Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ Культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком 14
1. Отражение русско - адыгских связей в фольклоре 14
2. Воєнно - политические и торговые отношения адыгов с Россией 17
3. Русско-адыгские культурно-исторические контакты 28
ГЛАВА ВТОРАЯ Лексико - тематическая классификация адыгизмов в русском языке 35
1. Проблема системности лексики в современной лингвистике 35
2. Лексико-тематическая система - один из способов группировки словарного состава языка 42
3. Типы заимствований: 44
1. Заимствования 44
2. Экзотизмы 47
3. Вкрапления (варваризмы) 49
4. Лексико-тематическая классификация адыгизмов 51
ГЛАВА ТРЕТЬЯ Освоение адыгизмов в русском языке 82
1. Особенности функционирования адыгизмов в русскоязычных произведениях 82
2. Разработка адыгских заимствований в русской лексикографии и энциклопедической литературе 97
3. Основные аспекты ассимиляции адыгских слов в русском языке 103
1. Графический аспект (преобразование) 105
2. Фонетический аспект (ассимиляция) 106
3. Словообразовательный аспект (активность) 117
4. Морфологический аспект (адаптация) 119
5. Семантический аспект (переосмысление) ш
6. Лексический аспект (освоение) 125
7. Орфографирование адыгизмов в русском языке 127
Заключение 131
Список принятых сокращений 136
Словарь адыгизмов ...139
Библиография 155
- Отражение русско - адыгских связей в фольклоре
- Проблема системности лексики в современной лингвистике
- Лексико-тематическая классификация адыгизмов
- Фонетический аспект (ассимиляция)
Введение к работе
Изучение взаимодействия языков в широком плане с выходом за пределы генетически родственной языковой семьи в настоящее время с новой силой привлекает внимание языковедов. Повышенный интерес к вопросам древних исторических контактов, к проблеме субстрата и взаимовлияния разносистемных языков объясняется тем, что сравнительно - историческое и сравнительно - типологическое изучение родственных и неродственных языков открывает широкий простор для общетеоретических выводов, а это в сочетании с этнографическими находками помогает в значительной степени освещению многих сторон истории языков народов России.
Масштабы взаимодействия неродственных языков зависят от характера контактов между ними, и они протекают по-разному на разных ярусах языка. Наиболее интенсивно они протекают на лексическом и фонетическом уровнях (Балкаров 1977: 70).
Невозможно найти хотя бы один язык, который не имел бы заимствований. При этом объем их может достигать очень больших размеров, как, например, в английском и албанском, и быть весьма ограниченным, как в ирландском (Ахунзянов 1968: 215).
Заимствование - это универсальное языковое явление, заключающееся в акцепции одним языком лингвистического материала из другого языка вследствие экстралингвистических контактов между ними, различающихся по уровню и формам. Изучение этого процесса как результата тесных контактов между народами и их языками имеет важное значение для решения ряда лингвистических проблем, а также вопросов, связанных с историей, археологией, психологией и другими науками (Володарская 2002: 96).
При изучении данного вопроса необходимо уточнить, что следует понимать под заимствованием и какие слова можно отнести к их разряду. С этим, естественно, связаны и следующие вопросы: какие разновидности заимствования существуют в языке и могут быть выделены, каковы причины этого процесса, какова целесообразность использования их. Следовательно, данная проблема является одним из основных аспектов как лингвистического, так и социологического изучения языка.
В отношении слов, используемых в русском языке и не принадлежащих к его исконному словарному запасу, в научной литературе применяют следующие обозначения: «иностранные слова», «иноязычные слова», «иностранные заимствования», «иноязычные заимствования», «безэквивалентная лексика», «экзотическая», «региональная лексика». В широком смысле к разряду заимствованных слов относят как те, которые не претерпели изменения, так и те, которые подверглись значительным изменениям и вошли в основной словарный фонд языка (Лотте 1982: 9).
Русский язык оказывал и продолжает оказывать разностороннее и * благотворное влияние на развитие национальных языков Российской Федерации, вбирает в себя и осваивает национальные средства выражения, обогащая тем самым свой лексический запас. В. В. Виноградов отмечал, что еще в древнейший период истории русского языка определяются способы взаимодействия русского языка с другими языками. При этом русский язык воспринимал от них лишь необходимые слова и выражения: «На протяжении истории русский язык с необычайной широтой и свободой пользовался словами и выражениями чужих языков, погружая их в русскую национальную стихию и ассимилируя в ней» (Виноградов 1945: 123), -
Иноязычные лексика приходит в наши дни через деловые, научные, торговые, культурные связи, художественную литературу, средства массовой информации, которые являются сегодня важным источником заимствования (Крысин 2002: 27). В нашей стране одним из основных условий данного процесса является двуязычие, Россия - многонациональное государство. Двуязычие - это социально - лингвистическое и историческое явление, возникающее в результате контактов разноязычного населения.
Внутри этнически однородных общностей людей коммуникативную функцию выполняет родной язык данной общности. Он выступает универсальным средством выражения мысли, обмена накопленным опытом. Однако, по мере развития производства, контакты людей, особенно в условиях многонационального государства, не ограничиваются рамками той социально-этнической общности, к которой они принадлежат. Русский язык, функционируя в роли языка межнационального общения параллельно с национальными языками, активно взаимодействует с ними, обогащает их и одновременно обогащается сам, расширяя свои выразительные средства.
Слова одного из взаимодействующих языков проникают в другой язык и постепенно образуют в нем нередко довольно заметный слой. Однако не вся вошедшая в язык лексика становится его достоянием. Одни иноязычные слова с течением времени усваиваются заимствующим языком, подчинившись законам и правилам перенимающего языка, другие по разным причинам не находят распространения, не усваиваются языком и постепенно выпадают.
В действительности заимствование слов - один из основных путей обогащения и развития языка. Оно отражает все исторические перипетии, которые сопровождают развитие данного народа. В лексике находят отражение обычно все крупные и подчас мелкие события истории общества, и можно восстановить не только историю отношения того или иного народа с другими народами, но и характер этих отношений. Поэтому заимствования из одного языка в другой часто используются как весьма ценные исторические свидетельства.
Как было отмечено, общая проблема заимствования включает сложный комплекс вопросов как лингвистического, так и экстралингвистического плана. Наиболее актуальными и важными из них для нашей работы представляются следующие положения: причины заимствования - экстралингвистические, внутрилингвистические; виды и типы иноязычных слов; аспекты освоения заимствований. К экстралингвистическим причинам относятся: 1) культурное влияние одного народа на другой; 2) наличие устных и письменных контактов; 3) повышение интереса к изучению того или иного языка; 4) авторитетность языка-источника; 5) исторически обусловленное увлечение определённых социальных слоев культурой другой страны; 6) условия языковой культуры социальных слоев, принимающих новое слово. К внутрилингвистическим причинам можно отнести: 1) отсутствие в родном языке эквивалентного слова для нового предмета или понятия; 2) тенденции к использованию одного заимствованного слова вместо описательного оборота; 3) стремление к повышению и сохранению коммуникативной чёткости лексических единиц, которое выражается в устранении полисемии или омонимии в заимствующем языке; 4) потребность в детализации соответствующего значения, в разграничении некоторых его смысловых оттенков, передаче особенностей быта, нравов другого народа; 5) тенденция к экспрессивности и др.
Иноязычные слова в русском языке можно разделить на несколько групп: заимствованные слова, экзотическая лексика, иноязычные вкрапления (Крысин 1968:43).
Заимствованные слова, представляющие собой факты языка, большая часть которых лексикографически зафиксирована,
Экзотическая лексика, которая определяется как региональная, представляет собой незамкнутую группу слов. Лексика такого плана не принадлежит, подобно заимствованиям, системе использующего их языка, не функционирует в нем в качестве более или менее прочно связанных с грамматическим строем этого языка единиц. Экзотизмы используются в тексте художественных произведений для передачи национального колорита, культуры, специфики видения действительности. Однако это не означает, что между заимствованиями и экзотической лексикой нет никаких точек соприкосновения.. Использование регионализмов обусловлено тем, что они являются признанными формами лексико- семантического выражения важнейших понятий современной культуры разных народов и служат базой для заимствования.
Иноязычные вкрапления представляют собой слова и словосочетания, которые имеют интернациональный характер и могут быть употреблены в текстах любого культурного языка. Эти единицы являют собой по существу межъязыковой словесно-фразеологический фонд. Кроме того, «вкрапливаться» в речь могут и другие иноязычные элементы, не принадлежащие к кругу устойчивых и интернациональных. Их использование часто связано с художественно-стилистическими задачами, а иногда отражают индивидуальное словоупотребление (Крысин 1968:47-48).
Исследования показывают, что результатом многовековых русско-адыгских взаимоотношений явилось их взаимовлияние и взаимообогащение (Апажев 2000:240). Внутреннее и внешнее положение адыгской этно-политической общности, интересы восточной политики России и общая заинтересованность в борьбе с турецко-крымской агрессией обусловили сближение адыгов с Московским государством. Известно, что эти отношения не были односторонними.
Если вопросы многостороннего влияния русского языка на кабардино-черкесский, адыгейский и другие северокавказские языки получили значительную разработку в трудах X. Д. Водождокова (1955), Ю. Д. Деше-риева (1958, 1987), Т. А. Гуриева (1962), М. Л. Апажева (1963), М. Ю. Ха-лиловой (1994) и др., то проблема обогащения русского языка за счет заимствований из языков народов Северного Кавказа остается недостаточно исследованной, в особенности, в структурно-лингвистическом плане. Имеются в виду, прежде всего, фонетический, акцентологический, лексический, семантический, словообразовательный, морфологический аспекты освоения адыгских и других северокавказских заимствований как в южно- русских говорах, диалектах, так в самом русском литературном языке (Апажев 2000:240).
Бесспорно, что при всем огромном размахе и глубине своего проникновения русское влияние в адыгоязычных республиках, как и в целом на Северном Кавказе, не оставалось безответным.
Актуальность настоящего исследования обусловлена недостаточной изученностью вопросов освоения, функционирования и степенью адекватности перевода экзотической лексики в тексте художественных произведений, что представляет интерес для исследования взаимодействия и взаимовлияния русского и адыгских языков.
Объектом исследования является комплексный лингвистический анализ адыгской лексики используемой в русскоязычной художественной литературе. Такой подход позволяет рассмотреть иноязычные слова не только с точки зрения лексико-семантической, но и как одно из стилистических средств, отражающих духовную культуру народа, специфику видения действительности.
Предметом исследования выступает адыгская лексика в русскоязычной литературе.
Цель исследования заключается в выявлении адыгизмов, их классификации в русском литературном языке и анализе основных аспектов их ассимиляции в заимствующем языке.
Для достижения поставленной цели ставятся и решаются следующие задачи:
1) Раскрыть культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком и обобщить накопленный материал по данной проблеме, который содержится в исследованиях предшественников (В. И. Абаев, А. К. Шагиров, М. Л. Апажев, 3. У. Блягоз, Дж. Н. Коков, И. Е. Гальченко, и др.).
Охарактеризовать типы заимствований и представить лексико-тематическую классификацию адыгизмов.
Рассмотреть основные аспекты ассимиляции адыгских слов и названий в русском языке и определить художественные функции экзотической лексики в тексте произведений.
Научная новизна. Разработка проблемы заимствования из языков народов Северного Кавказа в русский язык до сих пор рассматривалась больше в социолингвистическом плане. В данном исследовании сделана попытка определить специфические особенности фонетической, морфологической, словообразовательной, семантической, лексической, графической ассимиляции адыгской лексики в русском языке.
В основу исследования положена гипотеза о том, что длительные исторические контакты русского и адыгских народов должны были привести к взаимообогащению лексики их языков. Общеизвестна огромная роль русского языка в обогащении и развитии всех сфер лексики адыгских языков. Вместе с тем адыгские языки оказывали и оказывают определенное обратное влияние на лексику русского языка.
Источники исследования: исследование базируется на анализе адыгских лексических единиц, которые встречаются в текстах произведений А. П. Кешокова, Т. М. Керашева, А. Т. Шортанова, И. Ш. Машбаша, X. И. Теунова, М. Кандура, А. Охтова, М. Эльберда и др. с целью определения особенностей функционирования национальной лексики в русском языке.
Изученность проблемы исследования. Вопросы влияния языков народов Северного Кавказа на русский язык были объектом внимания в плане лингвистическом М. Л. Апажева (1968, 1971, 1977, 2000), З.У. Бля-гоза (1967,1971) и др. Интерес к данной проблеме в социолингвистическом плане обнаруживаем в трудах И. Е. Гальченко (1975, 1976, 1980), М. М.
Молчановой (1984), А. Г. Гюльмагомедова О 995), Э. М. Махмудовой (1997), X. Т. Халимбекова (1998).
Методологическую основу работы составляют исследования В. И. Абаева (1958, 1963), В. А. Аврорина (I960), М. Л. Апажева (1963, 1971, 1977, 2000), Б. X. Балкарова(1975, 1991), 3. У. Блягоз (1967,1971, 1982), Ю. Д. Дешериева (1958, 1987), Дж. Н. Кокова (1966, 1983,1993, 2000, 2001), Л. П. Крысина (1968, 1994), А. Е. Супруна (1958,1975), А. К. Шагирова (1962, 1977, 1989), Ф. П. Филина (1957) и др. На современном этапе под влиянием многочисленных факторов социально-экономического, политического, идеологического и культурного порядка процесс взаимодействия русского и младописьменных языков протекает с большой интенсивностью. Следовательно, это обстоятельство вызывает необходимость нового подхода к вопросу о языковых контактах.
Методы исследования: для решения поставленных задач были использованы различные методы исследования, описательный, сопоставительный, сравнительный анализ текста с целью определения места и роли адыгской лексики в русскоязычных произведениях.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что работа представляет первую попытку более полного охвата адыгизмов, выяснения и анализа основных аспектов их ассимиляции в русском языке. Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении проблем взаимодействия и взаимовлияния языков, а также при разработке вопросов адыгской и русской лексикологии и лексикографии.
Практическая значимость работы следует из вышеизложенного и состоит в возможности использования материалов диссертации в практике изучения лексики на соответствующих факультетах вузов, колледжах, гимназиях адыгоязычных республик - Адыгеи, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.
На защиту выносятся следующие положения: лексико-тематическая классификация адыгских заимствований позволила составить общее представление о разнообразии исследуемого материала, характеризующего быт народа, обычаи, искусство, культуру, что является важным звеном в исчерпывающем описании словарного состава русского языка, в особенности при составлении полных толковых, тематических, иноязычных, идеографических, а также двуязычных и терминологических словарей различных типов и назначения.
Адыгские заимствования в русской языковой системе претерпевают фонетические, морфологические, семантические и графические изменения.
3) Использование адыгизмов в тексте русскоязычной литературы обусловливает возможность сохранения национального колорита, раскры вает внутренний мир героя и расширяет смысловую перспективу повество вания.
Апробация исследования: основные положения диссертации докладывались на международных (Сухум 1999; Нальчик 2003), всероссийской (Нальчик 2000), региональных (Нальчик 1997; Карачаевск 2001), республиканских (Нальчик 1996) научно-практических конференциях.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка сокращений и приложения, библиографии, объем работы составляет 169 страниц.
Во введении обосновывается выбор и актуальность исследуемой темы, определены цель, задачи, методологическая основа и методы исследования, раскрывается сущность научной новизны и практическое значение диссертационной работы.
В первой главе рассматриваются культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком.
Вторая глава посвящена проблеме системности лексики в современной лингвистике: дана характеристика типов заимствований в русском языке, представлена лексико-тематическая классификация адыгских заимствований.
В третьей главе определены художественные функции адыгской лексики в русскоязычной литературе, освещаются вопросы разработки адыгских заимствований в русской лексикографии и энциклопедической литературе, выявлены основные аспекты ассимиляции адыгских элементов в русском языке в графическом, фонетическом, словообразовательном, морфологическом, семантическом и лексическом планах.
В заключении даны основные выводы. В библиографии представлены список использованной литературы и перечень принятых условных сокращений.
В приложении дан словарь адыгских заимствований и экзотизмов в русском языке.
Отражение русско - адыгских связей в фольклоре
В ходе исторического развития народы, их языки, соприкасаясь друг с другом, обогащаются путем взаимовлияния. История взаимоотношений России и адыгских народов имеет свои особенности. Они обусловлены, главным образом, обеспечением внешней безопасности, общностью политических, торгово-экономических, хозяйственных и культурно-бытовых интересов (Кумыков 1991: 6).
Общение адыгов с древними славянами уходит в глубь веков. В летописи 1022 г. говорится об единоборстве сына Владимира Св. Мстислава тмутараканского с косожским богатырем Редедею (Кудашев 1991: 39). Факты из летописного сюжета о единоборстве Мстислава и Редеди послужили при составлении родословных отдельных боярских фамилий в XVI -XVII веках. По преданию, два сына Редеди, уведенные в Тмутаракань, были крещены Мстиславом и получили соответсвенно имена Юрия и Романа. По одному из вариантов, Роман был женат на дочери тмутараканского князя. К Юрию и Роману возводили свои генеалогии боярские роды Белеуто-вых, Сорокоумовых, Симских, Добрынских и др. (Зимин 1988: 217-223). Исследователи русско-кабардинских культурных взаимосвязей подчеркивают, что общение между славянами и адыгами не прекращалось и после нашествия половцев: тмутараканцы сохранили и тогда дружественные связи с народами Северного Кавказа. (Тресков 1956: 14) Огромная роль Тмутаракании в X-XI вв. в жизни адыгов объясняется еще и тем, что она являлась самым удобным, самым близким и крупным торгово-ремесленным центром, через посредство которого адыги были связаны с международной торговой жизнью. Русско-адыгские взаимоотношения в период Тмутараканского княжества не ограничились политическими, тор I говыми связями. Они оставили следы в культуре обоих народов. Этнографы отмечают сходные черты в одежде, жилище, а также фольклоре адыгов и украинцев (Мальбахов, Дзамихов 1996: 14).
Определенную роль в развитии отношений адыгов с русскими сыграли и религиозные связи. Христианство и связанные с ним ритуалы и мифологические имена проникли в Кабарду из Византии, но и в этом случае не следует упускать из виду роль Древней Руси, распространявшей и поддерживавшей эту религию среди адыгов. Иначе невозможно понять тот факт, что кабардинцы ощущали религиозную сущность "Марии" вплоть до середины XIX века, как об этом свидетельствует Ш.Б. Ногмов (Ногмов 1994: 60). Вряд ли это можно объяснить связью только с греками: - ведь с возникновением Тмутараканского княжества сношения адыгов с Византией ослабевают, а затем и вовсе прекращаются, следовательно, христианские понятия и имена, по всей вероятности, заимствовались предками кабардинцев первоначально как из Греции, так и Руси, а затем благодаря славяно-адыгским связям и древнерусскому влиянию удерживались в жизни и языке адыгов (Апажев 1963: 20).
Первые упоминания о Руси (русах, росах, русских) имеются в нарт-ском эпосе, где прежде всего обращает на себя внимание балкаро-карачаевское сказание о сыне русского и балкарки или карачаевки нарте Рачикау - лучшем друге адыгского богатыря Сосруко. Имеются указания на «связь» с Русью не только балкаро-карачаевского Рачикау, но и адыго-черкесского Сосруко. Так, по сообщению Хан-Гирея, «в жизнеописатель-ной песне Сосруко говорится о стране Урис, что на черкесском языке означает Россия, странаРусов (Тресков 1963: 179-180).
М. Г. Халанский отмечал близость мотивов русских былин и адыгского эпоса. Он подчеркивал, что сходство между русскими и кавказскими сказаниями так велико, что появляется желание выявить между ними более тесные отношения, нежели провести простые сравнения. При этом он ука зывал на то, что «для сравнения с русскими сказаниями о Святогоре... представляют интерес кавказские сказания о столкновении нартов с великанами (ХаланскиЙ 1885: 33-34). Исследователи писали о том, что сходство этих сюжетов связано с ранними отношениями восточных славян с кавказскими народами. Обнаруживается в эпосе адыгов и следы эпических сказаний о борьбе антов с готами в IY-YI вв. В эпической терминологии адыгских сказаний особенно интересно отметить специальные наименования народов антов, отсутствующие в бытовой современной речи. В древних преданиях встречаются слова «антскии юноша», «антскии княжеский сын», «антскии всадник» и другие. Анты - восточные славяне, судя по данным византийского историка Прокопия Кесарийского (Вилинбахов 1982: 28).
Адыгский эпос содержит ряд сказаний, где не только действует народ антов, но и упоминаются отдельные герои, имена которых совпадают с именами славянских, или антских, вождей, сообщаемых византийскими писателями YI-YII вв.: Баксан - антскии князь, Маремиха - сын Идара, Боз (Бус) - антскии князь и др.
Интерес представляет «Повесть о Баксане». Как пишет Ш. Б. Ног-мов, что на реке Баксан жил князь Дауо, у которого было восемь сыновей и одна дочь. Старший сын его - Баксан был знаменитый нарт своего отечества. Говорят, он был убит готфским царем со всеми своими братьями. Далее он приводит песню о Баксане, сочиненную сестрой убитого; «Геройство Баксана освещает антскии народ своими доблестями...» (Ногмов 1994: 41-58). В сказании о Баксане трудно не увидеть переработку сказания о войне Буса (Боза) с готами, в которой последний был взят в плен и мучительно убит ими. Вполне возможно, что древний прототип этой песни -плача и послужил причиной появления в «Слове о полку Игореве» фразы о печальном «времени Бусовом» (Вилинбахов 1982: 29). Память о русах и Руси в северокавказском фольклоре является убедительным свидетельством того, что в далеком прошлом между северокавказскими народами и русами существовали разнообразные отношения. Русские летописи в XIII веке продолжают именовать адыгов «касо-гами», но на рубеже столетия постепенно в них появляется новый экзоэт-ноним «черкесы» (Дзамихов 2000: 45).
С XIII века земли адыгов входили в состав Золотой Орды (Бакиев 1997: 21). Монгольское нашествие несколько ослабляет русско-адыгские контакты. Но уже в конце XV века некоторые адыгские князья пытались искать поддержку Русского государства.
Отражением одного из звеньев в цепи русско-адыгских связей можно считать переписку Ивана III с Захарием де Гильзофи. Последний дважды (1483 и 1487 гг.) отправлял в Москву с проезжавшим через Кафу русскими купцами грамоты с предложением перейти на русскую службу. Иван III отлично представлял себе, кто такой Захария; в грамотах великого князя он зовется не только "таманским князем", фрязином, но и "черкасином", "черкашинином". Иначе говоря, Иван III понимал, что речь шла о связях с адыгами. Но расстановка сил в конце XY века не позволяла Руси установить контакты с адыгами. Это произошло только во второй половине XYI столетия.
Проблема системности лексики в современной лингвистике
Лексикология является сравнительно молодым разделом языкознания в мировой лингвистике, но имеет богатую историю, свою методику исследования и представляет в настоящее время целостную систему научных дисциплин.
Еще в конце XIX века, исследуя состояние науки о языке, И. А. Бо-дуэн де Куртенэ предрек: «Лексикология, или наука о словах, как отдельная ветвь грамматики, будет творением XIX века» (Бодуэн де Куртенэ 1963: 17).
Становление русской лексикологии относится к советскому периоду развития отечественного языкознания. Развитие практической и теоретической лексикографии, отмеченное в последние годы крупными достижениями, стимулируется в первую очередь задачами национально-культурного и языкового строительства. Издано более 4000 словарей, значительная часть которых переведена на зарубежные языки или использована в качестве образцов при составлении различных словарей и энциклопедий (Апажев 1992: 62).
В основе развития лексикологии с самого начала лежали два фундаментальных теоретических положения, сформулированных в работах крупнейших представителей русского языкознания предшествующего периода - Ф. Ф. Фортунатова, И. А. Бодуэна де Куртенэ, А. А. Шахматова, М. М. Покровского, Л. В. Щербы, В. В. Виноградова и др. Это были идеи системности языка. Данные положения относятся к общей теории языка, но имеют исключительно важное значение для лексикологии, ибо именно в области лексики единство указанных характеристик языка выступает особенно ярко. Как отмечает Э. В. Кузнецова, «Социальность языка и его системность неразрывно связаны. И вместе с тем они обусловливают наличие в самом языке двух аспектов, а в науке о нем двух возможных направлений: внешнего, социолингвистического, и внутреннего, системно-семасиологического. В лексике эти два направления частично совпадают с разграничением лексикологии в узком смысле слова и семасиологии» (Кузнецова 1982: 7).
Предметом лексикологии является изучение словарного состава и прежде всего тех сторон, которые обусловлены факторами внеязыкового, социально-исторического характера. В ее задачи входит изучение вопросов формирования словарного состава языка, исторических изменений, происходящих в нем, проблем неологии и архаизации слов, систематизации лексики с генетической точки зрения, а также расслоения по сферам употребления, по степени активности, экспрессивно-стилистическим параметрам (Апажев 1992:63).
Семасиология изучает «лексическую систему языка и слово как элемент этой системы прежде всего с точки зрения внутренних закономерностей, организующих эту систему. Объекты семасиологии - это различные проявления системности лексики: лексико-семантические группы слов, явления семантического варьирования, закономерности сочетаемости слов, все виды семантических и формально-семантических оппозиций слов (Кузнецова 1982: 7).
Однако, по мнению Л. А. Новикова, М. Л. Апажева и других исследователей, такое определение семасиологии является слишком широким, так как последние разделяют единое учение о значении слова, т.е. лексическую семантику, на два взаимосвязанных аспекта, метода семасиологию (теория значения) и ономасиологию (теория обозначения).
Такое разграничение обеспечивает два подхода к изучению лексико-семантической системы языка «не только для раскрытия природы и прин ципов организации языковых единиц в категории в зависимости от характера ее использования участниками коммуникации, но и для раскрытия характера основных лексических категорий, тяготеющих в своей основе то к семасиологической (моносемия, полисемия, омонимия), то к ономасиологической организации (синонимия, антонимия, конверсия; семантическое поле) и к соответствующим видам их использования, реализации в языке» (Новиков 1982: 84)
При этом, безусловно, подчеркивается мысль, что семасиология и ономасиология неразрывны, неотделимы друг от друга как два аспекта и метода одной научной дисциплины - семантики.
На современном этапе идея системности лексики считается общепризнанной. Эта мысль, выдвинутая первоначально в качестве важнейшей задачи лексикологии в работах М. М. Покровского, Л. В. Щербы, В. В. Виноградова и других, стимулировала ее развитие, хотя и вызывала различное отношение со стороны лексикологов.
Масштабность и разнообразие единиц словарного состава, динамизм, сложность внутренней организации, обусловленная спецификой единиц-слов, давали основания для сомнений в правомерности системной трактовки и даже для отрицания: «... слова, имеют ту особенность, что они чрезвычайно многочисленны, точнее, что их количество в принципе не ограничено и не может быть точно подсчитано. Кроме того, словарь неустойчив и постоянно изменяется...» (Ельмслев 1962: 119).
Хотя системный подход к лексике стал определяющим, эта концепция встречает возражение со стороны отдельных исследователей. Свое отрицательное мнение по этому вопросу высказал В. М. Жирмунский: «...в лексике нет никакой системности, кроме той, которая обусловлена отношениями между явлениями самой действительности» (Жирмунский 1960: 70). Одним из главных доводов против признания системности лексики выдвигалось положение о том, что системность представляет собой простое отражение связей и отношений действительности и потому - в силу ее внелингвистической природы - не может быть предметом лингвистического исследования.
Если согласиться с такой трактовкой, то следует отказаться от изучения лексического уровня языковой системы, ибо содержание слов формируется прежде всего под влиянием факторов внелингвистического характера (Шмелев 1977: 183-185).
Общеизвестно что, все изменения наиболее ярко проявляются в лексике, так как она, непосредственно связанная с действительностью, реагирует на изменения в общественной жизни. Следует также отметить, что количество лексических единиц намного превышает количество единиц других уровней (фонем, морфем и др.) Осложняет системность лексики и то, что семантическое варьирование слов, порождающее многозначность, создает особую сложность их взаимоотношений (Кузнецова 1982: 9).
Ю. Н. Караулов отмечает, что во многих работах, в которых идет речь о «системной организации лексики», остается неясным, относится ли слово «организация» к объекту, означая исконно присущее данной системе свойство, или только к процедуре анализа, указывая тем самым лишь на конечную цель исследователя.
Лексико-тематическая классификация адыгизмов
Известно, что пополнение словарного состава языка совершается не только за счет использования внутренних речевых средств родного языка, хотя это главный путь, но в большом количестве случаев также за счет заимствования иноязычных слов. Следовательно, одной из важнейших задач исследования языка является лексико-тематическая классификация словарного состава, которая служит важным звеном в полном описании языка (Апажев 1992: 123). Что касается кабардино-черкесской лексики, то необходимо отметить, что исключительная заслуга принадлежит Н.Ф. Яковлеву. В его «Грамматике литературного кабардино-черкесского языка» (1948) приводимые тематические группы слов представляют несомненный интерес: названия древних орудий и оружия, домашних животных, названия частей тела, название металлов и т. д.
Большую роль в дальнейшем исследовании адыгской лексики в ис-торико-этимологическом плане сыграл А. К. Шагиров (1962). Им представлено значительно больше тематических групп: название частей человеческого тела и тела животных, названия предметов и явлений из области неживой природы, названия родства, названия, относящиеся к обозначению времени, орудий и предметов труда, слова, относящиеся к животному и растительному миру, названия кушаний и продуктов питания, названия действующих лиц. В перечисленных тематических группах рассмотрены общеадыгские исконные слова, имеющие параллели в других языках абхазско-адыгской группы, кабардинские слова, отсутствующие или малораспространенные в адыгейском языке, а также адыгейские слова, отсутствующие или малораспространенные в кабардинском языке. Следует отметить, что среди тематических групп встречаются объединения слов под названием «личные местоимения», «числительные», «глаголы», «прилагательные» и «различные слова».
Исследовав заимствованную лексику адыгских языков, А. К. Шагиров (1962) выделяет в ее составе новые для кабардинского языка тематические группы слов: названия предметов домашнего обихода и мебели, названия видов одежды, обуви и предметов туалета, названия тканей, названия различных мер и единиц измерения земельной площади, названия частей дома и строительных материалов, названия овощей, фруктов, зерновых культур, кормовых трав и некоторые другие слова из области сельского хозяйства, названия табачных изделий, названия месяцев календарного года и некоторые слова, относящиеся к обозначению времени, слова из области транспорта, путей сообщения и связи, названия повозок, их частей и предметов конской упряжи, названия сельскохозяйственных машин и орудий, названия механизмов и технических деталей, названия химических веществ, слова из области торговли и денежных отношений, слова из области медицины, названия хозяйственных, торговых и правовых учреждений, названия предприятий общественного питания, названия учебных заведений и культурно-просветительских учреждений, учебно-педагогические и научные термины, названия письменных и чертежных принадлежностей и слова, относящиеся к школьному быту, лите ратуре и искусству, физкультуре и спорту, слова, обозначающие лиц по их профессии, должности, роду занятий, слова, относящиеся к документации и деловой переписке, названия административно-территориальных единиц, общественно-политические, военные термины и др. слова (Шаги-ров 1962: 137-177)
Впервые в кабардино-черкесском языкознании о рассматриваемых словах как о лексико-тематической системе говорит М. Л, Апажев (1988,1992,2000). Определив ее как одну из четырех макрогруппировок лексической системы, М. Л. Апажев выделяет в составе лексико-тематической системы кабардино-черкесского языка 115 тематических групп: соматическая лексика, терминология родства, цветообозначающая лексика, названия пищи и напитков, лексика флоры, лексика фауны, названия бытовых предметов, природных явлений, обозначающие время, число и неопределенное количество (типа много-мало), названия важнейших орудий труда и инструментов, названия жилищ, хозяйственных построек и их частей, лексика строительного дела, названия сооружений и учреждений, названия транспортных средств, путей сообщения, слова из области торговли и денежных систем, названия системы мер длины, веса, объема, площади, названия традиционных профессий адыгов, названия болезней, средств их лечения, названия предметов топлива, веществ, материалов, названия металлов, терминология современного сельскохозяйственного производства, названия сельскохозяйственной техники, названия механизмов, их частей и связанные с ними слова, терминология связи (почта, телеграф, телефон), лексика документов и делопроизводства, лексика дошкольного воспитания и школьного дела, лексика профтехобразования, лексика высшего образования, названия письменных, канцелярских, чертежных принадлежностей, научная терминология важнейших дисциплин, общественно-политическая лексика, военная, спротивная терминология, слова из области искусства (кино, театр, живопись, музыка), лексика на циональной культуры и названия учреждений культуры, современная кабардино-черкесская ономастика и др.
Каждой из названных выше тематических групп М. Л. Апажев дает, на наш взгляд, исчерпывающую характеристику. А сопоставление с другими языками, в частности с русским, делает возможным более полное описание всей лексико-тематической системы кабардино-черкесского языка.
Материалы отдельных тематических групп даны в работах М. Л. Абитова и др. (1951), Дж. Н. Кокова (1966,1973,1974,1983), М. А. Мерету-кова (1970), К. X. Меретукова (1971,1972,1981,1990), Г. X. Мамбетова (1971), Б. X. Балкарова (1975), 3. Ю. Кумаховой (1975), Б. Ю. Хакунова (1975), X. С. Братова и др. (1984), X. М. Думанова (1984), О. X. Таова и М. А. Бзябзева (1976), X. X. Сукунова и И. X. Сукуновой (1998) и др.
Русский язык, обладая богатейшим словарным составом и развитым грамматическим строем, оказал влияние на развитие и обогащение других языков. Данная тема обстоятельно освещена в трудах многих ученых: X. Д. Водождокова (1955), Ю. Д. Дешериева (1958,1987), Т. А. Гуриева (1962), М. Л. Апажева (1963, 2000), М. Ю. Халиловой (1994) и др.
Но было бы ошибочно думать, что другие языки никакого обратного влияния не оказывают на русский язык (Апажев 1977: 11). Лексика языков народов Северного Кавказа, получившая отражение в художественной литературе на русском языке, вошла в состав языка этой литературы как его составной компонент и выполняет важную семантико-стилистическую функцию (Гальченкої 980: 12).
Фонетический аспект (ассимиляция)
Графическое преобразование заимствованного слова предполагает передачу его на письме средствами русского алфавита. Так, иноязычные слова из английского, арабского, греческого, латинского и др. языков изменялись в соответствии с графикой перенимающего языка (Апажев 2000: 259). Во многих случаях графическое освоение чужого слова происходило не сразу: в течение некоторого времени слово передавалось не русскими буквами, несмотря на то, что русский алфавит обладает достаточным набором графем для отображения звуков (Калинин 1978: 69).
Что касается кабардино-черкесского языка, то следует отметить, что развитие письменности шло сложным путем. С 1920 по 1923 гг. письменность осуществлялась на основе арабского алфавита, а с 1923 по 1935 гг. -на базе латинской графики. В 1935 г, кабардино-черкесскую письменность перевели на русскую графическую основу. Новый алфавит был составлен Т. Борукаевым и др. при консультативной помощи Л. В. Щербы. Некоторые изменения в графику внесла в 1939г. спецкомиссия под научным руководством Н. Ф. Яковлева (Багов 1982: 162).
Таким образом, созданный на русской графической основе алфавит способствовал приобщению народа к русской культуре, позволил упростить и удешевить бурно развивающееся издательское дело, открыв возможность печатания в одной типографии книг на языках разных народов.
Необходимость значительного переоформления региональной (экзотической) лексики, встречающейся в тексте повествования произведений при переводе, отпадает. Хотя между ныне действующим кабардино-черкесским и русским алфавитами есть существенное различие: расхождение между системами графем и фонем в русском алфавите минимальное, а в кабардино-черкесском - максимальное, т.е. в русском языке одному реже - двум фонемам соответствует один знак, в кабардино-черкесском, наоборот, одной фонеме - два, три и даже четыре знака (Багов 1982: 163). Учитывая эти особенности, отметим, что графическое преобразование экзотической лексики представляет незначительные изменения.
Фонетическое освоение иноязычных слов - процесс довольно длительный. Как известно, изменения эти вызываются, главным образом, особенностями фонологической системы заимствующего языка. Н. С. Трубецкой писал: «Фонологическая система любого языка является как бы ситом, через которое просеивается все сказанное... слушая чужую речь, мы при анализе слышимого непроизвольно используем привычное нам «фонологическое сито» своего родного языка, А поскольку наше «сито» оказывается неподходящим для чужого языка, постольку возникают и многочисленные ошибки, недоразумения. Звуки чужого языка получают у нас неверную фонологическую интерпретацию, так как они пропускаются через «фонологическое сито» родного языка» (Трубецкой 1960:59).
Следовательно, в регионализмах состав гласных и согласных подвергается изменению вследствие отсутствия аналогичных звуков в русском языке или в силу специфических фонетических норм, не допускающих появления звуков в тех позициях, в каких они встречаются в адыгских словах.
Так, современное русское «шашка» восходит к адыгскому сэшхуэ/сэшхо, которое, как отмечалось выше, состоит из сэ - «нож» и шхо/шхуэ - суффикс увеличительности. В период заимствования адыгского «сэшхо» (XVIII и начало XIX вв.) процесс взаимной мены свистящих и шипящих звуков: з-ж, с-ш, как показывают наблюдения исследователей, был живым в южновеликорусском диалекте, что привело к переходу сэшхо в «шашка». Можно предположить, что эти звукопереходы в ряде случаев могли быть вызваны действием в южновеликорусском диалекте закона дистанционной ассимиляции, как прогрессивной, так и регрессивной (Апажев 1971: 216).
Соотношение гласных и согласных фонем в языках различно: в одних языках, как во французском, финском, одинаковое количество гласных и согласных фонем, в датском 23 гласных и 20 согласных (ЛЭС 1990: 236), а в других, как в абхазском, абазинском, грузинском, русском, - разное количество при многократном перевесе согласных над гласными. Адыгские языки относятся ко второй группе. Больше того, они выделяются вместе с абхазским, абазинским и убыхским языками необычайным богатством согласных фонем, которым противостоит ограниченное количество гласных. В кабардино-черкесском литературном языке 47 согласных и 7 гласных фонем, из чего следует, что увеличивается диспропорция между консонантной и вокалической системой (ГК-ЧЛЯ-70). Хотя консонантизм кабардино-черкесского литературного языка по своему составу является менее сложным по сравнению с косонантными системами адыгских диалектов (Кумахов 1981: 120).
Сопоставление русского и кабардинского языков в данной плоскости выявляет разительный типологический контраст. Исходя из этого, рассмотрим процессы фонетической ассимиляции адыгской региональной лексики в контексте русского повествования.
1) Характерной особенностью гласных звуков в Кабардино-черкесском языке, как отмечает Б.Х. Балкаров, является то, что они подразделяются на две подгруппы: краткие - э, ы и долгие гласные - а, о, у, е, и, что отсутствует в русском языке. Краткие э и ы являются гласными среднего ряда и различаются лишь по подъему языка: при произношении первого гласного язык приподнимается слегка, а при произношении второго - занимает среднее положение. Артикуляция этих гласных вялая: голосовые связки слабо напряжены. Поэтому в их составе голоса меньше, чем в русских гласных полного образования, но зато много шума, создаваемого трением воздуха о слабо натянутые голосовые связки. Этот шум в виде придыхания сопровождает данные гласные на всем протяжении их звучания.
Долгие гласные - а, о, у, е, и носят дифтонгический характер и произносятся с призвуком. Сила призвука зависит от фонетических условий. Кабардино - черкесские гласные отличаются от русских еще и тем, что их качественная природа не зависит от соседних согласных, так как заметного взаимодействия между гласными и согласными не наблюдается в языке. В потоке речи, в любом фонетическом окружении, качественная характеристика гласного не меняется (Балкаров1960: 25).
