Документы федеральных архивов о смене руководства СССР в октябре 1964 г. Постников Андрей Владимирович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Общий обзор архивных источников, отражающих октябрьские события 1964 г 33

1.1. Общая классификация источников, отражающих октябрьские события 1964 г 33

1.2. Документы КПСС 35

1.2.1. Общие особенности и классификация документов КПСС 35

1.2.2. Официально опубликованные партийные решения 38

1.2.3. Документы КПСС, не предназначенные для всеобщего ознакомления 40

1.3. Документы государственных органов 56

1.4. Источники личного происхождения 62

1.5. Проекты сообщений периодической печати 70

Глава 2. Анализ источников, связанных с подготовкой к перевороту 72

2.1. Источники, непосредственно отражающие лроцесс подготовки к отстранению Н.С. Хрущева от руководства 72

2.1.1. Автобиографические документы личного фонда П.Е. Шелеста в РГАСПИ 72

2.1.2. Запись беседы А.И. Микояна с В.И. Галюковым, сделанная С.Н. Хрущевым 90

2.1.3. Проект доклада Шелепина-Полянского 106

2.2. Источники, проливающие свет на причины переворота 120

2.2.1. Источпиковая база социально-экономических мероприятий советского руководства октября 1961 - октября 1964 г 120

2.2.2. Документы июльского (1964 г.) пленума ЦК КПСС и четвертой сессии Верховного Совета СССР шестого созыва 137

2.2.3. Источники расширенного заседания Президиума ЦК КПСС, Совета Министров СССР

с партийными, советскими и хозяйственными руководителями по вопросам планирования 26 сентября 1964 г 145

2.2.4. Документы, связанные с подготовкой в 1962-1964 гг. новой Конституции СССР 148

2.2.5. Роль отдельных просчетов и перегибов во внутренней и внешней политике Н.С. Хрущева в отстранении его от власти 169

2.2.6. Документы, отражающие отношение к политике Н.С. Хрущева рядовых коммунистов и народных масс 171

2.2.7. Источники событий, сопутствующих перевороту 175

Глава 3. Анализ источников, отражающих переворот 12-15 октября 1964 г 176

3.1. Определение круга событий, составляющих в своей совокупности переворот 176

3.2. Источники заседания Президиума ЦК КПСС 12 октября 1964 г 177

3.3. Источники заседания Президиума ЦК КПСС 13-14 октября 1964 г 185

3.3.1. Общий обзор источников заседания Президиума ЦК 13-14октября 1964 г 186

3.3.2. Объяснение противоречий источников заседания Президиума ЦК КПСС 13-14 октября 1964 г 199

3.3.3. Заявление Н.С. Хрущева с просьбой об отставке, поданное в ЦК КПСС в конце заседания Президиума ЦК 14 октября 1964 г 206

3.3.4. Источники окончания заседания Президиума ЦК КПСС 14 октября 1964 г 211

3.4. Источники событий, произошедших 14 октября 1964 г. между заседанием Президиума ЦК КПСС и пленумом ЦК партии 213

3.4.1. Документы, связанные с прибытием в Москву Освальдо Дортикоса 14 октября 1964 г 213

3.4.2. Проект постановления пленума ЦК КПСС «О т. Хрущеве Н.С.» 220

3.5. Источники октябрьского (1964 г.) пленума ЦК КПСС 223

3.5.1. Общая классификация источников октябрьского (1964 г.) пленума ЦК 223

3.5.2. Неправленная стенограмма пленума ЦК КПСС 14октября 1964г 227

3.5.3. Другие источники пленума ЦК КПСС 14 октября 1964 г 239

3.5.4. Вопрос о достоверности первой части «Записи выступления... М.А. Суслова на Пленуме...» 245

3.6. Источники заседания Президиума Верховного Совета СССР 15 октября 1964 г 265

4 3.7. Источники, отражающие завершающие события переворота и его ближайшие последствия 268

Заключение 272

Список источников и литературы 279

Приложения 299

• Общая классификация источников, отражающих октябрьские события 1964 г
• Общие особенности и классификация документов КПСС
• Источники, непосредственно отражающие лроцесс подготовки к отстранению Н.С. Хрущева от руководства
• Источники заседания Президиума ЦК КПСС 12 октября 1964 г

Введение к работе

Важная особенность современного этапа изучения советской истории заключается в резком, можно сказать, скачкообразном, увеличении числа доступных исследователям источников. Связано это, во первых, с возрастанием общего числа созданных в минувшем столетии документов, а во-вторых - с раскрытием недоступных ранее архивных фондов.

С одной стороны, это значительно расширяет возможности исследователей советской эпохи. С другой стороны, обилие вводимых в научный оборот источников порождает и проблемы, связанные с необходимостью хотя бы первичной их систематизации. Общее число ставших доступными документов советской эпохи настолько огромно, что делает невозможным изучение их всех в целом, а по мере рассекречивания и создания новых пластов документации будет еще большим. Единственный выход из создавшегося положения видится в условной разбивке источников новейшего времени на большие группы и изучении этих групп по отдельности.

Наиболее целесообразным на нынешнем этапе источниковедческой работы представляется разбивка советских источников по происхождению (документы КПСС, документы государственных органов, мемуары и т.д.) и по содержанию. Применительно к последнему основанию, мы чаще всего сталкиваемся с двумя вариантами: 1) выделением группы источников, отражающих некий длительный процесс или срез действительности, прослеживаемый на протяжении значительного времени; 2) выделением группы источников, отражающих отдельное событие или явление, рассматриваемое в статике.

Существующая практика изучения источников XX века дает примеры обоих вариантов. Предлагаемое исследование относится ко второму из них - изучению источников, связанных с отдельно взятым событием. Целесообразность данного подхода видится в том, что, с одной стороны, он повышает наши общие знания об источниках новейшего времени, а с другой - создает необходимую источниковую базу для исследования самого события. Сказанное, разумеется, предъявляет особые требования к выбору объекта изучения. Избранное для исследования событие должно быть исторически значимым, хорошо обеспеченным доступными источниками, и вместе с тем - малоизученным. Именно эти соображения и привели нас к необходимости изучения источников смены руководства СССР в 1964 г. (вынужденная отставка Н.С. Хрущева).

Изучение источников указанного события представляется весьма актуальным для развития отечественной науки. Антихрущевский переворот, безусловно, является, с одной стороны значимым историческим явлением, а с другой - слабо изученным.

Период 1917-1991 гг. вообще представляет собой наименее исследованный период отечественной истории. Связано это с тем, что возможность объективного его изучения появилась только после завершения существования коммунистического режима, со времени которого прошло немногим более 10 лет. За столь незначительный срок наука смогла подойти лишь к постановке важнейших исторических проблем, мало продвинувшись в их практической реализации. Это и не удивительно: по настоящему серьезное изучение советского общества возможно лишь при условии предварительного исследования всех составляющих его процессов и явлений.

Одно из важнейших мест среди последних занимает процесс политической борьбы при социализме, в частности явление верхушечных переворотов. Ничто так не характеризует суть политического режима, как характер и методы смены лидера (или группы лидеров), когда в этом возникает необходимость. Между тем на сегодняшний день наука подошла лишь к констатации наличия феномена верхушечных переворотов при социализме. Главные же вопросы - причины, внутренняя сущность, скрытые механизмы, критерии отличия данных явлений от других явлений общественной жизни, не говоря уже о достоверной картине отдельных событий, - остаются до сих пор не решенными. Не найдя на них ответа, мы не можем понять глубинную суть существовавшего в СССР режима, следовательно - не можем правильно определить пути его трансформации в цивилизованное демократическое общество, выработать устойчивые, эффективно действующие управленческие модели и механизмы.

Очевидно, что изучение советских переворотов следует начать с исследования документов наиболее ярко выраженного и типичного из них. Таковым без сомнения является переворот октября 1964 г. Даже беглый взгляд на политическую борьбу при социализме в целом позволяет видеть, что в антихрущевском перевороте в сконцентрированном виде проявились наиболее важные сущностные черты всех аналогичных явлений. Именно поэтому, изучая процесс отстранения Н.С. Хрущева от власти, мы можем ближе подойти к пониманию общей сути советских переворотов вообще, а благодаря последнему - выйти на новый уровень понимания сущности коммунистического режима в целом.

Нельзя забывать и то, что события октября 1964 г. являются одной из важнейших вех отечественной истории. Они условно отделяют период, названный в свое время публицистами «оттепелью», от последующего периода, носящего столь же условное название «застоя». Важно отметить, что переворот 1964 г. является также одним из наиболее заметных событий отечественной истории. Уже в момент осуществления оно вызвало широкий общественный резонанс как внутри страны, так и за ее пределами. Осталось оно и в народной памяти, что случается далеко не со всеми политическими событиями.

Масштаб события, чрезвычайная значимость его для отечественной истории сами по себе требуют тщательного и всестороннего исследования. О событиях подобного уровня наука должна знать все - от глубинной сути до мелких, частных деталей. Однако об октябрьском перевороте 1964 г. мы знаем, к сожалению, очень мало. Связано это с тем, что ни само данное событие, ни его источники, практически не изучены еще на научном уровне. Здесь мы подходим к вопросу об историографии интересующей нас темы.

До «перестройки» тема верхушечных переворотов в СССР была закрыта для исследования, поскольку сама постановка вопроса о возможности борьбы за власть при социализме воспринималась как крамола.

В середине и второй половине 60-х гг. (вскоре после снятия Н.С. Хрущева) в пропагандистской, публицистической, научной и учебной литературе нередко можно было встретить критику таких явлений, как «волюнтаризм», «субъективизм», «администрирование» и т.д., в которой легко угадывалась критика политики сверженного лидера. Однако подробного рассказа об обстоятельствах его отставки найти было невозможно. В лучшем случае кратко отмечалось, что Н.С. Хрущев был освобожден от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР на пленуме ЦК КПСС 14 октября 1964 г. в связи с «ухудшением состояния здоровья». О том, что предшествовало данному событию, можно было только догадываться. В 70-е гг. анонимная критика хрущевской политики постепенно сошла на нет. Свелось до минимума и само упоминание в литературе имени Н.С. Хрущева, включая и краткие упоминания об его отставке.

В эпоху «перестройки», вследствие официального разрешения обсуждать «острые» темы отечественной истории появилось большое количество публикаций, посвященных борьбе за власть в высшем партийном руководстве. Ряд из них касался отстранения от власти Н.С. Хрущева в 1964 г. Однако по жанровой принадлежности это была в основном либо публицистика, либо мемуаристика. Не отрицая значения данных жанров для развития отечественной культуры, заметим, что с точки зрения научного раскрытия интересующей нас темы большинство «перестроечных» публикаций были мало результативны. Достигнув высшего пика в 1988-1989 гг., к 1991-1992 гг. поток публицистики и мемуаристики начал иссякать1. В 1993-1994 гг. вновь наблюдалось оживление интереса к фигуре Н.С. Хрущева и к обстоятельствам его отставки (в связи со 100-летием со дня рождения Никиты Сергеевича, отмеченного 17 апреля 1994 г.)2. После этого интерес публицистов и мемуаристов к антихрущевскому перевороту резко упал (видимо, из-за ложного ощущения полной исчерпанности темы, которая на самом деле не была раскрыта)3. К сорокалетней годовщине отставки Н.С.

Хрущева (14 октября 2004 г.) в прессе вновь появился ряд соответствующих публикаций публицистического4 и мемуарного5 жанров. Однако по сравнению с предшествующими публикациями, они не давали почти ничего нового.

Голоса профессиональных историков в 1989-1991 гг. явно тонули в голосах публицистов и мемуаристов.

В начале «перестройки» большей популярностью пользовались произведения представителя некогда неофициальной, «самоиздатовской» истории Р.А. Медведева6. Среди читающей общественности он слыл «историком», хотя на самом деле является, скорее, историческим беллетристом. Доказательством служит полное отсутствие ссылок Роя Александровича на источники информации, а также сомнительность самой информации.

Интересна вышедшая в 1989 г. статья историка М.Я. Гефтера7 о Н.С. Хрущеве, однако по сути она гораздо ближе к философской публицистике, чем к собственно истории. Попытались сказать на рубеже 80-х - 90-х гг. веское слово об эпохе «оттепели» представители академической и вузовской науки - О.В. Волобуев8, Н.А. Барсуков9, Ю.В. Аксютин10, Е.Ю. Зубкова", В.З. Дробижев12, В.И. Глотов13, Л.А. Опенкин14 и другие. Однако работы общетеоретического характера широкого резонанса в этот период не вызывали. Может быть

именно это обстоятельство предопределило склонность некоторых из указанных авторов (Ю.В. Аксютина, О. В. Волобуева и других) к исторической публицистике.

Недостаточность научной литературы рубежа 80-90-х гг., посвященной октябрьским событиям 1964 г., во многом объясняется узостью источниковой базы. Узость в свою очередь была связана с сохраняющейся до начала 90-х гг. закрытостью партийных архивов. Именно этим объясняется практическое отсутствие в указанный период документальных публикаций по интересующей нас теме. Единственное исключение - публикация в журнале «Коммунист» (1991, № 4), где были обнародованы отрывки из материалов собраний местных партактивов второй половины октября 1964 г.15 Приходится, однако, констатировать, что публикация не отвечает даже минимальным археографическим требованиям. Вводная часть не содержит ни описания, ни критики публикуемых источников, к тому же выдержана в откровенно публицистическом духе. Нет обоснования отбора документов для публикации. Источники воспроизводятся с купюрами, при этом совершенно не оговаривается ни объем изъятий, ни содержание изъятых фрагментов, ни принципы отбора публикуемого текста. Отсутствуют легенды, комментарии, даже выходные данные воспроизводимых источников.

В 1992 г. в связи с началом подготовки судебного разбирательства по «делу КПСС» начался процесс рассекречивания партийных документов. В период функционирования Комиссии по рассекречиванию документов КПСС (1994-1997) полностью были рассекречены 102 432 дела, 826 дел - частично и несколько тысяч отдельных документов (полностью или частично)16. В фондах РГАНИ, например, в указанный период была рассекречены практически вся документация съездов и конференций КПСС (Ф. 1), пленумов ЦК КПСС (Ф. 2), ряда отделов ЦК (Ф. 5). Выборочно рассекречивались и отдельные документы фондов 3-го (Президиум (Политбюро) ЦК КПСС) и 4-го (Секретариат ЦК).

Документация наиболее важного для нас события - октябрьского (1964 г.) пленума ЦК КПСС17 - была рассекречена на рубеже 1994/1995 гг. С февраля 1995 г. эти интереснейшие источники стали выдаваться исследователям в читальном зале архива.

Рассекречивание источников, отражающих процесс смены советского руководства в 1964 г., позволило начать выборочную их публикацию.

В 1993 г. в журнале «Исторический архив» появился интересный документальный ма-териал «Как снимали Н.С. Хрущева...» . В нем увидели свет некоторые важные документы антихрущевского переворота - постановления заседаний Президиума ЦК КПСС 12 и 13-14 октября 1964 г., стенографический отчет октябрьского (1964 г.) пленума ЦК и некоторые другие. Указанный материал является заметной вехой в деле обнародования документов по интересующей нас теме. Однако публикация не лишена существенных недостатков. Во-первых, из документов октябрьского (1964 г.) пленума опубликованы не самые важные и не самые достоверные источники (все они являются результатом поздней редакторской правки, отражая события переворота лишь опосредованно). История создания публикуемых документов освещена в предисловии слишком кратко, источниковедческая их критика отсутствует вовсе. Не обоснован отбор источников для публикации и выбор разновидностей их текста. Легенды составлены не точно, а документ № 3, как мы увидим в 3-й главе, неправильно атрибутирован. В целом публикация дает однобокую, в известном мере даже искаженную картину антихрущевского переворота, не удовлетворяя строгим научным требованиям.

В конце 90-х гг. процесс публикации документов, связанных с отставкой Н.С. Хрущева, заметно активизировался. В 1997 г. в журнале «Исторический архив» А.А Даниловым были опубликованы стенограммы заседаний Конституционной комиссии 15 июня 1962 и 16 июля 1964 гг. (стенограмма последнего заседания - не полностью)19. Документы, созданные указанной комиссией (связанные с подготовкой в 1962-1964 гг. проектов новой Конституции СССР), играют важную роль в изучении причин октябрьского переворота 1964 г.

Еще более значительным событием стала публикация в 1998 г. в журнале «Источник» двух важных документов по теме, хранящихся в АП РФ - проекта доклада Президиума ЦК КПСС пленуму ЦК о «неправильных действиях» Н.С. Хрущева (так называемого «доклада Полянского») и записей В.Н. Малина, сделанных на заседании Президиума ЦК КПСС 13-14 октября 1964 г.20 Положительное значение данной публикации заключается в том, что в научный оборот были введены наиболее интересные источники переворота из числа хранящихся в недоступном исследователям архиве. Моменты отрицательные характерны, к сожалению, для большинства публикаций бывшего журнала «Источник», всегда отличавшегося недостаточным соблюдением археографических требований. Во-первых, указанная публикация имеет слишком краткое предисловие. История создания публикуемых документов изложена в нем очень сжато, а источниковедческой их критики не содержится вовсе. Можно указать на ряд сомнительных положений предисловия, на которых мы более подробно остановимся в 3-й главе. Вызывает сомнения формулировка заголовка проекта доклада, причем формулировку подлинного заголовка публикаторы не приводят. В записях В.Н. Малина содержится досадная ошибка в порядке расположения карточек, о чем мы тоже скажем ниже.

Выборочная публикация отдельных документов, относящихся к перевороту, продолжалась и позднее. В 1999 г. в «Источнике» были опубликованы беловой экземпляр заявления Н.С. Хрущева об отставке и два экземпляра проекта постановления пленума ЦК КПСС «О т. Хрущеве Н.С.»21. Публикация, на наш взгляд, оказалась совсем неудачной. Любопытнейшая история подготовки заявления Н.С. Хрущева об отставке совершенно не была раскрыта составителем, что вынудило нас впоследствии предпринять собственное исследование данного вопроса22. Случайным и необоснованным оказался выбор текстов проектов постановления: обнародованы проекты поздние и вторичные (как мы покажем в 3-й главе), в то время, как наиболее ранние проекты света как раз-таки не увидели. Вызывает недоумение мизерный объем предисловия, формальное его содержание, а также полное отсутствие научно-справочного аппарата.

В 2002 г. в приложении к монографии А.В. Пыжикова «Хрущевская «Оттепель»» был опубликован один из проектов Конституции СССР, разработанный в 1964 г. (почему-то без указания выходных данных этого документа, хранящегося в РГАНИ). Однако, как мы увидим ниже, опубликованный проект не был последним в череде проектов 1962-1964 гг., следовательно, не отражал окончательную точку зрения Н.С. Хрущева по вопросу о новом Основном законе.

Важной вехой в деле публикации архивных документов, относящихся к теме, стал выход 1-го тома документального сборника «Президиум ЦК КПСС. 1954-1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления»24. В нем был опубликован полный текст записей В.Н. Малина на заседаниях Президиума ЦК КПСС, сделанных с 1954 по октябрь 1964 гг., в том числе текст записей, сделанных на заседании Президиума 13-14 октября 1964 г. (повторная публикация). При этом были исправлены некоторые неточные прочтения первоначальной публикации. В то же самое время неправильное расположение карточек с текстом устранено не было. В силу того, что верхней хронологической рамкой публикации был определен октябрь 1964 г., последние малинские записи, сделанные в период с ноября 1964 по июнь 1965 гг., не были включены в сборник (для темы нашего исследования они имеют значительный интерес). Увидели свет в 1-м томе также протокольные запи си заседаний Президиума, сделанные А.К. Серовым и В.М. Чернухой, а также немногочисленные стенографические записи отдельных заседаний.

В преддверие 110-летия со дня рождения Н.С. Хрущева и 40-летия со дня его отставки публикация документов, связанных с эпохой «оттепели», заметно оживилась. В 2003 г. в журнале «Источник» был опубликованы дневник посещений кремлевского кабинета Н.С. Хрущева за 1958-1964 гг. и подборка документов из личного фонда Н.С. Хрущева, переданного в апреле 2003 г. из АП РФ в РГАНИ26.

Рассекречивание неизвестных ранее архивных документов и начало выборочной их публикации не могло не сказаться на состоянии научной мысли. Уже в 1993-1994 гг. наблюдается оживление научных изысканий по отношению к эпохе «оттепели». Именно в эти годы появились первые диссертационные исследования, пытающиеся по новому осмыслить указанный период27. Однако события октября 1964 г. не становились пока еще объектом специ альных диссертационных исследовании .

В 1993-1994 гг. появился ряд интересных научных статей29, монографий °, брошюр31, посвященных периоду хрущевской «оттепели», даже список литературы о Н.С. Хрущеве32 (к сожалению, неполный). Важное значение имела научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Н.С. Хрущева, организованная 18 апреля 1994 г. Горбачев-фондом. В том же году материалы данной конференции были опубликованы в виде отдельной брошюры33. Конференция показала, что научное изучение периода хрущевской «оттепели» по существу только начинается - выступления большинства ее участников по-прежнему строились либо на публицистических подходах, либо на личных воспоминаниях о периоде.

В конце 90-х гг. увеличивается количество монографических исследований, посвященных хрущевской «оттепели».

Особая роль среди них принадлежит фундаментальному исследованию Р.Г. Пихоя «Советский Союз: история власти. 1945-1991». Интересующей нас теме посвящена третья глава исследования - «Причины отставки Н.С. Хрущева»34. В ней впервые на основе достоверных документов дана попытка научного анализа событий октября 1964 г. в СССР. Однако осуществлению данного замысла в полной мере помешали, во-первых, ограниченность объема главы, а во-вторых - недостаточная источниковая база (исследование производилось на основе документов, хранящихся в АП РФ, мало учитывая документацию, отложившуюся в РГАНИ, РГАСПИ и других архивах). Детальную, всестороннюю картину интересующего нас события указанная глава по названным причинам не содержит.

Некоторые положения вышеупомянутого раздела были повторены и развиты Р.Г. Пихоя в вышедшей в 2000 г. статье, специально посвященной источникам антихрущевского переворота35. Однако в ней исследуются лишь те документы, которые упоминались в вышеуказанной монографии - записка Н.С. Хрущева в Президиум ЦК КПСС от 18 июля 1964 г. «О руководстве сельским хозяйством в связи с переходом на путь интенсификации», «доклад Полянского», записи В.Н. Малина, сделанные на заседании Президиума ЦК КПСС 13-14 октября 1964 г. и конспект выступления Л.И. Брежнева на данном заседании. В отличие от соответствующего раздела монографии, статья содержит археографическое описание некоторых разбираемых источников и источниковедческую их критику. Это тем более ценно, что указанные документы (за исключением последнего) хранятся в АП РФ и практически не доступны рядовым исследователям. Вместе с тем необходимо отметить, что исследованные Р.Г. Пихоя источники составляют лишь малую часть относящихся к нашей теме и, взятые в отдельности, не позволяют осуществить всестороннее исследование событий октября 1964 г. Большая часть источников антихрущевского переворота, отложившаяся в РГАНИ и РГАСПИ (включая такие важные документы, как неправленная стенограмма октябрьского (1964 г.) пленума ЦК, подлинник заявления Н.С. Хрущева об отставке и многие другие), находится пока вне сферы внимания исследователей.

Важную роль в освещении периода хрущевской «оттепели» имеют монографии А.В. Пыжикова36. Сам октябрьский переворот 1964 г. объектом их исследования, к сожалению, не является, однако процессы и явления, проливающие свет на его причины (принятие в 1961 г. новой Программы и Устава КПСС, разделение в 1962 г. обкомов и крайкомов на промыш ленные и сельские, процесс подготовки в 1962-1964 гг. новой Конституции СССР) разбираются довольно основательно, причем на основе архивных документов.

Октябрьским событиям 1964 г. целиком посвящена 7-я глава («Номенклатурный переворот») совместной монографии А.В. Пыжикова и Ю.В. Аксютина37. Содержание и стилистика текста главы заставляют предположить, что написана она Ю.В. Аксютиным. Положения данной главы были развиты и дополнены в 4-й главе единоличной монографии Ю.В. Ак-сютина . Характер изложения материала в указанных монографиях (что характерно и для более ранних произведений Ю.В. Аксютина) более тяготеет к исторической публицистике и основывается большей частью на мемуарных свидетельствах (в том числе и на беседах самого Ю.В. Аксютина с участниками переворота, что придает работам Юрия Васильевича статус самостоятельного источника). Перу Ю.В. Аксютина принадлежат также страницы коллективной монографии «Власть и оппозиция...», посвященные событиям октября 196439. Однако они представляют собой лишь сокращенную версию ранних произведений автора. Благодаря публицистичности изложения и узости источниковой базы (архивными материалами автор пользуется мало), на научном уровне интересующую нас тему работы Ю.В. Аксютина не раскрывают.

Отстранению от власти Н.С. Хрущева целиком посвящен небольшой (4-й) раздел монографии И.Е. Зеленина4 . Однако в нем представляют интерес лишь собственные воспоминания автора о событиях, связанных с переворотом. Остальная информация носит явно вторичный характер по отношению к уже опубликованным источникам. Можно отметить и другие научные монографии и книги, вышедшие после 1994 г. и посвященные либо периоду хрущевской «оттепели» в целом, либо отдельным персоналиям . Однако их связь с интересующей нас темой скорее косвенная, чем прямая.

Из произведенного историографического обзора видна слабая разработанность интересующей нас темы в научном плане.

Мы не можем указать ни одной научной монографии или диссертации, целиком посвященной изучению смены руководства в СССР в октябре 1964 г. Отдельные главы и разделы указанных выше монографий далеки от всестороннего раскрытия темы (по причинам, указанным выше). Немногочисленные документальные публикации по теме вводят в научный оборот лишь малую часть рассекреченных документов, отражающих в той или иной степени события октября 1964 г. Основная масса последних до сих пор не только не опубликована - практически даже не известна исследователям. Что же касается мемуарных и публицистических публикаций (в основном относящихся к периоду 1988-1994 гг.), то они, на наш взгляд, лишь запутывают проблему. Многочисленные, разбросанные по разным изданиям, противоречащие друг другу мемуарные свидетельства (многие из которых имеют к тому же сомнительную достоверность) создают крайне субъективную, запутанную картину антихрущевского переворота. Объективная же картина данного события, его причин и механизмов - остается до сих пор неясной из-за отсутствия научного подхода к изучению темы.

Совершенно очевидно, что пора наконец приступить к научному исследованию процесса отстранения Н.С. Хрущева от власти, не отдавая больше эту тему на откуп публицистам и мемуаристам. Почему именно сейчас? Почему серьезное научное исследование антихрущевского переворота было невозможно раньше и почему нельзя откладывать изучение данной темы на более позднее время?

Ответ прямо вытекает из произведенного историографического анализа. Невозможность исследования интересующей нас темы до конца 90-х гг. определялась узостью источ-никовой базы. До середины 90-х, когда была рассекречена документация октябрьского (1964 г.) пленума ЦК КПСС, хранящаяся в РГАНИ, о научном исследовании не могло быть и речи. Но и рассекреченные документы пленумов ЦК КПСС и отделов ЦК сами по себе проблему тоже не решали. Для того, чтобы получить более-менее полную и объективную картину события, необходимо было соединить их с наиболее интересными источниками по теме, хранящимися в АП РФ - «докладом Полянского» и записями В.Н. Малина, сделанными на заседании Президиума ЦК 13-14 октября 1964 г. Данное соединение произошло в 1998 г., когда указанные источники были опубликованы. Именно тогда появилась необходимая база для исследования. В 2002 г. она была значительно расширена переходом в режим открытого пользования документов личного фонда П.Е. Шелеста в РГАСПИ, проливающих свет на процесс тайной подготовки к перевороту.

Отметим еще одну причину, определяющую принципиальную невозможность начать научное исследование темы раньше. В настоящее время в связи с уходом из жизни большинства участников октябрьского переворота практически завершилось формирование корпуса мемуарных источников по теме. Раньше серьезное изучение отставки Н.С. Хрущева было невозможно потому, что в любой момент в печати могли появиться новые воспоминания, видоизменяющие сложившуюся картину события. Сейчас вероятность этого крайне невелика. Тех, кто могли сказать что-либо новое по интересующей нас теме, к сожалению, уже нет. Те же, кто жив и здоров, либо исчерпали свой информационный потенциал, либо по каким-то причинам не могут или не хотят вынести свои воспоминания на суд общественности.

Продолжают появляться мемуары лишь тех, кто в 1964 г. был сравнительно молод, занимал не очень значительные посты и в силу этого не был посвящен в закулисную «кухню» переворота. Указанные свидетельства тоже представляют интерес, но скорее как дополнение к сформированному корпусу основных мемуарных источников.

Убедившись в наличии необходимых условий для научного исследования темы, зададимся вопросом об их достаточности. На данный вопрос следует ответить утвердительно. Документы, отражающие непосредственно сам переворот 1964 г., процесс тайной подготовки к нему и последствия переворота, в основном рассекречены, частично даже опубликованы. Не рассекреченные документы относятся скорее к причинам смены руководства, характеризуют общеполитическую ситуацию накануне ее, отражают события, предшествующие перевороту и следующие за ним. Безусловно, они послужили бы важным дополнением к документам доступным, но общую картину, вытекающую из анализа рассекреченных документов, изменить уже не смогли бы.

Откладывать начало исследования до момента, когда будет рассекречено максимальное количество источников по теме, думаем, не стоит. Процесс рассекречивания обусловлен, к сожалению, множеством бюрократических формальностей, к тому же сильно замедлился в последние годы. Ждать полного рассекречивания того, что в принципе может пригодиться в исследовании - обрекать науку на длительное, не имеющее конца ожидание. Между тем слабая научная разработанность темы уже сейчас ощутимо дает о себе знать, сдерживая процесс научного познания. Именно появившиеся в последние 10 лет научные монографии, посвященные эпохе «оттепели», показывают, что основная масса исследователей (за исключением Р.Г. Пихоя) либо вообще избегает касаться темы антихрущевского переворота (Е.Ю. Зубко-ва, О.Л. Лейбович, А.В. Пыжиков), либо по-прежнему излагает ее в публицистическо-мемуарном духе (И.Е. Зеленин, Ю.В. Аксютин). И это в то самое время, когда один за другим появляются документальные сборники, посвященные другим переворотам послевоенного периода.

Начинать исследование раньше 1998 г. было, как мы уже говорили, невозможно в принципе, ждать полного рассекречивания всех документов, относящихся к теме тоже нельзя. Прибавим к 1998 г небольшой период, необходимый для осознания появившихся новых возможностей, и получим первые два года наступившего века как самое оптимальное время для начала исследования. Именно тогда оно и началось, получив законченную форму в предлагаемой диссертации. На всестороннее изучение октябрьских событий 1964 г. она не претендует, являясь лишь первой стадией многоуровневого исследовательского процесса, связанного с разработкой указанной темы.

Исследование любого исторического явления начинается, как известно, с подготовки необходимой для него источниковой базы. По отношению к событиям октября 1964 г. последняя, к сожалению, практически отсутствует. Основные источники, хоть и доступны исследователям, в массе своей не введены еще в научный оборот, а главное - не изучены, не подвергнуты всесторонней источниковедческой критике. Основной их информационный потенциал остается, таким образом, не реализованным, что отражается на уровне наших знаний об одном из наиболее важных событий советской истории. В этом и состоит суть научной проблемы, возникающей при обращении к теме отставки Н.С. Хрущева.

Поставленная проблема определяет цель исследования. Последняя заключается в подготовке источниковой базы, необходимой для последующего изучения октябрьских событий 1964 г. Практически это означает введение в научный оборот основных источников, отражающих данные события, и максимально полное раскрытие заложенных в них информационных возможностей. С помощью источниковедческих методов анализа и синтеза мы намерены выявить скрытые пласты информации интересующих нас документов, сделав их явными и доступными любому исследователю. Это позволит осуществить в дальнейшем второй этап исследования - интерпретацию содержания проанализированных источников, подготовительной стадией которого является предлагаемое диссертационное исследование.

Поставленная цель определяет объект и предмет исследования.

Объектом исследования является отражение в источниках процесса смены руководства СССР в октябре 1964 г.

Предметом являются письменные источники, отражающие вышеуказанный процесс и хранящиеся в федеральных архивах (как опубликованные, так и нет). Особо обращаем внимание на то, что источники личного происхождения, не хранящиеся в архивах, сообщения современной событию прессы, а также фонодокументы независимо от происхождения и места хранения, в предмет исследования не входят.

Охватить в рамках одного исследования все без исключения источники событий октября 1964 г. не представляется возможным. Наиболее реально исследовать их по частям и начинать, естественно, с наиболее важных и наименее изученных. Таковыми без сомнения оказываются источники, хранящиеся в архивах, независимо от их типов, видов и происхождения. Важны они потому, что именно в архивах отложилась документация властных структур советского общества, являющаяся основным источником по интересующей нас теме. Кроме того, именно в архивах сохранились первоначальные варианты некоторых мемуаров, имеющие большее значение для исследователей, чем опубликованные их версии. Малоизу ченность же архивных источников определяется меньшей их доступностью для потребителей по сравнению с источниками опубликованными.

Выделив в качестве объекта первостепенного внимания корпус архивных источников, исключим из него документы местных и ведомственных архивов. Все они по тем или иным причинам малодоступны для исследования (местные - из-за разбросанности по различным регионам страны, а ведомственные - из-за ограничения доступа к хранимым документам) и к тому же содержат меньшее количество источников по интересующей нас теме, чем федеральные архивы. Следует также отметить, что наиболее интересные документы, отражающие события 1964 г. и хранящиеся в местных архивах, содержатся также и в некоторых федеральных архивах, например, в РГАСПИ и РГАНИ. Из оставшегося за всеми вычетами корпуса источников следует также исключить фонодокументы (магнитофонные записи воспоминаний участников событий 1964 г.). В силу особой специфики и принципиального отличия от большинства интересующих нас источников (письменных), они требуют отдельного источниковедческого исследования, которое уместно будет произвести позже.

В результате последовательно проведенного сужения круга источников антихрущевского переворота, необходимых для первой стадии источниковедческого исследования, получаем в качестве предмета диссертации письменные источники, отложившиеся в федеральных архивах. Группы источников, выходящие за рамки указанного предмета, мы планируем рассмотреть в последующих работах. В значительной мере они привлекаются нами и в нынешней диссертации (например, сведения из опубликованных мемуаров), однако лишь в качестве инструмента, помогающего провести всесторонний источниковедческий анализ письменных архивных документов.

Реализация указанной цели исследования в соответствии с указанными объектом и предметом подразумевает решение следующих конкретных задач:

1. Выявление максимального количества письменных архивных источников, прямо или косвенно отражающих события октября 1964 г.

2. Систематизация выявленных источников по крупным группам, а в рамках каждой группы - по разновидностям. Выявление общих признаков, характеризующих источники той или иной группы, наиболее значимых сущностных их черт.

3. Всесторонняя источниковедческая критика (анализ и синтез) конкретных документов, отражающих октябрьские события 1964 г.: прочтение и расшифровка их текстов; выяснение спорных вопросов, связанных с их происхождением (авторством, временем и местом создания, историей текста и т.д.); установление подлинности, аутентичности документов, выяснение степени достоверности, точности и полноты содержащейся в них информации, установление взаимосвязи различных документов друг с другом; обоснование значения каждого конкретного документа для восстановления объективной картины изучаемых событий.

Методологическая и теоретическая основа исследования представляет собой следующее.

Общеметодологической базой является для нас диалектический метод познания природы и общества, основанный на соблюдении принципов историзма и объективности. Диалектический подход проявляется в том, что все интересующие нас документы исследуются в тесной взаимосвязи друг с другом и с другими источниками, а также в динамике развития. Принцип историзма - в том, что каждый источник рассматривается как продукт конкретной исторической эпохи с учетом причин его возникновения и выполнения определенных социальных функций, а принцип объективности - в изучении интересующих нас документов во всей их сложности, многогранности и противоречивости.

Конкретно-методологическую основу нашего исследования составляют труды отечественных и зарубежных исследователей-источниковедов, придерживающихся самых различных философских и политических взглядов, но обладающих в качестве объединяющей компоненты комплексным, диалектическим подходом к изучаемым явлениям. В силу того, что предметом диссертации являются отечественные источники 60-х гг. XX вв. - наибольшее методологическое значение имеют для нас исследования документации советского периода. Проконстатировав данный факт, не можем не коснуться вопроса о состоянии изученности источников, созданных в 1917-1991 гг.

Источники советской эпохи изучены в отечественной науке в целом хуже, чем источники средневековья и нового времени. Объясняется это как сравнительной близостью исследуемого периода к нашим дням (что всегда отрицательно сказывается на качестве изысканий), так и повышенной засекреченностью советской делопроизводственной документации, идеологизированным подходом к вопросам ее изучения. Несмотря на это за 74 года существования коммунистического режима отечественной науке удалось добиться значительных успехов в исследовании документов новейшего времени.

Наиболее полно и всесторонне изучен корпус источников первых лет Советской власти, 20-х, отчасти - 30-х годов. Помимо обширнейшей литературы, посвященной произведениям В.И. Ленина, по отношению к данному периоду можно назвать массу работ, исследующих источники отдельно взятого события или процесса; источники определенного вида (разновидности), созданные определенными органами; наконец, отдельно взятые исторические источники. Важно отметить, что по отношению к указанному периоду изучены документы самого различного происхождения (партийные, государственные, документы общественных организаций, источники личного происхождения и т.д.), отражающие самые различ ные стороны общественной жизни. Проблема заключается в том, что хорошо изученный в источниковедении период советской эпохи (конец второго десятилетия - 20-е гг.) слишком отдален по времени от интересующего нас события. Не подлежит сомнению, что источники 60-х гг. отличаются по своей специфике от источников эпохи революции, гражданской войны и НЭПа. Вот почему, несмотря на важное методологическое значение исследований документального корпуса 1917-1930 гг., - гораздо большую ценность имели бы для нас исследования документов послевоенного периода. Последние, к сожалению, изучены хуже, чем источники первых послереволюционных лет.

По отношению к периоду 30-х - 80-х гг. XX в. наиболее полно исследованы массовые и статистические источники, документация общественных организаций, производственных предприятий, местных советских и хозяйственных органов, отдельных наркоматов (министерств), источники личного происхождения, периодическая печать, общие особенности делопроизводственной документации. Для характеристики качественного состояния послевоенного советского общества указанные источники, безусловно, важны, однако для раскрытия интересующей нас темы дают немного (за исключением источников личного происхождения). Не будет преувеличением сказать, что наиболее значимые для нашей темы группы документов изучены советским (и современным российским) источниковедением хуже всего.

Практически не исследованной оказалась, например, документация высших органов государственной власти и управления. Особо следует подчеркнуть, что речь идет не о самих нормативных актах, принимаемых Съездами Советов, ВЦИК, ЦИК СССР, Верховным Советом СССР и его Президиумом (они то как раз изучены сравнительно неплохо), а о текущей делопроизводственной документации парламентских структур и правительства. Последняя более-менее изучена только по отношению к первым годам Советской власти (протоколы заседаний ВЦИК и Совнаркома РСФСР, документы съездов Советов). По отношению же к послевоенному периоду подобных исследований, к сожалению, пока еще не проводилось. Однако наиболее серьезные проблемы создает для нас недостаточная изученность документов правящей партии - КПСС.

На первый взгляд это может показаться странным. Советская источниковедческая литература, посвященная документам компартии, всегда отличалась значительным количеством, что связано с руководящей ролью КПСС в советском обществе и с сознательно утверждаемым приоритетом партийных источников перед всеми другими. Примерно с конца 50-х гг. можно говорить даже об особом направлении источниковедческой теории - источниковедении истории КПСС.

Казалось бы, это должно было привести к глубокой разработке всех теоретических вопросов, связанных с партийными документами, к гораздо лучшей изученностью последних по сравнению с источниками другого происхождения. На самом деле этого не произошло, поскольку в источниковедении истории КПСС всегда наблюдался приоритет идеологии над собственно наукой. Главной задачей историко-партийного источниковедения было не изучение партийных документов, а канонизация их места среди других групп источников. Говорить о подлинной научной критике документов КПСС в подобных условиях, естественно, не приходилось. На словах необходимость источниковедческого анализа партийных документов нередко признавалась. Однако на практике критический подход допускался лишь по отношению к исполнительным документам КПСС, и то очень ограниченный. Что же касается нормативных партийных документов, то в их адрес были допустимы лишь облаченные в наукообразную форму панегирики. Не удивительно, что за 30 лет существования в качестве отдельной отрасли источниковедческого знания, источниковедение истории КПСС мало приблизило науку к пониманию сущности и особенностей партийной документации. Констатируя данный факт, необходимо также учитывать длительную недоступность большинства партийных документов для исследователей (благодаря нахождению их в закрытых архивных хранилищах).

Нельзя, конечно, не отметить определенных заделов советских ученых в изучении источников советского периода вообще42 и документов компартии в частности. Источникове-дами истории КПСС разрабатывались вопросы определения предмета их дисциплины, классификации партийных документов, изучались состав и структура доступной их части, разрабатывались принципы и методы источниковедческой критики (в основном внешней)43. В данной связи следует отметить прежде всего работы И.С. Смирнова (фактического основателя источниковедения истории КПСС, впервые поставившего вопрос о необходимости анали за партийных документов)44 и, особенно, - М.А. Варшавчика45. Подход последнего к изучению документов КПСС в наибольшей степени отвечал научным требованиям (по сравнению с другими советскими исследователями партийных источников). К сожалению, из-за ограничений чисто идеологического порядка потенциал киевского исследователя был реализован далеко не в полной мере. М.А. Варшавчик по существу лишь подошел к необходимости полноценной источниковедческой критики документов компартии, не имея возможности осуществлять ее на практике.

Падение коммунистического режима только усугубило ситуацию. На смену безудержному восхвалению решений компартии пришло огульное их порицание. О серьезном и объективном изучении партийных документов в этих условиях опять не могло быть и речи. В немногочисленных источниковедческих работах 90-х гг., посвященных источникам новейшего времени, вопросы научного анализа партийных документов чаще всего подменялись критикой прежнего историко-партийного источниковедения и самих партийных решений46. Многие исследователи вынуждены были в связи с этим открыто констатировать «плачевное» состояние изучения документов КПСС как источников47, с чем трудно не согласиться.

Серьезное и объективное изучение партийной документации по существу только начинается. Определенные подвижки в этом плане уже есть. В течение последнего десятилетия появились новые исследования, посвященные документам новейшего времени вообще48 и

партийным в частности. Среди последних можно назвать работы, исследующие документы, созданные определенными партийными органами49; партийные документы одного вида или разновидности , партийные документы, отражающие один какой-то срез действительности, прослеживаемый на протяжении длительного периода51; исследования, посвященные проблемам интеграции партийных архивов в систему государственных архивов52 и т.д.

Применительно к источникам послевоенного периода особо следует отметить статью А.Н. Артизова и О.В. Наумова, посвященную проблемам публикации документов пленумов ЦК ВКП(б)-КПСС53, а также исследования В.Ю. Афиани, анализирующие документацию высших партийных органов (Политбюро ЦК КПСС, Бюро Президиума ЦК и др.)54- Впервые в отечественной науке проанализированы структура и состав корпуса документов указанных органов, характеристика отдельных его элементов, взаимосвязь их друг с другом, проблемы, возникающие при использовании партийных документов как исторических источников.

Наиболее изученными из групп источников, необходимых для темы нашего исследования, являются источники личного происхождения - прежде всего мемуары. Связано это, во-первых, с наибольшей доступностью источников данного вида (имеется в виду, конечно, опубликованная их часть), а во-вторых, с отсутствием прямой зависимости их изучения от официальных идеологических установок. Именно поэтому по отношению к советским источникам личного происхождения мы имеем гораздо большее количество полноценных ис точниковедческих исследований55, чем по отношению к партийным документам. Особенно следует отметить в данной связи работы М.Н. Черноморского56 и B.C. Голубцова57.

Широко дискутировался в советской и современной российской науке вопрос о месте и роли источников личного происхождения среди источников других видов, общие их сущностные характеристики, особенности, классификация. Важная роль уделялась вопросам источниковедческого анализа мемуаров, разрабатывалась методика их внешней и внутренней критики. В связи с последним необходимо отметить прежде всего исследования А.А. Курно-сова, посвященные воспоминаниям участников партизанского движения в годы Великой Отечественной войны, однако актуальные для всего мемуарного жанра в целом58.

Значительную методологическую помощь в осуществляемом нами исследовании оказывают и общетеоретические подходы в трудах отечественных источниковедов XX - начала XXI вв., специализирующихся по самым различным эпохам и проблемам - С.Н. Валка59, СВ. Воронковой60, В.В. Кабанова61, И.Д. Ковальченко62, В.П. Козлова63, А.А. Курносова64, А.С.

Лаппо-Данилевского65, Б.Г. Литвака66, Я.С. Лурье67, О.В. Медушевской68, В.А. Муравьева69, А.Т. Николаевой , А.П. Пронштейна , Л.Н. Пушкарева , М.Ф. Румянцевой73, М.С. Селезнева74, В.И. Стрельского75, А.Г. Тартаковского76, М.Н. Тихомирова77, В.В. Фарсобина78, М.Н. Черноморского79, СО. Шмидта80, В.К. Яцунского81 и многих других82.

Важное методологическое значение для интересующей нас темы играют достижения отечественной археографии. Вопросам развития данной дисциплины всегда уделялось большое внимание в советской и современной российской науке, как в плане подготовки теоретических исследований83, так и учебно-методических пособий.84 Особо следует отметить подготовленное сотрудниками ВНИИДАД двухтомное «Методическое пособие по археографии» (авторский коллектив: В.А. Владыкина, З.К. Водопьянова, Ю.С. Воробьева, Т.М. Го-ряева, О.Ф. Козлов, А.Л. Панина. - М, 1991), а также подготовленное сотрудниками РГАНИ методическое пособие «Публикация документов РКП(б) - ВКП(б) - КПСС 1917-1991 гг. (высшие и центральные органы)» (Главн. редактор Н.Н.Покровский, отв. составитель В.Ю.Афиани, составители З.К. Водопьянова и Т.В. Домрачева. - М., 2000). Нельзя не отметить также практический опыт реализации археографической теории по отношению к документам послевоенной советской эпохи - издание документов, отражающих политическую борьбу в верхах . Для темы нашего исследования указанные публикации имеют особое зна чение, поскольку вводят в научный оборот источники, аналогичные по происхождению, типу и виду изучаемым в нашей диссертации.

Существенную методологическую помощь в осуществляемом нами исследовании оказывают и работы в области других вспомогательных дисциплин - текстологии , палео-графии , дипломатики , архивоведения , документоведения и т.д.

Охарактеризованная методологическая база реализуется в исследовании через систему общенаучных (эмпирических, эмпирическо-теоретических, теоретических) и специальных методов.

Из эмпирических методов в диссертации применяются сравнение, измерение и эксперимент, из эмпирическо-теоретических - анализ и синтез, индукция и дедукция, логический и исторический, статический и динамический, методы аналогии и реконструкции, а из теоретических - восхождение от абстрактного к конкретному.

Из методов, используемых исключительно в исторической науке, применяются исто-рико-генетический, историко-сравнительный, историко-тшологический и историко-системный.

Если говорить о конкретных источниковедческих методах, в исследовании применяется самый широкий их спектр, связанный как с внешней, так и внутренней критикой документов, источниковедческим анализом и синтезом. Особо важную роль в нашем исследовании играют методы сравнительно-текстологического и сравнительно-исторического анали за. Широко применяются также методы указанных выше вспомогательных исторических дисциплин (например, метрический метод палеографии).

Основную информационную базу исследования составляет хранящаяся в федеральных архивах (РГАНИ, РГАСПИ, ГА РФ, АВП РФ) текущая делопроизводственная документация партийных и государственных структур, а также архивные источники личного происхождения. Другими (менее значимыми, в известной мере подсобными) составляющими используемой информационной базы являются официально опубликованные нормативные акты, опубликованные мемуары, интервью, сообщения современной изучаемым событиям прессы. Последней составляющей являются сведения, извлеченные из научных статей, монографий и материалов научных конференций (в основном методологического и методического характера).

Новизна предлагаемой диссертации связана с указанным выше недостатком научных исследований, относящихся к событиям октября 1964 г. Работы, целиком посвященные указанным событиям, представляют собой небольшие статьи или интервью, принадлежащие в громадном большинстве либо к публицистическому, либо к мемуарному жанрам (в том числе написанные профессиональными историками). Исключение составляют лишь статья Е.Ю. Зубковой в журнале «Коммунист» (1989, № 13) и упомянутая выше статья Р.Г. Пихоя. Обе указанные статьи являются, безусловно, научными по способу подачи материала, однако ограничены в объеме (статья Е.Ю. Зубковой является к тому же в большей мере философско-политологическим, чем историческим исследованием). Раздел в упомянутой выше монографии Р.Г. Пихоя «Советский Союз: история власти...» - наиболее обстоятельное на сегодняшний день исследование событий 1964 г., однако также ограниченное в объеме (составляет примерно 1/8 общего объема книги).

Предлагаемая диссертация является таким образом первым фундаментальным исследованием, которое с одной стороны целиком посвящено октябрьским событиям 1964 г., а с другой - ставит перед собой чисто научные цель и задачи. В этом видится главный элемент ее новизны.

Особо отметим, что предметом предлагаемого исследования являются не сами события антихрущевского переворота, а отражающие его источники. В этом тоже видится безусловная новизна, поскольку в центре внимания большинства предшествующих авторов, писавших об отставке Н.С. Хрущева (мемуаристов, публицистов, немногочисленных профессиональных историков), было именно само явление смены руководства, а не его источнико-вая база, ограниченная к тому же опубликованными документами и мемуарами. Исключение составляют лишь упомянутые выше книга и статья Р.Г. Пихоя, впервые построившего изложение событий октября 1964 г. на основе архивных документов, а также книга В.И. Андриа нова «Косыгин». Последняя касается касается событий октября 1964 г. лишь мельком, однако использует при их освещении выдержки из некоторых документов РГАНИ91 (без источниковедческой их критики). В предлагаемой диссертации мы значительно расширяем архивную источникоеую базу наших предшественников, а главное - делаем ее предметом специального научного исследования.

Большая часть используемых нами архивных документов вводится в научный оборот впервые. При этом важно отметить, что как впервые вводимые в научный оборот, так и уже опубликованные источники антихрущевского переворота, подвергаются детальному источниковедческому анализу. В этом также видится безусловная новизна, поскольку если публикация отдельных документов, отражающих октябрьские события 1964 г., в прошлом имела место, то аналаза опубликованных источников (не говоря уже о не опубликованных) за исключением Р.Г. Пихоя не проводил еще никто. Однако поскольку Рудольф Германович исследовал в указанной выше статье только несколько документов, относящихся к перевороту, - большинство источников последнего впервые подвергаются источниковедческому анализу лишь в предлагаемой диссертации.

Говоря о практической значимости проделанной работы, нужно иметь в виду два момента.

Первый связан с непосредственным практическим результатом, ожидаемым от исследования в ближайшем будущем. Речь идет о подготовке сборника документов, посвященного смене советского руководства в 1964 г., и фундаментальной исторической монографии на эту же тему.

Появление указанных сборника и монографии явилось бы на наш взгляд существенным вкладом в научную разработку малоизученных тем отечественной истории XX века. Тем более, что документы других верхушечных переворотов эпохи «оттепели» (всех, кроме октябрьского 1964 г.), как мы отмечали, уже опубликованы. Очередь явно дошла до издания сборника документов, посвященного антихрущевскому перевороту, а предлагаемое исследование является первым шагом в указанном направлении. С одной стороны, это подготовка необходимой источниковой, методологической и теоретической базы для дальнейшей монографической разработки темы, а с другой - практическая помощь для составления ожидаемого сборника.

Другой аспект практической значимости носит общеметодологический характер. Любое источниковедческое исследование советских документов, пускай даже ограниченное отдельно взятым событием, ценно уже тем, что вносит лепту в выработку общих подходов к изучению документального корпуса XX века. В результате обобщения опыта анализа отдельных групп источников (сгруппированных по видам, происхождению или по принципу принадлежности к определенному событию) получают дальнейшее развитие и общетеоретические концепции источниковедения XX века. Последние, в свою очередь, способствуют решению на более высоком уровне конкретных источниковедческих задач.

Структура изложения диссертационного материала определяется задачами исследования. Последовательность их осуществления требует посвящения каждому из перечисленных выше блоков задач отдельной главы. Не будет представлен соответствующим разделом лишь первый из блоков, связанный с выявлением документов в архивах (выявление максимального количества источников по теме является необходимым условием любого исследования и не требует специального обоснования в виде отдельной главы).

Первая глава диссертации соответствует второму из указанных блоков задач - систематизации выявленных источников по группам. Реализация третьей (основной) задачи - источниковедческой критики конкретных документов антихрущевского переворота - диктует необходимость разделения ее на два этапа, соответствующие двум хронологическим периодам, на которые четко делятся изучаемые источники: периоду подготовки переворота и периоду осуществления собственно переворота (к последнему примыкает период завершения переворота, а также проявлений его ближайших последствий). Объем источниковедческой работы в рамках указанных этапов настолько велик, что требует посвящения каждому из них отдельной главы.

Всего таким образом диссертация насчитывает три главы:

1. Общий обзор архивных источников, отражающих октябрьские события 1964 г.

2. Анализ источников, связанных с подготовкой к перевороту

3. Анализ источников, отражающих события переворота 12-15 октября 1964 г.

В завершении хотелось бы коснуться вопроса о некоторых применяемых в исследовании понятиях.

Говоря о событиях октября 1964 г. в СССР мы постоянно будем употреблять такие понятия как «переворот» и «заговор». Мы понимаем, что они носят явно выраженный оценочный характер и требуют осторожности в использовании. Употребление указанных понятий без предварительного обоснования их правомерности, может создать иллюзию априорной очевидности заложенной в них оценки. Это не может не вызывать протестов тех, кто с данными оценками не согласен.

Давать оценку сущности изучаемого явления можно лишь после завершения его изучения. Наше же исследование носит, как мы уже говорили, источниковедческий, а не концептуально-исторический характер. Выяснение вопроса, чем являлись по своей сути события октября 1964 г. - переворотом или каким-либо другим общественным явлением - в задачу диссертации не входит. Однако, принимая во внимание устоявшийся характер понятий «переворот» и «заговор» применительно к октябрьским событиям 1964 г. (данные термины используются подавляющим большинством современных авторов), считаем целесообразным допустить применение указанных понятий, особо оговаривая их условный, рабочий характер.

Окончательную точку в спорах о характере и сущности событий октября 1964 г. (переворот или что-то другое) может поставить только историческое исследование данный событий, первым шагом к которому является предлагаемая диссертация.

Общая классификация источников, отражающих октябрьские события 1964 г

Систем классификации исторических источников существует огромное множество. Однако все их многообразие условно можно разделить на два блока: классификации общетеоретического характера, распространяющиеся на все источники в целом, и классификации, ориентированные на решение прикладных исторических задач. Подходы к этим двум видам классификационных систем, естественно, должны быть разными. «Теоретическое и конкретное источниковедение - отмечает СО. Шмидт - это источниковедения с разными задачами, с разной терминологией, с разной структурой»1. С подобным утверждением трудно не согласиться. В отличие от общетеоретических, прикладные классификационные схемы допускают, например, смешение оснований для классификации, когда в этом возникает необходимость. Важно лишь четко оговаривать в каждом конкретном случае условность и прикладной характер применяемой классификационной схемы, а, главное - причину и основание для смешения.

Стоящая перед нашим исследованием задача (анализ большого количества несистематизированных источников, относящихся к отдельно взятому событию) диктует необходимость выделения в качестве первого этапа наиболее достоверных документов, непосредственно отражающих событие, и отделение их от источников поздних, повествовательных. К первым относится прежде всего делопроизводственная документация советских властных структур (т.е. собственно документы), а ко вторым - мемуары, дневники, сообщения современной событию прессы и т.д. Предложенный вариант разделения можно характеризовать как классификацию по принципу приближенности к отражаемому явлению. Однако речь идет лишь о первой стадии классификационного процесса. Далее внутри каждого из выделенного блоков {документы и повествовательные источники) следует выделить группы более мелкие. Повествовательные источники, отражающие октябрьские события 1964 г., делятся в соответствии с видовой структурой на источники личного происхождения {мемуары, дневники и т.д.) и источники, связанные с прессой. Документы же властных структур целесообразнее всего разделять по происхождению - на документы правящей партии (КПСС) и документы государственных органов власти и управления

Определяется подобная разбивка не столько принципиальным отличием партийных органов от государственных, сколько очевидной приоритетностью решений первых по отношению ко вторым в советскую эпоху. При коммунистическом режиме любое сколько-нибудь важное решение принималось сперва в той или иной партийной структуре, а затем чисто формально утверждалось государственным органом, обретая юридическую силу. Указанный механизм действовал на всех уровнях - на общегосударственном и местном. Естественно, что такое важное решение, как смена союзного руководства должно было быть принятым сперва высшими партийными органами (Президиумом ЦК КПСС и пленумом ЦК) и лишь затем оформленным решением парламента.

Вот почему, выявляя достоверные источники, непосредственно отражающие события октября 1964 г., мы должны искать их прежде всего среди партийных документов. Документы государственных органов тоже важны для темы нашего исследования, однако не в такой степени, как партийная документация. Что же касается источников личного происхождения и сообщений прессы, то они дополняют, конкретизируют информацию документальных источников, придают им осязаемость и живость, связывают в единую цельную картину, но не более того.

Таким образом, предлагаемая классификация четко отражает иерархию значимости изучаемых источников для темы нашего исследования. Итоговый вид классификации выглядит следующим образом: 1. документы партийных органов 2. документы государственных органов 3. Источники личного происхождения (мемуары, дневники и т.д.) 4. Сообщения современной событию прессы.

Предметом нашего исследования являются, как мы уже говорили только архивные источники октябрьских событий. Таковые имеются в составе каждой из четырех вышеназванных групп, в том числе и двух последних (помимо чисто делопроизводственной документации в архивах хранятся источники и личного происхождения, а также проекты сообщений для прессы. В то же самое время у редакций газет и журналов тоже имеются свои собственные архивы). Степень «представленности» вышеперечисленных групп источников архивными документами, конечно, разная. Наиболее много их среди источников первых двух групп. Большинство архивных документов, непосредственно отражающих события октября 1964 г., являются документами партийных органов. На второе место по количеству следует поставить документы органов государственных. Интересующих нас документов личного происхождения в федеральных архивах гораздо меньше, а источников, связанных с прессой - совсем немного.

Как видим, предложенная классификация отражает кроме всего прочего и иерархию представленности различных групп источников архивными документами.

Рассмотрим теперь каждую из перечисленных групп источников по отдельности, анализируя общие ее свойства и признаки. В соответствии с отраженной в классификации иерархии предпочтительности - наибольшее внимание будет уделено партийным документам -основной группе источников, связанных с темой нашего исследования.

Общие особенности 05 общих особенностях, сущностных чертах и значе и классификация нии ДкУментов КПСС в советский период писалось очень много, однако в откровенно панегиристическом документов КПСС духе. Утверждалось, что «...партийные документы являются важнейшими источниками по истории СССР советского периода»2. Подчеркивалось, что «ни один вопрос внутренней и внешней политики Советского правительства нельзя понять и изучить без серьезного анализа документов Коммунистической партии» .

В советскую эпоху последняя фраза часто перекочевывала из книги в книгу. Встречается она и в литературе более современной4. Связано это не только с известной привычкой авторов учебников опираться на устоявшиеся, выверенные формулировки прежних изданий. Сам отраженный во фразе факт является настолько неоспоримым, что не может быть подвергнут сомнению даже в изменившейся политической ситуации. Изменилась лишь оценка данного факта - восторженный панегирик уступил место спокойной и беспристрастной констатации.

Как отмечалось в «доперестроечной» источниковедческой литературе: «Увеличение роли, значимости документов КПСС в общем корпусе источников по истории советского общества обусловлено расширением нормативного, директивного характера партийных документов, усилением их воздействия на процесс формирования других видов и комплексов источников»5. Со сказанным также трудно не согласиться. Однако именно этот всеобъемлющий характер партийных источников, теснейшее их взаимопереплетение с источниками другого происхождения, привели к потере документами КПСС индивидуальных сущностных черт.

Общие особенности и классификация документов КПСС

Утверждалось, что «...партийные документы являются важнейшими источниками по истории СССР советского периода»2. Подчеркивалось, что «ни один вопрос внутренней и внешней политики Советского правительства нельзя понять и изучить без серьезного анализа документов Коммунистической партии» .

В советскую эпоху последняя фраза часто перекочевывала из книги в книгу. Встречается она и в литературе более современной4. Связано это не только с известной привычкой авторов учебников опираться на устоявшиеся, выверенные формулировки прежних изданий. Сам отраженный во фразе факт является настолько неоспоримым, что не может быть подвергнут сомнению даже в изменившейся политической ситуации. Изменилась лишь оценка данного факта - восторженный панегирик уступил место спокойной и беспристрастной констатации.

Как отмечалось в «доперестроечной» источниковедческой литературе: «Увеличение роли, значимости документов КПСС в общем корпусе источников по истории советского общества обусловлено расширением нормативного, директивного характера партийных документов, усилением их воздействия на процесс формирования других видов и комплексов источников»5. Со сказанным также трудно не согласиться. Однако именно этот всеобъемлющий характер партийных источников, теснейшее их взаимопереплетение с источниками другого происхождения, привели к потере документами КПСС индивидуальных сущностных черт. Как справедливо отмечал В.В. Кабанов: «...документы КПСС... фактически не имеют

особых видовых признаков, характерных только для партийных документов... Документы КПСС... по своим источниковым характеристикам вполне вписываются в рамки делопроизводственных (курсив наш - А.П.) источников как вида»6. С данным выводом согласны и авторы вышедшей недавно коллективной монографии «Источниковедение новейшей истории России ...» (М, 2004), не выделяющие партийные источники в качестве самостоятельного вида, а относящие их к делопроизводственным документам7. Указанную особенность обязательно нужно учитывать при анализе конкретных документов, созданных в рамках партийных структур и относящихся к нашей теме. При этом необходимо учитывать и такую важную особенность партийных источников, как их многоуровневость, определяемую многоуровневым характером самой партийной системы. Здесь мы подходим к вопросу о классификации источников, созданных КПСС.

Постараемся быть последовательными в применяемых нами принципах и прежде всего- в стремлении подчинить классификацию конкретным задачам исследования. Подобный подход допускает, как мы уже говорили, смешение различных оснований для классификации и преследует цель последовательного сужения круга источников, являющихся объектом первостепенного внимания. Определив сперва в качестве подобного круга документальные источники, мы сузили его затем до блока партийных документов. Теперь попробуем сузить и этот блок, отделив от него источники наименее полезные.

Последними оказываются для нас опубликованные решения высших и центральных партийных органов. Для раскрытия интересующей нас темы они мало что дают, к тому же, не входят в предмет исследования. Оставшиеся партийные источники (текущая делопроизводственная документация КПСС и необнародованные решения партийных органов) хранятся в архивах и либо вовсе не опубликованы, либо опубликованы в последние годы в качестве исторических источников, а не директивных материалов. Они то, как следует из заявленной темы, и являются предметом диссертации.

Особо подчеркнем, что говоря об опубликованных, «печатных» партийных источниках, мы имеем в виду официальную их публикацию сразу же (или вскоре) после создания. Что же касается публикаций, осуществленных в последние годы, то это публикации совсем иного рода.

В отличие от официальных партийных документов, носящих директивный характер и изначально предназначавшихся к публикации, публикации последних лет нарушают волю создателей публикуемых документов. Последние, создавая документы определенного вида,

предназначали их для ознакомления крайне узкого круга лиц с последующим закрытом храпением в архиве. Нисколько не отрицая права современных исследователей публиковать подобные документы в научных целях, отметим, что воля официального автора (т.е. партийного органа) должна быть определяющей при отнесении конкретных источников к разряду «печатных» или, соответственно, «архивных». Документы, изначально не предназначенные официальным автором к обнародованию, мы относим к категории «архивных», даже в случае их публикации в последние годы.

Очевидно, что при подобном разделении громадное большинство интересующих нас документов КПСС окажется в разряде «архивных», что требует дополнительной их внутренней классификации. Последнюю удобнее всего производить на основании того принципа, который чаще всего применяется при классификации любых архивных документов - пофондо-вого (или по происхождению). Структура фондов партийных архивов определяется структурой органов самой Коммунистической партии. Каждый уровень этой структуры представлен в РГАНИ (основном хранилище документов по интересующей нас теме) отдельным фондом: 1. Документы съездов и конференций КПСС (Ф. 1) 2. Документы пленумов ЦК КПСС (Ф. 2) 3. Документы Президиума (Политбюро) ЦК КПСС (Ф. 3) 4. Документы Секретариата ЦК КПСС (Ф. 4) 5. Документы структурных подразделений аппарата ЦК КПСС (отделов, комиссий, бюро и совещаний) (Ф. 5 и некоторые другие)

В другом центральном хранилище партийных документов - РГАСПИ содержится обширная документация местных партийных органов, входящая в состав фонда № 17 (материалы сектора информации отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам и отдела партийных органов ЦК КПСС по РСФСР).

Если объединить элементы приведенного списка с документами местных органов в единый список (в котором документы местных органов составят 6-ю позицию) - получим наиболее оптимальную классификацию архивных документов по интересующей нас теме. В итоговом виде она будет выглядеть следующим образом: 1. Официальные решения и материалы партийных органов, предназначенные для всеобщего ознакомления a) опубликованные решения (постановления, резолюции) съездов, конференций КПСС, пленумов ЦК КПСС, Центрального Комитета КПСС b) совместные постановления ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР

Источники, непосредственно отражающие лроцесс подготовки к отстранению Н.С. Хрущева от руководства

Архивные документы, отражающие скрытый пери 2.1.1. Автобиографические од антихрущевского переворота, по содержанию документы личного фонда можно разделить на три группы: источники, отра П F ШРПРСТЯ R РГАСПИ " л - -» 1 D ж п "" жающие процесс подготовки заговорщиками свер жения Н.С. Хрущева, источники, проливающие свет на причины переворота и источники событий, сопутствующих по времени подготовке переворота. Жесткой грани между указанными группами нет - особенно между второй и третьей. Однако для достижения цели нашего исследования указанное деление представляется необходимым. Начать целесообразнее всего с источников первой группы.

На первый взгляд может показаться, что процесс подготовки к перевороту в архивных источниках отразиться никак не может. Не секрет, что любой заговорщик стремится избежать текущего документирования своей заговорщической деятельности, не желая тем самым создавать улику против себя. Поэтому при тайной подготовке переворота не может быть и речи ни о протоколировании, ни о стенографировании, ни о каких-либо записях бесед участников сговора. В полной мере это относится и к подготовке октябрьского переворота 1964 г., о чем прямо заявлял один из активнейших его участников - В.Е. Семичастный: «Мы... в октябре 1964 г. никаких письменных (курсив наш - А.П.) следов не оставляли... Нужны теснейшие личные контакты, чтобы глаза в глаза смотреть собеседнику»1.

Казалось бы, процесс подготовки любого переворота обречен на то, чтобы освещаться только поздними мемуарными свидетельствами его участников. Однако по отношению к со- бытиям октября 1964 г. ситуация выглядит совсем по другому. Доказательством служат четыре любопытных архивных источника по указанной теме, на которых мы остановимся в начале данной главы.

Первые два из интересующих нас источников по виду являются источниками личного происхождения. Однако по месту хранения и способу донесения своих информационных потенциалов до потребителя - это архивные источники, причем не опубликованные. Речь идет о документах, отложившихся в личном фонде П.Е. Шелеста в РГАСПИ2.

Указанные источники упоминал в свое время Н.А. Зенькович: «Мало кому известно, что П.Е. Шелест исписал горы бумаги. Это несколько тысяч страниц убористого текста... Престарелый ровесник XX века... сдал свои рукописи в Центральный партийный архив... Какая-то часть его дневников и воспоминаний - необработанных, клочковатых - «живьем» вошла в книгу «...Да не судимы будете»... Но большая часть - по-прежнему невостребова-на»\ Сообщив таким образом о малоизвестном архивном документе и дав понять читателям, что намерен цитировать именно его («вот... сведения, как говорится, из первоисточника»), на самом деле Н.А. Зенькович цитирует текст опубликованной книги «...Да не судимы будете»4.

Согласно мнению Н.А. Зеньковича, получается, что рукописные воспоминания П.Е. Шелеста являются лишь первичной (причем гораздо более полной) версией текста книги. Позволим себе с этим не согласиться. Проведенный нами текстологический анализ каждого из автобиографических документов П.Е. Шелеста и сравнительный их анализ друг с другом показывают гораздо более сложную историю создания книжного текста, отнюдь не сводящуюся к схеме «рукопись - правка - книга». Здесь мы подходим к вопросу о структуре автобиографического комплекса личного фонда П.Е. Шелеста в РГАСПИ. Внимательный анализ данной структуры позволяет выделить следующие составные ее части:

1) «Рабочие записи Шелеста П.Е. о планах хлебозаготовок, намеченных встречах и заседаниях, проведении различных совещаний»5 (далее - просто «рабочие записи» П.Е. Шелеста) 2) рукописная версия собственно воспоминаний П.Е. Шелеста6 3) первая машинописная версия воспоминаний П.Е. Шелеста7 4) вторая машинописная версия воспоминаний П.Е. Шелеста8 5) воспоминания П.Е. Шелеста, записанные на магнитофон9 6) комплект материалов, связанных с подготовкой воспоминаний к изданию (различные редакции текста и другие материалы)10

Задача заключается в том, чтобы выяснить генетическую связь этих составляющих друг с другом, выявить наиболее ранние и достоверные их элементы, выступающие по отношению к другим как первоисточники, а также установить общее значение документов в освещении интересующих нас событий. Опыт системного исследования сложных и разновременных пластов единых автобиографических комплексов в источниковедческой науке имеется. Разработана и методика источниковедческой критики мемуарных комплексов", на которую будем опираться в нашем исследовании.

Согласно мнению А.Г. Тартаковского под первоисточником следует понимать «наиболее близкое к событиям их отображение, первичное хронологически и независимое от других источников»12. Данное определение представляется нам достаточно удачным. Если подходить с этими критериями к выявленным отдельным частям автобиографического комплекса П.Е. Шелеста, то первыми хронологически и при этом совершенно не зависимыми от других источников, оказываются «рабочие записи» Петра Ефимовича.

В личном деле П.Е. Шелеста в РГАСПИ хранятся 26 блокнотов с «рабочими записями» Петра Ефимовича, охватывающими период с ноября 1953 по апрель 1973 гг. (до ухода автора на пенсию). Нас, естественно, интересуют прежде всего записи за вторую половину 1964 г. Они содержатся в блокноте, составляющем дело № 9 личного фонда П.Е. Шелеста. Первая запись блокнота относится к 22 мая 1964 г., а последняя - к 27 января 1965 г.

Блокнот имеет твердый книжный переплет с обложкой, обтянутой темно-коричневым кожезаменителем, и 185-ю листами (370 страниц) в клеточку размером 13x18,5 см. Слева каждой страницы отчерчены боковые поля шириной 2,5-3 см (на левых страницах разворота - синим карандашом, а на правых - красным). На полях П.Е. Шелест ставил дату записи (число, месяц, год) и порядковые номера единиц перечисления (в списке). В основном поле страницы делались сами записи, отделенные друг от друга горизонтальными линиями. К одному дню относятся обычно несколько записей. Дней, не представленных ни одной записью, крайне мало. В то же самое время период отпуска П.Е. Шелеста (с 22 июня по 6 августа 1964 г.) представлен всего лишь тремя записями, отражающими исключительно «деловые» мероприятия автора во время его отдыха13.

Текст написан в основном сине-фиолетовой чернильной ручкой. Некоторые записи делались темно-синей шариковой ручкой. Отдельные фразы и фрагменты текста писались красной и зеленой (крайне редко) шариковыми ручками, а также карандашами - чаще всего темно-синем, реже простым, красным и зеленым. Многие фразы подчеркнуты карандашом (чаще всего красным, реже - зеленым). Поверх основной записи могла делаться карандашом (зеленым или красным) другая, более краткая запись в несколько строк наискосок. Встречаются также обводы цифр, галочки «V» и «W», отчеркивания волнистой линией слева от выделяемого блока и другие пометы.

Источники заседания Президиума ЦК КПСС 12 октября 1964 г

Заседание Президиума ЦК КПСС 12 октября 1964 г. вызывает наибольшее количество вопросов по сравнению с другими событиями этих же дней. Это связано прежде всего с недостаточной обеспеченностью источниками (в отличие от других эпизодов переворота), что мы уже отмечали.

В РГАНИ сохранился подписной протокол № 163 данного заседания и материалы к нему, однако протокол составлен, видимо, задним числом уже после переворота. И дело здесь не только в отсутствии времени у организаторов заседания (все их помыслы были направлены в те критические дни явно не на соблюдение протокольных формальностей). На поздний характер протокола указывает и несовпадение помещенного в нем перечня участии ков заседания действительному (в перечне среди присутствующих указан кандидат в члены Президиума ЦК КПСС Л.Н. Ефремов, который на самом деле, судя по его воспоминаниям, находился во время заседания в Новосибирске1), и текст постановления по пункту 11-му протокола2. Формулировка его обнаруживает текстуальную зависимость от документов, составленных 14 октября и в последующие дни, и, следовательно, вторична по отношению к последним. Проверить подлинность подписного протокола № 163 сравнением его с записями В.Н. Малина мы не можем, т.к. по отношению к заседанию 12 октября 1964 г. они отсутствуют. То ли Владимир Никифорович не присутствовал на заседании, то ли не конспектировал хода его обсуждения.

В связи со сказанным возникает масса вопросов.

Первый из них, возможно, покажется неожиданным: а было ли вообще 12 октября 1964 г. официальное заседание Президиума ЦК КПСС? Может быть, речь идет просто о частном совещании инициативного ядра заговорщиков, объявленного впоследствии (для большей легитимности) официальным заседанием Президиума?

В пользу данного варианта говорят, казалось бы, свидетельства В.Е. Семичастного. Два раза (что исключает техническую ошибку) Владимир Ефимович заявлял в своих мемуарах, что 12 октября «все члены Президиума» собрались «на квартире у... Брежнева» (здесь и далее курсив наш - А.П.) и именно из квартиры Л.И. Брежнева состоялся звонок Леонида Ильича Никите Сергеевичу в Пицунду3. При этом в книге воспоминаний В.Е. Семичастного указываются и свидетели телефонного разговора: Н.В. Подгорный, М.А. Суслов, Д.С. Полянский, А.Н. Шелепин и, конечно, сам Владимир Ефимович4.

Есть, однако, и другие свидетельства

В.В. Гришин в своих воспоминаниях утверждал, что участники заседания собрались 12 октября «в Кремле», а телефонный звонок Л.И. Брежнева Н.С. Хрущеву состоялся из «соседней комнаты»5. Данный факт подтверждает и П.Е. Шелест, также упоминавший о звонке Л.И. Брежнева и заметивший по поводу него (в книге «...Да не судимы будете») следующее: «Мы все находимся тут же, в комнате заседания Президиума ЦК в Кремле»6 (в рукописной версии воспоминаний Петра Ефимовича читаем примерно то же самое, однако без упоминания о Кремле7). О Кремле утверждает в своих воспоминаниях и Л.Н. Ефремов. Позвонив октября из Новосибирска в Москву Д.С. Полянскому, Леонид Николаевич получил ответ, что все находятся «в Кремле, в зале заседаний Президиума». Л.Н. Ефремов попросил соединить с дежурным по Президиуму ЦК, но тот ответил, что «все вышли в заднюю комнату, обсуждают вопрос о встрече космонавтов»8.

Итак, одни свидетельства говорят, что заседание произошло, как и обычно - в комнате заседаний Президиума ЦК КПСС Большого Кремлевского дворца, а другие - на квартире у Л.И. Брежнева. Казалось бы: какая разница? На самом деле - очень существенная. Если заседание Президиума ЦК КПСС проводится не в Кремле, а на личной квартире одного из членов Президиума, да еще с присутствием посторонних лиц (В.Е. Семичастный не входил ни в Президиум, ни в Секретариат ЦК КПСС) - то это не официальное заседание высшего партийного органа, а всего лишь частная встреча некоторых членов Президиума и не входящих в состав последнего лиц.

Можно, конечно, объяснить противоречие следующим образом: официальное заседание Президиума собралось, как обычно - в Кремле, а описанная В.Е. Семичастным встреча на квартире у Л.И. Брежнева - до того или после того (скорее всего - после). Но как тогда объяснить тот факт, что и сторонники «кремлевской» версии (П.Е. Шелест и В.В. Гришин), и В.Е. Семичастный сходно описывают один и тот же эпизод - звонок Л.И. Брежнева Н.С. Хрущеву в Пицунду? При этом все одинаково утверждают, что звонок состоялся сразу же после заседания (совещания) и велся в присутствии всех участников последнего.

В начале «перестройки» появлялись даже версии о том, что в Пицунду Н.С. Хрущеву звонил не Л.И. Брежнев, а М.А. Суслов9. Выяснение данного вопроса не входит сейчас в на- шу задачу. Большинство свидетелей и информированных современников называют все-таки Л.И. Брежнева10. Однако для темы нашего исследования (для выяснения вопроса о статусе заседания 12 октября и, стало быть, - о подлинности его документов) куда более важен другой вопрос: сколько раз Л.И. Брежнев звонил Н.С. Хрущеву?

Из контекста большинства свидетельств можно заключить, что звонок был один. Однако П.Е. Шелест утверждал, что спустя час после первого звонка Л.И. Брежнев позвонил Н.С. Хрущеву в Пицунду снова, после чего Никита Сергеевич дал свое окончательное согла сие на вылет в столицу". О двух звонках вспоминает (со ссылкой на свою подругу - очевидца) и личный повар Н.С. Хрущева А.Г. Дышкант: «Однажды во время завтрака раздался звонок из Москвы, ...просили Никиту Сергеевича. Тот подошел, поговорил немного. Потом снова звонок. Он опять поговорил».

Известие о двух звонках Л.И. Брежнева Н.С. Хрущеву 12 октября встречаем и в некоторых докладах на собраниях украинских областных партактивов второй половины октября 1964 г. Свидетелями произошедших в Москве событий докладчики не были. Доклады свои они строили на основе доклада П.Е. Шелеста на украинском республиканском партактиве 15 октября. В докладах на партактивах других республик упоминание о двух звонках не встречается. В силу сказанного нетрудно догадаться, что послужило источником для интересующей нас информации. О двух звонках Л.И. Брежнева Н.С. Хрущеву, наверняка, рассказывал на украинском партактиве П.Е. Шелест, а слушающие его первые секретари украинских обкомов просто пересказали данный сюжет в выступлениях перед своими активами. При пересказе содержание сюжета подверглось искажениям. Первый секретарь Херсонского сельского обкома А.С. Кочубей на областном партактиве 16 октября рассказывал, к примеру, так: «Позвонили в Сочи и сообщили ему (Н.С. Хрущеву - А.П.), что... просят тов. Хрущева приехать в Москву... Тов. Хрущев пообещал приехать в Москву. Его ждали час, другой, третий, но звонков из Сочи не было. Еще раз (курсив наш - А.П.) позвонили в Сочи. Наконец Хрущев прилетел в Москву»13. Более точно передал сюжет, видимо, первый секретарь Запорожского промышленного обкома А.А. Титаренко на собрании своего актива 16 октября: «В это время тов. Хрущев находился на отдыхе в Питсунде14. Ему позвонили и попросили приехать на Президиум... Несмотря на просьбу Президиума, т. Хрущев ответил: «Я подумаю». Прошло около двух часов, а ответа не было. Президиум снова позвонил ему и настоятельно попросил вторично. На Президиум он прибыл»15. Последнее свидетельство довольно похоже на трактовку сюжета в воспоминаниях П.Е. Шелеста (с той лишь разницей, что у Петра Ефимовича время между звонками занимает час, а у А.А. Титороенко - два).