Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Австроазиатские языки и проблемы их изучения 23
1.1 Основные характеристики австроазиатских языков 23
1.2 Проблемы генетической классификации австроазиатских языков 37
1.2.1 Факторы, искажающие результаты лексикостатистики в австроазиатских языках 43
1.3 Из истории изучения австроазиатских языков 58
1.4 Проблемы сравнительного изучения австроазиатской морфологии 65
Выводы к главе 1 75
ГЛАВА 2
Формы зависимой предикации в истории австроазиатских языков 78
2.1 Австроазиатские языки и шкала сентенциальных форм 80
2.2 Австроазиатские языки и шкала связанности полипредикативных конструкций 89
2.3 Рефлексы форм зависимой предикации в австроазиатских языках 95
2.3.1 Рефлексы синтетических форм 95
2.3.2 Рефлексы аналитических форм 105
Выводы к главе 2 106
ГЛАВА 3
Рефлексы синтетических форм зависимой предикации в австроазиатских языках 109
3.1 Кэхоима 109
3.2 Чрау 155
3.3 Монические языки 162
3.4 Никобарские языки 176
3.5 Семелай 180
3.5.1 Морфонология производных имен 180
3.5.2 Функции производных имен 185
3.5.3 -п-/п-: деривация от имен 193
Выводы к главе 3 196
ГЛАВА 4
Рефлексы аналитических маркеров зависимой предикации в австроазиатских языках 198
4.1 Зависимые предикативные конструкции в древнекхмерском.. 198
4.1.1 ta в функции маркера именных групп 199
4.1.2. Инфиксальные формы зависимой предикации 202
4.1.3 Маркеры зависимой предикации ta, ti 205
4.1.3.1 Предложения с сентенциальным сказуемым и «пассивные» предложения 211
4.1.3.2 Предложения со сдвигом ремы 215
4.1.3.3 ti как маркер семантической роли «инактивный агенс»
4.1.3.4 ti как маркер социального дейксиса 224
4.1.3.5 Конфликты стратегий маркирования 226
4.1.4 Маркер ка 233
4.2. Зависимые предикативные конструкции в палаунг 235
4.2.1 Конструкции с предикатными актантами 240
4.2.2 Сериальные конструкции 243
4.2.3 Определительные конструкции 245
4.2.4 Координативные конструкции 250
4.2.5 Рефлексы прото-австроазиатского маркера */а 252
4.2.6 Конструкции с сентенциальными включениями 254
4.3. Зависимые предикативные конструкции в катуических языках
4.4 Зависимые предикативные конструкции в бахнарических языках 270
4.5 Джахай 274
4.5.1 Атрибутивные формы прилагательных и указательных местоимений 274
4.5.2 Имена со значением множественности 278
4.5.3 Зависимые предикативные конструкции 280
4.6 Никобарские языки 281
4.7 Языки мунда 289
4.8 Рефлексы маркеров зависимой предикации в счетной конструкции в австроазиатских языках 291
4.8.1 Счетная конструкция в джахай 292
4.8.2. Рефлексы маркеров зависимой предикации в счетных конструкциях в других австроазиатских языках 296
Выводы к главе 4 317
Заключение 320
Условные сокращения и обозначения 324
Библиография 327
- Факторы, искажающие результаты лексикостатистики в австроазиатских языках
- Австроазиатские языки и шкала связанности полипредикативных конструкций
- Морфонология производных имен
- Инфиксальные формы зависимой предикации
Введение к работе
Данная работа посвящена сравнительно-историческому исследованию австроазиатской (АА) аффиксации и полипредикации в том объеме этих грамматических явлений, в каком они связаны с историей АА форм зависимой предикации (ЗП).
Австроазиатская семья языков - одна из наименее изученных языковых семей мира. До сих пор нет единого мнения относительно того, на сколько ветвей она распадается, имеет ли она три ветви - мунда, никобарскую, мон-кхмерскую (МК) - или же мон-кхмерские и никобарские языки составляют одну ветвь. Нет также единого мнения относительно внутренней классификации МК семьи.
АА семья языков представляет большой интерес в плане типологической классификации. Это, пожалуй, одна из самых неоднородных в типологическом отношении языковых семей мира. Считается, что распад этой семьи сопровождался значительными миграциями АА народов (Pinnow 1963) в результате чего разные группы АА языков оказались в зоне влияния генетически и типологически разных языковых семей - дравидийских, индо-арийских, андаманских, австронезийских, китайско-тибетских (китайского, тайских и тибето-бирманских), кадайских и гималайских языков. Это вызвало развитие в разных, иногда прямо противоположных, направлениях: от бурного наращивания новой, агглютинативной морфологии в языках мунда и, отчасти, в никобарских языках до стремительного движения в сторону моносиллабизации исконной словоформы и изоляции в МК языках. Предельным этапом движения в сторону изоляции является вьетнамский язык, который, став последовательно моносиллабическим и изолирующим, теперь оказывает влияние на другие МК языки Вьетнама, ускоряя ход их развития в этом направлении.1
Типологическое разнообразие АА языков настолько велико, что часто служило препятствием для объединения всех этих языков в одну семью и порождало заблуждения разного рода, как, например, теория смешения языков А. Масперо (Maspero, 1912). Здесь, прежде всего, обращают на себя внимание два типологических полюса. На одном полюсе - вьетнамский язык, с типичными для МК языков порядком слов SVO и постпозицией определения, обладающий всеми атрибутами изолирующего языка, такими, как моносиллабизм, тоны, морфологическая значимость слогоделения, отсутствие словоизменительных морфологических категорий, необязательность выражения грамматических значений, преобладание паратаксиса над гипотаксисом, особенно в разговорных вариантах языка, грамматическая значимость порядка слов, слабое противопоставление знаменательных и служебных слов. На другом типологическом полюсе - языки мунда, агглютинативно-флективные, с элементами полисинтетизма, с порядком слов SOV и препозицией определения, обладающие сложной системой глагольного словоизменения (в мундари 4 залога, 4 наклонения, 21 видовременная форма), имеющие категорию падежа, выражаемую послелогами, прономинальное объектное и субъектное маркирование, при этом в объектном маркировании различается до трех типов объектов. Все МК языки, в отличие языков мунда, являются изолирующими языками. Никобарские языки значительно отличаются от других МК языков агглютинативным характером морфологии, полисиллабизмом словоформы и многоморфемностью ее состава, а также порядком слов в предложении. Так, в кар доминирующий порядок слов - VOS, в кар и нанкаури возможна как препозиция, так и постпозиция определения. Аслийские языки отли- ' В МК языках малых народов Вьетнама исконные синтетические формы с префиксами и инфиксами чаются от других МК языков полисиллабизмом и наличием системы синтетических видовых форм, помимо основного, МК порядка слов БУО в них отмечается порядок слов ОУБ и УБО, как и языки мунда, они имеют прономинальное субъектное маркирование. Все остальные МК языки либо моносиллабические, либо с ярко выраженной тенденцией к моносиллабизму и различаются между собой только степенью моносиллабизма, наличием/отсутствием тонов, все они имеют доминирующий порядок слов БУО и постпозицию определения.
Несмотря на различия, все АА языки сохранили в той или иной мере рефлексы исконной АА морфологии - префиксы и инфиксы, которые в одних языках стали непродуктивными, а в других языках подверглись дальнейшему развитию, что привело к созданию новых грамматических парадигм, на базе новых категорий.
АА аффиксы - префиксы и, в особенности, инфиксы -всегда были яркой отличительной чертой АА языков, несмотря на то, что в подавляющем большинстве языков они не являются ни продуктивными, ни регулярными. АА аффиксация притягивала внимание первых исследователей прежде всего потому, что речь шла о языках, которые были так не похожи на известные языки тем, что они не флективные, не обладают словоизменительными категориями и привычными средствами связи слов в предложении. Исследователи с надеждой смотрели на АА инфиксы и префиксы, полагая, что они представляют собой остатки некогда богатой морфологии индоевропейского типа. Задолго до того, как АА префиксы и инфиксы были изучены, они стали критерием генетической принадлежности к АА семье языков.
Изучение АА аффиксации всегда было сопряжено с большими трудностями. Первая трудность - это как и в каком количестве выделять часто заменяются аналитическими формами с показателями, заимствованными из вьетнамского языка. инфиксы и префиксы. Вторая трудность - какие функции им приписывать. Неверные решения порождали опасные заблуждения. Одно из самых больших заблуждений это то, что, как полагали некоторые исследователи, одни и те же префиксы и инфиксы встречаются в нескольких семьях языков на большом пространстве материковой и островной Азии, а именно: китайско-тибетской, австроазиатской и австронезийской. В данной связи характерным является следующее высказывание Н. Холмера: "Хорошо известно, что австроазиатские языки в большом количестве используют префиксы. Мы видим их в письменном тибетском и в реконструкции древнекитайского. В пограничных языках Ассама и верхней Бирмы, а также в мунда-сантали и мон-кхмерских языках они еще отчетливо слышны в устной речи, а в австронезийских они развились в чрезвычайно сложную систему. Хотя мы, возможно, и мало знаем об их первоначальной функции (выделено нами - Т. П.), мы повсюду замечаем поразительные совпадения в их форме." (Но1шег 1963, 21). В качестве таких "общих" аффиксов далее рассматриваются префиксы, содержащие р-, к-, т-, 8-, к- и инфиксы, содержащие -/-, -г-, -п-, -т-.
Еще один пример некорректного использования аффиксов при сравнении языков находим в работе известного индийского ученого Д. Шармы, которая посвящена связям языков мунда с гималайскими языками (БИагта 2003). В ней дается системный анализ черт, которые являются общими для мунда и гималайских языков и которые, по его мнению, могут считаться субстратом языков мунда. При этом Д. Шарма придает исключительное значение морфологии, потому что, как он полагает, морфология более стабильна и с течением времени не подвергается таким изменениям, каким подвергается план выражения и план содержания отдельных лексем. Д. Шарма приходит к выводу, что одной из наиболее ярких общих морфологических черт мунда и гималайских языков является инфиксация.
Однако носовые инфиксы в мунда и гималайских языках, которые сравнивает ученый, функционально совершенно не сопоставимы. В языках мунда при помощи этих инфиксов образовывались имена от глаголов, например: мундари to-no-l 'узел' от toi 'связывать', та-па-гау 'величие' от mararj 'великий'. В гималайских языках носовые инфиксы являются просто соединительными согласными между корнями сложного слова, например: тинани sa-y-gul 'землетрясение', гда sa 'земля', gui 'дрожание', гар chu-m-pyr 'водопад', где chu 'вода', руаг 'падать'.
При определении функций АА аффиксов непреодолимой проблемой было то, что одни и те же аффиксы отмечались в разных частях речи, как полнозначных, так и служебных. Они выступали в именах, глаголах, прилагательных, наречиях, числительных, союзах, предлогах. Это, в свою очередь, породило опасный и трудно искоренимый миф о том, что, возможно, в прото-АА не было частей речи. К этому тезису лингвисты возвращаются вновь и вновь, говоря о языках мунда (история вопроса и критика в (Evans, Osada, 2005)).
Отсутствие четких критериев выделения аффиксов как двусторонних единиц приводило к тому, что инвентарные списки аффиксов включали слишком много позиций. Так, например, известный британский лингвист, автор словаря древних монских надписей и словаря современного разговорного монского языка, а также ряда статей по монскому и мон- кхмерским языкам, Г. Шорто сравнивая префиксы в палаунг, рианг-ланг и праок (Shorto 1963), приходит к выводу, что рианг-ланг обладает самой сложной морфологической системой, насчитывающей восемнадцать префиксов, выступающих в тридцати шести функциях. Показательно то, что Шорто не дает значений рассматриваемых префиксов. Он объясняет это следующим образом: "Простоты ради во внимание не принимается лексическое значение, которое может быть приписано каждому конкретному префиксу (как в случае палаунг кэг- и рианг-ланг 1эг~, которые в большинстве случаев можно классифицировать как реципрокальные префиксы)" (стр. 53).
Несмотря на то, что, начиная с самых ранних этапов выделения и изучения АА семьи, все исследователи обращали внимание на наличие общих префиксов и инфиксов, до сих пор проблема морфологической реконструкции АА праязыка не ставилась в научных работах. Так, характерно высказывание Ж. Дифлота "Сравнивая мон-кхмерские языки, в особенности такие отдаленные друг от друга члены этой семьи, как кхаси, кхму или семай, мы видим, что прото-мон-кхмерский язык обладал богатой и, возможно, имеющей ре1улярный характер продуктивной морфологией. Однако, до сих пор очень мало сделано в плане ее точной и аккуратной реконструкции" (Diffloth 1984, 263).
В АА языкознании существует неправильное, на наш взгляд, представление, что морфологическая система АА праязыка во многом была похожа на морфологическую систему языков мунда. Это предположение естественно вытекает из того факта, что из всех АА языков именно языки мунда обладают развитой морфологией. Так, Г. Пиннов считал, что языки мунда унаследовали и дальше развили прото-АА морфологическую систему. Он предполагал, что объектные суффиксы в мунда восходят на прото-АА уровень (Pinnow 1966), однако, как ему удалось выяснить при тщательной реконструкции, далеко не все объектные суффиксы реконструируются на уровень прото-мунда. Нам представляется, что богатая морфологическая система языков мунда развилась уже после их раннего отделения от праязыка. Их грамматическая структура стала быстро мигрировать в сторону совершенно другой типологии вследствие тех кардинальных изменений, которые произошли в силлабо-тонической структуре слова (Бопевап 1993).
Говоря о слабой степени изученности в сравнительно-историческом аспекте АА аффиксации, следует отметить те объективные причины, по которым работа не велась в данном направлении.
Во-первых, АА языки представляют собой тип языков, для которых теоретическая лингвистика не выработала адекватных общих принципов описания. За пределами возможностей теоретической лингвистики остается выделение, понимание и описание многих явлений грамматической структуры АА языков, достаточно назвать такие явления, как характер противопоставления частей речи, характер грамматических категорий, большая, нежели в традиционно изучаемых языках, ориентированность языковых структур на прагматические аспекты высказывания и структуру дискурса, специфика дейксиса, меньшая, по сравнению с известными языками, синтаксическая сжатость конструкций, что делает их несопоставимыми с соответствующими конструкциями других языков. Отсутствие общетеоретических ориентиров существенно затрудняет понимание, описание и реконструкцию развития грамматических единиц АА языков. В результате, нередки случаи, когда одни и те же грамматические явления описываются по-разному, вплоть до несопоставимости этих описаний, и это зависит от того, в какую из существующих теоретических парадигм, выработанных на материале традиционно изучаемых языков, помещается то или иное явление, вырванное из контекста АА языка.
Во-вторых, типологическая неоднородность отдельных групп языков внутри АА семьи и отсутствие общей фонологической реконструкции семьи делают сравнительно-историческое изучение морфологии затруднительным.
В-третьих, до сих пор ощущается острая нехватка материалов - словарей, грамматических описаний, связанных текстов. Кроме того, с начала семидесятых годов в АА языкознании дескриптивизм стал преобладающим методом описания. Во главу угла были поставлены такие принципы описания, как унификация, регулярность, дистрибутивный анализ, моделирование и алгоритм порождения, что не оставляло места иррегулярностям, аномалиям, рудиментам, диалектной и идиолектной вариативности, семантике, прагматике, логической структуре высказывания и дискурса. Отсюда - характерное для периода начала семидесятых - начала девяностых годов преобладание фонологических описаний, а также морфологических описаний, отражающих только регулярные модели порождения словоформ, и почти полное игнорирование синтаксиса и прагматики.
Актуальность данной темы заключается в том, что обсуждаемая проблематика важна для уточнения генетических связей и типологической характеристики прото-АА языка. Генетическая классификация АА языков базируется на результатах лексикостатистических подсчетов и фонологической реконструкции, однако результаты лексикостатистических подсчетов и реконструкции фонологичесих систем АА языков, сделанные разными авторами, часто противоречат друг другу. Морфологическая реконструкция могла бы внести свои уточнения в классификацию АА языков. Кроме того, правильный морфологический анализ АА слов важен и для глоттохронологических подсчетов, и для фонологической реконструкции.
Сравнительно-историческое изучение АА аффиксации необходимо и для синхронных грамматических описаний, поскольку точность описания грамматических явлений в современных языках во многом зависит от той диахронической парадигмы, в которую помещается то или иное конкретное явление грамматической структуры АА языка.
Объектом исследования в данной работе являются рефлексы в АА языках форм зависимой предикации двух типов: синтетических с инфиксами *-п- («-), *-т- (т-), *-тп- и аналитических с маркером В современных АА языках производные с инфиксами имеют разную степень продутивности, обычно они являются отглагольными именами с различными значениями - именами действия, агенса, пациенса, инструмента, места, но во многих языках они отмечаются как прилагательные, наречия и служебные слова - грамматические показатели, союзы, предлоги. Значительно реже при помощи этих же инфиксов в АА языках образовывались имена от имен - имена общие, классификаторы, а также формы имен с измененной областью референции.
Материалом для данного исследования послужили существующие грамматики, словари, а также статьи по АА языкам. АА языки в работе представлены неравномерно, поскольку степень изученности АА языков разная. Так, грамматические описания различной степени полноты и подробности существуют всего лишь для некоторых АА языков: вьетнамского (Thompson 1965 и др.), кхмерского (Maspero G. 1915, Горгониев 1966, Jacob 1968), кхаси (Roberts 1891, Rabel 1961), палаунг (Milne 1921), кхму (Svantesson 1983), ксингмул (Язык ксингмул 1990), рук (Язык рук 2001), млабри (Rishel 1995), джах-хут (Diffloth 1976а), семелай (Kruspe 2004), джахай (Burenhult 2005), мундари (Hoffmann 1903), сантали (Neukom 2001). Для некоторых АА языков существуют словари разного объема. Имеется достаточно большое количество словарей кхмерского и вьетнамского языка. Есть словари древнекхмерского (Лонг Сеам 1994, Long Seam 2000), древнемонского (Shorto 1971), современного монского (Shorto 1962), дваравади прото-монского (Diffloth 1984), млабри (Rishel 1995), нанкаури (Man 1889), кар-никобар (Whitehead 1925), сре (кэхо) (Dournes 1949, TDVK 1983), кхму (Suwilai Premsrirat et al. 1998).
В данном исследовании также были использованы полевые материалы, собранные автором в ходе обследования языков малых народов Вьетнама в рамках совместной российско-вьетнамской лингвистической экспедиции, которая, начиная с 1979 года, проводилась регулярно. В большом объеме также используются данные по древнекхмерскому (ДКМ) языку, которые были взяты из корпуса древних кхмерских надписей (1С), проанализированы и снабжены покомпонентным переводом.
В работе выдвигается гипотеза, что инфиксы *-п- (и-), *-т- (т-), *- тп- восходят к маркерам форм зависимой предикации, которые, предположительно, занимали центральное место в грамматической системе прото- АА языка и языков-потомков на том этапе развития, когда в них преобладал паратаксис и гипотаксис с недифференцированными средствами связи, которые маркировали только отношение "ядро - периферия".
Впервые предположение о том, что в древнекхмерском слова с инфиксами -т- и -тп- не во всех случаях можно квалифицировать как существительные, высказал Лонг Сеам (Лонг Сеам 1989, 14). В частности, он считал, что в ДКМ -т- является субъектным маркером, а -тп- показателем пассива.
В работе также выдвигается предположение, что уже на прото-АА уровне помимо синтетических инфиксальных форм существовали аналитические формы ЗП с маркером *ta.
Система этих форм во всех группах АА языков распалась, оставив рефлексы разных типов. Синтетические формы подверглись либо лексика- лизации, либо грамматикализации. В первом случае в современных языках они оставили рефлексы в виде знаменательных слов - существительных, классификаторов, прилагательных, наречий. Во втором случае они оставили рефлексы в виде служебных слов - предлогов, союзов, грамматических показателей. История аналитических форм ЗП во всех группах АА языков в основном связана с тем, что резко сокращалась их функциональная сфера, они вытеснялись новыми грамматическими средствами: личными местоимениями, союзами, связками, предлогами, поэтому, как правило, они .оставляли рефлексы только на периферии своей функциональной сферы, что делает их возведение к одному показателю весьма затруднительным. Их рефлексы мы находим в отглагольных именах, а также в глагольном словообразовании, например в каузативной и декаузативной формах, форма реципрока в МК языках также часто образуются при помощи префикса Ьа-. Рефлексы прото-АА мы также усматриваем в падежных маркерах - маркерах косвенно-объектных и сирконстантных (темпоральных и локативных) именных групп. Их рефлексы также отмечаются как маркеры коммуникативной структуры предложения - маркеры .тематиза- ции, сдвига ремы, эмфазы. Они выделяются в составе различных союзов и частиц.
Лексикализованные рефлексы синтетических форм ЗП более или менее одинаковы во всех группах АА языков, что свидетельствует о том, что процесс их лексикализации, и, возможно, грамматикализации начался еще в праязыке, задолго до того, как началось его разделение на отдельные группы. Напротив, рефлексы аналитических форм ЗП функционально разнородны, что свидетельствует о том, что пласт аналитических форм более поздний.
Формы ЗП являются центральным компонентом грамматической структуры АА праязыка, во-первых, они определяют его грамматический тип как таковой с преобладанием паратаксиса. Во-вторых, они являются стержневым компонентом в диахронии АА языков, поскольку именно в этой сфере происходили самые важные структурные преобразования и продвижение АА языков по пути развития гипотаксиса и синтаксической компрессии полипредикативных структур.
Основная цель диссертации состоит в том, чтобы дать комплексное сравнительно-историческое описание стержневого фрагмента АА морфологической системы - синтетических и аналитических форм зависимой предикации. Основные задачи, которые при этом решаются, следующие:
Выявить слова с рефлексами АА инфиксов *-п-/п~, *-т-/т-, *-тп- и рефлексы АА маркера а в различных АА языках, изучить их значения и функции в современных языках и в языках эпиграфических памятников, объяснить как регулярные, так и иррегулярные пути их лексикализации и грамматикализации, исходя из гипотезы о том, что они восходят к маркерам форм зависимой предикации (инфинитным формам).
На основе полученных данных сделать предположение о характере морфологической системы прото-АА языка, а также реконструировать пути развития и последующей утраты в части АА языков двух типов форм зависимой предикации - синтетических форм с показателями *-п-/п- *-т- /т-, *-тп- и аналитических форм с показателем
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые в истории АА языкознания решается вопрос о происхождении центрального компонента АА морфологии - производных с аффиксами *- п-/п- *-т-/т-,*-тп-. Впервые предлагается гипотеза, которая позволяет свести все семантическое и функциональное разнообразие этих форм в одну непрерывную цепь исторического развития от форм зависимой предикации. Впервые обосновывается существование в прото-АА аналитических форм зависимой предикации с маркером *Ча и показывается, что он оставил рефлексы в большинстве групп АА языков. В работе также реализуется новый подход к морфологической реконструкции прото-АА языка, суть которого в том, что реконструкция морфологических показателей осуществляется в комплексе с типологической реконструкцией и реконструкцией грамматического типа.
Методология исследования. Работа основывается на достижениях сравнительно-исторического языкознания, морфологии, синтаксиса, типологии, семантики и прагматики. Сравнительно-исторический метод в работе используется в комплексе с типологическим анализом, что обусловлено спецификой АА семьи языков, особенностями ее существования во времени и пространстве. Такой подход позволяет не только реконструировать некоторый фрагмент праязыкового состояния, но и объяснить разрозненные эмпирические факты, внешне разные и даже диаметрально противоположные, как результат непрерывного и последовательного развития из одного источника. Специфика развития АА семьи языков, которые развивались в разных, и даже прямо противоположных направлениях, является причиной того, что ретроспективный метод здесь становится малоэффективным, поэтому в данном исследовании предпочтение отдается методу проспективному и аксиоматическому, что позволяет последовательно и аргументировано двигаться от некоторого первоначального состояния, исторически засвидетельствованного в древних памятниках и аксиоматически постулированного для прото-АА языка, к более поздним состояниям, объясняя все специфическое и иррегулярное через специфику путей исторического развития конкретных языков.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Семантическое и функциональное разнообразие слов, содержащих рефлексы прото-АА инфиксов *-п-/п~, *-т-/т~, *-тп- в АА языках объясняется тем, что они ведут свое происхождение от синтетических форм ЗП, которые в прото-АА выступали в зависимых предикативных конструкциях разных типов: определительных конструкциях, придаточных предложениях, в конструкциях с предикатными актантами, в сериальных конструкциях, а также некоторых других.
Наряду с синтетическими формами ЗП в прото-АА существовал более поздний пласт аналитических форм с маркером а. Функциональное поле маркера *ta было шире функционального поля инфиксов, поскольку он выступал не только в формах зависимой предикации, но и в косвенно- объектных и сирконстантных (темпоральных и локативных) именных группах.
Уже на прото-АА уровне начались процессы лексикализации и, возможно, грамматикализации синтетических форм ЗП. Вытеснение синтетических форм аналитическими тоже, по-видимому, началось на уровне праязыка и продолжалось в языках-потомках. На уровне прото-семей завершилась лексикализация синтетических форм зависимой предикации, происходило вытеснение маркера новыми маркерами ЗП, сокращалась функциональная сфера аналитического маркера, появлялись специализированные средства связи - союзы. В некоторых прото-семьях произошла утрата аффиксально-производных слов и возникли новые словообразовательные средства на базе полнозначных слов.
При двух типологически значимых сдвигах, имевших место в истории АА языков, а именно: при переходе от синтетических форм ЗП к аналитическим и при переходе от недифференцированного средства связи маркера На к союзам и предлогам в некоторых АА языках возникало двойное маркирование - комбинации аналитического и синтетического маркеров и комбинации маркера На и нового союза или предлога.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней на материале большой, но малоизученной семьи языков, типологически неоднородной и прошедшей уникальный путь развития, описываются процессы эволюции стержневого фрагмента грамматической системы - форм ЗП, оказавшихся на пересечении таких актуальных теоретических проблем морфологии, синтаксиса и типологии языков, как смена синтетизма аналитизмом, гипотаксиса с недифференцированными средствами связи гипотаксисом с дифференцированными средствами связи, путей возникновения новых грамматических показателей на базе старых парадигм, а также такой малоизученной проблемы, как синтаксическая компрессия полипредикативных структур в диахронии, в результате которой возникают придаточные предложения, конструкции с предикатными актантами, сериальные конструкции.
Практическая ценность исследования заключается в том, что, материал и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке курсов по кхмерскому языку, по истории кхмерского языка, по АА компаративистике, а также по лингвистической типологии. Выводы диссертации также создают благоприятный диахронический контекст для синхронных описаний АА языков, в которых еще остается много нерешенных проблем. Кроме того, в диссертации вводится большой корпус материалов, проинтерпретированных и снабженных покомпонентным переводом, которые до сих пор были недоступны для лингвистов. Впервые в отечественной лингвистике вводится большой корпус интерпретированных примеров из древних кхмерских надписей. Практическую ценность также представляют полевые материалы, которые использованы в данной работе.
Апробация работы. Некоторые положения диссертации апробировались в процессе чтения спецкурсов по кхмерской филологии в Институте Стран Азии и Африки при МГУ им. М. В. Ломоносова, а также в процессе сбора материала в совместных российско-вьетнамских лингвистических экспедициях по обследованию языков малых народов Вьетнама. Основные положения диссертации были представлены в докладах и выступлениях на научных конференциях: на Конференции аспирантов и молодых сотрудников (Москва, Институт востоковедения АН СССР, 1975 г.), на III Советско-вьетнамском симпозиуме (Москва, 1989 г.), на V Международном симпозиуме ученых социалистических стран (Москва, 1990 г.), на IV, VI, VII Международных конференциях по языкам Дальнего Востока, Юго- Восточной Азии и Западной Африки (Москва, 1997 г., Санкт-Петербург 2001 г., Москва 2003 г.), на конференции "Языки Азии и Африки: традиции, современное состояние и перспективы исследований" (Москва, 1998 г.), на Международной конференции "Вьетнамский язык и языки малых народов Вьетнама" (Ханой 1998). По теме диссертации автором опубликовано:
1. О значении префикса Ка- в мон-кхмерских языках. // Тезисы конференции аспирантов и молодых сотрудников. Москва, Институт востоковедения АН СССР, 1975, с. 147-149. 2.0 реконструкции значений древних австроазиатских инфиксов. // Исследования по фонологии и грамматике восточных языков, Москва, "Наука", 1978, с. 104-125. Towards the reconstruction of the meaning of the two Austroasiatic infixes - m- and -n-" // Linguistics. A Soviet Approach. Indian Journal of Linguistics, Calcutta, 1988, c. 262-272.
Аффиксы в кэхо и ма. // Новое в изучении вьетнамского языка и других языков Юго-Восточной Азии. Материалы к обсуждению на III советско- вьетнамском симпозиуме. Москва, "Наука", Главная редакция восточной литературы, 1989 г., с. 93-99.
Теория грамматикализации и полипредикативные конструкции в мон- кхмерских языках. // IV Международная конференция по языкам Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Западной Африки. Тезисы докладов. Москва, 1997, с. 166-170.
Полипредикация в древнекхмерском: типология и шкала грамматикализации. // Языки Азии и Африки: Традиции, современное состояние и перспективы исследований. Материалы научной конференции. Российская академия наук, Институт востоковедения. Москва, 1998 г., с. 6671.
Маркеры зависимой предикации в древнекхмерском. // VI Международная конференция по языкам Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Западной Африки. Материалы и тезисы докладов. Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский государственный университет, Восточный факультет, 2001, с. 106-121.
Зависимые предикативные конструкции в палаунгических языках. VI Международная конференция по языкам Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Западной Африки. Сборник докладов. Москва, Институт стран Азии и Африки при Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова, 2003 г., с. 42-62.
Древнекхмерский и палаунгические языки: зависимые предикативные конструкции // Актуальные вопросы японского и общего языкознания. Памяти И. Ф. Вардуля. Москва, Издательская фирма "Восточная литература" РАН, 2005, с. 359-388.
В том числе в ведущих рецензируемых журналах ВАК:
К вопросу о реконструкции форм зависимой предикации в австро- азиатских языках // Известия РАН, Серия литературы и языка, 2008, том 67, № 5, с. 55-62.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав и заключения. В начале диссертации дается оглавление, в конце диссертации приводится список сокращений и библиография. В первой главе рас- посвящен анализу лингвоспецифических факторов, искажающих результаты лексикостатистичесих подсчетов на материале А А языков; дается характеристика всех групп АА языков, приводятся некоторые сведения из истории изучения АА семьи и анализируются проблемы сравнительного изучения АА морфологии. Во второй главе рассматриваются вопросы лингвоспецифического фона, на котором существовали формы зависимой предикации в АА языках: шкала сентенциальных форм и шкала связанности полипредикативных конструкций. В третьей главе рассматриваются рефлексы синтетических форм зависимой предикации. В четвертой главе рассматриваются рефлексы аналитических форм зависимой предикации. В заключении даются выводы.
Факторы, искажающие результаты лексикостатистики в австроазиатских языках
Равным образом, непонятно, по какому принципу отбирались слова для списка слов во значением «not». Так, например, в кхмерском языке отрицательная полярность выражается разными служебными словами: тшп, тшп тевп, dt, кттэп, рит. В списке на слово «not» приводятся заведомо разные функциональные типы отрицаний. Так, например, для млабри дается ki теп, которому в кхмерском должно соответствовать отрицание тшп mesn (букв. NEG истинно ), однако в списке выступает отрицание тшп. С другой стороны, кар-никобарское отрицание dt, которое там выступает, по значению не соответствует не кхмерскому тшп, а, судя по описанию Вайтхеда (Whitehead 1923), соответствует кхмерскому Dt.
В основном списке Сводша также есть ряд значений, «чувствительных» для эвфемистических замен, как, например, значение «умирать». Возможно, что игнорирование этого фактора привело к тому, что для ксинг- мул-1 наряду с глаголом sisn умирать дается глагол heet, который, как можно думать, является заимствованием из вьетнамского: het кончиться, прийти к концу .
Еще одна проблема заключается в том, что ряд предикатных значений диагностического списка Сводеша в МК языках, по-видимому, изначально выражался разными лексемами, у которых актанты различались по признаку одушевленности или личности. Эти лексемы в современных языках могут, в частности, сохраниться как стилистические варианты, так, например, в стандартном кхмерском slap умирать (о человеке) - yidp засыхать (о растении), издыхать (о животном), умирать (грубо - о человеке) . Однако в диагностическом списке на значение «умирать» для стандартного кхмерского дается slap, а для диалекта сурин - ушэр. Еще один случай такого рода - это слова, которые приводятся на значение «burn tr.». Здесь представлены, как минимум, два разных корня: со значением «зажигать, сжигать (о человеке)» и «гореть, сжигать (об огне)», оба корня сохранились в кхмерском языке - dot и cheh, соответственно.
МК морфология является серьезным фактором, влияющим на результаты лексикостатистических подсчетов, поскольку она существенным образом влияет на большую или меньшую устойчивость лексики. Скорость разрушения морфологии в МК языках была напрямую связана с изменением слоговой структуры слова, что, в свою очередь, в МК языках зависело от многих причин, в частности, от характера контактов. Есть немало слов из списка Сводеша, которые в МК языках являлись инфиксальными отглагольными производными.
По глоттохронологическим данным, полученным И. Пейросом, разделение кхмерского языка на стандартный диалект Камбоджи и суринский диалект Таиланда отнесено к середине девятого века н. э., что противоречит выводам М. Ферлю, который, в результате изучения исторической фонологии кхмерского языка пришел к выводу, что разделение кхмерского языка на три диалекта - кардамонский, суринский и стандартный кхмерский - приходится на средне-кхмерский период (XIV - XVIII вв.), при этом, как считает М. Ферлю, сначала отделился кардамонский диалект, а потом произошло деление на стандартный кхмерский и суринский (Ferlus 1992). Как представляется, более ранняя датировка И. Пейроса может быть результатом тех технических трудностей, о которых мы говорили выше.
Так, в диагностических списках И. Пейроса можно насчитать восемь вхождений, которые выглядят как несоответствия между стандартным кхмерским и суринским диалектом. На самом деле, их можно считать ложными несоответствиями, потому что они являются результатом тех ошибок, о которых мы говорили выше. Рассмотрим эти случаи.
Следующие несоответствия являются ложными в силу того, что берутся разные компоненты синонимических пар: «die»: кхмер.станд. slap умирать (о человеке) - сурин. ушэр, в стандартном кхмерском есть угэр засыхать (о растении), издыхать (о животном), умирать (грубо - о человеке) ; «green»: кхмер, станд. srsyaat - сурин. khffw, в стандартном кхмерском есть khidw синий, зеленый ; «know»: кхмер, станд. day - сурин. skuisl, в стандартном кхмерском есть skosl знать (человека, дорогу и т.д.), уметь ; «say»: кхмер, станд. srvdey - сурин. jijey, в стандартном кхмерском srvdey и nijwy являются стилистическими вариантами; «I (1SG)»: кхмер, станд. khjiom - сурин. aji, в стандартном кхмерском khjiom и aji являются вариантами по степени вежливости, khjiom (этимологически раб ) используется при выражении нейтральной вежливости по отношению к адресату, в современном кхмерском khjiom выступает еще как имя общее со значениями раб , слуга , ajt используется как нейтральное в тех ситуациях, когда вежливость выражать не требуется, и как невежливое в других ситуациях.
Австроазиатские языки и шкала связанности полипредикативных конструкций
Полипредикативные конструкции в естественных языках возникают в результате действия синтаксического механизма, направленного на нарушение прототипического иконического соотношения: одно предложение - одна пропозиция. Этот механизм называют синтаксической компрессией (Золотова 1995) или сжатием (Балли 1955). В результате действия механизма синтаксической компрессии в поверхностном представлении предложений естественных языков мы находим, как это сформулировано в работе (Бергельсон, Кибрик 1987), непрерывную иерархию сентенциальных форм, различающихся по степени их свернутости или, наоборот, эксплицитности: одни из этих форм есть полный аналог пропозиции, а другие - большая или меньшая степень ее редукции. Так, пропозиция может быть выражена: независимым предложением, оборотом, копредикатом, определителем, именной группой, служебным словом, грамматической категорией, частью лексического значения слова.
Языки могут находиться на более ранних или более поздних этапах прохождения шкалы сентенциальных форм. Так, по сравнению с европейскими языками, изолирующие языки Азии, в частности, МК языки, находятся, в целом, на более ранних этапах формирования сжатых сентенциальных форм.
У Ш. Балли в теории генезиса неэлементарного предложения (простого распространенного и сложного) некодифицированные структуры с паратактическим соединением частей фигурируют как первичные, предшествующие кодифицированным со специализированными средствами связи. Балли считал, что синтаксические единства двух связанных по смыслу, но формально никак не зависящих друг от друга предложений типа Il gle. Nous ne sortirons pas Морозно. Мы не пойдем гулять , которые и семантически, и коммуникативно асимметричны ("причина" vs. "следствие", "тема" vs. "повод"), в истории языков подвергаются сжатию, в результате которого возникают кодифицированные формы сложного предложения со специализированными средствами связи.
В МК языках, бесписьменных или младописьменных, менее сжатые, некодифицированные формы сложного предложения в целом преобладают. Предложения, связанные по смыслу, часто не имеют никаких показателей связи, как например, в следующих предложениях из кату: (1) kah chana acf, palng tng mpeq NEG еда здесь другие делать выбрасывать Здесь нет еды. Другие выбросили (Costello 1993, 64) (2) сСо рэк ala adak аскек 3SG/PL спешить действительно зверь тот Он поспешил (туда и убедился, что это). Действительно то животное. (Costello 1993, 62)
Рассмотрим самую сжатую и неэксплицитную форму на шкале сентенциальных форм - компонент значения лексемы - и посмотрим, какие менее сжатые структуры ему соответствуют в изолирующих языках.
Хорошо известно, что лексеме индоевропейского языка, многокомпонентной в плане содержания и монокомпонентной в плане выражения, в изолирующем языке часто ставится в соответствие (выступает в качестве переводного эквивалента) единица, которая является многокомпонентной и в плане содержания, и в плане выражения такая, что между компонентами плана содержания первой и компонентами плана выражения второй часто имеет место одно-однозначное соответствие. Приведем примеры глаголов русского языка, которым в кхмерском языке в качестве переводных эквивалентов будут соответствовать трехкомпонентные комплексы: раздобыть {Она где-то раздобыла белую тряпку) - гээ Ьаап (букв, идти извлекать получать ), в этих трех компонентах, соответственно, представлены три компонента плана содержания: "совершать определенные действия для достижения результата", "способ получения", "результат"; интересоваться {До сих пор никто из них не интересовался жизнью народа) - аэрээ кий кии (букв, проявлять.уважение думать рисовать ); удалиться {Молодой человек поспешно удалился) - 1кээу сер Ьаа1 (букв, отступать, отодвигаться выходить пропадать ). Как отметил Д. И. Еловков, "номинация ситуации по-кхмерски есть экспликация семантических компонентов значений русских глаголов" (Еловков 1995, 40).
Морфонология производных имен
Наиболее интересные случаи связаны с употреблением отглагольных имен с инфиксом -т-, который, как отмечает Н. Круспе, в семелай является наименее продуктивным по сравнению с другими аффиксами. Рефлексы имен с аффиксом -т-/т- отмечаются далеко не во всех АА языках, так, кроме аслийских языков, они есть в Никобарских языках, в кхмерском и древнекхмерском, в монском, а также реконструируются Ж. Дифлотом для прото-монского 1984). Для прото-монского Ж.
Дифлот реконструирует две функции этого аффикса - образование имен агента от переходных глаголов и образование атрибутивных форм от стативных глаголов, в то время как в нанкаури и кхмерском представлена только функция образования агентивных имен. Ж. Дифлот считает, что данный аффикс восходит к очень ранним этапам прото-АА.
В семелай при помощи данного аффикса образуются имена агента или субъекта, обладающего свойством, обозначенном в корне, от которого ведется образование, а также имена инструмента. Производящей основой может быть как глагольная, так и именная. Примеры: Б-т-гйэг тот, кто хорошо запоминает от Бйэг помнить , к-т-Ъэс удочка от кЪэс удить , рн-т-аг-Ы приспособление для тушения огня от рнаг-Ш тушить огонь от Ш гаснуть .
Характерны те случаи употребления производных с инфиксом -т-, которым, как нам кажется, Н. Круспе затрудняется дать точную атрибуцию. Рассмотрим пример: (16) уе-Ьар. 8-та1-м?е1 180/РЬ-ткать левая рука- ЫМг
Я тку левой рукой (букв. Я тку как тот, кто пользуется левой рукой) Хотя производное 8-та1-м?Е1 может иметь значение тот, кто пользуется левой рукой, левша (стр. 80), в данном примере Н. Круспе его анализирует как имя инструмента на основании того, что есть следующая перифраза: (17) уе ар гот Бауое1 180/РЬ-ткать с леввая рука Я тку при помощи левой руки Как можно видеть, рассуждения Н. Круспе не лишены противоречия. 3.5.3 -n-ln-i деривация от имен
Мы уже видели, что дентальный инфикс может использоваться для деривации имен от именных корней. В этом случае образуются имена с измененной областью референции (с измененным экстенсионалом). Так, в этой категории производных во многих МК языках мы находим имена- классификаторы и имена-квантификаторы, образованные от имен общих.
В семелай при помощи данного аффикса образуются не только имена-классификаторы и имена-квантификаторы, но также имена с измененной областью референции, которые Н. Круспе называет "индивидуализированные имена" (Kruspe 2004). В семелай отмечаются различные алломорфы данного инфикса: nC-/-n-, -nC-, -N-.
В отличие от большинства других МК языков, где производные от имен классификаторы отмечаются только спорадически, в семелай все исконные классификаторы являются производными от имен общих. Приведем примеры: kasaw стропило, балка - k-n-asaw клф. das секция рисунка в плетении циновки - ns-das клф. dlorj дерево - d-y-loy клф. для длинных тонких объектов tdrj ухо; лист - Щdr) клф. для листьев бетеля В функции квантификаторов в семелай, как и в других МК языках, могут использоваться и имена общие, образованные от глаголов, например: с?йт заворачивать - с-рп-?йт сверток :
(18) gvrvm тэ-с-рп-?йт соль один-заворачивать-ря один пакет соли Однако квантификаторы могут образовываться и от имен общих при помощи алломорфов аффикса п-/-п-: го? корзина - п?-го корзина (объем) к оу голова - ny-J oy область головы malar) бок - m-n-alarj область бока pererj тарелка - р-п-егеу тарелка (объем) ptom ночь - p-nom ночь (продолжительность) som утро - nonsom утро (продолжительность) Как исключение, квантификатор, используемый как мера измерения риса, образуется не от слова, обозначающего контейнер, а от слова, обозначающего содержимое: (19) тэ-b-nh-nih baba один-зерно-7-z/z неочищенный рис Одна корзина неочищенного риса Другая категория имен, которые в семелай образуются от имен общих при помощи различных алломорфов аффикса п-/-п- это имена, обозначающие конкретный объект данного рода. Помимо семелай, они еще отмечаются в Никобарских языках. Н. Круспе и Э. Мэн (Man 1889) считают, что эти имена обозначают подкласс класса, включая в перевод слова "тип, вид" Приведем примеры из семелай: cim птица - nm-cim один вид птиц , dak вода, жидкость - nk-dak один вид жидкости sko? дух - s-n?-ko? один из видов духов кауеп материя - к-п-апуеп определенный вид материи (20) dmoh d-ny-hy какой дерево-Я77 Какое это дерево?
Инфиксальные формы зависимой предикации
В ДКМ маркеры ЗП употребляются в предложениях со сдвинутой ремой. Предложения данного типа описаны в работе (Падучева 1985). Там, в частности, говорится, что предложения со сдвинутой ремой в русском языке получаются в результате линейно-акцентного преобразования: Иван ее любит \ Любит ее/Иван \. Там также отмечается, что смысл полученного предложения со сдвинутой ремой - это предложение тождества: Любит ее/Иван \ = Тот, кто ее любит, - Иван.
В ДКМ предложения со сдвинутой ремой получаются в результате другого преобразования, а именно: при помощи маркировки абсолютной вершины маркером ЗП, при этом глагольная группа может не продвигаться в позицию начала. Таким образом морфосинтаксис предложений со сдвинутой ремой в ДКМ больше ориентирован на передачу их логико-семантической структуры - предложений тождества, где второй компонент присоединяет придаточное определительное {Иван это тот, кто ее любит).
Приведем пример из надписи К 829, в которой излагается история одного указа: смотрители некой обители, чтобы оградить себя от притеснений со стороны разных духовных и светских чинов, обратились к королю (Сурьяварману I) с просьбой издать указ, защищающий их от притязаний; указ был издан и выгравирован, в нем перечисляются чиновники и духовные лица, которые не могут отдавать распоряжения смотрителям, о которых идет речь, эта надпись заканчивается следующим предложением со сдвинутой ремой:
(36) кЫоп уа!а яроПа каптуап ауа1 начальник над населением Спота молодой человек все апак эагуак ta эеуа СЬР саньджак рМ служить Все начальники над населением Спота, молодые люди, чиновники саньджак (вот кто) (могут) совершать службы (К 829)
Приведем другой пример:
(37) апзк /а ргас!Мпа з поЬ ёеда поЬ человек ОРМ верховный ОРМ этот страна этот поЬ gi ta рапра!апа этот СОР БРМ сохранять [Этот храм не подчиняется начальнику над персоналом] Но знатные люди этой страны, (вот кто) хранит его (К 351)
В ДКМ предложения со сдвинутой ремой часто отмечаются в одном распространенном типе дискурса: где перечисляются права, связанные с какой-то конкретной постройкой, или распределяются обязанности, связанные с какой-то конкретной церемонией. Такой дискурс имеет структуру: субъект а\ будет выполнять X], субъект а2 будет выполнять л:2 ... субъект ап будет выполнять хп. Заключающее предложение в таких случаях обычно представляет собой предложение со сдвинутой ремой, что отражает логико-коммуникативную структуру дискурса: поскольку последний элемент из закрытого множества {хь х2, ...хп} не может претендовать на место ремы в последнем предложении, применяется преобразование сдвиг ремы. Например:
(38) sthna ja agrama vrah vle kalpan ta место СОР храм священный огонь постройка POSS smi candrapura rlm purohita vrah neh служитель Чандрапупа Рлам пурохита бог этот gi ta paripala agrama СОР DPM хранить храм
Место, являющееся святилищем священного огня, является постройкой служителя культа чандрапура ролам, пурохита этого бога (вот кто) хранит это святилище (К 691)
Поскольку логико-семантическая структура предложения со сдвинутой ремой представляет собой предложение тождества, закономерно, что в ДКМ в предложениях данного типа наряду с маркером ЗП может выступать связка тождества gi, как в предыдущих примерах. Связка gi в предложениях со сдвинутой ремой может выступать и без маркера ЗП, как, например, в следующем предложении из надписи К56, оно заключает список перечисления размеров поставок и распределения обязанностей на некой церемонии «завтрашнего дня»:
(39) kulapati agrama nairtiya gi puja кулапати храм юго-запад СОР совершать пуджу vrah kamraten a pundarikksa бог Пундарикакша Совершать пуджа богу Пундарикакше будет кулапати юго-западного храма (К 56) В ДКМ существует еще один морфосинтаксический вариант предложений с сдвинутой ремой: с продвижением сказуемого с маркером ЗП в позицию начала, например: (40) ta апаи ta поЬ уе1а роп ки1агак$а ОРМ находиться ТЕМР тот время Понь Куларакша Присутствовал в этот момент - Понь Куларакша (К 427) Таким образом, морфосинтаксические модели предложений со сдвинутой ремой в ДКМ следующие: 8 а V, 8 gi V, 8 а V и Га V 8.
