Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I . Проблемы квалификации конверсии в языкознании 10
1.1. Терминологическое название лексико-грамматического изменения слова без формально-грамматических обозначений 10
1.2. К истории изучения и трактовке конверсии 14
Выводы по первой главе 41
ГЛАВА II . Образование существительных и наречий по конверсии и проблема тождества слова в карачаево-балкарском языке 43
2.1. Причины, предпосылки, степени и критерии перехода слов из одной части речи в другую 43
2.1.1. Главная причина и предпосылки перехода 43
2.1.2. Степени и критерии перехода 48
2.2. Транспозиция и конверсия 57
2.3. Субстантивация и адвербиализация и их отношение к лексикализации и конверсии 65
Выводы по второй главе 74
ГЛАВА III . Структурно-семантическая характеристика существительных и наречий, образованных по конверсии 76
3.1. Общие замечания 76
3.2. Структурные типы существительных и наречий, образованных но конверсии 77
3.3. Ряды конверсионных омонимов, содержащих производные существительные и наречия 79
3.3.1. Ряды, содержащие производные существительные 80
3.3.2. Ряды, содержащие производные наречия 81
3.4. Характеристика существительных и наречий, образованных по конверсии по частям речи 83
3.4.1. Субстантивация 83
3.4.1.1. Субстантивация глаголов 86
3.4.1.2. Субстантивация прилагательных 91
3.4.1.3. Субстантивация числительных 92
3.4.1.4. Субстантивация наречий 92
3.4.1.5. Субстантивация звукоподражательных слов 95
3.4.2. Адвербиализация 95
3.4.2.1. Адвербиализация прилагательных 95
3.4.2.2. Адвербиализация глаголов 103
3.4.2.3. Адвербиализация существительных 107
Выводы по третьей главе 109
ГЛАВА IV. Разработка слов, образованных по конверсии, в словарях карачаево-балкарского языка 110
4.1. Охват конвертированных значений слов в словарях ПО
4.2. Способы разработки конверсии в тюркских языках 118
4.3. Разработка конверсии в словарях карачаево-балкарского языка..122
4.3.1. Конверсия слов других частей речи в существительные 122
4.3.2. Конверсия слов других частей речи в наречия 124
4.4. Определение порядка становления значений слов-омонимов, возникших по конверсии 127
Выводы по четвертой главе 137
Заключение 139
Библиография 148
Сокращения 164
- К истории изучения и трактовке конверсии
- Степени и критерии перехода
- Субстантивация глаголов
- Способы разработки конверсии в тюркских языках
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Начиная с 70-х годов XX века словообразование на материале разных языков изучается особенно интенсивно. С достаточной аргументацией оно рассматривается как особый раздел языкознания, как особая система, характеризующая своими І существенными признаками, которыми оно отличается от других систем.
Однако в способах словообразования лингвистов, особенно тюркологов, по-прежнему продолжают интересовать главным образом аффиксация, словосложение, их комбинация, аббревиация. Что же касается семантического способа словообразования, при котором новые слова образовываются без аффиксации, сложения и т.п., путем переосмысления или перехода в другую часть речи, то ему уделяется очень мало внимания не только в тюркском, но и в общем языкознании. Такой способ словопроизводства имеет три разновидности:
1) лексико-семантическую, при которой в результате изменений в смысловой стороне слово расщепляется на два или более слова-омонима: русск. мир (вселенная) - мир (противоположное войне), карач.-балк. ай «луна» - ай «месяц» и т.п.;
2) семантико-морфологическую, при которой новые слова образуются в результате лексикализации грамматических форм слов: русск. предлог благодаря возник на базе деепричастия благодаря (от глагола благодарить), карач.-балк. существительное жазыучу «писатель» -причастия жазыучу «пишущий» (от глагола жаз- «писать») и т.п.;
3) конверсию, при которой слово из одной части речи переходит в другую, не претерпевая при этом никаких фонетико-морфологических изменений, в то же время сохраняя свою частеречную характеристику: русск. течь (глагол) - течь (существительное), тепло (существительное) - тепло (наречие), карач.-балк. акъ «белый» - акъ «молочные продукты, молочное», даулаш- «спорить, ссориться» -» даулаш «спор, ссора» и т.п. Из всех разновидностей семантического способа словообразования в специальной литературе рассматривается в основном только одна - лексико-семантическая. Другие две разновидности, особенно конверсия, очень мало привлекают внимание лингвистов, тем более тюркологов. Поэтому темой своего исследования мы выбрали словообразование по конверсии, а по ней в тюркских языках, в том числе и карачаево-балкарском, слова -существительные и глаголы образуются чаще слов других частей речи. Выбор данной темы связан еще и с тем, что разграничение конверсии и семантико-морфологического способа словообразования вызывает у лингвистов споры, так как между ними, кроме различий, имеются и определенные сходства. Например, субстантивация, адвербиализация и т.п. явления происходят как при лексикализации грамматических форм слов, так и при переходе слов в их словарной форме. В обоих случаях существительные, наречия и другие части речи образуются без всякого материального изменения производящей основы.
В тюркских языках субстантивации и адвербиализации посвящены отдельные работы, например, в узбекском и каракалпакском субстантивации прилагательных (Абдурахманов, 1950; Гулямов, 1954; Аймурзаева, 1985), в азербайджанском - адвербиализации (Беглярова, 1979), в карачаево-балкарском - субстантивации глаголов и имен прилагательных (Хачирова, 2003), адвербиализации (Киштикова, 2004, 11-13). Однако в них, во-первых, не разграничиваются узуальная и окказиональная формы субстантивации и адвербиализации, не показываются их этапы, причины и условия, а, во-вторых, не рассматривается связь этих явлений с конверсией.
Что касается конверсии, то работ, посвященных ей, в тюркологии тоже единицы, например, статьи на материале татарского (Ганиев, 1969, 107-129; 1990, 3-8), чувашского (Павлов, 1976, 141-142), азербайджанского (Ахундов, 1977, 23-38) языков, разделы монографий, посвященных разработке конверсии в тюркско-русских словарях (Юлдашев, 1972, 230-286) и в толковых словарях тюркских языков (Гузеев, 1985, 49-86). Единственное специальное исследование по конверсии в тюркских языках - это небольшая работа Ф.А.Ганиева «Конверсия в татарском языке» (Казань, 1985). В ней автор приходит, с нашей точки зрения, к неправильным выводам: 1) при № конверсии новых слов не образуется; 2) морфологическая конверсия (яхши «хороший» и «хорошо») и синтаксическая конверсия (тимер «железо» и «железный») ничем не отличаются (Ганиев, 1985, 48-54, 76-78).
Конверсия связана не только с лексикализацией грамматических форм слов, но и с транспозицией, хотя эти явления существенно отличаются друг от друга. Этот вопрос не рассматривается ни в одной из работ, посвященных конверсии в тюркских языках.
Указанными обстоятельствами определяется актуальность темы настоящей диссертации, которая, кроме всего этого, не была предметом специального исследования на материале карачаево-балкарского языка.
Предметом данного исследования были вопросы, связанные с конверсией как со способом словообразования.
Объектом исследования является образование существительных и наречий в карачаево-балкарском языке по конверсии.
Цель исследования - всестороннее изучение образования существительных и наречий по конверсии в современном карачаево-балкарском языке и определение его места в семантическом способе словообразования, который не нашел еще своего достойного места не только в тюркологии, но и в общем языкознании.
В соответствии с указанной целью, диссертация направлена на решение, главным образом, следующих конкретных задач: 1. Выявление случаев образования существительных и наречий по ( конверсии.
2. Определение соотношения конверсии с субстантивацией и адвербиализацией, а также с транспозицией.
3. Разграничение полного и неполного, устойчивого и неустойчивого перехода слов других частей речи в существительные и наречия по конверсии.
4. Определение причин, предпосылок и критериев перехода слов других ( частей речи в существительные и наречия по конверсии.
Основным материалом исследования явились данные общефилологических словарей тюркских языков («Карачаево-балкарско-русский словарь» под редакцией Э.Р.Тенишева и Х.И.Суюнчева (1989), «Толковый словарь карачаево-балкарского языка» под редакцией Ж.М.Гузеева (1996, 2002, 2005), «Кумыкско-русский словарь» (1960), «Ногайско-русский словарь» (1963), «Киргизско-русский словарь» К.К.Юдахина (1965), «Казахско-русский словарь» Х.Махмудова и Г.Мусабаева (1984), «Словарь туркменского языка» под редакцией М.Я.Хамзаева (1962), «Азербайджанско-русский словарь» Х.А.Азизбекова (1965), «Татарско-русский словарь» (1966), «Узбекско-русский словарь» под редакцией А.К.Боровкова (1969), «Караимско-русско-польский словарь» под редакцией Н.А.Баскакова и др.) и художественные тексты карачаевских и балкарских авторов.
Методологической основой диссертации явились фундаментальные труды по конверсии известных отечественных и зарубежных лингвистов, а также ведущих тюркологов: М.Докулила, М.Бизе, В.Н.Ярцевой, А.И.Смирницкого, П.А.Соболевой, Е.С.Кубряковой, В.Г.Гак, Г.Г.Соколовой, А.К.Поспеловой, Ю.С.Степанова, В.М.Никитевича, А.Ахундова, Ф.А.Ганиева, И.П.Павлова, Ж.М.Гузеева, С.А.Бегляровой и других.
Методы исследования. В соответствии с целью и задачами работы анализ словообразования существительных и наречий по конверсии (jri проводился описательным методом с применением в необходимых случаях историко-сравнительного, сопоставительного, статистического, логического методов, а также метода синтаксической сочетаемости.
Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что в ней впервые в тюркологии словообразование отдельных частей речи (в данном случае существительных и наречий) по конверсии подвергается разностороннему специальному исследованию.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты в нем представляют несомненный интерес в разработке многоаспектного семантического способа словообразования в тюркских языках. Теоретические выводы диссертации найдут применение в написании раздела «Словообразование» научного труда «Современный карачаево-балкарский язык», а также при составлении сравнительных грамматик тюркских языков.
Практическая значимость работы состоит в том, что материал ее может быть использован при составлении вузовских пособий по карачаево-балкарскому словообразованию, словаря омонимов карачаево-балкарского языка и переиздании общефилологических словарей.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Конверсия не функциональное явление и не лексико-грамматический синкретизм, а способ словообразования.
2. Употребление существительного в позиции определения относится не к морфологической, узуальной, а к синтаксической, окказиональной конверсии.
3. Субстантивация, адвербиализация и т.п. явления в тех случаях, когда они представляют результат лексикализации грамматических форм слов, к конверсии не относятся.
4. Конверсионными отношениями могут быть связаны не только слова двух частей речи, как принято считать в тюркологии, но и трех, четырех и пяти.
Апробация работы. Основные положения исследования доложены на Международной научной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 2005), научной сессии преподавателей и аспирантов КЧГУ и КБГУ («Алиевские чтения» ) (Карачаевск, 2004,2006).
Структура работы. Она состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии, содержащей свыше 200 наименований на русском, тюркском и иностранных языках, списка принятых сокращений.
К истории изучения и трактовке конверсии
В специальной литературе, посвященной изучению конверсии, существует три основных точки зрения, на сущность этого явления: 1. Конверсия рассматривается как употребление одного и того же слова в функциях разных частей речи. 2. С одной стороны, конверсия трактуется как употребление одного и того же слова в функциях разных частей речи, а с другой стороны, она сравнивается со словообразованием. 3. Конверсия признается способом словообразования. Сторонники первой точки зрения (Кеннеди, 1935, 119; Пенс, 1947 и др.) признавали возможность использования одного и того же слова в функциях различных частей речи, одновременно полностью отрицали словообразовательную роль конверсии. Так, А.Кеннеди рассматривает конверсию как переход одной части речи в другую, но при этом считает возможным включить в понятие «конверсия» переход одного существительного в другое, одного глагола в другой, т.е. говорит о конверсии в пределах одной и той же расти речи, а также о наличии гибридных слов, которые одновременно принадлежат к двум различным частям речи (Кеннеди, 1935,119). Р.Пенс считает, что слова сами по себе не являются существительными, глаголами, прилагательными и т.д., а становятся ими только тогда, когда выполняют определенные функции в предложениях (Пенс, 1947,116). Считая конверсию чисто синтаксическим явлением, исследователи игнорируют тот факт, что слова английского языка строго распределяются Ъ по частям речи. Следствием абсолютного пренебрежения морфологией и семантикой является смешение таких разных явлений, как образование новых слов с их собственной системой форм, функции и значений и функционирование одного и того же слова. Эта концепция неоднократно подвергалась критике как зарубежных, так и отечественных лингвистов. Ко второй группе лингвистов, рассматривающих конверсию как употребление слова одной части речи в функциях других частей речи, а также сравнивающих конверсию со словообразованием, относятся Г.Свит, Е.Крейзинга и Ст.Робертсон и др. Г.Свит указывает на некоторое сходство конверсии со словообразованием, хотя, по его мнению, превращение глагола в существительное врядли можно рассматривать как образование нового слова (Свит, 1892, 139). Сомневаясь в словообразовательной сущности конверсии, он приходит к отрицанию изменения слова при конверсии и считает, что изменение значения слова происходит в результате употребления слова в функциях различных частей речи (Там же). Если сторонники теории полифункционализма единственным критерием при определении принадлежности слова к той или иной части речи считали синтаксический, то Г.Свит таким критерием считал морфологический. Принимая во внимание только этот критерий он приходит, как нам кажется, к ошибочному выводу о том, что конверсия - это превращение слова, относящегося к одной части речи, в другую при помощи % соответствующей парадигмы. Ученый утверждает, что при конверсии не происходит изменения в значении конвертированных слов, имеющиеся же случаи изменения значения конвертированных слов он относит за счет длительного употребления слова в функциях различных частей речи (Там же). Следовательно, он отрицает образование нового слова по конверсии и считает, что различия в значениях конвертированных слов возникают в результате длительного употребления одного и того же слова в функциях различных частей речи. Таким образом, Г.Су ит приходит к отрицанию словообразовательной сущности конверсии.
Точка зрения Г.Брэдли на сущность конверсии очень схожа с точкой зрения Г.Свита. Он также считает парадигму слова единственным словообразовательным средством при конверсии. Но Г.Брэдли приходит к выводу, что при конверсии не происходит образования нового слова, а существительное употребляется в функции глагола (Брэдли, 1937, 131). Точка зрения таких лингвистов, как Е.Крэйзинга и Ст. Робертсон, сводится к рассмотрению конверсии в английском языке как сдвига частей речи. Е.Крэйзинга считает, что подобный сдвиг частей речи происходит из-за отсутствия, например, в современном английском языке почти всех формальных различий между частями речи. Именно этот факт, по мнению ученого, дает возможность свободного употребления слова в различных функциях. Но, рассматривая конверсию как функциональное изменение слова, Е.Крэйзинга вынужден признать, что производное по конверсии слово в состоянии развивать свое собственное значение (Крэйзинга, 1932, 97). Следовательно, в языке появляются два разных слова. Противоречивость мысли ученого очевидна: с одной стороны, он рассматривает конверсию как употребление слова в разных функциях, а с другой стороны, говорит об образовании омонимов. Ст.Робертсон также рассматривает конверсию как сдвиг частей речи, однако в отличии от Е.Крэйзинга считает, что конверсия является одним из наиболее значительных процессов в развитии словаря, т.е. в образовании новых слов (Робертсон, 1939, 386). Вышеперечисленные лингвисты не установили и не признали в полной мере словообразовательной сущности конверсии, результатом чего стало двойственное понимание этого явления: с одной стороны, как употребление одного и того же слова в функциях различных частей речи, а с другой стороны, как словообразовательного способа, при котором единственным словообразовательным средством является парадигма слов. Согласно третьей точке зрения, конверсия признается способом словообразования. Однако некоторые лингвисты, например, М.Бизе и Д.Ли, считая конверсию способом словообразования, сущность этого явления 1 понимают, на наш взгляд, неверно. Они рассматривают конверсию как процесс, результатом которого является употребление слова в новой грамматической функции, без изменения его первоначальной формы. При этом считает конверсию средством обогащения словаря (Визе, 1941, 5; Ли, 1948, 2). Считая конверсию словообразовательным явлением, эти ученые не указывают на словообразовательное средство, при помощи которого происходит образование новых слов, а пишет об употреблении слова в новой грамматической функции, что является неверным, так как при конверсии новые слова образуются, как совершенно правильно считает, А.Я.Загоруйко, при помощи изменения грамматической оформленности слова (Загоруйко, 1960,21).
Степени и критерии перехода
Взгляды ученых на степени перехода слов из одной лексико грамматической категории в другую весьма противоречивы. Поэтому, несмотря на многочисленные исследования, вопрос этот остается ) дискуссионным. Не только о количестве степеней перехода, но и в употреблении их названия нет среди ученых единого мнения. Например, наряду с терминами полный и неполный переход употребляются еще узуальный, абсолютный, прочный, постоянный, устойчивый и окказиональный, ситуативный, контекстуальный, непрочный, частичный, неустойчивый, временный. С нашей точки зрения, отсутствие единства во взглядах на степени А перехода объясняется прежде всего разным толкованием термина - полный и неполный переход. В данной работе термин «степень перехода» понимается как степень изменения валентности вновь появившейся семантической единицы, присущей ее исходной словоформе, и степень приобретения признаков » новой части речи. По мнению М.Ф.Лукина, для исследования явлений лексико грамматического перехода необходим метод дистрибутивного анализа, который заключается в проведении следующих операций: 1) выделение словоформ, подлежащих исследованию; 2) установление постоянной валентности и дистрибуции исходной словоформы; 3) констатация фактов нарушения словоформами их постоянной дистрибуции (на основе анализа непосредственно составляющих), что позволяет установить появление конверсивов; 4) выявление причин, вызвавших в конверсивах их дополнительную дистрибуцию, т.е. изменение в них семантической и формальной валентности их исходных словоформ и появление признаков другой части речи; 5) изучение направления развития конверсивов и выявление лексико-грамматических следствий их новой (дополнительной) дистрибуции; 6) определение степени утраты ими валентности своих исходных словоформ , (Лукин, 1988, 50). При определении степеней перехода нужно прежде всего различать два понятия: с одной стороны, полный и неполный переход, с другой -устойчивый и неустойчивый. Нам представляется, что неразличение этих понятий и породило длительную дискуссию о степенях перехода, их количестве и содержании. В основу разграничения градаций переходности должно быть h положено исследование степеней вытеснения (замены) валентности слов какой-либо части речи. Степень перехода словоформ следует считать полной в том случае, если валентность исходной единицы не восстанавливается и новые дистрибутивные отношения становятся единственной сферой ее проявления, т.е. если она и вне лексического окружения воспринимается уже как словоформа определенной части речи.
Полный переход словоформы в современном карачаево-балкарском литературном языке, как и в большинстве тюркских языков, явление довольно редкое. Полный переход - это длительный исторический процесс. Если он начинается в рамках одной какой-либо лексико-грамматической системы, то может быть завершен в языковой системе общества последующей эпохи, а иногда охватывает несколько последующих эпох. Поэтому важно определить, в рамках лексико-грамматической системы какого периода будет проведено исследование явлений переходности. Примерами такого перехода глаголов в наречия являются, например, кёп- «опухать; вздуваться» —» кёп «много»; аз- «худеть, тощать; осунуться; ослабнуть» - аз «мало, немного; недостаточно», прилагательных в существительные - бай «богатый, зажиточный» - бай «богач; бай», жарлы «бедный, неимущий» —» жарлы «бедняк», глаголов в существительные - ич- «пить что» - ич «нутро, утроба; желудок». Неполным переходом является функционирование слова с общекатегориальной валентностью двух и более частей речи. Например: тау «гора» - тау «горный» (тау суу «горная река»), бийик «высокий» (бийик тау «высокая гора») - бийик «высоко» (бийик тут (разг.) «держать высоко») -бийик «высь» (тау бийиклс (разг.) «горные выси»).
В рамках неполного перехода наблюдается устойчивая и неустойчивая градация. Критерием разграничения их может быть регулярность, частота употребления, функционирования словоформы в значении другой части речи. Причем регулярность, частота употребления характеризует преимущественно устойчивый переход, окказиональность, новизна, необычность употребления - неустойчивый.
Известно, что способность существительного, как и любой другой субстантивированной категории, выполнять в предложении роль подлежащего и дополнения является следствием, но отнюдь не причиной их субстантивной сущности. Это обычно не учитывается при рассмотрении субстантивации. От Ф.И.Буслаева идет в отечественном языкознании мнение о том, что «всякая другая (кроме существительного - З.Т.) часть речи, употребленная подлежащим, получает смысл существительного» (Буслаев, 1959, 272). Под влиянием этого мнения, как и многие исследователи других языков, карачаево-балкарские лингвисты считают, что причастие и прилагательное, потерявшие свою определительную функцию, переходят в существительные (Бозиев, 1966,188; Урусбиев, 1976, 216).
Субстантивация глаголов
В существительное переходит значительное количество качественных прилагательных непроизводных и производных. Среди них выделяются различные тематические (семантические) группы: 1. Прилагательные, обозначающие физические свойства человека: сокъур «слепой» — сокъур «слепец», акъсакъ «хромой» — акъсакъ «хромец», сакъат «увечный» -» сакъат «инвалид», тилсиз «немой» - тилсиз «немой человек», гуппур «горбатый» - гуппур «горб», сангырау «глухой» - сангырау «глухой человек» и другие. Примеры: Жаш акъыл этгеннге кёре, акъсакъ темирчиге фашистле къанлы жаула эдиле (Гуртуланы Э. Азретни къууанч кюню) «По мнению парня, фашисты были кровными врагами хромого кузнеца»; Акъсакъ да, сокъур да чыгъарла, жаланнгач чыгъалмаз (погов.) «И слепой, и хромой покажутся людям, а голый постесняется». Тилсизни эриклеме, сокъурну тюртме (погов.) «Немого не дразни (рассердится), слепого не толкай (упадет)»; Тилсиз сабий да аиасына тилин ангылатады (погов.) «Даже немой ребенок с матерью объясняется». Сокъур къой артдан юркюр (погов.) «Слепая овца последней пугается»; Сокъур жашыргьанны сау тапмаз (поел.) «То, что запрятал слепой, зрячий не найдет». 2. Прилагательные, обозначающие духовно-психические качества человека: тели «дурной» - тели «дурак», жигит «смелый, храбрый» - жигит «молодец, юноша, джигит», «герой», жигер «смелый, деятельный, активный, проворный» — жигер «смельчак», къоркъакъ «трусливый» - къоркъакъ «трус», акъмакъ «глупый» -» акъмакъ «глупец, дурак; балбес», хомух «ленивый» - хомух «ленивец», батыр «смелый, отважный» -» батыр «герой» и др. Примеры: Тели Жаныбек Чегемге баргъанча (погов.) «Подобно тому, как глупый Джанибек в Чегем ходил (без цели)» , Телини сёзю тейри келтирир (поел.) «Слово дурака иногда бывает пророческим». Солтан-Хамит бек жигит жаш болгъанды (Шахмурзаланы С. Танг аласында) «Султан-Хамит был очень смелым парнем»; Жигит ёлсе да, жигитлик жашайды (поел.) «Герой умирает, подвиг (его) остается». Къоркъакъ жашдан батыр къыз иги (погов.) «Чем трусливый парень, лучше храбрая девушка»; Къоркъакъ къоркъса, ант тыймаз (поел.) «Если трус испугается, то его и клятва не удержит». 3. Прилагательные, обозначающие социальные свойства человека: акъсюек «благородный, знатный» -» акъсюек «аристократ», бай «богатый, зажиточный» - бай «богач, бай», жарлы «бедный, неимущий» - жарлы Щ) «бедняк» и др. Примеры: Ненча жерни бий, акъсюек жашларын ийилтеме мен кесиме башларын! (Этезланы О. Нарт къаланы хапарлары) «Скольких сыновей биев и аристократов я подчиняю себе!»; Биз, Уллу Чегемни акъсюеклери, ысхылтысы, ёзденлери, киши ахшысы къалмай, былайгъа жыйылгъанбыз (Шахмырзаланы С. Танг аласында) «Мы, аристократы, бии, уздени большого Чегема, вся знать, собрались здесь». Жарлы юйню киштиги мугур болур (погов.) «В бедном доме и кошка понурая»; Жарлыны эшигин махтагъан жабар (погов.) «(Только) похвали бедняка - он (будет) рад себе лоб расшибить». 4. Прилагательные, обозначающие цвет: акъ «белый» -» акъ «молочное, молочные продукты», «бельмо», «белок (глаза)», «водка» и др. Примеры: Акъ къалада сары бийче (заг.) «В белом дворце золотая княгиня (отгадка: желток яйца)»; Агъы бар юйде берекет да бар (погов.) «Если в доме есть молочные продукты, есть и изобилие». Къара жерни аманлама: къайтып ары барлыкъса (поел.) «Не хули черную землю-матушку: (после смерти) к ней вернешься»; (Аминатны) жашы ёлгенли юч жыл да болады, болсада ол алыкъа къарасын тешмегенди (Батчаланы М. Элчилерим) «Прошли уже два года, как умер сын (Аминат), однако она еще не сняла траур».
Иногда такие прилагательные могут переходить в два существительные одновременно: къара «черный» -» къара «мишень» - къара «траур». Примеры: Къара ийнек къарайды, къызыл ийнек жалайды (заг.) «Черная корова смотрит, красная корова лижет (отгадка: котел и огонь)»; Мен аны ючюн къара туталлыкъ тюйюлме (Къагъыйланы Н. Жулдузла жукъланмайдыла) «Я из-за него не буду держать траур»; Жашны экинчи атханы къараны тюз ортысына тийди (Ортабайланы Р. Къалтур) «Второй раз парень попал как раз в яблочко мишени». 5. Прилагательные, обозначающие возрастные особенности: къарт «старый» -» къарт «старик», жаш «молодой» -» жаш «парень», «сын», тамата «старший» -» тамата «тамада (за столом)», «глава, руководитель, начальник» и др. Примеры: Къарт къушну уясы къуру болмаз (поел.) «Гнездо старого орла пусто не бывает»; Къартланы сёзлери - нарт (погов.) «У стариков речи мудрые». Иссаны тамата къарындашы Мухарбий Огъары элде школну директоруду (Токъумаланы Ж. Нартланы туудукълары) «Старший брат Иссы Мухарбий - директор школы в Верхнем селе»; Стол таматадан эркинликсиз эшикге чыкъгъанлагъа тазир тийишлиди (Залиханланы Ж. Басхан жулдузу) «Те, кто вышли без разрешения тамады (стола) на улицу, должны быть «наказаны». Жаш къарында таш эрир (погов.) «В молодом желудке и камень переварится»; Жаш асырагьан къууаныр, къарт асырагъан уялыр (поел.) «Тот, кто кормит парня (сына), обрадуется, тот, кто кормит старика, опозорится». 6. Прилагательные, обозначающие природные явления: сууукъ «холодный» -» сууукъ «холод», жылы «теплый» - жылы «тепло», салкъын «прохладный» — салкъын «прохлада», исси «жаркий, горячий» - неси «жар», къарангы «темный» - къарангы «темнота», жарыкъ «яркий», «светлый» -» жарыкъ «свет», къызыу «жаркий, горячий» — къызыу «жар», «температура» и др. Примеры: Къышны сууукъ кечелеринден биринде эшик хыны къагъылып уяндым (Шауаланы X. Жерни кёзлери) «В один из холодных ночей зимы сильный стук в дверь разбудил меня»; Сууукъ къыеса, буз къозлар (погов.) «Мороз прижмет - льду прибавится». Ол кюнден башлап, ананы жарыкъ дуниясы къарангы болду (Тёппеланы А. Ташыуул) «Начиная с того дня, светлый мир для матери потемнел»; Нанаш бир къагъытны фатеген чыракъны жарыгъына жууукъ элтип окъургъа кюрешеди (Этезланы О. Аслан) «Нанаш какую-то бумагу старается читать, близко подойдя к свету керосиновой лампы». Мында къышы жылы, жаз башы уа жауунлу болуучусун ол (Алий) биле эди (журн. «Минги-Тау») «Он (Алий) знал, что здесь зима бывает теплая, а весна дождливая»; Жылыгъа жил ли ийлсшир (погов.) «К теплу и змея льнет». « 7. Прилагательные, обозначающие различные признаки и свойства: къыйын «трудный, сложный» - къыйын «труд», эски «старый» -» эски «одежда, белье», жыртыкъ «рваный» -» жыртыкъ «прореха, дыра», ачыкъ «открытый, раскрытый, распахнутый» - ачыкъ «открытое место» и др. Примеры: Ай таланмагъан, кёремисе ол жашны! Ишни къыйынына кесин тюбетир мадары жокъду! (Акъбайланы А. Къачхы ингирде) «Эх, непутевый, смотри на него! Ни за что не возьмется за тяжелую работу!»; Сенича, кеси къыйыны бла жашагъан адамгъа хурмет этерге керекди! (Тёппеланы А. Хапарла) «Таких, как ты, которые живут своим трудом, надо уважать!». Чурукъчуну чурукълары жыртыкъ болур (погов.) «У саполсника сапоги бывают рваные»; Кёлегини жыртыкъларындан къымыжасы ш кёрюне тургъанлыкъгъа, Жансох тарыкъмай эди (газ. «Заман») «У Жансоха через дыры рубашки просматривалась нагота, однако он [на судьбу]не жаловался».
Способы разработки конверсии в тюркских языках
В первых тюркско-русских словарях конвертированные значения слов разрабатывались так же, как и обычные значения, например: дэмир 1) железо; 2) железный; гара 1) черный, темный; 2) вороной; 3) суша, земля; азад 1) свободный, вольный; 2) свободно, вольно (АРС). Лишь некоторые синкретичные корневые глаголы и имена давались в словарях как омонимы: тутеу I «коптить; дымиться» и тутеу II 1 Вышеуказанные словосочетания должны переводться на русский язык: язучы хезмэте «труд писателя», укучылар осшмасы «организация учащихся», укучы дэфтэре «тетрадь ученика», кузэту торбасы (не карау трубасы!) «подзорная труба», окъуучуланы конференциясы (не окъуучу конференция!) «конференция читателей», соруулары болгьан къагьыт (не соруу къагьыт!) «опросный лист», хант 4ЦI ашаучу стол (не ашаучу стол!) «обеденный стол». 119 «свирепствовать» (КРС1), коп «много, множество» и коп- «вздуваться, вспухать, вспучиваться», ич «внутренность, внутренняя часть» и ич-«пить» (КРС2). В дальнейшем под влиянием взгляда таких авторитетных тюркологов, как Н.А.Баскаков и некоторые другие, согласно которому, как уже упоминалось, в тюркских языках существительное, прилагательное и наречие слабо дифференцированы, лексикографы стали последовательно размещать конвертированные значения слов за знаком двух параллельных вертикальных черточек {II): ахлокъ 1. нравственность, этика, мораль; // этичный, моральный, ийрокъ даль; // дальний, отдаленный, далекий; // далеко (УРС), акрын 1) медленный, тихий; // медленно, тихо; 2) медлительный, нерасторопный; // медлительно, нерасторопно; 3) негромкий, тихий; // негромко, тихо (ТРС), ббкчбгбр горбатый // горб, ураты 1. особый; иной, другой, отличный // особо; иначе, по-иному, по-другому, отлично от кого-чего-л. (ЯРС) и т.д. Этот же принцип разработки конверсии переняли составители некоторых толковых словарей тюркских языков: айлыкъ 5. «месячный» II в знач. сущ. «зарплата» (ТСТЯ), якъын 1. близкий // близко, якъшы 1. хороший //хорошо (ТСБЯ). Сравнение разработки конверсии в тюркско-русских и толковых тюркских словарях показывает, что она не совпадает не только во всех них, но также в словарях одного и того же языка и даже в одном и том же словаре. Ср.: КБРС аман 1. «плохой, дурной, скверный // плохо, скверно, дурно» алтын 1. «золото»; 2. «золотой» ТСКБЯ аман I. прил. «плохой, дурной, скверный» аман II нар. «плохо, дурно, скверно» алтын 1. «золото»; 2. в позиции определения: золотой КРС2 жалгъан «ложь, враки, неправда; ложный» дурус «правильно; правильный» кукук 1. «кукушка»; 2. перен. ласк, «милый, ненаглядный» ичке 1. «тонкий»; 2. перен. «тонко, тщательно» « КРПС къувуш 1. «полый, пустой»; 2. «дупло дерева, пещера»; 3. «бокал; ковш» янгы 1. «новый»; 2. «свелсий»; 3. «молодой»; 4. «только что, недавно» ЯРС махтал 1. благородность, благодарственный КБРС жарыкъ 1. «свет»; 2. «светлый» Из приведенных примеров видно, что омонимы, образованные по конверсии, охарактеризованы как некий гибрид, органически сочетающий в себе признаки двух разных частей речи (наречия и прилагательного, существительного и прилагательного, прилагательного и существительного, прилагательного и наречия). Показ таких омонимичных пар слов в одной и той же рубрике в качестве одного и того же элементарного значения, как совершенно справедливо считает А.А.Юлдашев, «...воспринимается как... грубая ошибка и, бесспорно, является шагом назад по сравнению с ранее существующей традицией раздельного их лексикографирования» (Юлдашев, 1972, 277). Поскольку семасиологические отношения между глаголом и именем в большинстве случаев более отдалены, чем между существительным, прилагательным и наречием, в словарях значительно удачно решен вопрос разработки глагольно-именной конверсии: къуймокъ I 1. «лить, вливать, наливать» - къуймокъ II 1. «кушание из яйц и муки (род омлета)» (УРС), щ,; къош I «пара» - къош- II «соединять, присоединять; запрягать» (КРПС), аас-тууор I «голодный» - аас-тууор II «изголодаться», талау I 1. «грабить»; 2. «искусать» - талау II «сибирская язва (у лошадей)» (КРС ). Однако следует отметить, что глагол и имя, даже когда имеют близкую смысловую связь, региструруются в словарях как омонимы, ср. егеу I «напильник» - егеу II «обточить напильником», езу I 2. «давление; гнет, угнетение» - езу II 1. «давить, мять»; 2. прен. «угнетать» (КРС), уруш I 1. «война, борьба, сражение, битва»; 2. «драка; ссора» - уруш- II «драться, биться, сражаться, воевать», къуру I «сухой» - къуру- II «сохнуть, просыхать» (КРПС), кбч I «кочевка, перекочевка» - кбч- II «кочевать; переселяться» (ТСКЯ), мелдеш I 1. «пари»; 2. «соревнование, состязание» -мелдеш- II 1. «держать пари»; 2. «соревноваться, состязаться» (KIPC2), даулаш- I «спорить» - даулаш II 1. «спор, ссора»; 2. «разногласик, препирательство», тюйюш-1 «драться» - тюйюш II «драка» (ТСКБЯ) и др. Объясняется это, видимо, тем, что В.В.Радлов, один из основоположников тюркского языкознания, считал имя и глагол исторически несовместимыми (Радлов, 1893-1911). Таким образом, в существующих тюркско-русских словарях и толковых словарях тюркских языков конверсия разработана четырьмя способами: 1) конвертированное значение слова демонстрировано в перемешку с его исходным значением; 2) конвертированное и исходное значения слова демонстрированы в одной и той же рубрике, т.е. как одно и то же значение; 3) конвертированное и исходное значения слова демонстрированы как гибридные, комплексные слова; 4) конвертированное и исходное значения слова демонстрированы как разные слова-омонимы. Последний способ касается только одного типа конверсии - глагол -имя, который отражен в той или иной мере во всех указанных словарях. 122 Естественно, единственно приемлемым как с точки зрения научной, так и практической представляется этот, четвертый, способ.
