Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Эмигрантская историография национального движения в Поволжье в 1917-1918 годах 21
1. Проблема национального движения в работах А. Баттала-Таймаса, Г. Исхаки и 3. Валиди-Тогана 21
2. Эмигрантская историческая литература 1960-2000-х годов по проблеме национального движения в Поволжье и Приуралье 35
Глава 2. Изучение проблемы национального движения в Поволжье и Приуралье в западной и турецкой историографии 103
1. Зарубежные исследования национального движения 30-40-х годов XX века 103
2. Советология и изучение национального вопроса революционного времени в Поволжье и Приуралье 110
3. Проблема национального движения в рамках изучения «национал-коммунизма» 132
4. Современная зарубежная историография национального движения в Поволжье и Приуралье 148
Заключение 153
Список использованных источников и литературы 158
- Проблема национального движения в работах А. Баттала-Таймаса, Г. Исхаки и 3. Валиди-Тогана
- Эмигрантская историческая литература 1960-2000-х годов по проблеме национального движения в Поволжье и Приуралье
- Зарубежные исследования национального движения 30-40-х годов XX века
- Современная зарубежная историография национального движения в Поволжье и Приуралье
Введение к работе
Актуальность темы. Начало XX века стало временем пробуждения общественной мысли народов Российской империи. Процесс демократизации страны и умеренное ослабление царского самодержавного режима явились катализатором для подъема национального самосознания. Революции 1905 и 1917 годов показали, насколько имперская политика Романовых изжила свой срок и требовала незамедлительной модернизации системы. Но царизм отказался от решительных действий в этом направлении, и этот отказ стал роковой ошибкой монархии.
На национально-освободительную борьбу начинают подниматься практически все народы России. Главной их целью стало избавление от колониального пресса, под давлением которого они жили на протяжении нескольких столетий. Желание добиться справедливости, обрести независимость и стать самостоятельными заставило эти силы на решительные действия. В российском обществе стали преобладать центробежные силы. Все громче начинает звучать требование наций права на самоопределение. В этих условиях происходит оформление идей о создании национальных государств. Носителем этих идей чаще всего являлась особая прослойка интеллигенции. Именно она стала авангардом в дальнейшем продвижении идей об автономии. В стране, которая потеряла старую верховную власть, а новая еще не успела созреть, возникает некий хаос, ставший сигналом для активизации ориентированных на сепаратизм национальных групп. Таким образом начинается борьба за власть, борьба за самоопределение.
Огромное пространство некогда унитарной и казавшейся единой и неделимой России вдруг превращается в разобщенное территориальное образование. Особое место в этом пространстве принадлежало Волго-Уральскому региону. На этой территории национальной интеллигенцией было решено создать культурно-национальную автономию тюрко-татар Внутренней России и Сибири. Эта идея впоследствии эволюционировала и превратилась в проект национально-территориальной автономии и получила название «Идел–Урал штаты». Национальное движение в Поволжье и Приуралье на рубеже 1917 – 1918 гг. приобретает форму борьбы за осуществление этого проекта.
Национальная проблема революционного времени привлекала внимание многих историков, и поэтому ее историографический аспект является одним из наиболее многогранных по своему содержанию. Многогранность историографии заключается в различных подходах при интерпретации национального вопроса в 1917-1918 гг., так как в разное время к проблеме национальных движений относились по-разному, рассматривая ее с различных позиций. Эта проблема в зависимости от политической конъюнктуры подвергалась влиянию различных концепций. Подходы ее изучения трансформировались в зависимости от времени, что также требует специального изучения. При этом важно определить, как эпоха влияла на написание истории национального движения. Немаловажно выявление вклада ученых в изучение национально-освободительного движения. Таким образом, диссертационное исследование имеет научную и практическую актуальность.
Хронологические рамки исследования охватывают работы 1923-2006 годов, тем или иным образом освещающие проблемы становления и развития национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 годах. В рамках обозначенного времени выделяются два основных этапа и ряд периодов, характеризующихся как разными подходами к анализу проблемы, так и изменениями концепций.
Территориальные рамки исследуемых работ ограничены пределами компактного проживания мусульманских народов Поволжья и Приуралья. Данный выбор определился исторической значимостью процесса национального движения в этом регионе, а также наиболее интенсивным изучением данной проблемы зарубежными авторами. При этом большинство зарубежных специалистов обращают внимание на специфику национального движения татарского народа, которое отличалось особой активностью и насыщенностью общественно-политических событий.
Степень изученности. В рассматриваемый период было издано немалое количество работ по зарубежной историографии национального движения мусульманских народов Поволжья и Приуралья в 1917-1918 годов. К специальному комплексному анализу проблематики побуждает неоднозначная степень ее научной разработки. Советские историки рассматривали работы своих зарубежных коллег в рамках марксистской идеологии, ими был определен основной круг исследователей, занимавшихся этой проблематикой, хотя оценка работ зарубежных авторов носила в основном негативный характер.
Во многих советских историографических сочинениях прослеживается острое неприятие западных трактовок событий революционной эпохи в Поволжье и Приуралье. Отечественные исследователи того времени обвиняли зарубежных авторов в фальсификации истории революции в целом и принижении роли большевиков. Как пишет крупнейший исследователь зарубежной историографии национально-государственного строительства в Среднем Поволжье и Приуралье М.И. Абдуллин, важную роль в деле разоблачения буржуазных фальсификаторов истории играли проблемные группы, созданные в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Академии общественных наук, Московском, Ленинградском и Вильнюсском университетах, МГПИ им. В.И. Ленина и некоторых других научных учреждениях страны. В целом советский подход к иностранной литературе был скептическим. Даже сами названия работ по анализу зарубежных исследований по истории революции и национальных движений в России в 1917 году свидетельствуют о критической направленности оценки зарубежных авторов. Отечественные историки не соглашались с положениями зарубежной историографии по национальному вопросу в СССР. Довольно часто в советских исследованиях делалась попытка опровергнуть тезисы западных историков. Такая тенденция сохранялась практически во всех исследованиях советского периода по рассмотрению зарубежной историографии национального вопроса в Советской России.
Немало внимания зарубежной историографии по национальному движению в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 годах уделено в работах С.Г. Батыева, М.А. Сайдашевой, К.Ф. Фасеева, З.А. Аминева и М.И. Абдуллина. Этими учеными выявлена зарубежная литература по национальной тематике, произведен анализ западных исследований по национальному вопросу в революционное время в регионе, а также была проделана большая работа по рассмотрению слабых сторон западной исторической науки по избранной проблеме.
Наиболее крупные разработки по зарубежной историографии национального вопроса революционного времени в Поволжье и Приуралье были сделаны казанским историком М.И. Абдуллиным, которому принадлежит целый комплекс работ по этой теме. Благодаря его кропотливой работе был собран огромный пласт информации, необходимой для написания объемных исследований. В 1980 году вышла его статья, в которой представлен анализ работ западных историков. В этом исследовании, написанном из классовых принципов, зарубежные авторы критикуются за игнорирование классовых противоречий у тюркских народов. Это нашло отражение и в работах «Татарская АССР: реальность и буржуазные мифы», написанной совместно с С.Г. Батыевым, «Сражающаяся правда (Критика буржуазных концепций развития социалистических наций Поволжья и Урала)», а также в статье «Критика антимарксистского освещения победы Советской власти в Поволжье и на Урале», опубликованной в 1989 году в сборнике «Революция и народы России: Полемика с западными историками». Работы М.И. Абдуллина ставят своей целью показать несостоятельность концепций западных исследователей по национальной проблеме в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 годах. Несмотря на огромный фактический материал, накопленный этим маститым ученым, скептическое отношение к советологам создает впечатление об антизападном пропагандистском характере его работ. В то же время не приходится сомневаться в том, что исследования М.И. Абдуллина являются важным звеном при изучении зарубежной историографии национального движения.
Советские историки оценивали зарубежных авторов исходя из их взглядов и подходов в оценке исторических событий и их фигурантов. Так, дагестанский историк М.А. Абдуллаев относит к откровенно реакционному направлению авторов, «отвергающих марксизм с порога». К либеральному направлению он относит историков, которые на словах признают кое-какие успехи социализма, а на деле – тонко фальсифицируют его достижения. М.И. Куличенко предложил выделять историков соответственно методики и приемов «фальсификации» ими исторического материала. Он выделяет как «злобствующих антикоммунистов», не признающий никаких достижений народов при социализме, так и «умеренное, либерально-буржуазное» направление. Это те историки, которые признают определенные прогрессивные преобразования на базе социализма. В особую группу он относит историков, «играющих на объективность». В зарубежной историографии он видит также исследователей, осуществляющих критику большевиков якобы с позиций марксизма-ленинизма.
Узбекский историк Х.Ш. Иноятов считает, что деление зарубежных историков на группы должно базироваться на признаке обоснованности их утверждений ссылками на определенные источники и литературу. Он в свою очередь разделил советологов на три группы: первая группа – «голословно рассуждающие об исторических событиях», вторая – «ссылающиеся на авторитет лиц, враждебность которых к Советскому Союзу хорошо известна» и третья – «авторы, подводящие под свои исследования документальную базу со значительным количеством ссылок и сносок».
Исследователь И. Зенушкина подходит к делению «буржуазных историков» с точки зрения их происхождения. В одну категорию она объединяет буржуазных националистов-эмигрантов и членов их семей, в другую – иностранных специалистов-историков. Казанский историк М.И. Абдуллин в свою очередь предлагает делить всех «буржуазных» историков на три основные группы. К первой группе он относит «оголтелых антисоветчиков-эмигрантов и перемещенных лиц, а также тех профессиональных буржуазных историков, которые грубо фальсифицируют историю, явно искажают ленинскую национальную политику Коммунистической партии». Во вторую группу он предлагает объединить тех авторов, которые, хотя и стоят на позициях антикоммунизма, но так или иначе вынуждены признавать отдельные негативные моменты в политике буржуазии и ее партий. Некоторые сторонники этого либерального направления признают частично достижения советских народов в социально-экономической и культурной областях. Наконец, в третью группу М. Абдуллин включил так называемых объективистов. Для них якобы характерно отсутствие видимого антисоветизма и заимствование у советских ученых отдельных положений и выводов. Как считает сам автор, такое деление буржуазных ученых на группы носит условный характер. Нельзя не учитывать происходящую эволюцию взглядов буржуазных историков. Нередко непоследовательность и противоречивость взглядов отдельных ученых затрудняет отнесение их к определенной группе. Видимо, имеются и переходные типы из одной группы в другую. Во всяком случае, не претендуя на окончательный характер предложенного деления советологов на группы, М.И. Абдуллин стремился выработать схему, удобную для практического пользования.
В постсоветское время также появляются исследования, в которых содержится историографический обзор по этой проблеме. В связи с изменениями политической ситуации в стране, а также пересмотра прежних научных концепций и подходов к анализу национальной проблемы в России в 1917 году, меняется и отношение к зарубежной историографии национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 годах.
Некоторые моменты освещения историографии можно найти в кандидатской диссертации Д.М. Усмановой. Она во введении к своей работе дает историографический обзор основных исследований зарубежных историков по национальной проблеме. Подход, примененный казанским историком при классификации зарубежных авторов, очень схож с подходом советского историка И. Зенушкиной. Д. Усманова также делит западных историков по происхождению. В ее работе доступно изложены ключевые моменты в концепциях зарубежных исследователей.
Некоторые проблемы по историографии национального движения в Поволжье и Приуралье рассмотрены и в монографии С.М. Исхакова. Он дает краткую характеристику некоторым зарубежным исследованиям. Самая главная особенность данного историографического анализа заключается в его тесном переплетении с историографией общероссийского мусульманского движения.
Среди зарубежных исследований особый интерес представляет монография турецкого автора татарского происхождения Надира Давлета, в которой дается краткий историографический обзор англо-американской, немецкой и турецкой литературы по национальному движению тюркских народов Поволжья и Приуралья в 1917 году.
В целом, можно сделать вывод о том, что зарубежная историография национального движения в Поволжье и Приуралье является одним из важных объектов в отечественной исторической науке. Тем не менее данная проблема требует дальнейшего комплексного изучения и выявления новых зарубежных исследований по истории национального движения в регионе. Новые возможности, которые открылись в методологической сфере, сделали необходимой как новую концептуализацию, так и более адекватное осмысление отдельных достижений историков в анализе различных сюжетов и проблем.
Источниковая база исследования включает в себя историографические источники, подвергнутые научному анализу, преимущественно это труды зарубежных авторов по национальной проблеме в Поволжье и Приуралье в революционную эпоху. Основную группу историографических источников составляют крупные монографические исследования и научные статьи, которые характеризуют степень изученности проблемы в зарубежной исторической науке. В данных исследованиях в связи с решением различных научных проблем рассматриваются вопросы национального движения мусульманских народов Волго-Уральского региона в 1917-1918 годах, институты национального движения, различные организации и политические течения.
В работе выделяются труды Т. Давлетшина и А.Н. Курата, близко знающих обстановку в России и которые более объективны в оценке революционного движения и роли татар и башкир в становлении нового строя в России. Несколько иначе оценивается национально-освободительное движение в исследованиях историков, родившихся и выросших за границей. Это работы Н. Давлета, А. А. Рорлих, Н. Хаблеметоглу.
Особую группу составляют западные, главным образом англоязычные историки. В эту группу входят исследования С. Зеньковского, Р. Пайпса, Ч. Хостлера, А. Беннигсена, С. Уимбуша, Ш. Лемерсье-Келькеже, а также некоторые труды немецких авторов Г. Менде, Б Шпулера.
Третью группу источников составляют опубликованные мемуары и научные труды участников национального движения. Анализ описания событий, зачастую тенденциозная направленность при освещении различных сюжетов революционной эпохи позволяет выяснить научный уровень мемуарного наследия лидеров национального движения в Поволжье и Приуралье. Наиболее значимыми среди них являются сочинения А. Баттала-Таймаса, Г. Исхаки, З. Валиди-Тогана.
Таким образом, в процессе работы над диссертацией были использованы различные источники, что обусловлено стремлением изучить проблему во всей ее многогранности. Выводы и положения исследования основываются на анализе разнообразных источников, что позволяет воссоздать целостную картину истории развития зарубежной исторической науки по изучаемой проблеме.
Объектом исследования является зарубежная историография национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918-х годах, а предметом сложный и противоречивый процесс становления и развития зарубежной историографии национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 гг., формирование и развитие концепций и подходов и их сравнительный анализ.
Целью диссертационного исследования является анализ исторических трудов зарубежных исследователей, посвященных национальному движению в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 гг.. Руководствуясь изложенными выше положениями и обозначенной целью работы, были определены следующие задачи диссертационного исследования:
- выявление и анализ работ по теме диссертационного исследования;
- исследование основных направлений и тенденций развития в зарубежной историографии национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918-х гг.;
- определение степени достоверности и объективности в оценке национального движения в годы революций.
Методологической основой исследования явились, помимо общенаучных, специально-исторические методы: историко-генетический метод – направлен на последовательное раскрытие изменений в историографии по национальному движению в Поволжье и Приуралье в 1917 году; проблемно-хронологический – использовался в силу многогранности изучения проблемы в конкретно-исторических условиях различных эпох; историко-сравнительный метод – применим при выявлении отношений историков к определенному факту, так как одни и те же явления в истории национального движения исследователями интерпретируется по-разному; синхронный метод – необходим для изучения работ, отличающихся по своему содержанию от исследований, написанных в рамках общепринятой концепции. Работа построена на принципе историзма, который дал возможность изучить вопрос развития зарубежной историографии по национальному движению в определенных исторических условиях, и основана на принципе научной объективности, в соответствии с которым историографические факты рассматривались в процессе их взаимодействия и взаимовлияния, изменения и трансформации, как часть единого процесса изучения национального движения.
Научная новизна состоит в том, что данная диссертационная работа является первым постсоветским комплексным исследованием по проблеме зарубежной историографии национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 гг.. На основе анализа историографических источников в данной работе впервые показывается степень изученности проблемы национального движения за пределами России и выявляются концепции, присущие тем или иным работам определенных историков.
Проблема национального движения в работах А. Баттала-Таймаса, Г. Исхаки и 3. Валиди-Тогана
Национальному движению в Поволжье в 1917-1918 гг. посвящено огромное количество исследований. К этой проблематике обращались как российские, так и зарубежные историки. В историографии национально-освободительного движения одними из первых данную проблему начали рассматривать татарские эмигранты - бывшие участники революционных событий в 1917 году.
Эмигрантская историография является частью зарубежной историографии, и она имеет свои характерные особенности. Этническое происхождение авторов и их причастность к событиям революционного времени стали одними из главных факторов, повлиявших на написание их сочинений по данной проблеме. Труды А. Баттала-Таймаса, Г. Исхаки и 3. Валиди-Тогана являются выражением их непосредственного отношения к проблеме национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 годах.
Известно, что национальное движение в Поволжье шло под знаменем тюрко-татарского этноса, который, как утверждают многие авторы, был приверженцем идей пантюркизма. В самой Турции эти идеи были и остаются популярными до сих пор. Большинство бывших лидеров национального движения эмигрировали в Турцию. Причиной выбора этой страны можно считать культурную и религиозную близость татар и турок. Среди этих лидеров были такие знаменитые политические и общественные деятели как Садри Максуди, Заки Валиди, Гаяз Исхаки. Они оставили после себя огромное количество как публицистических, так и исторических трудов по теме национального движения. Так как они были очевидцами многих процессов в национально-освободительном движении этого времени, их труды зачастую служат и источниками по национальной проблематике. В свою очередь, не исключается возможность того, что своими трудами эти личности повлияли и на дальнейшее развитие зарубежной историографии по национальному движению в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 годах. Их труды по-настоящему являются ценными для историографии, так как имеют двойное значение. Во-первых, они выступают источниками при изучении самого национального движения, и, во-вторых, являются источниками для историографического анализа. В них представлен огромный пласт информации, и, кроме описательных моментов, данные исследования включают в себя и анализ процесса национального движения.
Самым ранним сочинением, в котором уделяется внимание национальному движению в Поволжье в революционную эпоху, относится работа А. Баттала-Таймаса «Казанские тюрки», в которой имеется специальный раздел, посвященный национальному движению татар в 1917 году35. Написанная в Финляндии в 1922 - 1923 годах, она вскоре была издана в Турции, а после перехода на латинский шрифт дважды переиздавалась - в 1966 и 1988 годах. В ней подробно излагаются практически все вопросы, имеющие отношение к национальному движению, раскрывается сущность институциональных органов, созданных в процессе движения, а также рассматриваются и существовавшие проекты по автономизации. В своем труде А. Баттал-Таймас касается и башкирского вопроса. Следует отметить, что в этом исследовании не затрагивается деятельность 2-го Всероссийского мусульманского военного съезда, а это означает, что автор упустил важный вопрос - попытку реализации территориальной автономии36.
Вторым произведением А. Баттала-Таймаса, осветившим определенные фрагменты национального движения, является биографический очерк под названием «Воспоминания о Русской революции», написанная и изданная в Стамбуле в 1947 году. Эта работа относится к мемуарному наследию автора и, естественно, требует некоторой осторожности при ее анализе. Сущность данной работы заключается не столько в анализе событий эпохи, сколько в попытке изложить их в правильной последовательности. Сам автор, как видно из названия сочинения, национальное движение рассматривает в связи с революционными событиями. Любое событие показано в русле причинно-следственной связи в процессе разрастания революции. Что касается положения дел в Поволжье и Приуралье в феврале-марте 1917 года, то А. Баттал-Таймас отмечает, что татары региона к тому времени не успели организовать единый фронт национального движения и не смогли создать ни одной политической организации. Он также обращает наше внимание на противоречия в среде татарской интеллигенции. Например, говоря об организации «Милли Шура» он пишет, что не совсем было понятно, кого же эта организация представляла и чьи интересы выражала. Также автор упоминает о факте противостояния между представителями «Милли Шура» и так называемыми «левыми»37. Помимо событий революционного времени, в данной работе имеется информация о послереволюционной деятельности некоторых участников национального движения; в частности, А. Баттал-Таймас упоминает о заграничной жизни Ф. Туктарова38.
В процессе ознакомления с работой можно уловить явную антибольшевистскую позицию автора. Большевизм, с точки зрения А. Баттала-Таймаса, стал сокрушительной силой не только для национальных движений в России, но и для естественного развития государственной демократии. Концептуальная особенность этого исследования заключается еще и в попытке объяснить сущность большевизма в связи с менталитетом русского народа. Автор пишет, что большевизм, снаружи покрытый экономическими и философскими идеями социализма, на самом деле вынашивал идею спасения России от грехов и ошибок, а также, будучи уверенным в исключительности русского народа, боролся против Запада и ее культуры. Также, характеризуя психологию большевизма, А. Баттал-Таймас приписывает ему «маниакальность», примитивность логики и идеологии, отчужденность от общеевропейских культурных традиций и идентифицирует его с психологией русского крестьянина39. При этом основную линию, проводимую автором по вопросу о национальном движении, в целом можно обозначить как попытку мусульман Поволжского региона противостоять гегемонии большевизма. Идеи А. Батала-Таймаса в чем-то схожи с идеями татарского богослова М. Бигиева, который в книге «Исламият алифбасы», изданной в Берлине в 1923 году, пишет, что «коммунизм и социализм - это наказание за грехи, совершенные западной цивилизацией». В предреволюционные годы в России, по словам М. Бигиева, «сложилась такая ситуация, что в душах людей не осталось и крупицы религиозной веры и цивилизованности. Было лишь одно чувство - чувство ненависти». Он полагал: «Все дело в том, что демоническая сила, лежащая в основе революции, не может быть врачом, лечащим болезни цивилизации, инженером, создающим структуру общества, лидером, указывающим жизненный путь, или знатоком нравственных норм». М. Бигиев выступил в этой книге как видный представитель мусульманской мысли и беспощадный критик марксизма40. Так же и главная концепция А. Баттала-Таймаса заключается в оценке большевиков как негативной силы, сметающей со своего пути все несогласные идеологии, и к тому же как поработителей восточных культур.
Автор мемуарного сочинения в революционную эпоху принимал активное участие в национальном движении, и деятельность его как беспартийного журналиста не была тождественна социалистическому движению, а напротив, была направлена на отстаивание национальных интересов мусульманского населения. На этом поприще ему пришлось напрямую столкнуться с большевиками, которые после установления советского режима в стране объявили его деятельность вне закона. В этих условиях у А. Баттала-Таймаса не осталось иного выбора, кроме как эмигрировать из страны. Учитывая все эти факты из биографии автора, несложно понять его неприязнь к советской идеологии. Причем многие советские историки, рассматривавшие национальное движение с точки зрения классового подхода к истории, этого деятеля также оценивали негативно41. Следующим фактором, повлиявшим на концепцию автора, является и политическая обстановка в самой Турции на момент написания и публикации мемуарного сочинения. Первый раз его работа была опубликована в 1947 году. К этому времени в отношениях между Турцией и СССР появилось некоторое недружелюбие, когда на смену дружественным связям, основа которых была заложена еще в первые годы существования Турецкой Республики, пришли охлаждение и сдержанность. Ухудшению отношений между СССР и Турцией послужил и обмен нотами относительно режима черноморских проливов, произошедший между СССР и Турцией в августе-сентябре 1946 года42. Возможно, политическая конъюнктура не осталась нейтральной для исторического сочинения А. Баттала-Таймаса, и эти события, на наш взгляд, также повлияли на содержание работы автора и его подходы.
Эмигрантская историческая литература 1960-2000-х годов по проблеме национального движения в Поволжье и Приуралье
Представителями следующего этапа в развитии эмигрантской историографии являются А.Н. Курат, Т. Давлетшин, А. Айда, Н. Давлет, А.-А. Рорлих, Н. Хаблеметоглу и другие, которые, будучи профессиональными историками, продолжили традицию изучения истории национального движения татарского народа. В их исследованиях национальное движение в Поволжье и Приуралье показано как прогрессивное и закономерное явление, которое было ликвидировано в результате победы большевиков.
Анализ проблемы национального движения в Поволжье имеется в научных работах турецкого историка татарского происхождения Акдес Нигмед Курата. Несколько его статей посвящены рассмотрению вопросов генезиса национального движения и укрепления национального самосознания татар Поволжья55. Как и многие другие исследователи, автор огромное значение уделяет вопросам образования и религиозного составляющего как самым важным факторам, способствовавшим развитию нации. В статье «Февральская революция и тюрки России» непосредственно анализируются первые шаги татарского этноса на пути формирования национального движения56. Необходимо отметить, что этот процесс в исследовании А.Н. Курата рассматривается в контексте всероссийского мусульманского и общетюркского движения. Особое значение автор уделяет процессу подготовки I Всероссийского мусульманского съезда. По словам А. Н. Курата, значительную роль в национальном движении сыграли религиозные деятели. Свою позицию он объясняет тем, что духовные лица исламской конфессии по сравнению с другими социальными категориями населения были образованнее и лучше были осведомлены о социальных проблемах мусульманской общины. Данное положение автора, на наш взгляд, верно только отчасти, так как если посмотреть на контингент лидеров национального движения в Поволжье, то в нем можно найти представителей различных профессий. При рассмотрении вопроса московского мусульманского съезда автор по своей актуальности на передний план выдвигает религиозный вопрос. Также он пишет о том, что решения, принятые на данном съезде, были далеки от реальности. При этом необходимо отметить, что в работе отсутствуют библиографические ссылки и невозможно выяснить, на какие источники автор опирался при написании своего исследования. Хочется отметить, что само исследование имеет описательный характер, и поэтому здесь сложно говорить о каких-либо уникальных подходах при интерпретации проблемы. Концепция автора в целом выстраивается вокруг идеи единства мусульманского движения в России и приоритетности решения религиозных вопросов.
Проблема национального движения в Поволжье в 1917-1918 годах освещается и в монографии Тамурбека Давлетшина «Советский Татарстан. Теория и практика ленинской национальной политики». Эта монография писалась в годы «холодной войны», и она, соответственно, отражает научные и политические представления, симпатии и антипатии 60-70-х годов прошлого века. Очевидно, что с высоты сегодняшнего дня, сегодняшних исторических знаний, исходя из современного состояния исторической науки, отдельные положения монографии «Советский Татарстан», взгляды и позиции ее автора могут быть подвергнуты серьезной критике57. В советской исторической науке к данному исследованию отношение было не самым лучшим и оно, как и многие другие западные исследования, считалось частью антисоветской буржуазной литературы.
Что касается целей данного исследования, то Тамурбек Давлетшин писал: «В этой работе мы постарались показать как своеобразные приемы, применявшиеся коммунистической партией при «национальном самоопределении» татарского народа, так и последующую советскую практику претворения в жизнь «ленинской национальной политики» . Добавим, что в основе этой работы лежала попытка показать пагубное влияние советских политических методов на органическое развитие татарской нации.
Исследование Тамурбека Давлетшина затрагивает различные стороны национального движения в Поволжье в 1917-1918 годах. Начиная с этногенеза татар, автор в краткой форме излагает и последующие этапы духовного и культурного развития татарского народа. Вся эта логическая цепочка событий плавно подводит читателя к апогею в становлении национального самосознания на рубеже XIX-XX веков и зарождению национального движения, самой высшей точкой которого стал революционный период 1917 года.
Большое значение автор уделяет образованию различных мусульманских общественно-политических организаций после февральских событий 1917 года и свержения царского режима. При этом Тамурбек Давлетшин подчеркивает социалистический характер большинства этих национальных комитетов. Такие структуры, как Милли Шуро Фуада Туктарова и МСК представлены как сугубо социалистические организации. Вот что автор монографии пишет о соотношении политических идеологий в национальном движении в начале 1917 года: «Иттифак», стоявший на позициях кадетов, уже потерял политическое значение. «Тангчилар», слывшие при царизме революционерами, оказались теперь пройденным этапом, вперед выдвигались уже левые силы. Мусульманская интеллигенция главным образом татарская, тяготела к партии эсеров, но держалась более левых взглядов, чем «Тангчилар», которые когда-то также придерживались программы партии социал-революционеров. Часть татарской интеллигенции стояла на платформе социал-демократической партии (меньшевиков). Однако в РСДРП (большевиков) до Октябрьской революции татар можно было пересчитать по пальцам одной руки»59. Эти слова сушественно расходились с положениями советской историографии по национальному движению в Поволжье в 1917-1918 годах, так как историки СССР в большинстве своем считали, что именно татары-большевики занимали лидирующее положение в революционной борьбе за политические и экономические права. Что же касается значения «Иттифак», то с автором можно согласиться, так как данная национальная организация к 1917 году уже на самом деле потеряла свою былую политическую силу. Тем не менее, влияние кадетов на национальное движение татар этим не ограничивается. Известный татарский политик и обшественный деятель Садри Максуди, автор проекта культурно-национальной автономии для татар Внутренней России и Сибири, состоял в партии кадетов, и его влияние на национальное движение в свое время было довольно сильным.
Интересными являются мнения автора о первом Всероссийском мусульманском съезде: Тамурбек Давлетшин посвятил целую главу данной проблеме. В ней в структурированной форме дается обзор наиболее существенных вопросов, обсуждавшихся на съезде, присутствуют фрагменты выступлений различных деятелей. Традиционно считается, что самым главным политическим решением московского мусульманского съезда стала резолюция о федеративном устройстве России. Тамурбек Давлетшин, не отрицая факт преобладания сторонников территориальной автономии и при этом опираясь на протоколы съезда, пишет, что в ходе заседаний съезда компромиссным решением была принята по существу двойная автономия: территориальная с элементами национально-культурной автономии, поэтому она импонировала большинству. Такая точка зрения отличается от мнения большинства отечественных историков, так как последние основное внимание акцентировали именно на численном превосходстве сторонников территориальной автономии60. Таким образом, взгляды Тамурбека Давлетшина на эту проблему представлены в несколько ином ракурсе. Вместо «победы» федералистов на I Всероссийском мусульманском съезде он говорит о компромиссном характере решения вопроса о национально-территориальном устройстве России. Что касается преобладания федералистов на московском съезде, то современный ученый Салават Исхаков пишет, что к тому времени идея федерализации страны - в основном благодаря эсеровской пропаганде - стала вытеснять культурно-автономистские планы в действиях политических элит всех народов России. Второй причиной поддержки большинством идеи федерализма он считает то, что расхождения между федералистами и унитаристами вовсе не носили идейно-теоретического характера, и успех федералистов произошел потому, что многие мусульмане не придавали большого значения различиям между территориальной и культурно-национальной автономией61. В исследовании же Т. Давлетшина встречается довольно своеобразная интерпретация проблемы поддержки идеи территориальной автономии представителями феодальных кругов и реакционного духовенства. Он пишет: «Эти люди в территориальной автономии видели гарантию увековечения старых социальных порядков, сохранения своих привилегий и возможности неограниченного господства над народами на своих территориях».
Зарубежные исследования национального движения 30-40-х годов XX века
Народы Волго-Уральского региона и их история становились объектом изучения многих зарубежных исследователей. Начиная со средневековой эпохи путешественники, дипломаты, послы, а также многие другие оставили огромное историческое наследие, которое включает в себя описание не только этнографических и культурных особенностей, но и политико-правовых сторон жизни народов Поволжья. В более позднюю эпоху история региона рассматривалась в рамках изучения Востока. Первая четверть XX столетия, отмеченная чрезвычайными событиями, для исторической науки представляет особую ценность. Поэтому не удивительно, что данный период в истории Поволжья и Приуралья рассматривается в работах большого количества зарубежных ученых и исследователей.
Одними из первых проблему национального движения в Поволжье начали освещать русские эмигрантекие авторы. Их работы положили начало зарождению зарубежной историографии по национальной проблеме в революционную эпоху. Глава Временного правительства А. Керенский одним из первых дал трактовку данного явления в истории России. Национальное движение он оценил негативно. По его мнению, деятельность национальных лидеров по отстаиванию прав как мусульманских, так и других народов стала своего рода «покушением на целостность Российской федерации»151. В данном случае забывается одна очень важная деталь, суть которой заключалась в том, что резолюции мусульманских съездов не включали в себя пункта, предусматривающего выход из состава России.
Основным требованием как татар Поволжья, так и других мусульманских народов России по политическому вопросу было требование закрепления за ними демократических прав. Керенский ставит вопрос: «Ну как в самом деле можно мыслить себе «независимую Казань»? Как можно во имя интересов семимиллионного меньшинства провоцировать, вызывать к себе искусственно «вражду» окружающего подавляющего большинства, веками уже сжившегося и сроднившегося, с желаниями мифического Идель-Урал»?152 Таким образом Керенский пытается показать сепаратистский характер национального движения в Поволжье.
Как пишет М. Абдуллин, история народов Поволжья и Урала не сразу привлекла постоянное внимание профессиональных историков Запада. В первое десятилетие после Октябрьской революции отдельные упоминания и факты из жизни этих народов встречались, главным образом, в ориенталистских журналах типа «Ориенте модерно» (Италия), «Дер нойе ориент» (Германия), «Ревю дю монд мусульман» (Франция) и т.п. В основном они относились к истории национального движения, а также вопросам этнографии и культуры .
По мере роста реваншистских настроений в Германии и особенно после прихода к власти в стране нацистов стала складываться система «остфоршунга» (нем. Ostforschung — «Изучение Востока») ш. Его важной составной частью были сочинения профессора Г. Менде.
Историк Герхард фон Менде - личность незаурядная. Противоречивая и интересная для нас вследствие вовлеченности в круговорот серьезнейших политических военных событий155. К концу 30-х годов фон Менде становится заметной фигурой кампании по идеологической и пропагандистской подготовке нападения на Советский Союз. В это время разные инстанции «третьего рейха» собирали и анализировали всевозможные материалы о будущем противнике. По поручению Внешнеполитического отдела нацистской партии (НСДАП) такой работой занимался в рамках Высшей школы по изучению зарубежных стран Институт по исследованию России, где сведения о тюркских народах обобщал Герхард фон Менде156.
В декабре 1935 года Герхард фон Менде повысил свою ученую степень. Тема его докторской диссертации звучала так: «Национальная борьба российских тюрков. Исследование национальной политики в Советском Союзе». Защита диссертации позволяла молодому ученому претендовать на звание профессора; с 1 апреля 1936 года специальным приказом министра науки, воспитания и народного образования он был назначен внеординарным профессором по «изучению национальностей России» в Высшей школе по изучению зарубежных стран (такое научное учреждение существовало тогда в Германии). В то же время активно участвовал в становлении Института по изучению России. Он консультировал разные инстанции и ученых, авторов книг о Советском Союзе157.
В середине 30-х годов он опубликовал, пожалуй, свой самый известный труд, носящий то же название, что и его докторская диссертация; «Национальная борьба российских тюрков. Исследование национального вопроса в Советском Союзе»158. Свою цель ученый сформулировал как «попытку показать национальное движение тюркских народов России с его причинами и целями, национальные формы противостояния тюркских народов Русскому государству». Рецензенты отмечали довольно значительную источниковую базу работы и даже утверждали, что автору «удалось набросать точную и ясную картину истории национальной мысли»159. Фуад Казак в своей рецензии на данную книги пишет; «Книга вносит ценный вклад не только в изучение национальных проблем Советского Союза в узком смысле, но и также и всех центробежных сил, которые в федеральной форме Советского государства впервые нашли свое выражение»160.
Г. Менде довольно подробно рассматривает вопросы, связанные с зарождением панисламистского и пантюркистского движений, рассказывает о всероссийских съездах мусульман, знакомит с лидерами национального движения. Мусульман Поволжья немецкий автор преподносит как целостную этносоциальную группу, неразделенную по классовому критерию. Рассматривая вопросы об угасании национального движения, Г. Менде одной из главных причин выделяет неготовность мусульманского населения региона к революции как в плане социально-экономическом, так и в плане политическом.
По словам советского исследователя зарубежной историографии М. Абдуллина, антисоветская сущность концепций Менде получила дальнейшее развитие и конкретизацию в его следующей книге, увидевшей свет в год подписания пакта о ненападении правительствами Германии и СССР. Не случайно на суперобложке книги сделана наклейка «секр.»(-етно); автор высказал в ней то, чего он не договорил в «Национальной борьбе тюрков России»161.
В плане содержания вторая книга Г. Менде заметно отличается от первой: исторические сведения имеют в ней подчиненное значение. Главное внимание уделено современности. Повествование ведется о всех народах Советского Союза, которых автор разделил на 12 групп: русских, украинцев, тюрков, финские народы и т.д. Г. Менде обращает внимание читателей на то обстоятельство, что важнейшие залежи полезных ископаемых СССР находятся в районах с нерусским населением (например, нефть в Азербайджане и Башкирии, бронза в Башкирии, медь в Казахстане и т.д.). По утверждению Г. Менде, нерусские народы СССР якобы не имеют возможности использовать эти богатства для собственного благосостояния. Такого рода высказывания немецкого ученого, видимо, использованы для доказательства тезиса о том, что якобы «живущие в Советском союзе нерусские народы должны рассматриваться как сильнейшие взрывные силы в отношении сферы большевистского господства». Еще более прозрачной была одна из надписей на суперобложке книги: «С 1917 года национальное сознание большинства нерусских народов СССР пробудилось: его нужно поддержать!»162 На основании данных высказываний советские историки делали вывод о сугубо тенденциозном характере исследований Г. фон Менде. Критика в адрес немецкого историка высказана и по поводу его «солидарности с Исхаки» который якобы заявил о том, что «расчленение тюркских народов большевиками стало возможным лишь в результате недоразумения» и что он «оплакивает провал проекта создания буржуазного пантуранского государства под эгидой татарских националистов»163. Уже после распада Советского Союза и ухода от прежних марксистских трактовок казанский историк И. Гилязов отметил, что Г. Фон Менде, хотя и относился к большевикам и их национальной политике без симпатии, но даже из упоминавшихся выше мыслей из его монографии вовсе не следует, что он был ярым пантуранистом. И вовсе небезосновательны были его представления о возможном единстве тюркских народов. Можно полагать. что он как историк считал это единство желательным и стремился ему в меру сил способствовать164. Таким образом, в отечественной исторической науке в связи с изменениями политической конъюнктуры и идеологии меняется и отношение к Г. Фон Менде и к его исследованию.
Современная зарубежная историография национального движения в Поволжье и Приуралье
После распада СССР зарубежная историография национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 годах меняет свои подходы к проблеме. В большинстве исследований, созданных в этот период, вопрос о национальных движениях революционного времени раскрывается в контексте изучения мусульманской религии в России в современных условиях. Поэтому пристальное внимание уделяется особенностям развития мусульманских институтов в России и вместе с этим мусульманским национальным движениям в 1917-1918 годах.
Особое значение в зарубежной историографии имеют переведенные на турецкий язык исследователем И. Ильгаром и изданные в Анкаре «Протоколы Всероссийского мусульманского съезда, состоявшегося в Москве 1-11 мая 1917 г.». Оригиналы этих протоколов были напечатаны на татарском языке на арабской графике. Это ценный автохтонный источник, о котором в Казани восторженно отзывались как об энциклопедии всей жизни мусульманских народов бывшей Российской империи. Во введении к этому изданию содержатся заметки И. Ильгара по мусульманскому национальному вопросу в России в 1917 году, а также имеются краткие биографические очерки некоторых деятелей национального движения. Определенные мысли автора отражены в упоминаниях о Всероссийском мусульманском съезде.
Тем не менее, все эти положения работы не отличаются оригинальностью и в целом повторяют опыт предыдущих исследователей. Возможно, И. Ильгар и не преследовал особой цели раскрыть национальное движение в Поволжье и Приуралье. В сжатой форме турецкий автор дает революционное решение съезда о необходимости федеративной формы решения национально-территориального вопроса. Далее он обрисовывает картину постреволюционной жизни некоторых деятелей национального движения.
Основная заслуга автора заключается в том, что он смог предоставить возможность турецкой аудитории ознакомиться с этим ценным источником не только по национальному движению, но и по развитию общественно-политической мысли мусульманской уммы России.
Краткая информация о национальном движении мусульманских народов Поволжья содержится и в коллективной монографии американских авторов Ш. Хантера, Дж.Л. Томаса и А. Меликишвили. Интерпретируя национальное движение мусульман Поволжья в 1917 году, авторы лишь поверхностно касаются проблем национальных съездов. Американские исследователи ставят своей целью более подробно рассмотреть современное положение дел во взаимоотношениях российского государства и исламского общества страны. Поэтому в работе события 1917 года показаны лишь в рамках исторического обзора избранной автором проблемы238.
В монографии израильского исследователя ЯМ. Ландау также рассматриваются некоторые аспекты национального движения татар Поволжья и Приуралья в революционную эпоху. При этом внимание автора сфокусировано на изучении пантюркистской идеологии. По мнению Я.Ландау, пантюркизм в России начался как воинственная и яростная реакция на русский империализм. В своей монографии он дает толкование теоретических основ пантюркизма и дает описание развития этого явления на рубеже XIX-XX веков. В монографии автор поверхностно коснулся темы московского Всероссийского мусульманского съезда, состоявшегося в мае 1917 года. Я.Ландау пишет, что принятое на этом съезде компромиссное решение по территориальному вопросу отражало существовавшие разногласия между участниками съезда. Среди прочих проблем общетюркского движения он выделяет и развитие локального патриотизма и тот факт, что татары Поволжья, доминировавшие в созданном после этого съезда Милли Шура, в дальнейшем потеряли свое политическое значение239. О казанском Всероссийском мусульманском съезде израилъский автор пишет, что здесь имели место быть различные разногласия между «религиозными представителями и светскими», между «буржуазией и другими классами» и т.д240. Я. Ландау не раскрывает суть противоречий между обозначенными группами, и в данном случае представленные им положения требуют детализации.
Исследование американского историка Адиба Халида «Политика мусульманской культурной реформы. Джадидизм в Средней Азии» нацелено показать западной общественности гибкость исламской культуры, ее многообразие и свободу от закостенелости. Автор обращается к истокам джадидизма и вместе с тем затрагивает различные аспекты национального движения мусульман России в 1917 году. Как видно из названия монографии, события 1917 года в Средней Азии автор преподносит как особый этап становления джадидизма в регионе. Что же касается национального движения татар Поволжья, то А. Халид пишет, что татарская элита в 1917 году попыталась взять лидирующее положение в общероссийском мусульманском движении и распространить свое влияние и в Средней Азии241. По мнению автора, некоторые джадидисты того времени признавали особую роль татар в движении за обновление религиозной жизни мусульманской общины. Несмотря на это, в силу ряда причин попытка татар возглавить джадидистское движение в Средней Азии в 1917 году не увенчалась успехом. Основной причиной угасания общероссийского мусульманского движения автор называет различные взгляды татар и других мусульман России на проблему автономии. Поддержка татарами культурно национальной автономии, а не территориальной, по мнению автора, способствовала их отпадению от единого движения242.
Определенные стороны национального движения рассматриваются турецким автором Исмаилом Тюркоглу243. В своей монографии автор проанализировал деятельность Р. Фахретдина в 1917 году, а также дал оценку его роли в национальном движении народов Поволжья и Приуралья. Турецкий исследователь затронул и проблему противоречий между татарами и башкирами в 1917-1918 годах. Он также рассмотрел деятельность Милли Меджлиса и его религиозную политику. Все эти моменты автор раскрывает для того, чтобы показать разностороннюю личность Р. Фахретдина, которого И. Тюркоглу характеризует не только как религиозного деятеля, но и как политика и дипломата, способного объединить народы Волго-Уральского региона.
Проблема национального движения мусульман Поволжья затрагивается и в исследовании британского специалиста из Бирмингема Г.М. Емельяновой «Россия и ислам. Исторический обзор»244. Автор освещает практически все события, имеющие отношение к национальному движению татар в 1917-1918 годах. При этом необходимо подчеркнуть, что, как и в работах многих других советологов и зарубежных исламоведов, национальное движение революционного времени в Поволжье рассматривается в контексте общероссийского мусульманского движения. В исследовании анализируется широкий круг вопросов, связанных с национальными съездами мусульман. Помимо этого автор дает свою трактовку отношения мусульманских лидеров к октябрьской революции. Она пишет, что большинство мусульманской интеллигенции отнеслось к большевистской революции с подозрением или даже с явной враждебностью, большинство представителей традиционной элиты отказалось признать легитимность новой власти и открыто или тайно противодействовало ей. Они якобы выступили за реставрацию монархии, которую считали единственным гарантом стабильности и межнационального и межконфессионального мира в России. Против большевиков были также мусульманские реформаторы, в том числе умеренные либералы, отвергавшие большевистскую программу политического самоопределения для нерусских народов страны и т.д. Эти суждения никак не привязаны к тем или иным временным рамкам, опровергаются прежде всего тем, что вплоть до разгона Всероссийского Учредительного собрания мусульманские лидеры, как правило, занимали выжидательную позицию, поскольку надеялись на принятие им кардинальных решений относительно устройства Российского государства. Книга Г. Емельяновой носит преимущественно компилятивный характер, содержит много фактических ошибок, часто искажает исторический процесс 1917-1918 годов245.
Таким образом, в данный период в западной и турецкой историографии основное внимание уделяется исламскому фактору в истории России. Прежде всего это связано с началом религиозного ренессанса в постсоветском пространстве. При этом сама проблема национального движения революционного времени не разрабатывается столь активно, как это было характерно для 1960-80-х гг., и исследователи ограничиваются лишь кратким упоминанием о ней. В этот период перестали появляться монографические исследования, в которых имелся бы обстоятельный анализ национального вопроса в Волго-Уральском регионе. Тем не менее, период, который начался с 90-х гг. XX столетия, еще не закончился, поэтому велика вероятность и дальнейшего развития зарубежной историографии национального движения в Поволжье и Приуралье в 1917-1918 гг.
