Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Организационные основы деятельности Тульского губернского революционного трибунала 50
1.1 Становление системы революционных трибуналов в Советской России и образование Тульского губернского революционного трибунала 50
1.2 Процесс судопроизводства в Тульском губернском революционном трибунале 77
1.3 Взаимоотношения Тульского губернского революционного трибунала с другими органами государственной власти в регионе.. 97
Глава 2. Характеристика кадров Тульского губернского революционного трибунала 112
2.1 Кадровый состав Тульского губернского революционного трибунала 112
2.2 Повседневность трибунального служащего Тульской губернии 138
Глава 3. Направления деятельности Тульского губернского революционного трибунала 159
3.1 Борьба Тульского губернского революционного трибунала с контрреволюционными преступлениями 159
3.2 Борьба Тульского губернского революционного трибунала с должностными, воинскими и общеуголовными преступлениями 176
Заключение 203
Список источников и литературы 208
Приложения 218
- Становление системы революционных трибуналов в Советской России и образование Тульского губернского революционного трибунала
- Кадровый состав Тульского губернского революционного трибунала
- Борьба Тульского губернского революционного трибунала с контрреволюционными преступлениями
Введение к работе
Актуальность темы исследования. История революционных трибуналов является неотъемлемой частью истории становления нового государственного строя, формировавшегося в России после Октября 1917 г. Одной из главных задач советской власти стало формирование судебных органов, призванных в условиях гражданской войны способствовать укреплению и защите новых государственных структур. Первые Декреты о суде установили в Советской России судебную систему, включавшую народные суды (для разбирательства по гражданским и уголовным делам), революционные военные трибуналы (для расследования преступлений военнослужащих) и губернские революционные трибуналы (для борьбы с контрреволюционными силами). Несмотря на заявленную компетенцию в первые годы советской власти ревтрибуналы в регионах стали главными судебными органами, наделенными широкими полномочиями в расследовании преступлений и назначении наказания.
Актуальность изучения деятельности революционных трибуналов определяется несколькими факторами. Во-первых, исследование работы местных ревтрибуналов способствует пониманию революционного процесса и правовой обстановки в 1917-1923 гг. в провинциальной России. Во-вторых, изучение деятельности местных ревтрибуналов позволяет реконструировать процесс формирования и функционирования системы государственных органов на местах в годы гражданской войны. Несмотря на формальную подчиненность Наркомюсту, на практике ревтрибуналы на местах были подчинены Советам и их исполкомам. Поэтому изучение взаимоотношений местных ревтрибуналов с другими органами власти способствует пониманию процесса усиления влияния партийных органов на государственные учреждения. В-третьих, исследование этой темы открывает новые возможности для изучения сущности социальных процессов, анализа экономической и политической ситуаций, а также действий советской власти в регионах в период гражданской войны.
На современном этапе стало возможным исследовать тему деятельности трибуналов на основе привлечения новых источников, применить новые подходы (в частности, историко-антропологический), затронуть аспекты, ранее не находившиеся в поле зрения исследователей (например, повседневной жизни трибунальных служащих, влияния советских органов на деятельность трибуналов и др.).
В последние годы возрос интерес исследователей к истории революционных трибуналов. Появились работы, предметом исследования которых является деятельность революционных трибуналов в регионах. Это предоставляет возможность выявить общее и уникальное в работе провинциальных судебных органов, определить причины разночтений в толковании их компетенции на местах.
Объектом исследования является правоохранительная система первых лет советской власти.
Предмет исследования – Тульский губернский революционный трибунал (ТГРТ) в 1918-1923 гг.
Исходя из актуальности, определена цель: исследовать процесс формирования, структуру и деятельность Тульского губернского революционного трибунала как универсального судебного органа в 1918-1923 гг.
Достижение поставленной цели требует решения следующих задач:
-
охарактеризовать нормативную базу Тульского губернского революционного трибунала, определить место в системе местных органов государственной власти Советской России в 1918-1923 гг.;
-
исследовать механизм судопроизводства в Тульском губернском революционном трибунале (порядок возбуждения дел, ведения следствия, судебного разбирательства, вынесения приговора и т.п.);
-
рассмотреть взаимоотношения Тульского губернского революционного трибунала с другими правоохранительными и партийными органами власти;
-
охарактеризовать кадровый состав Тульского губернского революционного трибунала (порядок найма и увольнения сотрудников, их возрастной и образовательный уровень, отношение к службе, дисциплину труда и т.п.);
-
изучить служебную и бытовую повседневность трибунальных служащих (распорядок службы, уровень материального достатка, досуг и т.д.).
Источниковую базу диссертации составили документы, которые можно классифицировать следующим образом:
1. законодательные акты, регулировавшие деятельность советской судебной системы в целом, и ревтрибуналов в частности (декреты, постановления, циркуляры, регламентировавшие создание, комплектование судов и ревтрибуналов). Среди них следует выделить законодательные источники общегосударственного уровня (Декреты о суде №1-3, Инструкция ревтрибуналам от 19 декабря 1919 г. и т.п.) и местного значения (постановления и циркуляры Тульского Совета по вопросам деятельности ТГРТ и т.п.), содержащиеся в опубликованных изданиях (Декреты советской власти, Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР и т.п.) и фондах Государственного архивного учреждения Тульской области.
2. Программные документы партии большевиков, раскрывающие представления лидеров советского государства о судебной системе. К этой категории источников относятся и работы лидеров партий, как большевиков, так и оппозиционных им партий: В. Ленина, Л. Троцкого, Н. Бухарина, П. Стучки, Д. Курского, Н. Крыленко, Ю.Мартова, Ф.Дана и др.
3. Делопроизводственные материалы советских учреждений и правоохранительных органов – Тулгубисполкома, Губюста, ТГРТ. В этой группе представлены постановления губисполкома, приказы, инструкции, циркуляры, распоряжения, регламентировавшие деятельность ревтрибунала и других правоохранительных органов губернии; протоколы и стенограммы заседаний ТГРТ, губисполкома, Отдела реввоентрибунала; текущая переписка ревтрибунала с центром и другими местными правоохранительными органами (телеграммы, телефонограммы, письма); отчетная документация (отчеты о деятельности, отчеты о движении дел, реестры поступивших судебных материалов и т.п.).
Делопроизводственные материалы советских учреждений и правоохранительных органов Тульской губернии содержатся в фондах Государственного архивного учреждения Тульской области «Государственный архив» (ГАУТО). Основной массив документов по теме исследования содержится в фонде Р-1963 ГАУТО «Тульский губернский революционный трибунал», документы которого можно условно разделить на две составляющие: общую (переписка с центральными органами власти, отчеты о деятельности, описи рассмотренных дел, реестры поступавших судебных материалов, стенограммы распорядительных заседаний, анкеты арестованных, протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, сведения о сотрудниках трибуналов – анкеты, удостоверения, мандаты и т.п.) и особенную (материалы конкретных уголовных дел). Анализ этих данных позволяет изучить процесс функционирования революционных трибуналов и составить социальный портрет трибунального служащего. Фонд содержит около 2,5 тыс. дел. Подавляющее большинство использованных в диссертации материалов фонда введено в научный оборот впервые, так как данный фонд до недавнего времени был засекречен.
Данные для анализа деятельности ТГРТ также предоставляют материалы фонда Р-263 ГАУТО «Отдел юстиции Тульского губисполкома». В нем представлены статистические сведения, циркуляры центральных органов, касающиеся деятельности трибуналов (регламентации о порядке возбуждения и окончания дел и т.д.).
Ценные данные о политическом и экономическом положении губернии после октября 1917 г. (сводки и донесения с мест, сведения о структуре судебной системы губернии, подотчетности правоохранительных органов, партийном контроле над деятельностью судов и трибуналов) содержатся в фондах Р-717 ГАУТО «Отдел управления Тульской губернии», Р-96 «Военно-революционный комитет при Тульском совете», Р-95 и Ф-1 «Тульский губисполком», Р-318 «Тульская губернская рабоче-крестьянская инспекция», Р-1231 «Тульский губернский комиссариат по военным делам», Р-1902 «Тульская комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем». Обширность документального массива фондов открывает большие перспективы для исследователя, позволяет всесторонне рассмотреть деятельность ТГРТ на основе сопоставления разнообразных источников. В работе также использованы данные Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ; ф. 353 - Народный комиссариат юстиции РСФСР).
4. Особую группу источников составляет периодическая печать, а именно публикации в советских изданиях «Правда» (1920-1922 гг.), «Известия ВЦИК» (1918-1920 гг.), «Пролетарская революция и право» (1918-1919 гг.), «Еженедельник советской юстиции» (1922 г.), «Вестник жизни» (1918 г.), а также местные периодические издания – «Бюллетень Тульского губернского комитета РКП(б)» (1918-1921 гг.), «Коммунар» (1918-1922 гг.), «Красная летопись» (1918-1919 гг.), меньшевистские и эсеровские газеты «Земля и воля» (1917-1918 гг.), «Голос народа» (1917 г.), «Новый голос народа» (1918 г.). В этих источниках опубликованы официальные нормативные акты о деятельности ревтрибуналов, материалы заседаний органов центральной и региональной власти, касавшиеся деятельности ревтрибуналов, донесения с мест, освещавшие ситуацию в уездах и волостях губернии в годы гражданской войны.
5. В исследовании использованы сведения о деятельности ревтрибуналов, содержащиеся в воспоминаниях и работах современников, покинувших Россию в годы гражданской войны (Г.К. Гинса, С. Кобякова, И.А. Бунина, В.Г. Короленко). Эти источники позволяют оценить историческую обстановку, в которой действовали ревтрибуналы, определить отношение современников к деятельности органов чрезвычайного правосудия в Советской России.
Степень научной разработанности темы. Интерес к исследованию системы революционных трибуналов зародился уже в 1917-1918 гг., одновременно с их образованием. Научную литературу по проблематике данного диссертационного исследования можно условно разделить на три периода. Первый период - 1917-1923 гг. – время деятельности ревтрибуналов и осмысления их работы современниками. Авторами работ этого периода были выявлены основные, на их взгляд, проблемы функционирования советских судов в целом и ревтрибуналов в частности. В их число входили: обоснование целесообразности образования трибуналов в Советской России, выявление недостатков в деятельности судов, определение взаимосвязи между деятельностью трибуналов и социально-экономической обстановкой в стране, оценка роли ревтрибуналов в борьбе с преступностью и укреплении советской власти.
В период с декабря 1917 г. до середины 1920-х гг. внимание формированию и развитию судебных органов уделяли не столько ученые, сколько непосредственные участники формирования системы советского правосудия, сотрудники первых советских судов. В своих работах они стремились обосновать целесообразность создания чрезвычайных судов и охарактеризовать новое для современников понятие «революционное правотворчество». Так, история создания и становления ревтрибуналов нашла отражение в работах государственных деятелей: В.И. Ленина, П.И. Стучки, Д.И. Курского, Н.В. Крыленко, В.В. Ульриха, а также других теоретиков и практиков судебного строительства - М.Ю. Козловского, А.Я. Вышинского, К.Х. Данишевского. Судебная власть была охарактеризована как часть исполнительной системы государства. Авторы акцентировали внимание на идеологической и исторической обоснованности образования ревтрибуналов, называя их «истинно народными судами», плодом «революционного правотворчества» (т.е. революционной активности масс).
Круг источников, на которые опирались авторы, был весьма узок и не подвергался критическому анализу. В него входили законодательство о революционных трибуналах и сведения, почерпнутые из отчётов местных трибуналов. Отсутствие критического подхода объясняется ярко выраженным пропагандистским характером исследований: они предназначались в первую очередь для агитаторов, направляемых на места для разъяснения населению политики советской власти. Исключением являются работы П.И. Стучки (наркома юстиции в 1917-1918 гг.) и Д.И. Курского (наркома юстиции в 1918-1929 гг.). П.И. Стучка не поддержал тезиса о том, что чрезвычайные суды в силу своей революционной направленности способны заменить обычные суды и определил сущность революционного трибунала как чрезвычайного карательного органа с узкой компетенцией, предназначенного исключительно для борьбы с контрреволюцией. Д.И. Курский указывал на недопустимость смешения полномочий регулярных и чрезвычайных судов и необходимость ограничения внесудебной репрессии.
В 1922-1923 гг. была проведена судебная реформа, одной из составляющих которой стала ликвидация ревтрибуналов. Появилась необходимость обосновать целесообразность упразднения трибуналов и обобщить опыт их деятельности. Н.В. Крыленко, М. Рейснер, Я.Л. Берман, Е. Тарновский, Н. Уманский, В.В. Ульрих, Ю. Межин в своих работах положительно оценили роль ревтрибуналов в годы гражданской войны. Отмечая недостатки в их работе (неясный круг компетенции, нарушение правил регламентации судопроизводства), авторы справедливо указали на слабость нормативной базы, однако связали ее исключительно с влиянием левоэсеровского руководства Наркомюста в первые месяцы существования советской власти.
Деятельность революционных трибуналов рассматривалась в работах политических противников большевиков, а также общественных и политических деятелей, отправившихся после революции в эмиграцию. Критическому анализу с их стороны были подвергнуты не только официальные показатели деятельности карательных органов, но и сами принципы советской законности. Историк и политик С.П. Мельгунов, рисуя в эмиграции картину «красного террора», последовательно раскритиковал процессуальную сторону советского правосудия, указав на игнорирование советскими чрезвычайными судами всяких норм судопроизводства. Лидер меньшевиков Ю.О. Мартов резко отзывался о советских судах, в том числе о ревтрибуналах, указывая на то, что деятельность чрезвычайных судов была направлена в первую очередь на защиту лидеров большевистской партии от какого-либо судебного преследования.
Второй этап изучения истории революционных трибуналов (1923–1991 гг.) характеризуется более глубокой разработкой проблем формирования советской судебной системы в целом и ревтрибуналов в частности, изучением опыта чрезвычайного правосудия: была систематизирована законодательная база деятельности революционных трибуналов, проявился интерес исследователей к выяснению взаимоотношений ревтрибуналов с другими правоохранительными органами (особенно с ЧК), к оценке влияния партийных структур на деятельность ревтрибуналов. Тезис об универсальности революционных трибуналов и их способности заменить общие суды, господствовавший в 1918-1925 гг., заменила концепция П.И. Стучки о ревтрибунале как органе исключительно борьбы с контрреволюцией. Ревтрибуналы по-прежнему представлялись как органы истинного пролетарского правосудия, которые, в отличие от народных судов, были больше связаны с рабочими массами. Исходя из этого, опыт деятельности чрезвычайных судов признавался позитивным.
Во второй половине 20-х–80-е гг. XX в. различные аспекты судебных преобразований в 1917-1923 гг. стали предметом исследования Е.Н. Городецкого, Л.Н. Гусева, М.В. Кожевникова, Г.Е. Петухова, М.С. Строговича и др. Эти работы объединяет то, что основное внимание авторы уделяли общим проблемам судоустройства и судопроизводства первых лет советской власти, в том числе затрагивая вопросы деятельности отдельных судебных институтов, среди которых были и революционные трибуналы. Их деятельность рассматривалось исследователями как необходимая, но временная мера, предпринятая большевиками для победы в гражданской войне. Несоблюдение принципов гласности и состязательности в трибунальном судопроизводстве авторы объясняли необходимостью экстренного реагирования трибуналов на угрозу контрреволюции.
В 60-70-х гг. XX в. исследователи (А.Ф. Горкин, П.А. Голуб, Д.С. Карев, Т.П. Коржихина, В.В. Куликов, В.М. Курицын, Г.И. Литвинова, И.Д. Мартысевич, Т.Е. Новицкая, Ю.М. Понихидин, Ю.С. Токарев) в работах по истории государственных учреждений стали упоминать о деятельности ревтрибуналов в рамках характеристики взаимоотношений между различными советскими органами - губисполкомами, губернскими бюро юстиции, органами рабкрина, революционными комитетами, чрезвычайными комиссиями. Авторы, обратили внимание на то, что некоторые органы власти (в частности, советы и исполкомы) нередко присваивали себе чрезвычайные судебные полномочия. Судебные ошибки, несоответствие выносимых приговоров тяжести преступления и сужение прав обвиняемых исследователи объясняли чрезвычайными условиями гражданской войны и необходимостью борьбы с противниками Советской власти.
Предметом самостоятельного изучения революционные трибуналы стали лишь в конце 1960-х гг. В 1966-1985 гг. В.П. Портнов и М.М. Славин опубликовали ряд статей о работе революционных и военных трибуналов, основное внимание уделив анализу законодательной базы деятельности трибуналов. Ими были привлечены новые источники из фондов Российского государственного военного архива о деятельности отдельных реввоентрибуналов Красной армии. К 1960-1980-м гг. относятся также первые исследования о деятельности ревтрибуналов в регионах (Е. Дубков, И. Емельянова, Ф. Каменский, К. Козлова, А. Лякас, B. Орлов, Э. Финн, Р. Хачатуров, В. Шувалова). Авторы проявляли больший интерес к рассмотрению социально-экономической и политической обстановки в регионах, следствием которой было появление чрезвычайных судов. Как и исследователи 1920-х гг. они считали появление ревтрибуналов результатом воли революционных масс.
С 1991 г. берет начало третий период в исследовании проблем деятельности революционных трибуналов. В связи с изменением общественного строя и пересмотром многих концептуальных научных положений активизировался интерес исследователей к проблемам судебного строительства первых лет советской власти. Исследователи обратились к изучению проблем, ранее не попадавших в поле зрения: определению роли чрезвычайных судов в осуществлении политики «красного террора», изучению взаимоотношений ревтрибуналов с ЧК, обращению к вопросу квалифицированности кадров советских судов и т.п. Изменилась трактовка понятия «революционная законность», что привело к переосмыслению проблемы правотворчества масс и целесообразности образования революционных трибуналов. Ю.И. Стецовский и А.С. Смыкалин последовательно раскритиковали советскую трактовку понятия «революционная законность», которая, на их взгляд, на деле была сведена к самосуду. Характеризуя судебные кадры первых лет советской власти, они отметили низкий уровень профессиональной подготовки судей, в первую очередь слабое знание законодательства.
Осмысление роли ревтрибуналов в политике советской власти в годы гражданской войны нашло отражение в исследованиях, посвященных теме большевистского террора и формирования авторитарной системы. В.А. Буков, А.С. Велидов, B.C. Измозик, А.И. Кокурин, А.Л. Литвин, Н.В. Петров, В.П. Портнов, Л.П. Рассказов, Ю.П. Титов в своих работах отметили наличие негласной конкуренции между ревтрибуналами и ЧК, описали процесс усиления роли ВЧК, сопровождавшийся ослаблением ревтрибуналов. Ряд исследователей подняли проблему роли ревтрибуналов в процессе формирования политики революционного насилия. Авторы (в частности, С.В. Кулешов) утверждали, что ревтрибуналы реализовывали карательную политику, инициированную в первую очередь волей большевистских лидеров, в отрыве от воли масс. По мнению В.П. Булдакова, большую роль в революционном терроре играли психологические установки масс. В связи с этим создание карательных структур, в том числе ревтрибуналов, было вызвано потребностью ввести революционную стихию в контролируемое русло.
В 90-е гг. доступными для российских исследователей стали работы, посвященные изучению революционного процесса в России, авторами которых были зарубежные ученые (Э. Карр, Д. Боффа, М. Малиа, П. Соломон, Р. Пайпс, Д. Хаскинг, К. Бартошек, Н. Верт). Они в рамках решения своих задач наибольшее внимание уделяли деятельности чрезвычайных комиссий, лишь эпизодически касаясь вопросов деятельности ревтрибуналов. Подобная недооценка значимости ревтрибуналов в укреплении советской власти на местах была связана с тем, что западные исследователи знали о ВЧК больше, чем о советских ревтрибуналах в силу краткосрочности их существования и непричастности к теме массовых репрессий 30-х гг. Ценность работ зарубежных исследователей заключается в том, что они сосредоточили свое внимание на проблемах, которые редко попадали в поле зрения советских авторов. Так, Э. Карр и Д. Боффа в своих работах отметили факт, на который предпочитали не указывать советские исследователи - взаимную неприязнь структур ВЧК и Наркомюста, которому подчинялись ревтрибуналы.
С начала 2000-х гг. в исследовании революционных трибуналов в отечественной историографии, в основном на уровне диссертаций, возобладал историко-региональный подход. Исследователи отошли от идеологической тенденциозности исследований, стремятся изучить нераскрытые аспекты деятельности революционных трибуналов и привлечь обширные данные местных архивов. Ныне изучением становления советской судебной системы в целом и ревтрибуналов в частности занимаются В.В. Абрамов и И.Я. Шахназаров (Пензенская область), О.В. Кострова (Нижний Новгород), Л.Г. Осадчая (Курская область), В.А. Перцев (Воронежская область), О.А. Пьянова (Западная Сибирь), В.А. Сергиенко и Т.С. Шевцова (Дальний Восток), П.П. Федоренко (Смоленская область) и др. Общим для их исследований является стремление на основе данных местных архивов рассмотреть не только вопросы развития деятельности народных судов и ревтрибуналов в рамках конкретного региона, но и проблемы комплектования штатов судов, взаимодействия трибуналов с другими государственными структурами на местах, процесс формирования военных и военно-транспортных трибуналов и т.п. Особое внимание уделяется изучению кадрового состава трибунальных органов – вопросам подготовки кадров, механизму кадрового отбора, профессиональным характеристикам трибунальных сотрудников.
Наименее разработанным аспектом деятельности ревтрибуналов на данный момент остается изучение повседневности трибунальных служащих. История повседневности является на современном этапе одним из наиболее перспективных направлений исторической науки, поскольку позволяет рассмотреть жизнь человека конкретной эпохи через призму его быта и службы. Основной метод этого направления – антропологический, фокусирующий внимание на особенностях жизнедеятельности личности в конкретных исторических обстоятельствах, не на общем, а на частном.
Исследования деятельности ревтрибуналов на территории Тульской губернии носят эпизодический характер. Отдельных исследований, посвященных Тульскому губернскому революционному трибуналу, ранее не проводилось, однако в работах об истории правоохранительных органов губернии встречаются упоминания о ревтрибунале. Так, в сборниках статей 20-50-х гг. XX в. по истории советской власти в Туле некоторые авторы (Н. Добротвор, И. Игошев) обращали свое внимание на деятельность местных правоохранительных органов. Данные о ревтрибунале фрагментарны и содержали субъективные оценочные суждения о деятельности советских судов.
На современном этапе тема деятельности провинциальных ревтрибуналов исследована по регионам неравномерно, хотя широкое привлечение данных по работе чрезвычайных судов, несомненно, будет способствовать всестороннему изучению исторического процесса в годы гражданской войны. Изучение самодеятельного опыта ревтрибуналов (несмотря на общие законодательные основы их компетенции) позволяют исследовать представления местных советских чиновников, партийных лидеров о революционной деятельности масс, формах и методах укрепления власти. Таким образом, история создания и деятельности революционных трибуналов в регионах Советской России в 1918-1923 гг. требует дальнейшего изучения и анализа.
Положения, выносимые на защиту:
Тульский губернский революционный трибунал в условиях строительства новой судебной системы после Октября 1917 г. являлся универсальным карательным органом с широкими полномочиями: компетенция ревтрибунала включала в себя борьбу не только с контрреволюцией, но и с должностной, воинской и общеуголовной преступностью.
Тульский губернский революционный трибунал являлся чрезвычайным органом правосудия. Это выражалось в широких процессуальных полномочиях трибунальных следователей и судей: свободе толкования доказательств, единоличном рассмотрении дела при отсутствии защитников и обвинителей, самостоятельности в выборе меры наказания.
Компетенция ревтрибуналов была очерчена в декретах, постановлениях, инструкциях и распоряжениях СНК, ВЦИК, наркомата юстиции. Однако местные Советы и губисполкомы вмешивались в работу ревтрибуналов, контролируя вопросы комплектования их штатов, создание различных структурных подразделений, движение дел и т.п. Законодательная неразграниченность компетенции ТГРТ и других правоохранительных структур губернии (в особенности, ЧК) осложняла характер их взаимоотношений и приводила к спорам о подсудности конкретных дел, взаимной неприязни и конфликтам.
Усиление влияния большевистской партии в местных органах власти приводило к расширению зависимости судебных структур (включая ревтрибунал) от тульского губкома РКП(б). Партийные органы определяли не только кадровый состав и структуру трибунала, но и имели возможность влиять на рассмотрение конкретных дел (от контрреволюционных до общеуголовных), в первую очередь тех, в которых были замешаны члены партии.
Наркомат юстиции не формулировал особые требования к кадрам ревтрибунала, оставляя вопросы комплектования штатов на усмотрение местных органов власти. В результате тульский ревтрибунал в годы гражданской войны был укомплектован малоквалифицированными сотрудниками. Основу штата ТГРТ составляли молодые люди в возрасте 20-30 лет, в большинстве своем не имевшие юридического образования, опыта работы в суде. Главным критерием приема на работу в ревтрибунал было крестьянское или пролетарское происхождение, членство в рядах РКП (б). В этих условиях частыми были нарушения трудовой дисциплины. Местные органы власти разработали систему взысканий для сотрудников трибунала (выговор, увольнение, отдача под суд).
Широкие полномочия трибунальцев, интенсивность работы (необходимость быстрого рассмотрения многочисленных дел в губернском центре и выездных сессиях) накладывало отпечаток на так называемую «служебную» и «бытовую» повседневность. Трудовой день трибунальцев был не нормирован: свободного времени на организацию досуга не было, однако встречаются сведения о распитии спиртных напитков, об участии в азартных играх. Частыми были мобилизации на фронт. Сложная эпидемиологическая обстановка в уездах губернии, а также невозможности соблюдать личную гигиену в процессе выездных сессий приводило к распространенности заболеваний среди работников трибунала. Уровень достатка трибунальцев был невысок, что компенсировалось широкой государственной поддержкой (обеспечение продуктами, одеждой, дровами).
Хронологические рамки исследования охватывают период с начала 1918 г. до начала 1923 гг. Начальная и конечная хронологические границы определяются периодом формирования, деятельности и ликвидации ТГРТ. 27 января 1918 г. трибунал был образован, в короткий срок он стал важнейшим судебным органом губернии, имевшим чрезвычайные полномочия в условиях гражданской войны. Конечная точка исследования может быть обозначена как февраль 1923 г., когда Тульский губернский революционный трибунал постановлением губисполкома был ликвидирован.
Географические рамки исследования. Работа выполнена на материале Тульской губернии. К рассматриваемому в работе хронологическому периоду в состав Тульской губернии входило 12 уездов: Алексинский, Белёвский, Богородицкий, Венёвский, Епифанский, Ефремовский, Каширский, Крапивенский, Новосильский, Одоевский, Тульский и Чернский. В работе также были привлечены материалы деятельности ревтрибуналов в ряде других регионов Центральной России, что позволило сравнить некоторые аспекты деятельности Тульского губернского ревтрибунала с аналогичными структурами в других регионах страны.
Методологическая основа исследования. Исследование построено на основе комплексного подхода к рассмотрению темы, что обусловлено необходимостью анализа взаимодействия различных элементов и институтов судебной системы, места трибуналов в ней, характеристики составляющих самой трибунальной структуры.
В основу диссертационного исследования положен принцип историзма, предполагающий изучение исторических явлений в их развитии, конкретно-исторической обусловленности и индивидуальности. История Тульского губернского революционного трибунала рассматривается во взаимодействии с другими правоохранительными и партийными органами, с момента его организации весной 1918 г. до ликвидации в 1923 г. Принцип объективности потребовал обращения к широкому кругу архивных материалов, научной литературы разных историографических периодов, на основе изучения которых стал возможным анализ явлений и факторов, обусловивших процесс функционирования ревтрибунала в Тульской губернии.
Ввиду особенностей изучаемого объекта в диссертационном исследовании применялся историко-системный метод. Он позволил охарактеризовать ревтрибуналы как особое звено общей судебной системы Советского государства в годы гражданской войны, рассмотреть взаимодействие различных компонентов данной системы (ТГРТ с Верховным трибуналом при ВЦИК, губисполкомом, губернским отделом юстиции, ГубЧК и т.д.). Сочетание историко-системного метода с историко-генетическим помогло рассмотреть предмет исследования в развитии – от формирования лидерами партии большевиков концептуальных подходов и принципов советского правосудия к их реализации в конкретно-исторических условиях региона.
В исследовании применен историко-сравнительный метод для выявления специфики исследуемого региона по сравнению с другими территориями Советской России и определения различий в деятельности чрезвычайных судебных органов на разных этапах их функционирования. Для расширения рамок историко-сравнительного метода в работе были также применены методы количественного и качественного анализа.
В работе используется ряд понятий, требующих определения. Под правоохранительными органами (структурами) в исследовании понимаются государственные органы, направленные на борьбу с преступностью (суды, ВЧК и ее подразделения, милиция и т.п.). Составной частью правоохранительных структур является судебная структура, представленная народными судами и трибуналами (революционными, военно-революционными и военно-транспортными). Понятия «репрессия» и «репрессивная политика» в работе используются в значении карательной меры (наказания), применяемой государственными органами в отношении преступника. Понятие «контрреволюция» используется в трактовке УК РСФСР 1926 г. как «всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти Рабоче-Крестьянских Советов и Правительства» .
Научная новизна работы обусловлена постановкой проблемы, значимой как в региональном, так и в общероссийском плане, ранее не становившейся предметом специального изучения на материалах Тульской губернии. Впервые был проведен комплексный анализ деятельности Тульского революционного трибунала, рассмотрены наиболее важные аспекты его функционирования. В ходе исследования были выделены основные направления деятельности ТГРТ, определены его полномочия, включавшие в себя не только непосредственно обозначенную в законодательстве компетенцию (борьбу с контрреволюцией), но и охарактеризованы другие направления его деятельности, а именно: борьба с должностными, воинскими, общеуголовными преступлениями. Это позволило представить ТГРТ не просто как узкопрофильный, специализированный орган правосудия (как он трактовался в советский период), а как главный судебный орган губернии, направленный на борьбу со всеми опасными для власти и общества преступлениями. Основную документальную базу исследования составили архивные данные Государственного архива Тульской области, впервые вводимые в научный оборот.
В исследовании затронут аспект взаимоотношений ТГРТ с другими правоохранительными и партийными местными советскими органами, что позволило рассмотреть взаимодействие государственных структур на региональном уровне, более полно представить картину функционирования государственного аппарата в условиях гражданской войны. В частности исследование предоставляет новые данные в изучении проблем подчинения правоохранительных структур на местах партийному аппарату.
Важное место в исследовании занимает рассмотрение кадрового состава ТГРТ – порядка найма сотрудников, профессиональных и личностных характеристик трибунальных работников, их повседневности. Этот аспект долгое время оставался вне поля зрения исследователей. В работах советского периода основное внимание уделялось руководящим работникам ревтрибуналов (их партийной принадлежности, опыту работы). В данном исследовании впервые на основе архивных данных проанализированы профессиональные характеристики (уровень образования, стаж, семейное и материальное положение и т.д.) не только руководства ревтрибунала, но и следователей, технического персонала, раскрыты вопросы материального обеспечения сотрудников, распорядка дня, порядка поступления на службу в ревтрибунал, увольнения и т.п.
Практическая значимость работы заключается в том, что она восполняет лакуны в изучении истории местных органов государственной власти России в период становления советской власти в регионах и дополняет уже имеющиеся исследования в области деятельности революционных трибуналов.
Основные положения и фактический материал работы могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории гражданской войны, внутренней политики советской власти, истории судебной системы. Рассмотренные в диссертации аспекты взаимоотношений между государственными органами в губернии могут иметь ценность для подготовки работ по истории государственных учреждений Тульской области, а также как региональный материал в подготовке подобных работ общероссийского уровня.
Работа представляет ценность для исследователей, ведущих изыскания в рамках локальной истории и истории повседневности. Она может быть использована при написании обобщающих научных трудов по социально-политической истории Тульской области, при разработке вопросов социальной истории и ментальности советского общества в первые годы большевистской власти, истории советского чиновничества. Материалы диссертации также могут быть использованы при разработке учебных пособий и курсов в рамках регионального компонента, при подготовке лекционных и специальных курсов по отечественной истории, истории государства и права России, истории судебных учреждений, истории государственной службы в России.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы исследования были изложены на конференциях: II Международной научно–практической конференции «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук» (МГПУ, Москва, 15-25 января 2010 г.), VI и VII Региональной научно-практической конференции аспирантов, соискателей и молодых ученых «Исследовательский потенциал молодых ученых: взгляд в будущее» (ТГПУ им. Л.Н. Толстого, Тула, 24-26 февраля 2010 г.; 20-21 февраля 2011 г.), статьях в научных изданиях, в том числе рекомендованных ВАК.
Становление системы революционных трибуналов в Советской России и образование Тульского губернского революционного трибунала
После захвата власти в октябре 1917 г. большевики приступили к слому старой правительственной машины, параллельно создавая новую, советскую систему государственного управления. Необходимость уничтожения основ царского механизма управления была обоснована В.И.Лениным: «Если государство есть продукт непримиримости классовых противоречий, то ясно, что освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан»1. Уничтожению подлежала и старая судебная система, заменить которую предстояло новому советскому суду. При этом программные документы РСДРП не конкретизировали механизм перестройки этой системы. В программе-минимум РСДРП речь шла лишь о выборности судей народом, но ни о порядке выборов, ни о конструкции судебных органов, ни об определении подсудности и законодательной основе их деятельности не говорилось ни слова. На втором партийном съезде в 1903 г. дискуссия по этому вопросу оказалась непродолжительной: предложения меньшевиков Л.П. Махновца и А.С. Локермана дополнить программу требованиями об уничтожении специальных судов, о равной подсудности всех граждан общему суду и отмене смертной казни были отвергнуты .
«Новый суд, - писал В.И. Ленин в 1918 г., - нужен, прежде всего, для борьбы против эксплуататоров, пытающихся восстановить свое господство или отстаивать свои привилегии, или тайком протащить, обманом заполучить ту или иную частичку этих привилегий. Без принуждения такая задача совершенно невыполнима. Органом пролетарского государства, осуществляющего такое принуждение, должны быть советские- суды»3. Ленин также подчеркивал, что на суды ложится и другая, не менее важная задача - «обеспечить строжайшее проведение дисциплины и самодисциплины трудящихся» . По его логике, новый суд должен был представлять собой сугубо карательную машину, направленную на подавление оппозиции («эксплуататоров»), трудящиеся же были и сами способны привыкнуть к соблюдению элементарных норм общежития. Этот подход объясняет ситуацию первых месяцев советской власти, когда по всей стране без четких указаний из центра, по инициативе местных органов власти начали формироваться судебные структуры. Так, уже в декабре 1917 г. трибуналы были образованы в Москве, в Уральской области, Омской губернии, в январе 1918 г. - в Саратовской, Орловской, Калужской, Владимирской и других губерниях. При этом ревтрибуналы были созданы не только в губернских, но и уездных городах и даже в волостях . Не имея возможности взять ситуацию самовольного образования судебных органов на местах под контроль, большевики уповали на «революционное правосознание трудящихся масс», полагая, что именно оно, а не писаные правовые нормы и квалифицированные юристы, позволит возвести новое судебное здание6. Эту же мысль высказывал Нарком просвещения А.В. Луначарский в статье «Революция и суд»: «Долой суды-мумии, алтари умершего права, долой судей-банкиров... Да здравствует народ, создающий в своих кипящих, бродящих как молодое вино судах, право новое — справедливость для всех!» Уже в первые недели советской власти в некоторых регионах страны (Петрограде, Кронштадте, Москве, Смоленске, Саратове, в Ярославской, Тверской, Пензенской, Новгородской, Уфимской, Оренбургской, Олонецкой губерниях, на Кубани, Украине, в Сибири) по инициативе местных Советов были созданы новые суды, носившие различные наименования: революционные народные суды, следственные комиссии, суды общественной совести и т.п. Чтобы упорядочить этот процесс, Наркомат юстиции во главе с П.И. Стучкой в ускоренном порядке подготовил текст Декрета № 1 о суде, который был опубликован в «Материалах Народного комиссариата юстиции» 24 ноября 1917 г. и смысл которого состоял в полном уничтожении всего прежнего правового строя. «Наш проект, -вспоминал П.И. Стучка, - встретил во Владимире Ильиче восторженного сторонника. Суть декрета заключалась в двух положениях: 1) разогнать старый суд и 2) отменить все старые законы»8. Декрет ликвидировал институты судебных следователей, прокурорского надзора, присяжной и частной адвокатуры (ст. 1). Институт мировых судей «приостанавливался», но сами мировые судьи получали право избираться местными Советами в учреждавшиеся народные суды (ст. 2)9.
Кадровый состав Тульского губернского революционного трибунала
В современный период исследователи деятельности ревтрибуналов в разных регионах страны активно разрабатывают проблематику изучения кадрового состава местных трибуналов1. Целью такого изучения является составление социального портрета трибунального служащего с учетом его возрастных особенностей, образовательного уровня, партийности, социального происхождения, опыта работы. Для представления целостной картины службы в ревтрибунале и образа трибунального работника производится рассмотрение профессиональных и личностных характеристик служащих, механизма их найма и увольнения, требований, выдвигаемых к кандидатом на вакантные должности. Этот подход возможно применить для анализа кадрового состава Тульского губернского революционного трибунала.
Центральное законодательство оставляло многие вопросы деятельности трибуналов на усмотрение региональных органов власти и самих трибуналов. В частности, требования к отбору трибунальных кадров в постановлениях и инструкциях Наркомюста вообще не были отражены. Наркомюст в 1918 г. отправил на места несколько циркуляров, в которых содержались общие правила деления трибуналов на отделы, при этом механизм найма работников, штатного расписания и требований к новым сотрудникам передал в ведение губернских отделов юстиции2. Путь на трибунальную службу в Тульской губернии начинался с постановки на учет на Бирже труда. Там безработный заполнял анкету с указанием своих профессиональных способностей и навыков, после чего его зачисляли в очередь на предоставление работы. Через Биржу устраивались в основном неквалифицированные (не имевшие профессии) работники. Безработные со специальными навыками (к примеру, имевшие опыт юридической деятельности) находились на учете губисполкома и распределялись по учреждениям в соответствии со способностями. Распоряжением исполкома председатель ТГРТ был обязан принимать на работу тех, кого направляла Биржа труда. При получении запроса от ревтрибунала Биржа направляла первых в очереди лиц, без учета квалификации, и оформляла сопроводительные документы на работника3.
Вступительные испытания предусмотрены не были, кандидат на должность не подвергался даже врачебной комиссии, хотя с учетом эпидемиологической ситуации это было бы целесообразно. Промежуточные аттестации для сотрудников также не устанавливались, хотя необходимость в этом периодически признавалась центральными органами власти. Так, летом 1919 г. после анализа деятельности нарсудов циркуляром Наркомюста было отмечено, что судьи в некоторых регионах не соответствуют своим должностям, и рекомендовалось проверить квалификацию работников ревтрибуналов4. Однако попытки Тульского Губюста провести аттестацию встретили сопротивление со стороны самого ревтрибунала. Осенью 1919 г. заведующий Губернским отделом юстиции по собственной инициативе издал приказ, чтобы все трибунальные служащие явились на испытание в канцелярию Губюста. Пользуясь тем, что ревтрибунал фактически подчинялся не Губюсту, а губисполкому, председатель Коллегии обвинителей Д.Е. Пименов5 пожаловался в губисполком, что «в Губюсте сотрудникам устраивается строгий экзамен, чем окончательно разрушается с трудом налаженная работа Трибунала и тормозится работа. Для разгрузки Комиссии председатель ТГРТ привлек к работе т. Подобедову, которая, считая незаконным испытание, ушла со службы. Второй сотрудник, Покровская, вытребована в канцелярию и там экзаменуется, а т. Дьяконов назначен в Комиссию по расследованию мятежа и таким образом вся работа по разгрузке РТ остановилась и скоро прекратится совсем»6.
Поскольку испытательный срок не предусматривался, новый сотрудник был обязан приступить к работе на следующий день после получения в ревтрибунале направления от Биржи. О прибытии сотрудника и зачислении на должность делались соответствующие отметки в книге проектов приказов: там фиксировались все перемещения работников. После этого нового сотрудника ставили на все виды довольствия: на получение продовольственного пайка, одежды, обуви, дров и т.д.
Каждый тульский трибунальный сотрудник при поступлении давал письменное обязательство по форме: «обязуюсь хранить тайну о работе, которую мне поручают; мне известно, что всякое оглашение следственных тайн влечет за собой предание суду по всей строгости революционного времени...»
Борьба Тульского губернского революционного трибунала с контрреволюционными преступлениями
В первой половине 1918 г., когда конфликт между сторонниками новой власти и защитниками старого режима приобрёл характер гражданской войны, стало очевидно, что победа будет за той силой, которая сможет создать жизнеспособную модель государства и подавить сопротивление противника. Создание нового суда взамен разрушенной буржуазной судебной системы стало одной из первоочередных задач советской власти, поскольку суд рассматривался большевиками как орган классовой борьбы, изначально направленный против контрреволюционеров и врагов советского режима. Советские правоведы вслед за В.И. Лениным провозглашали главной задачей суда подавление сопротивления свергнутых классов: «Новый, пролетарский суд должен был обеспечить проведение борьбы с контрреволюционными элементами, организующими заговоры против Советской власти, саботирующими ее мероприятия»1. Одним из главных инструментов борьбы с сопротивлением большевистскому режиму на местах должны были стать революционные трибуналы, создававшиеся, согласно Декрету о суде, именно как органы борьбы с контрреволюцией . Такая трактовка направленности деятельности ревтрибуналов позволила некоторым современным исследователям поставить эти чрезвычайные органы правосудия в один ряд с ВЧК, обозначив их как проводников «красного террора» в годы гражданской войны3. Насколько эти представления обоснованы в отношении Тульского губернского ревтрибунала и в чем на практике выражалась его борьба с контрреволюцией в губернии?
Еще на стадии своего образования ревтрибуналы столкнулись с необходимостью ответа на следующие вопросы: какие преступления считать контрреволюционными, насколько суровым должно быть наказание за контрреволюционные преступления и кого считать контрреволюционером. Исследователь деятельности ревтрибуналов в 1920-е гг. Я.Л. Берман отмечал «отсутствие точного определения того, что следует разуметь под преступной контрреволюционностью»4. Постановление кассационного отдела ВЦИК от 6 ноября 1918 г. не содержало каких-либо точных признаков факта проявления контрреволюции и именовало контрреволюционными «всякие выступления, независимо от поводов, по которым они возникли, против Советов, или их исполнительных комитетов, или отдельных советских учреждений»3. Более четкое определение понятия «контрреволюция» было сформулировано лишь в ст. 58.1 УК РСФСР 1926 г.: «Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти Рабоче-Крестьянских Советов... и Рабоче-Крестьянского Правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путём интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т.п.»6 Контрреволюционными признавались также действия, которое, не будучи непосредственно направлены на достижение вышеуказанных целей, тем не менее содержали в себе признаки покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции.
Нечеткость законодательства приводила к «самодеятельности» на местах: сотрудники правоохранительных органов на свое усмотрение определяли, является ли то или иное деяние контрреволюционным и как за него наказывать. К примеру, Смоленский ревтрибунал к разряду контрреволюционных преступлений относил дезертирство и злоупотребление властью, в то время как ТГРТ считал их воинскими и должностными преступлениями соответственно .
