Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Историография и источники
1. Историография 14
2. Источники 42
Глава II. Организационно-правовые принципы деятельности советской торговли в конце 1920-х - середине 1950-х гг .
1. Вытеснение частника из советской торговли на рубеже 1920-х — 1930-х гг 59
2. Советская торговля в период нормированного распределения (конец 1920-х — первая половина 1930-х гг.) 77
3. Годы бескарточной торговли (вторая половина 1930-х гг.) 95
4. Государственное регулирование торговли в годы Великой Отечественной войны ПО
5. Проблемы нормированного снабжения в годы войны 132
6. Советская торговля по окончании войны 150
7. Денежная реформа и отмена карточек (декабрь 1947 г.) 168
8. Советская торговля без карточек (1948-середина 1950-х гг.) 183
Глава III. Кадровый состав советского торгового и правоохранительного аппарата в конце 1920-х — середине 1950-х гг .
1. Кадры советской торговли 195
2. Кадры судебно-следственного аппарата 217
Глава IV. Преступность в сфере торговли и борьба с ней в СССР в конце 1920-х— середине 1950-х гг .
1. Хищения в советской торговле 238
2. Спекуляция и нарушение правил торговли 295
3. Обман потребителя в советской торговле 348
4. Контрабанда товаров личного потребления 371
5. Частное предпринимательство в сфере торговли 401
Заключение 438
Перечень архивных фондов 446
Список использованных источников и литературы
- Источники
- Советская торговля в период нормированного распределения (конец 1920-х — первая половина 1930-х гг.)
- Денежная реформа и отмена карточек (декабрь 1947 г.)
- Обман потребителя в советской торговле
Введение к работе
Актуальность и научная значимость темы исследования.
Государственное регулирование торговли - одна из форм участия государства в экономике, состоящая в его воздействии на распределение ресурсов, их обращение и потребление. Это предполагает нормативное определение пределов публичного вмешательства в деятельность хозяйствующих субъектов, централизованное управление объектами торговли, системность подходов в проведении реформ, воздействие на рынок посредством изъятия части прибыли торговых предприятий через систему платежей, ценообразование.
В любом государстве юридическое оформление управленческого механизма происходит на правовой основе. С помощью правовых норм регламентируется деятельность субъектов рынка, осуществляется защита их законных интересов. Кроме того, право служит важнейшим инструментом, который любая власть активно использует в целях реализации намеченного экономического курса. Но в отдельно взятых странах правовые системы функционируют по-разному, даже в рамках одной и той же страны можно выявить присущие конкретным историческим эпохам особенности. Опыт различных стран фиксирует пик государственного вмешательства в экономику в периоды социальной нестабильности, вызванной состоянием войны, необходимостью восстановления в послевоенный период, экономическими кризисами. Поэтому анализ преступных проявлений в сфере торговли является весьма важным. Преступность в торговле, будучи относительно самостоятельным видом (так называемой отраслевой), в той или иной степени затрагивает интересы всего населения, а также тесно связана со снабженческо-сбытовой системой, промышленностью, органами управления, правоохранительными структурами. В этой связи обращение к отечественному опыту государственного регулирования одной из важнейших сфер общественной жизни - сферы снабжения и потребления - может способствовать разработке наиболее эффективных методов противодействия не только криминализации экономики, но и борьбе с коррупцией. Государственное регулирование торгового оборота призвано обеспечивать защиту законных прав покупателей, и анализ достижений и просчетов в этой сфере приобретает в наши дни особое значение ввиду многочисленных злоупотреблений в вопросах ценообразования, а также широкого распространения некачественных товаров на потребительском рынке.
При изучении переломных периодов истории может возникнуть впечатление, что преступления тогда совершались чаще обычного. Созданию этого эффекта зачастую немало способствует само государство посредством идеологических установок, формирования общественного мнения, пропаганды ужесточения наказаний. Это позволяет найти оправдание многим социальным аномалиям и усилению властных структур. Задача исследователя при этом с учетом конкретной исторической обстановки попытаться ответить на вопрос, насколько адекватны были принимавшиеся меры. Это становится тем более актуальным, что в последнее время руководством страны ставится вопрос о необходимости более широкого применения за экономические преступления наказаний, не связанных с лишением свободы.
В СССР с начала 1930-х гг. всякое нарушение установленных правил торговли, ограничивавших развитие частной инициативы, стремление заработать, а в терминологии тех лет «нажиться» на повышении цен, стало рассматриваться государством как преступление в сфере товарного обращения. Но параллельно с официально разрешенным существовал и нелегальный товарооборот, который подпитывался из различных каналов, в том числе хищений, контрабанды, несанкционированной деятельности промысловых артелей, злоупотреблений при реализации подержанных вещей. По мнению известного советолога Г. Гроссмана, разнообразие видов незаконной (теневой) деятельности в производстве и распределении явилось результатом большого числа запретов в государстве, и ограничивалось только человеческой изобретательностью. Вся эта деятельность оказалась в СССР вне закона, подпадая под ряд статей Уголовного кодекса.
Особенность теневой экономики в том, что она неподконтрольна официальной власти (прежде всего в правовом и финансовом отношении). Поэтому советское государство стремилось установить контроль над проявлениями частной инициативы, в том числе в сфере товарооборота. В этой деятельности оно далеко не всегда руководствовалось экономической целесообразностью, но каждый раз - политической. В этой связи изучение статистики совершения преступлений и мер наказания за них чрезвычайно показательно. По словам крупнейшего норвежского криминолога Н. Кристи, «криминальная статистика сама по себе социальный феномен. Она дает нам представление о том, что считается преступлением в рамках данной общественной системы, в чем общество видит опасность для себя и чему способно противостоять».
Такая постановка проблемы предопределила междисциплинарный характер исследования. Помимо изучения специфики нормативного регулирования торговли в конкретный исторический период, в его рамках рассматриваются преступления, которые могли причинить ущерб советской торговле (хищения, должностные преступления, контрабанда товаров массового спроса, частнопредпринимательская деятельность), а также те, что имели непосредственным объектом посягательства интересы советского государства в области розничной торговли и интересы потребителей (нарушение правил торговли, спекуляция, обман потребителей, выпуск в продажу недоброкачественных товаров).
Необходимость столь широкого подхода обусловлена целями исследования, которое является, прежде всего, историческим. Это позволяет скорректировать противоречивые представления о механизме правового регулирования в сфере торговли и глубже понять социально-экономические изменения, происходившие в Советском Союзе в «эпоху сталинизма».
Этот период - особый в отечественной истории. Он до сих пор характеризуется неоднозначно, вызывая в научном сообществе диаметрально противоположные оценки. С конца 1920-х гг. вся жизнь советского общества проходила на фоне усиленной милитаризации экономики. Многие историки именно в этом видят ключ к объяснению сверхцентрализации, безальтернативности методов ее регулирования. Распространено также мнение, что жесткий государственный режим обеспечивает общественный порядок, позволяющий держать преступность под контролем, и «усиление планового начала в 30-50-е годы резко сократило масштабы теневой
экономики» .
В теории права широко известна концепция, согласно которой никто (даже носитель верховной власти) не может создать закон; он может только обеспечить его санкцией. Иными словами, успех правового регулирования предопределен не жесткостью законодательных норм, а тем, насколько справедливыми считаются они в обществе. Поэтому государство было заинтересовано в формировании специфической информационной среды, направленной на воспитание нетерпимости к расхитителям социалистической собственности, дезорганизаторам внутреннего рынка, уличенным в обмане советского потребителя работникам торговли. На эту особенность, подводя итоги научно-издательского проекта по истории сталинизма, обратил внимание доктор философских наук А.Н. Медушевский. По его мнению, в 1930-е г. в условиях мобилизационно-распределительной экономики, искусственно поддерживавшей низкий материальный уровень жизни общества, происходила «примитивизация экономического поведения, основным мотивом которого становился поиск допуска к дефицитным ресурсам (очереди и карточки, с одной стороны, борьба со спекуляцией - с другой)». Сталинский режим являлся, как полагает А.Н. Медушевский, «инсценирующей диктатурой», искусственно создававшей видимость
6 о ~
социальной гармонии и правовой легитимности . В этой связи научная значимость исследования определяется очевидным дефицитом работ, посвященных анализу экономического и правового поведения советских граждан в условиях жесткой регулятивной деятельности государства.
Степень научной разработанности проблемы подробно рассматривается в первой главе диссертации. Проведенный историографический анализ позволил сделать вывод, что в изучении государственного регулирования торговли отечественными исследователями можно выделить два периода: с конца 1920-х до конца 1980-х гг. (советский) и с начала 1990-х годов по настоящее время (современный). Но в историографии отсутствуют обобщающие работы, посвященные комплексному анализу проблемы. Особенно ощутим дефицит исследований, освещающих период Великой Отечественной войны и послевоенного восстановления хозяйства. Большинство авторов обходит стороной принципиальный вопрос соотношения нормотворчества и повседневной практики в ходе регулирования торгового оборота. Отсутствует единство во взглядах историков и правоведов на степень влияния мер уголовной репрессии на экономическую преступность.
Заявленные хронологические рамки исследования (конец 1920-х - середина 1950-х гг.) обусловлены самим ходом исторического процесса. В конце 1920-х годов произошло несколько знаковых событий, предопределивших развитие страны на последующие десятилетия и одинаково важных для освещения проблем настоящего исследования. В
-
г. была принята новая редакция Уголовного кодекса РСФСР, установившая границы ответственности за преступления в сфере торговли. С
-
г. началось активное вытеснение частника из торгового оборота. В
-
г. страна приступила к реализации первого пятилетнего плана, переживая в то же время тяжелейший кризис снабжения, сопровождавшийся введением нормированного распределения. Ни провозглашенная в середине 1930-х гг. «эра свободной торговли», ни война, ни послевоенные трудности почти не повлияли на характер производственно-распределительных отношений между государством и населением. Верхняя граница изучаемого периода определяется структурной реорганизацией сферы торговли после смерти И.В. Сталина, переходом к территориальным принципам управления народным хозяйством, серьезной реформой правоохранительной системы, заменой большинства руководящих кадров органов внутренних дел людьми из партийной номенклатуры. Таким образом, период с конца 1920-х гг. до середины 1950-х гг. можно рассматривать как единый этап, в течение которого применялись схожие механизмы государственного регулирования советской торговли.
Объектом данного диссертационного исследования выступают общественные отношения, связанные с государственным регулированием и уголовно-правовой охраной советской торговли.
Предмет исследования - управленческие решения, нормы законодательства, их реализация на практике, а также меры государства по пресечению преступлений в сфере торгового оборота.
Целью исследования является анализ государственной политики в сфере торговли в СССР с конца 1920-х до середины 1950-х гг., как с точки зрения нормотворчества, так и правоприменительной практики.
Для достижения поставленной цели в диссертации решался ряд конкретных задач:
-
проанализировать тенденции и противоречия в отечественной и зарубежной историографии по проблеме исследования, в том числе в исторической, экономической и юридической литературе;
-
на основе широкой источниковой базы провести комплексный историко-правовой анализ развития советской торговли и законодательства об ответственности за хищения социалистической собственности, спекуляцию, нарушение прав потребителя, контрабанду товаров широкого потребления, торговую частнопредпринимательскую деятельность;
-
охарактеризовать степень воздействия социально-экономических и политических факторов на принимавшиеся управленческие решения по формированию кадрового состава торгового аппарата, введению и отмене нормированного снабжения, борьбе с частным предпринимательством в сфере торгового оборота;
-
оценить эффективность деятельности государства по борьбе с преступлениями в сфере нормированного снабжения;
-
собрать, обобщить и критически осмыслить данные судебной статистики о юридической ответственности за указанные выше преступления;
-
проверить распространенное в историографии мнение, что сущность и принципы советской юридической ответственности в годы войны были полностью нарушены чрезвычайным законодательным регулированием;
-
дать оценку степени воздействия карательной политики государства на масштабы преступлений в сфере торговли.
Научная новизна исследования. В диссертации впервые комплексно исследуются проблемы нормотворчества и правоприменительной практики в сфере советской торговли в период сталинизма. Новизной отличается постановка проблемы. В значительной части исследований по истории указанного периода проводился анализ решений органов власти и управления. Таким образом, речь шла скорее о планируемых действиях, декларациях о намерениях. Как в действительности реализовались планы, как действовали должностные лица, занятые в системе нормирования, как срабатывал механизм привлечения к ответственности за правонарушения в сфере торгового оборота, оставалось неясным. Работы юристов, освещавшие сходный круг проблем, написаны вне исторического контекста. Историки, в свою очередь, в ограниченных масштабах привлекали материалы правоприменительной практики.
Необходимость комплексного анализа обусловила привлечение широкого круга источников, многие из которых вводятся в научный оборот впервые. В частности, материалы Наркомата юстиции СССР позволили провести анализ структуры преступности в сфере торговли, состава осужденных, тенденций карательной политики. Материалы правоохранительных органов использовались в комплексе с документами контролирующих инстанций и статистики Наркомата торговли. Анализ такого объема архивного материала ранее не проводился.
В диссертации пересматриваются некоторые устоявшиеся в историографии стереотипы. Авторский концептуальный вывод состоит в том, что установка власти на бескомпромиссную борьбу с хозяйственными преступлениями оставалась во многом декларативной, в немалой степени в силу отсутствия поддержки аппарата, призванного осуществлять эту борьбу. Известно, что наказание не предотвращает ни рецидива, ни роста преступности. Оно лишь способствует борьбе с этим явлением в сочетании с мерами экономического, социально-культурного характера. Успешное противодействие преступности становится возможным, если при этом ставятся задачи, основанные на адекватном анализе действительности, увязанные с состоянием экономики, с учетом национально-культурных особенностей, опирающиеся на право. В СССР в рассматриваемый период перед правоохранительным аппаратом и обществом в целом ставились задачи не реалистичные, а идеологически мотивированные. Этим предопределялась их невыполнимость.
Новизна диссертации состоит и в освещении новых исторических сюжетов. Проведенное исследование позволило скорректировать господствующее в научной литературе мнение относительно нормативно- правового оформления вытеснения частника из легального товарооборота. Впервые в историографии исследованы механизмы борьбы с мешочничеством в годы Великой Отечественной войны, контрабандой товаров широкого потребления в 1930-1940-х гг. Также ранее не являлась предметом отдельного исторического исследования деятельность коммерческих предприятий Особторга (1944-1947 гг.).
Территориальные рамки исследования охватывают территорию СССР. Особое внимание отводится изучению регулирования торговли и противодействия хозяйственным преступлениям в таких крупных промышленных центрах как Москва и Ленинград, которые снабжались в приоритетном порядке. В связи с рассмотрением конкретных проблем затрагивается специфика других регионов (Украина, Белоруссия, Прибалтика, Средняя Азия, Закавказье).
Источниковая база исследования. При подготовке диссертационного исследования использовались разнообразные архивные и опубликованные источники: нормативно-правовые акты (в том числе кодифицированные), документы советских и партийных органов, массовые статистические источники, делопроизводственные материалы торговых, контролирующих организаций и правоохранительных структур, периодические издания, источники личного происхождения.
Методологической основой исследования послужило диалектико- материалистическое понимание исторического процесса. Целостное исследование невозможно без комплексного осмысления проблем, поэтому автором использован такой традиционный метод научного исследования как диахронный, позволивший выявить качественные изменения указанных проблем во времени и определить этапы в их решении. При подготовке текста был применен проблемно-хронологический метод, на основе которого собранные материалы осмыслялись по выделенным проблемам, а внутри их - по периодам. Статистический метод позволил выявить количественные изменения преступности. В процессе исследования использовались специфические исторические методы. Принцип историзма и научной объективности обязывает исследователя не оправдывать или обвинять, а пытаться осознать прошлое через систему ценностей исторической эпохи, используя комплекс разнообразных исторических источников, в совокупности факторов, оказывавших влияние на политику государства в сфере торговли, в их взаимосвязи и влиянии. Историко-сравнительный метод применялся при сопоставлении конкретных фактов, отражающих качественные характеристики предмета исследования (например, эволюцию законодательства по борьбе с преступностью). Междисциплинарный подход предопределил использование специфических методов юридических исследований. На основе использования сравнительно-правового метода в диссертации обобщается опыт законодательной регламентации назначения наказания за преступления в сфере торговли. Логико-юридический метод применяется для анализа правоприменительной практики, теоретических положений о проблеме преступности в СССР.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Период конца 1920-х-середины 1950-х гг. можно рассматривать как внутренне цельный в отношении государственной политики в области торговли.
-
Государству не удалось полностью реализовать модель тотального контроля, на местах управленцы зачастую руководствовались обычными практиками и здравым смыслом, вместо того чтобы опираться на закон.
-
Процесс криминализации и декриминализации деяний в сфере торговой деятельности во многом определялся значением, которое государство придавало им на соответствующем историческом этапе развития. Вместе с тем, поскольку состояние экономики не позволяло обеспечить гражданам высокий и стабильный уровень жизни, а часть населения (прежде всего, крестьянство) не была включена в централизованную систему снабжения, власти вынужденно терпели проявления предпринимательской инициативы.
-
Правоприменительная практика далеко не всегда соответствовала декларировавшимся государством нормам, поскольку жесткие меры оказывались лишены внутренней поддержки со стороны самого правоохранительного аппарата.
-
Нет оснований говорить о тотальной замене в изучаемый период политической юстицией уголовного судопроизводства.
-
В годы войны принципы юридической ответственности не были полностью нарушены чрезвычайным регулированием.
-
Ужесточение репрессий не привело к заметному снижению преступности в сфере торговли.
Практическая значимость работы. Материалы исследования могут быть востребованы при выработке решений социально-экономических проблем России, в научно-педагогической практике - при разработке лекционных курсов и написании учебных пособий по новейшей отечественной истории и истории права, а также специальных курсов. Материалы диссертации могут представлять интерес для разработки законодательных актов в сфере торгового оборота.
Один из известнейших отечественных криминологов И.И. Карпец выказал уверенность, что «именно исторически ретроспективный взгляд на весь процесс познания преступности медленно, но неумолимо обнажает наши ошибки, заблуждения и иллюзии» . Поэтому изучение опыта борьбы с преступностью необходимо для получения представления о путях развития современного российского общества.
Апробация результатов исследования. Теоретические положения и выводы получили отражение в двух монографиях (общим объемом 39,3 п. л.), а также в 23 статьях (общим объемом 14,75 п.л.), 10 из которых были опубликованы в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК. Собранные в ходе подготовки диссертации материалы использовались при реализации индивидуального исследовательского проекта, поддержанного РГНФ. Основные выводы и положения диссертации неоднократно обсуждались на заседаниях и научных семинарах кафедры новейшей истории России исторического факультета СПбГУ. Результаты исследования изложены в докладах на международных, общероссийских и региональных конференциях.
Структура диссертации построена по проблемно-хронологическому принципу в соответствии с целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, разделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложения со статистическими таблицами.
Источники
Можно констатировать, что период НЭПа и перехода к форсированной индустриализации весьма хорошо изучен. За последние годы опубликовано несколько основательных исследований, посвященных вопросам партийно-государственного руководства торговлей в 1920-е гг.
Период последующих десятилетий историками освещен менее подробно. Но ни одна современная работа по социально-экономической истории СССР 1930-х гг. не обходится без ссылок на концептуальные исследования Е. А. Осокиной. Она проследила эволюцию карточной системы снабжения населения в годы довоенных пятилеток, проанализировала соотношение нормированного распределения и свободной торговли, дала оценку результатам деятельности Торгсина. По ее мнению, государство не в состоянии было подавить обширный черный рынок: антипредпринимательская политика стоила средств, но только увеличивала товарный дефицит.24 Автор большим количеством примеров подтверждает свою мысль, что торговля в социалистической экономике представляла союз планового распределения и рынка. По ее мнению, товарный дефицит и голодный покупательский спрос, а не свобода предпринимательства были главными двигателями развития рыночных отношений. Между тем, весьма спорным (даже применительно к периоду существования карточной системы) представляется ее утверждение, что «каждый гражданин в той или иной степени участвовал в спекулятивной деятельности на черном рынке, а каждый профессиональный спекулянт имел для прикрытия легальное место работы». Е. А. Осокина полагает также, что предприниматели 1930-х гг. получили свое богатство не из рук государства: они, правым или неправым путем, создавали его сами. Но даже из описанной ею схемы следует, что честный (с точки зрения действовавшего в те годы законодательства) способ для получения прибыли могла предоставить только продажа продукции своего подсобного хозяйства. Представляется, однако, большим преувеличением, что крестьяне в массе своей действительно много зарабатывали. Даже если имелись соответствующие примеры, основа для этого обогащения явно находилась вне правового поля. Обладая жалким клочком земли, для производства сельхозпродукции в товарных масштабах необходимо было расширять эти участки, очевидно, за счет захвата колхозных земель. Уточнения требует также тезис о чрезвычайно жестких мерах воздействия в отношении участников сделок на нерегулируемом государством рынке. Е.А. Осокиной удалось поработать в фондах ЦА ФСБ, которые сегодня доступны далеко не всем исследователям. Но она не использовала массовые статистические источники судебного ведомства, органов юстиции и прокуратуры. Настоящее диссертационное исследование призвано восполнить этот пробел.
По всей видимости, именно на исследования Е. А. Осокиной опирался во многом А. И. Погребняк в своей монографии «История торговли советского периода. Новые факты, суждения». Но один из главных его выводов сформулирован даже более жестко: по его мнению, «после 1935 г. торговля в СССР фактически прекратила свое существование», ее функции взяла на себя государственная система снабжения и распределения, номинально именуемая государственной торговлей и потребительской кооперацией. Однако невозможно отрицать, что в обеспечении горожан определенную роль играл колхозный рынок, торгующие организации были вправе осуществлять децентрализованные закупки, собственную продукцию выпускали местная промышленность и подсобные производства предприятий общественного питания. Все они являлись участниками торгового оборота и корректировали недочеты «государственной системы снабжения и распределения». В одной из глав автор описал правонарушения в сфере торговли (по его терминологии, «аномалии») и, на материалах сибирского региона, попытался оценить ущерб, нанесенный системе обслуживания населения. Но он начинает свой анализ (следует признать, не слишком подробный) только с послевоенного периода, обходя вниманием значительные масштабы хищений, самоснабжения, обмана потребителей, имевшие место в предшествующие десятилетия. Основной вывод его состоит в том, что «аномалии» в сфере торговли существовали, потому что были необходимым условием существования класса номенклатуры. Между тем, это утверждение материалами книги недостаточно подкреплено.
Профессор Бирмингемского университета Р. У. Дэвис и доктор исторических наук О. В. Хлевнюк провели исследование смены экономической политики в середине 1930-х гг. и отказа от карточного распределения продовольственных и промышленных товаров.27 По их мнению, эти меры явились составной частью новой политики, акцентировавшей внимание на благоприятных перспективах повышения уровня жизни населения как важнейшем завоевании социализма. Они сделали также важное наблюдение, что одним из мотивов для отмены карточек стало стремление руководства страны ликвидировать злоупотребления в торговле (в частности, рост нелегального перемещения товаров из нормированного сектора в коммерческий, с использованием разницы цен между коммерческими и некоммерческими товарами).
Множество сведений, характеризующих советскую сферу потребления, содержится в исследованиях, подготовленных в рамках такого научного направления как история повседневности. Чрезвычайно интересная идея получила воплощение в книге Н.Б. Лебиной. Воссоздавая череду забытых понятий, описывая давно вышедшие из обихода вещи, она составила «Энциклопедию банальностей» — как совокупность окружавших советского человека житейских мелочей, известных зачастую лишь своему поколению и немногим историкам
Советская торговля в период нормированного распределения (конец 1920-х — первая половина 1930-х гг.)
Информационно насыщенными оказались материалы учета частного капитала в стране, сведения о налоговой политике в отношении частных предпринимателей, информация финорганов о борьбе с лжекооперацией, выявленные в РГАЭ (фонд 7733 Наркомата (Министерства) финансов СССР). Они позволили, в частности, скорректировать общепринятый в историографии взгляд на процесс вытеснения частника из торговли.
Документы, характеризующие послевоенную кампанию по борьбе с частным предпринимательством, изучались в фонде 8090 Главного Управления по делам промысловой и потребительской кооперации при Совете министров СССР в РГАЭ, а также в фонде 1853 Финансового отдела Ленинградского горсовета депутатов трудящихся в ЦГА СПб.
Справки, докладные записки и письма, в том числе об итогах обследования бюджетов, ценах, состоянии торговой сети, товарообороте, содержатся в фонде 1562 Центрального статистического управления (ЦСУ) при Совете министров СССР в РГАЭ.
Специфика темы обусловила обращение к источникам из фондов правоохранительных органов: Верховного Суда СССР, Прокуратуры СССР, Наркомата юстиции СССР, Управления рабоче-крестьянской милиции. В основном, это распорядительная документация (приказы, инструкции, циркуляры), материалы текущей переписки, а также статистическая отчетность.
Верховный Суд СССР являлся высшим судебным органом страны. В его задачи входили общий надзор за соблюдением законности, обобщение судебной практики, анализ судебной статистики. В 1924-1933 г. в его ведении находилась Прокуратура СССР. В фонде Р-9474 ГА РФ содержатся документы переписки с Верховными Судами союзных республик по вопросам организации борьбы с преступлениями в сфере торговли и кооперации, материалы о применении судами закона от 7 августа 1932 г., статистические сведения об осужденных за хищения социалистической собственности, сводки с анализом преступности в СССР за 1933-1935 гг.
Прокуратура СССР была учреждена постановлением ЦИК СССР и СНК СССР 20 июня 1933 г. одновременно с упразднением прокуратуры Верховного Суда СССР. Ее сотрудники осуществляли надзор за соблюдением законности в стране, поддерживали от имени государства обвинение в суде, имели право опротестовывать приговоры судов, руководили органами расследования. Фонд Р-8131 ГАРФ содержит отчеты о работе Прокуратуры. СССР, статистические обзоры о состоянии преступности и борьбы с ней, докладные записки и переписку с органами прокуратуры по противодействию хищениям, спекуляции, обману потребителя, разбазариванию продуктов и промтоваров, протоколы заседаний коллегии и оперативных совещаний при прокуроре.
Важные источники были выявлены в фонде Управления рабоче-крестьянской милиции, образованного 31 декабря 1932 г. в системе ОПТУ СССР. После создания НКВД СССР в июле 1934 г. оно вошло в его состав под названием Главного управления рабоче-крестьянской милиции, а в октябре 1949 г. — в состав Министерства госбезопасности СССР. В марте 1953 г. оно вошло в структуру Министерства внутренних дел СССР. В фонде Р-9415 ГАРФ были просмотрены обзоры работы и ориентировки, докладные записки руководства Министерства в ЦК КПСС и Совет министров СССР о борьбе с хищениями социалистической собственности, спекуляцией и другими преступлениями, спецсообщения и информационные материалы, направленные в адрес руководства МВД СССР руководителями Отдела борьбы с хищением социалистической собственности и спекуляцией (ОБХСС), созданного в марте 1937 г. По мнению одного из современных исследователей, появление подразделений по борьбе со спекуляцией и хищениями социалистической собственности «именно в период апогея репрессий» напрямую связывается с тем, что «сторонники и последователи как "левой" так и "правой" оппозиции интриговали против сталинской группы по коренным стратегическим вопросам экономической политики и соответственно искали социальную базу для своей поддержки в мелкобуржуазной среде, подрывающей экономические основы СССР». Такое объяснение не представляется нам отвечающим исторической действительности. Функции милиции непрерывно расширялись на протяжении 1930-х гг., и соответственно в ее составе образовывались новые специализированные структурные подразделения (детские комнаты, ОВИР, ГАИ).81
В фонде А-353 Наркомата юстиции РСФСР в ГА РФ отложились материалы о числе осужденных по РСФСР за 1923-1936 гг., сводные статистические отчеты о работе республиканских судебных органов.
Народный комиссариат юстиции СССР, образованный 10 июля 1936 г., осуществлял руководство работой судебных учреждений, Наркоматов юстиции союзных республик, вел работу по систематизации судебной статистики. При работе с фондом Р-9492 ГА РФ изучались материалы переписки по делам о спекуляции и хищениях социалистической собственности, приказы и директивные письма по Наркомату, протоколы совещаний у наркома юстиции, документы обобщения судебной практики. Кроме того, для характеристики борьбы с мешочничеством в годы войны использовались статистические отчеты о работе линейных судов железнодорожного и водного транспорта.
До начала 1930-х гг. данные советской уголовной статистики регулярно публиковались в различных сборниках («Вестник статистики», «Бюллетень ЦСУ», «Статистическое обозрение»). Затем эти материалы более пятидесяти лет были закрыты для исследователей. Только рассекречивание архивных фондов позволило ознакомиться со сведениями о преступности.
Денежная реформа и отмена карточек (декабрь 1947 г.)
На 17 партийной конференции в феврале 1932 г. была поставлена задача подготовить отмену нормирования в течение второй пятилетки. В то время как карточки служили символом периода голода и лишений, их отмена должна была продемонстрировать достижения социалистического народного хозяйства, а всемерное развитие торговли объявлялось актуальнейшей задачей, без решения которой невозможно дальнейшее движение вперед. Двумя годами позже, выступая с отчетным докладом на XVII съезде ВКП (б), И.В. Сталин заклеймил пренебрежительное отношение к торговле со стороны некоторых партийцев: «Эти, с позволения сказать, коммунисты рассматривают советскую торговлю, как второстепенное, нестоящее дело, а работников торговли — как конченных людей. Эти люди, очевидно, не понимают, что своим высокомерным отношением к советской торговле они выражают не большевистские взгляды, а взгляды захудалых дворян, имеющих большую амбицию, но лишенных всякой амуниции. Эти люди не понимают, что советская торговля есть наше, родное, большевистское дело».85
В июле 1934 г. Наркомат снабжения СССР был разделен на два самостоятельных комиссариата — пищевой промышленности и внутренней торговли СССР (далее - НКВТ СССР, Наркомвнуторг).86 С 1 января 1935 г. отменялись карточки на хлеб, с 1 октября — на другие продукты питания, а с 1 января 1936 г. - и на промышленные товары. Но по-прежнему крупные индустриальные центры снабжались в приоритетном порядке. Как объяснил нарком внутренней торговли СССР И.Я. Вейцер работникам своего ведомства, политика сводилась к тому, «...чтобы на первое время производить широкую продажу... продуктов в определенном ограниченном количестве городов с тем, чтобы уж в этих городах у нас было действительно бесперебойное снабжение и снабжение без очередей. Мы не обязаны торговать повсюду, а вот когда накопим опыт, когда увидим, как идет это дело, - мьъ это дело расширим». Но! и в последующие годы централизованное снабжение небольших городов- и сельской местности осуществлялось., по остаточному принципу, вследствие чего их жители вынуждены были развивать свое подсобное хозяйство, ездить за покупками в крупные промышленные центры, задействовать знакомства и связи, а также заимствовать доступные (например, по месту работы) ресурсы.
При отмене карточек устанавливались единые государственные цены на товары (средние между пайковыми и коммерческими). Представители рабочего контроля в ходе рейдов в первые дни бескарточной торговли констатировали в целом неплохое настроение потребителей, хотя фиксировали и критические их высказывания: «Кто раньше ел, тот и сейчас будет, а мы только смотри», «В газетах писали одно, а цены на мясо и масло куда больше» и др. В 1939-1940 гг., в условиях очередного кризиса снабжения, правительство повысило цены на ряд промышленных и продовольственных товаров, за исключением хлебно-крупяных, пользовавшихся наибольшим, спросом у населения. Рост покупательского спроса ускорил оборачиваемость товаров, что почти по всем группам повлекло снижение нормативов по товарным остаткам. Так, в Ленинграде на 1 января 1940 г. продовольственные ресурсы составляли запас всего в 5,1 дней, что было вдвое меньше запланированных показателей.89 По мнению-известного экономиста Г.И. Ханина, повышение розничных цен качественно изменило ситуацию на потребительском рынке, выровняв соотношение между стоимостью продаваемых товаров и денежными доходами населения:90 Между тем это не. привело к изобилию на прилавках магазинов; Население лишь стало больше тратить своих денег, потому что дефицитом являлись, товары, необходимые в повседневном быту. Соответственно люди снижали свои расходы на. приобретение: других товаров; потребности в і которых для них в і данный конкретный момент оказывались! менее настоятельными. Постановлением СБИС СССР и ЦК ВКП (б) от 29 сентября 1935 г. почти вся; торговая сеть в городах передавалась государственной торговле, хотя помимо полученных от государства кредитов,-потребительская кооперация! имела собственные накопления? и паевые взносы членов. Как полагал известный русский ученый-экономист А.Д. Билимович, наличность кооперации создавала выгодную для власти видимость, что в отсутствии товаров,- их плохом подборе, низком качестве и высоких ценах виноваты; именно кооперативы. Этот «кооперативный; камуфляж» оказался ненужным после полного уничтожения\в стране частной торговли.91 Bf 1936-1937 гг. в государственную сеть влилась и сеть ОРСов. Однако сохранялись подчиненное по отношению к промышленности положение торговли, товарный дефицит, недостатки государственной торговой сети (неравномерность и внесезонность поставок, скудный ассортимент). В период «свободной» торговли продолжали существовать также нормы, отпуска товаров» в- одни руки. По признанию заместителя директора московского Гастронома № 1 Ні Перепелицкого, свой рабочий день ему нередко приходилось начинать с должностного преступления; когда. по просьбам покупателей он превышал нормы продажи рыбы,, мяса, кондитерских изделий; При этом он отмечал наличие множества законных путей для обхода установленных правил. Например, можно было сделать одну покупку у прилавка, другую — через бюро обслуживания, или у разных продавцов, или, приведя с собой кого-либо из домочадцев. Кроме того, существовали десятки специализированных магазинов, в которых нормы отпуска не действовали (Росконд, Мясосбыт и др.).
Можно согласитьсясс Е.А.Осокиной в том, что государственнаяторговля второй половины 1930-х гг. оставалась централизованным распределением и по-прежнему сопровождалась бюрократической процедурой-планирования: Выполнение плановых заданий провозглашалось безусловной обязанностью всех хозяйственных организаций в СССР. Для торговых предприятий планировались почти все показатели их деятельности: фонды, предназначенные для реализации, цены, товарооборот, товарные остатки, штат продавцов и их нагрузка, издержки обращения и многие другие (включая процент стахановцев). Но система прохождения планов была так громоздка, что они спускались, как правило, с опозданием на 1-1,5 месяца. Вкупе с частыми корректировками это вело порой к тому, что магазин (как низовое звено) оставался вовсе без плана, и его руководство должно было действовать на свой страх и риск. Другой проблемой планирования в советской торговле являлась слабая обоснованность заданий. В теории подразумевалось поступательное развитие народного хозяйства в целом. Однако прежде чем реализовать товары, надо было их произвести, распределить и доставить. И от торгующих предприятий в этой схеме ничего не зависело, несмотря на то что они были объявлены хозрасчетными.
Обман потребителя в советской торговле
По неполным данным Наркомторга СССР, на начало 1945 г. в стране насчитывалось 5976 колхозных рынков. СНК СССР, рассматривая вопрос о колхозной торговле, 3 июня 1945 г. принял постановление о мерах по благоустройству и улучшению их работы. Во исполнение этого постановления к 1 сентября 1945 г. следовало восстановить и отстроить 170 павильонов, 1175 ларьков и палаток, 54 500 крытых столов, 240-складов и камер хранения, 55 гостиниц и домов колхозника, 260 заезжих дворов, 670 чайных, а также 125 молочно-контрольных и 141 мясоконтрольную станцию.214 К 1 декабря 1945 г. удалось отстроить 205 павильонов, 1402 ларей и палаток, 23772 крытых стола, 139 складов и камер хранения, 41 гостиницу, 98 заезжих дворов, 60 молочно-контрольных и 57 мясоконтрольных станций.215
В 1947 г. планировалось приступить к строительству 26 новых рынков, разрешить беспрепятственную продажу гражданами поношенных личных вещей, для чего отвести на их территории специальные участки. Всего в СССР для обслуживания городских рынков планировалось восстановить и построить 90 павильонов, 1770 палаток, более 140 складов и камер хранения, 66 ледников, 30 гостиниц и домов колхозника, 45 заезжих дворов. Однако почти ничего из запланированного реализовать не удалось, а на совещании в Москве в апреле 1947 г. секретарь ЦК ВКП (б) А.А. Жданов заявил, что развитие колхозной торговли, кроме вреда, ничего не принесет.216
Для многих горожан настоящей проблемой после войны стало приобретение одежды и обуви. Е.Ю. Зубкова в своей монографии упомянула, что послевоенная повседневность запомнилась многим в серо-зеленом цвете военной формы, и на многочисленных примерах показала острую нехватку промтоваров.
Проблема заключалась не только в недостаточном их выпуске отечественной» промышленностью, но и в недостатках товаропроводящей сети. В докладе генеральному прокурору СССР К.П. Горшенину прокурор следственного отдела Гольст подчеркнул, что граждане вынуждены прибегать к услугам, перекупщиков, при приобретении одежды. Bs немалойv степени, по его мнению, этому способствовала крайняя недостаточность комиссионной сети (по всему Союзу насчитывалось около 500 магазинов, с оборотом за 1946 г. 1749,0 млн руб. ). Он предлагал разрешить Минторгу СССР прием на комиссию вещей по ценам не ниже 80-90 % против коммерческих, снизив одновременно комиссионное вознаграждение с 15 до ю %rJ В соответствии с постановлением Совета министров СССР от 9 ноября 1946 г. промысловая кооперация и кооперация инвалидов развернули сеть пунктов скупки предметов личного потребления и, домашнего обихода для реставрации и последующей продажи населению. Например, в системе промкооперации РСФСР к 1949 г. имелось 325 скупок, оборот которых в 1948 г. составил 251 972,5 тыс. руб.220 Но новые вещи в них принимать не разрешалось.
Усугубляли дефицитность рынка потребительских товаров и издержки системы государственной торговли. Проводившаяся с октября 1945 по апрель 1946 г. проверка расходования промтоваров в системе Ленпромторга показала медленную реализацию обуви, галош, тканей. Ленпромторг надлежащего учета и анализа товарных остатков в магазинах не производил, ордера выдавал несвоевременно и не под весь поступавший в магазины товар. В результате большое их количество месяцами лежало в магазинах и до потребителя не доходило. В первом квартале 1946 г. Торг имел в наличии 075 пар обуви, а ордеров населению выдал лишь 9148. Такая же несвоевременность была допущена в выдаче ордеров на пальто, белье, верхние сорочки и другую» одежду. В то же время практиковался отпуск нормированных промтоваров вовсе без ордеров по распоряжениям Горторготдела и Управления промторгами. Через магазин № 18! за первый квартал 1946 г. разные лица, не прикрепленные к этому магазину, получили таким образом нормированных товаров на 69,9 тыс. руб., в том числе без вырезки купонов из промтоварных карточек на 14,5 тыс. руб.
Также задерживались на складах и расходовались не по назначению изделия, произведенные предприятиями промкооперации. В артели «Металлист-кооператор» контролеры Министерства госконтроля установили, что продукция рыночного назначения (эмалированная посуда, листовое железо и оцинкованная лента) отпускалась организациям и отдельным лицам в обмен на материалы и за разного рода услуги. В целом в артелях промкооперации Ленинграда при нормативе остатка товаров на 7768 тыс. руб. фактические остатки на 1 октября 1945 г. составили 12 401 тыс. руб., на 1 апреля 1946 г. - 10 827 тыс. руб.223
Как ни парадоксально, в послевоенной торговой сети образовались буквально залежи товаров. Так, для текстильных товаров норматив остатка был установлен 15 дней (на 498 тыс. руб.), фактический же остаток в сети Ленпромторга составлял на 1 января 1946 г. 110,4 дня (на 1434 тыс. руб.), на 1 марта - 47,5 дней (на 1078 тыс. руб.), на-1 апреля - 48,9 дней (на 1077 тыс. руб.). Превышены были нормативные остатки по швейным изделиям и резиновой обуви. На базе Горпромторга с июня 1945 г. до момента проверки (апрель-май 1946 г.) лежало без движения 1197 метров
