовании даже только этих характеристик позволит прикоснуться к важному узлу системных отношений — взаимоотношений внешне-функционального и внутрисистемного аспектов в организации фразеологии и ее динамике.

Внешне-функциональный аспект представлен, например, стилистическими характеристиками, которые особым образом отображают функциональный диапазон употребления фразеологических единиц, степень их универсальности или прикрепленности к определенным условиям общения (степень их семантической специфичности), а также связанный с этим экспрессивный потенциал их употребления. К внешне-функциональному аспекту относится также частота употребления ФЕ.

Внутрисистемный аспект в настоящем исследовании представлен квантитативно-полисемическими характеристиками, характеристиками степени семантической слитности ФЕ, а также присутствием или отсутствием в значении ФЕ денотативно-отрицательного и субъективно-отрицательного компонентов.

Степень полисемии также характеризует статус знаков в языке, этап их жизненного цикла, степень их освоенности в системе языка, приближенности к ее ядру. Количество значений, в соответствии с используемой нами моделью жизненного цикла знака, определенным образом соотносится и с качеством значений ФЕ (например, со степенью их конкретности-абстрактности, степенью субъективности) [Поликарпов 1998].

Негативные компоненты значения и оценки в значении ФЕ были выбраны в силу того, что, как показывает семантико-тематический анализ фразеологического корпуса русского язьжа, смысловым центром значительной части ФЕ является именно сфера отрицательных, негативных явлений и оценок, см., например, [Баранов, Добровольский 2000]. Информация о денотативно-отрицательном компоненте значения и субъективно эмоциональной отрицательной оценке является частным воплощением экспресивно-стилистической маркированности значения ФЕ, представляющейся результатом качественного развития значений знаков в ходе их использования в коммуникации -процесса субъективизации, накопления в значениях стареющих знаков таких компонентов, которые отображают субъектоцентризм человеческого взгляда на мир, в т.ч. субъективное отношение людей друг к другу и к иным объектам в природе. Субъективно-эмоциональная положительная оценка в значении ФЕ в настоящем исследовании пока не затрагивается.

Денотативно-отрицательный компонент значения нам был интересен тем, что он тоже должен быть в разной степени представлен в значениях фразеологических знаков разного возраста. Причем, в противоположность субъективной оценке, степень представленности денотативно-отрицательного компонента с увеличением возраста ФЕ должна уменьшаться.

Возраст знаковых единиц наиболее фундаментальная характеристика, значимость которой до сих пор недооценивается в лингвистике. Возраст любой знаковой единицы языка, в т. ч. и ФЕ, определяет тот этап жизненного цикла единицы, на котором она находится, определяет степень ее продвинутости по ряду системных характеристик (в первую очередь тех, которые рассматривались в настоящем исследовании). Положения, выносимые на защиту:

- среди ФЕ, ранжированных по возрасту (об используемых возрастных характеристиках см. ниже) с увеличением возраста должна расти средняя полисемия этих ФЕ, частота употребительности, степень идиоматичности значений, степень субъективно-отрицательной оценочности значений, зато должна падать степень функционально-стилистической маркированности ФЕ и степень представленности в значениях ФЕ денотативно-отрицательных компонентов;

- на основе этих фундаментальных зависимостей прогнозируется и ряд положительных и отрицательных зависимостей указанных выше характеристик ФЕ от величины их полисемии и частоты употребления.

Все результаты, полученные в ходе исследования на материале словенского языка, являются новыми.

Их теоретическая значимость определяется центральным положением исследуемых характеристик во фразеологической системе языка.

Практическая значимость этих результатов определяется возможностью их использования в лексикологических исследованиях и учебных курсах, в лексикографических разработках словенского, других славянских и неславянских языков.

Структура данного диссертационного исследования, реализующего перечень обозначенных задач, предстает следующим образом:

Во введении обоснована актуальность избранной темы, оценивается степень разработанности проблемы, определены предмет, объект, цели и задачи исследования, описаны теоретико-методологическая и эмпирическая базы исследования, освещены его научная новизна и практическое значение.

Первая глава «Общие теоретические положения исследования» посвящена теоретическими положениям исследования и основам выбора системных характеристик ФЕ, анализируемых в настоящей работе. Дан обзор проблем, касающихся природы, семантики, структуры, типологии и классификации ФЕ. Представлен очерк развития фразеологии как науки в Словении; приведены основные понятия и методы корпусной лингвистики и описан национальный репрезентативный корпус словенского языка ФИДА.

Во второй главе «Предпосылки анализа функционально-стилистической и хронологической дифференциации лексических и фразеологических единиц словенского языка» рассматриваются функционально-стилистические и исторические (хронологические) аспекты словенского языка, приводится рабочая схема для периодизации развития словенского языка, используемая в работе для определения типизированного возраста компонентов ФЕ и самих ФЕ.

В третьей главе описываются теоретико-методологические основания исследования; объект и источник исследования (словарь ССЛЯ); компьютерная база данных «ФЕ современного словенского языка в корпусе ФИДА» и методика ее составления и обработки; формулируются задачи и прогнозируемые соотношения системных характеристик ФЕ; дается обоснование выдвигаемых гипотез.

В четвертой главе «Результаты исследования и их интерпретация» представлены результаты экспериментальной проверки выдвигаемых гипотез и их интерпретация.

В заключении подводятся итоги проведенного анализа и формулируются основные выводы данного диссертационного исследования.

Библиография включает 117 русскоязычных работ, 82 изданий на иностранных языках, 29 словарных изданий.

Компоненты ФЕ. Взаимоотношение между значением ФЕ и входящих в ее состав лексических единиц

Исследователи фразеологии указывают, что для ФЕ характерны отношения синонимии, антонимии, полисемии, правда, не в такой степени как для лексем (См. напр., Шанский и др.). Т.З. Черданцева характеризует синонимичные ФЕ как «ФЕ, имеющие разную внутреннюю (образ) и внешнюю форму (компоненты), но общую идеограмму (нейтральный эквивалент, смысл), и используемые в аналогичных ситуациях» [Черданцева 1977:127].

М.М. Копыленко и З.Д. Попова считают, что существуют ФЕ - дублеты, которые не различаются в узусе (типа раскрывать карты/козыри), а также стилистические варианты (типа взять на себя — нейтр. и взять на свои плечи - книжн.), лексически связанные варианты (как рукой сняло — о боли, усталости и т.п. и как корова языком слизала — о предметах, артефактах), конструктивно обусловленные варианты (мертвым сном - спать, но заснуть как убитый) [Копыленко, Попова 1972: 33].

Для ФЕ характерна лексико-грамматическая вариативность компонентного состава (валять дурака/Ваньку - замена слов-компонентов; чесать язык/языки — вариативность морфологической формы; носиться как угорелая кошка/как угорелый (-ая) — возможное опущение одного из компонентов). В.Н. Телия считает, что вариативность ФЕ доказывает, что фразеологические единицы «не просто аномалии языка, а знаки, обладающие «размытым объективным содержанием и вместе с тем прагматической нагруженностью, что обеспечивает специфику их функционирования в языке» [Телия 1996: 42]. При этом вариативность не тождественна синонимии. «Если рассматривать вариативность фразеологизмов как синонимию, — пишет Телия, - то это мешает оценить все оценочно-экспрессивные и стилистические коннотации, придающие значению его прагматическую ценность, предопределяющую условия выбора той или иной идиомы в речи» [Там же: 43]. В отношении идиом, по мнению Телия, можно говорить лишь о квазисинонимии, т.е. «о близости значения... по сигнификату, т.е. на уровне пересечения смыслов, а не реального функционирования идиом в речи (тексте)» [Там же: 88].

Необходимость разграничения понятий вариативности и синонимии для ФЕ подчеркивал в своих работах Н.М. Шанский. Вариантные отношения ФЕ он определил следующим образом: «варианты фразеологического оборота — это его лексико-грамматические разновидности, тождественные ему по значению и степени семантической слитности. Различия фразеологических вариантов могут быть большими или меньшими, однако это всегда будут различия, не нарушающие тождества фразеологического оборота, как такового» [Шанский 1972: 192]. Шанский разграничивал лексическую вариативность компонентного состава ФЕ (напр., гроша ломаного не стоит и гроша медного не стоит), грамматическую вариативность (бросить камень и бросить камнем; что есть силы и что было силы - хотя последний пример, по нашему мнению, является случаем регулярного морфологического формоизменения), также как вариантные он описывает отношение между полной и сокращенной формой ФЕ (растекаться мыслью по древу и растекаться мыслью и т.п.).

Фразеологические синонимы, по определению Шанского, - это «обороты, обозначающие один и тот же предмет объективной действительности» [Там же: 194]. Однако, как и для лексических синонимов, для синонимичных ФЕ характерны, проявляющиеся в различной степени, семантические, лексико-грамматические и стилистические отличия.

При этом Шанский выделяет особую группу «одноструктурных», имеющих в своем составе общие члены, фразеологических синонимов, которые необходимо отличать от фразеологических вариантов (гонять лодыря и гонять собак , бог весть и бог знает; точка в точку и тютелька в тютельку; ни рыба ни мясо и ни два ни полтора и т.п.). Особенно это касается так называемых «дублетных» синонимов, общими для которых являются полнозначные слова-компоненты (трепать языком и чесать языком и т.п.). В подавляющем большинстве, по мнению исследователя, такие синонимичные ФЕ связаны между собой как производные и производящие (на всех парусах и на всех парах и т.п.) [Там же: 192-196].

Т.З. Черданцева, подробно описавшая фразеологический фонд итальянского языка, затрагивает, в частности, и вопрос полисемии фразеологических единиц. Она считает, что полисемия ФЕ много сложнее, чем лексическая многозначность «в силу того, что первое и основное значение фразеологизма - это, как правило, уже переносное значение. ФЕ, будучи более или менее замкнутой, весьма ограничена с точки зрения сочетаемости и дистрибуции. Все это, ограничивает полисемию фразеологии, но она ... имеет место...» [Черданцева 1977: 113]. Полисемия наблюдается, обычно, у тех ФЕ, которые имеют свободную валентность при включении в контекст, т.е. когда наличие открытой позиции приводит к новой сочетаемости, которая в свою очередь, «вызывает к жизни потенциальные семы» [Указ. соч.: 114]. Между первоначальным и вторичным значением ФЕ имеется существенное различие по способу формирования образа. Первое возникает на основе переосмысления значения компонентов, второе — на основе переосмысления, или переноса, значения первых. По утверждению Т.З. Черданцевой, многозначные ФЕ находятся в позиции дополнительной дистрибуции по отношению друг к другу [Там же].

Омонимию можно трактовать, во-первых, как результат расщепления полисемии, особенно это характерно для идиом (ядра фразеологического фонда, фразеологических сращений и единств), а во-вторых, как результат случайного совпадения написания или звучания двух разных единиц, что, по-видимому, для фразеологической омонимии явление практически невероятное, иногда наблюдаемое, однако, на уровне омонимии свободного словосочетания и ФЕ.

Рассмотрим, как связана лексическая омонимия с возникновением ФЕ и с фразеологической омонимией. Способность слова участвовать в омонимических отношениях может быть двояко связана со степенью его продвинутости на пути реализации семантического потенциала. Ситуация здесь неоднозначная в связи с тем, что существует два основных непосредственных источника омонимии, заметное действие которых обнаруживается для слова по-разному на разных этапах его жизненного цикла: (1) случайное совпадение звучания (или написания) двух разных по звучанию и значениям слов в результате системно обусловленного сокращения их длины и исчезновения тех фонетических (или графических) элементов, которыми они ранее отличались, и (2) распад прежде целого слова на два омонима в результате утраты какого-то связующего звена в полисемической структуре последовательно и параллельно развивавшихся значений. Возникновение омонимов в результате независимого образования пары слов, (в т.ч. и в случае заимствования одного из них из другого языка), каждое из которых имеет формально один и тот же план выражения, но в котором присутствуют омонимичные составляющие (морфемы) может рассматриваться в качестве частного случая общего типа случайного совпадения [Поликарпов 2001а: 58].

Корпусная лингвистика. Национальный корпус словенского языка ФИДА (FIDA)

Резюмируя размышления о двух направлениях во фразеологии, подробно изложенные Э.Кржишник, можно выделить два основных момента, обусловливающих различия этих направлений:

1.Во-первых, это касается понимания природы основной фразеологической/идиоматической единицы. Содержательный анализ ФЕ и идиомы (как она трактуется американскими лингвистами) показывает, что для ФЕ существенно, главным образом, то, как сказано = какие слова-компоненты были использованы, а для идиомы - как сказано = какие особые значения переданы. Из этого следует, что фразеология занимается прежде всего структурой ФЕ (состоящей из нескольких слов-компонентов), а идиоматика — смысловыми отношениями между компонентами (которые могут быть словом или «лексической» морфемой) и смысловым целым [KriiSnik 1994: 21-24]. Повторим, что, по мнению Э.Кржишник, граница между фразеологическими и идиоматическими (в американской традиции) единицами — это та граница, которая языковые единицы классифицирует по двум разным принципам: смысловому и формальному.

2. Во-вторых, как указывает исследовательница, это касается самой природы исследуемого языка: в славянских языках граница между словами эксплицитно выражена при помощи флексий в словосочетаниях или при помощи словообразовательных аффиксов в сложных словах, в английском языке подобных границ нет [Krzinik 1994: 24-27].

Учитывая вышесказанное, считает Э Кржишник, исследователи словенской фразеологии неизбежно должны были опереться на традиции русской (советской) фразеологии [Krzisnik 1994: 36].

Проблемы т.н. «однословных ФЕ», поднятые словенскими фразеологами и лексикологами, в общем, далеко не новы. Вероятно, их следовало бы сформулировать иначе: не как вопрос о существовании/несуществовании однословных ФЕ, а, как это было сделано, например, в русском язьпсознании, как вопрос о фразеологичности / идиоматичности слова. О фразеологичности или идиоматичности как признаке номинативных (и в частности лексических) единиц, в том числе и в связи со словообразованием (ср.: различные отношения производного и производящего слов: синтаксическая деривации, модификации и мутации), в русском язьпсознании шла речь еще в работах Панова [Панов 1956], И.Г. Милославского [Милославский 1969; 1980], Е.А. Земской [Земская 1973], О.П. Ермаковой [Ермакова 1976] и др.

Фразеологичность {идиоматичностъ) является одним из отличительных признаков слова и означает, с одной стороны, немотивированность его лексического значения (никто не знает, почему, например, слова «дом», «дым», «быть», «пить» получили присущее им лексическое значение), с другой стороны, — несвободную связь между морфемами, составляющими слово (те или иные словообразовательные модели допускают употребление лишь определенных морфем, исключая свободную замену их другими) [Розенталь, Голуб, Теленкова 1995: 175]. Ср., например, определение слова, сформулированное М.В. Пановым: «слова - это смысловые единства, части которых не составляют свободного сочетания (разрядка наша — Т.Ф.)... Все, что отвечает этому требованию, есть (в той или иной степени) слово» [Панов 1956: 146]. Близкое определение дает также Д.Н. Шмелев: «Слово — это единица наименования, характеризующаяся цельнооформленностью (фонетической и грамматической) и идиоматичностью(разрядка наша —Т.Ф.)» [Шмелев 1977: 53]. О фразеологичности как об одном из признаков (хотя и не входящем в «предельный минимум», достаточный, по мнению Шанского, для определения слова) многих «классических слов» говорит также и Н.М. Шанский, работы которого в Словении знали и использовали [Шанский 1972:11]..

В заключение хотелось бы сказать еще несколько слов о проблемах «исторического» исследования и описания ФЕ, так как это напрямую касается задач настоящего исследования.

Проблемы этимологизации, определения источника и времени появления ФЕ гораздо более сложные и менее разработанные, чем аналогичные в области лексики. И если для материала русского и некоторых других языков существуют источники, содержащие информацию о происхождении отдельных ФЕ, такие как лингвострановедческие, исторические, двуязычные фразеологические словари, особые этимологические фразеологические словари, как, например, «Опыт этимологического словаря русской фразеологии» [Опыт... 1987], то для словенского языка таких источников нет. Так в русской фразеологии принято выделять 1) исконно русские, 2) заимствованные 3) калькированные и частично калькированные ФЕ [Опыт... 1987]. Исконно русские в свою очередь подразделяются на праславянские (перешедшие в русский язык из праславянского, т.е. образовавшиеся до 6—7-го вв. до н.э.), общевосточнославянские (возникшие в 7-14-ом вв., до разделения восточнославянского на русский, украинский и белорусский) и собственно русские (ФЕ, которые сформировались после разделения в период независимого существования русского языка) [Опыт...1987]. Кроме этого, ФЕ классифицируются также по способу образования: идиоматизация свободных словосочетаний (обвести вокруг пальца), изменение значений устойчивых выражений (до скончания века), образование по образцу существующих ФЕ (живой труп — по аналогии с белая ворона), авторские ФЕ (цитации) (слона-то я и не приметил), усечение пословиц и поговорок (стреляный воробей — из стреляного воробья на мякине не проведешь), метафоризация значения терминологических сочетаний (катиться по наклонной плоскости) [Опыт... 1987].

О происхождении словенских ФЕ писали лишь немного словенские лингвисты. В основном это были заметки, посвященные отдельным выражениям [Sovre 1959/60, Bezlaj 1978/79, Perne 1996, Premk 1997]. Детальнее фразеологической этимологией занимается Я. Кебер [КеЬег 1993, 1996а, 1996b, 1998]. Однако в этих работах, с одной стороны, представлена лишь тематически ограниченная часть словенских ФЕ (отыменная фразеология [КеЬег 1993, 1996а] и ФЕ с зоонимами [Keber 1996b, 1998]), с другой - в них не выработано строго научных классификаций и методов описания ФЕ, что и понятно, так как первоначально материал собирался и готовился для цикла радиопередач Kdo ve («Кто знает»), а соответственно носит популяризаторский характер. В настоящее время, однако, ведется работа по составлению фразеологического словаря словенского языка, в котором, по замыслу автора, помимо обычно приводимых словарных данных, должны содержаться также этимологические сведения и информация о приблизительном возрасте ФЕ [КеЬег 2002].

Корпусная лингвистика, несмотря на то, что эта отрасль науки о языке еще сравнительно молодая, уже сформировала свой метаязык, методологическую систему и инструментарий. Прежде чем обратиться к собственно интересующему нас национальному репрезентативному корпусу словенского языка ФИДА, представим основные понятия и положения корпусной лингвистики, с тем, чтобы дать представление об общей ситуаци. Существует много определений того, что такое корпус7 текстов.

Корпус текстов - это определенным образом организованное множество, элементами которого являются тексты (разрядка наша -Т.Ф.). Организация корпуса зависит от прагматических целей его создателей и/или от ориентации на определенный круг пользователей.

Хронологическая основа классификации лексических и фразеологических единиц словенского языка по возрастным группам

В этом разделе работы обратимся к истории словенского языка и вопросам периодизации, необходимой в дальнейшем для определения возраста языковых единиц (компонентов ФЕ и самих ФЕ), а также коротко представим историю словенского языка и в том числе основные моменты формирования литературного языка, но только в той мере, чтобы дать общее представление о процессе. (Подробнее см. [Ramov 1936, 1995; Rigler 1968a-b; ToporisiC 1993; Orozen 1996a-b; VidoviC Muha 1996]). Общие этапы выделяются и приводятся в соответствии с [RamovS 1995; Snoj 2003].

Словенский начал формироваться как самостоятельный язык вскоре после поселения славян в восточных Альпах, в области Карста и словенской части Панонской низменности в 6-ом веке н.э. [Snoj 2003: VI]. Ф. Безлай, автор этимологического словаря словенского языка в 4-х томах, также считает, что начало словенского языка восходит ко времени поселения славян в Альпах [Bezlaj 1958: 677]. Эти утверждения дают временное и территориальное определение истоков словенского языка. Существуют археологические доказательства распространения славянской культуры в Карантании в Фурландии, Нижней Австрии и северо-восточной Словении, пришедшей на смену романизированной кельтско-иллирийской культуры в 6-7-ом вв. [Greenberg 2002:40]. Языковые факты (изоглоссы) свидетельствуют, что заселение славянами Альп происходило постепенно, это был длительный неоднородный процесс, для которого невозможно определить точную дату и четкие границы [Там же].

Принято считать, что более или менее единый праславянский язык, 1 используемый славянскими народами в период проживания на общей прародине (вопрос о конкретном месте оставим в стороне, в виду его сложности и нерелевантности для настоящего исследования), после расселения славян начал интенсивно делиться на диалекты - восточный, западный, южный, что по времени относят приблизительно к 5-му — началу 6-го в.в. н.э. [Snoj 2003: VII]. Существует также мнение, что единый праславянский язык - это только некоторая условность, «на смену представлениям о первоначально бездиалектном праславянском языке приходит учение о диалектно сложном древнем языке славян с сильно развитым древним диалектным словарем» [Трубачев 2003:17] К настоящему времени в науке накоплен большой материал, свидетельствующий о том, что становление языка — это процесс интеграции [Pisani 1974], что славянский языковой тип — результат консолидации [Polak 1973], что уместно говорить о многокомпонентности каждого языка [Solta 1968: 334], наконец, доступные письменные свидетельства древних эпох прямо показывают, что чем дальше в глубь веков, тем языков было больше, а не меньше [Трубачев 2003: 16]. В современных исследованиях истории славянских языков все чаще говорится о «славянском этноязыковом объединении» [Филин 1980].

Распад индоевропейского языкового единства относят обычно к концу III — началу II тысячелетия до н.э.. Считается, что тогда же проходили процессы, приведшие к возникновению праславянского языка, к его выделению из индоевропейского .Хотя любые датировки здесь весьма условны, но это для нас и не столь важно.

Первый памятник письменности на словенском языке — Фрейзингенские отрывки (ок. 11-го века н.э.), - на сегодняшний день самый древний письменный памятник на славянском языке. Письменные памятники последующих веков, дошедшие до нас такие рукописи как, например, Целовшкая рукопись, называемая также Ратешской, Старогорская, Стишская рукопись, появились после значительного перерыва (подробнее см. ниже). Действительным началом словенского литературного языка принято считать деятельность протестанских священников П. Трубара, Ю.Далматина, А. Бохорича и других в период реформации во второй половине 16-го века. За основу литературного языка ими был взят доленьский диалект, но при этом было опущено большинство особенностей, отличающих его от остальных центральнословенских диалектов. Свидетельством признания было то, что в конце 16-го века словенский был причислен к ряду литературных европейских языков и включен в многоязычньш словарь немецкого лексикографа Иеронима Мегисера [Snoj 2003: VI].

Признанной в Словении считается историческая схема развития словенского языка (далее СЯ), предложенная Б. Погорелец [Pogorelec 1974:1-24]. Исследовательница выделяет три основных периода в развитии СЯ: а) период т.н. культурного языка б) период письменных языков в) период литературного языка. В рамках указанных периодов выделяются также отдельные этапы развития, эта классификация учитывает не только собственно развитие СЯ, но и влияние исторических и политических факторов на формирование и использование языка. а) Период культурного языка По мнению Б. Погорелец, период, когда СЯ имел «статус» культурного языка, охватывает время существования княжества Карантания, в котором формировалось словенское феодальное общество (период дописьменного языка, до 10-го в. н.э.). б) Период письменных языков

С Карантанией связано и возникновение самого древнего письменного СЯ, так называемого письменного языка А, представленного в: а) Фрейзингенских отрывках (далее ФО) (10-ый в.); б) записи славянских и словенских романских имен в именной книге монастыря Св. Петра в Зальцбурге (8-10-ый в.в.), в Чедадском Евангелии (9-10-ый в.в.) и в Сековской именной книге (2-ая пол. 12-го в.); в) традиционных образцах текстов инициации карантанских воевод, обрядовых восхвалений, «кириэлэйсонах»24 и древнейших юридических терминах и выражениях. Следы письменного языка А сохранились в текстах молитв «Отче наш» и Апостольская вера в Ратешской (ок. 1380 г.) и Старогорской (1492-1498) рукописях. Письменный язык А содержит многие архаичные черты, для него характерны некоторые праславянские элементы (и прежде всего из языка ФО), такие как аорист, имперфект, относительное местоимение eze, полная форма склонения прилагательных, архаичная лексика и т.п. Использование языка было связано с выполнением торжественных обрядов (религиозного или светского характера).

Описание источника исследования. Словарь словенского литературного языка

Толкование значений ФЕ в ССЛЯ осуществляется главным образом двумя способами, во-первых, при помощи синонимичного слова или свободного словосочетания, во-вторых, посредством описательного пояснения значения [Kx2inik Kolsek 1988: 40-41]. При этом дается пояснение обычно только центрального смыслового компонента ФЕ (непонятной части ФЕ) и не учитываются обязательные сопроводительные компоненты, контекст употребления и даже компоненты ФЕ, не изменившие исходного значения. Например: govori, kakor Ы rozice sadil (доел, говорит, как будто цветочки сажает) — vzneseno, lepo; priliznjeno, sladko (возвышенно, красиво; льстиво, сладко); govori, kakor Ы iz rokava stresal (доел, говорит, как будто из рукава вытряхивает) - hitro, gladko (быстро, складно). Форма толкования не соответствует структуре ФЕ, в данном случае не отражает синтаксической структуры ФЕ — структуры сравнительного сложноподчиненного предложения. Затруднения в выборе соответствующей формы толкования не в последнюю очередь вызваны тем, что в ССЛЯ не соблюдается принцип словарной (начальной) формы ФЕ. Создается впечатление, что форма приведения ФЕ в словаре выбирается произвольно, в зависимости от того, в какой форме ФЕ встретилась в тексте или чаще всего употребляется в речи.

В ССЛЯ предусмотрено использование так называемых смысловых квалификационных помет (СКП). По определению А.Видович-Мухи, функция СКП в ССЛЯ заключается в указании на различные условия языкового функционирования лексических и фразеологических единиц [VidoviC Muha 1999: 4]. Комментируемые условия употребления могут относиться к неязыковой действительности, такие как: время, место и общественно-политическая ситуация данного периода или собственно языковые (прагматические - Т.Ф.) условия, отражающие, например, отношение говорящего к сообщаемому и т.п., главным образом, если речь идет о принципах определенной идеологии, ценностях материальной и духовной культуры и под. [Vidovic1 Muha 1999: 19]. Довольно редко СКП используются при толковании «потенциальных» ФЕ во ФГ, особенно это касается не собственно языковых условий употребления, например, Ш па magistrat (доел, идти в магистрат) v Ljubljani рогобШ se (в Любляне пожениться). Хотя это было предусмотрено также и для ФГ [Gantar 2000: 133]. Гораздо чаще упомянутые типы СКП сопровождают жаргонизмы (со структурой словосочетания) и терминологизированные устойчивые сочетания, которые зачастую относят к т.н. квазифразеологизмам [Cermak 1985: 205], называемым также «сочетаниями с конкретным денотатом». Например:. 1.) временные СКП: slab. (уничиж.) domaei izdajalec (доел, домашний предатель) med narodnoosvobodilnim bojem okupatorjev sodelavec (во время народно-освободительной борьбы сотрудничающий с оккупантами); oslovska klop (доел, ослиная лавка) nekdaj navadno zadnja klop, v kateri so za kazen morali sedeti slabi ali nedisciplinirani ибепсі (когда-то обычно задняя парта, за которой должны были сидеть плохие, недисциплинированные ученики); klicati иге (доел, звать, кричать часы) nekdaj vsako иго ропобі naznanjati, koliko je ига (кода-то каждый час ночью сообщать, сколько времени); 2.) СКП места: 2arg. (жарг., спец.) molilni mlineek (доел, молитвенная меленка) zlasti v tibetanskem okolju priprava za mehaniCno opravljanje molitev (главным образом в Тибете устройство для механического воспроизведения молитв); neeista zival (доел, нечистое животное) v muslimanskem in fXdovskem okolju zival, katere meso je prepovedano uzrvati (у мусульман и евреев животное, мясо которого запрещено употреблять в пищу); 3.) СКП, касающиеся духовной или материальной культуры определенной среды: bogec se krega (доел, божок ругается) v krSeanskem okolju grmi (у христиан гремит гром); pehtra ЪаЪа ( баба, яга) ро ljudskem verovanju bajeslovno bitje, ki nastopa v podobi hudobne ali prijazne starke (в народных верованиях сказочное существо в виде злой или доброй старухи); star, v desetino iti (устар. идти в десятину) ро ljudskem verovanju iti ро svetu kot deseti brat ali sestra (в народных верованиях отправиться по миру как десятый брат или сестра [десятый брат обычно не получал наследства и должен был уйти из дома, чтобы, скитаясь по миру, жить на подаяния]); jour fixe (жур фикс) v mescanskem okolju druzabni sestanek ob dolo6enih, stalnih dnevih (в городской среде общественные встречи, которые регулярно проходят по определенным дням). Наряду с указаниями на условия произнесения в толкованиях ФЕ, так или иначе связанных с речевой деятельностью используется особый тип СКП: Bog daj (Бог дай!) zlasti v ктебкет okolju kot pozdrav (главным образом в крестьянской среде как приветствие); Ті sulta dlaka til (доел. Ты сухая шерсть!) kot psovka (как ругательство); Pas/a dlaka! (Доел. Собачья шерсть!) kot kletvica (как ругательство, проклятие); dame volijo (дамы выбирают) v meseanskem okolju, spostljivo pri plesu UXQZSL, da imajo plesalke za enega ali ved plesov pravico si same izbrati plesalca (в городской среде, уважительно во время танцев выражает, что танцовщицы могут сами на один или несколько танцев выбрать себе партнера, т.е. белый танец).