Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I . Формальные расхождения между карачаевским и балкарским вариантами литературного карачаево-балкарского языка 13
1. Варианты слов 13
1.1. Проблема определения вариантов слова и разграничения их типов 13
1.2. Варьирование слова между карачаевской и балкарской разновидностями языка 16
1.2.1. Фонетические варианты слов 16
1.2.1.1. Варианты исконных слов 18
1.2.1.2. Варианты заимствованных слов 26
1.2.2.Фонематические варианты слов 29
1.2.2.1. Варианты исконных слов 31
1.2.2.2. Варианты заимствованных слов 40
1.2.3. Морфологические варианты слов 49
1.3. Варьирование слов внутри карачаевской и балкарской разно
видностей языка 54
1.3.1. Фонетические варианты слов 55
1.3.2. Фонематические варианты слов 57
1.3.3. Морфологические варианты слов 61
ГЛАВА II . Семантические расхождения между карачаевским и балкарским вариантами литературного карачаево-балкарского языка 64
2.1. Многозначные слова 65
2.2. Омонимы 80
ГЛАВА III. Формально-семантические расхождения между карачаевским и балкарским вариантами кара чаево-балкарского литературного языка 102
3.1.Синонимы 102
3.2. Паронимы 121
З.З.Антонимы 134
- Проблема определения вариантов слова и разграничения их типов
- Варианты исконных слов
- Морфологические варианты слов
- Многозначные слова
Введение к работе
Известно, что некоторые литературные языки имеют национальные варианты, например, английский литературный язык - американский и британский, немецкий литературный язык - германский (или собственно немецкий), австрийский, швейцарский, кабардино-черкесский литературный язык -кабардинский и черкесский, карачаево-балкарский литературный язык - карачаевский и балкарский. При этом количество национальных вариантов зависит от количества национальностей, пользующихся данным литературным языком.
Особенности вариантов языков, представленных на территории разных стран, каковыми являются, например, варианты английского и немецкого литературных языков, привлекают пристальное внимание лингвистов, о чем свидетельствуют десятки их исследований (Ризель, 1953, 1957, 1962; Гухман, 1955, 1959; Уфимцева, 1962; Швейцер, 1963, 1965, 1967, 1968,2003; Маковский, 1963; Ярцева, 1968; Жирмунский, 1968; Щур, 1969; Семенюк, 1972; Домашнев, 1972, 1980 и др.). К проблеме же вариантов литературных языков, носители которых проживают на территории одной и той же страны, например, кабардино-черкесского и карачаево-балкарского, со стороны лингвистов, можно сказать, почти не проявляется интереса. Так, в карачаево-балкарском языкознании этой проблеме посвящена лишь одна публикация, сопровождаемая списком слов, имеющих следующие лексико-семантические различия между карачаевским и балкарским вариантами языка:
слова с общей семантикой, но имеющие различия в выражении (вариативная синонимия);
слова с общей семантикой, но различные по выражению, причем различия эти находятся в рамках обычных фонетических соответствий;
слова идентичные по выражению, но различные по содержанию (Хаджилаев, 1979, 72-74).
Следовательно, по мнению Х.-М. Хаджилаева, лексико-семантические различия между указанными вариантами карачаево-балкарского языка касаются только разнокоренных синонимов, фонетических вариантов слов и значений слов. В действительности же эти различия, как мы увидим дальше, охватывают все лексико-семантические категории, т.е., кроме указанных автором, еще паронимию, омонимию и антонимию. К тому же не только фонетические, но и фонематические и морфологические варианты слов, не только разнокоренные, но и однокоренные синонимы.
Объясняется это тем, что изучение этой проблемы имеет существенное значение не только, например, для германистики, но и в кругу таких актуальных вопросов общего языкознания, как природа языка в его территориальной вариантности, вариантность литературных норм, соотношение между вариантами литературного языка, между последними и территориальными диалектами.
Изучение различительных элементов литературного карачаево-балкарского языка на всех уровнях языковой системы, тем более в области лексики (в ней этих элементов значительно больше, чем в фонетике, фразеологии и грамматике) приобретает особое значение, поскольку для современного карачаево-балкарского языка характерна территориальная вариативность литературных норм, объясняемая территориальной разобщенностью и административной разделенностью карачаевцев и балкарцев. Признание этого факта лежит в основе самого понятия «вариант литературного языка», который определяется как территориальная разновидность нормированного литературного языка (Смирницкий, 1955; Ризель, 1962; Брозович, 1967 и др.).
Вариант литературного языка нельзя смешивать с вариантом языковой единицы (слова, фразеологизма, грамматической формы слова, словосочетания, предложения). Вариант языковой единицы является составной частью варианта литературного языка, иначе говоря, в каждом варианте литературного языка наравне с синонимами, паронимами, омонимами, многозначными
словами, антонимами имеются еще варианты языковых единиц, являющиеся одной из составных частей лексико-семантической системы.
Следует разграничивать и понятия «национальный вариант языка» и «территориальный вариант языка». Понятие «национальный вариант языка» включает в себя вариант литературного языка и диалект, а «территориальный вариант языка» это язык одной территории национального языка, - т.е. диалект. Например, балкарский национальный вариант карачаево-балкарского языка имеет на своей территории три говора: малкарский (цокающе-зокающий), хуламо-безенгиевский и баксано-чегемский, которые являются его территориальными вариантами.
Разграничение понятий диалекта, литературного языка и варианта литературного языка применительно к лексике также требует уточнения, потому что карачаевский и балкарский варианты карачаево-балкарского языка долгое время рассматривались то, как диалекты одного языка (Прёле, 1909, 1914-1915, 1915-1916), то как разные языки (Караулов, 1912; Байрамкулов, 1930, 1958, 1960, 1967; Шаумян, 1935; Боровков, 1936, 1937; Сухотин, 1939, 1940; Филоненко, 1940, 1960; Аппаев, 1941, 1960; Будаев, 1960, 1964; Куч-мезов, 1972; Башиев, 1977, 1981).
Между литературным языком и диалектом имеется ряд принципиальных отличий: 1) литературный язык характеризуется сложным взаимодействием письменной и устной форм, а диалекты тяготеют к сфере устной речи; 2) в функциональном отношении литературный язык отличается всеобъемлющим характером, ибо это язык культуры, науки, публицистики, основа языка художественной литературы, обиходно-бытового общения; 3) в отличие от диалектов, литературный язык характеризуется целенаправленным отбором языковых факторов, регулируемых нормой.
Все это свидетельствует о доминирующей роли нормированного литературного языка в современном обществе. Будучи воплощением общенародного образца, литературный язык оказывает значительное влияние не столько
на письменную, но и на устную речь самых широких слоев населения. В связи с этим диалектные явления воспринимаются как отклонения от норм.
Различительные признаки карачаево-балкарского языка в Балкарии охватывают не только диалектные явления, но и явления литературного языка. За вычетом этих элементов, литературные нормы языка карачаевцев и языка балкарцев совпадают. Наличие частичных расхождений между ними не дает основания рассматривать балкарскую разновидность языка диалектом языка карачаевцев и, наоборот, в Карачае, как и в Балкарии, существует иерархический ряд: «диалект - литературный язык».
Литературный язык - это система, в которой допускается известная вариантность, определяемая не только структурными особенностями той или иной языковой единицы или спецификой данного уровня, но и различиями в регламентирующем действии норм в разных ареалах данного языка. Дело в том, что границы вариативности единиц языка могут частично не совпадать в разных районах его распространения. Таким образом, среди локальных вариантов следует различать как те, которые при любых условиях остаются за пределами литературного языка (просторечия, диалекты), так и те, которые в одних районах могут втягиваться в орбиту литературного языка, а в других - отвергаться нормой. Но поскольку речь идет о едином литературном языке, имеется в виду, что существует некий набор инвариантных определяющих признаков, присущих данному языку на любой территории его распространения.
Конечно, единство не означает тождества. Лингвисты давно выявили, что язык, обуславливающий одну нацию с ее национальной культурой, цивилизацией, наукой и литературой, и язык, обуславливающий две различные нации с их разными (во всяком случае, не идентичными) национальными культурами, цивилизациями, науками, литературами, не могут иметь одну и ту же сущность (Брозович, 1967). Учитывая это, языки разных наций, обу-
славливаемые одним и тем же языком, лингвисты решили назвать вариантами последнего (Смирницкий, 1955, Ризель, 1962 и др.).
Итак, диалект - территориально замкнутая разновидность языка, ограниченная сферой народно-разговорной речи, и противостоящая нормированному литературному языку, вариант литературного языка — региональная разновидность литературного языка, национальный вариант языка — совокупность данного варианта литературного языка и распространенных в пределах его ареала территориальных диалектов (или говоров), национальный язык - совокупность литературного языка и распространенных в пределах его ареала территориальных диалектов.
Из сказанного выше следует, что известная гетерогенность присуща не только национальному карачаево-балкарскому языку в целом с его полярными разновидностями - литературным языком и местными диалектами (или говорами), но и литературному языку, который распадается на противостоящие друг другу территориально-национальные варианты. А это в свою очередь означает, что структура современного карачаево-балкарского литературного языка может быть представлена как макросистема, включающая микросистемы его вариантов (Маковский, 1963, 5; 1965, 6).
Применительно к нашей теме макросистему составляет общекарачаево-балкарская лексика, микросистему - лексика карачаевская и лексика балкарская. Карачаевскую лексику - слова, специфичные для карачаевского варианта карачаево-балкарского языка, можно назвать карачаизмами, балкарскую - слова, специфичные для балкарского варианта карачаево-балкарского языка, - балкаризмалш, а карачаево-балкарские слова, т.е. слова, в одинаковой мере употребляемые карачаевцами и балкарцами, - карачаево-балкаризмтш.
Следует отметить, что понятия «макросистема» и «микросистема» не одинаково применимы для разных уровней языка, потому что понятие системности допускает различные степени системности, т.е. степень системно-
сти различных участков языковой системы неодинакова. Например, в фонологии система - это сетка бинарных противопоставлений. В лексике же взаимоисключающие противопоставления не носят характера бинарности и, более того, не являются не только единственным, но и главных средством выявления дифференциальных признаков соответствующих единиц (Уфим-цева, 1962). Однако если принять во внимание, что основным признаком системной организации является взаимодействие и взаимообусловленность конструктивных единиц данного уровня (Макаев, 1962), то нужно признать, что лексико-семантическая система отвечает этому признаку.
Таким образом, при сравнительном изучении карачаевской и балкарской лексики, расходящейся по форме и содержанию с общекарачаево-балкарской, не следует ограничиваться констатацией тех или иных различий между отдельными словами и их значениями, а попытаться определить, какое влияние оказывают эти единичные расхождения на структуру и внутренние взаимосвязи более обширных группировок лексических единиц.
У. Вейнрейх считал в области лексики не общелитературного языка важным изучение синонимических рядов (Вейнрейх, 1954), А.А. Уфимцева -внутрисловные, межсловные и словообразовательные связи на уровне всей системы языка. Исследование только синонимических отношений может исчерпать лишь определенную часть проблемы анализа системных связей сравнительных лексических единиц, исследование внутрисловных, межсловных и словообразовательных связей тоже не может исчерпать всю проблему такого анализа. Мы уверены в необходимости учета всего комплекса системных связей сравниваемых лексико-семантических категорий, т.е. многозначных слов, омонимов, вариантов слов, синонимов, паронимов и антонимов, с тем, чтобы установить, как и в какой мере, наличие или отсутствие того или иного элемента или расхождения в его смысловой структуре отражаются на других элементах, связанных с ним внутрисистемными отношениями и входящих в те или иные лексико-семантические группировки.
Лексико-семантические категории в карачаевском и балкарском вариантах, как и в общекарачаево-балкарском языке, отличаются друг от друга по следующим признакам: формальным, семантическим и формально-семантическим. Формальными признаками разграничиваются друг от друга варианты слов, семантическими - многозначные слова и омонимы, формальными и семантическими - синонимы, паронимы и антонимы.
Вышеизложенные факты свидетельствуют об актуальности темы данной диссертационной работы.
Предметом исследования является сравнительное изучение лексико-семантических расхождений между карачаевским и балкарским вариантами литературного карачаево-балкарского языка.
Объект исследования - компоненты макроструктуры лексической системы, в которых наиболее ярко выражены расхождения между сравниваемыми вариантами изучаемого языка.
Цель работы - на основании системного сравнения выяснить соотношение между различительными и общими элементами, выявленными на лек-сико-семантическом уровне, и определить место различительных моментов как в системе того или иного варианта, так в системе литературного языка в целом. Достижению поставленной цели способствовало решение ряда задач:
выявить лексико-семантические расхождения между карачаевским и балкарским вариантами, внутри каждого из них и между вариантами и общекарачаево-балкарским литературным языком;
показать связь лексико-семантических расхождений, выявляемых между указанными языковыми вариантами, с экстралингвистическими фактами, с различиями социального и материально- культурного порядка;
на основании учета соотнесенности лексических единиц, как с планом выражения, так и с планом содержания определить основные типы различий, выявляемых на лексико-семантическом уровне;
- выяснить, каким образом различия между отдельными элементами лексико-семантической системы отражаются на других элементах, объединенных с первыми внутренними связями.
Материалом исследования явились данные «Карачаево-балкарско-русского словаря» под редакцией чл.- корр. АН ССР Э.Р. Тенишева и канд. филол. наук Х.И. Суюнчева (1989) и «Толкового словаря карачаево-балкарского языка» в трех томах под редакцией доктора филол. наук проф. Ж.М. Гузеева (1996, 2002, 2006), (всего коло 3000 единиц), а также художественные тексты карачаевских и балкарских авторов.
Методологической основой диссертации явились теоретические положения о национальных вариантах литературных языков, содержащихся в работах ведущих специалистов - А.И.Смирницкого, Г.В. Степанова, Б.А. Серебренникова, В.М. Жирмунского, В.Н. Ярцевой, А.А. Уфимцева, Э.А. Ма-каева, М.М. Гухман, В.М. Солнцева, В.Г. Гака, Э.Г. Ризеля, А.Д. Швейцера, Н.Н. Семенюк, М.М. Маковского, А.И. Домашнева, Д. Брозовича, В.В. Братуся, Г.С. Щура и др.
Методы исследования обусловлены его целью и задачами. Основным
общенаучным методом в настоящей работе явился сравнительный, вместе с
которым использовались также описательный и количественно-
статистический методы.
Научная новизна диссертации заключается в том, что она является первым монографическим исследованием в тюркологии, посвященным сравнительному изучению национальных вариантов литературного языка. Для установления, как и в какой мере, наличие или отсутствие того или иного элемента или расхождения в его смысловой структуре отражаются на других элементах, связанных с ним внутрисистемными отношениями и входящих в те или иные лексико-семантические группировки, учитывается весь комплекс системных связей сравниваемых лексико-семантических категорий,
т.е. многозначные слова, омонимы, варианты слов, синонимы, паронимы и антонимы.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что сравнительное изучение лексико-семантических различий национальных вариантов литературного языка уточняет и расширяет понятие о языковом варианте, способствуют отграничению варианта литературного языка от территориального и национального вариантов языка, варианта языковой единицы. Результаты исследования открывают перспективы в области языковой вариантности вообще (особенно для тюркских языков) и в области сопоставления вариантных языков.
Практическая ценность исследования заключается в том, что его материалы, теоретические положения и выводы могут быть использованы при дальнейшем изучении проблемы вариантности, сравнительном изучении лексики тюркских языков, составлении словаря карачаизмов и балкаризмов карачаево-балкарского языка, в теоретических курсах лексикологии современного карачаево-балкарского языка.
На защиту выносятся следующие положения:
Лексических единиц и их значений, варьирующих между карачаевским и балкарским вариантами и внутри каждого из них, меньше, чем варьирующих между общекарачаево-балкарским и карачаевским или балкарским, а также обоими вариантами одновременно.
Расхождения в лексике карачаевского и балкарского вариантов литературного карачаево-балкарского языка охватывают не только вариантность слова, синонимию и полисемию, как это считалось до сих пор, но и паронимию, омонимию и антонимию, т.е. все компоненты макроструктуры системной организации лексики.
Большинство расхождений между карачаизмами и балкаризмами приходится на варианты слов и синонимы.
4. Гетерогенность между карачаево-балкарским литературным языком и его вариантами значительно преобладает над гетерогенностью между первым и его диалектами.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертации обсуждены на кафедре карачаевской и ногайской филологии Карачаево-Черкесского государственного университета им. У. Алиева, изложены на конференциях: «Актуальные проблемы современной лингвистики». — Ростов-на-Дону, 2005; «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии». -Майкоп, 2005; в научной сессии КЧГУ «Алиевские чтения». - Карачаевск, 2006.
Структура диссертации предопределена целью и содержанием исследования и состоит из ведения, трех глав, заключения, списков использованной литературы условных сокращений.
Проблема определения вариантов слова и разграничения их типов
Вариантам слова (и его грамматическим фермам) посвящена большая литература, как в русском, так и в тюркских языках (Виноградов, 1944; Смирницкий, 1955; Киекбаев, 1955; Ахманова, 1956; Черкасский, 1960; За-харевич, 1962; Сарыбаев, 1969; Филин, 1963; Рогожникова, 1966, 1967; Бережан, 1967; Крысин, 1969; Лукьянова, 1970; Иванникова, 1972; Ахвелиани, 1972; Бизаков, 1972; Юлдашев, 1972; Степанова, 1973; Уюкбаев, 1976; Гор-бачевич, 1978; Уразбаева, 1980; Граудина, 1980, 1981; Михайловская, 1981; Копорская, 1981; Сейдакматов, 1982; Гельдымурадов, 1983; Гузеев, 1984; Солнцев, 1984; Рамазанова, Мухамадиев, 1987; Языки мира, 1990; Алиева, 1994, 2005), среди которой немало и монографий. Тем не менее, многие аспекты данной проблемы продолжают оставаться дискуссионными. Основными из них являются определение вариантов слова, разграничение их типов, а также вариантов слова и синонимов, особенно однокоренных.
Прежде всего, следует отметить отсутствие единого мнения среди лингвистов в понимании вариантов слова. Одни лингвисты считают, что варианты - это языковые единицы, тождественные по значению (Ельмслев, 1960, 331; Крысин, 1969; Михайловская, 1981, 6-22; Копорская, 1981, 22-38 и др.). По их мнению, форма слова расходится, насколько она расходится или вообще не расходится в сравниваемых лексических или грамматических единицах, в определении их вариантности никакой роли не играет, важна только тождественность их семантики. В таком случае к вариантам слова относятся и синонимы, у которых семантика тождественна, т.е. абсолютные синонимы. По мнению же других исследователей, варианты слова — это разные его фор 14 мы, не нарушающие его тождества, но формы, очень близкие между собой, когда различие их не превышает двух фонем в корневой или аффиксальной части слова (Рогожникова, 1966; Горбачевич, 1978; Граудина, 1981; Гузеев, 1984 и др.).
В данной работе мы придерживаемся, мнения второй группы лингвистов, оговаривая тот факт, что в фонетических вариантах слов различие может быть и в большем количестве звуков, например, в сингармонистических вариантах слов: тыйыншлысыз (к.)/тийиншлисиз (б.) «недостойный, незаслуженный»; дыбыртла (к.)/дюбюртле (б.) «скакать (о лошади); мчаться; нестись» и т.п.
Внешняя форма слова, его звуковая сторона, может подвергаться различным изменениям, и это обусловливается или современными фонетическими законами языка (например, в тюркских языках законом сингармонизма, ассимиляцией согласных звуков, эпентезой, протезой гласных в заимствованиях и т.п.), или изменениями, произошедшими в истории его развития. При этом подобные изменения могут происходить как в корневой, так и в аффиксальной частях слова. Кроме того, изменениям могут подвергаться как словарные, так и грамматические формы слов. При определении вариантов слова и их классификации все это должно быть учтено.
Хотя никто из исследователей языков не возражает против этого, до сих пор в языкознании не выработаны единые критерии последних. Разные авторы предлагают разные классификации вариантов слова. Так, В.В. Виноградов считает, что варианты слова бывают этимологические, фонеморфоло-гические и лексические (Виноградов, 1944, 42), О.С. Ахманова, Р. П. Рогожникова - фонетические и морфологические (Ахманова, 1956; 195-210; Рогожникова, 1966, 16-64), Ф.П. Филин - фонематические, акцентологические и формально-грамматические (Филин, 1963), А.И. Смирницкий - лексико-семантические и фономорфологические (Смирницкий, 1955). Следовательно, большинство исследователей в 50-60-ые годы XX в. фонетические, фонема 15 тические и морфологические (на уровне лексики) варианты слова не разграничивало и изучало их под общим названием «фономорфологические». Это наблюдается в тюркологических исследованиях и в 80-ые годы (Гузеев, 1984, 5-27). Во-вторых, вариантами одного и того же слова считались и абсолютные синонимы.
Лишь начиная с конца 70-ых годов в русистике, а вслед за ней и в тюркологии появляются специальные исследования вариантов слов и их грамматических форм. В них дается четкое разграничение, во-первых, фонетических, фонематических, и морфологических вариантов слова (Горбаче-вич, 1978), во-вторых, лексических и грамматических вариантов (Грудина, 1980), а также вариантов слова и синонимов (Горбачевич, 1978; Граудина, 1980; Гузеев, 1984, 5-22; Алиева, 1994, 2005). В некоторых из них орфографические варианты выделяются как самостоятельный тип варьирования, исходя из того, что орфография, как и фонетика, фонология и т.п., является самостоятельным разделом языкознания (Гузеев, 1984, 20-24), против чего трудно возразить. Однако, учитывая, что орографическая вариантность в карачаево-балкарском языке вызвана разностью сводов правил орфографии для карачаевцев и балкарцев, т.е. не языковыми фактами, в данной работе они не рассматриваются.
Варианты исконных слов
Варианты исконных слов Варианты слов, вызванные фонетическими явлениями в области гласных. Сингармонизм. В отличие от наших предшественников, варианты, обусловленные законом сингармонизма, мы не называем «сингармоническими параллелизмами» (Киекбаев, 1959, 30), а вслед за Т.К. Алиевой считаем более подходящим названием для них «сингармонические варианты» (Алиева, 1994; 2005,43). Такие варианты отличаются друг от друга следующими соотношениями: 1) заднее губное гласное - переднее губное гласное; 2) губное гласное -негубное гласное; 3) заднее негубное гласное - переднее негубное гласное; 4) заднее гласное - переднее гласное. В соответствии с этим выделяем четыре разновидности сингармонических фонетических вариантов.
Варианты, различающиеся задними-передними губными гласными: тунгуч/тюнгюч «первенец», кундуш/кюндюш «чемерица», ку-курт/кюкюрт «сера», курт/кюрт «сугроб», дуру/дюрю «валок», гух/гюх «ступа», чууутлу/чюйютлю «еврей», буршу/бюршу «мятый, измятый» и др. За исключением последних двух вариантных пар, формы с задними гласными употребляются балкарцами, а формы с передними гласными - карачаевцами; в последних же парах - наоборот.
Варианты, различающиеся губными-негубными гласными, которых заметно меньше первых: губу/гыбы «паук», шулпу/шылпы «морось, мелкий дождь», эзиу/ёзиу «вырез» (портн.), джютю/джити «острый, отточенный», кезиу/кёзиу «очередь», сел/сёл «спокойный, слабый, ослабленный». В употреблении губного-негубного гласных карачаизмы и балкаризмы отличаются друг от друга: шулпу, губу, джютю, сел, кезиу, эзиу — балкаризмы, шылпы, гыбы, джити, сёл, ёзюу - карачаизмы.
Варианты, различающиеся задними-передними негубными гласными. Их тоже немного. В отличие от первых двух групп, варианты этой группы четко распределены: формы с задними гласными используются карачаевцами, а формы с передними гласными - балкарцами: гыртчы/гиртчи «крепкий, жилистый, упругий», сыркыу/сиркиу «озорной, шаловливый», гыбыр/гибир «необщительный, неуживчивый», тыйыншлы/тийи(и)шли «достойный, заслуженный, должный, нужный, соответствующий», «подобающий; подходящий, соответствующий кому-чему», джым-джым/джим-джим «ярко (напр. сверкать)», хыджы/хиджи «ярлыга» и др. 4. Варианты, различающиеся задними-передними гласными. В отличие от вариантов третьей группы, здесь противопоставляются задние-передние гласные, независимо от того, губные они или негубные. Другое их отличие от предыдущих вариантов - большинство их глаголы, образованные от звукоподражательных слов: курка/кюрке «берлога», дордап/дёрден «зоб (у птиц)», мухол/мёхел «инертный, вялый, пассивный, бездеятельный», «нерешительный; медлительный, неторопливый, ленивый», дырылда-/дюрюлде- «гудеть, издавать гул», дынгырда-/дюнгюрде - «звенеть, греметь», гурулда-/гюрюлде- «шуметь, громыхать, греметь, гудеть», дыбырт-ла-/дюбюртле- «скакать (о лошади); мчаться; нестись» и др. Во всех вариантах формы с задними гласными употребляются балкарцами, а формы с передними гласными - карачаевцами.
Аферезис и элизия. В тюркских языках в сложных именах прилагательных, образованных от прилагательного и существительного, реже двух существительных, числительного и существительного, числительного и глагола, одно из гласных на стыке в устной речи обычно отпадает. Это имеет широкое распространение особенно в карачаево-балкарском языке. Отпадение начального звука второго слова под воздействием конечного звука первого слова называется афарезисом, а противоположный процесс - отпадение конечного гласного первого слова под воздействием начального гласного первого слова под воздействием начального гласного второго слова -элизией.
Если стыкующиеся гласные одинаковы, то отпадает второе, т.е. действует аферезис, если же они не одинаковы, то отпадает первое, т.е. действует элизия, ср. къарауз къараууз «черноротый» и экиатар экатар «двуствольный (о ружье)». До унификации балкарской орфографии (1991 г.) такие слова в Карачае и Балкарии писались в соответствии с их произношением, т.е. по фонетическому принципу (КЪМПО, 1964, 7; МТОП, 1970, 6). Согласно же новым правилам, балкарцы пишут их по морфологическому принципу (МТОПЖ, 1991, 17), а карачаевцы в их орфографировании продолжают придерживаться фонетического принципа. В результате в последние пятнадцать мест в письменных источниках варьирует около двух десятков слов: къараа-якъ/къараякъ «босяк», алтыайлыкъ/алтайлыкъ «шестимесячный», къыс-хаакъыл/къысхакъыл «недальновидный, недалекий, близорукий», алтыа-якъ/алтаякъ «пронырливый», уллуёзек/уллёзек «бузина», эчкием-чек/эчкемчек (название растения), уллуаууз/уллаууз «большеротый» и др.
Следует отметить, что в некоторых произведениях карачаевской художественной литературы, т.е. в карачаевском варианте языка, иногда встречаются вариантное употребление подобных слов, например, эчкиагъ-ач/эчкагъач «вяз», экиайлыкъ/экъайлыкъ «двухмесячный». Видимо, авторы этих произведений при написании таких слов не имеют возможности пользоваться орографическими правилами 1964 г. (они имеются только в государственных библиотеках) и вынуждены руководствоваться КБРС. Однако в нем, призванном быть нормативным справочником, к сожалению, одни из слов, подвергающихся элизии и аферезису, орфографированы по фонетическому принципу, а другие - по морфологическому принципу, ср. уллуаякь «большеногий», уллуёзек «бузина», эчкиемчек (название растения) и ал-такъач (название растения), къатагъач «вяз», къысхакъыл и др.
Морфологические варианты слов
Морфологически варьируют все части речи: а) имена существительные: томуроу (б.)/томурау (к.), сюйюнчю (б.)/сюйюмчю (к.) «подарок за сообщение приятной вещи» и др; б) имена прилагательные: ушагъылы (б.Уушагъыулу (к.) «обаятельный, приятный, симпатичный», джийиргенч-ли (б.Уджийиргеншли (к.) «отвратительный, мерзкий, гадкий, ненавистный» и др.; в) глаголы: кёргюз- (к.)/кёргюзт- (б.) «показать», атдыр- (к.)/атдырт-(б.) «взрывать что, производить взрыв» и др.; г) наречия: альчи (б.)/альчю (к.) «стать боком вогнутой стороной (об альчике)», бошунагьа (к.)/бошунакъгъа (б.) «зря, напрасно, понапрасну, попусту» и др.; д) числительные: оноулан (к.)/онаулан «десятеро», тогъузоу (б.)/тогъузау (к.) «девятеро» и др.; е) местоимения: битеу (б.)/бютеулей (к.) «весь, все», иелляй (б.)/неллей (к.) «какой, каков» и др.; ж) послелоги: деричи (к.)/деричин (б.) «до», ючюн (к.)/ючюннге (б.) «за кого-что, из-за кого-чего; для, ради кого-чего», «чтобы», «за то, что» и др.; з) союзы: алай (б.)/алайа (к.) «но, однако», аны себебли (б.)/аны себебинден (к.) «поэтому» и др.; и) частицы: майна (б.)/майна ма (к.) «вон», чыртда (б.)/чыртанда (к.) «совсем, совершенно» и др.; к) междометия: оллахий (к.)/аллаха (б.) «ей богу!, клянусь богом!, честное слово!», ан анасына (б.)/ай анасыны (к.) «ах! эх!» и др.; л) модальные слова: Аллах хакъына (к.)/Аллахны хакъына (б.) «ей-богу! Клянусь богом», керти да (к.)/кертнси да (б.) «действительно, правда» и др.; 2. Некоторые морфологические варианты слов, например, глаголов, образуются благодаря потере значения второго залогового аффикса, наслаи ваемого к залоговой форме. Например, аффиксы понудительного залога гла голов кёргюз- «показать», атдыр- «взрывать», наряду с залоговым приобре ли еще словообразовательное значение. При наслоении к ним вторичных аф фиксов понудительного залога у этих глаголов значение не изменяется: кёр+гюз+т- «показать», ат+дыр+т- «взрывать». Аффикс -т потерял свое за логовое значение и присоединился к первичным залоговым аффиксам -гюз и -дыр просто как компонент их фонемного состава. Таким образом, создались варианты типа кёргюз-/кёргюзт-, атдыр-/атдырт- и т.п., первые формы которых характерны больше для речи карачаевцев, а вторые - балкарцев. Подобных случаев немало. 3. Если в фонетических и фонематических вариантах одинаково свободно варьируют гласные, то в морфологических вариантах главным образом варьируют согласные. 4. Если фонетические и фонематические варианты слов характеризуются преимущественно вставкой или выпадением гласного, то морфологические, наоборот, - согласного. 5. Морфологические варианты встречаются только среди исконных слов, поэтому они вызваны в основном внутрисистемными причинами: а) тенденцией к материальной экономии: ушагъыусуз (к.)/ушагъысыз (б.) «неприятный», «неопрятный», «неприличный, безнравственный», тилманч (б.)/тылманч (к.) «переводчик» и др.; б) влиянием закона сингармонизма: эрляй (б.)/эрлей (к.) «живо, быстро, мгновенно, немедленно», «по-мужски» и др.; в) утратой значения второго аффикса при сочетании двух аффиксов одного и того же залога: чачдыр- (чач+дыр) (к.)/чачдырт- (чач+дыр+т) (б.) «взорвать» и др. 6. По сравнению с фонетическими и фонематическими вариантами морфологические варианты очень редко поддаются нормализации. Они до 51 вольно устойчивы. Видимо, этому влияет и то, что аффиксы менее изменчивы, чем корень слова.
Однако есть и особенности, сближающие все эти типы вариантов слов: 1) они отличаются друг от друга отдельными звуками или фонемами; 2) в большинстве случаев отличие в области согласных и гласных выражается одинаковыми соотношениями: (гъ/къ), (ч/дж), (ч/ш), (м/н), (м/л) и (е/и), (у/ю), (и/ю), (о/а), (а/ы), (ы/и).
Морфологические варианты слов отличаются друг от друга меной гласных, согласных, а также вставкой и выпадением их. Виды морфологических вариантов слов. Варианты слов с различием в гласных фонемах. Варианты с соотношением: дополнительный аффикс 3 л. ед.ч. -у или -ы - отсутствие этого аффикса. Указанные дополнительные аффиксы вставляются перед общим аффиксом обычно в карачаевских вариантах нескольких слов - имен прилагательных и наречий: бош-нагьа (б.убошунагьа (к.) «зря, напрасно, понапрасну, попусту, бесполезно», бошнакъгъа (б.)/бошунакъгъа (к.) (с тем же значением), адамча (б.)/адамыча (к.) «как следует, основательно, хорошенько; изрядно». Варианты с соотношением: заднее гласное - переднее гласное. Эту группу вариантов слов составляют пары, различающиеся задними - передними гласными (ы) - (и), (а) - (е), (у) - (ю): къырдыш/къыртиш «низкая трава», «новь», чалдыу/чалдну «подножка; зацеп (в спортивной борьбе)», чал-дыш/чалдиш «клетка; рисунок в клетку», «решетка», айлаичук/айланчюк «юла, волчок», къаталы/къатели «разъяренный», къаралды/къарелди «силуэт, очертания; тень, контур; видение и др., в которых аффиксы с задними гласными употребительны в карачаевской, а с передними гласными в балкарской разновидностях языка.
Многозначные слова
Многозначные слова Слова, не имеющие общекарачаево-балкарского значения. Такие слова встречаются в основном среди имен существительных, прилагательных и глаголов. При этом если не имеющие общего для карачаевцев и балкарцев значения имена существительные и прилагательные в большинстве случаев двузначны, то такие глаголы - трех - и четырехзначны.
К именам существительным, не имеющим общекарачаево-балкарского значения, относятся, например: къаптал «чекмень, казакин» (к.), «платье женское» (б.), джатхана «больница» (к.), «туалет» (б.), къуртха «баба-яга» (к.), «вещунья, предсказательница» (б.), къаймакъ «пенка» (к.), «молочный продукт, представляющий собой высушенную пенку» (б.), «перен. отборная часть кого-чего» (б.), гурушха «обида» (к.), «упрек, укор» (к.), «сомнение, подозрение» (б.), дерт «злоба» (к.), «месть» (б.), гынтты «каприз, прихоть, причуда» (к.), «проделка, шутка» (к.), «высокомерие» (б.).
Особый случай не имеющих общекарачаево-балкарского значения имен существительных представляют собой слова, у которых карачаевское и балкарское значения совпадают друг с другом как родовое и видовое понятия. Так, например, у имени существительного ашхын сосуществуют карачаевское значение «желудок (вообще)» и балкарское «желудок (у животных)».
В особую группу следует выделить слова, в которых одно из национальных значений имеет оттенок, совпадающий с другим противопоставлен 66ным ему национальным значением. Например, слово амма в карачаевском варианте языка означает «бабушка», в балкарском - «мама», но в то же время иногда употребляется и в значении «бабушка». Это свидетельствует о сближении значений слов между национальными вариантами языка.
У имен прилагательных, не имеющих общего карачаево-балкарского значения, национальные значения распределены обычно поровну, притом по одному: гынттылы «озорной, склонный к шалостям» (к.), «горделивый, надменный, заносчивый» (б.), къызбай «трусливый» (к.), «женоподобный» (б.), оспар «самонадеянный, самодовольный», «грубый, дерзкий, непочтительный» (б.), сер «забывчивый, рассеянный», «разбалованный» (б.), къа-мамагъан «волевой, упорный» (к.), «бесстыжий, бессовестный» и др.
Лишь в единичных словах противопоставляются по два значения: джизги «приторный, чрезмерно сладкий» (б.), «слабый, хрупкий» (б.), «разборчивый, капризный (в еде)» (к.), «сентиментальный, изнеженный» (к.).
В отличие от имен существительных и прилагательных, в глаголах во-первых, как уже отмечалось, противопоставляется большее количество национальных значений, во-вторых, часто они распределяются не поровну, преобладают карачаевские значения. Например, в глаголах малта и къубул -карачаевские и балкарские значения равны: в первом - по одному («рубить кого-что» (к.), «топтать кого-что, выталкивать что» (б.)), во втором - по два («манерничать», «рисоваться» (б.), «стоять без дета», «стоять опустив глаза, присмирев (о невесте)» (к.)). Глаголы же къытдыр, къармал - имеют по одному балкарскому и по три-четыре карачаевских значения: къытдыр «печалить, повергать кого в горе» (б.), «писать что» (к.), «говорить витиевато, говорить иносказательно, привирать, вилять; фальшивить» (к.), перен. «ранить кого-что», къармал «запутаться, заблудиться» (б.), «тухнуть, гаснуть» (к.), «терпеть неудачу, проваливаться» (к.), «умереть, погибнуть» (к.), «подвергаться проверке, проверяться» (к.). Общекарачаево-балкарские слова, имеющие еще карачаевское или балкарское или и то и другое значения. Слова с дополнительным карачаевским или балкарским значением (или значениями). Прежде всего, надо отметить, что обнаруживаемые словами, имеющими общее значение (или общие значения), расхождения носят частичный характер. В то время как часть присущих им значений специфична для карачаевского или балкарского варианта, другие значения этих слов совпадают в обоих вариантах. Приведем примеры: таблыкъ «удобство» (к.б.), «возможность, удобный (благоприятный) случай» (к.), тахта «престол» (к.б.), «скамейка» (к.), «грядка» (к.), тыр-накъла «карабкаться, цепляться за что» (к.б.), «царапать кого-что» (к.), маркъа «сосущий свою мать, сосун (ягненок, теленок, жеребенок)» (к.б.), «крепкий, здоровый, физически сильный» (к.), кирпилен «топорщиться, ерошиться» (к.б.), «горячиться, входить в задор» (к.), тамам «точно, как раз» (к.б.), «сильно, очень» (к.), туура «правильно» (к.б.), «открыто, откровенно» (к.б.), «справедливо» (к.), «напрямик; прямо» (к.), къама «набиваться (об оскомине)» (к.б.), «слепить (глаза)» (к.б.), «тупиться, затупляться» (к.), перен. «сникнуть, стать безвольным, потерять интерес к чему» (к.).
Особенностью всех этих слов является то, что в них значения, присущие карачаевцам, сосуществуют с общекарачаево-балкарскими значениями. У имени существительного таблыкъ общекарачаево-балкарское значение «удобство» сочетается с карачаевским «возможность, удобный (благоприятный) случай», у глагола къама - общекарачаево-балкарские «набиваться (об оскомине)», «слепить (глаза)» с карачаевскими «тупиться, затупляться», «сникнуть, стать безвольным, потерять интерес к чему» и т.п.
Из приведенных примеров видно, что карачаизмами в них являются не слова во всей полноте их семантического объема, а лишь слова в отдельных значениях, т.е. лексико-семантические варианты слов (термин А.И. Смир-ницкого). Следовательно, указанные расхождения не затрагивают самого инвентаря слов как конститутивных единиц лексико-семантического уровня, а касаются лишь их лексико-семантических вариантов.
Сходные различия выявляются и в тех случаях, когда одно из значений того или иного слова является балкаризмом. Ср. следующие примеры: ант-лы, къызыу, шарт, къабыргьа, къуллан-, къаз-.
Здесь также налицо противопоставление значений одного и того же слова. Так, в именах прилагательных антлы, къызыу общекарачаево-балкарских значений «связанный клятвой, давший клятву» и «горячий, жаркий», «пылкий, страстный, увлеченный» и балкарских «преданный, верный» и «горячий, пламенный, задушевный», «очень сильный, напряженный, ожесточенный», именах существительных шарт, къабыргьа общекарачаево-балкарских «признак, черта, свойство», «стена» балкарских «факт» и «высокая ограда, стена», «боковая сторона какого-либо вместилища», глаголах тар, къуллан общекарачаево-балкарских «возвращать» и «закабаляться» и балкарских «отказывать, отпускать ни с чем» и «поклоняться чему», «служить кому-чему», «использоваться (о чем либо)».
