Содержание к диссертации
Введение
Положение духовенства русской православной церкви в условиях общественно-политических и социально-экономических изменений в жизни общества в 1917-1920 гг .
Православное духовенство на Белгородчине накануне революции 1917 г.
Положение духовенства и политическая ситуация на Белгородчине в 1917 г .
Кризисные тенденции в жизни духовенства в ходе реализации советскими органами законодательства о свободе совести
Позиция духовенства по отношению к с. советской власти и внутрицерковный раскол в 1920-1930 гг .
Отношение духовенства Белгородчины к государственно-религиозной политике 1918 гг. и репрессии властей по отношению к священнослужителям
Реакция духовенства на проведение государственной кампании по изъятию церковных ценностей на Белгородчине в 1920 -1922 гг.
Разногласия среди духовенства по вопросу отношения к новой власти и раскольническая деятельность на Белгородчине в 1922- 1930 гг .
Заключение
Список источников и литературы
- Положение духовенства и политическая ситуация на Белгородчине в 1917 г
- Кризисные тенденции в жизни духовенства в ходе реализации советскими органами законодательства о свободе совести
- Отношение духовенства Белгородчины к государственно-религиозной политике 1918 гг. и репрессии властей по отношению к священнослужителям
- Разногласия среди духовенства по вопросу отношения к новой власти и раскольническая деятельность на Белгородчине в 1922- 1930 гг
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью изучения исторического опыта, накопленного в условиях изменения российской государственности в 1917-1930 гг. Российское общество, пережив периоды подавления религиозности, стоит перед сложным осознанием сути взаимоотношений таких феноменов, как церковь и государство, православное духовенство и государственная власть. В 90-е годы XX века в стране были созданы политические условия для позитивного осмысления православных ценностей, что определило возросший интерес к религиозной культуре, в частности православной.
Сегодня духовенство на Белгородчине активно и открыто способствует приобщению верующих к богатому религиозно-культурному наследию православия, а местная власть тесно сотрудничает с представителями церковной иерархии. 1-2 мая 2010 г. глава Русской Православной Церкви патриарх Московский и Всея Руси Кирилл посетил Белгородскую область. В своем выступлении он отметил: «…очень приятно свидетельствовать о том, что Белгородская и Старооскольская епархия принимает весьма значительные усилия в области религиозного образования. Замечательно развивается диалог между светскими и церковными властями, между церковью и государством».
Анализ опубликованных исследований и документальных материалов по данной теме показывает, что проблема взаимоотношений государственной власти и православного духовенства на Белгородчине в 1917-1930 гг. лишь частично рассматривалась в исторической науке, это доказывает необходимость более глубокого анализа данной проблемы.
Объектом исследования является антицерковная политика государства по отношению к церкви и православному духовенству и кризисные тенденции в политическом, экономическом, социальном положении священнослужителей на территории современной Белгородской области с 1917-1930 гг.
Предметом исследования является взаимоотношения между советской властью и православным духовенством в 1917-1930 гг. на территории современной Белгородской области.
Хронологические рамки определены на основе данных о том, что период с 1917 по 1930 гг. позволяет рассматривать данную тему в процессе развития. Нижняя граница обусловлена тем, что с конца 1917 года сформировалась новая модель взаимоотношений между государственной властью и православным духовенством.
Выбор верхней границы исследования обусловлен возникновением различных течений внутри церкви и разногласий между ними, что в итоге привело к внутрицерковному расколу.
Обозначенный период 1917-1930 гг. показывает, какую роль играли в разрушении церкви, уничтожении ее активных защитников, подготовке раскола среди иерархов и духовенства руководители местной власти и реакцию духовенства на проводимую ими антирелигиозную политику. В первом параграфе первой главы данные хронологические рамки были расширены, поскольку понимание процессов взаимоотношения государственной власти и православного духовенства на Белгородчине в 1917-1930 гг. требуют обращения к особенностям их генезиса.
Географические рамки исследования ограничены территорией современной Белгородской области, в которую входили уезды: Белгородский, Грайворонский, Новооскольский, Старооскольский, Корочанский Курской губернии, Бирюченский (с марта 1918 года - Алексеевский) и Валуйский – Воронежской губернии.
Выбор данного региона обусловлен постоянным изменением государственных и церковных границ на территории современной Белгородской области с 1917 по 1930-е гг. Поэтому привязывание исследования к Курской губернии или Центрально-Черноземному округу видится нам нецелесообразным. В 1917 г. большая часть современной Белгородской области входила в Курскую губернию. В 1918 г. Белгород и Белгородский уезд в административном отношении фактически числились в пределах Украины до 11 февраля 1919 года. После февраля 1919 г. территория Белгородской области вернулась в состав Курской губернии России. В каждом уезде, входившем в территорию современной Белгородской области, проходили голосования по поводу подчинения УССР или РСФСР. 7 уездов относящихся сегодня к Белгородской области проголосовали за подчинение их российскому государству. В 30-х годах XX в. территория современной Белгородской области входила в состав Центрально-Черноземной области. В связи с постоянной динамикой подчинения уездов той или иной губернии, наш территориальный выбор был ограничен рамками современной Белгородской области.
Историография исследования. Историография проблемы взаимоотношений государства и церкви, власти и духовенства в 1917-1930 гг. представлена различными исследовательскими концепциями и делится на три периода, каждый из которых характеризуется появлением новых подходов к объяснению сущности проблемы: 1917-1930 гг., советский (1930-сер.1990-х гг.) и современный (с сер.1990-х г. до настоящего времени).
Исследования первого периода 1917-1930 гг. показали, что, руководствуясь марксистской методологией, советские идеологи и историки рассматривали религиозную пропаганду как средство закабаления. В публикациях историков, которые являлись членами «Союза воинствующих безбожников» ярко проявилось атеистическое неприятие религии, был сделан акцент на постулировании вредности религиозных заблуждений. В работах 1920-х гг. упоминалось о частичном союзе церкви и освободительного движения в период первой русской революции, когда духовенство раскололось на сторонников самодержавия и оппозиционных сил. Н.Ф. Платонов считал, что большинство клира поддерживало царизм.
Общее направление оценок истории церкви для последующей советской историографии дал Н.М. Никольский. Рассматривая православную церковь как слугу царизма, автор обратил внимание на неудачи церкви в направлениях просвещения и миссионерства в XIX в. Н.М. Никольский указал на симптомы ослабления церковного влияния на массы, которыми по его мнению стали малая эффективность церковных средств по «одурманиванию народной массы», переход православных христиан в сектантство, старообрядчество, рост антирелигиозных настроений в народе. В исследованиях 1930-х гг., посвященных участию духовенства в событиях Октябрьской революции 1917 г. и гражданской войны, подчеркивался контрреволюционный характер деятельности духовенства.
Исследования второго периода 1930-сер.1990-х гг. представлены одной из концепций А.B. Клибанова, который развил линию Н.М. Никольского в оценке церковной деятельности до 1917 г. в 1960-1970-х гг. Будучи специалистом в области сектантства, он доказывал, что данное явление было ничем иным, как формой политического протеста, облеченного в религиозную оболочку. О борьбе церкви с нарождающимся революционным движением при помощи религиозного просветительства писали несколько позже П.Н. Зырянов Н.П. Красников. В рассматриваемый период также появился ряд работ, посвященных деятельности православной церкви и духовенства на северных и восточных окраинах Российской империи. Их авторы стремились показать отрицательную роль церкви в порабощении империей коренных народов в том или ином регионе.
Итог исследований периода 1930-сер.1990-х гг. отразился в коллективной монографии «Русское православие. Вехи истории», в которой авторы склонны видеть в церкви инструмент самодержавия и силу, подавляющую свободомыслие. Следует отметить, что в исследованиях конца 1960-1980-х гг. рассматривались изменения в социально-политической концепции церкви в зависимости от происходивших в 1905-1916 гг. в стране политических процессов, что способствовало части православного духовенства осуществлять деятельность по обновлению общественной жизни приходского сообщества. В советской исторической науке встал вопрос о предпосылках, причинах возникновения, месте, значении, преемственности дореволюционного и советского обновленчества. В ряде работ показано, что революционный 1905 год стал начальным этапом обновленческого движения.
Третий период в историографии рассматриваемой проблемы охватывает период с сер.1990-х г. до настоящего времени. Возможность для всестороннего изучения взаимоотношения духовенства и советской власти в 1917-1930 гг. на территории современной Белгородской области появилась у отечественных ученых только в начале 1990-х гг. Возросший в это время интерес общества к духовной истории России привел к активизации научных исследований по истории взаимоотношений духовенства и советской власти. Поэтому можно говорить о том, что современная историческая наука во многом изменила свои оценки церковно-государственных отношений в дореволюционный и советский периоды. В труде С.Л. Фирсова прослеживаются изменения в положении Церкви в зависимости от трансформации российской государственности в конце 1890-1918 гг. Н. Балашов исследует попытки духовенства обновить литургическую культуру, исправления и перевода на русский язык богослужебных текстов и т.д.
В связи с рассекречиванием государственных архивов с 1990-х гг. стали активно разрабатываться такие проблемы, как роль отдельных деятелей большевистского руководства в осуществлении антицерковных мероприятий, практика карательных органов советского государства в борьбе с Церковью, использование властью кампании по изъятию церковных ценностей в целях раскола православного духовенства. В исследовании С.Н. Емельянова рассматриваются аспекты взаимоотношений советской власти и духовенства Курской губернии в 1917-1922 гг., эволюция институтов церковного управления. Однако, не исследованы изменения во внешней деятельности духовенства, не раскрыта роль проводившейся государством кампании по изъятию церковных ценностей в период раскола духовенства на «тихоновцев» и обновленцев. В отличие от других исследований, в которых доказывалось, что с момента прихода в октябре 1917 г. к власти большевиков руководство церкви стремилось сохранять нейтралитет в отношениях c советской властью и антибольшевистской оппозицией, в данном исследовании показано, что часть духовенства сотрудничала как с коммунистическим режимом, так и с антисоветскими силами.
В исследованиях сер. 1990-х г. до настоящего времени, в связи с разрушением атеистической идеологии, у отечественных ученых появилось больше возможностей для объективного изучения духовной истории. Возросший интерес общества к социокультурной проблематике привел к активизации научных исследований, посвященных различным аспектам взаимоотношений власти и духовенства.
В 1990-е годы в России были изданы работы А.В. Карташева, И.К. Смолича, написанные во время пребывания авторов в эмиграции и затрагивающие проблематику взаимоотношения государственной власти и православного духовенства.
Появился ряд современных работ, сочетающих в себе положительное отношение к церкви со стремлением найти подход к оценке ее прошлого. В частности, осмыслению предпосылок и особенностей деятельности православной церкви и духовенства в конце синодального периода ее истории способствуют публикации Ю. Освальт, Т.Г. Леонтьевой, Т.А. Бернштам, В.А. Федорова.
В первой публикации анализируется процесс обсуждения в периодической печати XIX в. проблемы оживления церковно-приходской жизни. Т.Г. Леонтьева освещает условия жизни приходского духовенства в конце синодальной эпохи, эта же проблема затронута в работе Т.А. Бернштам. В труде В.А. Федорова прослеживаются внутренние процессы церковной жизни в конце XIX-нач.XX вв.
Среди монографий, посвященных взаимоотношениям государственной власти и православного духовенства, можно отметить работы Л.Н. Харченко, К.В. Орловой, Л.А. Тресвятского и С.Б. Морозова.
Положительным фактом является рост интереса к истории взаимоотношений духовенства и советской власти в 1917-1930 гг., о чем свидетельствует тематика отдельных диссертационных исследований. А.Г. Поляков, исследование которого относится к проблеме церковно-государственных отношений 1917-сер. 1920 гг. на материалах Вятской губернии, рассматривает вопросы взаимоотношений государства и церкви и положения церкви в революционный период; исследование Ю.И. Белоноговой, освящает период начала XX в. и рассматривает вопросы взаимоотношения московского духовенства с прихожанами, статистические сведения о духовенстве и его юридическом статусе; в исследовании А.Ю. Бунина, анализируется деятельность православного духовенства Курского края в 1905-1929 гг. и освящает вопросы миссионерства, просветительства и служения клира, а также практику курских служителей в условиях укрепления советской политической системы. Данная работа лишь фрагментарно затрагивает положение духовенства на Белгородчине в период 1917-1930 гг. Диссертационное исследование С.Н. Емельянова рассматривает взаимоотношения государственных органов власти и Русской Православной Церкви в Центральном Черноземье в 1917-1922 гг., данная работа носит общий характер исследования в географическом отношении и церковно-государственные отношения на Белгородчине освещаются частично. В.В. Реутов в своем исследовании освящает социальное служение церкви в XX веке на материалах Курской епархии и охватывает широкие хронологические рамки с 1900 по 2000 гг.
В краеведческой литературе рассмотрены отдельные аспекты миссионерской, религиозно-просветительской, социальной, политической деятельности православного духовенства Белгородчины, описан исторический очерк о Белгородской епархии русской православной церкви.
В западной историографии к проблеме взаимоотношения государственной власти и духовенства в России обращался Г. Фриз, однако в его работе наша проблема не стала основным предметом исследования.
Несмотря на повышенный интерес исследователей к отдельным видам деятельности православного духовенства в дореволюционный и советский периоды в различных регионах России, современная историография по изучаемой проблеме не рассматривает взаимоотношения власти и духовенства в 1917-1930 гг. в комплексе на территории нынешней Белгородской области, поэтому данное исследование является актуальным.
Подводя итог анализу всей предшествующей историографии по данной проблеме, можно отметить, что: во-первых, недостаточное внимание уделялось учеными к истории взаимоотношений представителей советской власти и духовенства в центральных регионах России, в частности, на Белгородчине; во-вторых, существовавшая сильная зависимость от политики и идеологии, вплоть до начала 90-х гг. XX в., заставляла исследователей сужать круг рассматриваемых проблем и давать необъективные оценки.
Предлагаемая работа призвана в определенной мере восполнить эти недостатки.
Методологическая основа исследования. При написании данной работы автор руководствовался принципами историзма и научной объективности, комплексности исторического исследования. Принцип историзма предлагает рассмотрение отдельных явлений и фактов в их взаимосвязи, в конкретно-исторической ситуации. Реализация принципа объективности заключается в учете всех точек зрения и подходов к изучаемой проблеме. Рассмотрение положения православного духовенства на Белгородчине накануне, во время и после революции в рамках выделенных периодов потребовало применение историко-хронологического метода. Изучение в рамках этих периодов различных проблем, связанных с историей процесса, вызвало необходимость применения проблемно-исторического метода исследования.
Цель настоящего исследования – выявить основания антицерковной, репрессивной политики советской власти по отношению к духовенству, повлекшие за сбой резкое ухудшение политического, экономического и социального положения священнослужителей на Белгородчине в 1917-1930 гг.
Для реализации цели были поставлены следующие задачи:
- проанализировать состояние православного духовенства на Белгородчине накануне революции 1917 г.
- показать положение духовенства и политическую ситуацию на Белгородчине в 1917 г.
- выявить кризисные тенденции в жизни духовенства в ходе реализации советскими органами законодательства о свободе совести.
- рассмотреть отношение духовенства к государственно-религиозной политике 1918-сер. 1920 гг. и репрессии властей на территории современной Белгородской области.
- выявить реакцию духовенства на проведение государственной кампании по изъятию церковных ценностей на Белгородчине в 1920 г.
- проанализировать разногласия среди духовенства по вопросу отношения к новой власти и раскольническую деятельность на Белгородчине в 1922- 1930 г.
Источниковая база исследования представлена материалами центральных и местных государственных архивов, материалами центральной и региональной периодической печати.
К первой группе относятся материалы федеральных и региональных архивов.
Большое значение для написания работы имели документы Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ). Это доклады Уполномоченному ВЦИК о работе по Обоянскому уезду (фонд Р 1240), доклады о деятельности Курской уездной комиссии помощи голодающим (фонд Р 1064), дела об образовании Белгородской губернии (фонд Р 5677), переписка с различными представителями религиозного культа об освобождении из под ареста священнослужителей (фонд Р 130).
Немаловажную значимость для диссертационного исследования имеют документы Российского Государственного Исторического Архива (РГИА): дела о назначении, перемещении и увольнении духовенства, назначение пенсий и пособий духовенству, открытие и содержание приходов и их причтов (фонд 796).
Важность для работы имеют документы Государственного Архива Курской области (ГАКО), которые представляют фонды канцелярии самой церкви, отражающие внутрицерковную жизнь и документы органов государственной власти (распоряжения, постановления, доклады, протоколы, сводки и т.д.) по вопросам религии и церкви.
В фонде ГАКО (Ф – 20) «Курская Духовная Консистория» расположен материал, дающий представление о положении церкви и духовенства перед революцией до апреля – мая 1918 года. В фонде отражены сведения о количестве приходов и монастырей, о численности церковнослужителей, числе монашествующих перед революцией, приводятся анкеты с информацией о духовенстве.
В основе исследования лежат документы Государственного Архива Белгородской области (ГАБО), которые имеют первостепенное значение для исследования, такие как: «Циркуляр об изъятии церковных ценностей» (Фонд Р-429), «Протокол заседания Президиума Уисполкома об организации Уездной и Волостной Комиссий по изъятию церковных ценностей» (фонд Р-428), в котором главный интерес представляет «Отчет Грайворонской уездной подкомиссии по изъятию ценностей из церквей». Документы Белгородского Уездного отдела управления (Фонд Р-400), фонд Благочинные Курской епархии по Белгородскому, Грайворонскому, Корочанскому, Старооскольскому уездам (Фонд Ф-129), в котором содержатся «Клировые ведомости» церквей. Фонд Р-426 «Декреты СНК, постановления Курского Губисполкома, переписка с начальниками волостных отделов милиции об отделении церкви от государства; списки религиозных обществ на территории уезда», где сосредоточен разнообразный материал по внедрению декрета в городе Белгород и в волостях и уездах Белгородчины. В фонде Р-536 расположены сведения о снятии икон во всех советских учреждениях.
Ко второй группе относятся печатные источники различных видов: материалы биографических изданий, материалы «Курских епархиальных ведомостей», «Курского епархиального вестника», «Белгородских епархиальных ведомостей», газета «Благовест» Костромской епархии, приложение к историческому журналу «Родина», журнал «Наука и религия».
Научная новизна исследования определяется тем обстоятельством, что оно является одним из первых опытов комплексного изучения положения духовенства в условиях политических и социально-экономических изменений на Белгородчине в 1917-1930 гг. В работе сделана попытка проследить особенности генезиса взаимоотношений государственной власти и православного духовенства в данный период на региональном уровне, показаны кризисные тенденции в жизни духовенства в ходе реализации советскими органами законодательства о свободе совести, рассмотрено отношение духовенства к государственно-религиозной политике 1918-сер. 1920 гг. и его реакция на проведение государственной кампании по изъятию церковных ценностей, также определены разногласия среди духовенства по вопросу отношения к новой власти и раскрыта тема раскольнической деятельности на Белгородчине в 1922- 1930 гг.
Проведенное исследование имеет значимость и с точки зрения вклада в региональную историю Белгородчины.
Практическая значимость работы состоит в том, что основные положения исследования могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории Отечества и русской православной церкви в XX веке, учебников и учебных пособий, разработке лекционных курсов по истории России для студентов и спецкурсов по краеведению. Материалы исследования могут найти свое практическое применение в социальной, миссионерской, просветительской деятельности православного духовенства, помочь в разработке государственной политики в области конфессиональных отношений на региональном уровне.
Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения диссертации излагались на научно-исследовательских и научно-практических конференциях международного и регионального уровня. Результаты исследования опубликованы в восьми научных статьях. В том числе две из них размещены в рецензируемых научных журналах по перечню ВАК.
Структура диссертации включает введение, две главы, заключение.
Положение духовенства и политическая ситуация на Белгородчине в 1917 г
До революции 1917 г. на Белгородчине государственная власть оказывала большое влияние на формирование условий жизни православного духовенства. Введение государственной церковности изменило структуру церкви, а тем самым - и положение духовенства. Итогом этого процесса явилось превращение духовенства в духовное сословие (звание).
«Древняя Русь не успела выработать ни сословных стеснений в выборе известного рода жизни и занятий, ни особенно стеснительных требований для поступления в клир относительно специальной подготовки к церковному служению; незазорная нравственность и книжность, понимаемая в самом скромном смысле уменья читать и отчасти петь, - вот все, чего требовали наши старинные святители от своих ставленников»1.
Вместе с тем духовенство считало этот уровень недостаточным. Меры Петра I по укреплению образования, повышенные требования, предъявлявшиеся особенно к вступавшим на государственную службу, привели к тому, что определенный образовательный ценз стал условием и для занятия церковных должностей. Все это в корне подрывало традиции общинной выборности духовенства и наследования церковных должностей в приходах. Духовные училища вместе с обучением и воспитанием взяли на себя и функцию отбора кандидатов в приходской клир. Программа этих училищ и особый дух семинарского воспитания со временем наложили на духовенство тот своеобразный отпечаток, который выделял его из народа. Духовенство все более вырабатывало свой неповторимый жизненный уклад, который был обусловлен особенностями его материального и правового положения. Как и в Московской Руси, правовое положение духовенства определялось в первую очередь его отношением к церковной власти и доверенному ему приходу.
Именно благодаря духовенству и, несмотря на его труднейшие материальные условия - под двойным гнетом иерархии и государственной власти, духовенству синодального периода удалось сохранить главное назначение - свое пастырское служение. Положение приходского духовенства на Белгородчине оказалось тяжелее, чем иерархии и монашества, и тем не менее, именно на его плечах в эпоху государственной церковности лежало бремя ответственности за духовное служение церкви1. И если духовное окормление народа было далеко от совершенства, то виной тому был не священник, а система, жесткие рамки которой ограничивали его деятельность. По сути дела, белгородский народ именно сельскому священнику обязан тем запасом положительной духовной силы, который был сохранен благодаря крепкой традиции и вопреки всем разлагающим влияниям.
Образование духовного сословия происходило в русле начатой Петром I реорганизации общества на основе сословий, или состояний. В соответствии со старомосковской традицией все сословия в меру своих способностей и познаний были обязаны служить государю. Служба духовных лиц заключалась в том, что они были богомольцами великого государя. Целым рядом указов Петр ограничил возможности личного выбора профессии и сделал принадлежность к тому или иному сословию наследственной. Таким образом, как вступить в духовное звание, так и покинуть его стало намного сложнее. При замещении духовных должностей поначалу оставалась в силе, идущая с XVII в., традиция выборности и наследования приходских должностей, причем даже тогда, когда от кандидатов стали требовать свидетельства об окончании духовного училища, семинарии. Но постепенно эта традиция приходила в упадок: сначала прекратились выборы, а затем и наследование. К XIX в. для того, чтобы получить место священника, нужно было только одно - наличие документа об образовании. Не выбираться, а назначаться стали даже церковнослужители, или причетники. В XVIII и до 70-х гг. XIX в. число вакансий не совпадало с числом претендентов на них. Каждая епархия пыталась решать сложную проблему распределения мест своими силами, причем кандидат мог претендовать на должность только в своей епархии. Случалось, что в одной епархии имелся избыток, а в другой — недостаток кандидатов. Лишь во второй половине XIX в. кандидатам начали предоставлять некоторую свободу выбора. Начиная со времени Петра I правительство неоднократно предпринимало усилия, направленные на сокращение численности духовного сословия. Это было вызвано не столько обилием претендентов на духовные должности, сколько недостатком образованных людей в армии, административных учреждениях и светских учебных заведениях. Наряду с этим стало обнаруживаться также стремление молодых людей выйти из духовного звания. «Духовное звание не только не привлекало к себе посторонних людей, но еще в XVIII в. должно было почти силой удерживать у себя и своих природных членов, которые так и рвались из него на сторону, на разные пути более выгодной светской службы. Чем далее, тем это бегство из духовного звания, и притом большею частию самых энергичных и талантливых людей, становилось опаснее» . Оно оказывало опустошительное воздействие на состав приходского духовенства. Выборность еще до XVIII в. конкурировала с принципом наследования церковных должностей, причем прихожане могли выбрать в священники или церковнослужители лиц любой сословной , принадлежности. При замещении той или иной вакансии сталкивались интересы трех сторон: епархиального начальства, прихода и самого кандидата. С начала XVIII в. епархиальное начальство стремилось
Кризисные тенденции в жизни духовенства в ходе реализации советскими органами законодательства о свободе совести
Вместе с тем, согласно декрета, школа отделяется от церкви, то есть школа превращается в мастерскую, где изучается и преподается подлинная наука, неискаженная примесью каких бы то ни, было вероучений»1.
В Декрете Совета- Народных Комиссаров об отделении- церкви от государства и школы от церкви (1 января 1920 г.) Новооскольского уезда отмечается, что «Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах, не пользуются никакими преимуществами и субсидиями ни от государства, ни от местных автономных и самоуправляющихся установлений... Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Права юридического лица они не имеют... Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания и предметы специально назначенные для богослужебных целей отдаются по особым постановлениям местной или центральной государственной властью в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ»2.
Некоторые из церквей испытывали крайнюю нужду не только в богослужебной утвари, но и в обеспечении клира, что зафиксировано в Клировой ведомости Космо-Домианской церкви села Нижних-Апочек Старооскольского уезда Курской епархии за 1922 год3.
В первых числах мая 1921 года проведение в жизнь декрета СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», регистрация и отсылка документов по всему Белгородскому уезду была закончена.
Этим Декретом советское правительство на законодательном уровне лишило русскую православную церковь большей части материального имущества, прав юридического лица. Церковь в лице духовенства и верующего народа подверглась сильному негативному влиянию Советской власти. Фактически, большевики ограничили самостоятельную деятельность церкви. Поэтому духовенство встало перед проблемой нахождения правильного пути выхода из этой сложной ситуации. 10 июля 1918 года появилась первая, советская конституция1, которая объявила духовенство и монашествующих лишенными избирательных прав. Многих прав лишались и дети духовенства (в частности, им запрещалось поступление в высшие учебные заведения).
С первых дней существования Советской власти ею были созданы карательные органы, задачей которых было беспощадное уничтожение всех инакомыслящих. Уже 8 декабря 1918 года возник НКВД РСФСР, — Народный Комиссариат Внутренних Дел, а 20 декабря при нем был образован ЧК или Чрезвычайный Комитет, непосредственно истреблявший всех недовольных. В 1932 году при НКВД было создано ГПУ, — Государственное Политическое Управление, занимавшееся исключительно политическими репрессиями.
Повсюду происходили убийства священно- и церковнослужителей. Иногда расправы происходили без прямого приказа власти и осуществлялись толпами озверевших красноармейцев или распропагандированных крестьян. Жестокие репрессии обрушились на духовенство, так как священнослужители, по учению Маркса, относились к эксплуататорским классам, и их в первую очередь брали в заложники.
Необходимо назвать следующую кризисную тенденцию в жизни духовенства - это изъятие церковных ценностей на территории современной Белгородской области. В Курске была создана губернская комиссия по изъятию церковных ценностей в помощь голодающим (Губпомгол). В Белгороде соответственно действовала уездная подкомиссия Помгола2. 17 марта 1922 г. Л.Д. Троцкий внес предложение об активизации работ по изъятию церковных ценностей в центре и губерниях. «...1) в центре и губерниях создать секретные руководящие комиссии по изъятию ценностей по типу московской комиссии
Сапронова-Уншлихта. Во все эти комиссии должен непременно входить либо секретарь Губкома, либо заведущий агит-проп. отделом....»1.
Советская власть возлагала большие надежды на изъятые ценности из церквей, полагая ими исправить свои финансовые проблемы. Реально объем ценностей оказался намного меньше ожидаемого. Для большевиков казалось очевидным укрывательство священнослужителями наиболее ценных предметов утвари. Последовал ряд доносов, в которых говорилось: «Фракции УИК необходимо выяснить всех попов и председателей общин, у которых в описи не было указано золотых PI серебряных вещей (как, например в с. Хохлове) и предать виновных суду за укрывательство, настоять на немедленном разборе»2. Для того, чтобы не возникало подобных недоразумений, составлялись заявления в белгородскую уездную Подкомиссию по изъятию церковных ценностей от Церковных Советов: «Сим заявлением, что инвентарной описи при нашей церкви имущества и предметов до 1919 г., когда была составлена особая опись, раньше не велась и вновь избранный Церковный Совет принимал все имущество с натуры»3.
Отсутствие описей объяснялось и другими причинами. Один из священников писал «Довожу до сведения Комиссии, что книга описи церковнаго имущества Николаевской церкви Д. Игумновой Белгородского уезда взята у меня при ограблении вместе с деньгами каким то отрядом, при отступлении Красной Армии вступившим отрядом белых в 1919 г.. а потому опись церковнаго имущества была составлена по имеющимся на лицо предметам » .
Отношение духовенства Белгородчины к государственно-религиозной политике 1918 гг. и репрессии властей по отношению к священнослужителям
Сделав шаг к примирению с властями, патриарх стремился выиграть время-и получить возможность заняться разрешением проблемі внутрицерковной жизни. Усилия патриарха Тихона в- этот момент были направлены на преодоление раскола в церкви. Он отказал в. приеме представителей «Живой Церкви» А.И.Боярского и архимандрита Анемподиста (Алексеева), когда те явились на аудиенцию к патриарху в Донской монастырь. Следующим было послание от 15 июля 1923 г., в котором патриарх Тихон в резкой форме осудил раскол и выразил недоверие действиям и решениям обновленческого ВЦУ. «...Все эти столь решительные заявления о соглашении с Нами и о передаче Нами прав и обязанностей Патриарха Российской Церкви ВЦУ, составленному священниками Введенским, Красницким, Калиновским и Белковым, есть ложь и обман! И что перечисленные лица овладели церковной властью путем захвата, самовольно, без всяких установленных правилами Нашей Церкви законных полномочий... А в силу этого все распоряжения не имеющей канонического преемства незаконной власти, правившей Церковью в Наше отсутствие, недействительны и ничтожны!»2. Вместе с тем патриарх призвал духовенство к консолидации всех сил и просил оказать содействие в деле умиротворения церкви. Тех же, кто волею или неволею, примкнул к обновленцам, патриарх умолял осознать свой грех, очистить себя покаянием и вернуться в лоно единой церкви. 5 августа 1923 г. патриарх выступил с посланием о недействительности обновленческих священнодействий.
Главным оружием обновленцев в борьбе против сторонников патриарха Тихона было обвинение их в контрреволюционности и нелояльности по отношениям Советской власти. Таким образом, за уступками Советской власти в первых после освобождения воззваниях и обращениях патриарха Тихона стояла не готовность к союзу с богоборческой властью, не желание сотрудничества с ней, а стремление отмежеваться от всякой политики во имя спасения церкви. В них патриарх Тихон наметил новый курс церкви по отношению к власти, признание Советской власти и отказ от политической деятельности, борьбу с обновленческим расколом и сохранение верности христианскому учению. Пойдя на компромисс с государственной властью, патриарх Тихон получил возможность заняться возрождением прежнего единства церкви. Резко отмежевываясь от обновленцев, патриарх повел борьбу за консолидацию всех церковных сил и попытался вернуть в лоно церкви отступивших от нее, предотвратил опасность углубления разобщенности церковных кругов.
Усилия патриарха по объединению церковных сил дали определенные положительные результаты. Однако, сложившееся в церкви положение не было однозначно.
С одной стороны, началось массовое возвращение в лоно церкви ранее примкнувших к обновленцам священников, прихожан и захваченных обновленцами храмов. Обновленцев стали изгонять из храмов и противостояние доходило до побоищ. С другой стороны, после Собора 1923 г. положение обновленчества должно было стабилизироваться. Почувствовав опасность перед лицом возрождающихся сторонников патриарха, различные течения обновленцев стали объединяться и образовали группу под названием Единой Православно Обновленческой Российской Церкви, Высшее Церковное Управление преобразовали в Священный Синод и повели борьбу с патриархом Тихоном уже объединенным фронтом. Объединение всех обновленческих групп в одну группу было подготовлено ОГПУ и санкционировано решением Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) от 24 июля 1924 г1.
Вместе с тем в страхе потерять свои позиции лидеры обновленческого движения проявили желание к примирению с патриархом и его сторонниками. Однако, эти устремления были скорее вынужденным шагом, а не искренним раскаянием. В то же время в стане обновленцев начались новые конфликты и распри, результатом чего стал выход В.Д. Красницкого из ВЦС и увольнение из ВЦУ епископа Антонина. Председателем нового, противостоявшего патриарху Тихону, Синода был назначен митрополит Евдоким, ставший митрополитом в нарушение канонических правил. И евдокимовский Синод и протоиерей В.Д. Красницкий выступали за переговоры с патриархом. На этом же настаивал начальник шестого церковного отдела ОГПУ Е.А.Тучков, пригрозив Тихону новым арестом в случае отказа. В качестве условия, так называемого примирения, евдокимовцы выставили требование созвать общий Собор, на котором патриарх должен был сам отказаться от управления церковью и уйти на покой.
Постоянные столкновения представителей различных церковных групп и верующих заставили сторонников патриарха Тихона искать пути какого-либо примирения с обновленцами. Однако, предъявленные последними условия примирения не могли быть приняты сторонниками патриарха. Хотя и в их стане на этот счет не было единого мнения. После освобождения Тихона в церковной иерархии выработалось два разных подхода к отношению с гражданской властью и обновленчеством. Крыло непримиримой к власти, бескомпромиссной «даниловской» оппозиции во главе с епископом Феодором (Поздеевским) выступило категорически против малейших уступок обновленцам1.
Разногласия среди духовенства по вопросу отношения к новой власти и раскольническая деятельность на Белгородчине в 1922- 1930 гг
В условиях новой общественно-политической ситуации 1917 г. духовенство Белгородчины попыталось решить такие проблемы церковной жизни, как повышение уровня профессиональной деятельности, улучшение материально-правового положения клира, нормализация его отношений с паствой и другое. Так, апрельский съезд духовенства и мирян Белгородского уезда рассматривал вопрос о правовом, материальном положении клириков, состоянии духовно-учебных заведений и церковно-приходской школе1.
Несмотря на либерализацию государственной религиозной политики, в Белгородской губернии местные власти стремились контролировать деятельность духовенства, в особенности его проповедническую практику, которая непосредственно формировала общественное мнение паствы.
Притеснения и издевательства на белгородской земле со стороны новой власти священнослужители начали испытывать уже в первые дни и недели Октябрьской революции.
За девять дней до установления в Белгороде советской власти в Троицком соборе монастыря 17 октября 1917 г. совершилось первая попытка кощунственного отношения к святыне: к раке святителя Иоасафа пробрался неизвестный солдат. Приблизившись к гробнице, он стал срывать воздухи и покровы, закрывавшие лик святого.
Отношение новой власти к церкви приобретали все более драматический характер. Начались аресты и расстрелы священнослужителей. Ко времени установления контроля над Курской губернией Добровольческой армией под командованием генерала А.И. Деникина органами ЧК и других советских учреждений было расстреляно 22 священнослужителя Курско-Белгородской епархии. В 1917 г. негативное влияние на религиозно-нравственное состояние православных христиан Белгородской земли , оказывали антирелигиозная пропаганда и антиправославные акции некоторых групп населения. Например, в селе Тетеревино Корочанского уезда.
В связи с установлением в 1917-1922 гг. на территории Белгородской области большевистской диктатуры коренные изменения претерпели государственно-политическое устройство, социально-экономическая и духовно-нравственная сферы жизни людей.
Советское государство осуществляло политику «военного коммунизма», которая стала в годы Гражданской войны на территории Белгородской области важнейшим инструментом власти большевиков по мобилизации населения и финансово-материальных ресурсов для подавления военно-политической оппозиции. Формировалась однопартийная политическая система, РКП (б) контролировала деятельность государственных структур и общественных организаций, происходило слияние партийного и государственного аппаратов. В социально-экономической области ликвидации подвергались частная собственность, были свернуты товарно-денежные отношения, использовались методы внеэкономического принуждения, функционировала государственная распределительная система. В духовно-нравственной сфере марксизм утвердился в качестве господствующей идеологии, преследовалось инакомыслие.
В 1917 году «Декретом Второго Всероссийского съезда Советов о земле» и «Декларацией прав народов России» национализировались церковно монастырские земли, церковь отторгалась из сферы гражданской и государственной жизни, ликвидировались религиозные привилегии. В соответствии с Декретом о земле, при активном участии широких крестьянских масс уже в ноябре 1917 года началась организованная конфискация помещичьей собственности во многих уездах Белгородского края. Повсеместно начали создаваться и развиваться профсоюзные организации при поддержке Советов и партийных организаций.
Во время гражданской войны город Белгород пережил наступление армии Корнилова, которое отразили белгородские большевики под Томаровкой. После того, в конце марта 1918 года к Белгороду подошли войска кайзеровской Германии и украинских националистов — гайдамаков, которые были вытеснены с территории Белгородчины с помощью партийной организации.
Многие документы периода 1917-1920 гг. были утрачены, причиной чего являлась безнадзорность архивов в период революции, преднамеренное уничтожение документов во время гражданской войны при смене властей.
Советская власть на белгородской земле проводила широкую массовую агитацию среди крестьянского населения по реализации Декрета «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». Для успешного завершения воплощения декрета представителям власти необходимо было быть осмотрительными и не оскорблять религиозные чувства народа и духовенства.
Отделом Управления НКВД в 1919 г. было детально разработано «Положение о создании общин»1 (1919 г.). Из него следует, что советская власть создавала строгие рамки для существования православных приходов и очень ограничивала права духовенства и их влияние на население. Практически, духовенство стало подчиняться советским структурам и существовать в определенных законодательством условиях.
Благочинным округов Белгородского уезда рассылались Декрет и Положение о создании общин с предложением немедленно распорядиться о снабжении причтов церквей округа Декретом для неуклонного исполнения и проведения его в жизнь в указанные сроки.
