Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Терминоведение в юриспруденции 21
1.1. Понятие термина и его определение 22
1.2. Язык законодательства 35
1.3. Специфика юридического текста и значение термина в структуре текста нормативно-правового акта 48
1.4. Синонимия и омонимия юридических терминов 61
Выводы 75
Глава II. Юридическая терминология в монгольском и русском языках 80
2.1. История становления юридической терминологии 84
2.1.1. Становление юридической терминологии в Монголии 85
2.1.2. Становление юридической терминологии в России. 92
2.2. Принципы классификации юридической терминологии 95
2.3. Словообразование в юриспруденции 103
2.3.1. Способы образования юридических терминов в монгольском языке 105
2.3.2. Способы образования юридических терминов в русскомаыке... 108
2.4. Особенности использования юридических терминов 114
2.4.1.Требования к использованию юридической терминологии 115
2.4.2. Использование иностранной терминологии в законодательстве Монголии и России 127
Выводы 138
Заключение... 140
Список использованной литературы..:. 145
Словарь основных юридических терминов... 167
- Специфика юридического текста и значение термина в структуре текста нормативно-правового акта
- Становление юридической терминологии в Монголии
- Способы образования юридических терминов в монгольском языке
- Использование иностранной терминологии в законодательстве Монголии и России
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Развитие научно-технического языка обычно диктуется острой общественной потребностью. В частности, в России ещё в начале тридцатых, а в Монголии в середине шестидесятых годов прошлого века началось вторжение в язык науки и техники, а тем самым и в общий язык, непрерывно возрастающего большого количества новых терминов, новых понятий. Этот процесс был обусловлен бурным научно-техническим прогрессом, связанным со строительством планового хозяйства нового уклада, индустриализацией страны. Это обстоятельство выдвинуло задачу разработку теоретических основ построения новой научно-технической терминологии.
В юриспруденции специальных терминов сравнительно немного, но язык законодательства отличается характерной для специальных языков особыми способами выражения законодательной мысли. В отличие от повседневного языка, стихийно возникшего в человеческом общении, язык закона создается в той или иной национальной правовой системе специально, путем целенаправленного отбора и обработки естественного языкового материала таким образом, чтобы наиболее точно и вместе с тем понятно изложить устанавливаемые юридические правила, обеспечить эффективность их властного воздействия на волю и сознание людей.
Право, как известно, регулирует обширные области общественных отношений, выполняя в социальной жизни государства специальные функции: предоставляет субъектам права юридические права, налагает на них обязанности, устанавливает за их нарушение меры юридической ответственности. Иными словами, право представляет собой средство активного регулирования поведения людей, властного воздействия на их сознание и волю и эти качества непосредственно отражаются на языковом воплощении норм права.
Однако несмотря на всю значимость юридической терминологии как средства выражения нормативного содержания права данная тема пока должным образом не исследована. Причем по названной теме практически отсутствуют специальные работы. Правда, проблемы юридической терминологии иногда затрагиваются в общих трудах по законодательной технике, а также в работах, посвященных языку права, законодательной технологии, правовым понятиям и их определениям. Между тем существует настоятельная потребность приведения терминологического аппарата юриспруденции в соответствие с требованиями времени. Сделать это без проведения соответствующих специальных научных исследований, разумеется, невозможно.
Изложенное свидетельствует об актуальности темы диссертационного исследования и обосновывает ее выбор.
Объект исследования - язык законодательного текста в юриспруденции Монголии и России.
Предмет исследования - юридическая терминология монгольского и русского языков.
Цель и задачи исследования. Целью данной работы является определение специфики терминотворчества в области юриспруденции в рамках лингвистического комплекса - язык закона, достижение которой, думается, позволит, в известной степени, обеспечить рекомендации при подготовке законодательных актов. В соответствии с поставленной целью обозначены исследовательские задачи:
рассмотреть значение термина в структуре текста нормативно-правого акта и выявить специфику языка законодательства;
выделить лексико-семантические свойства юридических терминов;
определить принципы классификации и способы образования юридических терминов;
установить особенности использования юридических терминов.
Материал исследования. В качестве исследовательского материала в работе использованы издания по юриспруденции на монгольском и русском языках: Гражданский кодекс Российской Федерации, учебник процессуального права, юридический энциклопедический словарь; "Правовая система Монголии" С. Нарангэрэла, Закон Монголии о земле, материалы специальных периодических изданий: «Народное государство», «Право», «Монгольское государство и право», «Верховенство права» и др..
Методологическая основа диссертации. Теоретическую основу исследования составили положения, изложенные в трудах российских и монгольских лингвистов по проблемам современного языкознания в области терминоведения. В качестве методологической основы в работе признаны :
принципы диалектического понимания единства и противоречия языка и мышления;
положение диалектики о том, что в основе теории познания лежит теория отражения;
понимание языка как сложного системно-структурного образования со своей упорядоченной системой оппозиций, обнаруживаемых как между единицами плана содержания, так и плана выражения.
Методы исследования. Для решения исследовательских задач в работе
использованы: метод лингвистического описания, основанный на
наблюдениях за функционированием языковых единиц; метод сравнительно-
сопоставительного анализа разносистемных языков; метод сплошной
выборки юридических терминов; метод внутрисистемного
функционального и структурно-семантического описания,
позволяющий рассматривать анализируемое явление как системное
образование, включающее определенное число взаимосвязанных компонентов; метод статистического анализа материала.
Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые в монголоведении предпринято системное освещение специфического слоя
6 лексики — юридической терминологии — в сопоставлении с таковым в русском языке. В работе дано описание лексико-семантических свойств юридических терминов на примере синонимии и омонимии, выявлены особенности функционирования юридической терминологии.
Практическая и теоретическая значимость работы . Исследование особенностей функционирования юридических терминов в структуре текстов нормативно-правового акта, определение принципов их классификации и способов образования позволили выявить как основы терминотворчества в области юриспруденции, так и особенности языка законодательства в целом.
Результаты исследования представляют определенный интерес для разработки общетеоретических вопросов терминоведения, выводы и обобщения могут быть использованы для сравнения и анализа как аналогичных пластов лексики других языков, так и иных разрядов специальной лексики монгольского и русского языков.
Необходимо подчеркнуть практическую ценность исследования в дидактическом аспекте: результаты диссертационной работы важны для практики обучения языку специальности на отделениях по юриспруденции в вузах Монголии и России, для подготовки соответствующих учебных пособий и учебников.. Кроме того, полезность настоящего исследования видится и для лексикографии при составлении специальных словарей юридических терминов.
Особая ценность диссертационной работы заключается в ее полезности для юридической практики в сфере законотворчества (нормативное употребление юридических терминов, подготовка текстов документов по нормативно-правовым актам).
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования апробированы на научно-практических конференциях разного уровня (Улаанбаатар, 2002-2004гг.). По теме диссертации опубликовано &
работ, в том числе толковый словарь по интеллектуальной собственности и два учебных пособия для студентов юридического факультета и юристов-практиков. Общий объем публикаций составляет более 13 п.л.
Объём и структура исследования. Настоящая диссертационная работа состоит из введения, двух глав, в каждой из которых содержатся по 4 подглавы, заключения. Список использованной литературы включает 284 наименования, из которых 157 источников на русском языке, в приложении (ее. 167-197) дан словарь основных юридических терминов монгольского языка объемом около 1000 единиц.
Б. Современное терминоведение в Монголии и России
Совместными усилиями учёных-лингвистов и специалистов различных областей науки и техники созданы теоретические и методические основы для нормализации терминологии в монгольском и русском языках. Эти основы получили широкие признание, прошли испытания временем и служат ориентиром для терминологической практики по сей день.
Современное монгольское терминоведение
В современном монгольском языке процесс становления и формирования терминологических систем различных областей современной науки и техники начинает свою историю с 20-ых годов XX века. Буквально с этого самого времени лексическая система монгольского языка претерпевает вторжение обильного потока новых слов, обозначающих совершенно новые понятия, связанные с научно-техническим прогрессом и изменениями в общественно-политической жизни.
Необходимо отметить, что терминология с давних времен привлекала к себе внимание монгольских учёных. В частности, свидетельством тому служит тибетско-монгольский терминологический словарь "Мэргэд гарахын орон" /"Источник мудрецов"/, который был составлен в 1741-1742 годах под руководством Ролбийдоржа Чжанчжа Хутугта /1717-1786/. В составлении
данного словаря принимали участие более сорока видных переводчиков и лингвистов, собравшихся со всех концов Монголии.
Составление "Источника мудрецов" было продиктовано тем, что перевод буддийского шедевра "Данжура" был значительно труднее по сравнению с переводом "Ганжура", ибо в "Данжуре" имеется большое количество научных трактатов с богато развитой своеобразной терминологией, в числе которых труды по языкознанию, теории перевода, лексикографии, стихосложению, риторике, медицине и архитектуре, а также художественные произведения. В 226-томном "Данжуре" всего 3427 произведений. В них преобладают религиозно-моральные и философские сочинения. В "Источнике мудрецов" дана терминологическая система пяти областей буддийского знания (философии, логики, языкознания, технологии и медицины.
Следовательно, целью составления словаря явились, прежде всего, облегчение трудностей и предупреждение возможных ошибок при переводе капитального труда "Данжура". По этому поводу ученый Д. Дашдаваа писал, что этот тибетско-монгольский терминологический словарь, с одной стороны стал основой перевода "Данжура", с другой стороны - обобщением опыта, накопленного в течение многих столетий монгольскими учеными-переводчиками.
Полное название этого словаря - "Мэргэд гарахын орон нэрт тогтсон даг-ииг". Тибетское слово "даг-ииг" означает "переводный терминологический словарь». В соответствии с этим название словаря по-русски представляется как: "Переводный терминологический словарь под названием "Источник мудрецов". Само название указывает на то, что это не простой переводный словарь, а именно переводный терминологический словарь. Таким образом, "Источник мудрецов" является тибетско-монгольским терминологическим словарём, включающим в себя основные понятия целого ряда традиционных научных дисциплин Востока, в частности Индии и Тибета.
В результате победы революции произошли коренные изменения во всех сферах общественной жизни Монголии. Поэтому, хотя терминотворческая работа в Монголии имеет давнюю добрую традицию, процесс становления и формирования терминологических систем различных областей науки и техники происходит в годы Народной революции 1921 года.
Строительством принципиально нового общества на монгольской земле вызвано бурное развитие экономики, науки, техники и культуры, что способствовало интенсивному обогащению национального литературного языка, в первую очередь его лексики и терминологии. В монгольский язык вошло огромное количество новых слов, выражений и терминов, обозначающих понятия и представления, связанные с глубокими переменами в жизни народа и современным общественно-политическим и научно-техническим прогрессом.
Эти терминологические новообразования нуждались в научнообоснованной, лингвистически оправданной отработке, точно приспособленной к законам монгольского языка оформлении и, наконец, всемерном упорядочении и строгой систематизации. В связи с данным обстоятельством в 1924 г. при Учёном комитете была организована терминологическая комиссия, которая развернула деятельность по регулированию терминотворчества, формированию и практической разработке системы терминологии различных отраслей народного хозяйства, науки и техники, культуры и искусства Монголии.
К настоящему времени терминологической комиссией подготовлено и выпущено в свет свыше 140 бюллетеней и около 30 терминологических словарей. В этих бюллетенях и словарях содержатся около 120 тысяч терминов самых различных областей научного знания.
Первым после революции терминологическим словарём - явился "Русско-латинско-монгольский словарь названий растительного мира", который был издан в 1931 г. С этого времени (1931 г.) до наших дней был
опубликован целый ряд терминологических словарей по различным областям науки общим объёмом в 750 печатных листов, 600 печатных листов из них вышли в свет с 1961 г., т.е. после создания АН Монголии /113.224/. Этот факт говорит о том, что терминотворчество в Монголии с каждым годом в своем развитии получает все более интенсивный характер.
Терминологическая работа особо интенсифицировалась в 50-60 годы, особенно она активизировалась с созданием сектора терминологии в Институте языка и литературы АН Монголии. С полным основанием можно сказать, что за прошедшие годы, периодом более 70 лет, уже завершена работа по построению и разработке общенаучных терминов и терминов, которые употребляются в сфере общего образования. И началось терминотворчество по узкоспециальным областям знания, вызванное специфическими особенностями и ходом научно-технического, общественно-экономического развития страны. Так, составлены "Русско-монгольский словарь горно-геологических терминов", посвященный горнообогатительному комбинату "Эрдэнэт", "Русско-монгольский словарь терминов космической геологии" и т.д.
В разрешение проблем унификации и систематизации монгольской научно-технической терминологии большой вклад внесли такие учёные с мировым именем, как Б. Ренчйн, Ц. Дамдинсурен, Ш. Лувсанвандан, Г.Д. Санжеев, Т.А. Бертагаев, терминологи Б. Содном, Э. Вандуй, Ч. Догсурен, Го. Мижиддорж, лингвисты Чой. Лувсанжав, А. Лувсандэндэв, Г.Ц. Пюрбеев, Л. Мишиг, О. Адъяа, Д. Дашдаваа, Э. Равдан, Ж. Надмид, Ц. Онербаян, лексикологи Ж. Темерцэрэн, Ц. Олзийхутаг, семасиолог Ц. Шагдарсурен, врач С. Наваансамдан, ботаник Н. Манибазар, геологи П. Хосбаяр, О. Намнандорж, историк и переводчик X. Лхамдорж, юристы Б. Чимид, Т. Сэнгэдорж, С. Нарангэрэл, Д. Солонго, Ж. Амарсанаа, Д. Ганзориг и многие другие.
Коротко остановимся на главных трудах некоторых из них.
В своём труде "Монгол бичгийн хэлний зуй. Детгеер дэвтэр. егуулбэр зуй" /УБ., 1967/, /"Грамматика монгольского письменного языка. Т IV. Синтаксис"/ и в ряде таких статей, как "Хэлээ хайрлан энхрийлж, угний боловсролыг эрхэмлэе" /"Давай полюбим свой язык и дадим предпочтение словесному образованию"/, "Уг найруулгын учир" /"Суть слов и стиля"/, "Сондгойруулахгуйг эрхэм болгохуй" /"Предпочтение чётности"/ и др. Б. Ренчин рассматривает лингвистические проблемы терминологии. В частности, он вполне справедливо придаёт большое значение точному соответствию между термином и научным понятием, образованию терминов-словосочетаний чётным числом слов и так далее.
В работе Ц. Дамдинсурена "Монгол хэл бичгийн тухай" /УБ., 1957/ /О монгольской филологии"/ большое место отведено терминологическим вопросам, в том числе вопросам перевода иноязычных терминов, приближения монгольских терминов к внутреннемонгольским, умелого использования слов из разных монгольских диалектов при построении терминов, широкого употребления сотни суффиксов при терминообразовании и т.д.
Всё более растущая роль сложных слов, парных слов и подчинительных слов-сочетаний, обозначающих научные понятия, вполне обоснованно подчеркивается в книге Ш. Лувсанвандана "Орчин цагийн монгол хэлний бутэц"/УБ. , 1968/ /"Структура современного монгольского языка"/.
Далее, в статье "Некоторые вопросы лексики современного монгольского языка"/ УБ., 1962/ им подробно описаны основные пути обогащения словарного состава монгольского языка и принципы терминообразования и терминотворчества в данном языке. Выделено шесть основных принципов образования терминов: использование при терминотворчестве уже имеющихся в монгольском письменном языке или диалектах слов, привнесение новых значений в общеупотребительные слова,
суффиксальное терминообразование, словосложение, заимствование и калькирование иноязычных и международных терминов.
В этой статье он дал высокую оценку терминотворческой работе в Монголии: "Можно сказать, что из многих областей монгольского языкознания именно лексикология, в том числе терминотворчество добилось самых высоких успехов за прошедшие после революции 40 лет... Правильное решение в нашей стране вопросов терминологии как одной из составных частей национального языка не только стало сильным импульсом к развитию культуры нашего народа, но и служит опытом для развивающихся стран Азии и Африки, и тем самым имеет международный характер"/88.10-11/.
В своих лексикографических и терминологических работах "Орос-монгол евермец хэллэгийн толь" /УБ., 1970/ - "Русско-монгольский фразеологический словарь", "Хэл шинжлэлийн нэр томъёо" /УБ., 1964/-"Словарь лингвистических терминов", статья "Орчуулгын хэлбэр судлалын арга" /1986/ - "Морфологический способ перевода" и др. Чой. Лувсанжав, обобщая опыт работы, дает ценные практические рекомендации в области терминотворчества и вполне резонно обращает внимание терминологов на целесообразность передачи на монгольский язык не формы, а содержания иностранных слов и выражений, умелое использование при терминотворчестве огромного словообразовательного потенциала суффиксов монгольского языка, установление однозначного и точного соотношения между монгольскими эквивалентами и элементами международной терминологии (латинскими и греческими префиксами, корнями, суффиксами и словами и т.д.).
В трудах известного монголиста Г.Д. Санжеева «Сравнительная грамматика монгольских языков» в 2-х томах, «Современный монгольский язык» /М., 1959/ и др. подробно описывается лексика монгольского языка, в том числе монгольская терминология с её историко-этимологической и структурно-семасиологической точек зрения.
Монголоведом и семасиологом Т.А. Бертагаевым впервые исследованы основные типы сочетаний слов и их роль в образовании терминов, отношения сочетаний номинантов к слову, особенности возникновения терминов в монгольском и бурятском литературных языках (см. "Сочетания слов и современная терминология. На материале монгольского и бурятского литературных языков", М., 1971), изучена лексика монгольских языков в сравнительно-статистическом плане (см. "К исследованию лексики монгольских языков. Опыт сравнительно-статистического исследования лексики бурятских говоров", Улан-Удэ, 1961), а также ее строевые элементы (см. "Морфологическая структура слова в монгольских языках. О фузии, символизации, аналитизме, внутренней флексии, сингармонизме и многозначности аффиксов", М, 1969).
Начиная с 50-х годов из-под пера монгольских лингвистов и терминологов начали выходить научные статьи, где отражены самые различные проблемы монгольского терминотворчества, а именно: принципы построения научно-технических терминов (Э. Вандуй, Б. Содном, Ж. Темерцэрэн, А. Лувсандэндэв и др.), вопросы образования, упорядочения и усовершенствования терминологии (Б. Ринчен, Ц. Дамдинсурен, Ш. Гаадамба, О. Адъяа, Л. Мишиг, Ч. Догсурен, Ж. Надмид, Ц. Онербаян, Ш. Барайшир, Ш. Наранчимэг и др.), аспекты заимствования и перевода иностранных терминов (Б. Ренчин, Ц. Дамдинсурен, Чой. Лувсанжав, Р. Гурбазар, Д. Дашдаваа, С. Галсан, Л. Хурелбаатар и др.), установление точного соответствия между монгольскими словами и элементами международных терминологий (Б. Содном, Чой. Лувсанжав и др.) и т.д..
В теоретическом развитии современного монгольского терминоведения особое место занимают, на наш взгляд, следующие четыре монографических исследования:
1. Монография Т.А.Бертагаева "Сочетания слов и современная терминология" /М., 1971/, которая коротко представлена выше.
2. "Нэр томъёоны тухай" ("О терминологии") - работа, написанная в
1980 году учёными Д. Дашдавой и Э. Равданом. В ней подробно рассмотрены
некоторые основные вопросы терминологии, в частности сущность термина,
структура терминов и норма языка, некоторые стилистические вопросы
терминологии и её перевод и т.д.
3. Монографическое исследование Г.Ц. Пюрбеева "Современная
монгольская терминология" /М., 1984/, посвященное разработке наиболее
важных проблем современной монгольской терминологии. В нём даётся
характеристика лексико-семантических /полисемии, омонимии, синонимии и
антонимии/ и деривационных процессов, происходящих в сфере
терминологической лексики монгольского языка.
4. Книга Ч. Догсурена "Монгол нэр томъёо оноох, толилох, жигдлэх
асуудалд" /УБ., 1988/ ("К вопросу построения, отражения в словарях и
унификации монгольской терминологии"), в которой были даны
методические рекомендации по основными вопросам отбора, подбора,
разработки и построения монгольских терминов и составления
терминологических словарей.
Первые же диссертационные исследования по монгольской терминологии появляются лишь в 80-ые годы прошлого века. В числе авторов первых научных исследований по терминологии монгольского языка, представивших диссертации на соискание ученой степени кандидата наук назовем Ш. Наранчимэг («Этапы возникновения и развития общественно-политической терминологии современного монгольского языка», 1986 г.), 3. Энэбиш в («Перевод слов и выражений о животноводстве Монголии», 1988 г.), а в 2000 г. состоялась защита диссертации О. Адъяа на тему «Сопоставительное изучение состава, значения русской и монгольской терминологии» на соискание ученой степени доктора наук.
Итак, формирование и развитие монгольской терминологии происходило и происходит в постоянной связи и под непосредственным влиянием терминологических процессов в зарубежной, в частности
маньчжурской, китайской, санскритской, тибетской (до 20-ых годов XX столетия), русской (с 20-ых годов ХХв. по сей день), английской и американской научно-технической литературе (с 90-ых годов ХХв.). Современное терминоведение в России
Современное терминоведение развивается в России с конца 20-ых годов прошлого века и выделилось в самостоятельную лингвистическую дисциплину в 60-70-ые годы, хотя забота о языке науки была всегда в традициях русских учёных. Это можно проследить, начиная с М.В.Ломоносова, огромный вклад которого в создание естественно-научного русского языка неоценим и широко известен.
В этот исторический период, а именно в 1933 г., в Академии наук СССР (ныне РАН) и была создана Комиссия по технической терминологии, в последующем преобразованная в нынешний Комитет научно-технической терминологии (далее - КНТТ), под руководством академика С.А. Чаплыгина и терминолога Д.С. Лотте.
Эта комиссия разработала теоретические и методологические основы образования системной научно-технической терминологии. Свои научные идеи комиссия реализовала в бюллетенях и рекомендациях, посвященных терминологиям различных отраслей науки и техники. Также терминологические рекомендации (проекты и сборники) созданы для большинства наук и в первую очередь для физико-технических научных дисциплин и новых областей техники (теплофизика, физическая оптика, ядерная физика, радиоэлектроника, вычислительная техника и др.). "В итоге выпущено более 300 терминологических работ: трудов по общим, теоретическим и методическим вопросам терминологии, бюллетеней (проектов), терминологических сборников - рекомендаций, стандартов и других материалов" /80.27/.
В становление и формирование комиссии как терминологического органа, в преобразование её в КНТТ огромен вклад её основателей - С.А. Чаплыгина и Д.С. Лотте. Они провели теоретические исследования по
16 вопросам отбора и построения терминов, создания систем отдельных областей науки и техники.
Широкий круг терминологических проблем был охвачен исследованиями Д.С. Лотте. Большое значение для терминоведения имела Программная статья "Задачи и методы работы по упорядочению технической терминологии", написанная Д.С. Лотте совместно с С.А. Чаплыгиным. В 1961 году была опубликована монография Д.С. Лотте (...86), которая получила большую популярность как в стране, так и за рубежом. В этих трудах сформулированы основные принципы и методы построения научно-технической терминологии. Большое внимание уделено анализу понятий, исследованию связей между ними, их классификации и выявлению места понятия в системе.
После Лотте, в 1952 году, вышло в свет "Руководство по разработке и упорядочению научно-технической терминологии", составленное сотрудниками КНТТ СИ. Коршуновым, Г.И. Кузьминым, Г.А. Лаврентьевой и Н.К. Суховым на основе трудов Д.С. Лотте. В этом научно-методическом руководстве рассмотрены вопросы классификации и определения понятий, отбора и построения терминов.
В 1955 году были выработаны "Основные положения комитета технической терминологии АН СССР о понятиях, определениях и терминах," а в 1956 году составлен проект "Словаря терминологии".
В это время написан ряд статей сотрудниками КНТТ Т.Л. Канделаки, СИ. Коршуновым, Г.И. Кузьминым, Я.А. Климовицким, Г.А. Лаврентьевой, Н.К. Суховым и другими, посвященных различным теоретическим и методологическим вопросам терминоведения и терминологической работы.
В 60-ые годы были приняты очень важные организационные меры, имеющие огромные значение как в разработке теоретических и методологических основ научно-технической терминологии, так и практическом её применении. Такими мероприятиями явилось Всесоюзное терминологическое совещание 1959г., состоявшееся в городе Москве,
совещание терминологов, проведенное в 1967г. в городе Ленинграде, совещание, организованное в 1974г., и научный симпозиум "Место терминологии в системе современных наук", который состоялся в Москве в 1969г.
Совещание 1959 г. было посвящено вопросам разработки общественно-
политической, научно-технической, учебно-педагогической и.
лингвистической терминологии. На нём были заслушаны и обсуждены
доклады о природе и функции терминов как самостоятельного пласта
литературной лексики, о состоянии и развитии терминологии на языках
советских национальных республик, об организационных и методических
проблемах нормализации терминов.
Совещание 1967 г. было организовано по лингвистическим проблемам научно-технической терминологии, что соответствовало возрастающим многообразным запросам, предъявляемым к работам по построению и упорядочению терминологии и работам по международной координации терминологии, а также к исследованиям специальной лексики вообще. Также значительное внимание уделено методологическим и практическим аспектам этих проблем. Доклады и сообщения на совещании были включены в сборник "Лингвистические проблемы научной технической терминологии" /М., 1970/.
На научном симпозиуме 1969 г. серьёзное внимание было уделено роли редактора в упорядочении научно-технической терминологии. В отдельных докладах речь шла о том, что "научно-технические редакторы всех периодических изданий способны сыграть огромную и, может быть, решающую роль в наведении должного порядка в употреблении терминов", что "без повышения издательской культуры нельзя надеяться на наведение какого-либо порядка в терминологической практике" /73.7/.
На основе лекций Д.С. Лотте и трудов КНТТ СИ. Коршуновым и Г.Г. Самбуровой было составлено пособие "Как работать над терминологией"
/M., 1968/. В нем составители указали на важную роль издательств и редакторов в упорядочении терминологии.
В становлении терминоведения и формировании русской терминологии наряду с названными выше учёными большую роль сыграли такие известные лингвисты, как И.И. Мещанинов, СП. Обнорский, М.В. Сергиевский, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, О.С. Ахманова, А. А. Реформатский и многие другие.
В.В. Виноградов обращал особое внимание на развитие теоретических исследований по терминологии. Он подчеркивал, что "особенно слабо обстоит с разработкой теоретических вопросов терминологии. У нас мало кто занимается обобщением нашего громадного опыта в этой области" /23.6-7/.
В плане теоретических исследований терминологических проблем он высоко оценил известный труд Г.О. Винокура /38.3.54/. Этот труд не потерял своего большого значения, хотя со времени издания прошло 60 лет. Винокур видел в терминологии систему терминов, между предметными значениями которых возникают определенные семасиологические связи.
Теоретическим проблемам терминологии посвящена работа А.А. Реформатского "Природа термина и терминологии" /1986/. В ней он выдвинул интересную идею "терминологического поля". Согласно этой идее термин парадигматичен семантически, т.е. в каждой терминологии соотнесён /и обязательно соотнесен, если это термин/ с теми или иными понятиями, эта его идея созвучна развитому в исследованиях Д.С. Лотте пониманию терминологии как системы терминов - системы понятий.
Разные аспекты изучения терминологии, в том числе содержательный, логический, лингвистический и др., в какой-то мере отражены в работах других ученых: СИ. Ожегова, Н.В. Юшманова, Н.А. Баскакова, В.П. Даниленко, П.Н. Денисова, Л.А. Капанадзе, Л.Л. Кутиной, А.И. Моисеева, В.М. Овчаренко, Э.Ф. Скороходько, Е.Н. Толикиной и др.
Начиная с 40-50-ых годов ХХв. русская терминологическая лексика начала подвергаться специальному исследованию и появился целый ряд диссертационных работ.
До 80-х годов исследования по русской терминологии проводились лишь в пределах одного языка, т.е. осуществлялось монолингвистическое описание терминологической лексики. Однако в 80-ые годы русское терминоведение уже вышло за пределы одного языка и начало развиваться в сопоставительном и сравнительно-типологическом направлении. Одним словом, формировалось билингвистическое описание русской терминологической лексики. Это обусловлено тем, что "всё более актуальным становится сопоставительное изучение терминологий в связи с потребностями информационного поиска, созданием двуязычных терминологических банков и научно-обоснованных методик преподавания иностранных языков специалистам" /108.144/.
В развитии сопоставительного терминоведения в России огромное значение имеют труды В.Г. Гака, А.Е. Супруна, М.П. Сусова, А.В. Крыжановской, В.К. Лагуновой, Ф.А. Циткиной, Н.К. Рябцовой и других учёных.
Следует отметить, что современное русское терминоведение имеет почти вековую историю, в которой возможно выделение определенных этапов: складывалось с конца 20-ых годов прошлого века, выделилось в самостоятельную лингвистическую дисциплину в 60-70-ые годы и сопоставительное терминоведение сформировалось в России в 80-ые годы. При этом, безусловно, необходимо признать, что каждый этап терминоведения служил новым шагом в его продвижении, т.е. шагом становления, шагом формирования и шагом развития.
Этапы развития русского и монгольского терминоведения в основном совпадают. За последние 7-8 десятилетий достигнуты большие успехи в терминотворчестве благодаря предпринятым исследованиям и усилиям учёных. Однако несмотря на то, что современная монгольская терминология
находится на стадии активного становления и развития, многие термины все ещё не обрели необходимой строгости содержания и формы.
Ныне назрела необходимость построения и упорядочения терминологии в новых для Монголии и России научных дисциплинах, в особенности в области политологии, маркетинга, менеджмента, компьютерной техники и т.д. Кроме того, большинство традиционных наук, таких, например, как философия, экономика, педагогика, психология и др., интенсивно обогащается новыми для нас понятиями под влиянием современной зарубежной научной литературы, что, безусловно, настоятельно требует новых обозначений и номинаций.
Специфика юридического текста и значение термина в структуре текста нормативно-правового акта
Любой текст имеет языковую, логическую, грамматическую и графическую основы. Юридический текст, имеющий функционально-стилевую принадлежность, также есть соединение этих основ. И одной из важнейших задач является выработка правил совершенствования языка стиля и логики права.
Особенности языка юридических текстов касаются конкретных областей лингвистики. В тексте правового документа необходимо избегать всякой эмоциональной окраски. Это обусловлено разновидностью его стиля - функционально-деловым. Язык нормативно-правового акта должен быть нейтральным, чтобы не вызывать лишние эмоции и не отвлекать от сути заложенного в нём смысла. Исключается ответственность, пафос, риторические вопросы, использование стилистических фигур. Для некоторых текстов (жалоба, дипломатические документы) характерна некоторая образность, однако недопустимо переступать разумные пределы, так как нейтральность языка прежде всего повышает эффективность толкования текста реализация правовых норм.
В изложении юридической информации нужно соблюдать последовательность, смысловую завершенность, так как отсутствие логики, разрывы последовательности содержания, перескакивание с одного предмета рассмотрения к другому и т.п. затрудняют её интерпретацию, нарушают взаимосвязь и внутреннее единство правового материала. Приступая к текстуальному оформлению правовых норм, законодатель использует обычные средства выражения мысли - слова, грамматические формы и конструкции литературного языка.
Однако все они подчинены не только общепринятым лексико-грамматическим правилам, но и требованиям законодательной техники, и в таком своем качестве образуют относительно самостоятельный лингвистический комплекс - язык закона, или систему словесно-знаковых средств выражения нормативных правовых предписаний. Любая, даже самая минимальная неясность в оформлении юридического текста чревата появлением несогласованности и противоречий в его толковании.
Ясность языка юридических текстов достигается за счёт использования языковых средств (лексических, грамматических, синтаксических), широко употребляемых и легко воспринимаемых большей частью субъектов применения права, однако подобная доступность не должна идти в ущерб содержанию.
Точность (т.е. соответсвие смыслового содержания текста той или информации, которая кладётся в его основу) предполагает употребление слов, словосочетаний в их прямом значении, не допускающем двусмысленности, произвольного толкования, искажающего смысл нормативно-правового документа и могущего повлиять на процесс реализации правовых норм. Законодательный стиль - это основа официально-документального стиля. Он определяет пути становления и развития всех других его видов. Именно особенности законодательного стиля отражаются в стилистике и лексике разнообразных актов применения права, договоров, а также имеющих официальное значение заявлений, отчётов и докладных записок. Он влияет на их форму и содержание, служит образцом для стиля ведомственной переписки и административного делопроизводства. Такой стиль используется при формулировании нормативных актов, являющихся частью книжно-письменного фонда литературного языка. Поскольку официально-документальный стиль распространяется на различные сферы административно-правовой и производственно-экономической деятельности, он может быть разбит на несколько вариантов (подстилей). Те или иные из них используются в зависимости от целей и задач, стоящих перед официальным документом, от характера отношений между автором документа и его адресатом и, наконец, от принятого способа оформления подобных документов. Так, стиль делопроизводства и канцелярской переписки между учреждениями четко отличается от стиля оформления нормативно-правовых актов, хотя оба они являются вариантами единого официально-документального стиля. Немаловажной является работа над языком и стилем юридического документа на стадии не только его обсуждения и принятия, но и подготовки и написания. Наличие ошибок и недостатков объясняется как невероятной спешкой при подготовке юридических документов, так и отсутствием возможностей для их грамотной редакционной правки. В связи с этим необходима выработка четкой системы правил употребления языковых средств (лексических, грамматических, синтаксических) при написании юридических документов, строго соответветствующей нормам современного монгольского и русского языков и способствующей соблюдению определённых требований к языку и тексту нормативно-правовых актов (единообразие, ясность, последовательность в изложении правового материала и т.д.). Следует отметить, что существуют электронные словари дефиниций российского законодательства (информационно правовые системы "Консультант Плюс", "Гарант"), определяющие термины (и их значение), существующие в российском законодательстве правовые акты, которыми они введены. Всё это облегчит работу законодателя по составлению нормативно-правовых текстов и восприятие подобных докумнетов читателем. В частности, для нужд российской юридической практики выработаны рекомендации для создания нормативного правого текста, в которых предусмотрены следующие требования: 1. Порядок слов в нормативном высказывании должен быть обычным, типичным для русского языка: подлежащее ставится перед сказуемым, глагол - перед прямым дополнением. 2. Если в предложении есть несколько относительно самостоятельных смысловых компонентов, выраженных причастными и деепричастными оборотами, придаточными предложениями, их общее количество не должно превышать 9. Это ограничение связано с обьемом оперативной памяти, способной удерживать от 5 до 9 независимых единиц, предъявляемых для запоминания. 3. В предложении не должно быть цепочек, составленных из однотипных грамматических форм, следующих друг за другом. Это прежде всего относится к придаточным предложениям со словом который и к сочетаниям существительных в форме родительного падежа типа отцовство супруга матери ребенка. 4. Перед определяемым словом можно поставить не более 2-3 распространенных определений, причём общее количество слов в этих определениях не должно превышать 7-9. После определяемого слова можно поставить не более, чем пять определений. 5. Между главным и зависимыми компонентами грамматической структуры можно поставить не более 5 слов. По мере увеличения дистанции между главным и зависимыми словами утрачивается чёткость синтаксических связей в предложении. Упрощая синтаксическую структуру, важно, однако, не допускать крайностей -короткие, грамматически не осложненные предложения в языке закона неестественны и мешают обобщенному восприятию содержания. Отметим, что средняя длина предложения в русском языке составляет 19 слов. Предложения в объеме до 6 слов можно считать короткими, от 6 до 30 -средними и свыше 30 - длинными.
Становление юридической терминологии в Монголии
Становление юридической терминологии в монгольском языке следует рассматривать с момента рождения монгольского права. К первым собственно монгольским правовым кодексам следует отнести законотворческие акты XVI - XVIII вв., в числе которых: Уложение, относящееся ко второй половине XVI в., Великое уложение 1620 г., открытые и опубликованные монгольским ученым К. Пэрлээ в 1974 г., монголо-ойратское «Великое уложение — Их цааз» 1640 г., свод законов, принятых на съездах монгольских князей в 1709 -1779 гг., - «Халха Джирум», Уложение Китайской палаты внешних сношений 1789 г.. Вне сомнений, памятники монгольского права являются неотъемлемой частью национального культурного наследия, значение которого актуально в современной политической и культурной жизни монгольского общества.
Заметим, что ценность ранних монгольских юридических памятников XIII-XVIII вв. заключается в том, что они содержат первичный материал для реконструкции правового сознания и политических институтов, изменений культурных традиций и обычаев народа. Анализ данных памятников в аспекте выявления исторических закономерностей становления и развития правовых норм и законодательства в политической организации монгольских народов Центральной Азии предпринят в трудах российских и монгольских ученых (Б.Я. Владимирцов, Ш. Бира, Т.Д. Скрынникова, В.В. Трепавлов, Жугдэр Ч., Ишжамца Н., Гонгор Д., Далай Ч. и др.). Большой интерес вызывает характеристика степени разработанности монгольских законодательных сборников XIII-XVIII вв. Ц.П. Ванчиковой, представленная на основе изучения следующих источников: «Яса» Чингисхана, Уложение Юаньской династии 1320 г., Старый «Цааджин бичиг», Монголо-ойратский закон 1640 г., «Восемнадцать степных законов», «Цааджин бичиг», «Хал ха-Джирум», «Чаган тэукэ» (Белая история) (см. Монгольские правовые памятники и история их изучения» // Мункуевские чтения-2, Улан-Удэ, 2004, ее. 23-36). Особое место в истории законодательства Монголии занимает «Монгольское уложение» («Цаадын бичиг»), «Цааджин бичиг», как правовой памятник XVII в. представляет собой первый официальный свод законов в культурной истории монголов. «Монгольское уложение» («Цааджин бичиг») датируется временем экспансии маньчжуров в Центральную Азию.
Первый кодекс маньчжурских законов для монголов, принятых Цинской династией в Китае в период 1627-1694 гг., - «Цааджин бичиг», содержавший нормы государственного, гражданского, уголовного и обычного права, определял регулирование правопорядка в Халха-Монголии в течение всего XVIII в.. Первая публикация его перевода на русский язык и монгольского текста (латинская транслитерация и факсимиле рукописи) осуществлена С.Д. Дылыковым в 1998 г. ( Цааджин бичиг («Монгольское уложение»). Цинское законодательство для монголов. 1627-1694 гг. Введение, монгольский текст, транслитерация монгольского текста, перевод и комментарии. М., Издательская фирма «Восточная литература).
Составление данного свода законов было вызвано включением Халхи в состав Цинской империи в 1691г. и соответственно необходимостью распространения маньчжурского законодательства, первоначально предназначенного для хошунов Внутренней Монголии, на всю территорию и Внешней Монголии. «Цааджин бичиг» положил начало кодификации монгольских законов и в последующие годы, что нашло отражение в появлении новых «Монгольских уложений» в XVIII и XIX вв. — правопреемников этого кодекса.
Выработкой новых и унификацией старых законов для монголов, вошедших в «Цааджин бичиг», в течение нескольких лет после 1691 г. занималась специальная комиссия Палаты внешних сношений (Лифаньюань) - правительственного учреждения, созданного еще в 1638 г. на базе так называемого «Монгол ямына» и ведавшего всеми делами по административному управлению Монголией.
Подготовленное этой комиссией «Монгольское уложение» было высочайше утверждено и по распоряжению Канси издано в 1696 г. литографическим способом на трех языках: маньчжурском, монгольском и китайском. «Монгольское уложение» («Цаадын бичиг») 1696 г. является, по существу, самостоятельным сводом законов, выработанных для монголов: содержит 152 статьи, из которых 112 перекликаются и в какой-то мере могут быть сравнимы, указывает С.Д. Дылыков, с «Уложением Палаты внешних сношений» 1789 г., однако отличаются от соответствующих статей последнего по содержанию (1998, с.9). В целом он отражает особенности законотворчества и законодательной политики маньчжурских правителей в отношении Монголии, в том числе стремление их последовательное стремление в какой-то мере использовать действовавшие в монгольских княжествах законы, во многом основанные на традиционных нормах обычного права монголов (там же, с. 10). Примечательно, что названный памятник позволяет проследить особенности становления юридической терминологии монгольского языка на протяжении столетий в аспекте сохранения терминов и их модификации.
Следует заметить, что составители всех монгольских уложений Палаты внешних сношений не могли не видеть, что суровые и жестокие наказания монголов не отвечали быту и характеру людей древней кочевой культуры. По этой причине они вынуждены были, учитывая вековые традиции монгольского народа, использовать некоторые нормы обычного права монголов. Это нашло отражение в статьях уложений о семейном праве, вероисповедании, патриархально-родовых пережитках и т.д., формулировка которых дана с учетом факторов живучести национальных традиций и правовых обычаев монголов.
Действие монгольских уложений относят к феноменальному историческому факту, поскольку вплоть до 1919 г. - года потери Монголией независимости, обретенной в результате всенародного восстания монголов и падения Цинской империи в 1912 г., - важнейшие судебные дела в стране решались в основном по законам «Халха Джирум», «Их цааз» и феодально-теократической монархии, а в Шабинском ведомстве Ургинского Богдо гэгэна это имело место до 1925 г. (Дылыков, 1998, с. 122).
Коренные изменения во всех сферах общественной жизни Монголии, произошедшие в результате победы революции 1921 г., оказали большое влияние и на развитие юридической терминологии. Формирование юридической терминологии первой половины XX в. характеризуется активным использованием иноязычных терминов, по преимуществу из русского языка. Примечательно, что начало XX в. отмечено первыми исследованиями в области юридической терминологии монгольского языка.
Вместе с тем, несмотря на то, что в Монголии с 1954 г. издавались «Сообщения государственной комиссии по терминологии» (за период с 1954 по 1988 гг. состоялся выпуск 146 номеров) первые систематические исследования в области юридической терминологии появляются лишь в 70-ые гг. XX в. Как правило, эти исследования носили лексикографический характер. Уместно в этой связи упомянуть имя академика Л. Ренчина, который будучи главным инспектором таможни в городе Кяхте, написал в 1913 г. «Монгольско-русский словарь юридической терминологии».
Способы образования юридических терминов в монгольском языке
Как в русском, так и в монгольском языке наиболее продуктивен суффиксальный способ терминообразования этим способом образуются термины со значением предмета, процесса и признака.
В юридической терминологии монгольского языка образование терминов осуществляется разнообразными способами, в том числе при помощи суффиксов. Можно выделить следующие терминологические словообразовательные модели:
Имя прилагательное с суффиксами -тай (-тэй) с разновидностью -т в составе терминов-словосочетаний явление — распространенное и продуктивное. В этой связи Т.А.Бертагаев отмечал, что "из числа атрибутивных словосочетаний с прилагательным компонентом в количественном отношении резко выделяются образования с суффиксом -тай, -той, -тэй с разновидностью -т. Между ними в определённых сочетаниях возникает известное различие в значениях: первый подчёркивает предметный или определённый характер обозначаемого, а второй - признаковость, отвлечённость обозначаемого в определяющем слове" [1971, 15]. Обычно в монгольском языке относительные прилагательные с суффиксом -тай имеют предметно-отвлечённое значение: гутамшигтай гэмт хэрэг - позорное преступление, лавтай мэдээлэл -достоверное сведение, маргаантаи асуудал - спорный вопрос, хугацаатаи хэлцэл - сделка на срок, челеетэй хервех валют - свободно конвертируемая валюта. Качественные прилагательные обладают не только предметно-отвлечённым значением, но и предметным значением : нээлттэй хуралдаан -открытое заседание, эргэлзээтэи ер -сомнительный долг и т.д. 2. Термины, образованные от глагольных основ. а) Основа глагола + суффикс -гч. Относительно данной модели Г.Ц. Пюрбеев указывает : "Генетически образования с суффиксом -гч- представляет собой однократные причастия, которые со временем подверглись субстантивации". Суффикс -гч очень продуктивен в юридической терминологии монгольского языка : гэрээслэгч -завещатель;; зайлсхийгч - лицо отклоняющееся от чего-либо; залилан мэхлэгч - мошенник; татвар телегч - налогоплатилыщик; татеарын байцаагч -налоговый инспектор; емгеелегч - адвокат; итгэмжлэгч - доверитель; нэхэмжлэгч - истец; мерден байцаагч - следователь; хэрэг буртгэгч -дознаватель; хянагч - контролёр; шуугч -судья; яллагч -обвинитель и т.д. б) Термины с суффиксом -бар, -вар имеют значение действия или процесса: даалгавар — задание; салбар - отрасль, сектор, от салах отделяться, ответвляться; тэнцвэр - баланс, равновесие, от тэнцэх становиться равным, уравновешиваться; узуулбэр - показатель, от узуулэх заавар - указание, от заах - указать, указывать; хетелбер - руководство, программа, от хетлех - вести; хуулбар - копия от хуулах. С помощью суффикса -бар, -вар образуются термины со значением результата действия: бурдуулбэр - компонент, от бурдуулэх -составлять, компоновать; заавар — инструкция, от заах - указать, указывать; тасалбар -квитанция, отрывной талон, от таслах — отрывать; татвар - налог, от татах -взимать налог; тэтгэвэр - пособие, пенсия, от тэтгэх -оказывать помощь; узуулбэр -показатель, от узуулэх - показать; хонжвор - выигрыш, от хожих — выигрывать; цогцолбор - комплекс от цогцлох - складывать в груду. в) Основа глагола + суффикс -л Это модель является одной из наиболее продуктивных в сфере создания юридических терминов: ажилгуйдэл / ажилгуйдэх - безработица; гэрээслэл - завещание; хэлцэл - сделка; эрсдэл - риск; хучирхийлэл - насилие; танхайрал / танхаарах - хулиганство; тэнцэл / тэнцэх - приблизительное сальдо; суутгал / суутгал - вычитывать; хомсдол / хомсдох — дефицит; хохирол / хохирох - убыток; хуримтлал / хуримтлах - накопление; элэгдэл / элэгдэх - износ. г) Основа глагола + суффикс -лага, -лого албадлага -принуждение; халдлага - посягательство; аллага - террор; хариущага - ответственность. д) Основа глагола + суффикс -лт Значительное количество новых юридических терминов по основным направлениям реального бизнеса в монгольском языке образовались при помощи суффикса -лт с отвлечённым и конкретным значением: батлалт — утверждение; байцаалт — допрос; заалт - указание, от заах -указать, указывать; ернелт / ернех - нарастание; хэмнэлт / хэмнэх - экономия, экономить; хенгелелт I хенгелех - льготы (давать льготу); уналт /унах - спад, спадать; няцаалт - опровержение. 3. Термины образованные от именных основ. а) Одной из наиболее продуктивных моделей данного разряда является именная форма на -ч, -чин. Большинство терминов, созданных по данной модели, используются для наименования лиц по специальности и профессии. В этой связи важно указать некоторые различия между суффиксом -чин, -ч. Т.А.Бертагаев отмечал , что "...суффикс -ч представляет собой производное от -чин, его усеченную разновидность". Как известно, в монгольском языке редукция конечного /н/ является обычным фонетическим явлением. Однако при всем сходстве значений между ними есть и определенная разница. Так, монгольский филолог П. Бямбасан отмечал тот факт, что "суффикс -ч чаще всего используется в наименованиях лица по специальности". Например, дамчин - спекулянт; гаальч - таможенник, от гааль - таможня; мэдээч -диспетчер, от мэдээ - весть, известие; онолч - теоретик, от онол -теория; санхууч - финансист, от санхуу -финансы; хулгайч — вор; хэлмэрч -переводчик. Суффикс -ч при обозначении лиц по профессии и специальности присоединяется к основам и заимствованных слов: гэрч -свидетель, хуульч -юрист. б) Основа имени + суффикс -тан Суффикс -тан вместе с его алломорфными вариантами -тэн, -тон, -тен активно участвует в образовании юридической терминологии. Модели с морфемой -тан указывают на какой-либо характерный признак, которым обладает лицо и передает значения собирательного или коллективного множества, совокупнного единства. Эти значения могут сосуществовать в одном и том же слове: албатан -подвластные, поданные, от алба(н) - дань, подать, повинность; идэвхтэн - актив, активист, от идэвх - активность; албан тушаалтан - должностное лицо, лица; эрх мэдэлтэн - власть имущие, владыки, господа, от эрх - право. Основная семантическая функция причастия на -х в основе терминологического словосочетания юридической лексики заключается в выражении как признаков предмета, так и процесса действия: дагалдах зардал - накладные расходы; туслах аэю ахуй - подсобное хозяйство; устгах унэ -ликвидационная цена. В построении юридических терминов в русском языке наиболее продуктивными оказываются следующие словообразовательные модели: 1. Основа глагола + суфф. -тель В юридической лексике данная модель передаёт значения лица или субъекта действия: вымогатель, грабитель, законодатель, наблюдатель, нарушитель, недоноситель, обладатель, обоснователь, поднаниматель, подстрекатель потребитель, правонарушитель, примиритель, покрыватель, попечитель, приобретатель, свидетель, совладетель, телохранитель, укрыватель. 2. Основа имени + суфф. -ник Эта модель, выражающая в юридической лексике субъект действия : виновник, взяточник, защитник клеветник, мошенник, наследник, наставник, посланник, преступник, пособник, собственник, соучастник.
Использование иностранной терминологии в законодательстве Монголии и России
Следует отметить, что на протяжении всей своей истории российское и монгольское право активно заимствовало иностранную юридическую терминологию, иноязычные термины. Это объясняется тем, что по ряду объективных и субъективных причин полнота и точность содержания законодательного текста не всегда могли быть выражены средствами русского языка. В связи с этим российскому законодателю приходилось в процессе отработки законодательного текста прибегать к использованию иноязычных терминов. Так, в «Русской Правде» ряд терминов заимствован из византийского, греческого и скандинавского языков. В частности, Кормчие (древнерусские своды церковных законов), как указывал историк В.О. Ключевский, есть ни что иное, как «перевод византийского Номаканона».
В средние века рецепция античной культуры в Европе оказала сильное влияние на правовые отношения. К примеру, рецепция римского права во Франции и Германии способствовала широкому распространению и нормативному утверждению соответствующей юридической терминологии латинского происхождения; более того, латинский язык стал официальным языком юридической документации в Западной Европе. В средневековой Руси, где в качестве юридического языка выступал «приказной язык» (язык московских приказов), латинская терминология постепенно стала все больше влиять на отечественную. Обогащение языка юридических документов можно наблюдать на примере использования таких латинизмов, как общеизвестные термины «асессор» или «статс-секретарь».
Под влиянием европейской культуры среди российских высших чиновников нашли распространение терминологические заимствования из западноевропейских языков: французского, голландского, немецкого, польского. Польская интервенция и дальнейшее развитие русско-польских отношений повлекли за собой вхождение в русский правовой язык многочисленных терминов польского языка (например, термин «опека»), а также латинизмов в польской обработке (например, термин «оказия»).
Посредническую роль в заимствовании Россией у Европы латинской терминологии сыграл, как известно, так называемый «западнорусский язык». Заметим, что многие иноязычные термины использовались в западнорусской юридической документации задолго до петровской эпохи. При Петре I влияние западноевропейской юридической терминологии на формирование отечественной терминологии приобрело глобальный характер. В тот период лексикон русского языка был не в состоянии обеспечить обозначение многих правовых понятий, заимствованных из западноевропейского права, поэтому заимствования иноязычных терминов стали неизбежными.
В ряде случаев процесс заимствования осуществлялся стихийно, неорганизованно. При этом зачастую наблюдалось необоснованное введение большого количества иноязычных терминов. Данное обстоятельство порождало необходимость соответствующего комментария к текстам документов. Например, в документе «Регламент главного магистрата» от 28 февраля 1720 г. был выделен специальный раздел «Толкование иностранных речей, которые в сем регламенте», в котором было дано определение 34 иностранным терминам. Появились даже и иноязычные названия новых нормативных правовых актов, например, «артикул».
Вместе с тем следует заметить, что в основном заимствование иноязычных терминов протекало под наблюдением высших органов государственной власти и поощрялось ими. Обогащение русской правовой терминологии осуществлялось и усилиями иностранных специалистов, которые приглашались на правовую службу Петром I. Безусловно, в качестве положительной стороны заимствования правовой терминологии из европейских языков в петровскую эпоху необходимо отметить, что процесс этот не носил безудержного характера и не насаждался бездумно. Отсюда следует признать, что само заимствование оказалось полезным для развития и совершенствования языка русского законодательства. Многие заимствованные термины того периода прочно вошли в обиход, например, «генерал», «губернатор».
В послепетровский период процесс европеизации правовой терминологии продолжался. Этому, в частности, способствовало то обстоятельство, что в европейских нормативных актах того времени практически перестала использоваться классическая латынь.
В отношении правовой культуры конец XIX и начало XX вв. характеризуется в России бесконтрольным, как правило, бездумным заимствованием юридической терминологии из европейских языков. Особенно отчетливо влияние иноязычной терминологии проявилось в связи с революционными событиями во Франции, из французского языка были заимствованы термины «комиссар», «коммуна» и т.п..
В 20-х -30-х годах XX в. особая активность терминологических заимствований проявилась в экономической сфере. Новые экономические условия жизни сопровождались рождением новых понятий, требующих терминологического определения, в результате чего заимствуются термины «индустриализация», «электрификация» и т.п..
Повышение требований к использованию юридической терминологии наблюдается в России к середине XX в. С этого времени формулирование текстов законодательных актов отличается соответствием требованиям юридической техники. В 60-ые гг. появляются первые труды советских ученых, посвященные законотворчеству в целом и юридической терминологии в частности (например, работа А.А. Ушакова «Очерки советской законодательной стилистики»).
Период перестройки и период после распада СССР характеризуются новым витком заимствований иностранной юридической терминологии, как правило, из европейских языков. Процесс заимствования в эти годы протекает неравномерно, причем наблюдается замена вполне удачных отечественных терминов на менее удачные иноязычные.
При этом заимствовано множество иноязычных терминов, в особенности англоязычных, требующих толкования лексического значения и их определения в законодательстве, поскольку смысл их в ряде случаев не понятен даже специалистам. Например, в статье 29 «Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик» было введено понятие «биржа». Определение данного понятия на тот момент в законодательстве отсутствовало, что соответственно вызвало существенные сложности для применения данного понятия. Аналогичная ситуация возникла и с применением таких заимствованных терминов, как «брокер», «дилер», «премьер», «вице-премьер», «вице-президент» «киллер», и т.д.
В целях повышения качества законодательных актов и во избежание возможных правовых ошибок, безусловно, необходимо в дальнейшем обращать серьезное внимание на использование в языке российского права иноязычной юридической терминологии.
