Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНАЯ ОБЩНОСТЬ НА СРЕДНЕЙ ЛЕНЕ В ПОЗДНЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ 35
1.1. Основные категории якутского позднего средневековья 35
1.2. Древнеякутские культуры на Средней Лене 44
1.3. Социальная и потестарная организация 51
1.4. Тыгын - клановый глава («первый среди равных») и политическая ситуация на Средней Лене накануне прихода русских 76
ГЛАВА ВТОРАЯ. РОССИЙСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ ЯКУТИИ: ГОСУДАРСТВО И ЯКУТСКОЕ ОБЩЕСТВО 98
2.1. Начало российской колонизации 98
2.2. Якутское самоуправление в структуре государственной системы России 133
2.3. Ясачная политика Российского государства и этапы борьбы якутов за самоуправление 179
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЯКУТЫ НА ПОРОГЕ НОВОГО ВРЕМЕНИ .215
3.1. Обычное право и закон: путь к правовому плюрализму 215
3.2. Социо-культурное развитие якутов 279
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 348
ПРИМЕЧАНИЯ... 356
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И
ЛИТЕРАТУРЫ 395
ПРИЛОЖЕНИЯ 427
- Основные категории якутского позднего средневековья
- Начало российской колонизации
- Обычное право и закон: путь к правовому плюрализму
Введение к работе
Актуальность, тема и задачи исследования.
В современных условиях усложнения общественных отношений, развития права, повышения роли человеческого (личностного) фактора особо остро стоят вопросы социальной истории. Человек творит свою историю посредством самосознания, переживая события при помощи чувств, и потому оценка тех или иных исторических моментов формировалась на протяжении длительного времени и она оказывала воздействие на весь ход исторического процесса.
До сих пор в отечественной историографии господствовал один методологический подход к изучению истории. Социальная история рассматривалась через призму экономических факторов. Движущей силой истории признавалась классовая борьба и т.д. История якутов преподносилась как переход от отсталых социально-экономических форм к более развитым классовым. При этом совершенно игнорировались местные особенности, связанные с этническим своеобразием, например, роль обычного права в жизни общества, личностные факторы, вопросы самоуправления и т.д. В настоящем исследовании рассматриваются важнейшие особенности социальной истории якутов XVII-середины XIX в. То, что называется «внутренним состоянием общества», а также «сферой человеческого сознания - неотъемлемой структурой социальной жизни»1. При этом автор стремится показать органическую связь социальной истории якутов с предыдущими эпохами, разрывая прежнюю хронологию - история «до» и история «после» XVII в.
Диссертация посвящена изучению оригинальных якутских форм общественной организации, эволюции традиционных институтов в рамках российской государственности. Обращается внимание на особенности восприятия российской колонизации якутским обществом. При этом сам процесс колонизации не стоит в фокусе исследования. Нас интересуют, прежде
всего, изменения в социальной истории якутов под влиянием колонизации -мощного внешнего фактора. В современных исследованиях актуальным выглядит не одностороннее рассмотрение цивилизаторской деятельности Российского государства, а диалог между субъектом и объектом колонизации -между Россией и народами Якутии, в частности, якутами.
В диссертации исследуется последовательное развитие традиционного якутского самоуправления. Из подобного рода исследований лучше прослеживается преемственная связь между прошлым и настоящим. Это выглядит на сегодняшний день также актуальным, исходя из современных проблем разграничения различных уровней администрирования в стране.
Исследуются такие области социальной истории якутов как право, образ жизни, социальная стратификация, социальная мобильность, народонаселение. Все это помогает лучше понять важнейшие тенденции истории якутов.
Только рассмотрение поставленной проблемы в связи с другими историческими факторами и комплексное изучение источников позволило обосновать авторский взгляд на важнейшие тенденции социальной истории якутского общества. Таким образом, целью исследования является изучение социальной истории якутов в условиях российской колонизации XVII - 50-х гг. XIX вв. Для достижения ее необходимо решить следующие задачи:
1. Реконструировать якутское общество в позднем средневековье.
2. Охарактеризовать начальный период российской колонизации Якутии и его воздействие на социальную историю якутов.
3. Проследить эволюцию самоуправления якутов.
4. Показать место обычного права якутов в новых условиях социальной жизни.
5. Рассмотреть генезис личности в социальной истории якутов.
6. Охарактеризовать основные тенденции и перспективы социальной истории якутов в условиях российской колонизации.
Хронологические рамки исследования ограничены, с одной стороны, началом российской колонизации (при этом рассматривается материал, относящийся к более раннему времени, с целью показать органическую связь якутской истории средневековья и нового времени), а с другой, временем, знаменуемым важнейшими явлениями в истории российской колонизации Якутии (очередным этапом крестьянской колонизации - заселение Нюрбы, переселение скопцов и т.д., интенсивное строительство церквей, начало массовой политической ссылки); в административном развитии Якутии, получившей в 1851 г. статус губернии; в культурной жизни якутов: появление прединтеллигенции, начало богослужения на якутском языке (1859 г.), знаменовавшего переворот в народном сознании, появление первых больниц в области, выход в свет важнейших первых памятников якутской письменности -«Воспоминаний» А.Я.Уваровского, «Катехизиса», наконец, - «О языке якутов» академика О.Н.Бетлингка - первой научной грамматики якутского языка. При этом термин «средневековье» не несет социально-экономическую нагрузку.
Территориальные рамки исследования охватывают границы бывшей Якутской области, в частности, Якутский и Вилюйский округа, частично, Олекминский и Верхоянский округа - ареал основного расселения якутов. Именно здесь сформировались и развились основные особенности социального строя якутов. Примеры, взятые с этих территорий, являются типичными для якутов.
Методологическая основа
Отечественная наука, долго развивавшаяся изолированно, ныне интегрируется в мировое научное сообщество. Происходит взаимообогащение методологии исследования. В 90-х гг. в общетеоретических трудах, посвященных истории России стал использоваться опыт, накопленный в зарубежной историографии. В свое время М.Блок, обосновывая свой новый подход к изучению истории, оказавший столь сильное воздействие на мировую
историографию, призывал понять, а не судить историческое прошлое2. В советской историографии часто именно судили те или иные исторические свершения. Нам необходимо отказаться от надменной позиции наблюдателя «с высоты наших дней». Деяния предков соизмеримы с современными лишь с учетом историко-культурных условий, в которых они свершались.
В нынешних условиях демократизации общественной мысли появились крупные работы, написанные на интересующую нас тему, где особо рассмотрены проблемы генезиса личности, правовых институтов3. В указанных исследованиях в центре внимания стоит сам человек и социальные институты, созданные им. «Главная проблема ... состоит в том, чтобы переосмыслить уже собранные данные с точки зрения современной социальной науки, ибо в течение долгого времени они анализировались сквозь призму теории и методологии середины XIX в.»4. В якутской историографии накоплен обширный историографический материал, значительный объем которого интепретировался с точки зрения развития социально-экономических категорий: диалектики базиса и надстройки, прозводительных сил и производственных отношений, классовой борьбы и революций и т.д.
В современной историографии указаны слабые места советских историков: 1) экономизм, 2) априоризм (например, деление людей на эксплуатируемых и эксплуататоров), 3) презентизм, 4) материализм (недооценка людей, личности), 5) объективизм (игнорирование отношений внутри социальной группы и между группами, самоидентификация), 6) универсализм (недооценка национальных особенностей), 7) идеологизация и политизация5. С чем в полной мере можно согласиться.
В частности, при определении понятия «общественного класса» его базисной характеристикой определялись экономические характеристики. «Общественные классы - большие группы людей, отличающиеся друг от друга местом, которое они занимают в системе определенных производственных отношений, т.е. в определенном общественно-экономическом укладе. Основой
и одновременно важнейшим составным элементом этого различия мест является различие отношения данных групп людей к средствам производства». Другими словами, одни владеют ими, а другие нет или ограниченно владеют6. В западной историографии под классами подразумеваются большие группы людей в индустриальном обществе, отличающиеся по роду занятий, величине дохода, власти и влиянию в обществе, но имеющие равные гражданские права7. В любом случае ни одна социальная группа якутов не может претендовать на роль «класса». Даже если игнорировать непременную привязку термина «класс» к марксовской эпохе.
Сословия - «в докапиталистических классовых обществах социальные группы, различаемые по присущим каждой из них правам и обязанностям,
о
закрепленным обычаем или законом» . Французское слово estate, обозначающее сословие больше определяет юридическую и государственную форму, ибо среди его признаков фигурируют помимо 1) специфических прав и функций, закрепленных в обычае или законе, 2) наследственности, также и 3) корпоративность, 4) особый менталитет, сознание, 5) право на самоуправление и участие в государственном управлении, 6) внешние признаки сословной принадлежности9. В последней трактовке термин более применим к обществам, живущим в условиях государственности.
Совершенно справедливо, что даже в Московском государстве не было классов и сословий, а были социальные группы, в которых большую роль играло происхождение10. В более же позднее время в русском законодательстве термину сословие соответствовало русское слово «состояние» . Поэтому даже исходя только из этой методологической посылки, не говоря уже о частных критериях, например, феодального общества, мы также говорим о социальных группах в якутском обществе. Социальную группу рабов-кулутов в якутском обществе в известной мере можно сблизить с сословием, так как их статус был наследственный и был закреплен обычаем.
Так как этнография также занимается социальными институтами в традиционных обществах, каковым являлось якутское общество, мы в своей диссертации обращаемся и к теоретическим выкладкам ведущих представителей этой науки. Так, например, много сделано в определении дефиниций «рода», «патронимии», потестарных институтов12. Для истории якутов большое значение имеет теоретическое содержание понятия «клан» -особой социальной группы, основанной на кровно-родственных связях, но обладающей целым рядом отличительных черт. В этнографии утвердился термин-синоним клана «патронимия» - семейно-родственная группа, группа относительно близких родственников по отцовской линии, возводящих себя к общему хорошо памятному мужскому предку Признаки патронимии: сегментация большой семьи, компактное проживание, остатки коллективной собственности (выгон), взаимопомощь, экзогамия или эндогамия, иерархия. Выявилось две основные тенденции рассматривать патронимию - как поздний род (О.В.Косвен, Н.А.Кисляков) и как новообразование (А.Д.Давыдов, А.И.Робакидзе)13. Мы склонны разделять вторую точку зрения. Клановая организация была распространена у многих народов Евразии: славянских, тюркских, монгольских, иранских, северокавказских народов бывшего Советского Союза, а также у южных и западных славян, кельтских и германских народов, арабов и т.д.14 В Новое время, когда появились иные более приспособленные к изменившимся условиям индустриальной эпохи формы социальной и политической организации, она уступила им место почти повсеместно.
Под социальной мобильностью мы понимаем подвижность внутри социальных групп, интенсивность переходов. Она была весьма характерна для якутского общества XVII - 50-х гг. XIX в. Именно это обстоятельство создавало трудности в оценке общего характера якутского общества.
Под «презентизмом» подразумевается перенесение современных представлений на исторические события и явления. Особенно это касается
категорий сознания. В 1990-х гг. отечественные историки обратили внимание на вопросы исторического контекста, в котором появился тот или иной источник, выраженный в памятнике менталитет его автора и повседневность. Ведь люди, оказавшиеся в конкретной исторической ситуации будут вести себя в зависимости от картины мира, своего психического состояния15. Например, нельзя переносить наши современные представления, навеянные национальным движением и патриотизмом на время Тыгына - крупного кланового главу, видного деятеля позднего средневековья. В образе его следует вычленять архетип ("первообраз") - изначальную схему представлений, лежащих в основе фольклорного сюжета. Так как, о Тыгыне мы в основном знаем из материалов исторического фольклора.
Рассмотрение генезиса личности от персонажа, ограниченного мифологической схемой до существа, обладающего метафизической и моральной ценностью, от нравственного и священного сознания до фундаментальной (рациональной) формы мышления16 поможет понять многие моменты в социальной истории якутов. Личность - это не просто единица исторического процесса (как носитель материальных благ, например), но это еще и проводник ментальносте, выразитель разного уровня сознания, психики. Каждой эпохе соответствует свой тип личности. Например, в эпоху средневековья личность, как правило, растворена в коллективе, преобладает чувственность, религиозность и т.д. В Новое фемя наступает век рационализации, индивидуализации и т.д. В современном обыденном понимании личность связывается с правовым статусом гражданского общества. Перед нами стоит задача проследить на имеющихся примерах начальные стадии развития личности у якутов.
Мы не располагаем достаточным объемом источников, чтобы говорить о групповом сознании, поэтому вынуждены ограничиться только рассмотрением личностного сознания на примерах отдельных выдающихся деятелей якутской истории (Тыгын, М.Бозеков, А.Аржаков, А.Уваровский и др.). Они
презентируют собой некоторые веяния эпохи, переход от средневековья к новому времени, от чувственного к рациональному воприятию мира. Поскольку не имелось возможности специально посвятить перечисленным личностям отдельные разделы внутри текста диссертации анализ личностно-психологических характеристик погружен в ткань наших рассуждений об особенностях социальной организации, самоуправления и социокультурного развития якутов.
В своем исследовании мы не можем обойти такую важную проблему как вопрос о характере включения Якутии в состав Русского государства. В историографии были предложены термины «завоевание», «присоединение», «вхождение», «добровольное вхождение» . Все эти термины носят политический характер и в советское время были заидеологизированы. В 1930-х гг. под влиянием партийных установок о реакционности царизма утвердился термин «завоевание» (С.А.Токарев). В 1950-х гг. стали говорить о «добровольном вхождении» (Г.П.Башарин), либо о «присоединении» (О.В.Ионова, Ф.Г.Сафронов). Причем и Г.П.Башарин, а также и О.В.Ионова до этого использовали термин «завоевание». На такое положение вещей вновь большое влияние оказали директивы центральных органов власти. В 1960-х гг. стараниями сибирских исследователей (В.И.Шунков) утвердился более нейтральный термин «присоединение»18. Сибирь воспринималась как единое целое, поэтому на Якутию также распространились общие тенденции историографии.
Справедливости ради следует отметить, что некоторые ведущие ученые (например, С.В.Бахрушин) предложили дифференцировано подойти к характеру включения отдельных частей Сибири в состав России. Эту мысль развили современные исследователи (А.Н.Огурцов, А.С.Зуев). Например, однозначно говорится о завоевании значительной части Западной Сибири и некоторой части Южной Сибири.
На наш взгляд, данные термины следует рассматривать с точки зрения политической. Однозначно можно говорить, например, о завоевании, когда и с той и с другой сторон действуют сопоставимые политические структуры одного порядка (например, межгосударственные отношения). В некоторых случаях просто не хватает источников, как в нашем случае.
Тем не менее, когда однозначно решить вопрос о «завоевании» или «вхождении» невозможно, представляется уместным использовать термин «колонизация», по-видимому, более ёмкий, но его противопоставлять предыдущим терминам, конечно же, нельзя. У него есть то преимущество, что он включает в себя не только политические и экономические факторы, но и социокультурные. Об этом все чаще пишут в современной историографии Сибири.
Есть простое возражение. Если при встрече разных народов погибают люди, значит это насилие, завоевание. Но ведь все познается в сравнении. Приведем только один разительный пример. На о.Гаити до прихода европейцев жило не менее 300 тыс. аборигенов. В XVI в. осталось 500 чел. Как сравнить это явление с ситуацией, например, в Якутии XVII в.? Сразу видно, что ставить в один ряд эти факты невозможно.
Хоть и утверждается, что, например, завоевание одноактный или короткий по времени процесс, но и здесь можно возразить. Североамериканские индейцы по-настоящему были завоеваны только на протяжении второй половины XIX в. А ведь со дня плавания Джона Кабота в 1497 г. прошло несколько столетий. То же самое с вхождением. Процесс интеграции Грузии с Россией растянулся от Георгиевского трактата 1783 г. на десятилетия до начала XIX в. А Кавказ, в целом, так или иначе, оказался в составе России далеко не сразу. Достаточно вспомнить Кавказскую войну.
Поэтому термин «колонизация» более широкий по своему содержанию. В российской историографии он утвердился со времен В.О.Ключевского и М.К.Любавского19. В интерпретации названных ученых он не носит, как в более
позднее время, заидеологизированный характер, ибо основан на критериях цивилизационного характера, учитывающего природные и культурно-исторические особенности стран и народов.
Якутия, как и остальная Сибирь, стала колонией России. Проводилась колониальная политика. В историографии Сибири всесторонне изучены крестьянская (В.И.Шунков) и торгово-промышленная (С.В.Бахрушин, П.Н.Павлов) колонизации. Колонизация Сибири, в целом, была непосредственно связана с ясачной политикой (В.И.Огородников, С.В.Бахрушин, В.И.Шунков, В.В.Покшишевский, В.В.Александров, А.Н.Копылов, П.Н.Павлов, Н.А.Миненко, Л.М.Дамешек и др.). Как считает Л.М.Дамешек, хотя, ясак, постепенно, эволюционировал от формы ренты-налога (дани) к государственному обложению статус коренных народов в составе России остался противоречивым.20 С одной стороны, стремление подчинить народы Сибири общеимперским законам, а с другой стороны, признание местной специфики21.
Не случайно особое внимание современных исследователей уделяется имперскому аспекту. А.В.Ремнев22 сделал важный вывод о диалоге между центром и региональной властью. Таким образом, пересматривается односторонний подход, при котором Сибирь показывалась только как страдательный объект колониальной политики. Мы согласны также с тезисом С.Г.Скобелева о внутренней национально-конфессиональной автономии аборигенов Сибири в составе Российской империи . Это была составная часть правительственной политики по отношению к сибирским народам. Кроме того, Казна и Кабинет находились в противоборстве в вопросах получения ясака . На наш взгляд, верхушка коренных народов использовала эти противоречия, обращаясь напрямую к центральной власти, противопоставляя ее местной власти.
Много перспектив при определении социально-политического статуса Сибири в составе Российского государства дает решение этого вопроса в
контексте этнических процессов . С одной стороны, основанная на характере русского национального сознания: согласованности с окружающим пространством, внутренней четкости и ясности его обустройства, самоидентификации народа как части природно-культурного ландшафта, главная имперская идея - земли и народы Сибири - неотъемлемая часть Российского государства, а с другой стороны, различная степень этнической консолидированности коренных народов Сибири26. Теория Л.Н.Гумилева о положительной комплиментарности между определенными этносами27, во многом повлиявшая на вышеприведенные положения, как нельзя лучше подходит для анализа особенностей российской колонизации Сибири.
Под самоуправлением мы понимаем формы социальной самоорганизации, начиная с небольших групп, например, кровно-родственных. Для народов, не имевших своей государственности важно рассмотреть интеграцию самоуправления с государственной системой, в составе которой они оказались.
В отечественной историографии до сих пор сильно марксистское теоретическое осмысление государства - основного института власти в классовом обществе, ядра его политической системы, орудии подавления в руках господствующих классов, тогда как интерпретации западных ученых характеризуются рассмотрением государства в качестве очередной ступени в непрерывной эволюции форм социо-культурной интеграции . По-видимому, государство - это, несомненно, ступень в развитии общества, но не обязательно детерминированная непосредственно процессом классообразования.
Советская историография выделяет следующие основные признаки государства: 1) отделенная от народа публичная власть, 2) система налогообложения, 3) деление населения по территориальному, а не по родственному принципу29. По одной из самых известных классификаций ранних государств к числу основных признаков относят: 1) общие социально-экономические показатели, 2) налогообложение, права и обязанности граждан,
3) специализированный административный аппарат, 4) право и законы30. Марксистский подход и в этом вопросе основывается на примате социально-экономических факторов и, прежде всего, классогенеза. На наш взгляд, все же не стоит недооценивать внешний фактор - сильное внешнеполитическое окружение.
Проблема существования государственности у скотоводческих народов является фундаментальной теоретической проблемой. Большинство западных специалистов и многие отечественные ученые оперируют следующей иерархической таксономией известных форм организации и управления человеческих коллективов: локальная группа - община - вождество - раннее государство - национальное государство31. Даже самые крупные объединения номадов (например, Хунну) считаются вождествами32. У якутов государства не было, но и термин «вождество» применим только к раннеякутскому улусу. Большую роль играют низкая плотность населения и отсутствие внешней угрозы. Также сильное воздействие оказывают клановые отношения.
У народов российской восточной периферии в изучаемое время в отличие от русских и их соседей главную роль в социальной жизни по-прежнему играли традиционные институты. Поэтому приходится рассматривать многие исторические явления через призму, например, обмена дарами как «тотального социального факта» . Еще шире речь идет об обычном праве - обширном комплексе норм, регулирующих практически все стороны общества, сохраняющего элементы традиционности. Существующие в современной юридической антропологии определения обычного права как наследия первобытности (Ю.И.Семенов, А.И.Першиц) и просто как о нормах, о которых все знают (Н.И.Новикова) прямо не противоречат друг другу. Вне всякого сомнения, любая обычноправовая норма основана на обычае. Последний же может возникнуть и в современном обществе. Обычное право направлено на сохранение существующего общественного строя. Поэтому царское
правительство активно пользовалось этим обстоятельством, особенно, в эпоху принятия «Устава об инородцах» 1822 г.
Понятие правового плюрализма - сосуществование в рамках одной государственной системы разных правовых систем - утвердилось в отечественной науке за последнее десятилетие34. Якуты начала XIX в. представляют образец подобного явления.
Мы придерживаемся теории многолинейности истории. Теория линейного развития человечества обедняет исторический процесс, унифицируя его, подгоняя под единую схему огромное многообразие форм. Прогресс может смениться регрессом. Развитие может ограничиваться простым воспроизводством достигнутого на предыдущем витке истории на протяжении долгого времени. Следует говорить о цикличности исторического развития, особенно когда дело касается традиционных обществ.
В работе использован сравнительно-типологический метод. Типологически сходные исторические явления способствуют раскрытию глубинных причин тех или иных событий. При разработке структуры исследований применен хронологический метод. Отбор и анализ некоторых источников производился на основе метода критической верификации. В частности, данные фольклорных источников соотносились с русскими письменными документами.
Историография темы
В предлагаемой постановке проблемы тема социальной истории якутов еще не фигурировала в историографии35. Поэтому в нашей историографии мы старались обратить внимание на исследователей, чьи работы непосредственно посвящены изучаемой проблеме. При рассмотрении историографии XX в. разбору подверглись крупные и наиболее значимые исследования.
Первые отрывочные сведения о социальных отношениях якутов содержатся в трудах российских путешественников Г.Ф.Миллера, И.Э.Фишера,
И.Г.Георги, Я.И.Линденау и др. Они отметили, что якуты разделялись на роды, привели некоторые цифры о численности ясачных якутов, отметили некоторые важнейшие исторические события, связанные с российской колонизацией Якутии. Я.И.Линденау на основании фольклорных данных впервые написал о существовании у якутов господского рода Тыгына37. Кроме того, ему принадлежит интересное наблюдение об имущественной дифференциации якутов, о разделении самих якутов на шесть разрядов38. Случайный невольный наблюдатель якутской исторической действительности, ссыльный сановник Г. фон Фик зафиксировал, что якуты состояли «в разных малых фамилиях», каждая из которых имела своего князца. Одни имели зажиточных, а другие «убогих» подчиненных39. Он же был свидетелем разорения якутов под гнетом комиссаров, собиравших ясак и от других тягостей. Все названные авторы также как и их последователи (И.И.Биллингс, Г.А.Сарычев, Карл Мерк и др.) оставили многочисленные этнографические описания быта якутов. Таким образом, в XVII-XVIII вв. начали накапливаться эмпирические знания по интересующей нас теме. Наибольший интерес конечно же вызывают замечания названных авторов о некоторой социальной и имущественной дифференциации.
За рубежом в указанный период появились сочинения И.Э.Идеса, Н.К.Витзена, Ф.И.Стралленберга, изданные в Европе, где содержатся этнографические сведения40. В XVIII в. на Западе становятся известными некоторые обычаи из брачно-семейной жизни, элементы социальной структуры и т.д.
В первой половине XIX в. Ф.П.Врангель, А.Ф.Миддендорф, Р.К.Маак и др.41 продолжили традиции своих предшественников. Они оставили великолепные этнографические описания, подтвердив прежние знания и заметно расширив их. Р.К.Маак, кроме того, предпринял попытку изучить некоторые аспекты демографических процессов у вилюйских якутов (численность, характер и плотность расселения, брачность, рождаемость). Он
пришел к выводу, что рост численности вилюйских якутов сильно зависел еще от внешнего влияния .
Во второй половине XIX в. появляются капитальные труды политссыльных И.А.Худякова, Л.Г.Левенталя, Н.А.Виташевского, В.Л.Серошевского и других, посвященных этнографии якутов43. Впервые в указанных трудах появляются концептуальные положения о некоторых сторонах социальных отношений якутов. Л.Г.Левенталь, пожалуй, самым первым серьезно изучил самоуправление якутов. Он поставил вопрос о существовании двух политических сил перед приходом русских - Тыгына и Легея, показал влияние Первой и Второй ясачных комиссий на самоуправление и экономику якутов, впервые подробно рассмотрел деятельность Якутской Степной Думы. Ему же принадлежит приоритет в анализе системы податей и повинностей, сложившейся в Якутии после прихода русских44. Э.К.Пекарский и Г.Ф.Осмоловский поставили проблему якутского рода в специальной работе45. Также подробную характеристику якутского рода дал В.Л.Серошевский. Более того, он предложил реконструкцию Союзного Совета, существовавшего, по его мнению, в историческом прошлом якутов46. Он выделяется тем, что первым выдвинул идею о том, что Тыгын, хангаласский тойон - это военный вождь, фигура нарицательная47. Учёный совершенно справедливо указывал на отличие якутского «ие уса» (ийэ ууса - патронимического подразделения) от материнского рода древних этрусков, ликийцев, делаваров, могикан. На наш взгляд (это мы показали в своей диссертации), тезис В.Л.Серошевского о Союзном Совете заблуждение, на которое навела его фольклорная традиция якутов. По поводу Тыгына хотя и высказано интересное предположение, но интерпретация политической обстановки в якутских улусах к приходу русских не подкреплена достоверными источниками.
Н.А.Виташевский одним из первых систематически изучил обычное право якутов, поднял проблему общины и земельных отношений якутов в контексте фискально-административной политики России . В его работах
показаны отношения, возникавшие между тойонами-патронами и их подопечными - обедневшими родственниками.
В этот период выходит целый ряд сочинений по обычному праву якутов . В них разобраны многие так называемые юридические обычаи якутов. Это ценнейший источник, но многие сведения относятся к концу XIX в., что несколько выходит за рамки нашего исследования. Д.А.Кочнев — один из первых якутских интеллигентов писал: «у якутов существовали роды (биис ууса, ийэ ууса, ага ууса), аймахи (фратрии) и дьоны (племена)»50. Таким образом, исследователи обычного права ввели в научный оборот основные термины социальной организации якутов.
Как видно, якутский род часто фигурирует в трудах исследователей второй половины XIX в., но он получил в целом интерпретацию в духе эволюционизма как пережиток первобытной эпохи.
Указанные исследователи поставили многие вопросы социальной истории якутов, но решение некоторых из них вызывает споры. Это и вопрос о завоевательном характере российской колонизации, и вопрос о Тыгыне. В целом, в историографии до начала XX в. был накоплен большой эмпирический материал и выдвинуты интересные идеи.
В XIX в., когда Якутию начинают официально посещать иностранные ученые и путешественники, появляются путевые очерки, как, например, работа Генри Лансделла «Through Siberia»51, описывающая внешний вид, жилище, пищу, одежду, занятия, язык коренного населения, Чарльза Идена «Frozen Asia: a sketch of modern Siberia»52, где кроме того, говорится о верованиях и крещении якутов, их характере, а также отмечается, что это племя ведет более оседлый образ жизни чем остяки, киргизы, буряты, тунгусы.
В начале XX в. издаются специальные социологические исследования. В частности, М.А.Чапличка в своей книге «Аборигенная Сибирь» анализирует брачные отношения якутов53. Со ссылкой на Р.К.Маака и В.Л.Серошевского делается обзор брачной обрядности и делается вывод о переходе от
изначальной матрилинейной, матрилокальной и матрипотестарной эндогамной организации к патрилинейной, патрилокальной, патрипотестарной экзогамности. В данном случае мы вновь видим влияние эволюционизма. В современной этнографии некоторые формы казалось бы первобытной организации, например, клан рассматриваются как родоподобные, т.е. возникшие в гораздо позднее время.
Видный представитель первого поколения якутской интеллигенции В.В.Никифоров впервые попытался привлечь внимание к крупным личностям якутской истории, таким как А.Аржаков, опубликовав его знаменитый «План о якутах» . В них он пытался найти истоки национального движения якутов.
С.В.Патканов на основе данных первой всеобщей переписи 1897 г. проследил некоторые демографические процессы55. Он впервые дал полные данные о приросте якутского населения во второй половине XVIII-XIX в., в том числе такие сведения как соотношение полов, рождаемость, смертность и т.д. Он пришел к выводу о том, что якуты - жизнеспособный народ.
В начале 1920-х гг. на уровне республиканских властей и в общественных кругах Якутии состоялась дискуссия о характере якутского общества56. Она имела важное значение для выработки курса национальной политики. Одна группа участников дискуссии (ее возглавлял Г.И.Лебедев) старалась представить якутских тойонов-родоначальников как класс эксплуататоров и тем самым оправдать борьбу против них. Другая группа (среди них видное место занимал И.Н.Барахов) обосновала вывод о социальной однородности якутского общества. Тойоны хотя и выделились по экономическим показателям из общей массы населения, тем н менее, не обладали особым классовым сознанием. Материалы дискуссии публиковались в прессе и, на наш взгляд, имеют большое значение для историографии темы. Так как, впервые, на основе научных наработок был предпринят анализ общественного строя якутов.
Начиная с 1920-х гг. в историографии обозначились основные научные проблемы. Поэтому далее историографические материалы расположены по
проблемному принципу. Исследователи предпринимают попытки обобщить накопленный материал и предложить свои законченные концепции. Всего на протяжении XX столетия можно назвать имена более двадцати крупных ученых. Их можно разделить на четыре группы.
Первая группа исследователей (Г.А.Попов, Г.В.Ксенофонтов, П.А.Ойунский ) считала, что у якутов сложился феодальный строй. Более того, Г.В.Ксенофонтов энергично настаивал на идее о сохранении остатков наследственной власти тегинов. Выдвинул гипотезу о единовластии якутов под началом династии тегинов, последний представитель которой Тыгын жил во времена прихода русских. С точки зрения современных достижений эти идеи ученого выглядят мал о доказуемыми. Главная слабость идеи заключена в узости источниковой базы, основанной исключительно на фольклорных данных.
Вторая группа (С.В.Бахрушин, О.В.Ионова, Б.А.Гарданов, Г.П.Башарин,
го
Ф.Г.Сафронов, В.Н.Иванов, П.С.Софронеев и др. ) придерживалась того мнения, что в якутском обществе существовали патриархально-феодальные отношения с преобладанием последних. Основоположник данного направления С.В.Бахрушин считал, что в XVIII и в XIX вв. в Якутии был уже феодализм. «Классная» система землепользования, установившаяся в первой половине XIX в. и широкие права, предоставленные тойонам Уставом Сперанского, закрепили феодальную систему, хотя и с сохранением некоторых внешних форм родового строя, приспособленных к новым феодальным условиям»59. По его мнению, XVII в. - период «разложения родового строя, зарождения феодальных отношений», a XVIII-XIX вв. - «господства феодальной формации с сохранением некоторой патриархальной оболочки»60. Но его главный оппонент сибирский историк В.И.Шунков выступал за осторожное отношение к данным, показывающим социальные отношения у народов Сибири. Был против того, чтобы считать социальный строй даже у самых продвинутых народов как феодальный или феодально-патриархальный, за исключением Сибирского ханства .
Действительно, в остяцких и вогульских княжествах XVI-XVII вв., как считал С.В.Бахрушин, сложилась феодальная знать62, но ведь якутские тойоны не обладали подобно им правом получать ренту, они не служили за свои земельные владения.
Г.П.Башарин, автор одной из основополагающих теорий, самый видный представитель второй группы о сильном развитии патриархально-феодальных отношений у якутов, впервые подробно изучил аграрные отношения якутов в 60-х гг. XVIII - середине XIX в.63 На конкретных примерах рассмотрел развитие крупных скотовладельческих хозяйств. Считал, что тойоны стали выделяться как эксплуататорский класс, сосредоточивший в своих руках огромные материальные ресурсы (скот, сенокосные угодья), а к 1820-м годам ставший монопольным собственником земли. В работах Г.П.Башарина ярко выраженная классовость его научного подхода является наиболее уязвимым местом.
По мнению В.Н.Иванова, в XVII в. якуты находились на ранней стадии феодализма, а влияние общероссийского исторического процесса ускорило феодализацию64. При этом основное внимание уделяется эксплуатации тойонами так называемых «непосредственных производителей». Все же, феодализм явление специфичное европейское. Это сложный комплекс разного рода элементов и отношений, главными из которых являются сеньория, господское владение, основанное на эксплуатации зависимых крестьян и вассально-ленные связи. Соединение их порождает феодализм . В работах исследователей второй группы нет анализа вассально-ленных отношений. Кроме того, под термином «тойон», в котором они видят нарождающийся класс феодалов, объединяется довольно широкий круг лиц. Не всегда четко виден реальный социальный статус эксплуататоров в случаях, где описывается якутская сеньория.
Третья группа (Б.О.Долгих, И.С.Гурвич, Г.У.Эргис, В.Ф.Иванов и др.) настаивала на концепции патрирхально-родовых или патриархально феодальных отношений с преобладанием первых. Самый видный представитель данной группы, И.С.Гурвич, полагал, что земельный вопрос у якутов не был основным вопросом66. В.Ф.Иванов также в целом разделял точку зрения о патриархально-феодальном характере социально-экономических отношений якутов в XVII-XIX вв., но считал, что родовые порядки еще сохраняли большое место в жизни общества . Другими словами, ученый указывал на степень феодализации, по его мнению, не достигшую необходимого предела. Недостатком идейных позиций исследователей из третьей группы была теоретическая установка на рассмотрение рода как пережитка первобытной эпохи.
Важным достижением третьей группы был тезис о подвижности социальных границ в якутском обществе.
Четвертая группа представлена одним исследователем С.А.Токаревым, который считал, что развитие якутского общества шло по пути становления рабовладельческого строя68. С.А.Токарев предложил свое оригинальное видение якутского общества XVII-XVIII вв., впервые подробно проанализировав основные известные по источникам социальные категории якутского общества. Он ввел важный термин «клиентела», отражавший специфику социальных отношений. Его идеи подверглись наибольшей критике. Главной причиной уязвимости концепции С.А.Токарева стал опять-таки давление идеи жесткого детерменизма в смене общественно-экономических формаций, что первобытнообщинный строй непременно должен был смениться рабовладельческим.
В 90-х гг. было относительно немного работ по проблемам социальной и экономической истории. В статье Т.Г.Рубинштейн предпринята попытка разделить ясакоплателыциков-якутов на три группы по размеру ясака, но сделано это несколько грубо69. В частности, автор не оправданно назвал третью группу «беднейшими якутами», куда отнес 75,6% якутов от общего числа
ясачных . В действительности, именно среди них было много представителей средних слоев общества.
Якутские этнографы А.И.Гоголев, Ф.Ф.Васильев в свое время обратили внимание на якутскую патронимию, используя полевые материалы71, но если первый считает якутское общество в целом дофеодальным, то второй придерживался тезиса о большой глубине процесса феодализации.
Вокруг каких узловых вопросов развернулись споры и дискуссии?
Во-первых, интерпретация социальных категорий, выделенных в русских документальных источниках. Во-вторых, дискутировались формы собственности. Большинство ученых, поскольку находилось под влиянием марксистской методологии, жестко увязывала этот вопрос с экономическими факторами. Например, тойонов непременно рассматривали в контексте частной собственности на скот и землю. Считалось, что к концу XVIII в. они стали монополистами основных средств производства. Даже сейчас хотя бы приблизительно невозможно выяснить абсолютный удельный вес тойонского землевладения. Кроме того, кого следует считать тойоном-феодалом? Всех ли подряд старшин, старост, князцов и улусных голов? Мы располагаем фактами, что значительная часть лиц, занимавших эти должности, владела небольшим количеством скота. Очень трудно однозначно определить реальное содержание таких социальных категорий как «улусные люди», «живущие подле» («соседи»-дьуккахи), «захребетники», «вскормленники» и т.д. Но если обращать внимание не только на экономические связи, но и на личностные и кровнородственные, то представляется возможным показать их характеристики.
В-третьих, акцентировалось внимание на эксплуатации. Была ли она именно феодальной? Например, такие формы эксплуатации как передача скота на содержание или хасаас (аренда молочного скота на удой) напоминают создание прибавочной стоимости, но никак не феодальную ренту. Есть мнение, что кюляй (якутский обычай, согласно которому богатый землевладелец устраивал соревнование сенокосчиков за вознаграждение) - это форма
отработочной ренты (своеобразная барщина). Но ведь туда приходили только лучшие косари, причем добровольно. Кроме того, следует посмотреть контингент участников кюляя. Не было ли там большинство из того же ага ууса (клана) самого устроителя соревнования.
К сожалению, материалы обычного права якутов мало использовались в трудах практически всех исследователей XX в. Основоположник изучения юридических обычаев М.М.Ковалевский писал, что право - это "внешнее выражение общественных отношений . В историографии давно известно, что якуты как и все инородцы управлялись по своим так называемым «степным законам».
Вопросы самоуправления начали рассматриваться еще в дореволюционное время (Л.Г.Левенталь, В.В.Никифоров). Если первый противопоставлял местный патриотизм общеякутскому, то второй интерпретирует материал, как начало национального движения якутов. Г.А.Попов написал несколько работ о поездках якутских депутатов в столицу Российской империи . Одновременно происходил сбор преданий о поездках М.Бозекова, С.Сыранова и А.Аржакова. В советское время специально рассматривали проблему якутского самоуправления С.А.Токарев, Г.П.Башарин и М.Н.Мартынов74. Последний опубликовал ценные документальные материалы - наказы депутату С.Сыранову от якутских улусов. Позиции всех названных исследователей близки. Все признали, что как депутатские поездки, так и Якутская Степная Дума были орудиями в классовой политике якутских тойонов. Выдвигаемый нами тезис о том, что тойоны не представляли собой класса, а являлись, прежде всего, клановыми главами существенно корректирует вышеназванный вывод.
Из современных исследователей следует назвать П.Строева, который посвятил один раздел своей монографии идее местного самоуправления в трудах ссыльных и отношению к ней якутов, начиная с С.Сыранова до Е.Д.Николаева и В.В.Никифорова75. Более подробно, он пишет о последних
двух деятелях, но, что очень конструктивно, ученый рассматривает деятельность всех их как единый исторический процесс.
Ф.Г.Сафронов в своих работах, посвященных русским на северо-востоке Азии, а также в некоторых специальных исследованиях описал важнейшие структуры якутского самоуправления (мирского управления)76. В нашей работе материал подвергся обобщению в контексте этапов борьбы якутов за самоуправление.
Как мы уже убедились, по вопросам народонаселения, начало разработки которых началось еще в дореволюционное время (Р.К.Маак, С.В.Патканов), исследования были продолжены в аспекте расселения (Г.А.Попов, А.С.Парникова ) и рассмотрения этнического состава якутов (Б.О.Долгих78). В сводных работах В.М.Кабузана и С.М.Троицкого, в которых обобщен колоссальный материал по демографии Российской империи, приведены количественные сведения о якутах по некоторым ревизиям . По этим данным устанавливается не только общая численность якутов и динамика ее изменения во второй половине XVIII в., но и соотношение полов, размещение по регионам и т.д. В статье Т.Г.Рубинштейн, посвященной анализу возможностей материалов ясачного сбора для реконструкции структуры якутского общества XVII в. также даны интересные сведения о динамике численности якутов .
Полной же картины демографических процессов у якутов с XVII в. до середины XIX в. до сих пор нет.
Таким образом, опыт историографии показывает, что интересующая нас проблема решалась в основном в зависимости от социально-экономических вопросов истории. В названный период господствовала марксистская методология. Поэтому исследователи были стеснены в своих разработках. Назрела необходимость взглянуть на социальную историю якутов с иных методологических позиций. С точки зрения самих людей - одновременно, и субъектов, и объектов истории, с учетом их самоидентификации, культурных и этнических особенностей.
Источниковая база исследования
Настоящая работа написана на основе изучения документальных источников XVII - XIX вв. из архивов гг.Москвы, Санкт-Петербурга и Якутска. Также использованы вспомогательные источники: археолого-этнографические (в основном опубликованные), фольклорные источники (частично опубликованные и хранящиеся в архивах гг.Санкт-Петербурга и Якутска).
В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в фонде 1177 (Якутская приказная изба) рассматривались судебные дела, документы ясачного сбора, материалы, показывающие колониальную политику Московского государства. В фондах 214 (Сибирский приказ) и 607 (Якутская воеводская канцелярия) интерес представили дела, связанные со взаимоотношениями царской власти и якутским самоуправлением. Например, о поездках якутских депутатов в XVII в., челобитные и прошения якутов и др.
Аналогичные материалы привлечены и из фондов Архива Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории РАН (СПбФИРИ РАН) - фонд 160 (Якутская приказная изба). Из архивных материалов Института Востоковедения РАН г. Санкт-Петербург (ИВ РАН) нас заинтересовали фонд 11 (фонды Н.А.Виташевского), и фонд 22 (фонд В.М.Ионова). Мы ознакомились с фондом 14 (материалы А.А.Попова) из фондов Музея археологии и этнографии им. Петра Великого (КунстКамеры), где содержатся записи исторического фольклора якутов. Для нашей работы интерес представили фонд 47 (Комиссии по изучению ЯАССР) -неопубликованные работы И.П.Сойкконена по этнографии якутов, материалы, фонда 202 (фонд Э.К.Пекарского), фонда 161 (фонда Л.Г.Левенталя) из Санкт-Петербургского филиала Архива РАН (ПФА РАН). В Российском государственном историческом архиве (РГИА) вы изучали материалы по случаям применения обычного права в судебной практике XIX в., сведения о социально-культурном развитии якутов: фонды 159, 383, 468, 573, 1264, 1286,
1409 и др., представляющие центральные правительственные учреждения Российской империи. В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ ОР) просмотрены фонды Эрмитажного собрания, где хранятся ценные записи якутских обычаев из частных архивных коллекций.
В фондах Национального архива Республики Саха (Якутия) (НА PC (Я)) особый интерес представили фонд 1-й (Якутская воеводская канцелярия), фонд 14-и (Якутский окружной стряпчий), фонд 178-и (Якутская верхняя расправа), фонд 179-и (Якутская нижняя расправа), фонд 180-и (Якутский земский суд), фонд 192-и (Якутский окружной суд), где отложились документы второй половины XVIII-XIX в., показывающие взаимодействие обычно-правовых норм якутов и царской законодательно-судебной практики, народонаселение, структуру самоуправления и т.д.. Наибольшую ценность представляют в этом плане фонды Инородных управ: 29-и Батурусской, 30-и, Баягантайской, 31-и Борогонской, 36-и Дюпсинской, 39-и Кангаласской, 43-и Мегинской, 44-и Намской, 48-и Таттинской, а также родовых управлений: 59-и - 1-е Бологурское родовое управление; ф.62-и - 2-е Бор донское родовое управление; ф.89-и - Тюбяйское родовое управление. Поиск новых документов по случаям применения обычного права якутов еще далек от того, чтобы охватить в достаточно полной мере хотя бы основные области: суд и властные отношения, семейно-брачное, имущественное право.
Из фондов Архива Якутского научного центра Сибирского отделения РАН (Архив ЯНЦ СО РАН) привлечены материалы из фонда 4 (Деятели литературы и истории Якутии), где содержатся поздние "списки" из "Выписок о ясашных" - важнейшего памятника обычного права якутов XVIII в., а также архив Баягантайской инородной управы, где имеются судебные дела якутов о семейно-брачных, земельных отношениях и пр. Здесь же хранятся самые ранние из сохранившихся писем на якутском языке. В названном фонде содержатся бесценные записи образцов якутского исторического фольклора. Так же интерес представляет Фонд 5 (Институт языка, литературы и истории), в
котором имеются различные полевые материалы, собранные учеными Института, в том числе и неопубликованные. Здесь же хранится копия «Описания якутов» Я.И.Линденау.
В общей сложности просмотрены материалы около 50 архивных фондов, из которых в диссертации задействовано около 30 фондов. В диссертации впервые в историографии привлечен большой корпус источников по обычному праву якутов. Это касается, прежде всего, архивных фондов НА PC (Я) и РГАДА.
В исследовании привлекались опубликованные источники. Прежде всего, сборники обычного права якутов. Самой полной публикацией текста "Объяснений якутов Якутской области о законах и обычаях их" являются "Материалы по якутскому обычному праву (три документа)", подготовленной
Q1
Э.К.Пекарским . Первая публикация этого важнейшего документа состоялась в 1876 г. Её автор профессор Д.Я.Самоквасов .
Эта своеобразная "Якутская Правда" переиздавалась за последние годы дважды83. В этих же изданиях опубликованы два других важных памятника обычного права якутов. Это "Сведения, составленные ... Олекминского ведомства якутских 5-ти волостей князцами и лучшими родовичами о законах и обычаях инородцев" и "Сведения составленные ... якутскими головами и поверенными верхоянским, элгетским и устьянским со старостами некоторых родовых управлений и лучшими родовичами о законах и обычаях инородцев" в 1823 г.84
В 1824 г. якутскими депутатами (борогонским головой Иваном Мигалкиным, кангаласскими бывшими головами Саввой Кириллиным и Николаем Рыкуновым) была составлена записка "О законах и обыкновений издревле существуемых у якутов Якутской области и округи" во многом повторяющая вышеупомянутый документ. Текст записки был дважды опубликован85.
Большой пласт документов XVII в. отражён в сборнике "Материалы по истории Якутии XVII в." . Ценные материалы содержатся в двух старых публикациях - в издании, подготовленном Е.Д.Стреловым "Акты архивов Якутской области" и в первом крупном сборнике документов по истории Якутии "Колониальная политика Московского государства в Якутии в XVII в."88
В 1948 г. А.П.Окладников опубликовал "Описание ... о нравах, качестве и обхождениях, находящихся во окрестности и ведомстве города Якуцка ясашных разных родов иноверцах", дающее фактический материал по второй половине XVIII в. . О ценнейших источниках - "Наказах якутов в комиссию 1769 года о сочинении проекта Нового Уложения" впервые опубликованных М.Н.Мартыновым выше уже говорилось. О публикации В.В.Никифоровым "План о якутах" А.Аржакова тоже. Они показывают впервые непосредственно мысли якутов, хоть и облеченные в русскую канцелярскую форму. В отдельных положениях авторов создателей этих документов проступают традиционные взгляды якутов на земельное право, самоуправление и т.д.
В исследовании использованы сборники русского законодательства, опубликованные в разное время. Это "Устав об управлении инородцев" 1822 г.90, "Положение об инородцах" 1892 г.91 и др.
За последние годы опубликованы «Опись Якутской Архивы» по материалам Г.Ф.Миллера92 и «Наказ царя Михаила Федоровича первым якутским воеводам Петру Головину и Матвею Глебову» . Если первая дает общее представление о сохранившихся документах, то второй документ является непосредственным свидетельством политики царского правительства в Якутии XVII в. Большое значение имеет «Описание Иркутского наместничества 1792 г.»94, где дается топографическое описание бывшей Якутской провинции. Помимо обзора географии и административно-территориального положения Якутии приводятся интересные сведения о самоуправлении и о социо-культурном развитии якутов.
Кроме того, многие исследования историков-якутоведов могут использоваться как источники. Названный корпус источников неравнозначен. Если, например, акты ясачного сбора непосредственно отражают историческую реальность, то документы, показывающие обычное право демонстрируют это через преломление в сознании их составителей.
«Источники сообщают историку только те сведения, о которых он эти источники вопрошает. Наивно и глубоко ошибочно распространенное представление, будто материал исторических памятников подсказывает исследователю его сюжеты»95. Источники, непосредственно исходящие от якутов, а значит прямо свидетельствующие об их культуре и сознании, в основном, относятся к концу XIX-XX в. В XVII в. мы имеем опосредованные через русские документы волевые акты якутов (судебные иски, челобитные грамоты, распросные речи и т.д.). От XVIII в. (и без того обедненного в плане источников) кроме аналогичных предыдущему периоду актов сохранились пересказы некоторых фольклорных памятников (записи участников российских академических экспедиций), проекты и наказы якутских депутатов, например, С.Сыранова, А.Аржакова и др. Лучше обстоит дело с источниками XIX в. Их достаточно много. Насколько мы можем экстраполировать представления якутов XIX в. на предыдущие эпохи. Предания, записанные политссыльными на рубеже XIX-XX вв., тем более якутским фольклористами в 20-30-е гг. - это представления о прошлой жизни человека конца XIX-XX в. Какой якутский источник может сравниться, например, с европейскими средневековыми exempla XIII в. - короткими дидактическими и морализирующими рассказами, анекдотами96 по своей информативности для получения представлений об основных категориях сознания предков якутов? Поэтому нам приходится, говоря о картине мира якутов изучаемого времени использовать только те немногие и отрывочные источники, которые остались нам от XVII-середины XIX в. Исторический фольклор важнейшая составляющая этнического сознания, поэтому памятники устной традиции бесписьменного народа при
критическом анализе их достоверности могут служить ценнейшим источником в исследовании и социальной истории якутов .
При анализе материалов обычного права якутов может возникнуть предвзятое представление о нравах давно ушедших эпох. В частности, о склочности или драчливости людей, живших несколько столетий назад. В связи с этим, хочется отметить, что очень точно названа книга А.Я.Гуревича о «культуре безмолвствующего большинства»98. Ведь, доставшиеся нам источники отражают лишь вершину айсберга - только кризисные, пограничные между правом и нарушением права, моменты в истории народа. О жизни остальной массы людей, как правило, не переступавших эту границу, и потому не зарегистрированной источниками, мы можем только догадываться или предпринимать более или менее удачные реконструкции.
Научная новизна работы и выдвигаемые на защиту положения.
Научная новизна работы заключена в самой постановке проблемы социальной истории якутов. Формулировка темы акцентирует внимание на прежде малоизученные аспекты проблемы.
1. Предлагается новая концепция развития якутского общества через коллективное и личностное сознания (самоидентификацию). Тем самым расширяются возможности познания исторического прошлого якутского народа. Применена методика верификации данных исторического фольклора - единственного источника показать внутреннее мироощущение якутов позднего средневековья с документальными и этнографическими источниками. Памятники якутской письменности появляются только в XIX в. Автор активно использовал эти первые памятники для интерпретации коллективного и личностного сознания якутов. Благодаря этому выявлены некоторые архетипичные явления в традиционном менталитете якутов.
2. Новизна также заключена в новом подходе - рассмотрении социального строя якутов через призму обычного права. До сих пор решение
проблемы находилось в основном в связи с разработкой социально-экономических аспектов в духе классовой теории. Обычное право есть внешнее отражение общественного строя. В обычаях, как в зеркале, видны его главные особенности. Важнейшие стороны социального бытия якутов были основаны на нормах обычного права.
3. Новизна работы заключена и в том, что автор обращает внимание на XVII-середину XIX вв. - на эпоху, когда якутский народ вступил во взаимодействие с государственностью, этнокультурами, социальной средой и экономикой России. Концентрируется внимание на XVII, отчасти, на XVIII в., где имеется возможность застать еще не затронутую влиянием западных цивилизаций архаичную якутскую культуру и общество. Изучение этого времени позволяет проложить своеобразный "мостик" между гипотетическими реконструкциями, относящимися к ранней этнической и социальной истории якутов и зафиксированной в максимально полном объеме традиционной "классической" культурой и обществом якутов конца XVIII-XIX вв. Сделана попытка органически связать позднесредневековую и новую историю якутов. Впервые рассматривается социальная история якутов на фоне российской колонизации.
4. В диссертации впервые изучен механизм реализации колониальной политики и борьба якутов за самоуправление. Истоки национального движения якутов связаны именно со сложными отношениями между имперскими колониальными институтами и структурами самоуправления якутов. Государственная политика посредством ясака и податной системы в целом оказывали мощное внешнее воздействие на социальную историю якутов. Интересы казны способствовали консервации и сохранению традиционных форм социальной организации якутов. Параллельно шли процессы этнокультурной трансформации и экономического характера (влияние складывавшегося всероссийского рынка). В диссертации обращено внимание на важнейшие тенденции социальной истории. Особое внимание обращено на
социо-культурные явления: образ жизни, общее благосостояние, клановый патронат и взаимопомощь, демографические процессе в динамике их развития, взаимовлияния социальных и культурных процессов и т.д.
5. Впервые обосновывается тезис о клановом характере якутского общества. До сих пор вопрос решался по жесткой схеме перехода от первобытного родового строя к классовому. Выделены важнейшие дифференциальные признаки якутского клана: принцип построения его по образу и подобию семьи, отсюда складывание иерархичности системы властных отношений, сосуществование частной и коллективной форм собственности и т.д. Аморфность, рассредоточение социальных связей на уровне кланов - основные характеристические особенности якутского общества. В диссертации показаны взаимоотношения кланового строя и государственной и законодательной системы Российского государства.
Апробация исследования
Основные положения диссертации изложены в докладах и выступлениях на научных и научно-практических конференциях регионального, республиканского и федерального уровней. В частности, на Межвузовской научной конференции, посвященной международному году коренных народов (г.Якутск, 1994 г.), на республиканских конференциях молодых ученых и специалистов (г.Якутск, 1994-2000 гг.), на республиканской научной конференции «Государственность Республики Саха (Якутия): история, современность и будущее» (г.Якутск, 1997 г.); на научно-практической конференции, посвященной 150-летию выхода в свет первого литературного памятника на якутском языке - «Воспоминаний» А.Я.Уваровского (г.Якутск, 1998 г.); на научно-практической конференции «Республика как субъект федерации: итоги и перспективы развития федеративных отношений (на примере PC (Я)» (г.Якутск, 2000 г.) на всероссийской научной конференции «Якутия форпост освоения Северо-востока Азии, Дальнего Востока и Русской
Америки» (г.Якутск, 2002 г.). Автор диссертации принял участие в работе XI международного конгресса «Обычное право и правовой плюрализм в изменяющихся обществах» (Москва, 1997 г.), VII и XI научно-практических семинаров Сибирского регионального вузовского центра по фольклору (г.Омск, 1998 и 2002 гг.).
По предлагаемой теме опубликовано две монографии. Также данной теме посвящены около 30 научных статей. Рукопись обсуждалась на совместном заседании Отдела истории и Центра этнологических исследований Института гуманитарных исследований АН PC (Я) и рекомендована к защите.
Практическая значимость.
Результаты исследования могут быть использованы при написании обобщающих, систематических работ по истории Якутии, учебных пособий, в лекционной практике. Автор принял участие в написании академической Истории Якутии: глава 2 «Средняя Лена в XIV-первой половине XVII в.», глава 5 «Социально-экономические отношения в Якутии XVII-XIX вв.» (в соавторстве), глава 7 «Этнодемографическая структура народонаселения региона» (в соавторстве), глава 9 «Культуры народов Якутии в составе Российского государства» (в соавторстве).
Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих 9 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, 12 приложений.
Основные категории якутского позднего средневековья
Речь пойдет о позднем средневековье и новом времени в истории якутов. Под термином средневековье мы подразумеваем исключительно временную характеристику. К сожалению, часто бывает, что историки переносят категории современного им времени на изучаемый предмет из прошлого. Следовательно, описание якутской культуры, например, конца Х1Х-начала XX в., ставшей достоянием этнографии, не всегда можно распространять на предыдущие периоды ее развития. В частности, С.А.Токарев писал: «нельзя ставить знак равенства между древней самобытной религией якутов и теми шаманскими верованиями и обрядами, которые описывались наблюдателями в конце XIX и в XX в. и которые составляют скорее продукт религиозного синкретизма - шаманско-православное двоеверие»1. Поэтому мы больше доверяем непосредственным описаниям путешественников XVIII в. (Я.И.Линденау, И.Биллингса и др.) и обращаемся и к «Воспоминаниям» А.Я.Уваровского , жившего в первой половине XIX в. В частности, это касается записей некоторых обычаев, представлений о мироустройстве, других элементов культуры якутов. Конечно же, при этом необходимо сопоставление их с синхронными и поздними свидетельствами. Гораздо сложнее дело обстоит с социальными институтами, которые во многом связаны с идеологическими и политическими установками информаторов.
Сейчас мы можем использовать достижения этнографов, реконструировавших традиционное мировоззрение якутов, применяя материал в исторической перспективе.
Периодизация
Существовавшая в советской историографии периодизация истории Якутии основывалась на концепции общественно-экономических формаций. Предлагаемая ниже периодизация социальной истории якутов не носит абсолютный характер и выдвигается в качестве рабочей гипотезы. Главными критериями ее выступают социо-культурные и колонизационные факторы.
Первый период - XIII - первая треть XVII в. - историко-культурная общность на Средней Лене. Мы можем говорить лишь об общности, хотя, и используем термин «общество». Косвенные признаки позволяют нам говорить о развитии его уже в названный период.
Второй период - 1630-е гг. - вторая половина XVIII в. - даннический период. Действительно, якуты в это время хотя и юридически оказались связаны с Российским государством, но связь эта, опосредованная ясаком, во многом была номинальной. Внутренний уклад жизни якутов не испытывал серьезного внешнего воздействия.
Третий период - со второй половины XVIII в. - период интеграции с Российским государством. Что очень важно - данный процесс охватывает хозяйство, происходит трансформация социальной структуры, синкретизм религиозного сознания и пр.
Начало российской колонизации
В первой трети XVII в. началось проникновение Московского государства в Якутию. Каков был характер этого глубоко исторического процесса? Отношение к данному вопросу всегда было противоречивое и неоднозначное.
По проблеме включения Сибири в состав Русского государства В.И.Шунков был согласен, что отдельные народы Сибири добровольно вошли в состав России, но присоединение было преобладающим процессом. Он призывал уточнить это понятие, так как оно включает явления различного порядка (завоевание, мирное присоединение, добровольное вхождение)1. С.В.Бахрушин же считал, что Западная Сибирь была завоевана насильственно и под контролем государства, а Восточная Сибирь сравнительно мирно и без его участия . Таковы были выводы двух крупных ученых-сибиреведов, отражавшие основные тенденции отечественной историографии большей части XX в.
Советские историки в основном были согласны в том, что национальная политика России в Сибири носила колониальный характер. Окраины России подразделялись на три типа, в которых различались формы и методы национально-колониальной политики царизма: I. Прибалтика, Украина, Белоруссия, Литва, польские земли, где не было колониальной эксплуатации, но было национальное угнетение; П. Южная Украина («Новороссия»), степное Предкавказье, Заволжье, часть Сибири, где была колониальная эксплуатация в экономическом смысле; III. Кавказ, Казахстан, Поволжье, Приуралье, Сибирь, где господствовали военно-феодальный грабеж и жестокое угнетение3. По-видимому, в целом, следует согласиться с такой классификацией. Хотя современные исследователи, в частности Б.Н.Миронов, пишут о том, что Россия не была колониальной державой, были только элементы колониализма лишь в отношении Сибири4. Ясно, в каком значении здесь употребляется термин «колониальный». На наш взгляд, любое долговременное проникновение государства в пределы чужой территории с целью ее заселения и эксплуатации ее ресурсов должно рассматриваться как колонизация и колониальная политика. Тем более, когда речь идет о крупных государствах имперского типа.
Ныне за рубежом проводятся исследования России в качестве многонациональной империи и там проблема обозначения этой страны в качестве колониальной державы, по-видимому, не стоит5.
В середине XX в. американские историки всерьез заинтересовались русской экспансией в Сибири6. Например, Раймонд Фишер в монографии «The russian fur trade 1550-1700» подробно проанализировал особенности пушной торговли на разных этапах истории, её роль в процессе завоевания Сибири, место пушнины в государственном доходе, пушной экспорт, значение русской пушной торговли.
О повышенном интересе западных исследователей к истории Сибири в эпоху колонизации свидетельствует сборник документов, переведенных на английский язык о завоевании Ермаком Сибири, в частности, Строгановской, Есиповской, Ремезовской летописей с комментариями8.
Джордж Ланцев в большой монографии рассмотрел структуру, принципы колониальной администрации, проблемы государственной колонизации и взаимоотношений государства и церкви в Сибири в XVII в. Автор отметил, что сибирская колония представляла собой огромное коммерческое предприятие, часть московского правительства. Сибирский приказ, державший в руках основные рычаги управления и сбора ясака, был организован на крепкой основе.
Обычное право и закон: путь к правовому плюрализму
Обычное право есть высшее проявление общественной мысли этносов, не создавших государственности. Обычаи, ставшие правилом, которые негласно были приняты всем обществом, регулировали самые разные области жизни: брак и семью, отношения между различными социальными группами (социальные отношения), власть, имущественные отношения, поведение в обществе, исполнение предписаний веры и т.д. Хотя и считается, что в отечественной науке в понятие «обычное право» вкладывается разное содержание суть определения не меняется. В частности, Ю.И.Семенов исходным моментом в определении данного термина считает понятие ущерба, нанесенного одной группой другой и нарушение справедливости, т.е. вкладывает в его содержание мораль, связывая с первобытностью. Напротив, А.И.Першиц определил обычное право «как совокупность так называемых юридических обычаев - тех догосударственных норм, которые были санкционированы государством и составили древнейший слой права», а для первобытности ввел темин «мононорма»2. Другой признанный специалист в этой области, Н.И.Новикова определяет обычное право как обычай, получивший общественную санкцию, то есть норма о которой все знают . В любом случае эти «догосударственные нормы» должны быть санкционированы коллективом (кровно-родственной группой, общиной, племенем, лидерами этих групп или еще кем-то, но необязательно государством). Понятие «нанесенного ущерба» не всегда содержит моральный момент. Возмещение его может обуславливаться другими мотивами, в том числе экономическими.
Таким образом, по нашему мнению, обычное право это система норм, регулирующих отношения в обществах, которые основаны на традициях или сохраняют некоторые из них, и санкционированных какими-нибудь общественно значимыми институтами (государством, общиной, религией и т.д.).
Обычное право якутов к приходу русских
Нормы обычного права якутов мы можем проследить, начиная с XVII в. Начнем по порядку. Итак, брак и семья. Брак был экзогамным и патрилокальным. Своеобразная экзогамность между якутскими «ясачными» волостями (улусами и уусами) установлена на основе документальных источников XVII в. Формы заключения допускались разные: брак по сватовству с выплатой калыма, брак с отработкой калыма, брак с похищением невесты, брак путем обмена невест.
Все эти формы заключения брака и литертура о них обобщены и подробно описаны в работе П.А.Слепцова4. Есть сведения также о такой старинной форме заключения брака как похищение невесты. Нами зафиксировано несколько случаев увода невесты в XVII в. У атамайца Отконко Чимчина вначале в 1650 г. нюрюптеец Тага Делгирин увёл жену брата и племянницу, а через два года малягарец Откур Онкотоев отнял другую племянницу по имени Молчока. В первом случае неясны побудительные причины и обстоятельства, так как до прибытия служилых людей стороны помирились на том условии, что похититель дал обиженному "девку". Здесь непонятно, то ли была возвращена похищенная женщина, то ли состоялся обмен невестами5. Во втором случае, так же до прибытия казака, посланного воеводой по челобитью атамайца, была заключена мировая, по которой ответчик дал две лошади (по-видимому, калым) 21 марта 1654 г. в Якутскую съезжую избу подал челобитную грамоту модутцкии якут Бычина Модаев: "Жалоба, государь, мне Одейской волости на ясачного якута на Силнегеса Колюева сына. В прошлом, государь, во 161 (1653 г.— А.Б.) году жил он, Силнегес, у меня сироты твоего в работниках, и подговоря он, Силнегес, холопку мою якутцкую женку именем Отонейка с собой увел да и по ся мест держит у себя". На суде "ответчик в женке не запирался и та женка отдана ответчику ж, потому что он исцу за тое женку хочет работать" . Другими словами, здесь мы имеем ещё и иллюстрацию к обычаю отработки калыма за невесту. Этот случай также подтверждает фольклорные данные об обычае похищения невесты. Например, знаменитую якутскую легенду о Батас Мэндюкээнэ (Сыарга Наранахе). Согласно распространенной версии он был предком наслега Кытаанах Хатылы бавшего Батурусского улуса и жил во времена Тыгына в местности Маалла. Был беден и жил один. Охотился, рыбачил. Была у него только безрогая, бесхвостая, рыжая корова. Однажды нанялся в работники к самому Тыгыну и батрачил 9 лет. Из-за того, что у него с дочерью хозяина, которую тот дал ему в жены, не было детей, ему грозила смерть. Спасла его дочь Тыгына и они вместе бежали на родину батурусца8.
