Волжская военная флотилия в годы Гражданской и Великой Отечественной войн Труфанов Алекснадр Юрьевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Участие политических партий в Волжской военной флотилии 1918-1919 гг. 40

1.1 Политические партии в событиях 1918 года 40

1.2. Проблема организации Волжской военной флотилии 49

1.3. Политическая структура Волжской военной флотилии в 1919 году 60

ГЛАВА 2 Национальные формирования в Волжской военной флотилии 70

2.1 Национальный вопрос в гражданской войне 70

2.2 Национальные формирования в Волжской военной флотилии в 1918 году 83

2.3 Национальные формирования в Волжской военной флотилии в 1919 году 92

ГЛАВА 3 Стратегия и тактика Волжской военной флотилии в гражданской войне 98

3.1. Стратегия и тактика Красной армии в гражданской войне 98

3.2 Действия Волжской военной флотилии в 1918 году 112

3.3. Действия флотилии в 1919 году 121

ГЛАВА 4 Волжская военная флотилия в годы Великой Отечественной войны 131

4.1 Формирование Волжской военной флотилии 131

4.2 Волжская военная флотилия в Сталинградской битве 141

4.3. Действия флотилии в 1943 году 148

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 153

ПРИМЕЧАНИЯ 166

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 182

• Политические партии в событиях 1918 года
• Национальный вопрос в гражданской войне
• Стратегия и тактика Красной армии в гражданской войне

Введение к работе

Актуальность работы обуславливается тем, что тема гражданской войны, как и Великой Отечественной войны, в различных аспектах неоднократно обсуждалась в научной и научно- популярной литературе, порождая многочисленные дискуссии. До сих пор нет единого мнения на сущность гражданской войны, которое варьируется от «легендарных походов Красной Армии и Первой Конной» до «кровавого террора, развязанного большевиками». Попытки объективного рассмотрения событий 1918-1920 годов и определения их как общероссийской трагедии, наталкиваются на несравненно большее количество литературы, отражающей полярные точки зрения. Некоторые вопросы, такие как боевые действия и деятельность РКП (б) рассматриваются полно, другие, как национальный вопрос и сотрудничество с другими партиями, в меньшей степени. Все это порождает проблемы, связанные с более адекватным пониманием новейшей отечественной истории, с правильной расстановкой акцентов и оценкой прошедших событий. Одна из возможностей ликвидации данного пробела является исследование деятельности Волжской военной флотилии, сформированной летом 1918 года.

Аналогичная ситуация произошла и с историей Великой Отечественной войны. В последнее десятилетие появилось множество изданий, посвященных событиям 1941-1945 гг., которые вразрез шли с мнением, сформированным советской историографией. Ряд работ, на основе вновь открытых источников, заставляют по-новому взглянуть на данную проблему, другие издаются лишь для привлечения внимания. Так или иначе, но тема Великой Отечественной войны в различных аспектах до сих пор остается одной из самых дискуссионных в отечественной историографии. В работе затронута одна из малоисследованных сторон действий вооруженных сил армии в один из самых сложных и драматических периодов, которое переживало российское государство в XX веке. Исследование данной проблемы позволяет показать взаимосвязь и взаимозависимость политической ситуации в стране с политическими процессами в Красной Армии. В условиях существующего национального сепаратизма в России остро встаёт вопрос об исследовании истоков данной проблемы. Актуальность проблемы обуславливается необходимостью пересмотреть сложившиеся, подчас тенденциозные оценочные суждения и мнения среди определенной части историков на некоторые аспекты гражданской и Великой Отечественной войн.

Повышенный интерес к данной проблеме связан с многочисленными инициативами последних лет, касающихся реформирования системы межнациональных и межпартийных отношений. В последние годы наблюдается тенденция к укреплению вертикали власти, усилению позиций федерального центра.

В этой связи изучение межнациональных и межпартийных отношений в Волжской военной флотилии представляет значительный научный интерес, так как именно в годы гражданской войны были заложены основы формирования однопартийной системы и межнациональных отношений, которые, видоизменяясь по форме, не изменили своей сути и до настоящего времени. Исследование традиций в практике межпартийных и межнациональных отношений позволяет внести существенные дополнения в изучение проблемы формирования монопартийной политической структуры общества и межнационального равновесия.

Данные тенденции невозможны без обращения к героическому прошлому России, в особенности к периоду Великой Отечественной войны. Волжская военная флотилия является ярким примером такого прошлого. Участвуя в Сталинградской битве, флотилия показывала немало примеров героизма и самопожертвования, изучение которых может внести вклад в процесс разработки и осуществления государственной концепции воспитания патриотизма.

Объектом исследования является изучение истории Волжской военной флотилии в период гражданской войны в 1918-1919 гг. ив Великую Отечественную войну в период с июля 1941 по июнь 1944 гг.

Предметом исследования, прежде всего, является изучение национального и политического состава Волжской военной флотилии, а также ее стратегия и тактика в боевых действиях на Восточном фронте в годы гражданской войны. Специфика флотилии состоит в том, что ее формирование происходило в регионе, где сосредоточено множество различных национальностей (русские, мордва, чуваши, татары, поволжские немцы и т.д.). К этому полиэтничному составу добавились беженцы из западных регионов России (поляки, латыши, литовцы и т.д.). В результате вновь формируемая военная структура не могла стать моноэтнической.

Волжская военная флотилия формировалась в прифронтовой полосе, когда существовала реальная угроза захвата Нижнего Новгорода. Катастрофически не хватало профессиональных кадров на военные специальности. В связи с этим большевики решаются на сотрудничество с партиями социалистического толка.

Созданная флотилия успешно воевала на Восточном фронте и выполнила поставленную задачу - не допустить захвата Нижнего Новгорода и очистить Волгу от войск и кораблей противника.

Опыт, заложенный в боях 1918 - 1919 гг., был использован в сражениях под Сталинградом с добавлением специфики ведения боевых действий, привнесенной Великой Отечественной войной.

Цель исследования заключается в исследовании Волжской военной флотилии в период гражданской и Великой Отечественной войн.

Задачами работы являются:

1. Показать деятельность национальных меньшинств в Волжской военной флотилии в 1918-1919 гг..

2. Исследовать политический состав флотилии и показать взаимодействие различных социалистических партий в борьбе против белых армий в годы гражданской войны.

3. Проанализировать стратегию и тактику Волжской военной флотилии и показать адекватность ее применения в ходе боевых действий на Восточном фронте.

4. Исследовать деятельность Волжской военной флотилии с июля 1941 по июнь 1944 гг., выявить сходные и различные черты с флотилией образца 1918 года, выявить её вклад в разгром фашистских войск под Сталинградом.

Хронологические рамки работы определяются маем 1918 г. - с момента начала формирования флотилии до июня 1919 г. - преобразования флотилии в Волжско-Каспийскую. И с июля 1941 г., периодом формирования флотилии до июня 1944 г. - её расформирования.

Территориальные рамки в аспекте рассмотрения Волжской военной флотилии в годы гражданской войны охватывают территорию Нижегородской и Казанской губерний, а таюке часть территории Урала (Кунгур, Пермь). В годы Великой Отечественной войны территориальные рамки ограничиваются районом Сталинграда.

Методология и методы исследования

Основным методологическим принципом, использованным в работе, является тезис выдвинутый французскими учеными школы «Анналов» -«современность не должна «подмять под себя историю»; вопрошающий людей прошлого историк ни в коем случае не навязывает им ответов - он внимательно прислушивается к их голосу и пытается реконструировать их социальный и духовный мир». Этот принцип близок к одному из положений герменевтики - идее непосредственного проникновения в историческое прошлое, «вживания» исследователя в изучаемую эпоху, во внутренний мир создателя источника. Вместе с тем в герменевтике получила распространение та позиция, что понимание исследователем исторического источника требует постоянного учета исторической дистанции между интерпретатором и текстом, осознания всех исторических обстоятельств, непосредственно или опосредственно связывающих их, взаимодействия прошлой и сегодняшней духовной атмосферы.

Вторым методологическим базисом работы является общая теория систем. Сегодня общая теория систем является наукой, изучающей поведение абстрактных систем с целью обнаружения основных свойств их поведения. Эта теория призвана объяснить каким образом из отдельных элементов образуется сложное единство целого, новая сущность. Структура системы представляет собой организованную совокупность связей между ее подсистемами и элементами, которые рассматриваются безотносительно к процессам, происходящим в этих связях. Предполагается, что элементы структуры не зависят от времени, не меняются с течением времени (хотя это не совсем точно, ибо существуют динамические структуры, структуры, изменяющиеся во времени, но время структурных изменений предполагается значительно большим, чем во время функциональных взаимодействий). Изменения структур, структурные перестройки системы происходят скачкообразно под воздействием специфических взаимодействий или в результате постепенных накоплений, изменений факторов функционального характера. Переход от свойств элементов к свойствам системы представляет важнейшую задачу теории систем. В общей теории систем признается объективность существования систем. С точки зрения этой теории, если реально существуют взаимодействия между объектами, реально существуют отвечающие им системы. В основании общей теории систем лежит постулат функционально-структурного изоморфизма объектов и явлений природы. Если структура одной системы и внешние функции ее элементов изоморфны структуре другой системы и внешним функциям ее элементов, то внешние свойства этих систем неразличимы в области их изоморфизма. Этот постулат в теории систем имеет не меньшее значение, чем законы сохранения в физике или аксиомы в математике. Он является основой для логического развертывания теории. Этот постулат позволяет объяснить единство закономерностей природы, относящихся к объектам, которые кажутся непохожими и независимыми друг от друга. Любая система (за исключение мира в целом) входит в некоторое множество систем более высокого уровня (надсистем). Любая система состоит из элементов, которые тоже являются системами (подсистемами) и входят в данную (а возможно и другие) систему. В аспекте заявленной темы мы рассматриваем Волжскую военную флотилию как некую систему, то есть как множество взаимодействующих элементов. Причем необходимо отметить, что данную систему можно рассматривать с одной стороны как гражданскую структуру (на начальном этапе формирования), так и военную (на последующем). Но, согласно вышеозначенному постулату об изоморфности систем, мы анализируем эти дуальные системы как единое целое, то есть как одну систему. Внешнее воздействие на систему или хотя бы на один из элементов системы вызывает изменение внутри самой системы. Исходя из этого, воздействуя на каждый элемент Волжской военной флотилии, - вооружая гражданские суда, - тем самым меняем сущность флотилии с гражданской на военную. Согласно принципу о множестве подсистем в системе, рассмотрим элементы Волжской военной флотилии как множество систем. То есть, каждое отдельное судно будет являться системой, которое в свою очередь состоит из множества подсистем. Необходимо отметь, что формирование Волжской военной флотилии происходило в условиях нехватки квалифицированных военных специалистов (офицеров, пулеметчиков, артиллеристов), поэтому основную массу матросов составляли гражданские лица. Соответственно, превращение Волжской военной флотилии в военную систему, повлекло за собой и изменение статуса в более низких системах и наоборот. Такое структурное взаимодействие характерно для любой военной системы Красной Армии, создаваемой в то время. Как любая система, флотилия имела свои вход и выход, то есть способность воспринимать воздействия других систем (вход) и воздействовать на другие (выход). Также при проведении исследования использовались методы исторического познания: синхронный, при котором явления рассматриваются в контексте исторических обстоятельств, хронологический, предполагающий последовательное рассмотрение событий в их временной протяженности. Для получения более полной информации использовались методы источникового анализа (выявление, отбор, критика происхождения и содержание), метод компаративистики, позволяющий осуществить сравнительно- сопоставительный анализ изучаемых явлений. Кроме этого, среди привлеченных к исследованию методов следует назвать ивент-анализ, анализ и синтез, методы исторической дедукции и индукции, децизионный метод.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Волжская военная флотилия в 1918 году создавалась в условиях политической нестабильности, что предопределило ее полифоничный политический состав. Это не могло положительно сказаться на боевой деятельности флотилии. С изменение ситуации в стране менялся и политический состав Волжской военной флотилии.

2. Волжская военная флотилия в 1918 году создавалась на территории проживания многочисленных этносов. Во время Первой мировой войны в Нижегородскую губернию переместились беженцы из западных регионов Российской империи. Исходя из этого, флотилия имманентно не могла быть моноэтничной.

3. Несмотря на пестрый политический и национальный состав, Волжская военная флотилия выполнила поставленную перед ней задачу - не допустить захвата Нижнего Новгорода, оказать поддержку частям Красной Армии и разгромить флотилию противника.

4. Волжская военная флотилия сыграла важную роль в обороне Сталинграда, обеспечивая не только огневую поддержку, но снабжение армии. Традиции, заложенные в боях 1918 - 1919 года, всемерно использовались в Волжской военной флотилии в годы Великой Отечественной войны.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка изучения национального и политического состава Волжской военной флотилии, периода гражданской войны, а также ее участия в Великой Отечественной войне, ибо данные темы не получили должного освещения в существующей на сегодняшний момент литературе.

Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его материалы, впервые вводимые автором в научный оборот, могут найти применение как в исследовательской, так и в учебно-методической практике, пополнить фактическими данными обобщающие труды по истории гражданской и Великой Отечественной войн, учебники и учебные пособия по истории Нижегородской области.

Апробация работы основные положения работы отражены в следующих публикациях на V Всероссийской научно- практической конференции «История России XIX- XX вв. историография, новые источники 28-29 октября 2004 года» г. Нижний Новгород; в IX сборнике трудов молодых специалистов. Голубая Ока. Гуманитарные науки 20-23 октября 2004 года; на III международной научно-практической конференции . Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина. 2005 г.; на XIV чтениях, посвященных памяти члена-корреспондента АН СССР СИ. Архангельского 2005 г.; на конференции «Гуманитарные науки» Пензенской государственной сельскохозяйственной академии 2005 г.

Структура исследования. Обоснование и определение хронологических рамок, целей и задач исследования, источниковая база и историография проблематики определили соответствующую структуру диссертационной работы, состоящей из введения, четырёх глав, разделённых на тематические параграфы, заключения, примечаний и списка использованных источников литературы.

Освещение темы в отечественной и зарубежной литературе Анализируя историографию, посвященную взаимоотношению большевиков и социалистических партий, а также национальный вопрос в годы гражданской войны, можно выделить несколько этапов.

20-е годы XX века, характеризуются переходом от осмысления итогов гражданской войны к установлению концептуальной базы, выразившейся в издании «Краткого курса ВКП (б) с его односторонними оценками событий гражданской войны. Разработанные в ЦК РКП (б) и ВЧК директивные документы не только определяли практическую политику власти в отношении социалистов и анархистов, но и содержали ряд концептуальных положений, легших в основу всей советской историографии. Поскольку документы ЦК РКП (б) и ВЧК были совершенно секретными, каналом распространения официальных идей и оценок явился комплекс работ, опубликованных в 1920-1930-е годы видными представителями правящей партии и чекистами в открытой печати[1]. В тоже время был сформулирован ряд постулатов, на долгие годы определивших рамки, в которых могла развиваться отечественная историография. К их числу относится и представление об «антинародной и антисоциалистической» сущности российских партий, имманентно присущих им оппортунизме, авантюризме, контрреволюционности и предательстве классовых интересов пролетариата. Руководствуясь этими представлениями, советская историография 20-х годов развивала в основном два положения: о «самопроизвольном» и «закономерном» распаде социалистических партий и анархистских организаций, а также об их «идейно-политическом банкротстве», как результате той идейно-политической борьбы, которую вели с ними коммунисты, причем эта борьба выдавалась за важнейшее и чуть ли не единственное оружие власти. Главным в борьбе большевиков с социалистами и анархистами, утверждали советские авторы, была не репрессивная политика, а «идейное разоблачение»[2]. Особо следует отметить работу Вар дина, опубликованную в 1922 году во время процесса над левыми эсерами. Первая часть названия книги «Эсеровские убийцы и социал-демократы (Факты и документы)»[3] предполагает, что в работе будет идти активная критика эсеровской партии, а вторая часть подчеркивает, что все представленные материалы будут основываться на реальных фактах. Действительно, книга пестрит обвинительными актами в адрес эсеров, автор приводит документы, доказывающие априорную террористическую направленность партии, ее «соглашательскую позицию с царизмом и буржуазией»[4] и т.д. Однако, подборка документов и их анализ не вызывают сомнений в тенденциозности автора по отношению к описываемым событиям. Естественно не упоминается о широкой поддержки населением эсеровской партии после Февральской революции (данное обстоятельство характеризуется как «...народные массы, поддавшись обещаниям эсеров...»[5]), замалчивается сотрудничество большевиков с эсерами в годы гражданской войны («...потеряв поддержку трудящегося народа, эсеры вступили в сговор с интервентами...»[6]) и т.д.

30-е - 40-е годы XX века

Данный этап характеризуется установлением односторонних оценок в освещении взаимоотношений большевиков с политическими противниками, выразившимся в издании «Краткого курса ВКП (б). Основное отличие от предыдущего этапа заключается в стилистике оценки действий тех или иных партий. По сравнению с предыдущим периодом критика к политическим противникам стала более жесткой и беспощадной. Взгляды партии, имеющей отличную точку зрения во взглядах на революционное движение, признавались «ошибочными и вредными для дела революции», и объяснялось, что впоследствии многие из представителей данной партии стали «заядлыми белогвардейцами». Вторым существенным негативным моментом может служить тот факт, что все рассматриваемые события трактуются с точки зрения уже свершившихся событий. Соответственно, рефреном через всю книгу проходит положение об имманентном идеологическом банкротстве политических противников большевиков.

Несмотря на вышеозначенные положения, тем не менее, в контексте критики небольшевистских партий можно судить об их программе, тактике действий и дальнейшей судьбе. Особое внимание уделяется критике временных союзников большевиков на разных этапах исторического развития («эсерам (а еще раньше... их предшественникам - народникам), меньшевикам, анархистам, буржуазным националистам всех мастей»[7]).

Так же односторонне «Краткий курс ВКП (б) характеризовал и национальные движения, выступающих за автономизацию этнических территорий. Основная их дефиниция - «контрреволюционеры, поддерживаемые мировой буржуазией» [8]. Продолжая марксистскую концепцию о вторичности национального вопроса, основное внимание «Краткого курса...» было уделено политической борьбе большевиков с различными партиями и движениями, а также их идеологическому разгрому. Национальный вопрос рассматривался в русле дискуссий на II съезде РСДРП, что выразилось во фразе: «Бундовцы и польские социал-демократы возражали против права наций на самоопределение. Ленин всегда учил, что рабочий класс обязан бороться против национального гнета. Возражение против этого требования в программе - было равносильно предложению -отказаться от пролетарского интернационализма, стать пособником национального гнета» [9]. В дальнейшем датировка описания позиции большевиков по национальному вопросу, согласно «Краткому курсу...», относится к апрелю 1917 года, когда «большое значение имел доклад тов. Сталина по национальному вопросу»[10] на Апрельской конференции. Именно здесь определялась политика большевиков по национальному вопросу, которая состояла «большевистская партия отстаивала право наций на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельных государств. Эту точку зрения защищал на конференции докладчик ЦК тов. Сталин»[11]. Соответственно, эта позиция противопоставлялась концепции Пятакова и Бухарина, которые «были против права наций на самоопределение» [12], что говорит о неоднозначности позиции большевиков по национальному вопросу (в дальнейшем их взгляды критиковались Лениным на VIII съезде партии). Обозначив позицию по национальному вопросу «Краткий курс...» более не возвращался к этому вопросу, даже в описании процесса образования СССР, замалчивая внутрипартийные дискуссии между Лениным и Сталиным. В целом, «Краткий курс...» выражал одностороннюю позицию большевиков по национальному вопросу, в основном не затрагивая внутрипартийные противоречия. Как антипод «Краткого курса...» на данном периоде, в заявленном аспекте, можно отметить работу Л.Д. Троцкого «История русской революции»[13]. Одна из глав работы - анализ национального вопроса в России в период революций и гражданской войны в контексте критики сталинской позиции по национальному вопросу. В целом высказывания Троцкого совпадали с концепцией «Краткого курса...», а соответственно и Сталина «о праве наций на самоопределение»[ 14]. Однако, Троцкий пошел дальше в оценке национального вопроса в период революции и гражданской войны. Автор отмечал, что «в рамках партии...большевизм проводил строжайший централизм, непримиримо борясь против всякой заразы национализма... Большевизм... начисто отвергал национально -федеративный принцип построения партии...Только централистическая организация может обеспечить успех революционной борьбы»[15]. В дальнейшем, анализ национальных взаимоотношений в Волжской военной флотилии полностью подтвердил вышеуказанные принципы. И, как отмечалось выше, через всю работу рефреном проходила критика Сталина. В данном случае, помимо эмоциональных эпитетов типа «вульгарный идеалист»[16], эпигон»[17] и т.д., Троцкий критиковал своего политического противника за неправильную оценку национального вопроса в других странах, тем самым, делая вывод о дилетантизме Сталина по данному вопросу.

На третьем этапе в 50—е годы продолжилось изучение политических партий времен гражданской войны в советской историографии развивалось в основном экстенсивно - за счет привлечения новых фактов и расширения «поля» борьбы большевиков с представителями других партий в общесоюзном (Советы, профсоюзы, кооперативы и т.д.) и региональном масштабах (в Белоруссии, Поволжье, Туркестане и т.д.). Благодаря введению в научный оборот нового фактического материала были несколько уточнены разгромные оценки, характерные для 20-30-х годов. Однако, заложенные в ранние годы принципиальные позиции, методы исследования не претерпели существенных изменений. Как и прежде крах небольшевистских партий определялся исторической закономерностью, поскольку «эти партии сомкнулись с контрреволюцией, выступали против демократии и социализма» [18].

Для историографии, посвященной национальному вопросу - 50-е годы -период накопления фактического материала. В это время начинают выходить сборники, посвященные установлению Советской власти на местах[19]. На данном этапе происходит накопление фактических сведений относительно установления Советской власти в национальных районах. В указанных работах в основном рассматривался процесс формирования Советов, политическая борьба большевиков за преобладание в них, борьба с национальным сепаратизмом и т.д.. В целом фактический материал не выходил за методологические рамки, установленные «Кратким курсом...».

В 60-80-е годы XX века постепенно вычленились дискуссионные вопросы. Одним из центральных среди них был вопрос о времени установления однопартийной системы в России. Так, по мнению A.M. Малашко, диктатура пролетариата на однопартийной основе сложилась уже во второй половине 1918 года, Е.Г. Гимпельсон[20], полагавший, что в 1918 году мелкобуржуазные партии все еще оставались политической силой в стране, относил установление однопартийной системы к более позднему времени. По-разному оценивалась и степень «контрреволюционности» социалистов в разные периоды гражданской войны. Одни исследователи (К.В. Гусев, B.C. Орлов, П.А. Подболотов) полагали, что мелкобуржуазные партии «выступали как основные организаторы борьбы за свержение советской власти, как наиболее активная контрреволюционная сила» уже на начальном периоде существования «советской власти»[21]. Другие (Л.М. Спирин, А.Н. Шмелев, Н.Г. Нефедов, Ю.А. Щетинов) «главной партией контрреволюции» в это время считали кадетов, оставляя социалистам роль «авангарда всей реакции» лишь в 1920-1921 годах[22]. М.И. Стишов настаивал на том, что этим «авангардом» «мелкобужуазные» партии были дважды - весной - летом 1918 года ив 1921 году, хотя и подчеркивал, что меньшевистская и правоэсеровская организации «почти полностью распались» уже к концу гражданской войны[23]. В 80-е годы предметом дискуссий был вопрос о социальной базе социалистических партий вообще и в послеоктябрьский период, в частности. Расходились историки в вопросе о времени окончательного исчезновения социалистических партий и анархистских организаций в Советской России. Исходя из общего представления о «самопроизвольном» и «исторически закономерном» распаде этих организаций, большинство исследователей ограничивало их деятельность 1923- 1924 годами, указывая на происходящее тогда движение по их самороспуску. Особняком здесь стоит М.И. Стишов, по мнению которого процесс распада «завершился как организационно, так и идейно лишь в результате успешно выполненных планов двух пятилеток в промышленности, в результате сплошной коллективизации сельского хозяйства», то есть во второй половине 1930-х годов. Вслед за Трапезниковым Стишов высказывал уверенность в существовании в 30-е годы нелегального «мелкобуржуазного политического охвостья», состоящего из меньшевиков и эсеров, но смыкавшегося «с другими врагами советской власти»[24]. В 1980-е годы историографическая ситуация не претерпела качественных изменений. Накопление фактического материала и расширение количества привлекаемых источников отнюдь не привело к пересмотру базовых оценок и суждений, заданных еще в 1920-1930-е годы. В итоге, несмотря на огромное количество работ, включая и коллективные, история российских социалистических партий в послеоктябрьский период оказалась областью наименее изученной.

Изменения, наметившиеся в отечественной историографии с конца 80-х- начала 90-х годов, сопровождались отказом исследователей от ленинской «партийности» и попытками объективно подойти к проблемам послеоктябрьского социализма и анархизма. В этой связи обнаружилось известное сближение отечественной историографии с зарубежной, которая с самого начала развивалась под сильным влиянием работ российских социалистов-эмигрантов и для которой репрессивный характер большевистского режима всегда был аксиомой. В последние годы появились работы, авторы которых исходят из того, что прямым последствием узурпации большевиками власти в октябре 1917 года явилось установление их политической монополии, причем в качестве главной причины исчезновения небольшевистского социализма в России указывается жесткая политика власти, «постоянные преследования» социалистов, использование в борьбе с ними «террористических методов». Подготовлен ряд исследований и документальных сборников, в которых на основе вновь открытых архивных материалов и с реалистических позиций исследуется история социалистических партий в послеоктябрьский период или отдельные аспекты этой истории, рассматриваются некоторые стороны деятельности правительственной машины по подавлению социалистического инакомыслия.

Период 80-х-90-х годов для историографии, посвященный национальному вопросу в годы гражданской войны, характеризуется вовлечением в научный оборот огромного количества открытых источников по истории гражданской войны и национальным взаимоотношениям в частности. В большинстве случаев исследования отражали полярные точки зрения на события 1918-1922 годов и в этом был безусловный минус. Деструктивные национальные тенденции, происходившие в стране, явились катализатором выхода в свет изданий, посвященных участию отдельных этносов в гражданской войне, с обильным привлечением архивных материалов[25]. В начале 90-х годов в России был издан перевод книги А. Каппелера. Её автор отмечает, что реакция большинства национальных сил нерусской периферии на захват большевиками власти в Петрограде и крупных российских городах в конце октября- начале ноября 1917 года была поначалу выжидательной. Большевистские декреты и заявления вновь пробудили надежду на решение национальных проблем. И все же сотрудничество с ленинской партией, стремящейся к сохранению централизованного государства и монопольной власти, подчиняющей интересы достижения национального самоопределения задачам классовой борьбы, оказалось невозможным. С конца 1917 года усилились центробежные тенденции в национальных движениях. Независимость провозгласили в Туркестане, создав Временное мусульманское правительство, в Казахстане - Алаш - Орда, в Башкирии - Башкирский центральный Совет, в Закавказье - Закавказскую Федерацию[26].

Следует также отметить монографию доктора исторических наук, профессора Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского Устинкина СВ. «Трагедия Белой гвардии»[27]. На основе привлечения обширного количества литературы и источников, автор в различных аспектах рассматривает период становления, развития и падения Белого движения, его социальную базу, программные заявления и многое другое. Конечно, некоторые тезисы являются дискуссионными (например, периодизация гражданской войны), но в целом работа в полной мере раскрывает поставленные задачи. Несмотря на заявленную тему, автор анализирует Белое движение на основе сопоставления аналогичных процессов в Красной Армии, что дает богатый фактический материал для анализа состояния Волжской военной флотилии. В аспекте заявленной тематики, работа служит не только историографическим базисом, но и позволяет взглянуть на гражданскую войну с отличной точки зрения.

В целостном виде политика большевиков в отношении социалистов и анархистов после 1917 года не рассмотрена и в зарубежной историографии, включая работы, вышедшие из-под пера представителей социалистической и анархистской эмиграции. Пожалуй, лучше других в этом отношении изучен послереволюционный анархизм, которому посвящены фундаментальные работы в англоязычной историографии, а также ряд брошюр и книг анархистов-эмигрантов. Однако в них, как и в работах по послеоктябрьской истории партии эсеров и послереволюционного меньшевизма, основное внимание уделено деятельности самих этих партий и только в этой связи говорится о политике власти по отношению к ним. Полнее других интересующие нас вопросы в своей последней монографии рассмотрел американский исследователь В.Н. Бровкин[28], однако, с материалами отечественных архивов ему удалось ознакомиться лишь отчасти. Так же далеко не исчерпывают интересующие нас сюжеты многочисленные публикации в эмигрантской периодической печати социалистической и анархической ориентации. Материалы, посвященные гонениям на их единомышленников в России, регулярно помещались на страницах меньшевистского «Социалистического вестника», эсеровской «Революционной России», «Анархического вестника», однако, по понятным причинам, были случайны, фрагментарны и не всегда точны.

В 1982 году на английском языке, а в 1993 году в русском переводе вышла книга голландского исследователя Марка Янсена «Суд без суда»[29]. В ней с большой обстоятельностью излагается подготовка и проведение так называемого «большого» эсеровского процесса летом 1922 года, дается краткий исторический очерк взаимоотношений ПСР и РКП(б) в первое послеоктябрьское пятилетие, приводятся ценные биографические данные о дальнейшей судьбе эсеров, осужденных в 1922 году. Книга Янсена остается единственным на сегодняшний день специальным исследованием, непосредственно относящимся к интересующей нас теме, но речь в ней идет только об одном, пусть и важном, сюжете. К тому же, по независящим от автора причинам, эта работа основана на материалах западных архивов и опубликованных источниках - документы отечественных архивов привлечены в весьма ограниченном количестве.

В западной историографии в довоенный период большевизм рассматривался как течение, которое не пользовалось сколько-нибудь заметной поддержкой российских националистов, а в послевоенной литературе, напротив, отмечалось их положительная реакция на большевистский переворот из-за неосведомленности о подлинных намерениях его организаторов. В работах многих западных исследователей 60- 80-х годов подчеркивалась инертность этой части населения России, отрицалось ее активное участие в установлении Советской власти, указывалось на «враждебность» к новой власти националистов и т.п. Историки отмечали, что мусульманские организации Поволжья и Урала, раздираемые внутренними противоречиями, не вели решительной борьбы за свои интересы. Эти организации проявили по отношению к большевикам дружественный нейтралитет, а то и боролись на их стороне, в значительной мере облегчив РСДРП (б) задачу захвата власти на местах. Татарское и башкирское население сбивало с толку и лицемерная, якобы дружественная к угнетенным нациям, политика этой партии[30].

Таким образом, в результате всего вышеизложенного, можно отметить следующее обстоятельство, что историография, посвященная взаимоотношению большевиков и их политических противников, а также национальному вопросу в годы гражданской войны, прошла ряд этапов. Переходом на следующий этап является изменение политической конъюнктуры в стране. Каждый из последующих этапов характеризуется открытием новых источников, а, следовательно, и внесением нового в исследование истории гражданской войны. Историография 20-х-30-х годов XX века создала методологический костяк исследования, а последующие исследования добавили фактологического материала. Изменение политической ситуации в России в 90-е годы XX века привело к смене приоритетов не только в общественно-политической жизни страны, но и в исторической науке. Несмотря на то, что многие источники по истории гражданской войны стали доступны, принцип политической конъюнктуры продолжал действовать. Конечно, изменение приоритетов исследования сыграло определенную положительную роль в анализе различных сторон гражданской войны (теперь основное внимание уделялось исследованию деятельности противников большевиков). Но зачастую эти структура этих работ строилась на отрицании ранее накопленного историографического опыта и на разгромной критике действий большевиков во время гражданской войны.

В особую категорию следует выделить историографию, посвященную строительству, стратегии и тактике Красной Армии, ибо проблемы обороны всегда занимали первостепенное место в системе ценностей Советского государства и соответственно в меньшей степени подвергались цензуре. Конечно, в определенные периоды отечественной истории, данные работы не были широко доступны, однако, слушатели военных академий и высшее военное руководство могло ознакомиться со специализированными трудами участников гражданской войны.

Историография, посвященная строительству, а также стратегии и тактике Красной Армии, начинается уже в период с 1918 по 1920 г., когда был опубликован ряд работ по проблемам реформирования армии. Авторами этих публикаций были Л.П. Малиновский, М. Завадский и др.[31]. В 1920-е гг. появляется целый ряд специальных трудов по исследуемой нами проблеме. Они принадлежали И.Т. Смилге, С.С. Каменеву, М.Н. Тухачевскому, В.А. Антонову-Овсеенко, СИ. Венцову, Б.М. Талю, М.Д. Королю, К.Е. Ворошилову и др. [32] Однако к ним необходимо относиться с большой долей критики. Их авторы, в своем большинстве крупные военачальники и партийные функционеры, стремились подходить к анализу исследуемых ими фактов и явлений, как правило, с узкопартийных позиций. Но нельзя не учитывать той позитивной роли, которую сыграли публикации данного периода в научной разработке исследуемой темы. Уже в те годы Р. Берзиным и Н.М. Блисковицким были написаны труды, в которых давалась периодизация военного строительства в Советской России в 1917-1920 гг.[33] Заслуживают внимания также и работы Л.Д. Троцкого и В.А. Антонова-Овсеенко[34]. Данные труды мало похожи на исследования, выводы их авторов часто не выдерживают критики. Но они способствовали росту интереса к данной проблеме со стороны позднейших исследователей. В аспекте интересующей нас темы можно выделить труды М.Н. Тухачевского[35]. Анализируя формы будущих войн, автор обращается к опыту Первой мировой и гражданской войн. Тухачевский указывает, что боевые действия обеих войн убедительно показали всевозрастающую роль артиллерии - «важен именно этот признак - число орудий».[36]. Однако, и в данной работе автор, анализируя ряд событий, то как действия, связанные с деятельностью командующего Восточным фронтом Муравьева, исходит из принципа post factum, то есть конечный результат является базой для оценки ситуации.

В отдельную группу можно выделить публикации, вышедшие в свет в период с начала 1930-х до середины 1950-х гг. К ним следует отнести труды Г.Д. Костомарова, Ф. Левина, Е.К. Герасимова, И.И. Минца, М. Тройны, И.Ф. Побежимова, Н.И. Шатагина, Н.А. Попова и др.[37]. Как известно, в этот период наука была поставлена на службу административно-командной идеологии, влияние которой было особенно сильным во второй половине 1930-начале 1940-х гг., когда критерием объективности любого исследования в области общественных наук являлось его соответствие «Краткому курсу истории ВКП (б)» И.В.Сталина. Поэтому, несмотря на то, что в эти годы учеными создано довольно много крупных трудов по интересующей нас проблеме, их отличает догматизм, отсутствие объективного анализа исторических событий. Вместе с тем необходимо сказать и о том положительном вкладе, который внесли исследователи, работавшие в эти годы, в разработку нашей проблемы. В связи с этим надо отметить работы И.Ф. Побежимова, в которых, в частности, была дана периодизация строительства вооруженных сил в России после октябрьских событий 1917 г.[38]

Новый этап в изучении реформирования армии в Советской России начался со второй половины 1950-х и продолжался до конца 1980-х гг. В

эти годы вышло в свет большое количество специальных трудов, посвященных указанной проблеме. Большой вклад в ее изучение внесли Е.Н. Городецкий, В.Н. Конюховский, СП. Коротков, А.И. Черепанов, В.В. Тижанин, Б.С. Тельпуховский, Н.Н, Юрковский, Н.И. Рыбак, В.М. Михалева, Л.И. Корзун и др[39]. Их работы написаны на основе опубликованных источников: актов Совнаркома и ВЦИКа, других государственных органов, партийных документов, архивных материалов. Однако все эти документы, как правило, подбираются тенденциозно, раскрывают только положительные аспекты деятельности большевистской партии и государства. Вместе с тем необходимо отметить, что именно в эти годы учеными написаны первые труды, в которых довольно глубоко исследованы самые различные аспекты военного строительства в первые годы Советской власти. К ним в первую очередь следует отнести работы П. И. Романова, И. Ф. Побежимова, С. М. Кляцкина, В. П. Портнова и М. М. Славина[40].

В конце 1980-х г.г начался новый этап в развитии российской военно-исторической науки, который продолжается и в наши дни. Исследователи этого периода создают труды, в которых они по-новому подходят к изучению проблемы военного строительства в Советской России в первые послеоктябрьские годы. Авторами публикаций этого периода являются М. П. Ирошников, А. И. Сорокин, Ю. И. Кораблев, С. И. Задонских, И. С. Бакланова, Н. В. Подпрягов, В. Е. Иванов, М. А. Молодцыгин, О. Леонов, И. Э. Ульянов и др. Их работы отличает стремление использовать новые подходы в исследовании проблем Авторы используют новые источники, в том числе архивные, позволяющие осветить как позитивные, так и негативные стороны военной реформы 1917-1920 г.г. Так, В.П. Булдаков, В. В. Кабанов и С. В. Леонов выдвинули точку зрения о том, что идеология большевистской партии часто оказывала отрицательное воздействие на ход военного строительства, которое было особенно разрушительным в первые месяцы существования Советской власти[41]. А.Г. Кавтарадзе, В. А. Фротовым и Н. Ю. Березовским были вскрыты противоречия в политике руководства Советской республики, направленной на создание командного состава для Красной Армии. Исследователями в эти годы показаны также ошибки, допущенные руководителями Советского государства и в других вопросах стратегии и тактики военного строительства[42]. В последние годы исследуемая тема не раз затрагивалась на научно- практических конференциях, в статьях научных сборников[43]. Подобные труды часто публиковались и в периодических изданиях. Так, статьи С. Н. Базанова и некоторые другие посвящены вопросу разрушения старой армии, которое происходило в России после Октябрьской революции.[44] В работах Я. Г. Зимина, Н.Ю. Березовского, В. Д. Данилова, В.М. Михалевой, О. Митрохиной показан процесс создания и деятельности органов военного управления [45].

Наряду с указанными публикациями в последние годы в периодических изданиях появились и другие работы, посвященные самым различным аспектам проблемы Их авторами являются М. А. Молодцыгин, В. В. Куликовский, Н. И. Мурзаев, Н. А. Мальцев, В. Лопатин, Н. С. Присяжный, В. Миронов, А. Киличенков, Е. И. Габелко, Д. Чураков и др..[46] Особо следует выделить работы М.А. Молодцыгина[47], в которых автор, на основе привлечения обширного архивного и историографического материала, подробно анализирует национальный и социальный состав Красной Армии с 1918 по 1920-е гг..

Таким образом, историография, посвященная различным аспектам деятельности Красной Армии в период гражданской войны весьма обширна.

Несмотря на присутствующую тенденциозность, ее ценность в ряду представленной выше информации 20- х- 30-х гг. на порядок выше, ибо во-первых, сведения относительно стратегии и тактики анализируются представителями высшего командования Красной Армии, во- вторых, несмотря на то, что впоследствии многие из данных авторов были репрессированы, тем не менее, их анализ событий с выводами для будущего строительства армии не был забыт. Именно издания 20-30-х годов заложили базис в исследовании стратегии и тактики Красной Армии в период гражданской войны, да так, что все последующие издания практически являются переизданием трудов военных теоретиков предыдущих лет. Последующие издания практически не анализируют стратегию и тактику Красной Армии в годы гражданской войны, а исследуют её структуру (форма, социальный, национальный и политический состав, история зарождения и т.д.).

Анализируя историографию, посвященную Волжской военной флотилии в Великой Отечественной войне, необходимо отметить следующие исследования: «Швейцарский историк Ю. Майстер в книге «Война на море в восточноевропейских водах в 1941 —1945 гг.» приходит к выводу, что военно-морское командование фашистской Германии не смогло организовать эффективного боевого использования сил флота на реках, в то время как Советский Военно-Морской Флот, напротив, часто имел большое превосходство в материальном и оперативно-тактическом отношении на приречных и приозерных операционных направлениях, связанных непосредственно с сухопутными фронтами, успешно решал силами речных флотилий сложные оперативные задачи. В этой книге дается оценка и действиям Волжской флотилии: «Когда летом и осенью 1942 г. немецкие войска подошли к Сталинграду и Волге, Волжская флотилия сконцентрировала свои лучшие силы для обороны города. Она использовала не только свою артиллерию, но и обеспечивала переправу довольствия через Волгу, а ее зенитная артиллерия принимала участие в отражении налетов немецкой авиации. Флотилия также была в готовности не допустить форсирование Волги выше и ниже Сталинграда... Действия советской Волжской флотилии в районе Сталинграда были успешными и сделали возможным удержание плацдарма на правом берегу Волги». Однако, необходимо отметить, что флотилия по своей сути являетсяоборонительным родом войск, что входило в противоречие с сутью германской наступательной стратегии на начальном этапе войны. В последующем же у германского командования не было ни сил, ни возможности для создания флотилии»[48]. Также из зарубежных авторов следует отметить исследование Энтони Бивора «Сталинград». Данная работа основана «не на анализе стратегии грандиозного события, а на личном опыте его участников - солдат и офицеров, воевавших по разные стороны окопов». Это обстоятельство носит как положительные, так и отрицательные моменты: с одной стороны это привносит «человечность» в рассматриваемые события, с другой, любые воспоминания грешат предвзятостью и субъективизмом[49].

Представляют интерес воспоминания об участии военных моряков в Сталинградской битве бывшего Народного комиссара Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецова, опубликованные в его воспоминаниях «Курсом к победе»[50]. Этот материал дает общее представление о действиях Волжской флотилии в битве на Волге, он содержит значительные факты, которые не нашли отражения в архивных документах и были известны лишь автору. «Первая попытка дать краткий анализ боевых действий Волжской флотилии (У , А, сделана в работе Н. П. Вьюненко и Р. Н. Мордвинова «Военные флотилии в Р с, ґ Великой Отечественной войне» [51] Определенное отражение деятельность і Г\Л і флотилии получила в книге «Боевой путь Советского Военно-Морского J \jr Флота»[52] и в воспоминаниях контр-адмирала Н. П. Зарембо «Волжские v плесы»[53], Исакова И.С. "Воєнно- морской флот в Отечественной войне"[54]. Из региональных изданий следует отметить издание «Это было на Волге» [55], где рассматривается история возникновения и становления большевистских организаций волгарей до революции, основных этапов деятельности партийных организаций Волжского бассейна за годы Советской власти. Большинство глав книги написано с привлечением архивных источников, хранящихся не только в нижегородских, но и центральных архивах.

С одной стороны можно говорить об огромном количестве материала, посвященного участию флотилии в войне, с другой стороны его информативность не позволяет сделать вывод о том, что все аспекты деятельности Волжской военной флотилии рассмотрены в должном объёме. Практически все сведения о Волжской военной флотилии периода Великой Отечественной войны можно свести к фразе командующего 62- й армией В.И. Чуйкова: «...Неоценимую помощь оказала Волжская военная т. флотилия...»[56]. Специальное издание, посвященное непосредственно Волжской военной флотилии в Великой Отечественной войне, вышло в 1974 году. Её автор И.И. Локтионов[57] на базе фондов центрального военно Р морского архива показал деятельность флотилии с момента её формирования О CA$J в июле 1941 года до её ликвидации в июне 1944 года. Следуя нормам того р и$Х вРемени автор не мало страниц уделяет деятельности партийных органов № йг флотилии. По мнению автора, благодаря только им сохранялся высокий Ь& і Г боевой дух на судах. В целом, несмотря на некоторую тенденциозность в О ь у подаче материала, работа отличается наличием большого количества Jik \ опубликованных источников.

Региональная историография

Помимо историографии изучающей общероссийские политические, национальные и военные тенденции, в работе использовались источники и литература, освещающая ситуацию в Нижегородской губернии в 1918- 1919 г.г. в различных аспектах. К анализу ситуации привлекались как историография советского времени[58], в полной мере отражающая действия губернской большевистской ячейки, так и современная историография[59] (90-е годы), основной упор делающая на события, не отражённые в предыдущие годы. Положительным моментом советской историографии, посвященной событиям в Нижегородской губернии, является колоссальное количество фактического материала. Отрицательная сторона заключалась в односторонней трактовке событий в рамках существующей идеологической схемы. Основной упор был сделан на деятельность коммунистической партии. Хотя определенные сведения о деятельности тех или иных партий, об «иной» ситуации в губернии можно почерпнуть из данной литературы в контексте критики ей политических противников большевиков. Особо следует выделить работу Маслова К.П. «Из истории борьбы рабочего класса за власть Советов и ее упрочение. «Красное Сормово» на великом рубеже» [60]. На основе привлечения обширного количества как региональных, так и столичных архивов, была показана ситуация на крупнейшем заводе города - Сормовском. Особенностью работы является освещение политической борьбы на заводе, причем рассматривается не только деятельность большевиком, но и объективно освещена деятельность других партий, в частности меньшевиков и эсеров. Хотя автор и не делает соответствующих выводов, относительно критического положения Советской власти в Нижегородской губернии, но отмечает, что в целом по региону ситуация была непростая. Работа несколько затеняет общую оптимистичную картину, описанную в других изданиях.

Историография постсоветского периода напротив, основное внимание уделяла тем вопросам, которые, в силу объективных причин, не были рассмотрены в предыдущие годы. В сборнике «Забвению не подлежит», в рамках рассматриваемого периода, на базисе ранее недоступных документов, основное внимание уделялось нестабильной ситуации в городе и губернии, крестьянским выступлениям и политическим процессам в регионе. Показаны причины, приведшие население к столь многочисленным выступлениям.

Причем отмечалось, что не всегда восстания носили ярко выраженный антибольшевистский характер. Как справедливо отмечают авторы - анархия 1918 года носила разнообразный характер. В аспекте заявленной темы, данное издание показывает ту сложность ситуации, в которой нижегородским властям пришлось начать формирование флотилии в годы гражданской войны, о политических противоречиях внутри нижегородского руководства.

Историография Волжской военной флотилии.

Историография, посвященная Волжской военной флотилии, преимущественно носит художественно - мемуарный характер и издавалась в основном к юбилею формирования флотилии[61]. В представленной литературе основной упор делается на сложность как общероссийской ситуации, а также на деятельность большевистской партии в деле формирования Волжской военной флотилии. Вопросы комплектования, боевых действий, взаимоотношений во флотилии либо не рассматривались вообще, либо затрагивались поверхностно. Особо стоит отметить сборник документов «Волжская военная флотилия в борьбе за власть Советов 1918 1919 гг.»[62]. На основе привлечения обширного количества документов как нижегородских, так московских и санкт- петербургских архивов, была сделана попытка осветить деятельность Волжской военной флотилии с момента ее формирования, до преобразования ее в Волжско-Каспийскую. Негативным моментом в данной публикации является большое количество материала, связанного с деятельностью большевистской партии на судах, а также отсутствием какого- либо анализа представленных документов (справедливости ради стоить заметить, что основная задача сборника заключалась в предоставлении фактического материала). Немало важную информацию содержит сборник мемуаров «Вспоминая былые походы». В данное издание включены воспоминания участников Волжской военной флотилии периода гражданской войны. Несмотря на то, что цель издания была направлена на то, чтобы показать сложную обстановку, в которой пришлось оказаться ее участникам, тем не менее, по отрывочным сведениям можно судить о политических разногласиях внутри флотилии (вопрос о возможном соглашении с самарским правительством), о национальном вопросе (фамилиях и должностях отдельных участников), о стратегии и тактике флотилии.

Особо стоит выделить воспоминания белогвардейских офицеров, непосредственно участвовавших в боях на Восточном фронте в 1918- 1919 г.г. и воевавших в волжской речной флотилии[63]. Представленная информация позволяет в другом аспекте взглянуть на рассматриваемые проблемы. В частности, являясь непосредственным участником сражений на Волге и морским офицером, Г. Мейер[64] всесторонне рассматривает боевые действия, отмечая их специфичность в силу особенностей фарватера реки. Автор указывает, что особенность речной войны состоит в том, что возможно только наступление вперед, а маневрирование возможно только в пределах фарватера реки. Оценивая боевые качества Волжской военной флотилии, Мейер отмечает ее низкие качества, плохое оснащение судов и вследствие этого неспособность противостоять Белой флотилии. Однако автор рассматривает лишь период с начала августа до начала сентября 1918 года. То есть тот этап, когда шел процесс формирования Волжской военной флотилии и, следовательно, по определению Красная флотилия не могла соперничать с противником. Свои воспоминания Мейер завершает взятием Казани частями Красной Армии, отмечая «подлый» способ овладения городом (хотя Казань была взята Красной Армией аналогичным способом, как взяли ее части Каппеля). Так же автор вскользь упоминает о национальных восстаниях внутри Красной Армии. В частности, при взятии Казани «сербы, организованные в красную сотню, неожиданно ударили в тыл большевикам...». Отрывочные сведения о деятельности Волжской военной флотилии содержатся в воспоминаниях Н. Кадесникова[65]. Автор в сжатой форме рассматривает события с 1917 по 1922 годы и участия в них моряков, поддерживающих антибольшевистские силы. Как и Мейер, автор отмечает слабость Волжской военной флотилии на этапе с июля по конец августа 1918 года. Последующие поражения Белой флотилии Кадесников характеризует как невозможность укомплектования судов за счет отсутствия соответствующей материально- технической базы. Да и, как справедливо отмечает автор, события на Восточном фронте развивались столь стремительно, что вскоре потребность в речных флотилиях отпала.

Источниковая база исследования.

Политические и национальные взаимоотношения, а также стратегия и тактика Волжской военной флотилии также не получили своего развития на страницах как научных, так и популярных изданий. В данном случае можно лишь говорить о констатации фактов участия флотилии в боевых действиях. Ни о каком специальном исследовании говорить не приходится. Сведения о национальном составе флотилии носят отрывочный характер, политические взаимоотношения не упоминаются вообще, а боевые действия Волжской военной флотилии, носят мемуарно-публицистический характер, не отражая всех аспектов данной проблемы. Основная информация по данному вопросу содержится в фондах Российского государственного архива военно-морского флота ф-р.143, ф-р.342, ф-р.5, ф-р.55, ф-р.562, ф-р.917. Уникальность фондов РГАВМФ состоит в том, что здесь собраны основные сведения по Волжской военной флотилии в аспекте ее участия в военных действия на Восточном фронте в 1918 -1919 г.г. Обширный фактический материал позволяет проанализировать методы ведения боевых де стция флотилии в рассматриваемый период, выявить закономерности и рассмотреть допущенные ошибки. Особо стоит отметить фонд штаба Волжской военной флотилии, где собраны не только сведения о передвижениях флотилии, но и содержится фрагментарная информация относительно целого ряда рассматриваемых вопросов, то как национальные политические взаимоотношения. Сопоставляя списки личного состава Волжской военной флотилии с данными из других фондов, можно представить достаточно полную картину о политическом и национальном составе Волжской военной флотилии. Однако, не стоит забывать о времени создания данных документов - период гражданской войны, когда отчетность, особенно в 1918 году, не являлась императивом. Представленную информацию о деятельности Волжской военной флотилии дополняют фонды Государственного общественно-политического архива Нижегородской области (ф. 1 и ф. 642). В фонде 1 Нижегородского губернского комитета ВКП (б) ГОПАНО хранятся перепечатки из местной газеты «Интернационал» о I и II губернских партийных конференциях, поскольку подлинных документов не сохранилось. С октября 1917 по лето 1918 года Нижегородский губком РКП (б) вел работу по созданию новых государственных учреждений и аппарата власти, формированию исполнительных органов губкома партии, решая задачи в области продовольственного снабжения. Эту работу характеризуют документы трех губернских партийных конференций, проходивших в 1918 -1920 гг. В фонде Нижегородского губкома содержатся письма, циркуляры, инструкции ЦК ВКП (б) губкому партии по вопросам партийной, советской, хозяйственной работы, а также письма губкома партии низовым партийным организациям и переписка по их выполнению. Здесь же стенограммы, протоколы конференций, пленумов, активов, бюро, секретариата губкома ВКП (б), протоколы заседаний различных губернских комиссий, их доклады, отчеты, а также отчёты уполномоченных губкома партии по различным вопросам деятельности. В фонде отложились документы заседаний Нижегородского воєнно- революционного комитета, документы Нижегородской секции ППС - левицы 1917 года (на польском языке), протоколы латышской, польской, еврейской национальных секций РКП (б), дает комплексную информацию о боевых действиях флотилии в совокупности с ситуацией в Нижегородской губернии, а фонды РГАВМФ дополняет эти сведения и раскрывает проблему на общероссийском уровне. Фонд 642 ГОПАНО дополняет представленную в РГАВМФ информацию.

Основные документы, представленные в фонде - отчеты Политотдела Волжской военной флотилии. Данные сведения содержат отрывочную информацию о политических настроениях в Волжской военной флотилии, о взаимоотношениях между политическими партиями, о боевых действиях флотилии и многом другом.

Национальный вопрос в Волжской военной флотилии представлен документами ЦАНО фонда 1103 отдела по национальным делам. Ряд фондов дополняет сведения о политическом и национальном составе Волжской военной флотилии[66], однако, говорить о какой-либо систематизации информации не приходится. Интересно положение, разработанное отделом по делам национальностей совместно с мусульманским подотделом в основном для мусульман, но применимое и для остальных этносов, входящих в состав Волжской военной флотилии. В нем в доступной и расплывчатой форме разъяснялась политика Советской власти в отношении национального вопроса. Специфика этого документа заключалось в том, что решение национального вопроса откладывалось до окончательной победы Советской власти над противником. А в остальном, основная масса дел содержат информацию относительно деятельности отдела национальностей в Нижегородской губернии, разработке агитационной литературы, учету национального состава губернии и т.д.

Дополнительные сведения в анализе деятельности Волжской военной флотилии, ее политического и национального состава, а также ситуации в Нижегородской губернии раскрывают фонды Центрального архива Нижегородской области фонда нижегородского губернского революционного трибунала (ф. 1678); нижегородского военного комиссариата народного комиссариата по военным делам РСФСР (ф.3048). в представленных фондах содержится фрагментарная информация в аспекте заявленной темы. В результате анализа представленных сведений, на основе сопоставления с архивными документами фондов ГОПАНО и РГАВМФ, можно судить о политических пристрастиях команды на судах, их отношению к преобразованиям в стране и т.д. Информация нижегородского комиссариата народного комиссариата по военным делам РСФСР и нижегородского губернского революционного трибунала в основном содержат фрагментарную информацию о начальном периоде формирования Волжской военной флотилии, р затруднениях в процессе комплектования флотилии, ситуации в Нижнем Новгороде и т.д. В целом необходимо отметить, что вышеуказанная информация содержится в отрывочном варианте, представленные ниже сведения разбросаны по различным фондам и документам. Основная трудность при поиске информации заключается в перманентном сопоставлении сведений фондов нескольких архивов. Процесс исследования наталкивается на колоссальное количество вторичной информации, что значительно затрудняло поиск. Положение осложнялось объективными обстоятельствами. Ситуация, сложившаяся в России и нижегородской губернии в частности, не позволяла в должной мере освещать все аспекты региональной жизни.

Базисом в анализе деятельности Волжской военной флотилии периода Великой Отечественной войны служат фонды Центрального архива военно-морского флота министерства обороны РФ (фонды 19, 20, 43, 73, 75 и 4900). Документы архива содержат информацию о флотилии с момента её формирования в июле 1941 до ликвидации в июне 1944. Основное внимание уделено деятельности партийных органов, их влиянию на боевые и моральные качества моряков Волжской военной флотилии. До сих пор некоторые сведения, то как боевые расписания, инструкции и другие материалы об организации службы на бронекатерах стоят с грифом ДСП (для служебного пользования). Особо следует выделить документы фонда 19 (политотделы бригад речных флотилий кораблей Волжской военной флотилии) и фонда 20 (командование и штаб Волжской военной флотилии), где собрана практически вся интересующая нас информация о деятельности Волжской военной флотилии в период Великой (Отечественной войны.

Особо следует отметить труды В.И. Ленина и И.В. Сталина, которые характеризуется зарождением представлений о национальном вопросе, а также выявлением политических союзников и противников и формированием отношения к ним. Именно на данном этапе возникают представления по указанным вопросам, которые впоследствии найдут применение в гражданской войне. Именно взгляды В.И. Ленина на политическую борьбу в дальнейшем послужили методологической базой для взаимоотношений большевиков с представителями других политических партий. Основной постулат Ленина - «чтобы объединится, нужно размежеваться» с успехом применялся большевиками с момента образования партии до и после гражданской войны. Именно деятельность Ленина в предреволюционные годы стала эталоном для политических взаимоотношений в годы гражданской войны. В период с 1905 по октябрь 1917 года Лениным был опубликован ряд работ, в которых он дает оценку деятельности политических противников. В работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции»[67] программа эсеров характеризуется как иллюзорная, в труде « Куда привели революцию эсеры и меньшевики» [6 8] - ответ в первой строке - «к подчинению империалистам»[69]. Одновременно с этим на выборах в Государственную Думу 1906 года большевики идут совместно с меньшевиками и до 1912 года юридически РСДРП считалась единой партией. В 1917 году Ленин пишет о плехановском «Единстве» в статье «О врагах народа»[70]. Само название статьи явно говорит об отношении лидера большевиков к политическим противникам. В работе «Тезисы о современном политическом положении»[71] - высказывания ближайших союзников характеризуются как «левоэсеровские и анархистские элементы с их криками ...воплями...Такие крики и вопли - верх тупоумия...»[72]. Впоследствии, большевики активно сотрудничали с левыми эсерами в новом правительстве и взяли за основу эсеровскую программу аграрных преобразований. Таким образом, исходя из всего вышесказанного, можно отметить, что большевистская партия и Ленин в частности на протяжении всего периода с момента образования партии и во время гражданской войны строили свои отношения с другими партиями на основе прагматизма. Критика в печати и трудах большевистских деятелей сосуществовала с активным сотрудничеством с эсерами и анархистами. Национальный вопрос не являлся приоритетным для большевистской партии. В 1913 году Ленин отмечал, что «национальный вопрос выдвинулся в настоящее время на видное место среди вопросов общественной жизни России»[73]. К этому периоду и относятся главные заявления большевиков по национальному вопросу, сделанные до революции. Будучи убежденным в том, что партия станет слабее, если будет разделена по национальному признаку, Ленин был в равной мере убежден в том, что это относится и к государству; и он боролся против устройства по этому принципу как партии, так и государства. Пролетариат, утверждал Ленин, не нуждается в «национальной автономии». Он заинтересован только в двух вещах: с одной стороны, в «политической и гражданской свободе и полной равноправности», с другой - в «праве на самоопределение для каждой национальности» (что означало право отделения)[74]. По мнению автора, нация имела право на отделение; если она предпочитала не использовать это право, тогда у нее как у нации никакого другого права не оставалось, хотя при этом каждый представитель этой нации естественно пользовался наравне с другими гражданами одинаковыми правами в отношении языка, образования и культуры. В 1913 г. Ленин размежевал две стадии в марксистском подходе к национальному вопросу и соответственно два этапа революции: «Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнета, создание национальных государств. Вторая: развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т.д. Обе тенденции суть мировой закон капитализма. [75]

Во время первого периода национальная борьба была по преимуществу буржуазной, и ее целью было создание национального государства. Это не означало, что рабочие в ней не заинтересованы и не должны ее поддерживать: «Ограничение свободного передвижения, лишение избирательных прав, стеснение языка, сокращение школ и прочие репрессии задевают рабочих не в меньшей степени, если не в большей, чем буржуазию»[76]. Они, тем не менее, не станут считать абсолютными требования национального самоопределения. Требование самоопределения никогда не могло выдвигаться вопреки требованиям всемирного социализма. По мнению Ленина, «рабочий, ставящий политическое единение с буржуазией «своей» нации выше полного единства с пролетариями всех наций, поступает вопреки своим интересам, вопреки интересам социализма и интересам демократии»[77]. «Марксизм выдвигает на место всякого национализма - интернационализм, слияние всех наций в высшем единстве».[78] Война 1914 года постепенно привела Ленина к мысли, что капиталистическая система вследствие своих противоречий находится накануне крушения и начало второго, социалистического этапа революции не за горами, а с этим надо было соответственно согласовать и теорию самоопределения. Однако изучение влияния мировой войны на международную обстановку привело к возникновению новой трудности. Этапы революции были последовательными во времени. Но вследствие неравномерности развития капитализма различные этапы могли в разных частях мира достигаться одновременно, и наблюдалось бы их взаимное влияние. В апреле 1916 года оба этих момента вошли в тезисы Ленина, озаглавленные «Социалистическая революция и право наций на самоопределение». Главная новизна заключалась в том тезисе, где утверждалось, что мир подразделяется на «три главных типа стран». Во-первых, «передовые капиталистические страны Западной Европы и Соединенные Штаты». «Буржуазно-прогрессивные национальные движения здесь давно закончены». Во-вторых, Восточная Европа «и особенно Россия».

Здесь именно «XX век особенно развил буржуазно-демократические национальные движения и обострил национальную борьбу». В-третьих, «полуколониальные страны, каковы Китай, Персия Турция, и все колонии». Здесь «буржуазно-демократические движения частью едва начинаются, частью далеко не закончены»[79]. Таким образом, в тот момент, когда Ленин искал пути перехода от буржуазного к социалистическому этапу борьбы за национальное самоопределение, он внес также новое уточнение в анализ буржуазного этапа борьбы.

В 1913 году Ленин поручил Сталину, разбить австрийскую концепцию. Работа Сталина под названием «Марксизм и национальный вопрос»[80] была опубликована в партийном органе весной 1913 года. Именно против этой двойной «ереси» Сталин выдвинул двустороннюю характеристику нации, которая заняла свое место среди принципов большевизма. Цель социализма, писал Сталин в своей работе, - сломать национальные барьеры и объединить людей, «чтобы открыть дорогу для межевания другого рода, межевания по классам». [81] Пока на пути стоит национальный вопрос, он отвлекает внимание «широких слоев» от классовой борьбы к вопросам сиюминутным, «общим» для них и для буржуазии[82]. Поэтому принцип национального самоопределения всегда следует принимать, вполне сознавая его относительный, условный и временный характер, твердо имея при этом в виду конечную интернациональную цель. Вместе с тем, в то время как учение о двух этапах революции всегда составляло самую суть большевистской теории самоопределения, национальный вопрос вплоть до той поры рассматривался практически как проблема исключительно первого, то есть буржуазного, этапа, поскольку второй этап все еще казался делом отдаленного будущего.

Периодическая печать

Периодическая печать представлена местными издания рассматриваемого периода - «Рабоче- Крестьянский нижегородский листок»[83], «Волжская коммуна»[84], эсеровское издание «Голос труда»[85] и газета партии анархистов «Под черным знаменем» [86]. Сопоставление представленной в данных изданиях информации, ее анализ позволяет сформировать относительно объективную картину происходящих событий. В частности, на страницах «Рабоче- Крестьянского нижегородского листа летом 1918 года регулярно публиковались списки лиц, дезертировавших из частей Красной Армии, сформированных в Нижегородской губернии и из Волжской военной флотилии в частности. Естественно, что данные сведения ограничивались наличием в периодической печати лишь десятком фамилий, однако, анализ представленной информации позволяет сделать выводы о кадровой благонадежности флотилии, о межнациональных отношениях на основе сопоставления с архивными документами. Как показывают источники, в основном из флотилии дезертировали или те, кто был не согласен с политикой Советской власти или гражданские лица (лоцманы, кочегары). Негативным моментом этого вида источников можно отметить их априорную тенденциозность в подаче материала, направленного на дискредитацию политических соперников. OL fl-Gf. СНГ . (S ?e-%. „ fye Таким образом, в результате всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что представленная историография, посвященная деятельности Волжской военной флотилии, полностью не раскрывает заявленной темы и носит в основном мемуарно-художественный характер. Литература, носящая общероссийский характер, раскрывает тему на общероссийском масштабе не затрагивая региональные проблемы. Основную информацию по заявленной теме предоставляют архивные документы РГАВМФ, ЦАВМФ, ГОПАНО и ЦАНО. Однако, необходимые сведения перемежаются с огромным количеством второстепенной информации, затрудняя поиск и увеличивая время на обработку материала.

Политические партии в событиях 1918 года

Политика большевиков, в аспекте взаимоотношении с другими партиями, не отличалась постоянством. 1 (14) ноября 1917 года вышла резолюция ВЦИК по вопросу об условиях соглашения с другими партиями, в которой в частности отмечалось, что сотрудничество возможно при условии признания программы Советского правительства и «беспощадной борьбы с контрреволюцией»!!]. В резолюции от 2 (15) ноября 1917 года ВЦИК уже не исключает возможности вхождения в правительство представителей «Социалистических партий из Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».[2] Одновременно шел постепенный процесс закрытия оппозиционных газет. До 22 февраля 1918 года было закрыто 168 газет, из них социалистических 69, в том числе изданий социалистов-революционеров до 36.[3] 28 ноября 1917 года СНК утвердил декрет об аресте вождей гражданской войны против Советской власти. Вытеснение небольшевистских партий происходило и в Нижегородской губернии. 18 января 1918 года президиум Нижегородского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов запретил меньшевистско- эсеровскою конференцию в Сормово.[4] В периодической печати шла перманентная критика социалистических партий как на общероссийском уровне, так и на региональном. Волна критики достигла своего апогея в мае - июне 1918 года, после восстания чехословацкого корпуса и убийства германского посла Мирбаха. Нижегородский листок на протяжении всего месяца публиковал обличающие эсеров статьи. До этого в апреле 1918 года вышел ряд публикаций относительно деятельности анархистов. [5] Оценка обеих партий была схожа: «контрреволюционеры», «приспешники буржуазии» и т.д.[6] Весной- летом 1918 года правительство предприняло массированную атаку на представительства социалистических партий в Советах. «Правда» писала об эсеро-меньшевистском предвыборном блоке как о «союзе контрреволюционных агентов и убийц на службе у буржуазии».[7] Со второй половины 1918 года была развернута резкая критика социалистов в печати. «Правда» регулярно посвящала эсерам материалы: «Каинам революции», «Бесчестные предатели», «Раскрыт эсеровско- белогвардейский заговор» и т.п.[8]. Весь вышеуказанный шквал критики и насильственные действия в отношении политических противников были порождены не только политической борьбой, но и сложившейся кризисной обстановкой как внутри страны, так и за ее пределами. Вслед за восстанием чехословацкого корпуса, последовало установление антибольшевистских правительств в Самаре и Астрахани. В результате Нижний Новгород оказался отрезанным от южных губерний, начались перебои с хлебными поставками. Органы местного самоуправления и губком в частности, где сильное влияние имели эсеры, данная ситуация побудила рассмотреть возможность заключения соглашения с самарским правительством[9] и оформления договора о взаимном пропуске судов вниз и вверх по Волге. «Обсудив создавшее положение на Волге в связи с самарскими событиями, собрание постановило требовать от Советской власти скорейшего открытия пароходного движения Нижний - Астрахань, так как дальнейшая остановка пароходов этой линии приведет к гибели не только трудовые массы Волги, но и весь трудящийся пролетариат центральных и верховых губерний...

Национальный вопрос в гражданской войне

Национальный вопрос, вряд ли разрешимый одинаковым для всех народов способом, в условиях революции и гражданской войны и красными, и белыми, и самими национальными элитами сводился к вопросу о типе государственного устройства. Все программы национальных движений предполагали определение государственного статуса своих этносов. Именно стремление к легитимизации автономий — территориальных и культурно-национальных, региональных — составляло суть конфликта местных организаций и партий с центральной властью — и во многом определяло смысл и содержание межэтнических отношений. Необходимо также иметь в виду, что идеи самоопределения в массовом сознании народов России вряд ли получили ясное толкование. Властные структуры региональных и национально-территориальных автономий всего лишь стремились к упрочению собственной власти на автохтонной территории и крайне неохотно принимали участие в междоусобной борьбе «центральных» властей.

Национальные движения при этом отнюдь не были едины и, несмотря на малочисленность, распадались на неустойчивые партийно-политические структуры. Они так и не стали самостоятельной политической силой. Проблема осложнялась к тому же неустойчивым, дисперсным состоянием самого центра, представленного в условиях гражданской войны, с одной стороны, большевиками и руководимыми ими советами, а с другой стороны, противостоявшими им многочисленными партийно-государственными образованиями.

Как известно, в дооктябрьский период большевики призывали к созданию унитарного демократического централизованного государства с широкой областной автономией. Вплоть до середины 1917 г. они были противниками федерализации. Но прагматизм и условность политической тактики большевиков предопределили их действия — и успех в борьбе за массы. В 1917—1918 гг. большевики признали целесообразность федеративного устройства Российской советской республики. «Декларация прав народов России» провозгласила право наций на самоопределение, что имело чрезвычайно важное значение для укрепления новой власти на окраинах страны. III Всероссийский съезд советов, работавший в январе 1918 г., принял «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». В ней впервые в законодательном акте было дано определение формы правления в стране: «Советская российская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций, как федерация советских национальных республик»[1]. В общих чертах структура государственной власти, взаимоотношения между ее центральными и местными органами были определены в постановлении Съезда «О федеральных учреждениях Российской республики»[2]. Конституция РСФСР, принятая 10 июля 1918 г. V Всероссийским съездом советов, закрепила федеративное устройство страны по национально-территориальному принципу. Предусматривалось также создание областных союзов, состоящих из нескольких национальных областей. Хотя специальной статьи о праве выхода из федерации не было, в пункте д статьи 49 говорилось, что к ведению Съезда советов и ВЦИК относится «признание выхода из Российской Федерации отдельных частей ее».

Стратегия и тактика Красной армии в гражданской войне

Долгое время существовала версия об особом характере советской военной стратегии. Эта версия теоретически обосновывалась выдвинутым еще Энгельсом и развитым Лениным положением о том, что победивший пролетариат создаст свой особый пролетарский способ ведения войны. Однако гражданская война и последующие войны XX столетия не подтвердили этот вывод. Историческая практика показала, что и капиталистические, и социалистические государства применяют в войне в основном тождественные средства и способы ведения вооруженной борьбы.

Поэтому можно полагать, что в период гражданской войны в России: борьба шла между двумя ветвями одной и той же национальной российской военной стратегии, преследовавшими различные политические цели. Последнее обстоятельство дает основание говорить и о советской военной стратегии и о военной стратегии белого движения, хотя обе стороны и использовали одинаковые средства борьбы, и базировалась на единых национальных традициях, вытекали из одной и той же научной школы, осуществлялись в соответствии с однотипными принципиальными установками, проводились в жизнь военными кадрами, выросшими на одной и той же национальной почве. Отсюда, естественно, вовсе не следует, что стратегия большевиков и стратегия белого движения абсолютно тождественны, что у той и другой стороны не было различия в теории, характере стратегических планов и действий. Так или иначе, но коренные различия в политике не могли не отразиться как на стратегии ведения крупномасштабных операций советской России, так и на стратегии России, контролируемой белым движением. Перед красной и белой армиями ставились прямо противоположные военно-политические цели и стратегические задачи. Иной была и общая направленность стратегии большевиков и антибольшевистских сил на различных этапах войны. Немало характерных черт имели также конкретные операции, проведенные вооруженными силами противоборствовавших сторон. На всем протяжении войны стратегия Красной Армии, основанная на последовательном разгроме противника и круговой обороне противостояла стратегии белых армий и других антибольшевистских сил, в основе которой лежали преимущественно концентрические действия, удержание захваченных районов и нанесение последовательных ударов то на одном, то на другом направлении. И в этом плане правомерно говорить о советской и о белой военной стратегии.

В годы войны военная стратегия Красной Армии прошла через ряд этапов, на каждом из которых реализовывался определенный стратегический план войны, развивалась как практика, так и теория стратегии. На этапе, когда Советская Республика оказалась в кольце фронтов (май 1918 — март 1919 гг.), главная цель военной стратегии большевиков состояла в удержании важнейших районов страны, расширении контролируемой ими территории, срыве попыток держав Антанты создать единый антибольшевистский фронт, и, в конце концов, в нанесении поражения войскам интервентов и белогвардейцев порознь.[1] С лета до осени 1918 г. основные усилия большевиков были сосредоточены на востоке страны с целью подавления чехословацкого восстания и разгрома отдельных белогвардейских формирований, а с конца года они были перенесены на юг — против армии Краснова, войск интервентов и поддерживавших их антибольшевистских сил. Первоначально оборона сочеталась с нанесением ударов по отдельным направлениям, а с конца 1918 г. Красная Армия перешла в наступление на всех фронтах.