Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Межъязыковая интерференция в теории языковых контактов 13
1. Общие замечания 13
2. Языковой контакт 14
3. Двуязычие 17
3.1. Общие замечания 17
3.2. Понятие билингвизма 18
3.3. Индивидуальное двуязычие 22
3.4. Массовое двуязычие 28
4. Диглоссия 31
5. Интерференция 35
5.1. Общие замечания 35
5.2. Определение интерференции 36
5.3. Типология интерференции 38
6. Суржик 42
6.1. Общие замечания 42
6.2. Генезис 44
6.3. География распространения суржика 48
6.4. Проблемы квалификации суржика 50
7. Выводы к главе 56
Глава 2 Украинско-русская интерференция как факт современной языковой ситуации 58
1. Общие замечания 58
1.1. Происхождение индивида 58
1.2. Образование 59
1.3. Отношение к речи 61
1.4. Социальная роль 61
2. Характеристика источников языкового материала 64
2.1. Особенности устной речи, записанной незаметно от говорящего 64
2.2. Особенности устной речи, записанной в виде интервью при непосредственном участии исследователей 67
2.3. Устная речь представителей власти 71
2.4. Письменная речь 72
3. Фонетические особенности интерферированной речи 77
3.1. Общие положения 77
3.2. Фонетическая интерференция в устной речи 85
3.3. Анализ письменного варианта интерферированной речи 94
3.4. Выводы 99
4. Интерференция на уровне морфологии 102
4.1. Общие положения 102
4.2. Анализ устной речи 106
4.3. Анализ письменного варианта интерферированной речи 133
4.4. Выводы 145
5. Интерференция на лексическом уровне 148
5.1. Общие замечания 148
5.2. Классификации заимствований 149
5.3. Классификация лексических единиц 153
5.4. Анализ устной речи 153
5.5. Стилистическая дифференциация лексических интерферем 168
5.6. Анализ письменного варианта интерферированной речи 170
5.7. Стилистическая дифференциация лексических интерферем 177
5.8. Выводы 178
6 Синтаксис 180
6.1. Общие замечания 180
6.2. Анализ устной речи 181
6.3. Анализ письменного варианта интерферированной речи 186
6.4. Выводы 188
7. Выводы к главе 190
Заключение 194
Приложение 202
Библиография 213
- География распространения суржика
- Характеристика источников языкового материала
- Фонетические особенности интерферированной речи
- Интерференция на лексическом уровне
Введение к работе
Исследование языковых контактов и связанных с ними явлений (двуязычие,
диглоссия, интерференция) представляет немалый интерес для учёных, работающих в различных лингвистических направлениях. Разные подходы объясняют некоторые несоответствия в терминологии учёных при классификации этих явлений, так, до сих пор окончательно не установлены критерии разграничения билингвизма и диглоссии. Кроме того, необходимо учитывать тот факт, что в разные периоды развития науки о языковых контактах лингвисты ставили перед собой разные задачи. Так, например, в период формирования теории языковых контактов исследователей интересовал, прежде всего, функциональный аспект, в настоящее лее время особое внимание учёных привлекает социокультурная парадигма рассмотрения контактов языков, что приводит, в частности, к возникновению новых дисциплин, находящихся на пересечении различных наук (например, эколингвистика).
В украинской лингвистике социолингвистическая проблематика принадлежит к числу ключевых и приоритетных. Исследованиями в данной области занимаются такие учёные, как Л.Т. Масенко, А.А. Тараненко, А.Н. Окара, В.М. Труб, А.А. Сербенская, В.Д. Радчук и др. Их научные труды, посвященные языковой ситуации на Украине, включают в себя широкий круг вопросов лингвистического, социального, исторического характера. Однако в большинстве работ представлен анализ лишь отдельных аспектов социолингвистической ситуации, что не позволяет получить объективной и полной картины сложных языковых процессов на территории современной Украины. В русском же языкознании данная проблематика до сих пор остаётся малоизученной, интерес к функционированию русского языка на Украине практически отсутствует. В отечественных филологических изданиях лишь изредка появляются статьи по украинско-русским языковым контактам1. Данная работа призвана обобщить имеющийся материал по изучению украинско-русского двуязычия на Украине, что
1 См. например, Дронов В.В., Ковалев Ю.В. «Суржик» как форма существования русско-украинского языка // Вестник РУДЫ, сер. Русский язык нефилологам. Теория и практика. М., 2006. №7. С. 149 - 155. Или: Мельков А. Проблема двуязычия на Украине: Историко-филологический аспект // Политический класс. Апрель, 2006. №4 (16). С. 45—48.
делает её актуальной как для украинского языкознания, так и для русистики, в которой эта проблематика затрагивается очень редко.
В русле различных теорий, связанных с изучением факторов, влияющих на развитие и использование языка в обществе, актуальным для нас является исследование интерференции, имеющей место при украинско-русском билингвизме.
География распространения суржика
В лингвистике пока не существует точных критериев для определения того интерференционного порога, за которым начинаются процессы смешения украинского и русского языков, т.е. образуется суржик. Нам кажется очевидным, что главным критерием является интенсивность процесса взаимодействия. Однако пока этот критерий не определён, каждый исследователь суржика исходит из собственных представлений относительно этого явления.
Специалисты КМИС, проводя статистическое исследование среди населения Украины с целью определения наиболее лёгкого для общения языка, пришли к следующим выводам относительно суржикоговорящего населения. Среди тех, кто утверждал, что на украинском языке им общаться намного легче, в течение интервью в 4,6 раз реже переходили на украинско-русскую смесь, чем те, кто называл себя билингвами (т.е. утверждал, что им всё равно, на каком языке вести беседу). Для сравнения, русскоговорящие респонденты в 6,7 раз реже переходили на суржик, чем так называемые «билингвы». Исследование также показало, что распространённость суржика зависит и от этнической принадлежности индивида. Так, почти 14% этнических украинцев в 2003 г. пользовались украинско-русским суржиком, тогда как среди этнических россиян на нём говорило 5%, а среди остальных этносов суржикоговорящее население составляло 5-10% .
Немаловажную роль в распространённости суржика играет территориальный критерий. Ниже, на Рис. У, представлены результаты исследования КМИС об объёме использования украинско-русской языковой смеси2 в зависимости от региона. Если раньше ареал распространения суржика связывали с регионами восточной и южной Украины, то сегодня (как видно по карте) это языковое явление уже не является исключением и в западных областях государства. Западная Украина всегда была самым устойчивым к русификации регионом. Эта часть страны безусловно выделяется на общеукраинском фоне доминированием украинской этнической и языковой основы, заметно более высокой степенью национального самосознания, что обусловлено особым историческим развитием этого региона и бесспорно является существенной преградой «суржикизации» населения. Однако немаловажную роль в распространении интерференции в этом регионе сыграла общедоступная русскоязычная теле- и видеопродукция, являющаяся коммерчески выгодной, а значит, пользующаяся широким спросом у населения не только на востоке, но и на западе Украины. Относительно малый процент сужикоязычного (по определению специалистов КМИС) населения на востоке и юге страны (9,6% и 12,4% соответственно) объясняется значительной степенью русифицированности населения вследствие интенсивного развития промышленности этого района и активной миграции населения из украинских деревень в большие города. Большой процент этнических русских в этих районах способствует денационализации немногочисленного местного украинского населения и полному переходу на русский язык. Самым неоднозначным и неоднородным регионом оказался центр Украины, в составе которого принято выделять центрально-западный (Правобережье) и центрально-восточный (Левобережье) подрегионы. Данный факт объясняется как географическим положением этого региона, так и историческими фактами. Центрально-западный подрегион подвергся русификации в значительно меньшей степени, чем центрально-восточный, а значит, и процент суржикоговорящих там не так велик, как на Левобережье. Всего, по данным Киевского международного института социологии, на суржике общается от 11 до 18% всего населения, т.е. 5,1 - 8,3 млн. человек.
Относительно представленного исследования необходимо добавить, что в опросе участвовало взрослое население старше 18 лет. Главным критерием при подведении итогов опроса являлось то, на каком языке отвечал респондент интервьюерам. Следовательно, специалисты КМИС исходили из собственного понимания суржика. Последующие социологические исследования покажут, как изменяется языковая ситуация в стране. Промесс перехода с одного языка на другой очень медленный, поэтому можно предположить, что за 6 лет, прошедших с момента проведения исследования КМИС. процентное соотношение говорящих на украинском, русском языке и суржике вряд ли изменилось. Представленная статистика является ещё одним подтверждением самого распространённого мнения, что суржик является переходным этапом с украинского языка на русский, поскольку до сих пор в сознании украинцев русский язык занимает более высокий статус, чем украинский.
Характеристика источников языкового материала
Изучение интерференции, возникающей в результате близкородственного двуязычия, таит в себе немало сложностей. В связи с тем, что интерференция представляет собой явление скорее устного, чем письменного характера, нас в первую очередь интересуют записи живой речи. В представленной работе были использованы записи, сделанные в разных условиях, а потому имеющие свою специфику. Рассмотрим сначала особенности материала, собранного автором представленного исследования в Киеве в 2006 году. В ходе полевого исследования возникло немало технических и методологических проблем. Первым встал вопрос О способе сбора материала. Считается, что при сборе спонтанной (в том числе диалектной) речи «даже магнитофонная фиксация речи заставляет говорящего контролировать свою языковую деятельность»1, поэтому с целью соблюдения чистоты эксперимента, по мнению специалистов по полевым исследованиям, речь говорящего необходимо записывать незаметно от него, создав условия, максимально приближенные к естественным. Учитывая вышесказанное, мы пришли к выводу, что часть нашего языкового материала должна быть записана без участия в разговоре самого исследователя и незаметно для информанта, поскольку есть вероятность, что прямой контакт с информантом может привести к тому, что он будет подстраиваться под язык, на котором к нему обращаются (русский или украинский).
В качестве примера можно сопоставить два разговора, один из которых был записан при непосредственном общении с информантами, знающими, что они разговаривают с человеком из Москвы. Второй же текст демонстрирует то, как люди общаются друг с другом, не зная, что их записывают. При изучении текстов, записанных в разных условиях, на первый взгляд может показаться, что большой разницы в них нет. Но надо отмстить, что в разговоре с русскоговорящим собеседником русизмы в речи украинца могут быть истолкованы как шаг навстречу собеседнику, поэтому подобные тексты невозможно рассматривать как достоверный источник информации о степени интерферированности речи. Таким образом, чистота эксперимента ставится под сомнение. Но, с другой стороны, такие тексты нельзя исключать из исследования при анализе спонтанной речи вообще. К тому же наблюдения показывают, что даже если беседа с информантом проходит на украинском языке, говорящий пытается следить за своей речью, что выражается в исправлении собственных ошибок: иногда с неправильного варианта (т.е. русизма) на правильный, но нередко - наоборот.
Описанные случаи иллюстрируют тот факт, что, собирая языковой материал при непосредственном общении с информантом, невозможно определить, насколько тот язык, на котором он говорит с исследователем, соответствует тому, на котором он разговаривает со своими родственниками или друзьями в неформальной обстановке. Учитывая этот психологический фактор, мы пришли к выводу, что одним из лучших способов фиксации устной речи следует признать запись разговора на дшо офон без ведома информантов. Однако подобный подход к записи языкового материала влечёт за собой некоторые проблемы при его обработке. Так, к примеру, не имея непосредственного контакта с говорящим, сложно бывает точно определить его возрастную группу, социальный статус, образование, а также выяснить и такой немаловажный аспект при исследовании украинской речи, как место происхождения информанта. Если возраст говорящего можно определить хотя бы приблизительно, то об остальных упомянутых критериях, весьма важных при анализе языковой компетенции информанта, остаётся только догадываться.
Явной помехой в нашем исследовании также было не достаточно хорошее качество записи, что связано с условиями сбора материала. Внешние шумы не дают возможности уловить нюансы в произношении говорящих, а также заглушают немалую часть разговора, что в значительной мере мешает осуществлению полноценного анализа речи. Информантам, в целом, свойственна такая черта спонтанной речи, как торопливость и «проглатывание» окончаний слов. Скрытая запись усугубляет эту речевую небрежность, но всё же не может уменьшить главного достоинства такого метода сбора языкового материала: возможности записать речь в естественной, непринужденной обстановке. К тому же, выбранный нами во время экспедиции метод записи материала позволяет охватить довольно широкий спектр тем и стилей общения. Так, например, нами были записаны разговоры на бытовые темы, обсуждение политических событий в стране, разговор с друзьями, с прохожими, покупателей с продавцами, беседы по телефону и проч.
Дадим краткую характеристику некоторых информантов, чью речь мы записали скрытым образом на улицах Киева. Одна из записей была сделана в автобусе. В разговоре участвовало два человека: девушка (Инф-1) и молодой человек (Инф-2). Оба информанта принадлежат одной возрастной группе - им немного за 20. Из беседы можно определить род их занятий: они оба работают в сфере торговли, предположительно продавцами. Исходя из того, что речь обоих информантов изобилует интерферемами из русского языка, можно предположить, что подобный способ общения является для них наиболее естественным и привычным. Речь девушки в большей мере, чем речь молодого человека, близка к украинскому языку как в области лексики, так и грамматики. Речь Инф-2 скорее напоминает русский язык с некоторыми украинскими вкраплениями и в лексике, и в морфологии. Что же касается произносительных особенностей говорящих, то можно отметить такие черты, как быстрая небрежная речь, проглатывание окончаний и редукция.
Другая запись, выбранная для анализа интерференционных процессов, была сделана нами при прямом контакте с информантами. Беседа велась с консьержками в общежитии, их приблизительный возраст - 40-50 лет. Информанты (Инф-3) знали, что разговаривают с москвичкой. Возможно, этот факт повлиял на наличие в их речи большого числа русизмов и дублетных русско-украинских элементов.
Какой же предварительный прогноз можно дать в отношении речевых навыков этих информантов? К сожалению, у нас нет никаких данных об их происхождении, однако тот факт, что запись проводилась в Киеве, даёт нам возможность предположить, что значительную часть жизни они прожили либо в столице, либо в её пригородах, т.е. в центральной области Украины (где межъязыковая интерференция распространена в наибольшей степени). По роду своей профессиональной деятельности и социальной роли / статусу все описанные выше информанты не связаны с языком, а потому не обязаны владеть его литературными нормами. К тому же, ситуацию, в которой происходила запись, можно охарактеризовать как дружескую, способствующую «расслабленному», ни к чему не обязывающему общению. Следовательно, можно сделать вывод, что речь этих информантов может быть определена как суржик.
Фонетические особенности интерферированной речи
Перед тем как перейти к рассмотрению результатов интерференции на данном языковом уровне, следует обозначить некоторые существенные различия в фонологических системах украинского и русского языков. В украинском вокализме обычно выделяется шесть гласных фонем ( а о у е и і ), а не пять, как в русском, согласно МФШ ( а о у е и ). Выделить [и] и Щ как отдельные фонемы в украинском языке позволяет наличие таких пар, как бий - бій, мий - мій, вин - він, кинь - кінь, мовчить -мовчіть и др. Перечисленные пары слов отличаются именно гласными /и/ и ///. поскольку находящиеся перед /// согласные [б ], [м ], [в ], [к ], [ч ], как и другие губные, переднеязычные шипящие и заднеязычные согласные в современном украинском литературном языке могут быть только полумягкими, являющимися вариантами (вариациями, по МФШ) соответствующих твёрдых фонем1. Консонантные системы украинского и русского языков также имеют некоторые отличия: во-первых, в украинском языке есть фонемы, отсутствующие в русском (аффрикаты дэ1с , дз , дз , фарингалъный фрикативный г ); во-вторых, в этих языках по-разному представлена корреляция фонем по твёрдости/мягкости. Так, в украинской фонемной системе твёрдые губные б п м в ф , переднеязычные шипящие ш ж ч дж , заднеязычные к г х и фарингалъный г не имеют мягкой пары. В позиции перед гласным [і] эти фонемы получают качество полумягкости, а перед другими гласными они сохраняют твёрдость2. Наблюдения показывают, что фонетика лиц, речь которых сильно подвержена межъязыковой интерференции, в целом ближе к украинской, чем к русской, хотя ей присущи фонетические особенности как украинского, так и русского языков. Впрочем, надо отметить, что в речи отдельных индивидов фонетические черты украинского и русского языков могут проявляться в разном соотношении. Существует целый ряд черт, которые в первую очередь выделяются большинством учёных даже при поверхностном анализе интерферированной речи. Именно с них мы и начнём наше описание фонетических характеристик интерферированной речи. При анализе особенностей речи наших информантов мы будем придерживаться следующей последовательности. Во-первых, будут рассмотрены имеющиеся изменения в фонемном составе интерферированной речи по сравнению с русским и украинским языками. Во-вторых, мы проанализируем качественные изменения фонем и, в-третьих - изменения звуков в потоке речи. Исследуя фонетические характеристики суржика1, учёные рассматривают исключительно звуковой облик этого языкового явления, не делая никаких обобщающих выводов относительно количества используемых гласных фонем и особенностей их функционирования. На основании данных, извлечённых из анализа нашего материала, мы попытаемся определить, имеются ли какие-либо отличия в составе фонем суржика и украинского языка.
Предположительно, различия могут коснуться гласного и (рус. вариант ы), который в украинском языке является отдельной фонемой, а в русском представляет собой вариацию фонемы и, выступающую только после твёрдых согласных. Реализация гласных Ы и И. Качественные изменения фонем в суржике касаются в основном реализации украинского гласного и. Как видно из таблицы 1, в украинском языке это звук передне-среднего ряда верхнее-средпего подъёма. Однако по наблюдениям лингвистов, а также по результатам нашего исследования, в суржиковой речи этот гласный часто произносится как русский [ы], являющийся по своим артикуляционным и акустическим характеристикам более задним . Редукция гласных О и А. Многие исследователи суржика выделяют в качестве его основной фонетической черты редукцию гласного [о]. В отличие от русского, в украинском языке этот звук произносится одинаково как в ударной, так и в безударной позициях. Однако в речи эта фонетическая норма довольно часто нарушается, и в интерферированной речи можно услышать такое произношение, как: не на[да], [ка]рова, [на]га, [ра]змовний, [на]сіння (зброї) и т.п. (ср. укр. не треба, [ко]рова, [но]га, [ро]змовний, [но]сіння). Однако редукция [о] проявляется непоследовательно. Так, исследователи ЕУСПб утверждают, что в суржике в большинстве случаев этот звук не редуцируется не только в украинских словах, но и в русских: до конца, коопєратівний и под., - и редукцию гласного в безударной позиции учёные склонны относить скорее к исключениям . Реализация гласных Е, А и И. Качественные изменения в потоке речи касаются также фонем е и а в позиции после мягкого согласного. В русском языкознании процесс изменения этих гласных в безударных слогах называется „иканьем". Эта черта совсем не свойственна произносительной норме украинского языка, однако в интерферированной речи она проявляется довольно регулярно, особенно в русскоязычных заимствованиях, например: [n imcom] (пятьсот), [ізм ip am ] (измерять), [ч Члов ёк] (человек). Влияние фонетики русского языка наиболее ярко отражается на различиях в фонемном составе согласных суржика и взаимодействующих языков. Реализация аффрикаты ДЗ. В интерферированной речи довольно регулярно происходит замена украинской аффрикаты [d3j на согласный [з] в сходных с русским языком лексемах: звонять, позвонив, вм. дзвонять, подзвонив; кукуруза, вм. кукурудза и т.п. Подобная замена отмечается большинством исследователей, однако встречаются и исключения, когда аффрикаты сохраняются: кукургудза, дзеркало. Реализация Г. Несмотря на то, что и в русском, и в украинском языке имеется взрывной заднеязычный звук /г/, для интерферированной речи характерно произношение фарингального фрикативного [г] во всех лексемах: и в словах, заимствованных из русского языка, и в украинских словах, где согласно орфоэпической норме следует произносить [Ґ] взрывной (например, грунт, вм. грунт).
Интерференция на лексическом уровне
Достаточно отчётливо интерференция проявляется в сфере лексики. Однако этот языковой уровень является одновременно и самым сложным для анализа, особенно если речь идёг о взаимодействии близкородственных языков. Ведь родственные языки часто бывают схожи не только по унаследованному от праязыка лексическому материалу, по и по тенденциям развития.
Главная проблема при исследовании интерференции в сфере лексики заключается в том, что речь каждого отдельного информанта индивидуальна. Кроме того, процесс интерференции охватывает фонетический, грамматический и словообразовательный уровни взаимодействующих языков и, таким образом, лексические образования могут варьироваться практически до бесконечности.
Тот факт, что словарный состав украинского и русского языков в значительной степени совпадает, с одной стороны, облегчает лексический анализ, а с другой - существенно осложняет нашу задачу. Сложности обусловлены тем, что узус украинского языка, который, как правило, намного шире литературной нормы, допускает использование в разговорной речи большого количества общей с русским языком лексики. Сходство слов с русскими аналогами или их полная идентичность являются также определяющим фактором при выборе говорящим конкретной лексемы. Так, к примеру, из приведённых далее синонимических пар в интерферированной речи употребляется именно общая (или сходная) для украинского и русского языка лексема, также зафиксированная в словарях, но с пометами «разговорное» или «редко»: встигнути - у спіти, крамниця — магазин, пожежа — пожар, саме / власне — іменно, краса — красота, відсоток — процент, справа - діло и т.п. Например, даже в речи официальных лиц явно прослеживается тенденция к использованию лексем, общих с русскими, тогда как в украинском языке имеются собственные лексемы для того же объекта или явления:
визначення ряду ключевих моментів, вм. укр. низка; буе маленькою каплею, вм. укр. крапля , нам треба задуматься, вм. замислитися; треба визнати декілька ясних речей, вм. безсумнівний (Инф-10); я хотіла б щоб ви звернулися і до своїх прихожан, вм. парафіяни; на фоні кризи, вм. на тлі кризи (Инф-9). С учётом такой специфики при исследовании лексических особенностей речи наших информантов мы будем отталкиваться от литературной нормы украинского языка, зафиксированной в словарях. Анализ собственно украинских лексических единиц, семантика и фразеологическая сочетаемость которых не нарушаются в речи, не входит в задачи нашей работы.
Многие исследователи отмечают, что носители суржика не осознают того, что при коммуникации используют лексемы разных языковых систем1. Однако справедливость данного утверждения отчасти опровергается анализом речи наших информантов. Такой вывод позволяют нам сделать периодические исправления информантами своих же лексических ошибок: Чесно всьо росказата... розповісти? Газопровід зроблений пластіковий, не железный... не залізний тобто; Жалілись... дуже багато людей скаржились на це, подавали в суд (Инф-7), захисники там по СПІД... СНІДу, очередь... черги були дуже великі (Инф-5), больша... велика коробка конфет (Инф-8).
Подобное корректирование свидетельствует о том, что говорящие контролируют свою речь. С другой стороны, нельзя упускать из виду параллельное использование в речи информантов эквивалентных единиц украинского и русского языков. Данный факт указывает на то, что говорящие не всегда точно знают, какой языковой системе принадлежит конкретная лексема. Так, например, в речи одного информанта часто встречаются дублетные формы: советсъкий/радянсъкий, діло/справа, властъ/влада, слідуюче/наступне, нада/треба, етот/цей, даоїсе/навіть (Инф-7), женщина/жінка, раньше/ран hue, консшно/звичайно, бить/бути, местний/місцевий (Инф-5), дєньгі/грогиі, год/рік, время/час, всьо равно/все одно (Инф-4), водітєль/водій, спрашуйте/спитайте (Инф-3) и т.п. В интерферированной речи словари двух языков могут объединяться таким образом, что воспринимаются говорящим как единая словарная база.
В языкознании существует немало работ, посвященных анализу заимствованной лексики в синхронном и диахронном аспектах. Их основной задачей является исследование путей проникновения новых слов в язык, а также классификация этих лексем по их месту в лексико-семантической системе и по степени освоенности в языке-реципиенте. Подобные схемы целесообразно использовать при изучении стандартных ситуаций взаимодействия языков, когда в результате масштабного культурного влияния более престижного языка заимствования заполняют имеющиеся в языке лексические лакуны. Одна из главных особенностей такого рода заимствований заключается в том, что новые лексемы никак не влияют на систему языка-реципиента в целом, они, наоборот, приспосабливаются к новому окружению и фонетически, и грамматически. В случае языкового контакта украинского и русского языков, который рассматривается в рамках представленной работы, такой подход явно себя не оправдывает.
Для гибридных языковых образований, возникших при взаимодействии двух языковых систем, требуется особая схема анализа лексического материала. Так, У. Вайнрайх предложил следующую классификацию механизмов лексической интерференции: 1. Заимствование простых слов: а) путём перенесения последовательности фонем из одного языка в другой (например, американо-итальянское azzoraiti (от англ. that s all right) «всё в порядке»); б) путём расширения семантики имеющегося в языке слова в соответствии с моделью другого языка (например, польское tylko в речи польско-русских двуязычных индивидов расширяет своё употребление по аналогии с русским только: tylko wczoraj (вм. dopiero wczoraj) «только вчера»); 2. Заимствование сложных слов и фраз: а) путём приспособления компонентов слов или словосочетаний к моделям словообразования языка-реципиента (например, словосочетание conscientious objectors «лица, отказывающиеся от военной службы» заимствуется в испанский язык Флориды в виде objetores concientes с присущим испанскому языку порядком слов); б) путём воспроизведения слов, словосочетаний или фраз при помощи имеющихся в языке-реципиенте эквивалентов
