Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Выражение модальности грамматическими средствами 17
1.1. Модальные значения и оттенки, выражаемые категорией глагольного наклонения 17
1.2. Изъявительное наклонение 24
1.3. Повелительное наклонение 29
1.4. Повелительно-намеревательное наклонение 35
1.5. Желательное наклонение (оптатив) 38
1.6. Допускаемо-желательное наклонение 43
1.7.Запретительное наклонение 44
1.8. Условное наклонение 46
1.9. Сослагательное наклонение 49
1.10. Уступительное наклонение 52
Глава 2. Лексико-грамматическое выражение модальности .54
2.1. Модальные глаголы 54
2.2. Модальные слова и модальные словосочетания 66
2.2.1. Семантика и функционирование модальных слов и модальных словосочетаний в повествовательном предложении 69
2.2.2. Семантика и функционирование модальных слов и модальных словосочетаний в вопросительном предложении 103
2.3. Модальные частицы 111
2.3.1. Модальные частицы в повествовательном предложении 116
2.3 ,2. Употребление модальных частиц в вопросительном предложении 125
2.33. Употребление модальных частиц в побудительном предложении 133
23.4. Оптативно-модальные частицы в оптативных предложениях 144
Заключение 151
Список литературы 156
Список условных сокращений
- Повелительное наклонение
- Допускаемо-желательное наклонение
- Семантика и функционирование модальных слов и модальных словосочетаний в повествовательном предложении
- Употребление модальных частиц в вопросительном предложении
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена тем, что несмотря на возросшее в последнее время внимание лингвистов к проблеме модальности как категории многоаспектной, в аварском языке способы выражения модальности оставались вне поля зрения исследователей. Оставалось неизученным много вопросов, касающихся количества наклонений и критериев их выделения. Актуальность исследования определяется и многообразными практическими нуждами, так как модальные конструкции аварского языка, активно реализуемые в речи, последовательно и подробно нигде не описаны.
Основной целью работы является выявление, систематизация и описание модальных значений и способов их выражения в аварском литературном языке.
В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие, конкретные задачи: выявление способов выражения модальности в аварском литературном языке путем установления полного корпуса модальных слов, словосочетаний и частиц; определение критериев разграничения и установление количества наклонений с учетом грамматического выражения и значения; описание функционально-семантической структуры всех выявленных средств и способов выражения модальности.
Методы и источники исследования. Основным методом исследования является синхронно-описательный, заключающий в себе структурно-семантический анализ речевых манипуляций, несущих модальную нагрузку. Одним из частных методов анализа явилось синонимическое перефразирование.
Работа базируется на данных аварского литературного языка. Примеры даются с переводом на русский язык. Чтобы сохранить и точно передать структуру и особенности оригинала, во многих случаях дан буквальный перевод.
Материалом для исследования послужили произведения устного народного творчества, художественной литературы (поэзия, проза), периодической печати, данные одноязычных и двуязычных словарей, наблюдения над устной речью носителей аварского языка, практическое владение языком, который является родным для автора исследования.
Научная новизна заключается в том, что более полно представлена система наклонений, в которую включены новые наклонения, ранее не привлекавшие внимания исследователей, выявлены критерии разграничения наклонений. Впервые в авароведении делается попытка выделения модальных глаголов и их семантического анализа.
Впервые выделены модальные слова, словосочетания, частицы. Их описание дано в неразрывном единстве семантики и функционирования.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты ее могут найти применение при исследовании ряда проблем синтаксической модальности, класса модальных слов, модальных словосочетаний, модальных частиц, вводно-модальных компонентов, категории утверждения/отрицания, актуального членения предложения, а также по проблеме прагматических исследований в дагестанских языках.
Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования материалов и результатов исследования в практике преподавания аварского языка в ВУЗе при чтении курса синтаксиса современного аварского языка, проведения практических занятий, спецкурсов и спецсеминаров, а также в практике школьного преподавания. Результаты исследования могут быть использованы при составлении научных и нормативных грамматик аварского языка, вузовских и школьных учебников.
Материалы данной работы могут быть использованы при сопоставительном изучении родственных и не родственных языков.
Апробация работы. Основные положения диссертационной работы были апробированы на заседании кафедры дагестанских языков Дагестанского государственного университета, а также в докладах на научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований института ИЯЛ в 1990-1991 г.г. (г. Махачкала, 1992 г.) на республиканской научной конференции молодых ученых Дагестана по проблемам гуманитарных наук (г. Махачкала, 1993 г.), на научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований институтов ИАЭ и ЯЛИ в 1992-1993 г.г. (г. Махачкала, 1994 г.), на региональной научной конференции молодых ученых, посвященной гуманитарным исследованиям в честь 50-летия образования Дагестанского научного центра Российской академии наук (г. Махачкала, 1995 г.), на региональной научной конференции, посвященной 65-летию кафедры дагестанских языков Даггосуниверситета (г. Махачкала, 1997 г.). Основные положения работы изложены в нескольких публикациях.
Структура диссертации. Работа состоит из предисловия, введения, двух глав, заключения, списка условных сокращений и списка использованной литературы.
Введение
Термин «модальность» используется для обозначения широкого круга явлений, неоднородных по смысловому объему, грамматическим свойствам и по степени оформленности на разных уровнях языковой структуры. Прослеживается постепенное расширение понятия модальности, перенесенного из логики в лингвистику, - тенденция, вызванная изучением наклонений глагола, лексико-грамматических, синтаксических и иных средств выражения модальности в разных языках. Так, появилось учение академика В.В. Виноградова о категории модальности в русском языке, которое широко применяется к исследованию других языков.
Исследователи русского выделяют несколько уровней грамматической категории модальности:
Объективная модальность (ОМ), то есть "значение отношения того, о чем сообщается (сообщаемого), к действительности".1 Объективную модальность выделяют Н.Ю. Шведова, Г.А. Золотова, В.З. Панфилов и другие.
Субъективная модальность (СМ), то есть "отношение говорящего к сообщаемому".
Внутрисинтаксическая модальность (ВМ), то есть отношение субъекта действия к действию, выраженному инфинитивом.
Г.А. Золотова назвала этот аспект модальности "внутрисинтаксическими модальными отношениями".
Значения возможности и необходимости во внутрисинтаксической 1 Русская грамматика. - Т.2. - Синтаксис/ Отв, ред. Н.Ю.Шведова. - М: Наука, 1980. - С.215. * Там же. -С.215. 3 Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. - М.: Наука, 1973. -
С.157. модальности выражаются при помощи модальных глаголов и модальных предикативов.
Наконец, выделяется интегрирующий уровень модальности, который называется коммуникативной (КМ) или функциональной модальностью. Некоторые авторы (Г.А. Золотова, В.З. Панфилов) не признают правомерность выделения КМ. Но многие авторы исходят из позиции В.В. Виноградова, который писал: "Различием интонаций в значительной степени определяются основные функциональные, а вместе с тем и модальные типы предложений -предложения повествовательные, вопросительные и побудительные".1 Указывая на интеграцию значений модальности, он отмечал: "Любое целостное выражение мысли, чувства, побуждений облекается в одну из существующих в данной системе языка интонационных схем предложений и выражает одно из синтаксических значений, которые в совокупности образуют категорию модальности".
Как видно из изложения точки зрения В.В. Виноградова, к категории модальности он относит все то, что связано и отношением говорящего к действительности. Его учение, о языковой модальности получило большую популярность, послужило теоретической базой для исследования средств выражения модальности во многих языках народов России, в том числе и дагестанских.
Первую попытку изучения способов выражения категории модальности в одном из дагестанских языков сделал ТА, Джанаев. Он исследовал лексико-грамматический и лексический способы выражения модальности в лакском
Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения.// Виноградов В.В. Избрали, труды. - Исследования по русской грамматике. - М: Наука, 1975. - С.57. ' Там же. - С.58. литературном языке. Н.Х Ольмесов описал модальные слова в диалектах кумыкского языка2. В настоящее время исследователи и других дагестанских языков работают над данной проблемой.
Наше исследование является первой попыткой выявления, описания круга модальных значений и способов их выражения в аварском литературном языке. В диссертации категория модальности вслед за В.В. Виноградовым понимается как "отнесенность содержания речи к действительности".
Так как наше исследование является первой работой, посвященной категории модальности в аварском языке, мы охватили круг собственно модальных значений, подразумевающих под узким пониманием субъективной модальности и объективную модальность, выраженную формами синтаксических наклонений.
В «Грамматике-70» СМ в русском языке определяется следующим образом: "Если объективно модальное значение выражает отношение сообщаемого к действительности, то субъективно-модальное значение выражает отношение говорящего к сообщаемому".
К субъективно-модальным значениям относятся значения усиления (подчеркивание, акцентирование), экспрессивной окраски, уверенности или неуверенности, определенности или неопределенности, приятие или неприятие
Джанаев Т.А. Категория модальности и способы ее выражения в лакском литературном языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Махачкала, 1970. - С.4. 2 Ольмесов Н.Х. Модальные формы в диалектах кумыкского языка. // Вопросы морфологии русского и дагестанских языков. Межвузовский научно-тематический сборник. Махачкала, 1998.-С. 90-97.
Ольмесов Н.Х. Борагинский говор и его место в системе диалектов кумыкского языка. Махачкала, изд-во ДГУ, 1994. - С. 87-90. 3 Грамматика современного русского литературного языка/ Отв. ред. Н.Ю.Шведова. - М.: Наука, 1970.- С.545. и др. К средствам выражения СМ относятся интонация, словопорядок, специальные конструкции типа "Ах, она змея!", повторы (Она плакала-плакала), частицы, междометия, вводные слова и вводные сочетания слов, вводные предложения и др. К средствам выражения СМ в «Русской грамматике» относятся разнообразные синтаксические фразеологизмы (Ай, да молодец!), соединения словоформ (рад не рад, знать не знаю), междометия, частицы, интонация, словопорядок, разнообразные вводные единицы речи. К специальным синтаксическим фразеологизмам относятся конструкции со значением подчеркивания (акцентирования). Можно констатировать, что в «Русской грамматике» представлено широкое понимание СМ, при котором субъективные смыслы речи рассматриваются как модальные.
Объем нашего исследования не позволяет нам описать весь круг модальных значений, подразумевающих под широким пониманием СМ. Из состава анализируемой категории мы исключаем следующие значения: а) значение акцентирования, подчеркивания, выделения в сочетании с усилением и с обращенностью к адресату с желанием привлечь внимание собеседника, просьбу, мольбу; б) безразличное отношение, игнорирование, вынужденность, вынужденный выбор высказываемой мысли с оттенком согласия; в) источник сообщения, ссылка на чужую речь, на известность высказываемого факта, на чье-то мнение; г) порядок следования мыслей при перечислении, общую последовательность, выделение отдельных моментов, сокращенное изложение высказываемых мыслей, обобщение и итог; д) положительное эмоциональное отношение к высказываемой мысли, предмету мысли, собеседнику и его словам (радость, ласка, снисхождение, жалость, одобрение, похвала, восхищение и т.д.); ж) отрицательное эмоциональное отношение к высказываемой мысли, предмету, мысли, собеседнику и его словам (угроза, негодование, отчаяние, гнев, возмущение, испуг, досада, сожаление, ирония, сарказм, порицание, осуждение и т.д.).
Роль человеческого фактора в речи до последнего времени остаётся вне поля зрения исследователей аварского языка. Грамматика преимущественно формально-описательная, ориентированная, в основном, на изучение письменных форм речи. Естественно, мимо внимания исследователей не могли пройти незамеченными многие явления, связанные с ролью человека в языке. Однако, реальное функционирование языка в речевой деятельности становится предметом исследования лишь в последнее время. Роль говорящего лица является очень важной при анализе категории модальности в функционально-коммуникативном аспекте.
Теоретические аспекты исследования в нашей работе тесным образом связаны с категорией модальности, так как модальные слова (МС), модальные словосочетания (МСС) и модальные частицы (МЧ) являются одним из важнейших средств выражения субъективного отношения говорящего к содержанию своего или чужого высказывания.
МС, МСС и МЧ, наряду с другими средствами формируют функционально-семантическое поле (ФСП) субъективной модальности. В рамках этого ФСП возможно описание значений и функций МС, МСС и МЧ по их функционально-семантическим группам и рядам. Например, ФСГ модальных слов и модальных словосочетаний убежденности дагіба гьечіо "бесспорно", щаклъи гьечіо "несомненно", щибго щаклъи гьечіо "вне всякого сомнения" устанавливается на основе общности функций и их синонимами. МС и МСС группы убежденности относятся к ряду МС и МСС уверенности, в котором они выражают наиболее высокую степень уверенности говорящего в достоверности сообщаемого.
Анализ значений МС, МСС и МЧ строится от содержания к форме выражения. Применение функционально-семантического анализа не означает отказа от традиционного метода наблюдения над употреблением МС, МСС и
МЧ в предложении. Более того, метод анализа от единичных фактов к обобщениям в диссертации преобладает, однако, благодаря взаимонаправленности методов от формы к значению и от значения к форме стало возможным описание в работе достаточного количества материала.
В русском языке стало хрестоматийным в известной формулировке признание неуловимости значений частиц: частицы придают различного рода добавочные оттенки значений слову или предложению. Не лучше обстоит дело и с описанием МС и МСС в неясной формулировке толковых словарей: в значении вводного слова. Подобная картина наблюдается и в аварском языке. Более того, наше исследование было затруднено полным отсутствием работ, посвященных данной проблеме. Трудности анализа значений МС, МСС и МЧ вполне обоснованны, так как МС, МСС и МЧ лишены денотативных значений. Поэтому в диссертационной работе принято несколько методов выявления значений и функций МС, МСС и МЧ. Одним из частных методов анализа явилось синонимическое перифразирование. Известно, что МЧ являются носителями пресуппозитивных смыслов высказывания. Для их выявления необходимо подобрать синонимическую перифразу, которая помогает эксплицировать смыслы и тем самым установить значение МЧ.1 Сущность использования трансформационного анализа заключалась в том, что вместе МС, МСС и МЧ подбиралось близкое по значению предложение или слово. Например, экспликация значения МСС щаклъи гьечіо 'несомненно" осуществлялась при помощи подстановки близкого по смыслу предложения Дуя щаклъуларо ... "Я не сомневаюсь...", "Я не подозреваю...".
При определении значений и функций МС, МСС и МЧ в диссертации 1 См. об этом подробнее: Яцюк Т.А. Синонимическое перифразирование как способ описания семантики частиц// Научн.докл. высш. школы. - Филол. науки. - 1985. - № 1. - С.49-54. учитывался контекст. В частности, при определении значений МС и МСС функционально-семантической группы подтверждения достоверности битіараб, битіараб буго «правда», хіакьикьаталда "действительно", унго-унго "в самом деле", хіакьаб жо, хіакьаб рагіи "верно, точно" невозможно обойтись без учета предыдущего высказывания.
В русском языке на анализе употребления МС в тексте построена диссертационная работа Л.И. Василенко.1 Действительно, и в аварском языке в определенных речевых условиях употребление МС и МСС носит текстовой характер, например, в качестве слов-предложений в ответных репликах диалогов. Однако, следует признать, что основные, первичные функции МС, МСС и МЧ реализуют прежде всего в составе предложения.
Значение МЧ зависит от индивидуальных свойств каждой частицы и может колебаться в пределах от единственно устойчивого до контекстуального и ситуативно обусловленного. Так, частица -дай обладает единственным устойчивым значением сомнения. Многие частицы являются полифункциональными и имеют несколько достаточно устойчивых значений и функций. В диссертации проводится компонентный анализ значений частиц. Если на первое место выступают субъективно-модальные значения, то частица квалифицируется как модальная. Ситуативно обусловленные, логико-смысловые и эмоционально-экспрессивные оттенки значений МЧ изменчивы и с трудом поддаются описанию. Описание эмоционально-экспрессивных значений и оттенков производилось в тех случаях, где они являются первичными для частицы с модальным значением. Например, значение удивления для МЧугшщха «неужели» является первичным.
Поскольку в диссертации принято описание МС, МСС и МЧ от 1 Василенко Л. И. Структурно-семантическая роль модальных слов в тексте: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Минск, 1985г.- С.22. содержания к форме, то в зависимости от значений и функций одно и то же слово может попасть в различные функционально-семантические группы. Тем самым традиционный «пословный» анализ значений и функций МС, МСС и МЧ заменен системно-функциональным.
Под значением МС, МСС и МЧ в работе понимается комплекс денотативных, прагматических, экспрессивных смыслов, а под функцией -грамматическое «поведение» слова. Однако, значения и функции МС, МСС и МЧ настолько сливаются, что целесообразнее говорить о функциональном значении. В.В. Виноградов писал в этой связи следующее: "Лексическое значение этих слов совпадает с их грамматическими, логическими или экспрессивно-стилистическими функциями".
Н.Ю. Шведова также отмечает: "То, что называется значением частицы, обычно отвлекается от модального значения того построения, в составе которого эта частица функционирует".
Вопрос о функционировании МЧ в коммуникативных разновидностях предложений в аварском языке вообще не исследован. Как и в русском языке, наблюдается определенная закономерность употребления частиц в определенного типа предложениях: модально-вопросительные частицы употребляются в вопросительных предложениях, модально-оптативные - в оптативных, модально-побудительные - в побудительных.
При исследовании употребления МС, МСС и МЧ в разных по целенаправленности предложениях приходится сталкиваться с определенными трудностями, так как отсутствует, как и в русском языке, общепринятая классификация предложений по модальному признаку. Традиционное 1 Виноградов В.В. Русский язык. - Грамматическое учение о слове. - Изд. 2-е,-М: Высшая школа, 1972. - С.927. 2 Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. - М: Изд-во Акад.наук СССР. 1960-С.18. выделение повествовательных, вопросительных и побудительных предложений является далеко не полным. Кроме того, данная классификация носит довольно общий характер. Ясно, что классификацию коммуникативных типов предложений можно продолжить. В рамках вопросительных предложений прежде всего можно выделить собственно-вопросительные и несобственно- вопросительные предложения, в побудительных - прямо-побудительные, косвенно-побудительные, предложения побуждения к совместному действию. В общепринятом делении коммуникативных типов предложений слабо учитывается наличие гибридных двунаправленных по цели высказывания типов предложений. К гибридным предложениям относятся вопросительно- побудительные, во просительно-повествовательные (риторические), повествовательно-побудительные, желательно-побудительные и некоторые другие типы предложений. МС, МСС и МЧ участвуют в формировании гибридных модально-коммуникативных типов предложений. В нашей работе специальная задача исследования коммуникативных типов предложений не ставилась, однако, важная роль МС, МСС и МЧ в их формировании потребовала обращения к данной проблеме. Требует пояснения понимание СМ как субъективной оценки степени достоверности сообщаемого. Данное понимание основано на системном характере выражения субъективно- модальных значений. Функционально-семантическое поле (ФСП) субъективной модальности состоит из двух микрополей: 1. микрополе уверенности, 2. микрополе неуверенности. Смыслы уверенности выражаются следующими семами: 1) убежденности, 2) собственно уверенности, 3) простой уверенности. Смыслы неуверенности состоят из сем: 1) сильной степени предположения, 2) собственно предположения, 3) слабой степени предположения, 4) неуверенности, 5) сомнения. В отдельную схему можно выделить уверенность в противоположном, которая выражается в риторических вопросах и в восклицательно-повествовательных предложениях. Системный характер модальных значений выражается в том, что МС,
МСС и МЧ образуют шкалу степени утверждения/отрицания. Нетрудно заметить, что значение предположения, выражаемое МС и МСС, может переходить в утверждение, а сомнения, выражаемое МЧ - в отрицание, МС и МСС, выражая значения предположения и уверенности, дают оценку степени достоверности сообщаемого. МЧ выражают преимущественно значение неуверенности, сомнения, уверенности в противоположном и, тем самым дают оценку степени недостоверности сообщаемого. Лишь немногие модально предикативные слова и словосочетания могут выражать значение сомнения в достоверности сообщаемого. В частности, словосочетание щакаб жо (буго) букв, "сомнительная вещь есть" т.е. "сомнительно, маловероятно" может выразить сомнение в достоверности сообщаемого: Щакаб жо буго гьев рокъов вати. (Из устн, речи) "Маловероятно, что он дома".
Повелительное наклонение
По сравнению с изъявительным наклонением намного богаче модальными значениями повелительное наклонение. Некоторые исследователи справедливо отмечают, что побудительная модальность передается целой системой средств.1
Императив в аварском языке, как и в других языках, выражает побуждение собеседника к совершению действия. Его словоформы -а, -е, -и, ср.: вахъа "вставай", босе "возьми", рахай "закрой". В последнем примере формы масдара и императива совпадают. Отличить их можно в контексте.
Об основных правилах употребления каждого из указанных формантов сказано в специальной литературе. Кроме глаголов повелительного наклонения, императивность в аварском литературном языке выражается побудительной и вопросительной интонацией, не требующей прямого ответа. Действие, содержащееся в глаголах повелительного наклонения и желательное или требуемое для говорящего, должно выполняться лицом (или группой лиц), к которому (которым) обращается говорящий, поэтому императив, как и в других языках Дагестана и в русском, всегда сопровождается особой усиленной интонацией.
Повелительная форма глагола выражает два основных типа значений императива: а) категорическое побуждение с частными значениями требования, распоряжения, приказа, команды, угрозы: Крашенинникова Е.А. Побудительная модальность в немецком языке. Известия АН СССР, отд. литературы и языка. Т. 12, вып. 5, 1953. - С.458. 2МадиеваГ.И. Указ.раб.-С.123-124. Яре цееса, дур бераз гуро дун ялагьулей йагей! (М.С. "Ог",) "Убирайся вон, не твоими глазами я смотрю!" Аллагъасе гіоло, рикікіалье дида аскіоса! (М.М "Борч") "Ради бога, отойди (отстань) от меня!" Тохтирасде ахіизе нуціаричіе! Дир эбел холей йиго. (М.М. "Кь.кк.гь.") "Доктора вызвать открой дверь! Моя мать умирает"; б) смягченное побуждение с частными значениями убеждения, упрашивания, просьбы, мольбы, совета, разрешения, приглашения и т.д.: Нахъе вгтълъа, месед, гьоркьерехизе гурии! (М.М. "Борч".) "Отойди, золотце, как бы не свалился!" В данном случае смягчению побуждения способствует и экспрессивно-модальное слово месед "золотце" (букв, "золото"). Лъугъа жаниве, гьабсагїат тіубалин дур иш. (Из устн. речи) "Заходи, сейчас выполним твое дело".
Неотъемлемым признаком повелительной формы как и всего повелительного наклонения, служащим наряду с грамматической формой средством его выражения, является интонация, которая может варьироваться от самого грозного приказа до самой тихой просьбы - мольбы.
Осуществление действий в повелительном наклонении возможно мыслить только после момента речи, ибо особенность побудительной модальности такова, что она предполагает свою реализацию только после момента речи, Поэтому за глаголами повелительного наклонения мы находим одно будущее время, которое в отношении совершаемости действия к моменту речи может быть близким или отдаленным в зависимости от контекста.
Собственно повелительное наклонение глагола выражает различную степень модальности побуждения субъекта к действию. Как было отмечено выше, частным значением этого побуждения может быть требование, распоряжение, приказ, команда, угроза и т.д. Причем, побуждение может быть обращено как к конкретному лицу, так и к себе или абстрактному лицу:
Пела, гіураб гіазаб чіамуна Ханбикаца. (М.М."Борч") "Хватит, достаточно мучений натерпелась Ханбика".
В своем большинстве абстрактное обращение с побуждением, советом встречается в пословицах аварского народа, ср.: Гьобол цин кваназаве, калам хадуб гьабе. (К.) "Гостя сначала накорми, затем беседу с ним веди". Бетіер радал батулеб бакіалда лье. (К.) "Голову клади там, где найдешь ее утром". Г1 емер лъай, дагь кіальай. (К.) "Много знай, мало говори",
В основном в качестве субъекта при глагольной форме повелительного наклонения выступает 2-е лицо, но возможна также синтаксическая связь императива с 3-м лицом. Конструкция, которая возникает при этом, мыслится как замена описательного оборота с модальными словами: Кіолев чи кіальай дида. (Из устн. речи) "Тот, кто может,пускай говорит (букв.: "говори") со мной". Иорчіами! -гьеб рагіи дидаса цебе, хирияй, лъицаго абуге дуда. (Р.Х1. "П. гь.") "Здравствуй - это слово раньше меня / Пусть никто не говорит (букв.: "не говори") тебе, милая".
Говоря о способах выражения модальных значений в строе повелительного наклонения, можно указать на некоторые конструкции, окрашенные яркой экспрессией, характерной для разговорной речи аварцев. К таким конструкциям относятся глаголы повелительного наклонения с присоединением к ним слов абулеб буго "говорю", дуда гурищ, дуда абулеб буго "тебе говорят", дуда абуна (гури) "тебе сказали", обозначающих как бы вторичное побуждение к действию, повторное приказание, содержащее иногда угрозу. Построение такого типа напоминают прямую речь со словами автора. Вторичное побуждение к действию здесь сопровождается усиленной интонацией, ср.: Дуда абулеб буго, къижа! (Из устн. речи) "Тебе говорят, спи!" Хехлъи гьабе, дуда гурищ? (Из устн. речи) "Побыстрее, не тебе говорят?"
Присоединение усилительно-выделительных частиц к форме императива служит вспомогательным средством для выражения модальных значений и значительно увеличивает число оттенков в системе императивной модальности, ср.: Балагьея, гіадамал, дагьаб калам гьабизин. (М.) "Смотрите же (внимание), люди, небольшую речь скажу". "Руччаби, ворея дида хадур рачіая!» - абун ахіана Мухтарица.(М.С."От") "Женщины, ну-ка следуйте за мной!» - крикнул Мухтар", Ворея, бахіарчи, бачея цо квер! (М.С. "Ог.") "Ну-ка, молодец, дай-ка руку!" В.В, Виноградов указывает, что повелительное наклонение по своей интонации сближается с междометиями и стремится отпасть от глагольной системы, "так как его притягивают междометия".1 Общие черты повелительного наклонения с междометиями мы находим и в аварском языке.
По интонации произношения повелительное наклонение аналогично императивным междометиям и междометиям бытового обихода, произносимым и с интонацией обращения и привлечения внимания собеседника, ср.: гьа(я) "ну", "ну-ка", воре "смотри", ворчіами "здравствуй", баркала "спасибо", къо-мех льикі "до свидания" и т.д.
Аффиксация указанных междометий говорит о том, что они сами модальны, занимают промежуточное положение между междометиями и модальными словами и обслуживают субъективные стороны речевого общения.
Допускаемо-желательное наклонение
Данное наклонение аварского языка в семантическом отношении очень близко к повелительному и желательному. По форме - это повелительное наклонение, по содержанию - желательное. Образовано оно от двух форм императива: вачіа абе "пусть придет" букв, "приходи, скажи", бук]а абе "пусть будет" букв, "будь, скажи". Первой частью допускаемо-желательного (по нашей терминологии) наклонения может быть любая форма императива, а вторая часть - неизменно слово абе "пусть" букв, "скажи", которая всегда вносит оттенок допущения и желания в осуществлении или неосуществлении действия, ср.: "Двери пусть не закрывают вдовы (букв, "не закрывайте скажи"), засова пусть не ставят молодые девушки". Букіаян абе гьеб дыр ціодорльи гьечіольи. (ТІ.К. "Гь.б.кь.") "Пусть будет (букв, "будь скажи") это отсутствием у меня ума". Тіокіав дихъе вачїуге абе досда. (Изустн. речи) Букв. "Больше ко мне пусть не приходит, скажи ему", т.е. "Больше ко мне пусть не приходит".
Мадиева Г.И., выделяя эти глагольные формы, отмечает: "В текстах встречается повелительное наклонение составного образования, выражающее побуждение другого лица к действию (посредством другого человека). Такая форма образована от повелительного наклонения основного глагола присоединением повелительной формы абе "скажи" (от глагола абизе "сказать").1 Мусаев М.-С.М., описывая формы допускаемо-желательного наклонения в даргинском языке, пишет, что "рассматриваемые глагольные формы выражают в основном позволение, т.е. говорящий не против, чтобы действие совершилось, допускает, разрешает совершение этого действия. Поэтому наиболее подходящим для этой глагольной формы является термин допускаемо-желательное наклонение".
В аварском языке повелительная форма абе "скажи" употребляется и с формами изъявительного наклонения: Эмен нолъго вуссана абе гьесда. (Из устн. речи) "Отец вчера еще вернулся, скажи ему". Эбел метер ине йигын абе росулъе. (Из устн. речи) "Мать завтра уедет скажи в селение".
В данном случае эти глагольные формы выражают оттенок побуждения другого лица к действию, что не противоречит основному модальному значению допускаемо-желательного наклонения.
Запретительное наклонение - категориальная форма выражения модальности запрещения действия (с той или иной мерой категоричности). Большинство авароведов не выделяют данное наклонение как самостоятельное, а рассматривают как отрицательную форму повелительного наклонения.3 Хайдаков СМ., исследовавший глагол в дагестанских языках, отмечает:
"Формы запретительного наклонения или прохибитива, имеют особые негативные аффиксы, отличные от негативных аффиксов других наклонений. ... аварские формы в зависимости от диалектов маркируются аффиксами -ге, -ги, -гу, -го".1 Алексеев М.Е. отмечает: "Прохибитив, по значению являющийся отрицательной формой императива, представляет собой по образованию совершенно обособленную категорию, образуемую от основы наст, времени (форма наст. общ. за вычетом -ла или -а при основе на -н) аффиксацией -ге" .
Форма запретительного наклонения в аварском языке образуется от основы общего времени глагола выпадением конечного гласного -а или окончания -ла присоединением аффикса запрета -ге, причем этот аффикс больше ни с одной основой слова в аварском языке не сочетается, что является убедительным аргументом возведения данной глагольной формы в ранг самостоятельного. Как и во многих языках, формы запретительного наклонения в аварском языке либо не имеют временной дифференциации, относясь целиком к сфере будущего, либо имеют формы близкого и отдаленного будущего, ср.: Гъерсал рицунге, Калимат, мун общежитиялдаса ун сагіат бачіин жеги. (М.М. "Кв.гь.") "Не ври, Калимат, еще часа не прошло, как ты ушла из общежития". Дуда ургъел ккоге, гьудуп, дица дує кьураб рагіи тіубазабила. (М.М. "Кь.кк.гъ.") "Ты не беспокойся, друг, я сдержу данное тебе слово". Формы запретительного наклонения распространены в устном народном творчестве аварцев. Наибольшее распространение получили в пословицах и поговорках:
Семантика и функционирование модальных слов и модальных словосочетаний в повествовательном предложении
В аварском языке модальные слова и словосочетания не выделены в отдельный разряд слов и описаны в разделе "вводные слова". М.Абдулаев, Я.Сулейманов в учебнике для педучилища среди вводных слов выделяют слова, выражающие подтверждение: битіун абупи "правду говорить", ракі баціціадго абуни "если чистосердечно сказать", битіун бицани "правду сказать", хіакьаб жо (рагіи) "истина", хіакьльун лъалеб жо (буго) "истинно известно", хіакьикьаталдаги "в действительности", унго-унго "действительно", узухъда "конечно"; слова, выражающие сомнение: батизе бегьула "возможно", бихьила "увидим", букіине ккола "должно быть", дирлъиялда "по-моему", лъала "известно", щиб лъалеб "может быть", цошинаб "быть может"
Мадиева Г.И.1 выделяет вводные слова и словосочетания, выражающие уверенность: битіараб буго "правда", битіун абуни "правду сказать", гьедин батани "если так", лъалеб жо "истина", лъик!, лъик! буго "хорошо", xlакъикъаталда "действительно", унго-унго "в самом деле", хіакьаб жо (рагіи) "истина", узухъда "конечно", щаклъи гьечіо "без сомнения"; слова, выражающие неуверенность: битіараб батани "предположительно", гьедин батани "ежели так", лъаларо "неизвестно", пайда шиб "бесполезно", шайдила, шаяли лъаларо "неизвестно почему", шаялицин льачіого "не поняв почему", щибха гъабилеб "что поделаешь".
Магомедханов М.М. , исследовавший фразеологизмы аварского языка, выделяет некоторые фразеологические единицы в качестве модальных.
Как видим, нет единого подхода к выделению и разграничению данной категории слов, одни и те же слова и словосочетания даются в разных грамматических формах и не все слова можно отнести к рассматриваемой группе слов. Из выделенных исследователями аварского языка вводных слов и словосочетаний со значением уверенности и неуверенности к первой группе мы относим битіараб буго "правда, верно", лъала, лъалеб жо буго "известно", хіакьльун лъалеб жо (буго) "действительно, подлинно", хіакьикьаталда "действительно, в самом деле", унго-унго "в самом деле", узухъда "конечно, естественно", щаклъи гьечіо "бесспорно, безусловно". К этой группе мы также относим следующие слова и словосочетания: битіараб "верно", бичічіухье "как понятно, наверняка", бичічіула "понятно", бичічіулеб жо (буго) "разумеется", дагіба гьечіо "бесспорно", щибго щаклъи гьечіо "вне всякого сомнения", ракічіун "уверенно", междометие гъай-гъай, которое в предложении выполняет роль МС гъайгьай "конечно", выражающее значение уверенности говорящего в высказываемой мысли.
К МС и МСС со значением неуверенности относим слова и словосочетания со значением степени предположения достоверности сообщаемого: батизе бегьула "может быть, можно допустить", букіине ккола "должно быть", бихъула "видно", бихьулеб жо (буго) "очевидно", бихьухъе "видать, по всему видать", цощинаб "быть может", щиб лъалеб "может быть (кто знает )", Сюда же мы относим балики "вероятно", батила "наверное, весьма вероятно", батизе ккола "должно быть", батизе буго "пожалуй", балагъараб мехалъ "по всей видимости, как видно", балагьухье "очевидно", бугин ккола "кажется, похоже", бегьула, букіине бегьула "возможно".
МС, как и другие служебные части речи, вышли из недр знаменательных частей речи, обособившись от них в процессе длительного лексико-грамматического развития. В этой эволюции, продолжающейся и в наши дни, одни МС и МСС, застывая в определенной морфологической форме, уже успели окончательно изолироваться от других частей речи и живых типов словосочетаний. Они функционируют в современном аварском языке только в модальном значении. А другие МС и МСС ныне продолжают формальные связи с теми или иными частями речи и живыми типами словосочетаний. Они в зависимости от контекста совмещают в себе как значения МС и МСС, так и фукции тех или иных членов предложения.
МС и МСС не обладают определенной вещественной семантикой. Их семантика сливается с грамматическим значением, выражающим модальность. Обобщенно лексико-грамматическое значение МС и МСС в аварском литературном языке сводится к выражению различных типов отношения сообщения к действительности, устанавливаемого с точки зрения говорящего.
Однако МС и МСС в аварском языке обладают различными степенями уверенности и предположения выражаемого субъектом речи, поэтому представляется целесообразной более детальная классификация данных слов и словосочетаний. На основе анализа значений и функций мы выделяем шесть функционально-семантических групп (ФСГ) модальных слов и словосочетаний:
1. МС и МСС, выражающие убежденность в достоверности сообщаемого: дагіба гьечіо "бесспорно", щаклъи гьечіо "несомненно", гцибго щаклъи гьечіо "вне всякого сомнения",ракічіун "уверенно";
2. МС и МСС, выражающие собственно уверенность в достоверности сообщаемого: бичічіухье "как понятно", бичічіула "понятно", бичічіулеб жо (буго) "понятно", гъайгьай "конечно", узухъда "конечно, в самом деле";
3. МС и МСС, выражающие подтверждение достоверности сообщаемого: битіараб, битіараб буго "верно, правда", лъала "известно", лъалеб жо "разумеется, правда", хіакьаб жо, хіакьаб рагіи "подлинно, действительно", xlакъикъаталда "действительно", унго-унго "в самом деле, истинно", унго "действительно, самом деле";
4. МС и МСС, выражающие сильную степень предположения достоверности: батизе ккола "должно быть", букіине ккола "должно быть", батила "наверное, по всей вероятности";
Употребление модальных частиц в вопросительном предложении
Как в свое время отметил академик В.В.Виноградов1, между многими лексическими выражениями и определенными формами интонации существует определенная связь, тем самым В.В.Виноградов подчеркнул определенную "специализацию" частиц в русском языке по цели высказывания. Аналогичная "специализация" имеет место и в аварском языке. Так, в повествовательных предложениях употребляются преимущественно частицы субъективной передачи чужой речи, сомнительные, модально-неопределенные.
Многие частицы -ниги, -гі аги, -дай, -дайха, -ила, -дила могут употребляться как в повествовательных, так и в вопросительных предложениях.
Основной причиной дифференциации частиц по целевой установке является то, что лексические средства выражения модальности тесно взаимодействуют с интонационным оформлением высказывания, которое является формальным показателем коммуникативной модальности. Если частицы употребляются в несвойственных для них коммуникативных типах предложений, то зачастую они меняют свои значения. Яркой иллюстрацией к изменению значений частиц является употребление вопросительной частицы -ищ{-йищ) в повествовательном предложении.
Значение предположения, выражаемое модальными частицами Выражение значения предположения в вопросе является наиболее характерной функцией частиц -ищ(-йищ), -ха, -ищха в вопросительном предложении. Использование вопросительного слова гурищ ("да, ведь") вносит в вопрос элемент утверждения, превращая его в несобственно-вопросительное предложение. Например, ср.: Мун рокьов унев гурищ вугее? (Из устн. речи) "Ты ведь домой идешь?" Частица -ха в сочетании со словом гурищ может усилить утверждение, ср.: Мун рокьов унев гурищха вугев (Из устн. речи) "Ведь ты же домой идешь?"
Выражение предположительно-утвердительного значения в несобственно-вопросительном предложении широко распространено в аварском языке, что можно говорить об особой функциональной разновидности вопроса - вопросительно-предположительном предложении.
Вопрос-предположение - это несобственно-вопросительное предложение, в котором говорящий, спрашивая о чем-нибудь, высказывает одновременно свое предположение о неизвестных или недостаточно известных фактах действительности.
Слабая степень предположения в вопросительном предложении может выражаться с помощью вопросительного слова гурищ, как и в первом случае, выполняющего роль МЧ в вопросительном предложении: Мун кида вуссунев? Цо кьоялдасан гурищ? (Из устн. речи) "Когда ты возвращаешься? Через день, вроде?" Значение слабой степени предположения с оттенком допущения выражается при помощи усилительно-выделительной частицы -ха в сочетании со словом гурищ: Мун метер ине гурищха вугев? (Из устн. речи) "Ты, вроде, завтра же идешь?" Слабая степень предположения в вопросе может выражаться и при помощи союза ялъуни ("или") в роли МЧ, ср.: Падамал гьечіин ккола. Ялъуни нилъ кватіунищ ккарал? (Из устн. речи) "Кажется, людей нет. Или мы опоздали?" Сильную степень предположения в вопросе может выражать усилительная частица -ха, ср.: Нуж гьаниса инаха? (Из устн. речи) "Вы ведь отсюда пойдете?" Употребление этой частицы в несобственно-вопросительном предложении часто связано с выражением удостоверительной функции вопроса. Эта функция проявляется в том, что говорящий ждет подтверждения информации вопроса.
Значение предположения в сочетании с удосто верительной функцией выражается при помощи наречия цосинаб ("вдруг") в роли модальной частицы, аналогичной частицам "часом, ..не", "небось", "случайно... не" русского языка, ср.: Ыун цосинаехіинкьунцин гурищ? "Ты, небось, боишься?" Из устн. Дуда цосинаб дыр тіехь бихьичіищ? речи "Ты, случайно, не видел моей книги?" Использование в вопросительном предложении выделительной частицы -цин усиливает значение предположения: Мун цосинае кьадахьанцин гурищ? (Из устн. речи) "Ты, случайно, не каменщик ли?" Цосинаб(-в, -и) может выступить в роли модальных частиц русского языка "а если", "а вдруг", "а ну, как", соединяя в себе указание на условность, гипотетичность со значением предположения, тем самым выражая условно-предположительное значение, ср.: Цосинае doe еитіарае еатани? (Из устн. речи) "А вдруг он действительно прав?" Выражение условно-предположительного значения сопровождается различного рода эмоционально-экспрессивными оттенками значений -неожиданности, колебания, сомнения. Самым доминирующим, все же, является оттенок опасения.
