Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы изучения современной отраслевой терминологии и общие принципы ее формирования 21
1. Термины, терминология и терминосистема 21
2. Основные принципы формирования отраслевой терминологии и ее классификации 33
3. Когнитивное терминоведение 45
4. Лингвокультурологический аспект изучения фитонимической лексики 52
Глава II. Фитонимическая лексика чеченского языка 62
1. Фитонимы, обозначающие травы и другие растения 63
2. Фитонимы, обозначающие деревья и кустарники 79
3. Фитонимы, обозначающие культурные растения 93
4. Фитонимы, обозначающие растения с пищевыми и лекарственными свойствами 106
5. Названия пищи, кормов и предметов, связанных с растениями 137
Глава III. Лексико-семантические группы и лексико-слово-образовательные и фонетико-морфологические особенности фитонимов чеченского языка 146
1. Лексико-семантические группы фитонимов чеченского языка 146
2. Лексико-словообразовательные особенности фитонимов чеченского языка 154
3. Фонетико-морфологические особенности фитонимов чеченского языка 163
Глава IV. Схождения и расхождения между нахскими языка ми и диалектами в области фитонимии 172
1. Лексические сходства и различия 173
2. Морфемно-словообразовательные и морфологические сходства и различия 187
Глава V. Фитонимы чеченского языка с точки зрения их происхождения 195
1. Основания классификации фитонимов чеченского языка с точки зрения их происхождения 195
2. Исконные фитонимы 203
3. Заимствованные фитонимы 211
Заключение 231
Список использованной литературы 265
Приложение. Русско-чеченский, чеченско-русский словарь фитонимов 288
- Основные принципы формирования отраслевой терминологии и ее классификации
- Фитонимы, обозначающие травы и другие растения
- Лексико-словообразовательные особенности фитонимов чеченского языка
- Морфемно-словообразовательные и морфологические сходства и различия
Введение к работе
Отраслевая лексика на современном этапе своего развития приковывает к себе внимание все более широкого круга исследователей. Особая нагрузка в этом процессе выпадает на долю терминологии, являющейся результатом интеграции теоретического и практического языкознания.
Чеченская растениеводческая терминология, как и другие вопросы народной лексики, пока остается малоизученной областью. Вместе с тем исследование этой терминологии, связанной с одним из древнейших занятий человечества - растениеводством, имеет большое значение для освещения истории языка, решения актуальных вопросов изучения и систематизации лексики современного чеченского языка, решения лексикографических проблем и целого ряда культурно-исторических вопросов. Академик В.В. Виноградов отмечал, что «история терминологии - это проблема не только национально-историческая, но и интернациональная, проблема истории мировой науки и проблема истории человеческих цивилизаций, истории и культурных взаимодействий группировок народов»1.
Начиная с 60-х годов XX столетия, в связи с дальнейшим развитием чеченского литературного языка, внедрением родного языка в школьное обучение, изданием учебников, газет и журналов на национальных языках, возникла острая необходимость в изучении отраслевой лексики. В этот период были приняты специальные постановления Академии наук СССР и региональных научных центров о планомерном сборе, изучении и унификации отраслевой лексики, однако в силу ряда причин эти решения не были доведены до конца, и многие термины растениеводческой, животноводческой, техноло-
Виноградов В.В. Русская речь, ее изучение и вопросы речевой культуры // ВЯ. - 1964. № 4. - С. 7.
5 гической культур чеченского языка не зафиксированы в словарях, а некоторые забыты и исчезли. Отсутствие в важнейших и наиболее объемных словарях («Чеченско-русском словаре» и «Русско-чеченском словаре» А.Г. Мациева) многих слов, обозначающих растения,1 затрудняет и без того сложную работу по изучению отраслевой лексики чеченского языка. Кроме того, это весьма неблагоприятно сказывается на изучении чеченского языка в учебных заведениях различного уровня и профиля. С другой стороны, материал, собранный нами в этой работе, может в значительной степени восполнить этот пробел.
В наше время внедрение научно-технических достижений в сельскохозяйственное производство способствует быстрому исчезновению многих терминов растениеводства, что делает весьма актуальной задачу ее сбора, систематизации и комплексного описания.
Необходимость изучения отраслевых терминов в условиях регионов, подобных нашей республике, вызывается и теми процессами, которые происходят в этой области в настоящее время, Поскольку не все проблемы нахского языкознания изучены достаточно глубоко, специалисты, работающие в разных областях отраслевых наук (ботаники, зоологи, работники сельского хозяйства) создают новые термины. Делают они это часто вынужденно, но не всегда такое терми-нотворчество грамотно с точки зрения требований, предъявляемых к специальной лексике, при этом сами создаваемые термины используются и толкуются не всегда однозначно и правильно. Чтобы избежать этого, необходимо: 1) создать республиканскую терминологическую комиссию, деятельность которой должна быть направлена на дальнейшее совершенствование отраслевой терминологии чеченско-
По нашим подсчетам, в этих словарях отражено не более 1/3 фитонимов, включенных нами в «Русско-чеченский, чеченско-русский словарь фитонимов», приложенный к данной работе.
го языка; 2) обобщить имеющиеся рекомендации, касающиеся сбора, упорядочения, унификации и употребления терминов в школьных и вузовских учебниках и учебных пособиях; 3) всесторонне и на научной основе исследовать актуальные вопросы терминологии с тем, чтобы разработать и установить единый словник и далее - толковый переводческий словарь отраслевой терминологии чеченского языка; 4) сохранять уже существующие термины, избегать замены употребительных терминов новыми, так как даже незначительные изменения в терминологии часто затрудняют усвоение основных лингвистических понятий в школе. При этом следует исходить из степени употребительности, распространенности каждого термина в нахских языках. Критерием употребительности того или иного вводимого термина, безусловно, является практика. В работе над унификацией терминологии нахских языков следует придерживаться научных методов терминоведения, рассматривая их в разных аспектах.
Необходимость изучения и сохранения растениеводческой и другой отраслевой лексики воспринимается особенно остро в связи с обсуждаемой в последнее время проблемой миноритарных языков. По этой причине 3. Габуниа и Р.Г. Тирадо, в первую очередь, имея в виду произрастающие на Кавказе реликтовые растения, отмечают, что «все они очень ценны для науки, поэтому нельзя допустить, чтобы их наименования бесследно исчезли из списков названий растений западнокавказских языков».1 Полагаем, что в равной мере сказанное этими авторами относится и к чеченскому языку. При этом речь идет об опасности исчезновения названий не только реликтовых растений, но и вообще практически всех исконных названий, чего, конечно, нельзя допустить. А для этого, бесспорно, нужно систе-
Зинаида Габуниа, Рафаэль Гусман Тирадо. Миноритарные языки в современном мире. Кавказские языки. - М, 2002. - С. 161.
7 матизировать, исследовать, делать доступными широкому кругу носителей языка соответствующие названия представителей уникальной флоры, которая их окружает.
Все это говорит о необходимости научного исследования и всестороннего анализа отраслевой терминологии с точки зрения ее системности, функционирования и практического применения, к чему мы и стремились в своей работе.
В настоящее время в отечественном языкознании происходит становление нового направления - когнитивного термноведения, в котором термины отраслевой лексики представлены как знаки вербальных интеллектуальных концептов - речемыслительных объектов, рождающихся в процессе познания. В таких случаях термины могут обладать признаками категоризованной и концептуальной научной картины мира, зависящей как от объективной информации, так и от субъективных функциональных намерений человека и членов определенной социальной общности. При таком понимании отраслевая лексика анализируется многоаспектно - с содержательной, формальной и функциональной сторон. И мы, впервые в чеченском языкознании, стремились в своей диссертации использовать данный прием при оценке терминов и их познавательных значений в культуре исследуемого языка.
Синхронные типологические и сравнительно-исторические исследования всегда требовали обращения к лексическому материалу, при этом для доказательства родства языков особенно ценными и убедительными считаются именно лексические совпадения, особенно в сфере так называемой «отраслевой лексики». «Изучение отраслевой лексики представляет благодатный материал для сравнительно-исторических, этимологических изысканий по нахским языкам»1,
Оздоева Ф.Г. К вопросу о структурных особенностях названий растений в ингушском языке // Вопросы отраслевой лексики. Сборник научных трудов. - Грозный, 1985. - С. 117.
8 поэтому определенный результат подобного исследования (установление значительных схождений) имеет серьезное значение для решения общей проблемы выяснения генетических связей между языками.
С общепринятой точки зрения, которая не оспаривалась, по крайней мере, до предшествующего десятилетия, современные нахские языки развились на базе общенахского языка-основы, а он, в свою очередь, сформировался на общей иберийско-кавказской основе. Так ли оно на самом деле, трудно доказать, так как сравнительно-историческое изучение кавказских языков в целом и в частности нахских предельно затруднено из-за отсутствия памятников письменности, охватывающих древний период в их истории. Вместе с тем в еще большей степени трудно опровергнуть генетическое родство названных языков. Если рассматривать в этом контексте даже только нахские языки (чеченский, ингушский, бацбийский), мы сталкиваемся с тем, что «при наличии общего лексического фонда нахские языки обнаруживают значительные лексические (и не только лексические) расхождения, и здесь на первый план следует вывести различия между бацбийским языком, с одной стороны, и чеченским и ингушским языками, - с другой»1. Вероятно, понадобится еще достаточно много усилий ученых и немало времени, чтобы установить с большей степенью доказанности родство нахских языков между собой и их родство с другими языками народов Кавказа. И очевидно, что, прежде всего, это необходимо делать на материале лексики, в частности, лексики, обозначающей предметы и понятия из области растительного мира, относящейся к основному словарному фонду языка и одновременно к древнейшему слою лексики не только в чеченском, но и, как правило, во всяком другом языке.
1 Халидов А.И. Нахские языки в типологическом освещении. - Нальчик, 2003. - С. 60.
9 Нахские языки содержат в себе богатый материал для подобного
исследования.
Флора Северного Кавказа характеризуется богатством и многообразием растительности. Слепком его растительного мира и климатического разнообразия является территория Чечни. Здесь, с одной стороны, имеются растения, произрастающие не только на юге, но и на севере. С другой стороны, вайнахи (чеченцы и ингуши) издревле живут одновременно в разных временах года: на плоскости своевременно наступает и недолго властвует весна, но рано начинается и, как правило, бывает очень продолжительной летняя пора, тогда как в предгорье и в горах весна приходит достаточно поздно, а лето длится совсем недолго.
Путешественники и исследователи, интересовавшиеся природой вайнахского края, искренне отмечали, что его флора не оставляет никого равнодушным. Около двухсот лет тому назад русский путешественник академик Гюльденштедт обратил внимание на «великое множество марены, из которой горцы добывали краску и которую местные жители продавали на сторону до пяти тысяч пудов сушеной и двадцать тысяч пудов сырой».
В одном из своих научных трудов известный на Северном Кавказе ученый-историк К.Н. Гриценко привел восторженное высказывание М.Я. Ольшевского о растительном мире Чечни: «Богатая пажитями, пастбищами, лесами, водою, могла ли Чечня производить иное впечатление, как не приятное»1. А исследовавший в XIX веке луга и леса Веденского района (бывшей Ичкерии. - Б.Х.) В.В. Маркович, долгие годы проработавший лесником, в своей работе «В лесах Ичкерии...» емко и всесторонне описал ичкерийскую природу: «Путеводными и вместе с тем самыми обычными и распространен-
1 Цит. по: Гриценко Н.П. Современники середины XIX века о Чечне и о чеченцах. - Археоло-го-этнографический сборник. Т. 2. - Грозный, 1968. - С. 293.
10 ными для этой полосы можно считать следующие растения: малиновую крупноцветочную буквицу, горный девясил с крупными оранжевыми цветами, горный лень с темно-розовыми цветами, переходящими в малиново-фиолетовый, нежно-розовую ромашку и астран-ции. Прибавьте к ним целое море белых и нежно-голубых колокольчиков и еще тысячи комбинаций этих четырех цветов, составляющих живописные букеты, - и вы будете иметь представление о горной лесной поляне, обрамленной соснами, березами, горным явором и рябиною... Приблизительно в конце февраля или начале марта вы увидите разбросанные по вашему участку желтые кучи, напоминающие вам копны сложенного хлеба. Это проснулась бредина и встречает весну в парчовом наряде. Ей обрадовались больше всего пчелы и жужжат уже вокруг нее, встрепенувшись после долгого сна, спеша полакомиться медовыми железками зазолотившейся бредины. Обратите ваш взор на южную сторону вашего участка - и вы там увидите среди темных пространств желтые пятна, иногда сливающиеся в целые полосы, это расцвел кизил среди спящих еще дубов. В конце марта и в начале апреля прежде всех начинает распускаться бук, и его острые, как иглы, почки принимаются выпускать на свет божий свою бледную, нежную зелень. Распускание бука идет зеленой полосой с подошвы до вершины, постепенно поднимаясь все выше и выше, причем другие деревья кажутся среди светлой зелени как бы молодеющего бука черными пятнами. Достигнув самой высокой точки своего распространения, изумрудная полоса бука как бы застывает на одном месте, и выше вы можете отчетливо наблюдать другую древесную породу, расположенную полосой или куртинами с сильно красноватым оттенком. Полоса эта занята горным явором, от красноватых распускающихся почек которого и обусловливается оттенок всей полосы, что и дает возможность ее выделить...».1
1 В.В. Маркович. В лесах Ичкерии. Воспоминание о чеченском лесе. - Записки кавказского отдела Русского географического общества. Кн. 19. - Тифлис, 1897. - С. 279-304.
Уделивший в своих исследованиях много внимания названиям растений, увлеченно изучавший природу родного края с точки зрения её отражения в языке профессор И.Ю. Алироев так пишет о растительности Чечни: «С древнейших времен леса и травы играют огромную роль в жизни вайнахов. Из древесины они делали оружие для своей защиты и строили жилища, из лучших пород древесины изготовляли разные предметы домашнего быта, из ценных деревьев и трав добывали краску и лекарства.
Поэтому не случайно то, что они издавна научились оберегать ее, сохранять ценные породы древесины, налагая на них табу, а впоследствии взимая штрафы за незаконно срубленное дерево в размере барана или быка. Было время, когда за подсечку ценного дерева из озорства общество приговаривало виновника к смерти. Историческая зависимость вайнаха от окружающего растительного мира выработала в нем уважение и преклонение перед растениями, которым посвящены многие легенды, а запрет произвольной рубки леса и уничтожения растительности сохранил и по сегодняшний день в сознании многих вайнахов уважение к растениям».1
Исторические данные свидетельствуют, что большая часть территории горной и плоскостной Чечни еще в XVIII веке была занята труднопроходимыми лесами, которые простирались в некоторых местах до рек Сунжа и Терек. Это были обширные территории диких, непроходимых лесов, многократно превышающие по площади леса современной Чечни. В период Кавказской войны они подвергались варварскому истреблению: чтобы облегчить себе контроль за захваченной территорией и оградить себя от нападений горцев из густых лесов, царские войска буквально за один день вырубали и выжигали целые лесные массивы, оголяя пространство на многие
1 И.Ю. Алироев. Флора и фауна Чечни и Ингушетии. - М.: Academia, 2001. - С. 4-5.
12 километры. Позже, после окончания опустошительной войны, чеченцы, чтобы выжить, вынуждены были и сами вырубать и продавать лес на рынках Терского края. Все это катастрофически сократило лесные богатства республики. Если горцы делали это вынужденно и по возможности старались наносить лесу, особенно ценным породам деревьев, как можно меньше вреда, то царские ставленники не жалели леса и в первую очередь на захваченных территориях уничтожали ценные породы деревьев, используя их даже в качестве дров. Так, например, за короткий срок стал исчезать драгоценнейший вид дерева - тис, или, как его называли здесь местные жители, негной. По словам В.В. Марковича, «особенно много было уничтожено негноя в конце семидесятых годов (кажется 71) во время проезда по так называемой «царской дороге», идущей из Дагестана через Ведено в г. Грозный, императора Александра II, когда почти весь путь был уставлен негноевыми молодыми деревьями; все шатры и палатки на всех отдыхах царственного путешественника были убраны зеленью негноя, который за большую цену доставлялся во все пункты пути тысячами возов».1
Хищническая вырубка пошла на убыль лишь тогда, когда сократилась потребность его заготовок на дрова и для получения древесного угля: в начале XX в. в г. Грозный стали подвозить уголь, а позже и переходить на газовое отопление. Решению вопроса сохранения леса помогали и организованные в Чечне лесничества, которые запрещали без разрешения официальных органов власти заниматься рубкой леса. Для исследования флоры республики создавались научные общества, приглашались специалисты, проводились различные обсуждения. В частности, летом 1926 года по заданию крайкома партии в Чечне побывала экспедиция во главе с ученым-
1 Маркович В.В. Указ. соч. - С. 256.
13 ботаником СИ. Виноградовым. В течение лета она изучала названия трав, произрастающих в окрестностях некоторых населённых пунктов трёх горных районов Чечни - Галанчожского, Итумкалинского и Шатойского. По свидетельству СИ. Виноградова, экспедиция описала более трёх сотен названий растений.
Охрана лесных богатств республики стала делом государственной важности, следовательно, лишь после установления новой власти. В конце 50-х - начале 60-г годов XX в. территория двух самых больших районов республики - Грозненского и Гудермесского - была объявлена заказником, так как здесь имелись «ценные травы для лекарственного сырья, а именно: полынь таврическая - многолетник из семейства сложноцветных (является сырьем для получения туаре-мизина, действующего по типу камфары и кофеина), марена красильная, корни которой служат сырьем для изготовления препаратов, применяемых для лечения почечно-каменной болезни».2 С целью планомерного решения вопроса озеленения городов и районных центров республики в г. Грозном было организовано крупное городское лесное хозяйство на площади около трёх тысяч гектаров.
В 80-е годы прошлого столетия заказниками стали многие массивы других районов, где имелись ценные породы деревьев. Однако отчасти этим и многим другим благим намерениям созидателей, связанным с растительным миром, не было суждено осуществиться. С начала 90-х годов становится нормой варварское растаскивание и уничтожение всех богатств республики - в масштабах несравненно больших, чем где-либо в другом регионе России. До военных действий на территории Чечни этим занимались в основном местные лесные магнаты, тогда как с их началом повторилась ситуация Кавказ-
1 См.: СИ. Виноградов. Луга горной Чечни. - Ростов-на-Дону, 1927.
2 В. Пирожков. Лекарственные растения взяты под охрану! // Грозненский рабочий. - 1969. -
бапр.
14 ской войны XIX века: каждый гарнизон военных, даже блок-пост, вырубают лес вокруг себя, тем самым беспощадно уничтожая флору Чечни. Сохранявшаяся нашими предками много веков природа в одночасье была разворочена варварским обращением с ней.
Для чеченцев, как одного из коренных народов Северного Кавказа, окружающий их растительный мир всегда был частью собственной жизни; они хорошо знали этот мир растений и отразили его в своем языке в полном объеме и во всем разнообразии. Свой опыт общения с природой, ознакомления с множеством растений они передавали из поколения в поколение в названиях деревьев, трав, кустарников и других растений. Эти слова составляют целую систему фитонимической лексики чеченского языка, находящуюся в непрерывном развитии. Если бы целенаправленное изучение этого значительного и важного слоя лексики началось хотя бы одновременно с первыми серьезными работами, посвященными чеченцам и их языку, сегодня в нашем словаре фитонимов могло бы быть больше названий (часть из них уже, наверное, безвозвратно утеряна), а сами эти названия были бы известны более широкому кругу носителей языка. Например, в наше время даже пожилым людям неизвестны связанные с растениями и растениеводством слова йивар «зябь», чиет «сосновая и еловая шишка»; в современном чеченском языке не различают кукурузную муку из поджаренной на огне и сырой кукурузы, тогда как еще век назад различали соответственно джур и сискалгіа. Тем не менее сохранению и систематизации этого слоя лексики способствовало то, что изучение названий растений Чечни и Ингушетии началось еще в досоветское время. Тогда некоторыми исследователями, учеными - языковедами были написаны путевые записки, очерки и другие работы, содержащие важные сведения о различных видах растительности Чечни и Ингушетии.
Особую ценность среди них, вне всякого сомнения, имеет вышеназванная работа В.В. Марковича, где на русском, латинском и чеченском языках даются названия многих деревьев, кустарников, трав, произраставших на территории Чечни, и приводится их описание, в том числе со сведениями о пищевых растениях.
В советский период чеченский и ингушский языки приобрели письменность, что способствовало изданию на ваинахских языках газет, журналов и различной литературы, в том числе учебников и учебных пособий, что привело к необходимости сбора и включения в словари многих названий растений. «Такая работа представляет большую ценность для лексики литературных языков чеченцев и ингушей. Это объясняется, прежде всего, масштабом распространения языка, его общественной функцией, участием в разработке таких наук, как ботаника, география, народная медицина и др.
Отсюда возникает и необходимость изучения народных названий растений. В этом отношении младописьменные языки страдают отсутствием широкого круга исследований народных названий растений»1. Правда, с конца 60-ых годов XX в. в Чечне и Ингушетии наблюдается некоторый интерес языковедов к растениеводческой лексике чеченцев и ингушей.2
Большой вклад в дело изучения вайнахской фитонимии внес профессор Алироев И.Ю., который рассматривает не только назва-
1 Алироев И.Ю. Указ. соч. - С.6-7.
2 См.: Дешериева Т.И., Дешериев Ю.Д. Чеченские наименования кукурузы, ее частей (как
растения) и процессов ее обработки // Вопросы отраслевой лексики иберийско-кавказских языков: Тезисы докладов. - Грозный, 1969. - С. 22; Оздоева Ф.Г. К вопросу о названиях растений в ваинахских языках (там же, с. 17); Алироев И.Ю. Народные названия трав, цветов и грибов в нахских языках (там же, с. 18); Оздоева Ф.Г. К вопросу о структурных особенностях названий растений в ингушском языке // Вопросы отраслевой лексики. - Грозный, 1985; Алироев И.Ю. В лесах Чечни. - Грозный. 1992; Оздоева Ф.Г. К вопросу о названиях растений в ваинахских языках // Вопросы отраслевой лексики иберийско-кавказских языков: Тезисы докладов. - Грозный, 1960.
ния растительного мира в чеченском и ингушском языках и их диалектах, но и старается показать его значение в жизни вайнахов. Кроме того, в его работах анализируются фонетико-морфологичес-кие и семантические особенности некоторой части фитонимической лексики чеченского языка.
Однако постоянно эволюционирующий пласт названий растений и их малоизученность дают нам основание считать, что эта часть чеченской лексики нуждается в глубоком, всестороннем изучении и систематизации, что и обусловило выбор темы исследования.
С учетом вышеизложенного в диссертации поставлена цель многоаспектного изучения фитонимов чеченского языка, которые являются объектом диссертационного исследования. Это позволяет решить некоторые лингвистические, этнолингвистические и истори-ко-лингвистические проблемы.
Для достижения данной цели определены следующие задачи:
анализ фитонимов, характеризующих весь спектр растительного мира;
описание исконных и заимствованных фитонимов;
характеристика лексико-семантических групп фитонимов;
выявление лексико-словообразовательных и фонетико-морфологических особенностей фитонимов;
изучение лексических, лексико-словообразовательных, фонетических и морфологических схождений и расхождений между нахскими языками и диалектами чеченского языка в сфере растениеводческой терминологии.
Чтобы решить эти задачи, в процессе исследования фитонимов был использован целый комплекс достаточно апробированных в науке методов: описательный метод, структурно-лингвистический ме-
17 тод, метод интегрирования, метод компонентного анализа, сравнительно-сопоставительный и сравнительно-исторический методы, метод обобщающей аналогии, дедукции и полевой метод.
Методологическую базу диссертационного исследования составляют труды отечественных языковедов - русистов и кавказоведов, внесших значительный вклад в исследование и развитие терминологии русского и нахских языков: О.С. Ахмановой, И.Ю. Алирое-ва, А.Н. Абрегова, В.В. Виноградова, Н.Н. Волкова, В.П. Даниленко, Ю.Д. Дешериева, Г.А. Климова, Т.Р. Кияк, М.А. Кумахова, Е.С. Никитиной, Д.С. Имнайшвили, А.А. Реформатского, Н.Н. Суперанской, А.Г. Мациева, Н.М. Шанского, Д.Н. Шмелева, Е.Н. Кубряковой и др.
В последнее время приобретают все большую актуальность исследования в области лингвистической культурологии, в центре внимания которых такие вопросы, как связь культуры народа и семантики языка, образа мышления и словесного обозначения предметов и понятий, частотность слов и ее связи с культурой и т.д.1 Это интересный, перспективный и важный аспект рассмотрения лексического материала любого языка. В настоящей работе мы не могли оставить без внимания этот аспект изучения отраслевой лексики (соответствующий материал мы изложили в 4 главы I), хотя, конечно, проблема эта сложная и требующая более углубленного и детального рассмотрения в специальной объемной работе.
Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней:
а) впервые комплексно, всесторонне исследуется фитонимиче-ская лексика чеченского языка, включая не только лексику литературного языка, но и диалектов;
См. об этом подробно: Маслова В.А. Лингвокультурология. -М.: Academia, 2001; Воробьев В.В. Лингвокультурология. - М: 1997; Вежбицкая Анна. Понимание культур через посредство ключевых слов. - М: Языки славянской культуры, 2001; и др.
б) дается описание фитонимов как в синхронном, так и в диа-
хронном аспекте;
в) впервые в чеченском языкознании фитонимы рассмотрены в
лингвокультурологическом аспекте (при этом необходимо учесть,
что в лингвокультурологических исследованиях чеченский язык
практически не привлекался вообще);
г) фитонимическая лексика чеченского языка рассматривается с
точки зрения ее происхождения с делением исконной нахской лекси
ки на три группы: 1) общенахская, 2) вайнахская, 3) собственно че
ченская;
д) в полном объеме выявлены лексические сходства и различия
нахских языков и диалектов в области фитонимической лексики;
е) выявлены лексико-словообразовательные и фонетико-
морфологические особенности значительной части фитонимической
лексики;
ж) описаны лексико-семантические группы фитонимов;
з) рассмотрены исконные и заимствованные фитонимы;
и) в качестве приложения к диссертации предлагается наша лексикографическая работа «Русско-чеченский, чеченско-русский словарь фитонимов», составленная преимущественно на базе полевых материалов, собранных нами как в Чечне и Ингушетии, так и в Грузии и Дагестане.
Впервые в чеченском языкознании с использованием целого комплекса достаточно апробированных в науке методов мы проводим исследование фитонимов в синхронно-диахронном аспекте, их лингвокультурологическии анализ, описание лексико-семантических групп (ЛСГ) названий растений, выявление их лексико-словообразовательных и фонетико-морфологических особенностей, рассмотрение лексических, морфемно-словобразовательных и мор-
19 фологических сходств и различий между нахскими языками и диалектами в области фитонимии, а также ее изучение с точки зрения происхождения. Такой многоаспектный научный подход при раскрытии темы диссертации свидетельствует о ее теоретической значимости.
Полученные в ходе исследования выводы и результаты могут быть использованы в учебном процессе в высших и средних учебных заведениях Северного Кавказа, а также при разработке научных и учебных пособий, в частности при написании раздела «Лексика» учебника чеченского языка. В этом, на наш взгляд, заключается практическая значимость данной работы.
Особо следует отметить практическую значимость данного исследования в плане использования ее результатов для пополнения сведений о лекарственных свойствах и пищевой ценности представителей флоры Чечни. В медицинской практике фитотерапия находит все большее применение, в производстве лекарств естественные компоненты вытесняют химию, постепенно растет количество препаратов, изготовленных только из трав и другого естественного сырья. Достаточно полный свод названий растений с указанием их лекарственных и пищевых свойств с приведением сведений о народной практике их использования для лечения различных болезней и приготовления тех или иных продуктов и блюд может оказаться хорошим справочным источником для тех, кто занят в медицинской и пищевой промышленности. С учетом этого, мы планируем в ближайшем будущем составить и опубликовать такой свод с привлечением специалистов по медицине или биологии.
Практическая значимость нашей работы видится и в возможности использования ее результатов при составлении соответствующих терминологических словарей - биологических (в первую очередь
20 словаря ботанических терминов), медицинских (в части названий лекарственных трав и указания их целебных свойств), специальных словарей и справочников для работников сельского и лесного хозяйства.
Диссертация прошла необходимую апробацию. Работа обсуждалась на расширенном заседании кафедр общего языкознания, чеченской филологии и русского языка Чеченского государственного педагогического института и Чеченского государственного университета. Ряд положений диссертации были доложены и сообщены на научно-практических конференциях преподавателей и сотрудников, которые состоялись в последние годы в Чеченском государственном педагогическом институте, Чеченском государственном университете и Ингушском государственном университете.
Источники исследования. В основу диссертации положены данные, извлеченные из словарей, лексикологических работ предшественников, этнографических материалов, других источников, выявленных и дополненных нами.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.
Основные принципы формирования отраслевой терминологии и ее классификации
В современном языкознании важнейшей предпосылкой формирования отраслевой лексики является наличие одной или нескольких теорий, которые лежат в основе описания соответствующей отрасли. При отсутствии подобной теории отраслевая терминология языка не считается сложившейся, до конца изученной во всех областях его древней лексики - технологической, животноводческой, растениеводческой, этнографической и др., что характерно на данном этапе для кавказских языков, в частности и для чеченского языка. Формирование отраслевой терминологии - это, как известно, длительный процесс ее становления и научного осмысления. Первым шагом можно считать выделение отрасли из другой - общей или специальной - лексики. В этот период определяются ее основные понятия и выявляются первичные характеристики. На этом этапе, как отмечают некоторые ученые, фигурируют, собственно, не термины, а их предшественники, называемые ими предтерминами, квазитерминами, терминоидами.
На следующем, втором, этапе формируется собственно терминология путем преобразования предтерминов в термины, путем заимствования или перевода, калькирования терминов из других языков, где они уже сформировались. Это - период изучения древней отраслевой лексики, в том числе и растениеводческой лексики чеченского языка. Надо полагать, чеченский язык в настоящее время преодолевает этот второй этап и намечается переход к этапу третьему, чему, надеемся, будет способствовать и наша работа. На третьем этапе сформировавшаяся терминология начинает распространяться на определенные отрасли, в первую очередь, на термины сельского хозяйства, медицинские термины, термины питания, в орбите которых следующие положения: 1) дальнейшее углубление изучения вопроса, которое выделяет термины видовые (травяные, деревья и их разновидности); 2) новые объекты исследования (логико-семантические, фонетические, грамматические, когнитивные); 3) определенный взгляд на отрасли знаний и деятельности (цивилизационные параметры, научное значение и лингвокультурологический аспект), где происходит сосуществование разных теорий, гипотез, обладающих разной семантикой, и т.д. Четвертый этап - комплексный, используется во всех аспектах изучения общей и частной терминологии. Изучение терминологии принимает системный характер. При этом необходимо заметить, что изучение соответствующей терминологии чеченского и других языков, в которых состояние самих терминологий и их изучения сталкивается со схожими проблемами, в значительной степени облегчено возможностью опоры на фундаментальные разработки российских и зарубежных ученых в этой области, достигших впечатляющих результатов в изучении терминологических систем и развитии теории терминоведения. У нас, следовательно, есть реальная возможность вести свои исследования на уровне «четвертого этапа».
Решение этого вопроса зависит от целого комплекса внутриотраслевых и внешних факторов, отражающих соотношение всех категорий, образующих отраслевую терминологию. Наряду с этим следует отметить, что принципы формирования терминологии в современном языкознании являются комплексными, среди которых наиболее важными представляются логические, лингвистические и собственно терминологические.
В соответствии с этим период формирования терминологии определяется рядом факторов, как лингвистических, так и экстралингвистических. Во-первых, это - зависимость совокупности терминов от системы специальных понятий данной области знания: такая система считается завершенной тогда, когда совокупность терминов может выступать в виде терминосистемы с эксплицитно выраженными связями между терминами; при отсутствии завершенной системы понятий, что является следствием отсутствия строгой теории, набор терминов выглядит как стихийно складывающаяся совокупность лексических единиц, которая наблюдается в настоящее время во многих младописьменных языках Российской Федерации. В этом случае формирование совокупности терминов зависит от большей или меньшей степени связи новой области знания с предшествующими областями; в зависимости от такой связи в формирующейся терминологии присутствует значительное количество прежде существовавших терминов в том же первичном значении. Это, например, термины животноводческой, сельскохозяйственной, растениеводческой, медицинской лексики в кавказских языках.
Прежде всего, следует отметить, что одним из экстралингвистических факторов, влияющих на формирование совокупности терминов, является степень разработанности новой области знания: если последняя создана не на языке, которым формируется терминология или терминосистема, то при отборе терминов имеет место фактор межъязыкового их заимствования из языка, который служит в данном случае языком оригинала.
Данные факторы, участвующие в становлении новой области знания и совокупности ее терминов, оказывают влияние в выборе принципа формирования терминологии данной области знания, которая является преобладающей при создании и отборе терминов в период становления терминологии. Это, прежде всего, опора на собственные языковые ресурсы, в первую очередь, использование терминов из других совокупностей либо нетерминологических единиц, а также образование новых слов или словосочетаний. Это может быть заимствование готовых терминов из других языков, калькирование иноязычных терминов, сочетание собственных и несобственных единиц.
В современной науке выделяются четыре главных принципа формирования терминологии. В то же время делается попытка установить причины, определяющие предпочтение, отдаваемое тому или иному принципу, среди которых собственно отраслевые, исторические, логические, то есть зависящие от структуры знания, политико-языковые, внутриязыковые, связанные со структурой языка, и другие.
Первый принцип в лингвистике назван принципом перевода термина, или принципом переведенной терминологии. Этот принцип используется, в основном, когда новая область знания возникает и начинает развиваться в другой стране, а затем ее предмет, особенно теория, социальные понятия и - соответственно - термины заимствуются другими странами. Сюда можно, например, отнести терминологию информатики, часть экономики и других современных областей знаний.
Фитонимы, обозначающие травы и другие растения
Словарный состав любого языка находится, как известно, в определенной зависимости от внелингвистических факторов, таких, как место и условия проживания людей, уровень развития их материальной и духовной культуры. В этом смысле можно отметить, что в принципе в языке должны получать свое обозначение только те предметы и понятия, которые занимают в жизни носителей языка какое-то место. Маловероятно, например, что в том или ином языке сложатся собственные наименования растений, не произрастающих на данной территории и неизвестных носителям данного языка. Чем разнообразнее растительный мир, тем богаче тот пласт отраслевой лексики, который его отражает. Чем ближе люди, говорящие на данном языке, к природе, чем они активнее во взаимодействии с ней, тем больше в языке появляется понятий, связанных с использованием ее даров в своей жизни. В этом смысле чеченцы получили удивительную по своему разнообразию и красоте природу, которая и кормила их, и давала сырье для изготовления предметов одежды и быта, и лечила, и просто радовала глаз.
Животноводство и земледелие для чеченцев, как и для всех народов Кавказа, были важными сферами жизнедеятельности с древнейших времен: об этом свидетельствуют имеющиеся исторические и археологические исследования,1 это подтверждается и различными жанрами устного народного творчества, в котором часто главными героями и персонажами оказываются пастух и землепашец. Понятно, что чеченцы обнаруживали обширные познания в области растительного мира и отразили эти свои знания в языке, создав достаточно большой пласт фитонимической лексики, значительная часть которой по своему происхождению - исконно нахская. При этом сами лексико-семантические группы слов, обозначающих растения или связанных с их использованием, неоднородны по своему составу и количеству. Так, например, знакомство с терминологией, связанной с заготовкой сена, вообще кормов для скота, подчеркивает огромное значение трав как корма для животных. Поэтому в чеченском языке много слов этой группы: куо «трава, скошенная одним взмахом косы»; кара «пучок травы или злаковых стеблей, срезанных серпом 2-3 раза»; кес «полоса скошенной травы или злаков»; цана «сенокосное угодье»; ціов «сноп»; кханча «крестец, небольшая копна, кладка снопов»; хуола «стог сена или кукурузных стеблей»; такхор «стог сена, привезенный на одной арбе или санях; стог кукурузных стеблей такого же объема»; рагі «скирда сена или соломы»; леза «воз» (сена, соломы, пшеницы в копнах); литта «копна сена»; гіама «копна из снопов»; оъла «куча сена, соломы»; оъс «кладка из трех снопов»; докъар «фураж»; ча «солома»; даххаш // xlyp «отходы при молотьбе»; лод «кукурузные отходы»; хьард «кормовой отход, сенная труха»; хьетт // хъатт «ток, гумно»; гам «отходы сена, травы при переноске» и т.д.
В «Географии Чечено-Ингушской АССР» травяной покров территории республики характеризуется так: «В травостое субальпийских лугов преобладают злаки: тимофеевка, овсяница, мятлик, ежа, полевица, костры. Много встречается также бобовых растений: клеверов, люцерны, эспарцета».1 Далее её автор В.В. Рыжиков отмечал: климат высокогорья (Шатойский, Итумкалинский, Шаройский, Веденский и Ножай-юртовский районы) способствует тому, что травы и деревья здесь цветут пышно и долго, при этом за период с ранней весны до глубокой осени одни цветущие виды растений успевают несколько раз сменить другие. Своего разгара цветение субальпийских лугов достигает в июле - самом жарком месяце на плоскости: в горах в июле достаточно тепло, теплее, чем в другие месяцы, но нет такой жары, которая на плоскости уже начинает выжигать растительность. В это время луга похожи на удивительной красоты пестрый ковер, сотканный из зелени трав и массы цветов. На этом естественном ковре особенно ярко выделяются необычно крупные белые ромашки, с которыми соседствуют колокольчики (синие и фиолетовые), красные гвоздики, желтые девясилы. Поражает разнообразие окрасок и оттенков цветов, которые растут в горной Чечне.
Травы использовались чеченцами главным образом как корм для скота. Но они имели и другие предназначения. Многие из трав располагают душистым запахом, обладающим дезинфицирующими свойствами. Поэтому они использовались чеченцами и в качестве природного дезодоранта и профилактического средства от болезнетворных микробов. Аромат трав вытеснял душный запах из тесной горской сакли, освежал в ней воздух, запах некоторых трав служил также хорошим средством для отпугивания насекомых. В наше время, когда широко доступны сотни видов парфюмерных и дезинфицирующих средств, эти свойства трав не всем знакомы, но и сейчас в уже светлых просторных комнатах чеченцев часто можно увидеть свежую пахучую траву на коврах (для отпугивания моли), над печкой (для уничтожения запаха дыма), у детских колыбелек, над изголовьем стариков и старух. Многие травы горцами помещались в гостиной (обычно по углам), ранней весной их вывешивали в комнатах. Так как пол у горцев был земляной (помазанный глиной), запах сырости в таких домах держался долго, поэтому в новой комнате обязательно в разных местах расстилалась трава для уничтожения запаха сырости.
Лексико-словообразовательные особенности фитонимов чеченского языка
Тесто - буод - из них делается как обычное, так и с дрожжами (севсина буод «заквашенное тесто»); дрожжи, изготовляемые из хмеля (хояхар), по-видимому, вайнахам были знакомы издавна. Тесто для лепешек и пирожков закисляется часто простоквашей, сдобное же тесто готовится с примесью яиц и сладостей.
Чеченцы приготавливают несколько видов хлеба, о чем говорят их названия: бепиг // кхаллар «пшеничный, ячменный печеный хлеб». Раньше чеченцы делали и другие хлебные изделия: оълг «треугольная лепешка, хлебец» (приготовляемый в прошлом для поминания покойника); гіагіал «маца, или тонкая лепешка, испеченная без масла из сдобного теста, с нанесенными на нее орнаментами» (делалась чеченцами в прошлом при исполнении языческих ритуалов). Кроме того, имеется севсина дина бепиг «хлеб на дрожжах» и хъийна бепиг - букв, «мятый хлеб»: последний делается из пшеничной муки, часто в тесто добавлялся желток, кислое молоко, а в настоящее время - хлебная сода, затем тесто в течение получаса и более мнется, из него делают большую круглую лепешку толщиной обычно в два -три пальца, верхняя часть смазывается желтком и разукрашивается простым орнаментом, изображающим иногда несколько зигзагообразных, параллельных линий, наносимых нижней частью берцовой кости барана.
Наиболее распространенным злаком, из которого чеченцы готовили хлебные изделия, стала кукуруза, а основным продуктом, приготовляемым из кукурузы, - кукурузный хлеб сискал. Он обычно приготавливается из хорошо просеянной муки, тесто замешивается кипятком с солью. Затем делают массу в форме круглой лепешки толщиной в два - три пальца и пекут на сковородке, стенки которой смазываются бараньим жиром, прикрыв второй сковородкой.
Кукурузная мука используется также при изготовлении чеченских галнаш («вареные кукурузные галушки»). Правда, галушки приготавливаются и из пшеничной муки. Предпочтением у чеченцев пользуются кукурузные галушки, которые размером больше,чем из пшеничной муки. Как и для сыскала, замешивают тесто; из мелких кусочков его нажатием трех средних пальцев на основание ладони делаются галушки, которые затем варят в кипящей воде. Кроме того, из кукурузной муки приготовлялись так называемые тоъпаш (инг. тол) - продолговатые, в форме сарделек галушки большего размера. Они обычно пеклись в горячей золе или на углях. Иногда в тесто добавляли измельченный лук. Часто в целях быстрого приготовления пищи, особенно в полевых и походных условиях, из кукурузной муки делаются хьолтіамаш «плоские галушки размером с детскую ладонь». Встречаются и другие изделия из кукурузы. Например: кхункх «вареные зерна кукурузы с фасолью»; даъттах «кукурузная мука, жаренная на масле» (употребляется в пищу часто с пшеничным хлебом); чуьппалг «кукурузные хлопья»; мижарг «небольшая лепешка из кукурузной муки»; чутта «вареные лепешки из кукурузной муки» (с начинкой из крапивы с измельченным курдюком или внутренним салом).
В качестве приправ к пище чеченцы употребляли черемшу (хьонка), дикорастущий лук {цкъарг), горный чеснок (боъ // бо), культурные виды лука и чеснока - хуох (ср. груз, хахви), саърамсекх (ср. кум. самурсакъ), а также укроп оччам, перец бурч, имбирь дзанджабил // Іамбир. В наше время дикорастущие лук {цкъарг) и чеснок {боъ) используются в качестве приправ и добавок к пище только некоторыми жителями горных сел, но остальные травы, приведенные выше, употребляются в этом качестве и сейчас.
Весной у чеченцев и ингушей скудный зимний стол пополнялся блюдами, приготовленными из ранних трав. Самой ранней весной, еще в феврале - месяце, появляется хьонка (черемша), которую в семьях без достатка просто варили и ели с чуреком (кхехкийна хьонка); те, кто мог себе позволить, после отварки поджаривали черемшу на топленом масле, добавляли специи, в результате чего получалось очень вкусное блюдо джагіар. Хьонка многими хозяйками используется в качестве приправы - заменителя чеснока при приготовлении острого соуса к мясным блюдам (жижиг-галнаш «мясо с галушками», реже — при приготовлении котам-галнаш «курица с галушками»): мелко нарубленная или протертая черемша заливается горячим бульоном, добавляются перец и соль по вкусу. В марте месяце всходит крапива {нитташ), которую ели в сыром растертом виде (хьак-хийна нитташ), из крапивы в вареном или поджаренном виде приготовлялись соответственно кхехкийна нитташ «вареная крапива»; кхаързина нитташ «прожаренная крапива». Крапива была и остается хорошей начинкой для долмьи- галушек из кукурузной или пшеничной муки, внутрь которых клали мелко нарезанную крапиву, к которой некоторые добавляют также зеленый лук и щавель.
Постоянным меню вайнахов, особенно бедняков, были разные каши - хударш, приготовляемые из кукурузной, пшеничной, ячменной, просяной муки и сечки, а также каши из риса и пшена: деман худар «каша из пшеничной муки»; сискалгіан // ахьаран худар «каша из кукурузной муки»; Іаьвн худар «пшенная каша»; дуган худар «рисовая каша»; джаржхудар «каша из кукурузной сечки»; муъста худар «кислая каша» и др. В деман худар и ахъаран худар для вкуса обычно добавляли (крошили сверху) творог или сыр, каша заливалась топленым маслом.
Из пшеничной муки приготавливают локъмаш «пряники» (жаренные в подсолнечном масле, наподобие ромбика или прямоугольника, величиной с детскую ладонь); хъокхамаш «пышки без начинки» (жаренные часто на масле). Раньше локъмаш готовили по одному рецепту из пресного или подсоленного теста, сейчас чеченские хозяйки научились делать несколько сортов этих «пряников». Многие пышки делались с начинками и в зависимости от этого назывались по-разному: чіепалг (инг. чіаьпилг) «пшеничная лепешка с начинкой из творога или картофеля»; балла «лепешка с начинкой из ливера»; хингал «лепешка с начинкой из тыквы» (в форме круга, чаще полукруга). Чеченский хингал, вне всякого сомнения, ни с грузинским, ни с аварским, ни с кумыкским хинкали ничего общего не имеет, ибо его приготавливают на основе собственного рецепта.
Морфемно-словообразовательные и морфологические сходства и различия
Во всех трех нахских языках и в диалектах чеченского языка фи-тонимы-имена существительные - непроизводные и производные слова; производные имена существительные (или словосочетания с опорным существительным) представляют собой дериваты, при образовании которых использованы различные словообразовательные средства и способы.
Все названия растений в нахских языках по своей структуре распределяются по нескольким группам: 1) непроизводные (одно- и двусложные), 2) производные и 3) осложненные сочетанием имен.
К первой группе относятся однокорневые названия растений, как собственно нахские (или вайнахские), так и заимствованные. В основном это слова двух- и трехсложные и несложной фонетической структуры. В них мало стечений согласных, чаще всего они оканчиваются на гласные, Это такие слова, как ба! «колючка; репейник» (инг. баї, бацб. бахь, чеб. беї, акк. баї, итумкал. баї), буц «трава» (инг. буц // боц, бацб. буц, акк. буц, кист, буц, чеб. буц, итумкал. буц), дак «бредина» ( инг. дате, бацб. дако, акк. дак, кист, дак, чеб. дак, итумкал. док), дакх «береза» (инг. дакх // Іарждакх, бацб. гал, акк. дакх, чеб дакх, итумкал. докх), мах «осина» (инг. мах, бацб. мух «дуб», кист, мах, чеб. мах, итумкал. мах), и др. Ко второй группе относятся названия растений, в основном исконно нахские, образованные с помощью суффиксов имен существительных (в том числе и субстантивированные причастия и прилагательные). Приводим только чеченские примеры, так как суффиксы в языках в основном используются одни и те же и в разных фонетических вариантах: -ие - шовхалдие «борщевик», жантатие «царица»; -лг, -рг, — иг, -г - допалг «сорняк», гандэюолг «алтейский корень», къаьнзиг «пастушья сумка», Іоьіарг - разновидность лопуха, цкьарг «дикий лук», Іетторг «лекарственная трава», хьоькхург — разновидность лопуха, акхтарг «серебристый тополь», біаьлланг «лещина, орешник», муърг «калина», муъстарг «барбарис обыкновенный», балг «топинамбур», буъртиг «зернышко», дзиезаг «цветок»; -гіа - гіаммагіа «персик», гіаргіа «пирамидальный тополь», Іаммагіа «карагач», Іандагіа «берест», селенгіа «омела белая»; —м - куорсам. «мох», кіожам «древесный гриб», су орам - вид болотистого растения, хъокхам. «просвирняк», ціазам «клубника», гіодам «стебель кукурузы». При этом не всегда эти суффиксы в нахских языках и диалектах совпадают в однокорневых словах: чеч. томарие «рогоз» (-ие, инг. тумарг (—рг), акк. тхъомари (—и), чеб. томари (—и). Есть и случаи, когда в большинстве языков и диалектов фитоним является словом непроизводным, а в одном или двух диалектах -суффиксальным производным, (дериватом), например: чеч. Іаьіа «лопух», инг. Iala, акк. Ial, итумкал. Ialay но в кистинск. Іаьіа-рг. К третьей группе относятся наиболее распространенные названия растений, образованные: а) сложением основ имен существительных, одна из которых -первая - может быть в косвенном падеже, как правило, в родительном: кіа «пшеница» + буц «трава» - «пырей» (чеч. кіабуц, инг. кіабуц, акк. кіабуц, кист, кіабуц, чеб. кіабуц, итумкал. кіабуц); кіен «пшеницы» + баї «репейник» (чеч. кіенбаї, акк. кіенбаї, кист, кіе-баї, чеб. кіенбеї, итукал. кіенбаї; в инг. ІадзарбаІ); цициг «кошки» (усеченная форма род.п. цициган) + ціога «хвост» - разновидность травы (чеч. цицигціога, инг. цискціога, бацб. кіотіимуі, чеб. цицкен ціагу, итумкал. цискціог): дин «коня; скакуна» (усеченная форма род. п. динан) + берг «копыто» - динберг «подорожник, листья которого широко употреблялись для лечения ран и нарывов» (инг. дин-барг//говрбарг, акк. динбарг, чеб. денбариг, итумкал. динберг); цициган «кошки» + комар «тутовник; ягода» - цициган комар (инг. циц-скомар, акк. масккумар, чеб. цискен камур, итумкал. цисккомур); ціазам «клубника; ягода» + буц «трава» - ціазамбуц «лютик» (акк. лаыпткомура буц «землячной клубники трава», кист, ціаціамбуц, чеб. ціазомбуц, итумкал. ціазомбуц); в некоторых случаях непроизводным однокорневым словам-фитонимам в большинстве диалектов и в литературном чеченском, ингушском языках соответствует сложное наименование, полученное сложением основ, в одном или нескольких диалектах, напр.: чеч. лит. ціазам «клубника» (инг. комар, кист, ціаціам, чеб. ціазом, итумкал. ціазом) — акк. лаьтткомур; б) сложением основ имен существительных и причастий: хи «вода» + луыптург «цедящая» - хилуыптург — разновидность травы, букв, «цедящая траву» (чеб. хилиттуриг, итумкал. хилитту-риг); маш + хьоъкхург — разновидность лопуха — машхъокхург (инг. машхъаржакъ, акк. хъокхург, кист, боърипатар, чеб. машихьокху-риг); Іонтіаз + хъокхург «чертополох» - Іонтіазхьокхург (акк. кіанцхьокхург, чеб. Іантіузхьиекхуриг); шура «молоко» + луыптург «цедящая» - шурлуьттург - мягкая трава, через которую цедят молоко (чеб. шуралийттуриг; ср. бацб. куч); в) сложением основ прилагательных, числительных и су ществительных: харц «неправильный; ложный» + таьллинг «лоза» - харцтаьллинг «ползучее растение, лоза дикого винограда» (инг. харцмушкарг, чеб. харцталинг, итумкал. харцталинг); къаьхьа «горький»+ стов//стуо «кизил» - къахьштуо «ясень с горькими плодами» (инг. къахьстие, акк. къахъасти, чеб. кахьчустав, итумкал. къахьашто); Іаьржа комар «горная ежевика», букв, «черная ягода; клубника» (инг. Іаьрджа комар, акк. Іержа комар, кист. Іаьрджа комар, чеб. Іаржи камур, итумкал. Іержкомур); ціулла де-чиг «свидина, или дерен кроваво-красный» (инг. ціон дахч, акк. ціугіан дечик, кист, ціун дашк; в итумкал. и чеб. диалектах этот фи-тоним представлен простым по составу словом: итумкал. ціуна, чеб. ціулла); гара + дечиг «расколотые дрова» (инг. гардахч, акк. зтіина дечик, кист, гардешк, чеб. гаруодачик, итумкал. гаргдешк); г) сложением глаголов (или форм глагола), прилагательных и имен существительных: хьожайогіу буц «богородская трава», букв, «запах идет трава», шуьйраканболу сугіа «овсюг», букв, «ширококо лосый овсюг», ніаьнийдоху буц «золототысячник», букв, «трава, вы таскивающая червей», куй «шапку» + болу «имеющий» + баї «репей ник» - куйболу баї «бодяк огородный», букв, «репейник, имеющий шапку» (инг. кіей «белую» + накх «грудку» + болу «имеющий» + баї «репейник» - кіейнакхболу баї; акк. куьдаболбаї; кист, куьйболубаї, чеб. куйболобеї, итумкал. кхоткъа); горга «круглый» + кан «ко лос» + болу «имеющий» + сугіа «овсюг», букв, «круглоколосый ов сюг» (акк. горгкамбонсугіа, чеб. горгкамболсугіа, итумкал. горгкам болсугіа); д) сложением имен существительных определительного типа, когда первый компонент - имя существительное - может стоять в род. п.; это фактически словосочетание, состоящее из относительно го прилагательного, омонимичного существительному в родитель ном падеже, и определяемого имени существительного: маьлхан буц - разновидность травы, букв, «солнечная трава», суьлхьан колл курстарник, из ягод которого изготавливаются четки» (суълхъанаш «четки» + колл «кустарник»); бежіуьнан баппа «пастуший одуванчик» (бежіу «пастух, пасущий крупный рогатый скот» + баппа «одуванчик»), лаъхьан мотт - разновидность подорожника {лаьхьа «змея» + мотт «язык»), букв, «змеиный язычок»; цициган комар «паслен» (цициг «кошка» + комар «ягода; клубника»), букв, «кошачий тутовник»; на базе таких словосочетаний образовались многие фитонимы первой группы - группы а, представляющие собой слияние в одно слово омонимичного существительному в родительном падеже относительного прилагательного с определяемым именем существительным.
