Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Состав и классификация деепричастий монгольского и корейского языков 10
1.1. Состав деепричастий монгольского языка 10
1.2. Состав деепричастий корейского языка 17
1.3. Принципы классификации деепричастий монгольского и корейского языков 25
ГЛАВА 2. Системы деепричастий монгольского и корейского языков 34
2.1. Сопутствующие деепричастия 34
2.1.1. Соединительное деепричастие 34
2.1.2. Слитное деепричастие 44
2.1.3. Разделительное деепричастие 47
2.1.4. Отрицательное деепричастие 57
2.2. Обстоятельственные деепричастия 61
2.2.1. Предварительное деепричастие 61
2.2.2. Последовательное деепричастие 65
2.2.3. Условное деепричастие 68
2.2.4. Попутное деепричастие 1 80
2.2.5. Попутное деепричастие 2 81
2.2.6. Уступительное деепричастие 83
2.2.7. Деепричастие цели 97
2.2.8. Деепричастия причины 102
2.2.9. Цитатное деепричастие 113
2.2.10. Деепричастие прерванности действия 115
2.2.11. Предшествующее деепричастие 116
2.3. Смешанные деепричастия 119
2.3.1. Продолжительное деепричастие 119
2.3.2. Предельное деепричастие 123
2.4. Специфические деепричастия корейского языка 127
2.4.1. Деепричастие степени 127
2.4.2. Сравнительное деепричастие 129
2.4.2. Разделительное деепричастие 130
2.4.2. Деепричастие опасения 133
2.4.2. Фоновые деепричастия 133
Заключение 137
Библиография 148
Список сокращений источников
- Состав деепричастий монгольского языка
- Состав деепричастий корейского языка
- Сопутствующие деепричастия
- Обстоятельственные деепричастия
Введение к работе
Как известно, уже около трехсот лет существует научно обоснованная гипотеза о родстве монгольских, тунгусо-маньчжурских и тюркских языков, получившая название «алтайской гипотезы». Русские ученые Иакипф Бичурин и Палладий Кафаров, занимавшиеся языками Дальнего Востока, еще в первой половине XIX века указывали на близость корейского языка к тунгусо-маньчжурским и монгольским, исходя не только из исторических связей, но и типологической общности. Сходства материального характера на фонетическом, лексическом и грамматическом уровнях вызывали интерес к исследованиям, расширяющим рамки включения языков в эти группы. Так, финский ученый Г.И. Рамстсдт в 30-е годы XX века доказал родство корейского языка с алтайскими [1928, 1933]. В России изучением корейского языка в плане сопоставления его с алтайскими языками занимался Е.Д. Поливанов [1927], который, по мнению Л.Р. Концевича, «...обращается к корейско-алтайским связям в плане нахождения общих сходств в фонетическом и морфологическом строе сравниваемых языков в тех случаях, когда можно доказать, что эти сходства восходят к достаточно отдаленному прошлому. Таким образом, типологическое изучение у него как бы предваряет и дополняет генеалогическое» [2001, с. 579].
Гипотеза о принадлежности корейского языка к алтайской семье, выдвинутая почти одновременно и независимо друг от друга Г.И. Рамстедтом и Е.Д. Поливановым, получила поддержку и дальнейшее подтверждение в трудах многих ученых, но в ней остается много неясного и спорного [Концевич, 2001, с. 537].
В 60-е годы XX века вопросами об отношении корейского языка к семье алтайских языков занимались лингвисты КНДР, такие как Хон Ги Мун, 10 Ер и др. Известно, что и в настоящее время в Республике Корея ведутся сопоставительные исследования. К примеру, Чой Ки Хо в своей статье «Изучение генеалогии корейского и монгольского языков» говорит о том, что в историко-этнографическом и географическом отношении Монголия,
Маньчжурия и Корея имели много общего. На этом основании он полагает возможным выдвижение гипотезы о северо-восточной азиатской семье языков, которая включала бы монгольские, маньчжурские и корейский языки, поскольку, по его предположению, они произошли от одного языка-предка [2002, с. 300].
Монгольский исследователь Б. Сумьяабаатар в своей монографии «Монгол Солонгос туургатпы угсаа гарал, хэлний холбооны асуудалд» («К вопросу об этнолингвистических взаимоотношениях предков монголов и корейцев») на основе анализа древнекорейских антропонимов, этнонимов и слов, зафиксированных в корейских и китайских исторических источниках, приходит к выводу, что древнекорейские антропонимы, названия титулов и чинов не только в звуковом, смысловом, но и в морфемно-структурном отношении, были сходны с центрально-азиатскими, в том числе с монгольскими и тюркскими. Помимо этого, им были исследованы в сравнительном аспекте фонетика и графика монгольских и корейского языков, выявлены характерные специфические особенности и законы регулярных фонетических соответствий в этих языках и сделан вывод о том, что появившаяся в XV веке корейская фонетическая письменность имеет те же истоки, что и уйгуро-монгольская письменность. Однако корейцы заимствовали не ту форму, которая существовала в XV веке, а возродили более древнюю. Также автор отмечает, что в монгольских и корейском языках наблюдается значительное количество лексических параллелей. Это, прежде всего те слова, которые нельзя рассматривать как результат непосредственных и недавних заимствований из одного языка в другой, поскольку они являются компонентами этимологических гнезд слов в каждом из них'[1975, с. 219-221].
Таким образом, очевидно, что корейский язык обнаруживает не только общие типологические черты с алтайскими языками, но и сходства материального характера в области грамматического строя и лексики. Вопросы типологической общности и структурной близости монгольского и
корейского языков давно обратили на себя внимание исследователей, тем не менее, их сравнительное изучение, несмотря на отдельные достижения, находится фактически на начальном этапе. По замечанию Н.А. Баскакова, «Японо-корейская ветвь возникла, как утверждают ученые, в результате смешения алтайских диалектов с соседними неалтайскими языками, и поэтому в современной алтаистике сравнительно-исторические исследования обычно ограничиваются только тюркскими, монгольскими и тунгусо-маньчжурскими языками, выделяя в особую область японо-корейскую общность» [1981, с. 5].
В сложившихся условиях чрезвычайно важно сопоставить отдельные фрагменты и формы этих языков. Если исходить из понимания того, что языки являются сложными целостными системами, их сложно сравнивать в общем, без последовательного рассмотрения конкретных языковых элементов. Так, к примеру, системы деепричастий, широко представленные как в монгольском, так и в корейском языках. Детальное сравнительное изучение состава, форм и грамматических значений деепричастий в этих языках позволит выявить как общие черты ' в их бытовании, так и специфические, что крайне важно при изучении двух языков. Деепричастия сравниваемых языков во многом сходны, представляют собой обширный класс в системе глагола, обладают многоаспектным семантико-функциональным статусом.
Актуальность темы исследования. Необходимость изучения деепричастий определяется ролью, которую они играют в предложении как самостоятельно, так и в сочетании с другими формами и служебпо-вспомогательными глаголами, выражая различные ви довременные и модальные оттенки действия. Исследование деепричастий в плане сравнения монгольского языка с корейским предоставляет возможность рассмотреть вопрос об отношении корейского языка к алтайской языковой семье. Разработка же проблем родства и типологии алтайских языков, является чрезвычайно важной, поскольку корейский язык относительно недавно стал
причисляться к семье алтайских языков, в связи с чем требуется детальное сравнение элементов корейского языка с другими алтайскими языками, например, с монгольским. Сравнительные исследования отдельных структурных элементов и грамматических категорий монгольского и корейского языков, в частности, форм деепричастий, имеют большое научное значение. Этим предопределяется актуальность темы данного исследования. Положения, выносимые на защиту:
сравнительное исследование грамматических форм и значений деепричастий монгольского и корейского языков показало, что практически каждая деепричастная форма монгольского языка имеет типологически аналогичную ей деепричастную форму или целый ряд форм в корейском языке, при помощи которых можно выразить те же семантические отношения одного предикатива к другому;
несмотря на гипотетическое единство генезиса, монгольский и корейский языки обнаруживают отсутствие материальных признаков сходства в области деепричастных форм, выявляется лишь типологическое сходство, что свидетельствует о том, что деепричастные формы в двух языках формировались уже после отделения корейского языка от проалтайской языковой общности, когда еще не сложилась самостоятельная система деепричастия.
Состояние изученности проблемы. Сравнительное исследование форм деепричастий и их значений в монгольском и корейском языках монографически не проводилось. Имеются лишь фрагментарные наблюдения в области сравнения отдельных корейских деепричастий с монгольскими. Так, например, корейский исследователь Сопг Чже Мок в одной из своих статей [2003] сравнивает общее значение монгольского аффикса со сходной деепричастной формой корейского языка. Известно, что исследования подобного плана проводятся в Монгольском государственном университете и Гуманитарном университете Монголии, однако опубликованных материалов пет.
В то же время деепричастиям в отдельности посвящено много специальных исследовательских работ и разделы в грамматиках монгольского языка, к примеру, Я. Шмидт, О. Ковалевский, Ал. Бобровпиков, А. Бобровпиков, Вл. Котвич, Г.И. Рамстедт, А, Руднев, II. Поппе, Г.Д. Санжеев, Б.Х. Тодаева, З.К. Касьяненко, Ш. Лувсанвандан, А. Шархуу, С. Галсан, П. Бямбасан и др., Ц. норбаян, Т.Б. Цыренова и многие другие.
В корейском языке деепричастие рассматривалось в работах 10.Н. Мазура, Г.И. Рамстедта, А.А. Холодовича, Г.Е. Рачкова, Бруно Левина, Хансона Ли. В Республике Корея тема деепричастий получила довольно широкое освещение и представлена большим количеством работ, например, Чжу Си Ген, Чхве Хсн Бэ, Квон Чжэ Иль, Ким Чжип Су, Юн Пхёнг Хён, Чжо О Хён, Нам Ки Сим, Со Чжонг Со и др.
Целью данной диссертационной работы является сравнение значений деепричастных форм монгольского и корейского языков для выявления степени их сходства и различий. В соответствии с этим ставятся следующие задачи:
выделить формы деепричастного типа в системе монгольского и корейского языков, уточнить состав собственно деепричастий, определить их значения и дать классификацию;
проанализировать формы и значения деепричастий монгольского языка в сравнении с аналогичными формами корейского языка;
рассмотреть специфические формы деепричастий корейского языка, не имеющие аналогий в монгольском языке.
Объект исследования - деепричастные формы монгольского и корейского языков.
Предмет исследования связан с определением форм и грамматических значений монгольских и корейских деепричастных форм в сравнительном аспекте.
Материалом данного исследования послужили выборки деепричастных форм из имеющихся опубликованных грамматик, научных
работ и словарей по сравниваемым языкам, а также из художественной и учебной литературы. Кроме того, мы опирались и на личные наблюдения над употреблением деепричастий в речи носителей монгольского и корейского языков. Собранный фактический материал по деепричастным формам составил картотеку в объеме более 3000 единиц. Так как количество деепричастных форм в монгольских языках является спорным и до конца не уточненным, при отборе форм деепричастий монгольского языка мы руководствовались положениями, высказанными в монголоведении такими учеными как Б.Х. Тодаева [1953], Г.Д. Санжеев [1963], Ш. Лувсанвандан [1968], А.Шархуу [1971], Е.К.Скрибник [1980], П. Бямбасан [1987], Ц. внербаян [1997], а также материалами грамматик современного монгольского языка [1966, 2004]. Кроме того, использованы материалы авторских лекций профессора В.И. Рассадина по теоретической грамматике современного монгольского языка (курс читался на восточном факультете Бурятского госуниверситста с 1995 по 2000 гг.).
Состав деепричастий корейского языка обобщенно выявлен нами из работ Ю.Н. Мазура [1951, 1960, 2001]; А.А. Холодовича [1954]; Г.Е. Рачкова [1958, 1963, 1966]; Чхве Хё'н Бэ [1961]; Квон Чжэ Иля [1985]; Со Чжонг Со [1996], Чжанг Гуапг Гуна [1999]; Ли Хи Чжа [2004]. Также использовались материалы из лекций по теории грамматики корейского языка профессора Квон Чжэ Иля (курс читался в Гуманитарном институте Сеульского госуниверситета в 2004 г.).
Методы исследования. В работе использован комплекс методов, таких как сравнение, сопоставление, аналогия, противопоставление, метод компонентного анализа, которые позволили произвести детальное исследование грамматических значений деепричастных форм монгольского и корейского языков, выявить их сходства и различия.
Научная новизна исследовании заключается в том, что в нем впервые в монголоведении рассматриваются монгольские деепричастные формы в сравнении с корейскими, анализируется их семантика путем
последовательного изучения групп сопутствующих, обстоятельственных, смешанных и специфических форм деепричастий.
Научная и теоретическая значимость работы. Сравнительное исследование систем деепричастных форм глагола в монгольском и корейском языках позволит глубже понять природу деепричастий как наиболее обширного класса в системе глагола, отражающего типологическое сходство двух языков. Выработанная в процессе исследования методика и содержащиеся в диссертации теоретические положения и выводы могут быть использованы для дальнейшего сравнительного изучения других форм глагола.
Практическая ценность работы заключается в возможности использования ее результатов при подготовке учебных пособий, разработке лекций по грамматике монгольского и корейского языков, по сравнительной грамматике монгольского и корейского языков. Подобпое сравнение может быть применено в переводческой практике.
Апробации работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры филологии Центральной Азии восточного факультета Бурятского государственного университета. Основные положения работы были представлены в виде докладов на следующих научных конференциях: 1) Международная научная конференция «Чингисхан и судьбы народов Евразии» (Улан-Удэ, 2003 г.); 2) Международная конференция «Россия-Азия. Становление национального самосознания» (Улан-Удэ, 2005 г.); 3) Международная научная конференция «Проблемы межкультурной коммуникации в преподавании иностранных языков» (Улан-Удэ, 2006 г.); 4) Ежегодные научно-практические конференции преподавателей и сотрудников БГУ (Улан-Удэ, 2004, 2005,2006 гг.).
По теме диссертации опубликовано 7 научных статей, а также выполнен научный проект Министерства образования Российской Федерации (грант № А03-1.5-331 на 2003 г.).
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка сокращений источников и приложений в виде таблиц.
Состав деепричастий монгольского языка
Многие из деепричастий, имеющихся в современном языке, по свидетельству М.Н. Орловской, отсутствовали не только в древнем, но и в классическом монгольском языке, такие как -нгаа, -пгуут, -хлаар [1999, с. 104]. М.И. Черемисина отмечает по этому поводу: «Использование инфинитных форм в роли зависимого сказуемого предикативной единицы, ..., закономерно влечет за собой генерацию новых форм этого класса, т.е. способствует активизации глагольного формообразования, в ходе которого возникают вторичные глагольные формы, инфинитные и финитные. Такие процессы протекают сейчас во многих алтайских языках, и наблюдения показывают, что финитные и инфинитные формы тесно взаимосвязаны в самом их генезисе... Падежно-причастные формы становятся важнейшим источником формирования и пополнения деепричастных подсистем в составе общей системы инфинитных форм. В каждом алтайском языке есть первичные деепричастия, о происхождении которых у пас нет достоверных сведений. Но наряду с ними обнаруживаются и такие деепричастия, в которых невооруженным глазом распознаем вчерашнюю и позавчерашнюю глагольно-падежную форму. Выявляются и такие причастно-падежные (по существу глагол ьн о-надежны е) формы, которые сегодня еще не перешли в класс деепричастий, однако обнаруживают такую яркую, последовательную близость к деепричастиям, что прогноз относительно них представляется однозначным» [1984, с. 19, 32-33].
На основании анализа грамматик монгольского языка, исследовательских работ и учебников, изданных во второй половине XX -начале XXI в., было выявлено следующее: Б.Х. Тодаева в «Грамматике современного монгольского языка. Фонетика и морфология» [1951] выделяет 9 деепричастий. В «Сравнительной грамматике монгольских языков» Г.Д. Санжеева [1953] и «Грамматике современного монгольского языка» Ж. Надмида [1966] выделяется по 11 деепричастий. В более поздней работе «Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол» [1963] Г.Д. Санжеев выделяет 13 форм деепричастий. Ш. Лувсанваидап в работе «Структура монгольского языка: книга вторая. Лексика и морфология» [ 1968] перечисляет 12 форм деепричастий. А. Шархуу [1971] в своем автореферате «Деепричастие и деепричастные конструкции в современном монгольском языке» выделяет 15 форм деепричастий. С. Гал сан в «Сопоставительной грамматике русского и монгольского языка (Фонетика и морфология)» [1975] выделяет 10 деепричастий, В грамматиках современного монгольского языка П. Бямбасана и др. [1987] и Ц. внорбаяна [2004] находим по 13 деепричастий.
Таким образом, количество выделенных деепричастий варьирует от 9 до 15 форм, но разные исследователи включали в состав деепричастий различные формы. Кроме того, ими выделены синонимичные и разговорные варианты аффиксов, которые не учитывались при подсчете. Все выделенные исследователями формы можно обобщить в таблице 1 (см. Приложение).
Согласно этой таблице насчитывается 20 форм деепричастных аффиксов. Упорядочение количества всех форм аффиксов показывает следующее: 9 форм присутствуют у всех исследователей: -ж/-ч, -и, -аад, -саар, -магії, -хлаар, -таї, -ЬалІ-еал, -вч; и названия этих форм совпадают у всех авторов. Наличие и наименования остальных форм варьируются. Рассмотрим каждую из спорных форм в отдельности:
1) Варианты условного деепричастия с аффиксами -ваас, -хул. Аффикс -ваас как аффикс условного деепричастия встречается только у четырех авторов - З.К. Касьяненко, А. Шархуу, Г.Д. Санжеева и Ц. Цэдэндамбы, а аффикс -хул указывается А. Шархуу, Ж. Надмид, Г.Д. Санжеевым и Ц. Цэдэндамбой. Данные аффиксы не имеют широкого применения в разговорной речи, однако они используются в письменной речи для выражения пиетета, архаичности. Это обстоятельство заставляет включить их, вслед за указанными авторами, в список форм деепричастий современного монгольского языка.
Г.Д. Санжеев отметил: «Эта условная форма -басу не встречается в живых монгольских языках, если не считать отдельных случаев ее проникновения из книжной литературы в устную речь. Кроме того, эта условная форма, подвергаясь соответствующим фонетическим изменениям, встречается иногда и в устной речи, но преимущественно в зонах распространения монгольского и ойратского старописьменных языков, где она употребляется грамотеями, певцами и ораторами» [1968, с. 146, 149-150]. «Третья форма условного деепричастия встречается в ордосском диалекте, ее фонетически другие варианты - в ойратских диалектах» [Санжеев, 1968, с. 151].
2) Аффиксы -нгуут и -пгаа считаются синонимичными вариантами одного и того же попутного деепричастия (Е.К. Скрибник, Ш. Лувсанвандан, Г.Д. Санжеев, С. Галсан). «Аффикс -нгуут имеет два значения: мгновенной последовательности действий и попутности одного действия другому» отмечает Ж. Надмид [1966, с. 176-177]. Другими исследователями обе формы выделяются как самостоятельные деепричастия (З.К. Касьяненко, П. Бямбасап, Ц. Энорбаяп, А. Шархуу, Ж. Надмид, Ц. Цдцэн дамба). При этом аффикс -нгаа называется исследователями то попутным, то заменным, а аффикс -нгуут - попутным или мгновенным.
Состав деепричастий корейского языка
Количество деепричастий корейского языка в разных работах колеблется от 30 до 100 и более форм, что можно наглядно увидеть в таблице 3 (см. приложение), куда мы включили аффиксы, выделяемые в качестве деепричастных в работах отечественных лингвистов Ю.Н. Мазура [1951, 1960, 2001], Г.И. Рамстедта [1951], Г.Е. Рачкова [1958, 1963, 1966], а также в работах некоторых корейских лингвистов Чхве Хёп Бэ [1971], Со Чжопг Со [1996], Чжанг Гуанг Гун [1999], Квон Чжэ Иль [1985, 2003], Ли Хи Чжа [2003].
Аффиксы в таблице 3 расположены в порядке расположения буки корейского алфавита, для обозначения которых использована оригинальная система транслитерации (см. таблица 5 в приложении).
В таблице и в тексте работы дается только один из сингармоничных вариантов аффиксов, которые различаются присоединением к основе предикатива, оканчивающейся на светлую, темную гласные, или к основе предикативов на ha.da, например: (-ass/-эхэ /-уэ&э -}-asd).
Фонетические варианты аффиксов, которые различаются присоединением к основе предикатива, оканчивающейся на гласную или согласную, даны в полном варианте: (-туэп/ -l-туэп - -(ї)тузп).
В написании аффиксов, которые различаются присоединением к разным основам предикативов (глаголу, глаголу состояния, глаголу-связке), отражены все возможные варианты сочетаний: (-n mde/-(i)nde /-( t)nde -} -піп/ -(i)n/-(i)nde).
Для уточнения количественного состава деепричастий корейского языка необходимо ответить на некоторые вопросы, которые помогут систематизировать множество деепричастий и приравниваемых к ним форм.
Одним из наиболее важных вопросов, возникающих при уточнении состава деепричастных аффиксов корейского языка, является выделение аффиксов, образованных при помощи дополнительных основ предикатива: инфикса ретроспективного времени -da-, инфикса настоящего времени -пі-, инфикса намерения действия -(i)lya.
Этот вопрос не раз поднимался корейскими лингвистами, в частности Квон Чжэ Илем «Синтаксис корейского языка» [1985], который для удобства классификации предлагает исключить из числа деепричастий формы, образованные при помощи инфиксов. Но тут же возникает другая проблема: часть из этих составных аффиксов давно уже функционирует в языке как-самостоятельные деепричастия, причем с собственным значением, которое отличается от значения исходной формы, и исключить такой аффикс, означает не принимать во внимание реалии языка. Приведем к примеру формы с инфиксом -da-\
1) -dandil (-da- + -ndil), где аффикс -ndll имеет уступительное значение, a -dandil {всегда присоединяясь к основе предикатива в форме прошедшего времени -ass.dandil) используется для выражения сослагательного наклонения и относится к группе условных аффиксов;
2) -dani (-da- + -пі), где аффикс -пі имеет значения причины и последовательности действий, а форма на -dani имеет несколько значений: временное, условное, причинное (объяснительное), добавочное и противительное значения.
3) -daniman (-dani + -man), деепричастная форма, где ограничительная частица -man подчеркивает причинное, (объяснительное), добавочное и противительное значения фонового аффикса -dani;
4) -danji (-da + -nji), -danjila (-da + -njila), где -nji и -njila, присоединяясь к глаголам, имеют фонетические варианты -ninji и -пїіуііа. Данные аффиксы имеют значение причины совершения действия, отличаясь лишь тем, что -danji и -danjila используются, когда говорящий вспоминает о действии, происходившем в прошлом. При этом аффиксы -njila и -danjila чаще используются в письменной речи;
5) -danba ( b- + -nba), -cblado (-da- + la- + do), -dzlamym (-cb- + -la-+ -туэп), -chlaman (-cb- + -la- + -тал), здесь инфикс -dd- привносит лишь свое исконное значение рстроспективности действия.
Из изложенного видно, довольно затруднительно провести четкую границу между составными аффиксами, которые уже занимают твердую позицию в языке, и составными формами, которые легко разложить на отдельные компоненты. Язык является живым организмом, который находится в непрерывном развитии, и в определенный момент одни аффиксы появляются, а другие могут исчезнуть. Таким образом, если деепричастная форма, усложненная каким-либо инфиксом (вторичная), приобрела новое значение, отличное от исходной, и зафиксировалась в языке, мы вносим ее в состав деепричастий современного корейского языка. Если инфикс лишь привносит свое грамматическое значение, не влияя на семантику аффикса, мы предлагаем рассматривать такие формы в группе тех аффиксов, от которых они были образованы.
Среди деепричастных форм корейского языка выделяются формы, образованные присоединением вспомогательных частиц: -Ulang (частица старокорейского языка, которая встречается только в разговорной речи, в письменном языке она заменяется на -їп/-пїп), -їп/-пїп (выделительная частица), -man (ограничительная частица), -уа (усилительная частица). Например, IO.H. Мазур в «Теоретической грамматике корейского языка» [2000, с. 128] выделил субординативио-условное деепричастие второе с аффиксом -asaya (-а$э + -уа), координативпо-условнос деепричастие первое с аффиксом -goya (-go + -уа), координативно-условное второе с аффиксом -gosaya (-gosa + -уа) и т.д. Считаем целесообразным не включать такие составные формы в разряд самостоятельных деепричастных аффиксов, а выявить особенности их употребления в разделах тех аффиксов, к которым они присоединяются.
Сопутствующие деепричастия
Одним из наиболее употребительных деепричастий монгольского языка является соединительное деепричастие с аффиксами -ж/-ч, которое можно сравнить с соединительным деепричастием корейского языка на -go. Оба деепричастия имеют значения одновременности и предшествования одного действия действию основного глагола, которые можно объединить в одно общее значение перечисления действий во времени. Например:
Одновременность:
Засмал заиаар суудлып гоё гоё тэрзг цувж, хаа нэгтээгээс уяпгат хогжтшн дуу соисдож байв. - ЛГ# SIMM / тг Ш/ 9!rtf# rfJZ 0/1-/0// 7/- #3$$ -g-uf-of Ш-fltf; Pho.jang doloo a.lbnda-un cha-dil-i is.ttaJa ga-go ddi-e-smga yu.khwcc.han un.ag-i dillydss.da. - Шли по шоссе одна за другой красивые машины, и откуда-то доносилась приятная музыка. Тур ід сапаа зовж тууиийг диНюэсэй гэж хусэж байв. - 7}-ffjj; 3z]JL jo/7/- 0/7/7/ІІ с/(ССОКЯ). GaMm-iljo.i ogi-gai.gi.gi-lilbaJass.da. -Волновались за него и желали ему победы. Тэр уйлж уучилхыг гуйсаи. - Jr тгтГ-& -jrtrfSI 3]Щ- -- /s/J fr %1 ё тІШЙ (ИГКЯ, с. 267). Gi-пїп mmmul-U ІиШ-go joi-Ш yongso.hw Jul gps-ll ce.wjn.hcess.da. - Ой плакал и просил прошения (доел, простить его вину).
В значении последовательности временной интервал между событиями не фиксируется и не оценивается:
Гэтэл гадаа моргшы товоргооп соисдож, пэг морьтой хуп ирж буув. -ff M М1А1 $&$ J3Z ч? } ГМ/А/ Я/Ш4. Gabjagi bakk-csz таї balgub soli iilli-go migunga mal-esD nce.lydss.da. - Вдруг на улице раздался стук копыт, и кто-то спешился.
Аавынхаа тухай муу мэдээ соисож охгш нь тэр даруй гуйж ирсэп. -г#/ оМ № № -4 # 2 if tf Ш-їі 0- 4 (ВР). Ttal-i аЫП-и sosig-U dtd-gq gtb-hi dallya.wass.slbnida. - Узнав (доел, услышав) о плохих новостях отца, срочно прибежала дочь.
Одним из основных значений соединительного деепричастия корейского языка является выделение значения перечисления действий в пространстве, т.е. выражение равноценности действий или состояний, когда не важно, происходят они одновременно или одно за другим. В корейском языке данное значение имеет несколько обязательных условий, при которых оно становится более четким: реализация разносубъектной полипредикативной конструкции, присоединение к предикативу, выраженному прилагательным или глаголом-связкой, наличие видовременного суффикса, например: Щ-] $М р} z]ztfjz} (ИГКЯ, с. 265). Kkoch-i phi-_go sce-ga ji.J9.giun.da. - Цэцэг дэлгэрч, шувууд жиргэнэ. - Цветут цветы и щебечут птицы (два подлежащих «цветы» и «птицы»). Лг 7$O]SJI n]$b J-c]- (ИГКЯ, с. 265). Gi-mn geilt-_go milymha-da. -Тэр залхуу богоод тэнэг. - Он ленив и глуп (сказуемое, выраженное прилагательным). lZ!I $ $ёйШ 1ЇЇ _/ /о/ (ИГКЯ, с. 266). /#»-/ nceyesul-i-jQ псе imceng-i-sss-da. - Тэр бол лишни урлаг хийгээд хувь зохиол байсаи. - Это было мое искусство и моя судьба (сказуемое, выраженное глаголом-связкой). $] #4(&7№/&$31) /-?-7/-J$e #о/ т /(ИГКЯ,с274). Hydng-І jangjagl (iiogie-go / iio.gcL ss-qo) au-ga gi-gds-il ssah-a ollyass-da.-Ахмад нь тулээгээ хагалж, бага пь хураав. - Старший брат наколол дрова, а младший сложил (Логически два действия происходят последовательно, первым началось действие старшего брата «наколол», затем происходило действие младшего брата «сложил». Наличие суффикса прошедшего времени -ass- придает деепричастному действию завершенный характер, независящий от времени совершения действия финитного сказуемого).
Следующий пример показывает, что значение перечисления однородных действий в пространстве в монгольском языке передается, как и в корейском, при помощи аффикса соединительного деепричастия. Например:
Лавын хэдж, ярьж, эихрийдж, хайрлаж байсан цом худал байжээ (З.Б.) 7 1 ЗІ]ліvh Absji-ga inidsswuhii-go iyagUtasi-go киіугWP.has t-go salang.hasin gds-Ы modu gdjis.Lass.da. - To, что отец говорил, рассказывал, ласкал и любил, все оказалось ложью.
Омссои гуппууд у сап гузээ болж гуйгрэд, гишгэх тутам шуухитпап дуугарч, оёдлып зивсраар булипгартай ус шууриэ (Д.Н.) - -?]Л %Iir 11 ! & - 7}ЩЩЩ Щ ЫВ7$ $ i+M Шъ- 3- % / 4/ ъ}$кЩ-. Sin-go iss.nln sinbal-їп mul-lo gadtghcejya gdl-U ttce.mada Ш-ge soli /ш-go jcebong.thim-L-Io hllg.thang mul-i scewd nawass.da. - Обувь на ногах наполнилась водой, и при каждом шаге раздавались хлюпающие звуки, а из швов сочилась мутная вода.
В таких предложениях с пространственным перечислением действий при перемене мест зависимой и главной предикативной единиц грамматическая и семантическая суть предложения не изменяется. Тогда как в предложениях с выражением одновременных действий при перемене мест смещается акцент, который обычно находится в финитном сказуемом. Значение перечисления действий в пространстве может иметь и сочинительное деепричастие корейского языка с аффиксом -(\)туэ. Во многих случаях аффиксы -go и -(1)туэ могут заменять друг друга. Если они встречаются в рамках одного предложения, то аффикс -(1)туэ соединяет более крупные в смысловом плане части предложения, а аффикс -go - более мелкие. Рассмотрим следующий пример:
Обстоятельственные деепричастия
Предварительное деепричастие характеризуется аффиксом -магц. Данное деепричастие выражает зависимую связь двух действий, когда с окончанием или началом одного действия, сразу же начинается другое действие. В современном монгольском языке для обозначения данного деепричастия используется термин бэлтгэх похгрл уйл уг «приготовительное деепричастие», которое определяет последующее действие, становясь как бы его подготовительным этапом. Данному деепричастию присуще значение мгновенности, когда вслед за обозначенным им действием сразу же начинается другое действие. В корейском языке ему соответствует деепричастие с аффиксом -ja, определение которого сформулировано у А.А. Холодовича следующим образом: «Данное деепричастие указывает на то, что вслед за окончанием выраженного этим деепричастием действия немедленно возникает другое действие» [цит. по: Рачков 1958, с. 56]. Данная форма имеет усилительный вариант -ja(maja), образованный при помощи служебного глагола mal.da не делать и повтора самой формы. Усилительный вариант подчеркивает мгновенность характера смены одного действия другим.
Хавар болмоги задгай бууцапд мал толлож эхлэв (ОЦМХ, с. 130). - ] Sjxj- H-jojjAJ (-о] хЩЛ) 7}Щ-] л// / #7} л/4$/Л Bom-i doi-Ja binthd-esd (phul-i ja.la-go) gachug-dll-i sce.kki nah-gi si.jag.hcess.d.yo. - С наступлением весны на открытом стойбище скот начал давать приплод. Талией баагиулж суусан Го агор холит тшээ гармагц тэвдэи босоод...(3.ь.).- F/W $?-& ля- &±Щ?} Ш-г] } ё Ц гїїії!.а. DambtE-ltt phi.ii.ddn Gongolt-пїп hal.soli-ga dilli-ja bolitdg il.d.na.sa... - Как только раздались звуки шагов, Гонгор, сидевший с сигаретой, вскочил и.... Гадаа гармагц бороо орж эхлэв. - $1]А1 4 tf& t ti17J- $ 7I AMfM (ЛХБ 2, с. 527). Jib-ess mag na.o-ja bi-ga o-gi si.jag.hcess.da. - Как только вышел на улицу, начался дождь.
Относительно деепричастия с аффиксом -ja(maja) Т.Е. Рачков отмечает, что второе (последующее) действие может возникнуть и вслед за окончанием только начальной фазы первого действия. Очевидно, что человек, использующий данную форму, обращает внимание не обязательно на то, завершилось данное действие или нет, но и на какой-то другой момент в ходе этого действия, существенный для выражения смены этого действия другим действием [1958, с. 57]. Автор приводит следующий пример: у-о/ %-о} 1-л -& # $ЛЛ1 J#tf. Nal-ibalg.a o-jugi-dU-m giph.ln san sog-ї-іо dti.d gass.da. - Yyp цайж эхэллпгц тэд дээшуулапд гараа. - Как только начало светать, они забрались высоко в горы.
А. Бобровников отмечал, что деепричастие с аффиксом -магії употребляется «преимущественно для показания связи между действиями, по которой одно из них непосредственно является за другим как его следствие» [1849, с. 322]. И в корейском языке мы находим подобное применение сопоставляемой формы на -ja, когда время совершения двух действий очень близко друг к другу, и содержательно одно из них становится причиной следствия или результата другого действия: ZL7} о]& i## Н№& $/М gji!i3#(m\4, с. 430). Gt-ga і somun-il tut -hi salam-dU-їп gldce-lo mid.d.bddydss.da. - Тэр тиїім цуу пшраамагц хумуус myyud ипггэж архив. - Как только он пустил этот слух, люди (взяли и) поверили этому. о/ /& лщ$\. zm т?$щ тщ 7Щ №-$ ш -1-- %й}х]7] л]Щ-$с} (ППЧ, с. 430). / chdbm sahoi-wa munhwa-ga gibsog.hi balditi.hw gdzhl salam-dil-u scenghwal sajun-do noph.a.ji-gi sijag.hcess.da. -Нийгэм свёл хогжиж зхъчмзги хумуусийн амьдрал ахуйи тувииш дээшлэв. -Как только стали развиваться общество и культура, стал повышаться и уровень жизни людей. U/7/- YM7!- } Г -Т Щ /-. Bi-ga zlchi-iamaia nalssi-ga aju chu.ws.jyass.d.yo.- Бороо зогсмогц грг агаар пжмд хуйтэрсэи (МХСБ, с. 115). - Как только дождь закончился, сразу похолодало.
Предварительное деепричастие монгольского языка является вариативно-субъектным. Когда оно реализует в речи моносубъектную модель, то часто сопровождается безлично-притяжательной частицей.
